Цель этого заговора состояла в том, чтобы взорвать правительственный поезд, убить, или арестовать членов Правительства и Центрального комитета Коммунистической партии и таким путем обезглавить революцию. / Из альбома "Боевой путь Внутренних Войск"/
Никак не уснуть.
После трех суток бодрствования сделать это не просто. В глаза, словно песок засыпали, закрыть больно, а вздремнуть не мешало бы, работы ещё много. Необходимо проверить все станции, через которые проследует поезд. На всём пути правительственного поезда сотрудников не выставишь, где взять столько людей? Потому Тимофеев и едет впереди эшелона.
За поезд можно не волноваться, бойцы автоброневого отряда проверенные и надёжные ребята, а вот в пути может быть всякое.
Мерное постукивание колёс о стыки рельс, вгоняло в сон.
Монотонный шум мотора автодрезины пропел колыбельную, а тут ... сильный взрыв поднял прямо перед ними шпалы, дрезину перевернуло, Максима подбросило высоко, вот сейчас его как хряпнет о землю.
Он инстинктивно вытянул руки, опёрся во что-то дрожащее и ... открыл глаза.
Вплотную к полотну подбирались тоненькие деревца, мелькая перед глазами. Мотор дрезины работал чётко, рельсы впереди целы.
"Приснится же, - подумал Максим, - ну, хоть не вправду". Максим потёр нос, повернулся к мотористу Юре, Рюрику, как звали его знакомые, совсем молодому парню, с чистым, покрытыми редким пушком, щеками.
Тут дрезина взбрыкнула, словно норовистая лошадь, мотор захлебнулся, смолк.
Рядом притулилась березовая роща. От свежего воздуха Максиму стало полегче, но голова тяжёлая и перед глазами словно туман. В нос ударило запахом молодого листа и болотной жижи. Максим потёр виски, крутнул носом, потом достал кисет, свернул козью ножку по толще, закурил. Тимофеев иссосал её до конца, а Рюрик всё копался в моторе
- Ну что у тебя?
- Да чёрт её, вроде всё нормально, а не завести.
- Может, что с горючим?
- Да кому это надо?
- Не скажи... Могли узнать и те, кому совсем не обязательно. Так что всё может быть! - Максим посмотрел по сторонам, встал, - ты вот что, смотри тут, а я вперёд пройду, гляну. Не нравится мне всё это. - Максим посмотрел на Юру и как равному, сказал: "Смотри, я на тебя надеюсь!"
- Да што там, конешно...
Тимофеев достал маузер, взвёл курок. Серьёзность положения понял и Юра.
Его грязные, в мазуте, пальцы нырнули в карман брюк, выуживая оттуда "бюльдог", вообще-то не такой опасный пистолет, если только в упор...
- Винтовку возьми, вернее, - подсказал Максим. Под ногами противно скрипела щебёнка. "Чего мы не должны видеть? - думал Тимофеев. - Что ждёт впереди? Далеко это, опасно для поезда?
Впереди послышался шум шагов. Метров в десяти, на полотне, копался кто-то, потом повернулся в сторону Максима, метнулся с насыпи. Максим замедлил шаги, поднял маузер, крадучись пошёл вдоль блестевшего рельса.
Между шпалами было сделано углубление, в него положили уже ящик с адской машиной, но, остерегаясь подходившего Максима, скрылись, не успев присыпать.
У дрезины послышался шум, завел, что-ли? Максим привстал, посмотрел назад. Юра, окрылённый доверием Максима, старался быстрее проверить топливоподачу. Винтовку положил в дрезину, мешает. На шум шагов не оглянулся, думал: Тимофеев.
Чужое, сильное дыхание коснулось его шеи, не оборачиваясь, юра полез в карман за пистолетом. Резкий толчок в плечи кинул его в лужу мазута, натёкшую из двигателя. Юра выдернул из кармана руку...
Два негромких выстрела качнули Максима в сторону. "Юра? - подумал он и вспомнил неудельный "бульдог" с двумя, только с двумя патронами.
Торчащий из шпалы костыль зацепился за широкие клёши Максима и распустил левую штанину, отбелив её от мощного зада.
- Раз, тебя... - начал было Тимофеев, но выстрелы из двух наганов остудили злость. Тогда Тимофеев пустил веером пять пуль, пять посланников смерти. Там кто-то вскрикнул. Максим не целясь, разрядил обойму, быстро перезарядил оружие.
Стал слышен шум подходящего состава. Огненный глаз прожектора осветил место действия. У дрезины, сжавшись в комочек, лежал Юра. В его грязной руке застыл пистолет. Навалившись на него, лежал рослый мужчина в офицерской шинели. В стороне от полотна - ещё один в длиннополой одежде.
Поезд замедлил ход, остановился. С передней платформы соскочили солдаты, винтовки наперевес, внимательно осматриваются.
- Это я, Максим, - крикнул Тимофеев, - помогите мне. Солдаты подошли, помогли поднять Юру, понесли на платформу. С Максимом осталось человек пять, они подняли край дрезины, качнули пару раз и сбросили её с полотна дороги. Тимофеев вынул из ямы адскую машину, отнёс в сторону, потом направился к убитому в длинной одежде.
В руке лежащего наган, сам небольшого роста. Максим взял оружие, распахнул куртку, полез за документами.
С платформы увидели, как их богатырь, вдруг резко выпрямился, отпрыгнул в сторону матерясь и дуя на пальцы, словно обжог, побежал к эшелону.
- Поехали! - крикнул он, цепляясь за протянутые руки. - Вот курва, тоже мне борец за свободу, за свою, мать перемать идею.
- Да ты что? - спросили его.
- Да ну её, лярву. На титьки нарвался. Баба это, понял? - громко и обиженно крикнул Максим, потирая пальцы о голую ногу, повторяя: "Лярва, вот лярва".
Все вокруг смолкли, а потом Максим, под икающий и бухающий смех, отыскал свободное место и лёг на подложенную кем-то шинель, и провалился в глубокий и кошмарный сон. Но и во сне всё старался отодвинуть от себя свою злополучную руку.