По ту сторону стекла тонкими, прозрачными нитями на землю падал холодный, осенний дождь. Капли настойчиво, точно нетрезвый гость, стучали в небольшое окно, возле которого сидел Павел Терентьевич. Старик держал в подрагивающих руках пожелтевшую "Известия" за 21 июня 1970 года и, нахмурившись, внимательно читал. В статьях сообщалось, что 19 июня в ВЦСПС состоялась встреча члена Политбюро ЦК КПСС, председателя ВЦСПС А. Н. Щелепина с председателем Австралийского союза профсоюзов Р. Дж. Хоком, в Лиме двадцатого июня были зафиксированы подземные толчки, в Тель-Авиве требуют новых поставок американского оружия, а выставка "Чехословакия - 1970" в Москве - самая большая чехословацкая выставка за границей. Мужчину не сильно волновали эти, уже давно утратившие свою актуальность, новости, но другого чтива не было. Те несколько десятков книг, мирно покоящихся на полках старого книжного шкафа, Павел Терентьевич перечитал по три-четыре раза и знал их содержание почти наизусть. А газету (вернее, целую стопку газет) старик нашёл два дня назад, когда полез за новым топорищем (старое, собака, лопнуло) в сундук, стоящий в летней кухне. Он уже давно не заглядывал в этот ящик и был приятно удивлён такой находкой.
-- Хе! Хорошо,- негромко произнёс Павел Терентьевич, увидев старые газеты.- Будет мне что почитать.
Ещё больше старик обрадовался газетам сегодня утром, когда, проснувшись, увидел, что на улице идёт дождь.
"Значит, сегодняшний день посвятим чтению,- решил он, глядя в окно и поправляя рукой свои седые волосы.- Хотел докопать огород, но, видать, придётся подождать с этим. Погода нелётная."
В небольшой алюминиевой кастрюльке, стоящей на электроплитке, зашипела, вскипая, вода. Едва заметная улыбка тронула тонкие губы старика, когда он услышал этот звук.
-- Скоро будет чай,- тихо сказал он сам себе.
Мужчина аккуратно сложил газету и отложил её в сторону. Затем снял очки с резинкой, благодаря которой они держались, и вытер носовым платком слезящиеся глаза. Он несколько раз моргнул, прогоняя полупрозрачную пелену, и посмотрел в окно. Снаружи всё было по-прежнему: дождь, пасмурное небо, размытая грунтовая дорога да слегка покачивающиеся, мокрые деревья.
Вода в алюминиевой кастрюльке перестала шуметь, закипев. Павел Терентьевич, уперевшись руками в колени, с трудом поднялся со стула и пошёл к столу, на краю которого стояла электроплитка.
-- Тебе наливать?- спросил старик, обращаясь к чёрно-белому фотопортрету немолодой женщины, размером с альбомный лист, приколотому к стене, слева от стола.- Или ты не хочешь перед обедом аппетит портить?- Тяжёлый вздох.- Что у вас сегодня на обед? Ещё не знаешь? У меня - вон картошка "в мундирах", квашенная капуста да кусочек салка. Специально для этого дня салко берёг. Было бы неплохо ещё пятьдесят граммов к этому всему прибавить, но нету. А к Тамаре я попросту не дойду. Совсем ноги ходить не хотят, а я ведь ещё и огород вчера пытался копать, так они теперь... ну, да ладно, хватит жаловаться.
Павел Терентьевич налил в чашку заварку, добавил кипятка. Потом пододвинул к себе красную пластмассовую сахарницу и снял с неё крышку.
-- Ну что ты скажешь?! Ещё и сахар закончился. И как это я из виду упустил? Да, жаль. И пенсия в этом месяце ещё не скоро. Но ничего, обойдёмся без сахара. У меня есть полбанки вишнёвого варенья. Если, конечно, не скисло. Хотя и это не страшно. Я сегодня настроен по-боевому и ничто не омрачит мой праздник. Вот если бы ещё ноги не так сильно болели... и ты была рядом...
На глаза мужчины набежали слёзы и он, опустив голову, часто заморгал. Переборов нахлынувшие эмоции, Павел Терентьевич снова посмотрел на фотографию.
-- Видишь? Не плачу. Я же говорю, что настроен сегодня по-боевому. Семьдесят пять всё-таки. Только сказать!- Мужчина перевёл взгляд на фотографию поменьше (тоже чёрно-белую), на которой были запечатлены двое улыбающихся молодых людей - женщина и мужчина.- Разве я тогда мог подумать, что всё пройдёт так быстро? Кажется, что ещё и пожить не успел, а уже и жизнь почти прошла. А ты ведь ушла ещё раньше...
Слёзы снова навернулись старику на глаза. На этот раз он не стал их сдерживать.
* * *
Павел Терентьевич как раз умывался, собираясь сесть обедать, когда во дворе залаял Каштан.
Мужчина вытер лицо и руки о полотенце и, морщась от боли при каждом шаге, подошёл к окну.
Ни у ворот, ни на дорожке, ведущей от калитки к дому, никого не было.
-- Делать больше нечего?- произнёс старик нарочно громко, словно Каштан мог его услышать. Мужчина хотел было ещё что-то добавить, но вдруг его уши уловили какой-то непонятный шум и он прислушался.
Шум становился всё громче, а вскоре стало ясно и его происхождение.
Возле ворот остановился огромный чёрный внедорожник с тонированными стёклами.
-- Ого!- невольно вырвалось у Терентьевича от увиденного.
Спустя несколько секунд, рядом с внедорожником остановился серый микроавтобус. В окнах микроавтобуса были видны люди. Много людей. Лица большинства из них были обращены в сторону Павла Терентьевича.
Мужчине стало немного не по себе. Даже страшно. Он отступил на шаг назад.
За микроавтобусом припарковалась ещё одна машина. Легковая, но тоже довольно большая. За этой машиной - ещё одна, и за той - тоже ещё одна. Дальше увидеть Терентьевич не мог (размеры окна не позволяли), но он был почти уверен, что это не все автомашины и там есть ещё другие.
Дверцы машин, одна за другой, начали открываться и наружу стали выбираться люди. Их было много. Все они были хорошо одеты и почти все что-то держали в руках. У одних были цветы, у других - какие-то пакеты, у третьих - коробки.
"Кто эти люди?- в такт бешено колотящемуся сердцу стучало у старика в мозгу. Он никак не мог понять, что происходит возле его двора, и от этого ему становилось ещё страшнее. Лицо мужчины побледнело, а ноги задрожали, предупреждая о том, что могут подогнуться в любую секунду.- Что они все тут делают? Туристы? Но у нас в селе вроде нет никаких достопримечательностей. Просто заблудились? Или кино приехали снимать? Так у нас село - полтора десятка домов - даже массовку не из кого будет набрать. А может, это какая-то комиссия приехала?"
Пока Павел Терентьевич лихорадочно перебирал в уме все возможные причины появления в их селе такого количества незнакомых людей и дорогих машин, один из тех, о ком он думал, - солидный мужчина в шикарном костюме со значком на лацкане открыл калитку и зашагал по бетонированной дорожке к дверям. За ним последовали остальные.
Такого поворота событий старик не ожидал. Ему стало трудно дышать. Ноги отказывались его держать и Терентьевич поспешил присесть на стоящий неподалёку стул, чтобы не упасть.
"Чего вам всем от меня нужно? Оставьте меня в покое."
Едва хозяин дома успел это подумать, как раздался громкий стук в дверь, заставив его вздрогнуть.
Павел Терентьевич попытался подняться со стула, но не смог.
-- Там незаперто,- произнёс он, но его дрожащий голос прозвучал настолько тихо, что мужчина и сам еле-еле услышал то, что сказал. Он сглотнул застрявший в горле комок и повторил уже значительно громче:- Там незаперто. Можете входить.
Заскрипев петлями, отворилась входная дверь и, через пару секунд в комнату вошёл, держа в руке большой букет белых хризантем, мужчина в костюме со значком на лацкане.
-- Добрый день,- громко промолвил он, подходя ближе и протягивая Терентьевичу свою пятерню для рукопожатия.- Дорогой Павел Терентьевич, поздравляем вас с днём рождения. Желаем вам крепкого здоровья на многие-многие годы жизни, побольше радостных и светлых моментов, ясного неба над головой и всего-всего самого наилучшего.
-- Спасибо,- прошептал старик, пожимая мужчине руку и принимая цветы.
Мужчина в костюме отступил в сторону и хозяин дома увидел, что комната полна людей. Мужчины и женщины, держа в руках букеты цветов, немалых размеров коробки и какие-то свёртки, смотрели на Терентьевича и почти все улыбались.
-- Вы нас, конечно, не узнали и это неудивительно,- сказала женщина в тёмно-синем платье, делая шаг вперёд.- Прошло уже больше тридцати лет. Но мы, поверьте, всегда помнили вас и то, как вы поступили девятнадцатого июня семьдесят седьмого года, когда наша лодка стала тонуть.
Терентьевич снова невольно вздрогнул.
-- Мы все очень благодарны вам за то, что вы, рискуя своей жизнью, спасли наши. Сегодня все мы - все те семнадцать человек...
-- Со своими семьями, которые вам тоже обязаны,- добавил мужчина в костюме.
-- ...все здесь. Среди нас есть два доктора наук, преподаватель, депутат Верховного Совета, учителя, милиционер, успешные бизнесмены... ладно не буду всех перечислять. Но если бы не вы... Все мы отложили свои дела, чтобы приехать к вам, Павел Терентьевич. И мы бы сделали это на много лет раньше, но вы сменили место жительства и мы, к сожалению, не знали вашего нового адреса. Но мы вас искали. А две недели назад нам улыбнулась удача и мы узнали, где вы живёте. Кроме того, мы узнали, что у вас скоро день рождения... Вот почему мы все припёрлись к вам именно сегодня.
-- Не надо плакать, Павел Терентьевич,- опять заговорил мужчина в костюме.- В такой светлый, радостный день, как, впрочем, и во все остальные дни, мы бы хотели видеть на вашем лице только улыбку. И пусть вас не смущает то, что нас так много. Мои ребята уже ставят во дворе большую тентовую палатку и столы... Скоро всё будет готово, и мы разместимся в ней. Вот только подарки тут оставим. Пойдёмте. Давайте, я помогу вам подняться.
* * *
-- Мы хотим выпить за ваше здоровье, Павел Терентьевич,- встав, произнёс высокий, худощавый мужчина в серой рубашке, когда палатка была уже установлена и все приехавшие к имениннику гости расселись за большим, щедро уставленным дорогими яствами столом.- Дай вам Господь прожить ещё много-много лет. Только благодаря вам мы сейчас здесь. Низкий вам поклон.
-- Не плачьте,- негромко промолвила женщина в тёмно-синем платье (представившаяся Татьяной), сидящая слева от старика.
Но Павел Терентьевич не мог сдержать слёз, хоть и пытался это сделать. Он плакал от радости, переполнявшей его; плакал всё ещё не до конца веря, что это происходит на самом деле; плакал, жалея, что его супруга не может быть сейчас рядом с ним и видеть этого всего.