Он явился с баулами и ящиками, с бутылкой импортной водки в руке. "Здесь всё выгружайте ребята. Это на всю команду. Мамуля!" Объятья сына сокрушили Марину Алексеевну, она опустилась в кресло.
- Батя!
- Здравствуй, сын. Чего пьяный?
- Так домой вернулся ж!
- Не такое горе, чтоб водкой заливать.
Антон махнул на него рукой, рванул картон на коробке. Обнажился пенопласт, затем тёмно-серый пластик. "Грюндиг!"
Простой взмах руки сработал как магический пасс, и отца развернуло к выходу, мама восстала из кресла.
- Пусть парень гуляет, пока молодой!
Тридцать семь лет парню. И не женат ещё. И полгода в море - чего старик завёлся то?
- А это ж PAL! - Николай Сергеевич поднял взгляд от инструкции к "Грюндигу". - Антон, ты... молодец, просто молодец. У него кодировка другая.
- Что? - крикнул Антон в спину отцу. Но тот скрылся безвозвратно, будто кролик в цилиндре.
- Не обижайся сынок, очень красивый телевизор. Очень!
Антон утащил коробку к себе. Установил "Грюндиг" на тумбочку, включил и долго смотрел снег на экране.
У него кодировка другая, SECAM не употребляет. Может и мне закодироваться, торпеду вшить? А, Палыч? А у меня этого секама ещё полбутылки.
Антон осознал себя на палубе танкера. Было странно, что отпуск так быстро закончился, и что диван под задом. "Воздух!" Взвыла сирена. А в полумиле по правому борту из воды поднялся кинескоп "Грюндига" и к танкеру устремилась торпеда.
Не надеясь добросить, Антон метнул во врага оказавшуюся в руках бутылку с зажигательной смесью. Ага! Горишь, фашист!