Женщины хлопотали по дому, снисходительно поглядывая на мужчин. Приближалось Рождество, и присутствие в доме раненого Ионоса, придавало празднику особую радость.
Отец был не согласен с Ионосом в методах его борьбы с новой властью. Хотя до войны, изменения не поддерживал, но, увидев и почувствовав за годы войны политику немцев, невзлюбил и их. Он говорил, что на костях умерших, не построить крепкого дома.
В последнее время, отец все чаще вспоминал своего младшего брата, офицера НКВД, с которым не хотел соглашаться, что Литва должна быть советской.
Сестра Марта, жалела братика и не верила слухам, о его жестокости. Не может быть ее брат убийцей литовцев, он дома и курицу не зарубит.
Ионоса привезли на хутор неделю назад, поздно ночью. От боли, Ионас постанывал, был бледен.
Сопровождал его связной гостя, Кастус, круглолицый, остроносый человечек, чем-то похожий на хорька.
Кастус не принимал в расчет хозяев, распоряжался в доме, словно жил в нем много лет. Дошло до того, что он так же по-свойски, стал пощипывать большие, округлые бедра Марты, подвижной и работящей девушки, с крупными голубыми глазами.
Марта впервые встретилась с городским ухажером, терпела долго, боясь обидеть брата. Но когда Кастус ночью завалился к ней в постель и стал стаскивать через ее голову полотняную сорочку, Марта, почувствовав, как глохнет об бессилия и омерзения, закричала. Кастус попытался закрыть своей потной ладонью ее рот, другой рукой надавил на шею.
Разбуженный отец, кинулся на помощь дочери, но получил удар ногой в живот, скорчился у кровати, проклиная сына и его друзей.
Кастус, путая литовские и немецкие слова, стал угрожать Марте, но услышал тихие, но такие отчетливые слова Ионоса. Он знал, что последует после этих слов.
Нехотя отпустил Марту, подошел к лежанке Ионоса, увидев в его руке пистолет, усмехнулся.
- Что он может, мешок с костями.
Впервые после приезда домой, Ионас собрался кушать за общим столом. Марта, пряча от него глаза, колдовала у печи.
Кастус, не ожидая приглашения, сел за стол. На этом месте, всегда сидел Ионас. Мать сморщилась, пересилив себя, предложила испытать свое счастье. Все подняли край скатерти.
По старому литовскому обычаю, на рождество, под скатерть праздничного стола кладут соломинки. По-поверью, кто вытянет самую длинную, тот проживет долгую жизнь.
Кастус улыбался, ему повезло, он с удовольствием, сравнивал свою соломинку с другими и совсем осмелев, положил свою руку на бедро Марты, но тут увидел глаза Ионоса.
- Ошибся ты, тихо сказал Ионас, - не твое это счастье...
Кастус потянулся к автомату, лежащему рядом на широкой скамейке.
Выстрел в лоб, опрокинул его вместе со скамейкой. Падая, он зацепился руками за скатерть, стянул со стола праздничную еду, перемешал соломинки, длинные, короткие...
После не состоявшегося обеда, Ионас в доме оставаться не мог. Он сам почувствовал, что стал в тягость и матери, и отцу. Любимая сестра, отворачивалась при встрече с ним, она стала видеть в нем друга ее насильника.