- Русская народная пословица гласит - беда никогда не приходит одна. - Николай Иванович помолчал, а потом добавил, - Она обязательно прихватит за собой минимум ещё одну.
Николай Ерёменко содержал машину в идеальном состоянии. Да и что говорить, теперь "волга" комплектовалась "крайслеровским" двигателем, зимой в ней отлично работала "печка", в двери не дуло, тепло и ход у машины мягкий.
Вёл машину водитель аккуратно, при обгоне не давил со всей силы на акселератор и никогда по МКАДу не ехал "змейкой".
А экстренного торможения у него никогда не было. Он всегда выбирал правильную дистанцию в отношении впереди идущего автомобиля.
Чувствовал он агрессивных водителей, что ли? Бывали случаи, что он перестраивался в другой ряд, а потом его пассажиры видели, что умчавшийся вперёд автомобиль попал в аварию.
- Николай Николаевич, - обратился водитель к председателю суда, - А какую кровлю будешь делать, мягкую, или...
Когда Ерёменко и Сидоренко находились вне суда, они обращались друг к другу по имени. А вот к остальным сотрудникам, в том числе и к Сергею Радионову, Николай Иванович, как, впрочем, и Николай Николаевич, обращались на вы.
- Слушай, полковник, (так обращался к своему однокласснику Ерёменко), я помню, что ты мне рассказывал про недостатки металлической кровли, вот завтра настелем пароизоляцию, затем начнём делать мягкую кровлю.
Николай Николаевич всегда сидел в машине на заднем сиденье, поэтому Сергею при разговоре пригодилось крутить головой то вправо на сто восемьдесят градусов, но назад, на все двести семьдесят.
Темнело.
В этом месте Минское шоссе было прямое, белая сплошная, словно стена разделяла встречное движение. По сторонам дороги высились высокие ели, впереди автомашин видно не было, Николай Иванович включил дальний свет.
- Словно длинный коридор во времени, а впереди неизвестность, - прошептал Сергей, думая, что его не услышат.
Впереди автомашины была пустота, заполненная дымкой, или туманом, казалось, машина попадает в бесконечность, и никого нет рядом, кроме них.
- Впереди наше будущее и будущее нашей страны при капитализме плачевно, - начал разговор Николай Николаевич, - Григорий Пирогов однажды сказал, что в двадцать первом веке будет не капитализм, а коммунитаризм.
Мы все видим, что человечество подошло к проблеме исчерпания ресурсов. И не только на Российской территории, а в планетарном масштабе. Вы посмотрите, что последние десять лет делается, мир переживает глубочайший культурный кризис, а точнее кризис всей системы ценностей.
- Да, подтвердил Николай Иванович, - Европа вымирает, её оккупируют выходцы из Африки и Азии, эти страны европейцы сотни лет считали своими колониями.
Зато возрастает численность населения в странах "третьего мира", на периферии. Мы видим страшное демографическое давление на развитой мир.
А ещё становится ясно, что научно-технический прогресс несовместим со старой формой собственности, то есть частной, которая досталась нам в наследство с прошлых веков.
Сергей решился показать свою эрудицию и, перебив Сидоренко, стал цитировать знания, почерпнутые им в университетской библиотеке:
- Вселенная, в которой мы живем, это доказали учёные-физики, возникла из крошечного сгустка материи более восемнадцати миллиардов лет тому назад. И, как учёные считают, срок жизни Вселенной, хоть и велик, но конечен.
Гибель Вселенной предрешена. И то, что ныне представляется вечным, в будущем будет казаться временным и эфемерным.
В школе и университете нас учили: было рабовладение, потом феодализм, затем капитализм.
Последнее время, в том числе в России капитализм показывает живучесть и крепость. Возникает вопрос, он вечен?
Хотя я думаю, это вряд ли. Вот очередной системный кризис в США лишнее подтверждение.
- Выдающийся германский философ двадцатого века Освальд Шпенглер, - Николай Николаевич остановил высказывание молодого собеседника, - так вот, Освальд Шпенглер говорил, что демократия при капитализме - это деньги.
Стимулы для развития у капитализма в последние десятилетия резко ослабли. На Западе после окончания Второй мировой войны появился достаточно многочисленный "средний класс". Но за последние два десятилетия резко усилилось расслоение общества. Средний класс размывается. Богатые становятся ещё богаче, появляются "новые бедные".
Ерёменко замолчал на мгновение. Паузу заполнил Сидоренко:
- Это особенно заметно в России, где за чертой бедности находится белее двадцати трёх миллионов человек, практически каждый шестой! Да и капитал сегодня чаще держат в виде денег, - Николай Николаевич продолжил выражать свои мысли. - Наши олигархи вывозят за границу миллиарды рублей и не обращают их в реальные производственные мощности.
Радионов подумал, что он и его два собеседника читали похожие источники информации:
- Теперь деньги часто существуют только на бумаге или в памяти ЭВМ. И что опасно, имеется колоссальная сфера досуга и развлечений, сфера коммуникаций, и информационная, где вообще трудно отделить, где продукт, а где что-то вредное.
- Да, - подтвердил Николай Николаевич, всё это уже близко к наркотикам, потому что сейчас на телевидении создаются системы, где можно вещать сразу по сотням каналов. Однако невозможно обеспечить при таком количестве хорошую телевизионную продукцию. Чаще всего производится откровенный мусор. Но за счёт этих доходов и доходов от спекулятивных операций раздувается национальный доход. Я уже не каждый день включаю телевизор.
А ведь есть и другие пирамиды. - Николай Николаевич говорил убедительно, - одна из самых опасных - международный торгово-финансовый треугольник. Он складывается из того, что китайцы и японцы продают свои товары в США во всё нарастающих количествах. И продают так, что японский автомобиль в Японии стоит в три раза дороже, чем в США. А китайский текстиль самый дешёвый в мире.
США имеют с Китаем и Японией, да и развивающимися странами Азии огромный торговый дефицит. А, чтобы оплатить этот дефицит, им нужно как-то доллары возвращать себе, не всё же их печатать.
Тогда они занимаются тем, что продают всем странам свои ценные бумаги в обмен за свои же доллары, которые они отдали за товары. А ведь эти цветные бумажки ничем не обеспечены! Пока что весь мир завязан на доллар как на конечное средство расчетов.
- Да, - подтвердил Николай Иванович, - разрушаются национальные границы и национальный суверенитет. Национальные государства уже не могут управлять своей экономикой.
Фактически получается, что нет возможности обычными средствами стимулировать экономический подъем у себя в стране. Получается, и я очень переживаю за детей и внуков, наше будущее туманно, как вот эта дорога впереди, какой будет, скоро увидим...
- У меня складывается мнение, что у владельцев международных корпораций, наших олигархов - у Сергея даже голос дрогнул, - мышление, простите, сумасшедшего - после нас хоть потоп!
Когда человек находится под управлением природы, он вынужден проявлять себя действием, выполнять свою роль в обществе, иначе человеку просто не выжить.
Человечество вынуждено делать усилия, действовать, а значит - развиваться.
- Согласен, - Николай Иванович переключил в машине ближний свет, снизил скорость, проезжали село Ляхово, здесь стояли "камеры", а по краям дороги горели фонари. - Сегодня в экономически благополучных странах существует много поблажек в виде социальной помощи, разного рода пособий для поддержки родственников и близких людей, человек может и не работать. Вот во Франции, мигранты из Азии получают по безработице больше, чем наши учителя, воспитатели детских садов, да и сельские врачи. Поэтому эти "безработные" мигранты не получат развития, приходит лень, исчезают приоритеты. Зачем им становиться членами данного государства? Они вскоре станут хозяевами всей Европы! Ведь управления природой больше нет. Получается, что я своё получил, остальное меня не волнует, вот только местные белые лица мешают моей свободе, так они думают.
- Да, - Сергей стал говорить быстро, будто боялся что-то забыть, - западное общество, раздуло себя за счет кредитов. Они живут богато, но приносят колоссальный вред экологии, массовыми производствами и отходами.
Они перекладывают все свои проблемы на следующие поколение, хотя у европейцев, может и не быть этого поколения. Но пока они, как и американцы, в полной мере наслаждаются потреблением.
Десять лет назад, когда я поступал в университет, люди моего поколения думали о необходимости постоянной работы, карьере, среднем доходе и размеренной жизни. Мы знали, то, что я работаю, делаю полезное для общества и государства, это хорошо для меня и нашего народа.
А у молодежи нового века будут те же самые действия, но вот самочувствие станет плохое, нет уверенности в завтрашнем дне, в возможности найти достойную работу, заработок.
Владельцы частных фирм, руководители государственных предприятий, школ, банков, детских садов, больниц, ведут себя как диктаторы.
Пищей многие из нас насытились, некоторых современных представителей молодёжи интересует теперь психологический комфорт.
Вот и получается, что общество выбирает ложную мысль. Пытается заполнить пустоты в душе путем развлечений и потреблением. Чем дальше развитие, тем больше желаний.
- У меня складывается мнение, что мы с вами берём информацию из одного источника, думаем одинаково. - Николай Николаевич наклонился вперёд, ближе к собеседникам, - вы посмотрите, ведь человек и сегодня находится в промежуточной фазе развития, у него имеются постоянно растущие желания и неспособность к их наполнению, что естественно ведёт к росту неудовлетворенности жизнью и неприязни к окружающим
людям, месту проживания, своей стране.
Сегодня повышается спрос на психологов, у человека огромная потребность заполнить внутреннюю пустоту. Люди сидят перед монитором телевизора в надежде получить ответы на свои вопросы, а их нет.
Вопрос о своём будущем, будущем своей страны, и всего общества откладывается на потом, решение своих сиюминутных проблем, становится главным! После нас хоть потоп - но пока живешь, живи по полной, пей полной чашей!
Вот ты, полковник Коля, после того, как попал в армии под сокращение, с чего начал?
- У меня остался подарок от правительства ГДР, автомашина "Трабант". Мы с женой поехали в Воронежскую область к её родителям. Они жили в вымирающей деревне в сорока километрах от Воронежа, а всего от Москвы нужно было проехать семьсот километров.
Можно было ехать по Ростовской трассе, там ближе, но там дорога узкая, да ещё ГАИ там злодействовало. Пускали по двухрядной дороге то медленно едущие трактора, то грузовики, которые водители пытались обогнать, пересекая сплошную линию, их, естественно останавливали. Таким образом "обкладывали" будто налогом. Именно поэтому, хоть дальше на полторы сотни километров, я ездил через Воронеж.
В ГДР жена у меня была такая деятельная, работала в штабе дивизии вольнонаёмной, возглавляла женский совет. У нашего дома она развела более пятидесяти сортов роз, с неё местные жители пример брали.
А как армию этот первый Пре..., - Сидоренко словно поперхнулся, - сдал США и вывел в чистое поле все военные части из ГДР без жилья в России, моя милая, - Сергею показалось, что их железный завхоз всхлипнул, - у жены, будто что-то сломалось внутри. Да и с работой по специальности были тогда проблемы, хотя она просто не хотела работать на капиталистов, а только на себя, или государство. С тех пор она никогда не ходит со мной в гости к моим друзьям и нашим родственникам, да и вообще никуда не выходит из дома после работы.
Однажды вечером, когда я в очередной раз приготовил многочисленным родственникам шашлыки, у родителей было много кур, баранов, да и урожай овощей собирали на чернозёмах богатый, после пятой рюмки самогона. - Николай Иванович на мгновение посмотрел в сторону Николая Николаевича, - ты ведь знаешь, какой я был здоровый пять лет назад.
Сергей Сергеевич, я ведь кандидат в мастера по "самбо" и тяжёлой атлетике.
- Я подтверждаю слова полковника, - Николай Николаевич глубоко вздохнул, - я ему даже завидовал белой завистью. Он пальцами рук поднесённых со сторон, не мог коснуться своих плеч, ему "мешали" огромные бицепсы.
- Так вот, надеясь на свою большую физическую силу, Сидоренко хмыкнул, - говорю деду, ты мне дай задание, я за две неделю всё сделаю и мы с женой поедем в Крым.
Дед внимательно посмотрел на меня, налил всем по стопке, выпил, крякнул и отвечает, что я, мол, прожил восемьдесят лет, но и дня не помню, чтобы в деревне не было работы, не было что делать в доме, со скотиной, или в поле.
Наутро у меня голова не болела. Пошли мы с дедом на покос - коровам, да козам сена запасать много нужно. Дед встал за мной, я со своей дурной силы делаю полный замах, чуть ли не сто восемьдесят градусов, оторвался от деда далеко вперёд. К обеду чувствую, дед угрожает моим пяткам.
Домой пришли, а я пошевелиться не могу, утром просыпаюсь, всё тело болит, руки поднять не могу, на покос идём, дед становится впереди, а я его и догнать не могу, только к обеду намного пришёл в себя.
На четвёртый день шли домой, дед показывает мне на небольшой дом, крытый железом. Он мне говорит, что продаётся за двадцать тысяч, бери, будет тебе и жилье, сад, большой огород. Картохи сосед собирал по пять тонн.
Дом этот находился в низине, словно под сопкой на склоне в стороне от села. Недостаток его нахождения я понял только после долгих осенних дождей. Чернозём превращался в черную непролазную жижу, ни пройти, не проехать. Да и спать в доме было трудно, над головой по железу капли дождя стучат, будто по темечку маленькими молоточками наш домовой постукивает.
Сорвал я это железо, покрыл крышу рубероидом, а потом шифером.
Завела моя милая десятка полтора кур, с десяток баранов, корову, и не осталось у меня выходных и отпуска.
Квартиру мне дали тогда в Москве двухкомнатную, в ней жили дети, я стал работать в гараже правительства России, после работы в пятницу в ночь ехал в Воронежскую область, не спал, утром приезжал, завтракал и начинал бесконечную деятельность.
Жена показывает, там загородка в сарае покосилась, а там искрит включатель, забор начал заваливаться. Вот так работаю я дотемна.
Вечером на мой шашлычок собирается большая родня, сидим часов до двух - трёх. Утром в воскресенье опять работаю - покос, чистка загона у скотины.
Жена жила там, а я в ночь на понедельник возвращаюсь в Москву без сна и так три года.
Как-то заместитель министра, которого я возил, подозрительно осмотрел моё лицо и спрашивает, что это у тебя левый глаз красный? Я смотрю в зеркало, вижу, от напряжения сосуд в глазу лопнул.
Вот тогда и решил, что пора заканчивать свои вояжи в такую даль, купил участок в Тульской области, поставил там два вагончика, сделаю из них не дом, а терем сказочный, - Сидоренко засмеялся. - Вот завтра с утра накроем крышу шефу, прокопаем траншею от колодца к дому, пробурим сорок восемь дыр полутораметровой глубины в земле под столбы для забора.
Сидоренко остановился у светофора. Четыре дороги во все стороны света, вперёд в Белоруссию, налево, дорога вела в город Верею, направо в Можайск.
Николай Иванович повернулся к Радионову, посмотрел на Сергея и улыбнулся.
От этой улыбки у Сергея Сергеевича вдруг закружилась голова, потяжелели руки, в районе своей поясницы он впервые в жизни почувствовал острую боль.
Нет, он не испугался перечисленного объёма работы, наверно это было следствием трёх часового сидения в машине.