Нужно было одеть эту ораву, так не похожую на солдат, а главное научить их военному делу. Все бы ничего, да не доверяли новому командиру бойцы, помнили, что он из офицеров.
Особенно досаждал командир первого взвода Мясов, невысокий, плотный, со смешливыми глазами. И хотя Двали не боялся самой черной работы, чувствовал, мало этого. Сам чистил коня, вместе со всеми копал окопы, все равно замечал на себе косые взгляды.
Как-то, после напряженного дня, отрабатывали наступление повзводно, к Алексею подошел Мясов и напрямую сказал:
- Мельчишь, командир! Ты обучай народ не оглядываясь. Не старайся быть такими как мы. Ты теперя, красный командир, а потому, должон быть выше своих барских замашек. Не попрекай себя белыми руками, этим, вровень с нами не встанешь. Опосля, в бою, коли живы будем, разберемся...
Так вот! Извиняй, если что не так.
Ай, да Мясов! Вот тебе и простой солдат! И действительно, странно видеть ему фронтового офицера, который занимается пустым делом: рытьем окопов, вместо того, чтобы обучать новобранцев. Научить воевать, работа куда важнее!
Ай, да Мясов!
Сформированную кавалерийскую часть, направили для усиления отряда Тамбовской чрезвычайной комиссии.
Словно спотыкаясь о каждый стык рельсов, эшелон Двали медленно тащился к пункту назначения. Дороги, дороги...
Усиленный отряд Тамбовской чрезвычайной комиссии врасплох захватить не удалось. Поднятый конрреволюционерами мятеж, подготовлен был хорошо. В одну ночь арестовали почти всех членов Совета, и началось...
Быстро изменились вчерашние обыватели. С такой злобой и остервенением, таскали за волосы "мирные" лавочники и отдельные "достойные" граждане членов Совета, топтались по их телам, получая физическое удовлетворение от треска ломаемых ребер.
Два мальчика подпоручика, нацепили позолоченные пагоны, ведут пожилого рабочего. Кому он нужен? Только узнать бы, где золото, что дали германцы большевикам за продажу России?
Старика сбили с ног, удары сапогами в лицо, живот... Молчишь? Ну, и замолчи! Выстрел в лицо освободил старика от мучений.
А куда это ты бежишь, девица?
Одета просто, своих предупредить? Погоди...
Схватили под руки, ах, ты кусаться? Курва большевицкая!
Рукоятью наганом по голове, не нравится? Вот теперь успокоилась, лежит. А ноги выше колена гладкие, белые. Можно попробовать сладкого. Не нравится? Отталкивает? Потерпи, немного осталось...
Выстрел...
И лежит под забором не состоявшаяся чья-то любовь, с завернутой на голову юбкой.
А эти дальше. Ведут навстречу комиссара финансов. Что с ним возится, к стенке его!
А здесь у крыльца, почему красная тряпка болтается? Отряд ЧК квартирует? Дави их!
Да, не вышло!
Толпу обезумивших от крови мятежников, встретил дружный залп. Первыми успокоили бежавших впереди офицеров. Не давая опомниться, бойцы отряда ЧК, ударили в штыки.
Двали бежал впереди, высматривая в толпе бегущих людей с погонами и тех, кто еще пытался руководить толпой. Он меткими выстрелами лишал их этой возможности.
Бойцы локализовали дома, из которых раздавались выстрелы. Двали особенно не удивлялся, что в течение всего боя, рядом с ним постоянно находился кто-то из бойцов отряда. Они берегли своего командира.
Вот уже освобождены арестованные.
Алексей повзводно направлял людей для ликвидации последних очагов сопротивления. Вскоре, таковых не осталось.
Среди захваченных мятежников, Двали увидел Николая Зенринова. Говорить с ним у Двали не было никакого желания, да и о чем?
Зенринов, увидев фронтового товарища, опустил голову и подумал, что зря он не послушал совета отца, выехать за границу, а теперь? Фенита ля комедия...
Мясов заметил отвращение на лице Двали, когда перед ним на коленях ползал какой-то офицер, умоляя именем фронтовой дружбы, не расстреливать его...
- А ты, командир, кремень! - сказал позднее он Двали.