Диагноз, который он поставил себе сам, не подлежал сомнению. В народе в таких случаях говорят "дошел до ручки", а профессиональные медики определяют подобное состояние как крайнюю степень физического и нервного истощения, вызванного длительным перенапряжением. Самое неприятное заключалось в том, что это произошло с ним впервые и предугадать последствия нового недуга, который мог явиться прелюдией к другой, еще более серьезной болезни, не представлялось возможным. Перспектива пополнить славные ряды изобретателей "перпетуум мобиле", вызывающих особый интерес психиатров и составляющих часть постоянного контингента известных лечебных учреждений, теоретически тоже не исключалась и, конечно же, не радовала. И во всем виноват был только он сам
Все началось с того, что неделю назад Владимир загорелся идеей осчастливить человечество канцелярской кнопкой новой конструкции. По своему обыкновению он, отрешившись от всего, взялся за работу столь рьяно, что эскизы являлись на свет один за другим, как блины со сковородки, но, ненадолго задержавшись на столе, снова уходили в небытие, находя бесславный конец в мусорном ведре. Некоторые решения кто-то, может быть, счел бы и вполне приемлемыми, но Владимир, стремясь достичь пределов изящества, удобства и простоты, безжалостно отметал все варианты, хоть в какой-то мелочи не отвечавшие этим требованиям. Убежденный в существовании идеального проекта, уйдя с головой в его поиски, продолжавшиеся денно и нощно, он даже не заметил, как увлеченность перешла в одержимость. Беспощадная эксплуатация мозга привела к тому, что он вел себя теперь, как вышедший из повиновения компьютер, отличаясь от последнего только тем, что отключить его хотя бы для недолгой передышки Владимир, как ни старался, не мог. Не удалось сделать это и тогда, когда наконец глубокой ночью пришло долгожданное озарение и мысленному взору измученного бессонницей изобретателя предстала та самая Кнопка, ради которой он добровольно обрек себя на творческое самоистязание. Цель достигнута! Вот оно, создание человеческого разума, безупречное во всех отношениях благодаря одной-единственной хитроумной детали. Но по-настоящему порадоваться успеху уже не было сил. Наскоро набросав чертеж, он попытался заснуть, однако не помогло даже снотворное. Промаявшись до утра, Владимир, совершенно разбитый, побрел на работу, надеясь, что возвращение к привычным делам поможет ему избавиться от того взвинченно-возбужденного состояния, в коем он пребывал вот уже больше недели. Расчет не оправдался: день прошел в какой-то тягостной полудреме, а ночью ему снова широко раскрыла свои объятия госпожа Бессонница. Перепуганный не на шутку тем, что с ним творилось, Владимир ранним субботним утром решил наведаться к давнему другу Эдику, хотя и сверстнику, но человеку многомудрому, всегда готовому дать дельный совет. Тот еще спал и открыл дверь лишь после нескольких звонков, представ перед визитером в майке и трусах и поприветствовав его мощным зевком.
- Случилось что-нибудь? - сонным голосом спросил он Владимира, проводя его на кухню.
- Случилось, - жалобно ответил тот и, поведав другу о своей беде, поник головой.
Эдик выслушал его с искренним, хотя и несколько ироническим сочувствием.
- Хреновое дело, Эдисон, - мрачно изрек он. - Но не безнадежное. Прежде всего пошли хоть на время ко всем чертям эту проклятую кнопку. А для того, чтобы прийти в норму, есть два испытанных способа. Первый, самый доступный, - напиться в стельку. Второй - на денек рвануть за город, помотаться по морозу на лыжах с ружьишком и рюкзачком килограммов этак на двадцать. Все как рукой снимет. А на будущее скажу: больше так не рискуй. Психика, Володя, дело тонкое
Из рекомендованных Эдиком двух способов интенсивного оздоровления Владимир, никогда не питавший особого пристрастия к горячительным напиткам, выбрал второй. Охотничьи скитания по заснеженным полям и лесам всегда оказывали на него благотворное воздействие. В то памятное воскресенье он, пройдя не один десяток километров, вернулся домой поздним вечером, смертельно уставший, и, рухнув на постель, забылся крепчайшим целительным сном. Зато на следующее утро явился на работу бодрым и веселым и начал свой рабочий день с того, что написал заявление о рассмотрении его рационализаторского предложения "Пружинная кнопка". Чем и ограничился, стараясь даже не вспоминать о своем "гениальном" изобретении, боясь повторения пережитого кризиса. Однако через месяц он понял, что мытарства его еще не закончились. Решение институтской комиссии, которая отвергла его детище, возмутило Владимира до глубины души и обидело до слез.
- Да как же так? - чуть не плача, говорил он Эдику, делясь с другом очередным горем. - Ведь очевидно, что нынешняя кнопка по сравнению с моей - каменный век, разновидность гвоздя, которым протыкают бумагу и терзают дерево. Столько сил и нервов потрачено, чуть в психушку не загремел - и вот тебе благодарность. Может быть, попросить комиссию повторно рассмотреть заявку? Я им докажу оригинальность своего решения
- Ничего ты, Володя, нашим дубам не докажешь. Просто еще раз убедишься в их техническом невежестве. Забыл последнюю аттестацию? Обхохочешься! Кто у нас в комиссии? Начальники разных уровней, сплошь бюрократы. Может быть, в своем деле они что-то кумекают, но в механике ни бум-бум. Отступись ты от них. Легче убедить посторонних людей в том, что ты сделал важное изобретение, чем в нашем институте записать на свой счет рационализаторское предложение. - А ведь это идея! - обрадовался Владимир. - Подать заявку на изобретение. Ай, спасибо Эдуарду, что помог советом мне!
- Попробуй, - усмехнулся Эдик, - только сначала подготовь свой хрупкий рассудок к испытанию мировой славой. Вдруг не выдержит
Оформление заявки оказалось на редкость крепким орешком. Плодить во множестве различные идеи и проекты Владимиру всегда было гораздо легче, чем облекать их в словесную форму. Но другого способа получить признание, увы, не существовало. Нужно было описать свое изобретение так, чтобы даже у самой придирчивой комиссии не возникло сомнений в его оригинальности и значимости. Трудности, с которыми он столкнулся при подготовке такого ответственного документа, не расхолаживали его, не повергали в уныние, а наоборот - заставляли мобилизовать все усилия. Изведя не один пуд бумаги, он все-таки соорудил такой текст, которым остался доволен, и показал его Эдику, первому и единственному рецензенту. Тот, внимательно прочитав заявку, одобрительно хмыкнул, и начался новый этап в истории суперкнопки и ее творца. Необыкновенно длинными показались два года изнурительной переписки с Комитетом по делам изобретений СССР, пока, наконец, в ней не была поставлена точка: кнопку признали, выдав авторское свидетельство на изобретение и почетный знак "Изобретатель СССР".
Огромная радость одержанной победы, глубокое моральное удовлетворение, недельная слава в институте и восторженные отзывы удивленных таким успехом коллег обрушились на него разом. Спохватилась и местная комиссия, мигом пересмотревшая ранее принятое решение, а вслед за этим появился и приказ о денежном вознаграждении.
- Ну что, изобретатель, когда в ресторан пойдем? Не обмыть такое дело - смертный грех. Прокутим премию?
- Старик, банкет отменяется.
Ответ Владимира Эдика обескуражил.
- Не понял? - насупился он, с полным основанием считавший себя причастным к случившемуся. - Эдик, не сердись, дорогой. Выпьем мы с тобой по этому поводу обязательно. Но на мою зарплату. А эти деньги, если разобраться по существу, не только мои, и присвоить их, а тем более пропить мне не позволяет совесть. Машинистки десятки раз печатали документы, другие сотрудники копировали чертежи, переводили патенты на иностранные языки. Делить такую скромную сумму на всех и смешно, и стыдно. Поэтому я от имени нашего института завтра же перечислю премию в Фонд мира.
Удивление на лице оторопевшего от такого заявления Эдика сменилось театральной скорбью.
- Этого следовало ожидать, - сказал он, сокрушенно покачав головой. - Негативные последствия интеллектуального перенапряжения - налицо. Крыша еще не поехала, но заметно сдвинулась. А жаль, умная голова была
И он громко захохотал, дав Владимиру такого дружеского тумака, что тот еле устоял на ногах
Но кнопочной эпопее на этом не суждено было завершиться. Неожиданно для Владимира в одном из технических журналов появилась публикация, автор которой на все лады расхваливал его изобретение и рекомендовал для использования буквально всем, вплоть до школьников. А так как в статье указывался адрес "отца" столь замечательной кнопки, то она оказалась чем-то вроде бесплатной рекламы и к Владимиру валом пошли письма со всех концов страны. Просили выслать чертежи новой кнопки и описание технологии ее изготовления за гарантированную оплату наложенным платежом. Предоставлялась неплохая возможность поправить финансовые дела, но мысль о взимании мзды за услугу, о которой его просили, Владимир отверг сразу: негоже набивать карман, когда предприятия, организации и учреждения, а одним словом - люди испытывают великую нужду в таком, казалось бы, нехитром изделии, как его кнопка. Многие слезно умоляли помочь, так как им приходилось иметь дело с немецкими суперсовременными пластиковыми чертежными досками, в которые не то что вогнать обычную кнопку, но даже забитьгвоздь было невозможно: приходилось прибегать ко всяким курьезным ухищрениям, чтобы закрепить лист ватмана.
На каждый запрос Владимир отвечал подробно,
растолковывая, как изготовить кнопку и как ею пользоваться. В конце ответного послания благодарил за письмо и желал успеха. Такой перепиской приходилось заниматься почти ежедневно, она отнимала немало времени, но никаких иных чувств, кроме радости, он при этом не испытывал, ибо к нему пришло то, что дороже всяких авторских свидетельств, - настоящее признание.
Теперь эти крохотные "существа" в бесчисленном множестве разойдутся по всей стране, чтобы бескорыстно и надежно служить людям. В каждом из них - частица его пытливого ума, беспокойной души и упрямого характера. И нет награды выше, чем эта.