Пещеры - очень занимательное явление природы. Они никогда не пустуют, особенно если над ними вдруг оказалось место кровавых жертвоприношений или засекреченная лаборатория. Там всегда можно кого-то найти - от заблудившихся голодных спелеологов до жадных голлумов. А в некоторых, самых лучших из пещер, можно найти дракона. А в самых-самых лучших - даже живого дракона.

Драконы иногда бывают не менее интересны, чем пещеры. Есть среди них сторожа несметных сокровищ. Их век обычно сыт, но недолог. Есть среди них предсказатели и прочие зануды. Мозг у них настолько велик, что вылезает через нос, закручивается вокруг головы и обратно залезает в уши. А бывают и вовсе странные личности.

Но некоторые из них остаются в истории не за богатства.

Дракон Хехнир, недавно поселившийся в окрестных горах, быстро стал местной достопримечательностью. К нему заходили на огонёк все, кто имел хоть одну свободную минутку.

Хехнир мастерски играл в карты, показывал фокусы с верёвочкой и даже рассказывал истории. Очень и очень интересные.

По вечерам в его пещере ярко горел огонь, то Хехнир на потеху детворе разжигал огромное полено. Певцы и менестрели играли и пели, дракон выкатывал из запасов бочку эля и рассказывал очередную историю.

Сегодня Хехнир был особенно добр и весел. Пока заходили люди, он шутил, балагурил, заигрывал с селянками и временами оглушительно хохотал, почти задувая пламя. Когда все расселись, он начал свой рассказ.

...Когда-то все деревья были большими, а люди глупыми. И одновременно оптимистичными, что особенно радует. Когда ты только появлялся на свет, мир был невозможно маленьким, потом он вдруг оказывался больше самого воображения! И он весь принадлежал тебе.

Ганс Гендрих быстро понял, что мир широк и необъятен. Ганс был немного застенчив и всегда несмело улыбался, какими были многие из вас, когда хотели получить все вокруг, но стеснялись это сделать. Ганс собирал марки, ловил летним днем бабочек, таскал из библиотеки книжки, а ночами сочинял коротенькие истории, которые вечерами рассказывал девушкам с горящими глазами. В семнадцать лет он нашел свой первый кусок хлеба - в местном трактире. Там он за пять монет в день рассказывал свои истории всем желающим. Там же в трактире его и кормили, поэтому все деньги он складывал в маленькую глиняную плошку, стоявшую под его кроватью. А в восемнадцать он потратил почти все скопленные деньги на свинцовую трубу и несколько увеличительных стекол. Несколько часов кропотливой работы превратило все это в телескоп.

Ганс уже завладел на земле тем, чем хотел - ведь он владел человеческим вниманием, а это открывает перед тобой многие двери. Теперь он хотел завладеть ночным небом, таким холодным и манящим одновременно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на скопленные заново деньги он через год купил луну.

Мужичок в замасленном картузе и до блеска начищенных ботинках сразу заинтересовал Ганса. Он стоял в самом центре ярмарочной площади и кричал:

- Луна, Венера, Марс, недорого и в хорошие руки, утреннее и вечернее солнце по цене одного, звезды наперечет, созвездиями и поодиночке! За серебряную монету получите серебро на небе, за один золотой попробуйте луну на зуб!

У Ганса засияли глаза. Если бы он вынул один глаз и положил перед продавцом, тот бы отдал ему всю Большую Медведицу. Парень вывернул карманы и пересчитал монеты. Их оказалось ровно луна без одного сребреника. Ганс в отчаянии упал на колени и замолотил руками по пыльной брусчатке. Один жалкий кругляш!

Наверное, слова все-таки материальны. Если бы это было не так, разве оцарапал бы Гансу руку забившаяся в щель монета?

Но сегодня мир был особенно светел, и Ганс не раздумывая, как он поступал всегда, высыпал блестящие монеты перед продавцом.

- Ну что, молодой человек! - приветливо улыбнулся тот, даже не пересчитывая монеты. Торговец небом был чуть приплюснутым к земле мужчиной, о которых обычно говорят "мужчина среднего возраста". Он был чуть толстоват и формой напоминал эллипс - почему-то именно такие люди кажутся нам очень добродушными и приветливыми.

Ганс замялся, пожирая глазами мостовую.

- Смелее, юноша! - сказал продавец. - Хотите пару созвездий? Или может быть Плеяды, перетянутые поясом Ориона? Солнце продавать не буду, - он наклонился прямо к уху Ганса и доверительно зашептал, - это был рекламный трюк, ведь без Солнца мы все замерзнем, но Луну уступлю с радостью.

Ганс наконец совладал с собой.

- Когда я смогу ее забрать? - выпалил он.

Торговец улыбнулся еще шире, как наевшийся толстый кот.

- Что за вопрос? Конечно же, вечером, как только сядет Солнце! Вдобавок наша фирма предоставляет юридически заверенный и гарантированно правильно составленный документ, подтверждающий ваши права на владение, - торжественно сказал он и гордо добавил, - можете показывать его друзьям. Или подарить невесте - женщины всегда просят звезды, а Луну даже не решаются попросить.

- А что за фирма? - заинтересованно спросил Ганс.

- Клемент Фарриган и ниКо.

- НиКо?

- И НиКого больше. Я и есть моя фирма, - ответил Клемент Фарриган и полез под прилавок. В строгой последовательности на свет появилась мелованная бумага, чернила в стеклянном пузырьке, перьевая ручка, свеча, коробочка с печатями и спелое яблоко, из которого подмигивал червяк.

Через какие-то пятнадцать минут монеты исчезли в необъятном кошельке из свиной кожи, а чистый новый лист бумаги превратился в исписанный каллиграфическим почерком контракт. Фарриган достал из кармана кресало и зажег свечу. Горячий воск печати оставил свой оттиск на белой бумаге, Фарриган заправил ручку в последний раз, задумчиво пососал кончик и поставил внизу контракта размашистую подпись.

- Сделано! - с чувством выполненного долга возвестил он и надкусил яблоко, сделав двух червяков. - Могу только поблагодарить тебя за терпение - если бы ты меня отвлекал, мы бы засиделись здесь до полуночи.

- Да не за что, - растерянно ответил Ганс. - А можно мне еще и вот эту ручку в подарок, как оптовому покупателю?

- Нет, - отрезал Фарриган. - Если бы ты купил все звездное небо, я бы ее и так отдал. Чем я буду писать договоры?

Ганс сконфуженно пожал плечами. Они пожали руки, как старые друзья, и юный Гендрих медленно пошел домой. Он нарочито не спешил, чтобы успеть перед сном полюбоваться своим новым приобретением и показать Луне контракт. Ганс набрался храбрости (или наглости) поставить Луну на место - фигурально выражаясь, конечно, и объяснить ей, что она не может уходить по утрам за горизонт без его, хозяина, разрешения.

Через час начало темнеть, но большей частью из-за надвигающейся грозы. Небо затянули свинцово-черные тучи с серыми вкрапления ртути и бордовыми винными подтеками в тех местах, где убегало за дома солнце. Ганс бы счел картину красивой, но уже первые раскаты грома и первые тяжелые капли, упавшие за шиворот, резко понизили его настроение. Обладатель Луны сегодня остался с носом, ведь его собственность в такую погоду никогда не выходит на небо.

Ганс пришел домой в самых расстроенных чувствах. В расстроенных чувствах он выпил три чашки крепкого чая с коньяком (просто пить коньяк ему не позволяли финансы) и в расстроенных чувствах лег спать, хотя так и не заснул. До самого рассвета Ганс просидел у грязного окна, но гроза и не думала заканчиваться. Когда восточный край неба из дождливо-черного превратился в грязно-серый, Ганс лег на подушку и мгновенно отключился.

Весь следующий день Ганс провел в счастливом ничегонеделании. Он сходил туда, посидел полчасика там, прошелся не спеша оттуда туда. Спросите его, на что он потратил первые полдня, он не знал бы, что ответить.

Подобный суррогат амнезии тоже может надоедать, и поэтому Ганс пошел в библиотеку. Перебросившись парой ничего не значащих фраз с очаровательной библиотекаршей, он выбрал там пару книг и пошел читать. Первая книга оказалось куском мусора в замусоленной обложке, зато вторая была очень недурной, хотя явно выдуманной. В ней некий Петро Моро рассказывал о своем путешествии, как он его назвал, на край света. Ганс готов был поспорить, что пять лет, якобы затраченные на путешествие, господин Моро провел у себя за добротным письменным столом вишневого дерева, лакированная столешница которого кое-где темнела пятнами чернил. А еще того вероятнее, он провел это время в соседней деревушке, в трактире, прячась от жены.

Чем больше Ганс читал, тем интереснее ему становилось и тем более оскорбленным он себя чувствовал - как будто он поймал своего лучшего друга за шкирку, когда тот рассказывал его собственную историю. Свои рассказы Ганс обычно выдумывал, буквально глядя из окна на улицу. Но если подумать, он может рассказать лучше, особенно с такой музой на ночном небе!

И он действительно смог.

Через две недели пришла пора полнолуния, и его муза скрылась из виду. Но Ганс успел. Он работал как проклятый, забыл что такое сон, еда и девушки, забыл что такое отдых и что такое улица. Он надеялся вспомнить про все это, когда наборщик закончит перепечатывать пять сотен рукописных листов его первой рукописи. На первом листе было твердой рукой выведено: "Путешествие за край света", а ниже стояла горделивая подпись: "Ганс И. Гендрих, обладатель Луны и острого пера".

Ганс разбогател, впервые за всю жизнь избавившись от необходимости складывать монетки в глиняную копилку. Теперь он даже мог себе позволить купить Венеру и десяток-другой звезд поменьше. Ганс теперь каждое утро ходил на тот рынок, в новом твидовом пиджаке и трубкой в зубах, которая подарила ему надрывный кашель. Продавца звезд не было.

По вечерам на берегу озера Шванзее собирались влюбленные парочки. Некоторые прогуливались вдоль кромки воды, некоторые сидели в укромных уголках и целовались, некоторые просто сидели и смотрели на Луну. Ганс этого стерпеть не мог - впервые за всю его жизнь в нем начала просыпаться жадность. Сначала он сходил в типографию и заказал пачку объявлений, которые гласили:

НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ЛУНОЙ ПЛАТНОЕ!

1 ЧАС - 5 СРЕБРЕННИКОВ

ОПТОМ ДЕШЕВЛЕ!

ОБРАЩАТЬСЯ К ВЛАДЕЛЬЦУ ЛУНЫ (В ТВИДОВОМ ПИДЖАКЕ)

Потом Ганс купил клей и до блеска надраенную жестяную банку. Каждый вечер он как призрак ходил вдоль Шванзее и клянчил деньги. Люди смеялись добродушно и предлагали ему написать еще книжку, потом смеялись оскорбительно и предлагали убираться отсюда. А потом его побили и скинули в озеро. "Это народное достояние!", приговаривали они, "Оно тебе не принадлежит!". Мокрый Ганс, глотая слезы, выполз на берег и ушел зализывать раны.

Когда боль на месте ушибов стала стихать, Ганс поковылял в библиотеку. Теперь он часами изучал многочисленные справочники по юриспруденции, читал протоколы судебных заседаний, книги по законодательству и даже маленькие брошюрки издательства "Типография "В помощь адвокату". Он стал в библиотеке почти жильцом, и библиотекарша даже заботливо приносила ему в полдень чашечку крепкого чая.

Ганс чувствовал себя терьером, раскапывающим лисью нору, но сама лиса никак не давалась ему в зубы. Он нашел одно дело, где некий Кристоф Бауэр пытался доказать, что ему принадлежит созвездие Козерога, и все рожденные под этим знаком должны платить ему налоги. Бауэра чуть не избили до смерти, стоило ему покинуть зал суда. Стоит ли говорить, что разбирательство он проиграл?

Настал один прекрасный день, когда книги по юриспруденции закончились. Да-да, такое иногда случается, даже в самых лучших, самых больших библиотеках. Ганс вздохнул и ушел. Всю ночь юноша проворочался в постели. Он несколько раз вставал, смотрел из окна на чистое небо, предвещавшее утренние заморозки, смотрел на Луну, но в провалах лунных кратеров он видел только глаза библиотекарши. Как ее зовут? Лиза, Гретхен? Он даже не спросил. Глаза улыбались ему робко и нерешительно, пронзительно зеленые, они застенчиво смотрели на него даже во сне.

Ганс пришел в библиотеку и завтра, и послезавтра, и много дней после. Он приходил в читальный зал, брал первую попавшуюся книгу и смотрел поверх нее на хрупкую девушку за столиком возле входа.

- Как тебя зовут? - спросил он, однажды набравшись храбрости.

Девушка кокетливо улыбнулась и опустила глаза.

- Эми, - тихо ответила она. Ганс был сражен. Где-то в груди все-таки билось сердце - звук, на который он не обращал внимания ни когда собирал марки, ни когда смотрел в телескоп. Ни когда покупал Луну. Сердце жгло и просилось на свободу.

Днем позже Ганс узнал, что Эми уже замужем. Счастлива она в браке или нет, не имело никакого значения, она была слишком чиста для настоящей любви, слишком невинна, чтобы рассчитывать на счастье. Ганс предлагал ей все звезды, которые мог найти на небе, предлагал ей Луну и солнце. Эми только грустно улыбалась и сконфуженно отворачивалась.

Когда сердце окончательно потонуло в огне, Ганс перестал ходить в библиотеку. Скоро он ушел из города, в котором ему стало слишком тесно. Ушел и построил вокруг вокруг сердца непробиваемую стену брони.

Он все также придумывал истории, все так же рассказывал их всем желающим. По ночам он поднимался в небо, ближе к Луне...

Дракон закончил рассказ и замолчал. Кто-то растроганно высморкался и тут же получил ощутимый тычок от соседа.

- А что потом случилось с Гансом? - спросил высокий и тощий пивовар.

Дракон гулко расхохотался.

- О, вы все это знаете. Ганс попытался подружиться с огнем, но с собой договориться так и не смог. Он взял другое имя, но жизни своей не изменил и до сих пор рассказывает свои истории.

Хехнир сдул со стены пыль и любовно провел когтем по потускневшей бумаге, висевшей там. Только синяя печать была видна по-прежнему отчетливо.

- Порой с людьми происходят очень интересные метаморфозы, - задумчиво сказал он и отвернулся. Пивовар мог поклясться, что в янтарно-желтом глазу блеснула соленая слеза.