С корабля понемногу отступала тень, и палуба начинала сиять. Я сидел на баке, читал Пелевина и пытался не уснуть. Поплавок дёрнулся - ещё один гальян. А нет. Сорвался.
Я отложил книгу, прошелся по палубе, проверил хорошо ли затянуты верёвки и в общем-то всё. На этом моя работа заканчивалась. 1: держать катер в чистоте, 2: следить чтобы никто не утащил лишнего и 3: держать катер в том месте, где по мнению капитана он должен быть.
Вот я шестнадцатилетний и вот мои обязанности.
В это лето, как и в прошлое, я устроился на работу к Белину. 1500 - ночь. 1000 день. Так и жил.
Большую часть времени я проводил на мысу за деревней. Тут находился причал, не официальный, официальный давно рассыпался и сгнил, а природный: берега идеально подходили для швартовки, как катера, так и баржи. Но иногда мы ходили в рейс (при Палыче, это который Белин, ну наш главный, я говорил "плаваем". в такие моменты он начинал злиться и объяснять мне как говорить правильно и почему. меня это забавляло). В рейсе я не занимался ничем. Абсолютно. В пути из точки А в точку Б я был балластом, а в пунктах А и Б я становился сторожевым псом. Это обходилось Палычу в 3000 за сутки. Я набирал книг, пива и много сухариков. Пока мы шли я ужирался в хлам в своей каморке, а когда приходили, я рыбачил и ждал когда уедет Палыч и Высла, чтобы снова ужраться.
Так я и жил.
Высла это помощник капитана. Старый педераст. Он работал с Палычем уже 12 лет, но он так и не просек, что тот пидераст. Когда мне нужно было свалить, то он подменял меня. Он отвечал за документацию, заказы, оплату и в общем-то делал всё, что только можно. Если быть кратким делал то, на что клал Палыч. Вся команда состояла из 3х человек: я, Палыч и старый пидерас.
Где-то зреет немой вопрос, но это всё позже.
Я слез на берег. Проверил прочность узлов, которыми и был привязан катер к пням и деревьям. Всё было в порядке. Макс, ты справляешься.
Я не замечал, как летят дни. Только по следам от костра, которые рисовали ерные круги на песке, можно было отсчитать, сколько я уже здесь. Каждое утро я слезал с катера, проверял узлы, разводил костер и жарил сосиски. Так я учился наслаждаться тем, что у меня есть.
Съев свой завтрак и искупнувшись я забрался снова на катер. Через час приехал Палыч и сказал, что сегодня отправляемся в рейс. Он дал мне денег и отпустил на пару часов.
Я пришел в обед. Два "фатона" и один УАЗик загрузили на баржу. Палыч выглядел очень плохо. Обычно он постоянно пил, но перед рейсом он резко бросал, что и губило его. Ему было 65 или 66. Живчиком его не назовёшь, скорее зомби с большой выдержкой.
Через час пришёл Высла. Он принёс еду, газ для плиты и лекарство для Палыча. Я начал готовить нас к отправке.
При фиксировании машин меня постоянно мыкало, каждый второй трос был разхлябан и застёжка не входила. Высла стоял на карме баржи и смотрел на это, а я же старался быстрее вставить эту чёртову застёжку, чтобы этот старый пидераст не подошел ко мне.
Знатно затрахавшись, отшвартовав нас и спрятав тросы, мы начали отчаливать. Я ушел в свою каморку, распахнул дверь, открыл пиво. Ближайшее время меня никто не тронет. Ни старый пидераст, ни Палыч, ни кто-либо ещё.
катер разрезает волны,
чайки пронзают небо.
когда говорят, что земля без изъянов,
я как оправдание этого мира.
В это время я уже писал и писал давно, но к прозе был ещё не готов. Поэзия была моим тайным другом, о котором не знал никто. Даже не другом, а подругой. Страшной, прыщавой, но родной. Мой гадкий утёнок.
Писал, зачёркивал, вырывал лист и бросал в море. Снова писал, зачёркивал, вырывал и бросал в море. Все было не тем.
Для большего понимание: наше судно было транспортировочным. Мы ходили по Зейскому Водохранилищу, соединяя Федеральную трассу с Улак-Эльгой посредством морского сообщения.
Палыч ругался, что я постоянно напиваюсь, но ничего с этим не делал, ведь работу свою я знал и выполнял. Было одно условие - не пить при нём, поэтому я пил у себя в каморке, а старый пидераст в своей каюте. Я ненавидел его за то, что у него была своя каюта.
Старым пидерастом он был не потому, что вёл себя как-то по-особому, а потому, что он был старый и постоянно, когда напивался, просил его трахнуть. Да, это было так, он просил его трахнуть и предлагал за это деньги. Палыч говорил, что Высва так шутит. Но проверять мне не хотелось. Иногда он напивался сильнее обычного и начинал распускать руки, тогда я толкал его кулаком в скулу и он падал спать. Трезвым он был почти обычным мужиком. Ничем к слову не примечательным.
Первая остановка была в Хвойном через два часа. Съехал УАЗик, его мы должны были забрать на обратном пути. В Береговом мы оказались ближе к ночи. "Фатоны" остались до утра, потому что съезжать ночью было опасно. Палыча забрал друг. Мы с Высвой остались наедине. Я закрылся в своей каморке и лёг спать.
На катере, когда он немного покачивается волной, засыпаешь быстро. По жизни я мало в чём, уверен, но то, что самые лучшие сны мне снились на этом корабле, я уверен на все сто.
Посреди ночи я проснулся от шума. Высва дёргал двёрь, но щеколда справлялась.
- иди лучше спать.
- Максим, открой. мне нужно поговорить с тобой,- бурчал он пьяно.
- старый, скройся,- ляпнул я и накрылся одеялом. Одеяла на катере были толстыми, ничем не отличались от матрасов. Скорее всего, это и были матрасы в пододеяльниках.
- открой, Максим, мне нужно поговорить с тобой.
Я собирался его игнорировать, но он начал дёргать дверь сильнее. Я встал с кровати и открыл дверь.
Он сразу схватил меня за плечо.
- Максиим,- пьяно трындел старый.
Толчком я отбросил его от себя. Не дождавшись ни слова, я толкнул его по лицу с кулака, а когда он упал, пнул его несколько раз по рёбрам. После я пошел дальше смотреть сны.
Когда катер качает волна, ты засыпаешь быстро.
2
Утром приехал Палыч. К этому времени я уже освободил "фатоны", нагрел чайник и нажарил сосисок. Палыч присоединился к завтраку. Высла сначала возился с клиентами, а потом просто пропал в своей каюте.
За ночь всё небо затянуло. Палычу становилось хуже.
- думаю, проскочим,- сказал он.
- надеюсь,- ответил я.
- что с Высвой?
- наверное вчера много выпил
Мы никак не могли выйти, ждали какой-то передачки. Простояв до обеда, я напомнил Палычу о том, что если начнётся шторм, то мы можем тут задержаться надолго. Мне-то было всё равно, я бы и так сидел на корабле, даже сейчас мне капало больше обычного, но Палычу становилось хуже, это было видно, и если с ним случится что-то здесь, то это будет пиз**ц. В прошлом году было подобное, но тогда мы перевозили людей, и с нами была медичка, повезло. На моё напоминание Палыч отреагировал резким отказом и приказал ждать.
- ну и мне тогда тоже плевать,- сказал я и ушел к себе в каморку.
Я начал читать "Города красной ночи". Было забавно наткнуться на матросов.
К 4м Палыч получил свою передачку и мы отправились. Волна была сильной, а вода тёмной-тёмной. Как и ожидалось, на подходе к Даровским, дальше идти было невозможно, и мы пришвартовались в заливе. Лил дождь и была высокая волна. Если бы мы не оставили баржу на Береговом, то может мы и проскочили бы, но на голом катере и в такую волну идти было самоубийством.
После вчерашних купаний и сегодняшних плясок под дождем мне стало плохо. У меня поднялась температура и начали течь сопли. Мы с Выслой наготовили дров и разожгли печь в общей каюте.
Я лежал на постели, укрытый кучей одеял с уксусной повязкой на голове. Палыч подносил мне чай и вытирал сопли. Я видел, что ему было хуже, чем мне, но ничего сделать не мог. Он был мужиком с большой выдержкой.
Высва сидел в углу у печи и хлебал что-то из кружки. По поведению Палыча я понимал, что там алкоголь.
Я пролежал в постели дня два или три. За это время погода только ухудшилась, но мне стало лучше. Как пролетело время, я даже не заметил.
Палыча я не видел сутки. Придя себя, я насобирал по каюте тёплых вещей, оделся и вышел на улицу. Из-за дождей уровень воды поднялся: пни, к которым мы привязались уже наполовину ушли под воду. Сама вода была черна как небо, раз за разом до нас доносились раскаты грома. Я нашел Палыча у себя в каюте, он лежал бледным и единственным признаком жизни была грудь, которая еле-еле покачивалась. Найдя Выслу я сказал, что его нужно перетащить в общую и разогреть печь.
- пусть лежит там. ему всё равно где подыхать,- сказал он пьяно.
- старый, прекращай
Он махнул в мою сторону.
Я подлетел к нему:
- слышишь ты, обморок. вставай и иди готов печь.
Он сидел никакой. Видать все эти дни он только и делал, что пил.
- отстань,- толкнул он меня рукой, на что получил удар в ответ. Высла лёг спать.
Я сам приготовил печь, наварил чаю и перетащил Палыча в общую.
Провозившись с ним, у меня пропали силы. Дождавшись, когда Палыч уснёт я сам пошел к себе и уснул мёртвым сном.
Ночью мне снились тревожные сны.
... я иду по болоту палкой прощупывая тропу. иногда нога всё-таки уходит на немного, но я сразу одёргиваю её и становлюсь на место. я человек, который ищет спасения. пробираясь по этому болоту я иду во спасиение к своему другу стоящему на том краю. прохожу одну часть, вторую. вот, я уже на середине. прошел ещё половину. друг уже почти передо мной и песочный берег. я ставлю палку, она становится тверда и ни на сантиметр не уходит. я делаю шаг и нога проваливается. я одергиваю её, но вижу на ней что-то серое, что обвило мою ступню. это рука с белыми, худыми пальцами. меня окружает смрад, а рука резко начинает тянуть вниз. меня словно парализует и я ничего не могу сделать и смиренно утопаю, а друг, что ждал на краю, улыбаясь, уходит вдаль...
3
Катер качало очень сильно. Я проснулся от дурных снов. До моей каморки доносилась музыка из каюты Выслы. Это была ужасная мызыка - попса из 90х и начала нулевых. Высла всегда включал свой магнитофон, когда нажрался.
Было что-то не то. По ощущениям будто что-то важное пропало. Я встал, дёрнул пива и вышел.
Дождь лил по-прежнему и с очень большой силой. Волна была огромной, а пни, к которым мы были пришвартованы и вовсе скрылись под воду. Я зашел к Палычу.
Передо мной престала ужасная картина. Бледное лицо Палыча лежала на боку с вывалем языком, одна рука его спадала вниз с кровати, как и пол его тела, а глаза были открыты. Я подошел к нему, убедился в своих догадках и закрыл глаза. Рот открывался вновь.
Будто опустошенным, я припал к печи, которая ещё хранило немного тепла и закурил.
В этом водохранилище, Палыч, проходил около 36 лет. Он знал, каждый мыс, каждый залив. Знал хорошие места для рыбалки. Знавал множество людей, что были расселены по берегам этого водохранилища и они его хорошо знали. Вся его жизнь была связанна с этим "морем". Так он, в нём и погиб. У него была мечта, о которой он всегда говорил, его желанием было выйти в настоящее море, а может и пересечь океан. Он постоянно говорил об этом.
Я услышал гулкие стуки - это шел Высла. Мне впервые было плевать, что он появится рядом.
Он зашел и не обращая внимание на Палыча, нырнул в шкаф, где лежала еда.
- Палыч умер,- сказал я.
- знаю,- отрыгнул он,- плевать.
Я не стал кидаться на него или ещё что-то. Шторм мог продолжаться ещё долго, а ситуация становилась всё хуже и хуже. Тем более, главного на корабле больше нет и я решил вызвать МЧС. При Палыче этого делать было нельзя, потому, что он бы не бросил катер, а нам нельзя было бросать его. Высла спивался, а моё спокойствие пропало.
Рации я не нашел, мобильной связи не было. Я попытался залезть повыше, чтобы поймать связь.
Вся палуба была мокрая и лезть на крышу кают было очень опасно. Я аккуратно спустился на карму, залез на первый порог по лестнице. Аккуратно по бортику я пролез до второй ступени. Ветер был очень сильный, глаза закрывались от попадающих капель, а катер раскачивало с такой силой, что удержаться было трудно. Я залез на вторую ступень и также полз по бортику. На крышу рубки залезть было сложнее - лестница предполагалась, но почему-то отсутствовала. По флагштоку я взобрался наверх. Связь то появлялась, то пропадала. Я позвонил в Единую Службу Спасения. Трубку долго не брали и связь вновь пропала, оборвавши звонок. Так я позвонил несколько раз, пока телефон не выпал у меня из рук в воду - бревно ударилось о катер волной, тем самым сильно его пошатнув. Я сам еле как удержался.
Делать было нечего, и я начал спускаться. Я злился на себя. Весь промокший я пришел в капитанскую. В свою каморку я идти не хотел, а в общую тем более.
- "у Выслы должен быть мобильник",- подумал я и направился к нему.
В его каюте я не был ни разу. Это был дебют.
Я зашел, у него играла музыка - всё та же попса. Он сидел на диване и пил водку, шатаясь из стороны в сторону.
- мне нужен мобильник.- сказал я.
- иди ко мне Максим.
- отстань, старый,- сказал я. Холод пробирал из нутрии, а снаружи доносились звуки дождя и грома.
- я дам тебе мобильник. присядь рядом.
Делать было нечего и я сел. Меня пугало его поведение.
- Максим,- положил он мне руку на колено. Я сразу убрал её и отодвинулся,- послушай, сейчас старый помер и всё это теперь моё. если ты будешь со мной дружить, то я тебе многое дам.
Я понял, что требовать от него что-то бесполезно. У Палыча тоже должен быть телефон, но если он и был, то наверняка был заперт в сейфе, а ключ был при нём. Не став слушать блювотные монологи Выслы, я встал и направился в общую.
- стой, мы не договорили сказал Высла и дернулся за мной.
Он настиг меня уже на палубе. Схватил за плечо.
- Макси,- пьяно и почти рыгая, говорил он. Вид его был мерзок: белый осадок по краям губ, сморщенное как старый сапог лицо и очень худое тело, обернутое в грязную одежду.
Когда он схватил меня за плечо, мне стало так мерзко, и злость во мне вскипела до предела. Я один хватом вырвал спасательный круг и ударил им Высле. Потеряв равновесие на качке, он перевалился через борт, ударился головой о якорь и упал в воду. Она начала окрашиваться в красный цвет. Я плюнул в воду и пошел в общую.
Меня трясло, казалось, я убил человека. Даже не казалось, а так это и было. Раскаты грома становились сильнее, а дождь лил с огромной силой. Я не нашел ключа.
С одной стороны это было страшно. С другой страшно было не от того, что я сделал, а от того в какой ситуации я оказался. Один, окруженный трупами.
Зайдя в каюту Выслы, я обнаружил бутылку водки, которую осушил почти в один глоток. У меня не было сил и я упал в сон от безысходности.
Гром продолжал шуметь, а дождь продолжал настойчиво тарабанить по палубе.
4
... я оказываюсь в пустоте. шаг в лево, шаг в право, я могу шагать вверх, могу идти вниз, но ничего не изменяется. всё монотонно серое. идти бесполезно, но я продолжаю шагать. волнение охватывает меня и я ускоряюсь. позади меня нет ничего, но паника нарастает и появляется некий шум, который постепенно приближается. я начинаю бежать по пустоте. шум нарастает. мои ноги несут меня, иногда будто бы проваливаясь, но я всё равно продолжаю бежать. шум настигает меня мурашками по телу и на миг замолкает, чтобы вновь появиться с неведомой до ныне силой. он оглушает меня и я падаю...
Я резко просыпаюсь от оглушительной тишины. Впервые на катере было так тихо. Самочувствие было ужасным от количества выпитого вчера.
Вокруг меня были бутылки, на полу было пятно из засохшей блювотины, явно не моей, и разбитый магнитофон. До меня дошло, что всё это не было сном.
Погода была ясной, без единого облачка на небе, а на море был штиль. Перебирая ногами, хлюпая по небольшим лужам, которые были по всей палубе я дошел до носа: труп Выслы прибило к берегу.
- Чёрт,- подумал я и посмеялся. Мне было безразлично. Он виноват сам.
Ключа от сейфа нигде не было, будто его не существовало вовсе. Мне очень сильно хотелось есть, настолько сильно, что от голода меня тошнило. Питьевой воды в бочках не осталось совсем. Я обходил круг за кругом по каютам в поисках чего либо, что помогло бы мне вызвать помощь.
Безысходность съедала меня.
Каждый круг поэтому чёртову катеру я останавливался на баке и смотрел вниз на Выслу. Его аккуратно покачивал, а рыбы всех размеров крутились вокруг него.
Я сбросил лестницу, взял вёдро и спустился вниз. Идя по лесу, на противоположный мыс я думал о том, где мог быть чёртов ключ, что мне говорить, когда спросят и вообще, а что дальше? Мысли то собирались в комок, то рассеивались. Я был обессилен и мне это нравилось.
Набрав воды, я пошел обратно. Залезая на катер, ведро упало. Вытаскивать его из воды я не стал. Мне было мерзко даже ступать в воду, которая была близ трупа.
Я взял ведро и снова пошел за мыс.
Всё-таки принеся воду, сварив себе суп и поев, я упал в капитанской и смотрел на сейф. В голове была пустота.
Часы летели, но я ничего придумать не мог.
Раз в пару часов я выходил на карму и рыскал в поисках кого-либо проходящего мимо. Не было никого.
За часами тянулись дни. Погода была ясной. Днём стояла ужасная жара, за ней дальше тянулись бессонные теплые ночи. Казалось, что я начинаю сходить с ума - я начинал слышать какие-то голоса, звуки, постоянно выбегая на карму.
Я спустился на берег, стараясь, не смотреть на Выслу, и ходил стороны в сторону, топча песок и пиная камни, палки, в общем всё, что находилось под ногами. Катер был окружен смрадом и я там больше находиться не мог. Я собрал всё, что мне было нужно и разместился на берегу, метрах в ста от катера. Разведя костёр, я залез в спальник и заснул.
Уже по темноте я проснулся от звука. Он напоминал мне звук моторной лодки. Прислушиваясь я искал источник и варианта было два: он идёт со стороны южного мыса и значит он может пройти мимо, и он идёт с северного мыса, что значит приведёт его к нам. Медлить я не стал: натянул свои кроссовки, закинул спальник в костёр, чтобы тот дал больше огня и побежал на южный мыс.
Я бежал полуголый. Ветки били меня по всем частям тела. Иногда я спотыкался о какое-нибудь завалившееся бревно и падал. Чтобы добежать быстрее - я дернул напрямую через лес. Сначала сопка шла резко вверх, а потом также резко обрывалась.
Докатившись до берега южного мыса, покрытый ссадинами и говном, я увидел источник звука - это была рыболовная лодка. Скорее всего кто-то из хвойного.
Я начал орать. Через пару минут. сорвав горло, я всё-таки прилёк внимание.
Ко мне подплыл старый дедок.
- Что с тобой случилось, внучек?- не подплывая к самому берегу и светя в меня фонариком, спросил он.
- я с Пиромана. мы в шторм попали и встали на Даровских. капитан умер и первый помощник тоже, а связи не было.
- как?- прокричал он,- Сергей Палыч умер?
- да, видать простуда сгубила. старый был.
- эх, чёрт,- сказал старик,- плыви сюда. ближе подойти не могу, мель, а мотор подымать зря время тратить. покажешь где встали.
Я подплыл и залез в лодку. Он дал мне плед и мы поплыли.
- говорил же, чёрт, пьянство сгубит,- сказал старый увидя Выслу,- а чеж ты его не вытащил?
- так страшно же.
- а чё, мёртвые не кусаются,- сказал он.- ну, а где Серёга?
- он в общей.
Старик поднялся на катер, но я за ним не полез. Я забрался в лодку и ждал его.
Небо было чистейшим. Луна и звёзды освещали берег, а вода была настолько прозрачной, что можно было увидеть дно.
Дед спустился. Вытащил выслу на берег и накрыл одеялом. Потом тоже залез в лодку и разлил нам по стакану водки.
- дааа,- протянул дед,- а ты сам откудашний?
- я с Горного,- сказал я.
- ну, давай я тебя отвезу туда, а там уже и разберёмся, что делать. ну, будем.
- да, будем,- сказал я, мы выпили и начали отплывать.
С каждой секундой мы всё дальше отдалялись от Пиромана. Я смотрел на отдаляющийся костер и все плохие мысли отступали. Всё навсегда осталось там. Лишь мысли о Палычи изредка всплывали у меня в голове. Он был мужиком с большой выдержкой.