Недавно на Проспекте мира очутился,
Подумал, а куда народ так торопился.
Там шли ведь люди возрастов все разных,
Мигранты, кто они, гуляющие все праздно?

При СССР такого мы в республиках не знали,
Советские мы были все, все так считали.
Все в совершенство ведь на русском говорили,
А из своих республик выезжать работать не спешили.

Теперь мы знаем тех мигрантов трудовых,
В году двадцать втором много было таких.
Узбекистан - четыре с половиной миллиона,
Таджикистан три, Киргизия тысяч шестьсот, с балкона

Снимали, сколько вышло из метро,
Их очень, очень много там прошло.
Шли на Ураза-Байрам, апрель, двадцать второе,
Заполнили всю улицу тем строем.

Любая вера в Иисуса, Магомета,
Они людям всегда дают ответы.
Вести себя как в доме и в гостях,
И как не вызывать у других страх.

У каждого народа есть что-то святое,
И хорошо, если это других устроит.
Как реагировать живущим в месте том,
Когда кричат им что-то на языке другом?

Не все мигранты и по русскому говорят,
И не всегда ведь адекватна часть этих ребят.
А если ходят группами, как это понимать?
Экскурсия, иль чтобы местных напугать?

Двадцать второго были сотни тысяч, миллионы?
Внимания богов мы все достойны.
Вот только местные там стали очень волноваться,
Кому та территория Москвы может достаться?

Смотрел, как сотни тысяч их по улице шагали,
Но хорошо не знаю, а о чём они кричали?