Аннотация: Одна из четырёх (не последняя) сказочек-свистоплясочек от Барона Мюнхгаузена. Надеюсь, все его помнят, или?..
Виктор Ланц.
Истории из серии: " Новые расскаузены Барона Мюнхгаузена".
История первая.
Необычные приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона.
Непобедимый и неустрашимый, гениальный суперсыщик Шерлок Холмс и его друг, соратник и помощник доктор Ватсон, после того, как ужасный, кошмарный, некрасивый и жестокий, этот мясник и убийца, этот ворюга и угонщик чужих двуколок профессор Мориарти ушёл в отставку по состоянию ужасного износа своих орудий убийства, совсем было расстроились, а потому и расклеились, как новые ботинки, и сразу же загрустили от безделия и даже немного опечалились!
Шерлок Холмс, ни днём, ни ночью не смыкая глаз, всё курил и курил свою трубку, отчего все тараканы и клопы (у миссис Хадсон, оказывается, была очень большая коллекция этих редких в современном мире представителей фауны и флоры) наглым образом поздыхали, никого при этом даже не предупредив, сволота эдакая! А ещё он играл на скрипке ещё непридуманные сонаты Бетховена, Баха и Шнитке, и с лёгким нервозом жевал бутерброды с яишницей и беконом, в ожидании какого-нибудь преступления. Доктор Ватсон, озабоченный состоянием здоровья своего друга, гениального суперсыщика, совсем уже собирался нанять парочку наёмных убийц-любителей и маньяков-предателей, чтобы хоть как-то поднять его тонус и тем самым развеселить Холмса.
Но вот одним прекрасным, по-Лондонски хмурым, дождливо-солнечным утром, где-то около десяти часов вечера (чёрт его знает, что у этих англичан вечно происходит), в гостинную ворвался невозмутимо-возбуждённый сыщик, и, ласково и радостно, даже нежно так, навернув рукояткой своего пистолета доктору Ватсону по голове, вскричал:
- Ватсон! Какой же вы болван!
- Ну конечно же, Холмс! - радостно, с детской нежностью, не взирая на выпученные от удара глаза, отозвался доктор Ватсон. Но потом почему-то, словно не поняв сразу, в чём дело, протянул:
- А почему?!
- Вы помните, Ватсон, дело об ужастной собаке Баскервилей?
- Ну конечно же помню, Холмс!
- А подумайте-ка, Ватсон! Мы ничего не забыли сделать?
Ватсон усиленно пораскинул мозгами секунд эдак с три и радостно-долгожданная, практически дедуктивная догадка осенила его:
- Ну конечноже, Холмс! Как я сразу не догадался! Мы же забыли взять гонорар!
Лёгкий, но мощный удар рукояткой пистолета по голове означал, что это было не то.
- Нет, Ватсон! Думайте дальше!
- А-а! - протянул обрадованный Ватсон. -- Мы забыли допить кофе в Баскервиль Холле!
- Нет, Ватсон, - возмутился недогадливостью своего друга Холмс, но пистолет пожалел.
-- При чём здесь кофе, Ватсон! Мы же забыли арестовать убийцу Селдена, который прятался на болотах!
- Точно, Холмс! Значит мы едем на болота?
- И немедленно, Ватсон, немедленно! Отправляемся взавтра в 10 утра!
Убийца Сэлдэн сидел на болотах ниже воды и тише травы. Для этого он вырыл себе глубокую яму и построил в ней блиндаж, из которого наблюдал за окрестностями. По ночам он устраивал пьяные оргии и громко горлопанил всякий там хэви-мэтал и прочие другие песни на гитаре. А днём он бездельничал и играл в карты с собакой Баскервилей, которая входила в банду, именуемую "Чёрная кошка". И по-скольку собака всегда проигрывала, она постоянно просилась "на дело", поэтому убийца Сэлдэн выпускал её из блиндажа, при этом ласково приказывая: "Без добычи не возвращайся, шавка поганая." От этого приказа собака Баскервилей немедленно делала своё "дело" прямо под себя, потому что не успевала добежать даже до ближайшего дерева. И только после этого она начинала рыскать по болотам в поисках пёсика Снуппи, которого давно мечтала съесть, не подозревая даже, что пёсик Снуппи сам уже с той же целью давно рыщет по болотам, ибо, сожрав и своего хозяина, и ближащих его соседей и родственников, начал голодать. Но в том-то и дело, что они никак не могли найти друг друга, потому что бегали друг за другом по кругу и от холода и голода, и недосыпания, болея насморком и дезентерией, совсем не могли пользоваться собачим нюхом.
А виной всему была неправильная экономическая политика на Гемпширских болотах. И вместо того, чтобы выращивать на плодороднейших участках земли этих самых болот пышные хлеба и сахарный тростник, картошку и баобабы, шашлыки и прочие продукты питания стратегического, так сказать, назначения, они вырашивали только трясину, комаров и всякого рода бактерии и вирусы, возбудители различных, между прочим, заболеваний, отчего всё население болот повыздыхало, а те, кто и остался в живых, того здоровья уже не имели. Одним словом, фауна и флора этого живописнейшего края была под угрозой, что и заставило активистов Грин Писа, что в переводе с английского означает "зелёная", а с русского просто "писа" (звучит, конечно, не очень, зато дела какие творят-то, скажу я вам!), обратиться за помощью к самому Шерлоку Холмсу, который неоднократно доказывал свою преданность этой организации тем, что экологически чистый виски закусывал только экологически чистыми сэндвичами и яишницей из яиц экологически чисто убитого на испанской кориде быка.
Вот тут-то и начинается эта история. Потому что не успел проголодавшийся, измученный блохами и совестью волкодав по кличке Снуппи догнать жадно пожирающую лягушачьи окорока собаку Баскервилей, тоже в свою очередь очень мучающуюся жидким стулом и болотной болезнью (тобто лихорадкой), как в Баскервильхолл неожиданно ворвались, предварительно (как это водится у англичан) постучавшись в дверь, Шерлок Холмс и доктор Ватсон собственными персонами. Их встретил в одной руке с подносом, полным квашеной капустки, солёных огурчиков и других экзотических продуктов, и с пистолетом в другой дворецкий Бэримор (его предки определённо были профессиональными морильщиками Бэров, очень редкого вида животных, ныне практически полностью вымерших из-за его же предков), который жил в этом замке уже более 300 лет и был вампиром, поэтому по ночам он пил кровь, а так же и денежки из карманов его хозяина, отчего хозяева Беримора менялись очень часто. Вот и остался последний, сэр Генри Баскервиль. В виду того, что он очень сильно злоупотреблял брэнди с Грипалом, а также и виски с Вискасом, его кровь была не пригодна к употреблению Бэримору, поэтому дворецкий ограничился только высасыванием денег. Его жена, естественно, знала об этой скромной шалости мужа, но молчала, как таранька на сковородке, ибо очень хотела иметь кожанную курточку из кожи крокодила, убитого на 136-м метре правого берега Нила в 666-м году до нашей эры и норковую накидку для Мэрсэдэза!
- Добрый день, мистер Холмс! Добрый день, мистер Ватсон! - обрадовался Бэримор, почуяв свеженькую кровь.
- Здравствуйте, Бэримор! - похлопал его по плечу Холмс, который знал, что Бэримор - вампир, но не догадывался о том, что знает это.
- А где твой хозяин, сэр Генри? - спросил Холмс, развалившись в кресле у камина.
- В туалете, сэр. - невозмутимо ответил Бэримор. - Уже второй час не выходит.
- А-а! - испуганно вскричал Холмс. - Зачем же вы, Бэримор, накормили сэра Генри селёдкой с молоком?
- Откуда вы узнали это, мистер Холмс? - невозмутимо-удивлённо спросил дворецкий.
- А что же по-вашему может означать недоеденный кусок селёдки в недопитом стакане молока? - ответил Холмс и, победно сложив руки на груди, удовлетворённо откинулся в кресло.
- Это удивительно, Холмс! - захлопал в ладоши поражённый мастерством великого сыщика доктор Ватсон. - Может,.. дать ему лекарство? Ведь я же доктор?!
- Нет, Ватсон. - твёрдо сказал Холмс. - Лучше позвоните в Лондон, пусть пришлют три упаковки туалетной бумаги!
Но, подумав, добавил:
- А лучше пять!
Но тут вошёл слегка иссиня-позеленевший от расстройства желудка сэр Генри, опоясанный, как пулемётной лентой, оставшейся туалетной бумагой.
- Добрый день, мистер Холмс! - радостно вскричал он, одной рукой затыкая дырку в одном месте. - Мистер Ватсон! Как ваши дела?!
- Спасибо, сэр Генри, очень хорошо. Вот только кто-то в поезде украл у меня кошелёк с деньгами.
-Как? - удивился сэр Генри. - Прямо при Холмсе?
- Ну конечно! - ответил Ватсон. - Это же он и украл!
- Поразительно, Ватсон! - удивлённо вскричал Холмс. - Как вы догадались?
- А он и сейчас торчит из вашего кармана, - нерешительно ткнул пальцем Ватсон на торчащий из кармана Холмса свой кошелёк.
- Браво Ватсон! - воскликнул Холмс. - Вы способный ученик, хотя и редкая жадина. Я изъял его у вас, чтобы снять отпечатки пальцев грабителей, а за одно и дактелоскопировать. Вы же знаете, Ватсон, все сложности медэкспертизы!
- Но там же нет отпечатков грабителей! - возмутился Ватсон.
- Когда сниму - будут! - успокоил его Холмс. - Я наперёд их сниму, чтобы когда его украдут по-настоящему, легче было схватить грабителей и посадить их за решётку. Не хотите же вы, Ватсон, чтобы все лавры снова достались этому тупоголовому инспектору Лестрэйду. И вообще, Ватсон, не будьте такой жадиной-говядиной по 3,50 за банку.
- Но там все мои денежки, Холмс! - возразил Ватсон.
- За деньги не переживайте, Ватсон! - успокоил его великий сыщик. - В моём кошельке им будет спокойней, а вечером я куплю вам что-нибудь выпить, за счёт сэра Генри, разумеется. И вообще, вы забыли, зачем мы сюда приехали?! Так что не отвлекайте меня по пустякам, а не то я сделаю из вас приманку для собаки Баскервилей!
Ватсон, правда, не знал, что такое "приманка", хотя это слово и звучало как-то так приманчиво, но воспоминание о собаке Баскервилей не повлекло в голове доктора каких-либо хороших воспоминаний. А посему он успокоился и решил больше не связываться с Холмсом и не ввязываться в дальнейший спор.
- А скажите-ка, сэр Генри, как у вас обстоят дела с деньгами? - неожиданно задал Холмс давно мучивший его вопрос.
- Плохо, мистер Холмс, - грустно ответил сэр Генри. - Бэримор высосал почти всё. Прямо вампир какой-то! Но, скажу я вам по секрету, мистер Холмс, ещё осталось пару чемоданчиков.
- 12 чемоданов, 2 портфеля, 3 саквояжа и 1 косметичка, сэр! - отчеканил как-будто ничего не слышащий Бэримор. - Можете проверить!
- Бэримор, вы ещё здесь? - закричал сэр Генри. - Не стойте, живо принесите мистеру Холмсу и мистеру Ватсону селёдки с молоком. Двойную порцию!
- Не-ет!!! - в ужасе закричал Холмс. - Только не это! Я лучше змею проглочу живьём! Гремучую!
- Слышал, Бэримор? Мигом! - скомандовал сэр Генри. - Да пожирней там выбери. Мне для гостей ничего не жалко! Их на болотах столько, шо свиньи не клюют и куры не едят, потому что не успевают. Шустрые эти змеи, скажу я вам, мистер Холмс! А прожёрливые какие, жирные!..
- Не-ет!!! - снова в ужасе закричал Холмс. - Не надо! Не для того мы сюда приехали!
- Да, а зачем же мы сюда приехали, мистер Холмс? - спросил вдруг Ватсон растерянно.
- Как зачем, как зачем?! - удивился Холмс. - Чтобы поймать убийцу Сэлдэна и получить за это кучу денег. Вы слышали, Ватсон, сколько ещё денег осталось у сэра Генри? Парочка чемоданов нам тоже пригодится. Так что за дело!.. Бэримор!
- Да, сэр.
- Как поживает убийца Сэлдэн?
- Скверно, сэр. Вот уже две недели его мучает изжога.
- Говорил я вам, Бэримор, - вмешался в разговор сэр Генри, - не носите ему так часто сало, в нём же много холестерина! И окороков куриных тоже, они на комбикормах. А от жаренного вообще кишка забивается, пятнадцатиперстная...
- Не бывает такой кишки! - перебил его Ватсон. - Только двенадцатиперстная.
- А я говорю, что бывает! - закричал вдруг хозяин Баскервильхолла. - Этот змей жрёт так много, причём за мой счёт, что я не удивлюсь, если при вскрытии у него обнаружится целая двадцатиперстная!
- А что же тогда носить? - озадаченно пробормотал Бэримор.
- Травку носите всякую, витамины!
- Травку он курит, сэр.
- Вот и прекрасно! - сказал Холмс. - Нам нужно составить план, как выманить этого монстра, этого убийцу из его логова, а когда он выманится из логова, надо потерять его бдительность, а когда бдительность потеряется, надо незаметно навалиться на него всем сразу и повязать его на четыре морских узла.
Но думали они не долго.
- О! - вскричал радостно Холмс. - Я придумал! У меня есть гениальный план, тобто очень крепкий. И вы, Бэримор, пойдёте на болота к Сэлдэну и скажете ему, что план есть только у меня. И когда он прийдёт сюда, за планом, я буду сидеть в этом кресле, а вы, Ватсон, будете прятаться под креслом, а сэр Генри - под столом. Он захочет отобрать эту
чудодейственную травку у меня силой и набросится на меня с ножом и вилкой, и с пистолетом в придачу, чтобы убить меня. Вот тут-то я проведу свой коронный, почти смертельный приём восточных единоборств, чем и выведу его из равновесия, а когда он упадёт почти без дыхания, вы все дружно наброситесь на этого маньяка и свяжете его не только по рукам, но и по ногам и другим половым и потолковым органам! Знаете, Ватсон, на что способны тренированные люди?.. Ну как вам мой план?
- Гениально, Холмс! - радостно захлопал в ладоши Ватсон. - Но Холмс, а если он успеет выстрелить и убить вас, вы отдадите мне мои денежки?
- Не успеет, Ватсон! - невозмутимо ответил Холмс. - Ведь Бэримор отнесёт ему пистолет, заряженный холостыми патронами. А нож мы специально затупим, чтобы когда он поймёт, что попался в западню, не смог сделать себе харакири. Хха, как я всё здорово продумал, а?!
- А если он перепутает пистолеты? - нерешительно спросил доктор Ватсон.
- Да, Ватсон, об этом-то я и не подумал. - задумался Холмс, но через секунду решение созрело.
- Правильно, Ватсон! Нельзя подвергать опасности мою безупречную репутацию великого сыщика, поэтому в кресле будете сидеть вы, Ватсон, сэр Генри под столом, а я... А я спрячусь за дверью! И когда он войдёт, я ударю его по голове вот этой золотой статуэткой сэра Генри, а потом эту статуэтку мы тоже изымем, как вещественное доказательство... И серебрянный столовый сервиз тоже! А на всякий случай! А вдруг он когда-нибудь к нему притрагивался и там есть его отпечатки пальцев?!.
- Гениально, Холмс! - снова обрадовался Ватсон. - А если он убьёт меня?
- Ну и что, Ватсон, - успокоил его лучший друг. - Одним больше, одним меньше! Докторов вон сколько развелось, как собак нерезаных! Ходят, ходят туда-сюда без дела. А сыщиков раз-два... В общем, я один такой и остался. Так что приступим к выполнению операции...
Вот тут-то и начинается эта история, точнее продолжается. Потому что не успела собака Баскервилей доесть всех отловленных лягушек, как её настиг пёсик по кличке Снуппи. Они встретились на поляне густого, бамбукового леса, которым поросли окраины болота. Ох, как же там было красиво и живописно! Слева о чём-то романтично побулькивала трясина, словно вспоминая, с каким азартом она засасывала в свои недра целых коней, вместе с их всадниками и их непосильным трудом грабителей нажитым добром. А справа были непроходимые лесные трущёбы, почти доверху заваленные поваленными вековыми соснами и елями, которые повалили ещё гималайские медведи гризли, которых назвали так потому, что они очень любили грызть сахар. И грызли его и днём, и ночью, а в промежутках между этим занятием валили деревья, и это было их единственным развлечением. От чего они и повымерли все, то есть от скуки. Ресторанов-то не было в округе, чтобы нормальные медведи могли нормально поесть и попить, а потом посмотреть телевизор, или медвежий стриптиз, или хотя бы дать друг другу по мордяке, всё же развлечение! Скажем так, этот вопрос не был продуман до конца, что тоже повлекло за собой нарушение экологического балланса в природе и способствовало вымиранию этих благородных великанов, неугомонных, причём бесплатных труженников леса и тайги.
Сновали туда-сюда неугомонные птицы-синицы, высоко в небе парили благородные орлы-стервятники, воробьи дрались между собой за право занять дупло в сосне, которое давным-давно уже занял летающий ёжик-мутант из Чернобыля, вороны накаркивали что-то нехорошее в стиле кантри, а дятлы-долбодятлы всё также неустанно долбили своими долбоклювами деревья, получая вместе с кормом очередное сотрясение мозга. И всё было бы именно так, если бы экологическое нарушение не распространилось и на пернатых друзей зелёного леса. Поэтому стояла мёртвая тишина! И такая она была мёртвая, что правильней было бы сказать, что она уже лежала, потому что мёртвым стоять очень тяжело и неудобно, поэтому все мёртвые обычно и занимают горизонтальное положение!
В это самое время два озверевших от голода, блох и отсутствия сантехники и элементарной канализации пса стояли друг против друга, злобно смотрели друг другу в морды, и так же злобно рыли задними лапами землю, словно дикие коровы на поле в поисках чего-нибудь съестного. Они не знали, с чего начать, поэтому боялись упустить нужный момент. Вдруг собака Баскервилей задрала морду к небу и издала такой протяжный, жалобный и одновременно такой ужасный боевой вой, что не только все в округе, но и сама до смерти перепугалась, да так, что снова не успела добежать до дерева! Так и стояла мокрая, обписянная собачка на ветру, рискуя простудиться и умереть от воспаления заднего хвоста и левого камня правой по-середине почки, а так же от радикулита. Этот её вой подействовал и на пёсика Снуппи. Ему, голодному, с ободранным боком и оторванным хвостом, стало до боли в селезёнках жалко эту собачку Баскервилей! Он плавно подошёл к ней, нежно так обнюхал её с головы до ног, потом искренне обнял её за талию и они душевно заплакали вместе, проклиная свою нелёгкую судьбинушку и одновременно благодаря её за эту встречу. И долго-долго ещё сидели они так, рыдая и успокаивая друг друга, минут с две, а потом решили, что им надо объединиться в одну криминальную структуру, тобто семью, и Снуппи будет крёстным отцом этой семьи, а собачка Баскервилей - крёстной мамой, потому что она ведь женского рода, а Снуппи-то был кобель! И решили они завести себе много крёстных детишек, тобто щенков, и воспитать их хорошими, послушными, а главное сытыми, и послать их учиться в колледж, для собак, разумеется, чтобы потом, когда они вырастут, могли приносить пользу обществу, как Мухтар на границе, или Дружок на пачке с папиросами. И первым делом, которое они решили провернуть, было дело про съедение ненавистного теперь уже им обоим, разжиревшего от безделия и харчей Бэримора, обезумевшего от виски, старости и курения планов и прочей литературы, беглого каторжника и убийцы Сэлдэна, по-скольку другой подходящей для этой цели кандидатуры на болотах больше не было. И они не стали откладывать это дело в длинный мешок, а набрали в этот мешок жирных лягушек, чтобы было чем подкрепиться в дороге, и отправились в путь, весело насвистывая себе под нос мелодию собачего вальса. Но в это время, весело насвистывая себе под нос мелодию вампиров "Аппетитная шейка" к блиндажу Сэлдэна спешил и Бэримор. Он уже предвкушал, как с разбегу зайдёт в блиндаж и пока Сэлдэн отсыпается от ночной оргии, соснёт у него парочку литров крови, чтоб никто не заметил. И так он уже размечтался, что споткнулся и упал прямо в трясину. А поскольку вампиры не тонут и в огне, кстати, не горят, и с высоты падая не разбиваются, чёрт побери это бесово отродье, то он долго-долго барахтался на дне, наглотавшись всякого болота и травы. И когда он всё-таки выбрался и добрался до блиндажа Сэлдэна, с самим Сэлдэном было уже покончено. Посреди костей лежали Снуппи и собака Баскервилей, с распухшими от холестерина и радионуклидов животами! И хотя они были ещё живы, двигаться уже не могли. И тогда кровожадный Бэримор, уже настроившись попить кровушки, остановиться уже не смог. Высосал он кровь у бедных собачек всю до остатку, живодёр проклятый и вампирюга, и когда радостный и счастливый он спешил домой, чтобы порадовать этим замечательным событием свою жену, случился с ним дерматологический приступ и заворот кишей! Потому что пить кровь бедных, отравленных многочисленными смертельными болезнями и радиацией собачек было нельзя, но он этого не знал. И когда он на последних силах всё-таки добрался до Баскервильхолла, то на последнем издыхании произнёс "Эврика", и тут же упал бездыханный. А его жена, которая тоже была вампиршей, горько плакала и совсем обезумев от горя, побежала прогуляться по проклятым болотам, но споткнулась и упала сердцем прямо на осиновый кол, а чтобы долго не мучится, пустила себе серебрянную пулю в лоб и для пущей верности прыгнула прямо в центр трясины, где и спочила в миру и спокойствии...
Вот так и расправился Шерлок Холмс со всеми преступными элементами одним махом. По этому поводу они все и собрались в Баскервильхолле, чтобы отметить это дело и выпить по рюмке коньяка! И когда они выпили по рюмке коньяка, то начали пить по второй! А когда они выпили по второй рюмке коньяка, то начали пить по третей! А после пятой Холмс спросил:
- А скажите-ка, сэр Генри, сколько вы дадите мне денег за то, что я очистил болота от преступности и коррупции?
- А почему это я должен давать вам денег, Холмс? - озадаченно спросил сэр Генри.
- А потому что я спас вашу жизнь и ваши денежки. Правда, Ватсон?
- Да, Холмс, правда! И мои денежки тоже отдадите, Холмс?! - с надеждой пробормотал доктор Ватсон.
- Ватсон! - вскричал раздосадованный Холмс. - Не у меня надо требовать деньги, а у сэра Генри! И вообще, не будите во мне зверя! Давайте лучше вместе отбирать заработанные непосильным трудом сыщика денежки!
- Давайте, Холмс! - обрадовался Ватсон.
Но сэр Генри догадался о коварном плане сыщика и доктора, потому и бросился наутёк, а Шерлок Холмс и доктор Ватсон, естественно, кинулись за ним!
Вот так и закончилось дело об ужасной собаке Баскервилей, и, хотя сэр Генри отдал всего 3 чемодана денег, Холмс остался вполне довольным и даже вернул Ватсону его кошелёк, правда пустой!
А сам сэр Генри стал жить хорошо и замечательно. На болотах он построил футбольный стадион, казино и бесплатную столовую для всех, кому не лень и кому нравятся блюда из всяких там букашек и таракашек, а также из болотной капусты. А на заработанные от этих мероприятий деньги он купил себе шестьсот три модэли Мэрсэдэзов, по толстой золотой гайке на каждую фалангу всех пальцев, включая и на ногах, и сотовый телефон, из которого при разговоре постоянно льётся мёд, потому что там где соты, там всегда и пчёлы, а там, где пчёлы, там всегда и мёд!
А на память об этой истории он построил большой памятник Шерлоку Холмсу, правда без рук и ног, потому что в последний момент ему стало жалко денег, так что получился такой себе небольшой бюстик. А из блиндажа он сделал музей Великого Сыщика, где и до сих пор сохраняется чашка чая с отпечатками рук великого сыщика и штаны Бэримора с отпечатками ног того же великого сыщика, а ещё пустой кошелёк доктора Ватсона. Так что, если когда-нибудь будете отдыхать на болотах, приходите посмотреть!