Вин Александр : другие произведения.

Выговор По Комсомольской Линии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Александр ВИН
  
  
  ВЫГОВОР ПО КОМСОМОЛЬСКОЙ ЛИНИИ
  
  
  Проголосовали. Подняли руки.
  Один матрос тянулся лениво, медленно, лукавя глазами и щурясь в улыбке; другой, лохматый от прерванного послевахтенного сна, просто опустил локоть на стол, ещё двое быстро согласились, незаметно переглянувшись. Бледнея в яростном возбуждении, высоко и твёрдо согнул руку молодой радист.
  Валере объявили выговор.
  Совершенно неожиданно, перед обедом, в тридцати милях от африканского берега.
  
  
  ...Ещё на переходе на промысел он заменил пружину, почистил ствол, тщательно подтянул и смазал все детали. Старший помощник капитана, не вполне отошедший от береговых забот, нашарил в каком-то мешке единственную пачку пулек и выставил его, довольного, за дверь каюты, поручив Валере, таким образом, всю ответственность за культмассовые стрелковые мероприятия. Шахматы в их экипаже оберегал механик, домино уже захватила горластая боцманская команда, а камбузник крутил для всех желающих фильмы после ужина.
  Валера очень любил стрелять.
  Его радовал сам процесс подготовки оружия к стрельбе. Ради удовольствия стоило поработать. Старенькое, почти добитое в предыдущих промысловых рейсах ружьё, обыкновенная "воздушка", приобрело в его руках удивительные свойства. Через всю палубу Валера уверенно простреливал из него две мокрые, сложенные вместе дощечки от картофельных ящиков. Матросы недоверчиво колупали мелкие щепки, с одобрением хмыкали и просили тоже пострелять. Валерка обещал, что скоро достанет на плавбазе ещё одну пружину и будет простреливать уже три дощечки, даже сухие. Публика соглашалась, но стрелять другим людям Валера разрешал только под своим личным наблюдением.
  Времени для тренировок у него хватало. Сначала делал мишени из листков бумаги, потом перешёл на предметы. Сам себе усложнял задания. Пустые спичечные коробки прыгали после щелчка выстрела легко и резво, но были велики и не будили особенного азарта. Ставил на борт на разной высоте и расстоянии кусочки карандашей - и уже через неделю поражал их, едва вскинув приклад к плечу...
  Вскоре начал стрелять по спичкам. Восхищаться он звал многих, и слава его в экипаже была действительно заслуженной.
  
  
  Очень скоро пришлось выбросить пустую картонную коробочку из-под пулек. Кто-то посоветовал рубить проволоку и шурупы, но Валера не растерялся. Поговорил с судовыми механиками, день повозился в их мастерской и соорудил из старого токарного резца и обыкновенного обточенного гвоздя ловкое приспособленьице-штамп. С тех пор, загорая на верхнем мостике после своей штурманской вахты, методично дырявил молотком запасные свинцовые груза, производя почти по двести пулек в час.
  
  
  Время шло. Неспешно продвигались промысловые рыбацкие дела, оставались позади одинаковые жаркие дни и душные ночи. На корме их сейнера уже целый кусок борта был выхлестан меткими Валериными выстрелами. Краска щербилась давними светлыми и тёмными слоями, кровянился между ними сурик.
  
  
  ...Как-то Валера поймал крысёнка. Заметил того из окна рубки, схватил брезентовые рукавицы, смайнался резво по трапу на палубу и вытащил из складок старого вонючего брезента маленький серый комочек.
  К крысам у моряков отношение было самое недоброе. Они портили продукты, в сумерках метались гадкими белыми тенями по неводной площадке, топотались ночью меж каютных переборок и по подволоку. Отвратительность усугублялась безнаказанностью. Валерин поступок одобрили. Боцман посоветовал немедленно выбросить крысёнка за борт, но Валера на миг задумался. Потом уединился в уголке и скоро вынес оттуда жертву с привязанной к хвосту длинной капроновой ниткой.
  Торжествующе оповестил публику о предстоящем акте возмездия, закрепил свободный конец верёвочки на планшире - толстой ржавой полосе, приваренной по верхней кромке борта, и взбежал по трапу наверх, на мостик.
  Чуть помятый крысёнок притих на тёплом металле.
  Мужики курили, посмеивались. Всем было хорошо видно, как в окне рулевой рубки шевельнулся ствол.
  Щёлкнул выстрел.
  Пушистый комочек дёрнулся и пополз по кромке борта, затихая.
  Со второй попытки Валера пулей сбросил его за борт, но нитка коротко запуталась и острая мордочка в отчаянном напряжении скоро показалась над планширем. Крысёнок из последних сил цеплялся за чешуйки мёртвой краски и медленно выползал наверх, на солнечную полосу.
  С улыбкой, мастерски, с двух рук, без опоры, Валера тщательно прицелился и ещё раз выстрелил.
  Кромка борта вновь стала обыкновенным корабельным металлом. Повисла вдоль него яркая белая нитка, качаясь и сжимая надёжным крепким узлом обрубок тёмного жалкого хвостика...
  Боцман сплюнул под ноги, ругнулся и пошёл по своим делам. Отыскались занятия и для остальных.
  
  
  Всё меньше оставалось морских, рабочих дней. Пошла хорошая рыбалка. Сотни птиц суетились вокруг невода, подбирали, бросаясь в воду, снулую сардину, пикировали с пронзительными противными криками в мелкие волны, дрались из-за добычи или отдыхали, покачиваясь вокруг сейнера на ровной зыби.
  
  
  Валера бил влёт.
  Глупые жадные бакланы принимали щелчки по толстым перьям равнодушно, орали, выхватывая рыбу друг у друга из клювов, и лезли под самый ствол, нахально мигая круглыми глазами.
  Некоторые успевали испугаться последний раз в жизни.
  Свирепая маленькая пулька входила под перо, и птица шлёпалась в воду, чаще всего уже неподвижная, разбросав крылья и свесив голову.
  Валера нарочно вскрикивал, чтобы вспугнуть бакланов и стрелял им вслед, по уходящим, стараясь попасть в голову, непременно в глаз... Но назавтра птиц вокруг судна не было меньше, таких же бестолковых, жирных, и тогда становилось скучно и неинтересно.
  
  
  Однажды днём в суматохе серого визга в небе промелькнул белый голубь. Он облетел жадную стаю бакланов и, трепеща чистыми перьями, сел на борт.
  Валера тогда вздохнул, коротко перехватил ружьё и, мягко ступая, двинулся к неожиданной птице. Голубь несколько раз взлетал, замечая опасность. Валера менял позиции, пытаясь стать неподвижным и незаметным. Голубь, так странно нежный и чистый на поверхности грубого металла, перепархивал с места на место в несколько взмахов. Заметна была усталость маленькой птицы.
  Валера никак не мог хорошенько прицелиться, боялся ошибиться. Он осторожно шагнул из-за фальштрубы, осмотрелся.
  Высоко на мачте, на небольшой площадке отличительного огня, укрытая от точного взгляда его мутным стеклом и толстыми проводами, светилась белая полоска перьев.
  Валера не рисковал. Он положил ствол на стойку шлюпбалки, успокаиваясь, подышал, сощурил глаз.
  Хлопок выстрела на этот раз оглушил. И обрадовал. Разбиваясь о мазутные тросы и оттяжки, белый комочек упал на мокрый невод, затрепетал там, захлопал широкими крыльями.
  Теперь можно было и встать.
  Валера не успел шагнуть вперёд, как его настиг крик.
  - Стой, сволочь!
  Длинный белобрысый радист выскочил из коридора на палубу.
  - Ты что, кретин, сделал-то?!
  Радист вцепился в ружьё, начал его трясти, вырывать у Валеры из рук.
  Валера, ошеломлённый неожиданным натиском, молчал...
  
  
  Белый голубь жил ещё два дня.
  Матросы приносили ему хлебные крошки, ставили в консервной банке воду, стараясь не беспокоить.
  Может, он бы и выжил, смог бы летать, но однажды боцман увидал его под неводом, косо выходящем из глубины на борт.
  Голубь лежал на тихой воде спокойно, опираясь на раскинутые крылья, глядел на всех оранжевым глазом.
  С каждой небольшой, плавной, волной невод всё плотнее накрывал его, постепенно опуская в прозрачную воду.
  Начали сбрасывать шлюпку, но радист растерянно махнул рукой. Все, кто в ту минуту был на палубе, подошли к борту...
  
  1988 г.
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"