Вин Александр : другие произведения.

Наши Письма Идут Долго

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Александр ВИН
  
  
  
  НАШИ ПИСЬМА ИДУТ ДОЛГО
  
  "Почта, почта, почта"!" - содрогалось от тихого маленького слова железное чрево судна. Жадно блестели глаза на загорелых бородатых лицах, нетерпеливо сжимались потные ладони.
  "Почта!" - кричал в микрофон штурман.
  "Почта!" - громко шептал в жарком грохоте механик.
  "Почта!" - старался побыстрее заснуть повар, с замирающим сердцем ожидая дружеского толчка в плечо и шуршания под подушкой...
  Почту ждали все. Все ждали чего-то.
  
  
  В далеком мареве большого моря по каютам попутных кораблей бродил пакет с письмами из дома, скитался по штурманским столам, сминая уголки разноцветных конвертов, проносился в близкой ночной темноте рядом со спящими, уставшими ждать людьми. Его искали, знали, где он, но даже всей силой нетерпеливых рук не могли остановить его бег...
  РАЗГОВОР ПО УКВ В ПЯТЬ ЧАСОВ УТРА:
  - Восемьсот двадцатый, восемьсот двадцатый, ответьте "Орску"!
  - "Opск", я вас слушаю.
  - Отойдём на шестой канал.
  - Считай, что уже там.
  - Восемьсот двадцатый, здесь?
  - Здесь, здесь, чего не спится?
  - Привет, Михалыч. Дело есть. Ты с рыбой?
  - Да нет, "пустыря" дернули. Утром подпускают на базу за продуктами - подбегаем поближе.
  - Во, кстати! Ваши письма тут лежат. Думаю, что до утра база нас подцепит, пока сдаём, подходите за корреспонденцией.
  - Мне что-нибудь есть?
  - Есть! - Смех. - От хозяйки!
  - Ну ладно, подъеду лично, там и поговорим. На одиннадцатый.
  - На одиннадцатый.
  
  
  Утро, растопив жаром солнца неровности ночных волн, залило океан штилем. Жёлтый дымок над грузовыми стрелами висел, никуда не улетая. Доносился звон лебёдок.
  Разогнавшись издалека по глади океана, судно останавливалось, в медленном накате огибая корму плавбазы. Подходили к сдающему рыбу "Орску" осторожно. Старший механик, так и не ложившийся спать после ночного замёта, нетерпеливо встал за телеграф, слушал капитана, командовавшего с крыла мостика. Штурман, утянув трубку радиостанции в угол, тихо разговаривал с "Орском".
  Выходили на палубу после завтрака матросы. Смеялись, курили, незаметно поглядывали на рубку. Боцман, вспотев и раскрасневшись от волнения, притащил заветную выброску - тонкую просмолённую верёвку с грузом. Покачиваясь на своих же, выбежавших из-за плавбазы волнах, приблизились метров на десять. Боцман швырнул кольца выброски на полубак "Орска". Притихнув на секунды, зашумела задним ходом машина. Все наблюдали за смешным, пузатым в коротких шортах, человечком. Радист "Орска" пробирался по палубе, выдёргивая красные шлепанцы из внезапных потоков води. Торопливо перебежал на нос судна и, суетясь, стал обвязывать верёвкой серый пакетик с письмами. Гул лебедок мешал ему услышать матросов, которые кричали что-то из-под оранжевых непромокаемых капюшонов.
  Расстояние между судами увеличивалось. Боцман резкими движениями выбирал провисшую выброску, а толстяк на "Орске" осторожно отпускал верёвку, лежавшую под ногами.
  Над водой поплыла бумажная трубочка, перехваченная тонкой верёвочной паутинкой.
  Вдруг движение её прекратилось.
  Радист суматошно высовывался за борт и показывал на гребёнку - стальную трубу с крючьями для крепления невода. Там запуталась выброска, попав в переплетение тросов.
  Убегающий конец жёг ладони боцмана.
  Суда расходились.
  Тревожно осмотрев немногие оставшиеся метры выброски, он быстро намотал её на стальной выступ лебёдки. Кто-то из матросов на "Орске" бросился было, выхватывая из-под оранжевой куртки нож, но опоздал. Сначала хрустнула бумага, а потом уже выстрелила по воде тугая освободившаяся полоса...
  
  
  Впервые шлюпку сбросили за борт без приказания. Каждый был уверен в том, что делает. Долговязый матрос с брызгами плавал между бортами, в рыхлой пене, клочьями выходившей из подобранного невода "Орска", и собирал маленькие белые кусочки писем. Стараясь не сжимать кулак, передавал их в шлюпку и снова, высоко приподняв над водой голову, находил наклеенные на ровную воду бумажки.
  
  
  ...Раскрытая шахматная доска с письмами простояла на столе в кают-компании до обеда. Сначала вокруг неё собралась толпа, смеялись и ругались одновременно. Потом, позёвывая, стали разбредаться. Некоторые тихо возвращались к столу и, истомившиеся ожиданием, уносили в пригоршне радость или, ещё не зная, тревогу.
  Грыз ногти в каюте штурман.
  Отложив бесполезную книгу, он уперся локтями в холод настольного стекла и видел перед собой только фотографию.
  Они вдвоем. Свадьба...
  Точно посередине фотография была уверенно разорвана. Да, конечно, смята и разорвана. Но почему же так ровно?! Может, её уже такой вложили в конверт? Но кто и зачем...?
  Бег тех безумных дней оборвался эхом слёз в гулкой высоте железнодорожного вокзала. Долгая разлука пугала неизвестностью и они, смущаясь первого в их жизни расставания, говорили друг другу какие-то случайные слова. Весь рейс он получал одинаковые конверты, наполненные смешной и радостной, далекой и очень, очень родной жизнью. И вот... Почему же нет ни одного клочка бумаги, исписанной её торопливым почерком?!
  
  
  Повар насвистывал марш.
  Поглядывая на приоткрытую дверь камбуза, он осторожно сушил над плитой порванные письма. Их было много; они занимали почти весь противень и всё, без остатка, сердце повара. Он улыбался и притворно сердился, когда ловил себя на том, что поспешно читает отдельные слова. Писала жена. Повару всегда доставляли удовольствие её обстоятельные, подробные, как отчёты письма. Интересно, о чем же она сообщает сейчас?
  "...дом продала сраз..., ...ашку оставляла у крестной, да он и ..., ...много, 150..., ...о сразу не сообщила о смерти...".
  "Ка-а-кой смерти?!"
  Повар грохнул противень на плиту. Не замечая, что обжигается, выхватывал желтеющие клочки.
  "Кто?! Кто?"
  Не те слова, не те! Крошилась в коричневую пыль бумага. Вот!
  "...твоя мать не успе..."
  "Ма-ма!"
  Едкий дым набросился на маленький солнечный лучик и погасил его.
  
  
  Ночь побеждала день.
  Она наступала быстро и уверенно, подгоняя резким ветерком солнце, уходящее в оранжевые тучи.
  "Вдруг будет?! Если будет - то..."
  Механик опустил голову на сжатые кулаки. Терпеливо ждал он последнего крика солнца.
  "Да или нет?"
  Рыжие тучи и море в ряби рыжих веснушек... Скроет ли всё навсегда темнота или блеснёт надеждой из-за занавески облаков лукавый зелёный глаз?
  Поймав последние капли света поднятыми над головой половинками письма механик ещё раз начал читать его. Пробежал бегло, но себя не обмануть - в конце только имя. Такое маленькое и такое взрослое. А слова "твоя" перед ним нет...
  
  
  В сумрачной тишине кают-компании над шахматной доской стоял капитан.
  Вздохнул, шевельнул вилкой остатки мятой бумаги. Побледнели пальцы, затвердел не сразу взгляд. Бросил искалеченную вилку на стол и вышел.
  
  
  Ночь уносила людей в пятый месяц ожидания.
  Бурлила за кормой чёрная вода, кувыркались на встревоженных волнах звёзды. Изо всех сил рвались в небо маленькие искорки, выдуваемые железным дыханием машины.
  Неловко громыхнув о край иллюминатора, упала в воду шахматная доска. Навсегда намокли ненужные кому-то, лишние слова...
  
  
  ТЕЛЕГРАММА:
  " Срочно сообщи что случилось беспокоюсь последнее письмо целую".
  ИЗ ПИСЬМА, отправленного с попутным судном двенадцать дней назад:
  "Ты же знаешь, мама, что я пишу, только когда накопится куча новостей. План сделали, осталось работать чуть меньше месяца. Как и писал тебе летом, после рейса сразу же беру отпуск. Моя гвардия уже готова, навязали всем рукавиц
  и шапок, так что к двадцать третьему готовься к приёму внуков..."
  ДНЕВНИК.
  "Видел, как люди странно меняются в ожидании писем.
  Солидные мужики, скептики, а порой, и циники, галдящей толпой заполняют рулевую рубку. Вскидываются, услышав свою фамилию, рвутся к столу, не доверяя обалдевшему от собственной радости глашатаю... Вечером у радиста звенит гитара, сигаретный дым, разговоры. В конверт стряхивают пепел. В тот самый конверт, который радист сегодня утром, сумасшедше глянув на меня, быстро унёс к себе в каюту...".
  
  
  Наступит новый день. Проснутся чайки мятыми белыми комочками на тихой океанской воде и, беспокойно кружась над мачтами, ворвутся в чьи-то сердца криками: "Почта, почта, почта...".
  
  Эти крики услышат и море, и берег.
  Эти крики услышат все, чьи письма идут так долго.
  
  
  1983
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"