Аннотация: Этот очерк входит в публицистический сборник "Из типичной жизни".
Трамвай, подобно металлической красно-белой гусенице, ползёт по рельсам. Он притормаживает возле остановки, скрипит открывающимися дверьми. Из его потрёпанного брюха выходят люди. Запрыгиваю внутрь и пытаюсь протиснуться, сквозь плотный заслон из человеческих тел, к кошерному месту возле заднего окна. Между двумя бабульками просовывается кучерявая женщина в синей жилетке.
- Молодой человек, оплачиваем за проезд! - говорит она.
Даю ей полтинник - меньше не было! Она скорчила такую мину, словно я пытаюсь её отравить. В глазах читаю немое восклицание: "И ты Брут!". Я пожал плечами. Она покрутила купюру в руке, покосилась на меня, лизнула палец, оторвала билетик. Вручила мне сдачу и пошла "терроризировать" других.
Я повернулся к окну, начал наблюдать за прохожими, снующих по улице. Трамвай остановился. Какой-то нехороший человек пихнул в спину. Меня прижало лицом к холодному стеклу. Процедил сквозь зубы трёхэтажный мат и обернулся. Своего обидчика не вычислил, но заметил, как синяя жилетка кондуктора маячит среди пассажиров. Плюнул, снова повернулся к окну и моё внимание привлекла интересная картина.
По левую сторону, возле подножия билборда, разворачивалась эпохальная битва, покруче "Титаномахии". Большой, упитанный, похожий на "доморощенного титана" мужик, дубасит другого - щуплого и низкого. Естественно, оба изрядно напились веселящего, высокоградусного зелья. Условно назовём их Давидом и Голиафом. "Голиаф", своими мясистыми лапами стучал и тряс "Давида", который уже был не в состоянии дать отпор. Худой мужчина мешком плюхнулся задницей на бетон. Возле них крутилась женщина, неопределённого возраста и тоже подпитая. Она прыгала на тучного мужика и пыталась ударить ему по ногам пятилитровой тарой из-под воды, наполненной какой-то жёлтой субстанцией - возможно, жидким мылом или маслом. Тот, не обращал на женщину никакого внимания. Он хватил автомобильную покрышку, которая валялась возле билборда и начал надевать её на голову бедному Давиду. Чем закончилась это "побоище" я не знаю. Трамвай, с гулом сорвался с места и укатил к следующей остановке. В прозрачной дымке городского смога, я видел мельтешащих прохожих и две фигурки комнатных Давида и Голиафа.