Все трещит и качается. Воздух трепещет от сравнений, ни одно слово не лучше другого. Вокруг темно от слов, из этого нельзя выйти. Слова отрываются от предметов, шалят, глумятся, двурушничают, то ластятся, то вдруг обнажают зубы без видимой причины и связи.
Слова-оборотни пугают - детское, нудное ощущение пустоты. Слова толкаются, набегают толпой, угрожают, хохочут, великодушничают, злобятся. В безостановочном движении ? бесприютность, сиротливость, беспрерывное вопрошение и беспрерывное бегство от ответа.
Я тороплюсь, я боюсь оклика и бегу, бегу в отваге вопрошения, в трусости ожидания.
Все время уезжаю.
Через моросящий дождик моей памяти я вижу ее стоящую у крыльца. У нее карие глаза и она очень близорука, видит меня далеким темным пятном. Сейчас я уйду, хлопнет калитка таким детским, таким привычным звуком... Огромная щенячья радость--мама вернулась, мама вернулась... Она дождется, когда хлопнет калитка и уйдет мыть посуду в теплой мисочке.
" Ой, бiдна моя дитина!"
Не останавливайся, кружись, кружись в трусливом метании, в готовности на любую низость, лишь бы жить, лишь бы вымолить хотя бы мгновение, откупиться чем угодно, лишь бы жить.
"Синок, а нашо це нада вмирать?"
Мама моей памяти все время уходит, скажет что-нибудь и, не дожидаясь, уходит, и я вижу маленькую старушечью спину в чем-то вытертом, выцветшем, косо надетом; белую, после короткой стрижки, шею, всю в мелких морщинках.
Сколько чувств и ощущений остаются за пределами слов, недоступны слову - огромный невидимый, невыразимый мир.
Огромный мир за забором моего детства, во дворе варится варенье, медный, оглушительно сверкающий таз на черных кирпичах, между кирпичей веселый огонек, я, маленький, деловито тыкаю щепочки в огонь, варенье булькает и пускает пену.
"Дивись не перекинь!"
Отдельно стоит блюдечко с розовой пеной.
"Не їж, пiдожди, ще гаряче"
О, если бы не осы...
Сегодня ярчайшее голубое небо, синева бесконечна, беспредельна.
Все твердело и сдвигалось вокруг, сдвигалось натужно как сдвигают мебель перед ремонтом, и за шкафом в пыли находится вдруг старая монетка, фантик или вишневая косточка.
- Мама - это я говорю, тихо, чтобы не испугать. "Так це ти, ти мiй син, а де ти був?"
В ее голосе неуверенность и сомнение, отчего ватными становятся ноги и страшно, страшно как в детстве...
Не находя слов хватаешься за что попало, ищешь на ощупь, прислушиваешься к звукам, к скрипам, к шлепкам, вздохам. Воображение работает лихорадочно, прижатое пустотой, отсутствием слов, и понимаешь - все было не так, все не совсем так...
Мама еще молодая, на ней платье с желтыми и синими цветами, веселое такое платье. Вокруг шелестит кукурузное поле и тропинка в нем, я не могу догнать ее, хотя идет она очень медленно, - мама, - кричу, - мама,- задыхаюсь.., но шелест глушит мой крик...
-"Синок, жити важко?.. Жити важко."
Чистейшее голубое небо сегодня, в нем нет надрыва, в нем нет отчаяния, в нем нет печали, в нем нет вины и раскаяния, в нем слова, которым нет замены...