3.6. Отец - подполковник Владимир Николаевич Виноградов, о себе, майоре Николае Виноградове и его начальнике
1944 год, Латвия - "Лесные братья"
Батальон НКВД, где старший лейтенант Виноградов служил парторгом, участвовал в боевых операциях в Латвии, против "Лесных братьев".
Фашистские формирования латвийских националистов совсем недавно проводили операции против мирного населения в Белоруссии, Эстонии, на Украине по проверенному плану.
Войдя в деревню, латвийские эсесовцы сразу расстреливали всех, кого подозревали в принадлежности к партизанам. А таковыми считали всех жителей-мужчин в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет.
Они действовали так же, как немцы, когда за регулярными войсками появлялись части СД, которые действовали примерно так: всех подозрительных среди тех, кто остался, расстреливали, в том числе стариков и инвалидов, которым был не по силам долгий пеший марш.
Остальных, в основном женщин с детьми направляли пешком к месту так называемого второго шлюзования.
Тех, у кого в пути отказывали силы, расстреливали. Из сборных лагерей людей направляли другие лагеря, в Саласпилс под Ригой, где женщин отделяли от их детей и направляли на работу в Германию.
Дети от грудного возраста до шестнадцати лет распределяли среди латышского населения.
Деревни в большинстве случаев ещё до прибытия немецких хозяйственных команд с целью сбора оставшихся ценностей, подвергались разграблению и сожжению. При этом пропало большое количество льна, шерсти, зерна, лесоматериала.
В ходе продолжающейся операции сопротивление местного населения возрастало. Было уничтожено несколько сотен деревень. Были среди них и такие, где насчитывалось до тысячи и более жителей. Только в районе Мациевичи латвийские эсесовцы уничтожили свыше одной тысячи двухсот мирных жителей. Во время некоторых расстрелов убивали стазу до двух тысяч человек.
Виноградов присутствовал при допросе члена "команды Арайса" Литониса, который показал, что с января по март 1943 года в Бикерниекском лесу латышскими полицейскими было расстреляно более десяти тысяч человек.
Палачи из латышей-фашистов "совершенствовали" способы расстрелов. Организовывали и проводили расстрелы продуманно, чтобы потом не тратить время и сил. Обречённых на смерть людей ставили небольшими группами на край рва, стрелки по команде производили залпы.
Затем строили ещё группу раздетых до нижнего белья, иногда донага, эти должны были спуститься на трупы ранее убитых людей и встать так, чтобы их тела ложились ровными рядами.
В 1943 году части латвийской дивизии СС участвовали в карательных операциях против советских партизан в районах городов Невель, Опочка, Псков, где в трёх километрах от Пскова было расстреляно свыше пятисот советских граждан.
18 декабря 1943 года в деревне Заля-Гора, что западнее Новгорода, латвийские фашисты расстреляли свыше двухсот мирных жителей. Силами роты полицейской жандармерии, укомплектованной латышами, в начале января 1944 года массовые расстрелы проводились в городе Чудово Ленинградской области. В деревне Глухая 21 января 1944 года латышские каратели загнали в сарай двести человек и расстреляли из пулемётов. Этими же силами было расстреляно пятьсот человек, содержавшихся в концлагере под городом Порохово в Белоруссии.
Всего с 18 декабря 1943 года по 2 апреля 1944 года личным составом девятнадцатой латышской дивизии СС при проведении карательных акций было уничтожено двадцать три деревни, расстреляно одна тысяча триста человек.
После изгнания фашистских войск, на территории Латвии активно действовали шестьдесят четыре группы националистических военных группировок общей численностью более двадцати тысяч человек.
Виноградов напряженно всматривался в заросли, но не заметил ничего подозрительного. Немного помедлил, повесил автомат на шею. Круглый диск, оказался прямо в том месте, где очень жгло в груди. Старший лейтенант, держа палец на курке, медленно пошел по дороге в сторону хутора, из которого они выехали часа три назад.
Он затылком чувствовал, что в него целятся, зябко повел плечами, но не оглянулся. Он понял, что там опытный снайпер, а если так, то очень трудно помешать ему. Выстрела всё не было.
Виноградов знал, что более ста шестидесяти тысяч латышей принимали участие в боевых действиях против Красной Армии на стороне вермахта. Наиболее подготовленная часть из их стала членами латвийских дивизий СС.
Первый латвийский "шума" - батальон был послан на Восточный фронт в октябре 1941 года. Полицейские латвийские подразделения служили в немецких войсках в качестве резервных подразделений, а с 1942 года их использовали на передовой.
Созданная в марте 1943 года пятнадцатая добровольческая латвийская дивизия СС, была направлена на фронт с задачей - задержать наступление советских войск на невельском направлении.
Наступление частей Красной Армии началось 18 ноября 1943 года, Латвийские подразделения пятнадцатой дивизии СС оказали серьёзное сопротивление, до января 1944 года дивизия вела тяжёлые оборонительные бои в районе Пскова.
13 июня 1944 года наименование "добровольческая" было изменено на - "Ваффен", офицеров "Ваффен-СС" отправили из Латвии в специальную школу СС, расположенную в городе Бад-Тольце. Латышская дивизия "Ваффен-СС" была почти полностью уничтожена под городом Остров в завершающие месяцы 1944 года.
Красная армия продолжала наступление в Латвии, в результате которого в октябре 1944 года была освобождена Рига.
По данным НКВД и СМЕРШ, в Латвии действовало более шестидесяти вооружённых партизанских групп националистов общей численностью более двадцати тысяч человек, которые проводили открытую вооружённую борьбу, а ещё восемьдесят тысяч активистов помогали провиантом и убежищем.
У них имелся единое командование и штаб. Было создано офицерское училище, преподавателями которого были опытные латвийские офицеры.
Виноградов шёл не оглядываясь. Он знал, что выстрелы могли не слышать на хуторе, у самой границей с Литвой. Там оставался взвод НКВД, но без приказа, они свое расположение не покинут. А подход роты из Литовского города Мажейкяя, вызванный по радиостанции для помощи в уничтожении крупного отряда "лесных братьев" явно опаздывал.
Старший лейтенант, как самый опытный, сам отправился в разведку и установил, что отряд разделился на две группы, большая из которого, (командиром в ней был литовец), ушла лесами в Литву, а для нападения на взвод НКВД, оставили засаду из "лесных братьев" со снайпером. Вот только где она?
Пробираясь вдоль реки Вянто, очень скоро Николай устал и стал спотыкаться о небольшие камешки, мохнатую траву, выросшую посреди дороги.
А по сторонам, куда не посмотри, стоял лес. Переводя дыхание, Николай остановился, прислушался. Лес жил своей жизнью, но сквозь шум природы, прорывалось что-то чужое, угрожающее. Виноградов достал из кармана галифе, смятый, уже не первой свежести платок, вытер лицо. За ним вели охоту, явно издевались. Они знали, куда он идёт, захотели бы, давно застрелили.
На дорогу выскочил испуганный заяц, увидев стоящего человека, смешно подбрасывая зад, нырнул в лес. Смолистые сосны заполняли все пространство вокруг живительным воздухом. Летавшие от цветка к цветку пчелы, славили жизнь. Всё было прочно и вечно, но не жизнь человека, идущего по дороге.
Солнце спряталось за высокие шеренги сосен. Стемнело. Лес жил своей жизнью, деревья дружески протягивали друг другу ветки и хлестко, хлопали по лицу чужака.
Через силу, заставляя себя идти дальше, Николай перестал чувствовать свое тело. Так дело не пойдет, да и куда теперь торопиться? Старший лейтенант одолел ещё несколько километров, остановился, посмотрел назад.
Дорогу практически не было видно, солнце окрасило верхушки деревьев, последние лучи на них подрагивали, словно это горели сказочные свечи.
Сойдя с середины дороги, Виноградов подошёл к маленьким сосенкам, поднявшимся у самой дороги, присел на траву.
Напряжение сменилось слабостью. Он кожей почувствовал присутствие постороннего, не поворачивая голову, повёл автоматом, нажал на курок. Стоящие рядом деревья, теряя ветки, подрагивали, принимая своими телами пули.
Николай ослабил палец, прислушался. Было тихо, только раненые деревья, обиженно шевелили ветками. Временами Николаю казалось, что он слышит чьи-то осторожные шаги.
Справившись со своей слабостью, старший лейтенант сменил автоматный диск, притих. Теперь он был убежден, что кто-то очень опытный, был рядом, наблюдал за ним, а его, Николая, непродуманные действия, только развлекают. В любой момент, когда этот кто-то пожелает, он может нажать курок.
Осмотрев ближние деревья, Николай просчитал время броска врагов, он хотел последнего боя, но боя не было. Виноградов лег на живот, напряженно вглядываясь в заросли, рассчитывал на фоне темнеющего неба, разглядеть подходивших к нему. Минута, две... Никого нет. Может, ушли, но скорее, как у них было принято, оставили одного, чтобы довести дело до конца.
Виноградов выпрямился, поводя стволом ППШ из стороны в сторону. Рядом, остерегая, зашелестела старая береза.
Закинув за спину автомат, сдвинул назад планшетку, Николай стал медленно взбираться на дерево. Нужно было переждать ночь.
В нескольких метрах от старшего лейтенанта, из густого кустарника, следил худой человек в темной куртке. Вот он медленно поднял винтовку, поймал на мушку спину, положил палец на курок, чуть выбрал свободный ход и...
Сейчас руки НКВДешника ослабнут, он, ломая своим большим телом ветки деревьев, грохнется вниз.
Виноградов взбирался всё выше, до тех пор, пока ветки не стали прогибаться и потрескивать, тогда он спустился ниже, сел на ветку что была потолще, прижался к стволу, ощущая, как дерево дарит ему тепло и силу.
Николай глубоко вздохнул чистый, словно настоянный на лечебных травах, воздух. Сдвинул автомат на грудь, портупеей пристегнул себя к боковой ветке за спиной, чтобы не упасть в дреме.
Земля едва просматривалась, но Николай квадрат за квадратом просматривал территорию, прилегающую к дереву.
Он почти сразу заметил голую ветку, угрожающе направленную в его сторону. Ветка шевельнулась, с земли приподнялся человек. Автомат хватать было поздно, вот сейчас...
Ствол винтовки опустился, не поднимая головы человек, повернулся к Николаю спиной, остановился, словно ждал выстрела в спину. Потом сам поднял винтовку, выстрелил в воздух, постоял ещё немного и пропал среди серых кустов.
Николай поежился, похоже, что пойдет дождь, подумал, что не все "лесные братья" хотят убивать.
Стало совсем темно. Сквозь проплывающие по небу тучи, проглядывали яркие звезды. Николай теснее прижался к дереву, словно хотел, чтобы оно, поделилось теплом. Поочередно стал напрягать мускулы ног, рук. В сорок первом году под Тулой было холоднее.
Сразу стало теплее, Николай по очереди вытягивал ноги, покачивая ими. Автомат мешал, ударяя в грудь, старший лейтенант толкнул ствол ППШ вниз, шею словно обожгло.
Виноградов повертел головой, застыл, потом улыбнулся, вспоминая...
В Латвии основу для создаваемой немецким оккупационным командованием охранной полиции, "отрядов самообороны", составили члены вышедшей из подполья военно-фашистской организации айзсаргов.
В Риге было создано шесть "отрядов самообороны", численностью по сто пятьдесят человек каждый.
По замыслу немецкого оккупационного командования предполагалось использовать созданные подразделения для обысков, арестов, облав и прочёсывания лесов.
Кроме того, они активно участвовали в карательных операциях против партизан на территории Ленинградской области, в Литве, Белоруссии и на Украине, отличаясь особой жестокостью по отношению к местному населению. Как правило, им предшествовала специальная подготовка.
Накануне на совещаниях собирались руководители полицейских команд, представители националистических организаций, где обсуждались способы и методы ареста и уничтожения людей. Каждый из участников массового расстрела должен был четко знать свое место и функции в предстоящей акции, проводившейся всегда по одному сценарию: в заранее назначенное место и время собирались её участники из числа полицейских, айзсаргов. Всех поили водкой, затем на городскую площадь немцы с полицейскими выгоняли арестованных и гнали их в ближайший лес, где заранее были вырыты ямы и установлены пулемёты. Более трёх тысяч человек стали жертвами этих акций.
Кроме Риги на территории Прейльской волости Двинского уезда такие карательные группы расстреляли тысячи советских граждан, в том числе всё еврейское население города Прейли. В августе 1941 года там было расстреляно сто жителей селения Дагла.
Руками карателей-латышей на окраине города Субатэ Илукского уезда 21 июля 1941 года было расстреляно семьсот советских граждан, в том числе женщины и дети.
При этом во всех случаях все имущество расстрелянных делилось поровну между палачами.
Полицейские "отряда Арайса" охраняли концлагерь в городе Саласпилс, где в результате массовых расстрелов, чинимых администрацией и охраной лагеря, за весь период оккупации было истреблено свыше ста тысяч советских граждан.
Немецкими и латвийскими фашистами на территории Латвии было замучено триста тысяч мирных жителей, в том числе около сорока тысяч детей, свыше трехсот тридцати тысяч советских военнопленных.
Боевая подготовка латвийской пятнадцатой дивизии СС была на низком уровне.
Ккогда началось наступление советских войск в 1945 году, немецко-фашистские войска с латвийской пятнадцатой дивизией СС отступали к городу Кёницу.
20 января 1945 года латвийская дивизия СС в составе немецкой третьей танковой армии вела оборонительные бои в районах Западной Пруссии - Шлауфензее, Накель, Иммеенхейм, Вансбург
26 января в городе Накеле командир дивизии фон Обвурзер был взят в плен. Раненые и больные солдаты латвийской пятнадцатой дивизии СС отправлялись в город Кёниц. Отсюда они были эвакуированы вместе с частью прибалтийских полицейских подразделений в город Данциг (Гданьск) и город Пилау (Балтийск). Там все, кто сохранил возможность держать оружие, приняли участие в ожесточённых боях за удержание этих портов, через которые проходила основная эвакуация остатков немецкой северной группировки.
Некоторым военнослужащим латвийской пятнадцатой дивизии СС удалось добраться в Данию, но большинство легионеров сдались наступающим советским войскам.
Отступившие с немцами, военнослужащие латвийской пятнадцатой дивизии СС после краткого отдыха в Померании соединились с девятнадцатой дивизией в Курляндии.
19 апреля латвийская дивизия СС дивизия в составе боевой группы, состоящей из двух полков, была переброшена на берлинское направление, в район города Фюрстенберга, к югу от немецкой столицы.
20 и 21 апреля дивизия несколько раз вступала в бой с советскими войсками в городах Экнер, Буххорст и Ной-Циттау. Затем она выдвинулась к юго-западу от Берлина в направлении города Гутергольц.
27 апреля оставшиеся подразделения и части дивизии
сдались в плен американскому командованию городе
Гютерглюк, в шести км от реки Эльбы.
От Виноградова после войны я узнал, что после проведённой им разведки, было уничтожено крупное подразделение лесных братьев. Николай говорил, что до 1947 года центральное командование латышского сопротивления содержало штаб-квартиру на улице Матиса в Риге и издавало печатные издания.
Латышские партизаны с 1944 до 1954 год убили около трёх тысяч советских военнослужащих и сотрудников советских учреждений.
Почерком сына, Михаила Анатольевича Лукянова на странице блокнота дописано: "Отец и Николай Виноградов так и не узнали, что последний "лесной брат" - Янис Пинупс легализовался в Латвии только в 1995 году".
1945 год
Последнюю неделю в кратком трёх часовом сне мне всегда снилась Милена, и постоянно она была одета в белый халат, а в руках у неё были тетради. Я попытался через Московское УНКВД установить местонахождение и вот что узнал.
В числе специальных учебных заведений, преподававших в годы Великой Отечественной войны основы конспиративной деятельности на вражеской территории, была "Школа Коминтерна", созданная Коммунистическом интернационалом. Эта Школа находилась в райцентре Кушнаренково, в Башкирии по соседству с Уфой, куда было эвакуировано из Москвы коминтерновское руководство.
Школа разместилась в здании, где до войны располагался сельскохозяйственный техникум номер сто один. Вот такое условное обозначение и закрепилось в официальной переписке и за самой школой.
Костяк слушателей школы составляли дети переехавших в Советский Союз коммунистов политэмигрантов, одинаково свободно владевшие русским и родным языками. Там и оказалась моя Милена, и была она знакома с сыном Иосифа Броз Тито - Шарко, шестнадцатилетней Амайя Ибаррури. Хотя всегда в целях конспирации слушатели школы, называли друг друга по псевдонимам.
16 мая 1943 года Коминтерн и его школы распустили, Милену отправили учиться в фельдшерскую школу.
Меня пригласили на беседу с молоденькими выпускниками фельдшерской школы, у дверей в двухэтажное деревянное здания стояла она, моя Милена.
Увидев красивую, статную, высокую девушку я замер, Милена, которую прежде я видел только в национальных одеждах русинов, просто преобразилась.
Пусть на ней было ношеное переношенное ситцевое, выцветшее платье, но оно так плотно облегало её удивительно женственную фигуру, что я потерял дар речи.
Прячась от ветра за приоткрытую дверь, Милена пригласила меня в помещение. В большой комнате, заставленной партами, стояла группа девчат.
Сопровождающая меня Милена в своём платье не выделялась среди подруг особой красотой и одеждой. Разве что держалось со мной увереннее других, да говорила на русском языке каждую букву слова чётко хорошо поставленным, певучим голосом.
Проходя мимо Милены в класс, я невольно коснулся рукой её бедра, почувствовал тепло налитого, теплого девичьего тела.
Я вздрогнул, повернулся к ней, переступая с ноги на ногу и покраснев, спросил:
- Ты меня любишь?
Не обращая внимания на окружающих девушек, Милена улыбнулась, взяла за руку:
- Люблю, а что, ты хочешь предложить мне выйти за тебя замуж?
Я, никого не замечая ничего вокруг, почувствовал тепло руки желанной, любимой девушки, ощутил на своей щеке её дыхание, в голове зашумело, вспомнив свои сны, спросил:
- А где твой белый халат и тетради?
- И ты мне снился, только всегда на фоне взрывов снарядов.
- Вам помочь снять шинель, товарищ майор? - А потом шёпотом спросила, - так ты возьмёшь меня замуж?
Я посмотрел в её глаза, там мелькали яркие огоньки, кивнул, потом покраснел ещё сильнее, снял шинель, отдал Милене в руки.
В классе негромко засмеялись, а Милена, к которой девушки вокруг обращались как Лена, даже не улыбнулась:
- Я всегда знала, что буду твоей женой!
Я почувствовал себя свободнее, но даже не представлял, как себя вести с Миленой дальше, она вырвала у меня инициативу. И как ей сказать, что через три дня, я выезжаю в город Львов?
На следующий день в девять утра мы стали мужем и женой. Милену я привёл в свою комнату в большой коммунальной квартире, где проживали семьи старших офицеров УНКВД.
Милена впервые, приготовила мне обед - рисовый суп с тушёнкой. Соседки, переглядываясь между собой, рассматривали мою жену, интересовались, когда у нас будет ребёнок.
Милена бледнела после этих вопросов, ведь только через шесть чесов наступит её первая брачная ночь.
Утром я сказал молодой жене, что выезжаю в длительную командировку. Она всё понимала, конспирации её научили, она ничего не спросила.
В Львове я встретился с "Дедом", резидентом нашей разведки, он мне передал один интересный документ
Я прекрасно знал, что немцы засекречивали связи с бандеровцами. Но после того как разгромили несколько банд, и допросили задержанных членов УПА, органы УНКВД и УНКГБ, выявили много схронов со штабными документами руководителей УПА.
Я прочитал один из таких документов: "Конфиденциально Господину полковнику Генштаба Лахузену Эжлеру фон Вивремонт, Шефу 2 отдела абвера при Верховном командовании вермахта Берлин, W-35 Тирпитцуфер 82.
Высокоуважаемый господин полковник! Благодарю вас за дружеское письмо и спешу ответить на него.
Я имел разговор с господином Лебедем. При этом я передал ему Ваше поздравление и от Вашего имени поблагодарил его за ценное сотрудничество и поддержку, которую он оказывает нашей службе. Что касается практического осуществления этого сотрудничества, то мы обсуждаем некоторые мероприятия, о которых Вы будете информированы. Я обещал Лебедю дальнейшую поддержку и подчеркнул, что ранее проводившаяся им работа высоко оценивается начальником полиции безопасности и службой безопасности.
Из его высказываний я понял, что он тотчас сообразил, о чём идет речь, так что мои дальнейшие разъяснения оказались излишними. Господин Лебедь заверил меня, что он охотно предоставляет себя в наше распоряжение в интересах совместной борьбы против большевизма и еврейства.
Он был бы признателен, если бы соответствующие директивы были доведены нами и до других лиц из украинских кругов Львова.
Хайль Гитлер! Преданный Вам - Теодор Оберлендер".
Я знал, что с 1942 года Лебедь был руководителем службы безопасности, самого кровавого органа в системе ОУН. После войны он сотрудничал со спецслужбами США, Великобритании и другими странами НАТО.
Мне не довелось вместе с нашими войсками в июле 1944 года участвовать в наступлении против четвёртой танковой армии фашистов и дивизии "Голичина".
Однако в тылу этих войск наш отряд провёл десять успешных диверсий. Мы уничтожили колону из пяти грузовиков с боеприпасами, два бронетранспортера и около сотни солдат.
Планировали напасть на штаб одного из батальонов "Голичина", но после массированной артподготовки наши войска начали наступление. Советские танки прорвались в район Бугска, замкнули кольцо окружения тринадцатого немецкого корпуса. В помощь немцам, в целях закрытия прорыва на правом фланге корпуса был направлен полк из дивизии "Голичина".
В ходе их пешего переходя, моей группе удалось нанести потери их роте снабжения. Позднее, мы получили радиограмму, нам предписывалось отойти в тыл немцев.
Мы видели, как полк "Голичины" стал расположившийся в маленьком лесочке, потом пошёл в наступление на части Краской армии и попал под сильнейший обстрел. Наши пехотинцы не принимали участия в бое, украинских фашистов встретили броня и орудия советских танков.
Большая часть полка была уничтожена на плоской как стол, местности. Против немецко-украинских позиций на равнине были применены гвардейские реактивные установки "катюши", снаряды которых перемешали землю, металл, части человеческих тел в единый бесконечный ком, рассыпающийся в последствии на многочисленные останки людей, пересыпанных чёрно-красной от крови землёй.
19 июля нашими частями был взят город Колтев, кольцо окружения сжалось в котёл размером восемь на девять километров, в котором оказались шестьдесят пять тысяч украинских националистов - фашистов.
С приближением фронта Боевая управа УПА начала эвакуацию семей своих сотрудников и семей всех служивших в дивизии "Голицина" поэтапно в небольшой городок Криница, затем в Краков и далее в Берлин, Вену и Любен.
Нам удалось с помощью десанта частей Красной армии захватить картотеку управы, содержащую информацию о многих добровольцев УПА, дивизии "Голичина" и их семьях.
Возмездие за кровавые деяния дивизии "Голичина", настигло их под Бродами. Наступающие части нашей армии взяли в клещи немцев и остатки дивизии СС "Голичина". Из "Бродовского котла", удалось выйти около тысячи человек.
Уцелели ещё около тысячи из резервного полевого батальона, находившегося вне кольца окружения.
Позднее от Виноградова я узнал, что в тот день, когда я встретился с Миленой, он познакомился со своей будущей женой.
Из эшелона отправленного в Литву, в городе Клайпеда высадились затемно. Каменная двухэтажная школа вместила весь батальон. Солдаты сгребли с пола старый мусор, подоткнули под бока свои шинели и спать.
Виноградов с комбатом, поджарым краснолицым майором, устроились на втором этаже, в маленьком кабинете директора, окна которого выходили во двор.
Николай подошел к окну, напротив, росло развесистое дерево, толстые ветки которого царапали стекло окна. Старший лейтенант оглянулся, в кабинете было чисто, только из распахнутого книжного шкафа, вывалились классные журналы. Виноградов присел, в самом углу шкафа, на каком-то тряпье, устроили себе гнездо мыши. Родителей не было видно, а розовые мышата, прижавшись друг к другу, ожидали решения своей судьбы. Избавившись от квартирантов, стали укладываться.
Майор лег на спину, глубоко вздохнул, закрыл глаза и захрапел громко, с какими-то раскатами, всхлипывая и причмокивая. Вот храп его достиг высокой ноты, Николай, хотел толкнуть храпуна в бок, но тут...
В стекло постучали:
- Тук-тук-тук.
Николай приподнял голову, прислушался, опять стук. Захлебнувшись храпом, майор не открывая глаз, потянулся к пистолету лежащему рядом.
Майор открыл глаза, кивнул Виноградову. Николай, чуть приподняв голову над подоконником, стал вглядываться за окно. Никого.
Только легли, опять стук. Майор поминая и черта, и бога, резко распахнул окно, посветил фонариком вдоль стены.
Никого.
Луч света, прочертив школьный двор, уперся в развесистую яблоню, прямо перед окном. На ветке дерева, сидел человек и дергал нитку. Нитка тянулась к окну, оттягивая повешенное за черенок, зеленое яблочко, стучавшее по стеклу.
Этот некто, ехидно захихикал, стал быстро спускаться с дерева. Майор хотел ругнуться, но вместо этого запустил в нарушителя плоский фонарик, в котором можно было менять цвета: красный, зеленый, белый. Внизу ойкнули, зашуршала трава, потом все стихло. Остаток ночи прошел спокойно.
Термин "лесные братья" в Литве никогда не использовался ни самими литовскими партизанами Литовской армии свободы, которое с 1949 года называли - Движение борьбы за свободу Литвы. Здесь они себя официально называли "партизанами - воинами свободы".
В течение 1944−1958 годов от рук "воинов свободы" в Литве погибло более двадцати пяти тысяч человек и что особенно важно, из них около двадцати трёх тысяч это литовцы.
Первым местным жителем, которого Николай встретил утром у школы, была невысокая русая девушка. Завитки волос, вырываясь из-под платка, отдавали золотом. Она была одета в стеганые брюки и телогрейку. Поправив непослушную прядь, прикрывая синяк под глазом, достала из кармана фонарик майора, протянула Виноградову:
- Тут у вас выпало ночью. Жаль, стеклышко треснуло.
Она громко рассмеялась, оглянулась на поджидавших её подруг и побежала к ним. Из обрывков фраз, долетевших до него, Николай понял, что девчата идут на станцию разгружать эшелон.
Утренняя незнакомка остановилась, оглянулась, оглядела Николая с головы до ног, крикнула: