Аннотация: Хотя Тхукан и не назван, история происходит на одной из окраин планеты.
Они щёлкали, присвистывали, бормотали на все лады. Просто невозможно было спать летними ночами. Гай отличался обилием соловьёв и лягушек. Ещё было множество плодов в садах у разноцветных домиков: прямо над пахучей травой на тяжёлых ветвях дрожали крутобокие груши; падали наземь алые яблоки; раскалывались, разбрасывая пёстрые ягоды, шипастые ёжки. Дьяк Стас, единственный грамотей в селе, говорил, что Гай похож на южные края Прародины; и если бы в небе светила одна бледноликая луна, а не три разноцветных - совсем бы было один в один. И птицы похожие, и звери, ну, почти все. Конечно, Стас никогда на Прародине не был, только читал о ней в старых книгах. Когда дьяк напивался смородинового вина и был в хорошем настроении, он доставал эти книги из ржавого сундука, нежно сдувал с них пыль и, шурша тяжёлыми жёлтыми страницами, показывал детям картинки. На картинках - крохотные крытые травой домики с низкими окнами и вишневые деревья; ещё - реки, холмы, камыши в излучинах; ещё - большая вода. У них тоже есть большая вода, далеко-далеко, у границ антиподов, кажется, это называется океан.
-Вот такая она была, Прародина, огромная и прекрасная,- говорит дьяк и всхлипывает, утирая рукавом сутаны багровый нос. Панан каждый раз старался расспросить Стаса об антиподах; очень ему хочется узнать, что в них такого страшного. Не только торговать с ними запрещено,- поминать их грех.
-Они чародеи и людоеды,- говорит Стас и страшно вращает глазами, от чего на белках выступают разноцветные прожилки,- запомни: людоеды и чародеи, а больше тебе ничего о них знать не следует. Он шумно сморкается в рукав и объявляет, что "устал аки пёс", поэтому "пошли все прочь". Панан берёт за руку брата Явира, и вместе они выходят из затхлой дьяковой хаты. Так повторяется каждый раз после жбана смородинового. Потом они идут по тёмной улице, держа перед собой на вытянутой руке жёлтую лучину и повторяя положенные слова:
-Простите нас духи, что вторгаемся в ваше время, простите нас, духи.
А дома ждут вареники и лёгкий подзатыльник от тятеньки за то, что шляются затемно. А там и спать под музыку соловьёв да лягушек. Среди ночи иногда проснётся отец, выйдет к кадке, широкую грудь потирая, зачерпнёт ковшом стоялой, сладкой воды; в ковше три луны дрожат и звёзд видимо-невидимо. Кажется, тятя, как сказочный великан, небо заглатывает. А утром заорут петухи да станут им вторить гривачи, радужные гребни по земле волочащие - стало быть кончилось время духов. Теперь до первых трёх звёзд - людское время. Можно на речке мелких рыбёшек и вкусных тварей посумов, под камнями хоронящихся, подолами ловить. Рыбёшки краснопёрые будут хвостиками трепыхать, а посумы шипеть, обоими головами покачитвая да щёчки надувая.
-Не зевай! - кричит Панан Явиру,- посумы хоть и мелкие ящерки, а кусаются страсть как больно. Цапнет за палец - взвоешь на всю деревню.
Можно в саду гулять, слушать, как шипастые ёжки лопаются, как вишни поют. Есть такие особые вишни, синие, точно июльское небо, висят они на ветках и свистят нежно, тоненько, будто одинокая сопилка среди лугов.
Можно в лес пойти. Только это не сегодня. Сегодня тятя велел сходить в Раёк, к тётке Фиме, отнести ей сметаны да узнать, не отелилась ли трёхрогая корова, она нам от неё телёнка обещала. Раёк - соседняя деревня, идти туда не то чтоб очень долго, к полудню точно доберутся. Бредкт они полями. Панан Явиру сказку о солнечной фее рассказывает. А вокруг благодать: кеклики над рожью порхают; сурки посвистывают; кое-где каменные шары, идолы древние, возвышаются. На полпути заметил вдруг Панан впереди алое облачко. Тревожно ему стало: красная пыль не к добру. Крепче сжал он руку брата. А облачко растёт. Вот показалась из пыли красная карета, запряжённая четвёркой лихих каурых жеребцов. Кучер, в чёрное одетый, на козлах сидит, лицо у него алой тряпицей замотано - только глаза горят. Мальчишки попятились, хотели во ржи схорониться. Да поздно. Младший, Явир, вцепился в Панана мёртвой хваткой и бормочет, заикаясь:
-Б-б-оюсь.
-Цыц! - ткнул его локтем в бок брат, - может, это просто графиня какая-нибудь едет или барон. Осадил кучер коней прямо перед ними. Кони храпят, землю копытами роют, пар синеватый из ноздрей идёт.
Выглянула из окошка нарядная дама. Сама бледна, точно смерть, а на щеках алые пятна, и шея красным платочком повязана.
-Вы, верно, братья? - спрашивает дама,- очень похожи: оба медноволосые, белокожие и глаза у обоих зелёные. С удовольствием бы взяла вас в пажи.
Панан поклонился низко, картуз в руках комкая:
-Мы, госпожа, люди деревенские, тёмные, какие уж из нас пажи?
-Ну, это позволь мне судить, какие,- улыбается дама, а на зубах у неё вроде кровавые точки.
-Вы сами откуда? -спрашивает- кто ваши родители?
-Сами мы, ясновельможная госпожа, из Гая,- пищит из-за братовой спины Явир,- а отец наш - гончар Опанас.
-Гончар? Как мило! И какой красивый мальчик. Поди сюда, возьми конфетку, - протягивает дама нарядную коробочку.
Только Явир потянулся за коробочкой, Панан его за руку схватил
-Мы сейчас очень спешим, пани, дело у нас важное, а уж к закату непременно в село вернёмся, домой,- говорит он даме.
-Я буду ждать,- усмехается пани, и кивает чёрному вознице:
-Пошёл!.
Понеслась карета дальше, а от колёс в пыли кровавые дымящиеся следы остаются.
-Ты хоть понимаешь, с кем мы встретились? - спрашивает у брата Панан
-С барыней,- пожимает плечами Явир,- с важной барыней.
-Дурак! Это же сама Багряница, моровая лихорадка, смерть в Гай повезла, а в Райке, поди, всех уж покосила.
-Так бежать надо, предупредить в деревне! - кричит мальчонка, и уж рванул было вслед за исчезнувшей каретой, да брат его за ворот поймал:
-Куда ты побежишь? Прямо Багрянице в лапы? Никому мы там не поможем уже. А если б ты взял у неё коробочку - и нам конец бы пришёл!
Испугался Явир, заревел:
-Что ж нам теперь делать, без тятьки, без мамки?
Глянул Панан на меньшого брата, а тото бледный как полотно, губёшки дрожат...
-Что делать, что делать? В лес бежать да поскорее,- проворчал старший, схватил младшего за руку и чуть не силком поволок за собой.
-А что же мы будем делать во время духов? Где схоронимся? - кричит Явир.
-Найдём где, не вой!
Сумерки опускались на землю неспешно, точно синий плащ повисал на могучих дубах и на каракатицах-крутинах.
-Заберёмся на крутину и переночуем,- говорит Панан брату,- говорят, её запах духов отпугивает не хуже, чем освящённые стены. Влезли братья на дерево, прижались друг к другу, дрожат. В лесу тихо: соловьи не щёлкают, лягушки не брекекекают. Только порой хрустнет ветка - дикий зверь пройдёт и ли прошумят в кустах, обходя крутину, духи.
-А какие они на вид, духи? - шёпотом спросил Явир
-С одним мы сегодня встретились,- отвечает ему брат,- а вообще у духов любой вид может быть. А чаще всего они невидимы. Духи могут быть не только злые, но и добрые. Хочешь, расскажу тебе сказку о благородном Полуденнике? Хочешь? Ну, слушай. Давным-давно, далеко отсюда, не в Гаю и не в Райке, жил бедный пахарь... Под сказку Явир засопел, уткнувшись в бок брату. А Панану не спится. Смотрит он на луны, и слёзы текут по щекам. Подмигивает бугристая малиновая луна, дьячков нос напоминает она мальчику; застенчиво выглядывает из-за ветвей розоватая луна, похожая на нежное лицо матушки; весело прыгает по облакам оранжевая луна, яркая, как ромашки в летний полдень. Наплакавшись, Панан стал уж было засыпать, когда послышался тихий свист, совсем рядом. Открыл он глаза, видит: сидит рядом с ним старушка с мизинчик росточком, в синем сарафане и таком же платочке.
-Здравствуй,- говорит.
Панан опешил слегка, но всё же ответил:
-И тебе доброй ночи, бабушка.
Старушка побагровела, и лапотком притопнула:
-Какая я тебе бабушка? Аль не узнал меня?
-Не обессудь, не узнал.
-Скоро и память обо мне сотрётся,- погрустнела старушка,- ну, ничего, я напомню!
Сунула она два пальца в рот да как засвистит. Лунам впору с облаков скатываться от такого свиста, а дубам в петли сворачиваться, точно мягким кушакам.
-Теперь узнал? - спрашивает старушка.
За спиной у Панана Явир, проснувшийся от свиста, дрожит, за братнину рубаху цепляясь.
-Не мучай нас, госпожа,- говорит,- отпусти, сильный ты дух, верно, коли даже крутина тебя не пугает.
-А меньший-то брат почтительней тебя будет,- ухмыляется старушка,- не бойся, дитятко, не трону я вас,- и тихонько коснулась Явира синим платочком.
Тот сразу притих, свернулся клубком на разлапистой ветви, и заснул с улыбкой на устах.
-А с тобой мы поговорим,- обернулась старушонка к Панану,- я - владычица этого леса, ведьма Посвистуша.
Тут вспомнил Панан: рассказывала ему как-то бабка Аксинья про лесную ведьму. кроху капризную, с мизинец росточком. Свистит она посвистом звериным так, что вековые деревья гнутся. Ведьма эта - всему огромному лесу полновластная хозяйка, а мелкие бесы, кикиморы да лешие, ей служат. В её власти погубить путника, запутать в буреломе; в её же власти отвести беду, оградить человека во время духов, а того, кто ей особо приглянется, и одарить может.
-Знаю я, от кого вы спасаетесь,- говорит Посвистуша,- жаль мне вас. Моровая язва Багряница теперь три года будет над вашим краем властвовать. Таково предначертание. Одна у вас дорога - к антиподам.
-Так они же - чаровники и людоеды,- шепчет в ужасе Панан
Расхохоталась старушонка:
-А ты это наверное знаешь?
-Ну, говорят.... Как бы там ни было, не дойдёшь до антиподов, ничейная земля между нами, пустоши, холмы да болота. Там и днём и ночью - время духов, а люди туда и носу казать не должны.
-Вот, что я тебе скажу. Один есть способ пройти по ничейной земле: не бояться. Духи смелых уважают.
-Ну я-то ладно, попробую... А с братцем что делать? Совсем ведь мальчонка ещё, восьмой год пошёл. Застращают его духи.
-Открою я тебе секрет,- говорит Посвистуша,- запомни присказку: "не верь глазам своим". Так брата научишь: всё, что ты на дороге встретишь, - морок колдовской, дым. Ткни пальцем в него - исчезнет.
-А коли он мне не поверит?
-А ты сделай так, чтоб поверил. Да, вот ещё что: коли встретится вам в дороге Багряница, передайте ей от меня поклон, да напомните про должок: две жизни, с процентами! - и испарилась ведьма в предрассветной мгле, точно не было её.
На восходе раскричались лесные птицы, открыл глаза Явир, и давай к брату приставать:
-Панан, пойдём в село сходим, может, мамка с тятькой ещё живы, ну пойдём...
-Погоди,- отвечает брат,- послушай, что скажу...
-Да ты что?! - заверещал Явир, едва брат окончил рассказ,- как мы пройдём по ничейной земле? Там же злобных призраков и колдовских наваждений - видимо-невидимо!
-А ты одно знай: не верь глазам своим. Поверим в чудище - пропадём. Не поверим: целы останемся. А в село нам нельзя, ничего мы там не увидим, кроме пустых хат; там теперь Багряницына власть.
Вышли братья из лесу, движутся по дороге сторожко, озираются.
-Тут ещё призраков нет? - спрашивает Явир.
-Нет пока. Наваждения за последней заставой начинаются. Ты, главное, помни, чему я тебя учил.
Ближе к закату загрохотали позади тележные колёса.
-Едет кто-то! - вскинулся Явир.
-Ты знай иди, да не оборачивайся,- одёргивает его брат.
А телега, между тем, всё ближе. В сумерках поравнялась с ними. Смотрят: на телеге трупы горой навалены, впяржена в телегу старшная вороная кобыла о трёх головах, а правит ей сама моровая лихорадка Багряница, в рубаху покойника одетая, растрёпанная, совсем на прежнюю даму не похожая.
-Вот вы где, голубчики,- говорит,- и улыбается во весь рот,- а зубы-то совсем багровыми стали, напилась кровушки человеческой.
-Ну?- спрашивает Багряница,- пойдёте ко мне служить?,- и руки к мальчишкам тянет, а на пальцах когти длинные загибаются.
-Не верь глазам своим,- шепчет Панан брату на ухо.
-Так стало быть я сейчас её пальцем ткну - и она исчезнет?
-Дотронься, до меня, дотронься! - запрыгала на телеге Багряница,- ну, пожалуйста, хоть мизинчиком!
-Обойдёшься! - загородил брата Панан,- тебе, кстати, язве-моровице, лесная ведьма Посвитуша просила про должок напомнить.
Багряница ах посинела с досады:
-Помнит стало быть, старая курва! Ну ладно, и в этот раз, считайте, ушли вы от меня. В другой раз - не уйдёте!
Хлестнула она кобылу, гикнула - только её и видели.
К ночи добрались братья до последней заставы. Там встретил их вислоусый дядька-дружинник. Сидел он в сторожке, можжевеловые ветки жёг и спирт глушил, чтобы зараза к нему не подобралась.
-Пересидели бы здесь со мной. Глядишь, и уберётся моровая язва, насытившись,- втолковывал им дядька,- это ж удумать надо было, к антиподам пробираться! Они вас там сожрут заживо, косточками не подавятся. А ещё ничейную землю перейти нужно, а там чудища ужасные шастают, клыками щёлкают.
-А они ненастоящие,- говорит Явир,- это всё морок, злыми волшебниками наведённый. Скажи только: "Не верю глазам своим!" - он и пропадёт.
-Пропадёт, как же! - смеётся дружинник,- только прежде, чем пропасть - вас схарчит! В общем, вы решайте как хотите, а я никуда отсюда не пойду. Спирта и сухарей у меня на месяц хватит, а там, глядишь, и Багряница уберётся.
Поутру распрощались братья с дядькой и вышли на ничейную землю.
Явир в братов локоть вцепился и шепчет:
-А привидения скоро появятся?
-Даст Бог, мы их овосе не встретим,- отвечает Панан,- но ты всё равно помни: всё не то, чем кажется.
Ничейная земля началась с простора. Лежала под солнцем пустошь, травой в человеческий рост поросшая. Бурьяны размеренно венчиками покачивали; дрофы перекликивались; то здесь то там маки кровавыми пятнами мерцали, васильки голубыми лепестками мигали. Идут братья, видят: поперёк тропинки камень лежит. Они влево повернули слегка, обойти его,- и булыжник влево подвинулся, дорогу перегораживая. Они вправо - камень тоже. Понял Панан, что дело нечисто и спрашивает:
-Что тебе от нас нужно?
Камень молчит, по-прежнему пройти не даёт.
-А он нам кажется! - вскричал Явир,- подскочил к валуну и ногой его пнул со всей силы.
Ощерился булыжник, огоньками зелёными замерцал, загудел гневно, даже будто углы его заострятся стали, точно клыки звериные, а Явир знай кричит:
-Сгинь, пропади, наваждение бесовское!
Тут заурчал камень утробно, и выползла из него змейка золотистая, на солнце переливающаяся
-Уважаю смелых,- говорит змейка,- даже если смелость от глупости да от обмана происходит. Так и быть, пропущу вас, и совет дам в дорогу. Ценный. К вечеру доберётесь до буковой рощи. Там ночевать не вздумайте, иначе нападёт на вас косматый оборотень мардгайл, волчище бурый с зубами медными. Рощу обойдёте, стало быть, а аккурат за ней будет лощина. В лощине - ореховое дерево, под ним и ночуйте. Скажете: каменная змейка прислала. На другой день идите как можно быстрее, постарайтесь добраться до предгорий. Там зайдите в пещеру, вы её сразу заметите, вход о трёх углах. Перед тем как закатиться второй луне прилетит туда мой шурин, дракон-перевёртыш. Ночью он змей, а с восходом превращается в человека. Ему скажете, что я вас прислала и просила проводить до болот. Только учти,- обернулась она к Явиру,- он не дым - а подлинный дракон. Ещё учтите: он у нас немного нервный, может ненароком огнём пыхнуть. Ваше дело отскочить, а он через пару минут успокоится.
Поблагодарили братья змейку и решили делать всё, как она сказала. С мардагайлом встречаться неохота, да и провожатый через холмы - дело хорошее.
-Ты понял, о чём тебя предупредили? - наставляет дорогой Панан Явира,- дракон самый что ни на есть настоящий, только добрый, бояться его нечего.
-Она же сказала, что он этот, нервеный, стало быть - злой.
- Не злой, говорят тебе! Старшему брату верить надо.
- Я верю,- всхлипывает Явир,- а всё равно страшно чуть-чуть.
Как и говорила змея, добрались они в сумерках до буковой рощи, обошли её кругом, видят: и впрямь перед ними лощинка, а в лощинке - ореховое дерево. Поклонился Панан дереву и говорит:
-Здравствовать тебе сто лет, господин ореховое дерево. Нас к тебе каменная змейка прислала, просила приютить на ночь путников.
-Отчего же не приютить? - шумит дерево,- устраивайтесь под ветвями, а я вам спокойные сны навею.
На рассвете поблагодарили братья дерево, взяли с собой в дорогу орехов пару горстей, и отправились в путь. Тропинка вилась меж полей и редких деревьев, маячили в ковылях странные идолы, шестирукие, со звериными головами. Кричали в облаках сапсаны и кречеты, чёрными точками висели высоко в небе ещё какие-то птицы. Жара стояла неимоверная. Разноцветные камни шипели под ногами от яростного солнца. Весь день рассказывал Панан Явиру истории о добрых и благородных драконах.
-Вот и наш ночной хозяин - такой же,- заканчивал он каждую из них.
После полудня Явир расплакался:
-Пить хочу, есть хочу.
-Потерпи ещё немного,- успокаивал его брат,- в предгорьях наверняка будут родники, а у хозяина в пещере, должно, и еда найдётся.
К ночи дошли они до треугольной пещеры, о которой им змея рассказывала. У входа родник бил чистый, напились братья. Вошли в пещеру, стали устраиваться на ночлег. В пещере тепло, огонь горит, шкуры звериные набросаны, баран на вертеле жарится. Видно, что хозяин недалеко, и скоро вернётся.
-Страшновато, дракон всё-таки,- говорит Явир
-Ложись пока спать,- говорит ему брат,- а как заявится дракон ты, главное, не пинай его.
Заснули мальчишки, в шкуры закутавшись. А перед тем как закатиться розовой луне загудело-зашелестело,- и свалился в пещеру громадный змей, разноцветной чешуёй блистающий. Да как зарычит, крылья перепончатые топорща:
-Это какой же невежа без моего на то разрешения в мою пещеру забрался? Только отойдёшь, кто-нибудь ночевать напросится. Вас, небось, родственница моя драгоценная прислала, та гадюка хвостатая, что в булыжнике ютится.
Поклонился ему Панан:
-Не серчай, господин, дракон, нас к тебе и вправду каменная змейка прислала. Просила, чтобы ты нас приютил и проводил, если будет на то твоя воля, до болот.
-Знает же она: не люблю я гостей! Нет, всё назло делает!
Мальчишки в дальнем углу схоронились, дрожат. Дракон ещё немного камни пораскидывал, три языка пламени пустил - и утихомирился. Присел перед огнём, снял баранью тушу с вертела
-Идите ужинать, если уж припёрлись, куда ж я вас теперь дену...
-А до болот проводишь, дядя дракон? - пищит Явир, осмелевший немного
-Ишь, чего захотел,- ворчит змей,- посади порося за стол, оно и копытца на стол закидывает. Не было мне другой заботы: беглых оборванцев через холмы водить. На вот лучше, поешь, голодный небось. Отодвинул дракон камень в стене, достал оттуда мешок с разноцветными порошками, зелёным, красным да чёрным, и давай ими мясо посыпать,-это,говорит, специи, для вкуса.
-Уж не отравит ли нас змеище? - думает Панан
-А ты нас, господин дракон, не отравишь? - спрашивает вслух Явир.
-Неучи вы необразованные,- покачал головой хозяин,- закоснели в своей аграрной цивилизации, которая, между тем, отсталая и бестолковая в сравнении с цивилизацией ваших соседей.
Братья уставились на дракона
-Господин дракон, ты такой мудрый,- пискнул нерешительно Явир,- расскажи нам, что делать, чтобы антиподы нас не сожрали?
Дракон хохотал, схватившись за полосатое брюхо и потряхивая чешуйчатым кадыком, хохотал так, что дрожали гнилушки на стенах пещеры. Отсмеявшись, он смахнул изогнутым когтем слезу:
-Напридумывали ваши попы и дьяки, не разбери чего. Насчёт каннибализма, людоедства в просторечии, я вообще не знаю, откуда они взяли. А насчёт колдовства... Антиподы ваши подлинные маги, а не злобные колдуны, это не одно и тоже, зарубите себе на носу. Впрочем, я вам не ликвидатор безграмотности, сами всё поймёте в свой срок. А сейчас отдыхать всем. На закате разбужу, в путь двинемся.
Панан с Явиром вроде и дремлют, а одним глазаом подглядывают: любопытно им, как дракон выглядит в человечьем обличье. На рассвете ударился змей о камни и обернулся неказистым носатым мужичком. Только глаза прежние остались: чёрные, пронзительные. Зыркнул он на мальчишек:
-Спите, черти любопытные. Ночью далеко идти придётся. Я вас на своём горбу не понесу.
Как начало солнце клонится к вечеру, разбудил человек-дракон мальчишек, ужинать зовёт. У очага скатерть расстелена, а на ней грибы сушёные, ягоды да остатки баранины.
С выходом первых звёзд обернулся человек змеем
-Пора в путь,- говорит,- за ночь пройдём холмы, а уж там, не обессудьте, я вас оставлю, сами будете через болота пробираться. Я полечу медленно, а вы идите точно в тени моих крыльев, чтобы сразу понятно было: вы под моей защитой. А то много тут всяческой пакости, жадной до живого мяса, водится. Есть, к примеру, камни-вампиры. Ступишь на такой, он тебя липким мхом опутает, и кровь выпьет. Есть страшные горные гризли, умеющие двигаться бесшумно, точно тени. и перебивающие позвоночник одним ударом могучей лапы. И это только малая часть. Я не рассказал о трёхглавых трещотках, о гигантской жужелице, о зубастых бабочках сплюшках. Понимаете, как важно идти в моей тени и слушать мои приказания?
-Понимаем, господин дракон,- кивают братья.
А Панан Явиру на ухо шепчет:
-Ты главное помни: ни жужелицы, ни сплюшек на самом деле нет. даже если ты столкнёшься с ними нос к носу. Это - дым. Помни, и не верь глазам своим.
-Не верь глазам своим,- эхом повторяет Явир.
Хоть и медленно летит дракон, а всё равно тяжело за ним поспевать, а он ещё знай твердит:
-Не отставайте, не отставайте! Держитесь в моей тени.
Третья луна уже дрожала в предрассветной дымке, когда дошли они до края холмов.
-Ну,- говорит змей,- здесь мы с вами расстанемся. Да, вот ещё что: как дойдёте до первой заставы антиподов, отдадите им это письмо,- и подаёт Панану грамотку,- только непременно передай, не забудь, это в ваших же интересах, а то и впрямь, утилизируют.
На болотах страшно: выпи кричат; злые духи ухают, перекликаются; жёлтые огоньки мигают; кочки норовят из-под ног в трясину уйти. Как ни старались братья пройти болота засветло, а застигла их ночь в пути.
-Останавливаться не будем,- решил Панан,- всё одно, ночевать здесь негде.
Идут мальчишки, с кочки на кочку перебираются. Вскорости увязался за ними кто-то в темноте. Они шаг сделают, и за спиной у них,-чмок-плюх!- шаг, точно великан на одной ноге скачет. Нагнал их вскорости, конечно.
Стоял перед братьями огромный, почти в человечьий рост гривач, на костяной ноге покачивался, гребнем землю мёл:
-И что вы тут делаете, в моих угодьях? - спрашивает.
-Не беспокойся, батюшка, не охотимся,- отвечает ему Панан,- нам лягушки да пиявки без надобности.
-Ещё б вы охоттиться вздумали?! А пошлину кто платить будет?
-Нет у нас денег,- растерялись братья.
-Нет денег, нет прохода,- ответил гривач, и костяную ногу по кочкам растянул, не пройти.
-А ты нам, бесовское отродье, не кажешься? - спрашивает Явир
-Я тебе покажу, кажешься! Совсем обнаглели, затопчу! - клокочет гривач.
-Всё равно нет тебя,- заорал Явир,- подскочил, и вцепился что было сил в радужный гривачов гребень. А за ним уже и Панан на врага кинулся. Как нимотал гривач головой, как ни старался мальчишек скинуть, не выходило у него. Взмолился он:
-Ладно вам, отстаньте. Утро скоро. А солнечный свет мне вреден.
-Отвези нас до первой заставы антиподов, а там катись, куда хочешь,- отвечают братья.
-Ладно, отвезу. Откуда вы только берётесь такие, ироды да насильники? Вот раньше люди как люди были, боялись, пошлину платили.
Застава у антиподов не то , что их хатки - забор огромный, ничего за ним не видать. Перед забором будка, а в ней здоровенный бородач сидит, самокрутку курит:
-Вам чего? - спрашивает
-Письмо вам, господин антипод, от дракона-перевёртыша,- отвечает Панан, и грамотку подаёт.
Прочитал антипод письмо, и давай орать:
-Хватит спать, черти сытые! Будите капитана! Тут наш эмиссар двоих пацанов прислал из-за кордонов, пишет, обоих нужно отправить в школу магов. Так пущай отправляет скорее, пока они тут ничего не наворотили, а то знаю я этих неиницииированных.
Переглянулись братья: чего чего, но чтоб самим антиподами оказаться, этого они никак не ожидали.