Annotation

     - А ну на хер пошел, мудак краснорожий! - едва сдерживая слезы кричала Марина. За пару часов, которые она была знакома с Вадиком, он не переставал трещать о спорте, о занятиях в зале, о своих достижениях. Собственное девяностокилограммовое накачанное тело вводило его в такой экстаз, что Марина с первых минут прогулки считала себя лишней.

     И вот, наконец, они подходят к подъезду. Сейчас можно попрощаться и отдохнуть от его трепа, но... Нога предательски соскальзывает с бордюра. Хоть бы не вывих. Вроде ничего серьезного, но боль-то все равно нешуточная. Скорую, как обычно, вызывать не хочется, потому что 'авось само рассосется'. А квартира на седьмом этаже, и добраться туда можно только по лестнице, ведь лифт в 'новом' прошлогоднем доме еще и не думали подключать.

     Как быть? Нога болит. Мысли пропитаны обидой за такую глупую травму, да еще и рядом с домом. А Вадик... Вадик стоит и смотрит. Просто стоит и смотрит! Скорее всего, если бы он кинулся помогать и сюсюкать, как обычно делают 'участливые' кавалеры, то Марина бы на него огрызнулась. Но это ведь не значит, что и пробовать не надо. Девушке больно - прояви хоть какой-нибудь 'антипофигизм'!?

     К счастью (к сожалению?) Вадик все же решил побыть джентльменом. Чуть-чуть, 'для профилактики'. И все его джентльменство вылилось в попытку донести Марину до квартиры на руках.

     - Ну, я ж не дистрофик какой-нибудь, - с самовлюбленной улыбкой выдал он Марине в ответ на ее сомнение о том, что она ведь не тридцать кг весит, а все пятьдесят, да еще с копейками.

     Уже через секунду Марина жалела обо всем на свете. 'Бравый качок' с ней на руках был явно перегружен. Дыхание сбилось еще до захода в подъезд, а впереди его ждали сто двадцать ступенек. И он бы, наверное, оценил, как это много,.. если бы не запнулся на первой.

     - А ну на хер пошел, мудак краснорожий! - влепила ему в лицо Марина после того, как мир перед глазами перестал расплываться от нестерпимой боли падения на только что травмированную ногу.

     - Да ладно, это же случайность, давай помогу, - виновато ответил Вадим и наклонился для еще одной попытки.

     - Уйди! - крикнула Марина и дернулась от него в сторону, что снова добавило ей боли.

     ...

     Пара минут одинокого сидения на лестнице собрали мысли девушки в подобие плана действий. Встать оказалось довольно просто, но проскакать на одной ноге 4 шага до нужной двери было куда сложнее. Каждое приземление на здоровую ногу отдавалось в больной лодыжке свинцовым распиранием, которое отбивало всякое желание прыгать дальше.

     Наконец палец уперся в звонок. И тишина... Слезы снова чуть не навернулись на глаза: 'его нет дома, что теперь делать?'. Еще звонок, и еще...

     И вдруг что-то изменилось. Звук. Шипящий звук текущей воды пропал. Марина не заметила его раньше, но сейчас, когда он прервался, она была уверена, что в квартире только что выключили воду - там стало тише. Значит дома кто-то есть, и нужно звонить еще раз.

     - Привет, - с явным облегчением улыбнулась она открывшему дверь парню неопределенного возраста. Когда она с родителями переехала в этот дом десять лет назад, он выглядел лет на 20. Значит сейчас ему, возможно, 30, но по виду этого не поймешь.

     Худой. Нет, 'худощавый'. Худым она считала его в первые лет пять, пока летом не увидела без футболки. Грудь, пресс, плечи, V-образная спина - все на месте. Все мышцы небольшие, но отчетливые, заметные.

     И ведь она даже имени его не знает. Вообще не спрашивала. Да и неважно было. Однажды, когда ей пришлось тащить тяжелые пакеты из магазина, он незаметно подошел и со словами 'давай помогу, все равно в одну сторону идем' освободил от груза. Пока шли, он не пытался знакомиться, не мудрил с пикаперскими штучками, а просто рассуждал о животных, вспоминал старые легенды, скрашивал все это легкими шутками.

     Потом они просто здоровались при случайных встречах, иногда перебрасывались парой шуток у почтовых ящиков, но никогда не спрашивали об именах, и даже не задумывались о такой необходимости.

     - Привет, - ответил он почти мгновенно, - зашла на чай с печеньем?

     - Я ногу повредила, - как бы оправдываясь сказала Марина после нескольких секунд замешательства. - Живу на седьмом, а ближайшие знакомые люди на третьем. На первом никого не знаю, вот и позвонила.

     - Прыг-скок, - задумчиво пробормотал он, глядя на поджатую ногу расфокусированным взглядом. - Ну пошли.

     Одним плавным движением он дотянулся до ключей на полке, шагнул к Марине и очень мягко поднял ее на руки. Она даже не успела испугаться, ведь несколько минут назад такой же поступок другого парня удвоил ее и без того неслабую боль.

     Но сейчас для испуга не было причин. Он не отклонялся назад, не пыхтел, не строил героически-легких гримас. Просто улыбнулся, и со словами 'следующая остановка - седьмой этаж', зашагал по лестницам. Второй этаж, третий...

     Марина, смотрела на это лицо. Обычное, непримечательное. Совсем не аристократическое и не модельное. Лицо, на которое она бы и внимания не обратила в других обстоятельствах. И сейчас это лицо немного порозовело, дыхание слегка углубилось, но он продолжал мерно шагать пролет за пролетом.

     - Че пригорюнился, козел безрогий? - обратился он фразой из советской киносказки, когда заметил ее разглядывания в районе четвертого этажа. Всю Маринину задумчивость моментально снесло, и они оба легко засмеялись. Непринужденное веселье отвлекало от боли, от забот, от всего остального. Сейчас Марина чувствовала себя не инвалидом, нуждающемся в помощи, а просто девушкой, катающейся на руках у кавалера.

     Казалось, что он может нести ее вечно, как и подобает нормальному парню. Девяностокилограммовый качок, мечтающий забраться к ней под юбку, не прошел с ней и нескольких метров, а худой сосед 'за спасибо' уже почти донес до квартиры.

     И это так ожидаемо... Сколько раз в тренажерке она видела мускулистых 'мачо', едва способных поднять собственный вес. Болтается такой 'качок' на турнике, и не может подтянуться. Я, говорит, тяжелый - мне сложно. Пусть, мол, тощие подтягиваются - им легче.

     И действительно, такие увальни весят раза в полтора больше худощавых подростков, но их мышцы-то больше раза в три, а то и четыре. Неужели четырехкратные мышцы не могут поднять всего лишь полуторакратный вес?

     Да что там далеко ходить - на прошлой неделе на глазах у Марины стройный парень-танцор легко пожал в зале те сорокакилограммовые гантели, которыми мучали себя трое билдеров, под сотню кило каждый. И ни один из них не задумался над собственной сладостью. Наоборот, они начали обвинять парня в слишком нереалистичной силе и приеме билдерской химии.

     За свою жизнь Марина уже много раз убеждалась в несоответствии размеров человека его реальным возможностям. Ее первый парень был качком, быстро выдыхающимся в постели. Какой смысл ежедневно пропадать в спортзале, если это не помогает радовать девушек?

     Пара ее однокурсников постоянно качались, но при возникновении физической работы быстро терялись из виду, будто их здесь и не было. Опять же, какой смысл тренироваться, если в жизни это не используется?

     И даже ее тренер из спортзала, при всем его шикарном телосложении, вел себя как-то слегка женственно. Тут уж совсем без вариантов: женоподобный кач - это перебор.

     С другой стороны, все ее сильные знакомые были средних размеров. Обычные с виду парни умудрялись жать два собственных веса и бегать быстрее автобуса. Кое-кто работал на тяжелой физической работе по восемь часов, и это не останавливало от вечернего футбола на стадионе или тренировок в зале.

     Почему так? Откуда взялась эта грань между реально сильными и просто большими? Возможно, этажей через десять-двенадцать Марина нашла бы ответ, но пришлось отвлечься - они уже несколько секунд стояли на седьмом.

     - Пригнездилась, кайфуешь... Так и остановку свою проехать недолго, - улыбнулся он.

     Аккуратное приземление было безболезненным. Он помог войти, снять обувь с поврежденной ноги, добраться до комнаты и сесть на любимое кресло, освободив его от полутораметрового плюшевого Винни-пуха.

     - Чай, кофе, скорую? - спросил он вполне серьезным тоном, вытаскивая из кармана мобильник.

     - Да я сестре позвоню, - почему-то смутилась Марина, - она врач, разберется.

     - Ну, если что понадобится - скачи на семь этажей вниз, а там я помогу, - выдал он с улыбкой перед уходом.

     Дверь осторожно захлопнулась. И снова никакого героизма, никакой бравады. Просто помощь. Помощь, которая ценится выше слов. Помощь, которая заставляет ценить возможности человека намного выше его размеров...

     'Размер не имеет значения'

     Виталий Вильков