Читать я начал рано, но не помню, кто и как меня этому учил.
Видимо, учила меня бабушка, она была профессиональным педагогом дореволюционной выучки, и по слогам я не читал, но и не читал вслух.
К сожалению, чтение вслух и сейчас представляет для меня некоторые трудности - я лучше воспринимаю текст читая его про себя. А если я читаю детям сказки с выражением, то я вообще почти не воспринимаю смысла.
И когда мы вернулись в Москву в сорок третьем году, то в мое полное распоряжение попал гигантский книжный шкаф, полный всевозможных книг.
Этот шкаф и сейчас остается громадным, большим настолько, что в современной квартире у него пришлось снять нижнюю подставку и верхний кокошник, и даже в таком виде шкаф подпирает потолок.
А полки! Эти толстые фанерованные под красное дерево полки были настоящей лестницей, на которую я тогда залезал. Ширина и длина полок впечатляет - на них свободно помещается взрослый человек, и там ему не тесно.
Заниматься мною тогда было некогда, да и некому, поэтому я исследовал содержимое шкафа без помех.
Чего там только не было!
Было много медицинской литературы, много каталогов - опять-таки медицинских.
Но стройной шеренгой стояли тома Большой Советской энциклопедии, изданные до войны, и невзрачные книжечки в мягких обложках. Это теперь я понимаю, что розовый томик А.С. Пушкина тысяча восемьсот какого-то года издания - это величайшая ценность, но тогда содержание книги на меня не произвело особого впечатления. Были книги Мопассана, Дюма, но были и книги послереволюционного времени.
Небольшое отступление: многие авторы, создавая произведение, почему-то не считают его законченным, завершенным. Я многократно сталкивался с совершенно различными текстами под одним и тем же наименованием (и того же автора), в которых менялись не только детали, но акценты и даже смысл не говоря уже о стилевых особенностях.
Без этого отступления многое может быть непонятым.
С другой стороны рекомендую любознательным читателям произвести собственные изыскания и попытаться разыскать первоначальные варианты книг, первое издание которых произошло давно (или они публиковались в толстых журналах) - можете отыскать много интересного.
Я мог бы привести примеры таких метаморфоз, произошедших с книгами известных и малоизвестных авторов, но поищите сами.
А теперь речь пойдет и классике советской литературы - о Мариэтте Шагинян.
Это теперь я могу сказать, что это известная женщина, писатель, общественный деятель, лауреат и орденоносец, а тогда я даже не сразу разобрался, что Джим Доллар и Мариэтта Шагинян - это одно лицо.
Вот тогда слова "Месс-Менд" и "Диарбекир" были окутаны для меня невероятно увлекательными приключениями и малопонятной лексикой, позаимствованной автором у символистов, я читал эти тоненькие книжечки, запутываясь в хитросплетении нереальных событий и национального колорита ...
Я еще не ходил в школу и единственным моим общением были книги ...
А потом, через много лет я припомнил оставшиеся в памяти подробности.
Причем два раза.
Первый раз это было полное собрание сочинений М. Шагинян.
Нет, вру - это было когда в руки мне попала книга под названием "Месс Менд" Мариэтты Шагинян, и я с большим трудом смог сопоставить ее с когда-то читанными приключенческими историями - все было настолько отдаленным, что мне захотелось разобраться.
И я добрался по собрания сочинений классика советской литературы М. Шагинян и выяснил, что несколько приключенческих историй о некой мисс Менд и книга "Мисс Менд, или Янки в Петрограде", написанные в 1924 году, были капитально переработаны автором в 1954 году и переизданы как переработанная версия.
Надо сказать, что переработанная версия отяжелела, потеряла национальный колорит и своеобразие языка той эпохи и вообще не произвела на меня того впечатления, что в конце войны. Такое часто бывает с книгами, прочитанными в детстве, даже если они и не подвергались капитальной переделке.
А второй раз название армянского города Диарбекир всплыло в памяти утром, когда телеканал "Культура" транслировал канал "Евроньюс" и передавал прогноз погоды.
Не многие города мира на карте синоптиков удостоены чести показывать свою погоду, но вот на карте Кавказа есть точка с названием "Diyarbakir".
Теперь Диарбекир непризнанная столица турецких курдов ...
Это название пробудило мои воспоминания, связанные с наименованием, а также с некоторыми другими литературными произведениями, подвергшимися более или менее серьезному "апгрейду".
Из таких я вспомнил "Битву в пути" Галины Николаевой, впервые опубликованную в "Новом мире". В том, журнальном варианте, многие акценты были совершенно иными, чем в последующем печатном тексте. В частности в первоначальном варианте была четкая антиеврейская линия, полностью исчезнувшая впоследствии в тексте (и в фильме, снятом Басовым).
Но куда интереснее старые ассоциации - из них я могу вспомнить предвоенные публикации Юрия Долгушина и Николая Шпанова.
Перед войной была издана толстенная книжица под общим названием "Война", и в ней отрывки из книги "Первый удар. Повесть о будущей войне". Книга была изъята после подписания пакта с Германией, но следы ее остались.
Мне удалось разыскать этот сборник в библиотеке недалеко от дома, но когда я там спросил что-нибудь "из раннего Шпанова", на меня так посмотрели - Шпанова за писателя не считали, хотя по его сценариям даже снимали кино.
А Юрий Долгушин перед войной написал фантастическую повесть "Генератор чудес", которая печаталась в журнале "Техника молодежи".
Там было полно международных шпионов, предателей среди близких знакомых и всякой прочей шпионской ерунды. Но главное там были описания будущей войны с японцами с применением этого генератора - танки останавливаются, пехота бежит и ложится, и все засыпают ...
После войны, в 1959 году эта книга была издана с существенными переделками и затем неоднократно переиздавалась.
Но для меня Юрий Долгушин более знаменит популярным изданием "Оружие пехоты" (1943 год) с подробным и наглядным описанием всех распространенных тогда видов оружия - очень жаль, что эта книга у меня не сохранилась ...