Увы, стоит воображению прервать свой полет, с тем, чтобы исследовать замкнутое в четырех стенах пространство( в данном случае 150-й номер), оно начинает плодить, а потом и благополучно выдергивать из тьмы черных кошек, которых до его визита там и в помине не было; и тогда, из всех закоулков души, словно тараканы к хлебным крошкам, выползают сомнения, страхи, туманные предположения и кажется, будто любая светлая мысль надолго слегла с коклюшем в больницу.
Попытка, с помощью абстрактных версий и домыслов разгадать чужую тайну, всегда чревата опасностью измазаться в ее воображаемом дегте, вот и сейчас, по мере бесшумного проникновения в заоконье Марии, оперение моей волшебной птицы, как дегтем, покрывалось тенью скабрезных подозрений, связанных дурно пахнущими, как нестиранные портки, вопросами насчет сиюминутной близости дыханий отца и дочери, проживающих в одном номере (если не в одной спальне!), и не является ли эта близость преступной? В унисон очевидной нечистоплотности вопрошающих горбунов, в памяти всплыло неприятное лицо консьержа, в чьем голосе, сообщившем, в каком из номеров остановились русские, сквозили сальные нотки, а лицо источало доверительность мелкого негодяя, словно увидевшего во мне такого же, как и он сам, тайного сластолюбца, помешанного на кровосмесительных фантазиях. Надо признать, в отличие от какого-нибудь ханжи-моралиста и других, подобных ему толстолобых блюстителей общественных норм и правил, я, при слове "инцест", никогда не поджимал сурово губы и не лепил на лице маску ложной благопристойности - одну из тех иллюзорных личин, что отнюдь не мешают вышеназванным господам прятать за потайные дверцы гаденькие пороки, минуя фасадную вывеску "институт благородных девиц и мальчуганов", посещать с черного входа бордель и втайне мечтать о присутствии в своей постели рассветной нимфетки вместо опостылевшего до чертиков дородного тела супруги, в чьих жировых складках такая нимфетка навеки похоронена. Инцест для меня, чтобы вы понимали, сродни рыбке "фугу" -не удалишь ядовитые железы- мерзкая отрава, удалишь - кулинарный шедевр. Я не рассматриваю его как игру развращенной плоти, вылетевшего из бутылки джинна страсти, склоняющего близких по крови родственников к взаимопроникновению в друг друга- все это, как и браки между кузенами и кузинами и прочей семикисельной родней- мне совершенно до лампочки, уродства же типа мать переспала с сыном, отец с дочерью (пристальный взгляд на окна), тетя с племянником, дедушка с внучкой и т.д - ничто иное, как неправильно приготовленная "фугу", рыбка ставшая смертью, поэтому люди ее вкусившие для меня покойники. Теперь о кулинарном шедевре. Во-первых, мне не нравится само слово "инцест", что-то в нем есть от простудной хвори и лязга медицинского пинцета, поэтому уберем ядовитые железы согласных и укоротим его до бесконечности "и" - верной спутницы созидания. И., как таинственная мистерия, которую я, на этих страницах, рискну наделить благородным смыслом, являет собой тайну одной, некогда всеобъемлющей души, рассеченной, по неведомой человеку воле, надвое и потому обреченной на вечный, подчас, интуитивный поиск утраченной половины. У большинства людей, что ведут такой поиск согласно общепринятым правилам (то есть вне кровных уз) действие опережает стремление, а не, наоборот, поэтому магия инициации, призванная воссоединять половинки, зачастую низводится до простой хирургической операции без наркоза, оставляющей пятна на простынях, боль и разочарование - отрыжки от съеденного впопыхах сакрального яблочка. Это тернистый путь проб и ошибок, что имеют свойство множиться, и тогда каждый последующий шаг становится неверным, уводящим от истинной цели в царство торжествующих химер. Не преступая законы морали, я выбрал именно этот путь, хотя зачарованные детские взгляды на вынырнувшую из под платья лодыжку сестры, на звездочку родинки у основания прикрытой этим же платьем взрослеющей грудки, на кокетливый завиток волос, огибающий изваянное из божественной глины ушко, к которому так и хочется прильнуть губами (якобы поделиться смешной детской тайночкой), а на самом деле ощутить сладкую неведомую дрожь во всем тельце - хранятся за семью замками моей причудливой памяти, и смею вас уверить, никогда не станут для нее пыльной ветошью. Открою вам один секрет: надежды питают не только юношей, но и стариков, во всяком случае, я искренне надеюсь, что поиск мой увенчался успехом, а серьезность моих ошибок размельчена до нелепых казусов - капля супа на манжете рукава, левый тапочек на правой ноге, путаница с банковскими счетами и т.д. И если там, за порогом смерти, демоны-пересмешники сочтут это удобным поводом для своих беззлобных проказ, я сумею не только справиться с ними, но и подчинить своей воле, в отношении же прочих химер, то я более чем уверен, что они обломают о меня все свои зубы.