Их ожидала мгновенная и ослепляющая вспышка белого света,на мгновение залившего все вокруг. Кожанная одежда,сшитая для них Создателем,стала горячей и пот выступил на телах, еще доля секунды -- и ощущение падения наполнило их...пока ,неожиданно и страшно заскрипел под ногами песок,песок берега реки,неутомимо катившей желтые воды куда-то вдаль...Навсегда исчезли из их жизни зеленые холмы Эдена, рощицы ветвистых деревьев,добрые оленьи морды,глядящие на них ,когда поутру они ,нагие и веселые,любили друг-друга у прохладного озера...Ах,Эденский сад,сад счастья,омываемый четырьмя реками...нет возврата к тебе. В поте лица своего дано вам взращивать скудный хлеб свой, в муках рожать детей,ненавидеть друг-друга и любить друг-друга в горячем ночном воздухе,когда москиты жалят голую кожу и змеи шуршат в кустарниках...и потомство их враждовало меж собою, и стало так.
Она зачала от Него сына, и назвала его Каин, а потом второго, названного Эвель...первое убийство произошло тогда на земле, и изгнан был Каин, убийца Эвеля,отец зла людского, и ушел в землю Нод, на восток, где высятся снежные вершины Гималаев, где глаза его, сощурившись от блеска снегов, останутся такими на века...Белизна снега, алая кровь брата...так ушел от народов Каин, и пошел от него другой народ, история которого будет всегда отличной от остальных, народ, который расплодится в земле Нод и станет народом созерцателей и изобретателей, народом ,первым познавшим искусство кузнечного дела...
Она зачала еще сына, и еще...и дочерей, и плодились они, и размножались на берегах великой реки Евфрат, а река жила себе своей особой жизнью, разливаясь короткой весной до горизонта, и журча слабым потоком , когда жаркое летнее солнце раскаляло вокруг камни и глину, когда все живое пряталось в тень и ждало вечерней прохлады...
И забыли они о Боге, и стало так...и самые сильные и могучие из них называли себя богами, и брали себе гаремы, и рожали людей дерзких и непослушных,полных разврата, с черными и грязными душами. Чем дальше уходило человечество ,тем страшней становились грехи его, разврат,воровство и убийства наполняли города,гордыня двигала людьми, и вот,возгордившись,сказали они -- построим башню до небес, и посмотрим,что делается там, и есть ли вообще этот непонятный Бог, о котором бормочут на площадях древние старцы. Глины в земле этой было изобилие, и лепили они кирпичи, и строили башни, высокой горой поднявшееся над плоской равниной земли,которую назовут их потомки Арам-Нахараимом, а они звали ее Шумер.
В празднествах и разврате, в обмане и лени проводили они жизнь свою. И говорили себе -- это мы создали землю, мы! Мы можем все! Мы перегородим плотинами реку и повернем ее вспять, мы создадим снадобья, от которых будем жить вечно, мы взлетим высоко в небо,как птицы, и будем убивать врагов наших огненными стрелами, ибо человек есть хозяин Земли, человек есть все сущее, и жизнь его священна...Они убивали,лгали,прелюбодействовали,лицемерили и обманывали друг-друга...
И решил Он уничтожить грех,стереть с лица земли созданного им человека,ослушавшегося его в Эдене и плюющего ему в бороду на желтых песчаных берегах великой реки...
В городе Шуррупак жил Ноах, человек почтенного возраста и большого благородства. В голодные годы он открывал свои зернохранилища для голодающих, в сытые годы устраивал празднества, детей своих растил в строгости и любви. Дом его,расположенный у основания городского зиккурата, был добротным и просторным, богатством многим владел Ноах, и сердце его было чисто от греховных помыслов.
Вечером Ноах любил сидеть с домочадцами на плоской кровле своего дома, наслаждаясь прохладным дуновением ветра,несущим запахи воды и рыбы, водяных растений и смолы,которой смолили лодки. Дети и внуки сидели у колен его,слушая рассказы о временах давних.
Как-то,когда летний вечер был особенно прохладен и свеж,Ноах,задремавший немного от выпитого за ужином кувшина легкого вина, услышал голос, идущий,казалось,ниоткуда. Никто не слышал голоса этого,домочадцы клевали носами, птицы и те приумолкли, над зиккуратом сияла луна,полная и желтая,как пшеничная лепешка...
"Конец всякой плоти пришел предо мною"....
Ноах застыл в ужасе. Голос бы осязаем,как -будто невидимый собеседник находился за его спиной, и его дыхание ощущалось...или это было дуновение ветра?
Конец...он давно чувствовал приход конца, в диких плясках толпы на улицах во время праздников, в разврате,прокравшемся и в его семью, в произволе вождей и обмане ближних, в душных пыльных вечерах, когда грудь лихорадочно дышала и лоб покрывался горячим потом...это бессмысленное и дикое существование всего сущего вокруг себя...бег по кругу, утреннее похмелье после выпитого вина, отчетливое понимание того,что не может так продолжаться,ожидание прохладной волны воздуха,прикосновения волны,смывающей все на своем пути...
Конец всякой плоти...
Он слышал голос. Слышал три произнесенных слова и не мог подняться с постеленного на крышу ковра,скованный ужасом. Ему хотелось бежать,спрятаться...
А голос продолжал звучать, то тихо,то громко, и слова капали,словно вода из кувшина...Ноах начинал понимать,Кто говорит с ним:
Ночь напролет говорил Ноах с Ним, то поддакивая и качая головой в знак одобрения,то хватаясь за волосы и рыдая, ибо настолько страшными были произнесенные его незримым собеседником слова,что выдержать их смысл добрая душа праведного Ноаха не могла...
" Я истреблю их с землею" - говорил голос.
"Господи Всевышний",- взмолился Ноах, всплеснув ладонями и повернув лицо к небу , - "воистину,мир наполнился грехом и скверной,но неужели Ты уничтожишь все живое,чье дыханье ты сам подарил,чьи души даны тобою?"
"Я истреблю их",-повторил неслышный другим голос, - ""Но ты,Ноах, и семья твоя нашли приязнь в очах моих. И ты не погибнешь,и от тебя произведу я заново род человеческий"
"Но как спасешь ты меня, и жену мою, и детей моих, и их жен и внуков моих?" - вопрошал Ноах.
"Сделай себе ковчег из дерева гофэр; с отделениями сделай ковчег и осмоли его внутри и снаружи смолою. И вот как сделаешь его: триста локтей длина ковчега, пятьдесят локтей ширина его и тридцать локтей высота его. Сделай отверстие в ковчеге и в локоть сведи его кверху, и дверь ковчега помести сбоку его; с нижними, вторыми и третьими жилищами сделай его. И Я вот, наведу потоп, воду на землю, чтобы истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что на земле, скончается. Но с тобою Я установлю Мой союз, и войдешь в ковчег ты и сыновья твои, и жена твоя, и жены сынов твоих с тобою. А от всего живущего, от всякой плоти по два из всех введешь в ковчег, чтоб они остались с тобою в живых; мужского пола и женского пусть они будут. Из птиц по роду их и из скота по роду его, и из всех движущихся по земле по роду их, по два из всех войдут к тебе, чтобы остались в живых. А ты возьми себе всякой пищи, какою питаются, и собери к себе; и будет она тебе и им пищею."
"Но как могу я спастись сам, и не предупредить других, ибо мне жаль их,этих слепцов, во тьме ходящих, не ведающих,что творят, ибо люди они,такие же ,как и я, и жизнь ты дал и мне, и им, и множеству таких?" - спрашивал добрый Ноах, и из глаз его упала скупая слеза, ибо скорбил он о тысячах ,которым дано погибнуть страшной смертью.
"Даже если ты скажешь им, Ноах,они не поверят тебе, они будут смеяться над тобой, плевать в твое лицо, а,возможно, и уничтожат тебя и весь род свой!" - голос стал слабее, и последние слова Ноах едва услышал...
На берегу Евфрата построена была верфь корабельная,размеров невиданных доселе, не малые речные суденышки строились на ней. Огромный корабль,невиданных доселе размеров,возводился на верфи, драгоценные стволы дерева гофэр спускались по течению Евфрата с северных гор. Все богатство свое Ноах отдал корабелам, и сам присутствовал на верфи денно и нощно, наблюдая за ходом строительства.
Никто из жителей Шуррупака не понимал,зачем странный богатый старик строит этот огромный, негодный для плавания по Евфрату, негодный ни для чего ,кроме как красоваться исполинским монументом. Высота борта корабля была больше,чем высота городского зиккурата, в его огромном трюме могло разместиться все население города, а смола,покрывающая борта,пахла так резко и сильно,что горожане не могли дышать в жаркие дни августа, но они мало думали об этом,поглощенные чередой карнавалов, суетой базарных дней, мимолетными размышлениями...
Тем не менее,городские старейшины нанесли визит Ноаху, она пришли на верфь утром,когда жара не была такой яростной, и завели разговор издалека, ссылаясь на неурожай на полях, заиливание оросительных каналов,празднике в честь нового месяца, но постепенно разговор перешел к строительству корабля.
"Скажите мне откровенно,Ноах, вы всей семьей в Дильмун собрались?" - спросил один из старейшин. "Чем вам так плохо в Шуррупаке? Городской казне отдаете малую часть доходов,от участия в празднествах увиливаете, и никто вас за это не трогает, дочерей ваших прячете от наших молодых людей, как-будто честь нынче в чести (при этом старейшина облизнул губы). До Дильмуна ваше огромное судно просто не доплывет! Оно же тут же в иле увязнет!"
"Ноах, корабль ваш,откровенно говоря,так велик",- произнес другой, потирая свой красный нос известного пьяницы, - "что,сдается мне,вы собираетесь весь город на него посадить и сжечь! Уж не крамола ли в ваших думах? Вы вот его и смолой обмазывать велели, а смола,как известно ,горит прекрасно..."
"Ладно", - молвил Ноах, - "я вам, о почтенные, скажу,зачем мне такой понадобился громадный корабль...только вот...не поверите,наверное. Да и попрошу заранее,не делать сказанное мною достоянием общественности,потому что это может вызвать необычайно тяжкие последствия . Видите ли,почтенные...я говорил с Богом,который все создал..."
Речь Ноаха прервал громовой смех старейшин. Они не могли удержаться от хохота, один -- самый молодой -- упал на землю и катался по ней,давясь от приступа смеха.
"Ноах", - сказал один из старейшин,когда раскаты хохота стали утихать,- "никогда бы не подумал,что Вы,человек современный и прагматичный,удачливый купец и почтенный гражданин Шуррупака можете нести такую ахинею...это же просто бред какой-то, арха ика,бабушкины сказки про бога...да кто нынче,в нашем развитом и современном обществе верит в такое! Послушайте, почтеннейший, я бы на вашем месте больше нигде и никогда не смел даже упоминать о боге, а то,знаете ли, последствия могут быть мягко говоря,непредсказуемыми. Хорошо,если вас просто засмеют. А то ведь могут и припомнить вам то,что в общественной жизни Шуррупака участия не принимаете, дочерей своих и невесток на празднества не пускаете, сыновья ваши тоже затворнический образ жизни ведут...вот и решит собрание города послать вас с семьей в пустыню -- на перевоспитание,так сказать...а имущество ваше мы возьмем в городскую казну. Так мы вот что сделаем -- объявим,что корабль вы строите из чисто символических соображений -- для показа мощи человеческого ума и торжества науки! И ни слова более!"
"Кроме того,"- добавил самый молодой старейшина, - "не забывайте,что роль так называемого бога в наши просвещенные времена перешла к городскому правителю и его детям. Они,согласно традиции,называют себя Божьими сынами, им приводят всех красивых женщин в городе,дабы совершить церемонию священного брака, Вы же,Ноах, дочерей своих и невесток тщательно от этого оберегаете. И не делайте вид,что нам ничего не известно. Вы -- рассадник опасной ереси,милейший! Кроме того, вы несомненный бунтарь. Мы все терпели, ждали,когда вы образумитесь, и учтите,что терпение подходит к концу! Стройте себе скорее свой , с позволения сказать,корабль, и, знаете что...подарите его городу и уходите отсюда вместе со всей семьей, хоть в Урук,хоть в Эриду, а хоть и уезжайте себе к краю земли в Дильмун! Может,там на ваши еретические идеи будут смотреть по-другому!"
С этими словами старейшины, не прощаясь, повернулись и ушли с верфи. Ноах даже не посмотрел им вслед, а только улыбнулся в бороду. Еще один новый месяц, и ковчег примет своих обитателей в огромные свои внутренние помещения, а Шуррупак, и Урук, и Эриду, и даже далекий Дильмун покроют воды.
Но не все обитатели Шуррупака приняли враждебно строительство ковчега. Были среди них и такие,которые увидели в огромном корабле символ нового божества. Они зажигали ночью костры вокруг верфи, плясали и кричали ночь напролет, предавались блуду,славя ковчег, в котором, по их мнению,Солнце плавает по небесному океану.
"Горите,костры...", - подумал как-то Ноах, - "недолго осталось гореть вам!"
Семья молчала...Придавленные огромным,неожиданно свалившимся известием,молчали все. Страх овладевал душами,проникал в голову, сверлил тоненькой болью виски...
Мир рушился.
Вселенная рассыпалась в прах...
Скоро все исчезнет...и не в ласковых водах разливающегося по весне Евфрата...
Что он,этот потоп? Он зальет даже подножье храмовой платформы? Он будет выше крыш?
А хватит ли нам взятых припасов? И зачем мы набрали столько животных,они же почти все место занимают на корабле...?
И шума от них столько! И весь город смеется...
А куда мы вернемся потом? Останется ли наш дом целым?...
Так причитали домашние, когда Ноах рассказал им правду.
Отголоски вопросов звучали в ушах Ноаха...но уже завывал ветер,бросая острые пригоршни песка в лицо,поднимая волну на спокойном зеркале речной воды...
И вот,погасло солнце...
Дождь был редким подарком...а теперь он стал бедствием
Не переставая,лили с неба серые мокрые потоки,хлестали ,словно плетью,по лицу, заливали глаза,смывали все живое...вода прибывала...люди карабкались на крыши,на приставные лесенки, на деревья, матери поднимали младенцев над головой...лодки,набитые людьми,тонули,их переворачивал шквальный ветер. Стоны и крики людей слились в один многоголосый вой, стоявший над гибнущим миром. Вода была повсюду -- Евфрат,разлившись и набухнув от прибывающей воды затопил город,и вода продолжала и продолжала подниматься,быстро поглощая здания, поля,каналы, вынося на поверхность нехитрый скарб горожан. Трупы плавали среди обломков...страшные своей неподвижностью, с выпученными глазами и простертыми к небу руками...трупы людей, еще вчера ведущих грешную жизнь свою и любовавшихся рассветом над серой гладью Евфрата.
Еще с вечера -- при первых порывах ветра -- семья Ноаха вошла в ковчег. За месяц до этого поселили в нем домашних и диких животных,загрузили припасы. За Ноахом, державшим руку жены,шли сыновья его Шем,Хам и Йафет. Хам, самый отчаянный и непослушный,долго и с жалостью смотрел на желтые стены города,заглядывал в лица прохожих на улицах... Втайне от отца , он предупредил друзей о готовящемся бедствии и ждал,что они присоединятся к нему, но никто не поверил сыну Ноаха.
Теперь исполинский корабль медленно и важно качался на штормовых волнах, ветер нес его на север, и рев ветра и волн заглушал порой крики тонущего человечества...
Когда корабль проплывал мимо почти сокрытой волнами верхушки зиккурата, там сидел полубезумный городской сумасшедший, нищий поэт. Лицо его ,залитое вперемешку слезами и струями дождя было обращено к небу, и он скандировал хриплым голосом:
В тот день все бури разбушевались одновременно
И потоп стал заливать главные святилища,
Потоп царит над всем миром
Миром,который погряз в пучине,
Миром,который забыл, презренный,
О святилище едином Господа великого,
Да проклят будет мир, созданный для греха,
Да славен будет Бог,создатель вселенной,
Очисть нас,Господи, водою потопа...
Волна,свинцово серая и тяжелая перекатилась через вершину зиккурата, и ,когда она отхлынула, поэта уже не было, а вокруг,словно непроницаемая стена, лились и лились из небесных окон струи дождя, безжалостные,холодные,неумолимые, и ветер необычайной силы выл над покрывшимся водой ликом земли.
Сорок дней прошло, а дождь и ветер не унимались, огромный корабль медленно плыл на север,подгоняемый ветром и несомый сильным течением. Могучий корпус судна уверенно держал яростные удары волн, осмоленные борта не пропускали свирепые воды вовнутрь. Качка почти не чувствовалась ,только поскрипывали доски обшивки и мерно подрагивал пол в каютах. Звери и птицы чувствовали себя сносно, хотя и выражали свое недовольство спертым воздухом и отсутствием света, воя,лая, рыча и чирикая на разные голоса. Наверху, в верхнем ярусе помещений, Ноах,склонившись над глиняными таблицами,записывал все,что видел и слышал, твердо зная,что это -- воля Божья.
"Сорок дней и сорок ночей", - писал Ноах - "дождь лил не переставая. Дождя,столь мощного,никогда не бывало в наших краях,даже в самые суровые зимы, он льет не более нескольких дней...но Господь в ярости своей наслал небывалые воды. В первый же день река Евфрат начала разливаться, выходя из берегов,смывая дамбы и затопила город; вода была повсюду, она поднималась стремительно, и люди на крышах домов кричали и плакали, понимая,что смерть близка. Многие предавались -- прямо на крышах,на виду у всех -- разврату, кое-кто перерезал себе горло,чтобы умереть быстро. Кто-то пытался спасаться в лодках,но бурное течение разлившейся воды переворачивало утлые суденышки,пригодные разве для ловли рыбы на тихих речных водах. Мир заканчивал свое существование, старики,женщины,дети и взрослые мужи смешались в одну огромную людскую массу, вопящую и испуганную до смерти".
"Мы вошли в ковчег за три дня до наступления вод. Я, Ноах, проживший шестьсот лет в Шуррупаке,супруга моя, и сыновья мои -- Шем,Хам и Йафет,дети старости моей, с женами своими и детьми. Затворил я верхнюю дверь ковчега, и имя Господа было на устах мои, и молился я Ему, в тщетной надежде,что пожалеет он сынов человеческих, и не сотрет род людской, как говорил мне. Но тщетными были надежды мои".
"На сороковой день,ковчег был подхвачен сильным течением и ветром, и поплыл в одном направлении. Мы не знали,день или ночь стоит на земле,ибо была мгла и тьма, и струи дождя скрывали свет солнечный, и луны не было видно".
"И продолжала подниматься вода,покрывая поверхность земли, и погибло все,что могло дышать,и жить, и радоваться приходу нового дня. Только звери земные, и птицы небесные, и гады ползающие, взятые мною в ковчег, остались жить вместе с нами, им,по слову Господнему,дано было разделить нашу участь, и мы ждали спасения вместе, в тесноте и мраке внутренних помещений ковчега. Лишь иногда я поднимался на верхнюю палубу и смотрел в щель приоткрытого на время люка на крыше, но тьма царила вокруг,лишь рокот и плеск волн слышался мне, и шум дождя , бьющего по крыше судна ,однообразный и монотонный,успокаивал меня, и на малое мгновение не усомнился я в сердце своем,что Господь выручит нас, и даст нам жизнь, и произведет от нас людей,как произвел он их от Адама и Хавы -- а мне,Ноаху, великая задача от Него -- учить этих людей ходить по стопам Господа, и не впадать более в гордыню и грех".
"День сто пятьдесят первый. Поднявшись на верхнюю палубу я не услышал шума дождя. Протворив люк,увидел я свет, столь сильный,что глаза мои ослепли, я упал на колени ,закрыв глаза, и долго стоял так, а потом,выглянув,увидел,что солнце стоит высоко, и небо голубое и чистое, а вокруг нас, на сколько я мог видеть -- пенные гребни волн. И более ничего".
"Месяц седьмой со дня Потопа. День семнадцатый. Мы сидели всей семьей за трапезой,когда неожиданно ковчег вздрогнул и застонал, завыли на разные голоса твари живые в трюмах. Толчок был силен, мы упали на пол и долго боялись встать. Когда я поднялся на ноги и помог подняться жене, странная тишина удивила нас, пол под ногами больше не дрожал и не раскачивался. И понял я,что Господь с нами, и привел он ковчег к вершине горы, которая была под водой, и застрял ковчег на ней, и более не плывет по поверхности вод. Значит -- подумалось мне -- воды стали уходить с земли, и Потоп прекратился, и вот,вскоре, откроется поверхность земная, и час избавления близок. Вечером мы проверили состояние трюмов ковчега -- воды нигде не было,чудесное дерево гофэр настолько прочно,что выдержало удар о вершину горы, и спасение наше свершилось. Славен ты,Господи, спасший сынов твоих"!
"Две недели прошло с тех пор,как остановился корабль,застряв в вершине горы, к которой принес его потоп по воле Господа. Утром,открыв верхний люк,я выпустил в него ворона. Я взял самого молодого и худого из бывших на ковчеге. Такой полетит дальше и выше, а,рассмотрев внизу землю,если она уже обсохла, не вернется более на ковчег. После потопа трупы людские возможно будут лежать на земле,а ворон любит глодать мясо с трупов... Но каково было мое разочарование,когда ворон,сделав три круга в небе, и не издав ни единого карканья, запуганный и какой-то уставший,вернулся ко мне, и сел на мою руку, словно бы прося внести его вовнутрь. Неужели Господь не сдержит слова своего? Неужели земля еще не обсохла? Неужели она никогда не появится из толщи вод, которые видны до горизонта?"
"Через две недели после того,как я выпускал ворона,мне пришла в голову мысль,что эта черная нечистая птица неугодна Господу, что посылать ее было ошибкой. Поедатели трупов не в чести у Господа,как не в чести у него оказались грешные люди,им созданные и забывшие его. И тогда, сидя на краю люка и свесив ноги вниз, я вспомнил голубиные стаи, весело летавшие в небе над Шуррупаком, скрытым ныне под поверхностью вод. Мне стало тоскливо и страшно...Огненное солнце палило мне голову, небо было безоблачным,но вокруг расстилались мертвые серые воды, спокойные и такие зловещие...Я спустился на второй ярус ковчега и открыл клетку с голубями, они выглядели утомленными и жалкими,но один из них,белый старый голубь, вдруг посмотрел на меня черными живыми глазами, глазами мудрого старца,убеленного сединами,как и я сам, уставшего от долгой жизни....как и я,спасшегося на ковчеге от вод потопа, как и я,желавшего скорее увидеть землю,пока не сомкнутся очи его и не отлетит душа его к Господу. Я бережно взял его в руки...он был легкий и теплый, на удивление крылья его были сильны как у молодого голубка, он трепетал в руке моей,готовый к полету. Быстро взмыл белый голубь ввысь и растворился в беспощадном солнечном сиянии, а я стоял и глядел ему восслед, и солнце жгло мои глаза и пекло голову,но я не замечал ничего...а когда солнце стало склоняться в безбрежные воды...он появился,держа в клюве свежий лист оливкового дерева. Я пал на лицо свое,склонившись на горячую палубу, липкую от смолы и долго плакал навзрыд, а голубок прижался к моему боку и ворковал тихонько, не разжимая клюва, в котором трепетал на вечернем ветру масличный лист, и птица,так же как и я ,знала,что вода пошла на убыль,и скоро откроются вершины холмов, и избавление наступит..."
"Еще через семь дней я снова выпустил голубя...и он больше не вернулся, найдя достаточно земли,обсохшей после потопа. Год прошел с тех пор,как Господь наслал потоп, и вот -- мы увидели,как вода стала быстро уходить, и склон горы открылся перед нами. "Отец,человечество сделалось глиной!" - сказал мне Шем,старший сын мой, и я ответил ему : "Но от тебя и братьев твоих произойдут люди, по слову Господнему".
"Второй год потопа,месяц второй ,день двадцать седьмой...И не стало видно более воды вокруг нас. Я работал весь день,снимая кровлю с ковчега, и сыновья помогали мне, а потом мы выпустили наружу зверей и птиц, и насекомых, и гадов ползучих, и они разбежались тут же, в поисках пропитания, весело копошась в молодой траве,покрывшей склоны горы,спеша жить,радоваться и спариваться,как во времена перед потопом, ибо в тварях божьих нет греха".
Ночью Голос раздался снова...как тогда, в душном вечере Шуррупака...но сейчас он был сильней и звонче, и услышал его Ноах и пал на колени, слушая слова Господа...
И вышли на следующий день Ноах с женой своей, и сыновья их с женами и внуками , и ступила нога человеков на очищенную потопом землю, как завещал им Господь. И заключил Бог союз с Ноахом, отдав ему землю, и велел плодиться и размножаться, и заселять пустые горы и речные долины, равнины и берега морей, и обещал Бог, что никогда не прольется больше на земле дождь ,подобный этому, и не будет более потопа, и люди будут жить в радости, не проливая крови ближнего,питаясь злаками и плодами земли. И радуга сияла над земным кругом в знак союза между людьми и Богом...
"Как прекрасно вновь ощутить под ногами землю, влажную еще после потопа, но такую родную...Мы сошли с палуб ковчега,я, уставший жить старец,почти сломленный невольным заточением в чреве корабля, моя супруга, дети мои и внуки, сошли,чтобы вновь радоваться,вновь жить и хвалить Господа. Жертвенник соорудил я Всевышнему,принес жертвы, и обонял он дым пожертвований и раскаялся,верно, в том,что произвел Потоп...но что поделаешь,когда глиною стало человечество,все,что останется мне -- учить детей моих ходить путями верными,не обманывать и не проливать крови невинной. Нет во мне греха,как говорил мне Господь, пытаюсь вспомнить я о грехе своем,пусть малом,но не вижу ничего,что сделал нарочно или нечаянно, пусть оно так и останется...
Мы спустились с гор Араратских -- туда занесла нас рука Создателя, и пришли в плодородную долину реки Евфрат, там,где она делает изгиб в сторону Южного моря, нигде не видели мы следов человеческих по пути. У реки раскинули мы шатры наши и стали сажать из захваченных семян в напитанную водой землю...так прошел год, и вот, виноградник,насаженный мною дал плоды виноградные, и произвел я вино первого урожая...и вот,кувшин вина приятно булькает возле меня, терпкое и прекрасное получилось оно, вот еще выпью глоток....и еще.....жарко, разморило меня, еще глоток....полежу-ка в тени...безгрешный, говоривший с Богом старик....дай,Господи,счастья потомству моему,пусть размножается и плодится, и станет.....как песок............неисчислимо........спать...спать...а если вдруг снова согрешит кто из людей...да,пустое, потопа больше...не будет....наверное....".
И заснул пьяный и счастливый Ноах,нагой и спокойный, в тени дерева.
Хам ,сын младший, непокорный и развязный на язык, уже подходил к отцу.