Датыщев Владимир : другие произведения.

1. Из жизни великана (цикл "Мир Материка")

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Начало моего нового романа из цикла "Мир Материка". Сам он сейчас в разработке Поскольку в нем очень много сносок, открывайте страничку (а там есть ссылка на файл в Ворд-формате) и скачивайте, на здоровье, только без... этих вот... Копирайт, граждане! Книга закрыта до конца лета (полный вариант будет выложен в сентябре)

   ? Владимир Датыщев

Из жизни великана

  
   Книга Первая

Меж двух сторон

Глава 1

  

"И нет в семейной жизни больше

радости, чем скандал"

Юнона, она же - Гера

  

"В жизни главное - семья"

Рядовой многоженец

  

Поскольку в этом произведении много сносок, можете закачать его в Док-формате: http://datyshchev.narod.ru/fantastika/Velikan_nachalo.doc

   - Старый дурак!
   Мимо седой головы пролетел закопченный противень и с хрустом врезался в цветное панно, изображающее битву армии Арталанта с бесовскими отродьями.
   Маг укоризненно проследил падающие ошметки героического побоища и сморщил нос, творя заклинание. Рваные тряпочки пробежались по темному полу и с шорохом начали цепляться друг за дружку. Не дожидаясь завершения процесса, Малангук Зеленый окинул взглядом загроможденную грязной утварью кухню и негромко обратился к жене.
   - Кухню лучше бы убрала.
   Вуря задрала до отказа брови вверх, уперла руки в боки и приоткрыла рот. Маг привычно вжал голову в плечи.
   - Кухню убрала?!! Ты это пальцем сделать можешь, всемогущий колдун хренов! Жену совсем не бережешь!
   При этих словах, как обычно, Малангук выхватил из ноздри длиннющую трубку и закурил, пуская в потолок зеленые клубы дыма. Если родное горе не игнорировалось, то мановением ока оно перерастало в небольшое семейное бедствие. Компактное, не больше комнатного масштаба, но очень страшное и неуничтожимое, Вуря так могла распалиться, что хоть из дому убегай. А жить-то больше негде. Да и привык он к ней за много лет.
   - Горы он, понимаешь, сворачивает для потомков! Море перевалил через Блошиный лес, а в кровати каким недоучкой был, таким и остался! Маг! Глава Гильдии Трехсот! Таких же старых олухов как ты! Чего молчишь? О судьбе мира он думает, о людях. А родная жена? Я, может, детей хочу! Молчал бы уже... Спасает добро деревенских глухарей от всемирного зла! Свое бы не потерял!
   Жена на секунду прервалась, со свистом вдыхая воздух. Огромная грудь, спрятанная под цветастым фартуком, закачалась в такт удару далекого грома. Сразу за ним по окнам резанул писклявый срежет ударяющихся молний. Опять в преподавательской академики бутылку не поделили, скучно подумал Малангук.
   Вуря все не унималась, вопя о поруганной чести простой девочки из небольшого села, которая сообразила, что найдет себе с этим лысеющем хрычом кусочек женского счастья.
   - А что нашла? - слезы градом заливали сочный мясистый подбородок. - Из дому не выйдешь, потому как живем на вершине неприступной башни. Мужик, сволочь колдовская, телепо-трации, или как там ее, не научит. На рынок за пределами Академии, и тот не попадешь никогда, все шарахаются, мол жена колдуна... Да тебе же не изменишь даже с садовником или поваром, они у вас все поголовно - мертвяки, а студенты ваши меня что великанов боятся... А я детей хочу! - повторила она и перешла на высокие нотки. - Лучше бы вышла за сына того мельника!
   Стекла в сервантах протяжно взвыли, готовясь осыпаться вслед за уже лопнувшими стаканами. Студенты, давно уже не спавшие в комнатах нижних этажей, делали ставки на то, что будет разбито, на сей раз. В конечном итоге привычной семейной драмы никто не сомневался. Профессора читали заклинания полной локальной тишины и сладко засыпали.
   Ну не объяснишь же ей, в самом деле, что для телепортации необходима хоть малая толика одаренности магическим искусством. А погулять хочет, так завсегда, пожалуйста, только пусть ее призрак потом не завывает под окнами, моля оживить убиенное тело. Кем? Да знамо дело, или варварами, которыми кишел весь этот лес до самых гор, либо Мертвым Братством, после которого не то, что тела, души даже не останется. Все сожрут.
   Кроме этих двух видов противников есть еще нежить, свихнутые паладины, регулярные армии, всевозможные чудища и нечисть. На этом список, конечно, не кончается, а некоторые бестии из него могут показаться куда кровожаднее выше названных дружелюбных существ.
   Малангук Зеленый, хоть и не был общепризнанным бойцом с заполонившими землю лихими дьяволами, но показать некогда молодую удаль был далеко не дурак. Тем более, если проклятые фанатики во всю жгли на жертвенных кострах подопечных ему селян и работников. Потому пришлось прошлую ночь провести на маленьком сельском кладбище, возле свежей могилы, но Братство так и не появилось. Опасаются, видимо, гордо подумал волшебник, боятся в мои владения сунуться. На самом деле было не совсем так, но об этом попозже.
   - А всю ночь, небось, опять с русалками шлялся, - все более распалялась жена, переходя на сверхзвуковые колебания. - И не рассказывай мне об опытах, мол, колдовать надо под молодой луной - вчера луны и вовсе не было!
   Ведь знал же, что у нее в роду баньши были, думал волшебник, затыкая уши, что, впрочем, не сильно помогало. Любовь, ить ее!
   От сильнейших, теперь почти не слышимых звуков, волшебное жилище задрожало. Камни, которые вместе со специальным раствором из сверхстойкой мочи циклопа составляли длинный список составляющих ингредиентов строения, зашатались.
   - Вот же лавочник, скотина, - вслух ругнулся Малангук о торговце, который втридорога содрал с него за циклопью жидкость, - это я не тебе, милая! Вместо свежей подсунул настойку! Как простому ремесленнику из города!
   Больше такого терпеть нельзя, в кротокрысу ее превратить, или что, подумал добрый маг, прерываясь от заботы об удачливом негоцианте. Оттого, что в воздухе отчетливо запахло грозой - от воплей любимой из крыши выпали несколько черепиц. Но на то он и был добрым, чтобы не исполнять задуманное в реальное. Тем более, опять подумал он, еще во сне горло может перегрызть. Чего доброго...
   Малангук Зеленый устало вздохнул, прикрыл Вурины уста формулой молчания и пошел исполнять ее прихоть. В смысле, делать детей...
  
   Очень Черный и очень злобный колдун Брагамантус сидел, угрюмо нахмурившись, и всматривался в Чашу Дальних Странствий.
   - Ей демону Тангору, ничего с утра даже в рот не брал! А она не показывает!
   Кто-то из шестерых послушников хмыкнул, неудачно сдерживая смех, и прошептал.
   - Я же говорил, что от алкоголя ему последние мозги поотшибало!
   - Вот это молодежь пошла, - дребезжащим до противности голосом сказал Брагамантус, - совсем никакого уважения к старшим и самым сильным докторам Братства Мертвых.
   Он взмахнул рукой и его длинный рукав описал в воздухе замысловатую фигуру, которая некоторое время провисела в воздухе, мерцая зеленоватым светом, и угасла. От адепта осталась только кучка липкой бурой слизи, он даже не успел издать и звука.
   Оставшиеся в живых товарищи так и остались стоять в отклоненных от растворенного тела позах.
   - То-то же, - успокоился Брагамантус. - Быстренько сообразите мне другого адепта!
   - Но процесс инициации проходит на протяжении двенадцати лет, - сказал Орхрумус Пегий, который всегда считался его любимчиком.
   Еще один жест правой рукой, на сей раз немного посложнее. Послушник не стек на пол, как его предшественник - его голова с громким хлюпом оторвалась от туловища, словно вывернутая невидимой рукой, и покатилась в дальний угол мало освещенного Зала Ритуалов.
   - Двоих, - как ни в чем не бывало продолжил Черный Маг, обратно оборачиваясь к Чаше.
   Шум шагов засвидетельствовал, что к выходу спешат, пинаясь, глупые адепты, в надежде найти среди толпы совсем юных Младших двоих, наделенных маломальской силой.
   - Погодите, - остановил их у порога надтреснутый голос. - Я сегодня добрый. Этого, - взмах руки обозначает руну Мгновенного оживления, и оторванная голова обратно прикрепляется к телу, - возьмете с собой.
   - Нечего разбазаривать ценные кадры, - укорил себя Брагамантус, когда счастливая пятерка исчезла из его внутренних глаз долой.
   - Ничего не понимаю, я вроде, трезв, а она не показывает... - Он опять уставился в сосуд, наполненный кипящей кровью и желчью пауков.
   Вот уже много лет он бился в поисках высшей Силы, присущей только богам. Старая загадка "кто поместит большое в малое, соединит сильное в слабом и превратит злое в доброй получит такую силу, о которой не мечтал доже бессмертный" не покорялась ни одному из многих магов более двух тысяч лет.
   - Большое в малое мы уже поместили, - задумчиво протянул Брагамантус, протрясая в зажатом кулаке спичечным коробком. Комната сразу окатилась зычным рыком плененного чудовища - слонотигр из джунглей Руллудана со страшной силой ударился в берестяную стенку, но магия заточения держала крепко.
   Вот со следующими задачами было потяжелее. Великаны никак не хотели жить в мышах, которые, в свою очередь моментально лопались после помещения в их тела пятнадцатиметрового пьяного здоровилы. Пьяного потому, что на трезвую голову жителя Ваглала не то, что не уговоришь пролезать в сантиметровое тело, но можно и получить по башке тяжелым тупым предметом. Например, Молотом-Мстителем, излюбленным оружием непобедимого народа.
   - Я найду эту Силу! - пригрозил Черный маг. - Не будь я Брагамантусом, самым сильным изо всех живущих ныне колдуном Братства Мертвых Последнего Круга, и мир будет сокрушен, и буду я попирать его ногами, и все перекроется на мой лад, и буду я править.
   - А теперь, - обратился он к Чаше, - ты покажешь мне богов, дура дальних прогулок.
   Чаша молчала, упрямо показывая большие багровые круги.
  
   Веселый и обаятельный Ргуша Смелый очень весело смеялся, до обаятельности. Он сидел в любимом кресле из Вечного Дуба, единственного в мире, надо отметить изделия из драгоценнейшего Первородного дерева. На румяных щеках молодого бога играл несмывающийся румянец, черные как уголь волосы и глаза блестели в полумраке. Хохочущая грудь вздымалась, расшитая бисером роскошная рубаха расходилась и обнажала длинный шрам у самого сердца.
   - Вот потеха! - Ргуша кругами водил босой ногой в тазике для омовения. - Пускай старый хряк помучится, в надежде что-то разглядеть. А нечего спозаранку подсматривать за бессмертными! Ишь, взял себе за моду, глядишь и к Юлане в душ наведывается, проклятая душа.
   - О! - Он поднял палец вверх, - очередной стишок от лукавого бога.
   Выходи душа из душа,
   не отмоешься никак
   от грехов ты, дорогуша,
   все равное тебе в Подземное Царство. Ха-ха-ха!
   Он аж покатился со своего кресла, расплескав всю воду.
   - Не в рифму, зато в тему! Надо будет пустить по моим священникам, а то совсем ожирели, понимаешь. Барды, так их... Ну! - он хлопнул и потер в покрытые черными волосами ладоши, - чего мы на сей год учудим? Давненько мне не удавалось обвести круг пальца молодого дурачка, с этими адептами-магами со скуки умереть можно. Ты им - гнилой помидор для смеха, а они с постными рожами утираются - спасибо, боженька, что послал. Эх, послать бы их всех, да в Астрал, к Юлане!
   Молодой бог замечтался и удобнее уселся в кресле, заново начиная круговые движения пяткой по грязной воде. На дорогом ковре из шерсти пантермула уже накопилось изрядное количество влаги, но Ргушу совсем не тревожил, а даже радовал тот факт, что на материках опять начнутся небольшие осадки.
   - Начнем с дел на сегодня, - он щелкнул пальцами и на его колени упал толстый, обитый кожей крокориллы, фолиант, раскрывшийся на нужной ему странице. - Ага, в столице Валорна родится здоровенький краснокожий мальчик, это у принцессы-то! Представляю, какой там начнется хаос, надо будет слетать поздравить на эти, как их, крестины. Люблю я варваров, шляющихся по королевским опочивальням, что поделать...
   Дальше - линчевание нескольких мормонов в дальнем племени гугураков, тут веселого мало, кроме жалобных воплей по поводу отрезанных бород. Это перед съеданием живьем, ха! Битва Збульдена и Морала у Травяных горок, надо будет заскочить, помочь обеим сторонам. И что в этих олухах меня прельщает? Наверное, безмерная тупость, ради которой они уже четвертый год режут друг другу глотки из-за никому не нужного села. Следующими идут очередная семейная ссора семейства Зеленых, и, наконец, изгнание великана из дома.
   Он аж привстал, читая новости.
   - Обязательно засуну туда свои шаловливые ручонки! Надо же, лишать человека, то есть, тьфу ты, великана, родного жилища, из-за того, что у него появились мозги! Непременно вмешаемся, всенепременно!
   - Ргу, - в потолке шевельнулся воздух, словно кто-то отслонил занавеску реальности. Из появившегося отверстия выглянула очаровательная белобрысая мордашка, - тебя долго еще ждать?
   - Иду, моя птичка, - ласково крикнул бог лукавства и бросил книгу Судеб на пол, готовясь к переходу в Астрал. - Я уже с тобой, Юлань!
   Толстый том лежал, наполовину покрывшись водой из натекшей, благодаря тазику, лужи. Сколько людских жизней сейчас поменяли свое русло и спокойно, без вмешательства Рока и других, помельче, богов, начали свободную личную... Себя!
   Тетушки Фортуна, Неприятность и Неизвестность, у которых была украдена ловким богом книга, бесились бы от гнева. Что, впрочем, сейчас они и делали.
  
   Еще в то время, когда в Белом Граде не появился Волчий Маг, а орды Арталанта не протоптали грешный мир, в далеких Ваглаловых горах завелись великаны. Откуда пришел этот народ, совершенно не похожий на другие, никто не знает. Считалось, что громадное, в прямом смысле племя появилось прямо из Маналы, или Манала - древнейшей, никем не виданной долины, куда боги спускались посмотреть на земли смертных.
   Согласно преданиям, на большой кровати посреди затерянного уголка, бог Скад и богиня Фалла тешились своим бессмертным и таким же бесконечно радостным существованием. В результате целенаправленных божественных действий родилась Эллансо - механик солнца и остальных планет. Лик ее прекрасен, как солнечный луч, и увидеть ее не может никто из смертных, как поверхность светила. Но, не смотря на свою красоту, юная богиня, могущая очаровать любого небожителя, а была она не дурнее собой, чем повелительница красоты, похоти и плотских желаний Юлань, не сможет полюбить никого и познать прелести бессмертной жизни. И душе ее будет как камень, на котором ее зачали, а лицо и тело ужасными, как тяготеющее над нею древнее проклятие, придуманное собственными родителями. Вот извращенные шутники, Ргуша позавидует. Доколе смертные не разгадают старинную загадку, и в мире не появится новая Сила. Вот так удачно запланировав очередную дочь, божественные супруги вдоволь набаловались и отдохнули.
   Когда неземная пара удалилась, оставив скомканные каменные простыни, из пятен последствий такой жизни и появились великаны. Каждые сын или дочь своего народа были не менее десяти-пятнадцати метров в высоту, могли похвалиться истинно несокрушимой силой и стойкостью к повреждениям. Их головы и кожа были настолько прочны, что ни единая скала или клинок не причинял им никакого вреда, а от магии они просто чихали. Питались они не как бабушки рассказывают про свежую человечинку, а обычной железной рудой.
   Прочим смертным, которые жили в несколько десятков раз поменьше великанов, населяющим этот мир очень повезло - прочая жизнь, кроме как в горах, сему народу не потребовалась. Тем более что ума каждому отдельному индивиду хватало только на то, чтобы выломать скалу, сожрать побольше металла, поймать или быть пойманным соплеменником другого пола, найти обратную дорогу в свою пещеру и отправиться спать. На год-второй, а там, глядишь, откроешь глазки и по новой, в той же последовательности, жизни.
   А повезло другим народам в том, что по мере укороченного ума, великанам и в голову не приходило захватить кого-нибудь войной, отведать на ужин село-другое и пойти пройтись по чужим женам. Если бы хоть один такой пятнадцатиметровый увалень пошел бы на прогулку, последствия и представить сложно. Пару разрушенных до фундамента замков, разоренные королевства, вокруг стоячего и явно туго понимающего громилы толпятся тысячи человек, размахивая острыми опасными предметами, а сотня магов долбит его молниями. Великан чихает от электричества, собирает горсть мечей и копий, закидывает в рот и смачно пережевывает. Потом весь честной народ вопит и растекается под тяжеленными стопами и кулаками жителя гор. Или что-то в этом роде, но более кровожадно. Вот так и жил этот мир, оборотни лупили оборотней и демонов, люди тузили людей и демонов, народы поменьше тоже бились между собой и с демонами, демоны себя не трогали, но любили отлупцевать всех остальных. Великанам же до этого не было никакого дела.
   Встарь, правда, случались мелкие стычки людей и горного народа, так как в каждом государстве гуманитов находилось пару рыцарей покрупнее, которые в жажде славы сами ехали в Ваглаловы горы.
   - Выходи, грязное чудище! - орали они, целясь в воздух острыми пиками.
   Великаны, конечно, выходили посмотреть, кому там не спится и, в подавляющем большинстве случаев просто не замечали горе воителей. Доспехи и прочий металл делили между собой самые сильные члены племени, а непонятные бурые сгустки просто соскабливались с каменных пят.
   В целом, все жили тихо и спокойно много лет. А потом, ну вы и сами знаете, как это бывает, будто бы что-то вдруг сломалось в механизме Судьбы. С утра, вставая с кровати подвернул ногу, идя на работу большой кирпич поздоровался с твоим ноющим плечом, тебя уволили за опоздание, хотя ты приносишь бумагу от лекаря о том, что два дня пролежал в монастыре с тяжелейшим увечьем ключицы. Возвращаясь домой и, подвергшись нападению грабителей, забравших последние две горбушки, за которые ты рассчитывал в Гильдии новостников найти объявление о новой работе, натираешь мозоль на большом пальце вывихнутой ноги. Открывая дверь и, жалобно матерясь от накатившихся бедствий, застаешь жену с любовником. И даже морду ему не набьешь, потому как он - капитан городской стражи! Они весело смеются над тобой, а потом неверная жена заявляет, что уходит от тебя, и кроме капитана она изменяла тебе с молочником, мясником, половиной гильдии убийц, восемью наемниками и даже матросом из Бони, и доброй третью города.
   Немного согревает душу тот факт, что любовники покидают тебя наедине со своими проблемами. В сердцах ты пинаешь стену, створка окна, которое находится в опасной близости от тебя, соблюдая закон противодействия, отскакивает и выбивает тебе левый глаз. Хорошенько намылив веревку, становишься на старенький стульчик и, обливаясь жалостными слезами, отталкиваешься. Но даже здесь Судьба шутит над тобой, наверное, злой Ргуша потирает свои ладони. Скользкая от мыла шея проскальзывает сквозь петлю, и ты со всего маху ломаешь нос об пол. В завершении потехи, сверху падает тяжелое колесо со свечами, которое служило твоему дому светильником. Все погружается во тьму.
   Вот так во тьму и покатилось мирное племя великанов. Несколько тысяч лет назад в их племени родился странный мальчик. О, нет, он был нормальным трехметровым серощеким детенышем, каких полно, так же орал и требовал серебра, и даже камнями бросался так же далеко, как остальные дети. Но когда он подрос, и даже не еще не познал женщину, в него словно бес вселился. Он начал задавать вопросы! И не простые слова, вроде "хочу", "могу", "мое", "дай" и "сейчас как дам", из которых состоял почти полный набор лексического запаса племени.
   Заявления насчет "А почему большое жаркое встает каждое утро?" или "А как я появился на свет?" ставили в тупик даже старейшин целого народа. А они-то даже знали такие слова как "сложно", "невозможно" и "так надо"! Так в племени великанов появился Умный.
   Звали мальчика Джаррон, иногда, за глаза Подкидыш и смотрели искоса на неповинную великаншу, шушукаясь о ее шашнях с волшебниками.
   Ну не было у нас ничего, кричала в мыслях бедная женщина, он просто прошел мимо и спросил где выход на Скальную Топь. Но, конечно, словами этого объяснить не могла, посему отнекивалась стандартными "сейчас как дам".
   Джаррон не был ни самым большим, ни самым сильным и соплеменники не слишком уважали его. Но размер и слабость, не были главной причиной всяческих издевательств. Он был умным! Самым умным от Железной горы и до Грамвалака. Ему не хотелось копаться в скалах, выискивая самые вкусные слитки железа, и не хотелось рычать во всю глотку на заснеженных пиках, выискивая красивую великаншу. Джаррон жаждал науки, хотел научиться магии. Но магия была уделом только волшебных созданий и людей, а творениям бога Скада доставались только скудные остатки реальной жизни. Об этих неведомых громилам вещах он узнал из баллады одного барда, который возвращался из очередной свадьбы в горном селе и в нетрезвом угаре заблудил к железоедам. Не зная ничего о великанах и опасаясь бить съеденным, стихотворец два дня напролет проорал все песни, которые знал. Потом у него окончилась выпивка и он, увидев, что его никто не слушает, дал деру в направлении к Ландиру.
   Магия, наука, войны, бредил Умный, ворочаясь с боку на бок на своем каменном ложе. Любовь! Вот бы узнать, что это такое. Ведь ни один великан не знает о чувствах, все мы, согласно легендам, бездушные создания. Но посмотри, возможно, я единственный железоед, которого боги наделили душой. Он не знал, что был прав. Недалеко от его пещеры когда-то праздновали боги. В честь чего, не знал никто, в том числе никто из них. Но результатом стало то, что угорелый Ргуша, решивший отоспаться, полез в пещеру к матери Джаррона. И, как это иногда бывает, перепутал сердешную со своей Юланью. В связи с несоответствием размеров, великанша даже не проснулась, нетрезвый бог отправился домой, все напрочь позабыв, а через некоторое время появился проблеск извилин в темном народе.
   Уйду из племени, думал великан, попрошусь в Академию и научусь колдовать, а там, глядишь, и любовь найду. С такими мыслями он выходил из родной берлоги и, откушав чем боги послали, подолгу сидел на обрыве, смотря на далекие города за рекой. Но бросить родные места и пойти свет за очи, не хватало силы воли, а вы сами попробуйте, продайте дом, раздайте все карбушки бедным и топайте на постоянное место жительства куда-нибудь, например, на болота.
   Как уже повелось от начала самых древних времен, белая ворона всегда подвергалась либо изгнанию, либо быстрой, но не очень безболезненной смерти. Как стая воронов бросается тучей на чужака, так умного Подкидыша не жаловал никто в горах. Выйди только на белый свет, как с ближайшего косогорья очередной недоумок орет.
   - Умный! Проклятый умный. Пшел вон с наших гор! В Ваглале уму не место!
   И над головой пролетают булыжники. Остается только пятиться в пещеру и начинать заниматься любимым делом - впадать в истерику. Или тоже взяться за валун и наказать обидчика.
   До сих пор нелюбовь соплеменников оставалась на уровне криков и камнепада, Джаррон не лез ни к кому со своими вопросами, после того как ему несколько раз отвешали по шее. Другие члены племени не напрашивались к Умному, потому как незачем было, к нему даже девушки однолетки не бросались в надежде поймать, зачем же великанам еще один такой уникал? Но тут наступила тьма.
   Над Ваглаловыми горами погасло солнце, будто кусочек голубого неба накрыло черным покрывалом. Меж скал царили ночь и холод, а вокруг, на всех равнинах и предгорьях, окружавших местность весело играли солнечные лучи, гудели пчелы. Прошла неделя, за границами гор менялись сутки за сутками, все шло своим чередом, волки выли ночью, а легкие стреколани трепетали крылышками под палящим светилом. Над пиками родных селений стояла темень, даже одинокие звездочки не проглядывали сквозь ее полог. Племя находилось в ужасе. В непроглядной черноте, мало того, что всех клонило в сон, так еще и металла не было видно среди скал. Настоящее проклятие!
   Впервые за много тысячелетий собрались старейшины, пришел даже тот, который появился первым. Покрытый мхами и дикими лианами Джуруфарр, считалось, был началом всего великаньего рода, говаривали, что он даже видел брошенный недокурок, оставленный ушедшими Скадом и Фаллой. Ему тоже умишка хватало, но он благоразумно молчал, отделываясь всем понятными жестами, а кому, спрашивается, охота получить каменным топором по голове? Даже, невзирая на то, что черепу от этого плохого не сделается. Все дело в популярности, сказало племя, что самый тупой и сильный - самый уважаемый, значит, так оно и будет. И попробуй против этого попереть, даже если ты самый древний первенец рода.
   Посовещавшись между собой и вдоволь побившись кулаками в груди, старейшины, наконец, придумали новый жест, который назывался "persona non grata", по-простому - "иди!". Они пришли к выводу, что ночное бедствие - ни что иное как божественная кара.
   Джуруфарр встал с колоды в центре расчищенной площадки и поднял руку. Потом он дважды топнул ногой, помахал пальцами, помахал ладонью над темечком и злобно посмотрел на Умного. Из-за тебя нас покарали боги, проклятый Подкидыш, твоему уму здесь не место, ибо настоящий великан, должен быть сильным, а не петь псалмы как этот олигофрен, который двое суток бренчал здесь на лютне, прочитал по красочным жестам Джаррон. Ты должен уйти из пещер, тогда боги смилостивятся над нами, и солнце опять засияет, и движение планет по своим закономерным эклиптикам, все возвратится на свои места, тебе не место среди нас - все это умещалось в одном жесте. Указательный палец принудительно показывал направление противоположное родной пещере.
   Умный великан развернулся от тысячной толпы, и грустно ступая по скалам, направился вниз, туда, где вдали мерцали огоньки таверн и постоялых домов.
   Кто кинул первый камень, он не видел, но все племя следовало за ним до тех пор, пока последняя гора не убрала из-под его ступней свое подножие. Булыжники перестали стучать по усталой спине, он ликовал. Все, о чем Джаррон мечтал не одно тысячелетие и никак не мог решиться, наконец, началось! Магия, наука и войны ждут его, все впереди.
   Первый и, наверное, последний умный великан оптимистично направился к небольшому городку. Земля весело гудела под его ногами, он почти подпрыгивал в предвкушении приключений, оставляя глубокие вмятины в добротной мощеной дороге. Село поблизости Ландира еще не знало, что к нему приближается небольшое компактное стихийное бедствие, не больше двенадцати метров высоты.
   Ргуша сидел на верхушке дерева и потирал ладони.
   - Пока еще не совсем весело, но как же будет! - сам себя подзадорил он. - И с темнотой как повезло, всего лишь чуточку пришлось отклонить, академики дрыновы, выпускнички! Ладно, если сами не снимут, через год-другой само рассосется, а великанам оно не сильно помешает, как говорится, как думают, в том и живут. А наш подопечный еще не одну сотню лет проторчал бы на своем откосе, тугодум нерешительный.

Ты в темноте своей живешь,

вовек не видя света,

как мыслишь, так ты и умрешь,

не повидав привета

от счастья-радости даров,

тебе не будет толка,

пока не веруешь - здоров

лишь ты, а не судьба-метелка.

Ведь беды все от твоего

неверия и страха,

поверь в себя лишь в самого

и воскресай из праха!

   О, как хорошо получилось, - не поверил себе Ргуша. - Кто тут у нас здесь ближайший бард? Баюня Тощий! Люблю его, как волкобыла прут, он даже меня, бывает, в лукавстве перещеголяет. Тьфу, что меня на рифмы носит, будто смерд лопату просит?
   Он скривился, еще раз сплюнул и понесся к себе домой. Лукавый бог еще не знал, что покровительница семьи и домашнего очага Теплинь, за раздоры в семье наказывает даже своих божественных братьев.
   - Ишь ты какой, - погрозила вслед улетающему Ргуше богиня. - За то, что даже с родного сына поиздеваться хочешь, говорить тебе стихами теперь надолго! Еще и к тетушкам наведаюсь, особенно к Неприятности, она, думаю, будет удовлетворена узнать, кто украл Летопись Жизни.
   За несколько часов перед актом изгнания Джаррона из племени, предшествовали тоже не менее интересные события.

"Это я натворил? Ой, это я так натворил?

Что же я натворил"

П. Пикассо после похмелья

  
   Над всеми тринадцатью башнями Академии было необычайно тихо и спокойно, так бывает только раз в два года. И то, если всех адептов не пережрут чудовища или те сами не смоются кто куда от крутого нрава профессоров и их помощников. Учителя совсем не дорожили начинающими магами, тем более что действительно наделенных силой среди них было раз два и обчелся. Серьезные же светила, которых силой наделили боги, а не длительные зубрежки, которые из едва тлеющего уголька превращались в магический огонь, тщательно избегали учебы в Академии. Все из-за того, что слухи о жутких поеданиях первокурсников были достоверно проверенным фактом - пару лет в учебное заведение забрел чернокожий шаман из людоедского племени Агфрона. Согласно договоренности с Магистром Раганотом, каждый нерадивый ученик, плохо успевающий в учебе или провинившийся, должен был вступать в схватку с ужасным колдуном, которая всегда оканчивалась не в пользу адепта. Доморощенным отличникам магической науки было во многом интереснее оставаться в темном неведении и помаленьку знахарствовать по белу свету, чем подвергаться опасности стать кулинарным шедевром учителя Мблабунги.
   Это десятилетие было самым спокойным изо всех отрезков длинной жизни профессора Малангука. Он шел, утопая в коврах, по широкой лестнице и привычно бился высокой головой о настенные лампадки. Родные коридоры, всегда наполненные кишащей молодежью, уныло молчали, взирая на спину проходящего мимо мага. Все аудитории были пусты, жизнь теплилась лишь на кухне, где хозяйничали любители покушать гугураки, чья кулинарная магия была достойна восхищения. И большой батальный зал вместе с проходным в него коридором - здесь сейчас находилось все магическое семейство Академии.
   - Здесь должна быть руна Перехода, а не Динамики, - шушукались спудеи.
   - А я расписал все формулы у себя на внутреннем лбу, - хвалился толстый адепт, величественно тыкая пальцем себе в голову.
   - Что ты, - перечил ему другой, нещадно тощий и куцый, со слезливыми бесцветными глазками. - Они сразу видят ментальные следы, поэтому могут стереть твою мазню вместе с обрывками твоей памяти.
   Под глухой удар грома, предвещающего прибытие Магистра, распахнулись громадные дубовые двери, и вошел Малангук. Шепчущаяся и дрожащая толпа расступилась, пропуская учителя, который с гордым видом, присущим всем деканам и прошелся по скользкому от холодного пота мозаичному полу.
   - Заходить по одному, - зычно уведомил присутствующих Зеленый маг. - Каждый, кто не будет придерживаться правил сдачи экзаменов и толкаться без очереди, попадет на ранний ужин к магистру Мблабунге!
   По рядам отчаянно потеющих студентов прошелся испуганный мелкий вой, чернокожего учителя очень уважали.
   - Первый проходит через полчаса, мы подготовим билеты, - огласил Малангук и скрылся за дверью в батальный зал.
   - Они сейчас там пьянствовать будут, - сказал рослый мужик с надкушенным носом. Он был второгодником, не выдержавшим прошлое испытание, потому его дыхательный орган уже успел познакомиться с магистром из Агфрона.
   - Это как, Лавас? - спросили его из толчеи, где адепты, расталкивая один другого локтями пытались протиснуться в самый конец очереди.
   Надкушенный нос многозначительно задвигал бровями и объяснил.
   - Любой экзаменатор считает своим долгом испить не менее кувшина вина перед испытаниями, потому как есть древнее поверье о том, что у одного трезвого учителя при виде нерадивого выпускника не выдержало сердце. И лопнуло, конечно, за это незадачливого виновника в смерти сердобольного Магистра предали медленной смерти через заточение в стене одной из башен, с того времени ночными Академиями бродит ужасный призрак, который бросается на претендентов в полноценные маги. Отдай мой билет! Кричит он. Ты украл его у меня и поэтому я провалился! - Лавас радостно заржал, когда от его негромкого, чтобы не услышали из зала, крика толпа бросилась назад и несколько человек смачно ударились о стену.
   Еще более потные и дрожащие спудеи посыпались на пол, потирая разбитые лбы. Некоторые сыпанули к выходу, но такие жесты были в магической школе не впервой, потому всезнающие учителя набросили над коридорами непроницаемый для любых тел и ментальной магии полог. Лбы потерпевших еще раз со стуком соприкоснулись с твердой поверхностью и отскочили. Отброшенные оборотни, которые, превратившись в мышей и комаров, пытались прорваться, тоже сидели на пятых точках и отчаянно мотали косматыми головами. Удар всех тринадцати магистров Академии мог свалить с ног даже слонотигра, не говоря уже о нескольких отощавших в полной лишений ученической житухе адептах.
   - Ладно, - смилостивился Надкушенный Нос, помогая одному из ушибленных подняться на ноги. - Пошутил я, призрак не нападает на студентов!
   Облегченные вздохи и шуршание поднимающихся тел.
   - Он их в кроватях душит. Костлявыми подушками, - кровожадно усмехнулся Лавас, но, видя повторные падения и удары, счел за лучшее остановить разгулявшийся задор. - Старики просто выпить любят, вот и пользуются любым для этого поводом. Эй, вы чего?
   Он попятился от десятка сжатых кулаков, искривленных губ и накаляющихся боевых посохов, и спиной уперся о полог.
   Призрак, надо сказать, в Академии обитал, и не один, но кормились они в основном кротокрысами и таракантулами, если повезет - подвыпившими селянами, которые неосторожно засыпали под стенами школы. На адептов фатаморганы нападать не рисковали, а то можно схватить пылающим сгустком огня между дымчатых глаз, селяне же были очень редким лакомством, магистр Мблабунга тоже не отказывал себе в вечерних прогулках по периметру тринадцати башен. Популяция мышиных семейств и насекомых стремительно уменьшалась, но на радость всех прижившихся в замке монстров, из ближайших лесов и болот всегда набегала новая живность.
   От быстрой справедливой расправы Надкушенного Носа, который уже читал быстрые заклятия и заслонялся жезлом, спас громкий голос, пробившийся сквозь стену. Надо сказать, уже очень нетрезвый.
   - Первый - пошел!
   Тяжелая дверь экзаменационного зала, который одновременно служил площадкой для парных магических дуэлей, противно заскрипела и открылась. Магистр Брагамантус довольно потер залитый доверху спиртным живот - он долго трудился над сим звуковым эффектом, который соединял весь слышимый для человеческого слуха спектр самого неприятного. От трения пенопласта и мокрой газеты по стеклу до адских криков.
   Толпа, покрывшаяся гусиными пупырышками, напряженно задышала и вытолкнула зазевавшегося первого. Тот напряженно следя за каждым своим движение, ритуально вскинул посох на спину и ватными ногами переступил через порог. Дверь закрылась с таким же звуком, окончившимся громким стуком дерева о дерево.
   Гул метнулся над головами дружно замолчавших студентов и затих среди коридоров.
  
   Луна задумчиво смотрела на влюбленных, освещая гладкие обнаженные тела - управитель ночного светила Люмос всегда был большим любителем подсмотреть за укромными развлечениями, как земных жителей, так и обитателей Поднебесной.
   - Юлань, ну что такое, право же? - спросил лукавый бог, пытаясь обнять отталкивающуюся девушку.
   Она отбросила его волосатую руку и легко соскочила с тучки.
   - Одевайся скорее, - повелевающим тоном приказала она, взмахом руки создавая себе подобие ночной сорочки. - Я слышу приближение кого-то из наших, мужчина, около пяти сотен тысячелетий и большое желание встретится с тобой.
   - Эй, я не сторонник однополых отношений, - Ргуша пугливо укутался в одеяло. Он вожделенно уставился на прозрачные вырезы комбинации. - Кисонька, меня так возбуждает твое ощущение влечений! Иди ко мне, может, успеем...
   - Не успеешь! - провозгласил в сопровождении гонга и звуков Вестник Скада.
   Сладкая парочка замолчала, вытянувшись в струнку, так должны были поступить все младшие боги, когда появлялся хромой бегун.
   - Чем обязан? - сухо поинтересовался бог вранья и мошенничества.
   - Да, Глобалон, - мурлыкнула Юлань, изгибаясь в талии. - Какая честь увидеть глашатая Верховного бога! Какими судьбами.
   Конечно, она пыталась соблазнить хромого Вестника, проблем было бы поменьше. Все младшие и старшие боги прекрасно знали, где появляется этот золотой летучий самокат, ждать плохих вестей, или еще худших заданий от Скада.
   Глобалон только мельком окинул взглядом чарующие прелести покровительницы плотских желаний, и Юлань утвердилась в том, что слухи о сношениях крылатого бога со стреколанями целиком обоснованные. Ну какое же создание, включая лиц одного с богиней пола, не искусятся от предводительницы всех искушений?
   - Столетие окончено! - громоподобно пропел Вестник мелодичным басом. - Ты, бог лукавства, врак, подлога, грязных интриг, юмора и еще сотен подобных бедствий, присущих смертным Ргуша Смелый, следующий в списке по небесному дежурству.
   - Ы! - только смог промолвить бог хитрости. - Ну, за что? Я уже патрулировал полтора тысячелетия назад, еще примерно столько же осталось!
   Глобалон угрюмо взмахнул ручкой своего летающего самоката, открывая портал на небесный свод. Не успевший даже придумать что-то подлое в желании отвертеться и методом брехни посадить на свое место какого-то другого бога, Ргуша, взмахнул руками и устремился в засасывающий его круг.
   - За то, что украл Летопись Жизни у тетушек, - проводил его мрачный приговор и то, что задумал сотворить со своим сыном!
   - Каким сы... - бог исчез из Поднебесья, материализуясь у огненного солнечного ангара. - Отродясь сыновей не было, - продолжил он, удачно приземлившись грудью о толстую бронированную дверь. Из металла дышало пламенем - там отдыхало солнце, оно начинало разогреваться, медленно, но жарко. Близилось утро. - Мы же с Юланью предохранялись, не хватало наделенных бессмертием суккубов и инкубов. Или были?
   Вестник Скада захлопнул за улетевшим Смелым кольцо портала, тучи со свистом сошлись над образованной дырой в пространстве, и встал ногой на самокат.
   - Ты куда красавчик? - спросила сексапильная стреколань, вибрируя хвостиком и призывно покрывая сетчатые глаза зеленоватой слизью. Сквозь трещащие движения нижних челюстей отчетливо пробивался нежный голосок Юлани. - Отправил моего любимого неведомо куда влачить службу во славу всех бессмертных, а сам даже не попрощаешься!
   Глаза Глобалона мастито заблестели, а конечности предательски задрожали в возбуждении.
   - Иди ко мне, раскрой прозрачные крылышки! - простонал он и бросился вперед, одинокий самокат без владельца упал на тучки.
   - Вот еще, проклятый извращенец, - отказала себе в маленькой прихоти богиня и скрылась за лучиками Луны - отправилась погостить к брату Люмосу.
   - Тьфу на тебя, - незлобно ругнулся Вестник, он расправил крылья, подхватил свой самокат и взмыл в ночное небо. Ему еще надлежало явиться к центральному храму Скада и передать заказанное Верховным богом меню для жертвоприношений. - С обычными стреколанями и проблем поменьше, и помалкивают во время процесса. Вот за что их люблю!
   Ргуша забрался на патрульную повозку, запряженную тройкой звезд. Всю троицу звали одинаково Скаковая Зарница, только отличались они порядковыми номерами - от Первой до Последней. В центре, конечно же, красовалась Центральная, самая яркая и красивая звезда.
   - Кто придумал круглосуточное патрулирование? - мрачно пробурчал хитрый бог. - Это где видано, чтобы не спать и не отдыхать?
   Марубха, который сдал свою смену и теперь облегченно собирал скудные вещички, поучительно, словно младшему брату, как оно и было на самом деле, пояснил.
   - Тебе не хуже меня известно, что из Антимира могут появиться Трехглавые. И если мы не будем готовы к их атаке, можем не досчитаться многих родственников, или, в худшем случае целого мира.
   - Да от них уже больше десяти тысячелетий ни слуху, ни духу! Мы им в последний раз так врезали, что сбежать успели всего двое.
   - Двое, - скривился Марубха, - да они плодятся во много раз быстрее, чем мои детки. Сейчас их уже миллиарды и они точно стоят на Границе Междумирья, в надежде раскромсать всех нас, вместе со Скадом!
   - Никогда не поверю, - брезгливо поморщился Ргуша, выбрасывая из повозки зазевавшегося скунсопаука. - Что кто-то размножается активнее, чем твои проклятые создания. Вона как мне все сидение испоганили своим ядом! Если Трехглавые к нам сунутся, забросаем их твоими вонючими бестиями - они тут же вымрут от ужасной смердящей лавины.
   Властелин всех страхов ничуть не обиделся, он давно привык к издевкам остальных младших богов.
   - Не хочешь верить - не надо. - Он поймал своего детеныша и любовно погладив, спрятал в карманах широкого плаща, украшенного узорами из стилизированных мух и извивающихся змей. - Но надо быть бдительным, как сказал Верховный, если во время дежурства произойдет неконтролируемый прорыв Антидемонов, виновный схлопочет по шее от самого Скада.
   - Поехал бы ты, братец, а то у меня штаны от кислот твоих сыночков промокли. - Как всегда наежился лукавый хитрец, когда уму угрожали. - Не люблю переодеваться при посторонних, даже возле родственников. Или хочешь, - он угрожающе наклонился в сторону Марубхи, чтобы я испробовал на тебе несколько моих любимых жизненных вариаций?
   Бог всех гадостей немного попятился, выдавая свое неравнодушие к родственнику, который очень близко находился к неконтролируемой Судьбе и мог добавлять в ее течение свои злокачественные шуточки.
   - Смотри не облажайся! - провозгласил противный бог и сгинул в клубах зеленоватой дымки, которая заполнила гадостным амбре все вокруг.
   - Эффектно принял пост, - прогугнявил Ргуша, обеими руками зажимая нос. - Ненавижу его за показушные представления. Но как хорошо все получается! Буду поближе ко всем своим подопытным ишакроликам, можно будет получше контролировать ход событий.
   Он хлестнул толстым металлическим батогом, покрытым часто расположенными шипами, Центральная Зарница пронзительно заржала, и лошади-звезды сорвались в небо. Запоздавший сделать лапки скунсопаук одиноко пискнул, соскальзывая с подножки и упал вниз, к земле, кроторлы, устремившись к добыче, испуганно чирикнули и оставили одиноко летевшую жертву. Запах творений Марубхи не переносили даже закаленные грифгиены, балованные мертвечинкой, что уже говорить о гордо реющих царях воздушной природы.
   - Вперед, звездочки! - не обративший на падения твари внимание Ргуша закрутил батогом над головой. - Сейчас у нас в расписании семейная ссора в доме одного мага.
   Патрульная повозка двинулась в направлении Магической Академии, оставляя за своим невидимым для смертных телом невидимый же хвост. Из нее под громкую ругань свистнул еще один скунсопаук, замеченный разгневанным богом уже после того, как сочное зеленое пятно выделений украсило чистые штаны. Кроторлы не обратили на него ни какого внимания.
   - Вот те раз, - разочарованно протянул бог лукавства, сквозь крыши и стены наблюдающий за десятками голов над большими круглыми столами. - Уже и забыл, что у них тут все по распорядку: утром - просыпаются, днем - учатся, а вечером пьют и занимаются любовью. Тэ-э-экс, - он раскрыл свой украденный томик и прочел. - Семейный скандал, в последствии которого Малангук будет вытурен из дома на добрые семь месяцев, начнется почти в три часа ночи. А сейчас у нас что? Три часа полудня, что ж, подождем, глядишь и здесь повеселимся!
  
  

"Ну, смелее, не бойтесь,

это же совсем не больно... Следующий!"

Рядовая медсестра или любой палач

  
   Изрядно опьяневшие от выпивки магистры укромно закусывали, передавая под столом початую коровечью ляжку. Перед ними на столе возвышалась горка экзаменационных билетов, несколько графинов и подставка для письменных перьев.
   Раганот - Верховный Маг всего материка с какой-то скрытной обидой взял последний графин, налил из него в свой кубок и разглядел колыхающуюся жидкость на самом дне. Он кашлянул, осушил сосуд и облегченно поставил графин на стол. На почти пустой графин уставились одиннадцать пар немного окосевших жадных глаз. Заметив выражение лиц своих деканов, магистр погладил подбородок и, немного подумав, изрек.
   - В связи с тем, что у досточтимых учителей заканчивается вода, предлагаю ускорить процесс экзаменов. Перейдем от теоретической части сразу к практической. Не сомневаясь в знаниях нашей золотой молодежи, вот в полевых условиях и посмотрим, как вы ими пользуетесь.
   Толстоватый адепт, известный зубрила, как раз, увлеченно бормотавший о флуктуационных изменениях в среде ментальных завихрений, протестующее заворчал, но, наткнувшись на тринадцать грозных взглядов, моментально запнулся.
   - Возьмите испытательный билет! - дополнил Раганота магистр Черных Знаний и Некромантии Брагамантус. - Пошлите кого-нибудь в мой кабинет за бочкой с..., - он запнулся, - водой и пригласите остальных студентов в зал. Мы сейчас сообразим здесь аудиторию.
   Заучка схватил первый попавшийся билет, заметил на нем изображение руны Завершения Жизни, застонал от жалости к себе и пропал за дверью.
   Магистры проводили его взглядами и довольно загалдели - бочка самогону означала успешное завершения экзаменов для всех его участников. Если, конечно, кто-нибудь не искалечит себя так, что его и Быстрое Воскрешение не подымет из праха. К таким "глухим", как их называли смертям относились любые нанесенные магией, божественной силой, или с отрубленной головой. Умершие от любого оружия, утопленники и так далее, могли быть воскрешены с вероятностью восемьдесят процентов до двадцати, если в течение трех часов хладные тела доставлялись к толковому магу. По прохождению ста восьмидесяти минут, трупом занимались уже некроманты - душа безотвратно исчезала из этого мира, к большому удовольствию медиумов, заклинателей и других шарлатанов, не считавшихся магами даже наполовину.
   Тринадцать сплетенных в сложных жестах рук и жезлов направились в центр зала.
   - Друзья, предоставьте это мне, - попросил приказом Раганот.
   Остальные учителя уступили, склонив головы в ритуальном поклоне покорности перед начальством. Им было не привыкать к властному тону, который заставлял некоторых, вроде Брагамантуса злобно заскрипеть зубами.
   Верховный маг театрально взмахнул посохом, так как совсем не уважал движения грязными руками и выдал несколько коротких звуков. Зал в течение мгновений преобразился, на голом каменном полу, отполированным сотнями тысяч ног, появились громоздкие круглые столы и жесткие стулья. Над каждым из них повисла большая толстая свеча, которую из-за неприятного запаха воска, студенты назвали "светильником свободы от науки", освещая мрачный даже в полдень зал. Свое название свечи заслужили благодаря любимой учительской байке, в которой нерадивый, но очень толковый ученик, не желавший учиться, сбежал из Академии. Не обладая никакими талантами кроме магии, он, растерял по базарам и пивнушкам свою силу и в связи с тяжелым стечением обстоятельств, очутился на должности главного уборщика кала в королевских конюшнях.
   - Хорошо, что мы отпустили остальных адептов прогуляться на целый день, - шепнул на ухо профессор Лаонар Фиолетовый единственной преподавательнице, которую, впрочем, женщиной было назвать трудновато. - Кажется мне, госпожа Дрондара, что во время такой массовой телепортации, в других аудиториях могло пострадать довольно много народа, некоторые даже с летальным исходом.
   Он проследил за тем, как тяжелая ножка дубового стула гулко соприкоснулась с полом, по которому мгновенно пробежала трещина. - Представьте себе сидящего на таком стуле, когда он внезапно взмывает под потолок и исчезает. Забоя, если не увечья от соприкосновения с потолком, или после падения с исчезнувшего кресла, было бы трудно избежать. Ведь еще многие наши подопечные досконально не изучили заклинания левитации.
   Три сальных подбородка кивнули, соглашаясь с Лаонаром, заплывшие розовыми мешками глаза утверждающе сверкнули. Дрондара Коричневая сегодня была не в духе, она, впрочем, никогда не радовалась извлечению своего тела из родного колодца в одном из двориков Академии. Все ее занятия проводились на чистом воздухе, где старая воительница читала свои лекции и показывала боевые заклинания, стоя по пояс в воде. Смотря на нее, никто бы даже не предположил, что смелая женщина когда-то в открытом бою разорвала китакула, самое ужасное чудовище из морских обитателей.
   Бой окончился для Дрондары весьма плачевно - оторванные ноги, напрочь откушенная левая ягодица и коротенькая культя на месте левой руки. Любой обычный человек откинул бы пятки без замедлений, но, конечно одна из самых могущественных на континенте магиня, боролась за жизнь до конца. Оставшейся правой рукой и жезлом в ней, она прикончила еще парочку каракасаток и своими ногами, вернее, культями, доковыляла до мага-целителя. Конечности ей заделали, даже ягодица восстановилась на славу, но кровь подлеца китакула, имеющая свойства необычайного импринтинга, запомнила клетки своей жертвы и намертво присоединилась к плоти Дрондары.
   Когда-то красивая женщина превратилась в полуторатонную махину, окруженную толстенным жировым слоем китакула, в расширенном рту выросли несколько сотен мелких клыков, а под мышками появились жабры. Теперь она не могла жить без воды. Соленой или пресной - разница не существенная, лишь бы побольше. Кроме того, изменились кулинарные пожелания, в основной рацион вошла сырая рыба, а саму Дрондару начали замечать в обществе магистра Мблабунги. Это любовь, совещались между собой профессора и студенты, видя, как после ночных ужинов парочка направляется в опочивальню уроженца Агфрона. Они и сейчас нежно держались за руки под столом. Все, включая уже заполнивших зал студентов, сейчас рассаживающихся по местам, старательно делали вид, что ничего не замечают.
   В новоявленный зал-аудиторию ввалилась четверка спудеев, затаскивая на прогибающихся спинах трехсотлитровую цистерну.
   - Бочка? - ахнул самый маленький и, следовательно, самый нестойкий к выпивке Лаонар.
   - Ах, не беспокойтесь, дорогой друг, - самодовольно улыбнулся Брагамантус. - Нам должно хватить, ведь я присоединил ее Туннельным Соединением к нашему школьному заводику. Стало быть, если каждый из нас будет пить меньше литры в час, мы протянем не менее двух-трех недель. Как вам экзамены?
   За преподавательским столом дружно застонали, кто от восхищения, кто от жалости к печени и почкам, а кто просто так, за компанию.
   Спустя час, растекшиеся в креслах магистры лениво наблюдали за потугами претендентов на дипломы "Маг-бакалавр такой-то степени, специализация, например, боевой оборотень". В расчищенном от столов центре зала молодые маги бросались огненными шарами, сотворяли невоодушевленные предметы, вызывали демонов из нижних кругов, заклинали скунсопауков, короче, отрывались по полной.
   Все давно заметили, что учителя даже не следят за очередностью билетов, сосредоточившись на бочонке, и творили что хотели. Каждый показывал на практике только то, в чем был действительно силен. Самые слабые ученики, не в силах даже подвинуть табуретку движением брови, блистали магией телепортации живых существ.
   - Кажется, я уже видел это сл... сложнейшее заклинание ком... коммуникационного призыва человека, - еле выдавил заплетающимся языком Лаонар, который подтвердил все ожидания и упился первым.
   Дешевая шлюха, промышлявшая у речного порта повторно юркнула под стол учеников. Как ее протащили в здание Академии, да еще под пологом, была большая загадка, только посвященные в тайну адепты знали, что ее привели до закрытия, чтобы отпраздновать окончание учебы. Она выскакивала в центр аудитории уже в четвертый раз, окруженная сотворенным красноватым дымом, который творили мастера иллюзий. Дым был признаком того, что тело довольно потрепанной мадам в долю секунды преодолело большое состояние и телепортировалось в конец своего пути.
   - Я тоже г-где-то видел с-сию, - пробормотал Раганот, большой любитель потратить денег у речных борделей.
   - Не обращайте внимания, коллеги, - успокаивал преподавателей добрый Малангук, который, предвидя исход событий, принял перед испытаниями большую дозу сдерживающих алкалоидные испарения зелий. Он видел все учиненные бесчинства, но не препятствовал, анализируя, что могут сотворить с этой толпой недоученных подростков двенадцать в дымину пьяных магистра. Кроме того Зеленого мага беспокоил тот факт, что через несколько часов действие зелий прекратится, но пить не переставал, опасаясь издевок со стороны собратьев по магическим искусствам. Мол, белая трезвая ворона.
   Ну, думал декан Светлого факультета, малых-то можно простить, вот второгодник Лавас так легко не отделается. Он терпеливо дождался на выступавшего последним Надкушенного Носа, который в свою очередь выдерживал паузу перед тем, как магистры совсем перестанут соображать.
   - Заклинание телепортации живых существ, - огласил Лавас и вышел на центр. Портовая шлюха приготовилась к финальному появлению на бис и заерзала под своим столом - в ее ребро упиралась чья-то нога, но приходилось покорно терпеть. А то денег не дадут, ни карбушки, или, еще хуже, в головастика превратят, а этим вряд ли заработаешь.
   Преподаватели даже не подняли голов, некоторые не скрывая, спали с открытыми глазами - так конечно не уснешь, но набросить на глаза иллюзию серьезных глазных яблок не помеха даже для первокурсника. Таюнор, магистр Предсказаний и многовариантных заклинаний периодически всхрапывал и пускал слюни, но не переставал кивать головой - верный признак закаленного бойца питейных заведений. Так во сне кивают головой матерые забулдыги, чтобы не обидеть одностаканника после вопроса типа "ты меня уважаешь?".
   Малангук искренне поаплодировал последнему променаду потрепанной "телепортациями" женщины и жестом остановил собирающегося садится Лаваса.
   - Без сомнений вы доказали что умеете хорошо совладать с этим типом заклинаний, но, поскольку вы учитесь уже второй год, хочу задать вам дополнительный вопрос.
   - Доп... что? - очнулся Раганот и замотал хмельной головой. Преподаватель Таюнор многозначительно пустил бульку из носа.
   Надкушенный студент дернулся, и внутри него все похолодело, он задрожал.
   - Не бойтесь, я дам вам задачу из второго курса, - успокоил его декан Светлого факультета.
   Адепт не успокоился, а его дрожь начала набирать ужасающих колебаний. Еще чего доброго, рассыплется, подумал Малангук, чувствуя, что на его мозг медленно начинает опускаться алкогольный огонь. Ох, и будет мне от Вури...
   - Когда вы находитесь в пустыне и вам-м-м, - прожевал магистр начинающим не слушаться ртом. - Очень надо отдох-хнуть, но солнце, неумолимо, как его пылающая механик Эллансо, нет и малейш-шего признака тени. Что вы сделает-те. - Зеленый отчаянно боролся с приступом зевоты.
   - Конечно, применю формулу Локального Затмения, - зычно провозгласил Брагамантус, посчитавший, что вопрос адресуется ему.
   Малангук недовольно поморщился и прервал слабую попытку нетрезвой демонстрации.
   - Если вам уже подсказали, просветите, пожалуйста, ученый совет своими действиями.
   Случилось чудо, от страха перед грозными магистрами и возможностью вновь поближе познакомиться с Мблабунгой, Лавас вспомнил и формулу, и жесты и даже необходимую стойку. Он взмахнул руками - все окутала темнота, даже свечи померкли.
   Над всей площадью Академии, от края до края простерлось непроницаемое для света полотно.
   Глядящий сквозь него Ргуша довольно почесал волосатую грудь.
   - Удивляюсь, как может зарабатывать деньги этот недоученный сброд, а за это платит весь честной народ. Уважали бы старших, ведь у магистров есть чему поучиться даже богам, за ученых пирушки полулитру я дам. В них вмещается больше самогона, чем железа в великана-пустозвона. Тьфу, теперь буду контролировать свои дрянные стишки, а то спасу от них не стало. Ну что ж, приступим к выполнению программы минимум на сегодня.
   Он громко щелкнул пальцами.
   Внизу под преподавательским столом дернулся, проснувшись Лаонар, который успешно сполз на пол, воспользовавшись паузой между наливанием в стаканы. Он смачно ударился головой о столешницу, протрезвели и озверел.
   - Кто выключил свет, - заорал он и с покрасневшим от похмелья лицом бросил в потолок ослепительно белое заклинание Перемещения. Но, видимо, чтобы сгинуть и растворится в космосе, черная пелена сгустилась и перенеслась в Ваглаловы горы.
   - Чего только спросонку не надела... - протянул Малангук и свалился на то самое место, откуда взорвался Фиолетовый Лаонар.
   Зал наполнился бурным овациями и частыми аплодисментами, хлопали в ладоши даже некоторые учителя, совершенно не ожидавшие таких успехов ни от худшего в школе ученика, ни от пьяного до лишения разума Фиолетового мага.
   - Дело в Академии завершено! - обрадовался Ргуша и отправился домой прикорнуть. Чихал он на патрулирование, на других младших богов и, тем более на демонов из Антимира. Только на Скада лукавый бог не чихал, но все равно выкрутится, случись чего, ведь это же он изобрел ложь, дезинформацию и, самое главное - комплименты.
   Сейчас Ргуша даже не догадывался, что, воспользовавшись непроглядной темнотой, за горами прорезалась маленькая щель между мирами. Из нее медленно выкатывались волны бесчувственных трехголовых демонов, задачей которых было полное уничтожение каждого захваченного мира. Почему? Кто знает, поди пойми выходцев из Антимира, у них же сплошь да рядом антилогика и антириторика. Все шесть белых как кость мамонтигуаны пар глаз каждого пришельца горели ровным огнем безумного желания убивать.
  
  

Глава 2

  

"Художника или поэта обидеть может каждый,

но отомстить по-настоящему может только писатель!"

Маркиз де Сад

  
   Вечер Малангуку удался совсем не на славу, абсолютно. Впрочем, начало вечера, началось не так уж и плохо, когда его орущее неприличные песни тело принесли домой два адепта.
   - Подпевайте, м-м-мальцы, - жевал пересохшими губами Зеленый маг и начинал вопить услышанную в таверне песенку, принадлежащую перу Баюни Тощего, известного пошляка и губошлепа.

Я пришел к ней сзади сразу,

приподнял цветной подол,

у нее такой заразы,

вся она больша как стол!

и квадратная так само,

говорю - не шевелись,

отвори столешню, мама

и чуть-чуть поднаклонись!

   Новоявленные выпускники нестройно подпевали под знакомый репертуар, не столько из страха перед могущественным магистром, сколько из уважения к его доброй седине.
   Было почти три часа ночи, но Вуря еще не спала. Она возвышалась в прихожей и помахивала длинной скалкой.
   - Принесло холеру! - зычно пригласила она любимого мужа. - Ну, входи, зеленый недоносок! И вы входите, чего встали?
   Собиравшиеся бережно уложить на ковер еле теплое тело адепты, не сговариваясь разжали руки и телепортировались от греха подальше. Малангук важно рухнул на половичек и проинформировал любимую.

От тебя тащусь и сзади,

и фасадик ничего,

побыстрее, богов ради,

ты возьмись за моего...

   - Я сейчас возьмусь! - продерла широкую глотку Вуря. - За твоего...
   Тяжелая скалка, которая иногда служила вспомогательным ломом в домашних условиях, опустилась магистру промеж плеч.
   - Гу! - удивился добрый колдун и пуще прежнего разложился костями на грязном влажном коврике.
   - Еще хамить надумал? - еще больше разошлась жена, заприметив что магистр настолько пьян, что даже не способен превратить обитую железными обручами палку в безобидное полотенце. - Ну, теперь я на тебе вылью все слезы своей несчастной жизни!
   Малангук издал все возможные сочетания звуков с буквой "г", которая единственной давалась к произношению затекшим ртом, потом перешел на "м".
   - Мычишь, скотина? - распалилась растрепанная Вуря, которая, вспотев от непосильного труда, аж уселась любимому на ягодицы. - Так я тебе покажу, коровца паршивая, как скотина должна себя вести в родном доме.
   Ргуше, который лопался от смеха, и едва не свалился из патрульной повозки было немного непонятно, кого обозвала скотиной разозлившаяся половина Зеленого. Она-то себя как раз и вела, в то время как муж смирно лежал, придавленный ее весом, пищал и что-то тихонько напевал.
   - Снова поешь? - не на шутку разгневалась Вуря и нанесла тяжелый тупой удар деревянным предметом по тяжелому и отупевшему от самогона черпаку Малангука.
   - Все, - кристально чистым голосом сказал магистр. - Не надо больше, я уже полностью трезв. Как стек... - на его бедную голову опять опустилась скалка.
   Сил ему хватило только на то, чтобы превратить деревяшку во что-нибудь приятное для женщины. Он сейчас же пожалел о таком быстром решении - хрустальная ваза с цветами вдребезги разбилась об его думающую часть тела. По полу разлетелись мелкие осколки хрусталя и нежно опустились лепестки красивых полевых цветов. Двинуться он не мог, голова работала совершенно автономно от тела. Надо попросить ее побить еще по ногам, подумал декан Светлого факультета, вона как из мозгов весь алкоголь выветрился!
   Но Вуря, расстроенная гибелью цветов, приняла единственное верное для женщины решение. Малангук почувствовал что бить его перестали и бережно подняли на руки. Как она меня любит, подумал он, вон как быстро простила, а переломы это ничего, это мы за час-другой полечим. Размышления прервались резким падением и гулкой встречей лба с порогом.
   - И чтоб ноги твоей здесь не было, - крикнула со слезами на глазах жена. - Алкаш!
   На его спину упали верные друзья - посох и плащ.
   - Эй, а где котомка? - крикнул магистр, барабаня в закрытую дверь. - Глум!
   Он опять очутился на земле, сбитый вылетевшим из помещения тяжелым мешком. С трудом поднявшись, Малангук понял, что очутись он еще раз в лежачем состоянии, то поднимется обратно только после длительного лечения. Все тело ныло от побоев верной спутницы жизни.
   Он еще кое-что понял, взвесив обеими руками туго набитую его личными вещами котомку.
   Заранее готовилась, зараза, незлобно подумал добрый маг и отправился к закадычному другу Брагамантусу - похмелятся.
   - Так-с, - вполголоса сказал Ргуша, - Первые два действия под общим названием "Изгнание" окончены, перейдем к третьему - "Спор". Как же я люблю споры, ведь кто их придумал? Ргуша Смелый, - сказал он себе и полетел за едва ковыляющем магистром.
  
   Джаррон активно шагал по густому лесу, где блуждал уже второй день. Нестерпимо хотелось кушать, за двое суток удалось найти лишь пару потерянных подков да ржавый щит, неведомо откуда взявшийся на дороге. При виде страшного дылды вся лесная живность разбегалась кто куда.
   - Эй, - миролюбиво сказал великан взбиравшемуся на ближнюю елку обычному серому волку. - Не съем я вас, мне железа бы.
   Но волк упорно не шел на контакт, а старался поглубже втиснуться в узкое дупло, под возмущенные вскрики белок.
   - Ну, вас, - насупился Джаррон и пошел дальше. - Неразумные существа!
   Он еще не знал, что в будущем еще встретится с разумными обитателями волшебной фауны, но вряд ли будет рад этим встречам.
   Густые заросли деревьев и валежника внезапно кончились. Великан раздвинул мешавшие ветки и увидел необычную для жителя далекого горного селения картину. Городские обыватели издали почуяв рядовую для них ситуацию, сразу же дали бы деру - от греха подальше. Но умный верзила не знал что такое грех, потому с интересом таращился на разыгрывающуюся драму.
   В центре маленькой полянки стоял широко расставил ноги заморский меднокожий купец. Он периодически звал на помощь и проводил вокруг себя длинным ятаганом. Оставшуюся площадь лесного уголка занимали несколько одетых в рванье разбойников. Они, ощетинившись всевозможного вида грозным оружием волнами накатывали на оборонявшегося и с испугом убегали от острого кривого клинка.
   - На помощь! - верещал как недорезанный ишакролик торговец.
   - Смотрите, великан, - заглушили его нестройные крики нападавших.
   - Еда, - все крики потонули в голодном рыке Джаррона, бросившегося, если рывок пятнадцатиметрового тела, самые высокие заросли которому были не выше щиколотки, из кустов.
   Атаман, самый рослый из всех, вооруженный двуручным мечом пинками успокоил пробующих сбежать подопечных.
   - Он нас не съест! - Интеллект его погубил. Знал бы меньше - жил бы дольше. - Они жрут только...
   - Железо! - груда каменного мяса разбросала нападавших. Купец, успевший ретироваться на ближайшее дерево испуганно смотрел на побоище.
   Это даже побоищем было стыдно назвать, признавался потом Дзиньбаян, торговец музыкальными заморскими инструментами. Здоровая орясина просто их растоптала. Единственный разбойник, успевший сделать выпад мечом в грудь великана, который сразу же сломался, улетел не меньше чем на двадцать метров.
   - Ма! - сообщило разбитое в кровь криминальное лицо, пробив далеко не тонкую ветку векового дуба и смертельно замирая в судорогах.
   - Жмяк, жмяк, - ответил ему Джаррон, занятый срыванием доспехов с лежащих тел и бросанием оных в огромный рот. Он даже не следил за тем, чтобы какая-то зазевавшаяся конечность не оказалась в его желудке. Железоедам все нипочем, один когда-то съел на спор корабельный якорь, прицепленный к галере и отправился спать. Конечно, корабельную и еще несколько строений пришлось свались после того, как по всему порту проехалось судно, волочась за обрывком толстой цепи, которую спорщик забыл перекусить.
   Самый Умный из своего племени сел на травку и подставил круглое доверху набитое пузо лучикам палящего солнца. Все вокруг было залито кровью и обрывками плоты. То тут, то там лежали полностью целые, даже ни разу не надкушенные тела, хозяева которых не были счастливыми обладателями нагрудников, наколенников или кирас. Красота и тишина, умиротворяет, подумал Джаррон.
   Купец слез со свого дерева, даже не заметив, что на самой верхушке прижалось несколько испуганных медведей.
   - Эй, - он приблизился к дремлющей горе. - Ты меня не съешь?
   Великан открыл один глаз, оценил компанию на количество еды и, не заметив ничего ценного, отрицательно махнул головой. Хитрый торговец потому и занимался гешефтом, что был не дураком, он предусмотрительно спрятал дорогой ятаган от греха подальше.
   - Я нажрался на неделю вперед, - зычно отрыгнул гигант.
   - Меня зовут Дзиньбаян, - представился купец.
   Джаррон тоже назвал свое имя.
   - Не хочешь каждый день хорошо питаться? - поинтересовался торговец, рассчитавший жизнь на два хода вперед.
   - Хочу, - кивнул головой великан.
   Дзиньбаян изящно по-восточному поклонился.
   - Считаю за честь пригласить вас к себе в спутники и телохранители. Этот лес полон людей, ищущих легкую добычу, и мне очень повезло, что я встретил здесь вас.
   Еще бы, усмехнулась тетушка Фортуна, в любимчиках которой купец водился уже не первый год. Ну любила старая тетка такие смазливые мордашки с коротенькими бородкой и усиками.
   - Предлагаю вам золотую карбушку в день, плюс питание. - Дзиньбаян назвал высочайшую цену, даже императорским телохранителям платили меньше половины.
   Но, как говорится, за неимением здоровой конкуренции и отсутствия рынка в лесу как такового, пришлось идти на определенные жертвы. Ценнейшие скрипки и баяны того стоили, в каждой из столиц ста сорока королевств, купцу отобьются все накладные расходы, даже с лишком.
   Они подошли к набитой доверху повозке, в которую был впряжен труп волкошади. Шальная разбойничья стрела не пожалела животину.
   - И предлагаю вам на полставки подработать грузчиком, - предложил купец, - за дополнительную карбушку в день. - Он спохватился, поняв, что сболтнул лишнего, резко захлопнул рот и выдавил сквозь плотно сжатые зубы, - медную.
   Джаррон не знал, что такое карбушки, а спросить постеснялся. Он просто поднял одной рукой телегу, другой отбрасывая бесформенный ненужный труп и взвалил ношу себе на плечи. Они двинулись в путь.
   - Там еда? - спросил великан, прислушиваясь к мелодичному перезвону за спиной.
   - Нет, - быстро ответил Дзиньбаян, восхваляя богов за то, что большинство инструментов вырезано из дерева. - Еду мы тебе достанем, когда только захочешь.
   - Уже хочу! - заявил гигант, щупая содержимое телеги.
   Купец похолодел.
   - Ты же говорил, что на неделю хватит!
   - Я передумал!
   Торговец открыл свой кошелек и выудил оттуда небольшую магическую сферу информации. В отличие от больших коммуникационных сфер, она передавала изображение только в одну сторону.
   Дзиньбаян прошептал заученное заклинание и попросил, держа шар на вытянутой руке.
   - Покажи мне ближайшее логово разбойников.
   Сфера засияла ровным голубоватым светом, на ее поверхности появились изображения давно немытых и небритых физиономий.
   - Еда - вон там, - обреченно указал купец, усаживаясь на бережно поставленной телеге. - Я тебя здесь подожду, не люблю смотреть на твои трапезы.
   Джаррон радостно вломился в заросли. За его спиной со стоном падали вырванные с корнем и сломанные деревья. В небе кружились потревоженные дятлосовы.
   За четыре дня путешествия до Ландира Джаррон сделал больше, чем все карательные экспедиции ста сорока королевств за последние триста лет. Он до последнего человека выкорчевал все банды разбойников, скрывавшихся в ландирских лесах. А до этого они считались неуловимыми!
   Еще того не подозревая, великан стал очень богатым человеком, ведь за голову каждого разбойника причиталась немалая сумма карбушек. В каждом из королевств.
   Стояла тихая ночь, звезды мерцающим светом поддерживали яркую луну. Далеко в лесу стучала и гукала одинокая дятлосова. Путники остановились у городской стены, ворота стояли открытыми в распашку, пьяная стража весело храпела в караулке.
   Хорошо что никто не увидел моего спутника, подумал Дзиньбаян, ничего бы не удалось продать. Он отсчитал колоссу впечатляющий мешок карбушек и с довольным видом прошел сквозь ворота, уничтожение разбойников изрядно пополнило его коллекцию неметаллических предметов.
   - Эй, - громко окликнул его Джаррон. - Что мне с ними делать?
   Скривившийся купец развернулся и злобно посмотрел на великана, державшего в руке золотой кругляш. Стража спала и он не смог отказать себе в невинной маленькой шутке.
   - Ну не есть же, в самом деле!
   Дзиньбаян исчез в темноте, в направлении к знакомому постоялому двору.
   Гигант тоже вошел в город и долго бродил по пустынным спящим улицам.
   Джаррон посмотрел на монетку, все еще лежавшую в его необъятной ладони, лизнул. На вкус, сладкая, отметил он, но не есть же, в самом деле. Придержу на десерт, решил умный великан.
   - Так вот ты какое, селение людей! - восхищался он, ощупывая шершавые каменные стены и надкусив хвост люггера, украшавшего приземистое здание муниципалитета. - И еды много, все просто пахнет едой.
   В своей неведомой прогулке он приблизился к единственному бодрствовавшему дому в городе. Из окон таверны лился печальный желтый свет, внутри галдели, слышался звон разбитой посуды.
   - Свет и шум - это люди, люди - это еда, - вслух проанализировал колосс и взялся рукой за крышу. Окна были слишком маленькими, чтобы просунуть голому между одноэтажным строением и землей, и посмотреть на происходящее внутри.
   Ой, лежали мы и с нею,
   На большой кроватоньке,
   Восемь раз была моею
   И уснула спатоньки!
   Малангук и Брагамантус весело орали до утра. Они по шею сидели в родном детище Черного мага - трехсотлитровой бочке. Уже пятый день. Или больше, не понятно, надо выпить!
   - Ты меня у...? - захлебывался самогоном Зеленый колдун.
   - Важаю! - любовно тыкал пальцем другу в переносицу доктор Братства Мертвых. - Спиртное оно ж, эта, как его, - мычал Брагамантус, - г-р-роднит!
   - Роднит-итит! - соглашался декан Светлого факультета.
   Он уже был в курсе, что его друг самый главный в самом зверском и злобном самом Мертвом Братстве, или, б-р-р-р, как там его. Так что они кровные враги, ибо Зеленоватый от выпитого колдун не на жизнь, а на опохмел, тьфу ты, смерть сражается с фанатиками. Но потом, на трезвую голову он это напрочь забудет, а доктор Черной магии и Некромантии вряд ли еще раз сознается. До очередной пьянки, конечно же...
   - З-знаешь, - уведомил коллегу декан Светлого факультета. - С-с...
   - Скучно у меня? - продолжил за него Брагамантус.
   - И пп-п-п... - кивнул головой Малангук, которая сразу же упокоилась на его груди.
   - И пестни мы уже все выжж..., то есть выспевали! - промымрил глава Братства Мертвых. - Посему пердлагаю пойтить в таверню!
   - И послушать Баюню, - теперь уже отличился Зеленый маг. - Ню ню ню, ню ню ню, мы походжи на свиню! У-у-у.
   Парочка далеко нетрезвых магистров направилась в город, распугивая одиноких ночных прохожих.
   Они удобно разместились за шатким столиком в центре таверны "Усталая волкошадь" и подозвали хозяина, полностью соответствующего названию. Его пегая оскаленная физиономия угодливо склонилась перед новыми посетителями, он которых за версту тянуло первосортным самогоном и деньгами. Учитывая статус почтенных стариков, воровская братия Ландира разочарованно потянулась из забегаловки. Владелец заведения Хлищ Пегий проводил их презрительным взглядом, несмотря на то, что большинство украденных вещей сбывалось через его контору. Пусть идут, подумал он, занимают тут места и десять часов сидят над кружкой выдохшегося пива. Мелюзга, он еще раз поклонился мирно дремлющим чародеям.
   - Чего желают достопочтимые господа маги?
   - А, - спросонку буркнул Брагамантус и, взмахнув обутой в удобную сандалию ногой, пробормотал короткую формулу. - Прикурить надо, добр, брбрбр, человек?
   Испуганный хозяин притушил загоревшуюся бороду и снова поклонился, расплываясь в улыбке. Странно, подумал он, нащупывая на груди меленькую квадратную железку, ведьма говорила, что амулет защищает от любой магии.
   Сам не раз дуря людей, наивный бармен-коммерсант краденым, даже не догадывался, что ему всучили обычный осколок щита, а старуха имела отношение в волшебству, как он к королевской опочивальне. Видишь, спросила она, бешено размахивая руками и бормоча ужасающие слова, я колдую, а тебе - хоть бы хны! Он заплатил целые сто золотых карбушек!
   - Попадись ты мне, - процедил сквозь редкие зубы хозяин.
   - Чаво? - недослышал магистр Черной магии, он явно почувствовал негативный настрой и набалдашник его посоха загорелся недобрым белесым светом.
   - Простите великодушно, это я не вам, меня одна ведьма обманула, - попытался оправдаться трактирщик.
   - А! - Брагамантус замолчал, роясь пьяными ментальными лапами в душе и воспоминаниях хозяина. - Над-дурила, значит? На, - он бросил в грудь Хлища миниатюрную красную искорку, которая растворилась а "амулете". - Теперь ты защищен от любых трех колдовских атак нижнего уровня.
   Злобная, подзадоренная присутствием Черной ауры душа ехидно захихикала, предвкушая недобрые делишки.
   - И одного магического уд-дара среднего ур-ровня! - провозгласил очнувшийся из сладкой дремы Малангук, вливая в трактирщика добрые флюиды.
   Слезы умиления и обиды на окружающий мир брызнули от никогда не знавших их глаз. Теперь Хлищ никогда не сможет торговать ворованным и обсчитывать клиентов. Хоть уходи из бизнеса. Он не знал, благодарить своих благодетелей, или гнать в три шеи, особенно того деда в зеленой мятой мантии.
   Хозяин направился по трактиру, минуя столики постоянных посетителей. Желание делать добро и говорить одну лишь правду переполняли его. В трезвом уме и памяти Малангук, всегда отличавшийся особым нейтралитетом по отношению к плохим людям, никогда бы такого не сделал. Но пьяный Малангук влил в трактирщика такую порцию доброты, что хватило бы на полстраны. Доброта сделала свое плохое дело. Вот так всегда, подумал декан Светлого факультета и смущенно потупился в столешницу, два в одном, неразделимые, дополняемые одно другое понятия.
   - Губри! - обратился к одному из клиентом Хлищ. - Я обсчитал тебя, в общей сумме, на сто восемнадцать золотых, тридцать серебряных и две медных карбушки за последние шесть лет.
   Злобный обиженный вой сорвался из губ его старого друга и пошел гулять по таверне. Не обращая на это внимания, трактирщик сообщил другому, что украденные тем часы он, на самом деле, продал почти вдвое дороже, и забрал себе остальное. Конечно, содрав с доверчивого вора полагающийся процент. Толстый зазубренный клинок вонзился в мореный дуб стола.
   А развеселый хозяин все носился между посетителями, поднимая окружающим настроение, его темная половина обливалась холодным потом, но остановить свою товарку была не в силах. Со всех сторон летели перевернутые столы и разломанные стулья - народ возмещал свои убытки на имуществе Хлища. По воздуху со свистом носились ножи и метательные звездочки, двое сердобольных добролюбов выскочили на стойку и вовсю рубили несчастную секирами на длинных ручках. Щепки брызгали повсюду, вонзаясь в незащищенные щеки и затылки, стены окрасились мелкими пятнышками кровинок.
   Среди этого бедлама в уютном островке спокойствия сидели два его зачинщика, окруживши себя непроницаемым пологом. Они мерно распивали свое вино, все таки доставленное Хлищем, еще до того, как он раскинул на полу руками после удачного попадания в голову тяжелой пивной кружкой.
   - Свет и шум - это люди, люди - это еда! - раздался из улицы хриплый бас такой силы, что стекла в окнах зазвенели стекла.
   Со стороны двери стена под самым потолком посыпалась внутрь, покрывая головы мечущихся клиентов седой известью. В помещении появились четыре огромных серых пальца и схватились за притолоку. Скрип и треск заглушил все остальные звуки в таверне - крыша поднялась под усилием титанической руки и отлетела далеко от стен, погрузившись на дно далекого городского пруда. Над головами участников погрома появилось большое грустное лицо, оно обвело всех взглядом, пересчитало имеющуюся металлическую утварь и посветлело, остановившись на ценном наборе сковородок - гордостью хозяина.
   - Еда! - обрадовался Джаррон, обдавая присутствующих брызгами слюны.
   Все бросились кто куда, даже лежавшие в обмороке, они бросались в закрытые двери и окна. Двое, в силу выпитого немного не рассчитали силенок и, с гиком ударившись в стену, унеслись вместе с ее изрядным куском в темноту. Все, думал Хлищ, все кончено! Уйду в монастырь! Последняя подлая мысль осветила его дальнейший путь и он прямиком направился в монашеское королевство. Буду очень, очень добрым половым гигантом, с любовью планировал он, отдаляясь от своего имущества, буду дарить радость и наслаждение.
   Он еще не знал, что всех появлявшихся в государстве гостей без дипломатической грамоты, фанатичные монахи насильственно кастрировали и приучали к своей вере. Ну, что ж, скоро он узнает, от души смеялся Ргуша. А хорошо я придумал, разбудив Зеленого недоумка? А то бы случилось не веселое побоище, а рядовое бегство от злобного великана.
   Тем временем Джаррон уже закончил со сковородками и теперь примерялся к оброненному в спешке оружию.
   - Вкуснотища, - похвалил он, тщательно прожевывая латунный подстаканник. Пребывая в кулинарных фантазиях, юный тысячелетний гурман не заметил, как не чувственной к магии ногой проломил щит магистров и на него сейчас смотрят две пары абсолютно трезвых от страха зенок.
   - Не переживайте, коллега, эти создания едят только металл! - попробовал успокоить друга Малангук.
   - Да я не хуже вашего разбираюсь в железоедах, но вот под ноги они совсем не смотрят, - указал Брагамантус на то, как оседает в труху нечаянно придавленная исполинской задницей стойка. - А мое тело совсем не в силах двинуться.
   Зеленый маг согласно кивнул, они выпили в честь солидарности. Хмель, не без легкой руки одного лукавого бога опять вернулся в их затронутые сединой головы и поселил в них неожиданную мысль.
   - Молодой человек, - обратились старики к созданию, в не менее несколько раз старшему от них. - Два очень сильных чародея готовы выполнить любое ваше пожелание, так как при виде вашего благородного серого лица, один из нас вспомнил молодость, в которой зубрил историю о вашем темном племени.
   Джаррон повернул голову и заворожено посмотрел на магистров. Забытый надкушенный моргенштерн выпал из его пальцев. Это был последний съеденный в его долгой, почти вечной жизни, кусок металла.
   - Магию, науку, войны! И любовь! Вы можете дать мне любовь?
   - Насчет любви сомневаемся, тем более с такими размерами, но вот с другим поможем, - два самых сильных мага на материке не сговариваясь начали читать длинное многовариантное заклинание, словно подсказанное извне.
   Великан опустился на корточки, а потом и сел в обломки мебели, над полуразрушенной таверной возвышалась только его голова и половина исполинских плеч. Грудь тяжело вздымалась, стискиваемая ужасающим по своей силе заклятием, способным иссушить половину мировых рек и озер, но только немного управляющую невосприимчивым к магии телом гиганта.
   Темные и Светлые линии Силы переплетались в сложнейшем узоре, переливавшимся всеми цветами радуги. Смерть вошла в играющую струну - угольно черный осколок тьмы слетел с губ Брагамантуса и, прикоснувшись к калейдоскопу цветных протуберанцев, расплавился. Слепящая бабочка жизни, появившаяся в руке Малангука затрепетала крыльями-лучиками и растворилась в ревущем свитке силы. Тускло красный знак Хаоса и Разрушения вплелся между витиеватыми извилинами и тоже исчез. За ним последовали символы Рождения, Первого Взгляда и Вздоха, легкие руны Обоняния и Прикосновения, нежный цветок Первого Поцелуя и яркая звезда Любви. Все закружилось вокруг головы Джаррона в бешенной пляске и вдруг погасло, соприкоснувшись с его налившимися каменными венами висками. Одинокий символ Бесконечности и Бессмертия полыхнул и пропал, вонзившись в покрытое потом чело.
   Все стихло. Полностью лишившиеся своей Силы магистры упали головами в стол, великан замертво рухнул на спину, завалив оставшиеся стены. Вокруг поднялась огромная туча кирпичной крошки и глиняной пыли, во все стороны прыскали котокрысы. Спящий город проснулся от грохота, поежился в своих многочисленных кроватях, перевернулся на другой, менее отлежанный бок и, накрывшись с головой, опять заснул. Пограничному Ландиру было не привыкать.
   - Вот это да! - у Ргуши напрочь отняло острый язык. Он ошалело рассматривал место величайшего заклинания сквозь не мешающему божественному взору слою пыли под ночным небом.
   Он прокашлялся, очищая горло от пылинок и спазм удивления, - вообще-то я рассчитывал немного на другой вариант, но и так сойдет... Это заклинание, созданное почти без божественной помощи войдет в Анналы истории, придется постараться. Где мои вечно бдящие барды?
   Лукавый и обалделый бог развернул повозку и отправился восвояси.
   Старинная загадка была решена, не самым могущественным чародеем в истории человечества и не гениальным Избранным, родившимся от непорочного зачатия на первый день от Первого восхода весеннего солнца. Она была преодолена двумя пьяными в доску стариками и одним среднестатистическим железоедом, наделенным капелькой ума.
   Раздирающаяся между посвящением в монастырь и возвращением к нечестно нажитому добру душа Хлища - злое в добром. Измененный великан - две пары в двух: сильное в слабом и большое в маленьком, конечно, по великаньим меркам.
   Из расширившегося прохода вышел последний на сегодня антидемон и присоединился к бесчисленному лагерю таких же бестий. Завтра портал откроется вновь, изрыгая еще больше созданий Антимира. Расположившиеся у подножий гор Трехглавые шебушились в предчувствии скорой схватки. Смертельной, она ждала их совсем радом.
  
  

"Любовь, конечно, зла!

Но, лично я - не против..."

Козел

   Малангук открыл глаза, раздался противный скрип. Это веки заржавели, догадался магистр, его жестоко скрутило в животе и стошнило на бесформенную груду одежды, лежавшей рядом на столе.
   - Хух, - отдышался Зеленый и выпил водички из сотворенного стакана. Заклинание показалось ему донельзя трудным, словно вчера он чего-то серьезно натворил, например разрушил небольшой город. Живот забурчал вновь, трезвый налет, покрывавший горло требовал жидкости покрепче. Нет, подумал декан Светлой кафедры, на сегодня хватит, лучше выпьем завтра. Он не знал, что провалялся здесь чуть поменьше суток и сейчас выдохшееся солнце медленно катилось к закату.
   Испуганный мыслью о разрушенном селении, Малангук глянул через разбитое окно. Кусок стены, украшенный единственным кривым окном, странным образом уцелевший после вчерашнего, не выдержал упершейся в подоконник старческой конечностью и подался. Удивленный маг отпрянул от рухнувшей в пыль горки и облегченно вздохнул - за небольшой площадью развалин во все концы расходились кривобокие улочки. Все дома были целыми.
   Обрызганный ворох мантии шевельнулся, из него поднялась голова Брагамантуса, красные глазницы которого пылали жаждущим огнем. Он с явной натугой поднял дрожащую руку и прикоснулся к Малангуку.
   - Пи... - протянул друг и обратно уронил голову.
   - А, пива! - догадался Зеленый колдун, еще не забывший вчерашнее братание.
   Он разыскал чудом не разбитый початый кувшин и вернулся к столику. Поднятая слабой рукой, как тряпичная голова жадно припала губами к краешку сосуда.
   - М-ны-мны-мнм, - умно изрек доктор Черной магии.
   Кровавые прожилки в его глазах немного поблекли, и взгляд понемногу осмыслялся. Магистр неуверенно взялся за плечо друга и немного приподнялся.
   - М-да, - он почесал в затылке, окидывая картину разрушений. - Нас кто-то вчера хотел обидеть?
   Малангук надолго задумался, он не помнил ровным счетом ничего, после народных магических купаний в бочке самогона. Если колдовать трудно, размышлял старик, наблюдая за попытками Брагамантуса отчистить мантию от рвоты. Колдовская щетка была очень мягкой и почти прозрачной - силенок декану Темного факультета не хватало. У Черного такая же проблема, значит, мы вчера колдовали, и крепко. Судя по локальных разрушениях и разбросу кирпичей, мы вошли в это место, щепки столов которого указывает в нем старую таверну.
   Днем сюда мы придти не могли - должны были остаться любые обрывки воспоминаний, значит пришли ночью. Ночь означает только один трактир - "Усталую волкошадь", круглосуточное обиталище большей части бандитского сословия Ландира. В заключение, могу предположить, что у нас попытались украсть кошелек, или ограбить, а мы доблестно защищались.
   В этой мысли его утвердила остаток раздавленной чем-то тяжелым ноги с надорванным потертым сапогом. Погуляли мы на славу!
   - Уй, моя голова! - раздалось из высокой груды кирпичной крошки по центру развалин.
   - У нас был третий? - удивился Брагамантус, когда оба старика опираясь на посохи, подошли к подножию кучи.
   На вершине всевозможных за формой и размерами обломков покоилось голое человеческое тело. Нормальное - розовое, покрытое гусиными пупырышками от предвечернего холода.
   Сероволосая, но не седая голова с косматыми пасмами упиралась мужественным квадратным подбородком в крепкий тяжелый кулак. Дальше от кулака тянулась обычных размеров рука, вздуваясь внушительными мускулами предплечья, переходила в правильные формой накачанные груди. Грудь продолжалась твердым, заросшим серой растительностью, животом и оканчивались мускулистыми ногами на узких бедрах и рельефных икрах. Между ногами находился немалый предмет, заинтересовавший обоих магов.
   - Оно живое? - всегда чуточку смелее Брагамантус потыкал концом посоха в причинное место.
   Оно колыхнулось, тело начало шевелиться и поднимать взлохмаченную голову.
   - Смотри, - охнул Малангук.
   Черный колдун посмотрел в направлении взгляда коллеги и даже присвистнул. Как ни странно, они не смотрели на предмет гордости лежащего, а на посох Брагамантуса. Тот искрился разноцветными искорками на многочисленных острых гранях.
   - Алмазный! - выдохнул глава Братства Мертвых.
   - У меня тоже, - Зеленый колдун воззрился на собственную вещь, которая тоже блестела гладкой многогранной поверхностью.
   - Я думал, - тяжело выговорил Брагамантус, - что самый крутой жезл - Платиновый Кадуцей Шоррека Бесцветного.
   - Видать, вчера мы колданули получше самого могущественного в мире человека, что боги превратили наши золотые безделушки в эти чудесные изделия.
   - Что вы со мной сделали? - радостно крикнул уже вставший человек и, широко раскинув мускулистые руки, бросился на стариков.
   Те испуганно попятились, выставив свои алмазные палки, которые заплевались молниями. Электричество, впрочем, не произвело на голого никакого впечатления, они вонзились в него и растаяли внутри солнечного сплетения, ровно как и огненный шар, нервно брошенный Зеленым магистром.
   - Опаньки, у него же в груди точно такой алмаз! - успел сказать Брагамантус перед тем, как сильные руки схватили обоих колдунов и тепло обняли.
   - Приятно, - выдавил Малангук, упечатавшись лицом в затылок товарища, - что тебя уважают и любят. Ну, отпусти!
   - Простите, - извинился парень, возвращая легко поднятых в воздух стариков на землю. - В моем племени трудно научится хорошим манерам. Спасибо, дорогие маги за оказанную мне помощь!
   - Какую? - не сговариваясь хором спросили оба.
   - За то, что вы превратили меня в человека! - недоумевающее пояснил Джаррон.
   - Ты что, заколдованный в бегемолягушку принц? - сплюнул Брагамантус. - И кто из нас тебя поцеловал?
   Великан рассказал чародеям о событиях вчерашней ночи, те слушали с темнеющими лицами.
   - Говоришь, - спросил Малангук, - что последним у тебя во лбу растворилось голубое кольцо в треугольной пылающей оранжевым пламенем рамке?
   - Никогда не слышал и даже не читал, чтобы редкостный символ Бессмертия и Бесконечности оканчивал заклинание превращения! - научно отметился магистр Черных знаний и Некромантии. - Он, вроде, используется...
   - Только Братством Мертвых, - подозрительно взглянул на товарища Зеленый маг.
   Тот в ответ неопределенно пожал плечами и подумал о том, что пьяный бред - хорошо и плохо одновременно. Не смотря на провал в памяти, он отлично помнил, что открыл свои темные карты лучшему другу, который приходился ему еще и злейшим смертельным врагом. Потом он немного поразмыслил и сделал некоторые выводы.
   Его лицо просветлело, он подпрыгнул и трижды ударил обутыми в сандалии пятками в воздухе.
   - Я разгадал загадку! - он осекся, увидев недобрый блеск злобных искорок в глазах хорошего мага, и поправился. - Вернее, мы разгадали.
   Моментально подобревший высокий Малангук приподнялся на цыпочки и обнял экс-великана за плечи, вернее попытался, так как размаха тощим рукам не хватало.
   - Дорогой Джаррон, ты величайшее творение матери Природы и всесильной магии! Ты - ответ на старинную загадку, которая означает новую жизнь для этого бренного мира!
   Парень постарался ссутулиться, что не очень получилось, чтобы оба мага смогли его схватить. Ему было глубоко начхать, чьим творением он являлся, интересовало одно.
   - Теперь с магией и науками все ясно, но обрету ли я любовь?
   Старцы дружно глянули ему пониже пояса.
   - Можно и так сказать, - кашлянул Брагамантус. - Хороший секс тебе обеспечен...
   - Как и твоей партнерше, - продолжил Зеленый, отводя глаза. - Тебе необходимо одеться, а то половина женской округи сбежится на праздник!
   Они быстренько обмотали бедра силача найденными шмотками, выудили из мусора подаренный Дзиньбаяном мешок с карбушками и направились к портному.
   За время прогулки на далекую окраину к мастеру ножниц и иголки, вся троица пришла к одному, устраивающему всех выводу.
   - Решено! - провозгласил Малангук. - Мы отправляемся в Академию, где ты, несомненно обладающий немалым магическим потенциалом становишься студентом, я пользуюсь тобой как живым экспонатом творения светлой магии, а мой друг ставит над тобой неопасные опыты, ведь ты и так не сильно боишься колдовства - сказывается железоедское прошлое.
   Остальная пара прохожих согласно кивала головами, но каждый думал о своем. Я стану адептом и научусь пользоваться магией, трусило от возбуждения Джаррона. Разозлю его и пущу в свой дом, ночью, пусть он проломает головенку этой мерзкой стерве, мыслил добрый маг. Вернемся, сразу же найду Книгу Самых Мрачных Предсказаний, улыбался Брагамантус, припоминаю, что разгадка старинного задания предвещает близкий конец света, а я стану его началом!
   В общем, все герои радовались каждый своей цацкой. Они ненадолго остановились у домика цирюльника, который привел всклокоченные волосы молодого человека в порядок, подкрепились пирожками уличной торговки, которая уже собиралась на вечер домой, и приближались к мастерской портного.
   Долго отказывавшегося от скорой работы швеца переубедил большой напряженный кулак и позванивающий мешок в руке Джаррона.
   Пока мастер деловито бурча по поводу поздних клиентов, сделал мерки и заметался по мастерской поднимая волны ткани, маги, ускорившие в четыре раза его движения о чем то напряженно думали. Как оказалось - об одном и том же.
   - Знаменательное событие с разгаданной загадкой, - начал Малангук.
   - Надо отмыть! - радостно закончил Брагамантус.
   Уже полностью одетый парень, избавившись от доброй десятой части кошелька, поднял руку и понюхал под мышками.
   - Да я недавно мылся, - железоеды не сильно жаловали воду, контактируя с ней только когда надо было вброд пересечь горную реку. Он добавил, - мылся лет двести назад.
   Маги совершенно не чувствовали вони.
   - Грязь, наверное, вся облетела после превращения, - догадался умный магистр Черной магии.
   - Обмыть - означает выпить за отлично начатое дело! - пояснил Малангук, - чтобы все было пучком!
   Молодой человек погладил коротко остриженную голову.
   - Но у меня нет пучка...
   - Это такое выражение, - пояснили недоумевающему великану колдуны.
   Поскольку в городе больше не было круглосуточных пивнушек, троица покинула гостеприимный Ландир и пошла в направлении границы с Валорном. Там, на одинокой полянке среди владений пантер-оборотней жила старая ведьма, одновременно приходившаяся когда-то молодому Малангуку любовницей. Она варила неплохой грог и, что самое главное - самогонку.
  
   Збульден наклонился через стол подозрительно зыркнул на старуху.
   - Это вправду поможет?
   Та поморщилась, глотнув парующего грога и, словно не замечая недоверия со стороны собеседника, спросила в ответ.
   - Ты когда-нибудь слышал обо мне плохие отзывы?
   Полководец, а заодно и король одного из ста сорока королевств неуверенно покачал головой.
   - То-то же! - Ведьма гордо вскинула пепельными кудрями. На ее лице еще хранился отпечаток былой молодости, а из-под забрызганной непонятными пятнами толстовки обрисовывалась неплохая, совсем еще не обвислая грудь. Она сохраняла свою женскую силу, но совсем ее не поддерживала - не для кого.
   - Я, Митлан - самая известная в этом богами забытом месте колдунья-повар, специализируюсь на сильных магических зельях. И я сварю тебе необходимое, а если не хочешь, или денег жалко, катись к себе в задрипанную столицу!
   - Я должен разбить войско Морала! - пересохшим горлом сказал король, ему показалось, что фигура ведьмы сильно увеличилась на фоне мигающей раскаленными язычками печки. - Необходима особенно сильная магия.
   - Нужна магия, так я тебе создам несколько демонов в бутылках, каждый из которых заберет в Подземное царство не менее тысячи твоих противников. А надо тупую колдовскую силу - вали в Академию!
   Збульден, рванувший, благодаря подсказке к выходу, опустился обратно на тяжелый стул, когда его ушей достигли следующие слова старухи.
   - Они сдерут с тебя большую часть казны, если не всю. Авансом! И дадут парочку ненужных профессорам адептов, которые, конечно не гарантирую твой успех. Потому что - недоучки!
   - Сколько? - поинтересовался король, не любивший долгие разговоры, тем более с жуткими бабами, которые наводили на него холодный ужас.
   Ведьма назвала цену и даже видавший многое Збульден прищелкнул языком. Слишком много за то дрянное село! Может, ну, его, подумал он.
   - А не надо - вали в свое королевство, я же прогуляюсь к Моралу, - Добавила вредная старушенция. - Здесь совсем не далеко...
   Разобью того пугливого ишакролика, мрачно подумал король, и, если демоны еще останутся, натравлю на эту хибару. Но быстро отказался от задуманного, узрев, как на кончиках пальцев колдуньи играют зеленоватые искорки.
   Он позвал казначея и отдал распоряжения - в приземистый домик двое закованных в железо солдат втащили увесистый мешище, позванивающий золотом.
   Збульден откланялся, остановился на пороге и сообщил.
   - Обманешь, сожгу твою пещеру вместе с тобой и твоей красавицей-дочуркой.
   Король вышел на болотистую улицу, прогоняя со спины холодных противных мурашек, которые появились после слов вдогонку.
   - Обманешь старую женщину с количеством золота, и демоны сожрут твою, а не Моралову армию! А за зельями завтра приходи, пусть будут милостивы боги.
   Митлан хохотнула и вместе с дочерью спрятала мешок в чулане.
   - Эллана, - приказала ведьма своей помощнице, - приготовь звезду и бутылки, буду колдовать.
   Божественное имя совсем не подходило дочке Митлан. Одетое в грязные лохмотья костлявое существо совсем не походило не девочку. Грязные криво подстриженные черные волосы обрамляли искаженное в странной ухмылке лицо - левая щека была на размер больше правой, искривляя тощие губы. Из-под которых, надо отметить, торчали кривые темные зубки. Низкий лоб, глубоко посаженные красноватые глаза и большие, почти треугольные уши довершали красочный портрет.
   Боги, хорошо, что она не родная, думала ведьма, наблюдая за суетящейся дочуркой, дитя лесов. Митлан нашла ее лет десять назад в болоте, где та бродила неизвестно почему. В довершение к неописуемой внешности, девочка оказалась еще и умственно отсталой, на вид ей было лет двенадцать, но она училась говорить на протяжении трех лет. Год назад Эллана перестала расти, навсегда оставшись страшненькой двадцатилетней девушкой.
   Замуж ее, конечно, не выдашь, анализировала профессиональная сводница, могущая женить даже принца на крокорилле, типаж не тот, зато работящая. Будет кому передать Силу, лет через пятьсот, когда Смертушка подберется!
   Они вдвоем расставили по краям подготовленной бронзовой звезды девять красных и белых свечей, зажгли лампы на стенах и прикрыли очаг печи - магия не очень любит огонь.
   Ведьма раскинула руки в замысловатом жесте, ногти на ее пальцах наливались багровым светом, дочка, широко раскрыв кривой роток, следила за каждым ее движением, держа на вытянутых руках готовые к приему демонов бутылки.
   - Митлан, крошка, - в двери постучали чем-то тяжелым. - Открывай, твой Маланги вернулся!
   Старуха смела все принадлежности в большую корзину и, отправив дочь открывать дверь, прихорошилась у зеркала. Не дурна собой, думала она, расправляя плечи и встряхивая еще упругими грудями.
   Не ее губах играла ехидная ухмылка. Вернулся, любовничек милый - необходимость в колдовстве отпала насовсем. Я томилась много лет в этом болоте, ожидая, что ты вернешься в мои объятия, теперь ты потомишься. В нежных стеклянных объятиях!
   Она бросила в уготованный кувшин с вином щепотку секретных трав и скороговоркой протараторила наговор. Над горлышком полыхнуло, поднялась толстая струя пара, ударилась в потолок и развеялась. Готово!
   А совсем недалеко от домика ведьмы, всего лишь два леса и тонкая просека, упрашивал адептов Братства Мертвых один король.
   - Помогите, пожалуйста, кроме денег я вам отдам для ритуалов целую армию трупов проклятого Збульдена! - причитал Морал.
   - Армию, говоришь, - протянул Орхрумус, как и Хлищ, Пегий, любимец магистра Черной магии. - Армия это сколько?
   Король зашевелил губами, загибая пальцы на руке.
   - Не менее четырех тысяч...
   Адепты зашушукались и пришли к единому выводу.
   - Ты получишь свою подмогу!
   Наблюдая со спины, как товарищи тащат через лес тяжелый мешок, полный карбушек, Орхрумус довольно улыбался, Брагамантус будет доволен! Говорить ему о золоте, или только о жертвах, разрывался между страхом и жадностью Пегий. Если спросит, скажу, что сберегал деньги от других адептов, а не спросит - прогуляю в борделях, додумался он.
   Знай, декан Темного факультета о предстоящей битве, в которой будут принимать непосредственное участие его подчиненные, он бы с них три шкуры спустил. Конкретно - сомиты, дерму и эпидермис. Но, к сожалению, сейчас он находился не с учениками, а под дверью одной уже упоминавшейся особы.
   Говаривали, что старуха якшается с оборотнями, но поскольку соседи не донимали жителей Ландира, ее не трогали. Она зарабатывала тяжелую денежку путем сотворения любовных и приворотных зелий, ковке заговоренных от нечисти мечей и стряпанию на свадьбах. Митлан была самой известной в округе сводницей и посаженной мамой, почти половина города и ближних сел приняли брак со своими половинами под тщательным надзором мудрой ведьмы. Также она славилась умнейшими консультациями в сфере обслуживания первой брачной ночи.
   - Митлан, крошка, - постучал посохом в трухлявую дверь магистр Светлой магии. - Отвори, твой Маланги вернулся!
   - А, бывалый развратник бросил жену и вернулся к той, что его любила.
   Отворилась дверь, осветив страшненькую фигурку на пороге.
   - Ты, - судорожно сглотнул Светлый маг, - почти не изменилась...
   - Хамим, красавчик, - девушку сзади оттянули за подол и в проеме появилась симпатичная старуха.
   - ... И даже помолодела! - закончил дежурный комплимент Малангук, совершенно не умеющий обращаться с женщинами. Впрочем, как и все присутствующие здесь мужчины. Великану только еще предстояло внедриться в эту тонкую науку, а старые магистры таким не увлекались - магия прежде всего!
   - Ну что ж, входите, - сказала старуха, оглядывая троицу и приглашая в дом.
   Великан культурно пропустил почтенных старцев вперед, не потому, что уже научился ноткам этикета, а потому, что не очень хотелось влезать в берлогу злобной ведьмы.
   Гостеприимная хозяйка усадила всех за круглый стол и разместилась вместе с ними. Хозяйственная дочурка засуетилась возле очага, бренча кастрюльками и противнями. Незнакомые между собой перезнакомились, а старые любовники начали разглядывать интересующие их детали. Маг неловко пялился на потрепанную скатерть, укрывавшую стол, а ведьма во все глаза смотрела на человека, в которого была влюблена. Все еще.
   - Знаешь, - сказала она. - У тебя морщин прибавилось.
   В ехидном тоне проскальзывали такие нотки нежности, что даже немудреный парень обратил на это внимание и с удивлением глянул на пару, сидевшую друг напротив друга. Почувствовавший себя лишним Брагамантус, надежно укрылся большим бокалом, полным вина и смачно забулькал из его тени.
   - А ты совсем не изменилась, - тихо, почти шепнул Зеленый колдун, лихорадочно уцепившийся под столом в свой кусок алмаза.
   - Гляди, а ты сказал правду, магистр! - улыбнулась Митлан. - Это не очередная из твоих рядовых шуточек - всегда чувствовала, когда говоришь правду.
   - Почти тридцать лет прошло, - словно извинился Малангук, делая несколько глотков из бокала.
   - Но я не почувствовала, что ты врешь, обещая вернуться через неделю, когда уходил на бой с Некромантом, - словно не услышала женщина. - Знаешь, теперь жалею, что больше года плакала, думая о твоей гибели, ты же так любил меня. Вроде бы...
   Зеленый обидчик безобидных ведьм потупился еще больше, в поле его зрения показались грязные сапоги Джаррона, сидевшего рядом и вовсю вливавшего в глотку спиртное.
   - Победим его мертвецов и самого властелина, я возвращался к тебе, клянусь. Но по дороге...
   - А затем я услышала, что ты нашел в каком-то Скадом забытом селе другую женщину, женился и забрал ее к себе в башню.
   - Встретил ее... Просто попросил хозяина переночевать, остался. К твоему дому оставалось больше ночи пути, а я так устал. Вуря, дочь селянина принесла мне такого же вкусного вина как это, я выпил и посмотрел ей в глаза. Это была любовь... Прости, но я не мог по-другому.
   Митлан, мечтательно закрывшая глаза, погладила себя по руке.
   - Когда ты обнимал меня, то говорил, что после боя с Некромантом, заберешь меня в свою башню, твои нежные губы...
   Вдруг лицо ведьмы посерело, позеленело и покраснело одновременно, словно молния метнулась по сиреневому небу.
   - Вуря!??!! Такое же вино! О, Скад, какая же я дура! Испоганила своими чарами собственную жизнь...
   Она вскочила с кресла и прытко понеслась к неприметному комоду, где хранила свои противоядия. Хлопнула крышка, и в ее руке блеснул какой-то ободранный корень.
   - Толстая коровца! Пришла ко мне, говорит, хочу сильно сына мельника, понравился очень. И жених он видный, а я, старая дура и дала ей приворотку! За серебряную карбушку свое счастье продала! Вот кому она то зелье подсунула, ведь приходил тогда тот мельничук, просил принцессу засватать. Какая же я...
   Ведьма подскочила к Малангуку и сунула ему под нос грязный корень.
   - Ешь!
   Ничего не понимающий Магистр открыл было рот, чтобы отказаться, но быстрая старуха метко бросила корягу ему в рот и профессиональным жестом захлопнула челюсти, вызывая жевательный рефлекс.
   Прожевав, декан Светлого факультета еще несколько секунд сидел, бессмысленно пялясь в одну точку, потом его скрутило. Серый дым потянулся из его ушей, а глаза наполнились слезами.
   - Убила! - взвизгнул полупьяный Брагамантус, поднимая посох и срываясь на ноги.
   Он бросился на ведьму, но уже очнувшийся Зеленый маг оттолкнул его на место. Обалдевший от происходящего великан, довольно плотно залившийся вином, которое выпил первый раз в жизни, так и остался сидеть, наблюдая, как мудрый Малангук...
   Повел себя как последний мальчишка, не наделенный умом, а просто желающий чего-то. Он поймал ведьму в объятия и закружился с нею в радостном круге.
   - Любимая, - почти, что кричал он. - Я всю жизнь любил только тебя! Как я мог поступить так с тобой?
   - Это я виновата, - всхлипнула бойкая старушка и зарылась счастливым лицом у него на груди. - Очень давно твоя жена получила у меня сильнейшее зелье-приворотку, и использовала его не по назначению, грудастая сука! Травы предназначались сыну мельника, а не моему любимому.
   - Спасибо Ргу, что смог так порадовать меня, - рыдала Юлань, обнимая за шею осоловевшего бога лукавства. - Даже не могла подумать, что твои подлые многоходовки сделают такое счастье!
   Ргуша Смелый кисло улыбался, он тоже не мог подумать...
   - Не могу на это так смотреть, - спохватилась богиня любви и похоти. Она взмахнула ручкой и, вниз на землю упал тонкий лучик божественной Силы. - Теперь это будет выглядеть получше.
   Ргуша вздохнул - он не выносил счастливо оканчивающиеся истории.
   Джаррон широко открыл рот, когда сквозь крышу домика пробился ровный столб света, заключивши влюбленных в своем пульсирующем центре. Когда он пропал, оставив стоящих, Брагамантус захлебнулся вином и обиженно булькнул.
   - Великий Тангор, я тоже так хочу, - он допил вино из своего бокала и заснул на столе, в заботливо подставленной Элланой миске со свежим салатом.
   Посреди маленькой комнаты стояли, обнявшись, матерый сорокалетний мужчина в мантии магистра и красивая тридцатипятилетняя женщина в вечернем платье. Очень молодые маги, учитывая, что у волшебников молодость оканчивается лет эдак в четыреста. Они посмотрели на себя и свои избавленные от морщин и складок лица, закачались, но не упали в обмороке, поддерживая себя.
   - Подарок от Юлани! - догадалась Митлан, - я читала в летописях, что богиня так иногда делает, если влюбленные желают друг друга до смерти.
   Малангук подхватил любимую на руки и понес к лестнице на второй этаж. Он хотел ее до, может не совсем, смерти! Но до кровати дотащит однозначно...
   - Дела! - вымолвил великан и встретился взглядом с блестящими глазенками ведьминой дочурки.
   Его, совсем не подозревавшего, что такое красота, совсем не волновала внешность молоденькой девушки. Быстренько проведя параллели на тему "Малангук, как и я - мужчина, Эллана - как и ведьма - женщина, он подумал, что все должны заниматься этим.
   Легко подхвативши худенькое тельце, и жарко целуя кривые губки, он подхватил девчонку и бережно положил ее на густой ковер. Она не сопротивлялась, напротив, тотчас нежно ухватилась за его шею. Они совсем не обращали внимания на храпящего Черного мага, целеустремленно отдаваясь порыву пылкой обоюдной страсти.
   - Что это? - нелепо спросил он Эллану.
   - Это - поцелуй, - отозвалась она.
   - Это любовь? - он неловко погладил ее по костлявой коленке.
   - Да! - выдохнула тощая грудь.
   Покровительство Юлани царило в этом доме посреди лесистого болота.
   - Папа, - прошептала девушка, узрев, что скрывалось за сорванными штанами. - Какой он большой!
   Джаррон целовал обнаженное тело и даже не замечал, что под его разгоряченным торсом происходит очередное чудо. Воистину, эта ночь, как и предыдущая, были наполнены магией.
   Выпирающие кости прятались под стремительно нарастающей шелковистой плотью, цыплячья шея втягивала противные складки и становилась нормальной девичьей. Кривые ноги и сучковатые руки выпрямлялись, давая течение плавным линиям изгибов шикарного тела, почти незаметный бюстик под языком великана начал расти, увеличиваться в объеме, соски превращались из противных бородавок в сладкие вишенки. Угловатая попка округлилась, налилась жизненными соками, приподнимая тяжелого Джаррона, изгибаясь под ним в порыве желания. Наполненные бугристыми наростами щеки разглаживались, появлялась симметрия, сучковатый нос уменьшился, становясь симпатичным курносиком. Влажные от счастья узкие глаза расширялись, меняли цвет с грязного оттенка на небесно серый, густели ресницы. Губы наливались молоденькой пылкостью.
   - Я наконец-то полюбила! Слышишь, папа! - стонала под великаном прекраснейшая женщина, могущая посоперничать даже с самой...
   - Юлань! - разгневался Ргуша, - опять твои штучки. Хочешь меня вконец обидеть и сломать все мои козни?
   - Лично я не против! - надулась богиня плотских наслаждений. - Но это не я! Это...
   - Эллансо! - понял вдруг лукавый бог, но не мог поверить. - Не могу... Ни когда бы не подумал, что Скад и Фалла забросили ее из конуры на Поднебесной в это самое место. Не знаешь, кстати, почему родители наслали на бедную девушку такое проклятие?
   - Тебе не хуже моего известно, - Юлань перестала дуться и лизнула Ргушу в нос. - Что наши пути неисповедимы, но думаю, Фалла, тогда бывшая очень высокого мнения о себе, увидев, что дочурка превосходит ее по внешности, вот так вот насолила. Потом, конечно, отошла, но даже боги иногда не в силах отменить свои проклятия. Когда же родилась я - само совершенство и привлекательность, немного успокоившаяся после своих ошибок Мать богов, не стала ничего предпринимать. А разгаданная с твоей помощью смертными загадка сняла проклятие богини. Ожидай благодарности от родителей!
   - Никогда не унижусь до такой степени! Лучше устрою им очередную пакость... Но, из этой ситуации мне будет выгода, - объявил бог склок и ссор. - Эллансо мне теперь по гроб жизни должна! Иди ко мне. - Он бросился на свою божественную возлюбленную.
   Эта ночь навсегда останется в летописях как Ночь Любви. Боги занимались этим у себя на тучах, в кровати на втором этаже маленькой хижины отдыхали разгоряченные маг и колдунья, в далеких селах делали детей. Даже Брагамантус сладко сопел, прижимаясь щекой к сосуду с любимой жидкостью - женщины его не интересовали, по зову лет. Возле него на теплом ворсистом ковре...
   - Она уже стонет больше двух часов, - тронуто мурлыкнула ведьма. - Немыслимо!
   - Не переживай, твоей дочурке это пойдет на пользу, - сказал волшебник и обратно полез к женщине. - Это возбуждает во мне некоторые фантазии! Вернемся в мою башню, сброшу эту стерву в самый большой котел Мблабунги!
   Он не знал, что "Эта" подлая Вуря, сейчас ненасытно отдается злобному Трехглавому антидемону, полчища которых уже захватили Академию и уничтожили большую часть ее обитателей.
   - Это получше, - хрипела в экстазе толстуха, - чем сын мельника, и куда как краше старого хрыча!
   Возле ее кровати стояла длинная хорошо организованная очередь. Трехглавые тоже знакомились с любовью.
   Даже чернокожий выходец из Агфрона Мблабунга, находившийся в подвале под облогой демонов, сейчас любовно помешивал длинной ложкой в небольшой кастрюльке. Мясо Трехглавых оказалось очень вкусным и сочным. Никогда не буду снедать волкошадью и даже откажусь от человечины, думал учитель магии неживых сущностей и кулинарии. Над тринадцатью покореженными башенками вился вкуснейший аромат.
  
  

"Жизнь - сплошное говно!"

Глиста

   Джаррон проснулся от поцелуя - Эллана сладенько покусывала его за шею. Любовь - это прекрасно, подумал великан, пытаясь поймать ее за талию, но она отпрянула.
   - Погоди, не сейчас. Продолжим через несколько часов, когда я вернусь от родителей. Как я тебе в моем настоящем обличье.
   Парень пропустил тезу о родителях мимо ушей и удивился.
   - А разве ты выглядела иначе?
   - Ты не выдел, какой я была уродиной? - прошло время удивляться девушке.
   - Нет, ты такая же, как и была вчера, - ответил он, глядя в круглые удивленные глаза. - А в чем дело?
   - Вот что такое настоящая любовь! - засмеялась Эллана, ероша короткие волосы любимого.
   Она не догадывалась, что не чувства, а последствия разгаданной древней загадки, наделившей Джаррона немалыми возможностями к магии, позволили разбить проклятие. В другом случае она бы ночью видела не симпатичного молодого человека, а здоровенного серого монстра, который одним движением таза разорвал бы ее пополам.
   Любимая развернулась к двери.
   - Эллана, когда ты вернешься? - заволновался великан.
   - Буду через пару часов, - повторила девушка и еще раз метко чмокнула его в щеку. - Теперь зови меня Эллансо!
   Тоненькая волнующая фигурка исчезла в лучах восходящего солнца, лучи которого пробрались в домик, и Джаррону на миг показалось, что она взлетела, словно на крыльях в небо.
   Сам того не понимая, парень столкнулся с жестоким родным братом Любви - Расставанием. Ведь злобный дядька Расставание приходит сразу, как только по-настоящему полюбишь. Как опытный торгаш с базара он заставит тебя немного потосковать, помучиться, пролить горькую слезу, заплатить высочайшую цену - испорченные нервы и здоровье. И лишь потом, когда ты будешь полностью разбит и сдавлен, он, может быть, вернет ее. Она вернется и обнимет, и будет все прекрасно... А если любовь не настоящая, если лишь иллюзия страсти? Тогда вместо сладкого запаха лета в ее объятьях услышишь горький вкус разочарования, или, что еще хуже, безразличия. Вот такой но беспощадный, как подбрасываемая монетка, дядька Расставание.
   Но великан был очень счастливым теперь человеком, он просто не знал, сколько это - пара часов, как не знала этого и богиня, для которой каждая секунда воспринималась вечностью.
   - Час, это много? - узнал у проснувшегося и уже успевшего повторно набамбуриться Черного мага Джаррон.
   - Смотря, с какой стороны анализировать, - скучным лекторским голосом пофилософствовал Брагамантус. - Если час перед смертью, значит мало. Если час наслаждений, это нормально, здесь все зависит от физиологии человека. Час после ужина - уже поздно. Час расставания - бесконечность, его вообще измерить нельзя. Для богов час даже не мановение ресниц, они, кажется, совсем времени не чувствуют. Так что делу время, потехе час, а у меня - вино для нас...
   Доктор Некромантии сделал пару глотков прямо из кувшина и опять сладко захрапел в своем салате.
   Ничего не понявший Джаррон сделал выводы, что любовь сейчас вернется и задумчиво уставился на приоткрытую к лесу дверь.
   По лестнице со второго этажа спустились омоложенные влюбленные. Они тесно прижимались друг к другу, словно малолетки, и весело щебетали.
   - Кто такая Эллансо, - спросил великан у парочки. - Разве это не ваша дочь?
   - Вот те на! - удивилась ведьма и всплеснула руками. - Вот кто она такая! Вот это Скад, вот это Фалла, подсунули мне "красавицу"! Она хоть не убежала от тебя в слезах, после того как ты уведомил ее божественную особу о том, что собираешься уходить в Академию?
   - Что вы, - успокоил ее парень, - это ангельское создание само покинуло меня и мне показалось, что она взлетела в небо...
   - Ангельское? - хихикнул Малангук, съежившись под суровым взглядом Митлан.
   Молодой человек красочно, насколько могло это сделать воображение железоеда, описал свою Эллансо.
   - Вот видишь? - ведьма рукой захлопнула приоткрывшуюся до отказа челюсть Зеленого колдуна. - Любовь делает невозможное, даже проклятая богиня, наконец, обрела свое счастье, а мы нашли молодость.
   - Только Брагамантус ничего не получил, - с сожалением сказал добрый магистр.
   Митлан махнула рукой.
   - Слишком уж аура у него темная, таких даже злые боги не особо жалуют.
   - А почему, когда Эллансо уходила, у нее была очень неровная походка, и ноги немного шире раздвигались, сгибаясь, совсем не так как я видел у городских женщин, - задал вопрос Джаррон. Он посмотрел на свои руки, которые будто бы задернуло прозрачной дымкой. Контуры сильных ладоней заколыхались.
   - Во-первых, она была девственницей, - заулыбалась вопросу Митлан. - Во-вторых, Маланги там наверху просветил меня насчет ее страстных криков от твоего дела в штанах.
   Великан посмотрел на штаны. Все его тело странно таяло, очертания растворялись.
   - Нет, - закричала колдунья, - только не это!
   Ее возлюбленный исчез, превратившись в зеленый дымок, и заструился к открытой двери, за ним поплыл растворившийся в густом сером дыму Джаррон. Черный пар - все, что осталось от Брагамантуса, уже почти пересек линию порога.
   - Если они улетят, все пропало, навсегда исчезнут в небе! - ведьма бросилась к шкафу с бутылками, скрипнула дверка.
   - Эй, скоро меня уже выпустят, - раздалось из единственной закрытой сургучной пробкой бутылки. - Я больше здесь не выдержу!
   Каждый житель ста сорока королевств, периодически посещавший таверны и бордели, сразу же узнал бы этот тонкий писклявый голос. Его владелец зарабатывал деньги одним из самых легких способов - надрывая горло.
   Легко обидеть простую старуху, а ведьму - еще проще. Вот только злая старуха не подсыплет тебе в пиво обращающее зелье и не засунет в грязную бутылку из-под заморского пойла. Как, конечно, добрая Митлан и сделала с достопочтимым любимцем Ргуши - бардом Баюней Тощим.
   - Бабулька, ну выпусти, дорогая! Ну где ты там нашла обиду?

Она страшней чем смерти лик,

со рта вонят болотной тиной,

увидишь ночью - наземь брык

меж ног у ней покрылось паутиной...

   Ну разве это обида? Ты же даже не слышала что я про других пою! - кричал Баюня, пока колдунья, вооруженная сосудами захлопывала дверь и гонялась за дымками по целой комнате.
   Наконец, она поставила полные бутылки, откуда издавались возмущенные возгласы, на стол и отерла пот со лба.
   - Ну, тетушка, ну отпусти меня! - не унимался Тощий бард.
   - Закройся! - закричала разозленная на себя Митлан и схватила сосуд с бардом. - Вот как выпью тебя сейчас! Тьфу, на тебя, через свою глупость опять чуть счастье не проколдовала. Сейчас всех разобью и выпущу, - намерилась она.
   - Судя по наполненным бутылкам в твоих руках, наш уговор исполнен. - На пороге возвышался Збульден, потирающий в ладоши. - О, вижу, в тебе произошли существенные изменения. Даже я, король большого государства готов женится на такой красавице. Хоть разок! Или два, - он плотоядно ощерился.
   - В кротожабу превращу, маньяк сексуальный, - сухо пообещала потенциальная королева. - А королевство у тебя такое же скудное, как казна! Да и муж у меня теперь есть - один из деканов Академии, - при упоминании о всемогущих магах вседержитель заметно побледнел. За часик-другой успею вызвать ему парочку демонов, лихорадочно думала колдунья.
   - И чего с утра приперся? Я же не сказала определенно, во сколько часов тебе приходить.
   - А я и пришел неопределенно в котором часу, - отыгрался воинственный король. - Битва у меня - сегодня, так что готовится надо спозаранку! Отдавай мне то, что полагается.
   Ведьма испуганно прижала драгоценные сосуды к груди, они перемешались между идеальными молоденькими формами. Нет, эта троица не пропадет, так и быть, отдам, решилась Митлан.
   - Держи свою подмогу, - она протянула монарху стеклянную тару.
   Збульден бережно принял честно купленный товар и поинтересовался.
   - А почему четыре? Договаривались, вроде, на три...
   Отомщу ему за обещание разгромить мое жилище и за посылки замуж, мстительно возликовала колдунья.
   - Здесь - зелье силы, выпьешь его и станешь непобедимым! - Она указала на бутылку, в которой предположительно томился Баюня. - Смотри только, чтобы дым не сбежал.
   - Не яд? - испытующе прищурился король. - Эй! - он подозвал со двора одного из солдат. - Сделаешь глоток отсюда и сразу дашь мне, понял?
   Рыцарь кивнул, загремев откинувшимся забралом, и раскупорил жилище Тощего. Он сделал маленький глоточек и протянул бутылку своему суверену. Опорожнив, Збульден довольно отрыгнул и бросил ненужный предмет через дверь. Послышался удар, испуганное "ой" и звон разбитого стекла.
   - Вот видишь, красавица, - поучительно поводил бровями монарх. - Мои рыцари всегда носят доспехи, даже в мирное время! Не издал бы я такого указа, сколько бы людей погибло наглой случайной смертью.
   Один, Митлан мысленно покрутила пальцем у виска.
   - Ну, бывай, ведьмочка, - хохотнул король. - После того как на голову разобью злого Морала, заеду к вам с мужем в гости. С гостинцем!
   Колдунья стояла на пороге и провожала его долгим взглядом, задумчиво женским. Только бы они там всех перелопатили, мечтала она, ведь сильные какие! Даже Эллансо расколдовали.
   - Но смотри, - Збульден взобрался на высокого скакового волконя. - Если про мага наврала, не один я на тебе поженихаюсь!
   Митлан начала хмуро собираться в дорогу, она сделает Малангуку сюрприз, вышвырнув из полагающейся ей по Закону Любви башни одну нечестную женщину.
   И почему все правящие люди такие мудаки, спросила у богов ведьма. Самый маленький начальничек, управляющий метлой, и тот старается выделиться тупой ехидностью. А об это короле хоть песни пой, такой наглый. Боги молчали.
   Ей бы мог ответить Ргуша, который еле не падал, надрывая волосатый живот, со своей летучей повозки. Он был очень доволен собой - как же ловко удалось подменить бутылки в руках женщины! Да там не война будет, а цирк один, обхохочешься... Еще лукавому богу изрядно поднимал настроение тот факт, что задумав свою наглую для смеха авантюру, заодно и помог в освобождении своего любимого барда.

Все что спланировал вчера

сейчас не удается,

всю ночь рыдаешь до утра

судьба твоя смеется...

Не бойся, дурень, не жалей,

не ной не плачь, не злися,

ведь что должно быть, будет, эй!

Судьбе своей скорися!

Но если будешь ждать того,

чего ты без работы

желаешь получить всего,

то погниешь на шпроты.

И будет все, как должно быть,

и что бы ты ни делай,

работай, тогда будешь плыть

по жизни своей белой.

   Ргуша, сам того не зная, сейчас создал и разослал в умы бардов заклинание для неудачников от Лени - страшнейшей богини, которую ненавидел каждый уважающий себя бог и даже демоны из Антимира. Ведь существа, которые переставали делать что-либо, разленивались, толстели и, вконец, умирали. После такой смерти их вечные души не попадали в Поднебесную, или, что более вероятно, в Подземное царство, а растворялись в океане ленивейшей кислоты. Такая смерть считалась даже ужасней, чем полная аннигиляция из Вселенной, которой боялись даже Высшие боги.
  
   Бравый передовой разведывательный отряд вернулся в лагерь и рыцари, стоявшие в струнку, отрапортовали перед своим монархом.
   Збульден хитро улыбался, слушая, что за радами пятитысячной, почти равной его собственной, армии, копошатся несколько человек в черных мантиях Братства Мертвых. Пускай маги попробуют устоять от натиска моих демонов!
   - Через час трубить наступление - не раньше! - приказал король. - У меня что-то живот разболелся.
   Он направился к маленькому походному клозету, дверь которого украшало изображение золотой короны. Ну не ходить же, в самом деле, царственным особам под кустики в походе, как грязная чернь. А солдаты на то и солдаты, чтобы встречаться с трудностями на лоне природы.
   Захлопнув за собой дверь и набросив щеколду, Збульден завозился с завязками на штанах и шелковых подштанниках.
   - Знаешь, - обратился он к камердинеру...
   Очень злой и очень Черный маг Брагамантус очнулся с неимоверной головной болью. Он похлопал возле себя руками и нащупал посох. Алмаз, накопивший изрядное количество магических флюидов отдал их немножко изнывающему от похмелья колдуну. Одна из его ног отсутствовала, оканчиваясь округленным, словно запаянным бедром.
   - Ничего, новую отрастим! Это ж надо было так допиться! - немного успокоил себя и спросил декан Темного факультета. - Где это я?
   Конец его жезла тускло засиял и позволил магистру оглядеться.
   Повсюду его окружала красноватая чернота, где-то сверху лился монотонный глухой стук. Словно сердце, подумал Брагамантус. Вокруг него все шевелилось и булькало, истекая белесой слизью, под ним плескалось озерцо такой же жидкости. Маг с ужасом отметил, что его одежда, которая соприкасалась со слизью, растворилась, руки, и лицо нещадно пекли.
   Кислота! Едва не закричал доктор Некромантии, магия, кроме самой слабой, вроде света из палки, не действовала. Конечно чародей-многознайка даже не представлял себе, что "заколдованный индивидуум, помещенный в резервуар становиться полностью скованным границами своей темницы, а любая магия, способная нарушить пространство контейнера, полностью блокируется. Субъект находится в антистатическом сне, наподобие летаргии, все его движения, в том числе дыхание, аппарат травления и сердце работают в режиме замкнутого круга - воздух не кончается, пища не требуется. Испытуемый не может получить летальный исход, а также возможность нормального движения до тех пор, пока не будет извлечен, либо резервуар не будет уничтожен насильственным методом..."
   Где же я, метался между близкими стенками магистр.
   Сверху, откуда раздавался бухающий звук, послышалось странное бульканье, словно глотнул великан и темница судорожно сжалась, придавив одинокого, чуть не плачущего мага. Который внезапно понял, осененный видом изнутри, не раз приходилось видеть такое при проведении ритуалов над трупами.
   - Да я же в...
   - Знаешь! - закричало со всех сторон, оглушая почти до обморока. - Я что-то то сегодня отведал!
   Колдуна схватила волна, протащила его по узкому проходу между мокрыми стенками и он устремился по длинному грязному тоннелю, который очень часто изгибался, швыряя легкое тело Черного мага из одного направления в другое. От нещадной вони до боли резало слезившиеся глаза, лицо и одежду, не тронутую желудочной кислотой, облепили остро пахнущие сгустки.
   - Желудке! - Брагамантуса со свистом протянуло по широкому прямому коридору.
   Под громкое "пф-ф-ф-ф-фр" и "бр-р-р-пых-хь" сделанная из тонких досок кабинка разлетелась, ее крыша миновала целое поле и больно ударила вражеского короля по голове.
   Солдаты Збульдена, торжественно заорали, увидев зарывшегося в землю носом Морала, укрытого маленькой деревянной крышей. И тотчас намертво умолкли.
   На кривобоком полом пеньке, обшитым снежно белой тканью, сидел голый от пояса монарх и с криком растирал надорванный сфинктер. Идеально ровная окружность радиусом в десять метров была покрыта увеличенными комками испражнений.
   Несколько метров от разломанного сортира на земле корчился личный адъютант властителя - из его задницы торчала обутая в сандалию жилистая нога.
   Позади короля возвышался мускулистый одноногий старик в обглоданной черной мантии магистра, с головы до ног покрытый той же субстанцией. Чмокающий звук известил о том, что нога покинула родные места рыцаря и приклеилась на свое законное место.
   Брагамантус завращал сумасшедшими глазницами и поднял длинный, алмазный жезл, который тут же загорелся дьявольским пламенем. Он закричал громоподобным дребезжащим голосом, накопляя всю находящуюся в округе Силу.
   - Всех...!
   Что хотел сделать со всеми разозленный до крайности чародей, никто не узнал, потому что пущенный из пращи умелой рукой булыжник ударил ему в затылок.
   - Больше никогда не буду пить спиртное, - проинформировал окружающих декан Темного факультета и, упав ничком, отключился.
   Ужасное заклинание, которое должно было испепелить не одну тысячу обидчиков, бесхозно ушло в небо громадной черной волной.
   Со стороны лагеря противников поплыл усиливающийся атакующий вой.
   - Они атакуют! - бросился к монарху один из генералов.
   Увидев, что король и дальше продолжает осоловело ковыряться, он вынул из походного сундука три заветные бутылки.
   - В атаку! - заревел он, взмахивая рукой.
   С обеих сторон специально расчищенного поля ринулись закованные в броню люди, кто на защищенных металлом волкошадях, а большинство - на своих двоих.
   - За короля! - орали бегущие, но каждый, конечно, махал над головой мечем или булавой, за своего. Персонального.
   Уже несколько лет проводившиеся бои начались очень просто и банально. Конечно, это место освятил своей легкой лукавой рукой добродетельный Ргуша. Долгое время никому не нужный хутор стоял себе одиноко на краю мелкой речушки и в покровителях особо не нуждался. Да кому они нужны, эти покровители, думали проживавшие здесь охотники на бегемолягушек и речных крокорилл. Дружно думали, все трое!
   И жили бы падкие на достаточно нелегкую, но ценную добычу стрелки не тужили, дальше подвергаясь опасности быть проглоченными волосатой крокориллой или расплющенные в лепешку под самкой бегемолягушки. Не надо было смельчакам покровителя, хоть ты тресни, даже женщин не требовалось - меж собой как-то ладили. В том смысле, что за проданные шкуры и кости бедных убитых зверей платили хорошие деньги, а карбушки - это доброкачественный самогон, не то, что у ведьмы за лесом, пусть ей икнется.
   А как общеизвестно, рожденный пить, это рожденный пить, он ничего нормально делать не может, даже стакан держать. Не говоря уже о большой и чистой любви на куче сена.
   Однажды, затеял Морал в своем маленьком королевстве перепись жителей. Конечно же, о таком умном политическом шаге он услышал от некоего неизвестного барда, который, не совсем соображая, о чем поет, наполнился хитрой благодатью Ргуши. Лукавый бог заметил одну идентичную деталь в жизни двоих королевств.
   Ровно семь тысяч мужчин, восемь тысяч женщин и полторы тысячи шпингалетов.
   - У нас столько же людей, как у проклятого Збульдена? - бушевал король. - Даже детей?
   Советники, их было ровно пятеро, как и у главы соседнего государства, утвердительно кивали умными головами.
   Почти в тот же момент, точнейшие результаты аналогичного подсчета подданных положили перед Збульденом. Реакция была донельзя похожей на соседскую.
   По улицам столиц обеих королевств носился Баюня Тощий с неизменной песенкой.

У мово соседа то же,

что и в доме у меня,

прикуплю чего-нить тоже,

пусть завидует, свинья!

Пусть от зависти утрется -

У меня побольше вшей,

ну а он пускай смеется,

у нас поровну мышей.

Наш король совсем не годен

к своему правлению,

не стоит в его народе,

орган размножения.

А сосед и тот бессилен,

та же все проблема,

королеве промеж сисек

не сует трирему

Население на месте

все стоит и топчется,

у соседей чувство чести

через уши сочится.

   Дальше тупую песенку продолжали пошлые тезисы о том, что все жители обеих стран ни на что не годные в сексуальном плане, потому как рождаемость совсем не отличается от соседской. Это значит, что она стоит на месте, а из этого вывод: рождаемость детей стоит, потому что здесь у всех висит.
   После этих стишков бард, никогда особо не отличавшийся остроумием, стал самым разыскиваемым преступником в обеих державах. Его никак не могли поймать, так как Баюня под твердым незримым правительством хитрого бога менял места своих выступлений, как королева мантий за день. А королевы на материке были ох, какими модницами.
   Оба государя вдруг внезапно вспомнили о маленьком селе на окраинах обоих государств и начали посылать туда гонцов, приказчиков, наместников, собирателей податей и прочих дармоедов. Вконец затурканные, особенно налогами с двух сторон, охотники собирали пожитки и уходили в леса, в то время как среди заброшенного хутора вовсю мутузились слуги своих стран.
   Постепенно мелкие стычки, как это бывает, переросли в немного большие, а потом все удачно закончилось войной между обеими сторонами. Удачной, конечно, для Ргуши, который вдоволь насмеялся над тем, как проламываются головы за тройку кривых хибар.
   - Давай! - крикнул генерал и упал в редкую жухлую травку, войско в количестве пяти тысяч заняло такие же позиции.
   Трое рослых и самых тяжелых солдат, оставшиеся стоять перед атакующей армией Морала, размахнулись и бросили бутылки. И, конечно, тоже рухнули наземь.
   Противники проследили траекторию тройки болидов и, вычислив, что она оканчивается в их передних рядах, поголовно залегли.
   Сосуды ударились о каменистую почву и разбились. Все охнули: бойцы Збульдена разочарованно, ожидая увидеть кровожадных исполинских монстров, соседи же удивленно. Прямо в центре поля боя среди холмиков десяти тысяч голов возвышались три фигуры. Разноцветные дымки развеялись.
   Самая длинная, украшенная когда-то седой, а теперь блондинистой шевелюрой головой, потрясла алмазным посохом и окончила начатую еще в заточении тираду.
   - ... ную матерь вашей прабабушки! - Малангук, как прежде коллега по Академии, кипел праведным гневом. Он еще не знал, что его появление было менее эффектным, чем Брагамантуса.
   Вздувшийся змеями тугих мускулов великан молчал, он оценивал обстановку. Его поза сказала бы многое любою железоедоведу, если любой член горного племени вот так поворачивал голову и сгибал хребет, хоть беги. Сейчас достанут Молот-Мститель, легендарное оружие тех времен, когда исполины воевали меж собой, и начнут им мстить. Налево и направо.
   Украсил разноцветную обстановку откуда не возьмись пищащий тонким противным голосом самый криминогенный элемент двух королевств.
   - Где мой баян! - верещал Баюня, мотая круглой, покрытой тремя жидкими пасмами светлых волос, головой на почти прозрачной тощей шее. - Гд...
   Он запнулся, почти одновременно увидев спереди и позади себя разгневанных монархов, один из которых так и продолжал депрессивно сидеть на своем белом пеньке. Уткнувшись взглядом в знакомого барда, Збульден моргнул, и его глаза наполнились осмыслением происходящего.
   - Взять его! - приказал он в предвкушении сладкой расправы.
   - Нет! - донеслось с противоположного конца поля. - Вы, взять его!
   Тощий стихоплет картинно упал в обморок на руки ошеломленного Джаррона, который, опомнившись, отбросил его и встал в боевую великанью стойку.
   Войска понеслись друг на дружку, грудью на грудь, мечом на щит... Стоп, сказал записывающий Ргуша и прикусил перо. Он только что задумал написать большую красочную батальную поэму, отображавшую очередную битву, распаленную богом всех врунов.
   - Этого хватит! - заявил он и высунул голову посмотреть на действия внизу.
   Страшной силы удар потряс патрульную повозку молодого бога так, что тот еле не присоединился к бегущим по полю. Выпущенный Брагамантусом заряд сокрушительного черного пламени упечатался в дно летательной кареты, отбился от его невидимого бока и понесся обратно. По небу брызнули угольные звездочки, растворившись в небесной синеве.
   Центральная Зарница, а за ней, синхронно по очереди, Первая и Последняя повернули головы и посмотрели на бога.
   - Чего вылупились, - заорал испуганный Ргуша. - Я сам еле не обделался.
   Ага, дружно подумали Зарницы, ему, бессмертному, хоть бы хны, а от нас бы только сияющие копыта остались, да обгорелые перья.
   Но лукавый бог сейчас не прислушивался к скакунам - он мрачно пялился в растущее из леса пятно.
   - Етить, какая незадача! - ругнулся бог и добавил несколько нелитературных выражений. - Проворонил-таки, отродий антимирских...
   Примыкавший к полю еще не начавшегося боя лес кишел Трехглавыми.
   - Так тебе и надо, - победно возликовала Теплинь, наблюдавшая за приключениями Ргуши в цветном отражении на небесной тучке. - Не надо воровать, - погрозила она изображению симпатичным кулачком. Но покровительница семьи, домашнего очага и спокойствия была очень отходчивой, причем любимой дочерью богини Света и Доброты Фаллы, потому терпеливо дождалась пока Ргуша отправит сигнал о нападении на мир, и уже тогда отправилась на Вече Поднебесной.
   Лукавый бог на общее собрание небожителей не сильно рвался. Потому, во-первых, что надеялся замять инцидент силами своих подопечных.
   - Эка невидаль, - цвыркнул он сквозь зубы и сотворил толстую извивающуюся молнию, - всего лишь чуть поменьше миллиона демонов, да мои орлы всех разорвут.
   "Орлы", увидевшие несущихся на них трехголовых монстров, быстро прикинули соотношение десяти тысяч с хвостиком рыцарей и магов до миллиона без конечностей, и испустили целую какофонию из разных оттенков страха и ужаса.
   Почти все Трехглавые покинули лес и заполонили собой всю равнину. Они плотным полумесяцем насунулись на попятившихся людей. Рыцари дрожали, но строй не сломался. Единственным плюсом в сложившейся невеселой, даже Ргуша не смеялся, ситуации было то, что старые обиды были позабыты, соседи приязненно смотрели друг на дружку. Даже хлюпавшему носом Баюне кто-то сунул маленькую губную гармошку. Хриплые звуки миниатюрного духового инструмента, иногда прерывавшиеся всхлипами, немного подняли боевой дух солдат. Который тут же упал на прежнее место, когда тысячи демонских глоток изрыгнули долгий атакующий вой.
   Покрытые лоснящимся черным мехом, с отливом сирени, угловатые двухметровые тела, длинные щупальца с сиреневыми когтями на концах. Почти незаметные сияющие белым глазенки, похожие на проткнутые светлым пером дырочки в черной бумаге. Грозно топырящиеся петушиные хохолки на головах и три миллиона голодно открытых широких комариных хоботков. Все это тянулось к дрожащим людям.
   Вонь Антимира, которой благоухали демоны до слез напоминал бабушкино ромашковое мыло, которым предприимчивые карлики с Бони контрабандно закидали материк лет пятьдесят тому назад. Любой настоящий мужчина, у которого была бабушка ненавидел это самый запах. А ты представь, что возвращаешься из любимого океана-лужи, сияя могущественной боевой окраской, домой. Где любимая бабушка приготовила вкуснющие булочки. Она смотрит на тебя, хлопает руками о цветастый передник и причитает.
   - Немедленно смой это позорище! - и сладковатый дух ромашки набивается в нос, почти ударяясь о макушку внутри.
   Несколько особо инфантильных парней брякнулись в обморок, только завывающий гармошкой Баюня на миг приостановился и принюхался.
   - Что-то знакомое...
   На него уставились сотни взглядов, как на идиота. Кем он, кстати говоря, и являлся, судя по песенкам.
   Он сдвинул плечами и продолжил игру, зажмуря глаза, чтобы не видеть противников - его мучил солидный насморк, вследствие долгого сидения во влажной бутылке.
   О вибрировавшие от низменных боязней щиты ударилась волна атакующих. Пали первые рыцари, не удержавшись на ногах от тяжелых ударов щупальцами, повисли на копьях и тоже упали Трехглавые. Воздух заполнился криками, звоном оружия и свистом когтей.
   Внезапно комариные носики испуганно затрубили, и напор ослабел. На землю вернулось забродившее заклятие Брагамантуса. Оно, подзаряженное солнечной энергией и немного уклонившееся с предыдущего курса от удара о летучую повозку, хряпнулось прямо в центр атаковавших.
   Чудовищной силы резонанс от удара черного вала оземь потряс округу аж до гор. Никто не удержался на ногах, во все стороны брызнули ошметки Трехглавых. Черный, забитый доверху щупальцами, носиками и запахом мыла, вихрь поднялся выше облаков, окатывая все волной противной серо-бурой крови демонов. Брызги долетели даже до Ргуши, который предусмотрительно поднялся почти до края атмосферы, но все же не успел.
   Он задумчиво облизался.
   - Вкусные, твари, получше будет от ишакролика! Нате вам за то, что даже бога достали! - бог метко бросил в толпу заготовленную молнию и сотворил себе большой искрящийся жмут. - На всех хватит!
   Соотношение "свой - чужой" существенно поменялось. Теперь напротив ликовавших ровно десяти тысяч дрожали немного больше единички с пятью нолями.
   - Ни х..., - прошамкал очнувшийся Черный маг забитым травой ртом, - себе! Вот это я могу!
   Не слышавшие его бойцы с ним полностью согласились. Видя, что с неба падают меткие молнии, испепелявшие без всяких последствий и, самое главное, запах, целые десятки монстров, рыцари с дружным атакующим криком бросились на демонов. Из леса частым дождем сыпался дождь из отравленных стрел - вооруженная длинными дальнобойными луками троица охотников укрылась на верхушках деревьев и начала кровавую охоту.
   Джаррон размахивал пудовыми кулаками, Трехглавые, где бы не прикасался рукопашный выпад великана к их лоснящимся телам, лопались на месте. Даже не первая сотня противников была на его счету - жалкие хоботки-носики не могли пробить толстую кожу парня, а острые когти лишь оставляли неглубокие царапины.
   - А-а-а! - бесновался силач, размахивая послушными руками как мельницей. - Извините, - иногда говорил он, когда нечаянно задевал кого-то из своих и рыцарь уносился далеко вперед с важной вмятиной на забрале. - У-у-у-г-х!
   Вскоре возле него образовалось широкое свободное место - твари боялись, а союзники совсем не по-дружески, старались не сражаться с ним плечо к плечу.
   Невдалеке внутри ослепительной желтой сферы вертел своим алмазом Малангук. Он посылал светлые заклинания - нападающие вспыхивали и сгорали дотла, сотворенные из солнечных лучей хищные птицы раздирали Трехглавых и долбили их острыми кривыми клювами.
   - Гик! - заклинаний было мало для воинственного магистра, он печатал черно-сиреневые головы алмазным наконечником, превратившимся в десятигранную сферу. Кровь тварей заливали его со вчерашнего дня молодое лицо, но он величественно улыбался, не обращая на это внимание.
   Почти на самом краю поля чернела густая клубящаяся туча, там сражались адепты Братства Мертвых. Их некромантская магия была поистине кошмарной - мелкие тускло светившиеся хитиновыми панцирями жучки появлялись из норок в земле, заползали во все отверстия в телах Трехголовых и разъедали им внутренности. Павшие в бою рыцари оживали под звуками богомерзких песен-заклинаний, их глаза вспыхивали огнем и льдом Подземного царства. Они оскалено улыбались пробитыми головами, разодранные острыми когтями груди испаряли зловоние быстрого трупного разложения.
   Любое поднятое после смерти тело, которое рассталось со своей душой, очень быстро разрушается, клетки не регенерируют во время движения. Неподвижные частички плоти быстро теряют свое соединение и распадаются. Если труп не макнуть в бетонный раствор, или не окружить длинным ритуалом, требующим целую неделю, живой мертвец за полчаса обращается в тлен.
   - Кто это там балуется моей Некромантией? - заинтересованно очнулся, наконец, Брагамантус. - Эти что здесь делают?
   Он неосязаемыми ментальными пальцами прикоснулся к сознаниям своих слуг и закряхтел.
   - Золотишком, значит, попахиваем! Ну, я вам устрою... - скорее к демонам, а не молодцеватым адептам обратился Черный маг.
   Он деловито завозился на четвереньках, очищая от растительности большой квадрат земли и принялся чертить на нем заковыристые знаки-формулы. Он закончил во время, когда Трехглавые перегруппировались и опять пошли в атаку, тесня отчаянно защищающихся людей. Декан Темного факультета неопределенно хмыкнул и зачитал речитативом сложное заклинание.
   Витиеватые символы поднялись с земли, стряхнули, словно мокрые собаки, пыль и растворились в воздухе, оставив после себя легкие синие контуры.
   Позади демонов зашевелились груды разодранного и порубленного защитниками мяса - части раздробленных искореженных тел интервентов собирались вместе, пушистые хвостики присоединялись к щупальцам и клыкам, глаза прорастали на покрытых шерстью спинах, формировались фигуры никем доселе не виданных химер.
   Новоявленные монстры набросились на бывших хозяев своих отдельных частей. Трехглавых лупасили с двух сторон, с неба расстарался веселящийся Ргуша, уже предвкушая вкус победы. Ему опять на губы попал кусочек мяса, который был незамедлительно распробован Смелым.
   - Действительно вкуснейшая еда! - причмокнул обаятельный бог. - Но нет, - он сплюнул. - Так недалеко и до людоедства докатиться... Зачем смертным другой Моорт?
   Внизу, на далеком поле рыцари добивали последних чудищ, их сконструированные помощники беззвучно рассыпались и стекали по затоптанной траве бесформенными грудами.
   - Ну, вот и все, - тихо сказал кто-то в гробовой тишине, когда последний Трехглавый упал с пронзенной мечом головой.
   Люди и маги устало опускались на землю не в силах отдышаться. Баюня Тощий, по самое темечко обдрызданный серо-бурой гадостью, продул от ее остатков свою гармошечку и выдал.

Вот последни монстры пали,

мы отбились, мы смогли,

и хотя совсем устали -

нет сильней нас средь земли.

Подружитесь бравы войски,

вы сегодня то смогли,

что давным-давно геройски,

боги еле потягли.

Только дух наш сильный к бою

и безудержна удаль

нам позволила с тобой

всех врагов отправить в даль.

Пусть король Подземна Царства

возликует в нашу честь,

пусть ряды всех нас - рыцарства

минует Моорта месть!

   Он выдал последний хрипловатый аккорд и перевел дух, повсюду реяли аплодисменты.
   - Качать засранца! - десятки рук поймали барда и швырнули в вышину.
   - Это почему его так внезапно полюбили? - удивленно спросил Малангук у Джаррона, который отдыхивался рядом. - Паскудные стишки совсем не стали перестали быть такими же дрянными, как и были.
   Великан усмехнулся и поводил бровью.
   - Ты разве не видел как худой басноспевец спас жизнь обоим королям? В рукопашную схватился с двумя монстрами и убил их голыми руками, а потом заколол третьего, пока монархи рубили последнего.
   - Никогда бы не подумал, что это правда! - воскликнул магистр. - У меня сложилось впечатление, что он кроме лепки никуда не годных рифм больше ни на что не способен.
   - А это и не правда, - ответил парень. - Но, думаю, скоро об этом подвиге будет знать половина материка. Дело было так...
   На одиноко стоявшего Тощего с разных сторон неслись оба короля, которым он создал огромнейшие политические проблемы и несмываемые метки импотентов. Збульден, как и Морал, бежал на своих двух, даже не вспомнив о волкошади. Властителей объединяло одно сильнейшее желание - зарубить поэта на месте.
   Их заметили четверо отбившихся от общей массы демонов, которые тоже с определенными мотивами кинулись вперед, им были безразличны разборки между глупыми людьми. Жажда кромсать и разрывать влекла их к обоим приближающимся воинственным правителям с занесенными для удара мечами, равно как и к ничего не видящему Баюне, который, закрыв глаза, исполнял дикую мелодию. Все действующие лица маленькой драмы сошлись в одной точке.
   - Ой, - спохватился Тощий, когда один из королей наподдал ему под зад, рот барда приоткрылся и губная гармошка выпала.
   Не обращая внимания на пинок, бард наклонился и протянул руку к гармошке, которая шмякнувшись оземь, закатилась под груду оружия и рыцарских тел.
   Двое одновременно прыгнувших Трехглавых пролетели над его спиной и удивленно пробили друг другу лбы длинными твердыми хоботками. Словно поцеловались, предсмертно оплетая себя конечностями.
   Короли ударились о парочку обнявшихся тварей и покатились по земле, сцепившись мечами и шпорами на сапогах. На них бросился подбежавший демон, раскрывая для парного смертельного удара щупальца.
   - Вот куда ты спряталась! - Баюня ухватился за древко мешающего копья, под которым притаилась гармошка и поднял его.
   Почти настигнув свои жертвы, Трехглавый удивленно посмотрел на острие копья, которое торчало из его горла. Другой конец оружия находился в слабой руке барда, который ничего тяжелее клавесина в жизни не держал. Ну, портативного такого, маленького - не более пяти килограмм веса. Поэт, ничего не замечая, отпустил оружие и поднял свой инструмент, любовно обдувая его от налипшей земли.
   Щупальца демона безвольно опустились, глаза померкли и он, цвыркая кровью упал на окаменевших королей.
   - Не позволю, чтобы этот проклятый стихарь спас мне жизнь! - дуэтом закричали оба монарха. Они сбросили из себя благоухающий труп и, бешено орудуя мечами, нашинковали оставшегося Трехглавого в капусту. Затем Збульден и Морал кинулись на подмогу своим людям, оставив одинокого героя и дальше бубнить в свою гармонь.
   Ничего не понимающий Баюня взмывал к небу под дружественные выкрики.
   - О, вижу, солнце садится, - задумчиво проговорил он, стараясь удобнее устроится в воздухе, или улизнуть, если получится. - Стало быть, ужинать пора...
   К вечеру победители пересчитали потери, было полторы тысячи павших в бою и около двух тысяч раненых. Пустив по кругу несколько походных фляг с вином и самогоном, погибших почтили прочитанной бардом заупокойной. Ни слез, ни печали не было на лицах оставшихся, ведь после каждой битвы кто-то недосчитывался брата или друга.
   - Странно, - пробормотал под нос Светлый чародей, - даже потери у королевств одинаковые - по семьсот пятьдесят потерянных душ на каждого правителя.
   Ргуша просто не смог отказать себе в маленькой шалости. Он по-детски шаловливо хихикнул, отер зудящие от молний руки и, дернув вожжами, отправился на Поднебесное Вече. Попадет мне от Скада, ой, попадет, думал он, конструируя заранее уготованные фразы для хитрой защиты.
   Попадет ему, думала Теплинь, входя в Солнечный Зал. Интересно, как он выкрутится в этот раз?
   Из леса, наконец, показались несмелые охотники. После буйных прений на тему кто кому принадлежит, усталые от стычек монархи последовали рекомендациям умного Малангука, который немного разбирался в политике. Из пустого шлема с забралом соорудили урну для голосований, а трое жителей хутора провели между собой референдум на тему принадлежности села к тому или другому государству. Методом тайного голосования, электорат заявил о своей независимости. Так на материке появилось новая держава - Независимая Пограничная Республика Пьющих Охотников.
   Добрая половина армии, услыхав о прелестях дикой охоты в лесах и, что самое важное, десяти бочках неразбавленного спирта в одной из хибар, тотчас пожелала сменить гражданство. Но, увидев многообещающие лица своих монархов, солдаты нечто поняли о проблемах международной политики и паспортного контроля - походные плахи всюду были готовы к употреблению. Все остались на своих старых гражданских местах.
   Собравшись, все отправились праздновать в столицы. Чтобы не возникали новые неприятности, договорились о проведении мероприятий сначала в одном, а потом сразу в другом стольном граде. Великану и магам тоже предложили пойти, как лицам особо отличившимся, но они отказались, сославшись на необходимость вернуться в Академию. Брагамантус молчал, его душа раздиралась между чувством преподавательского долга и теми бочками спирта, которые извлекли из укромных мест охотники. Наконец он решился, незаметно для товарищей стрельнув глазами в сторону своих адептов.
   - Иду праздновать!
   - Браги, - поучительно протянул декан Светлого факультета. - Через толщину стекла я слышал какие-то клятвы о вредности алкоголя для твоего организма!
   Но магистр не поддался доброму влиянию.
   - В тот момент не было легиона кровожадных демонов, и я не висел за волосок до смерти! А десять бочек - это столько спирта, количество которого аннулирует любые обещания!
   - Что ж, - вздохнул Зеленый, - вижу, что за волосок до цирроза висит твоя печень. Но держать тебя не собираюсь, ты уже не сопливый столетний адепт, а серьезный дядька с дипломом.
   - То-то же! - Брагамантус победно задрал подбородок и растворился среди моря шлемов и нагрудников.
   Закованная в броню толпа, во главе с пьяным от славы бардом, сидевшем на повозке с бочками, исчезла с поля зрения.
   - Тэкс, - деловито закатал рукава Малангук и поднял посох.
   Семеро послушников Братства Мертвых со всех ног бросились в лес, только пыль заклубилась. Светлый маг разочарованно махнул рукой.
   - Мельчает Братство, лет двести назад даже смертельно раненный послушник бился бы со мной до последнего вздоха и крупицы Силы, а сейчас? Как блохи ускакали! За такую трусость, ух, и покажет им Первый Доктор! Хотел бы я знать его подлое черное имя!
  
  

Глава 3

  

"Хвала тому, кто придумал работу!

Теперь мне остается больше времени для себя..."

Лень

  
   - Мужики, нас кто-то преследует! - воскликнул один из адептов и они остановились.
   Орхрумус провел рукой перед лицом, нюхая ментальным носом флюиды Силы. Перед закрытыми глазами ему предстала густая щетка леса, тускло отдающая Жизнью Природы, сквозь нее прорывался пылающий непроницаемой чернотой конус, его верхушка всплескивала длинными языками пламени.
   - Ого! - выдохнул Надкушенный Нос, который тоже умел хорошо пользоваться внутренним зрениям и нюхом, - такой Силы я еще не видел!
   - И что будем... - поинтересовался толстый послушник, из-за своего немалого тела прозванный Жирком.
   - Делать надо ноги! - закончил за него другой адепт, дергаясь в темноту.
   Орхрумус, который кроме своей магической силы, отличался еще и зачатками ума, проанализировал темп передвижения объекта по ночному лесу, и сопоставил с их собственными потугами.
   - Неизвестный движется со скоростью более десяти миль в час, нам от него не убежать, тем более, что он проходит сквозь деревья, тогда как мы должны их огибать, или припечатываться лбами. - Он сделал паузу и задумчиво посмотрел на своих собратьев, - Предлагаю встретить его теплой дружеской обстановкой из засады.
   Они посовещались несколько секунд и взобрались на ветки деревьев. Каждый старался найти себе убежище с более густой кроной и повыше, но таких было всего два - завязалась небольшая компактная потасовка.
   Победили, как всегда, авторитет и сила, более слабые, чем Пегий и Жирок, адепты, отошли от выгодных мест и, потирая ушибы, тоже попрятались. Новенький в Братстве Надкушенный Нос закопался под кучей валежника. Он, вместе с остальными, следуя приказаниям своего старшего, уютно разместившегося на самой высокой сосне, водил напряженными от Силы пальцами по воздуху. Пространство засады между звездным небом и болотистой землей кишело оставленными заклинаниями.
   Все вокруг было оплетено тонкими нитями Острой Смерти - каждая обвисшая паутинка, прикоснись к ней любое тело, мгновенно распрямлялась, ополовинивая жертву. Вскоре округа, по которой прогулялись послушники, была усыпана частичками комариных крыльев, одиноко упала дятлосова, неосторожно погнавшись за выхухомяком. Адепты затаились, сжимая под складками мантий зудящие кожу готовые заклинания.
   - Орхрумус, - спросил кто-то из темноты. - А это не может быть Малангук?
   - Нет! - приглушенно рявкнул вместо старшего послушника Надкушенный Нос, - у него аура светлая, как задница Гульки Пощечины со второго курса, а тот, кто приближается - черный, как твоя приблудная душа.
   - Эт хорошо, что не Зеленый колдун, я его боюсь до дрожи в тапках. Страшный человек...
   Послушник даже не догадывался, что неизвестный преследователь будет куда как пострашней Малангука, до противоположности.
   - Заткнитесь! - вскипел Пегий. - Это засада, а не театр!
   И тут же начался театр. Из одного актера и семерых зрителей.
   - Антемоортус-бане-грыммэно! - громыхнуло аннулирующее магию Смерти заклинание. Сразу же после этого блеснула короткая багровая молния другого - парализованные братья посыпались со своих убежищ, как перезрелые груши. Воздух колебался, словно густое бесцветное желе, по которому ударила громадная ложка.
   - Значит, темными делишками балуемся, - грозно, словно плюнул дребезжащий старческий голос.
   Орхрумус захрипел, в надежде глотнуть хоть капельку воздуха, ему на горло тяжело опустилась остро пахнущая сандалия. Запах был донельзя знакомым - так же благоухал каждый рыцарь, который находился возле королевского сортира в момент появления одного старика.
   Алмазный посох засиял электрическим светом, освещая злобно искаженное лицо Брагамантуса. Черный маг, конечно, недолго разрывался в сомнениях, выбирать спиртное, или сбросить стресс на головах нашаливших подчиненных.
   Выпив кружку-десятую алкогольных напитков и поблагодарив окружающих за теплый прием, магистр заплетающимся языком напел транспортное заклинание. Поставив ограничение на превышение скорости, чтобы не укачало, он заснул в передвижном магическом болиде и очнулся, когда посох просигналил ему о приближении к беглецам.
   - Н-не, - простонал Пегий остатками воздуха.
   - И не надо мне тут сейчас умирать, - магистр немного послабил натиск. - Не сможешь внятно объяснить, что вы делали на поле битвы и светили мордами Братства? На плаху захотели?
   Орхрумус отрицательно замотал головой, насколько позволила прищемленная шея.
   - Стало быть, на виселицу?
   Остальные послушники стонали, понемногу приходя в сознание после паралитического шока.
   - Вот мы сейчас и сделаем групповую казнь из шести человек!
   - Великий Доктор, нас уже семеро, - пискнул Пегий.
   Брагамантус поднял бровь, рассматривая лежащие кругом тела.
   - Новенький, встать! - он небрежно швырнул в послушников шариком Освежающего заклинания.
   Непослушное тело напряглось, и Лавас поднялся на ноги.
   - Так, специалист по Затмениям, наглец и двоечник... - протянул магистр. - Чем еще порадуешь?
   Надкушенный Нос размял туго зажатые заклинанием мускулы. Несмотря на рассказы старших Братьев, он никак не мог поверить, что Черный Бич этого мира - простой учитель из Академии, пусть даже самый злобный и сильный Некромант из всех преподавателей.
   - Могу также массово наводить Затмения на разум и восприятие, неплохо владею внутренним обонянием, ну, и пара-тройка боевых заклинаний.
   - Не припомню, чтобы ты в этом блистал. Эй, не спи! - Брагамантус убрал ногу с лежащего и царапающий ногтями землю Пегий устало замолчал. - Из всех адептов, вы нашли мне в последователи самого бездарного и тупого второгодника, абсолютно ни на что не способного!
   Послушники, уже оправившись от шока, нервно прижимались каждый к своему дереву и молчали.
   - Вот бы вас сейчас! - пригрозил магистр, проведя жезлом по воздуху, который оставил длинную гудящую полосу. - Если за три секунды, - обратился он Лавасу, - не продемонстрируешь чего-нибудь вещественного, так и быть, умрешь после этих тупых недоносков.
   - Сей момент! - спохватился Надкушенный Нос, Он сделал несколько пассов руками, трижды подпрыгнул и что-то прошептал. В воздухе тихо щелкнуло, будто сломалась ветка и прошелестел легкий ветерок. Больше ничего не случилось, только вдали завыли крокориллы, тонко чувствующие магию.
   - Ой, какая Сила, слов нима! - Брагамантус поднял посох. - Мне аж дух захватило - убивать тебя будем...
   - Стой, - умоляюще бухнулся на колени Лавас, - не губи мою душу.
   - И почему я должен этого не делать? - поинтересовался Черный колдун, продолжая орудовать посохом. - У тебя еще две секунды, пока я не выбрал из длинного списка один из методов умерщвления твоего ненужного тела.
   - Где твой кошелек, достопочтимый Доктор Братства? - спросил с коленей потенциальный кандидат в мертвецы.
   Магистр неуверенно пощупал пальцами свободной руки в складках мантии - на месте висящего мешочка с деньгами красовались срезанные веревочки. Он вскинул глаза на нового члена Братства и удивился - Лавас стоял на совершенно другом конце полянки, от того места, где находился секунду до этого. Остальные послушники смущенно смотрели на свои голые ноги, у всех шестерых были спущены штаны и перевязаны между собой толстым узлом.
   Алмазный посох опустился на землю.
   - Молодец, - похвально сказал Брагамантус, - что ограничился лишь кошельком. За шуточку со штанами я бы не посмотрел на твою быстроту.
   - Это не скорость, великий магистр, - облегченно объяснил Надкушенный Нос. - Прошло более пяти минут, пока мне удалось проделать все эти манипуляции, просто я воспользовался заклинанием Массового Затемнения сознания. Пока вы все дружно пускали слюни, я мог спокойно убежать.
   - Слюни, - пробормотал колдун, обтирая мокрый подбородок. - От меня бы далеко не убежал, но, должен признать, надо иметь неплохие способности и неслыханную наглость, чтобы проделать такое с могущественным мастером магии.
   - Да я вовсю пользовался в Академии, даже с ректором... - пожалел, что сказанул послушник. Он прикрыл рот обеими руками и перепугано вытаращил глаза. Но, слово не дятлосова, вылетит - не подстрелишь.
   - Так вот кто последнее время тибрил в столовой деньги и еду! - догадался Брагамантус. - С ума сойти, больше тысячи человек народа заморочить! Ты, определенно гений в своем деле, не будь ты моим учеником, Гильдия Воров и Обманщиков, оторвала бы тебя с руками. Кошелек верни!
   Тяжелая мошна перекочевала обратно к владельцу.
   - Я имел в виду, полную сумму! - магистр поднял мешочек перед собой и многозначительно потряс.
   Лавас разочарованно вернул еще десять карбушек, на его покореженном чужими зубами лице не было и тени стыда.
   - Поскольку у меня есть уже семеро человек, - Брагамантус задумчиво оглядел адептов, несмело поднявшихся на ноги, - можно обратится к Предсказанию. Тогда будем знать, что делать дальше. Молодцы, - похвалил он послушников. - Нашли мне хорошего помощника, посему, карать вас не буду...
   Лесной воздух наполнился облегченными вздохами.
   - Но, поскольку вы без разрешения руководства, - пояснил черный маг, - то есть, меня, пошли на авантюрную акцию, сияя рожами на весь белый свет, поставили под угрозу конфиденциальность Братства, в желании подзаработать. Я просто должен...
   Адепты организованно сыпанули в чащи, прекрасно понимая, каким результатом может окончиться речь подобного рода. Конечно, далеко убежать от алмазного посоха они не смогли. С явным наслаждением магистр повел перед собой жезлом, извилистый полукруг вспыхнул, опаливая листья, и уселся на пенек подождать. Истошные крики ужаса и боли позволили его искривленным губам расплыться в довольной улыбке.
   Бурые змеи, молниеносно промчавшиеся между густыми кронами и стволами, оплели мечущиеся в воздухе пятки и повалили всех на землю. На полянку вперед ногами гордо въехали адепты, те, кто посчастливее - на спинах, а не роя землю носом. Брагамантус легко поклонился несуществующим зрителям и не поленился пнуть шесть тел, извивающихся от боли в щиколотках под его ногами.
   - Эффектно, господин, - сказал Надкушенный Нос. Он стоял на том же месте, куда отошел после возвращения кошелька. Парень или идиот, подумал колдун, или очень высокого мнения о себе. Что ж, это исправимо, конечно, кроме идиотизма.
   - Поговори мне тут, - магистр выплюнул нелегкую формулу. - Ты еще эффектного не видел.
   Послушники внезапно хрюкнули и затихли. Их головы со всхлипом оторвались от туловищ и повисли в воздухе, орошая землю кровью. Мертвые глаза смотрели на построенные в идеальных круг соседствующие головы. Образовалась специфическая шестиконечная звезда, из ушей протянулись тонкие розовые дымки, соединяя края фигуры между собой и очерчивая края пугающей схемы.
   - Уль, - выдавил Лавас, бледнея и сползая по стволу вяза.
   - Стой! - колдун небрежно махнул в его сторону пальцами. Тело послушника окаменело, конечности выпрямились, не позволяя упасть, а веки приклеились ко лбу. Невольно он должен был смотреть на черный ритуал.
   Внутри фигуры полыхнуло, повалил угольный дым, который извивался и клубился, ударяясь о прозрачные границы, проведенные между головами. Глаза послушников налились холодным зеленым светом Подземного Царства, зрачки медленно накалялись, меняя цвет. В них уже проглядывался слабый огонек Нижних Кругов.
   - Это демон нам понадобился, - пояснил Брагамантус, который нетерпеливо подпрыгивал возле своего творения, стараясь любовно его чуть ли не погладить. - Если Повелитель не изволит явиться в течение, - он посмотрел на наручную клепсидру, - уже десяти минут, станет несколькими учениками поменьше.
   Лавас, не в силе не то что заговорить, а даже мигнуть, неопределенно икнул.
   Колдун бормотал заклинание призыва, помахивая рукой, и челюсти голов щелкали зубами в такт его движениям. Короткие волосы топорщились, между ними проскакивали искорки электричества, носы светились красным, будто раскаленные угли.
   Дым, не в состоянии превозмочь барьеры между собой и ночным лесом, наконец, успокоился, закружился в воронку и осел. На его месте стояло невысокое, приземистое, но очень широкое в плечах существо. Его грудь и плечи были настолько внушительными, что более, чем в полтора раза превосходили расстояние между макушкой и пальцами ног. Оно было загорелым до черноты, местами на коже проступили шкварки. На абсолютно лысом и безволосом лице торчал длинный нос-хобот, он извивался и поглаживал существу выпуклый лоб.
   - О, великий и всемогущий демон Третьего Круга, - раболепно обратился к новоприбывшему колдун. - Твой верный слуга из Братства приветствует тебя.
   - Вижу, - зычным голосом пророкотал житель По Ту Сторону от Подземного Царства, куда не заглядывала ни одна умершая душа, - ты высоко поднялся со времени нашей последней встречи. Алмазный посох круче и длиннее, чем у Шоррека Бесцветного, который некоторое время служил мне. Где взял, или правильнее будет спросить, у чьего трупа?
   - Никаких мертвецов помимо ритуалов на вашу честь, ваше Призвание! - склонил голову Брагамантус. - С помощью одного из магов Академии, мне удалось разгадать старинную загадку богов.
   - Думается, - нахмурился Тангор, - тут не обошлось без Светлой магии, иначе твой посох был бы не более, чем из опала.
   - Не знал, что существуют жезлы из опала...
   - Не отвлекайся! - жестко приказал демон. Магистр захлопнул рот и стушевался. - Ты принял помощь у нашего злейшего врага. За такое полагается немедленное растление души!
   - Великий Тангор, не делай поспешных выводов, - ловко выкрутился колдун. - Я использовал Светлого в корыстных целях, а за такое, согласно Уставу Братства, полагается награда, а не смерть.
   Демон провел взглядом грязно-желтых глаз по лбу магистра, читая воспоминания. Найдя необходимое, он некоторое время заинтересованно помигал бровями и хмыкнул.
   - Ты был в таком невменяемом состоянии, что ни о каком использовании другого человека и речи быть не может. Тем более, о награде, даже не проси.
   - Но, - попробовал возразить Брагамантус. - Я же...
   - Можешь пасть прикрыть? - рявкнул демон. - Ты хоть знаешь, что дарованная богами Сила не твоя?
   - Как? - чуть не плача приложил руки к груди маг.
   - Она распределилась на троих существ, одно из которых даже не является человеком. И куда ты смотрел, дурень старый?
   - Это произошло спонтанно, - проскрипел осевшим голосом Брагамантус. Мечты о завоеванном мире растворялись бледными кристалликами сахара в бездонном кофейном колодце черной реальности.
   - Скорее, стаканно, - рассмеялся Тангор. - Ладно, убивать тебя не будем. Что хотел-то?
   - О, Хозяин всего чуждого доброму! Скажи мне, как использовать эту Силу, чтобы завоевать эту землю и вызволить наших братьев из заточения, созданного Скадом?
   Демон коротким жестом создал себе комфортное мягкое кресло, наполненное серым дымом, прикрыл глаза, вчитываясь в Астрал. Его хобот мелко завибрировал, всасывая в мозг все больше новой информации.
   - Да, - протянул житель Третьего Круга за Подземным Царством, - давненько я сюда не заглядывал.
   Брагамантус вовсю обратился во внимание, ему было ох как необходимо получить ценные сведения и наставления. Ведь корона властителя мира еще никому не помешала.
   - Много тут делается... - щелкнул длинный язык с тремя змеиными концами. - Слушай, слуга! Мощь Хранителей нашей темницы ослабевает, поскольку на этот мир напали Трехглавые. Все боги скоро отправятся на величайший бой за последние тысячелетия, у Портала в Подземном Царстве останется лишь пара охранников, не считая серебряных ос, берегущих Царство от нежеланных Моорту гостей. Полученной Силой ты сломишь их сопротивление и откроешь проход из нашей тюрьмы, тогда мы выйдем на свободу и повергнем богов. В мире воцарится наша власть, и ты станешь наместником, самым могущественным из горстки оставшихся созданий.
   - Что же делать с пришельцами из Антимира? - задал вопрос магистр, косясь на клепсидру. Его не сильно волновала судьба послушников, но покорные слуги ценились везде, а при завоевании мира было необходимо провести не один сложный ритуал, который требовал конкретное количество посвященных в тайные знания. Ждать ближайшие двенадцать лет, обучая неизвестно каких возможностей учеников разгромленной Академии, не было никакого желания.
   - Вероятность покорения мира Трехглавыми очень велика. Боги за последнее время достаточно разленились, но их Сила по-прежнему божественна. Будем надеяться на то, что обороноспособность Высших и Низших порядочно потреплется, нам будет проще сломить их. Если же победят антидемоны, нам что освобождаться, что дальше гнить в подземных болотах, одно и то же - материя Вселенной просто вывернется наизнанку и перестанет существовать. Так что постарайся пробраться к Порталу в Подземном Царстве как можно быстрее, Книга Пророчеств откроет тебе месторасположение владений Моорта и Марубхи. Но помни, что Сила твоя принадлежит еще двум существам, они должны постоянно находиться возле тебя, желательно в обморочном состоянии, только тогда заклинание Удара, Разбивающего Стены сможет сломить барьер между Царством и нашей темницей.
   Да этому парню голову проломишь до бессознательности только обрушив скалу, да и с Малангуком проблем не оберешься, подумал магистр. Сложное задание, однако правление миром этого стоит!
   - Пора мне, чувствую, Тюрьма притягивает меня обратно, - сказал демон, прислушиваясь к внутренним ощущениям. - Тебе нужны эти шестеро? - он указал на кружащиеся в танце головы.
   Желание угодить хозяину было велико, но необходимость проведения нескольких ритуалов превышала любое корыстолюбие.
   - Нет, - покачал головой Брагамантус. - Без них мне не удастся освободить твоих братьев, Повелитель. Смогу отдать их изуродованные души после овладения миром.
   - Не думаю, что это понадобиться, - с видимым сожалением протянул Тангор. - После завоевания мира все души и так будут принадлежать нам! Что ж, бывай, ждем тебя в гости...
   Он будто присел и начал таять от кончиков пальцев на ногах, скоро его лоб и лысая макушка исчезла в земле. Только дым погустел и начал более клубиться, скрывая место его ухода.
   Магистр тяжело вздохнул и пропел первые слова Мгновенного Оживления. На его плечи только что взвалили титанический труд, влекущий за собой немедленное погребение живьем в случае поражения. На Поднебесную Черный маг не слишком надеялся, боги редко прощают попытки освобождения своих смертельных врагов, которые в седые времена едва не убили Скада, возжелав властвования над мировым порядком.
   - Будь осторожен с этим отроком, - из фигуры показалась темная рука, объятая болотным пламенем, и указала на Лаваса. - Его душа еще не определилась и не обрела необходимый нам черный цвет. - Она исчезла, дым в последний раз взвился тяжелым столбом и развеялся в воздухе, головы послушников со стуком ударились в центре блекнувшей фигуры и упали.
   Брагамантус бросил задумчивый взгляд на одеревенелого Надкушенного Носа и завершил формулу.
   Головы приклеились к одиноким шеям, по местам разрывов пробежали огоньки, спаяв горячим прикосновением поврежденную плоть. Шесть пар отвердевших легких со свистом наполнились воздухом. Воскрешенные адепты захрипели, скребя грунт и опавшие листья скрюченными плацами.
   - Гм, - колдун опять посмотрел на часы. - Еще минута, и я бы оказался счастливым обладателем группы безмозглых зомби, способных только кушать свежее мясо и нещадно благоухать. - Ну, что, бравое братское войско! Идем, разорим какое-нибудь село, надо проделать ритуал по нахождению Книги Пророчеств, которая находится сейчас в моей комнате в Академии. Одно условие, - он погрозил кулаком поднявшимся на ноги послушникам. - Нет, приказание. Всех мужчин и детей вы режете сами, женщины, а особенно девственницы - мне!
   Члены Братства Мертвых разочарованно загалдели.
   - Не переживайте, - успокоил слуг магистр. - Мне они нужны только для заклинаний, секс меня не интересует! По возрасту не полагается. Просто кровь не познавших желание девушек очень полезна, она вмещает огромное количество светлой Силы, необходимой для некоторых действий, которые не могут быть вызваны Черной магией. После обескровливания, я отдам еще тепленьких красавиц на ваши поругания, только смотрите, не опозорьте меня, издевайтесь на славу, пусть наши демоны порадуются!
   - А не проще пойти в школу и забрать Книгу из вашей комнаты? - спросил Орхрумус.
   - Академия кишит демонами из Антимира! - Брагамантус посмотрел на него, как на олигофрена. - Желаешь попасть в Подземное Царство не своими ногами, а в полной скунсопауков тележке Марубхи?
   Послушники беспрекословно построились в цепочку и зашагали по лесу по направлению к ближайшему поселку. Они еще не знали, что все населенные пункты от центра края ста королевств и до границы с Валорном начисто вырезанные Трехглавыми. Им удастся поймать только несколько старых бабушек в подгорном хуторе, невдалеке от Академии и Ваглаловых гор.
  
   Под хриплые звуки фанфар лукавый бог прошел через широко открытые ворота в Солнечный Зал. И чего хрипят, подумал он, надо будет вставить парочку пистонов Шромбу. Тучи перед его стопами превратились в мягкие ступени, ровно тридцать, позволяя выйти на широкую шлифованную поверхность комнаты для заседаний. Ргуша привычно прижмурился - яркий свет из сотен размноженных солнц бил отовсюду, будоража глаза.
   За огромным круглым столом сидели все боги. Головы сидящих к нему спиной даже не виднелись за высокими шелковыми спинками. В центре, на висящем над столом троне восседал Скад, хмуро следивший за движениями сына.
   Увидев, что места заняты, только одно кресло с изображенным на нем пером, мечом и баяном, пустует, Смелый немного отодвинул его назад и удобно примостился.
   - Чего молчим, - обратился он к родственникам, - случилось чего?
   Все молчали, злобно пожирая его глазами. Конечно, ведь это он своевременно не заметил Прорыва между мирами и позволил множеству Трехглавых пробраться на их территорию. Почти сотня хмурых глаз пожирала лукавого брата и сына, конечно, смерти ему не желал никто, кроме, разве что, Марубхи, Моорта и парочки божков помельче.
   - Если ничего не случилось, позвольте откланяться? - хитро спросил Ргуша, делая вид, что собирается встать и уйти восвояси.
   - Все, мое терпение лопнуло! - лопнуло терпение бога-Отца. Из его глаз во все стороны брызнули коричневые молнии, остальные боги дружно пригнулись, некоторые юрко уползли под защиту стола. Все, конечно, кроме Ргуши, который прошептал слова Зеркального Отражения и лишь втянул голову в плечи.
   - Помилуй, отец, - спросил Смелый. - Почему сосуд твоего терпения переполнился?
   - Океан, - поправил его Скад, - а не сосуд! Долгое время я терпел твои выходки, но сейчас, когда ты пренебрег судьбой всего мира, я просто должен обратить тебя в демона и отправить на самый далекий Третий Круг за Подземным Царством!
   - Великий Скад, чем же я провинился?
   - Да как ты смел не соблюдать осторожность и нагло проворонить вторжение из Антимира? - вскипела Фалла. Даже в гневе она была прекрасна - ее длинные прямые волосы развевались под дуновением небесного ветерка, глаза сияли светом добра, ничуть не испорченные искорками праведной злости. - По твоему кощунственному недосмотру демоны разрушили Академию, детище наших служителей, уничтожили сотни верных нам жителей этого мира, почти превратили в антиматерию несколько лесов и рек, чего не случилось благодаря нашему вмешательству.
   - Мама, - ответил давно заготовленной речью Ргуша. - Разве судьба твоей любимой дочери не стоила парочку смертей подчиненных нам существ?
   - Какой дочери, - удивилась Мать-богиня.
   - Вот, - лукавый бог указал на Эллансо. - С моей помощью смертным удалось разбить наложенное тобой заклятие! Именно я подарил ей любовь с почти смертным, это я позволил ей познать радости от половой близости и страстно возжелать. Только благодаря мне она вернулась к нам в своем настоящем подобии, а не с внешностью потрепанной корабельной крысы!
   Богиня - механик Солнца, самая старшая дочь, которая после Юлани превосходила мать по красоте и сексуальности, покраснела. Ее чудесные глаза затуманились при упоминании о ночи, проведенной с великаном.
   Фалла долго молчала, Скад также раздумывал. Остальные боги с интересом наблюдали за происходящим, некоторые ласково улыбались, заранее предвидя победу Смелого.
   - И не думай, что я прощу тебе эту погрешность, - прогрохотал верховный бог. Фалла, придя, наконец, к выводам о том, что Ргуша в сей раз сделал нечто хорошее, вопреки своей психологии, а также, чувствуя свою вину за содеянное с Эллансо, умоляюще посмотрела на Скада Небокола. Отец запнулся, собираясь продолжить обвинительную тираду, они вошли в телепатический диалог. Божественный папа вращал глазами, стискивал кулаки, раздувал щеки, но, наконец, сдался.
   Поверить не могу, подумала Теплинь, что этому проныре опять удалось избежать наказания. Вот это хитрец, ведь все произошло совершенно спонтанно!
   - Ладно, - согласился с безмолвной просьбой жены Скад, мельком взглянув на добрую улыбку своей старшей дочери. - Ты прощен, поскольку руководствовался исключительно благими намерениями. Довольно странно, что мой лукавый сын сделал что-то полезное, а не наоборот. Если изменяются константы, а неисправимое исправляется, значит близиться конец света... Можешь быть свободен, но завтра, когда поднимется из подземного паркинга подопечное Эллансо, ты должен облачится во все доспехи!
   Ргуша покорно поклонился, довольный результатом собрания.
   - После восхода солнца, - продолжил бог-Отец, - все должны собраться в месте разрыва преграды между мирами и принять бой против Трехглавых.
   Присутствующие дружно взревели, переполненные жаждой к битве. По столу загрохотали твердо сжатые кулаки и наманикюренные ладошки, кто-то ударил по столешнице тяжелой булавой, всюду брызнули щепки Первородного дерева.
   - Только двое не будут принимать участие, - одним грозным жестом остановил разгулявшихся Скад. - Это...
   Все затихли, каждый хотел внести свою лепту, проломив не одну хоботастую головенку.
   - Не хочу опять потерять любимую дочь, - тихо, почти любовно сказал верховный бог. - Эллансо будет дежурить у Темницы демонов. И...
   Присутствующие напряглись, на шлифованный пол брызнул мелкий холодный пот, ведь никто не хотел проводить дежурство в холодно-горячем Подземном царстве.
   - Ргуша, поскольку отличился в последних событиях и мне не очень хочется избавиться от такого полезного помощника!
   Дружный вздох наполнил Солнечный Зал облегчением. Лукавый бог скривился, словно съел скунсопаука, по крайней мере, одну из лапок. Высшие и младшие божества поднялись из-за стола, заскрипело множество отодвигаемых стульев.
   - Погодите! - в надежде на лучшее рявкнул Смелый. Братья и сестры обратили на него свои взгляды. - Я хочу сказать пару слов!
   Остальные опустились обратно на свои места. Шромб взвыл и подскочил, надо сказать, вместе со своим стулом. Крупная кнопка, брошенная метким Ргушей, глубоко вонзилась в божественную задницу. Другим концом она намертво приклеилась к сидению, что соединило изобретателя с деревом, составляя интересную композицию.
   Обещал лукавый бог разобраться с Дворецким Всех Дверей, так и сделал. Он редко бросал слова на ветер, за исключением моментов, когда врал, или использовал эти фразы себе на пользу.
   Громко матерясь, Шромб отклеил себя от стула и бросил кнопкой в сторону Ргуши. Тот ловко ее поймал и невозмутимо бросил в карман, пригодится. Остальные боги, включая Скада, сделали вид, что ничего не случилось. Им было давно не привыкать, это за столетия-то.
   - Эта выходка еще раз утвердила меня в правильности решения, - хмуро сказал бог-Отец, жестом распуская собрание. - Эту короткую ночь каждый из нас должен использовать на размышления о тактике и стратегии завтрашнего боя. Все свободны.
   Угу, привычно подумали всемогущественные дети, попробуй чего-нибудь на поле брани учудить из собственного репертуара, как папаня мигом в демона обратит и бегом на один из трех Кругов. Все равно он примет командование на себя и будет, потом, кичиться своим героизмом и гениальным ведением боевых действий, не одно тысячелетие.
   Утро для родственников было довольно мрачным, ни единый лучик любимого светила молодой богини не пробивался сквозь толщу льда и камня.
   - Веселая картина, - не слишком оптимистично проговорил Ргуша, пиная маленький камешек, который сорвался с обрыва и покатился вниз. Поднялся страшный грохот, кусочек гранита, разогнавшись, столкнулся с другими, более крупными и увлек их за собой.
   - Грм-м-др-баб-бах, - пророкотала лавина, дружно стремясь к подножию скалы, на которой стояли боги. Несколько тонн пыли и каменной крошки радостно ухнули, поднимая брызги жидкого огня и кислоты, которыми было окружено подземное царство. Воздух, забитый доверху ядовитым оранжевым паром клоками разрывался под ударами пылевого вихря, открывая раскинувшийся вид внизу.
   Брат и сестра стояли на коротком уступе, где начинался и сразу оканчивался единственный в мире проход во владения Моорта. Мертвые бездушные стражники были вплавлены в камни охранным заклинанием, их маленькие злобные глазки вращались вслед идущим по протоптанной миллионами бестелесных фигур дорожке богам.
   - Долго еще идти? - поинтересовалась Эллансо, всматриваясь вперед, где среди огненного моря одиноко торчал голубовато-белый остров из цельного куска айсберга. Там мучились души, которые выли и стонали одновременно от жестокого мороза и пекущего горна подземного пламени.
   - Не больше часа, - ответил Ргуша, поеживаясь, когда из тумана появлялась очередная мертвая бестия - измененная после смерти форма жестоких убийц или насильников. Один даже попытался броситься на девушку, вспомнив свои дела при жизни.
   - Только маньяков-извращенцев мне тут не хватало, - Эллансо коротким ударом ноги отбросила похотливо извивающееся иллюзорное тело обратно в пропасть. - Вон, какого братца хорошего заимела. Как вспомню, что ни одна подлянка на земле не обходится без твоего вмешательства, аж жуть берет.
   - Помолчала бы, - вспыхнул лукавый бог. - Ты мне больше нравилась в подобии тихой и спокойной страшилы, а не языкатой красавицы. Будешь много болтать, постараюсь найти метод вернуть тебе прежнюю, более подходящую внешность, желательно, немую.
   - Напугал, - усмехнулась сестра. - Вместе с моей внешностью ко мне вернулась и Сила, а это означает, что шансы на Дуэли Богов у нас будут равны. И, учти, что за много лет я ох как набралась злости к нашим верным родственникам, а о тебе и говорить не стоит - ни на что, кроме мелких неприятностей ты не годен.
   - Разве? - спросил Ргуша, создавая себе исполинский двуручный меч и рубя им во все стороны. На мокрую от подземной влаги каменистую почву упали несколько разрубленных душ. Они были еще не покорежены ветрами Вечности, на бледных лицах, к которым не успела дотронуться костлявая рука Моорта, было написаны страдание и жажда убивать. - Кажется, это была шайка разбойников, промышлявших разграблением караванов между странами за Валорном и Ваглаловыми горами. Не знаю, что и думать, это были настолько матерые парни, которых боялись даже регулярные войска ста королевств. Кто их мог убить? Не иначе, не обошлось без одного великана...
   При упоминании о любимом Эллансо вздрогнула и задумчиво откинула черные волосы.
   - Ргуша, - спросила она, - а час, это много?
   Бог посмотрел на нее, как на самку каракасатки, которые никогда не отличались ни особым умом, ни сообразительностью, помолчал секунду, тогда ответил.
   - Столько времени провожу среди смертных, что привык к их исчислению времени. Даже забыл, что такое понятие небожителям чуждо. Час - это шестьдесят минут, или три тысячи шестьсот секунд. Понятно?
   - Понятно, - кивнула головой механик солнца. - А что такое секунда?
   - Такой отрезок времени, который примерно равняется одному удару сердца, - не сдался Смелый.
   Богиня приложила ладонь к прелестной груди и прислушалась.
   - Секунда, - спросила она спустя несколько минут, - это так долго?
   - Прости, - извинился Ргуша, - совсем забыл, что она равняется удару человеческого сердца, а не божественного. Это, - он несколько раз равномерно щелкнул пальцами, - пять секунд. Понятно?
   - А что такое пять? - невинно захлопала ресницами красавица.
   Лукавый бог застонал и попробовал, почти успешно, притворится ходячим мертвецом.
   - Извини, - звонко рассмеялась сестра, - пошутила над тобой. Я прекрасно знаю, что такое пять, равно как и все последующие и предыдущие цифры. Мне просто было интересно, можно ли достать самого доставучего покровителя ехидства.
   Смелый промолчал, ему было не совсем приятно от того, что бога, выдумавшего само понятие подлость, так легко уели. Он молча ступил на первую вырубленную в скале ступень и начал спускаться. Эллансо последовала за ним. Великий Папа, думала богиня, и надо было пообещать Джаррону возвратится через парочку часов. Он, наверное, обиделся на меня, за то, что я не пришла. Вон как злобно крошил тех противных демонов, точно из-за разбитого сердца. Ну, ничего, окончиться дежурство, и я мигом помчусь к любимому на ручки.
   Они спустились с возвышения довольно быстро, приблизившись к маленькому, едва заметному с горы, парому, возле которого стояла большая колышущаяся очередь.
   - Сколько же существ умирает в мире за одно мгновение, - удивилась Эллансо, наблюдая за активно растущей очередью. Вокруг кишело множество душ, синих, белых, красных, любого цвета.
   - Видишь ли, - пояснил Ргуша, - окраска души всегда зависит от цвета ауры смертного во время жизни. Смотри, совсем черные здесь совсем не попадаются, значит за сегодня не был убит ни один член Братства Мертвых или Некромант.
   Словно вопреки его словам, очередь взорвалась изнутри, и в ее центр упало шесть обезглавленных угольных сгустков. Они судорожно размахивали руками, словно в поисках своих мозгов, распугивая остальных грешников.
   - О, Братство соизволило на аудиенцию к Моорту. Таких сразу же проглатывают Призрачные Псы, во избежание, так сказать. Понимаешь, даже после умерщвления некроманты сохраняют за собой толику Силы, что не очень нравится местному Царю Мертвых. А вот и сами Псы.
   Сквозь толпу пробирались двое громадных тощих псин, высотой холки превышающих трехэтажное здание. Большую часть их туловища занимала гривастая голова, состоящая из волосатого лба, с торчащими по центру тигриными ушами, пары маленьких злых глазенок и полной кривых клыков пасти. Почти прикоснувшись к черным душам хари раскрылись, обнажая покрытые ядом челюсти и длинные белесые языки. Некроманты беззвучно закричали - голов-то не было и засучили руками.
   Внезапно воздух разорвался напополам, будто рассеченный тупым исполинским топором, из образовавшегося разрыва с трудом просунулась благоухающая испражнениями рука. Она схватила обезглавленных в пучок, потрясла ими, как нашкодившими котятами и, дернувшись назад, исчезла. Призрачные Псы разочарованно взвыли, потеряв свои жертвы и пропали в толпе, прихватив на закуску парочку зазевавшихся мертвых.
   - Вот вечно так, - проскрипел сидящий в небольшой галере бойкий розовощекий толстячек. Он был самым реальным после брата и сестры в здешних местах, его лоснящаяся рожа отливала резким жизненным контрастом на фоне бледности окружающих. - Появляться здесь эти служители демонов, наделают шума, переполошат души, позлят наших песиков и валят обратно. Братья чертовы!
   - Это начальник Подземной Доставки, - шепотом сообщил лукавый бог своей родственнице. - Будь с ним повежливее, а то может отказать в перевозке через пламенное озеро. Он наполовину бог, Марубха, кажется, где-то нагулял среди своих бестий...
   Эллансо легко кивнула головой.
   - Не часто увидишь здесь такую красавицу, - проворковал человечек, выпрыгнув из лодки. Кроме изобильного владения жиром, он оказался обладателем куцего роста, кривых ножек и ядовитого скорпионьего хвоста.
   - Избавь нас от неумелых комплиментов, Калоор, - презрительно бросил Ргуша. - Мы прибыли на несение охраны возле Портала!
   Толстячек потер ручки в предвкушении наживы, его глазки маслянисто заблестели в полумраке.
   - Ргуша, ты, конечно самый хитрый из бессмертных, - он еще раз потер ладошки, - но должен знать, что любое не избавленное жизни существо, появляющееся здесь должно заплатить за переправу на остров!
   - Конечно, уважаемый, - бог бросил начальнику Доставки набитый доверху карбушками мешок. Через несколько часов деньги превратятся в засушенные комки отходов коровец, Смелый никогда не отходил от своего амплуа.
   - Нет, могущественный, - жирдяй опытно пересчитал звонкие монеты. - На сей раз я хочу другое!
   - Что? - спросила Эллансо, впервые соприкасаясь с подземной бюрократией.
   - Два часа с тобой, дорогуша, - Калоор ловко ухватил ее за попку и пощупал.
   - Не, - протестующее поднял руку Ргуша, - он же полубог!
   Но было поздно - от молниеносного пинка в переносицу толстяк кувыркнулся в воздухе и рухнул в озеро пламени. Поднялись мириады брызг, души с визгом разбежались от берега, кое-кому прожгло оболочку. Мертвые гребцы, в общем количестве двадцати штук, повыскакивали, насколько позволяли кандалы, со своих мест и радостно загалдели.
   - Щупать богиню, да еще и занятую! - сердито крикнула плывущему топором телу Эллансо. - Да я тебя...
   Лукавый бог подхватил ее под локоть и они разом спрыгнули в галеру.
   - Чего крик подняли? - угрожающе спросил Ргуша у гребцов. Те довольно вернулись на свои места и заворочали веслами. Еще ни разу за свою долгую историю судно не пересекало так быстро бездонное озеро.
   Скоро парочка богов уже стояла на краю острова, у самого края Царства, а гребцы радушно махали им на прощание руками, отчаливая. На другом берегу ревущего огня грозил кулаком Калоор, в злобе гоняясь за душами, и что-то кричал о мести. Но расстояние было довольно большим, на остров долетели только пару слов. "те... бу... скот... вку!"
   - Нам сюда, - Ргуша приоткрыл здоровенную ржавую дверь, единственную на весь периметр высоких стометровых в высоту стен. - После вас, воинственная красавица! - Он изящным жестом пригласил сестру пойти вперед.
   - Нет уж, братец, - Эллансо скромно присела в книксене. - В такие места лучше пойду позади мощных мужественных плеч.
   Довольный комплиментом бог брехни переступил через низкий порог, и они вдвоем вошли в Подземное Царство.
   Среди бескрайней площади, залитой реками кислоты и мелкозернистого снега, бесновались в хаотическом столпотворении миллиарды душ. Они корчились в неземных муках, раздирались под ударами огромных молотов, гигантские скунсопауки и более ужасные Черви-пожиралы, творения Моорта, отхватывали от них рваные куски острыми клыками и клешнями. Кто-то душился под толстыми удавками, кому-то вырывали хребты, некоторым, которые были не безразличными в мирской жизни к деньгам, вливали в глотки растопленное золото. Сотни душ четвертовались, некоторым отрезали головы тупыми напильниками. Короче, служители Подземного Царя отрывались вовсю.
   Над островом стоял такой стон и вопли, что у всех местных мучителей были атрофированные уши, некоторым ушные раковины были удалены насильственно. Моорт уберегал свое воинство от умопомешательства и психозов, хотя, даже увиденного здесь целиком хватало на спокойное времяпровождение в сумасшедшем доме. Вечный отдых.
   - Держи, - Ргуша протянул сестре большие резиновые затычки в уши. - Не то поедешь, - он выразительно покрутил пальцем у виска.
   С трудом протолкавшись сквозь толпу мучеников, боги подошли к Палатам Моорта - величественному замку, шпили башен которого терялись в красноватой темноте.
   - Да-да, - празднично объявил коренастый карлик, ворочая толстым коробом. - Дра-да-да!
   Через широкую огненную речку перекинулся золоченый мост, скрипя цепями, за ним открывались тяжелые ледяные ворота, обнажая внутренние покои дворца.
   - Братец, - через мост почти пробежал худой мальчик. Его бескровное лицо и красные крысиные глаза светились в темноте подземной радостью. - Жду не дождусь, когда вы зайдете погостить ко мне, хотя бы ненадолго.
   Эллансо с интересом разглядывала альбиноса, которого, через невысокий рост не смогла рассмотреть на Божественном Вече. Он был с головы до куцых ног облачен в свой боевой костюм, который составляли толстые хитиновые пластины черного цвета, наколенники и налокотники были изготовлены из покрытых серебром детских черепов. Ноги комфортно обволакивали сапоги из человеческой кожи, пропитанной трупным ядом. За спиной трепался на подземном ветру длинный плащ, который, извиваясь, волочился по льду. Он был соткан из переплетенных меду собой ядовитых змей и серебряных цепочек. Бестии тянулись во все стороны, стараясь достать проплывавшие мимо души грешников. Иногда плащ раскрывался, превращаясь в ужасающий идеально круглый павлиний хвост. В руках бог Смерти сжимал длинную плеть из сжатых между собой когтистых рук и зазубренный топор дровосека.
   - Добро пожаловать, дорогие родственники! - Моорт повернул голову в сторону своего замка и поправил клыкастый шлем из пасти Червя-пожиралы. - Брат, к нам пришли Ложь и Свет!
   - Очень рад, - прошипел Марубха, выползая своим длинным лоснящимся телом на мост. Когда хвост выплыл из полумрака пенатов, тело бога страха и ужасов начало видоизменятся.
   Толстый ствол чешуйчатого тела расширился возле головы, превращаясь в плечи, хвост раздвоился, превращаясь в ноги. За три секунды перед братьями и сестрой предстал облаченный в ядовито желтые доспехи бог. Он был покрыт броней из шевелящихся страшных жуков и скунсопауков, вечно скривленное в презрительной гримасе лицо было прикрыто желтым непрозрачным забралом из крыла какой-то бестии. На руках, ногах и затылке топорщились иглы, доверху наполненные кислотой.
   Молодая богиня аж дернулась, увидев братца, покрытого копошащимися монстрами. Ргуша незаметно потрепал ее по спине, успокаивающе. Под тонкой материей туники он почувствовал, что она дрожит всем телом.
   - Очень рад, - продолжил покровитель ужасов, - что мне удалось напугать тебя, сестра! Хочешь, - он снова начал обращаться, - изображу великана в предсмертной агонии.
   Механик солнца протестующее вскрикнула, отшатнувшись от страшного родича.
   - Фу, - скривился Моорт, отодвигая свой шлем на затылок. - Мара, мог бы быть повежливее с сестрой, ты же не Ргуша, который пренебрегает законами, используя свои таланты на родственниках.
   Марубха поднялся с земли, его лицо возвращалось к предыдущему облику, растворяя в себе окровавленную голову Джаррона.
   - Изыди, чудище подземное, - лукавый бог незлобно пнул брата под коленку. - Мы пришли не забавляться, а принимать пост!
   - Прошу, - приглашающее махнул рукой царь Подземных Владений. - Глобалон, Люмос, Румпархо и Шриво уже отбыли на подготовку к войне.
   - Почему не дождались смены караула? - грозно завращал глазами Ргуша.
   - Едва услышав, что на вершине скалы над озером, - обаятельно усмехнулся гнилыми зубами Моорт, - появился бог издевок и врак, они телепортировались на Поднебесную так поспешно, что даже звездная пыль заклубилась.
   - Ясно, - кисло выдавил Смелый, втихаря выбрасывая в реку приспособления для издевок над четверкой богов. - Что ж, мы готовы приступить к дежурству.
   - Хорошо, - обрадовался покровитель мертвых душ, поняв, что на сей раз над ним жестоко не пошутят. Он продекламировал длинное заковыристое заклинание - в стене над рекой открылся проход к Порталу над Кругами.
   - Очень неплохо, - сказал вслед исчезающим в проходе родственникам Марубха, - что сегодня над нами никто не подшутит.
   Эллансо уже исчезла, Ргуша обернулся перед выходом.
   - Я бы не радовался преждевременно, - он шагнул в пустоту. На его губах играла лукавая улыбка, одна из набора тысячи таких же лукавых.
   - Угу-угу, - оставшиеся боги облегченно вздохнули и направились к открытому на внешний мир порталу.
   - Он уже стоит на страже демонов, - довольно сказал Моорт, когда они появились на боле будущего боя возле Прорыва между мирами. - Можно не ожидать очередных подлянок.
   Неведомо откуда над ними возникло ведро, доверху наполненное собачьими клещами. Оно звонко наклонилось и высыпало свое содержимое за шивороты братьям.
   Истошные матерные вопли и звуки активных почесываний сотрясли округу, оглашая на весь белый свет все, о чем думают боги в адрес любимого родственника.
  
   - Вот это работка, - провозгласил Ргуша, материализуя для себя велосипед и проделывая несколько кругов вокруг Портала в Темницу демонов.
   Эллансо устроилась в удобном гамаке, развешенным среди пары стеклянных деревьев, которые усыпали идеально ровный ландшафт возле входа в Тюрьму. Она закинула руки за очаровательную головку и потянулась.
   - Братик, - спросила красавица, - в Поднебесной упоминалось о прошлых сражениях с Трехглавыми. В это время я сидела взаперти дома, совсем ничего не зная о мирских делах, расскажи, пожалуйста, что происходило в те времена.
   Бог лукавства и подставы пробно взмахнул длинным прямым мечом, рассекая несколько стеклянных стволов, готовясь к рассказу.
   - Эта история будет не слишком долгой, тебе рассказать о каком периоде?
   Эллансо загнула несколько пальчиков на изящных ручках и беззвучно зашевелила пухленькими губками.
   - Пожалуй, за последние четыреста пятьдесят тысяч лет в смертном мире.
   Ргуша обреченно завернул глазами, напрягая память. Сначала он с видом великомученика ворочал мозгами, но потом, вспомнив неисчислимое множество своих выходок за многие годы, преисполнился довольной улыбкой и начал рассказ.
   - Как ты, наверное, знаешь, долгое время у Скада и Фаллы рождались исключительно сыновья. Среди них была только одна дочь - ужасная Урдехо, она то и подняла восстание против отца. А было так...
   - Сколько можно терпеть? - орала старая карга, восседая на пеньке, вокруг которого собрались несколько десятков нижних богов. - Родители совсем не уважают нас и заставляют работать сверх нормы! Сколько можно работать целый час в сутки, мы заслуживаем на достойный отдых.
   - Да, - согласились братья, взбивая воздух твердо сжатыми кулаками. - Даешь сокращение рабочего времени!
   - Нас нещадно эксплуатирую родные родители, - брызгала ядовитой слюной Урдехо.
   - Да, - толпа шевелящихся рук колебалась в такт ее словам.
   - Я хочу править вместо отца, - разродилась идеей старуха. Ее морщинистые, покрытые пиявками струпья завибрировали от напора себялюбия. - Обещаю вам, что сокращу работу из часа до сорока минут, нашим смертным подопечным этого хватит!
   - Ура, - орали младшие боги, никогда не любившие отца. Разве можно любить кого-то за то, что подарил тебе жизнь и теперь, пользуясь своей нечаянной услугой, нещадно эксплуатирует твою рабочую силу?
   - Восстанем, братья, - Урдехо воинственно махнула кривой клюкой вперед.
   Толпа богов устремилась через тучи Поднебесной в направлении к Купели Отца.
   Скад мучился от нещадного похмелья.
   - Ну, - укоризненно пожурила больного мужа Фалла, прикладывая к светловолосому лбу холодный компресс. - Надо тебе было шляться в племенах алкоголов?
   - Я перепутал их с аргонавтами, - простонал бог-Отец. - Давным-давно в одной детской книжке из нашего старого мира я вычитал о людях, которые во славу богам шли на опасные приключения.
   - Сам ты навт..., - неопределенно сообщила Мать всех богов, наливая в кувшин порцию кислого рассола. - И далось мне морочиться с таким мужем?
   - Ты же самая добрая женщина в мире, - сделал неуверенный комплимент Скад, тяжело развалившись на подушках. - Зачем меня корить?
   - А я тебя и не корю, - спокойно ответила богиня, заливая в засохшую глотку мужа большое количество холодной острой жидкости. - Много ль надо, вместо явления своему народу для поклонений, ты являешься среди глупой ночи и долгое время поклоняешься перед сортиром!
   - Прости, - Небокол засунул голову в синее пластиковое ведро и там зачавкал.
   Двери Дома Бога затряслись от многочисленных тяжелых ударов. Скад завращал глазами и накрыл ноющую голову руками.
   - Опять эти звуки... Клянусь больше никогда не пить! Галлюцинации...
   - Это не у тебя в голове, а у двери нашего дома.
   - Так иди открой, - простонал бог-Отец, - скорее, ради Меня!
   Фалла направилась к входному проему, как не выдержавшая напора толстая дверь рухнула, поднимая волну комнатной пыли и едва не придавив Матери ногу.
   - Даешь освобождение! - орала кишащая множеством рук и голов толпа. На ее острие горделиво реяла Урдехо, надувшаяся не столько от жира, а больше от ощущения своей значимости. А как же, еще чуть-чуть, и она станет главной богиней в Поднебесной и миллионы смертных падут пред нею на дрожащие от страха колени.
   - Ты свергнут, Отец, - провизжала толстуха, бросаясь на Скада.
   - Уй, - выдохнула она, громоподобно ударяясь о пол каменным лбом. Фалла улыбнулась одной из набора самых благородных и добрых улыбок. В ее коллекции еще, конечно, имелось не менее сотни благожелательных улыбок, в спектре от легкой злобы до очаровательности.
   - Зачем пожаловали, - недобрым голосом возвел свой тяжелый взгляд на толпу бог-Отец.
   Боги дружно задрожали, предчувствуя самые, что ни на есть, плохие последствия. Вспыльчивость и крутой нрав Папы был отлично известен всем, от блохи и до великана-железоеда.
   - Нам, это... - неуверенно зашаркал ножкой кто-то из божественных отпрысков. - Свободы бы...
   - Свободы? - рявкнул Скад, делая несколько пассов руками. Небо потемнело от туч собирающегося эфира Силы. - Чтоб ноги вашей здесь не было, через три секунды.
   Толпа решительно двинулась в направлении выхода, кое-кто попробовал уйти в Астрал, но был сбит с ног и мгновенно затоптан множеством сандалий. Не взирая на божественное достоинство, злые нашкодившие дети бежали со всех ног, насколько позволяла общая давка, парочка неретивых сынков с разбегу смачно шмякнулись о створку двери и бездыханно упали, хлюпая залитыми кровью носами.
   - Раз, - сказал бог-Отец, загибая дрожащий от алкогольных испарений палец. - Два!
   - Не надо, - взмолилась Урдехо, раком пятящаяся к дверям.
   - Ладно, - подобрел Папа, собираясь развеять заклятие. - Ик, - не сдержался и судорожно дернул глоткой.
   Вихри эфира, заполонившие небо взревели, стремительно опускаясь на Поднебесную. Миллионы призрачных рук материализовались из стонущей от Силы субстанции, наливались могуществом, способным уничтожить на земли все живое, не говоря уже о небесах. Они разрастались, звенели нежным мелодичным вибрированием, громадные тощие пальцы тянулись к бегущим богам, хватая кого за шиворот, словно нагадивших котят, кого за пояс, туловище, ногу, а того гляди и за паховые области. Воздух преисполнился криками ужаса и мольбами о сострадании. Урдехо, которую волочили за ухо уже не первый километр по голубой травке и оледеневших тучах визжала разодранными щеками о страшной мести, ее глаза закатились, она вещала что-то о предзнаменовании.
   - Чушь, - отмахнулся Скад, отгоняя надоедливые призрачные конечности, которые с визгом играющих щенком лощились к нему и пытались взобраться на колени своего творца. - Толстая коровца пробует чегой-то напророчить. Пусть себе балуется в весталку где-нибудь под чертогами Подземного Царства.
   Руки влекли восставших богов за собой. Сквозь тучи и горные заснеженные вершины, через поля и косогорья. Сквозь леса, озера и океаны, вонзаясь в твердую землю и камень, словно горячие вилы в кучу гноя, несясь прямиком к Порталу над Кругами, открытому заклинанием во владениях Моорта и Марубхи.
   - Ну вот, - с явным сожалением выдавил бог-Отец. - Снова новые подреальности навалял...
   - Как всегда, в пьяном угаре, - утешительно потрепала его по щеке жена. Через тысячу другую выпустим их оттуда.
   - Обязательно, - неуверенно скривился Скад. - Пусть они нам совсем на голову вылезут. И задницами поерошат, - добавил он. Тысяча лет - явно мало! Пусть побудут подольше...
   - Да, - промолвила Эллансо, задумчиво вертя на пальце Ключом к Порталу. - Это и восстанием назвать сложно.
   - Угу, - согласился бог лукавства и раздора. - Жаль, конечно, что все вышло не так как задумывалось. - Он запнулся и бросил испуганный взгляд на сестру.
   - Так ты и туда ручонку свою шаловливую приложил? - уперла руки в боки богиня-механик дневного светила. - Как тебя другие терпят? Особенно родители?
   - Исключительно из-за моего неистощимого шарма и умения общаться! - гордо надулся Ргуша.
   - Да, исключительно благодаря неимоверной хитрости и умению изворачиваться!
   Лукавый бог смущенно потупился и поковырялся пальцем о ближайшее дерево. Стеклянный ствол испуганно запищал, дерево закачало тонкими ветвями, словно пытаясь защититься.
   - Растение не тронь, - уличительно прогремела Эллансо. - Тебя еще в мире природы не хватало, гармонию нарушишь.
   А стоило бы, серьезно задумался Ргуша, но сам хитро промолвил.
   - Сестренка, ты в курсе, что немножко мне задолжала за превращение обратно в красивую ехидную девицу?
   - Ну, - спросила богиня, лихорадочно пытаясь разгадать что задумал плутоватый брат. Она пытливо посмотрела ему в глаза.
   - В связи с тем, что я тебя расколдовал, - бросил неумолимое слово подлый бог. - Мне тут ненадолго надо за одним великаном присмотреть, так что, бывай... - Он исчез в клубящемся вихре.
   - Зараза, - злобно проворчала Эллансо. Она сотворила себе среди стеклянных дверей потолще удобный гамак и, сладко потягиваясь, устроилась в его мягком лоне.
  
  

Междуглавие

  

"В любви, как и на войне все средства хороши"

Чекатило, Оноприенко и так далее

Мы иногда совсем не вправе

своей Судьбы менять теченье,

в болоте тонем, или в славе,

довольны, или спим в мученьях...

Нам не дано распорядится

своею жизнею-Судьбою,

но, может ли хоть раз случиться,

чтоб мы остались сам с собою?

А если шанс дает Фортуна

тебе исправить Доли песню,

ты не спеши, давай, подумай,

не лучше постоять на месте?

Ведь неизвестно, что умнее,

нам лучше жить в самоправленьи,

иль так остаться веселее

и дальше править по теченью?

  
   - Семьсот тридцать четыре, семьсот тридцать пять, - привычно считала Иллиора. Большой серебряный гребень-расческа скользил толстыми зубьями между золотистыми локонами. Волосы были очень тонкими и вьющимися, но не ломались от соприкосновений с мягким металлом.
   Это был ее привычный ритуал. Каждое утро она радушно отбрасывала пуховое одеяло, перебиралась через большущие груды матрасов и слазила по маленькой лесенке с кровати. Семеня изящными ножками, обутыми в парчовые сандалики, принцесса развесело взвизгивала, совсем не по-королевски запрыгивая в огромную дубовую бадью, наполненную теплой водой. Пар испуганно взмывал вверх, огибая водные брызги, и окутывал размалеванный цветными фресками потолок.
   Резво стаскивая с тонкого стана быстро намокшую ночную рубашку, Иллиора бросала влажный комок на холодный мрамор и откидывалась в ванной. Она с большим наслаждением отдавала должное нагретой ранним летним солнышком воде. Понежившись не больше часа, принцесса с явным сожалением покидала остывшую купель и облачалась в розовый махровый халатик, пряча под его покровом изумительно стройное тело.
   Следующими в подготовительной ко дню очереди стояли маленькая зубная щетка, набор всяческих румян, мешочков пудры и других ведомых только красивым женщинам принадлежностей. Завершало ритуал широкое зеркало, из которого состояла вся стена между дверью, кроватью и окнами.
   Принцесса садилась напротив окна, бережно, словно опасаясь погнуть нежными пальчиками серебряную ручку, доставала из ларца расческу и облокачивались на подоконник. Она считала машинально, пока руки сами поглаживали волосы, то ероша их, то укладывая длинными прямыми рядами.
   За окном открывался тот же пейзаж, что был вчера, год назад и, наверное, больше десятилетия. На далеком розовеющем горизонте манерно поднималось Батько-Солнце, оно уже не было красным от утренних туманов, а, перевалив через далекие сизые горы, наливалось ослепительным золотом. Словно подгорные карлы, кующие для богов золотые оковы, решили вдруг выбросить в Батька все свои запасы, а сами удалиться на заслуженный покой.
   Томясь под быстро разогревающимися лучами горы сбрасывали с заснеженных пиков последние клоки тумана и еле слышно потягивались. Там просыпались беспокойные великаны, которые тот час, только первый лучик щипнет за пещерные камни, выбирались из своих жилищ и рылись среди скальных пород. Железа в Ваглалле было много, как и самих великанов, есть хотели все, а потому как никто не желал ложиться голодным, желудок каждого заставлял их разбрасывать соплеменников и набивать металлическими комками рты. Горы не слишком желали расставаться со своим детищем, потому и стонали, жалуясь на весь белый свет на свою судьбу - злые железоеды опять грабят, избавляя от деток.
   Сразу от подножий гор начинались долины. Они радовали глаз изобилием сочной зеленой травы и мириадами цветов. Среди плавных изгибов между юркими голубыми речками и плоскогорьями, пощипывали травку еле видные отсюда ишакролики и коровцы. Ежеминутно то одна, то другая поднимала голову и всматривалась в заполненное низко летящими облачками небо, не видно ли грифгиен. Хищные волосатые птицы в такое время попадались достаточно редко - в утреннее время суток они преимущественно занимались сытым сном в скальных гнездах, отдыхая после ночной охоты.
   Посреди одинокой долины, идеально круглой и окруженной двадцатью магическими камнями угрюмо возвышался Драконий Замок. Он размещал свое громоздкое серое тело на тонкой, торчащей в центре травяного моря горе, указывая в небо своими тремя черными башенками. Примечательного в нем было мало. Обычный замок, оборонное сооружение давно канувшей в неизвестность расы, пара решетчатых ворот с подъемными мостами, запутанные улочки, соединяющиеся в небольшом внутреннем дворике, кухня, оружейная, конюшня да пара сортиров. В общем, самый заурядный форт-пост, населенный рядовыми жителями.
   Здесь обитали, как приписано каждой Малой Королевской Книгой Ритуалов и Церемоний, несколько слуг, желательно усопших (практически вечные прислужники), добрая и умная ведьма, и старый-престарый дракон. Вся эта честная братия здесь собиралась, конечно, с одной целью, а именно - стеречь прекрасную принцессу от наследников из захудалых королевств, черных колдунов, и, самое главное, от симпатичных ловеласов. Последние, кстати говоря, являлись самыми опасными противниками, угрожающими чести и целомудренности пленниц. Они нагло превращались в невидимок, пробирались через дренажные тоннели, пролазили в окна и залетали через дымоходы, словом, вели себя не как подобает рыцарям, стремящимся победить дракона в честном бою, отгадать три загадки коварной колдуньи и убраться восвояси с досрочно освобожденной. Попадись такой нехороший человек в опочивальню к томящейся красавице, как та, не смотря даже на сохраненную девичью честь, отправлялась обратно к родителям, а ее шансы стать будущей королевой приравнивались нолю.
   Вот так и выглядел один из двадцати разбросанных по миру свадебных замков. К нему, не смотря на мизерные шансы на победу, а также, на большую вероятность быть съеденным, постоянно толкались всякие рыцари без земель, герои без фамилий, а также, десятые-двадцатые сыновья неведомых отцов-королей. Близкие к престолу отроки совсем не радовались возможности почить в драконьем горящем желудке, предпочитая спокойно жениться на девушке-простушке или по дипломатическому браку. Спокойнее оно, чем драгоценную голубую кровь бездумно разбазаривать.
   Вот бы принц какой-нибудь, хоть бы из ста королевств появился, подумала Иллиора, наблюдая за привычной картиной на далеких лугах. Скучно же здесь. Согласна, здесь спокойно, красиво, еды вдоволь, да и развлечения к вечеру, но совсем не то, что у папы во дворце. Вот, помню, как там было хорошо, замечталась она, балы всякие...
   Здесь Иллиора немного лукавила душой, ее отдали в брачный замок, когда ей было немногим больше восьми лет, потому никаких балов она не помнила. Даже улыбающиеся лица папы и мамы остались за тяжелой тусклой дымкой времени. Великий Скад, взмолилась принцесса, мне уже девятнадцать лет, все при мне, идеальная фигура, родные светлые волосы, голубые глубокие глаза, прекрасное лицо и высокие груди. Ну почему за это время никто не смог победить моего дракона и забрать меня на белом коне? Девятьсот семнадцать...
   Верховный бог, наверное, услышал ее мольбу, в небе за горами еле слышно грохнуло, словно мир разорвался пополам.
   В ворота заколотили чем-то тяжелым, словно один сильный человек бил в створку подъемного моста головой другого сильного человека, слабого на ту самую голову. Принцесса как ошпаренная бросила гребень обратно в шкатулку и, разворошив мягкие шелковые пуфики, бросилась к противоположному от ее наблюдательного пункта окну. Она перегнулась через подоконник, пошире распахнув ставни и молнии солнечного света пробежались по ее светлым волосам.
   Под закрытым мостом стоял, широко расставив ноги, внушительного вида рыцарь. Судя по стекавшей по его бронированным доспехам и тяжелому двуручному мечу воде, путь от долины к воротам он проделал вплавь. Это же надо так меня хотеть, невольно подумала Иллиора, оценивая пенившийся кухонными отбросами и желтыми пятнами непонятного происхождения ров с гнилой водой. И сильный какой! Она с уважением оглядела потенциального жениха, который крепко держал под мышкой своего оруженосца.
   - Сир, бамм! - взмолился молоденький безусый отрок, в перерывах между частыми соприкосновениями одетой в стальной шлем головы и дубовых досок. - Может, мече-м-м-м, бамм, постучим-м-м?
   - Молчи, - ругнулся сквозь наглухо задраенное забрало рыцарь, монотонно ударяя слугой о ставню. - Нечего фамильную реликвию портить. - Бум! - Потерю раритета мне предки не простят, да и папа может рассердиться. А у тебя голова - будь здоров, можем этот мостяру проломить насквозь, ты и не поморщишься.
   - Бом-м-м! - не согласился оруженосец, но хозяин был непреклонен.
   - Кто эй-то тут стучит спозаранку? - поинтересовалась Пограйнэл. Она высунула из окна своей башни взлохмаченную голову и уставилась на пришельцев подпухшими заспанными глазищами. Ее кривой, покрытый разношерстыми бородавками, нос интимно блестел под лучами утреннего светила.
   Парень, исполнявший роль тарана, испуганно проделал защитный жест какому-то из своих богов и шепотом спросил у господина.
   - Сир Ахтур, надеюсь, что эта бабка не принцесса, иначе, думаю, в государство нам хоть не появляйся. Ваш папа не простит кражу священного меча, чтобы добыть такое!
   Рыцарь промолчал. По всему было видно, что он тоже опешил, удары о мост стали реже. Когда же ведьма открыла полный гнилых клыков рот, стуки совсем прекратились, и усталое тело грохнулось на землю.
   - Я все слышала, малец, - облизнулась обоими язычками Пограйнэл. - Сейчас разбужу дракона и попрошу, чтобы он оставил твое подгорелое тельце мне ну ужин.
   Внизу дружно завибрировали доспехи - вояки не слишком горели желанием оставаться к вечеру, тем более после встречи с чудовищем.
   - Погодите, сорванцы, - погрозила колдунья скрюченным от неизвестной болезни пальцем. - Зову товарища! Старичо-ок! - позвала она вглубь замка, извлекая из потрепанного платья небольшой свисток и дуя в него.
   Над башней Грыгуржия взметнулись огни. Они с воем устремились в небо, разгоняя зазевавшиеся тучки, след за ними лениво повалили синюшные клубы черного копотного дыма.
   - Кого там демоны приволокли, - поинтересовался старый дракон, лениво просовывая огромную, как стая волкошадей голову в окно. Камни, окружавшие оконную раму подозрительно хлипко заскрипели, но привычное к такого рода явлениям строение выдержало ужасный натиск.
   Иллиора, видевшая дракона уже не раз, с интересом симпатично пялилась на выползающее из башенки змеиное тело. Сказать, что оно было огромным, значит надурить себя. Оно было исполинским, даже не учитывая того, что Грыгуржий был довольно среднего роста и почти не отличался от своих сородичей из Грамвалака. Толстое, будто шесть связанных в охапку дубовых ствола, туловище покрывали острые как шутки Ргуши лезвия плавников, среди них размещались восемь мускулистых лап. Начиная от заостренного как пика хвоста и заканчивая почти волчьей головой, увенчанной парой рогов и острейшими клыками, тело покрывала ядовитая субстанция, всего за литр которой многие волшебники отдали бы не один мешок золота.
   Пятиметровая в длину пасть открылась, поливая окрестности огнем, и приказала.
   - Откройте ворота, начинаем обед!
   Вокруг засуетились призрачные слуги. Составленные из одних костей и металлических соединений, они ухватились за большие короба подъемного моста, и створка подалась, тяжело опускаясь вниз.
   Поднялась внушительная горка пыли, она осела в ров и на землю за ним, заставляя прибывших гостей дружно закашляться. Прочистив горла, они похлопали один другого по железным спинам и посмотрели внутрь замкового дворика.
   Дракон был прекрасен в лучах подымающегося солнца, как только может быть красивым многотонный монстр, обладатель внушительного вида сотни клыков и специфических кулинарных мировоззрений.
   - Я, это, - выдавил оруженосец, - топор принесу... Он в седельной сумке остался!
   Не дождавшись господского разрешения, парень солдатиком сиганул в ров и, развивая поистине крейсерскую скорость, поплыл к противоположному берегу. Его хозяин судорожно взглотнул, отказывая себе в подобной выходке.
   - Я сегодня добрый, - зевнул Грыгуржый. - Поскольку позавчера кушал дюжину солдат из ста королевств, позволяю тебе последовать за слугой.
   Ахтур еще раз глотнул пересохшим горлом и медленно вытащил свой двурушник.
   - Я, Ахтур Подранен, сын короля Ухматер Подранена, владыки тридцать второго королевства, вызываю тебя, чудище, на смертный бой. Согласно закону "О признательности принцесс" победителю достанется прекрасная принцесса, которую помимо ее воли содержат в этом замке!
   - Даже представить себе не можешь, - скучно сообщил дракон, приоткрывая пасть. - Сколько таких фраз я слыхивал за много лет! Шансов у тебя нет. Никаких!
   - У меня фамильный заколдованный меч, - крикнул принц, исчезая в брюхе Грыгуржия.
   - Действительно, заколдованный, - задумчиво повозил челюстями дракон, - в желудке потеплело!
   Он развернул свое тяжеленное тело и скрылся в башне. Только несколько одиноких дымков возвестили о недавней схватке, но и они быстро растаяли в воздухе.
   Иллиора хмуро отодвинулась от окна. Вот так всегда, почти одно и тоже. Она видела подобные ситуации уже не первый десяток раз. Когда же счастье ее прибудет, или вечно взаперти сидеть?
   - Не грусти, лапа, - попыталась успокоить ее ведьма. Она прилетела из своей башенки и уселась на подоконнике принцессы. - Я видела издали, что оба коня, на которых приехали те двое, были черными. А по твоим рассказам, припоминаю, что конь должен быть непременно белым.
   Принцесса понуро кивнула головой и достала гребень. Опять считать сначала, думала она, один, два. Серебряные зубчики заскользили между волосами.
   - На обед у нас что, - спросила Иллиора, заранее зная ответ.
   - Как всегда, - ехидно улыбнулась Пограйнэл, - рис и свинина.
   Красавица вздохнула, она терпеть не могла эти яства, но поскольку в замке других запасов не существовало, а добрый папа-король присылал порции иного провианта всего лишь раз в год, уже много лет приходилось кормиться только этой гадостью. Хорошо еще, что запасы приличного вина в погребах казались неистощимыми. Ничего, мечтала девушка, добавлю побольше специй, а там, глядишь, и суженый прибудет.
   - Почему такая несправедливость? - повернулась она к ведьме. - За что я должна столько времени ждать в этом проклятом замке?
   Пограйнэл говорила эти слова уже не раз и даже не десять, но она трудолюбиво объяснила.
   - Понимаешь, деточка, идти против ритуалов наших предков нельзя, под страхом суровой смерти. Да и боги не сильно привечают отступников от старинных обрядов. Вот представь: выходишь ты замуж за простого принца, слабака и труса, рождаются у вас дети. Такие же, как он, хиляки и размазня. Кто-то из них становиться монархом после вашей смерти и тут на страну нападают страшные отродья из подземелий, или еще кто похуже. Вот король, вместо того, чтобы собрать армию и защитить свою страну, прячется за троном, дрожа от страха, или бросает своих подданных и сваливает куда-нибудь за бугор. Род на этом и кончается, а ваши с трусливым мужем могилки находятся уже не на родной земле, а в любом басурманском крае.
   Совсем другое дело, если твой жених оказался смелым и сильным малым, сумел победить дракона, да и умом не вышел хил, если разгадал мои загадки. Ваши деть крепки как кожа великана, они не боятся демонов из Подземного Царства и уважают богов. Молодые короли сплачивают дружину, нападают на врага, разбивают на его отрубленную голову и продолжают править. А там, глядишь, и границы расширят, еще хороших наследников наплодят. Ясно тебе?
   Твой потенциальный муж после победы над драконом наделяется особой силой на десять брачных ночей вперед, он становится таким могущественным, как был Джермин Сагур Рахбатлут и его легендарный генерал Арталант. Кроме наслаждения от семейной жизни и дарованного богами счастья, ты получаешь себе идеального царственного мужчину и хорошее, достойное принцессы существование. Если же твой жених - размазня, то и жизнь у вас останется размазней! Поняла? - спросила ведьма, когда они входили в банкетный зал, где слуги-скелеты уже трудились вовсю, накрывая на белоснежную скатерть большие тарелки.
   Чего тут только не было - свинина жаренная, тушеная, вареная, черте знает как еще приготовленная. Рис был приготовлен тоже во множественных ипостасях. Кошмар, беззвучно кричала Иллиора, споласкивая руки в холодной мыльной воде и усаживаясь за стол.
   - Запомни, деточка, - сказала наполненным до отказа ртом Пограйнэл. - Мы не выбираем себе Судьбу - она руководит нами как записано в Летописи Жизни на Поднебесной. Один или два только раза нам попадаются вожжи нашего жития, ими надо править мудро, если не хочешь проблем или смерти. А еще лучше даже не прикасаться к ним, оставляя все, как есть. Ведь Судьба нам не враг, она, конечно, жестокая, но она все же наша. Собственная! Так что ешь наш запоздалый благодаря Ахтуру завтрак и не ной. Все будет так, как должно быть!
   Внезапно во дворе постучали, да так, что с потолка посыпалась сухая известь, покрывая скатерть и пол мелким ковром пыли. Колдунья, набравшая полный рот еды от неожиданности закашлялась, подавилась кусочком свинины, и принцессе пришлось ее похлопать по сгорбленной спине.
   - Есть кто дома? - поинтересовался громкий требующий голос. Последовал еще один удар, на сей раз не в мост, а в замковую стену.
   Принцесса и ведьма, не сговариваясь, вскочили, перевернув стулья, и понеслись на верхний этаж, откуда можно было рассмотреть панораму около замка.
   На другом конце рва стояли два человека. Один - молодой мускулистый парень, его странные серебряные, но не седые волосы коротко щетинились на слабом ветру. Другой - высокий тридцатилетний маг, облаченный в мантию магистра Академии, в руках он сжимал длинный алмазный посох. Из посоха вырвался большой огненный кулак и врезался в стену, во все стороны брызнули осколки каменной кладки. Повсюду задрожали стекла.
   - Ох, и сильны, - испуганно воскликнула ведьма. - Силы у них как у Скада за пазухой!
   Иллиора заинтригованно разглядывала незнакомцев, особенной мускулистого парня. На принца, конечно, не очень похож, думала она, зато довольно симпатичный. Но где же конь?
   - Какого, - злобно спросил заспанный дракон, полностью вылезая из своего дома и расправляя крылья. Он тяжело всколыхнул воздух и взлетел, поливая окрестности раскаленным облаком пламени.
   Путники стояли хоть бы хны. Маг небрежно махнул посохом, словно отстраняя надоедливого комара. Парочку окружил прозрачный розовый купол, сквозь который совершенно не проникал огонь.
   - Мать вашу! - в сердцах сказал Грыгуржый. - В подавляющем большинстве, это сжигало не успевших убежать. Неужели мне сегодня придется гонятся за этими двумя козявками?
   - За козявку ответишь, - погрозил чудищу парень и бросил несколько грубых слов на неизвестном языке.
   - Ого! - перевела на человеческий Пограйнэл. - Откуда этот мальчик знает речь железоедов?
   Услыхав пространственный многовариантный перевод ругательства, дракон озверел и кинулся в атаку. Его громадные крылья выпрямились - он шел на летучий таран, как стрела, на лапах распрямились длинные сабельные когти, пасть открылась ужасающе широко.
   - Минут десять он не сможет дышать огнем, - шепнул магистр парню и быстро прочитал заклинание телепортации.
   Он появился возле окна, из которого наблюдали женщины, и удобно разлегся на небольшой софе, невесть откуда взявшейся под его тощим телом. Магистр создал себе стаканчик подсолнечных семечек и смачно заплевал ими с высоты.
   - Ты как прошел через мои экраны? - грозно завыла ведьма.
   - Не суетись, матушка, - успокоил ее волшебник и представился. - Малангук Зеленый! Меня научила будущая жена - Митлан.
   - О, Скад, это хрыч спит с моей сестрой, - изумилась Пограйнэл, во все глаза пялясь на магистра.
   - Семечек не хотите? - Малангук бросил большой мешочек с подсолнухом в окно женщинам и улыбнулся. - Смотрите, что сейчас будет!
   Иллиора не слушала его, она смотрела на выжженное огнем поле, где громадные кольца обвили едва заметную фигурку одинокого человека. Все заволокло клубами дыма, а звуки оказались погребенными под зычным рычанием Грыгуржыя. Иногда из-под него, однако, вырывалась то одна конечность дракона, то другая, один раз показалась широкая спина парня и исчезла.
   - Ну как вам мой новый ученик? - гордо провозгласил Зеленый колдун, тыкая пальцем в сторону места боя.
   Клубы дыма растворились под напором долинного ветра. На земле лежал поверженный дракон, его чешуйчатые кольца безжизненно покоились на покрытой пеплом траве, глаза потухли, а грудь еле видимо вздымалась. На макушке чудовища сидел человек, он обтирал руки пучком почернелой травы и смахивал с бровей пот.
   Ведьма и принцесса со стуком захлопнули рты.
   - Погодь, - остановила Иллиору колдунья, пресекая попытки девушки броситься к своему спасителю. - Ты знаешь завет!
   - Оч интересно, - с видом бывалого доцента кафедры этнологии молвил Малангук. - На свои глаза увижу предсвадебный ритуал вопросов-ответов. Только проблематично будет, дорогая кума, Джаррону на загадки отвечать, он, видишь ли, великан, потому мозгов у него не очень.
   - Сказано в книгах загадывать, значит, так тому и быть! - категорично заявила Пограйнэл, призывая парня к себе.
   - Ну, женишок, - сказала она, шагая вокруг великана и придирчиво его рассматривая. - Начнем тебя женить!
   - А что, - встрепенулся и огляделся Джаррон. - Эллансо здесь?
   Крышей поехал после боя, подумала старуха, богини ему мерещатся.
   - Первая загадка: Было почти живым, потом его разделили неживым, оно стало мертвым. Оно такое же, как пустыня, а было ярким, словно кожа бегемолягушки. Что это?
   - А подсказку можно? - попросил Малангук, яростно поглаживая затылок. - Столько книжек прочитал, а отгадки не знаю.
   Пограйнэл отрицательно покачала головой.
   Парень начал мыслить вслух, да так, что все удивились присутствию логического мышления в голове экс-железоеда.
   - Было ярким, значит, зеленым, стало безжизненным, будто пустыня. Это дерево, - обратился он к ведьме, - обрубленное топором.
   - Опаньки, - удивленно протянул Зеленый маг, - ни за что бы ни догадался.
   - Хорошо, - сказала старуха, - вторая загадка. Оно прекрасно, как и ты, когда смотришь на него, оно видно только при свете. Ты любишь его больше, чем любимого человека, а бережешь, словно нет более ценной вещи. Увидеть его можно только на твердом и гладком или противоположно - на мягком и волнистом, и то не целиком.
   - Это еще проще, - обрадовался Джаррон. - Мягкое и волнистое - вода, значит твердое - зеркало, только при свете видишь отражение, любить больше всего и беречь можно только самого себя. Стало быть это - лицо, отражение лица.
   - Ма, - у колдуна с чавканьем приоткрылась нижняя челюсть.
   Ведьма непоколебимо загадала третью, сохраняя каменное выражение лица.
   - Как сказал о ее имени один поэт "Везде, и там, и здесь, и тут, моих подарков люди ждут..." Кто эта госпожа, которая дарит никому не нужное, но неизбежное. От ее подарков нельзя отказаться, и приходит она в противоположный от дня рождения день. Кто она?
   - Самая легкая, - ответил великан. - Противоположный от рождения, это день отправки в Подземное Царство, отказаться от смерти нельзя, хотя она никому и не нужна. Ответ - Матерь-Смерть.
   Где-то в небе запели фанфары, провозглашая знаменное событие, с потолка посыпались маленькие золотые звездочки, слуги-скелеты рассыпались в труху. Принцесса с совсем не подобающим ее положению визгом бросилась Джаррону на шею и сладко поцеловала. Тот некоторое время не в силах оторваться от поцелуя стоял, держа ее на согнутых руках, потом небрежно опустил на землю.
   - Задание выполнили, - обратился он к магу. - Идем?
   Тот неопределенно воздвигнул плечами и направился за великаном к выходу из башни.
   - Ты куда, - закричала Иллиора, протягивая вслед идущему парню руки в картинном жесте "страдающая коронованная особа". - А как же свадьба?
   - Примите от нас упреждающие поздравления, - ответил вместо немногословного друга Малангук. - Ваш жених скоро появиться!
   Они исчезли в сияющих от дневного света дверях. На полу, совсем не обращая внимания на антисанитарию и твердость камней, сидела принцесса и горько плакала. Возле нее присела на корточки седая, вопреки заветам предков совсем не добрая и далеко не умная ведьма. Она ласково, совсем по-матерински гладила девушку по золотистым мягким волосам.
   - Почему? - шептала сквозь слезы Иллиора. - Почему он не захотел меня? Я же красивая, правда? Я бы полюбила его всем сердцем...
   - Он великан, девочка, - старуха смахнула с ресницы скупую слезу, совсем не полагающуюся ее теперешнему амплуа. - И он любит богиню, а смертные никогда не смогут соперничать с богами. Не наше это, доченька. Не грусти, сердце мое, он - не твоя Судьба. Твое еще впереди ты слышала, они сказали о женихе, видимо кто-то заплатил этим героям за победу над драконом и уже мчится в пути.
   Слезы прекратились.
   - Ты так думаешь? - с надеждой спросила Иллиора, растирая по чудесным голубым глазам оставшиеся капельки влаги.
   Ведьма кивнула и прошептала заклинание, оживляющее укрепленных железом скелетом.
   - К сожалению, у тебя не будет храбрых детей. Но хитрость, изворотливость и ум, покровителем которых является Ргуша, тоже очень важны для правителей. А для боя с всякими тварями они будут нанимать таких крепышей как этот парнюга...
   В безопасном отдалении от драконьего замка принц Пирекур отсыпал Малангуку причитающиеся "парнюгам" карбушки.
   - Она и впрямь красавица, как говорят? - спросил через закрытое забрало будущий монарх одного из захудалых королевств Агфрона.
   Великан кивнул головой.
   - Не встреть он по пути Эллансо, точно бы женили человека, - ответил Зеленый магистр.
   - Что ж, спасибо, - поклонился со своей волкошади Пирекур. - Еду вызволять.
   Он отъехал на несколько метров.
   - А дракон точно мертв? - через непроницаемые доспехи пробивались мелкие волны дрожи. Ясное дело, что он боялся.
   - Ты что сам не видел? - не поморщившись соврал Малангук. - Мертвее не бывает.
   - Не переношу людей, которые загребают угли чужими лопатками, - объяснил он недоумевающему Джаррону, когда правитель из соседнего материка скрылся за горкой. - В ритуалах сказано, что дракон должен быть убит только руками претендента на руку, сердце и остальные, более интимные части тела принцессы! Вот и не будем идти против заветов наших предков и, тем более, богов...
   Они зашагали в направлении разгромленной Академии.
   - Девятьсот тридцать, - считала принцесса, наблюдая из окна, как по мосту проезжает всадник на белом коне. - Вот ОН! Мой принц! - Крикнула она ведьме, которая спокойно дремала в кресле.
   Женщины вбегали в дворик, где покрытый с ног до головы броней и славой рыцарь добивал слабо сопротивляющихся скелетов.
   - Любимый! - неразумный порыв был сразу же прекращен неумолимой старухой.
   - Сначала загадки, - злобно прошипела Пограйнэл, стараясь взглянуть сквозь наброшенное толстое забрало в глаза оппоненту.
   - Никаких загадок, - еще более злобно крикнул рыцарь, взмахивая мечом.
   Длинное лезвие по самую гарду вошло в грудь женщины, пронзая сердце.
   Принцесса машинально завизжала, подхватывая падающее тело, ее венчальное платье, в которое она предусмотрительно облачилась, окрасилось жизнью старухи.
   - Ну, иди, моя звездочка, обними своего спасителя, - ласково промолвил Пирекур, несколькими движениями сбрасывая уже ненужное забрало и доспехи.
   Утробный вопль разочарования нечеловеческой силы огласил округу, заставив мертвые кольца дракона шевельнуться в конвульсии.
   Из-под кирасы на Иллиору смотрел. Да не просто урод...
   То, что он был чернокожим, как уголь было еще ничего. Единственный красный глаз, окрашенный синеватыми жилками загадочно блестел под солнечными лучами. Половину лица занимали струпья, начинаясь между острым виском и громадным крючковатым носом и оканчиваясь на шее под толстым свитером. Рот, похожий на широкую рваную рану радостно оскалился заостренными зубами, между которыми проплясал обрубок языка. Не зря, значит, говорилось в легендах, что племена Агфрона выбирают себе в короли самого страшного и противного человека.
   - Иди ко мне, обними мой горб, - обильно оросился страстной слюной "ее принц". - Мы сейчас же сделаем первую брачную ночь!
   Потные губы приблизились к щеке красавицы, она снова закричала.
   Принцесса начала оседать в обмороке. Неужели такова моя Судьба, обреченно думала она, неужели она так неумолима? Но, к счастью для девушки, Доля все же была довольно отходчивой.
   - Чужими руками, значит? - зычно рыкнул Грыгуржий, открывая избитую бетонными кулаками Джаррона пасть.
   Пирекур взвизгнул, закрывая тощими черными пальцами демоническую харю, он еще больше сгорбился, стараясь протиснуться в каменистую землю. Сотня острейших клыков сомкнулась на его поясе, легко перекусывая пополам. Монстр отведал его двумя глотками.
   - Ням! - уведомил присутствующих дам дракон, облизываясь и направляясь к своей башне отлеживать раны. - А вкус у него, словно у просмоленной бочки.
   Грыгуржий искривлено плюнул, несколько камней оплавились и задымили вонючим паром.
   - Больно-то как, - пожаловалась Пограйнэл, вытаскивая из разодранной груди клинок.
   - Ты почему меня не защитила? - едва не с кулаками бросилась на нее принцесса. - Хотела отдать мое прекрасное тело на поругание этому... этому...
   - Во-первых, - прокомментировала старуха. - Мне надо было посмотреть, примешь ли ты покорно такого жениха, как говорят ритуалы, а во-вторых, надо же было испытать твою Судьбу! Видишь, девочка, как не хоти, как не крути, а Долю не изменишь. Придется тебе еще с нами помучиться.
   Красавица обреченно склонила голову и помогла ведьме подняться.
   - И зачем пробовать изменить Судьбу? - пробормотала про себя Пограйнэл. - Чем тебе здесь не нравиться? И кормят как на убой, и скелеты вечером танцуют... Идем ужинать!
   Принцесса посмотрела на катящееся к закату солнышко и поплелась за старухой.
   С другой стороны, думала она, мне всегда нравился рис. И свинина.
  
   Не надо будоражить Долю, она все ровно останется такой же, как и должна быть. Даже если застрелиться, значит так должно случиться!
   А с тех пор у драконьего замка появилась табличка "Великанам и магам вход строжайше ЗАПРЕЩЕН! Нарушителей карают дракон и боги"
  
  

Глава 4

  

"Говорите, работка - раз плюнуть?

Ладно, иду, но что за работа хоть?"

Давид перед боем с Голиафом

  
   Скад сурово оглядел сотни стоящих перед собой на земле сыновей и дочерей. Все они щетинились множеством разнообразного оружия, от хлыста, бастарда и до алебарды. Под ярким утренним солнцем блестели красочные шлемы и пластины брони.
   Сильны, гордо подумал о своих детях бог-Отец, не даром мы с Фаллой столько потели и тужились. Он бросил короткий любовный взгляд на жену, которая была одета в доспехи из железной птицы и была как всегда великолепна. Богиня стояла, прислонившись к своему громадному арбалету, проверяя в колчане количество отравленных стрел, яд которых вызывал мгновенное взрывание головы жертвы, попади болт хоть в ноготь на ноге. Почувствовав взгляд мужа, она подняла голову и тепло подбадривающее блеснула бездонными глазами.
   Люблю ее, подумал Папа, и детей люблю тоже. Даже засранца Ргушу, достал уже! Жаль что оставил его на страже Портала в Темницу демонов... Он бы сделал здесь заварушку, грустно, но ласково и по-отечески расплылся Скад, рассматривая лихорадочно чешущихся Моорта и Марубху.
   Из Антимира появился первый Трехглавый, который бешено вращал всеми головами в поисках жертвы. За ним показалась конечность следующего пришельца.
   Пора, подумал Отец, - в бой! - Крикнул он своим детям, снимая своим длинным двурушником все три головы демона.
   С атакующим гулом и пронзительными защитники ринулись к Прорыву между мирами, размахивая в воздухе смертоносными игрушками. Небо разразилось пением стрел и болтов, визжанием закаленного железа и криками умирающих Трехглавых. Солнце поднималось довольно высоко, согревая ласковыми лучами окровавленные тела антидемонов.
   Боги ровным строем набросились на ширящуюся массу атакующих, которые оказавшись между закованными в металл рыцарями и Разрывом между мирами, предстали в весьма щепетильном положении и сбились в расшившуюся от новоприбывших кучу. Божественные воины сражались очень смело, даже под напором тысяч антидемонов они не отступали, крепко сцепившись суставами доспех и материализуя между собой стойкую к ударам щупалец цепь. Она опоясывала каждого из богов, тянулась к его соседнему брату или сестре, ловкой толстой змеей обхватывал также его или ее пояс и терялся в дальности со следующими.
   Скад рубился налево и право разил своим ужасным двуручным мечом, который пылал едким малиновым пламенем, слепя Трехглавым глаза и заставлял падать наземь со бурлящими ожогами. Время от времени он смотрел по сторонам, оценивая ситуацию. Кажется, подумал Папа, детки мои отобьют все атаки и мы сможем залатать дыру, если что-нибудь резко не поменяется.
   Фалла, слева, держась немного позади своего мужа, поскольку не вступала в рукопашную, стреляла десятками ядовитых болтов, раздирая толпу атакующих длинными рваными полосами, где пролетали молниеносные осколки заколдованного железа.
   Уныло летящий под клубящимися облаками кроторел встрепенулся, оглядывая с высоты открывшуюся под ним картину. На широком поле, лежащем между горами и узенькой илистой речкой бушевал хаос. Из огромной темно-фиолетовой дырищи, словно под большим натиском невидимого поршня на равнину выплескивалась черная, с сиреневым отливом копошащаяся масса невиданных доселе крылатым наблюдателем существ. Каждая тварь, едва появившись из высокого разлома в воздухе, шумно выла на сверхнизких октавах трех глоток, подымала к верху странные конечности и бросалась в атаку.
   Перед атакующими вытянулась тонкая, едва видимая даже для неимоверного зрения птицы цепочка разноцветных человекоподобных созданий. Были ли это люди, оборотни, либо кто-то еще, кроторел не мог рассмотреть, поскольку одежда и доспехи были очень странными и никогда не повторялись в подобии, от движущихся, словно дышащих живых пластин брови, до кристаллических шлемов. Наверное, боги подумал летун, встряхивая клювом, или мне привиделось.
   Черная масса ударилась в стенку защитников, та немного дрогнула и прогнулась. Стоящий в центре, самый высокий гигант, покрытый словно стеклом, которое идеально очерчивало его мускулатуру и походило скорее на облегающий костюм, чем на броню, коротко рыкнул. Цепочка распрямилась, оттесняя нападающих назад, не поддаваясь бестиям. Дисциплина в маленьком войске была на высоком уровне.
   Мерещится, наверное, подумал кроторел, оглядываясь на поле битвы через плечо.
   - Гр-бынь, - задумчиво сказал он, ударяясь клювом о ствол одинокого дерева, торчащего на вершине горы. Пернатое тело почти без звука брякнулось оземь, стреколани, издалека наблюдавшие за его падением, ехидно заржали и бросились к далекому стаду - потешить остальных несчастием своего давнего врага.
   Марубха и Моорт, держась всегда вблизи, друг возле друга, опоясали себя таким толстым кольцом из покореженных тел, отрубленных конечностей и носатых голов, что на их фланге атака со стороны врага немного ослабла. Шумульгун, похожий на огромный ощетиненный всевозможными смертоносными предметами кокон, шумным вихрем бушевал слева от них, в стороны летели окровавленные ошметки попавших под кошмарную мясорубку из размноженных мечей и шпаг.
   Трехглавые одним им только ведомым нюхом стремились в одну сторону, самую слабую из всего войска бессмертных - там за спинами более сильных старших богов испуганно жались один к другому Люмос - покровитель бесславия, Мруздара и Лумара, владычицы болезней. Их оружие неподвижно валялось на земле, забрызганное кровавой грязью, его даже не пытались поднять.
   Немного поднатужившись и уложив поле боя высокой горой собственных тел, антидемоны отбросили Поростана и Глобалона и закрыли копошащейся массой рыдающих трусов.
   Туго натянутая между братьями и сестрами цепь громко лопнула, богов разметало в стороны, пока они собирались обратно в строй, все было кончено. На земле, среди множества поверженных трупов захватчиков из параллельной вселенной, лежало несколько небрежно, словно нестиранная одежда, брошенных тел.
   - Дети! - закричал Скад. От его хриплого рыка сгустились тучи, полил теплый дождь, гудящий от небесного электричества. Сила пронзенного в самую душу Отца была настолько великой, что каждая капля, покинувшая потемневшую от натуги тучку, искрилась от напряжения. По мгновенно взмокшим головам агрессоров пробежались молнии, воздух остро заблагоухал горелым мясом жителей Антимира. Серая кожа Трехглавых плавилась под ударами тока, мясо трескалось, жизненная жидкость брызгала во все стороны, тот час же смываемая дождевыми ручейками.
   - Неужели нельзя было сделать так перед боем? - поинтересовался Ргуша, толкая локтем под бок угрюмого Марубху. Он уже возвратился из короткого турне к Драконьему замку и, вдоволь насмеявшись, решил поучаствовать в драке.
   В том месте, куда легко прикоснулась рука покровителя лукавства, твари в живом доспехе поспешно ретировались вглубь брони. Некоторые всосались в кожу бога ужаса, тот неприятно поморщился.
   - Пути папаши неисповедимы... - неопределенно выдал он и исчез в сотворенной яме слизи, отправляясь в свою всеми забытую пещеру, либо в гости к брату Моорту, который тоже успел откланяться.
   Спустя несколько минут на поле боя, кроме богов не осталось никого стоящего на прямых ногах. Некоторые твари еще шевелились, между ними прогулочным шагом проплывала Фалла, Мать доброты и милосердия. Ее длинный тонкий кинжал, пришедший на замену арбалету, методично поднимался и опускался, мелодично звеня заговоренной сталью. Очередное серое горло благодарно булькало, глаза всех трех голов стекленели, отдавая богине последнее уважение.
   Какая же она, все-таки, добрая, подумал Скад, отбрасывая тяжелые мысли о погибших детях. Я бы всех их пропустил бы через жернова огромной каменной мельницы, на мелкие кусочки бы нашинковал и приготовил соус. Вкусный, а потом бы куросвиньям скормил. Чтоб не повадно было!
   - Подведем итоги, - громогласно окликнул он детей.
   Все повернули к нему головы. Он задумчиво покручивал в между пальцами звеньями порвавшейся цепи. Погибают всегда или самые храбрые, или отъявленные трусы, пришло в голову богу-Отцу, которые не успели сбежать.
   - Кто погиб?
   Плюсмин, загибая скрюченные от постоянного движения на счетах пальцы, зашевелил тощими, покрытыми жиденькими волосиками губами.
   - Мруздара, Лумара, Люмос, Занзимунг и Поростан. Шлухнар серьезно ранен, не сомневаюсь что из него вышла большая часть Силы. Итого - пять погибших, можно сказать, пять целых и пять десятых. Назвать оставшееся процентное соотношение к числу противника, который по моим подсчетам появиться в нашем мире примерно через неделю?
   - Короче, - властно оборвал сына Скад. Он сожалел об убитых детях, но не более того. Сколько их уже потеряно за бесконечную жизнь... Есть свое проклятие в вечной жизни, наделенной возможностью все помнить.
   - Кто такие Занзимунг и Поростан?
   Тяжело раненный Шлухнар, всегда все помнящий и знающий, открыл орошенные кровавой пеной губы и ответил. Всезнайка не мог сдержаться даже под бременем ужасной боли, терзающей божественное тело.
   - Занзимунг - покровитель дрынства и поркахлания. Также является отцом речных дрыгунов и искусства ландронить. Поростан - бог шихов, сумбуков и шишиг. При жизни считался большим мастером на всяческие выходки с людской чурумой. А я навечно, как и создания моих мертвых братьев и сестер утратил свое умение играть в шакроманты и шушилки.
   С видимым трудом вывалив эти слова, он забылся в болезненном сне, над ним тот час же склонилась Лимпадраста, богиня здоровья, покровительница эскулапов, сестер медицинской помощи, импотенции, да и прочих вещей, что неизбежно вытаскивают из больных деньги, практически ничего не давая им взамен.
   Фалла рыдала, совсем не скрывая горьких слез.
   - Что же мы будем дальше делать? - она вытирала глаза мягким платочком, выуженном из платья, в которое превратились залитые кровью Трехглавых доспехи.
   - Что делать, - буркнул Скад, направляясь к сотворенному порталу на Поднебесную. - Новых наделаем, впервые что ли?
   Мать всех богов направилась за ним, не переставая плакать.
   - Попробуйте залатать щель между мирами, - бросил Папа, перекрывая всхлипывания жены.
   - А мир в другую сторону не развернуть? - буркнул кто-то из детей, когда родители скрылись в проходе к дому. - Сам-то чего не попробовал?
   - Не твоего ума дело! - отправил подзатыльник в толпу Шумульгун, всегда отличающийся примерным послушанием. - Пробуйте латать, и да попробует кто-то увильнуть. Это и Ргуши касается, а, кстати, где он?
   Все удивленно переглянулись, хитрец как всегда успел скрыться в самый ответственный момент.
   Что-то бой был очень коротким, думал покровитель лжи, не иначе, следующие битвы будут похуже. Кабы действительно мир наизнанку не вывернули, антидемоны хреновы... Он спешил в направлении к Порталу в Подземном царстве, где ожидала утомленная Эллансо.
   Думается, оставлять беззащитную девушку, даже богиню, в окружении миллиардов мертвых душ и вблизи к демонам, не самая лучшая моя мысль. Эта мысль появилась в его мозгу сразу же по прибытии.
   - Ну-ка, ну-ка, кто к нам появился, - проворковала Урдехо, поглаживая нежные волосы связанной механика Солнца. - Неужто ль братик пожаловал?
   Она разулыбалась кривыми зубами, другие демоны вторили ей.
   Вот это попал, подумал Ргуша, шестеренки в голове сразу же закрутились, в попытке найти выход из ситуации.
  
   - Мы, вроде, в Академию направляемся, - с видом обиженного ребенка ныл Джаррон, расшвыривая тяжелой ногой сочную траву, которая уже ложилась прикорнуть перед закатом. - А ты меня по всяким замкам тащишь!
   Малангук многозначительно побренчал котомкой с карбушками.
   - Зато, мы денег подзаработали!
   - И далось нам связываться с тем принцем? Вон, девушку обидели... - не унимался великан.
   - Мы дали ей возможность разобраться в своих чувствах, а также испытать ее судьбу! - защитился Зеленый колдун. - Убедились, что ты действительно любишь свою богиню, где это видано, чтобы от прекрасной принцессы с огромным приданным отказывались? - маг сделал паузу. - И денег подзаработали!
   - А зачем меня было бросать против той громадной рептилии, - было видно, что парень немного успокаивается. - Смерти моей хочешь? Он же меня едва не съел!
   - Сам ты рептилия! - огрызнулся магистр. - То был самый обыкновенный дракон. Не скушал он его, а кому сейчас легко? Или ты думаешь, что лишняя карбушка так легко дается?
   Великан неопределенно промычал о том, что думает о некоторых драконах и волшебниках.
   - А проверить, кто там поступает ко мне в ученики, - добавил Зеленый деньголюб, - стоило! - Конечно, он кривил душой, душа внезапно помолодевшего старика при виде лишнего золота сразу вырывалась из груди, стараясь всеми призрачными конечностями ухватится за звенящий металл. Впрочем, его корить можно было лишь вскользь, потому как любой посвященный в магию адепт неизвестным образом наделяется карбушной лихорадкой, которая довольно распространена среди смертных.
   Джаррон умолк, разглядывая родную горную гряду, к которой они вышли намного ниже по реке, от того места, где родился сам железоед. Над заснеженными вершинами плавно плескалось красноватыми лучами дневное светило, во все стороны прыскали серебренные искорки от застывшего снега, заставляя путников невольно тереть глаза.
   - О, скоро будем дома, - воскликнул Малангук, ускоряя шаг. - Ох, и разберусь я со старой стервой! Жена, мать ее, любимая...
   Примерно о том же думала Митлан, пробираясь по узкой дорожке между скалами. Она более чем на половину дня опередила своих знакомых, хотя и двигалась более медленно. Жители гор, конечно не трогали старую-молодую ведьму - им как обычно хватало личных дел среди камней. Они высовывали громадные головы из пещер и, ритмично двигая челюстями, смотрели женщине вслед. Перемалывание железной пищи было, несомненно, полезным занятием, во многом лучше, чем дела какой-то проходимки.
   Путники вошли в редкую рощицу, поросшую тонкими одинокими деревьями, таких на материке было хоть пруд пруди, особенно возле подножий горных кряжей. Среди ветвей порхали наглые попугоробьи, охотясь на мелкую мошкару. Проснувшиеся дятлосовы, обычно сопящие в две пернатые дырки под лучами солнца, лениво наблюдали за резвыми жертвами. Сейчас им было невмоготу носиться за стремительными жертвами, но скоро зайдет солнце, вот тогда лесные хищницы докажут, кто здесь хозяин. Они тихо поухивали, ожидая наступления темноты, тогда можно будет вонзить свои острые когти в теплое кровоточащее мясо.
   Среди корявых берез, обнявшихся своими кронами, словно в попытке поцелуя стояла бесформенная хижина, скорее, шалаш. Стенами служили кое-как срубленные стволы подгнивших деревьев, наверное, с ними было легче работать, все сооружение крепилось на этих столбах, между которыми были протянуты толстые веревки или лианы, а пространство между ними засыпано туго спрессованным хворостом. Из того же материала была построена и крыша, которая покачивалась под легкими дуновениями ветерка и еле слышно постанывала в такт своим движениям.
   - Какой идиот мог построить такое? - поинтересовался Джаррон, рассматривая фундамент из постоянно осыпающейся глины, в которую были втиснуты стенные столбы. - Они же даже на полметра не вкопаны!
   Чародей воздвигнул плечами, поеживаясь от странного чувства. Шалаш пах неприятностями и чем-то мистическим, с которым, как и с проблемами Малангук связываться не собирался.
   Из единственного отверстия, обрамленного сухими ветками, которое служило окном, мигал слабый огонек, от чего в полутьме пристанища мелькали странные тени.
   Та, что из "Энеиды" под интерпретацией Котляревского.
   Большие лютые создания, каждое из которых весит не менее четырех тонн. От обычных песлонов и кенгурмамонтов отличаются, кроме веса, огромными клыками, заостренными ушами, длинным хвостом и скверным характером.
   Редкие даже до войн Арталанта животные с длинными ушами и мордой. Ценятся, за что беспощадно уничтожаются, чудесной угольно черной шерстью, один грамм которой стоит больше тысячи карбушек.
   Ишь, каких-то пару тысчонок годков, для богов - не показатель.
   Ученые и маги, зная прихоти богов, считают, что вряд ли постель состояла из камней, скорее из шелка и золота, но против легенд не попрешь. Сказал народ, что из камня, так оно и будет!
   В отличие от большинства народов, например как люди, оборотни, драконы и другие, великаны женились периодически, кто кого поймает, несколько раз.
   Человеки, конечно, так нас называют другие живущее на белом свете.
   Населенный карликами остров на север от гуманитской гавани Рузфа. Коренные уроженцы острова считаются самыми плохими любовниками в мире, о них сложено огромное количество анекдотов.
   Великанши тщательно следят за фигурой, они никогда не кормят детей грудью, а заставляют более слабых жителей племени выискивать драгоценные слитки для своих чад.
   Фатаморган - призрак мужского рода, светится красноватым светом, признаком мужского начала. По половым признакам бесплотные создания делятся еще на жалобниц - женских и бесполых нитонисеков.
   Бог пещер, болот, и прочих невеселых гадостей, воплощает все самые худшие страхи живущих в мире. Властелин скунсопауков и насморка, а также всех болезней, дружит с Желтым Моортом, богом смерти, управителем огненного Подгорного Царства. Самый известный последователь Марубхи - сумасшедший волшебник Дыбел, о котором попозже...
   А так оно и было на самом деле! И не одним Ргушей, но об этом - потом.
   Профессор Лаонар Фиолетовый, аспирант наук ППМ (Передвижения По Миру), декан факультета Движения, заслуженный Бегун по Астралу, отрывок из книги "Ведьминское или магиньское искусство в свободной интерпретации", раздел "Заточения, изощренные методы", глава "Джинны, ифриты, джинсы и сибариты - исполнители желаний, рождение, кормление, уход", стр. 45 932 (кстати, довольно посредственная брошюра-методичка. Самый большой томик в горящей сейчас, вследствие поджога, Академии - докторская диссертация Малангука "Методы воздействия Светлых сил на окружающую среду, из диалогов с демонами и волшебниками", насчитывала в семнадцать раз больше страниц.
   Митлан икнулось не раз, и крепко...
   Боевое гребное судно с тремя рядами весел, расположенных в шахматном порядке. Не очень умный бард, конечно, даже не представлял себе что это такое, просто поставил как рифму. Наверное, имелся в виду детородный орган короля.
   Не иначе, Эллансо помогла...
   ... если убийство случилось не менее чем через пятнадцать минут от остановки сердца, в ином случае, есть большая вероятность оживить человека заклинанием Мгновенного Оживления. Душа, которая еще не успела взлететь на Поднебесную или, в большинстве случаев, провалится в Предбанник Подземного Царства, насильственно впихивается обратно в тело и привязывается на всех уровнях. Маг Второго Круга Орамазунд Мухоморов, трактат "Горе и Чума: руководство по эксплуатации Смерти для начинающих Некромантов".
   Властелин Подземного Царства, никогда не отказывающий себе в человечинке.
   Девчонка такая, довольно красивая. Любит нудизм, фетишизм и другие малопонятные слова из сферы запретных наслаждений. (прим. современника)
   Шромб - механик, Смотритель и Уборщик Поднебесной, является одновременно Прорабом по строению туч и ветров, Небесным Завскладом и Дворецким Всех Ворот. Также выступает отцом Сорока Ветров и богом ремесел. Именно он придумал кофемолку, банджо и презервативы, разок побывав в припортовом борделе Лампыха.
   Боги-близнецы. Один из них, кто - даже Скад не разберет, является покровителем чести, славы и уважения. Другой - бог бесславия, забытья, изгнания и отвержения. Остальная двойка - младшие боги, помощники Спрутана, бога войны и кровопролития.
   Покровительница старости и одиночества, до нельзя противная старушенция, поросшая бородавками и язвами.
   Честно говоря, причиной восстания был, однозначно Ргуша, который, надеясь только на лучшее и выбирая исключительно благие намерения, вложил в голову Урдехо те самые демократические нотки.
   Известные маньяки, убийцы и насильники.
   А чтоб все знали, если читаете это как рассказ, то опус - один из разделов романа "Из жизни великана", а услышанный принцессой звук - не что иное, как начало боя между богами и Трехглавыми.
   А кому же хочется к старым родственникам на Круги?
   Уже упоминавшийся ранее бог войны, драк и потасовок. Любит побузить и напиться вдребезги вместе со Ргушей, на пару с ним проводят некоторые интересные операции, приносящие пользу обоим. Является наверное, единственным братом, которого может терпеть покровитель лукавства.
   Богиня беспамятства, амнезий и всего, что с ними связано. На полставки подрабатывает также нянькой головных болей, хворей, мигрени и нескольких сотен других болячек.
   Родная сестра Мруздары, богиня душевных заболеваний, психозов и фобий. Пользуется, несмотря на ужасную трусость, большим уважением Марубхи, который часто пользуется услугами обеих сестричек.
   Бог счета, математики и геометрии, является первым покровителем торговли и гешефта. Второе в купеческих делах лицо - Рампамула, богиня справедливости, ритуалов и уважения. В отличие от своего ученого брата, не слишком жалует Ргушу, который частенько не брезгует посекретничать с Плюсмином.
   Шлухнар - бог памяти и абсолютного знания. Кроме того является покровителем еще нескольких вещей, о которых больше никто не помнит.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   75
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"