Дневной автобус подъезжал к Ариэлю. На остановке у махсома (блок-поста) при въезде в Ариэль в автобус вошел седой дедок с короткостриженой бороденкой. Точнее не совсем седой, а частично еще с сохранившейся рыжиной. Дедок был в поселенческом прикиде, с вязаной кипой на голове. Он попытался втащить в автобус большую сумку с зеленым луком.
Водитель автобуса резко сказал ему, что нечего переться в салон с луком, и чтобы дедок поставил свою сумку в багажное отделение внизу автобуса. Дедок не хотел, но водитель его не пускал в автобус, пока тот не оставит свою сумку снаружи. "Это не вкусно, и я не хочу,это нюхать" - сообщил ему водитель, когда дедок наконец начал подниматься. "Ты - не еврей," - сообщил водителю дедок. "Еще какой еврей, - ответил ему водитель, - но я не хочу нюхать твой лук в салоне". Дедок поворчал, поднялся в в автобус, расплатился, и сел на переднее сиденье передо мной.
Автобус тронулся, и тут же у дедка очень громко зазвонил телефон - самой противной трелью старого домашнего телефона с ручным номеронабирателем. Дедок тут же начал громко отвечать кому-то по русски - прямо над ухом водителя. Вообще-то в этих автобусах разговаривать на передних сиденьях запрещено - это мешает водителю, который отвечает за безопасность пассажиров. Перед передними сиденьями висит большая специальная надпись на иврите - "Не разговаривай по телефону рядом с водителем!". Водитель начал громко выговаривать дедку - мол или прекрати разговаривать, или иди назад в конец автобуса. Дедок, не прерывая разговора по русски, начал громко отвечать водителю - типа не мешай говорить. Так они препирались, пока дедок не закончил говорить. "Ты сам все время говоришь по телефону, хотя тебе нельзя разговаривать за рулем" - сообщил водителю дедок. Тот снова обозлился на деда, мол, не твое дело, но тут снова зазвонил телефон. Я тоже не выдержал, и сказал деду, который сидел передо мной, по-русски. что идите разговаривать назад, Вы тут всем мешаете, Вы что хотите, чтобы для таких, как Вы он писал специально по-русски? Дед мне ничего не ответил и продолжал кому-то рассказывать, что он подъезжает к рынку и скоро будет. За деда попыталась вступиться русскоговорящая интеллигентная пенсионерка, сидящая слева, которой нужно было в поликлинику. Я ей объяснил, что дед мешает не только водителю, но и всем, и что тут специально написано на иврите (если она не понимает), что разговаривать по телефону спереди нельзя.
Тут автобус подъехал к рынку, дедок закончил разговаривать по телефону и захотел выйти из автобуса. Поскольку он уселся на переднее сиденье, он захотел выйти спереди. Снаружи автобуса стояли люди, которые собирались в него войти, и дедок им всем бы помешал. По правилам выходить из автобуса надо только из второй двери в середине автобуса - и для пассажиров специально написано, что выход из передней двери запрещен. Водители иногда разрешают выходить через переднюю дверь, если на остановке, к которой подъехал автобус, нет народу. Но на остановке у рынка народу было много - солдаты с рюкзаками, люди с сумками. Автобус стоит, водитель препирается с дедком и не открывает дверь, люди на улице кричат и спрашивают, что происходит. Водить плюнул про себя на дедка, открыл ему дверь, тот начал пробиваться вниз через толпу, и в самый ответственный момент, когда он уже пробился, он потребовал у водителя открыть наружное багажное отделение, водитель ему сказал что-то, я не понял, что, но по интонации - типа ты мне надоел, счас уеду отсюда без тебя и с твоими сумками. "Открывай! Не имеешь права!" - потребовал от водителя дедок. Тому пришлось открыть багажное отделение. Водитель, обозленный на деда, решил еще проверить, как и что тот вытаскивает из багажного отделения. Он встал из своего кресла, спустился на пару ступенек в дверной проем и выглянул из автобуса наружу. Люди все это время стояли в очереди снаружи и возмущались. Наконец дедок забрал свой лук, водитель вернулся обратно в свое кресло, и люди смогли подняться в автобус.
Пенсионерка, как только автобус тронулся, спросила у водителя на иврите, где ей выходить у поликлиники. Водитель ответил, что через две остановки, и он ей скажет. Когда наступила ее остановка, он ее отдельно предупредил, и открыл специально для нее переднюю дверь - на остановке никого не было.
Стал ли после этого этот водитель лучше относится к "русским" - я не уверен. Скорее, наоборот.