Вершинина Нина Георгиевна : другие произведения.

Охрана космодрома, команда Љ3

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Нина Вершинина.

ОХРАНА КОСМОДРОМА,

КОМАНДА N 3.

Мистико-фантастический роман.

  

Предисловие.

  
   Мне довелось в общей сложности шесть лет своей жизни поработать в охране. Караульная служба только со стороны может показаться скучной, а на самом деле сотрудники охраны живут очень интересно, зачастую даже весело. Команда - почти семья: совместная служба сближает, каждый человек виден, как на ладони, рано или поздно проявляет свою истинную суть. И у каждого в команде своя определённая роль: есть и "родители", и "дети", и, как в большинстве семей, не без урода. Попадаются, например, коварные интриганы, которые любят создавать смуту в коллективе. Но лишние люди, которым охрана чужда, быстро отсеиваются, а хороших всё-таки больше, чем плохих.
   Мне давно хотелось написать о нас книгу. Однако, поскольку мы охраняли режимные объекты, писать с натуры я не имею права. Поэтому вместо оборонного завода я нарисовала в своём воображении космодром будущего, а охрану оставила такой же, какая она есть на самом деле. Разве что немного усовершенствовала технику и условия труда, а ещё незначительно изменила график. Современный суточный график - сутки через трое, а в будущем - сутки через четверо.
   У многих героев романа есть реальные прототипы. Если кто-то узнал себя, прошу не обижаться: я списала с Вас характер и поведение героя романа только потому, что Вы - яркая личность. Мысли героев и их судьбы являются вымыслом автора, не имеющим отношения к действительности. Имена землян и инопланетян, названия планет, предприятий, торговых марок и т.д., упоминающиеся в романе - тоже вымысел. Совпадения случайны.
  

Словарь ХХII века.

  
   Автобус - пассажирский АГЛА, следующий по заданному маршруту.
   АГЛА, он же гравилёт - атмосферный гравитационный летательный аппарат. Может быть личным, пассажирским, грузовым.
   Аглашка (жарг.) - маленький АГЛА, летающий аналог легкового автомобиля или микроавтобуса.
   Антигравитатор - аппарат, создающий невесомость или отрицательную гравитацию в определённом радиусе, в зависимости от мощности.
   Аккумулятор - аппарат, собирающий рассеянную энергию из окружающего пространства. От него получает питание любая техника. Может быть портативным или стационарным.
   Бомж - обитатель социального жилья.
   Бомжатня - социальное жильё.
   Бластер - боевое лазерное оружие.
   Галасеть - Интернет галактического масштаба.
   Гравилёт - АГЛА.
   Гравиполе защитное, гравизащита - невидимая защитная оболочка вокруг человека или охраняемого объекта. Создаётся гравитатором.
   Грависканер - телескоп, улавливающий не свет, а гравитационные поля, и поэтому показывающий реальную, а не "из прошлого", в отличие от оптических телескопов, картину космоса.
   Дальнобойщик - пилот космического корабля дальнего следования.
   Кибермаугли - ребёнок, родители которого не участвуют в его воспитании, переложив эту обязанность на киберняню.
   Киберняня - робот, ухаживающий за ребёнком, обучающий его простым правилам и навыкам, делающий ему замечания, помогающий учиться, обеспечивающий его безопасность. Ещё киберняни существуют для ухода за беспомощными больными.
   Книга Рода - семейная летопись.
   КоГЛА - космический гравитационный летательный аппарат. В основном они грузовые или пассажирские; личных КоГЛА у жителей Земли совсем немного.
   Космолёт - КоГЛА.
   Машина (в просторечии) - АГЛА. Позже машинами стали называть и нульмобили (см. ниже).
   МГС - Межгалактическое Содружество, образованное высокоразвитыми цивилизациями.
   Нульзонд - маленький аппарат, мгновенно перемещающийся на любое расстояние. Применяется для сканирования незнакомого пространства в исследовательских целях или для безопасности экипажа нульмобиля.
   Нульмобиль - аппарат для мгновенного (время равно нулю) перемещения в пространстве людей и грузов. Расстояние значения не имеет.
   Нульфон - стационарный или мобильный телефон для переговоров с дальним космосом. Нуль - потому что времени на прохождение сигнала не требуется совсем.
   ПАГ - персональный антигравитатор. Позволяет не падать, если владелец споткнулся, и летать на высоте, безопасной для здоровья. У несовершеннолетнего ПАГ может только тормозить падение, летать на нём невозможно, пока владелец не повзрослеет.
   Пшикнуть (жарг.) - брызнуть аэрозольным наркотиком или выстрелить снотворным газом. Пшикнуться - употребить наркотик в форме аэрозоля; в переносном смысле - не соображать, медленно реагировать. Пшикнутый - неадекватный, заторможенный, дурак.
   Синтезатор - аппарат, синтезирующий из энергии окружающего пространства любое вещество или предмет.
   СЦГ - Союз цивилизаций Галактики.
   Тивиком - телевизор, видеотелефон и компьютер в одном корпусе.
  

Словарь охраны.

   ВОХР - военизированная охрана.
   Вохрушка (жарг.) - сотрудница военизированной охраны.
   Дозор - служебный наряд из одного и более вооружённых караульных; обходит и проверяет территорию и охраняемые объекты; если 2 человека и более - один назначается старшим.
   Караул - 1) вооружённое подразделение, предназначенное для выполнения боевой задачи по охране и обороне объектов, а также для охраны задержанных лиц; 2) караульное помещение.
   Караульные - рядовой состав подразделения охраны.
   Кинолог - работает со служебными собаками.
   Команда - одна смена. Современный отряд состоит из четырёх команд, сменяющих одна другую раз в сутки. В охране будущего пять смен и, соответственно, пять команд.
   Контролёр КПП - рядовой сотрудник охраны.
   КПП - контрольно-пропускной пункт. Кабина, проход или транспортные ворота.
   Отряд - полный состав охраны предприятия.
   Пост - всё порученное для охраны и обороны часовому, а также место или участок местности, на котором часовой выполняет свои обязанности.
   Режимный объект - секретный или стратегически важный объект со строгим пропускным и внутриобъектовым режимом, охраняемый военизированной охраной.
   Сменный жетон - выдаётся начальником караула или его помощником караульному, направляемому на пост. На жетоне указаны номера караула и поста. При смене часовых прибывший на пост отдаёт жетон своему предшественнику - это означает, что пост принят; караульный, сдавший пост, забирает жетон обратно в караул и сдаёт начальнику или его помощнику.
   Спецобъект - особо охраняемый объект, под сигнализацией, опломбированный.
   Сработка (жарг.) - срабатывание сигнализации.
   Стрелок - оперативный сотрудник охраны.
   Табель постам - служебные инструкции для каждого поста.
   Тревожная группа - группа дозорных (когда происшествий нет), она же - группа быстрого реагирования (когда происшествие).
   Усиление - выход на службу в чужую команду на подработку в сверхурочные часы.
   Устав караульной службы - основной документ, которым руководствуется охрана.
   Часовой - вооружённый караульный, выполняющий боевую задачу по охране и обороне порученного ему поста.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ОХРАНА КОСМОДРОМА, КОМАНДА N3.

Глава 1.

На работу.

  
   Вот уже несколько дней студентка Алла искала работу, но пока безуспешно. В этом году ей исполнилось восемнадцать, пора бы уже слезать с отцовской шеи. Отец, правда, совсем не собирался отказывать двум дочерям-близняшкам в постоянном достаточно безбедном содержании. На день рождения он по случаю совершеннолетия подарил им квартиру с удобствами - настоящую, в то время как большинство студентов живут в бомжатнях, где чаще всего не самое приятное соседство.
   Алла ещё в начальной школе увлекалась изучением происхождения слов. Сейчас она улыбнулась своим мыслям: отец рассказывал, а он знал об этом от долгожителя дедушки Виталия, как неузнаваемо изменилась жизнь. Он объяснил, что изначально слово "бомж" означало "без определённого места жительства", то есть бездомный, и такому человеку действительно было негде жить. Но полвека назад, когда Земля вступала в Союз цивилизаций Галактики, бездомность на Земле по требованию Союза была ликвидирована. Сейчас бомжами называют людей, живущих в дешёвеньких предоставляемых государством квартирах с самым простым набором сантехники, с кондиционером, поддерживающим одну и ту же оптимальную для здоровья температуру и влажность воздуха, с тивикомом на каждого члена семьи, с системой пожаротушения и с аварийной сигнализацией, с персональной киберняней на каждого ребёнка, с примитивной выдвижной мебелью, до прибытия хозяев и гостей маскирующейся в стенах, со встроенными автоматическими грязеочистителями, с продуктопроводом, поставляющим бесплатную еду с полным набором необходимых питательных веществ, но невкусную с точки зрения обывателя. Эти квартиры тесные, социальная норма всего пятьдесят квадратных метров на человека. Бомжует молодёжь, гордо отказывающаяся от родительской помощи; бомжуют "вечные студенты", так и не научившиеся зарабатывать на жизнь, а ещё фанаты науки или искусства, у которых полно денег, но жалко времени на налаживание своего быта. Наконец, бомжуют немногочисленные отбросы общества - пьющие, неработающие, наркоманы и игроманы.
   Близняшкам повезло: семья жила в родовом имении в деревне Калиновец под Воротынцем, и когда подросшие сёстры захотели жить в городе, добрый папочка пошёл им навстречу и купил в подарок благоустроенное жильё в красивом старинном городе Нижнем Новгороде. Почти пятьсот квадратных метров, со стенами, полом и потолком, меняющими цвет по желанию хозяек легко, нажатием кнопки. Сделать себе комнату хоть радужную, хоть с любым рисунком - нет проблем. Дизайнерская мебель, почти все предметы которой - трансформеры, когда надоедала, за секунды убиралась в ниши в толстых звуконепроницаемых стенах. Конечно, вид из окон великолепным не назовёшь: с трёх сторон такие же дома, а с четвёртой космодром Сормово. Но не старухи же пока ещё, чтобы целыми днями сидеть и смотреть в окно. Алла - страстная любительница чтения - дома почти не выходит из библиотеки, даже тивиком из своего рабочего кабинета туда принесла. Сестра вообще взяла моду приходить домой только ночевать, да и то если надумает прийти. У неё с детства были толпы поклонников, а став независимой, она совсем голову потеряла. Как она умудряется хотя бы имена-то их не путать? Иногда появляясь дома, непутёвая сестрёнка сначала совершает набег на холодильник с добросовестно приготовленными Аллой вкусностями (несмотря на занятость, Алла обожает готовить), затем врывается в библиотеку, плюхается рядышком на тахту и начинает самозабвенно рассказывать про очередного поклонника. Алла вежливо кивает и отвечает "угу" - на самом деле ей совсем не интересны россказни про мальчиков, но она так рада видеть свою сестру, что готова слушать в её изложении даже теоремы задом наперёд, несмотря на свою нелюбовь к математике.
   В общем, с такой мелочью, как вид на космодром, вполне можно смириться: девчонкам он совсем не мешает жить так, как им хочется. Кстати, космодром! Не найдётся ли там какая-нибудь работа?
   Привычно запрыгнув в автобус, идущий к дому, Алла через несколько минут вышла на две остановки раньше своей и направилась к проходной научно-производственного комплекса "Взлёт", объединяющего несколько научно-исследовательских институтов, множество цехов, производящих авиационную и космическую технику, и собственно космодром. На залитой солнечным светом застеклённой проходной она спросила у охранницы, где находится отдел кадров, и пошла к соседнему зданию. В коридоре никого не было, и сотрудница отдела сразу принялась рассказывать Алле о вакансиях. Но пока ничего примечательного не попадалось. Трудно найти работу, которую можно было бы без проблем совмещать с учёбой в университете. Предлагались в основном, как и везде, работа на компьютере, с документами, уборка в лабораториях или кабинетах. Компьютер и бумаги уже в университете изрядно утомили Аллу, и перспектива чрезмерной умственной нагрузки её не радовала. Уборкой же голова занята не сильно, но и здесь график неудобный, работа то в первую, то во вторую смену, а учёба на психологическом факультете всегда в первую. Посещение хоть и разрешается свободное - не медицинский же вуз, - но потерять часть информации из-за пропущенных лекций Алла не была готова. Учёба для неё не пустая формальность, у Аллы была цель - выучиться на психоаналитика. Её друг детства, Даня Углов, ровесник, в пять лет пошёл учиться в школу вместе с шестилетней сестрой Викой, потому что не захотел ждать ещё год. Брат и сестра Угловы оказались вундеркиндами и окончили двенадцатилетнюю школу за восемь лет. Теперь у Даника в его восемнадцать уже подготовленная к защите кандидатская диссертация и наработанная очень приличная клиентура: психфак Даниил закончил экстерном, а через год о нём заговорили как о весьма талантливом и перспективном психоаналитике. Очередь к нему расписана уже на два с лишним года. Стабильный высокий заработок позволил Данику переехать из родительского имения в недавно купленную в кредит квартиру недалеко от нижегородского кремля, где живут самые преуспевающие люди города.
   Единственный во всём этом минус - Даня трудоголик, так нельзя. Он так всецело поглощён своей любимой работой, что не замечает ничего вокруг, и что совсем уж понятно, у него нет никакой личной жизни. Друзья встречаются только на днях рождения, и Даниил за праздничным столом взахлёб рассказывает об особенностях подсознания и о возможностях различных методов психоанализа, пока возмущённая сестра Вика не требует сменить репертуар. Даня извиняется перед гостями и уходит в свою комнату, а за ним тенью следует Алла и просит: "Расскажи ещё!"
   В первый раз, лет пять назад, Даня здорово удивился:
   - Алка, неужели тебе на самом деле это так интересно? А я думал, что я один такой псих.
   - Ты не псих, а студент психфака, - невозмутимо поправила Алла, - и я, наверное, тоже этим займусь.
   - Не сможешь, - покачал головой Даниил. - К психологу счастливый и благополучный человек не пойдёт, а приходят такие, у кого нет сил больше терпеть, и вываливают на тебя все свои болячки. А ты, боюсь, слишком ранима, чтобы выдерживать это каждый день.
   - Увидим, смогу или нет, - не стала переубеждать его Алла. - Так что ты там говорил про коллективное бессознательное? - и разговор двух единомышленников продолжался бы до бесконечности, если бы по окончании праздника родители не разводили детей по домам.
   Несколько раз после того разговора Алла пыталась задавать Данику вопросы, но он извинялся и уходил от разговора, говоря, что очень занят. Потом как-то вручил ей длинный список специальной литературы и предложил изучить это самостоятельно; Алла согласилась и больше Даниила не беспокоила. Но в дни рождения они позволяли себе вдоволь наговориться о любимом психоанализе под неизбежное возмущение всех гостей.
   Так что учёба пока стояла у Аллы в системе жизненных ценностей на первом месте. Работа же была не так значима, это могла быть только возможность стать материально независимой. Ведь когда были нужны деньги, ехать за ними к родителям приходилось Алле. У сестры не хватало терпения выслушивать многочасовые поучения почтенных предков, а Алла умела слушать вежливо, но удовольствия ей это не доставляло, потому что родители до сих пор считали её маленькой.
   Здесь, похоже, подходящей работы опять не предложат. Собравшись было уходить, Алла хотела убрать свой паспорт обратно в сумочку, как вдруг сотрудница отдела кадров спросила:
   - А суточный график тебя бы устроил? Сутки через четверо?
   Быстро прокрутив в голове, что пропущенных лекций получается не так уж много, а тренинги, экзамены и другие обязательные мероприятия в университете всегда идут с повторениями на второй день в расчёте как на работающих студентов, так и на тех, кто с первой попытки не справился, Алла согласно кивнула.
   - Зайди к начальнику охраны, - предложила кадровичка. - Его зовут Валентин Петрович Лавров. Отдел прямо над проходной, на втором этаже. В охрану всегда требуются, друзей приводи. У нас студентам на время сессии ученический отпуск полагается, оплачиваемый.
   Алла немного волновалась, возвращаясь к зданию проходной, а потом шагая по пустому коридору и ища глазами кабинет начальника. Об охране она имела очень смутное представление. К тому же, если охрана нужна, значит, могут и напасть - страшновато, ведь Алла по натуре, в отличие от сестры-близнеца, не конфликтна и защищаться как следует не умеет, а здесь придётся защищать такой большой комплекс. Но космодром - это что-то! Это так интересно! Научные экспедиции, инопланетные гости! Сколько интересных людей можно здесь встретить!
   Эта мысль приободрила Аллу, и когда она вошла в приёмную, где две дамы предпенсионного возраста разговаривали совсем не о службе, остатки страха улетучились. Начальник был на месте. Храбро распахнув массивную дверь, Алла уже искренне улыбнулась:
   - Здравствуй, Валентин Петрович. Я хочу работать в охране.
   - Здравствуй, - не удержался от улыбки поднявшийся ей навстречу из-за заставленного мониторами стола высокий красивый темноволосый и темноглазый мужчина лет сорока с аккуратно подстриженными усами. - Значит, ты хочешь работать у нас, - произнёс он с особым нажимом на слово "хочешь". - Это похвально. А то больше половины отдела работать не хочет, а в охрану люди идут ради свободных дней между сменами. Восемнадцать исполнилось?
   Алла кивнула и протянула паспорт.
   - Я это спрашиваю, потому что к работе с оружием несовершеннолетние не допускаются, - продолжал начальник, глядя на пластиковый листочек с картой памяти, содержащей подробное досье. - Калиновец Алла Георгиевна. Красивая фамилия. А место рождения - тоже Калиновец! Первый раз вижу такое совпадение.
   - Одного моего предка, деда Сашу, взяли из детдома опекуны, хорошая многодетная семья, - объяснила Алла. - Сначала брали на каникулы, и в детдоме так его Сашкой-калиновцем и прозвали. А когда его забрали в Калиновец насовсем, он попросил исправить в документах фамилию, вот и появился род Калиновцев.
   - Интересная история, - снова улыбнулся Валентин Петрович, отдавая Алле её паспорт. - Зайди в соседний кабинет к моему заместителю Николаю Семёновичу Серову. Если не передумаешь, когда он расскажет тебе подробно о нашей службе, я подпишу заявление.
   Николай Семёнович, такой же рослый, темноглазый, темноволосый и усатый, как его шеф, произвёл на Аллу неоднозначное впечатление. Обычно Алла каким-то шестым чувством распознавала хорошего человека с первого взгляда, что произошло и на этот раз, но его резковатая манера речи и нервные, порывистые движения настораживали, держали в напряжении. Серов был лет на пятнадцать точно старше Лаврова, а сутулая спина и мрачное выражение лица выдавали человека, сильно уставшего от жизни, которая, вероятно, уже много лет не была лёгкой. Однако какое-то внутреннее жизнелюбие в Николае Семёновиче угадывалось; он в глубине души был убеждён, что дальше будет лучше; это проскальзывало в отдельных фразах его многословной речи. Сначала Серов постарался убедить Аллу, что караульная служба достаточно сложная, тяжёлая и нервная.
   - Это ведь не на входе в учебный корпус с модным журнальчиком сидеть: "А, проходи, Вася!" Здесь режимные объекты: научно-исследовательские институты, секретные производства, космодром! Пропуска, разрешения, накладные. Документы все знать надо, проверять, правильно оформлены или нет. Оружие знать надо, чтобы по ошибке в себя снотворным газом не пшикнуть. А если ты идёшь и видишь нарушителя, а он не подчиняется? Сможешь ты применить оружие?
   - Наверное, да, - сказала Алла. - Это же только снотворное.
   - А если ты начальник караула и вооружена бластером? На поражение стрелять сможешь?
   - До начальника надо дослужиться, - уклончиво ответила Алла. - И, по-моему, из бластера будет достаточно предупредительного выстрела.
   Серов ещё долго говорил об особенностях несения службы, о коллективе, об обстановке в караулах, о том, что принимают под охрану все десять караулов комплекса "Взлёт". Время от времени он задавал вопросы, и, кажется, его устраивали ответы Аллы. Наконец он сказал:
   - Я пока не буду даже спрашивать фамилию. Иди домой, хорошо подумай и реши, а послезавтра зайди сюда в первой половине дня. У меня нет причин тебя не брать. Я же чувствую. Семнадцать лет я здесь работал начальником отряда.
   Алла поблагодарила, попрощалась и ушла. Ей понравилось, что Николай Семёнович не старается зазвать, а обо всех возможных трудностях предупреждает сразу. Она уже приняла решение идти в охрану, и два дня ожидания не были ей нужны. Но сегодня или завтра надо поговорить с сестрой; может быть, такая работа подойдёт и ей.
   Сестре идея понравилась, и в назначенное время они обе появились в кабинете Серова. Николай Семёнович объяснил им, как писать заявления, и отправил к Лаврову. Валентин Петрович приветливо кивнул Алле, вошедшей первой, и в следующую секунду сделал удивлённые глаза:
   - Вот как! Даже в двух экземплярах! - пошутил начальник отряда, переводя взгляд с одной сестры на другую. Внешне они были одинаковыми, к тому же выработали привычку одеваться в одно и то же, делать одинаковые причёски и одинаково краситься. - А тебя как зовут? - спросил Лавров у близняшки, которая вошла второй.
   - Мы обе Аллы, - ответила вошедшая первой. - Нас крестили Александрами, а зовут Аллами. А по документам - я Алла, а это Александра.
   - На службе звать придётся по-разному, а то мы вас перепутаем. И так в ведомостях все запутаются: Калиновец А. Г. и Калиновец А. Г., придётся и руководству, и бухгалтерии ваши табельные номера запоминать. Саша или Шура?
   - Нет, - скривилась вторая сестра. - Это мальчишечьи имена. - Она на несколько секунд задумалась, а потом выдала: - Сандра.
   Лавров подписал оба заявления. Позвонив по тивикому, распорядился, чтобы новым сотрудницам выдали форму, и показал им, куда идти. В конце коридора их встретила кладовщица и провела на склад, плотно заставленный коробками с новой одеждой и обувью. Ещё раз окинув оценивающим взглядом две одинаковые стройные фигурки, она подошла к стеллажу с вещами подходящего размера.
   - Сначала нижнее бельё, - сказала кладовщица, протягивая девушкам фирменные упаковки с инопланетными надписями. - Надевайте прямо сейчас, не стесняйтесь. Дверь заперта, а я сейчас отвернусь. Пока всё остальное подберу.
   Но сестёр и не пришлось долго уговаривать: они были в невероятном восторге. Это же самоочищающиеся комбинезоны, самые лучшие в Галактике, с планеты Аваб, где их выпускают уже не меньше трёхсот лет, и производство отлажено до мелочей. Идеальное нижнее бельё, не пачкающееся, в котором можно не мыться и даже не ходить в туалет - все отходы организма и любая грязь мгновенно исчезают. Материя превращается в энергию, которую собирают миниатюрные аккумуляторы, встроенные в застёжки. От этих аккумуляторов можно обогреваться в холод, охлаждаться в жару (комбинезоны ещё и с климат-контролем), заряжать мобильный телефон, ПАГ и ещё разные носимые с собой и требующие подзарядки приборы.
   Сёстры уже давно хотели себе такое бельё, но один комбинезон стоит, как простенький легковой гравилёт. Студенткам даже вдвоём накопить такую сумму нереально. А здесь дорогую вещь выдают просто так, под форму!
   Комбинезоны сидели как влитые. Эластичная ткань плотно облегала и не стесняла движений.
   - Учтите, что постоянно их носить нельзя, - предупредила кладовщица. - Они очищают тело стерильно, иммунитет садится от постоянного ношения. Кстати, если надеть капюшон и закрыть лицо маской, получается противогаз. Кроме чистейшего атмосферного воздуха, ничего не пропускает. Если где-то пахнет, например - натягиваешь маску и запахов не чувствуешь.
   - Да? Надо зайти на перемене в нашу курилку и попробовать, - засмеялась Сандра.
   Кладовщица выдала серебристо-синюю форму: комбинезоны летние и зимние, куртки и брюки тоже на два сезона; кепки с длинными козырьками и с отложными ушками; если ветер, можно закрыть уши. К форме прилагался целый ассортимент нашивок: крупные серебряные "Охрана" на спину и "ККПП" (контролёр контрольно-пропускного пункта) на грудь; нарукавные эмблемы охраны с мечом и щитом; красно-белые нагрудные и нарукавные нашивки с группой крови и резус-фактором.
   - Здорово, как у военных, - изумлялась Сандра. - Надо сфотографироваться и предкам послать.
   Ещё они получили летние и зимние армейские ботинки и широкие ремни для оружия и ПАГов. Сами ПАГи выдали тут же, а оружие предстояло каждую смену получать в карауле и в конце смены снова сдавать в караул.
   Персональный антигравитатор - отличная вещь.
   Удивить этим давно уже невозможно: простые антигравитаторы были созданы лет сто пятьдесят назад. Чуть позже появились ПАГи для ношения с собой. Они создают в радиусе метра невесомость или слабую гравитацию, смотря что нужно. Можно летать, легко переносить тяжелые грузы. Здесь ПАГи новые, дорогие, с автоматическим включением антигравитации при падении или резком толчке. Сандра всегда хотела себе такую игрушку, а здесь, как и форму, дают бесплатно!
   Сёстры расписались в ведомости и вышли со склада; ветер дул в сторону их дома, и они, включив ПАГи на полную мощность, полетели, чувствуя себя при этом абсолютно счастливыми.
  
   Три дня Алла и Сандра выходили в первую смену и учились под руководством начальников команд, запоминая устав караульной службы и правила пользования техническими средствами охраны. В первый день их обучения дежурила вторая команда, которую возглавлял весёлый энергичный человек невысокого роста и спортивного телосложения. Семён Валерьевич Власов сразу понравился и Алле, и Сандре: чувствовалось, что он толковый руководитель. Его помощница Любовь Николаевна тоже внушала доверие. Приходившие в течение дня на отдых стрелки и контролёры разговаривали с новенькими доброжелательно.
   Сначала Любовь Николаевна показала, как правильно пришить нашивки на форму. Потом достала папку и показала все опознавательные знаки, которые можно увидеть на "Взлёте".
   Серебряная, обведённая люминесцентной синей краской надпись "Взлёт" - на каждом предмете спецодежды у всех сотрудников комплекса. В гражданской одежде могут ходить только большие начальники - начиная с начальников цехов и отделов, - и ещё научные сотрудники, но у всех этих людей на груди должны быть приколоты значки: "Взлёт" и номер цеха, отдела, или "космодром Сормово", или название НИИ. Гостю комплекса или командированному прикалывают на грудь значок "Гость "Взлёта". Человека без опознавательных знаков сотрудник охраны имеет право задержать как постороннего.
   Далее - нашивки. На спине под надписью "Взлёт" пришивается номер цеха, отдела, название НИИ, "Космодром Сормово" или, в данном случае, "Охрана". У сотрудников охраны обязательно у всех - красно-белые нашивки с группой крови и резус-фактором на груди и на левом рукаве. Над ними нашивка, по которой определяется должность. Серебряными буквами: ККПП (контролёр контрольно-пропускного пункта), СК (старший контролёр), С (стрелок), К (кинолог), КО (командир отделения), НГ (начальник группы). Золотыми буквами: НК (начальник команды), ЗНО (заместитель начальника отряда), НО (начальник отряда). Очень просто запомнить. Но на всякий случай Алла записала эти сведения в тетрадь вместе с именами и фамилиями сотрудников, с которыми успела познакомиться. Сандра ничего не записывала: зачем, если можно прочитать у Аллы?
   В спецодежде у всех сотрудников "Взлёта" обязательно присутствует синий или голубой цвет. Самые тёмные синие спецовки у работников цехов, немного светлее у сотрудников отделов. Небесно-голубые у научных сотрудников. Охрана ходит в серебристо-синей форме (ярко-синяя ткань с искоркой), только у стрелков и кинологов камуфляж: у первых чёрно-серо-серебристо-голубой, у вторых чёрно-серебристо-зелёно-голубой. У наземных служб космодрома спецодежда голубая с серебристой искрой, у медиков - бледно-голубая, а у экипажей космических кораблей - самая светлая, серебряная с синим отливом.
   Потом Алла сосредоточенно списывала в тетрадь устав караульной службы, а Сандра следила за тем, что сестра записывала, и цеплялась к словам. Вот, например, перечень, чего нельзя делать на посту. Спать - понятно. Для чего тогда вообще часовой. Сидеть, лежать - если не спишь, то почему же нельзя? Семён Валерьевич пояснил, что на некоторых постах можно. В будках везде есть кресла - пожалуйста, сиди. На космодроме, где в основном открытая местность, для обзора территории над каждой будкой есть вращающиеся лабазы под стеклянными колпаками. Часовой лежит на животе, положив голову на валик, чтобы не уставала шея, а лабаз медленно крутится то в одну, то в другую сторону. Не только свой пост, но и соседние видны, как на ладони. Там есть специальное устройство антисон: если от долгого лежания и вращения начинаешь засыпать, включается будильник. Пока антисном оборудованы только лабазы, но со временем это будет на всех постах.
   Ещё на посту нельзя читать и писать. Увлечёшься и ничего вокруг не увидишь. Нельзя прислоняться к чему-либо. Техника безопасности? Не только. Прислонившись, ночью даже стоя рискуешь заснуть; особенно невыносимо под утро. Нельзя на посту петь. Казалось бы, почему? А вообще-то разумный запрет. Запоёшь - никого, кроме себя, не услышишь. Нельзя есть, пить, курить. Отправлять естественные надобности. Сандра расхохоталась. Неактуально: сейчас в охране у всех самоочищающиеся комбинезоны. Как же без них раньше бедные часовые стояли и терпели? Кошмар! Нельзя отвлекаться от выполнения служебных обязанностей. Комментарии излишни. Нельзя разговаривать с посторонними лицами, если это не вызвано особенностями несения службы. Обидно. Когда болтаешь, время летит незаметно. Значит, мобильник прятать надо. Нельзя принимать и передавать предметы. Мало ли, что подсунуть могут - при проверке докажи, что не твоё. Серову с Лавровым не докажешь, пояснил заглянувший в караул на отдых стрелок Вася. Нельзя разряжать оружие, досылать без необходимости патрон в патронник, вести бесцельную стрельбу.
   - Кому такое в голову придёт, - хихикнула Сандра.
   - Ну, не скажи того! - покачал головой стрелок. - Я сам как-то в командировку летал, сопровождал груз на Луну. Сижу в грузовом отсеке, от нечего делать бластер разбираю. Разобрал и понимаю, что, как обратно собирать, забыл! Вот, думаю, втык получу от Валерьича! Прилетаю на лунную базу, а там своя охрана. Говорю, мужики, выручайте, собрать не могу! Они ржут. Но собрали. Вот, давайте я вас сейчас потренирую числовой применять. А то я сам долго не мог запомнить, мудрёно.
   Числовой пропуск нужен ночью или при плохой видимости. Или если к посту приближается человек без опознавательных знаков "Взлёта". Часовой называет число меньше числового пропуска, а тот, кто приближается, должен назвать ещё число, чтобы в сумме получился числовой пропуск. Не называет - надо задерживать.
   - Вот, давайте, - сказал Вася, - продемонстрируйте. Числовой - пятнадцать.
   - Стой, кто идёт, шесть! - на весь караул заорала Сандра.
   - Девять! - легко сосчитала Алла.
   - А теперь числовой - восемнадцать.
   - Стой, кто идёт, одиннадцать!
   - Шесть! - нарочно крикнул Вася.
   - Стой, стрелять буду! - мгновенно сориентировалась Сандра.
   - А я всё равно иду, - ехидно улыбнулся стрелок.
   Сандра направила вверх указательный палец, изображая выстрел из ракетницы:
   - Бах! - и тут же направила на стрелка, будто бы стреляя снотворным газом: - Пшик!
   - Сдаюсь, сдаюсь, - замахал руками Вася. - Я уже сплю, и меня несут в оперативную машину.
   - Тренируетесь? - заглядывая в комнату отдыха, весело спросил Власов. - Молодец, Александра. Приходи ко мне в команду.
   - С удовольствием! - кивнула Сандра.
   - А меня куда? - спросила Алла.
   - И тебе место найдём.
   День прошёл насыщенно. Любопытные сёстры выведывали и у начальства, и у заходивших на отдых "старичков" всевозможные подробности караульной службы. Рабочий день подходил к концу, когда Власов сказал Алле и Сандре, что они могут идти домой.
   - Ещё только без пятнадцати, - заметила Алла.
   - Я вас специально отпускаю до выпуска, - ответил Семён Валерьевич. - Хотя, если вам интересно, можете за проходной постоять и посмотреть, что здесь будет твориться.
   Сёстры вышли за проходную, купили по мороженому, встали в стороне, и ровно в шестнадцать началось невообразимое. На проходную надвигалась не просто толпа - это было волнующееся человеческое море. Автоматические турникеты разбивали это море на множество узких, но непрерывных ручейков. Выходящие с территории "Взлёта" люди вмиг заполонили начало улицы Чаадаева. Когда сёстры попытались зайти в расположенный у проходной магазин, они поняли, что это бесполезная затея. Здесь выстроились огромные очереди. Раньше, чем через полчаса, нечего и пытаться зайти за покупками. У остановки стояла толпа, которая только прибывала. Автобусы, то есть пассажирские гравилёты, поднимались с остановки один за другим все заполненные, но даже сплошной поток транспорта не справлялся с толпой.
   - Как нам повезло, что мы ходим домой пешком, - констатировала Сандра. - Только ветер сегодня не попутный.
   Ветер дул встречный, с запада. Передвигаться против ветра на ПАГе невозможно, сдувает и относит назад. Сёстры не спеша пошли домой, по пути так и не зайдя ни в один магазин: везде были сотни возвращающихся со смены взлётовских работников.
   - Надо было слушать Власова и идти первыми, - вздохнула Сандра. - Я хотела чего-нибудь купить, отметить первый рабочий день.
   - Ничего, - ответила Алла. - Выйду попозже и куплю торт. А пока салаты сделаем и чего-нибудь мясного в горшочках, как думаешь?
  
   На следующий день близняшки снова пришли в первый караул. Начальник третьей команды им не понравился. Невзрачный среднего роста седой полноватый дяденька сидел у пульта и ругался с кем-то по тивикому, повторяя из пустого в порожнее одно и то же. Сёстры, кивками поздоровавшись с его помощницей, прошмыгнули мимо него, как мыши. Закрывшись в комнате отдыха, они принялись изучать вчерашние конспекты. Но даже через закрытую дверь они слышали, как, договорив по тивикому, начальник команды с возмущением говорил помощнице про кого-то из нерадивых подчинённых, то и дело повторяя редко встречающееся грубое выражение "бляха муха" и ещё одно, совсем малоизвестное, смешное ругательство "ёжкин нос".
   - Эх, и злюка! - возмутилась шёпотом Сандра. - Не хватало ещё нам в его команду попасть. Хотя вероятность маленькая - двадцать процентов. Команд-то пять; будем надеяться, пронесёт.
   Наконец, успокоившись, начальник команды открыл дверь в комнату отдыха и застыл на пороге с чашкой в руках, пристально глядя на близняшек поверх съехавших на нос позолоченных очков.
   - У нас новенькие? Катя, дай им приказы и табель постам.
   - Как тебя зовут? - осмелилась спросить Алла.
   - Полетаев Вадим Максимович, - уже спокойно отозвался начальник и ушёл на кухню пить чай.
   Фамилия, имя и отчество почему-то показались Алле знакомыми, но она не смогла вспомнить, где их слышала.
  
   В ту ночь Алле приснился необыкновенно яркий, впечатляющий сон. Она увидела черноморское побережье, звёздную ночь и многоцветную иллюминацию красивого курортного городка. Алла была там не одна. Её держал под руку белобрысенький молодой парнишка с непримечательным лицом, ниже её ростом, плотно сложенный и сутуловатый. Он безостановочно что-то говорил ей, почему-то называя её Маришкой, но она даже не пыталась вникать в смысл сказанного - она была безумно влюблена. Вместе они пришли в гостиничный номер, и при свете Алла поразилась, какие необычные у парня глаза. Как будто излучающие тепло. Они были удивительного цвета. Обычно голубыми глазами называют серые с голубоватым оттенком, а у приснившегося поклонника глаза были редкого незабудкового цвета. Эти глаза были так красивы, что их даже не портили светлые короткие ресницы, которые часто злые языки ехидно называют "поросячьими", и совсем не мужественного вида брови домиком.
   Молодой человек погасил свет. Алла вышла следом за ним на балкон. Они сначала любовались звёздным небом и фейерверками, а потом самозабвенно целовались. В жизни Алла ещё никогда не целовалась с мальчиком - увлечённая психологией, она, в отличие от сестры, не очень-то задумывалась о личной жизни. Но во сне все ощущения были такими явственными и волнующими. Когда парень на руках отнёс её в спальню и раздевал, продолжая ласкать, ей казалось, что она умирает от переполняющего её счастья. Она гладила его плотное мускулистое тело, одновременно боясь и ожидая того, что сейчас произойдёт. Он чувствовал её волнение и не спешил; его прикосновения были лёгкими, отчего ещё сильнее возбуждали. Заглянув ей в глаза, он спросил:
   - Жалеть не будешь, Маришка? Ведь ты только первый раз меня видишь. А я человек не домашний, бродячий. Годами в космосе мотаюсь. Всегда рядом быть не получится. А ты совсем другая, тебе муж нужен настоящий. Ты ещё можешь отказаться.
   - Нет, не смогу, - ответила она. - Я видела твои глаза. Ты и есть настоящий. Я могу ждать тебя вечно.
   Он снова поцеловал её.
   - Ты знаешь, я тоже увидел тебя и пропал. Может, ну его, этот космос? Много ли надо для счастья?
   - Ты прав. То, что надо для счастья, у нас уже есть.
   Откуда юной неопытной Алле было знать, какие ощущения дарит близость? Но, проснувшись, она поняла, что именно так и бывает на самом деле.
   Только, наверное, исключительно редко бывает такая любовь, когда ничего-ничего больше не надо для счастья. Когда все мысли вот об этом внешне неприглядном, но по-настоящему любимом человеке с необычно тёплым взглядом.
   Алла не знала даже имени парня, называвшего её Маришкой, но он целый день не выходил у неё из головы. Она продолжала ощущать его поцелуи и ласки, как наяву. По дороге к университету Алла поймала себя на том, что пытается отыскать этого человека в городской толпе, но безуспешно. Среди студентов никого хотя бы отдалённо похожего тоже не было.
   К вечеру она разозлилась сама на себя. Вообще уже ум за разум зашёл, пора к Данику Углову на приём записываться. Не хватало ещё влюбиться в сновидение.
   Однако образ не исчезал. Два выходных дня, остававшихся до смены, Алла продолжала жить этим сном.
  
   В понедельник дежурила вторая команда. Алла и Сандра снова сидели в первом карауле; конспектировать было уже нечего, они только повторяли. К обеду пришёл инженер и показал им, как обращаться с рацией. После обеда они прочитали инструкцию к РГП - пистолетику, работающему в двух режимах: ракетницы и газового оружия. Когда нажимаешь на спусковой крючок первый раз и все нечётные - вылетает сигнальная ракета. Чётные выстрелы снотворным газом.
   - А если нечаянно выстрелишь в человека ракетой? - спросила Алла.
   - Не страшно, - ответил Власов. - Ракета не нагревается, только светится, и масса у неё маленькая, сильно не ударит. Хотя, если в лицо, синяк будет.
   Через некоторое время позвонил Серов и вызвал новеньких к себе в кабинет. Он открыл Аллину тетрадь с конспектами.
   - Какому ведомству подчиняется охрана... Зачем? - поморщился Николай Семёнович. - Федеральный закон о ведомственной охране - зачем? К вам-то это как относится? Вот - это надо: часовой, пост, караул, неприкосновенность часового, табель постам! Вот, это правильно! Всё точно записано! Это и надо знать! Идите домой. Хорошо отдохните, завтра выходите на сутки в третью команду. Будете служить у Полетаева.
   Алла выразительно посмотрела на Сандру: вот тебе и вероятность! Попали именно туда, куда меньше всего хотели. Впрочем, для себя Алла решила: она же учится на психолога, значит, должна суметь найти подход даже к такому начальнику. Вовсе и не обязан Вадим Максимович всем нравиться. На службе надо уметь приспосабливаться.
  
   На другое утро сёстры явились пораньше, к разводу. Они протиснулись в задний ряд, чтобы сесть подальше от злого начальника. Сидевшая там пожилая женщина предупредила их, чтобы садились всегда на одно и то же место: Полетаев запоминает, кто где сидит, и сразу видит, кто на месте, а кого нет.
   Вадим Максимович вошёл в зал с журналом в руках, сел за стол и надел стильные очки в позолоченной оправе.
   - Так, время - полчаса, начнём потихонечку развод. - Начальник перечислил по алфавиту весь состав команды и объявил: - У нас две новые сотрудницы, Калиновец Алла Георгиевна и Калиновец Александра Георгиевна. Прошу принять в коллектив, всё показать; если чё, объяснить. Афанасьич, я их к тебе направляю. Идёте в пятый караул.
   Полетаев отдавал распоряжения ещё минут пятнадцать. Алла и Сандра переглядывались, то морщась, то усмехаясь. Они давно не слышали такой безграмотной речи: "если чё", "так это чё за ерунда такая", "всего и делов-то", "в случае чего (с ударением на А!)", "вороты", "сообщай, где находисся", "в чём он одетый"... Господи, кто же его научил так по-русски говорить? Он сам за собой не замечает, что ли? Кошмар какой-то!
   В заключение Полетаев сказал:
   - Вопросы будут? Вопросов нет - значит, качественно принимаем посты и приступаем к несению службы.
  

Глава 2.

Космодром Сормово.

  
   Полторы сотни человек пошли на выход. У проходной поджидал автобус. Большая часть команды, в том числе Алла и Сандра, полетели на нём на космодром. Сначала приземлились у четвёртого караула и высадили восемь человек: начальника с помощником и шестерых контролёров, работающих на воротах. Человек двадцать высадились у здания пассажирского космопорта - это десятый караул, элита. Как на подбор стройные рослые девушки и мускулистые парни в идеально сидящих форменных комбинезонах. Сюда берут только опытных, без нарушений по службе и с хорошими внешними данными. Сутулых, не умеющих красиво двигаться сюда не возьмут. Космопорт - лицо планеты, первое, что видят прилетающие инопланетные гости. Здесь всё должно быть безупречно, и охрана тоже. Следующим был пятый караул; автобус сел на краю площадки ближнего старта, и ещё десятка полтора человек вышли и пересели на космолёт, или, как здесь положено говорить, КоГЛА. Они полетели в восьмой и девятый, орбитальные караулы, охраняющие научно-исследовательские станции: восьмой караул охраняет биологов, девятый - физиков.
   Затем автобус приземлился у небольшого одноэтажного домика.
   - Калиновцы, на выход! - скомандовал пожилой толстый начальник группы. - Пятый караул. Володя, спишь! Меньше надо по ночам с девками-то гулять!
   Молодой человек с наголо остриженной головой вскочил, натянул кепку, подхватил сумку и выпрыгнул из салона.
   - Афанасьич, вообще-то Киселёв сегодня со второй работы, - заступился за Володю сорокалетний мужчина в форме стрелка.
   - Знаем мы ваши вторые работы, - продолжал ехидничать начальник. - Так, Дима, вот тебе две новенькие, покажешь им все злачные места.
   На космодроме службу нести легко. Там делать нечего, только сидеть и смотреть, поэтому новеньким легче начинать с пятого или седьмого караулов. Пятый принимает под охрану стартовые площадки, а седьмой - испытательный полигон.
   Дима Першин по возрасту годился близняшкам в отцы, но очень легко держался с ними на равных, не поучая и не занудствуя. Объяснял он хорошо, понятно, непринуждённо - он давно привык, что обычно ему подсовывают новичков. От Димы сёстры узнали, что начальник группы Степан Афанасьевич Рыбин на самом деле хороший человек, только сразу надо привыкнуть, что у него все шутки ниже пояса. Если обижаться - сработаться не получится. Он такой, его не переделаешь. А вообще он не вредный, отдохнуть даёт. Вот у Павловны в третьем карауле не отдохнёшь, а Афанасьич возможность находит. И работает при этом - комар носа не подточит. Что нужно проверить, по рации по три раза в смену напомнит.
   - Ну, ладно, показывай ваши злачные места! - улыбнулась Сандра, поправляя ПАГ на ремне. - А рацию?
   - У меня есть. Одной на троих хватит, - ответил Дима.
   Близняшки следом за Першиным вышли из караула и отправились пешком по постам.
   Ближний старт совсем рядом с караулом. Отсюда стартует всё, что летает в пределах Солнечной системы. Стартовая площадка - ровное бетонное поле размером с четверть квадратного километра. Пятый пост метрах в трёхстах от караула. Цилиндрическая застеклённая будка, на ней лабаз под прозрачным куполом. Дима объяснил, что, когда в начале смены принимаешь пост, в будке и вокруг неё должно быть чисто. Это соблюдается, но отойдёшь от будки метров на двадцать, а там совсем другая картина. В траве окурки, огрызки семечек и фруктов, фантики от конфет, баночки от йогуртов...
   Похоже, запреты на курение и еду здесь не действуют. Дима и сам не расстаётся с сигаретами, курит одну за другой. Близняшки следовать его примеру не решились, но по конфетке съели.
   - Так, Падериной опять нет! - констатировал Дима. - Её никогда в будке не застанешь, всё время по территории бегает. Что надо знать в будке, я вам на четвёртом посту покажу. Там вообще спокойнее. Значит, вот, охраняемые объекты. Это стоянка чего?
   - Гравилётов, - ответила Сандра.
   - Не вздумай так Серову ответить. Он к любой неточности прицепится. Это стоянка служебных АГЛА. А это?
   - Служебных КоГЛА, - сказала Алла.
   - Просто КоГЛА. Они здесь и так все служебные. Неслужебные КоГЛА только у миллионеров бывают, и на нашем космодроме их нет. Но только КоГЛА! Никаких космолётов в докладах, сразу запомните.
   Затем Дима показал здание СКРС (станция космической радиосвязи) - очень старый маленький домик. Рядом возвышалась металлическая эстакада, ощетинившаяся во все стороны огромными локаторами. Дима объяснил, что радиосвязь давно устарела, в космосе все пользуются нуль-связью, но здесь, на СКРС, всё оборудование работает, и сигнал, если он поступит, будет принят часовым. Ещё не все дальние экспедиции, стартовавшие в прошлом веке, вернулись на Землю. Здесь прошло больше сотни лет, а для отважных пилотов - от силы два-три десятилетия, хотя и это немало. В те времена, когда они улетели, на Земле ещё не знали нуль-связи, она пришла позже, от ближайших соседей по Галактике. СКРС не сносят до сих пор только ради того, чтобы исследователи прошлого века, когда вернутся, могли связаться с космодромом. На столе под стеклом в постовой будке хранятся позывные экспедиций и имена космонавтов.
   - При тебе кто-нибудь возвращался? - спросила Алла.
   - Нет, - ответил Дима. - Я здесь лет восемнадцать уже - при мне никто не прилетал. Сейчас только две экспедиции остались; вернутся - тогда и снесут этого монстра, - кивнул Першин на эстакаду с локаторами. - А пока мы это охраняем.
   С пятого поста Дима провёл Аллу и Сандру на четвёртый, расположенный на противоположном углу стартовой площадки. Точно такая же будка. Со ступеньки поднялся Володя Киселёв и открыл дверь, приглашая войти. В будке сёстры увидели удобный пульт в форме подковы, а в середине вращающееся кресло. Несколько мониторов видеонаблюдения, стационарная радиостанция, какие-то тумблеры с номерами, ряды кнопок, тоже пронумерованных...
   - Запоминайте, что под видеонаблюдением, - предупредил Володя. - Будете знать, где спрятаться. Лавров любит просматривать записи. Попадётесь с куревом или едой - премию срежет.
   - Читать лучше в будке или наверху, лёжа, - добавил Дима. - Здесь, внутри, видеонаблюдения нет.
   На четвёртом посту под охраной были участок периметра и двухэтажное здание наземной службы ближнего старта космодрома. Всё очень просто и буднично. Утром надо правильно выдать ключи от опечатанных комнат, а больше делать вообще нечего.
   Показывая, какие двери снаружи здания опечатываются, Дима сказал, что в скворечнике на дереве живёт белка, и сейчас уже бельчата большие. А в конце обеденного перерыва у боковой двери появляются лисы. Им сюда выносят объедки. Лисы подходят совсем близко, заглядывают в глаза и ждут, но в руки не даются.
   На скамеечку перед зданием лучше не садиться: в здешней песчаной почве водится полно муравьёв, весь космодром в муравейниках. Плотный самоочищающийся комбинезон насекомые прокусить не могут, но когда заберутся под верхнюю одежду и ползают, очень неприятно, особенно на отдыхе уснуть не дают.
   За ближним стартом - дальний. Отсюда уходят грузовые и исследовательские корабли дальнего следования. Пост номер два - под охраной стоянка кораблей и мощный ретранслятор нуль-связи. Рядом гостиница дальнобойщиков; её под охрану не принимают, там свои дежурные, но нужно следить, чтобы дальнобойщики не бегали по охраняемой территории. А они попадаются любопытные. В общем, беспокойный пост. Ни днём, ни ночью не расслабишься.
   - Привет новеньким, - помахал рукой из будки примерно ровесник близняшек. - Кто есть кто?
   Сёстры представились.
   - А я Пётр.
   - Так, Горелов, я не понял, - сказал Першин. - С девчонками, значит, здороваешься, а со мной?
   - Здорово, Дмитрий батькович. Мы с тобой вроде утром здоровались. А сегодня здесь тихо. Только ключи выдал, и вообще никого.
   - Петь, покажи девчонкам журнал.
   Ознакомившись с постом, близняшки двинулись дальше. Дима вёл их на самый дальний, третий пост. Там всё проще некуда: только угол старта и участок периметра. Не пост, а курорт - делать вообще нечего, достаточно присутствовать и не спать. Большинство часовых здесь не слезают с лабаза. Мало кому охота шататься по пустынной территории. Вот и сейчас под стеклянным колпаком блаженно растянулась пришедшая на усиление Маша Киреева из первой команды - дама средних лет. Помахав Маше рукой, Дима повёл Аллу и Сандру обратно в караул.
   - Пейте чай, - сказал Степан Афанасьевич. - А потом перечитайте табель постам. Через час обе заступаете на посты самостоятельно. Чтобы всё досконально проверили.
   Из-за двери спальни высунулась голова в мелких тёмно-русых растрёпанных кудряшках, а через секунду в дверном проёме нарисовалась массивная женская фигура в мешковато сидящей форме контролёра КПП. Левая рука женщины была за спиной.
   - Егоровна, как поясница? - сочувственно поинтересовался Рыбин.
   - А, никак, - потирая спину, вздохнула контролёрша.
   - Так ведь мужика надо, Егоровна!
   - Надо, - согласилась она. - Только где ж его взять-то? Дефицит, Степан Афанасьевич!
   - Как это дефицит? Вот, смотри, какой самец пришёл! - кивнул начальник группы на входящего в караул немолодого, но рослого и статного стрелка.
   Контролёрша и стрелок посмотрели друг на друга и закивали, улыбаясь.
   Да уж, нравы здесь, подумала Алла. Ни малейшего стеснения. И Егоровна, и прилетевший из первого караула с какими-то документами стрелок Юра Шиляков не то что не обиделись, а вообще развеселились. Стрелок поднёс палец ко рту, а контролёрша, порывшись в своём объёмистом кармане, выудила раздавленную пачку дешёвеньких сигарет "Курильская гряда" с ментолом и одну сигарету протянула Юре, а другую взяла себе. Они вместе вышли на крылечко покурить. Кажется, Егоровна забыла даже про свою больную спину.
   Шилякову хорошо за пятьдесят, а ведёт себя, как подросток. Неудивительно, что все охранники, от студентов до пенсионеров, и за глаза, и в глаза зовут его чаще всего Юркой. Он на такую фамильярность нисколько не обижается. Но, как успел сообщить Першин, при всём внешнем легкомыслии и озорстве Юра - лучший в команде, по задержаниям рекорды бьёт.
   После обеда Сандре достался четвёртый пост, а Алла стояла на самом удалённом от караула третьем посту. Сюда никто незамеченным не подойдёт: пространство отлично просматривается, сиди себе в будке и занимайся, чем хочешь. Но сейчас в голову не шло ничего, кроме приснившегося на днях курортного романа.
   Выйдя из будки, Алла решила немного размяться, обойти территорию поста. Угол площадки ближнего старта да кусочек периметра - три маршрута всего-навсего. Вот с противоположного угла стартовой площадки машет рукой Егоровна. Там второй пост, он сложнее: стоянку космической техники надо проверить, документы у тех, кто приходит работать.
   Алла не стала включать ПАГ и надумала пройтись по маршрутам пешком. Трава на космодроме выжжена солнцем, как в африканской саванне. В городе везде оросители, и трава в любую жару зелёная. А здесь совсем сухая, хрустит под ногами. Над космодромом куполообразное защитное гравиполе; оно такое плотное, что капельки дождя скатываются с него. Начальник, сидящий у пульта в карауле и принимающий сигналы метеослужбы и диспетчера, во время дождя имеет право убрать купол, оставив гравиполе только по периметру, чтобы полить космодром; мало кого заботят растения; скорее, полив здесь нужен для смывания пыли с построек и с застоявшейся техники. Вода моментально впитывается в здешнюю песчаную почву, и снова сушь на космодроме. Только в низинке у испытательного полигона болото, там зелено. И грибы растут круглый год, рассказывал словоохотливый Дима Першин.
   Алла шла в сторону периметра, глубоко задумавшись, когда в рации раздался голос:
   - Сфера пятьдесят три, ответь Сфере!
   - На приёме! - Алла подняла голову и увидела приближающийся гравилёт (то есть, не дай Бог перепутать, АГЛА) охраны. - Сейчас иду, Вадим Максимович!
   Она повернула тумблер ПАГа и помчалась огромными прыжками к постовой будке.
   - Не беги ты так, я подожду, - добродушно сказал Полетаев. - Как дела-то?
   Алла боялась, что он будет ругать её за оставленную незапертой будку, но всё-таки кивнула на открытую дверь. Начальник улыбнулся:
   - Ничего страшного. Иди, распишись вот здесь, я тебе сейчас выдам разрешение на оружие.
   Расписавшись в журнале, Алла подняла голову и застыла в изумлении: у Полетаева глаза того парня из её прекрасного сна! Да, такой же тёплый взгляд, такой же необычный незабудковый цвет! И не только глаза - он вообще похож! Такие же светлые ресницы и брови домиком, небольшой рост, массивная шея, плотное телосложение, сутулость... Господи, это же он, только старше лет на тридцать! К счастью, хотя бы это реальный человек, а не сновидение.
   - Ну, давай, - улыбнулся Полетаев. - Если чё, вызывай.
   Он сел в машину и улетел в сторону пятого караула. Алла тоже улыбнулась. Она мысленно послала ему тепло. Теперь её уже не раздражала, а умиляла его безграмотная речь, которую она в течение смены ещё много раз слышала по рации; Алла вспоминала коронные фразы начальника и думала, что он даже в этом уникален - его повторить невозможно.
   Ночью, вернувшись с поста, Алла прошла в спальню, села на свободный топчан и принялась расшнуровывать ботинки. На топчане у противоположной стены из-под одеяла показалась кудрявая голова.
   - Егоровна, ты не спишь? - шёпотом спросила Алла.
   Контролёрша, смеясь, отбросила одеяло и села на топчане, скрестив ноги по-турецки.
   - Ты Афанасьича-то не слушай, это он смеётся. Я только выгляжу старухой, а на самом деле мне тридцать шесть лет. Какая я тебе Егоровна. Луиза меня зовут, ну, ещё Лу. А бабушка меня Лушей звала.
   - Значит, Луиза Падерина - это ты?
   - Я. А ты Алла.
   - Как ты отличила?
   - Да у вас же энергетика совершенно разная.
   - А-а... Значит, правду Серёжа из первой команды сказал, что ты экстрасенс и гадать умеешь?
   Луиза несколько раз кивнула:
   - Я не хотела никому говорить, но этот Серёжка меня на все пять команд ославил. Он случайно подслушал, как я с Ланой из Москвы по мобильнику болтала - она тоже экстрасенс.
   - А мне можешь погадать? - поколебавшись, решилась спросить Алла.
   - Приходи завтра вечером, - предложила Лу. - Днём я спать буду.
   Луиза дала Алле визитку с номерами мобильного телефона и тивикома, написав на обороте свой адрес. Оказалось, что она живёт в соседнем доме.
   После смены Алла побывала в университете и освободилась к четырём часам. Приготовила ужин, поела, зашла в магазин за тортом и направилась к Луизе. Погадать она хотела на любовь. Полетаев всё время стоял у неё перед глазами, и яркие ощущения того сна тоже не покидали. Алла пыталась себе представить, какой он не на службе, а просто в жизни. Что ему нравится и что не нравится, чем он интересуется, что любит делать в свободное время. Есть ли у него жена, и что Алле делать, если он окажется женатым? Страшно подумать. Ведь то, что Алла сейчас чувствует, так легко не пройдёт. Наверное, вот так влюбляются один раз и на всю жизнь. А что он сам? Не может быть, чтобы тоже не влюбился. Алла видела, как он на неё смотрел, когда днём и вечером облетал космодром, проверяя посты. Его взгляд излучал тепло, и Алле хотелось, чтобы это продолжалось вечно.
   Погрузившись в свои мысли, Алла даже не заметила, как дошла до подъезда Луизы. Окружающий мир теперь для неё как будто не существовал - его заменил Полетаев, такой же загадочный и необъятный, как целая вселенная. Ещё Алла поймала себя на том, что ей хочется опекать и баловать Вадима Максимовича, как ребёнка, несмотря на то, что он гораздо старше её отца. Ей виделось, как она заботливо предлагает ему съесть сначала обед, потом добавку, как спрашивает о самочувствии, поправляет на нём одежду... Он на что-то жалуется ей, а она успокаивает его, подсказывает, что делать... Он кивает, улыбается, и его взгляд снова становится солнечно-тёплым.
   Чьи-то шаги от двери подъезда вернули Аллу к действительности, и она поймала себя на том, что так и стоит столбом перед дверью Луизы. Пора уже выходить из транса и разбираться, что же на самом деле происходит.
   За чуть-чуть приоткрывшейся дверью послышался шорох и голос:
   - Мам, там к тебе!
   Затем Алла услышала тяжёлые шаги, и дверь открылась.
   - О, привет, заходи! Я сегодня хорошо выспалась.
   Дома Луиза оказалась совсем не похожей на ту пожилую женщину, которую Алла видела вчера в карауле. В прихожей стояла яркая представительница какой-то молодёжной субкультуры, облачённая в драные джинсы с заплатками, украшенными художественной вышивкой, и в многоцветную кофту, сшитую из вязаных лоскутков разной формы. Мелко вьющиеся волосы Луизы торчали кверху, поддерживаемые завязанной вокруг головы яркой широкой тесьмой, похоже, тоже самодельной. С шеи свисало несколько рядов длинных бус из самоцветов и сверкающего бисера, а на груди красовался крупный кулон из каких-то природных материалов, подвешенный на шнурочке, искусно сплетённом из тоненьких полосок коричневой кожи. Руку украшал широкий плетёный кожаный браслет с большим плоским полосатым камнем. Луиза повернулась в профиль, и Алла увидела в ухе три серьги: одну с крошечным прозрачным кристалликом, другую с голубоватым, покрупнее, и третью тяжёлую, сплетённую из бисера с увесистыми продолговатыми бусинами гроздь чёрного винограда. В этом одеянии и с многочисленными украшениями Луиза казалась упрямой девочкой-старшеклассницей, бросающей вызов обществу. Имиджу ребёнка-переростка не вредили даже её габариты; по оценке Аллы, Лу должна весить не меньше центнера. Падерина старалась казаться весёлой и улыбалась, не стесняясь полуразрушенных, а местами совсем отсутствующих зубов. Однако Алла заметила, какие усталые у Луизы глаза. Асимметрия бровей и рта выдавала в ней частое нервное перенапряжение; вероятно, Луизе много приходилось сдерживаться, стискивать зубы и терпеть.
   Из-за спины матери, поздоровавшись, высунулись две девочки: школьница Варвара и дошколёнок Ангелина. Они оживились, увидев в руках Аллы упаковку с тортом.
   - Пойдём сначала чай пить, - предложила Луиза. - А то они теперь так и будут бегать и спрашивать, поработать спокойно не дадут.
   На кухне Луизы преобладал русский деревенский стиль; из общей картины выбивались только разделочные доски, разрисованные мультяшками (здесь бы лучше смотрелась стилизация под лубочные картинки), и мягкие кресла вместо более подходящих к интерьеру деревянных лавок. На грубом деревянном столе, покрытом белой самоочищающейся скатертью с рисунком, имитирующим вышивку гладью, стоял большой старинный самовар, но тут же Алла поняла, что над этим антиквариатом основательно поработал наладчик современной бытовой техники. Луиза подставила под кран чашку, автоматика сработала, и меньше чем через минуту вода в огромной ёмкости вскипела. Хозяйка бросила в заварочный чайник несколько чайных пакетиков из разных упаковок, заварила душистую смесь и разлила в четыре чашки. Отрезала половину торта, разделила на четыре куска, выложила на блюдо, на него же поставила две чашки с чаем и хотела передать увязавшимся на кухню девочкам, как вдруг за занавеской послышалось громкое жужжание.
   - Варька! - воскликнула Луиза. - Твои дети уже по всей квартире летают!
   - Кто? - удивилась Алла.
   Лу рассказала, что Варька учится через пень-колоду, но увлекается биологией. Она вечно притаскивает домой какую-то живность, которая начинает энергично осваивать пространство квартиры и создаёт проблемы всем, в том числе и самой Варьке. Луиза ругается и старается куда-нибудь пристроить или просто спровадить эту живность, но в доме регулярно заводятся кошки, собаки, крысы, хомяки, рыбки и много чего ещё. Пару лет назад зимой Варька притащила невесть как пойманного речного рака с одной клешнёй и хотела держать в ванной, но мать кое-как уговорила её отпустить несчастное существо обратно в его среду обитания: всё равно дома для него подходящие условия создать не получится.
   Недавно дочь в очередной раз отчудила. Нашла в ящике с овощами белые личинки, а рядом с ними несколько блестящих куколок. Собрала это всё на капустный лист и положила под прозрачный колпак, ожидая, что скоро вылупятся какие-нибудь бабочки. И вот на днях там вылупилась стая огромных навозных мух!
   - Не к столу будь сказано, - добавила Луиза.
   Алла расхохоталась:
   - Вот, наверное, какое разочарование!
   - Ты что! - засмеялась Лу. - Она их любит! Ни перебить, ни отравить не даёт. Говорю, хоть выгони на улицу, а то знаешь, сколько их разведётся!
   - Не разведутся, а поженятся, - хихикнула Варька.
   - Вот именно! Будут здесь летать тучи мух и нас кусать! Говорю, выгони!
   - Захотят - сами вылетят, - ответила дочь, открыла форточку, потом взяла со стола блюдо с тортом и двумя чашками чая и унеслась к себе.
   Алла и Луиза съели вторую половину торта, поговорив сначала об охране. Падерина рассказала о начальниках.
   Вадим Максимович Полетаев носит прозвище Папа. Он добрый, но к работе относится очень серьёзно. Ему ни в коем случае нельзя врать. Когда есть какой-то недочёт в работе, лучше ему об этом сказать. Но если попытаешься обмануть, а он раскусит - мало не покажется. Ещё очень не любит, когда неправильно оформляют бумаги. Напишешь в документе одно слово не так - может сильно разозлиться. Хоть и говорит не слишком грамотно, за записями следит строго.
   Степан Афанасьевич Рыбин, несмотря на кажущееся ехидство, тоже хороший человек. Расспрашивает о жизни, сочувствует. Однако отступлений от устава не терпит. Уж если принимаешь пост, не верь на слово, а обойди и проверь всё до мелочей. То и дело по рации напоминает: тут убедись, там посмотри. Даже если проливной дождь, будь любезен всё обойти и доложить.
   Когда Полетаев в отпуске, Рыбин остаётся исполняющим обязанности начальника команды. По ночам всю команду будоражит: "Почему так тихо?", "Не слышу докладов с постов!". Максимыч ночами молчит и докладов не требует, а Рыбин каждый час ждёт, чтобы со всех постов доложили. Кого не слышит, сам вызывает, и попробуй не ответить. Если посты проверять летит, упаси Бог не выйти вовремя из будки - может заставить писать объяснительную.
   А когда он занимает свою обычную должность начальника группы и возглавляет караул, с ним работать весело. Юмор у него преимущественно сексуальный, на кого-то другого за такие вольности дамочки обиделись бы смертельно, но не на Рыбина - у Степана Афанасьевича шутить на эту тему так забавно и необидно получается, что обхохочешься до слёз.
   Анатолий Андреевич Ромашов - далеко не энтузиаст, но начальник в общем и целом неплохой. Единственная проблема - до жути любит умничать. Хлебом не корми, дай поразглагольствовать, что правильно, а что неправильно. С ним лучше не спорить, а кивать и соглашаться, так спокойнее. Если возразишь хоть в чём-то, начнёт доказывать свою точку зрения и уболтает до полусмерти.
   Ксения Туманова до страсти любит всякую живность. Наверное, ползарплаты тратит на прокорм прибившихся к её четвёртому караулу бродячих собак. Сколько раз с ней и работники космодрома, и свои начальники ругались из-за того, что собаки кого-то облаяли или покусали, но всё бесполезно. Где Ксеня, там стаи собак, а в карауле кошки. Мурки и барсики ни на кого не нападают, зато прыгают на столы, и еду в карауле просто так не оставишь, прятать надо. С людьми Туманова держится приветливо, поговорить обожает, но слишком много ей лучше не доверять. Тебе она про всю команду расскажет, а ты из караула выйдешь - она другим расскажет про тебя.
   Маргарита Павловна внешне кажется не очень чувствительной, но по сути обидчива. Может вспылить иногда, хотя обычно держится спокойно и говорит ровным голосом. С ней лучше срабатываются самостоятельные и уверенные: она не любит объяснять два раза. Недавно одна пенсионерка, вечно всё забывающая, только из-за Павловны и уволилась из охраны - начальница её "съела". Вот Ксеня Туманова, наоборот, прирождённая "училка", по сто раз всё объяснит, а если пост вместе с ней обходишь, каждую мелочь покажет, которой и в табеле постам-то нет.
   После чая Луиза пригласила Аллу в свой кабинет. Там были покрытый пушистым пледом диван, два кресла, журнальный столик, рабочее место с тивикомом и всякой оргтехникой и многочисленные стеллажи с книгами на все темы. На этажерке у рабочего стола громоздились книги по астрологии, магии и гаданиям. Поверх книг лежало несколько коробочек с разными картами, и игральными, и гадальными. На стене висела в рамке огромная фотография Луизы с известной московской предпринимательницей Ланой Гилазеевой, прославившейся на всю страну не только бизнесом с миллиардными оборотами, но и большой сетью существующих на её пожертвования приютов для животных и зоопарков для исчезающих видов.
   - Ого! - удивилась Алла. - К тебе даже Гилазеева обращалась?
   - "Обращалась"! - передразнила Падерина. - Мы с Ланой фиг знает сколько лет знакомы, ещё когда у неё даже своей квартиры не было, в гости друг к другу ходили, перезванивались по части экстрасенсорики - она, между прочим, не хуже меня видит! Только пошла не в эзотерику, а в бизнес - это у неё ещё лучше получается. Меня пыталась научить, но я-то вообще не коммерсант. Она, кстати, и настояла, чтобы я эту фотку в рабочем кабинете повесила, а не в спальне. Для рекламы, говорит.
   Луиза взяла с этажерки колоду обыкновенных игральных карт и уселась в кресло напротив Аллы.
   - Ну, что у тебя? - сочувственно спросила она. - Любовь?
   - Ты видишь? - удивилась Калиновец.
   - Что тут не видеть. Сердечная чакра как раскалённая. Да и вообще по энергетике видно.
   Луиза выложила карты на стол рубашкой вверх и перемешала левой рукой по кругу, потом собрала их, перетасовала и протянула Алле:
   - Сними.
   Алла сдвинула около половины колоды. Разложив карты на столе каким-то необычным способом, в виде солнышка, Луиза, не задумываясь, принялась комментировать расклад.
   Любовь сейчас занимает все мысли Аллы. С этим человеком нет взаимности, но они связаны работой. Вообще-то он относится к Алле хорошо, только ни о чём большем не думает. Он намного старше. Перспективы близких отношений не видно, а покровительство возможно; может быть, даже и взаимопомощь. Есть соперницы. Жена - похоже, да. Есть и ещё влюблённые в него женщины. Сам он не слишком любвеобилен, с чувством долга. Его, между прочим, пытались и привораживать, но он крепкий. От семьи бегать не будет. Так что с ним - не судьба. Но хорошие отношения надолго.
   - А кто он? - поинтересовалась Лу. - Из охраны?
   - Со "Взлёта", - уклончиво ответила Калиновец.
   На работе у Аллы больше хорошего, чем плохого; будет предложение и о другой работе, возможно, творческой. Хорошие деньги и много знакомств. Дальних поездок в скором времени не ожидается, зато в доме будет важный гость издалека, встреча с которым изменит судьбу Аллы. С сестрой в ближайшее время охлаждение отношений (во что Алла нисколько не поверила), а потом всё наладится.
   - Ты зря расстраиваешься, - сказала напоследок Луиза. - Каждая любовь, уж поверь моему опыту, кажется единственной и неповторимой. И если она уходит, это не катастрофа, а всего лишь духовный рост: или ты переросла своего любимого, или он тебя. Прежняя любовь освобождает место для новой любви, ещё большей, потому что совместимость лучше. Если, конечно, не наделать ошибок. Некоторые цепляются, не отпускают, хотят любой ценой возвратить - вот тогда и эту любовь не удержишь, и новой любви, которая лучше, дорогу перекроешь. Так что надо уметь расставаться.
   Алле показалось, что эти доводы Луиза произносит далеко не в первый раз - уж очень отшлифованной, без запинок, была эта речь.
   - А ты сама? - спросила Калиновец.
   - У меня безнадёга, - покачала головой Лу. - Все мои, с позволения сказать, мужья - кармические, для отработок даются, а я свою карму вижу и быстренько её закрываю... ну, значит, отрабатываю. Больше ничего не связывает - и мужик исчезает. Просто так, без объяснения причин. А потом думаю, что я в нём находила, и ведь сама не хотела бы, чтобы он остался. Только задевает, конечно, что разбегаются они от меня. Хотя одного до сих пор люблю. Но он умер полтора года назад. Правда, я знаю, что у меня муж всё-таки будет. Какой-то здешний. Но я его пока не вижу. Да и не хочется ни о каком новом думать, я ещё от этой любви не отошла.
   - А как ты вообще видишь?
   - Кто знает, как. Как-то вижу. Процентов на восемьдесят правда. Хочешь гороскоп?
   Алла кивнула. Луиза пересела к тивикому, нашла астрологическую программу и, спросив у Аллы дату, время и место рождения, распечатала цветную круглую натальную карту. Спросила время рождения Сандры - разница была в четыре минуты - и сделала карту для неё.
   Гороскопы казались сильно похожими - родились близняшки под Солнцем в знаке Овна, - но Луиза сказала, что характеры очень разные. Асцендент, то есть восходящий градус, влияющий на характер нисколько не меньше, чем солнечный знак, у Аллы ещё в Весах, а у Сандры уже уходит в Скорпион. Алла стремится к гармонии, Сандра - беспокойный человек, всё приводит в движение. Алле трудно решиться и что-то начать; только когда творческое вдохновение найдёт, она действует быстро. Сандра срывается с места в карьер, но зато моментально перегорает; если только из упрямства захочет кому-то что-то доказать, тогда может идти напролом до результата. Алла же умеет доводить свои дела до конца практически всегда: у неё Асцендент в последнем, тридцатом градусе Весов, и завершения ей даются легче, чем начинания. У Сандры в первом градусе, поэтому ей и начинать легко. Вообще Алла, не в обиду будь сказано, тихоня, а Сандра - яркая звезда, любящая по меньшей мере удивлять, а то и шокировать.
   Но что здорово - обеих сестёр ждут и успех, и деньги, и именитые мужья. Начальники, что ли. Может, богатые предприниматели. Так что всё хорошо.
   Алла сама не могла понять, поверила она Луизе или нет. Что-то было прямо в точку, особенно характеры, определённые по гороскопам. А во что-то не верилось. Наверное, о мужьях Луиза сказала в утешение, раз уж не получилось сказать ничего хорошего о человеке, на которого Алла хотела погадать. Слова Луизы о том, что любовь уходит, чтобы освободить место для новой, ещё большей любви, тоже посеяли в душе Аллы сомнения. Разве она сможет когда-нибудь разлюбить Полетаева? Или жить с другим, зная, что есть Вадим Максимович, который так необычно на неё смотрит, излучая взглядом тепло?
   - Слушай, Лу, я ещё о нём хочу спросить. Ты говоришь, что у него это не любовь - а почему же он тогда так на меня смотрит?
   - Погоди, сейчас настроюсь, - сказала Луиза, закрывая глаза и откидываясь на спинку кресла. Полминуты она медитировала, улавливая только ей понятную информацию. - Да он почти на всех так смотрит, вот понаблюдай при встрече. Он просто очень добрый человек. У него энергетика тёплая, солнечная. Я таких людей видела, но очень редко. Учительница у меня такая была... даже две, историк и биолог. Кстати, Максимыч у нас такой же, вот специально обрати внимание, какие у него глаза.
   Алла постаралась сконцентрироваться, чтобы не выдать себя случайным движением или неровным дыханием, но почувствовала, как лицо заливает краска. К счастью, в кабинете Луизы было сумеречно; раскладывая карты, гадалка не включала свет, поэтому ничего и не заметила.
   Взяв из сумки кошелёк, Алла выложила из него на стол крупную купюру. Луиза сказала, что это много, но Калиновец настояла на своём. Всё-таки чувствовалось, что Лу умеет работать в области эзотерики; дар у неё, безусловно, есть, несмотря на то, что она не догадалась, в кого влюблена Алла, а только уловила сходство с Полетаевым. Да и просто Алле хотелось сделать для Луизы что-то хорошее.
   Они поговорили немного об оккультных науках и психологии. Узнав, что Алла хочет быть психоаналитиком, Луиза рассказала о своём собственном опыте в области психоанализа, который она изучала самостоятельно, по книгам, а тренировалась вместе с подругой Ланой Гилазеевой, пока та жила ещё в Нижнем. Знакомые обращаются к Луизе, когда у них проблемы, только диплома у неё нет, поэтому и работает она лишь со своими, нелегально. Учиться бы, но с двумя детьми на руках не хватит либо денег, либо сил. Так что поступление в институт откладывается, пока дети не выросли.
   - Ты приходи, - предложила Луиза. - Будем опытом обмениваться. У тебя, кстати, экстрасенсорные способности. Можно попробовать их раскрыть.
   В следующую смену Алла и Луиза никак не могли наговориться. У них неожиданно обнаружилось много общих интересов. Даже стоя на постах, они вынимали мобильники и перезванивались.
   Аллу интересовало, как Луиза видит. Падерина отвечала, что абсолютное ясновидение - исключительно редкий дар. Она сама видит не события и не физический план, а энергетику людей и предметов, по состоянию которой и делает выводы. Например, она знает, как выглядит здоровая энергетическая структура человека. Смотрит реальную картину, находит искажения энергетики и внимательно выслушивает посетителя. По реакции энергетической структуры на слова человека Луиза определяет, в чём причина искажений, и даёт рекомендации. Ей не нужны подробности чужой личной жизни - она только разбирается, как привести энергетику в норму. Оздоравливается энергетика - автоматически при этом приходит в порядок жизнь.
   Луиза подробно рассказывала Алле о потустороннем мире, о прошлых жизнях и карме. Какие-то фрагменты прошлых жизней обычно помнятся в детстве, а потом забываются. Луиза помнила яркие эпизоды примерно сорока своих предыдущих воплощений. Её дочь Варька, не особенно увлекаясь историей, много всего интересного и малоизвестного рассказывает о древнем Египте и магических практиках египетских жрецов. К тому же умеет читать иероглифы, хотя никто её не учил. Младшая, Ангелина, или, как её называет мать, Ангелок, говорит, что была офицером. Возможно: она по-военному собранная и ответственная, а ещё командовать любит. Варька на неё за это злится.
   Характерец у Варвары тот ещё. Алла не переставала удивляться, как у матери хватает терпения не наподдавать как следует этой нахалке. За словом Варька в карман не лезет. Вот недавно пыталась что-то прибрать дома, но только ещё больше разбросала. Пришла Луиза, увидела и возмутилась:
   - А что это мои караульные штаны в углу в куче мусора делают?
   - На посту стоят, - съязвила Варька.
   Мать только расхохоталась и убрала штаны к себе в комнату. На нейтральной территории у Падериных лучше вообще ничего не держать: всё исчезает в Варькином хаосе, как в чёрной дыре. Нет порядка у Варьки ни в голове, ни там, где Луизина старшая дочь находится.
   Луиза, впрочем, тоже не фанат порядка. На её рабочем столе и в шкафах многое просто свалено горой, но она хотя бы знает, что где лежит. Зато на службе - редкостный педант. Если Падерина докладывает, что пост приняла, это значит, что она его обошла и проверила каждую мелочь, а не просто взяла рацию из рук у предшественника. Где в чём ошиблась - сама любому начальнику сказать не побоится. Бывает, злятся на неё сослуживцы, когда она на посту после кого-то находит недостатки.
   Она рассказывала, как весной на космодроме случился пожар. Володя доложил с поста, что вдруг ни с того ни с сего на открытом месте загорелась прошлогодняя трава. Там никаких приборов не стояло, никто не проходил, тем более не курил. Что за мистика?
   Огонь разошёлся очень быстро и выжег сухие травы и кустики на огромной территории. Вокруг стартовых площадок всё было чёрным. Объекты не пострадали: к ним вылетели на трёх машинах пожарные и с воздуха забрызгали здания и стоянки транспорта мельчайшей водяной пылью. С постов доложили, что огонь везде погашен, и успокоившийся Анатолий Андреевич Ромашов вышел на крылечко пятого караула покурить; там же сидели Луиза, Инна Трусова, стрелок Дима Першин и кинолог Миша Козлов, а под крыльцом в ногах Миши - его огромный Лохмач, караульный пёс породы комондор.
   Над территорией ещё не рассеялся дым от сгоревшей травы. Перед караулом приземлился охранский АГЛА, из которого вышел Полетаев, понюхал воздух и воскликнул:
   - Ну, бляха муха, Андреич сколько накурил - весь космодром в дыму!
   - Ой, не говори-ка, Максимыч! - поддакнул водитель и засмеялся, а за ним захохотали все остальные. Один Ромашов остался серьёзным:
   - Максимыч, я купол открою - проветрить?
   - Так давно надо было это сделать, ёжкин нос!
   Следом за Володькой тот пост приняла Луиза и нашла-таки причину пожара. Киселёв показал, где началось возгорание, Падерина всё там осмотрела и обнаружила на выжженной земле закопчённую лупу. Кто-то её там выронил. Солнечный свет сфокусировался, и сухая трава загорелась.
  
   После пятого караула близняшек перевели в седьмой, на испытательный полигон. Три поста на испытательной площадке среди зарослей и болот. Поначалу Алла вздрагивала, увидев при обходе поста ужа в траве, а потом привыкла. Столько змей она нигде не видела. Ромашов предупреждал, что попадаются и гадюки. Сюда в старые времена, пока не было защитного гравиполя, рассказывают, захаживали и кабаны, и лоси из леса за Орловскими Двориками. Сейчас их нет, но полно лис, белок и зайцев.
   Аллу порадовали грибы - их здесь много, как в лесу у родной деревни. Белые крепкие, здоровенькие, ни червоточинки. Много подосиновиков и подберёзовиков. Контролёры, кинологи и стрелки собирали их, обходя территорию; часть жарили и варили в карауле, а остальное после смены несли домой полными сумками. Хорошо запаслись и сёстры: они обе собирали грибы, а Алла после смены то сушила, то делала консервы.
   Жаль только, что райская жизнь на космодроме продлилась недолго. Убедившись, что сёстры более-менее вникли в специфику караульной службы, Вадим Максимович перевёл их в четвёртый караул, на транспортные ворота.
   Там пришлось несладко. Легковые и грузовые АГЛА шли потоком; девочки с непривычки боялись запутаться в документах, а водители нервничали. После обеда сёстры почувствовали себя немного увереннее, но всё-таки уставали. Ночью поток стал поменьше: летали только дежурные машины и грузовики, доставлявшие грузы и личное имущество космонавтов в грузовые отсеки космических кораблей дальнего следования.
   Ворота - название чисто символическое. На самом деле часовой, досмотрев идущий транспорт, всего лишь с помощью кнопок открывает проём в гравитационном поле, огораживающем космодром. Когда открыто, лазерные лучи вычерчивают в воздухе зелёную арку, в которую и летит машина. Иногда, рассказывала Луиза, по ошибке влетают чужие. Это если зазеваешься и вовремя проём не закроешь.
   Да ещё именно эти ворота больше всего любит проверять Серов: он живёт недалеко. Может и ночью заглянуть. Так что начеку надо быть каждую секунду.
   К счастью, на воротах никого слишком долго не держат. Здесь платят в полтора раза больше. Вот Полетаев и следит, чтобы никому обидно не было.
  
  
  
  
  
  

Глава 3.

Легендарный дедушка.

  
   С первой проведённой на воротах суточной смены нестерпимо хотелось спать. Выйдя за проходную космодрома, Алла с трудом передвигала ноги и по совету Димы включила ПАГ, отрегулировав его на уменьшение веса вдвое. От недосыпания знобило даже в комбинезоне с климат-контролем.
   Сандре легче: она привыкла к ночной жизни. Со смены убежала прямиком на свидание, даже форму не сняла. Похвастаться хочет, наверное. Поднявшись в лифте на свой восьмой этаж, Алла положила руку на середину светящегося на двери круга. Домашний киберконтролёр мгновенно опознал хозяйку по узору ладони, и дверь открылась.
   С большого дивана в холле навстречу Алле поднялся высокий и стройный молодой человек с ярко-рыжими волосами. Алла даже успела немного испугаться, но вдруг всплыло смутное воспоминание из раннего детства, и её осенило:
   - Здравствуй, дедушка Виталя!
   Дед, которому на вид было не больше двадцати пяти лет, радостно протянул навстречу руки:
   - Здравствуй, Аллочка! А где Шурочка?
   Как он отличил одну близняшку от другой, не видя внучек уже лет пятнадцать - уму непостижимо. Подхватив Аллу на руки, Виталий покачал её, как маленькую, и отпустил.
   - Совсем большая выросла, - и повторил: - А Шурочка где?
   - Нашу Шурочку теперь зовут Сандра, - ответила Алла. - На свидание ушла, наверное. Где же ей ещё быть?
   - Замуж собирается? - поинтересовался дед.
   - Ну да! Ещё долго не нагуляется, - засмеялась Алла. - Поклонники толпами.
   - Рано замуж, - согласился Виталий. - Пусть погуляет.
   На самом деле Виталий Михайлович Васильев не просто дед. Для точности к "деду" следовало бы добавить пять "пра". Алла знала из Книги Рода, что через четыре года дедушке исполнится двести лет. А в Книгах Рода не бывает ни слова неправды.
   Первые такие Книги стали появляться в семьях в самом начале прошлого века. Их писали сами семьи, чтобы до потомков дошла достоверная информация о предках. Тщательно фиксировались все имена, годы рождения и биографии со всеми достижениями, достоинствами, ошибками и недостатками. Записывались и все значимые семейные события.
   Дедушка Виталий - живая легенда. Он уже многие десятилетия поражает воображение землян своей неувядающей молодостью. В газетах и на телевидении неоднократно велись споры о феномене Виталия Васильева. Мировые светила медицины проводили подробнейшие обследования и каждый раз находили, что организм в идеальном состоянии. Но больше ничего не обнаруживали. В образе жизни Васильева тоже ничего примечательного не находили: он не был ни спортсменом, ни йогом, ни любителем здорового питания. Когда ему задавали заезженный вопрос, в чём секрет его молодости и долголетия, Виталий отшучивался: "Я просто хочу жить, вот и живу". Сменялись поколения, а он оставался прежним.
   Кто-то даже высказывал предположение, что Виталий - вовсе не уроженец Земли, а подкидыш с ближайшей обитаемой планеты Аваб. Там средняя продолжительность жизни измеряется несколькими сотнями земных лет. Но генетики опровергли эту версию. У авабчан давно уже выявили ген, отвечающий за регенерацию клеток, а у Васильева такого гена не нашли.
   Но феномен Васильева заключался не только в его долгожительстве. У него была стопроцентная память на всё. Никто так и не разгадал, что за шутку сыграла с ним природа, но Виталий помнил всю свою жизнь с самого зачатия. Ему можно было назвать любую дату, и он мог во всех подробностях рассказать, что видел, слышал, чувствовал и читал в этот день. В юности Виталий увлекался изучением языков. Все словари и самоучители, попадавшие в его руки, он знал наизусть. Стоило только поставить произношение, и он говорил на любом языке, как на родном. Этой своей способностью Виталий славился не только на Земле, но и в Галактике. Он до сих пор иногда соглашается поработать переводчиком-синхронистом. С ужасом вспоминает, как несколько лет вёл программу новостей на центральном телевидении Галактики. Виталий производил незабываемое впечатление на телезрителей, когда без помощи дешифратора языков говорил в прямом эфире с корреспондентами, передававшими новости с разных планет Союза цивилизаций Галактики, на языках их планет и сразу же переводил речь на межпланетный язык, принятый в СЦГ. Но беспокойная жизнь телевизионщиков Васильеву не нравилась, и он был безмерно счастлив, когда решился наконец уволиться.
   Сейчас Виталий прилетел на Землю работать: завтра его ждут в Женеве, там соберутся главы правительств разных государств и инопланетные политические деятели.
   Алла поинтересовалась, что за золотое солнышко приколото к лацкану дедушкиного пиджака. Она поняла, что это какая-то награда.
   - Это орден, - подтвердил Виталий. - А за что я его получил - об этом моя двоюродная сестра Ириша даже книгу написала. Вообще-то она с детства писала фантастику, и я подкинул ей сюжет. Ей ни разу даже в голову не пришло, что это правда. По тем временам это было невероятно. Кстати, её книга лежит у меня в машине, я могу тебе её принести почитать. Да, между прочим, Ира всю жизнь проработала в охране, и тоже здесь. Только тогда здесь был оборонный завод.
   Дед вышел и вернулся со старинной книгой в руках. Ирина Берестникова, "Космические странники". Простая обложка из толстой бумаги, тёмно-синий фон со звёздами. Красивым шрифтом набранный заголовок. На последней странице обложки цветная фотография темноволосой молодой женщины в вязаной вышитой кофте и в больших очках.
   Алла с любопытством раскрыла принесённую дедушкой книгу. Шершавая старинная бумага пожелтела от времени, но типографская краска - так, кажется, этот древний материал назывался - хорошо сохранилась. На внутренней стороне обложки обнаружилась слегка расплывшаяся дарственная надпись фиолетовыми чернилами: "Неисправимому фантазёру Виталику от автора. Жду новых сюжетов". Ниже шла замысловатая подпись.
   Виталий сказал, что сейчас будет готовиться к завтрашнему заседанию. Алла ушла в библиотеку, удобно устроилась на тахте, перевернула ещё страницу и углубилась в чтение.
  

***

   В большой комнате на полную мощность гремел магнитофон; слышались вопли, напоминающие весенний кошачий концерт; стёкла в окне и шкафах дребезжали так, будто отплясывал слон. Когда же раздался грохот и резко умолкла музыка, испуганная Алина, выскочив из-под одеяла и наспех накинув ситцевый халатик, опрометью бросилась в зал, где её брат Виталька сидел озабоченный над упавшим с полки магнитофоном.
   - Виталька! - возмутилась она, дёргая брата за торчащий рыжий вихор. - Ты что, вообще офигел? В честь чего это ты с утрища тут скачешь, как козёл? Допрыгался? Теперь нам за мафон от предков мало не покажется.
   - Они в деревню уехали с Лёшей на все выходные, - спокойно ответил Виталик. - Вот, на столе записка. А с магнитофоном сейчас разберусь.
   Он проверял контакты один за другим, пока музыка не загремела по-прежнему. Но Аля уже успела как следует рассердиться, и даже хорошая новость об отъезде младшего братишки и родителей, которые не стали брать с собой старших детей, её не очень обрадовала.
   Алина вышла на балкон и плотно прикрыла за собой дверь. Теперь Виталька так и будет скакать, пока сам не устанет от своей кошмарной музыки. При родителях не разрешается включать магнитофон слишком громко; сейчас он оторвётся по полной. Хорошо хоть, с соседями повезло. Верхние всё лето живут на даче. Внизу только одна глухая бабушка. В соседнем подъезде сделали по стенам звукоизоляцию, ещё когда Алька с Виталькой были маленькими. А сосед по лестничной клетке - Алькин и Виталькин одноклассник и лучший друг Максим Рябинин. Он ругаться по поводу музыки не будет (сам хорош!), а его мать-одиночка горит на работе, и её не интересует вообще ничего, кроме её бизнеса и школьных успехов Макса.
   Алька и Виталька - погодки, хотя многие их принимают за двойняшек: они одинаково длинные и худые, одинаково огненно-рыжие, зеленоглазые и веснушчатые. И учатся они в одном классе. Сестре пятнадцать, как и Максу, а брату четырнадцать. Но, тем не менее, лидер в их компании - Виталик. Ничего удивительного. У него потрясающая память; порывшись в ней, он находит выход из любых сложных ситуаций, в которые периодически попадают неугомонные подростки.
   Их дружба началась лет тринадцать назад в дворовой песочнице. Годовалый Виталик тогда ещё плохо умел ходить и непонятно говорил, но соображал быстрее всех. Соседи не переставали удивляться странному ребёнку. Он сам, почти без посторонней помощи, научился читать. Сначала, когда Виталик видел, как читают вслух, он подходил, заглядывал в текст и сопоставлял услышанное с увиденным. Однажды в гостях у родственников, где росла первоклассница Иришка, Витальке для прикола прочитали по порядку весь алфавит с висевшей на стене красочной азбуки. Только он не сразу разобрался в мягких и твёрдых знаках. Родителей удивило и рассмешило, когда на зимней улице полуторагодовалый кроха прочитал на стене дома вывеску: "Осторожно, сосул мягкий знак ки!". Дома отец объяснил, как читать мягкий и твёрдый знаки, и Виталик с одного раза понял.
   Пробиться в детский сад в те смутные послеперестроечные времена было трудно; оборонный завод тихо разваливался, и принадлежащие ему садики закрывались один за другим. Остались два переполненных, в которые ни Макс, ни брат и сестра Васильевы не попали. Всех выручила прабабушка Васильевых.
   В трёхкомнатной квартире жили тогда шестеро. Алька, Виталька, их родители Таня и Миша, и ещё бабушка Валя с дедушкой Витей - родители Михаила.
   Недавно Таня и Миша были студентами, а вскоре после рождения погодков остались не у дел. Отдел, в который по распределению после института попали Алькины и Виталькины родители, сократили полностью. Работавшим в цехе Виктору Ивановичу и Валентине Михайловне стали так задерживать зарплату, что дед и бабушка, окончательно потеряв надежду устроиться на работу в городе, уволились и уехали в деревню.
   Там жила баба Поля - семидесятилетняя мать Виктора Ивановича. Привыкшие к городской жизни и почти забывшие деревню сын с невесткой под её мудрым руководством стали учиться зарабатывать на жизнь фермерством, и у них получилось.
   Они помогали родителям Альки и Витальки, стоявшим на бирже труда и перебивавшимся случайными заработками Михаила, пока Таня сидела дома со своими "рыжиками" и с соседским Максимкой.
   Лена Рябинина, мать Макса, взялась торговать, сначала нелегально. Съездила несколько раз в Польшу за одеждой и продала по знакомым. Потом выкупила одну за другой несколько точек на рынке. Пока она раскручивала бизнес, Максимка прижился в семье Васильевых, как родной, и домой даже ночевать не всегда приходил: Лена то с раннего утра убегала на работу, то моталась в Москву или за границу за товаром.
   Когда Алине и Максу было четыре года, а Виталику три, Таня Васильева выучилась на бухгалтера. Сначала она помогала Лене Рябининой, сидя дома с детьми и ведя бухгалтерию её предприятия. Но через несколько месяцев Васильевой по знакомству предложили приличное место с оформлением трудовой книжки, и она согласилась.
   "Рыжиков" отправили в деревню к деду, бабушке и прабабушке. Лена пригласила няню для сына, но без Альки и Витальки её Максимка несколько дней дико ревел, и она в отчаянии пожаловалась Тане.
   - Моим рыжикам вроде в деревне нравится, - сказала соседка. - Но как только вспомнят Максимку, тоже реветь начинают. Давай его к нам, чай, баба Поля не против будет. Я Мишке скажу, он Максимку-то туда свозит и поговорит. А чего? На рынке всё равно в понедельник не торговля, можно и пропустить день. По понедельникам и будешь к нему приезжать.
   Лена немного посомневалась, но деваться было некуда. Доверять чужим нянькам страшно, а семья Васильевых порядочная. Дети друг к другу привыкли, зачем их разлучать? Можно и попробовать.
   Так Максимка вслед за Алькой и Виталькой отправился к бабе Поле. Он её так и стал звать. Родители Михаила для Макса тоже стали как родные: баба Валя и дедушка Витя.
   Бизнес Лены пошёл в гору. Она купила грузовичок и наняла Михаила к себе водителем. Таня по-прежнему между делом вела её бухгалтерию.
   Надо ли говорить, что соседи жили дружно, как одна хорошая семья?
   Потом пришло время Альке и Максу идти в школу. Виталька заявил, что пойдёт вместе с ними. Директора не пришлось долго уговаривать: самым развитым из всех троих оказался именно младший, шестилетний Виталик.
   Они были такими разными: Алька, уважающая правила и требующая справедливости, зато сама взрывная и взбалмошная; невероятно умный, но озорной Виталька, всегда ухитряющийся что-то нарушить и при этом наделённый неистребимым оптимизмом, и тихоня Макс, внешне невзрачный, с характером на первый взгляд "ни рыба, ни мясо", да ещё с уклоном в пессимизм. Но всё-таки эта троица продолжала оставаться неразлучной, и за годы учёбы никто из них ни в какую другую компанию так и не влился. Васильевы и Макс держались особняком. Приятелей у них было предостаточно, а настоящих друзей, с которыми установились бы такие же доверительные отношения, они больше не завели. К весёлому и эрудированному Витальке тянулись очень многие ребята. Он охотно подсказывал отстающим, делился знаниями с любознательными. А сам учился как придётся. Устные задания неизменно на пять благодаря своей уникальной памяти, а письменные чаще всего на два, потому что он их просто не хотел делать - скучно; в лучшем случае на четыре с минусом за отвратительный почерк. Алина выполняла все требования учителей и тянула почти по всем предметам на пятёрки, если не считать не очень хорошо дающейся ей математики, а среди одноклассников и особенно одноклассниц заработала себе репутацию грубоватой пацанки. Макс к учёбе был по большому счёту равнодушен, но всё-таки учился и двоек, в отличие от Витальки, не хватал. По характеру Макса считали хлюпиком, но обижать боялись: невысокий, зато крепко сложенный, он обладал немаленькой для детского возраста физической силой. В первом классе он, рассердившись, пару раз хорошо наподдавал обидчикам, после чего ни его, ни "рыжиков" (это прозвище к Альке и Витальке так и прилипло) никто не трогал.
   Виталька уже в восьмом классе вдруг решил взяться за ум и подтянуть учёбу. При его способностях это не составило труда: заставив себя регулярно заниматься чистописанием и выполнять все письменные задания, он за одну четверть выбился в круглые отличники.
   - Вот, Васильев, можешь же, когда захочешь, - не могла нахвалиться классная руководительница.
   Этого было мало: Виталий стал выпускать школьную стенгазету со всякой интересной научной информацией. Впрочем, его поведение примерным так и не стало. Он по-прежнему оставался озорником. Правда, хулиганил он беззлобно; скорее, его выходки всех смешили, чем раздражали. Но учителя, радуясь успехам новоявленного отличника, не судили его слишком строго.
  
   Алька стояла на балконе и думала, что брат, к счастью, натура увлекающаяся и долго ни на чём сосредоточиться не может. Значит, скоро это безобразие с музыкой прекратится, и Виталька переключится на что-нибудь более интересное для него и, возможно (дай-то Бог!), менее раздражающее для сестры.
   Внезапно сквозь грохот рока Алина уловила какой-то подозрительный звон, после чего Виталька сразу выключил музыку. Алька осторожно заглянула в комнату. Ну вот, так и есть, добесился! На ковре блестели осколки стекла, выбитого из дверцы новенькой стенки. Брат критически осматривал пустой проём в дверце.
   - Ну, кошмар! - возмутилась Алька. - И что теперь делать?
   - Стекольщика вызывать, - вздохнул Виталька. - Хорошо, деньги есть.
   - Есть, говоришь? Как ты только их не потратил. А хватит?
   - Конечно, хватит. У меня полторы штуки. Хотел для компа кое-что купить. Ладно, потом.
   - Откуда столько? - удивилась Алька.
   - Курсовые студентам писал.
   Алька присвистнула от изумления. Вот придурок! Соображает лучше студентов, а ведёт себя глупее детсадовца Лёшки. Надо срочно что-то придумывать, пока он здесь ещё дел не натворил.
   Выйдя снова на балкон, Алька высунулась за бетонную перегородку и крикнула:
   - Макс!
   Через минуту Рябинин ворвался в квартиру Васильевых прямо через балкон, перепрыгнув по перилам. Заглянув в зал, он спросил:
   - Что у вас случилось?
   - Вот, полюбуйся! - кивнула Алька на разбитое стекло. - Виталька, а убирать кто будет?
   Но брат уже куда-то умчался.
   Макс принёс из туалета совок и швабру, замёл крупные осколки, высыпал их в крепкий пакет - слишком тонкие мусорные мешки для этой цели не годились, могли порваться. Попросил у Альки кусок пластилина, но она знала - пластилин из дома выкинули давным-давно, иначе маленький Лёшка перепортил бы все ковры. Тогда Макс, ворча себе под нос: "Ну, что за бесхозяйственность!", снова влез на перила балкона и перемахнул в свою квартиру. Порывшись там минут пять, откопал ком размером с кулак тягучей, как жвачка, строительной замазки. Оторвал от неё кусок, облепил карандаш, оставив торчащие концы. Держа за эти концы, он методично прокатал, как скалку, карандаш с замазкой по всему полу и собрал мелкие частички стекла. Поднялся, вытирая пот со лба: "Теперь безопасно!"
   Алька бурно выразила свой восторг по поводу находчивости Макса, а он вдруг обиженно надулся:
   - Давно ли сама говорила, что я дурак. Забыла, как мы с Виталькой в день Победы сахарную пудру на кухне рванули? Родители нам потом такой салют показали!
   - Точно, - хихикнула Алька, - поздравили по полной! Обоих на неделю без компа оставили. А что тётя Лена, я уж боялась спрашивать?
   - Мамка денег на ролики не дала, как обещала. И не пустила салют смотреть. Хотя и в окно кое-что видно было, но всё равно обидно в праздник дома сидеть.
   - Вообще-то это Виталька виноват, - заметила Алька. - Ты же не знал, что сахар взрывается.
   - Не, не сахар. Только пудра, - поправил Макс. - Я пробовал сахар поджечь, он ни фига не взрывается.
   Они вспомнили ещё несколько Виталькиных хулиганских выходок и посмеялись. Обсудили планы на лето. Посетовали на три недели отработки в школе, из-за чего все трое ещё до сих пор не в деревне. Теперь уедут только вместе с Лёшкой - как раз после двадцатого июня его садик закрывается. А пока им после праздников ещё неделю предстоит ходить в школу и по четыре часа в день отрабатывать, то есть расчищать школьный двор от мусора и зарослей, а со стен в коридоре смывать накопившиеся там за девять месяцев учебного года "художества". Ну что же, зато сейчас у всех троих появилась возможность побыть три дня без присмотра взрослых.
   Странно, что родители вчера ничего не сказали. Может, хотели проверить, что Алька и Виталька будут делать, неожиданно оставшись одни.
   Вскоре явился Виталька и привёл с ближайшего рынка стекольщика. Тот обмерил дверцу и ушёл к себе вырезать стекло. Не прошло и часа, как проблема была решена.
   Времени - вагон. Праздник двенадцатого июня и ещё два выходных.
   - Эх, - мечтательно вздохнул Макс, - на рыбалку бы сейчас.
   - Куда? - гоготнул Виталька. - На Парашку?
   Парашка - это петляющая по заречной части Нижнего Новгорода речушка с ржавой водой, несущей брошенные в неё бутылки, и с загаженными всяким мусором берегами. Весной и летом с вечера до утра в ней смачно квакают лягушки, а на удочку в любое время года ловятся одни уродливые головастые ротаны. Говорят, что и ротанов можно вкусно приготовить, но какой смысл с ними возиться, если рыбёшки мелкие, и то половина веса - кишки и башки? Кошек нет ни у Макса, ни у Васильевых. Ну её на фиг, эту рыбалку!
   Но тут Виталька поднял указательный палец и сказал, что у него есть классная идея. В прошлом году одноклассник Серёжка Решетников рассказывал ему, как здорово они с родителями съездили отдохнуть в лес у болота - с палаткой! Меньше двух часов до Заволжья на электричке, потом автобусом до села Чистое, а дальше пешком в лес. Там природа - красота! За селом через несколько километров начинаются торфяные болота. Серёжка с родителями был там в августе, когда уже начинала созревать клюква. Они неделю ползали по болотным кочкам и собирали недозрелые ягоды, которые потом дома рассыпали на газеты для созревания. А сейчас июнь. Клюквы ещё нет, но зато на болотах влажно и должны расти грибы. Подберезовики и подосиновики, как говорил Решетников. Кстати, и рыбалка там есть. Серёжкина палатка в прошлом году стояла на берегу озера. Оно от самого берега было таким глубоким, что вода казалась чёрной. Там ловили крупных карасей и жарили их вечером на костре. Объедение! За завтраком, обедом и ужином устраивали конкурс анекдотов; побеждал тот, над чьей шуткой больше смеялись, и получал в награду две конфеты сверх нормы к чаю, но это уже не так принципиально. Главное, очень весело и с пользой провели время. Обратно их мешки с клюквой вёз на мотоцикле дедушка, который живёт в Чистом; к нему Серёжка скоро опять поедет на каникулы.
   Макс слушал Витальку, как зачарованный; Алька тоже заинтересовалась.
   - Тогда ставьте прямо сейчас сотовые на зарядку, чтобы хватило на трое суток, - сказал Виталька и набрал Серёжкин номер. - Привет, Серёга! Это я, Виталий. Слушай, мы с Максом и Алькой тоже хотим в лес за Чистое съездить. Поедешь с нами? А то мы дорогу не знаем. Эх, жалко! Слышь, я к тебе ща приду. Расскажешь мне поточнее. Ага. Ща буду. - Он вскочил и уже на ходу крикнул: - Я к Серому! У них гости, он не поедет, только дорогу объяснит.
   Витальки не было часа два. Он вернулся с большим оранжевым свёртком в руках. Это была палатка. Оказалось, что Виталька от Серёжки проехал в гипермаркет и купил на оставшиеся после вызова стекольщика деньги дешёвую куполообразную палатку. На троих хватит. У него оставалось сто рублей, но Макс сказал, что добавит на дорогу. У Альки в копилке лежало рублей триста.
   Они сходили в магазин и закупили хлеба, макарон быстрого приготовления и консервов. Добавили к этому картошки и лука. Собрались и пошли на электричку. Мальчишки несли тяжёлые рюкзаки, а Альке дали палатку.
   Из Заволжья компания вечерним автобусом уехала в Чистое.
   До указанного Серёжкой озера идти пришлось часа четыре. К счастью, Виталька хорошо помнил дорогу: одноклассник подробно объяснил ему, где и куда надо сворачивать. Когда вышли к озеру, солнце было уже низко.
   На берегу они без труда нашли прошлогоднее место отдыха семьи Решетниковых. Посреди зелёной поляны было расчищено место для костра; даже две рогульки с перекладиной для котелка никуда не делись. Макс вытащил старый чайник, который мать уже собиралась выкинуть, пошел к озеру и зачерпнул воды. Виталька привёз большую жестяную банку из-под топлёного масла; в ней он ещё дома проделал по верхнему краю две дырки и сделал из скрученной проволоки ручку. В этом импровизированном котелке было решено сварить картошку.
   Аппетит у всех троих после долгой лесной прогулки с рюкзаками и палаткой был волчий. Картошки показалось мало, и прямо в картофельном отваре заварили три пачки макарон-"бэпэшек".
   Солнце уже село, сгущались сумерки, и надо было, пока совсем не стемнело, поставить палатку и разложить одеяла. Хорошо, что Виталька догадался прихватить из дома надувную двуспальную кровать: низ палатки оказался прямоугольным и подходящего размера. Кстати, предусмотрительный Виталька (без него ни Алька, ни Макс не вспомнили бы) накупил крема от комаров. Они здесь летали тучами. Палатка хотя бы с сеткой, а в лесу без крема невозможно находиться.
   Все приготовления к ночлегу закончились, но спать никому не хотелось, и посиделки у костра продолжались. Небо было облачное, и местами между облаков проглядывали звёзды; они были в несколько раз ярче, чем можно было увидеть с освещённых улиц города. Звуки ночного леса, треск дров в костре и неровные сполохи огня производили удивительно сильное впечатление. Как будто прикасаешься к вечности. Так же, наверное, было на Земле многие тысячи, а может, и миллионы лет назад, когда первобытные предки собирались вечерами вокруг огня, грелись, ужинали и разговаривали о жизни.
   Внезапно за озером над лесом что-то вспыхнуло ярко-красным, осветив верхушки деревьев, низкие облака, воду и чахлые осинки над болотом. Ребята насторожились. Виталька и Макс постарались не подать вида, что испуганы, и несколько минут обсуждали, что это могло быть. Васильев читал, что над болотами иногда наблюдают какие-то странные огоньки, но не вспышки же, да ещё такие яркие. И потом, огоньки появляются где-то внизу, а красная вспышка была на немаленькой высоте.
   - Да что тут может быть! - усмехнулась Алина, ни о каких загадочных явлениях даже не думавшая. - Кто-нибудь, как мы, на зелёную приехал. Поели, набухались и фейерверки запускают.
   Макс был самым приземлённым и скептически настроенным человеком из этой троицы, но сейчас такое простое объяснение не устраивало его. Он понял, что красная вспышка над болотом - это что-то неординарное. Во-первых, если бы здесь на самом деле отдыхала выпивающая компания (или пусть даже школьники - кто ещё может запускать фейерверки?), то голоса были бы слышны на несколько километров вокруг: тихо сидеть отдыхающие не будут; во-вторых, для фейерверка это смотрится не очень красиво. Кроме того, салютуют обычно не по одному разу.
   Только он это сказал, над лесом снова полыхнула красная вспышка.
   - Ни фига себе, это же сигнальная ракета! - воскликнул Макс. - Красный цвет, тревога. Кому-то помощь нужна.
   - Ну, ты даёшь! - отозвалась Алька. - Вот уж от кого не ожидала такой фантазии. Это больше по Виталькиной части.
   - Знаешь, я тоже так подумал, - сказал Виталька.
   - Нет, - запальчиво возразила сестра, - люди, объясните мне, глупой, откуда у обыкновенного человека возьмётся ракетница? Откуда?
   - Серёга говорил, здесь полигон недалеко, - продолжал свою мысль Виталька. - Может, учения?
   Спор продолжался. Алька упорно доказывала, что учения не могут проходить неслышно. Брат утверждал, что могут, потому что солдат обучают и маскировке на местности тоже. На это Алька возразила, какая же может быть маскировка с сигнальной ракетой. Макс решил, что, возможно, кто-то отбился от своих и попал в беду. Провалился в болото, например. Или, элементарно, неудачно упал и подвернул ногу, а идти далеко.
   - Проще сходить и проверить, - заметил Виталька.
   - Ещё чего! - возмутилась сестра. - В темноте! По болоту! Это совсем сдуреть надо! Нас потом самих никто не найдёт. Что, до утра-то подождать не судьба, что ли?
   - До утра? А если человеку плохо? - Макс уже настроился решительно. - Нет, вы тут как хотите, а я пошёл. Не так уж и темно, между прочим, - добавил он, кивнув на выплывшую из-за облаков молодую луну, и похлопал себя по нагрудному карману, проверяя, на месте ли сотовый телефон. - Я, если что, позвоню. Вот и фонарик есть, так что нормально.
   Надев резиновые сапоги, Макс пошёл вокруг озера. Виталька хотел догнать и пойти с ним, но Алька не пустила:
   - Ты что, меня одну ночью в лесу хочешь оставить?
   - Залезай в палатку, - предложил брат.
   - Ну, конечно!
   - Тогда пойдём вместе.
   - Убей меня, не пойду!
   Виталька горько вздохнул и помешал угли в костре. Алька упрямая, как баран - не переспоришь.
   Прошло всего минут пятнадцать, и Макс позвонил. Виталька выхватил аппарат из кармана спортивных штанов и нажал кнопку.
   - Прикинь, Виталь, - донёсся до Альки его голос. - Я правильно сказал, что помощь нужна. Только это не солдат. Я НЛО нашёл. А пришелец рядом лежит, не двигается. В скафандре.
   - Ой, блин! - воскликнула Алька. - Хорош прикалываться! У тебя что сегодня, фантазия проснулась?
   - Да я не вру! - голос Макса в трубке стал обиженным. - Идите да посмотрите сами. Обходите озеро, а я вам фонариком посвечу. Тут вообще близко.
   - Вообще уже, блин, у Макса крыша съехала, - проворчала Алька.
   - Аль, ну что тебе, трудно, что ли? - не выдержал брат. - Пошли да посмотрим. Он же сказал, что близко. А уж если врёт, мы с тобой его тоже разыграем так, что добавки не попросит. Хороши приколы!
   - Ты что, веришь, что там НЛО?
   - Честно - не верю, - ответил Виталька. - Но проверить-то недолго. Если наврал, заставим посуду мыть! - осенило его.
   Обойдя озеро, брат и сестра увидели впереди свет фонарика. Макс не обманул: на болоте, подмяв несколько десятков тонких осинок, действительно приземлился довольно большой корабль, метров двадцать, наверное. Это была вытянутая сфера - как дыня. Сбоку спускался трап. Пришелец ростом ненамного больше метра неподвижно лежал у трапа среди болотных кочек. Скафандр и круглый стеклянный шлем поблёскивали в свете луны и фонарика. Рядом валялся предмет, похожий на маленький пистолетик. Виталька поднял, направил ствол вверх и нажал кнопку - над лесом и озером снова вспыхнул знакомый ярко-красный свет.
   - Ясно, - сказал Виталька. - Наверное, ещё жив, если стрелял.
   Ребята наклонились над неподвижно лежащим телом. Они думали, что делать дальше. Снять скафандр? А если воздух не подходит?
   Макс приподнял тело - вместе со скафандром оно было тяжёлым. Голова с прямыми русыми волосами бессильно висела, но глаза пришелец открыл. Самые обыкновенные глаза. Лицо вообще нормальное и для землян, только слишком худое. Губы шевелились, но через шлем не было слышно совсем. Руки тоже зашевелились. Пришелец приложил усилие, обхватил ладонями шлем и пытался открутить, но перчатки скафандра скользнули по стеклу.
   - Хочет снять! - догадался Виталька.
   Отвинчивали шлем вдвоем с Максом - привёрнут был крепко.
   - Спасибо, - прошелестел слабый голос пришельца. По-русски. Вот дела! Но хотя бы выяснить можно, что случилось. - Снимите скафандр, пожалуйста, - попросил пришелец.
   Макс разомкнул замок на горловине скафандра, расстегнул застёжку до пояса, и Виталька вытащил инопланетянина. На руках у Васильева бессильно висело исхудалое детское тело; из-под тонкого мягкого комбинезона выпирали суставчики и рёбра.
   - Пить хочу, - сказал ребёнок, снова теряя сознание.
   С собой воды не оказалось. Пошли до лагеря. Дошли без приключений; инопланетного ребёнка несли по очереди Виталька и Макс. Уложили в палатке, обложив одеялами. Алька принесла кружку с водой и ложку. Привели гостя в чувство и помогли пить. Всю пол-литровую кружку кроха выпила залпом и произнесла:
   - Теперь безопасно. Через два часа можно белковый коктейль. Это у меня на корабле.
   - Ты кто? - спросил Виталька.
   - Меня по-вашему зовут: Диана, - ответила девочка. - Я из семьи исследователей Земли, и наши базы почти все в России, вот я и знаю русский язык.
   - А что у тебя случилось? - спросил Макс.
   Диана попросила ещё воды и начала свой долгий рассказ.
   Группа исследователей несколько лет летела на Землю. Диана родилась уже в полёте, поэтому и имя ей дали земное, чтобы на базе не пришлось переучивать. По земным меркам ей семь лет. Учиться начала на биолога: на её родной планете Аваб общеобразовательная программа короткая, с шести-семилетнего возраста уже идёт специализация, и к десяти годам можно работать. Есть совсем немного профессий, которые получить можно только взрослым: врач, пилот, юрист и все, кто работает с оружием, с опасными предметами и вредными веществами.
   Земляне и авабчане - ближайшие соседи по Галактике. Ближе планет, населённых разумными существами, нет. Авабчане уже лет пятьдесят присматриваются к землянам, но в контакт вступать пока боятся. Их не устраивает, что на Земле, вроде бы цивилизованной планете, до сих пор идут войны. Пока исследователи с Аваба живут среди землян, ничем не выдавая своё инопланетное происхождение и изучая в подпольных лабораториях всё, что находят здесь интересного. Одно неудобно: космические корабли пока тихоходные, и очень много времени теряется в полётах туда и обратно. На родину своих предков Диана прилетит уже взрослой. Почта летает регулярно: скоростные беспилотные корабли носятся туда и сюда то и дело, но ещё не изобрели скоростной корабль, безопасный для перевозки людей, поэтому исследователям приходится довольствоваться письмами (звуковыми и видео в том числе) и посылками. Почтовые корабли привозят и новое оборудование, и удобную одежду земных фасонов, и образовательные программы. Когда родилась Диана, для неё прислали целый контейнер всего необходимого. Старшему брату, оставшемуся на Авабе, отослали видеозапись, чтобы посмотрел на сестрёнку.
   Корабль уже подлетал к Солнечной системе, когда случилось несчастье. Пришла почта; взрослые члены экипажа собрались у переходного отсека, чтобы принять груз и отправить на Аваб свои посылки.
   Приём почты - сложное мероприятие. Во-первых, поскольку открывается переходный отсек, всем, кто на корабле, без исключения необходимо надеть скафандры. Во-вторых, содержимое посылок сначала полностью проверяется в герметично закрытом контрольном отсеке, примыкающем к переходному; если что-то из груза внушает подозрение, то безжалостно отправляется обратно этим же почтовым кораблём. Дело в том, что в замкнутом пространстве корабля некоторые предметы и вещества, безопасные для условий планеты, могут представлять опасность. В-третьих, дети в контрольный отсек не допускаются: вдруг пришёл опасный груз. В-четвёртых, одновременно в контрольном отсеке не может находиться менее двух человек, но если команда состоит из шестерых и более - не больше трети экипажа.
   В тот злополучный день целых два правила были грубо нарушены: почту так ждали, что решили наплевать на предписания, и в тесноте контрольного отсека собрались все двадцать семь взрослых космонавтов, да ещё без скафандров. Даже у пульта управления дежурный не остался! Диана сидела в кресле у пульта одна, упакованная в скафандр: она сама на этом настояла. Больше детей на борту не было, она росла среди взрослых.
   Потом был какой-то удар, и Диана очутилась на полу. Её просто вышибло из глубокого кресла. На пульте выла сигнализация: сработала система пожаротушения.
   Когда Диана открыла контрольный отсек, пожар уже был затушен автоматикой. То, что она увидела, явно предназначалось не для детского взгляда: окровавленные и обожжённые тела тех, кого она знала с рождения, в том числе и её родителей.
   - А что это было? - спросил Макс.
   - Взрыв, - объяснила Диана. - Почтой нам везли химреактивы для лаборатории. Вероятнее всего, там какие-то упаковки разгерметизировались, а когда общую вакуумную упаковку вскрыли, от контакта с воздухом два несовместимых реактива и взорвались.
   Ого, удивился про себя Виталька. Ребёнок не хуже взрослого владеет научной терминологией. Вот это у них на Авабе образование. Здесь бы такое.
   Потом Диана удивлялась, как у неё получилось действовать спокойно и без промедления. Она покрутила регулятор гравитации в отсеках; невесомость включать не стала, чтобы находящиеся на борту предметы не летали по воздуху, а просто сделала силу притяжения маленькой, чтобы легко перетаскать пострадавших в блок анабиоза. Это надо было сделать быстро, пока они ещё живы, и включить охлаждение. В состоянии анабиоза она их привезёт на Землю, а там безопасно: медицина на Авабе развитая, среди исследователей Земли есть очень хорошие врачи, и оборудование почта поставляет вполне приличное.
   Когда Диана захлопнула дверь блока анабиоза, то обнаружила, что беда не приходит одна. У неё не хватило сил снять шлем. Как ни билась - бесполезно. Эта конструкция вообще-то создавалась с благими намерениями; чтобы невозможно было неосторожным движением по ошибке разгерметизировать скафандр в опасных условиях, отвинтить шлем можно было только двум взрослым; меньшему усилию он не поддавался. Но сейчас эта предосторожность сработала против Дианы. До Земли лететь дней восемь, а в шлеме невозможно есть и пить. Хорошо ещё, что там есть система регенерации кислорода; дышать можно. Голодать организм может долго, но вот как не пить? Долетит ли она живая? Ведь от неё зависят ещё и жизни пострадавших космонавтов. Надо, надо выжить, даже если это невозможно!
   Все следующие дни были пыткой. Еды на корабле было более чем достаточно, воды тоже. Но Диана могла только смотреть на всё это изобилие. Она брала в руки упаковки с едой, наливала воду и переливала её из чашки в чашку, глядя на прозрачную струю. Она как будто медитировала на продукты и воду, вбирая их энергетику. Корабль летел на автопилоте, но впадать в анабиоз нельзя; даже за восемь дней не исключается возможность ещё какого-нибудь происшествия. В анабиозе она бы не успела, возможно, даже почувствовать голод и жажду. Но уж если ни одного пилота, кроме неё, нет (она - пилот! Уже, хотя раньше двадцати авабских лет, то есть двадцати трёх земных, это не положено!), значит, надо оставаться в сознании и терпеть. От усталости и голода она засыпала прямо в кресле у пульта, и ей снилась еда. Во сне Диана жадно пила и ела, а просыпалась разочарованная: её голодные мучения ещё не закончились.
   Вот и околоземная орбита. Надо набрать координаты базы, это в сибирской глуши. Авабчане живут, как в обыкновенной деревне: там стоят простые бревенчатые дома, медпункт, магазин и даже маленькая школа. Но когда Диана привстала с кресла, чтобы набрать координаты, голова закружилась, и она упала в обморок, нажав при падении на пульт кнопку экстренной посадки. Корабль сел в том месте, над которым пролетал. Только Диана поняла это слишком поздно, когда уже выползла из корабля и не увидела встречающих. Кругом был заболоченный лес. Подняться по трапу в тяжёлом скафандре не хватило сил. Тогда она дважды выстрелила из ракетницы, висевшей на скафандре. Делать это на чужой территории нельзя, но ей не хотелось умирать. К счастью, сигнал заметили, и теперь она в безопасности. Надо поесть и лететь на базу.
   - Ладно, сейчас отнесём тебя на корабль, - сказал Виталька. - Тебе не холодно в этом?
   - Нет, комбинезон с климат-контролем, - ответила Диана. - В нём не холодно и не жарко. И самоочищающийся. Можно не мыться и в туалет не ходить. Хотите, вам подарю такие. Удобно, когда условий нет. В скафандре без него страшно представить, что было бы.
   - Да уж! - пришла в ужас Алька.
   Когда Макс и Виталька по очереди несли Диану к кораблю, уже начинало светать. Алька открыла тяжёлый люк и вошла, а мальчишки вдвоём помогли Диане подняться по трапу. Инопланетянка тут же кинулась к шкафчику с едой. Она вытащила бутылочку с белой жидкостью и отпила из неё мелкими глотками примерно сто пятьдесят граммов.
   - Сегодня днём я это допью, - сказала она, - а вечером можно будет уже что-нибудь съесть. Хотите, можете нашу еду попробовать. У нас рацион похож на земной, мы же сюда летели.
   Гости съели по упаковке котлет с овощами. Нормально, вкусно. Запили коктейлем - таким же, что пила Диана. Похоже на молоко, только погуще.
   Прошлись по всем помещениям корабля, кроме закрытой камеры анабиоза. Два этажа; не просторно, конечно, но пространство организовано удобно. У Витальки загорелись глаза, когда он увидел прекрасно оборудованную лабораторию. Диана предложила всем выбрать самоочищающуюся одежду, кому какая понравится. Земляне, кроме нижнего белья, выбрали подходящие по размеру джинсы, майки и куртки земных фасонов: инопланетяне не забывали следить за местной модой. Если хозяин ещё растёт, эти удивительные вещи растут вместе с ним; к тому же они не изнашиваются. Ещё гости получили в подарок от Дианы по две пары обуви с климат-контролем: с виду вполне земные полуботинки в классическом стиле и яркие кроссовки.
   - Возьми нас с собой, познакомь с вашими, - попросил Виталька.
   - Не могу, - вздохнула Диана. - Если к нам попадёте, то вас обратно не выпустят. Секретность. Так что будем прощаться. Если меня запеленгуют здесь вместе с вами, то не вырветесь. А так я ничего не скажу, пусть думают, что меня никто не видел.
   Макс достал свой навороченный мобильник с видеокамерой и снял на память Диану, себя и друзей на корабле.
   - А если увидят, что скажешь? - спросила она.
   - Скажу, что монтаж такой прикольный. Память-то сохранить хочется.
   - Я вас не забуду, - сказала Диана, прощаясь.
   Земляне спустились по трапу на болотные кочки.
   Диана помахала рукой и отошла от люка. Трап въехал внутрь, дверь закрылась, и корабль из серого матового сплава в розовых бликах восходящего солнца плавно взлетел и скрылся в редких светлых облаках.
   Погода - как на заказ. Можно пойти отоспаться и продолжать наслаждаться отдыхом на природе.
   - Что ж мы не догадались Дианке телефоны оставить! - всплеснула руками Алька. - Как она долетит? Хоть позвонила бы и сообщила.
   Они дошли до палатки и уже начали укладываться, когда Виталькин телефон зазвонил. Номер Васильев раньше не видел. В трубке раздался знакомый детский голос:
   - Привет, Виталька! Скажи Альке и Максу, что я уже на базе. Всё нормально, мне уже хорошо! Долго говорить не могу. У нас здесь сейчас суматоха, раненых таскают, вот я и звоню, пока всем не до меня. По этому номеру не звони, опасно, и ребят, и меня подведёшь. Сама буду звонить, когда смогу. Ну, пока!
   - Погоди! - крикнул Виталька. - А номер мой откуда?
   - Макс на корабле записную книжку потерял. Хорошо, что я нашла, а не кто-нибудь из наших. Привезу и отдам, когда смогу. Ладно, пока, сюда идут!
   - Счастливо, пока, - улыбнулся Виталька.
   Диана улетела, а Васильевы и Макс ещё день и ночь провели у лесного озера. Серёжка Решетников ничего не присочинил: место для отдыха действительно оказалось отличное, несмотря на болота и комаров. В озере караси водились размером со сковородку, предусмотрительно захваченную из дома Максом. Насобирали и грибов; часть пожарили и съели с картошкой, а оставшиеся забрали домой.
   Родителям сказали, что отдыхали у озера, но не стали уточнять, у какого. Пусть думают, что это озеро вдоль ограды аэродрома, куда ходят отдыхать многие жители посёлка авиастроителей. О встрече с инопланетным разумом решили никому ничего не говорить, хотя это было нелегко, слишком яркое осталось впечатление. Ещё и гордость переполняла: всё-таки по чистой случайности, появившись в нужное время в нужном месте, двадцать восемь человек спасли.
   Теперь, выходя на улицу, ребята задумывались: возможно, в этой городской толпе есть авабчане. По внешности их не вычислишь. Никаких особых примет нет. Даже имена они носят земные. Вероятно, и фамилии, и отчества есть, и документы здешние. Интересно, чем это всё кончится? Будет ли наконец контакт?
   Восемнадцатого июня Васильевы и Макс возвращались со школьной отработки и увидели на скамейке перед своим подъездом Диану. Она ничем не отличалась от обыкновенной земной девочки: в топике с иностранной надписью "Гламур", в джинсах с вышивкой и стразами, в спортивных тапочках, напоминающих китайские с рынка. На шее - мобильник в розовом корпусе, рядом на скамейке - небольшой ранец, тоже розовый.
   - Привет! - обрадовалась Диана. - Хотите побывать в космосе?
   Ещё бы не хотеть!
   - У нас есть время до шести вечера, - продолжала авабчанка. - Корабль спрятан в лесу за аэродромом. Через сорок минут мы будем в космосе. Полетаем по Солнечной системе, и обратно.
   - Тебе разрешили взять корабль? - удивилась Алька.
   - Если честно, я его угнала, - созналась Диана. - Но это всё равно никто не заметит. Он был спрятан в тайге за деревней и ещё долго никому не понадобится. За мной тоже не следят. Некому. Все взрослые в подземном бункере раненых выхаживают. Прилетим, я его поставлю на место, где был, и в деревню спать приду. Если спросят, скажу, что гуляла по тайге.
   - Хочешь сказать, что тебе поверят? - усомнился Макс. - В таком виде по тайге? Тебя бы давно комары съели. А там ещё и мошка, это ещё хуже.
   Диана повертела в руке мобильник и хитро улыбнулась:
   - Думаете, телефон на Земле делали? Нет, наш! В него встроено пугало для насекомых. Ультразвуковое. В радиусе трёх метров никаких насекомых.
   И верно. Пока Васильевы и Макс шли по берегу озера вдоль ограды аэродрома к лесу за деревней Орловские Дворики, ни на кого не сел ни один комар. Шедший впереди Виталька обратил внимание, как с тропы стремительно убегали муравьи.
   Когда ребята вошли в лес, земляне почувствовали неясный нарастающий страх. Хотелось развернуться и убежать отсюда. Диана засмеялась:
   - Это такая защита, не бойтесь. Это нужно, чтобы к кораблю никто не смог подойти. Сейчас, - она сунула руку в ранец, - вот, я её уже выключила. Видите, вон там за деревьями корабль. Сейчас полетим.
   Инопланетянка вынула из кармана маленький пультик и нажала на кнопку. Люк открылся.
   Ребята вошли, заняли указанные Дианой места перед корабельным пультом управления и пристегнули ремни. Диана потянула на себя рычаг с оранжевой рукояткой; вероятно, это был штурвал, потому что на большом горизонтальном экране новоявленные космические туристы увидели уходящую вниз Землю. Были ещё верхний горизонтальный экран под потолком кабины, один вертикальный над пультом, два боковых, и на задней стенке кабины висел экран заднего вида. Впечатление, будто кругом иллюминаторы, хотя снаружи корпус был сплошным; кроме люка, никаких отверстий.
   - Кругом камеры? - спросил про экраны Виталька.
   - Не камеры, - ответила Диана. - Это грависканеры. Они считывают гравитационные поля - планет и звёзд тоже - и переводят в изображение. Самый достоверный вид космоса.
   - Так вот почему я звёздное небо не узнаю! - догадался Виталька. - Мы же своими глазами видим его "с опозданием" на миллионы и миллиарды лет; свет-то распространяется медленно. А здесь, смотрите, совсем другие созвездия.
   - Да, подтвердила Диана и увеличила изображение. - Вот, смотрите. Туманность Андромеды. А вот Магеллановы облака. Они тоже недалеко от нашей Галактики.
   Диана выключила свет в кабине, и гости с Земли с восторгом вглядывались в звёздное небо, а маленькая временная хозяйка корабля рассказывала всё, что помнила на эту тему. Диана сразу сказала, что в астрономии она не сильна, но чему её учили по обязательной учебной программе, рассказать может.
   Земляне с восхищением рассматривали виды Солнечной системы, когда внезапно изображение с экранов пропало и взвыла сирена.
   - Что такое? - раздался из темноты встревоженный голос Дианы. - Этого быть не могло! Неужели корабль вышел из строя?
   Она нащупала на пульте кнопку и включила свет в кабине, а потом - монитор бортового компьютера. Несколько минут она читала появившийся текст, а затем выдала неутешительную новость.
   Оказывается, путешественники столкнулись с каким-то космическим аномальным явлением. Корабль попал в мощный вихрь, который несётся в неопределённом направлении - аппаратура не успела зафиксировать. Скорость огромная, измерительные приборы зашкалило. К тому же сильное вращение. Экипаж корабля спасён от неминуемой гибели в результате перегрузок только бортовым гравитатором, поддерживающим постоянно в помещениях одну и ту же гравитацию - как на Авабе, а значит, почти земную. Ребят даже не тряхнуло, когда корабль был затянут вихрем. Куда их сейчас несёт, когда это кончится и как возвращаться, сейчас сказать невозможно. Остаётся ждать.
   Жизням путешественников ничто не угрожает - система жизнеобеспечения корабля автономна и рассчитана на безотказную работу в течение нескольких человеческих жизней (а авабчане живут больше тысячи лет). Энергообеспечение корабля вообще вечное. Аккумуляторы ловят энергию, рассеянную в окружающем пространстве. Скучать тоже не придётся: в компьютере множество прекрасных обучающих программ, все их пройти невозможно, но выбор на любой вкус. Одно только плохо: дома ведь потеряют... И сообщить ничего нельзя, связи такой мощности на борту нет.
   Алька и Макс запаниковали. Диана ушла на кухню и подмешала успокоительное средство в сок, который дала им выпить. Они через некоторое время изъявили желание пойти спать.
   Что касается Витальки - он хоть и был не в восторге от создавшейся ситуации, но решил выжать из потерянного времени максимум пользы и попросил Диану научить его говорить на её языке. Диана обрадовалась и заговорила по-своему, переводя каждую фразу. Благодаря Виталькиной стопроцентной памяти через несколько часов они уже болтали почти свободно, лишь иногда Васильев не мог подобрать нужное слово и спрашивал.
   Шли дни, а корабль по-прежнему несло вихрем, и приборы не фиксировали никаких изменений. Время отслеживали по единственному не разрядившемуся Дианиному сотовому, который не нуждался в подзарядке - он питался энергией торсионных полей. Макс, успокоившись, заинтересовался космической техникой и не вылезал из-за компьютера, изучая историю создания авабских космических кораблей и их устройство. Язык Рябинину давался с трудом, но Диана помогла Максу выучить алфавит и научила пользоваться словарём. Русский язык изучали все космонавты, летевшие на земную базу, и в обучающей программе словарный запас был огромный: с различными жаргонами, с научными терминами и даже фразеологизмами. Учили авабчане в общих чертах и английский - он же практически международный.
   Алька читала просто историю планеты - знакомилась. Тоже со словарём.
   На корабле был маленький, зато хорошо оборудованный спортивный зальчик; мальчишкам понравилось там заниматься, а глядя на них, и Алька втянулась. Диана не была фанаткой спорта, но какие-то упражнения для здоровья делала каждый день - видимо, так её приучили с раннего возраста.
   Прошло семь недель, и однажды, проснувшись первым, Макс увидел на экранах обзора звёздное небо. Обрадовавшись, он вбежал в спальню и крикнул:
   - Подъём! Я видел звёзды! Мы вышли из вихря!
   Остальные проснулись и поспешили вместе с ним в кабину. Оглядев звёздное небо на всех шести экранах, Диана вздохнула:
   - Не узнаю пейзаж. Куда мы попали, ещё надо выяснить. Но домой мы своим ходом не вернёмся - это точно. Если только есть ещё и встречный вихрь. Но вероятность - сами понимаете. Найти обитаемую планету тоже непросто. Возможно, нам так и придётся всю жизнь мотаться по Галактике. Если это вообще наша Галактика, а не какая-то другая.
   - Эх, и ни фига себе счастье, - проворчал Макс и потыкал в кнопки на пульте. - В памяти компьютера же есть карта Галактики? Вот сейчас и сделаем запрос, где мы находимся.
   Запрос обрабатывался долго. Ребята уже успели сходить на кухню, набрать себе еды на завтрак и вернуться к пульту, когда компьютер соизволил выдать результат.
   Весьма неутешительный результат. Путешественников занесло на противоположную сторону Галактики. Долететь до дома на современной технике нереально: миллионы лет уйдут. Значит, надо искать другой возможный выход. Настроить компьютер на поиск звёзд, по параметрам близких к Солнцу, а потом с помощью грависканеров определить, есть ли там подходящие для жизни планеты. И даже если найдутся планеты с нужными условиями, ещё не факт, что разумные существа там есть. Лотерея, в общем. Хотя и так лучше, чем совсем никак. Опускать руки сейчас нельзя, надо хвататься за любую возможность.
   Задав компьютеру новую задачу, Диана и Макс обернулись к Альке и Витальке.
   - Будем ждать? - спросил Васильев.
   - Будем, - подтвердила авабчанка.
   - Ну что же, поучусь ещё, - смирился Виталька. - Только что я буду делать, когда учебные программы закончатся?
   - Вот как раз этого не надо бояться, - улыбнулась Диана. - Их столько, что даже твоя память никогда не осилит. Вообще, Виталь, ты молодец. Смотрю на тебя, и тоже хочется нормально жить. А ведь мне на самом деле ужас как страшно!
   - Мне тоже, - присоединилась Алька. - А родители, наверное, с ума сходят. Думают, что нас в живых давно нет.
   - А я у мамки вообще один, - добавил Макс. - У неё совсем никого не осталось.
   - Знаете, - резонно заметил Виталька, - мы им сейчас ничем помочь не можем. Поэтому давайте не будем добивать себя всякими нехорошими домыслами. Будем жить, как можем. Ведь мы живы, это самое главное. Значит, не всё потеряно. Пусть они, все наши то есть, хотя бы интуитивно почувствуют, что у нас всё хорошо.
   - Ты думаешь, интуиция поможет, когда такое горе? - возмутилась Алька.
   - Аль, хватит! - жёстко оборвал её брат. - Ты можешь предложить лучший выход? Нет! Тогда ищем подходящую планету и летим на разведку, а в полёте живём так нормально, как только сможем. Да, Макс?
   - Куда ж деваться, - вздохнул Рябинин. - Жить надо.
   До системы ближайшей подходящей звезды лететь нужно было около трёх недель. Что же, не так уж много. Грависканер нашёл там четыре планеты, притяжение одной из которых было близким к земному. Это вселило оптимизм. Какой там климат, ребята даже боялись пока загадывать. Они просто летели и ждали.
   Не прошло и недели, как на пульте сработала сигнализация. Прямо по курсу движущийся навстречу объект. Девочки примчались к пульту из лаборатории, а мальчишки из спортзала. Диана увеличила изображение, и все четверо безумно обрадовались: им навстречу шёл большой корабль. Его скорость была значительно больше, чем у их корабля.
   Макс подсел к пульту и начал уходить от столкновения. Но неизвестный гигант продолжал идти прямо на них. Тогда Макс включил экстренное торможение. Незнакомый корабль тоже снизил скорость; в его носовой части раздвинулись створки, и кораблик четверых путешественников оказался внутри гиганта. Створки закрылись, и вспыхнуло несколько прожекторов.
   Диана быстро оценила показания приборов - за бортом атмосферное давление и состав воздуха были пригодны для жизни.
   - Выходим? - обернулся к Диане Виталька. Она кивнула.
   - Выходим, - согласился Макс. - Другого выхода всё равно нет.
   Алька привыкла возражать мальчишкам, но на этот раз она не стала спорить.
   Трап опустился на тёмный матовый пол помещения размером с футбольное поле. Виталька сбежал вниз первым, за ним сошли Макс, Диана и Алька. Справа в луче света появилась крупная человеческая фигура в жёлтом комбинезоне с оранжевыми светящимися нашивками. Руки человека были разведены в стороны.
   Первой сориентировалась Диана. Она подняла обе руки и помахала ими над головой. Этим жестом она показывала, что в руках нет ничего опасного. Земляне дружно последовали её примеру.
   Инопланетянин крикнул что-то на неизвестном языке, а через пару секунд его голос прозвучал прямо в головах гостей:
   - Вы дети?
   Земляне хотели возразить, но Диана честно ответила:
   - Да, дети. Мы потерялись.
   - Есть здесь взрослые? - уточнил незнакомец.
   - Никого больше нет.
   - Эилам, Гуиам, подходите, безопасно!
   - Уикам, не забывай в нужное время отключать дешифратор, - напомнил человек в таком же жёлтом комбинезоне, только с ярко-синими люминесцентными нашивками. - Незачем пугать детей лишними разговорами.
   - Нас не так-то просто напугать, - возразил Виталька.
   Дальше ничего из того, о чём говорили между собой хозяева корабля, гости не поняли. Вероятно, Уикам отключил аппарат-переводчик, который человек с синими нашивками назвал дешифратором. Ребята только запомнили, что с оранжевой нашивкой на груди - Уикам, с зелёной - Гуиам, а со светящейся синей - Эилам. Похоже было на то, что Эилам - главный из них, потому что его интонация была более жёсткой, а Уикам и Гуиам внимательно смотрели на него, ловя каждое слово.
   Все вместе прошли наверх, к пульту управления большого корабля. Как ни странно, кабина оказалась ещё меньше, чем на маленьком кораблике авабчан. Экран обзора там был один - панорамный.
   Эилам сел в кресло у пульта и обернулся к остальным, которые разместились на длинном диване вдоль задней стенки кабины. Максу стало не по себе от пронзительного взгляда светло-серых глаз инопланетянина. Алька тоже чувствовала себя неуютно. Только в глазах Витальки и Дианы не было ничего, кроме любопытства.
   - Вы помните, откуда прилетели? - спросил Эилам.
   - Конечно, помним. Диана с Аваба, а мы с Земли, - ответил Виталька.
   Макс неодобрительно покачал головой, но Васильев не понял, к чему клонит его друг.
   - Можете показать это на карте Галактики? - Эилам повернул к ребятам монитор, расположенный прямо над пультом на подвижной ножке, и вывел на экран карту.
   - Попробуем, - вздохнула Диана, напряжённо вглядываясь в возникшее изображение, но, похоже, расположение звёзд было для неё тёмным лесом. - Нет, не узнаю.
   - Дайте, я посмотрю, - придвинулся к монитору Виталька. - Это можно поворачивать?
   Эилам показал рычаг на пульте. Вероятно, это было местное подобие компьютерной мыши. Виталька долго поворачивал изображение Галактики, пока оно не совпало с тем, что показывала ему Диана в тот день, когда они вышли из таинственного космического вихря.
   - Вот, я нашёл! - обрадовался Васильев. - Мы сейчас примерно здесь, - он ткнул пальцем в монитор. - А прилетели отсюда. Наши планеты вот - здесь Земля, а здесь Аваб.
   - Не может быть! - возмущённо крикнул Гуиам. - Ты, парень, или что-то перепутал, или врёшь. На твоём месте было бы лучше сказать правду.
   - Внимательнее подбирай выражения, Гуиам, - поморщился Эилам. - Детей не надо запугивать. Сейчас они успокоятся и вспомнят всё, как есть на самом деле.
   - Я точно это помню, - уверенно ответил Виталька. - У меня память абсолютная.
   - Да ты ещё и хвастун, - сердито прокомментировал Гуиам.
   Командир снова одёрнул его, сказав несколько слов, из которых гости поняли только имя. Зато они догадались, что, во-первых, Эилам ругает Гуиама за чрезмерную болтливость, а во-вторых, что дешифратор может работать и в одну сторону: хозяева понимают гостей, а гости хозяев - только тогда, когда те хотят им что-то сказать. Виталька был третьим, кого посетило нехорошее предчувствие. Он стал сомневаться, правильно ли сделал, что показал планеты на карте. Лишь Диану не насторожило, что хозяева недоговаривают. Она была спокойна, потому что рассуждала просто: наверное, взрослые считают, что не всё можно говорить при детях.
   Поговорив с подчиненными, Эилам спросил у Витальки:
   - Так ты точно уверен, что вы прилетели именно отсюда?
   - Вообще-то я на память не жалуюсь, - начал осторожничать Виталька, - но, может быть, и правда перепутал. Если, например, есть место с похожим расположением звёзд...
   - Сомнительно, - возразил отмалчивавшийся до этого момента Уикам. - Звезды в Галактике расположены, можно сказать, хаотично. Если не считать полос, оставшихся от завитков спирали. Поэтому найти два одинаковых рисунка звёздного неба, по сути, нереально. - Он протянул руку к пульту, дал увеличение и торжествующе воскликнул: - Ну вот, что я говорил! У мальчика действительно очень хорошая память. Он показал нам вот эти звёзды - так и есть, они обе карлики. Значит, на их орбитах теоретически могут существовать планеты, пригодные для появления формы жизни, похожей на нашу. А практически - она там и есть! Дети на самом деле прилетели оттуда.
   - Но тогда я вообще ничего не понимаю, - картинно поднял руки над головой Эилам.
   - Почему? - удивился Гуиам.
   Командир снова сказал ему несколько непонятных резких слов и обернулся к ребятам.
   - Значит, так, - уверенно произнёс он. - Вы летели на скоростном корабле. Где-то недалеко сделали остановку, и вы, не спросив разрешения у взрослых, взяли этот нескоростной кораблик и улетели на нём покататься. И заблудились. Да?
   - Не совсем так, - поправила Диана. - Мы улетели не со скоростного корабля, а с Земли.
   Эилам расхохотался:
   - Не умеешь врать - не обманывай! С вашей Земли вы летели бы миллионы лет. Эта посудина не может развить хорошую скорость.
   - Нас унесло каким-то вихрем, - объяснила Диана.
   - Хорошо, тогда где же этот вихрь?
   - Мы не знаем.
   - Вот видите, ребята, значит, всё-таки я прав. Этот большой корабль должен быть недалеко. Они наверняка вас потеряли и не могут далеко улететь, пока не найдут. У тебя, - кивнул Эилам Витальке, - память хорошая, если ты в огромной Галактике так удачно отыскал звёзды-карлики. Подойди к компьютеру - вот, садись, - и нарисуй нам этот корабль.
   Виталька не стал садиться в кресло.
   - Зачем рисовать то, чего нет, - сказал он. - Диана сказала правду: мы летели своим ходом, и нас принесло вихрем. Откуда он взялся и куда делся, мы не знаем.
   - Вот упрямые дети, - устало вздохнул Эилам. - Мы же всё равно проверим. Если боитесь, что вам достанется от старших за самовольную прогулку, мы заступимся за вас. Думаю, что договоримся. Они же, наверное, искали братьев по разуму, а здесь мы. Едва ли вам попадёт за то, что встретили нас.
   - Вы только потратите зря время, - подтвердила Виталькины слова Диана. - Мы бы не стали врать, если бы нас искали здесь и волновались. Правда, нас на самом деле ищут. Только не здесь, а на Земле. Мы же сбежали оттуда уже очень давно. У меня даже один зуб успел смениться.
   - Командир, - осторожно подал голос Уикам, - я думаю, что это именно тот случай, когда надо пойти к начальнику службы и взять разрешение на "Разведчик-3".
   - Сколько раз тебе нужно говорить, - сердито отозвался Эилам, - что дешифратор надо вовремя...
   Уикам щёлкнул выключателем прибора, и гости снова перестали понимать, о чём идёт речь. Хозяева обсуждали что-то достаточно бурно, местами даже весело. Потом Гуиам пощёлкал кнопками на пульте, и на мониторе возникло изображение корабля Дианы: общий вид и в разрезе в нескольких плоскостях. Рядом с картинкой бежали ряды незнакомых знаков - инопланетный текст, вероятно, с цифрами. Виталька, не отрывая взгляда, внимательно следил за бегущей строкой. Гуиам комментировал рисунки и надписи. "Наверное, он бортинженер", - подумал Васильев. Эилам и Уикам слушали комментарии Гуиама и переглядывались, иногда посмеиваясь.
   Разговор местных был долгим. Макс, Алька и Диана успели заскучать. Один Виталька слушал с большим интересом; у девочек и Макса сложилось впечатление, что он понимает разговор.
   Затем Эилам поднялся с места и что-то сказал Уикаму. Тот включил дешифратор и обратился к гостям:
   - Идите за мной, я вас покормлю, и отдыхайте.
   Еда ребятам понравилась: фрукты и что-то напоминающее йогурты. Уикам показал закрытую крышкой нишу в стене:
   - Мусор бросайте сюда.
   Он сам выбросил в нишу пустые пакеты и баночки и ушёл, оставив для гостей большую пластиковую корзину с разными незнакомыми фруктами.
   Макс по просьбе Витальки вынул из кармана записную книжку - ту самую, благодаря которой Диана нашла телефон и адрес Васильевых. Виталька быстро нацарапал в ней ручкой и показал Диане, Альке и Максу, а они в изумлении прочитали: "Молчите о важном! Нас слышат. Все дружно изображаем ребячество и веселье. Нельзя показывать, что нас что-то беспокоит".
   А вслух Виталька громко сказал:
   - Кто не хочет спать? Давайте поиграем в записки.
   Алька и Макс с восторгом - он даже не понял, напускным или искренним, - согласились.
   Они хорошо знали эту игру - она действительно была увлекательной. Диана тоже присоединилась.
   Виталька написал небольшой текст, пропустив в нём все прилагательные. Остальные участники, не зная, о чём текст, по очереди принялись диктовать любые прилагательные наобум. Получилось следующее: "Мы с Максом в одно противное утро поехали ловить дурацкую рыбу. Мы отъехали на несчастной лодке на середину помойной реки. Там Макс закинул придурочную удочку и поймал деревянную рыбу. На сопливом берегу мы стали её жарить на тупом огне. Потом я забросил абрикосовый спиннинг и вытащил противотанковую щуку. Вдруг подъехал зубастый рыбнадзор и оштрафовал нас на тысячу обкуренных рублей. Так закончилась наша кислотная рыбалка".
   Алька, Макс и Диана исправно хохотали, однако по их глазам Виталька понял, что они не на шутку встревожены. Он взял из корзины крупный оранжевый сладкий фрукт и, пока жевал его, незаметно сунул в рот первую записку - с предупреждениями о молчании - и тоже сжевал. Запил всё йогуртом и обратился к сестре и друзьям:
   - Давайте спать. Всё обошлось, нас спасли, теперь нам надо хорошо отдохнуть. - И, красноречиво прижав палец к губам, спросил: - Все поняли? Спать прямо сейчас!
   Все поняли: нельзя болтать лишнего. А поспать и впрямь не помешает.
   Кровати располагались вдоль стен и были узкие, но мягкие, с бортиками-сетками. Да ещё все четверо порядком устали. Усталость накопилась за весь их долгий полёт в постоянном беспокойстве от неопределённости. А сейчас, несмотря на то, что здесь так много всего подозрительного, всё-таки рядом люди; значит, можно хорошенько отдохнуть, а потом надо думать, как приспособиться к новым условиям.
   Макс и девочки спали крепко, а Виталька через некоторое время проснулся от шороха шагов и открыл глаза. Недалеко от входа в спальню он увидел одного из хозяев корабля и постарался изобразить радость:
   - Уикам! Можно, я с вами в кабине посижу? А то мне не спится.
   - С нами? - удивлённо переспросил Уикам. - Но Эилам и Гуиам ушли спать. Они просили не беспокоить их до прибытия на орбиту.
   - Хорошо, тогда с тобой можно посидеть? - спросил Виталька, про себя отметив, что, похоже, среди местных не принято обращаться на вы к старшим.
   - Посиди, - зевая, ответил Уикам. - Пойдём к пульту, а то одному скучно. Мы уже подлетаем, но пока на орбите неизвестно сколько провисим. Передам доклад Эилама начальству и буду ждать. Долгое это дело. Пока начальники всех рангов между собой договорятся... Вот совсем некстати время уже нерабочее. Если у кого-то одного из начальников связь выключена, придётся висеть на орбите до завтра. Сначала доложим, потом будем ждать решения. Скучно это всё. Нам бы уже утром с дежурства домой пойти, но если мы вас нашли, нам с вами и разбираться. Хорошо бы начальник согласился дать "Разведчик-3". Нам бы тогда не только дали премию за вас. Ещё бы и командировку оплатили. У нас такое правило: кто обнаружил, тем и лететь разбираться.
   - В чём разбираться? - насторожился Виталька.
   - В том, что обнаружили, - улыбнулся Уикам.
   - А с нами вы как хотите разбираться?
   - Домой везти, как же ещё. Всё и так ясно: если это правда про вихрь, и большого скоростного корабля поблизости нет, тогда надо лететь на "Разведчике-3" к звёздам, на которые ты указал, и искать там ваши планеты. Заодно и познакомимся сразу с двумя цивилизациями. Это будет интересно. Так, мы на орбите! Надо отправить доклад.
   Уикам пощёлкал кнопками, и сообщение отправилось, как он пояснил, непосредственному начальнику Эилама. Прошло несколько минут. Ответа не было.
   - Так я и знал, - грустно улыбнулся дежурный. - Связь выключена, отдыхает начальник. А с правительством связываться без его ведома мы не имеем права. Так что кружим по орбите до завтра. Ещё счастье, что не выходные впереди, а то бы три дня здесь кувыркались.
   Они проговорили почти всю ночь. На радость Витальки, Уикам оказался очень словоохотливым. Дежурный с удовольствием рассказывал всё, о чем Виталька его спрашивал. Он рассказал, что их планета называется Нибс, и много интересного говорил о природе, климатических поясах, городах и сельской местности, об образе жизни нибсиан, о политике, экономике, технике. Историю он знал не очень хорошо, но и её вкратце рассказал. Только о себе и товарищах, как показалось Витальке, Уикам говорил не вполне откровенно. Хотя кое-что было понятно. Детство - самое обыкновенное, как у большинства. Закончив учиться, Уикам пошёл работать в службу безопасности Нибса и до сих пор занимается охраной планеты и космической разведкой. Задача несложная: суточные дежурства на сторожевом корабле. Три корабля крутятся по нибсианской орбите и разведывают обстановку. Чувствительные корабельные грависканеры фиксируют всё происходящее в радиусе около четырёх световых дней. Если в этом радиусе появляется предмет, размер которого представляет опасность при прямом столкновении с Нибсом, охранники летят проверять, что это за предмет. Чаще всего это астероид; на него запускают зонд, проверяют состав на наличие полезных ископаемых, и если они есть, то начинается разработка. На место вылетает уже промышленный корабль с необходимым оборудованием на борту. Если же ничего полезного не нашли, астероид направленным взрывом отсылают в другую сторону сами охранники.
   Вот и сегодня, заступив с утра на дежурство, Эилам, Уикам и Гуиам приняли сигнал о движущемся к Нибсу неизвестном объекте. Смутила слишком большая для астероида скорость.
   Встреча здесь с тихоходным космическим кораблём была неожиданностью. Вблизи нет обитаемых планет. Поэтому сначала и искали базу - скоростной корабль, с которого ушёл этот тихоход. Однако, ко всеобщему удивлению, кораблик оказался примитивным, даже без временных выравнивателей, которые должны удерживать время на борту такое же, как за бортом. Без выравнивателей время на борту при скорости, близкой к световой, течёт медленнее, а при сверхсветовой поворачивает в обратную сторону. Скорость этого кораблика не дотягивает даже до световой. На Нибсе давно уже такой техники нет. А на новейшем и самом скоростном на данный момент корабле "Разведчик-3" можно доставить землян и авабчанку домой за несколько дней - семь-восемь примерно.
   - Нам всем вместе надо на Землю, - сказал Виталька. - Диана хоть и авабчанка, но улетела она с базы на Земле. На Авабе её даже никто не знает. Она родилась в космосе, в экспедиции.
   - Отважные люди эти исследователи, - удивился Уикам. - Дети у них рождаются прямо в полёте. Я тоже знаю один такой случай - мой сын...
   Уикам вдруг испуганно замолчал, и его глаза заметались из стороны в сторону.
   - Что сын? - насторожился Виталька.
   - Нет, - продолжал нервничать Уикам. - Нет у меня никакого сына, это дешифратор что-то перепутал.
   Но Виталька догадался, что сын есть или, по меньшей мере, был, но почему-то Уикам боится о нём говорить. Может быть, это внебрачный сын? Хотя Витальке это знать было незачем. Он попросил Уикама показать ему местный алфавит. Запомнил Васильев, как всегда, легко. С помощью Уикама он открыл в компьютере толковый словарь и попросил дежурного прочитать, чтобы перевести дешифратором языков, несколько статей. Виталька делал вид, что сам ничего не понимает, хотя на самом деле после долгого разговора он научился более-менее понимать язык, сопоставив речи охранников с переводами, выдаваемыми дешифратором. Но он пока не сумел дословно по памяти перевести всё то, что говорили охранники при выключенном дешифраторе. В их разговорах ещё оставалось много белых пятен; это Виталька и хотел прояснить.
   Но вдруг нестерпимо захотелось спать. Уикам сказал, что скоро утро, и пообещал разбудить, когда решится вопрос с "Разведчиком-3"
   Спал Виталька недолго, но крепко. Он первым проснулся, когда Уикам вошёл в спальню и объявил, что сейчас они идут на посадку, а завтра стартуют. Как и добивались, на "Разведчике-3".
   Ребята ожидали, что катер, на котором они с охранниками улетели со сторожевого корабля, зайдёт на посадку в большой многолюдный космопорт, но ошиблись. Катер сел на маленькую, меньше футбольного поля, площадку среди лесов. Рядом с ней стояли ангары и двухэтажный дом, похожий на жилой. Удивило отсутствие дорог. Площадка с постройками была окружена буйно разросшимися деревьями, кустарниками и лианами. Здесь было жарко, и ребята оценили по достоинству авабскую одежду с климат-контролем. Только к воздуху придётся притерпеться, потому что влажно и душно. Но один день можно потерпеть. Завтра уже домой. Даже не верится, что скоро всё закончится.
   Макс захотел пройтись по лесу и сошёл с площадки. Под ногами чавкало: почва была сырая. Его догнал Уикам.
   - Не ходи в лес. Здесь ориентиров нет, а заросли густые. Заблудишься. И хищники есть. Только у края площадки можешь ходить. Плоды есть можно, здесь все они съедобные.
   - А можете показать нам свою планету? - спросила Диана.
   - На это надо разрешение. Попробуем.
   Уикам передал Эиламу просьбу Дианы. Командир пошёл созваниваться с руководством и добился разрешения, чем был немало удивлён. При выключенном дешифраторе он заговорил с Уикамом и Гуиамом, и Виталька понял, что Эилам объяснял руководству: надо сейчас выполнить просьбу детей, чтобы не потерять их доверие, которое ещё может пригодиться в разведке. Пусть посмотрят, всё равно же они ничего никому не смогут рассказать о Нибсе.
   Не смогут? Почему? Это Витальку всерьёз обеспокоило, но он постарался не подавать вида. Он ещё разберётся, в чём тут дело.
   Сначала охранники готовились к предстоящему старту. Как пояснил Уикам, можно было бы и не готовиться. Корабль "Разведчик-3" готовили к старту другие специалисты службы безопасности, и там будет всё необходимое: продукты, постельные принадлежности, развлечения. Но кто хочет, может взять с собой из дома что-то ещё. Уикам принёс для себя большой рюкзак, чем здорово насмешил командира и бортинженера. Зачем ему походное снаряжение на планетах, которые всё равно...? Последнее слово этой фразы Виталька не понял, отчего ещё больше занервничал. Уикам ответил Эиламу, что, пока запущенные зонды исследуют планету и выясняют расположение самых густонаселённых регионов, он хочет ознакомиться с местной природой перед тем, как они... (опять то же самое непонятное слово) планету.
   Даже если не удастся выяснить, что это за слово, всё равно надо быть настороже.
   - Мне только вот что непонятно, - проворчал Гуиам. - Для чего нам везти туда детей? Они уже дали нам расположение своих планет. Можно было бы их... прямо здесь. Ещё и Нибс им показывать. Тебе это надо, Уикам?
   - Уикаму надо больше всех - вот пусть он и займётся экскурсией, - спокойно ответил Эилам. - А оставить их надо. Не исключаю, что они перепутали расположение. Тогда можно будет спросить ещё раз. Зачем упускать такую возможность?
   Уикам запер походный мешок в своём шкафу и, собрав вместе Макса, Васильевых и Диану, объявил, что можно отправляться знакомиться с планетой.
   Виталька почти всё понимал без перевода: нибсианская речь была красивой, певучей, с большим количеством гласных. "Голос" дешифратора в голове уже стал раздражать Витальку, но Васильев сдерживался: нельзя пока никому демонстрировать своё понимание языка. Он думал, как ему выяснить точно намерения нибсиан в отношении землян и авабчан. Пришедшее в голову подозрение было страшным, но следовало проверить: вдруг он что-то понял не так.
   Путешествовать по Нибсу оказалось очень легко. По всей планете были установлены телепортационные кабинки размером чуть больше лифта, и экскурсанты во главе с Уикамом перемещались свободно. Где только они не побывали: в городах, в лесах разных климатических поясов, в горах, на океанском побережье... Планета была тёплой. Холод около нуля градусов держался только вблизи полюсов. На Нибсе можно было везде безбоязненно пить воду и есть съедобные растения: нибсиане умели следить за чистотой окружающей среды. Планета напоминала сад. Почти повсеместно росло много всего пригодного в пищу. Кроме того, в одном из городов они пообедали в уличном кафе.
   Гости с радостью согласились посетить детский городок аттракционов. Развлечений там был полный выбор. Роскошные дворцы и загадочные пещеры, мастерские и студии, ряженые, клоуны, акробаты, фокусники. Аттракционы поражали воображение: они были от малышовых до экстремальных, на которые Диану не пустили. Но зато Алька, Виталька и Макс накатались до изнеможения.
   Потом впятером отправились в самый большой на планете зоопарк. Там тоже было на что посмотреть. Им разрешили под руководством сотрудника зоопарка покормить из рук и даже погладить некоторых самых безобидных нибсианских животных.
   В общем, прогулка удалась на славу. Даже Макс, которого при первом знакомстве с нибсианами многое настораживало, расслабился. Девочки были в восторге. Один Виталька, исправно веселясь напоказ вместе со всеми, не переставал обдумывать свои догадки о дальнейшей судьбе четверых путешественников и их планет.
   Когда они вернулись на ту же взлётно-посадочную площадку, куда их утром привезли из космоса, Васильев попросил Уикама ещё раз дать ему воспользоваться компьютером. Уже знакомый толковый словарь Виталька нашёл без проблем и с ужасом убедился, что не ошибся. То непонятное слово, которое он искал, было "уничтожить".
   Вот почему Уикам говорил, что вблизи нет обитаемых планет! Местные жители просто не терпят соседей по Галактике и уничтожают целые цивилизации! А ребятам сохранили жизни только для того, чтобы убедиться: там, где Виталька показал, действительно есть обитаемые планеты. Васильеву стало жутко, когда он ощутил себя негодяем, подставившим сразу две цивилизации. Но сейчас поздно раскаиваться. Надо обязательно сделать всё возможное и невозможное, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Только как? С чего начать?
   В первую очередь, как бы это ни было трудно, не подавать вида. Пусть нибсиане думают, что их наивные пленники всему верят и всем довольны. Надо изобразить радость скорого возвращения на родину. Говорить больше о полёте, о кораблях, обо всём, что понравилось на Нибсе, пригласить охранников в гости... Короче говоря, всеми способами усыплять их бдительность. А потом быстро по одному схватить, связать... А дальше? Выбросить за борт? Нет, не годится такой вариант. Это тоже люди, и они не виноваты, что на их планете такой режим. С собой на Землю - а дальше куда? Может быть, на авабскую базу? Всё-таки авабчане достаточно продвинутые, и готовность к контакту с другими цивилизациями у них есть.
   Пусть так, но всё равно остаётся технически значительно более развитая цивилизация Нибса, где у службы безопасности сохранились координаты и Земли, и Аваба. Допустим, "Разведчика-3" у них уже не будет, но трудно ли будет выпустить его аналог? Новый корабль точно так же долетит до Земли и Аваба, а отставшие от Нибса в техническом развитии планеты не смогут отразить нападение.
   В общем, вляпались - будь здоров, не кашляй. Значит, придётся самим всё это разгребать. Ведь слишком дорого может обойтись такая ошибка.
   Перед сном Виталька снова предложил сыграть в записки. Однако девочки энтузиазма не проявили. Они сидели в своей отдельной спальне и развлекались, делая друг дружке причёски.
   Впрочем, решил Виталька, может быть, это и к лучшему. Зачем впутывать в разборки девчонок. Пусть спокойно отдыхают, до последнего момента ни о чём не догадываясь.
   Виталька вернулся от девочек к Максу и сказал:
   - Давай в записки! Моё условие - вслух не читаем, только про себя.
   - Ладно, - пожал плечами Макс.
   Виталька быстро написал текст, вставил продиктованные Максом прилагательные, добросовестно подхихикивая, и протянул другу бумажку. Там было: "Отстойные нибсиане хотят уничтожить Землю и Аваб, и нас тоже. Это чокнутая цивилизация завоевателей, они давно ведут в Галактике огуречные войны и ищут в полосатом космосе другие цивилизации, чтобы их уничтожать. Их дебильная цель мне пока не известна, но нам надо во время футбольного полёта успеть их обезвредить, иначе все погибнем вместе с нашими планетами".
   - Ну, ты даёшь! - возмутился Макс, прочитав. - Тоже мне юмор! - он взял у Витальки ручку и написал внизу: "Правда?"
   Васильев кивнул.
   - Давай-ка, теперь я пишу, а ты диктуешь прилагательные.
   Друзья переписывались весь вечер, изо всех сил изображая смех, хотя чувствовали себя препогано. Но они так и не пришли ни к чему определённому. Понятно было только, что пока корабль не улетел на достаточно большое расстояние от Нибса, поднимать восстание нельзя. Вблизи Нибса могут находиться другие корабли, экипажи которых не откажутся прийти на помощь нибсианским охранникам. Как обезвреживать, пока тоже непонятно. Сомнительно, что сотрудники службы безопасности плохо подготовлены физически. Вдвоём Витальке и Максу даже с одним взрослым мужиком сладить будет непросто. А нибсиан ещё и трое, если, конечно, кто-нибудь не присоединится.
   - Знаешь что, - сказал наконец Виталька, - пойду, поговорю с Уикамом. Он много интересного рассказывает.
   Он прошёл по коридору и распахнул дверь в спальню Уикама. Нибсианин вскочил с вытаращенными глазами, а в угол от него метнулась какая-то тень.
   - Кто это у тебя? - так доброжелательно, как только сумел, поинтересовался Виталька и заглянул в угол. Там сжался в комочек мальчик на вид моложе Дианы. - Это и есть тот самый сын?
   - Нет... Да, сын, - пробормотал перепуганный Уикам. - Как ты вообще сюда попал? Гуиам должен был закрыть на ночь спальни! Ты никому не скажешь?
   - Зачем? - удивился Виталька. - Что, детей сюда нельзя?
   - Нет, конечно! Мы же служба безопасности! Но мне его оставить не с кем, понимаешь? Поэтому вынужден взять с собой и прятать. Нам же больше двадцати дней летать, а он маленький, его одного не оставишь. Матери у него нет, понимаешь? Пожалуйста, не говори никому!
   - Я не выдам, - сказал Виталька, - но ты сам осторожнее. На меня уже нарвался.
   Пока они разговаривали, ребёнок успел нырнуть в шкаф. Уикам вывел Витальку в коридор и тщательно запер дверь. Они прошли к караульному помещению. Гуиам сидел, навалившись на пульт и положив голову на руки.
   - Так и есть, - сказал Уикам. - Этот безмозглый Гуиам опять дрыхнет во время дежурства. Пора уже на него докладывать. Совсем обнаглел, за видеонаблюдением не смотрит, двери не запер. Пойду, проверю входную! - он, бросив гневный взгляд на так и не проснувшегося Гуиама, прошёл в начало коридора и возмущённо заключил: - Вот, так я и знал, в караул вход свободный, заходи любой желающий! Бывает же такая безответственность!
   - Слушай, Уикам! А с нами завтра кто-нибудь ещё полетит? - поинтересовался Виталька.
   - А кого нам ещё надо? - усмехнулся охранник. - Гуиам отлично разбирается в технике, хотя во всём остальном он дурак из дураков... но это неважно. Водить "Разведчики" всех трёх серий он умеет. Информация о планетах наша, нам её и проверять. Хорошо, корабль выпросили, всё сделаем быстро. Остальные "Разведчики" в экспедициях. Третьих пока всего два, это новая серия, наш вообще новый, только обкатать успели, должны были на днях в экспедицию отправить. Так что вам посчастливилось попасть к нам до его отлёта. Скоро будете дома.
   Виталька слушал и про себя радовался. Вот повезло, что Уикам оказался слишком болтливым для сотрудника службы безопасности. Катит бочку на Гуиама, а сам умнее, что ли? Подставился по полной программе - мало того, что с сыном засветился перед пришельцем, так ещё и выложил всю информацию, как раз нужную Витальке.
   Трое взрослых, а не больше - это уже хорошо; с тремя есть какой-то шанс справиться. Переловить поодиночке - один дежурит, два спят, по очереди их и схватить. Там видно будет. Другой корабль в экспедиции - значит, погони не будет. Остальные летают медленнее, не догонят. А дальше будет видно.
   - Я спать пошёл, Уикам, - сказал Виталька.
   - Спи, я тоже пойду, - отозвался охранник. - Гуиама даже будить не буду, ничего с караулом за ночь не сделается. Отдохнуть надо всем, завтра ещё устанем. Только перетаскивать вещи из караула на катер и с катера на корабль - надоест.
   Так и вышло. Наутро грузили ящики с провизией и всякой бытовой мелочью в багажный отсек катера. Туда же побросали свои небольшие сумки Эилам с Гуиамом и аккуратно положил большой походный мешок Уикам. Теперь Виталька знал, что в мешке мальчик. Хватает же у пацанёнка терпения столько времени сидеть неподвижно. Рисковый папаша этот Уикам. Мог бы по случаю командировки и няню для ребёнка найти. Может, денег жалко? А мальчишку не жалко? И так сын весь день, пока они развлекались, в шкафу просидел.
   Вчерашняя информация от Уикама подтвердилась: больше никого не прислали, охранники поведут корабль сами. Знаний Гуиама оказалось достаточно для дальнего перелёта на новом корабле.
   "Разведчик-3" стартовал, и ребятам оставалось только ждать. Но это и для Макса, и особенно для нетерпеливого Витальки было невыносимо: приходилось лицемерить и изображать безмятежность при непроходящем страхе смерти и при злости на вероломных сотрудников нибсианской службы безопасности.
   Внешне всё было очень прилично: всем выделили по отдельной каюте, каждая с компьютером и немаленьким запасом еды. Кровати здесь были не узкие, как на сторожевом корабле и в карауле, а огромные двуспальные, с тремя режимами. Обычный режим - просто кровать; второй - массажный, а третий - автоматическая подстройка кровати под позу лежащего или сидящего на ней человека. Кресла тоже были с автоматикой: они как будто обнимали тех, кто в них садился. Такая роскошь на корабле всего лишь космической разведки удивляла.
   Впервые за долгие месяцы ребята по-настоящему отдохнули, ведь всё время, проведённое не на Земле, они спали в тесноте корабельных кресел и на неуютных койках охранников. Поэтому в первый день полёта никто не хотел вставать. Все четверо валялись на кроватях. Спали, лёжа играли в любезно показанные Уикамом компьютерные игры, ели прямо в постелях, переговаривались по видеосвязи, помня об уговоре казаться беспечными.
   К вечеру свет во всех помещениях корабля стал медленно гаснуть, чтобы обитатели "Разведчика-3" не забывали о смене дня и ночи и не выбивались из привычного ритма. Постепенно на корабле совсем стемнело; светились только экраны и слабенькая подсветка дверей, выключателей и дверец встроенных шкафов и других ёмкостей, чтобы можно было легко ориентироваться, не включая света.
   Виталька выпил очередную баночку полюбившегося ему йогурта и во весь рост вытянулся на кровати, включив третий режим. Кровать услужливо подстроилась под его тело, помогая расслабиться напряжённым мышцам.
   Сон не шёл. Возможно, потому, что Виталька успел выспаться днём. Он лежал и обдумывал предстоящий захват "Разведчика-3". Ясно было, что обезвреживать охранников надо по одному, пока другие спят. А вот как это выполнить чисто технически, надо хорошо подумать. Ошибка в данной ситуации может оказаться непоправимой и стоить жизней не только ребятам, но и населению двух планет.
   Хорошо, предположим, скрутить их получится. А дальше? Оставлять связанными нельзя - кровообращение нарушится, только ещё гангрены здесь не хватало. Запирать в каютах опасно: если Эилам и Уикам могут не разобраться, то уж бортинженер Гуиам наверняка знает, как открыть дверь изнутри; тогда никому из ребят не поздоровится.
   Да! У Дианки на её корабле, который везут сейчас в грузовом отсеке, есть блок анабиоза. Вот и выход из положения. Нибсиане пролежат там в спячке хоть тысячу лет, не представляя никакой опасности. Хорошая идея, надо сказать об этом Максу.
   Довольный своей находчивостью Виталька вскочил на кровати, радостно потирая руки, и в этот момент вошёл Уикам. У нибсианина был очень растерянный вид; казалось, он не знал, куда себя деть. Было заметно, что он с трудом заставил себя посмотреть в глаза землянину, прежде чем нерешительно произнёс:
   - Виталька, я должен сказать тебе что-то очень важное. Только ты, пожалуйста, сохраняй спокойствие. Разговор очень неприятный.
   - А что? Ну, садись, говори! - нетерпеливо воскликнул и без того перенервничавший Виталька, но Уикам продолжал мяться, и Васильев разозлился: - Да говори уже, что ты тут стоишь, как икебана!
   - А что такое икебана? - спросил Уикам, садясь в кресло напротив Витальки.
   - Это букет такой, - объяснил Васильев.
   Нибсианин понимающе кивнул и засмеялся:
   - Меня ещё никто не сравнивал с букетом. Ладно, теперь серьёзно: дела ваши, Виталька, очень плохи, и надо искать выход. Срочно.
   - Что случилось-то?
   - "Разведчик-3" подлетит к Земле и Авабу ориентировочно через семь дней. Как только мы убедимся, что это те самые планеты, которые ты имел в виду, и тебя, и твоих друзей убьют - я это точно знаю. А я бы этого не хотел.
   - Я тоже это знаю, - неожиданно для себя спокойно и твёрдо ответил Виталька.
   - Откуда? - вытаращил и без того большие глаза Уикам.
   - Я понимаю ваш язык без дешифратора, - хладнокровно рассмеялся Васильев. - Я его запомнил, пока мы с тобой разговаривали по ночам, а потом научился пользоваться словарём. Только я не понял, почему ты решил меня предупредить. Ты же должен быть на их стороне и против нас.
   Уикам объяснил, в чём дело. Нибсианская цивилизация озабочена перенаселением планеты и ищет новые подходящие для жизни места. Нибсиане любят живую природу, и перспектива появления космических городов вселяет в них ужас. Поэтому около четырёхсот лет назад была принята программа колонизации космоса.
   Первые опыты были неудачными: колонисты подселялись на планеты с малоразвитыми цивилизациями, но потом местное население чувствовало себя ущемлённым, и начинались бунты.
   Тогда правительство приняло более радикальное решение. Нибсиане стали сначала с помощью оружия массового поражения уничтожать всё живое на захватываемых планетах, а потом заселять завоёванные территории нибсианскими формами жизни. Причём привозили они только те растения и тех животных, что находили полезными для людей. Когда через десяток-другой лет планета превращалась в великолепный сад, переселяли туда колонистов.
   К настоящему времени Нибс обзавёлся двадцатью семью колониями; из них двадцать три - ближайшие соседи по Галактике. С появлением "Разведчиков" - кораблей дальнего следования - стало возможно расселение нибсиан по всей Галактике; из четырёх захваченных дальних планет на трёх уже живут колонисты, а на четвёртой ещё только формируется жизнь.
   По словам Уикама, он взял с собой сына, чтобы с ним бежать и поселиться на какой-нибудь обитаемой или просто подходящей для жизни планете.
   - Не понял, - удивился Виталька, - а на Нибсе вам чем плохо?
   - Я так больше не могу, - обтекаемо ответил Уикам и перешёл к обсуждению плана захвата корабля.
   Он предлагал накачать Эилама и Гуиама снотворным и выбросить за борт, но Виталька категорически отверг идею убийства. Во-первых, это даже на не слишком цивилизованной и постоянно воюющей Земле не одобряется; во-вторых, люди не виноваты, что на их планете такие законы; а в-третьих, живыми Эилам и Гуиам будут нужны как источники информации. Особенно Эилам, потому что он командир. Ведь надо будет не только суметь бежать, но и найти возможность обезвредить Нибс и ещё, как выяснилось, двадцать шесть из двадцати семи захваченных планет. При современной нибсианской технике опасности теперь подвергается вся Галактика. Если Уикам с сыном, которого, кстати, тоже зовут Уикам, хотят просто поискать, так сказать, политическое убежище на Авабе или Земле, то наверняка нибсианские завоеватели найдут эти планеты по оставленным в карауле координатам и вытравят с них всё живое. Значит, придётся просить помощи у более развитой цивилизации, которую ещё предстоит найти...
   Уикам утверждал, что хотел заручиться поддержкой пленников, потому что боялся не справиться один, ведь тогда сын тоже обречён на гибель. Но Виталька не верил. Неужели нибсиане убьют ребёнка, даже если это сын предателя? В чём ребёнок-то виноват?
   Возможно, это провокация. Если да, то зачем? Ведь можно благополучно долететь и на месте назначения спокойно убить пленных, так зачем же огород городить? Или Уикам зондирует, не исходит ли от пленных опасность?
   Виталька рассердился на себя: ну и глупость же в голову пришла. Однако надо тщательно просчитывать каждый шаг, потому что на карту поставлена жизнь на двух планетах.
   Уикам предложил приступить к захвату прямо сейчас. Виталька хотел отлететь подальше от Нибса, но неожиданный союзник развеял его опасения. У нибсиан совсем нет дальней космической связи - только радио, слишком медленная и маломощная связь, действующая всего лишь на нибсианской орбите. Значит, ни помощи с Нибса, ни кораблей-перехватчиков не будет.
   План Уикама был прост: надо взять баллон со снотворным газом, надеть противогазы, войти в кабину корабля, где сейчас заступил на ночное дежурство Эилам, усыпить его, прилепить к креслу сверхпрочным космическим герметиком, а потом пройти в спальню Гуиама и проделать то же самое. Если Гуиам не спит, ничего страшного: он только в технике хорошо разбирается, а во всём остальном редкостно тупой. Не успеет даже сообразить, что происходит, как окажется спящим в кресле.
   Заговорщики вошли в спальню Уикама. Объёмистое одеяло на кровати зашевелилось, и оттуда высунулась голова с растрёпанными вьющимися светлыми волосами. Увидев, что отец пришёл не один, Уикам-младший испуганно нырнул под одеяло, но сообразил, что пришёл Виталька, и высунулся снова. Васильева он больше не боялся - понял, что не выдаст.
   - Слушай меня, Уикам! - сказал отец, вынимая из кобуры бластер. - Если сейчас услышишь шум, сиди здесь и не высовывайся. Лучше спрячься в углу за креслом - никто, кроме меня и Витальки, не знает, что ты на корабле. Но если здесь появится Эилам или Гуиам - ты их узнаешь, они в форме, - стреляй на поражение. Я тебя учил. Ты сможешь?
   - Да, - ответил сын.
   - Ребят-пришельцев не трогай. Они для тебя не опасны. Наоборот, помогут. Ты меня понял?
   - Да.
   - Будь готов. Не выпускай из рук бластер. А то можешь не успеть, - предупредил Уикам-старший и повёл Витальку в дальний конец коридора, а потом по лестнице вниз.
   Они вошли на склад. Сначала взяли противогазы, которые внешне были похожи на земные, но устроены иначе. На местных висели не фильтры, а баллоны со сжатым кислородом. Выдыхаемый воздух поглощался специальными вкладышами - это Виталька прочитал в инструкции, напечатанной прямо на кислородном баллоне. Затем Уикам поискал глазами другие нужные ящики и вынул сначала новенький аэрозольный баллончик со снотворным; потряс его и удовлетворённо заключил: "Полный". Потом нашёл баллон с космическим герметиком и протянул его Витальке. К нему добавил баллончик поменьше:
   - Это отвердитель. Не перепутай. Можешь брызгать то и другое одновременно, но не попади случайно на пульт, а то управлять кораблём не сможем. Этот герметик на космические условия рассчитан, заделывать пробоины в борту. Его даже бластером нескоро срежешь.
   Ещё раз обговорив детали операции, Виталька и Уикам поднялись по лестнице. В коридоре было темно и тихо. Держа наготове баллончики, они подошли к кабине корабля и надели противогазы.
   Уикам распахнул дверь, и обоих заговорщиков ослепил яркий свет. В кабине неожиданно все остальные оказались в сборе. Это нарушило план Уикама, но отступать было поздно. Противогазы и баллончики не оставили у командира и бортинженера сомнений: на корабле бунт.
   Уикам бестолково тряс баллончик со снотворным газом, но ничего не получалось. Вероятно, распылитель оказался бракованным. Виталька не растерялся и прыснул герметиком с отвердителем на бластер ближе всех стоявшего Гуиама, намертво приклеив оружие к кобуре. Эилам уже выхватил свой бластер, но у него на руках с двух сторон повисли Макс, сообразивший, что пора действовать, и Алька, которой Макс успел крикнуть "Помогай!" Сообразительная Диана резко ударила Эилама по руке. Она, биолог, знала, куда бить, чтобы пальцы разжались. Бластер упал на пол, и Виталька пинком вышвырнул оружие в коридор, но слишком поздно заметил, что Гуиам выхватил откуда-то из ниши в стене длинный клинок. Бортинженер целился в сердце Уикама. Диана подтолкнула, но не смогла остановить удар, и нож воткнулся Уикаму в живот. Гуиам снова замахнулся. На этот раз Виталька прыснул герметиком и отвердителем на лезвие, покрыв его почти целиком. Со злостью отшвырнув ставшее бесполезным оружие, Гуиам хотел выбежать в коридор за бластером Эилама. Диана бросилась ему под ноги. На упавшего Гуиама навалился Виталька. Но непревзойдённый интеллектуал был слаб физически и понял, что даже с помощью Дианы не удержит здоровяка больше минуты. Макс и Алька продолжали держать за руки Эилама, безуспешно пытаясь уворачиваться от ударов ногами. Уикам, истекая кровью, корчился от боли на полу. Его рука так и продолжала сжимать почему-то не сработавший баллончик со снотворным газом.
   Силы были явно не равны.
   Внезапно в коридоре возникла хрупкая фигурка Уикама-младшего. Испуганно вскрикнув при виде окровавленного отца, ребёнок вскинул бластер. Отец из последних сил приподнялся, размахнулся и бросил сыну баллончик со снотворным газом:
   - Режь баллон быстро!
   Чудом не успев выстрелить в кучу-малу на выходе из кабины, Уикам-младший лучом бластера разрезал баллон пополам и первым упал, как подкошенный, вдохнув отравленного воздуха. Через несколько секунд в сознании остались только Виталька и Уикам-старший: они были в противогазах.
   - Смотри сюда, вот противоядие, - слабым голосом сказал нибсианин и протянул уже нетвёрдой рукой упакованную в плёнку маленькую пластиковую ампулу с зачехлённой иглой на конце. - У Эилама и Гуиама на поясах есть такие же. Сделай ребятам уколы. В вену попадёшь?
   Сорвав плёнку и сняв с иглы чехол, Виталька взял руку Дианы и осторожно воткнул иглу в вену на запястье. Получилось. Сдавил двумя пальцами мягкую ампулу и ввёл препарат. Пока искал две другие ампулы и делал уколы Альке и Максу, Диана проснулась.
   - Воздухоочистители на полную мощность, - уже шёпотом проговорил Уикам. - Голубой тумблер на пульте справа - до упора... Понял, Виталька?
   Васильев понял. Он повернул тумблер. Раздался монотонный гул. Воздух пришёл в движение: мощные насосы прокачивали его через фильтры.
   Диана наклонилась над раненым Уикамом и покачала головой:
   - Срочно в блок анабиоза, дело серьёзное. Я хоть и разбираюсь в анатомии, но такое не прооперирую.
   - Маленького не бросайте, - жалобно простонал Уикам. - Я же вам помогал ради него.
   Только сейчас Виталька сообразил, что укол нужен и маленькому Уикаму, надышавшемуся больше всех, ведь в него первого ударила струя газа из разрезанного баллончика.
   - Где ещё противоядие? - спросил Васильев.
   Уикам показал глазами на нишу под пультом:
   - Аптечка там.
   Ассортимент лекарств был большой, но умеющий читать по-нибсиански Виталька быстро нашёл нужный препарат и ввёл уже привычным движением, уложив ребёнка на скамейку. Затем отыскал ампулу с обезболивающим средством и склонился над Уикамом-старшим. Тот начинал терять сознание.
   Вот пакет с кровезаменителем, на нём трубка с иголкой. Виталька нашёл вену на руке раненого, воткнул иглу и выдавил содержимое пакета. Ему показалось мало, но другого пакета в аптечке не было. И всё-таки неожиданно для Васильева Уикам-старший пришёл в сознание и похвалил:
   - Правильно, этот раствор переносит в двенадцать раз больше кислорода, чем кровь. Сейчас полежу ещё немного и объясню тебе, как управлять кораблём.
   - Ни в коем случае! - возмутилась Диана. - Тебе вставать нельзя, а ты собрался у пульта сидеть. Сейчас мы отнесём тебя в блок анабиоза, и лежи там, пока не найдём врачей. А то перитонит начнётся.
   - Я умею читать и сам разберусь в управлении, - поддержал её Виталька.
   Диана включила принесённый со своего корабля антигравитатор на небольшую гравитацию. Виталька, Макс и Алька осторожно подняли раненого и понесли в грузовой отсек, на авабский корабль.
   - Эилама и Гуиама тоже в блок анабиоза положите, - уже довольно бодро сказал накачанный лекарствами Уикам. - Они ещё долго проспят, но всё равно же не семь дней. Вот видите, ребята, как опасно недооценивать противников. Я считал Гуиама дураком и сам же за это поплатился.
   Ребята провозились где-то полчаса, укладывая нибсиан. Диана включила аппаратуру и с облегчением вздохнула: блок исправен, Уикама удастся довезти живым, Эилам и Гуиам опасности не представляют.
   Весь остаток ночи освободившиеся пленники не спали. Сначала они отмывали от крови кабину, коридоры и лестницы. Виталька унёс и надёжно спрятал на складе бластеры, чтобы не взял ребёнок. Проверил, не сбился ли с курса корабль. Потом друзья ещё долго и возбуждённо делились впечатлениями. Они были на волоске от гибели, но справились. Уикам-младший, несмотря на то, что маленький, в последний момент выручил всех. Да и девочки всё поняли без слов, хотя были не в курсе дела. Вообще, оказалось бы на стороне восставших хоть на одного человека меньше - всё могло бы и не закончиться так благополучно...
   Под утро навалилась усталость. Ребята разошлись спать. Маленький Уикам так и спал на скамейке у пульта. Противоядие подействовало, но доза снотворного была слишком велика, и он оставался вялым; даже не вставая, лишь спросил об отце, успокоился и снова заснул.
   Проснувшись, как почти всегда, раньше всех, Виталька в первую очередь пошёл в кабину. Корабль шёл правильным курсом. В кресле пилота, подобрав ноги и обхватив руками колени, сидел маленький Уикам с покрасневшими от слёз глазами.
   - Ты зря так расстраиваешься, - сказал ему Виталька. - Папу вылечат, и всё у вас будет хорошо.
   По настоянию Васильева мальчик поел и, немного успокоившись, рассказал свою историю, которую сам узнал только вчера.
   Он до этого спрашивал, почему отец держит его взаперти и никуда не выпускает. В гости к ним тоже никто никогда не ходил. Уходя на службу, отец запирал Уикама в доме. Даже в сад никогда не выпускал. Он объяснял, что сын тяжело болен и умрёт, если выйдет на улицу. Уикам-младший удивлялся - он чувствовал себя здоровым. Но отцу верил.
   А вчера Уикам-старший рассказал, в чём настоящая причина. Младший - вовсе не его сын, а ребёнок инопланетян.
   Несколько лет назад на Нибс прилетела экспедиция. Служба безопасности сначала осторожно выведала у пришельцев, откуда они, и осмотрела корабль. Их цивилизация оказалась технически более развитой; захватывать такую планету рискованно. В итоге пришельцев просто убили.
   Уикам, которому фатально не везло в личной жизни, никогда не был женат, но очень любил детей. Может быть, поэтому, как бы ни внушало нибсианам ненависть к инопланетянам правительство, Уикам пожалел ребёнка пришельцев, выкрал его и спрятал у себя дома. Конечно, мальчика хватились, но решили, что кто-то по рассеянности забыл закрыть дверь, а несмышлёный ребёнок ушёл с территории караула в лес и там пропал. Искать его не стали - зачем? Опасности для нибсиан маленький пришелец, только недавно научившийся ходить, не представлял. А жизнь его никому не была нужна.
   Со временем эта история забылась другими охранниками, а Уикам так и продолжал прятать малыша у себя. Роль отца ему нравилась. Ребёнок жил, ни в чём не нуждаясь, только расстраивался, что он - не как все дети. Он видел по телевизору, что другие ребята гуляют, общаются между собой, ходят в школы и на экскурсии. Ничего этого ему не разрешалось. За те годы, что мальчик провёл на Нибсе, Уикам-старший не показал его ни одной живой душе. Вчера отец объяснил всё достаточно просто: у нибсиан не бывает такой розовой кожи и таких светлых и вьющихся волос. Это сразу привлекло бы ненужное внимание.
   Виталька помнил, как странно смотрели на него и на друзей окружающие во время экскурсии по Нибсу.
   Хорошо, цвет волос и кожи можно изменить - косметология на Нибсе на высоте. Коротко остричься - не будут видны локоны. А пропорции лица всё равно нездешние. Даже пластическая хирургия не поможет - глаза не увеличишь. Так и приходилось прятаться.
   Но недавно у Уикама-старшего появились серьёзные проблемы со здоровьем. В этом году, проходя медкомиссию, он подкупил врача, чтобы не отстранили от службы. Тогда охраннику стало по-настоящему страшно. Если с ним что-то случится, у сына не будет возможности даже выйти в магазин. И вообще, что он будет делать на чужой планете один, без документов? Сразу поймут, что инопланетянин, а это верная гибель.
   Сейчас, пока Уикам-старший на службе, у него есть доступ к скоростной космической технике. Через год такой возможности может уже и не быть, ведь при ухудшающемся здоровье вечно подкупать врачей не удастся. Значит, надо действовать при первом удобном случае.
   И вот - удача. Инопланетяне, прилетевшие издалека. Необходимость разведывательного полёта. Разрешение на "Разведчик-3".
   Уикам-старший сначала просто хотел всех перебить и сбежать вместе с сыном наудачу, куда придётся. Однако, пообщавшись с Виталькой, он понял, что инопланетяне - не такие уж плохие люди, как пишут в служебных инструкциях. Можно попытаться перетянуть ребят на свою сторону, чтобы поселиться на какой-нибудь из их планет.
   Больше Уикам-старший ничего не успел рассказать приёмному сыну. Он ушёл к Витальке договариваться насчёт захвата корабля.
   Младший Уикам хотел знать, где его родная планета. Он решил, что пригласит приёмного отца жить там. Но у старшего прежде не было возможности показать мальчику подробную карту Галактики; такими картами владела пока только служба безопасности. А при Эиламе и Гуиаме Уикам-старший не хотел рисковать.
   - Ничего, - сказал Виталька. - После операции он встанет и всё тебе покажет. Найдём твою планету.
   - Можно, я посмотрю корабль? - спросил мальчик. - Я ещё почти ничего здесь не видел. А интересно.
   - Только управление не трогай, - предупредил Васильев. - Если собьёмся с курса, время потеряем. А нам ещё Землю и Аваб спасать. Давай сходим, вместе посмотрим. Я ещё тоже весь корабль не видел.
   Они ходили вдвоём долго, заглядывая во все помещения "Разведчика-3". Спустились в грузовой отсек, и Виталька показал Уикаму корабль Дианы - он уже хорошо его знал. Больше всего мальчику понравилась лаборатория. Васильев пообещал поговорить с Дианой; времени ещё много, и она может за оставшиеся дни полёта ознакомить Уикама с лабораторией получше. Глядишь, малыш отвлечётся от лишних переживаний об отце и о том, что будет дальше.
   Так и получилось: Диана взяла шефство над Уикамом-младшим и даже стала учить его авабскому языку; ведь мальчику, скорее всего, предстоит жить у авабчан, пока отцу не станет лучше и пока не найдут планету, с которой родом маленький инопланетянин.
   Алька, Виталька и Макс прежде всего наговорились досыта, не опасаясь подслушивания. По мере приближения к Земле им становилось всё тревожнее: они так давно не были дома, что родители их, наверное, уже заживо похоронили. Пытались придумать, что будут говорить в своё оправдание, но пока ничего подходящего не приходило им в головы.
   Решили, что сначала отвезут на базу Диану с её кораблём. Но когда уже подлетали к Земле, Диана запротестовала.
   - Вас не выпустят, - объяснила она. - Испугаются утечки информации. Давайте сначала я провожу вас домой, чтобы убедиться, что всё в порядке. А потом мы с Уикамом отгоним наш корабль на базу. "Разведчик-3", я думаю, надо спрятать. Пусть он будет наш. Захотим полетать и возьмём.
   Диана проверила исправность всех систем своего корабля. Он был, как и прежде, в отличном состоянии.
   "Разведчик-3" ребята посадили на то самое болото, где произошла их первая встреча с Дианой. Пересели на авабский корабль и полетели к Орловским Дворикам. Приземлились в лесу; Диана включила отпугиватель, чтобы не ходили любопытные.
   Было раннее утро. Возвратившиеся из дальнего полёта космические странники оделись потеплее, в куртки с капюшонами и сапоги, радуясь, что на корабле Дианы есть приличный земной гардероб. Но погода совсем не радовала. Судя по тающему снегу, была или поздняя осень, или ранняя весна.
   - Холодно у вас на Земле, - потёр ладонями щёки маленький Уикам.
   Алька и Макс ничего не могли понять. Сотовый Дианы - единственный неразряженный - показывал девятнадцатое августа 2005 года. Но здесь же явно не август. Так сколько они на самом деле пропадали в космосе?
   Более продвинутые Виталька и Диана знали, что при космических скоростях время может идти иначе. Им захотелось уточнить, какое сегодня число, и они, выйдя на улицу Чаадаева, направились к газетному киоску.
   Виталька был близорук, но очки не носил. Пока он разглядывал газетные заголовки, Макс первым прочитал дату - двенадцатое декабря - и воскликнул:
   - Чертовщина какая-то!
   - Ну, что же теперь, - вздохнула Алька. - Придём домой и скажем, что так получилось.
   - Куда мы, на фиг, придём? - возмутился обычно спокойный Макс. - Ты глянь, какой сейчас год! Офигеть можно!
   - Две тысячи четвёртый, - прочитала Алька. - Ну, блин! Прошлый! Не может быть!
   - Может! - обрадовался Виталька. - В космосе и не то бывает. Нам ещё повезло, что мы вернулись не в юрский период - расстояние-то пролетели огромное. Зато сейчас у нас ещё полно времени, целых полгода, и мы можем поискать в Галактике развитую цивилизацию, которая справится с Нибсом.
   - Ладно, хорош болтать, заворачиваем оглобли на фиг, пока нас здесь никто не увидел, - поторопил Макс. - А домой-то как хочется!
   - Терпи, - засмеялся Виталька. - Мы же ещё отсюда не улетали, так что возвращаться рановато. А то сами себя встретим. И Дианка ещё только летит к Земле.
   Ребята вернулись на "Разведчик-3" и стартовали. На этот раз им не было страшно, что прилетят не вовремя. Виталька знал от нибсиан, что на "Разведчиках" всех типов стоят временные выравниватели, и время на борту идёт с той же скоростью, что и на планетах.
   Полтора месяца поиска уже не были такими тягостными; наоборот, ребята как будто получили дополнительные каникулы. Они носились по Галактике, заглядывая во все попадавшиеся на пути системы, похожие на Солнечную. Вскоре они сбились со счёта, сколько видели планет с живой природой, но в их числе было мало планет, населённых людьми. Кстати, найденные цивилизации были спокойнее, чем земная; войн путешественники не видели нигде. Космос осваивали всего на двух найденных планетах, и то только начинали. О других цивилизациях никто из встреченных не слышал, поэтому визит пришельцев считали чудом, в которое и раньше верили, но доказательства увидели только сейчас.
   Конечно, Галактика огромна, и искать в ней что-то конкретное - что иголку в сене. Алька и Макс приуныли; Диана не верила, что удастся найти до восемнадцатого июня. Один Виталька не сдавался, и вот наконец повезло.
   Сотовый Дианы показывал тридцатое января 2005 года, когда сидевший у пульта Макс вёл "Разведчик" в сторону Земли. Вдруг, присвистнув от удивления, он включил громкую связь и позвал друзей.
   На орбите незнакомой планеты в системе карлика, похожего на Солнце, было очень оживлённо. Туда-сюда сновали маленькие аппаратики, подлетая к более крупным объектам и исчезая в их недрах, а потом снова выныривая. Встречались даже огромные космические станции, наверное, целые города.
   Виталька сменил Макса в кресле пилота, чтобы зайти на посадку. Покружив над планетой, "Разведчик" сел у окраины большого города.
   Сначала подлетели четыре небольшие машинки, из которых высыпали люди в формах с разными нашивками. Возможно, какие-то четыре службы быстрого реагирования. Потом стала собираться толпа любопытных. Все смотрели на корабль и спокойно ждали, что будет.
   Ребята на корабле колебались. На экранах обзора путешественники рассматривали лица собравшихся и видели только любопытство. Ни страха, ни агрессии пришельцы не находили. Через полчаса Виталька решился спустить трап и выйти.
   Двое в форме и со шлангами в руках приблизились к трапу. Один сказал:
   - Мы вас не знаем, поэтому проведём дезинфекцию.
   Они направили шланги вверх, и "Разведчик-3" окутало облако мельчайших брызг. Виталька облизнулся; на губах был горьковатый привкус.
   - Сколько вас здесь? - спросил один из санитаров.
   - Пятеро. Ещё трое в анабиозе.
   - Разреши продезинфицировать корабль изнутри. Потом все выпейте иммуностимулятор - для ваших организмов он безопасен, поможет адаптироваться к нашей микрофлоре. Из анабиоза поднимать будете?
   - Только осторожно, - предупредил Виталька. - Там один тяжело ранен и двое опасных преступников.
   - Что они сделали?
   - Это убийцы.
   Дезинфекторы вызвали бригаду медиков и службу безопасности. Диана отключила блок анабиоза, и люди в формах вынесли на носилках пришедшего в сознание Уикама и ещё спящих от снотворного газа Эилама и Гуиама.
   - Ребята, меня куда? - весело спросил Уикам. - На лечение?
   - Да, - ответил медик. - Срочно на операцию.
   - Всё будет хорошо, Уикам! - крикнул Виталька.
   - Не сомневаюсь! - отозвался Уикам прежде, чем захлопнулась дверца машины.
   Ребят окружили сотрудники службы безопасности.
   - Вы исследователи космоса? - спросил один из людей в форме.
   - Нет, - за всех ответил Виталька. - Мы хотим попросить о помощи. Галактика в опасности.
   Сотрудники службы безопасности сначала привезли ребят, Эилама и Гуиама к себе в дежурку. Накрепко пристегнув спящих нибсиан к специальным креслам, отвели ребят в комнату отдыха и накормили, а потом приступили к расспросам. Виталька подробно рассказал всё, что успел узнать о Нибсе и его колониях от Уикама и из памяти бортового компьютера.
   Начальник без промедления сообщил страшные новости в Представительство Межгалактического Содружества на своей планете. Вскоре за ребятами прилетел космолёт размером с микроавтобус. Полёт занял не больше десяти минут - Представительство располагалось на другом континенте. Оно было похоже на самый обыкновенный офис, ничего помпезного. Но в полёте сотрудник службы безопасности объяснил ребятам, что это самое главное учреждение на планете. Есть ещё администрация Президента планеты, но серьёзные решения Президент всегда обязан согласовывать с местным Представительством Межгалактического Содружества. Сейчас в Содружество входят наиболее высокоразвитые в плане не только научно-технического прогресса, но и культуры цивилизации трёх галактик, включая нашу.
   Виталька ещё раз повторил свой рассказ о Нибсе и историю спасения. В зале возникла прямо в воздухе огромная карта Галактики.
   - Вот Нибс, - сказал Виталька. - Где колонии, мне не показали, но Эилам это точно знает.
   - Вы не представляете, ребята, какой подвиг вы совершили, - взволнованно произнёс Представитель. - Этот сектор Галактики, - он обвёл рукой в воздухе окрестности Нибса, - в народе называют Мёртвым. Исследовательские корабли исчезали в нём, как в чёрной дыре. Удивительно, но оттуда ни разу не пришло сигнала, что там есть цивилизация. Улетали и пропадали.
   - Они не успевали сообщить, - понял Макс. - Радовались встрече, шли пообщаться - и живыми не возвращались.
   - Пожалуй, ты прав, Максим, - согласился Представитель. - Большинству жителей Галактики не знакомы такие ситуации. Воинственных цивилизаций крайне мало - они чаще всего не выживают, уничтожая сами себя. Большинство мирных граждан не предполагают, что такое возможно. Им и в голову не приходит насторожиться. Между прочим, кроме исследовательских кораблей, туда залетают просто любопытные. Таинственное же всегда привлекает. Каждый думает: прежде никому не удавалось раскрыть тайну Мёртвого сектора, а я её разгадаю. Улетают и больше не возвращаются. Нуль-связь не на каждом корабле есть.
   - Что такое нуль-связь? - спросил Виталька.
   - Дальняя космическая связь, - объяснил Представитель. - Время равно нулю. Сигнал проходит мгновенно. Вот мы сейчас разговариваем, а нас слышат на Гуоре, в столице Межгалактического Содружества - эта планета находится в соседней галактике, вот здесь, - Представитель уменьшил карту звёздного неба и показал.
   - Малое Магелланово Облако, - сказал Виталька. - Это у нас на Земле так называется.
   - Хорошая у тебя память, Виталий, - похвалил Представитель. - Так вот! Я говорил о нуль-связи. Это очень дорогое, а главное - громоздкое оборудование, его невозможно установить на маленьком корабле. Вот и пропадают каждый год сотни частных маленьких кораблей. Это только официальная статистика - не все же сообщают, куда летят, и вообще это только статистика планет, входящих в состав Содружества. А скорее всего счёт идёт на тысячи. До вас никто не мог понять, что за проклятое место. Все думали, что там какое-то необычное природное явление, вроде входа в параллельный мир. А в то, что опасность может исходить от людей, никто не верил. К сожалению. Поэтому большие потери понесли и наша Галактика, и соседние. Возможно, и не только галактики Содружества. Вот ещё, ребята: если вы никуда не торопитесь, правительство предлагает вам бесплатно отдохнуть на лучшем курорте. С вами поработают врачи, ведь после такого стресса надо восстанавливаться. Сеансы психоанализа всем рекомендую. Я сам там лечусь.
   Ребята переглянулись. Время есть, почему бы и не погостить. Дело-то сделано. Надо ещё, конечно, найти планету Уикама-младшего. Но это всё равно не раньше, чем выздоровеет старший.
   Представитель пообещал звонить и проводил друзей к космолёту.
   Курорт, куда привезли путешественников, оказался потрясающе красивым местом. Отдельные очень уютные домики, в один из которых поселили ребят, располагались в долине; с трёх сторон от неё возвышались горы, а с четвёртой простирался океан. Жаль, что холодный: купаться нельзя.
   Администратор ознакомил ребят с различными бытовыми приспособлениями и объяснил, как пользоваться нуль-связью - здесь, на элитном курорте, установили даже её. Была и видеосвязь в пределах планеты. Виталька внимательно слушал и запоминал, кому как нужно звонить. В Представительство, Президенту, врачам, психоаналитику, обслуживающему персоналу.
   Запомнив цифры, Виталька попросил показать ему буквы. Он увлёкся изучением инопланетных языков. Ещё он отметил любопытную особенность: во всех языках, которые он знал, и в земных, и в инопланетных, попадались похожие слова. Неужели все языки Галактики происходят от какого-то одного древнего языка? Кстати, планета называлась Зем. И почва на ней - тоже зем. Планет с созвучными названиями в Галактике оказалось неожиданно много: Земь, Зеом, Зём, Зёма, Заоми... Чудеса.
   Размышления Витальки прервал писк аппарата видеосвязи. Васильев нажал кнопку, и на экране появилось лицо человека в светло-розовой одежде с плотно завязанным капюшоном. На шее висело что-то вроде респиратора.
   - Я врач-реаниматолог, - представился он, поздоровавшись. - Позови своих друзей.
   Виталька позвал.
   - Простите за плохую новость, - сказал врач. - Раненый, которого вы привезли, только что умер. Операция была не самая сложная. Но этот человек был серьёзно болен и принимал лекарство. Остатки этого лекарства в организме вступили в реакцию с препаратом для наркоза и образовали опасный яд. Бригада токсикологов ничего не могла сделать: здорового человека можно было бы спасти, но организм был ослаблен болезнью, потом ранением, операцией...
   Уикам-младший слушал, замерев, с расширенными от ужаса глазами. И друзья, и, вероятно, врач тоже ожидали от него любой реакции - слёз, истерики, - но он как будто окаменел.
   - Вызовите ребёнку психоаналитика срочно, - посоветовал напоследок врач.
   После сеанса Уикам вышел из своей комнаты с опухшим от слёз лицом, но друзья заметили, что он уже начал успокаиваться. Психоаналитик предупредил: облегчение временное, одного сеанса мало, потому что этот ребёнок уже второй раз в жизни переживает такую огромную потерю.
   Поздним вечером, когда девочки ушли спать, а Макс попросил Витальку посидеть с ним на террасе - Рябинину на новом месте не спалось, - раздался сигнал нуль-связи.
   Позвонивший представился Председателем Межгалактического Содружества и объявил, что Виталию, Максиму, Алине, Диане и Уикаму присвоены звания Героев Межгалактического Содружества за спасение мирного населения от воинственной цивилизации. Уже начата работа по обезвреживанию опасных соседей. Окрестности Нибса и его колоний сейчас взяты под контроль, с правительствами этих планет будет вестись разъяснительная работа. Будут уточняться и списки погибших космонавтов - наверняка служба безопасности Нибса хранит эту информацию. Тогда и удастся выяснить, откуда родом Уикам и кто его родители, чтобы можно было найти родственников.
   Через несколько дней ребятам привезли ордена. В маленьких золотых шкатулочках, украшенных разноцветными драгоценными камнями, лежали золотые солнышки. С обратной стороны каждого ордена были выгравированы имя и дата присвоения звания Героя. Надпись на внутренней стороне крышки шкатулочки давала больше сведений - не только кому и когда, но и за что присвоено звание.
   - Хоть здесь поносим, - сказал Макс, прицепляя орден к клапану нагрудного кармана куртки. - На Земле не поймут. У девчонок хотя бы за брошки можно принять.
   - С такой брошкой по улице не пойдёшь, - возразила Алька. - Золота слишком много.
   - Лучше хранить на корабле, - сделал вывод Виталька. - Если дома найдут, у родителей будет много лишних вопросов. Корабль у нас и останется, я уже выяснял. Вообще-то "Разведчик" надо было вернуть на Нибс, но правительство Содружества выкупает его для нас, да ещё нуль-связь дарит, чтобы можно было нас найти. Да! Нам ещё и синтезаторы дарят. Каждому.
   - А они нам на фига? - удивился Макс. - Здесь что, все Герои музыкой занимаются?
   - Это не те синтезаторы, - засмеялся Виталька. - Ими можно синтезировать всё, что захочешь, весом до... ста восьмидесяти кило по-нашему. Они с памятью, кстати. Представляешь? Можно ничего не покупать. В память вводишь и синтезируешь в любое время хоть еду, хоть вещи.
   - Интересно! - воскликнула Алька. - А если мне сто восемьдесят кило золота надо?
   - Да хоть урана! - ответил брат. - Что ты там синтезируешь - твоё личное дело. Нельзя только деньги планет, входящих в состав Содружества. Аппарат на них не сработает. Да, вот ещё что! Нам пенсия полагается. Получать можно каждые примерно двадцать два дня по земному времени. На любой планете Содружества выдают.
   - Прикольно, - прокомментировал Макс. - Приветик пенсионерам.
   Да, правительство Межгалактического Содружества позаботилось о том, чтобы немногочисленные Герои жили, ни в чём себе не отказывая. Пенсия Героя равнялась средней зарплате Президента планеты. Немаленькая сумма.
   К обеду пришёл врач и сделал всем пятерым уколы.
   - Вирус бессмертия, - коротко объяснил он. - Герои должны жить вечно.
   Прошло около трёх недель, и размеренная курортная жизнь со скучными (правда, хорошо помогающими) сеансами психоанализа надоела пятерым друзьям. Поблагодарив перед телекамерами жителей планеты Зем за гостеприимство, земляне и Диана вернулись на "Разведчик-3" и направились в сторону Земли и Аваба. Они решили, пока есть время, изучить окрестности планет и познакомиться с ближайшими соседями.
   Уикам изъявил желание слетать в столицу Содружества, на Гуору. Туда через восемь дней полетит скоростной лайнер. Вернуться Уикам сможет не раньше, чем через год. Рейсов мало, перелёт долгий. Друзья пожелали ему счастливого пути.
   Кстати, комиссия, работающая на Нибсе, установила, кто родители Уикама. Их имена вписали в документы сына и выгравировали на ордене и шкатулке, а ещё из архива нибсианской службы безопасности прислали видеозаписи и настоящих родителей, и Уикама-старшего.
   Самую ближнюю к Земле и Авабу живую планету ребята нашли на второй день поиска. "Разведчик-3" вошёл в атмосферу и стал облетать планету на небольшой высоте. Ребята собрались в кабине корабля у экранов обзора, ища глазами признаки цивилизации, но их не было. Атмосферный воздух бортовой компьютер нашёл пригодным для дыхания, и друзья решили на всякий случай высадиться и посмотреть. Даже если не найдут ни дорог, ни городов, интересно познакомиться с местной природой и отдохнуть.
   Виды с высоты птичьего полёта были впечатляющими. Много гор, рек и озёр. Практически вся суша, кроме высокогорий, заросла лесами. Океанов было два; единственный континент пересекал планету вдоль экватора, как голубовато-зелёный пояс.
   Друзья решили пролететь над побережьями, чтобы выбрать себе самое подходящее место для отдыха. Макс первым заметил у береговой линии столб густого дыма. Он направил корабль туда: есть огонь - значит, его кто-то зажёг.
   Но они так и не долетели до огня, потому что разглядели примерно в километре от устья реки, где горел огонь, человеческие фигурки. Виталька увеличил изображение и воскликнул:
   - Ого! Здесь люди, и, похоже, первобытные. Давайте познакомимся. Только гравизащиту надо включить, вдруг с перепугу нападут.
   При виде бесшумно надвигающейся махины бродившие по берегу реки полуголые люди бросились к склону горы и исчезли в камнях.
   Ребята вышли из корабля. День был жаркий. Захотелось купаться, но Виталька потрогал воду и передумал: вода в быстрой горной реке оказалась ледяной.
   Куда же делись местные жители?
   Макс прислушался. Через несколько минут в шелесте листвы, грохоте горной реки и звуках, издаваемых местной живностью, он сумел различить едва уловимый плач грудного ребёнка. Голос доносился со стороны каменистого обрыва.
   Подойдя поближе, ребята нашли в скале расщелину, оказавшуюся входом в пещеру. Осторожно протиснувшись внутрь, они поняли, что не зря Виталька напомнил о гравизащите. Пещеру тускло освещал один факел. На защитную гравитационную оболочку вокруг ребят обрушился целый град камней. Ударяясь о невидимую преграду, камни летели обратно, вселяя в первобытных людей одновременно страх и любопытство.
   Первым не удержался рослый мускулистый молодой человек в полотняной рубахе до колен. Точнее, на нём было что-то вроде туники из двух прямоугольных кусков грубого полотна.
   - Свет Зари, не ходи к ним! - донёсся из глубины пещеры встревоженный женский голос.
   Но первобытный красавец не послушался.
   - Кто вы? - спросил он.
   Ребята назвали свои имена.
   - Имена наших предков тоже ничего не значат, - сказал Свет Зари. - Но вы прилетели не от них. Два дня назад прилетал такой же корабль. Там были другие люди; они убили пять человек из деревни за перевалом. Почему убили, никто не понял. Наши люди только хотели спросить, кто они и откуда.
   - Подожди, - сказал Виталька. - Ты уверен, что корабль такой же?
   - Такой же, - подтвердил Свет Зари. - Тёмный и круглый. И такой же большой. За перевалом живёт мой друг Гроза, он сам видел, как они прилетели, потом убили пять человек и улетели.
   - Улетели? - переспросил Виталька.
   - Да, и хорошо, что больше их никто не видел. Мы думали, что это опять они, а здесь вы.
   - А почему ты не испугался выйти к нам?
   - Из пещеры идти некуда. Я подумал, может быть, смогу договориться. А потом понял, что это не они. У них одежда совсем другая была.
   Алька расхохоталась:
   - Наивный ты человек, одежду же и поменять можно!
   - Разве у людей, которые летают на кораблях, много одежды? - спросил Свет Зари, улыбаясь и внимательно глядя на неё.
   - Много или нет, а переодеться можно, - ответила Алька.
   - Их одежда закрывает и руки, и ноги, как у вас, - сказал Свет Зари, - но она желтая с маленькими полосками вот здесь, - он провёл пальцами по груди и по рукавам.
   - Да ты что! - воскликнул Виталька. - Какого цвета полоски?
   - Синие, зелёные и оранжевые.
   Ребята переглянулись. То, о чём рассказал Свет Зари, было очень похоже на форму сотрудников нибсианской службы безопасности. Если они хотят превратить эту планету в свою колонию - а скорее всего именно так и есть, ведь первобытные не смогут оказать сопротивления, - значит, уже сейчас находиться здесь может быть опасно. Вдруг биологическое оружие уже работает.
   - Значит, так, - первым сообразил Виталька. - Я пошёл звонить в Представительство, чтобы выслали помощь и взяли планету под контроль. А потом возьму в аптечке иммуностимулятор, мы его размножим как можно больше и раздадим местным жителям. Они хотя бы продержатся до того, как помощь придёт.
   - Ну, надо же, везде успели эти нибсиане! - возмущённо покачал головой Макс.
   - Ничего, остановим, - уверенно сказал Виталька, протискиваясь к выходу из пещеры. - А ты принеси сюда аккумулятор с фонарём и обогревателем. В пещере холодно, а они тут с детьми.
   - Я постель принесу, - тоже повернула к выходу Алька. - Синтезатором размножу, всем хватит.
   - Я тебе помогу, - заявил Свет Зари и двинулся за ней.
   На "Разведчике" его изумляло всё, что он видел.
   - Мне рассказывали, какими бывают корабли, -сказал он Альке, - но я не знал, что это так красиво.
   - Когда закончим перетаскивать вещи, покажу тебе весь корабль, - пообещала она. - А что, разве здесь были ещё корабли?
   Пока Алька вводила в память синтезатора постельное бельё, кровать, кресло, одежду и аптечку, Свет Зари рассказал ей, что раньше сюда прилетал ещё один корабль, но это было очень давно - тогда ещё его прапрадед не родился. Тот корабль нарисован на скале у моря; Свет Зари обещал показать ребятам эти рисунки.
   Алька выглянула в коридор и увидела Витальку и Макса, согнувшихся под тяжестью коробок с едой.
   - Вы что, с ума сошли?! - воскликнула она. - А синтезатор на что?
   - Точно! - хлопнул себя по лбу Виталька и засмеялся. - Тяжело привыкать к благам цивилизации.
   Он ввёл продукты в память аппарата. Туда же он включил целый ворох выбранных Дианой детских вещей - самоочищающиеся, они были очень кстати. Ведь пока неясно, сколько придётся местным сидеть в пещере. Ни постирать, ни помыться.
   Подумав, он добавил аккумуляторы, яркие лампы и обогреватели. Первобытные хоть и неприхотливы, но долго находиться в каменном мешке холодно. Понадобится и белая краска в аэрозольной упаковке, иначе от тёмных стен может начаться депрессия. Космический герметик - вдруг где-то свод непрочный, укрепить. Барьерный гравитатор для защиты входа. К нему пульт дистанционного включения-выключения; нужно размножить и всем раздать, чтобы в пещеру никто, кроме своих, войти не мог. Компьютер, чтобы не скучать. Пусть и местные научатся.
   Всё удалось просто блестяще. Пока в пещере все от мала до велика с восторгом рассматривали подарки, Виталька установил освещение, обогреватели и компьютеры, а Алька, Макс и Свет Зари взялись натягивать верёвки, чтобы повесить на них одеяла и разгородить пространство подземелья на отдельные комнаты. Макс герметиком приклеивал к каменному своду и стенам металлические кольца, а Свет Зари по подсказке Альки зацеплял верёвки в нужных местах. Диана повертела в руках баллончик с белой краской, сбегала на корабль и принесла жёлтую. Опрыскала сначала стены. До свода она не дотягивалась и передала распылитель рослому Свету Зари. Он красил и радостно смеялся: получается!
   В свете ламп свежеокрашенная пещера смотрелась прямо-таки солнечно.
   - Так, ребята! - вдруг сказала Диана. - Мы ведь совсем забыли про другие племена. А у нибсиан биологическое оружие. Надо срочно всем раздать иммуностимулятор и взять пробы воздуха и воды, иначе можем опоздать.
   - Бегу! - не стал медлить Васильев. - А ты возьми лабораторное оборудование. Макс, готовь к вылету катер.
   Мальчишки и Диана убежали. Алька тоже не растерялась. Она обернулась к не отходящему от неё ни на шаг Свету Зари:
   - Нам сейчас нужен человек, который очень хорошо знает местность и знаком с другими племенами. Одни мы будем долго их искать и можем не успеть.
   - Огненная Гора! - уверенно произнёс Свет Зари.
   - Нет! - раздался возмущённый женский голос. - Я тебя никуда не пущу.
   - Не мешай мне, Звёздный Дождь! - решительно ответил женщине мужчина с вьющейся бородой и такими же кудрявыми волосами. - Наши дети уже большие, справишься без меня. А здесь лучше меня никто не знает племена и земли. Я знаю, где все шесть соседних племён прячутся от плохой погоды. Там же они могут прятаться и от людей, которые убивали наших соседей. Я пойду и покажу.
   - Ты полетишь, - уточнила Алька. - Сверху местность узнаешь?
   - Узнаю! - не усомнился Огненная Гора. - Я поднимался в горы и видел земли сверху.
   - Огненной Горе нравится уходить далеко и надолго, - уже миролюбиво произнесла его жена Звёздный Дождь, покачивая на руках младенца. - Когда он возвращается, приносит сюда много полезного.
   - А ты говорил, что дети выросли, - укоризненно покачала головой Алька.
   - Это внучка, - улыбнулся Огненная Гора, протянул руку, пощекотал ребёнку подбородок и пошёл к выходу.
   В этот момент в пещеру заглянул Виталька.
   - Мы летим! - объявил он. - Все остальные, оставайтесь в пещере, не высовывайтесь - опасно! Помощь придёт завтра. Может, успеет и сегодня ночью. Пока не обезвредили нибсиан, сидите, не ходите наружу. Еды хватит. Когда будет безопасно, мы скажем. Алька, смотришь за "Разведчиком"; я там вообще-то пугалку включил, вот, держи пульт, но на всякий случай поглядывай.
   - Вот Огненная Гора, - сказала Алька. - Он знает местность и соседние племена. Покажет, куда лететь.
   - Отлично! - кивнул Виталька. - Дай ему авабскую одежду. А сама, если выйдешь наружу, надевай здешнюю, а то вдруг тебя в нашем кто-нибудь из местных за нибсианку примет. Тогда не поздоровится.
   Алька попросила сушившуюся недалеко от входа в пещеру тунику с завязками на груди, принадлежавшую, вероятно, кормящей мамаше, и скопировала её синтезатором. Сначала она надела холщовое одеяние прямо на обтягивающий всё тело самоочищающийся комбинезон, но Виталька покачал головой:
   - Сними комбинезон, его видно.
   - У меня под ним ничего нет, - запротестовала сестра.
   - Ну и что. Здесь все так ходят.
   Спрятавшись за ширму из одеяла, Алька стянула с себя комбинезон и вышла показаться.
   - Вот! - одобрил брат. - Теперь не выделяешься. Только резинки с волос убери, здесь таких нет. Но всё равно очень-то не высовывайся. Гравизащиту хотя бы включай. От бластера она не спасёт, но хоть камнями не побьют.
   В это время Огненная Гора, без малейшего смущения раздевшись догола, пытался понять, как одеться в предложенные ему вещи. Виталька помог ему натянуть трусы, носки, майку, спортивный костюм, надеть и зашнуровать кроссовки. Пошевелив ногами, первобытный скривился:
   - Ноги не будут чувствовать дорогу.
   - Привыкнешь - будут, - ответил Васильев. - А сейчас всё равно не пойдём, а полетим.
   Пришельцам хотелось спать. Когда они прилетели сюда, по корабельному - если точнее, по нибсианскому корабельному времени был уже вечер, а здесь только наступило утро. С раздачей иммуностимулятора и благоустройством пещеры они провозились около двух часов - это уже по земному времени, отслеженному по часам на сотовом Дианы - и порядком устали. Однако на борту катера сонливость как рукой сняло. Огненная Гора развеселил Витальку, Диану и даже флегматичного Макса, бурно выражая своё восхищение полётом. Проводником он оказался отменным: оглядев местность с высоты птичьего полёта, заядлый путешественник без труда нашёл деревни и пещеры всех шести знакомых ему племён.
   Страшная весть разнеслась уже по всем племенам, и люди, как и предполагал Огненная Гора, сидели в укрытиях. Все они настораживались, увидев старого знакомого в новом одеянии.
   В первой соседской пещере Васильеву стоило немалого труда объяснить первобытным, что такое инфекция. Здесь о такой напасти никто никогда не слышал. Кое-как поняв, о чём речь, они сразу согласились выпить иммуностимулятор.
   Пока Диана брала пробы воздуха и воды, Макс и Виталька методично размножали синтезаторами кровати, обогреватели, одежду и еду. Размножили и найденные в пещере дары местной природы, чтобы хозяевам планеты не пришлось страдать от резкой смены рациона.
   В остальных убежищах всё повторилось почти в деталях. Каждый раз, покидая пещеру, Виталька говорил, что выйти наружу можно будет не раньше, чем он сообщит. Обещал прилететь завтра вечером и проверить, как все живы-здоровы и не надо ли чего.
   В течение пяти часов обитатели всех шести пещер получили помощь. Садясь в катер, Виталька сказал Огненной Горе:
   - Надо лететь дальше. Это же только те племена, которые ты знаешь. А нам надо и остальных найти.
   - Мы нашли всех, - уверенно ответил проводник. - Больше племён нет.
   - Я бы не был так уверен, - вздохнул Виталька. - Планета-то большая. Неужели всё население меньше тысячи человек?
   Огненная Гора улыбнулся, припоминая события прошлого:
   - Я обошёл два побережья - и северное, и южное. На это мне понадобилось девять с половиной лет. Если бы там были люди, я бы видел их следы. А я не находил никаких следов.
   - Может быть, они живут далеко от побережий? - предположил Макс.
   - Где? - засмеялся Огненная Гора. - Они могут быть только в низинах, где вода. В горах жить невозможно - они голые, в них ничего не растёт, еды нет, и там холодно. В лесах надо селиться у большой воды, чтобы спастись, если начнётся лесной пожар. Иногда лес горит от грозы, но редко. Дождь гасит огонь. Но если просыпается огненная гора, это настоящее несчастье. В реке от этого не спасёшься. Бывает, что жидкий камень течёт прямо по реке - сначала испаряется вода, а потом горят берега. На берегу океана просто: можно сесть на плоты и уплыть.
   - Вот как. Значит, здесь есть вулканы, - задумчиво произнёс Виталька. - А мы сегодня уже летали, но ни одного действующего не видели. Горы и горы, сверху непонятно. Ладно. Ты, Огненная Гора, если хочешь, лети домой, а мы тебя высадим и ещё полетаем и поищем. Вдруг кого найдём.
   Но Огненная Гора наотрез отказался лететь домой. Он решил ещё раз посмотреть те края, где побывал давным-давно, мальчишкой. Ему было семь лет, когда он впервые ушёл из родной деревни вдоль берега океана, а закончил своё кругосветное путешествие уже одиннадцатилетним. Родители знали, что сын мечтал о путешествии, поэтому не волновались: нагуляется и придёт. Здесь все, кто научился лазить по деревьям, умеют добывать еду. Даже не умеющие лазить малыши сообразят, что можно подобрать с земли и съесть.
   Прогулка Огненной Горы сильно затянулась. Зато он стал первым из всех семи племён человеком, который обошёл вокруг океана. Повторить это пока не решился никто: не хотели расставаться с близкими так надолго.
   Несколько дней Огненная Гора подробно рассказывал о своём путешествии. Его внимательно слушало всё племя от мала до велика. Но вскоре ему наскучили вечерние посиделки у костра, и он заявил родителям, что хочет посмотреть, какие земли есть там, за горным хребтом.
   На высоте было холодно, и Огненная Гора, пройдя долиной, вышел ко второму океану. Вернулся и предупредил родителей, что поход снова будет долгим. Мать снарядила его, отдав все холсты, какие у неё были, чтобы сын спасался от холода и сшил себе новую одежду, когда старая истреплется. В первый раз он вернулся в драной набедренной повязке - в том, что осталось от новой туники, из которой он за время путешествия вырос.
   Северное побережье оказалось куда более извилистым, и вернулся отважный путешественник только через пять с половиной лет совершенно взрослым человеком. Он встретил в соседнем племени юную красавицу Звёздный Дождь и женился. С того момента долгие путешествия стали для него закрытой темой, но Огненная Гора не остепенился. Он уходил дней на десять-двадцать, потом возвращался, быстро делал кучу разных домашних дел, на которые у размеренно живущих соплеменников уходило вдесятеро больше времени, и снова убегал. Возвращался обычно с добычей: приносил плоды и семена растений, которые вблизи родной деревни не росли, находил в горах красивые камни, обогащал язык новыми словами, появившимися в соседних племенах.
  
   Четверо разведчиков безуспешно кружили на катере над континентом, не находя никаких следов пребывания людей.
   Внезапно на катере заработала радиосвязь. Строго-настрого приказав всем молчать, Виталька рискнул и ответил по-нибсиански. Уникальная память позволяла ему говорить грамотно и без акцента.
   - Привет, ребята, вы кто?
   В ответ он услышал три мужских имени. Сам назвался первым пришедшим в голову нибсианским именем и передал привет от Эилама, Гуиама и Уикама.
   - Ты новенький? - спросил один из нибсиан. - Давно обучаешься?
   - Первый раз в разведке! - весело отозвался Виталька. - Вот, самостоятельное задание. Мои на "Разведчике-3" улетели осматривать ближайшие системы - говорят, здесь ещё две подходящие планеты должны быть. А я пока здесь обстановку разведываю. Кажется, людей нет.
   - Ошибаешься, парень, - отозвался тот же голос. - Мы видели одно племя. Это дикари. Опасности ни малейшей - мы выстрелили для острастки, они больше не появлялись.
   - А ты обратил внимание, какая здесь красота? - присоединился ещё один голос. - Природа великолепная! Даже жалко расчищать под колонию.
   - Да, - подтвердил первый голос. - Мы хотим лететь на Нибс просить разрешения правительства оставить природу первозданной. Только дикарей переловить, чтобы колонистам не мешали. Но это потом. Пока мы хотим просто отдохнуть на природе. Мы мотались по Галактике около пятидесяти дней; да, сорок восемь. Поэтому хороший отдых вполне заслужили. Присоединяйся со своей командой, развлечёмся вместе.
   - Спасибо, - ответил Виталька. - Наверное, только завтра вечером. Сегодня собираю информацию, завтра пишу отчёт.
   - Наплюй! - засмеялся обладатель первого голоса - вероятно, командир экипажа. - Вот молодёжь наивная! В разведку летают, чтобы отдыхать от службы. Не так всё это серьёзно, как кажется. Отдохнёшь, не спеша сделаешь, и всё получится.
   - Нет, доделаю в срок, если пообещал, - возразил Виталька.
   - Как хочешь. То, что ты такой обязательный, для нашей службы тоже неплохо. Удачи тебе. Но помни: завтра не позже заката мы тебя с твоими наставниками ждём! Не придёте - обидимся.
   - Рад буду познакомиться! И вам тоже всего хорошего! - крикнул Виталька и выключил рацию.
   Передав управление катером Максу, он дословно перевёл состоявшийся разговор. Макс занервничал:
   - Ты что, правда, собираешься завтра лететь к ним?
   - Очнись! - расхохотался Васильев. - Служба безопасности Межгалактического Содружества прибудет самое позднее - завтра утром. А пока у нас хорошая новость. Если эти ребята намерены здесь отдыхать, значит, они ещё не применяли биологическое оружие, и можно расслабиться - насчёт иммуностимулятора мы перестарались.
   - Здесь как раз правильнее перестраховаться, чем недостраховаться, - заметил Макс.
   - И всё-таки я на всякий случай сделаю анализы, подала голос Диана.
   - Ну что ты, они же не дураки - травить самих себя! - сказал Виталька, с удовольствием потягиваясь в кресле. - Ох, спать-то как хочется! Имеем полное право, хорошо сегодня поработали. Так что летим обратно. Вот, смотрите, как включать возврат по прямой.
   В той части континента, где Виталька разговаривал с нибсианами, ещё был день, а над поселениями первобытных уже воцарилась ночь. Четверо путешественников осторожно прокрались в пещеру. Выход был предусмотрительно загорожен толстыми одеялами, чтобы наружу не проникал свет ярких ламп.
   Пещера теперь представляла собой освещённый коридор, по обе стороны которого располагались закутки. В каждом закутке ютилась семья. Муж, жена и дети спали на двух-трёх нибсианских кроватях с самоочищающимся авабским бельём. Дети уже были в одежде, которую принесла Диана, а взрослые пока по старинке остались в полотняных туниках. Огненная Гора нашёл свою жену и улёгся рядом с ней, а Виталька, Макс и Диана продолжали ходить взад-вперёд по коридору, заглядывая в каждый закуток и в недоумении переглядываясь. Альки нигде не было. Встревоженные, они выскочили наружу. Виталька, уже не опасаясь нибсиан, включил мощный фонарь и осветил берег.
   - Кошмар! - воскликнул он. - Здесь был обвал! Неужели Алька?
   Макс бросился расшвыривать осыпавшиеся со скал на берег реки камни. Виталька и Диана взялись ему помогать. Ребята так перенервничали, что даже не догадались включить антигравитатор и ворочали эту тяжесть сами.
   Среди камней обнаружился бинокль, который Виталька зачем-то прихватил из дома с собой в космос. Но Альки не было. Не нашлось и следов крови. Значит, она не погибла под завалом. Куда же она тогда делась?
   - Слышь, Виталь... - послышался вдруг сдавленный голос Макса. - Она ведь в этом балахоне была?
   Виталька обернулся и испуганно закивал. Это была та самая туника с завязками на груди. Насквозь мокрая. А Альки не было, и никаких следов тоже. Что же могло здесь произойти? Племя спокойно спит, никто ничем не встревожен. Неужели Алька ушла одна? Что, без одежды, что ли? Почему туника мокрая? Если Алька упала в воду, значит, смогла выбраться на берег, ведь туника-то на берегу.
   - Может, она просто переоделась, а мокрое здесь сушить оставила? - предположила Диана.
   Но Алькины костюм, бельё и даже резинки для волос лежали на месте, на уголке кровати. И на корабле Альки не было, аппаратура не показывала присутствия людей в помещениях. Вот странно! Если бы на Альку напали, были бы следы борьбы, рваная одежда. И первобытные не были бы так спокойны.
   - Вот что! - сказал Виталька. - Пошли в пещеру. Там один пацан не спал. Может, он что видел.
   Действительно, у коробок с продуктами сидел худенький подросток и ел из баночки творог. Рядом лежала ещё куча разных пустых баночек. Видимо, он решил перепробовать всё. Виталька подошёл и спросил:
   - Тебя ведь днём здесь не было?
   - Я пришёл вечером. Меня зовут Облачное Утро. А ты Виталька?
   - Точно. Как ты догадался?
   - У тебя волосы такие же, как у твоей сестры Алины.
   - Ты видел Альку?
   - Видел! - улыбнулся Облачное Утро. - Она у Огня Предков. Там ещё Свет Зари.
   - А какая на ней одежда? Ваша или наша?
   - На ней нет одежды. Зачем? У костра тепло, - беспечно ответил мальчик.
   - Где этот Огонь Предков? - перепугался Виталька.
   - Идите по берегу. Выйдете к океану и увидите костёр. Она там.
   - Диана, оставайся здесь! - распорядился Виталька. - Смотри, никуда не бегай! Макс, пошли быстрее!
   Два друга помчались по берегу, освещая путь фонарём. Увидев впереди костёр, они притормозили, чтобы отдышаться. Но у огня их ждало разочарование. Там никого не было. Под навесом висела большая туника. Виталька потрогал слегка влажную ткань.
   - Днём в ней был Свет Зари. Вот, на плече шов неровный - это у него. Вообще не понимаю! Алька ушла голая со взрослым мужиком, тоже голым! Да ещё с первобытным! Она что, не понимает, что ли? Или она это... не по своей воле?
   - Типун тебе на язык, - тяжело вздохнул Макс, повторив выражение бабы Поли. - Этого-то я и боюсь. Я ещё днём заметил, как этот Свет Зари от неё ни на шаг не отходил. Прямо прилип к ней; эх, и наглый тип! Как хвост за ней таскался.
   - Если он что-то с ней сделает - убью к чёртовой матери! - испугавшись слов Макса, зло отозвался Виталька, раньше так не выражавшийся.
   Несколько минут они метались по берегу, освещая фонарём то океан, то прибрежные скалы. Никто так и не появился. Но Макс заметил, что ушли Алька и Свет Зари совсем недавно. Дрова в костре ещё не прогорели.
   - Знаешь, смысла нет здесь шарахаться среди ночи, - сказал Виталька. - Пошли-ка, включим программу поиска. Если что, катер возьмём.
   Ребята поспешили обратно. Виталька забрался в катер, настроил поисковую систему и сразу получил ответ. Алька шла по берегу реки от океана к пещере, а рядом с ней мужчина - вероятно, Свет Зари.
   Виталька выскочил из катера, и они с Максом понеслись навстречу. Через несколько минут в свете фонаря возникли две человеческие фигуры.
   - Фонарь гасите, глаза режет! - услышали ребята весёлый Алькин голос и облегчённо вздохнули.
   Алька шла в венке из белых цветов, а Свет Зари нёс ещё охапку таких же - крупных, душистых, на длинных стеблях. На Альке была туника Света Зари, так и не досушенная, пропахшая дымом костра, а на нём - драная набедренная повязка.
   - Ну, вообще! - вышел из себя обычно непробиваемый Макс. - Гуляете тут среди ночи! Ни фига себе! А мы вообще не знаю что подумали!
   - Алька, ты в порядке? - спросил Виталька.
   - Как видишь, в полном.
   - Зачем ушли? Я же говорил, никому из пещеры не высовываться! Что, приключений захотелось?
   - Огонь Предков надо поддерживать, - спокойно объяснила Алька. - Я сама напросилась со Светом Зари, чтобы показал. И наскальные рисунки видела. Здорово! И даже рельеф на скале! Когда с нибсианами разберутся и безопасно будет, сходите посмотреть. Интересно.
   - А я уже договорился с нибсианами, - ответил брат. - Можно не бояться. Они тут устроились, как на курорте, и оттягиваются на всю катушку.
   - Ага! И служба по фигу! - добавил Макс. -Забыли, зачем прилетели. Кайфуют на природе.
   - Будем брать пример, - сказал Виталька. - Завтра помощь придёт, и нам можно отдыхать. Кстати, а почему мы вас у костра не нашли?
   - Мы купались. А потом наскальные рисунки смотрели, - и Алька рассказала о причине своего внезапного ухода.
   Незадолго до заката Алька вышла из пещеры, взяла на корабле Виталькин бинокль и ходила по берегу реки, любуясь красотой местной природы. В это время и случился обвал. Свет Зари, незаметно следовавший за Алькой, успел схватить её и прыгнуть в реку за мгновение до того, как берег завалило камнями. Алькина туника промокла насквозь, и Свет Зари дал ей свою, которая была хотя бы сверху немного посуше. Предложил погреться у Огня Предков, который собирался поддерживать ночью вместо дежурившего там днём Облачного Утра.
   Здесь такая традиция. Предки всех семи племён жили здесь очень давно и улетели, но обещали вернуться. Огонь горит постоянно, чтобы предки могли найти потомков. Днём в костёр бросают листья и сырые дрова, чтобы было побольше дыма. Ночью дрова нужны сухие, они горят ярким пламенем. Когда идёт дождь, костёр переносят в каменную чашу под навесом. Когда бы ни вернулись предки, они обязательно найдут потомков.
   "Красивая легенда, но странная", - подумал Виталька.
   Алька согласилась прогуляться. Кроме Огня Предков, Свет Зари показал ей наскальные изображения этих загадочных людей. Предки странно походили на космонавтов в скафандрах. Свет Зари подтвердил, что они действительно улетели на корабле. Ещё в скале выбито рельефное изображение женщины с ребёнком - Альку восхитило искусство неведомого первобытного художника, создавшего с помощью примитивного инструмента такой выразительный образ.
   Ещё они купались в океане. Там вода светится, потому что в ней живёт какая-то светящаяся мелкая живность.
   Потом Алька спохватилась, что ребята могут вернуться и испугаться, не найдя её. Свет Зари подкинул дров в костёр и пошёл проводить её до пещеры. Сейчас он снова уйдёт на берег океана. Костёр надолго оставлять нельзя, он должен гореть непрерывно.
   Вчетвером вошли в пещеру. Диана уже спала - только ботинки снять успела, как отключилась, даже ноги свешивались с кровати. Виталька уложил её как следует и укрыл одеялом. Она и не пошевелилась. Алька сняла венок и легла рядом с Дианой.
   Свет Зари раскидал цветы у изголовья их кровати и сказал:
   - Пойду поддерживать огонь. Хорошо тебе выспаться, Алина. Я приду утром.
   Он наклонился над ней, как будто чего-то ожидая, но она улыбнулась и махнула рукой:
   - Иди уже, а то дрова прогорят!
   Он тоже улыбнулся и убежал.
   Мальчишки улеглись за ширмой на соседней кровати.
   - Аль, не моё дело, конечно, - серьёзно сказал Макс, - но ты бы поаккуратнее со взрослым мужиком. Смотри, он ведь на тебя запал. Мало ли что.
   Алька засмеялась:
   - Он наш ровесник. Ему двенадцать лет по-здешнему, а по-нашему пятнадцать.
   - Смотри! Врёт, наверное. Крупноват он для ровесника. И вообще страшно, он же первобытный.
   - Да, Аль, поосторожнее, первобытные люди живут инстинктами, - добавил Виталька.
   - Да ну вас, ребята! - внезапно рассердилась Алька. - С чего бы вам знать, чем они живут. Здесь вполне приличные люди, на Земле таких нет, между прочим. Давайте спать уже!
   Она перевернулась на другой бок и набросила на голову одеяло.
   Выспаться мальчишкам так и не удалось. Ночью Витальку вызвали по корабельной нуль-связи. Вынув из кармана трубку, принимающую сигнал с пульта "Разведчика", и ответив на языке Содружества, Васильев потряс за плечо Макса и вышел из пещеры. Рябинин, пошатываясь и просыпаясь на ходу, побрёл за ним.
   Оказалось, что пришла помощь. Сейчас на планету высадится десант службы безопасности Межгалактического Содружества. Командир перед высадкой хотел спросить у Витальки, что ребята успели узнать о завоевателях.
   - Их трое, - ответил Виталька. - На одном "Разведчике-3". Жди, я иду на наш корабль и сброшу тебе карту планеты и место, где они сейчас, на бортовой компьютер. Давай адрес.
   Легко запомнив комбинацию букв и цифр, Васильев быстро передал карту и предложил:
   - Давай помогу. Я свободно говорю по-нибсиански.
   - Спасибо, отдыхай, - ответил командир. - С нами летят Эилам и Гуиам, они подозрений не вызовут. Все люди из нибсианской службы безопасности между собой знакомы отлично. Так что сейчас мирно договоримся и заберём ваших курортников. Сопроводим до Нибса. Часть наших сотрудников здесь останутся, чтобы выявить последствия. Ты говорил, жертвы есть?
   - Да. Пятеро.
   - Вот и разберёмся.
   До утра Виталька и Макс просидели в креслах перед пультом, отчаянно зевая. Дождавшись сообщения об успешном окончании операции, они направились в пещеру, но поспать снова не удалось.
   Обнаружилось, что Алька заболела. Когда ребята зашли, она лежала, закутавшись в несколько толстых одеял, и её колотил сильнейший озноб. Свет Зари сидел рядом перепуганный; он не понимал, что с ней случилось.
   Диана незадолго до прихода мальчишек помогла Альке переодеться из полотняной туники в комбинезон с климат-контролем, и всё равно больная продолжала трястись и стучать зубами.
   - Ребята, надо бы на корабль, - сказала авабчанка. - Там оборудование, лекарства. Температуру и влажность установим подходящие. Но она идти не может. Ей плохо совсем.
   Свет Зари поплотнее завернул одеяла и легко взял Альку на руки. Диана, Виталька и Макс проводили его до корабля авабчан, где юная хозяйка лаборатории включила диагностическое оборудование. Через несколько секунд пришла информация.
   Заболевание инфекционное. Антибиотик не нужен: организм успешно борется сам, повышая температуру, которую сбивать не надо. Она спадёт сама, когда процесс закончится. Сейчас нужны витамины, иммуностимуляторы и средства, очищающие организм от токсинов.
   Проболела Алька долго. Две недели температура то спадала, то снова повышалась. Силы восстанавливались слишком медленно. Альку уже не лихорадило так, как в первый день, но она почти не вставала с постели и большую часть времени спала. Даже компьютер её не интересовал.
   Причину болезни Диана объяснила просто: Алька несколько месяцев непрерывно носила самоочищающуюся одежду, которая не пропускает к телу никаких микробов, и у неё понизился иммунитет. Пустяковый здешний микроб, на который местные жители никак не реагируют, проник в организм и вызвал жесточайшую лихорадку после Алькиной прогулки в полотняной тунике на голое тело. Тем более, Алька упала в ледяную воду реки, шла в мокрой тунике, согревалась у костра и, разгорячённая, полезла купаться в прохладный океан, а плавала довольно долго. Для организма, избалованного стерильностью и климат-контролем одежды, стресс был сильнейший. Кроме того, раздавая местным жителям иммуностимулятор, Алька забыла выпить его сама. Вот и проболела так долго и тяжело. Диана и мальчишки стимулятор пили, поэтому здоровы.
   Свет Зари раза два в день убегал в лес за фруктами, орехами и цветами для Альки, а всё остальное время не отходил от неё. Виталька и особенно Макс в первые дни опасались такого соседства и по очереди дежурили у постели Альки, не давая им остаться одним. Но на спасённой от нашествия нибсиан планете развивались такие интересные события, что ребятам всё труднее было усидеть на месте, а Свет Зари вёл себя вполне достойно, и два друга решили, что можно ослабить контроль. Они появлялись в каюте Альки всё реже.
   На третьей неделе Алька начала потихоньку выздоравливать, но Диана строго предупредила её, чтобы берегла себя и не простывала.
   Свет Зари за время Алькиной болезни научился вполне понятно говорить по-русски на бытовом уровне и стал отзываться на Светозара, хотя с его изначальным именем это было совсем не созвучно. Любопытные соплеменники поинтересовались, что это значит, и тоже захотели себе земные имена. Они вообще старались во всём подражать своим освободителям. Может, это и неправильно, но люди любят создавать себе кумиров; так, наверное, всегда было и будет на всех обитаемых планетах Вселенной.
   По вечерам Виталька по просьбе местных читал наизусть словарь имён, объясняя, что каждое значит и как влияет на характер. Не только имена - язык пришельцев приживался здесь стремительно, и когда Огненная Гора выбрал себе имя Серафим (Пламенный), на другой день внуки уже кричали по-русски: "Дедушка Серафим!" Его супруга Звёздный Дождь превратилась в бабушку Стеллу. Облачное Утро не стал вникать в значения имён и выбрал себе просто понравившееся имя Иван.
   На освобождённой планете вовсю разворачивалось строительство. Виталька и Макс слетали на Зем, чтобы приобрести там стройматериалы для сейсмически активных районов. Где вулканы, там и землетрясения; а место обитания первобытных братьев по разуму ребята хотели сделать максимально безопасным.
   Первый дом - для самой большой многодетной семьи - Макс, Виталька и Диана строили втроём, когда Алька ещё болела. Виталька читал инструкции и переводил. Вот когда особенно пригодились синтезаторы: ребята на месте размножали дорогие стройматериалы, требовавшиеся в огромном количестве.
   Второй дом выстроили значительно быстрее. В его возведении уже участвовали местные жители, легко научившиеся работать и с инструментами, и с материалами. Следующие дома росли, как грибы после дождя. Пришельцы работали теперь исключительно с синтезаторами: всё необходимое у них разбирали тут же.
   Посёлок разрастался в геометрической прогрессии. Вслед за жилыми домами появился большой клуб со зрительным залом, вмещающим всё население (на планете действительно было только семь племён). После него выстроили школу и детский сад. Затем - оздоровительный комплекс. Диана скопировала для него оборудование своей корабельной лаборатории. Блок анабиоза был слишком велик для того, чтобы копировать его маломощным синтезатором, но кураторы с Зема пообещали помочь с приобретением нового, за счёт Содружества. Ведь у тяжелобольного должен быть шанс дождаться медицинской помощи с другой планеты, пока здесь не появились свои врачи.
   Потом Макс заявил, что хочет построить себе здесь дачу. Подумав, к такому же решению пришёл Виталька. У Макса получился просто добротный сельский дом со всеми удобствами. Фантазёр Виталька сотворил замок-лабиринт с многочисленными переходами, а вдобавок разрисовал наружные стены в стиле граффити. Любопытные хозяева планеты стали напрашиваться в гости к Васильеву - посмотреть на это чудо архитектуры изнутри. В итоге Виталька перебрался в маленькую комнатку на самом верху, а остальные помещения оставил открытыми для всех желающих.
   Девочки почему-то не хотели обзаводиться домами. Диана сказала, что через несколько лет, возможно, построит дом на Земле или на Авабе. Алька просто решила, что ей это незачем.
   Вообще Алька после болезни заметно изменилась. Она стала малоразговорчивой и почти не участвовала в затеях мальчишек и Дианы - каждый день уходила куда-то, а часто и ночевать не приходила. Говорила, что устаёт и остаётся у друзей.
   Однажды встревоженный Макс рассказал, что слышал от местных жителей: Алька ходит к Светозару. Рябинина возмутило, что Виталька воспринял эту новость совершенно спокойно.
   - Я знаю, Макс, что она тебе нравится, - заявил Васильев в ответ на недовольство друга. - Но ей-то нравится он. А зря ты злишься на Светозара. Он, между прочим, намного надёжнее любого парня с Земли.
   - И меня? - обиделся Макс. - Ну, спасибо.
   - У тебя шансов точно нет, - безжалостно констатировал Виталька. - Ты для неё, как и для меня, брат, понимаешь?
   - Понимаю, - вздохнул Рябинин. - Она мне так и сказала.
   Ему было грустно, но он нашёл способ отвлечься. Было решено возвести вокруг обитаемого участка суши дамбу, защищающую посёлок от возможных лавовых потоков. Всё-таки вулканическая активность на планете внушала опасения. Ребята синтезировали блоки из жаропрочного материала, предназначенного для космических конструкций, а местные мужчины выкладывали толстую стену, скрепляя эти блоки космическим же герметиком. Тем самым, с помощью которого Виталька на "Разведчике-3" обезоружил Эилама и Гуиама. Из всех мужчин в строительстве не участвовал только Серафим. Ему подарили один из катеров с "Разведчика", и каждый день Серафим отправлялся вместе с Дианой изучать географию планеты.
   Между тем в Союзе цивилизаций Галактики решался вопрос о вступлении планеты в состав Союза. Когда прилетали официальные лица, в клубе собиралось всё население. На одном из таких заседаний было принято название планеты. Всё, что вокруг, местные привыкли называть "наш мир", и кто-то из уважаемых людей племени предложил утвердить название на языке освободителей. Так в состав Союза вошла планета с русскоязычным названием Нашмир.
   Земля в Союзе была известна давно под названием Терра; о ней отзывались неодобрительно, потому что это одна из немногих в Галактике воюющих планет. Известие, что сразу трое жителей Терры, к тому же подростки, стали Героями Межгалактического Содружества, остановив невидимую завоевательную войну в масштабе Галактики, было по-настоящему сенсационным. Ребят уважали, и многие цивилизации Союза предлагали их подшефному Нашмиру помощь в развитии.
   Президентом Нашмира почти единогласно избрали Серафима - он знал планету лучше всех. Но пока путешественник не спешил руководить; решения принимало всё взрослое население, а Серафим в перерывах между исследовательскими полётами с Дианой изучал с её же помощью языки и для начала школьную программу. В ближайшие дни к новоявленному Президенту обещали прислать преподавателей с Зема.
   Когда на Земле наступил май, Виталька надумал слетать туда за саженцами и кое-какими домашними животными; после успешного завершения строительства на Нашмире неплохо было бы, считал он, заняться сельским хозяйством. Васильев никому ничего не сказал и улетел на "Разведчике". Друзья уже привыкли к его кратковременным отлучкам; Виталька довольно часто летал по делам на ближайшие планеты Союза и Содружества, поэтому и сейчас его отсутствие никого не удивило. Но когда, вернувшись, он выгнал из корабля стадо коз, Алька, Макс и Диана кинулись к нему с расспросами.
  
   Виталька специально подгадал к девятому мая. В праздник большая часть деревни усаживается за столы, и если кто-то случайно увидит Витальку, потом может решить, что обознался, когда был навеселе. Ведь на самом-то деле Виталька, Макс и Алька сейчас у себя в Нижнем Новгороде, и бабушка Поля, бабушка Валя и дед Витя знают, что приехать на праздник ребята не собирались. Кроме того, после праздничных возлияний вся деревня ночью будет крепко спать, и никто не помешает Васильеву осуществить план.
   Спрятав корабль в лесу и включив там отпугиватель, Виталька шёл в сторону деревни. Не по дороге - кустами, оврагами. Ему так нестерпимо захотелось увидеть родных, ведь он несколько месяцев не видел даже просто землян, если не считать сестру и Макса. Но нельзя. Если показаться, обязательно возникнут ненужные вопросы.
   Да, в другой раз надо точнее рассчитывать время. Стемнеет часов через пять, а успокоится деревня и того позже - будут ещё салюты запускать. Ждать долго.
   Вздохнув, Виталька присел на поваленное дерево и вытащил мобильник, скопированный с Дианиного. От нечего делать стал снимать на видео всё подряд. Хоть показать Максу и Альке на Нашмире, они ведь не меньше его хотят домой. Неожиданно он услышал голос десятилетнего двоюродного брата Юрки:
   - Виталь, это ты, что ли?
   - Юр, привет! А ты что не празднуешь?
   - Я уж напраздновался - во! - родственник с довольным видом похлопал себя ладонью по животу. - Дай гляну! - протянул он руку за мобильником. - Эх ты, круто! Дорогой?
   - Не спрашивал, - уклончиво ответил Виталька. - Хочешь такой?
   Юрка кивнул.
   - Тогда слушай. Мне надо сегодня ночью незаметно попасть в деревню и зайти в несколько дворов. Ты знаешь, у кого есть породистые козы, кролики, куры, утки, гуси, ещё кто-нибудь?
   - Зачем тебе? - насторожился Юрка.
   - Не бойся, никто ничего не заметит. Мне надо только заснять их одним аппаратиком. Для одного важного дела.
   - Врёшь?
   - Нет, Юр. Я только тебе всё не могу рассказать, не мой это секрет. Ты "Дети шпионов" смотрел?
   - Ну.
   - Вот и я, вроде того, тоже агент. Да, причём в Нижнем не должны узнать, что я здесь - я же без спросу уехал.
   - Ну, и здоров ты врать, Виталька, - покачал головой Юрка. - Тоже мне шпион. Ладно, покажу тебе, где породистая скотина. Мобилу-то правда отдашь?
   - Когда закончим операцию, - важно произнёс Виталька. - Слушай, сгоняй в деревню! Принеси пожрать чего-нибудь домашнего. Соскучился - жуть!
   - А чего тебе?
   - Всего тащи. Я всё люблю.
   Принесённую еду с праздничного стола Виталька сразу ввёл в память синтезатора. До возвращения на Землю ещё больше месяца, не раз и ему, и сестре, и Максу захочется поесть домашнего. Но после нибсианских йогуртов прежде привычная деревенская еда показалась чрезмерно тяжёлой. Придётся снова привыкать.
   По подсказкам Юрки Виталька тщательно спланировал, куда они пойдут сначала и куда потом. Юрка припас мешки и лопаты.
   К полуночи деревня успокоилась. Подождав полчаса после запуска последнего фейерверка, мальчишки прислушались. Голосов не было слышно, свет в окнах тоже погас. Пора действовать.
   Сначала просто заходили в сады и откапывали интересующие Витальку саженцы. Введя растение с земляным комом в память синтезатора, Васильев ставил саженец обратно в яму и уходил.
   - И на фига тебе это? - удивлялся Юрка.
   - Я же тебе сказал, только заснять.
   - А на фига я тогда мешки притащил?
   - На всякий случай.
   Дальше задача стояла куда сложнее. За породистыми животными нужно было проникнуть в запертые на ночь надворные постройки. К счастью, Юрка точно знал, у кого во дворе нет собак. У одних собака была, но сдохла, зато остался лаз, в который Юрка залез и, отодвинув засов, впустил Витальку. Тот спокойно "заснял" кроликов, гусей, кур и уток. Подумав, добавил овец. Вздохнул:
   - Жалко, здесь коз нет. А то бы можно уже и заканчивать.
   - Козы хорошие у бабы Нюры есть. Молочная порода, не помню, как называется. Деду она хвасталась, дорого покупала. То есть ей сын купил, он в Москве хорошо зарабатывает. Три козы и козёл. Только они у неё вредные, вообще чума!
   - Ладно, - засмеялся Виталька. - Справимся как-нибудь. Веди.
   У бабы Нюры двор был крытый, под одной крышей с домом. Обойдя вокруг кирпичных стен и подёргав за дверные ручки, ребята слегка приуныли. И вдруг Виталька заметил, что в сенях чуть-чуть приоткрыто маленькое окошечко. Высота два метра. Он сунул руку в карман, незаметно включил антигравитатор и подсадил Юрку. Тот залез и вопросительно посмотрел на старшего брата.
   - Юр, открой мне какую-нибудь дверь. Я здесь не пролезу.
   Через несколько минут Юрка снова высунулся в окно:
   - Облом, Виталь. Всё изнутри заперто на висячие замки, прикинь! Она все ключи на шее носит, я видел. Наверное, и спит с ними. Открыть можно только гаражные ворота, они на засове, но он большой, не загремел бы. Да с улицы могут увидеть, что ворота открываются.
   - Могут. Ладно, - вздохнул Виталька, вынимая из спортивной сумки синтезатор. - Придётся тебе. В общем, так. Берёшь, вот этим выступом прикасаешься к козе. И сразу, не отпуская, понял? - нажимаешь синюю кнопку. Синюю, а не красную, не перепутай, а то вообще капец будет. Всех коз и козла вот так заснимешь, и топай обратно. Понял?
   - Не дурак, - кивнул Юрка и исчез.
   Дело было, в общем-то, секундное, но прошло уже минут пять - Юрка не появлялся. Встревоженный Виталька включил антигравитатор, подобрался к окошку, сунул голову и прислушался. До него донеслось только негодующее блеяние коз. Так, чего доброго, и хозяйку разбудят. Придётся лезть самому.
   Чтобы втиснуться в окошко, Витальке пришлось выдохнуть до предела, но он сумел забраться в сени. Вбежав во двор, он увидел дивную картину. Испуганный Юрка сидел на сеновале, а вокруг ведущей туда шаткой деревянной лесенки толпилось десятка два разъярённых коз; две из них даже ступили передними ногами на лесенку, видимо, желая достать обидчика. Поняв, что протискиваться через стадо рассерженных животных как-то не с руки, Виталька на антигравитаторе с места прыгнул прямо на сеновал.
   - Ну, ты даёшь! - обомлел Юрка. - Прямо человек-паук! А меня научишь?
   - Кури бамбук, - огрызнулся старший брат. - Ты тут и так достаточно понаделал. Говоришь, были три козы и козёл?
   - Фиг их знает. Были. А потом эти откуда-то взялись, я вообще не понял... Я сделал, как ты сказал, а они ... то есть одна... давай бодаться! А я ей этой штукой по башке! И ещё! И ещё! А она так и лезет, и эти напирают! Чуть успел на сеновал залезть!
   - Всё ясно. Значит, красную кнопку прижал, когда от козы отбивался. Герой, нечего сказать. Предупреждал же! Куда мы теперь денем это стадо? Придётся гараж открывать. Значит, так...
   Он изложил свою идею. Вместе они пробрались к окну сеновала, через которое летом загружают сено, и спрыгнули - с антигравитатором, разумеется - почти с трёхметровой высоты на дорожку. Виталька снова подсадил Юрку в окошко сеней, а сам пошёл к воротам гаража. Послышался лязг засова, заскрипела створка...
   - Всё, Юр, - сказал Виталька. - Теперь быстро. Только за меня держись. Если отпустишь, они тебя догонят.
   Держась за руки, ребята открыли дверь на скотный двор и помчались прочь через открытые ворота гаража. Козы тоже рванули на выход. Обрадованные свободой, они рассыпались по лужайке перед домом, совершенно не собираясь гнаться за ребятами. Они уже забыли, что Юрка их недавно раздразнил, и принялись щипать траву. Виталька вытащил из сумки хлеб и попытался подманить коз, но вскоре понял, что всех ему не собрать. Что скажет утром баба Нюра, когда увидит вместо трёх коз и козла такое стадо? Наследили, нечего сказать.
   Но раздумывать больше некогда. Надо потихоньку испаряться, пока никто не заметил. Для верности введя козла и коз в память синтезатора - вдруг Юрка даже это не сделал как следует? - Виталька быстро зашагал по улице. Братишка бежал за ним. Около десятка козочек увязались за Виталькой, выпрашивая хлеб. Ну вот, хотя бы часть лишних животных удастся увести на корабль.
   За деревней Виталька вытащил предусмотрительно синтезированную копию мобильника. Протянул Юрке:
   - Держи. Спасибо. Зарядник не нужен - это новая самозаряжающаяся модель. Симку свою вставишь. Только, знаешь, никогда больше мне об этом не напоминай. Это была строго секретная операция.
   На этот раз Юрка поверил.
   Каково же было наутро удивление дедушки Вити, когда к нему заявилась в растрёпанных чувствах баба Нюра.
   - Виктор! Твои архаровцы сегодня ночью ко мне во двор залезли!
   - Какие мои архаровцы? - удивился Васильев-старший, заправляя топливом мотокультиватор.
   - Виталька с Юркой!
   - Да быть того не может! - возмутился Виктор Иванович. - Виталик у нас с зимних каникул не был, и Аля с Максимкой тоже, и Алёшу не привозили. А Юра спит - пушкой не разбудишь, разве он пойдёт ночью колобродить?
   - Не пойдёт! - подтвердил из-за забора соседский Никитка. - Я звал его на рыбалку в ночь - ну, как же! Вот Макс бы пошёл. А что у вас пропало, баб Нюр?
   - Ничего не пропало! Я утром выхожу - батюшки! Вороты-те нараспашку! А козы-те все на улице! А батюшки! Да их двенадцать штук! А у меня же только четыре было. А я и не пойму, где мои, где чужие! На вид вроде как все мои! А откуда столько-то? А тут Серёжка Мольков выходит и говорит: баб Нюр, налей опохмелиться, я те скажу, чё тут было... Я ему стаканчик налила, а он и говорит: Виктора Иваныча внуки, Виталька с Юркой, из твоих, баб Нюра, ворот ночью выбегали и по улице к лесу ушли, а за ними штук десять коз... Вот так!
   Никитка захохотал:
   - Баб Нюр, слушайте вы больше дядю Серёжу! Он и безо всяких праздников всегда бухой, по жизни, а вчера, по ходу, вообще белочку поймал!
   - Да похоже! - усмехнулся Виктор Иванович. - Ну, а тебя-то, Анна Михайловна, что не устраивает? Ладно бы чего украли, а то было четыре козы, а стало двенадцать.
   - Так это же чужие чьи-то! Куда мне их теперь девать-то? - чуть не заплакала баба Нюра.
   - Ты погоди. Если у кого пропали, известно будет. Скажешь, приблудились к тебе, и всё. А на моих мальчишек зря подумала - они у нас не хулиганы.
   Баба Нюра ушла успокоенная, а через пару недель выгодно продала восемь породистых коз - владельцы-то так и не объявились. Двух, кстати, купил хозяйственный Виктор Иванович.
  
   Тем временем жизнь на Нашмире шла своим чередом. Объединившиеся первобытные племена взялись осваивать сельское хозяйство. Многократно размноженные саженцы и домашняя живность нашли своих хозяев. Женщины и дети занялись скотом, птицей, огородами и садами, а мужчины продолжали строительство дамб. Посёлок был уже надёжно защищён. Следующие дамбы строились на вершинах ближайших вулканов, чтобы отвести лавовые потоки в бесплодные каменистые долины.
   Но день, в который четверо путешественников покинули Землю на корабле Дианы, неумолимо приближался. Когда в Нижнем Новгороде наступило утро восемнадцатого июня две тысячи пятого года, Виталька, Диана и Макс собрались у готового к старту "Разведчика-3". В единственном на Нашмире посёлке был чудесный тёплый и безветренный вечер. Провожать спасителей планеты собралось всё население, включая и древних стариков, и даже младенцев, которых держали на руках родители.
   - А Алька-то где? - удивился Макс.
   - Спит в каюте, - вздохнул Виталька. - Ей опять нездоровится. Я ей лекарство дал. До Земли спать будет.
   - Смотри, а Свет Зари даже не пришёл её проводить, - заметил Рябинин. - Все пришли, а его нет. Что же, у них уже всё, что ли?
   - Похоже.
   - Я так и думал - первая любовь редко бывает навсегда, - покачал головой Макс, а Виталька заметил, что Рябинин этому рад. До сих пор, значит, надеется на Алькину благосклонность. Ну, что же. Блажен, кто верует, подумал Васильев, ничего больше не сказав.
   На Землю друзья прилетели около пяти часов вечера и приземлились в лесу за Орловскими Двориками. Алька ещё спала. Выглядела она неважно; Максу показалось, будто она даже стала меньше ростом.
   - Бери одеяло, - сказал другу Виталька, включил антигравитатор и на руках вынес сестру с корабля. Она не проснулась.
   Из открытого люка высунулась Диана:
   - Пока, ребята, я полетела. Сейчас "Разведчик" спрячу на болоте, где вы меня нашли, а оттуда на своём корабле домой. Держите пульт от пугалки. Я ещё позвоню.
   Через полчаса она позвонила; голос был удивлённо-восторженный:
   - Ребята, у нас такая новость! Вы сейчас упадёте! Два часа назад к нам на базу прилетела делегация Союза цивилизаций Галактики! Аваб в контакте и с Союзом, и с Содружеством, представляете? Вы можете теперь мне звонить и прилетать в гости без опасения! Ведь вы же свои!
   - Вот здорово! - обрадовался Макс.
   - Ура, дождались! - воскликнул Виталька.
   Алька вздрогнула и проснулась.
   - Виталька, ты чего орёшь? - заворчала она. - Слушайте, ребята, а где это мы? - Алька огляделась вокруг и пощупала под собой роскошное нибсианское одеяло. - Мы что, уже приехали на озеро?
   - Куда? - насторожился Макс.
   - Ну, мы же собирались за Чистое на озеро, где Серёжка Решетников в прошлом году отдыхал. Я помню, как мы рюкзаки собирали, а дальше - всё, как отрезало!
   - Так ты что, совсем ничего не помнишь? - удивился брат. - Восемнадцатое июня уже, между прочим. И здесь не Чистое, а Орловские Дворики, ты разве не видишь? Мы ещё сегодня утром в школу стены мыть ходили, а после обеда сюда отдохнуть пошли, - Виталька незаметно подмигнул Максу. - Ты, Аль, по ходу, приболела. Пошли домой.
   - Пошли, - согласилась сестра.
   Вот и закончились их долгие космические приключения. А Алька так ничего и не вспомнила.
  

Глава 4.

Время перемен.

   Дочитав последнюю страницу, Алла закрыла книгу и вышла из библиотеки. Ей хотелось поговорить с дедушкой, расспросить его подробно о прошлом. Ведь он - живой свидетель событий почти двухсотлетней давности. В книге не всё было ей понятно; она хотела узнать, как жили на Земле почти два века назад, и что за странные слова иногда попадались ей на страницах повести.
   Виталий сидел на кухне и ел крошечные пирожки, запивая их чем-то из яркой бутылочки.
   - Что это у тебя? - поинтересовалась Алла.
   - Присоединяйся, - предложил дед и взял с подоконника свой синтезатор.
   Алла села в кресло рядом. Виталий пощёлкал кнопками синтезатора, и на блюдо посреди стола высыпалось ещё десятка два горячих пирожков.
   - Их пекла баба Валя, - объяснил он. - Моя бабушка. Она умерла в тридцать седьмом году прошлого века, а я до сих пор каждый день синтезирую что-нибудь из того, что она готовила. На, попробуй, они с разной начинкой. Капуста, рыба с луком, мясо, варенье. А вот это нибсианский йогурт. - Дед снова пощёлкал кнопками синтезатора, и на столе одна за другой появились четыре разные бутылочки с изображениями экзотических фруктов.
   - Нибсианский? - переспросила Алла.
   - Да. А что здесь удивительного? Я после той истории - почётный гражданин Нибса, а там все в курсе, что я запал на их молочные продукты.
   - Как запал?
   - Извини, это значит, увлёкся. Ты же не знаешь жаргон начала двадцать первого века. Тогда вообще многое было иначе. А у меня почему-то сегодня ностальгия. Даже йогурт вот этот тогдашний. Такой же был на борту "Разведчика", когда мы в первый раз туда попали. Хотя на Нибсе мне каждый раз встречающие предлагают целый ассортимент новинок.
   Алла взяла бутылочку, увидела логотип, вскочила и достала из холодильника творог, сметану и йогурт с такой же маркировкой.
   - Нибс-23, - прочитал дед адрес производителя. - Колония Нибса. Главная планета нибсианской цивилизации - просто Нибс, а остальные - Нибсы под номерами, начиная со второго. Ну, теперь я не сомневаюсь, что моя внучка знает толк в молочных продуктах. Я много всего перепробовал - лучше, чем на Нибсе, нигде не видел. Там молоко очень хорошее. Как будто специально для человеческого организма.
   Дед рассказал, что в Галактике население Нибса и его колоний в насмешку называют пастушьей цивилизацией. Там у каждой семьи есть земля и скот. Вместо городов на планетах промышленные комплексы и развлекательные центры, а население рассредоточено по деревням. Но ведь, если разобраться, это самая правильная жизнь. Чем ближе человек к природе, тем он здоровее, счастливее и во многом даже мудрее.
   Правильно поступила дедушкина сестра Алина, та самая Алька. Она вышла замуж за Света Зари, которого теперь зовут Светозаром, и живёт с ним на его планете, на Нашмире. У них большое хозяйство; Виталий сам привозил им с Земли саженцы винограда и много чего ещё. Столько лет прошло, а они постоянно живут на природе, ходят по саду босиком. Счастливы и спокойны - как будто проблем никаких нет. А ведь у них двадцать восемь детей, двое из которых ещё не взрослые, и огромное количество внуков, правнуков и так далее. Удивительно ли, что самая распространённая там фамилия - Световы.
   - Значит, там русские фамилии? - удивилась Алла.
   Всё оказалось очень просто. Началось с того, что в те далёкие годы ребята установили для местных жителей компьютеры - точные копии того, что был на корабле Дианы. По той простой причине, что компьютер с Земли работал от электросети и не мог включиться на планете первобытных, а авабский компьютер работал от аккумуляторов, собирающих энергию из пространства. У авабчан были программы на русском языке - язык Межгалактического Содружества Алина ещё понимала плохо. Неудивительно, что первобытные племена, которым вскружили головы блага цивилизации, заинтересовались новинкой, но чтобы хоть что-то понять, им пришлось учить язык. Они восприняли это как игру и с удовольствием учились. Так язык и прижился. А от местного языка остались немногочисленные диалектные слова. Имена там тоже давно преобладают земные. Они показались хозяевам планеты удобнее, потому что, когда слышишь местное имя, не всегда можно понять, идёт речь о человеке или о природном явлении. Иногда, правда, возвращается мода на старинные местные имена; сейчас, когда государственный язык на планете - русский, они звучат неплохо.
   - Ах, да! - вспомнила Алла. - Про имена же в книге написано.
   Местное население не боялось перемен, и вскоре планета из первобытной превратилась в цивилизованную. Вторым Президентом избрали Виталия; когда ему было двадцать шесть лет, он сменил на этом посту Серафима Горского, полностью переключившегося на научные исследования. Кстати, первый на Нашмире университет носит имя Серафима Горского; этот человек стал учёным уже в зрелом возрасте, но его вклад в науку бесценен. Большинство трудов по географии планеты принадлежит Горскому, который, кроме того, положил начало династии учёных; все его потомки занимаются исследовательской работой. Васильев правил два срока - двадцать местных лет, и за это время планета вступила в Межгалактическое Содружество. Основным источником дохода были алмазы. На втором месте - экологически чистые продукты. Ценились и местные произведения народного творчества. Население планеты и тогда, и сейчас - преимущественно сельское, однако это не мешает развитию науки.
   Население Земли гораздо более консервативное. Во все времена перемены на Земле шли достаточно тяжело. Например, бурю возмущения со стороны интеллигенции и пожилых людей вызвали перемены полувековой давности, связанные со вступлением Земли в Союз Цивилизаций Галактики. Тогда необходимо было принять обращение на ты. На других планетах всё просто: множественное число - вы, единственное - ты. Землян, обращающихся к незнакомцам, старшим и вышестоящим на вы, просто плохо понимали. Тогда в знак протеста на Земле появились общества вежливости, где обращались на вы ко всем. Но постепенно эти общества становились всё малочисленнее, потому что абсолютному большинству стало понятно удобство нововведения. Сейчас обращение на вы можно встретить только в классической литературе, но и её для инопланетян переводят с привычным "ты".
   В наши дни на Земле тоже ожидаются большие перемены. Правительство Межгалактического Содружества готово принять решение о приёме Земли в состав Содружества, насчитывающего теперь восемь галактик. Для чего, собственно, Виталий Васильев, как Герой Содружества и уроженец Земли, сейчас здесь. Работы предстоит много, организационных вопросов нужно решить предостаточно. Как здесь обойтись без Виталия с его абсолютной памятью и с опытом работы Президентом планеты, пусть даже и не Земли?
   Алла кивнула: она слышала о готовящемся событии. Второй день подряд на Земле во всех программах новостей говорилось об одном и том же: МГС, оно же Межгалактическое Содружество, поставило вопрос о включении Земли в свой состав. Но при этом выдвигался целый ряд условий. Во-первых, до вступления планета должна стать единым государством с единым государственным языком, с единой валютой и с одним главой государства, то есть с Президентом Земли. Во-вторых, после вступления всем жителям Земли будет необходимо получить паспорта граждан МГС с именами нового образца. У каждого появятся три имени, два из которых неизменны - это имена отца и матери, и две фамилии, тоже родителей - неизменные обе. Жена уже не будет брать фамилию мужа. Ребёнок наследует от отца фамилию по отцовской линии, а от матери - по материнской.
   - Это значит, я теперь буду называться, - Алла на пару секунд задумалась и выдала: - Алла Георгий Эсперанса Калиновец Гонсалес!
   - Быстро схватываешь, - засмеялся дед. - Тебе ещё повезло: у тебя обе фамилии по родам не изменяются, точно так же, как и в Содружестве. А у моей сестры в документах значится: Алина Михаил Татьяна Васильев Берестников! Представляешь, с непривычки как по-дурацки! На Земле ещё много шума будет по этому поводу.
   Это ещё не всё. Если творческий человек носит псевдоним, то к паспорту прилагается вкладыш с указанием этого псевдонима.
   Насчёт единого земного языка пока не всё ясно. Самые распространённые на Земле языки - китайский, английский и русский. Английский сразу отпадает из-за того, что в нём нет разницы между "ты" и "вы". Китайский можно принять, если изменить письменность: традиционные иероглифы в Содружестве не примутся. Русский - сложная грамматика, правила с исключениями... Есть ещё эсперанто, он лёгкий, но искусственный и не очень широко распространён. Можно, в принципе, принять язык СЦГ - он тоже искусственный; по сути, это эсперанто в масштабах Галактики, с такими же лёгкими правилами, а по составу похож на санскрит.
   Нововведения обсуждались бурно; кто-то выражал восторг, но гораздо больше было возмущения. Строились догадки, кого можно избрать Президентом, откуда родом этот человек. Ведь разные государства Земли находятся на разных уровнях развития. Что предпочтительно: достижения цивилизации или культурные традиции?
   Оказалось, что только голосования для МГС мало; сначала кандидаты должны посетить штаб-квартиру МГС и пройти там множество сложнейших тестов. На интеллект, на трудолюбие, на коммуникабельность, на порядочность, на организаторские способности, на особенности характера, на отношение к своим собственным здоровью и жизни. Кандидаты, прошедшие отбор, далее должны представить свои предвыборные программы сначала руководству МГС. Один человек из тех, чьи программы будут одобрены, сможет стать Президентом Земли.
   Так что времени понадобится много. Пока обсуждаются кандидатуры, пока производится отбор кандидатов на планете Гуора - в столице МГС, до которой, между прочим, с Земли лететь не меньше трёх недель... Пока будет избран Президент, реализована новая программа развития... Раньше, чем через год, вступление в МГС не состоится, а скорее, года на два это может затянуться.
   Алла очень обрадовалась, когда узнала, что дедушка здесь надолго. Она предложила ему поселиться в своей спальне, потому что сама почти всё время обитала в библиотеке. Виталий оборудовал себе в уголке спальни рабочее место, поставив на стол свой портативный тивиком. Принёс из машины одежду и повесил в шкаф. Алла достала с полки новое постельное бельё и застелила кровать.
   Пока дед и внучка занимались обустройством комнаты, вернулась Сандра. Когда Алла сообщила ей, что в гости приехал дедушка, сестра окинула взглядом молодого красавца и задала бесцеремонный вопрос:
   - А если ты дедушка, то почему такой молодой?
   Она не поверила, что это дед.
   - Я знаю, - сказала Алла. - Это вирус бессмертия.
   На юную студентку биологического факультета это произвело впечатление. Она тут же забыла, что хотела выяснить, дед это или не дед, и воскликнула:
   - Вот здорово! А мне такой же можно?
   Виталий вздохнул и ответил, что вечная жизнь - это не подарок, а проклятие. Им, бессмертным, все завидуют, а они хоронят сначала своих ровесников, потом детей, потом внуков, правнуков и так далее... Хорошо его другу Максу - он не был женат и детьми не обзавёлся. Если бессмертный не хочет испытывать боль от потери близких, он обречён на одиночество.
   Потом дед расспрашивал Сандру об учёбе. Внучка с восторгом рассказывала ему о генетике. Откуда-то Виталию была хорошо знакома эта тема, и они принялись обсуждать новости науки.
   За разговорами Виталий синтезировал ещё пирожков и йогуртов. Вместе поужинали. Пока Алла убирала посуду, дед заявил, что привёз подарки, и вынес из спальни два новейших и немыслимо дорогих мобильных нульфона. Алла заулыбалась, а Сандра взвизгнула от восторга и схватила аппарат.
   Пять лет назад отец хотел, чтобы дома была связь с дальним космосом, и ходил по всему Калиновцу - уговаривал соседей купить вскладчину относительно дешёвый стационарный аппарат, но не все хотели. Всё-таки он собрал десятка полтора желающих и заказал стационарный нульфон, занявший в его же доме - никто не захотел ставить эту махину у себя - почти целую комнату. Звонить стало удобно. Ведь если пытаться позвонить в космос с простого телефона или тивикома через нульфонный коммутатор, там почти всегда линии перегружены. Галактик в Содружестве восемь, а цивилизаций с многомиллиардным населением в каждой из них - миллионы, коммутаторы не справляются. Мобильные нульфоны появились относительно недавно, и пока далеко не все могут их себе позволить. А это - последняя модель! В университете все лопнут от зависти. Там мобильный нульфон, и то трёхлетней давности, есть только у старенького профессора Кузнецова, но, скорее всего, Владислав Иванович потратил на него все свои многолетние сбережения. Зарабатывает профессор более чем хорошо, его и на другие планеты приглашают читать лекции, а живёт он очень скромно. Даже машину купил недавно, причём самую простую, только потому, что совсем плохо стал ходить и пересел на инвалидную коляску. Говорят, Кузнецову сто сорок лет, и он больше всего боится умереть.
   - Вот, дедушка! - добавила к этому Сандра. - А ты говоришь, вечная жизнь - проклятие. Смотри, как человек за жизнь держится.
   - Значит, у него есть цель, - задумчиво произнёс Виталий. - Он боится что-то не успеть. А я просто живу, без цели. Может, это и неправильно...
  
   Три недели прошли размеренно: служба, учёба в университете, беседы с дедушкой за ужином... А потом неожиданно в жизни Аллы произошло удивительное событие.
   Был тихий осенний вечер. Алла вышла из караула, на ходу поправила на ремне газовый пистолет и нырнула в дежурный АГЛА. Водитель потянул на себя рычаг, и они взлетели. Над космодромом сгущались сумерки. Освещались лишь пассажирский космопорт и периметр. Вокруг космодрома горели фонари, а границы всех трёх стартовых площадок были помечены мощными прожекторами, ярко-синие лучи которых уходили вертикально вверх.
   Далеко позади остались застеклённое здание космопорта и пятый караул, а впереди замаячило бледное пятнышко света: покосившийся прожектор на будке третьего поста освещал небольшой участок земли около самой будки, которую издалека невозможно было разглядеть. Крошечное здание Алла увидела, уже подлетая к посту. На крылечке возникла тёмная фигура часового; серебряные нашивки блеснули в свете фар АГЛА.
   - Как тут, Вова? - спросила Алла, вручая Киселёву сменный жетон. - Всё тихо?
   - А какой дурак сюда ночью пойдёт? - улыбнулся Володька. - Кидай куртку на пол, ложись и спи спокойно.
   - А почему не на лабазе?
   - Там спать не получится. Если заснёшь, антисон сработает. Здесь спи. Полетаев с проверкой заявится только в пол-одиннадцатого, ты уже в карауле будешь. На старте тихо, полётов нет. Короче, отдыхай, я полетел.
   Алла заглянула в будку. Экраны видеонаблюдения ровно светятся, сигнализация молчит. Всё буднично и скучно. Взяв со стола ключ, Алла вышла, захлопнула дверь будки и для очистки совести прогулялась по своей стороне площадки ближнего старта и вдоль своего участка периметра.
   Уже стоя на крылечке, она полюбовалась причудливыми зданиями элитного жилого комплекса Орловские Дворики. Нащупала в кармане ключ, открыла будку.
   Ничего не изменилось. Прокрутив видеозаписи за время своего дежурства, Алла убедилась, что всё в порядке, вынула из кармана маленькую рацию, доложила в караул и решила последовать совету Володи Киселёва. Постелила на пол куртку и легла.
   Лежать на твёрдой поверхности с непривычки было неудобно. Алла постаралась расслабиться. Она вспомнила, как учитель физкультуры учил класс медитировать. Для этого сначала была нужна, по его словам, релаксация. Припоминая тот урок, Алла сначала расслабила пальцы рук и ног, потом стопы и кисти, голени и предплечья, бёдра и плечи, живот и спину. Затем шею, а последними - мышцы лица. Она уже почти не чувствовала своё тело и спокойно лежала на полу. Сложнее было остановить поток мыслей - в этом, собственно, и заключалась суть медитации. Постепенно и мысли стали куда-то уплывать.
   Внезапно перед Аллой возникло видение. Глаза были закрыты - это Калиновец чётко осознавала. Женская фигура возникла, как говорят эзотерики, перед внутренним взором. На женщине среднего возраста были надеты чёрная шинель с ярко-зелёными нашивками, перепоясанная широким ремнём с большим пистолетом в кобуре, и чёрная шапка-ушанка с красной звездой. Алла никогда не видела, чтобы кто-то носил такую одежду, но странным ей показалось не это. За спиной незнакомки были полуразвёрнуты крылья мышино-серого цвета. Большие зелёные глаза на веснушчатом лице смотрели на Аллу пристально и немного встревоженно.
   - Часовая Калиновец, просыпайся! - сказала странная гостья. - Рацию в карман, и бегом на периметр. У тебя нарушители на двадцать седьмом маршруте. Они ещё снаружи, но пока добежишь, успеют зайти на территорию. Ну, что ты лежишь, давай шевелись.
   Алла повиновалась. Схватив рацию и сунув в карман ключ, она помчалась на периметр десятиметровыми прыжками - ПАГ был включен, и она бесшумно летела над землёй. Как же она могла забыть, что сегодня днём на двадцать седьмом маршруте вышел из строя гравитатор, защищающий периметр, и на отрезке длиной в двести метров теперь можно спокойно пройти и на территорию космодрома, и обратно. Сломанный гравитатор так и не успели заменить - пообещали поставить другой только завтра.
   Видение пропало, но где-то внутри головы Аллы продолжал звучать голос крылатой женщины:
   - На двадцать седьмой не ходи. Заходи с двадцать шестого, там от кустов тень. Их трое. Отрежешь им путь, и кричи, как по уставу положено: "Стой, кто идёт!". Потом: "Стой, стрелять буду". Потом ракетой предупредительный выстрел вверх, и прямо в них газом пшикай. Обязательно стреляй, не церемонься - наделают они здесь дел, если до стоянки техники дойдут! Сама увидишь, хороши они сегодня. Только перед выстрелом дыхание задержи, а то и сама нанюхаешься. Хотя что я говорю, маску натяни, противогаз-то.
   Придерживаясь тени, Алла добежала до границы двадцать шестого и двадцать седьмого маршрутов периметра. Так и есть. От периметра в сторону стартовой площадки брели, пошатываясь и спотыкаясь, трое мужчин. Один из них воскликнул:
   - Спорим, я могу космолёт водить! Сейчас прокатимся.
   Да, это уже серьёзно. Надо вмешаться.
   В несколько прыжков Алла почти догнала их, остановившись метрах в трёх от компании.
   - Ну, - снова прозвучал в её голове женский голос, - начинай, не бойся!
   Алла расстегнула кобуру и сжала в руке пистолет.
   - Стой, кто идёт!
   В ответ раздались хохот и бессвязные возгласы. Похоже, три приятеля здорово напились спиртного.
   - Стой, стрелять буду! - уже увереннее крикнула Алла.
   Пьяные завозмущались и стали надвигаться на неё. Алла всегда, сколько себя помнила, боялась пьяных, наркоманов и вообще людей, не владеющих собой. Но на этот раз она почему-то не ощутила страха, спокойно подняла ствол над головой и нажала спуск. Крошечная ракета взвилась вверх и рассыпалась ярко-оранжевыми брызгами. Алла закрыла лицо маской-противогазом и пшикнула снотворным прямо в пьяную компанию. Нарушители и до этого не очень хорошо держались на ногах, а через несколько секунд после выстрела они попадали в траву, как мешки.
   Вот тогда и появился запоздалый страх. Дрожащей рукой Алла убрала пистолет в кобуру и выдернула из кармана рацию.
   - Сфера пять, Сфера пять, ответь Сфере пятьдесят три!
   - Сфера пять на приёме, - глухо раздался голос Ромашова.
   - Анатолий Андреевич, пришли мне машину на двадцать седьмой маршрут, у меня три нарушителя, они спят! - на одном дыхании выпалила Алла.
   - Пшикнула? - уточнил начальник караула.
   - Да.
   - Принято, сейчас будет. Стой на месте и никуда не уходи.
   Не прошло и минуты, как оперативный АГЛА мягко сел рядом с неподвижно лежащими телами. Из кабины выскочили водитель Серёжа Сидоров и стрелок Дима Першин.
   - Испугалась? - спросил Дима, перетаскав спящих мужчин одного за другим в задний отсек АГЛА. Со включенным ПАГом это не составляло труда - поднимай хоть тонну.
   - До сих пор все поджилки трясутся, - созналась Алла. - Я пьяных вообще боюсь.
   - А чего их бояться, - рассмеялся Першин. - Если им сейчас в первом карауле нейтрализующие уколы не сделать, все продрыхнут до утра, как миленькие. А то и до обеда. Ну, Калиновец, ты даёшь! Сразу трёх! - заключил Дима, захлопнул дверцу, и оперативный АГЛА помчался в первый караул.
   Вернувшись в постовую будку, Алла устроилась в кресле перед пультом. Спать расхотелось. Она снова и снова переживала случившееся. Ей пришлось по долгу службы выстрелить сразу в трёх человек. Пусть не из боевого оружия, а всего лишь снотворным газом - всё равно это ощущение приятным не назовёшь. От одного воспоминания мурашки по коже. Видимо, придётся пойти на приём к Данику Углову уже в качестве пациентки, а не ученицы, как обычно.
   До смены часовых оставалось полчаса, когда постовую будку ярко осветили фары приземляющегося АГЛА. Появление Полетаева в неурочное время было большой неожиданностью, и Алла обрадовалась. Она ловила каждую возможность увидеть любимого начальника. Точнее, просто любимого. Уже около месяца Алла не воспринимала Вадима Максимовича как начальника.
   Перед начальником почти всегда испытываешь необъяснимый страх, даже когда всё в порядке: вдруг он сейчас не в духе и найдёт, к чему придраться? Ещё когда сёстры первый раз вышли на сутки, начальница третьего караула Маргарита Павловна кому-то там пожаловалась, что в прошлую смену нарвалась: у внешне спокойного Полетаева вдруг непонятно с чего случился приступ самодурства, и начальник команды, прицепившись к какой-то мелочи (к стоящему не на месте чайнику, что ли?) возмущался не меньше десяти минут и чуть не довёл Павловну до слёз, а потом ещё и заставил писать объяснительную. Юре Шилякову часто влетало от Максимыча прямо на глазах у всей команды, и тоже почти ни за что, несмотря на Юрины лучшие во всей команде результаты и часто занимаемые им классные места.
   Но Алла, что бы она ни видела и что бы ей ни говорили, уже давно не боялась Полетаева. Сейчас, когда он из-за случившегося чрезвычайного происшествия явился с проверкой постов раньше времени, она радостно сбежала к нему по ступенькам. Улыбаясь и глядя прямо в глаза, она доложила:
   - Товарищ начальник, за время несения караульной службы на посту номер три... было происшествие. Я задержала трёх пьяных нарушителей, они зашли на территорию. Часовая Калиновец.
   За последнее время Алла притерпелась к этому странному слову "часовая". Более-менее грамотные люди знают, что часовая бывает только бомба. А здесь так называется часовой женского пола. Наверное, нигде в охране больше так не говорят. Местный язык такой.
   - Андреич в карауле только что протоколы на твоих задержанных писал, - улыбнулся Вадим Максимович и положил Алле на плечо свою небольшую полноватую руку, на которой красовались массивный перстень-печатка из светлого металла и бледно-синяя татуировка. Её Алла и раньше замечала: это было имя Вадик.
   "В детстве баловался", - с нежностью подумала Алла. Она сама, начитавшись в детстве в старинной приключенческой книге "Водители фрегатов" о коренных обитателях Новой Зеландии, щедро украшавших себя татуировками, набралась терпения и выколола на своём запястье "К" - начальную букву фамилии. Хорошо ещё, что этого не заметила Сандра: она всегда настаивала на том, чтобы внешне сёстры ничем не отличались, и если бы узнала про наколку, непременно сделала бы себе такую же. Впрочем, и Алле повезло. То ли тушь оказалась некачественной, то ли колола Алла недостаточно глубоко, но наколка с запястья почти полностью исчезла - от неё осталась только одна синяя точка. Однако, несомненно, Алла и Вадим Максимович (её солнышко!) - родственные души.
   От руки начальника, лежавшей на плече, Алла даже сквозь зимнюю куртку чувствовала тепло. Взгляд Полетаева тоже был тёплым-тёплым. Дыхание Аллы стало неровным, она ощутила внутреннюю дрожь, и от её живота по всему телу волнами пошёл жар. "Господи, только бы не заметил!" - промелькнуло в голове. Изо всех сил Алла старалась контролировать дыхание, но ей это плохо удавалось, и Полетаев встревоженно спросил:
   - Сильно испугалась?
   - Не то что испугалась, - предательски дрогнувшим голосом ответила Алла, - но вообще-то, конечно, стресс. Я с детства пьяных боюсь.
   Рука начальника легонько сжала её плечо, и Алла готова была провалиться сквозь землю: то же ощущение повторилось с новой силой. Но Вадим Максимович не понял, что происходит, и, придвинувшись ещё ближе, тихо засмеялся:
   - Да не переживай ты так! Смотри-ка, тебя даже всю трясёт. Зайди в будку, посиди, успокойся. Сейчас смена. Дело-то обычное, я тридцать лет в охране, и не такое видел. Подумаешь, посторонние на космодроме! Бог с ними! А ты у нас молодец, не испугалась, пошла и всех задержала, одна, в темноте! Дыра в периметре, ёжкин нос! Вот, в другой раз будут вовремя ремонтировать. А то ещё лоси и кабаны из леса набегут. Ну, чё, успокоилась маленько?
   Алла, улыбаясь, кивнула.
   - Ну, мне пора дальше, - прощаясь, Вадим Максимович ещё раз сжал её плечо, кивнул и исчез за дверцей кабины. АГЛА взмыл над постовой будкой и бесшумно растворился в темноте. Алла так и осталась стоять у крылечка, заново переживая последние события, пока опять не увидела приближающийся свет фар. Прилетела смена.
   Счастье переполняло Аллу. Ей не казалось - она прекрасно ощущала, что от неё, от самого сердца, к Её Солнышку мощным потоком льётся энергия любви. Ей вспомнились слова ясновидящей Луизы Падериной, что от земной любви рождаются дети, а от высшей - звёзды. Интересно, подумала Алла, уже подходя к двери караула, а любит ли её Максимыч? Ну, хотя бы совсем немного? Ведь если их любовь хоть капельку взаимна, значит, полчаса назад где-то в глубинах Вселенной, наверное, вспыхнула сверхновая!
   На ходу возвращаясь к реальности, Алла положила на стол у пульта сменный жетон, кивнула Ромашову, растянувшемуся на топчане перед тивикомом, и ушла в спальню. Свернувшись клубочком под одеялом, она неожиданно для себя быстро заснула.
   Ей приснилась та же вооружённая странно одетая женщина с крыльями. Правда, вечером на посту эти крылья были мышино-серого цвета, а сейчас - Алле показалось или нет, что они стали чуть-чуть светлее?
   - Тебе не показалось, - прочитала её мысли необычная гостья. - Крылья у меня тёмные, потому что душа грешная. А когда я делаю что-то хорошее, крылья и правда светлеют. Вот когда они будут совсем белыми, это будет значить, что я замолила свой грех.
   - А ты кто? - спросила Алла.
   - Ольга, - ответила женщина. - До тебя ведь ещё не доходили слухи, что у третьей команды есть ангел-хранитель. Так это я.
   - А если не секрет, что за грех на тебе?
   Ольга рассказала. Даже не просто рассказала, а показала, как кино. Она служила здесь же, в третьей команде, двести лет назад. Тогда ещё на месте научно-производственного комплекса "Взлёт" был оборонный завод. Служба Ольге очень нравилась, и старательная охранница уже почти доработала до пенсии, когда внезапно на неё обрушилось несчастье.
   Единственный сын, неженатый и бездетный, с отцом которого Ольга давно развелась, попал в тюрьму. За несколько убийств. По тем временам высшей мерой наказания был расстрел. Ольгу за близкое родство с опасным преступником непременно уволили бы с оборонного завода. А ни на что другое, объяснил Ольге следователь, нечего было даже надеяться. Свиданий не давали. Убитая горем мать не стала дожидаться суда и покончила с собой, напившись сердечных капель.
   После смерти ей стало немного легче: из астрала Ольга ясно увидела, что обвинение ложное, и её сын совсем не виновен, он не убийца. Когда приговор был приведён в исполнение, они встретились; крылья у её Саньки были белые-белые в отличие от угольно-чёрных крыльев матери. Какое-то время они общались откровенно, как им никогда не удавалось поговорить при жизни. Потом ангелу-сыну понравилась юная парочка, и он захотел, чтобы они стали его родителями. Так и получилось. Санька ушёл в воплощение к новым отцу и матери.
   Ольга осталась одна. В воплощение идти с чёрными крыльями не хотелось: либо здоровье будет слабое, либо судьба несчастливая. Надо было найти в потусторонней жизни какой-то смысл, а заодно и замолить грех самоубийства. Или, выражаясь научно, отработать карму.
   Она вспоминала, как в последнюю смену на посту, на второй день после беседы со следователем, вертела в руках наган, но вовремя поняла, что стреляться нельзя. За самоубийство на посту крепко досталось бы начальникам, а возможно, кое-кто и лишился бы должности. Мысленно попрощавшись со своей командой, Ольга вернулась со смены домой и выпила целый пузырёк купленных по дороге в аптеке сердечных капель. В причинах её смерти никто разбираться не стал: вскрытие показало смерть от сердечного приступа, а о самоубийстве даже не подумали. Может, и можно было что-то доказать, а патологоанатом не захотел лишней возни, кто теперь знает. Пустой пузырёк на столе ни у кого не оставил сомнений, что Ольга пережила сильный стресс, и ей стало плохо с сердцем, а капли закончились. Похоронили её, несмотря на советские времена, по-христиански, и не за оградой, как других самоубийц, а на кладбище, с крестом на могиле.
   Не найдя в астральном мире ничего подходящего для себя, Ольга вернулась в заводскую охрану и снова примкнула к своей третьей команде. Она пыталась подсказывать бывшим сослуживцам, но почти ни у кого не работал третий глаз, и её не видели, а кто всё-таки замечал, тот не верил. В Советском Союзе вообще никто ни во что потустороннее не верил. Тогда она стала приходить в сны спящих на постах часовых и предупреждать их о проверках и нарушителях, чтобы просыпались вовремя. Это стало получаться, и разговоры о приснившейся Ольге поползли по караулам. Шли годы и десятилетия, состав команды много раз полностью сменился, оборонный завод стал научно-производственным комплексом "Взлёт", на месте аэродрома построили космодром, а затем добавили и пассажирский космопорт. Только Ольга по-прежнему оставалась бессменным ангелом-хранителем третьей команды.
   - Подожди, а как же самоубийцы становятся ангелами? - удивилась Алла. - Разве они не попадают в ад?
   Ольга объяснила, что реально ни ада, ни рая не существует. Ад или рай - неважно, в материальном мире или в астрале - создаёт вокруг себя сам человек своими мыслями. Оптимист счастлив - он в раю. А жизнь пессимиста - кромешный ад даже в идеальных условиях. Кстати, ангелами не становятся. Это изначальное состояние души. У каждой души есть крылья. Значит, каждое существо - ангел.
   - И я?
   - И ты, Алла, - ответила Ольга и продолжила свой рассказ.
   Есть ангелы во плоти. Это все, кто населяет материальный мир. Есть ангелы невоплощённые, которые или ещё не жили в телах, или их тела уже умерли - эти ангелы живут в астрале. Почему-то у живущих принято называть ангелами чистые души. Но ведь на самом деле Сатана - тоже ангел, только падший. Степень духовного падения определяется цветом крыльев. Чем темнее, тем хуже. Ольга сломалась, не выдержала свалившихся на неё испытаний, и её крылья почернели. Белые крылья - чистая душа.
   Вот ещё что интересно: сами крылья бывают разные. Если у души крылья птицы, она обычно постоянна в своих привязанностях и в образе жизни. Умеет строить далеко идущие планы. Правда, не у всех эти планы хорошо реализуются. Птица летит высоко над землёй, и надо уметь спускаться с небес на землю, чтобы лучше ощущать реальность. Крылья летучей мыши, то есть рукокрылого существа, выдают практичного и мастерового человека, который любит всё делать сам. В земных условиях из таких получаются самые лучшие ремесленники и технари. Душа с крыльями насекомого - самая чувствительная и уязвимая, её легко "сносит ветром". Она поддаётся влияниям и часто меняет направление. Такие души при жизни лучше всего реализуют себя в искусстве. Или это увлекающиеся натуры.
   Взять, к примеру, душу с крыльями стрекозы. Вот стрекоза быстро летит по прямой, а потом на какое-то время зависает на месте. Повисит-повисит, а потом резко разворачивается и летит уже в другом направлении. И опять висит в одной точке. Так и человек, если у души стрекозиные крылья, часто и очень резко меняет сферы своей деятельности, нигде надолго не задерживаясь. А душа-бабочка вообще летит по жизни легко и поддаётся любым поветриям. Самая нестойкая: её может занести в любую сторону.
   - А у меня какие крылья? - спросила Алла.
   - Смотри сама, - улыбнулась Ольга. - Тебе же Луиза говорила, что ты можешь видеть астрал.
   - Могу. Только я плохо в это верю. Я скептик, мне нужны подтверждения, - объяснила Алла.
   - Но ты посмотри! - настаивала Ольга. - А я подскажу, так или нет.
   Алла посмотрела через плечо и обрадовалась: она увидела мощное крыло, как у дикого гуся, и такое же светло-серое. Значит, грехов на её душе относительно немного, и характер сильный, устойчивый.
   Ольга одобрительно закивала. Она согласилась с выводами Аллы и добавила:
   - А ты попробуй для интереса посмотреть крылья у всех, кто в нашей команде служит. Сразу поймёшь, что за люди. Ну, а я пойду. Тебе же скоро на пост просыпаться.
   - Ой, подожди, Олечка! - остановила её Алла.
   - Да я же тебе мамка Оля, - засмеялась женщина-ангел. - Но если нравится, можешь и Олечкой звать, я не обижусь. Я знаю, что ты меня хочешь про товарища начальника спросить. Люби его, как любишь. Ведь любовь - это Божий дар. Но ни на что не надейся - женат твой любимый, и семья у него хорошая. Жену он ни за что не бросит, он порядочный. Таких мужей очень мало. Но у тебя будет ещё лучше, вот увидишь.
   - Лучше? - не поверила Алла.
   - Да, и любить ты его будешь ещё больше, чем Полетаева.
   - Не может быть! - изумилась Алла. - Разве я смогу любить ещё больше, чем я люблю сейчас?
   - Конечно, деточка, - тихо и радостно ответила Ольга. - Видишь ли, душа со временем развивается. А самая главная задача души - это любить. Сначала Бога, а потом себя и весь мир. Ты это и так умеешь, но ведь нет предела совершенству. Так что люби своего начальника всем сердцем и ни о чём не думай - всё у тебя будет хорошо, одна ты не останешься. Кстати, если я тебе понадоблюсь, включи какую-нибудь песню семидесятых-восьмидесятых годов двадцатого века - двадцатого, не перепутай! А ещё лучше - спой. Это песни моего поколения. Я приду.
   - Давай так договоримся, - ответила Алла. - Если включаю, значит, сама хочу послушать. А если пою и держу руку на сердце - приходи.
   Ольга кивнула и развернула крылья веером. Её глаза лучились счастьем.
   - Мне же тебя, Аллочка, Бог послал, - улыбнулась она. - Смотри-ка, крылья опять светлеют! Глядишь, поговорим с тобой ещё пару раз, и я вообще белым ангелом буду.
   - Калиновец, вставай, на четвёртый! - услышала Алла сквозь сон голос Ромашова.
   Ольга махнула на прощание рукой и растворилась в астральном тумане, а Алла выбралась из-под одеяла и принялась собираться на пост. На душе было легко и радостно, даже несмотря на известие о семейном положении Вадима Максимовича. Ведь, в конце концов, разве обязательно завладеть любимым? Всё-таки любишь не потому, что он твой или может стать твоим, а потому, что он есть. Самое главное, чтобы любовь просто была, потому что в ней и заключается сама жизнь. Как сказала Ольга, главная задача души - любить. Потрясающе верно.
  
   На следующем разводе Полетаев сообщил, что смена предстоит трудная. Сегодня должен прилететь с Гуоры почётный гость, Герой МГС и заместитель Председателя Содружества, уроженец не просто Земли, а нашего Нижнего Новгорода Максим Сергеевич Рябинин, или, как говорят в МГС, Максим Сергей Елена Николаев Рябинин. Всем необходимо нести службу так, чтобы не было стыдно. Гимнастёрки застёгнуты, волосы аккуратно причёсаны. На посту стоять прямо, а не сидеть развалясь, с задранными на второй стул ногами (при этом начальник красноречиво посмотрел на Андрюху Бородина, Мишу Козлова, Надю Антонову, Васёну Смирнову и Юру Шилякова, а в команде раздались сдавленные смешки). Рябинин не прилетал на Землю уже лет пятьдесят с чем-то, и здесь всё изменилось; если он растеряется, ему нужно предложить помощь. Десятому караулу, охраняющему пассажирский космопорт, усилить бдительность - раз, тревожную группу выставить на посадочную площадку для сопровождения почётного гостя - два, сопроводить до лайнера группу встречающих, в которую входят люди из руководства "Взлёта" и правительства России - три, и затем в сопровождении тревожной группы доставить Рябинина и всех встречающих на роскошном многоместном АГЛА к главному корпусу "Взлёта", где начнётся официальный приём, который продолжится в нижегородском кремле.
   - Я сам подъеду к его прилёту, - пообещал начальник команды. - Посмотрю на Героя. Историческое событие, ёжкин нос, посмотреть-то надо. По тивикому неинтересно.
   Вечером словоохотливый Дима Першин рассказывал в карауле, как происходила встреча.
   Полетаев сдержал слово. Он пристроился к тревожной группе на посадочной площадке. Когда лайнер, прибывший с Гуоры, приземлился, шесть контролёров и два стрелка, одним из которых был Першин, встали по обе стороны спустившегося трапа. Полетаев стоял рядом с Димой, плечом к плечу. Сначала в люке показались два охранника, но гость отстранил их и пошёл один.
   Это был невысокого роста коренастый светловолосый человек, по виду молодой, но в связи с последними событиями все земляне теперь знают, кто такие Герои МГС, и всем известно, что они вечные; а если Рябинин не был на Земле больше пятидесяти лет, значит, его возраст не может быть меньше пенсионного.
   - Ему скоро двести, - уточнила Алла.
   - А ты откуда знаешь? - спросила Марина Короткова.
   - Это друг моего дедушки, на год старше его, - ответила Калиновец. - Жалко, я не видела. Дим, рассказывай дальше!
   Дальше произошло что-то непонятное. Полетаев, увидев резко очерченный профиль гостя, почему-то тихонько вскрикнул: "Эх...". И тут же испуганно осёкся. Он постарался сделать невозмутимое лицо, но это ему плохо удалось - покраснел до ушей. А Рябинин обернулся на Максимыча и, извинившись перед встречающими, сказал, что хочет поговорить с этим человеком наедине. Никто не возражал: слово Героя МГС - закон. Гость отвёл начальника команды в сторону, и они, кажется, обменялись номерами телефонов. У Полетаева был простецкий мобильник, а у Рябинина - новейший и страшно дорогой мобильный нульфон. Затем, уже сидя в сопровождаемом АГЛА, Дима заметил, что Полетаев разволновался ещё больше, да и гость тоже переживал. Когда АГЛА приземлился перед административным зданием "Взлёта" и все вышли, Рябинин, прежде чем пойти на приём, задержался у двери и, улыбнувшись, по-приятельски кивнул Полетаеву. Странно всё это...
   - Может, они были знакомы? - предположила Васёна Смирнова.
   - Когда? - усмехнулся Дима. - Когда Рябинин улетал последний раз с Земли, наш Максимыч ещё пешком под стол ходил. Никак они друг друга узнать не могли, если бы и виделись.
   - Я спрошу у Максимыча, - пообещала Марина Короткова. - Мне он скажет.
   Марина - весёлая и обаятельная дама без возраста. Говорят, уже на пенсии, но ей можно спокойно и сорок дать. Она пришла в охрану где-то в те же годы, что и Полетаев; значит, какое-то время они были равными, пока его не повысили. До сих пор
   Короткова ухитряется непонятным образом влиять на него. Недавно Луиза со смехом рассказывала, как Марина уговаривает некурящего Полетаева покурить за компанию с ней, и в большинстве случаев ей это удаётся.
   Вот недавно он прибыл с ночной проверкой на восточную проходную, посмотрел документы, расписался, где нужно, а Марина тут как тут:
   - Максимыч, пойдём, покурим!
   - Не, не хочу, - отмахнулся начальник.
   - Ну, давай, покури со мной. Смотри, какие! - Короткова повертела перед ним красивую белую с цветным рисунком пачку.
   Вадим Максимович упорствовал:
   - Не надо, не буду, отстань. Вот с Луизой покури. Не буду, даже не предлагай мне больше.
   Луиза знала, в чём дело: Полетаев боялся втянуться. Если он закуривал, то потом ему нестерпимо хотелось ещё, а курить постоянно он не хотел, берёг здоровье.
   Но Марина неожиданно фыркнула:
   - Ах, какие мы правильные! Дистанцию держим, с вохрушками не курим!
   И Вадим Максимович, не выдержав обвинения в высокомерии, со вздохом протянул руку за сигаретой:
   - Ну, давай.
  
   Однако в этот вечер затея Марины выведать хоть что-то о госте с треском провалилась. Полетаев стоял насмерть, утверждая, что Диме, наверное, что-то показалось, и призывая не слушать всякие сплетни. Такое упорство начальника команды разожгло ещё больший интерес любителей поболтать, но прошло несколько смен, а ситуация и не собиралась проясняться. Команда пошушукалась в недоумении, а через какое-то время об этом благополучно забыла.
   Виталий Васильев и Максим Рябинин часто мелькали на телеэкранах, и это обсуждалось в команде, но Алла не приглядывалась. Она вообще не любила смотреть телепрограммы. Все новости политики она узнавала почти каждый вечер непосредственно от деда за ужином, да и вообще эти глобальные перемены её не очень интересовали. Она была по-прежнему увлечена Полетаевым и каждую свободную минуту думала о нём. Но, видимо, она так и не смогла смириться с его возрастом. Когда она представляла себя с ним, он всегда виделся ей молодым парнем с черноморского курорта.
   Впрочем, Алла уже была достаточно разумна, чтобы понять, что всё равно это только её фантазии, и никакого продолжения не будет... Но она по-прежнему уходила в мир своих фантазий, потому что они были красивее, чем реальность.
   Может быть, всё так бы и продолжалось, если бы Сандра однажды... не призналась ей в любви к Полетаеву.
   Это был шок. Алла не знала, что ответить сестре, а Сандра с восторгом рассказывала о начальнике команды, превознося его до небес. Какой он сильный, мужественный и вообще идеальный... Она замечала за ним все мелочи, на которые никогда не обращала внимания Алла, и любой недостаток превращала в достоинство. От взгляда Сандры не ускользало ни одно его движение, и в каждом жесте она читала проявление силы, мужества и сексуальности. Прежде её почти всё в нём возмущало, но это был, наверное, протест - только потому, что Полетаеву здесь все подчинялись, а подчиняться Сандра никогда не любила. А сейчас для Сандры всё-всё в нём было прекрасно. Старый - значит, мудрый, а вообще-то не такой уж он и старый! Зануда - потому что живёт по правилам, которые не нарушает, и других хочет приучить к порядку. По поводу наколки Сандра раньше иронизировала, а теперь пришла к выводу, что в сочетании с перстнем-печаткой татуировка ему даже идёт. Речь неграмотная - зато он ближе и понятнее простым людям. Может, он даже нарочно так говорит, чтобы команде не казалось, что начальник - это какой-то небожитель. Пусть видят, что свой человек.
   Сандра бурно выражала восторг, а Алла не знала, куда себя деть. Ей не хотелось, чтобы сестра догадалась о её отношении к Полетаеву. После каждой смены Сандра находила в нём всё больше и больше интересного, а Алле было больно. Она понимала, что у Сандры, как и у неё, с начальником ничего нет, не будет и быть не может. Неугомонная сестра пыталась спрашивать у Аллы совета, чтобы привлечь внимание Полетаева. Что Алла могла ей ответить? Что у него есть жена? Только остановит ли это Сандру, если она увлеклась надолго? Насколько Алла с детства знала сестру, для Сандры, чем невероятнее успех, тем больше желания его добиться. Вдруг ещё кинется отвоёвывать начальника у жены и наломает дров, из-за чего обеим сёстрам придётся с позором бежать из охраны.
   Все её увлечения не продолжаются больше недели, а она уже третью неделю подряд восторгается Полетаевым, и чем дальше, тем больше!
   Алла стала замечать, что уже не хочет видеть сестру. Вечерами она старалась не отходить от деда - при нём Сандру не тянуло на откровения. Виталий понял, что между внучками что-то не так, но они ничего ему не объясняли - ссылались на усталость.
   Но однажды Сандра примчалась домой после смены и устроила настоящую истерику. Сначала она с воплями кидала в стены своей спальни тапочки, мячи и подушки, а потом лежала на кровати и ревела белугой. Перепуганная Алла боялась даже подойти к сестре. Она ушла в библиотеку и легла спать. Заснула не сразу, а когда встала, Сандра уже тоже выспалась, помылась и сидела на кухне в банном халате, попивая пиво и закусывая копчёной рыбой, которую дедушка вчера привёз из Воротынца - он летал в Калиновец в гости к родителям близняшек и в райцентре скупил у рыбаков всё, что ему понравилось.
   Алла села напротив, взяла предложенный сестрой жирный кусок рыбы и решилась спросить:
   - Ну, что там у тебя случилось?
   Она поймала себя на том, что говорит словами Вадима Максимовича и даже с его интонацией.
   Глаза успокоившейся было сестры полыхнули гневом. Залпом опрокинув в себя кружку пива, Сандра выпалила:
   - Полетаев - идиот!
   - Как? - изумилась Алла. - Тебе же в нём всё нравилось!
   Кипя от возмущения, Сандра рассказала, что вчера во втором карауле на воротах первой стояла Лушка Падерина и, забывшись, написала в ведомости "нет груза" вместо "без груза". Следом за ней точно так же написала Лариска Михайлова, а за Лариской ещё два контролёра. Правильно в этой ведомости не написал вообще никто. А на Полетаева неточности в документах действуют, как красная тряпка на быка. Вот он и взбеленился, когда приехал вечером закрывать "вороты", грамотей несчастный, и устроил отменную пропесочку подвернувшемуся под руку Юре Шилякову. Между прочим, Юрка тут вообще был ни при чём. По справедливости, ввалить следовало Лушке, но её начальник команды странным образом никогда не трогает. Если у Падериной какой-то непорядок, достаётся всем, кто вокруг неё, а Луиза неприкосновенна. Сандра слышала от баб, почему, только сейчас не об этом речь.
   Юрки вообще с утра во втором карауле не было. В обед заболела и ушла на больничный командир отделения Лада Пушкова, и Степан Афанасьевич, возглавляющий сейчас второй караул, остался без помощника. Вместо Лады прислали Юрку - он до того, как стал стрелком, работал командиром отделения. Появился он уже после обеда, поэтому то, что Лушка написала утром, он проконтролировать никак не мог. Но Полетаев не стал разбираться и орал на Шилякова минут десять, возмущаясь, почему Юра не учит контролёров писать правильно.
   В карауле Юрка подошёл к Луизе и обиженно сказал:
   - Ты там написала не знаю чего, а мне Полетаев из-за тебя навешал!
   Лу пообещала, когда начальник придёт с проверкой, поговорить с ним и заступиться. Потом передумала:
   - А чего ждать-то, давай я прямо сейчас ему позвоню. Он же на месте.
   Но Юрка даже не подпустил её к тивикому. Он чуть не лёг на пульт, словно грудью на амбразуру:
   - Не надо, тебе говорю! Не лезь к нему, только хуже сделаешь. Я сам с ним разберусь.
   Вечером Падерина стояла в режимном цехе, и начальник не стал туда заходить, поэтому поговорить не удалось. Но Луиза не успокоилась и до утра. Как только её сменили, она помчалась в первый караул, чтобы успеть застать Полетаева. Сандра была уже там: она утром находилась в резерве, и её отпустили пораньше. Подходя к проходной, Калиновец с возмущением наблюдала, как Юрка что-то рассказывает Полетаеву, и оба смеются. Потом Шиляков собрался домой, и они пожали друг другу руки. И это после того, как вчера Полетаев при всех орал на Юрку! Сандра бы на месте Юрки с таким начальничком даже здороваться не стала.
   Шиляков скрылся за проходной, а начальник команды остался стоять у двери в караул. Он ждал, когда привезут ведомости из дальних караулов. В этот момент, едва не врезавшись в раздвижную стеклянную дверь, на проходную вихрем ворвалась разъярённая Луиза. Весь её вид не предвещал ничего хорошего. Начальник обернулся, увидел её злые зелёные глаза и улыбнулся:
   - В этом месяце больше подработок не дадут. Я узнавал.
   Луиза, тоже невольно улыбнувшаяся, постаралась сделать серьёзное лицо и ответила:
   - Да я не про подработки. Юре-то за что досталось? Это же я в бумаге наляпала.
   - Ничего страшного, - весело отозвался Полетаев.
   - Так зачем же ты Юру-то отругал? Надо было меня, а не его!
   - Ничего Юре не сделается! - засмеялся начальник и ушёл в караул.
   - Вот! - возмутилась Луиза. - Очень смешно! А я из-за них всю ночь не спала!
   В общем, после этого всего отношение Сандры к Полетаеву перевернулось на сто восемьдесят градусов. Но через день в университете она закрутила роман с красивым мальчиком из параллельной группы и перестала злиться на начальника. Вечером Сандра уже в восторге рассказывала Алле о весёлом и интеллектуальном студенте.
   - Вот видишь, - сказала Алла, - как быстро у тебя всё прошло... ну, я про Максимыча. А у меня, боюсь, и не пройдёт.
   Сандра порывисто развернула Аллу к себе и посмотрела в глаза. Как же она раньше не замечала, что сестра страдает! Подумать только, их угораздило обеих влюбиться в одного! А Сандра понять не могла, почему Алла последнее время сникала, услышав о Полетаеве, а потом и вовсе стала избегать встреч с Сандрой. Хорошо, что так быстро всё закончилось. Ведь сёстры всегда были вместе, и обидно было бы испортить отношения из-за мужика, который всё равно никому не достанется.
   - Но неужели ты в нём и сейчас не разочаровалась? - удивилась Сандра. - Он же поступил несправедливо! И потом, про него с Лушкой в команде такое рассказывают! Что он из-за неё с женой развёлся и собирается на ней жениться!
   - Ну, это точно враньё! - засмеялась Алла. - Лушке завидуют, что он о ней хорошо отзывается, и всё. А я его и такого люблю. Да, взбалмошный. И не всегда справедливый, но что ж теперь. Какой есть.
  
   А Вадим Максимович в эти дни принимал у себя в деревне, в старом доме, построенном ещё прадедом, именитого гостя. Вчера утром Максим Сергеевич Рябинин встретил Полетаева со смены у проходной, и они вместе отправились на родину начальника команды. Ещё в день прилёта на Землю Рябинин обратился к Полетаеву с просьбой помочь здесь освоиться, но до сих пор у Макса не было свободного времени; даже с лучшим другом Виталием Васильевым он разговаривал только в перерывах между заседаниями. И вот наконец настали три обещанных выходных после референдума.
   Макс сразу заметил, что Вадим неподдельно рад ему. Героям многие в глаза улыбаются и льстят, но мало кто видит в них просто людей - все от них чего-то ждут, а душевно пообщаться почти никогда не удаётся. Обычно Рябинин был замкнутым человеком и говорил откровенно только с самыми близкими друзьями, с которыми виделся очень редко, но сейчас у него в душе как будто что-то перевернулось. С едва знакомым Вадимом хотелось говорить и говорить обо всём - Полетаев оказался необыкновенно внимательным и отзывчивым слушателем.
   Ещё при первой встрече на площадке космопорта Макс обратил внимание, что Вадим здорово похож на него, особенно глазами. Может быть, у них есть общие предки? Мать Макса была сиротой из детдома, а отца он вообще не знал. Может, этого человека и вовсе не Сергеем Николаевым звали - вдруг мать от обиды на отца вписала в документы сына первое попавшееся отчество, а фамилию просто придумала. Она никогда ничего не рассказывала об отце - студент Серёга Николаев, и всё. Интересно было бы покопаться в архивах и восстановить генеалогическое древо. Впрочем, даже если они никакая не родня, Макс где-то слышал, что люди, сильно похожие внешне - родственные души. Вот он и попросил поддержки именно у Вадима.
   Сначала они прогулялись по деревне, и Максим вспомнил своё детство под Воротынцем, у деда и бабушек Васильевых. По вечерней зорьке сходили на рыбалку - речка была маленькой, но рыбной. Пока Вера Полетаева варила уху и пекла пирог с рыбой и жареным луком, напарились до изнеможения в бане. За поздним ужином выпили на двоих - Вера не пила - бутылку русской водки, которой Макс не пробовал с прошлого века, а теперь вдруг расхрабрился и опрокинул несколько рюмок.
   - Сергеич, тебе плохо не станет? - заботливо спросил Вадим, узнав, что на других планетах Рябинину спиртного пить не доводилось. - А то на вот, выпей на ночь противоядие.
   - Ну, что же я, больной какой, что ли? - усмехнулся Макс. - У меня иммунитет к ядам - во! - для убедительности гость поднял большой палец. - Железо переварю. Подумаешь, полбутылочки.
   Однако утром было не очень комфортно. Максим встал с тяжёлой головой и выпил полтора литра помидорного рассола. Вадим сочувственно кивал, жуя квашеную капусту:
   - Говорил тебе, возьми противоядие! Зачем организм травить.
   - Мне всё равно, - вздохнул Макс. - Я же бессмертный.
   Но противоядие всё-таки по настоянию Полетаева выпил. Стало легче.
   - Хорошо у тебя, Вадим. Как будто домой вернулся. А у меня дома-то, по сути, нет. Работа такая - пока Землю не решили в МГС принять, по всем восьми галактикам мотался в составе комиссии. Только сейчас понял, что не дело это. Пора уже где-то и обосноваться. А? Знаешь, у меня на Нашмире дача есть; ещё будет выходной, я вас с Верой к себе в гости приглашу. В доме там смотреть не на что - редко бываю. А планета уж очень красивая. Вулканы - во! На Земле таких не увидишь. Я ещё мальчишкой там дачу-то построил. Хорошо у тебя! - снова повторил Макс и прошёлся по гостиной.
   Внезапно взгляд гостя упал на большой женский портрет на стене. Обернувшись к Полетаеву, взволнованный Максим спросил:
   - Марина?
   - Да, - подтвердил Вадим. - Ты её помнишь?
   Рябинин кивнул, и в этот момент в его кармане зазвонил мобильный нульфон. Выслушав и коротко ответив, Макс со вздохом положил аппарат обратно.
   - Извини, Вадик, - неожиданно расчувствовавшись, назвал он Полетаева детским именем. Его глаза были влажные. - Хотел ещё погостить, да не вышло. Тут некстати комиссия с Гуоры прилетает на два дня раньше срока. Вот тебе и выходные! Так что уж в другой раз как-нибудь обязательно. Поговорить мне с тобой ещё о многом надо, а сейчас вот срочно вызывают. Извини, что так получилось.
   - Ничё! - улыбнулся Полетаев, провожая Макса до машины. - Я же всё понимаю - политика. Всё надо. Увидимся ещё; чай, не в последний раз.
   Роскошный АГЛА представительского класса взмыл и исчез за осенними облаками, а Вадим так и продолжал смотреть в серое небо, чуть заметно улыбаясь. Из избы неслышно вышла жена и положила руку на плечо:
   - Ну, что? Это он?
   - Он! - радостно ответил Полетаев. - Ты не слышала? Он сказал "Вадик". И разволновался ещё, когда портрет увидел. И извинялся он ни за какую не за комиссию с Гуоры. Он понял.
   - Поговоришь с ним?
   - Да даже ещё не знаю, с чего начать. Дам-ка я ему при случае Книгу Рода. Пусть сам увидит.
  

Глава 5.

Языковая диверсия.

  
   Был выходной день, и дежурство выдалось скучное. Тревожная группа во главе со стрелком Юрой Шиляковым, обойдя вокруг корпусов, вдоль периметра и не обнаружив ничего подозрительного, лениво шествовала в сторону второго караула. Погода стояла такая серая, что даже у весельчака Юры не было ни малейшего настроения шутить. Он за всю дорогу не рассказал ни одного анекдота и вёл группу молча, лишь время от времени зевая так громко, что эхо раздавалось между мрачными стенами корпусов.
   Когда проходили мимо складов, из-под ворот вылез, виляя хвостом, смешной нескладный бородатый рыжий пёс и не спеша потопал к группе.
   - Ну что, Шурик, - улыбнулась Таня Алеева, доставая из кармана сушку. - На вот тебе.
   Пёс подпрыгнул и очень ловко выхватил угощение, не задев при этом пальцев Тани. Остальные тоже зашарили по карманам, вынимая кто конфету, кто печенье - зверь со странной для собаки кличкой Шурик был всеобщим любимцем. Только у стрелка Юры в карманах не обнаружилось ничего съедобного, зато он достал пачку сигарет и закурил.
   - Фу! - наперебой завозмущались две дамочки среднего возраста. - Шиляков, иди-ка ты отсюда подальше со своим куревом, и так дышать нечем!
   - Так вы идите вперёд, - невозмутимо ответил Юра, выпустив облако табачного дыма. - Ветер навстречу, на вас ничего и не попадёт. А я вас у караула догоню.
   Тревожная группа радостно поспешила к караулу - первый в эту смену обход территории закончился благополучно, нарушений не выявлено, можно отдыхать.
   В карауле было сухо и тепло. У пульта Степан Афанасьевич самозабвенно разговаривал с кем-то по тивикому и лишь слегка кивнул контролёрам, указав рукой на следующую дверь, ведущую в комнату отдыха. Идите, мол, не отвлекайте.
   А в комнате отдыха возвратившаяся группа застала странную сцену. Там за столом Василиса Смирнова и Луиза Падерина пили чай, и вдруг Лу резко вскочила с вытаращенными глазами и завопила на весь караул:
   - Ну, ни хрена себе! - и добавила к этому несколько каких-то странных слов, которых никто из присутствующих не понял. Кроме, вероятно, Степана Афанасьевича, который тут же прекратил разговор по тивикому и возник в дверном проёме.
   - Егоровна! Ты у нас ещё и материться умеешь?
   - Ага, и ещё крестиком вышивать, - сердито буркнула Луиза. - Заматеришься тут, на фиг.
   Контролёры в недоумении переглядывались. Слишком много незнакомых слов. А Рыбин удивленно поинтересовался:
   - Что случилось-то?
   Падерина, то заикаясь, то задыхаясь от возмущения и обильно пересыпая речь незнакомыми словами, рассказала, в чём дело. Она только сейчас поняла, почему больше месяца назад Вадим Максимович подвинул её из первого караула - она успела проработать там всего одну смену. Начальник команды говорил ей что-то невразумительное о её якобы плохой работе и слишком медленных досмотрах, но Луиза чувствовала, что он врёт. Не надо быть экстрасенсом, чтобы это понять, потому что голос начальника предательски срывался. Кроме того, Луиза, фанатка караульной службы, в принципе не может завалить работу, тем более на таких ответственных постах, как в первом карауле. Тогда Падерина решила, что ей напакостила командир отделения Ксения Туманова, с которой у Луизы ещё раньше были свои счёты. В тот злополучный день Туманова тоже заступила в первый караул - в качестве помощника начальника команды вместо ушедшей в отпуск Кати Михеевой. Вот и было предположение, что Туманова попросила Вадима Максимовича убрать Луизу в другой караул, чтобы не действовали друг дружке на нервы. Но всё, как оказалось, было совсем не так.
   Васёна Смирнова только сейчас осторожно спросила у Падериной:
   - Луша, ты не обидишься, если я у тебя спрошу?
   - Ну, спрашивай, раз уж начала, - насторожилась Луиза.
   И Васёна выдала целую сенсацию! Оказывается, уже около двух месяцев назад по всем пяти командам прошёл слух, что Луиза, когда ходила на подработку в первую команду, там во всеуслышание чуть ли не поклялась, что отобьёт Максимыча у жены и заставит жениться на себе. Эти слухи вскоре разрослись до того, что Полетаев якобы разводится с женой и скоро женится на Луизе, потому что она его приворожила.
   Так вот, значит, что наплели в тот день Максимычу! А девчонкам-контролёрам, кроме того, подлая Ксеня сказала, что Лу ходит "наверх" докладывать Лаврову, за кем в команде какие грешки водятся. При том, что за всё время службы Падерина видела Валентина Петровича всего лишь четыре раза, и то при свидетелях - "настучать" бы при всём желании не получилось. А Надька Антонова, бабёнка взбалмошная и недалёкого ума, услышав от Тумановой такую "новость", налетела на Луизу чуть ли не драться и допытывалась, о чём и про кого Луиза уже доложила Лаврову и что ещё собирается сказать ему. Падерина тогда огрызнулась:
   - Кто тебе это наболтал, с того и спрашивай.
   Истеричка Антонова, которой было нечем крыть, ещё долго орала Луизе, что хуже неё никто в охране не работает, что ни у кого таких конфликтов не бывает, как у неё, и много всякой другой напраслины, но Луиза на всё отвечала одной короткой фразой: "Не верю!" Напоследок Надька возмущённо крикнула:
   - А про Полетаева чего наговорила?
   - У меня к Вадиму Максимовичу никаких претензий нет, - не уточняя, чего якобы наговорила, ответила Луиза.
   Для неё была абсурдной даже мысль, что о Полетаеве можно сказать хоть что-то плохое. Он всегда её защищал; она сама считала, что гораздо больше, чем следовало бы. На разводах её, пожалуй, слишком часто хвалил. Вот и дохвалился, кто-то из команды позавидовал по-чёрному и пустил эту сплетню. Зачем, понятно: чтобы Луиза с начальником вдрызг разругались. Только Луиза и начальник оказались не так глупы, как тот, точнее, та, которая это выдумала и озвучила. Ругаться им незачем. Но, как выяснилось, всё-таки Вадим Максимович из осторожности убрал Луизу из первого караула. Только почему не сказал ей ничего? Мог бы объяснить истинную причину, поняла бы по-человечески и не обиделась. Всё-таки у него семья нормальная, вдруг ещё какой урод додумается жене ляпнуть такое... А ему надо было врать, что Луиза работает плохо.
   От обиды Падерина ещё раз выругалась и стукнула чайной чашкой по столу так, что зазвенела вся посуда. Степан Афанасьевич обернулся к Смирновой:
   - Василиса! Зачем ты ей это рассказала?
   - Васёна правильно сделала, что прояснила ситуацию, - заступилась Луиза. - А то я уже месяца два чувствую, что вокруг меня какая-то чернота, а в чём дело, понять не могу. Только и ждала удара в спину. Даже чуть не уволилась; да ещё до кучи Туманова мне целый месяц на мозги капала, что здесь, в охране, ждать нечего, что мне всё равно работать не дадут, что я у всего начальства на плохом счету...
   - А сама-то Туманова на хорошем счету у начальства? - съехидничал Рыбин.
   - Не знаю, Степан Афанасьевич. Меня как-то чужие дела не интересуют, - пожала плечами Луиза.
   - А твои дела, похоже, кого-то очень интересуют, - усмехнулся начальник караула и добавил: - Если ты у начальника на плохом счету, ты от него же первого об этом и узнаешь.
   - Узнаю, кто про нас с Максимычем такую гадость сказал - ей-богу, порчу наведу! - не удержалась Падерина. - Хотя я догадываюсь, мне бы только доказательство найти. Экстрасенсорика на сто процентов не работает; то, что я вижу и ещё два экстрасенса независимо друг от друга подтвердили, не доказательство. Я им список всей команды зачитывала и спрашивала, кто копает под меня. Они обе мне одну и ту же фамилию назвали. Как бы мне теперь разоблачить эту сволочь, - и Луиза добавила к этому ещё несколько странных слов.
   - Ну вот, опять завелась, - заворчал Степан Афанасьевич. - Успокойся, Егоровна, посиди на проходной, закури сигарету...
   Луиза кивнула и вышла, нащупывая на ходу в кармане пачку ментоловой "Курильской гряды" и зажигалку. Почти все остальные контролёры принялись с интересом выспрашивать у Рыбина, что за непонятные слова говорила только что Падерина. Степан Афанасьевич объяснил, что это такой древний бранный язык - мат, или матерщина. Раньше он был распространён повсеместно среди всех слоёв населения на русскоязычных территориях, но лет около ста пятидесяти назад прошла крупномасштабная кампания за чистоту русского языка. За употребление жаргона и мата стали штрафовать, а если выругаться матом в чей-то адрес, можно было вообще схлопотать условный срок. Если выругаться повторно - то уже и не условный. Так постепенно мат удалось исключить из обихода, а лет через пятьдесят о его существовании забыли совсем. Статьи, предусматривающие наказания за бранные выражения, потом исключили из гражданского и уголовного кодексов за ненадобностью.
   Аллу как будущего психолога давно интересовали бранные выражения. Кем они употребляются, как и для чего. Но информации об этом не было практически нигде. А тут в одном карауле обнаружились сразу два, так сказать, живых носителя древнего бранного языка. Это обрадовало Аллу; без свидетелей она обязательно их расспросит подробно обо всём, что хотела знать на эту тему.
   С Рыбиным так и не удалось поговорить один на один: в карауле постоянно находилось не меньше трёх человек. Зато когда ближе к вечеру Алла пошла на пост, она обрадовалась, увидев там Падерину.
   - Лу, я давно интересуюсь матом. А ты его знаешь. Подскажи, где можно взять информацию.
   - Подсказать-то я могу, - медленно проговорила Луиза, - только я сразу предупреждаю, что это говорить неприлично.
   - Знаю, - засмеялась Алла, - поэтому, наверное, и не могу ничего найти. Даже в Галасети искала, бесполезно.
   - Там тебе ничего не предложили, кроме гимнастического мата и сопромата, - развеселилась Лу.
   - Нет, были ещё материя и математика.
   - А ты не там искала, - продолжала Падерина. - Заходи на сайт гала, точка, хулиган, точка, аур. Аур, а не терра. Терра вся контролируется старинной интернетовской программой, которая все сайты, содержащие мат, автоматически уничтожает. Закон о цензуре отменили, а программу эту так никто и не убрал. А аур - сеть нейтральная, всегалактическая, в ней цензуры нет вообще. Вот и открывай гала.хулиган.аур. Там этого мата - сколько хочешь, во всех вариантах. Матерные анекдоты, частушки, песни, стихи, пословицы, поговорки - в общем, целый пласт культуры. То есть, точнее, бескультурья. Я сама туда захожу иногда поржать. Хоть и гадость это, но стресс снимает неплохо.
   Через несколько минут, приняв пост у Луизы и доложив в караул, что замечаний нет, Алла вынула из кармана и спрятала под волосами наушник. Потыкала в кнопки мобильного нульфона и включила звуковую версию сайта гала.хулиган.аур. Сначала было скучновато: шла длинная череда непечатных слов и их значений. Алла прокрутила этот список несколько раз, чтобы хорошо запомнить. До неё постепенно дошло, что недовольно бормотал себе под нос водитель Витька Чернов, когда неохотно предоставлял к досмотру свой огромный грузовой АГЛА. Так, Витюху надо в следующий раз хорошенько поддеть по поводу мата, а заодно обратиться к нему за консультацией. Вдруг он знает ещё что-нибудь интересное, чего нет на сайте.
   Потом пошли выражения и их значения. Это было уже забавно. Но, добравшись до устного народного творчества, Алла больше не могла сдерживать хохот. Вытащив из кармана ручку и блокнот, Алла вопреки уставу караульной службы прямо на посту занялась рисованием хулиганских картинок. Ещё не перегоревшая подростковая гиперсексуальность только подхлёстывала её интерес к некогда запретной, а теперь забытой теме. Сотворив за время несения службы несколько собственных матерных "шедевров", Алла с удовольствием пополнила ими сайт и ушла в караул вполне удовлетворённая.
   Едва дождавшись конца смены, Алла примчалась домой и кинулась к тивикому, чтобы поскорее увидеть видеоверсию знакомого сайта. Эта информация впечатлила её ещё больше, и в голову осторожно закралась мысль: а что, если распечатать подборку всего самого интересного и подбросить в караул? Как будут реагировать? Проигнорируют или подхватят? Может ли мёртвый язык снова стать живым?
   Следующие несколько часов Алла работала над подборкой всего самого интересного, что находила на сайте гала.хулиган.аур. Словарь, юмор, сатира, фольклор... Распечатанные листки Алла разрисовывала карикатурами, которые придумывала прямо в процессе поиска. Рисовала она легко, свободно и выразительно, иллюстрации к собранному материалу получались действительно смешные, к тому же динамичные: Алле удивительно хорошо удавалось передавать через рисунок движение, что даётся не всем даже признанным художникам. Чёркая разноцветными ручками по бумаге, Алла подумала, что надо бы заняться рисунком серьёзно, поучиться у знающих людей. Может, на курсы походить. А там от рисунка переходить и к живописи. Алле нравился этот полёт вдохновения; картинки рождались одна за другой.
   Звонок заставил Аллу выйти из виртуальной реальности и вернуться в объективную. На экране тивикома красовалась Луиза Падерина - весёлая, выспавшаяся к вечеру, с обычной своей причёской-одуванчиком, с тремя серьгами в одном ухе, с каким-то умопомрачительным бисерным ожерельем на шее и в ярком цветастом халате, из-под которого выглядывала видавшая виды, много раз зашитая и залатанная, разрисованная и расписанная всякой всячиной полинялая майка. Вот такая Луиза у себя дома - что-то среднее между хиппи, панком и ценителем этники, но эта гремучая смесь ей странным образом идёт и молодит её лет на десять. На службе Луиза в форме выглядит внушительно, но, наоборот, старше своих лет.
   - Здорово! - весело крикнула Падерина. - Что-то у тебя, мадам, глаза красные - наревелась, что ли? Плюй ты на своего ненаглядного, он того не стоит, в сто раз лучше себе найдёшь. Поверь мне, каждая новая любовь куда сильнее и лучше прежней.
   Да уж, знала бы ты, Луша, кого я люблю. Хоть ты и экстрасенс, а не видишь в упор. На такого не так-то легко наплевать, если ещё и видишь его каждую смену. А найти ещё лучше тем более не представляется возможным, потому что он - идеал. Мой идеал. Таких больше нет и быть не может - природа не создаёт двойников.
   Алла улыбнулась и ответила:
   - Нет, Лу, всё у меня в лучшем виде. Пошли все женихи в баню, лучше давай сейчас ко мне, я тебе тут кое-что интересное покажу.
   - А глаза-то чего красные?
   - Не спала ещё. Ну, давай, я тебя жду. Хоть поржём вместе.
   Луиза примчалась через пять минут - она жила в соседнем доме. Даже переодеваться не стала, только шаль накинула. Несколько минут она перебирала в руках пачку распечатанных и разрисованных бумажек - результаты Аллиных трудов, - и наконец подняла на ученицу восторженные глаза.
   - Быстро ты вникла в эту гадость, я не ожидала. А рисунки у тебя гениальные. Надо заниматься серьёзно. Мне вот не дано почти, так и то я в своё время неплохо на этом зарабатывала, пока вдохновение было. Вдохновение - штука капризная. Когда нет, хоть тресни, ничего не получается. А на вдохновении, когда и не умею ничего, откуда что берётся.
   Согласившись с Луизой, Алла попросила её рассказать о живописи, которой Падерина училась у старенького художника, не очень известного, но в кругах ценителей живописи признанного. Ныне покойный мастер разработал свой собственный стиль, не похожий ни на чей, и пробовал себя во всех известных жанрах, хотя предпочитал пейзаж. Луизе он передал и этот стиль, и интерес к разным жанрам, но Падерина понимала, что такого таланта, как ему, ей не дано. Как бы она ни старалась, до уровня её Учителя ей не дорасти никогда. Но попадавшихся на её пути по-настоящему талантливых людей она воспринимала с восторгом и лёгкой белой завистью; в чём Луизе действительно повезло в жизни - она умела радоваться чужому таланту, чужому успеху и чужому счастью.
   Луиза в своём обычном состоянии больна работой. Она не может жить, когда нечем себя занять. Подработок берёт больше всех, и её знают во всех пяти командах. Дома, кое-как отоспавшись со смены, она кидается к тивикому и безостановочно барабанит пальцами по клавиатуре, набирая тексты персональных гороскопов. Астрология для Луизы каторжный труд, но Лу не способна остановиться, покупает всё новые и новые учебники, совершенствует свои знания. Потому что никакая усталость не может перекрыть ту радость, которую испытывает Луиза, видя, как прочитавший гороскоп человек находит себя. Только это бывает редко. Как минимум девять из десяти клиентов астролога или праздные любопытные, или просто лентяи, ожидающие лёгкого рецепта счастья.
   Сейчас у Луизы затишье: клиентов нет, творческого вдохновения тоже, поэтому она и намерена пообщаться. Алла рада такой возможности, она по-прежнему часто задаёт старшей подруге вопросы по магии и ясновидению. Луиза уже многому её научила. Даже магия оказалась не таким, как казалась на первый взгляд, сложным делом, требующим сверхвозможностей. Способности к магии есть у всех.
   Сегодня же, вероятно, будет не до этого.
   Вдвоём вслух перечитав то, что добыла на сайте Алла, они решили немного похулиганить и издать глянцевый журнальчик неприличного содержания. Пока шустрая Алла увлечённо рылась в Галасети, добывая фотографии, подходящие по смыслу, медлительная Луиза занималась вёрсткой первого и единственного номера, придумывая названия рубрик и смешные фамилии корреспондентов: Бесстыжев, Похабнов, Матюгов и им подобные. Было решено назвать журнал "Озорное словцо". На месте информации об издателе Луиза, хихикая, набрала: "Издательство "Срамщик" и, подумав, исправила на "Страмщик", чтобы это выглядело более простонародно. Так выражалась её бабушка, когда дед напивался. Туда же она добавила полюбившийся ей сайт и радостно потёрла руки: вот сколько будет и возмущения, и восторгов по поводу появления журнала!
   Предвкушая веселье, подруги на цветном принтере распечатали несколько глянцевых экземпляров. Сейчас офисная техника такая, что самиздат не отличишь от солидного типографского издания, всё можно прекрасно сделать своими руками, и обложку, и переплёт. Журнальчик получился вполне настоящим. Алла улыбнулась, открыв первую страницу и прочитав: "Главный редактор А. Нахальная. Ответственный секретарь Л. Ругачкина".
   - Ну что, устроим нашей команде новогодний сюрприз? - развеселилась Луиза.
   - Точно, Лушка, я совсем забыла, Новый год же! Да ещё и наше дежурство, - отозвалась Алла. - Эх, надо было в номер про Деда Мороза что-нибудь, как-то мы не сообразили.
   - Ладно, сойдёт, и без Деда Мороза все со смеху помрут, - у Луизы уже больше не было сил смеяться, и она рукавом халата утирала слёзы. - Деда Мороза я сама в нашу смену буду рисовать на окне Аниной дежурки. Мы договорились, что Анна краски принесёт. Ой, пойду я спать, не могу больше. Дай возьму экземплярчик на память. На, подпиши, "главный редактор".
   Алла взяла ручку и каллиграфическим почерком вывела: "На память ответственному секретарю от главного редактора. А. Нахальная". В свою очередь Луиза размашисто расписалась в Аллином экземпляре: "На память о весёлых посиделках главному редактору от ответственного секретаря Л. Ругачкиной", встала и собралась идти домой.
   - Варьке своей не показывай, - смеясь, предупредила Алла. - Совсем девчонка испортится.
   - Думаешь, она таких слов не знает? - грустно улыбаясь, покачала головой Луиза. - Она мне и показала этот сайт в Галасети. Я для приличия повозмущалась, а сама, как видишь, этим же и грешу. Стресс-то снимает здорово.
   Оставшиеся три дня между сменами для Аллы тянулись бесконечно. Луиза всегда умела себя занять, а Алла, приходя домой из университета, ни на чём не могла сосредоточиться. То и дело она брала из ящика своего рабочего стола яркое глянцевое издание с автографом Луизы. Снова и снова перелистывала богато иллюстрированные страницы, представляя, какой фурор произведёт её с Лушей творение.
   Но что получилось на самом деле, ни Алла, ни Луиза предугадать не смогли.
   Утром Алла незаметно вынула стопку журнальчиков из сумки и бросила их на топчан в спальне стрелков. Там на них наткнулся любопытный Юра Шиляков, перелистнул несколько страниц и в следующий момент сгрёб все экземпляры и спрятал к себе за пазуху, под объёмистую камуфляжную куртку, перетянутую ремнём с бластером в кобуре. Спросил у вошедших стрелков из второй и третьей команд:
   - Мужики, чьи это тут журналы лежали?
   Никто не знал.
   - Я взял почитать, - предупредил Юра. - Кто потерял, пусть у меня спрашивает. Начальству не показывайте, а то дадут за такое чтиво.
   Юра Шиляков с самого утра был не в меру весёлый. Смена пришлась на тридцать первое декабря, и вся команда собралась отнюдь не в рабочем настроении. Тревожная группа расхаживала вдоль периметра и корпусов, каждые несколько минут громко хохоча над какой-нибудь новогодней белибердой. Кто рассказывал свою историю празднования, кто выдавал анекдот в тему. Хитрый Юра не спешил выставлять напоказ журналы, он дожидался подходящего момента.
   В каждом карауле стояли наряженные ёлки и сосны. На космодроме расчистку территории всегда планируют на последнюю декаду декабря, чтобы срезанные хвойные деревья немедленно использовать по назначению. Хватало ёлок и сосен не только для караулов и космодрома, но и отделам, и цехам, и даже работникам: самые красивые деревца размножали синтезатором и раздавали к празднику.
   В течение смены Юра хотя бы по одному разу попадал в каждый караул, кроме орбитальных, чем он в праздничную смену и воспользовался. Выбрав удобный момент, Шиляков вынимал из-за пазухи глянцевый журнальчик, незаметно клал под ёлку или сосенку и уходил.
   Первые результаты появились к концу дневной смены, в пятнадцать часов с небольшим. Ксеня Туманова, возглавлявшая на тот момент четвёртый караул, пошла прибрать в помещениях. Сначала она в сушилке проверила, аккуратно ли висит запасная одежда. Потом в спальне сложила стопочкой валявшиеся как попало по всем топчанам одеяла и подушки. Затем взяла ручной грязеочиститель и пошла с ним в комнату отдыха, чтобы собрать из-под сосенки осыпавшиеся иголки. Там она и обнаружила "Озорное словцо" N1. Полистала, скорчила презрительную мину и швырнула сие непотребство в угол под пультом сигнализации. Однако девочки, пришедшие с постов, на этот раз не желали составить ей компанию и ушли в спальню последний раз отдохнуть перед новогодней ночью. Дальше будет некогда: готовка, потом празднование. Ушла спать и кабинщица, когда закончился выпуск; народу на работу вышло мало, только сверхурочники, потому что день был объявлен нерабочим. Ксене стало скучно, и она, оглядываясь, не идёт ли кто, украдкой заглядывала в журнал и сдавленно хихикала. Через полчаса её вызвали на КПП составлять протокол. Там контролёры поймали пьяного водителя. Крикнув в спальню: "Валя, посиди у пульта", Ксеня унеслась к воротам. Пенсионерка Валя Болдина, устроившись в кресле у пульта и безостановочно зевая, поискала глазами, чем бы себя занять, чтобы не отключиться. Взгляд упал на яркую обложку, высовывающуюся из ящика стола: Ксеня, убегая, плохо задвинула ящик, и Валя, обрадовавшись, схватила глянцевое издание. Вначале она презрительно поморщилась. Юмор ниже пояса пожилая дама, мягко говоря, не очень уважала. Но минуты шли, а Ксеня ещё не возвращалась с КПП, делать было нечего, и Валя, преодолевая брезгливость, продолжила чтение. На четвёртой странице она начала посмеиваться, а с шестой читала уже с большим интересом. Когда вернулась Ксеня, Валя Болдина, склонившись над раскрытым журналом, безудержно хохотала.
   - Ну, ты даёшь, Ксюша! - выдохнула Валя, вытирая платком вспотевший лоб. - Я не ожидала, что это может быть так смешно.
   - А, это? - отозвалась Туманова. - Понятия не имею, кто это сюда притащил. Безобразие!
   Но Валя Болдина только хихикнула: мол, охотно верю, сама врать умею. Она была уже твёрдо убеждена, что это развлекается незамужняя начальница. Вот не ожидала от Тумановой, которая вся из себя такая правильная - только на словах, как выяснилось.
   - Значит, говоришь, не твоё? Возьму-ка я почитаю. Будут спрашивать, журнал у меня.
   В спальне Валя поделилась находкой с сослуживцами. Содержание журнала было встречено весело, а сообщение, что найден он у Ксении Тумановой, вообще произвело фурор. Вера Коровина, тоже пенсионерка, заметила:
   - Не зря говорят, что сексуальным юмором больше всех увлекаются старые девы и монахи. Сколько лет уже Ксенька-то без мужика живёт?
   - Чай, лет пятнадцать, как не больше, - подала голос старослужащая Лида Малышева.
   - Вот! Замуж надо Ксеньку выдавать, а то мучается, бедная. Порнуху покупает.
   Контролёры дружно рассмеялись.
   - Кто бы мог подумать!
   - Наша святая невинность - здрасьте вам, пожалуйста, Новый год!
   - Чужая душа - потёмки.
   В остальных наземных караулах веселились нисколько не меньше, но начальники в курсе не были и не могли понять, почему так весело. Контролёры прятали журналы, потихоньку передавая из рук в руки. Начальники с подозрением нюхали воздух: не откушали ли подчинённые горячительного в честь праздничка? Спиртным не пахло, отчего веселье казалось совсем странным и неуместным. Тревожные группы, прохаживаясь по территории, в отсутствие начальства с удовольствием применяли на практике прежде не слыханные выражения. Во втором карауле особо памятливые сотрудники пытались перевести на понятный язык, что говорила в прошлую смену Луиза, и спрашивали у неё самой. Она отмахивалась:
   - Я помню, что ли? Я злая была, как собака. Какой только дурак такое придумал! Ну, ладно, про меня что хотите болтайте, я свободная и ни перед кем не отчитываюсь. Но не про Максимыча же! Про кого другого - я бы не удивилась, но он-то у нас образцовый! Я ему в ту смену сказала на воротах, что знаю, чего про нас наплели, а он говорит: "Слушай ты их больше, злые языки!" Да если бы я и хотела его у жены увести - что я, глупая, что ли, это вслух говорить, да ещё на работе! Я вообще женатых не трогаю. А если бы и трогала, приворот сделать раз плюнуть, мужик бы вообще ничего не понял и сам прибежал.
   - Луиза, а ты правда, что ли, умеешь привороты делать? - поинтересовалась Вика Лопатина.
   - Умею, - вздохнула Лу, - только зачем? Мне нормальный мужик нужен, а не зомби. Я привороты, наоборот, снимаю, если у кого-то вижу. За десять лет практики я их знаешь, сколько поснимала - чаще только сглазы встречаются.
   - А сглазы отчего? - спросила Васёна Смирнова.
   - Зависть обычно, - покачала головой Падерина. - Я это вообще не понимаю, глупое чувство. Ну, нет у тебя чего-то, так возьми и сделай так, чтобы у тебя это было, а чего завидовать? Да ещё ненавидеть того, у кого это есть? Делать, что ли, больше нечего? Ну, таланту ещё можно позавидовать; его если нет, так не пришьёшь. А мне вот кто позавидовал, что начальник хвалит? Он же всех хвалит, кто работает, а не ветер пинать приходит. Я что, исключение, что ли?
   Похоже, разобиженная Луиза ещё долго будет припоминать эту историю. Уже вторую смену подряд, увидев Полетаева или услышав о нём, она не может удержаться от кривой усмешки. Наверное, думает при этом про себя: "Тоже мне жених нашёлся!" Она сама о себе говорит, что так она ничего, но очень злопамятная. Если её кто-то обидел и не извинился, в жизни никогда больше доверять не будет. С Риммой Петровой никогда не разговаривает, потому что ещё в начале службы Римма, как старослужащая, пыталась давить на новенькую. Лу хотела тогда просто развернуться и уйти "из этого гадюшника, раз здесь такие отношения приняты". Узнал Полетаев случайно, от Рыбина, которому пожаловалась расстроенная Луиза, и ввалил по первое число недоглядевшему за ситуацией начальнику группы Ромашову. Падерина с того момента Максимыча обожает; ей вообще легко угодить: заступись, посочувствуй, и она всё возможное для тебя сделает. Кто знает эту Лушину слабость, бессовестно пользуются её доверием. Старшая дочь Варька, например. Алла, приходя в гости, постоянно замечает, что наглая девица своими выходками доводит мать до отчаяния. Но Лушка ей всё прощает, потому что, издеваясь над родительницей дома, Варька вызверится на любого, кто посмеет хоть одно плохое слово сказать о Падериной-старшей. И мало обидчику не покажется, потому что Варюха очень сильный маг, но в отличие от матери маг чёрный. Пожелает неприятностей, и так будет. Вот такая любовь. Алла сама Варькиного гнева побаивается и старается не вызывать её ревность. Дома Падерины орут друг на дружку по полчаса до хрипоты, а через пять минут мирятся и обсуждают общие интересы, но нет гарантии, что в тот же день опять не разругаются. Не семья, а действующий вулкан какой-то.
   Разговор в карауле снова плавно перешёл на впечатления о прочитанном журнале. К вечеру из контролёров и стрелков в наземных караулах "Озорное словцо" не читал только ленивый. Спорили, кто мог сделать команде такой новогодний сюрприз; то, что разбросанные по всем караулам под ёлочками журналы - не случайность, поняли сразу. С Ксении Тумановой подозрения всё-таки сняли: она сегодня во всех караулах не была, значит, журналы не покупала, ей самой кто-то подбросил. У Шилякова было железное алиби, ведь он спросил в карауле у стрелков, чьи это журналы. Но если бы и не спросил, команда сошлась в едином мнении, что Юра не настолько щедр, чтобы делать коллективу такой дорогой подарок. В том, что журналы типографские и адрес редакции настоящий, никто из читателей не усомнился. Неугомонная Сандра, начитавшись и насмеявшись вдоволь, поинтересовалась:
   - Узнать бы, когда второй номер выйдет. И где это продают. Надо будет купить.
   - А тебе не рано ли такое? - постарался изобразить строгость пожилой контролёр Иван Иванович, но по его глазам Алла поняла, что дядя Ваня с трудом сдерживает смех.
   Сандра вспыхнула:
   - Ещё чего! Я совершеннолетняя. Меня давно этим не удивишь.
   Пенсионерки завозмущались:
   - Нашла чем гордиться!
   - Во молодёжь пошла!
   - Куда родители смотрят?
   - А мы одни живём, - хихикнула Сандра.
   Пришедшая с поста и немного отдохнувшая Луиза Падерина, в весёлой атмосфере караула слегка отойдя от своей обиды, со смехом рассказала, как сегодня днём у Ани Федотовой в дежурке при складах пятого отдела рисовала на оконном стекле новогоднюю картинку. Сначала она красиво написала сверху бело-голубым "инеем": "С НОВЫМ 2188 ГОДОМ!", а внизу "Год Крысы". Посередине появились ёлочка, Дед Мороз с мешком подарков, весёлая крыска и кривоногий снеговик с кастрюлей на голове. В этот момент на пост пришёл с проверкой Степан Афанасьевич в сопровождении вездесущего стрелка Юры Шилякова. Стоило Луизе чуть зазеваться, как Юрка выхватил из её руки кисточку, макнул в красную краску и одним росчерком, за секунду, пририсовал снеговику мужские "детали", причём до безобразия натурально. Луиза и Рыбин покатились со смеху, а Анна долго возмущалась: мол, нечего тут ходить и портить "стенгазету". Лу, продолжая смеяться, стёрла тряпкой Юркины художества и отметила при этом, что хоть и хулиганство, но талант не отнимешь: "Тебе, Юра, рисовать надо". Мужики ушли, Лу дорисовала, Анна позвонила в караул Рыбину и несколько минут пела дифирамбы самодеятельной художнице, на что Афанасьич ответил: "А Юрий-то лучше нарисовал!"
   - Конечно, лучше! - подтвердил Степан Афанасьевич, вошедший в комнату отдыха с чайной чашкой в руках.
   Вечером произошло ещё одно примечательное событие. Юра Шиляков с дежурной по цеху Наташей Баландиной, работавшей раньше в охране, где-то раздобыли костюмы Деда Мороза и Снегурочки, нарядились и пошли по постам поздравлять часовых, причём забыли, что на воротах в промзону стоит видеонаблюдение с выходом в кабинет начальника отряда и на пульт первого караула. Полетаев, которому фигура Деда Мороза показалась знакомой, вызвал по рации Шилякова и не услышал ответа. Как на грех, Юра забыл свою рацию в кармане формы. В итоге разгневанный Вадим Максимович на "аглашке" охраны добрался до ряженых и устроил Юре и Наташе отменный разнос.
   - Работнички, ёжкин нос! - негодовал Папа. - Вырядились, бляха муха! Чтобы Серов с Лавровым увидели да из-за вас ещё меня высекли!
   Шилякову и Баландиной пришлось ещё минут десять выслушивать от начальника команды, не на шутку испугавшегося вызова на ковёр, массу всяких обидных слов. Снегурочка, утирая слёзы, ретировалась в свою дежурку, а Дед Мороз сел в "аглашку" к начальнику и улетел в первый караул. В тесной кабине машины Полетаев принюхался, констатировал, что Юра уже успел заложить за воротник, и заставил незадачливого стрелка писать сразу три объяснительные. Одну за выход на маршрут без формы и рации, другую за несанкционированный допуск на пост постороннего лица, а третью за употребление алкогольного напитка в рабочее время. На этом праздник для Юры закончился, так как следует и не начавшись. Начальник сказал, что до конца смены Шиляков не выйдет за пределы первого караула. Обидно. Большая часть команды надеялась, что неутомимый шутник Юра будет заглядывать в караулы, пока обходит территорию; с ним было бы веселее.
   Аллу разбирало любопытство. Они с Сандрой всегда встречали Новый год только дома и не представляли, как это происходит на работе. В перерыве между постами девочки вместе с другими резервными занимались нарезкой салатов и подготовкой продуктов для горячих блюд. Экстрасенс Луиза, вынимая из своей неподъёмной сумки красочные упаковки, вещала:
   - Пить надо виноградный сок. Вино на службе нельзя, а у винограда энергетика праздника. Получится ничем не хуже. А это сухарики и печенье для Крысы.
   - Какой крысы? - ужаснулась до обмороков боявшаяся грызунов Вика Лопатина.
   - Для символа года! Чтобы удача была и денег побольше! - провозгласила Луиза.
   - А, ты всё про свою астрологию, - облегчённо вздохнула Вика. - Так предскажи нам, что нас ждёт в новом году.
   - Крыса хозяйственная, - отозвалась Лу, деловито нарезая крабовое мясо. - Непорядка не любит. Кто умеет экономить, всё организовать и разложить по полочкам, у того в новом году всё будет очень хорошо. Мне такое не грозит, я страшная бардашница.
   - Сплюнь, шаманка! - сердито крикнул из оружейки Степан Афанасьевич. - Чтобы сегодня всем только хорошее предсказывала! А то сейчас тебя в дозор ушлю на три часа!
   - Принято, - засмеялась Лу. - Но я себя знаю.
   - Ты у меня смотри, Егоровна! - добавил Рыбин.
   В одиннадцать ночи тревожная группа в последний раз в уходящем году проверила территорию и за пятнадцать минут до полуночи вернулась во второй караул. Начальник команды уже уехал к себе; по слухам, он в первом карауле, кроме Нового года, собирался праздновать ещё и свой день рождения. Угораздило же человека родиться прямо в Новый год! Дома, наверное, компанию собрать почти невозможно: праздник-то у всех семейный.
   Алла подумала про себя, что Полетаев - Козерог, а она - Овен. Вот и ещё один фактор, показывающий, что надеяться глупо. Знаки эти несовместимые. Луиза, правда, когда-то говорила ей, что только солнечные знаки большого значения не имеют и надо учитывать расположение всех планет в обоих гороскопах... Стоп! Опять ты, Калиновец, за своё. Давно пора понять, что стать Полетаевой тебе не придётся никогда. Такие семью не бросают, и может ли солидный пожилой человек всерьёз на равных воспринимать юную девочку? Он же по возрасту в дедушки годится.
   Резервные заканчивали накрывать на стол. Перед зеркалом Василиса Смирнова поправляла шапку, куртку и ремень с оружием, собираясь на пост. Ей повезло: она идёт в дежурку к Анне, там есть тивиком, и можно спокойно послушать поздравления Президента, куранты и гимн России, за которым последует праздничный концерт. Если не будет сработок сигнализации, можно считать, что у Васёны праздник удался. Гораздо меньше повезло Лиле Фокиной, она охраняет периметр, который без присмотра не оставишь. Не позавидуешь и Вике Лопатиной, охраняющей огромный цех с новым оборудованием. Свет в нём ночью пригашен, каждый слабый звук гулко раздаётся в пространстве, а если вздумает спеть песню загулявший кот, то эта жуть вполне сойдёт за озвучку фильма ужасов. Плюс ко всему там нет тивикома, по крайней мере, доступного; наверняка в запертых кабинетах есть, а дежурный довольствуется допотопной селекторной связью. Сейчас, конечно, этот товарищ от нечего делать дрыхнет без задних ног, даже если он трезвый, и компанию Викуше не составит. Ей остаётся включить спрятанное в шапку радио и слушать новогоднюю программу. Или включить в мобильном телефоне встроенный телевизор, на крошечном экране которого Вика всё равно ничего не увидит. Ей уже пятьдесят, и зрение подводит. Лиля под открытым небом хоть салют посмотрит.
   Степан Афанасьевич и его помощница Лада Пушкова собрали резервных и тревожную группу у пульта. Рыбин повернул к сослуживцам экран тивикома и включил первую программу. Несколько секунд на экране красовалась сверкающая новогодняя ёлка на фоне московского Кремля, а затем появилось радостное лицо Президента России. Умиротворённый взгляд, искренняя улыбка и непринуждённая поза выдавали вполне довольного жизнью человека. Говорил он свободно. Текст не производил впечатления заранее составленного, манеру речи Президента узнавали все. Поздравил от души, как родных, и заговорил о перспективах наступающего года. О вступлении Земли в МГС, о нелёгкой процедуре получения паспортов граждан Межгалактического Содружества.
   - Дорогие соотечественники, запаситесь терпением, - сказал глава государства. - Нам предстоит сменить имена, а значит, и судьбы. Но если в древнем Китае время перемен считалось самым страшным проклятием, то на современной Земле начало новой жизни - это свежий ветер, который принесёт нам хорошие новости и удивительные возможности. Именно так и будет! Ещё раз - с Новым годом, и будьте счастливы!
   Президент торжественно поднял бокал шампанского. Лада Пушкова уже разлила по бокалам виноградный сок и раздала контролёрам и стрелкам. Под бой курантов радостно чокнулись и выпили. Стоя прослушали гимн. Можно идти за стол.
   Минут через пятнадцать Рыбин оглядел компанию и ахнул:
   - Василиса, ты ещё здесь? Тебе давно надо быть на посту! Бегом давай, меняй Луизу!
   Зимы в средней полосе России уже много лет назад перестали быть зимами. Из года в год осень плавно переходила в весну. Белая новогодняя сказка осталась в далёком прошлом, из ныне живущих её помнили только долгожители. Состоятельные люди летали на Новый год на чужие заснеженные планеты и там устраивали себе праздник с катанием на санях, лыжах и коньках, с конкурсом ледяных скульптур и штурмом снежных крепостей. Кто не очень богат, отправлялись праздновать на Крайний Север, который всё чаще под Новый год "радовал" туристов оттепелями; впрочем, всё равно можно было поиграть в снежки и походить по настоящим, хоть и подтаивающим, сугробам. Там были детские зимние лагеря и дома отдыха для взрослых. Тем же, кто остался дома, достались серая облачная погода, омытые мелким дождиком тротуары и голые деревья. Но к празднику унылые осенние (или уже весенние?) улицы были богато украшены световыми гирляндами и прочей иллюминацией.
   Лу восторженно смотрела в ночное небо. На сером фоне облаков рассыпались разноцветные брызги салюта. Палили одновременно со всех сторон: в городе, в посёлке авиакосмостроителей, в родовых имениях за городом, в элитном жилом комплексе Орловские Дворики. Зачарованная яркими сполохами, Луиза не сразу заметила подошедшую смену. Васёна вывела коллегу из транса, хорошенько дёрнув за рукав.
   - Луша, ты что в караул не идёшь? Там такой стол! Тебя все ждут. Афанасьич сказал, быстрей тебя менять.
   - Сейчас иду, - медленно, с ленцой, отозвалась Падерина. - Во как лупят, а? Как раньше артобстрел, наверное. А президента-то слушали в карауле? Правда, Васён, скажи, в какое время мы живём! Меняется-то как всё!
   - А, всё равно от нас ничего не зависит. Как им надо, так и сделают, - покачала головой Смирнова. - Ладно, пойду к Ане в дежурку, - и пошла на пост, доставая из кармана косточки для любимца Шурика.
   Васёна самозабвенно любит кошек и собак. Сын у неё вырос, внуков нет, сестра с мужем работают на другой планете, и их дети живут с ними. Мужчин Смирнова со времён своей неудавшейся семейной жизни недолюбливает. Вся нерастраченная любовь Васёны достаётся уличной живности.
   В карауле произносили уже четвёртый тост, когда по проходной раздались шаги, и в комнату отдыха, стряхивая с мелких кудряшек капельки дождя, вошла Луиза.
   - Егоровна! Пей штрафную! - приказал Рыбин, протягивая Падериной пол-литровую кружку виноградного сока.
   - Куда? - засмеялась Лу. - Я не лошадь, мне и ведра хватит.
   Веселье продолжалось. Никто не заметил, когда ушёл Степан Афанасьевич; лишь во втором часу, когда все уже объелись и бесцельно бродили по караулу, а Луиза мирно заснула в спальне, кто-то из старослужащих заметил, что Рыбин, вероятно, пошёл в первый караул отмечать день рождения Полетаева. И тут же, минуты не прошло, Полетаев нарисовался в эфире. Он долго и с чувством поздравлял команду с Новым годом, желая всего, на что только хватало его фантазии. Все остальные девять караулов наперебой отвечали ему. Даже Луиза проснулась, взяла рацию и ответила: "Принято!" Алла колебалась, поздравить или нет. После шума вокруг подруги ей не хотелось, чтобы и её в чём-то таком заподозрили. Но она решилась, нажала кнопку и выдала в эфир:
   - Вадим Максимович, и тебя с Новым годом! И с днём рождения тоже! Я тебе желаю всего того, чего ты сам себе желаешь! Ты в праздник родился, и у тебя всё получится, и жизнь у тебя будет праздником!
   В эфире раздались аплодисменты - кто-то прижал кнопку рации и захлопал в ладоши.
   - Спасибо, Алла, и тебе счастья, - отозвался начальник, и Алла почувствовала, что Полетаев улыбнулся. Но уже в следующую секунду его голос стал строже: - Контролёры и стрелки, не забываем о несении службы! Если чё, сработки какие - сразу в журналах фиксируйте: время, дата. Командиры, проконтролируйте, чтобы никаких выпивок в караулах.
   - Принято, - раздались в эфире голоса командиров, и праздник продолжался. Мальчиков снарядили за проходную в магазин за новыми упаковками соков. Девочки с хохотом продолжили обсуждение подброшенного Аллой хулиганского журнала. Кто принёс, так до сих пор и не поняли. Кого только не подозревали, но Алла и Луиза оставались вне подозрения. Зато кто-то подумал на чрезмерно активную в общении с мужчинами Сандру, но это предположение тут же отпало: если бы она покупала первый номер, она бы не поинтересовалась, где будут продавать второй.
   В следующую смену результаты Аллиного и Луизиного хулиганства стали ещё более явными. После того, как большинство сотрудников охраны основательно потренировались в выходные дни в произнесении матерных выражений, они стали употреблять их направо и налево. Большинство работников комплекса, проходивших и проезжавших через КПП, не понимали, о чём идёт речь. Особо любопытные спрашивали и, узнав "перевод", либо усмехались, либо осуждающе покачивали головами. Поднял шум один из замов Генерального, который в свободное время увлекался изучением языков и диалектов. Он прекрасно знал, что ненормативная лексика очень прилипчива, забил тревогу и взялся в этот же день прочитать по радио комплекса "Взлёт" лекцию о культуре речи. Говорил он долго и вполне убедительно о том, что даже человек с минимальным образованием вполне может и должен уметь любую мысль выразить нормальными словами.
   - Возможно, - продолжал он, - сотрудники охраны "Взлёта", употребляющие сегодня эти выражения, считают, что это смешно. Не спорю, что старинный простонародный юмор многообразный, ёмкий. Но согласитесь со мной, не очень красиво произносить в обществе, тем более на рабочем месте, слова, прямое значение которых - секс и названия половых органов.
   После передачи тивиком в кабинете начальника отряда разрывался от звонков. Лавров устал извиняться и наконец отключил аппарат. Понадобится охране - вызовут по рации. А вышестоящие знают номер его мобильника. Нажав кнопку стационарной радиостанции, Валентин Петрович голосом, не предвещающим ничего хорошего, произнёс:
   - Сфера, ответь Большой Сфере! Зайди ко мне в кабинет, разговор есть.
   Какую головомойку получил от шефа ни в чём не повинный Вадим Максимович, для всей третьей команды так и осталось загадкой. Но вернулся "сверху" Полетаев с таким убитым видом, что у него не было сил даже отругать провинившихся. Обычно, получив нагоняй, он сам устраивал "промывку мозгов" тем, на чьё отношение к службе были нарекания. На этот раз он долго молча сидел у пульта, обхватив руками голову, потом попросил у Юры Шилякова сигарету, закурил около проходной, ещё больше помрачнел, резко развернулся, яростно швырнул окурок в урну, прыгнул в "аглашку" и круто взмыл над промзоной. Юра, которому влетало от начальника команды чаще всех, облегчённо вздохнул: на этот раз миновало. Он видел, как крошечная летающая машинка помчалась к космодрому и вдруг пружинисто, как мячик, отскочила назад; вероятно, перенервничавший Полетаев забыл нажать на пульте кнопку, открывающую "коридор" в защитном гравиполе, которое и отбросило "аглашку" обратно. Со второй попытки Вадим Максимович влетел на космодром. Так, сейчас товарищ начальник найдёт, за что отругать Ромашова, и мало Анатолию Андреевичу не покажется.
   Но Полетаев не хотел никого видеть. Он на максимальной скорости нарезал круги над космодромом. Убрал лобовое стекло и резко ушёл вверх, за пределы гравиполя. В открытую кабину врывался холодный ветер с капельками дождя. Вадим Максимович летел вверх, пока на пульте не замигала красная лампочка и не послышалось противное завывание: машина предупреждала пилота об опасной для здоровья высоте. Постепенно, кругами, Полетаев начал снижаться. Космодром просматривался, как на ладони. Вот по периметру, почти на равном расстоянии друг от друга, идут сразу три тревожные группы. Молодцы, слаженно работают. Периметр под контролем. Вот Валя Болдина на воротах досматривает грузовой АГЛА. Правильно, как положено, с зеркалом. Пропуск, путёвку и накладные в руки берёт. В накладных расписывается. Замечаний нет.
   - Сфера сорок семь, ответь Сфере!
   Валя вздрагивает от неожиданности, крепче сжимает в руке документы, выдёргивает из кармана крошечную рацию, подносит ко рту.
   - На приёме!
   - Молодец, хорошо досматриваешь. Если чё, вызывай.
   - Принято.
   Вот на лужайке у курсового маяка разлёгся кинолог Миша Козлов, закинув руки за голову, а рядом с ним растянулась в мокрой траве его похожая на огромную швабру здоровенная псина, называется комондор, кажется. Длинная шерсть шнурами чуть не до кончиков лап. Сейчас, когда выдали самоочищающуюся форму, ничего ребята не боятся. Отдыхать можно, хоть валяясь в грязи. А собаки в такую погоду все, как черти, грязные.
   - Луч шесть, ответь Сфере!
   Ноль эмоций. Дрыхнет, не слышит.
   - Луч шесть, Луч шесть, ответь Сфере!
   Ага, зашевелился. Нащупывает рацию.
   - На приёме!
   - Где находисся?
   - Проверяю маяк.
   - А хорошо ли проверяешь-то?
   - Нарушений нет.
   - Может, пока ты спал, они появились? Придёшь в караул, напишешь объяснительную.
   - Принято.
   Похоже, Мишка так и не понял, как начальник его углядел, и теперь вертит головой, пытаясь найти возле маяка несуществующую камеру видеонаблюдения.
   Вот возвращается к караулу тревожная группа, шесть человек. Стрелок, кинолог и четыре контролёра. Все спокойны.
   - Луч девять, ответь Сфере!
   - На приёме! - бодро отвечает в рацию стрелок Дима Першин, продолжая дымить сигаретой.
   - Доложи обстановку.
   - Идём по северной стороне от локаторов к лаборатории, нарушений не выявили, возвращаемся в караул.
   - Принято, - отозвался Полетаев и направился в сторону пассажирского космопорта. Подумав, добавил: - Дмитрий, не кури в дозоре. Пожарные оштрафуют, ёжкин нос. Придёшь в караул, и кури, сколько хочешь.
   Ближний старт, дальний старт, испытательный полигон. Часовые на постах, ничего постороннего не делают. Петя Горелов увидел, помахал рукой, кричит в рацию:
   - Товарищ начальник, за время несения караульной службы на посту номер четыре без происшествий, часовой Горелов!
   - Молодец, принято. Если чё, сработки будут или посторонние - сразу вызывай.
   Вот мелколесье между полигоном и пассажирским стартом. Опять Володька ушёл с поста и собирает грибы, хоть кол на голове теши. Увидев внезапно приземлившуюся прямо перед ним машину начальника, удивлённо таращит глаза и улыбается:
   - Всё нормально, Максимыч. Я там, - кивает в сторону поста, - где-то полчаса назад проверял.
   - Может, там за полчаса нарушители поналезли?
   Вова мотает голой, как колено, головой:
   - Нарушителей как раз здесь выследить вероятнее. Что они, дураки, что ли, под локаторами по открытому месту ходить, под камеры соваться? Они сюда и идут, за грибами. Я здесь уже ловил в том году.
   - Помню. От поста-то далеко не отходи, а то и мне из-за тебя попадёт. Как грибы?
   - Солонухи одни, - кривится Володя. - Холодно, и не растёт ничего. Возьмёшь чёрные грузди? У меня дома ещё прошлогодних двадцать банок.
   - Спасибо, у нас в деревне своих полно солёных. А твои белые ещё с осени не доели. Давай, неси службу. Да с поста-то не бегай.
   Володька прямо лучится доброжелательностью - его из-за этого и отругать как следует не получается, хотя всегда есть за что. То опаздывает, то на посту его не найдёшь. Особенно в разгар грибного сезона. Смена летит, и Володьку у машины ждать приходится, пока из леса дотопает - в частом осиннике или березняке на ПАГе не попрыгаешь. А послужной список у парня при этом не хуже других, на ловле грибников Вовка и специализируется.
   Пятый караул. Ромашов курит на крылечке. Юра ошибся: пока начальник летал над космодромом, злость прошла, и Андреичу не влетело. Полетаев всего лишь сказал Ромашову:
   - Предупреди своих всех, чтоб больше не матерились! Скажи, наказывать будем, да просто даже некрасиво! Меня сегодня "наверху" из-за матерщинников знаешь, как высекли! - голос Максимыча при этом был таким по-детски обиженным, будто он и вправду получил розгами по мягкому месту.
   - Откуда только эта дрянь взялась? - удивился Ромашов. - Я сам матерюсь, но не вслух же и не при людях! Вся команда как одурела! Через слово матом!
   - Так вот и непонятно, - пожал плечами Полетаев. - Как диверсия какая-то. Я же вижу, они сами плохо понимают, что говорят. А скандал вон уже на весь комплекс. Даже по радио. Хорошо, объект закрытый, а то бы ещё журналисты понаехали.
   Пока Вадим Максимович проверял посты и караулы, Лавров зашёл в радиостудию комплекса "Взлёт" и объявил по радио, что ждёт информацию о том, когда, во сколько и на каких постах часовые выражались неприличными словами. Тивиком в его приёмной звонил без перерыва. По электронной почте тоже пришли сотни сообщений. Секретарша устала фиксировать, сколько раз упоминались чьи фамилии, но к концу рабочего дня информация была уже более-менее систематизирована. Выражалась матом только третья команда. На орбитальных станциях было тихо, начальники не матерились нигде, а из рядового состава наземных караулов не поддалось поветрию менее десятка человек. Более ста контролёров КПП были замечены неоднократно.
   К следующей смене Полетаев принёс на развод целую стопку бумаг, потряс ею перед собравшимися и объявил:
   - Это приказы о привлечении к ответственности за нарушение трудовой дисциплины. - Он взял верхний листок и начал читать: - "Пятого января 2188 года контролёр КПП Антонова Надежда Геннадьевна, находясь на КПП N7 караула N1, неоднократно употребляла оскорбительные выражения, в том числе в присутствии руководителей и гостей НПК "Взлёт". Приказываю: Антоновой Надежде Геннадьевне за некорректное поведение во время несения караульной службы объявить выговор и лишить её премии за январь месяц на сто процентов. Приказ довести до всего личного состава, Антонову Надежду Геннадьевну ознакомить под роспись".
   Надя нехотя поднялась с места, красная, как варёный рак, и расписалась под приказом Лаврова. Полетаев взвесил в руках пачку бумаги и сказал:
   - Остальные все приказы такие же. Зачитывать не буду, назову только фамилии тех, кто в список не попал. Начальники - никто не матерился; орбитальные караулы - никто, стрелки - Шиляков, Першин молодцы, не поддались; контролёры КПП - Петрова, Ракова, Веденина, Калиновцы обе, Лапина, Падерина. Всё! Остальные у нас, оказывается, матерщинники; сразу подходите, расписывайтесь.
   Алла сидела, вжавшись в кресло. Она не ожидала, что из-за её, с позволения сказать, творчества чуть не вся команда может лишиться премии. Теперь она не знала, что делать. Казалось, что вся команда смотрит с подозрением на тех, кого премии не лишили. Переведя взгляд на Падерину, Алла поняла, что подруга чувствует себя не лучше. Внешне Луиза была спокойна, как всегда, но в её взгляде не было прежнего умиротворения. Сандра радовалась, что обошлось: она, как большинство сослуживцев, увлеклась матом, но в тот злополучный день её выставляли только на периметр, а там разговаривать вообще не с кем, и никто не мог слышать, как она выражается.
   Команда целый день обсуждала, кто подсунул в караулы эти журналы, и очень многие склонялись к версии, что это завистники решили понизить рейтинг третьей команды, которой уже два месяца подряд "наверху" присуждали первое классное место благодаря Юре Шилякову и кабинщицам - рекордсменам по задержаниям. Кстати, перед новогодней сменой во вторую команду выходил на усиление кинолог из отстающей пятой команды; похоже, языковая диверсия - его рук дело. Скорее всего, он утром, когда объезжал все караулы и отчитывался перед начальниками за выставленных на блокпосты или, наоборот, снятых с блокпостов собак, и разбросал под ёлочками эти журналы. Утром уставшая с ночи смена не заметила "подарков" и спокойно отправилась по домам спать, а глянцевые "бомбы" достались третьей команде. Но ведь не пойман - не вор (хотя воры, наоборот, уносят, а не приносят); теперь ничего не докажешь.
   Забавно, что настоящим знатокам мата ничего не было. Шиляков, Першин, Рыбин, Ромашов и даже Полетаев прекрасно разбирались в ненормативной лексике, но не выставляли свои знания напоказ. От Полетаева можно было несколько раз в смену услышать "ёжкин нос" или "бляха муха", но это же не мат. Попало только дилетантам.
   К вечеру и Алла, и Луиза немного успокоились. Однако на следующий день разразилась гроза. Алла пришла домой одна, потому что Сандра завела новое знакомство и ушла в гости к поклоннику. Позавтракав, Алла пошла в библиотеку, прилегла на тахту, закуталась в плед и проспала больше половины дня. Часа в четыре к ней примчалась тоже выспавшаяся Луиза и предложила съездить в художественный салон посмотреть картины, чтобы сделать вывод, что сейчас модно, а заодно купить этюдник, холст, кисти и краски. Лу решила всерьёз взяться за Аллу: такой талант не должен пропадать.
   Когда часа через два усталые, но весьма довольные посещением салона Алла и Луиза втащили в квартиру близняшек объёмистую сумку с материалами, с оборудованием для рисования и живописи и с учебниками по изобразительному искусству, в холле вспыхнул свет, и вскочившая с кресла Сандра бросилась им навстречу, потрясая знакомым глянцевым изданием. Её взгляд не предвещал ничего хорошего. Разъярённая Сандра перевернула страницу и ткнула острым блестящим расписным ногтем в размашистую дарственную надпись.
   - Так вот чья это диверсия! Никакая не пятая команда! Это вы, две подружки, до такого додумались! Это из-за вас чуть не всех премии лишили! Это вы всю команду опозорили, посмешищем сделали! Алка, вот от тебя я никак не ожидала! Ты же всегда была образцом порядочности! И ты, Луиза! Тебя Папа всегда всей команде в пример ставил, а ты ему такую пакость сделала! Ты в курсе, как ему из-за ваших с Алкой шуточек от Лаврова попало? Он на себя не похож был, как расстроился! Алла! А ты ещё говорила, что его... - Сандра чуть не крикнула "любишь", но перевела взгляд на Луизу и вовремя осеклась: - что ты его больше всех уважаешь! Вот твоё уважение! Не стыдно? Человеку ни за что по мозгам досталось!
   - Правда, я как-то сразу не подумала, что мы Максимыча подведём, - покачала головой Луиза. - Я хотела пойти "наверх" и сказать Лаврову, что это моя работа, но мой ангел упёрся категорически: не ходи, и всё! А я его слушаю, он никогда не ошибается. Он и при жизни мудрым человеком был.
   Луиза говорила о покойном художнике, у которого училась. Она умела с ним общаться, но это происходило нечасто. Опытная шаманка знала, что духов нельзя беспокоить по пустякам. Когда Учитель хотел что-то сказать Луизе, он появлялся сам, и она чувствовала на плече его горячую ладонь. При жизни его руки не были такими горячими.
   - А я тоже хотела сказать и Лаврову, и Максимычу, - созналась Алла. - Но меня Олечка остановила. Не ходи, говорит. И команде ничем не поможешь, и себе репутацию безнадёжно испортишь. Команде-то попало не за знание матерщины, а за некорректное поведение. Мне Олечка так и сказала: им самим надо было башками думать, прежде чем повторять, что там написано.
   Сандра тоже слышала про ангела Ольгу в старинной форме сотрудника ВОХР. Если Алла подтверждает, значит, это точно не просто легенда. Зря Алла ничего говорить не будет. И без проверки ни во что не поверит - она редкий скептик.
   - Так я тогда не понимаю, - уже гораздо спокойнее произнесла Сандра, - почему ваши ангелы не остановили вас, когда вы решили состряпать эту чёртову порнографию?
   - Не знаю, - развела руками Алла и продолжила коронной фразой Луизы, когда та говорила о непредвиденных или абсурдных событиях: - Значит, это зачем-то было надо.
   - Сандра, а не ты ли сама хотела купить второй номер? - съехидничала Луиза.
   - Молчите уж обе! - огрызнулась Сандра. - Диверсантки, - и добавила к этому непечатное слово.
  
  
  
  

Глава 6.

Братишка.

  
   После нашумевшей "матерной диверсии" Вадим Максимович принял решение убрать всех проштрафившихся сотрудников из элитного первого караула, чтобы не позориться перед руководством комплекса и почётными гостями. Из прежнего состава остались только не проронивший ни слова матом во всеуслышание стрелок Юра Шиляков, лучший в команде, и три пенсионерки. Перед Полетаевым стояла непростая задача: набрать новый состав из сотрудников, не замеченных в некорректном поведении, опытных или хотя бы легко обучаемых, и внешне привлекательных. Придя принимать смену на пятнадцать минут раньше, чем обычно, Вадим Максимович взял журнал третьей команды, сел на топчан в отдельной раздевалке начальников команд, чтобы никто не мешал. Вынул из нагрудного кармана свои позолоченные очки, несколько раз перечитал весь список наземных караулов третьей команды и горько вздохнул:
   - Эх, ёжкин нос, и выбрать-то не из кого! Одни матерщинники остались.
   Ещё немного подумав и погрустив о своей тяжкой доле начальника команды, он стал перебирать в уме состав по чистой случайности не испорченных матом восьмого и девятого караулов, расположенных на орбитальных исследовательских станциях. Теперь придётся быть готовым к тому, что контролёры, привычные к службе на орбите, в условиях Земли окажутся физически слабыми и к концу смены начнут все дружно жаловаться на боль в мышцах. Ведь мало того, что здесь гравитация; здесь работать надо реально все три часа на посту без передышки, потому что люди и машины идут в рабочее время сплошным потоком, да и вечерами, и в выходные тоже особо не расслабишься. А там, на станциях, делать почти нечего; ну, подумаешь, в течение смены принять пришедшие с Земли два-три КоГЛА, проверить пропуска сотрудников, прочитать сопроводиловку, сверить заявленное количество груза с фактическим, расписаться в журнальчике. Всего-то делов минут на десять с каждым КоГЛА. Всё остальное время можно отдыхать, читать, болтать с сотрудниками лабораторий и валять дурака, или, как ни скажет Луиза Падерина, ветер пинать.
   Ох, Луиза, Луиза, что же ты как неаккуратно. Нельзя так открыто проявлять свою симпатию к начальникам - коллектив этого не прощает. Могла бы сейчас работать в первом карауле, и голова бы не болела ни у кого из руководства: память у тебя отличная, моральные принципы твёрдые, никаких сговоров и прочего непорядка на КПП при тебе не было бы... Всё бы получилось, если бы не эти абсурдные сплетни.
   До сих пор перед начальником, хотя уже три смены прошло, стоит Луиза, смотрящая в упор насмешливыми зелёными глазами и хохочущая:
   - Я знаю, Вадим Максимович, почему ты меня из первого-то подвинул. Девки-то про нас с тобой чего наплели, ну, я валяюсь!
   Так, опять о Луизе - понеслась душа в рай! Хватит, Вадим, останавливайся, ты зациклился. Пройдёт когда-нибудь это наваждение, и сплетни забудутся, зачем же из-за каких-то караульных змей подколодных столько времени эту глупую историю в голове держать, только себя расстраивать. Вернёмся к нашим баранам... я извиняюсь, к контролёрам.
   Полетаев чуть заметно улыбнулся, поправил очки и перечитал ещё раз списки восьмого и девятого караулов. Кого же, кого же? Вот три мускулистых парня; наверное, между сменами на тренажёрах занимаются. У этих, пожалуй, мышцы не заболят, можно брать. Надо бы ещё женщин, кто тут покрепче? Нет, у кого характеры посильнее. Кто не захнычет в условиях гравитации.
   Кое-как выбрав двух женщин, Вадим Максимович вздохнул. Нужны ещё двенадцать человек.
   "Где я их возьму, нарисую, что ли?"
   Внезапно он представил себе милую картинку: две одинаково стройные девочки в прекрасно облегающих форменных комбинезончиках на входе в административный корпус с сияющей вывеской "НПК "Взлёт". Как же сразу-то не пришло в голову перевести в первый караул сестёр-близнецов! И красиво, и по сути правильно. Девочки образованные, обе учатся в университете, команду не опозорят. По службе замечаний не имеют, кроме тех незначительных промахов, пока стажировались; а сейчас они уже прижились в охране, пора их продвигать на престижное место. Ну, а остальные десять человек - пусть это будет тревожная группа, которая с элитой вообще не контактирует. Сюда можно на худой конец и матерщинников набрать. Бог с ними.
   Радуясь удачному решению, Вадим Максимович пошёл принимать смену. Минут через двадцать он взял свою старую потёртую папку с бумагами и направился в зал, где уже собиралась команда. Контролёры КПП, стрелки, кинологи, командиры отделений и начальники групп сидели перед ним рядами. Обсуждали новости, политику, ругали погоду и зарплату, трепались о пустяках и пересмеивались, а Вадим Максимович, краем уха вслушиваясь в неровный гул голосов, перебирал служебные записки и приказы. Перечитал, посмотрел на часы и обратился к команде:
   - Ну что, время - полчаса, начнём потихонечку развод. Алеева - здесь, Антонова - здесь, Белкина - здесь, Болдина - здесь, Бородин - здесь, Веденина - здесь, Ведерников - здесь...
   Он зачитал весь состав команды, пересчитал отсутствующих, озвучил содержание приказов и служебных записок, напомнил о правилах техники безопасности и о порядке досмотра транспорта, рассказал, о чём говорилось "наверху", и снова посмотрел на часы:
   - Эх, время-то! А теперь давайте определимся, кто у нас где будет работать. Первый караул - Петрова, Калиновец Алла, Калиновец Александра...
   Близняшки в изумлении переглянулись - они не ожидали такого поворота. После развода они съездили во второй караул, забрали оттуда свои вещи, отдали Степану Афанасьевичу ключи от шкафчиков и вернулись на центральную проходную. У них оставалось ещё полчаса, чтобы переодеться, получить газовые пистолеты и подготовиться к выходу на посты.
   Алла заряжала пистолет патронами со снотворным газом, когда открылась дверь, и в караул вошёл мальчик лет десяти-одиннадцати.
   - Здравствуй, Вадим Максимович! Узнаёшь ли меня? - спросил он, усаживаясь прямо перед начальником. - Нет, вижу, не признал! На, посмотри пропуск.
   Вадим Максимович надел очки и в следующую секунду вскочил, как ужаленный:
   - Ёжкин нос! Владислав Иванович! Ну, здравствуй! Как ты вырос-то, а как будто совсем недавно... Ну, рассказывай, как жизнь, сколько давно я тебя не видел, ёжкин нос, вот время-то! Да что я стою, пойдём, чаю тебе налью.
   - Да ладно, Вадя, - махнул рукой мальчик. - Некогда чаи гонять, сейчас меня в НИИ ждут. Я уж так, думаю, покажусь тебе. Мы в отделе часа через четыре закончим, самое большее через шесть, вот тогда зайду, и поговорим, если у тебя время есть.
   Алла остолбенела. Во-первых, как ребёнок попал на режимный объект? Да, пропуск он предъявил, но как получилось, что выдали этот самый пропуск ребёнку? Причём пропуск не простой, а с логотипом комплекса "Взлёт" - со взлетающей ракетой. Такие пропуска выдают заместителям Генерального. Из охраны пропуск с ракетой есть только у начальника отряда, у Валентина Петровича. И ещё: мальчик назвал пожилого начальника команды Вадей, а Максимыч мальчика - Владиславом Ивановичем. И речь у ребёнка совсем не детская. Что-то с трудом верится в существование таких вундеркиндов.
   Но времени удивляться уже не оставалось. Подошёл стрелок Юра, кивнул Алле, позвал Сандру и повёл близняшек показывать им их посты.
   За три часа дежурства у входа в административный корпус сёстры невероятно устали. К счастью, посторонние не подходили, а у элиты проверять пропуска, начинённые электроникой, было не нужно: они регистрировались в автоматическом турникете. Можно было проверить, если бы начальник спросил, кто прошёл, в какую сторону и сколько раз. Делать было совсем нечего, но стоять три часа почти неподвижно с непривычки тяжело. Войдя в караул, Сандра даже не стала пить чай и направилась в спальню.
   Алла присела отдохнуть около начальника, дождалась, когда Полетаев договорит по тивикому, и осторожно спросила:
   - Вадим Максимович, может быть, я слишком любопытна, но если не секрет, что это за мальчик приходил к тебе с пропуском зама Генерального?
   - Это не мальчик, - улыбнулся Полетаев, - а очень серьёзный, заслуженный человек. Он на самом деле зам Генерального. Директор НИИ космобиологии, академик РАЕН, профессор Владислав Иванович Кузнецов.
   Алла удивилась, как же она сразу не догадалась; она несколько раз видела Кузнецова по тивикому в программах новостей. Сандра тоже рассказывала; она учится на биофаке, и профессор приходил туда читать лекции. Но он был немощным стариком; на лекции приезжал на инвалидной коляске, с которой почти не вставал. Владиславу Ивановичу могли бы поменять тело, ведь Кузнецов сам и разработал этот метод, но почему-то продолжал жить в полуживом теле старика.
   - Он ждал брата, - объяснил Полетаев. - Боялся, что пролежит в больнице и не сможет встретить его на космодроме.
   - Видела в новостях! - вспомнила подробности Алла. - Его брат - Астерий, который недавно вернулся на "Орле"! Так, значит, ты его лично знаешь? Расскажи!
   И Вадим Максимович рассказал. Он говорил очень эмоционально, что случалось с ним редко, но если выбросить из его рассказа все возмущения и многочисленные слова-паразиты вроде коронного "ёжкиного носа", получилось примерно следующее.
  
   В детстве у каждого своя мечта. Мальчишки чаще всего мечтают быть первыми, лучшими, сильнейшими - в общем, героями, о которых говорит весь мир. Владик Кузнецов слишком многого от жизни не хотел. Он мечтал всего лишь о брате, но родители - научные сотрудники - не хотели больше детей. Лет в восемь Влад понял: брата он не дождётся никогда. И почти успокоился.
   Дни были похожи один на другой - скучные. Возвратившись из школы, Владик быстро делал домашние задания и садился читать, рисовать, лепить. Он привык к такому одиночеству. Никого особенно не интересовало, чем он занимается после школы. Сидит дома, и всё в порядке.
   Когда приходили с работы родители, вся семья отправлялась на прогулку в лес за Орловские Дворики или в Сормовский парк. В парке Владик до позднего вечера играл с ребятами, многие из которых учились с ним в одной школе. А в лесу он не отходил от родителей, постоянно задавая им вопросы. Родители то смеялись, то просто не могли ответить.
   Перед сном смотрели развлекательные программы, пока Владик не засыпал у экрана.
   Так проходил каждый день. Желанные дни каникул тоже походили один на другой. Владик жил вроде бы и неплохо; всё, что он хотел для занятий и игр, ему покупали; но он скучал.
   Он чувствовал себя лишним человеком в семье; возможно, так оно и было. Если бы был брат, Владик знал, что был бы нужен брату. Тогда не было бы так больно от равнодушия родителей.
   - Вот тебе братишка, воспитывай, - сказал однажды папа, вернувшись с работы.
   Он держал на руках мальчика ростом чуть меньше Владика. Мальчик не двигался, его глаза были закрыты, голова склонилась на папино плечо.
   - А почему такой большой? - удивился Владик.
   Папа улыбнулся, положил мальчика на диван и расстегнул на нём комбинезон. Под одеждой блеснул гладкий пластиковый щиток с рельефными буквами и цифрами АМР 33 МЭ 1.
   - А-а, робот, - разочарованно протянул Владик и хотел было обидеться.
   - Обрати внимание на серию, - постучал отец по пластиковому щитку. - Антропоморфный робот тридцать третьего поколения - это ничего удивительного. Мыслящий - это тоже не очень ново. Вот первый эмоциональный мыслящий робот - это уже прогресс! Если сборка прошла удачно, он всё будет чувствовать, почти как человек. Он научится принимать нестандартные решения. Возможно, он захочет заниматься творчеством. Ты будешь его всему учить, и он к тебе привяжется, как настоящий живой братишка, вот увидишь. Так что тебе повезло. Ты первый испытатель...
   - Ваня! - возмущённо перебила отца мама. - Нельзя же быть таким циничным! Ведь это дети!
   Что такое циничный, Владик не знал, да и не очень хотел знать. Он посмотрел на робота уже с интересом и спросил, как его зовут. Мама ответила, что Астерий. Владик никогда не слышал таких странных имён. Это обозначало "звёздный".
   Папа сдвинул пластиковый щит, что-то под ним переместил, привинтил и проверил, крепко ли держится. Закрыл крышку, застегнул одежду и провёл ладонью по лицу робота, открыв ему глаза.
   Прозрачно-голубые глаза Астерия смотрели в одну точку. Папа встал и прошёлся по комнате. Робот следил за ним взглядом, приоткрыв рот от удивления.
   - Так здорово! - не сдержался Владик.
   Искусственный малыш вздрогнул и испуганно уставился на мальчика. Мама предложила Владику погладить Астерия по голове. Сын послушно провёл несколько раз рукой по светло-русым волосам, и новоявленный братишка успокоился. Он улыбнулся, медленно, осторожно протянул руку и погладил старшего брата по каштановой чёлке. Неотличимые от живых розовые пальчики запутались в кудрявых волосах, Астерий неосторожно дёрнул руку к себе, и Владик вскрикнул от боли.
   - Так нельзя, Астерий, - строго сказал папа, хватая робота за руку. - Владику больно. Не обижай брата.
   Из глаз Владика градом лились слёзы, а папа высвобождал волосы сына из цепких пальцев робота. Астерий внимательно вглядывался в лицо мальчика и вдруг, протянув вторую руку, лёгким движением указательного пальца смахнул капельки со щеки Владика. Осторожно сел и прислонился головой к голове старшего брата. Влад заметил, что Астерий тяжело дышит. Он спросил у родителей:
   - Зачем роботу дышать?
   Отец объяснил, что это система охлаждения многочисленных схем внутри робота. Если ровное дыхание, значит, техника работает в нормальном режиме. Если усиливаются эмоции, схемы начинают нагреваться, и дыхание становится глубже и чаще; робот ведёт себя почти как переволновавшийся человек.
   - Ну, что, Ваня, - с довольным видом сказала мама, - похоже, всё получается. Как и было задумано.
   - Вера, я думаю, завтра на работе надо отметить успех. Видеонаблюдение работает?
   - Работает.
   - Вот завтра и покажем запись, пусть посмотрят на наших мальчиков. Пошли, приготовим что-нибудь к праздничному ужину. Думаю, это и дома стоит отметить.
   Пока родители возились на кухне, Астерий встал и пошёл. Тут же пришлось всё от него прятать. Он трогал, рвал, разбирал и опрокидывал на себя всё, что попадалось на его пути. Несколько раз он причинил брату боль неосторожными движениями, но быстро усвоил, что надо рассчитывать свои силы, прикасаясь как к людям, так и к предметам. Кое-что из того, что разобрал из любопытства, Астерий смог снова собрать. Ещё он понемногу учился говорить, повторяя за Владиком. Вообще-то самые распространённые языки Земли были изначально вложены в память Астерия, но нужно было потратить некоторое время, чтобы слова стали ассоциироваться с образами. Для старшего брата было неожиданностью, что читать Астерий уже умеет. Но тяжелее всего пришлось, когда ребёнок-робот научился задавать вопросы. Несколько раз зайдя в тупик, Владик наконец не выдержал и вздохнул:
   - Смотри сам, ты же умнее меня.
   Но Астерию хотелось общаться. Тогда старший брат догадался сменить тактику: он начал задавать вопросы сам. Процесс воспитания пошёл успешнее.
   Потом семья сидела за праздничным ужином. Астерий, как было заложено в его программе, вежливо отказался от еды, сообщив, что он робот, но добавил, что посидит за столом, чтобы составить компанию. Однако удовлетворил своё любопытство, положив понемногу от каждого блюда к себе на тарелку и проведя спектральный анализ содержащихся там веществ. У него были чувствительные глаза: Астерий мог разобраться в строении любого вещества, не проводя химического анализа и вообще не прикасаясь к тому, что его заинтересовало.
   После ужина Владик, хоть и побаивался, решил показать братишке свой компьютер. Брат на удивление быстро во всём разобрался и изрёк:
   - Здорово, мне игры понравились. Библиотеку я переписал в свою память, почитаю потом. Всё остальное во мне есть. Я отчасти тоже компьютер.
   До ночи братья не расставались. Было уже непонятно, кто кого учит и воспитывает. К десяти часам Владик почти ничего не соображал от обилия впечатлений. Он ушёл спать, а Астерий всю ночь сидел в Интернете. Продолжал он искать там информацию и утром, когда Владик пошёл в школу.
   После уроков, едва Владик открыл входную дверь, Астерий бросился к нему. От обилия научной информации мальчик-робот успел заскучать, ему нестерпимо хотелось общения. Владик сначала растерялся; он не знал, о чём ему можно говорить с чрезмерно умным братом, ведь не хотелось предстать круглым дураком перед младшим. Но оказалось, что, как Владик ничего не понимает в науках, так Астерий ничего не понимает в человеческих отношениях. Братьям было чему друг друга научить. Сначала Астерий помог Владику разобраться с домашними заданиями. Объяснил, где и как искать подсказки, если что-то непонятно. Потом Владик по просьбе Астерия рассказывал ему о своих родителях, о соседях, о друзьях и одноклассниках, об учителях и воспитателях. Робот просил некоторые моменты повторить ещё, уточнить детали. Сначала комментарии Астерия вызывали у Владика смех, но к вечеру старший брат заметил, что младший начинает кое-что понимать в людях. С ним стало интересно, и в прежде холодном взгляде сверхинтеллектуала стало появляться что-то человеческое.
   Потом вернулись родители и после чаепития повели мальчишек гулять. Астерию предстояло проверить на практике полученные от старшего брата знания о людях. Робот был строго предупреждён: у людей физические возможности намного меньше, силу применять нельзя, в подвижных играх необходима осторожность. Нельзя отвечать агрессией на агрессию.
   Сначала Астерия приняли настороженно. Но когда тот объяснил, что он робот, всех разобрало любопытство. Его пытались провоцировать: человеческое сознание привыкло к тому, что даже интеллектуальная техника довольно тупая. Однако Астерий после того, как его несколько раз высмеяли, научился распознавать провокации и розыгрыши. Он сам разыграл чересчур вредного мальчика. Тот повёлся, а потом, когда вся компания захохотала, обиделся и полез драться, Астерий ловко поймал его занесённую руку и сказал:
   - Бесполезно. Я не чувствую физическую боль.
   Потом они просто играли. Астерий чувствовал, что он во многом сильнее остальных мальчишек, и подыгрывал им, чтобы не обидеть. В процессе игры он понял, что отзываться можно ещё на Астрика, Астрюшу и Астрюху. Человеческие имена многовариантны, и разные варианты уместны в разных ситуациях; только в по-настоящему дружественной компании уместно всё.
   Дома после ужина Астерий переваривал впечатления от общения с новыми знакомыми. Он говорил о своих мыслях и переживаниях, родители и брат комментировали его высказывания, причём взрослые не переставали удивляться. Робот нового поколения превзошёл все ожидания. Сам же Астерий ожидал от взрослых большего; тот факт, что они подходят к нему чисто по-деловому, его расстраивал. Мальчик-робот хотел расспросить их о детстве, но они равнодушно ответили, что расскажут как-нибудь потом, и ушли смотреть телевизор. Астерий уже достаточно изучил людей, чтобы понять, что "потом" не будет, и Владик подтвердил: они всегда так говорят, когда не хотят разговаривать.
   - Ты знаешь, - посоветовал старший брат, - когда я уйду в школу, выйди во двор и посиди на лавочке с пенсионерами. Им всё равно делать нечего, они рады будут, что ты их слушаешь. Только не спорь с ними. Слушай и кивай, они это любят. Понравишься им - всё, что хочешь, расскажут.
   Астерий послушался. Днём он собирал информацию, а вечером её анализировал. Понемногу мальчик-робот научился разбираться в человеческих отношениях без подсказок. Когда родители водили мальчишек гулять в парк, Астерий на эти два-три часа превращался в обыкновенного ребёнка: строил из песка башни, залезал на деревья, играл в мячик, нарочно промахиваясь, чтобы ребятам не было обидно (они, кстати, даже не заподозрили, что робот умеет играть лучше, и смеялись над его неловкостью). Точно так же играл в "чепуху" и в "глухие телефончики". Самозабвенно рассказывал интересные истории из детских журналов и из Интернета.
   Прошло около года, и Владик стал замечать, что с Астерием происходит нечто непонятное. Робот по-прежнему играл с ребятами и с удовольствием беседовал с братом, но всё чаще стал уходить в себя, и глаза его при этом были грустные-грустные.
   Однажды Владик, придя из школы, не застал дома Астерия. Брат ответил по мобильному, что ОНИ скоро придут. И они пришли. Астерий привёл с собой маленькую рыжую веснушчатую девочку. Широко раскрыв зелёные глаза, она удивлённо оглядела всё вокруг и от волнения, глубоко и часто дыша, спряталась от Владика за спину Астерия.
   - Ты что, меня боишься? - улыбнулся Влад. - Как тебя зовут?
   Девочка не отвечала.
   - Видишь, - объяснил Астерий, - это Астра. Моя, так сказать, подруга по несчастью. Она никогда не видела квартир, мало общалась, её воспитывали в лабораторных условиях. Она вторая, АМР 33 МЭ 2. Совершеннее меня, но моложе, ещё не адаптировалась. Не бойся, Астра, мы же тоже люди, только искусственные.
   - Вот именно, - вздохнула она. - А ты не чувствуешь себя ущербным?
   - Только физически, - ответил Астерий. - Робот - это, к сожалению, раб. Наши тела принадлежат тем, кто их создал. А вот нашими душами никто не сможет управлять!
   - Да ты философ! Значит, ты тоже считаешь, что у нас есть души? - взгляд Астры немного просветлел.
   - Конечно, есть, - убеждённо отозвался Астерий. - Иначе чем же мы живём и ощущаем жизнь. Слушай, мне кажется, Влад перестал понимать, о чём мы говорим. Надо сказать ему, что мы хотели.
   В следующие минуты Владик узнал от брата шокирующую новость. Роботы были созданы для космических исследований. Сначала, в порядке эксперимента, создали Астерия. Эмоциями его наделили для того, чтобы всё, что он видит, лучше запоминалось. Яркие впечатления делают запоминание информации более полным. Эксперимент удался гораздо лучше, чем ожидалось, и тогда создали второго эмоционального робота - Астру. Она получилась ещё удачнее. Сначала роботов хотели послать в разные экспедиции, но потом кому-то из учёных пришло в голову, что можно отправить вместе, чтобы параллельно провести ещё один эксперимент: как будут чувствовать себя два мыслящих эмоциональных существа вместе несколько лет в крошечном замкнутом пространстве. Сейчас полным ходом идёт подготовка экспедиции к системе Альтаира.
   У Владика потемнело в глазах. Альтаир! Об этом каждый день говорилось в программах новостей, но участники экспедиции ни разу не упоминались. А ведь до старта осталось всего девять дней.
   Но это была ещё не вся страшная правда. Роботы объяснили потрясённому Владику, что людей отправить к далёкой звезде не могут. Экспедиция летит несколько лет, а на Земле пройдут десятилетия. Возвратившиеся люди минимум через пятьдесят, а может быть, и намного больше лет, - ведь точно рассчитать невозможно, - чувствовали бы себя чужими на неузнаваемо изменившейся Земле, когда все близкие люди или состарились, или умерли. А роботам, считали учёные, всё равно. Их не интересовало, хотят ли лететь Астра и Астерий. На производство первых роботов новой серии потрачены огромные деньги, которые должны окупиться. Кибернетики, в том числе и родители Владика, считали, что у роботов нет и не должно быть близких, а искусственный разум должен подчиняться воле людей.
   Значит, ничего изменить уже нельзя. Всё решено.
   Астерий предупредил брата, чтобы Владик не ссорился из-за этого с родителями. Братья расстанутся, и у Влада на долгие годы не останется никого, кроме мамы и папы. Они всё равно сейчас ничего не смогут сделать, даже если раскаиваются в том, что объявили сына и робота братьями.
   В назначенный день Владик впервые в жизни прогулял школу. Старт был запланирован на десять часов. Вчера вечером братья попрощались, обнялись и расстались. Астерий подарил Владику большой, сантиметров пятнадцать, яркий значок, который сделал сам из люминесцентного пластика. На бирюзовом фоне выделялись крупные алые буквы: "Владик". По обратной стороне значка, вокруг булавки, шла оранжевая надпись: "Жди меня. Твой брат Астерий".
   Половина девятого. До старта осталось полтора часа. Владик уныло брёл вдоль бетонного ограждения космодрома Сормово. Он уже даже не вытирал неудержимо льющиеся из глаз слёзы. Он видел только пыльную, пожухлую от ранней майской жары траву под ногами. И вдруг - удача! Вырытый бродячими собаками лаз под бетонной стеной! Не раздумывая и не заботясь о чистоте школьного костюма, Владик нырнул туда и очутился на территории космодрома. Дальше располагались ряды натянутой проволоки. Бесстрашно, не думая о том, что она может оказаться под током, Владик проскочил через неё и побежал вглубь территории. Он мчался через росший там лес, спотыкался о сучья и корни, падал и снова бежал; раздумывать было некогда. Вот сквозь деревья стала просматриваться бетонная стартовая площадка. Над ней возвышался сверкающий серебристый корпус новенького "Орла". Только бы успеть! Только бы не задержали и не отправили обратно! Наперерез Владику бежал человек в зелёной пятнистой форме с собакой на поводке.
   Владик не мог говорить - он задыхался от слёз и от быстрого бега. Непослушными руками он отцепил от куртки значок и протянул человеку в форме. Дядька прочитал надписи с обеих сторон и понял всё без слов. Он вывел Владика к дороге и махнул рукой пожилому человеку на оранжевой тележке:
   - Слышь, Петрович! Ты сейчас на старт что ни то везёшь?
   Тот кивнул.
   - Чай, довези парнишку под брезентом, чтобы никто не видал! Я, если что, всё на себя возьму. Что ж я, изверг, что ли? Брата проводить ему не разрешу?
   - Какого брата? - не понял Петрович. - Сегодня же только роботы летят.
   - Астерий - и есть брат, - ответил кинолог, прицепляя значок снова на куртку Владика. - Вези, вези, потом объясню!
   На стартовой площадке собралась толпа провожающих: конструкторы, руководство, журналисты. Осторожно выглянув из-под брезента, Владик увидел своих родителей. Наконец подкатил микроавтобус, из которого вышли Астерий и Астра. Сбросив брезент, Владик соскочил с тележки, подбежал к брату и обнял его. Дыхание Астерия стало глубоким и частым. Вокруг начался переполох, но Владик этого не замечал. Лишь когда родители подоспели и стали отрывать его от робота, сын выплеснул на них всю свою боль и обиду.
   - Я вас ненавижу! - пронзительно вопил Владик. - Вы подлые! Отпустите моего брата!
   - Я обязательно вернусь к тебе, Владик! - пытался докричаться до него Астерий. - Когда пойдёшь нас встречать, надень значок, и я тебя узнаю, даже если тебе будет сто лет! Но мы прилетим раньше!
   До старта оставались считанные минуты. Роботы-космонавты в последний раз посмотрели на провожающих, и люк закрылся. Включились антигравитаторы; сверкающий "Орёл" оторвался от бетонной площадки и плавно пошёл вверх.
   Земля близко. Какие-то часы остались. Астерий, тяжело выдыхая горячий от перегревшихся схем воздух, напряжённо смотрел на экран, где высвечивались показания приборов. "Орёл" в полёте не подвёл ни разу, хоть и возникали на пути препятствия, которые приходилось облетать, делая крюк за крюком. Из-за этого Астерий и Астра пробыли в пути семнадцать лет вместо расчётных шести. Страшно подумать, сколько лет прошло на Земле! До неё совсем чуть-чуть, и неизвестно, чем она встретит космонавтов. Может, там давно уже все забыли про улетевшую много лет назад экспедицию.
   Вот и околоземная орбита. Дыхание Астерия снова участилось от волнения, когда он включил семнадцать лет не работавшую бортовую радиостанцию.
   - Сормово, Сормово, я - "Орёл"! Сормово, Сормово, я - "Орёл"!
   - Космодром Сормово на приёме! - раздался в динамике удивлённый голос. Вероятно, уже давно не надеялись. - Сормово слушает! "Орёл", как слышите?
   - Слышим хорошо! Просим разрешения на посадку! Скажите, а какой сейчас год?
   - Две тысячи сто восемьдесят седьмой. Седьмое декабря.
   Астерий посмотрел на Астру расширившимися от ужаса глазами:
   - Боже мой! Сто тридцать два года прошло! Ведь никого уже нет из тех, кто нас знал! Одни мы с тобой остались, совсем одни!
   - Нас двое, - поправила Астра, с тревогой вслушиваясь в неровное, всхлипывающее дыхание Астерия. - Мы вместе. Ты же знаешь, что я тебя люблю.
   - Я тоже всегда тебя любил, Астрочка, - улыбнулся Астерий, и его дыхание стало немного ровнее. - И ты это знаешь. Я бы женился на тебе, если бы был человеком.
   - А вот и не женился бы! - рассмеялась Астра. - Я, в отличие от тебя, несовершеннолетняя. Вот через полтора месяца, пожалуйста, присылай сватов. Ого, да ты опять перегрелся! Дыши, дыши глубже! В тебя давно пора встраивать холодильник.
   Но Астерий прекрасно изучил Астру. За её показным весельем чувствовалась не просто тревога, а почти паника. Что там, на Земле? Снова рабство? Может быть, не поздно сбежать? А куда? Роботы - рабы. Изгои. Не люди. Людям плевать на чувства живых машин. Роботы не умеют плакать, но от эмоционального напряжения у них перегреваются и горят схемы. За последнюю неделю Астра заменила у Астерия уже два сгоревших блока - он волновался всё больше по мере приближения к Земле.
   - Что же ты у меня какой сентиментальный, - приговаривала она, доставая инструменты и запчасти. - Замучилась я уже тебя оперировать.
   - Судьба у тебя такая, - отшучивался Астерий, но боль не отпускала его.
   А теперь они сидели, держась за руки, в напряжённом ожидании сигнала с Земли. Наконец в динамике раздалось шипение, а затем голос:
   - "Орёл", "Орёл"! Космодром Сормово посадку разрешает! Садитесь в середину между синими огнями. Как поняли, приём!
   - Приняли, приняли, идём на снижение! - радостно крикнул в микрофон Астерий.
   Даже если здесь никто не ждёт, как ни крути, Земля - это родина, другой нет.
   То, что произошло дальше, транслировали все каналы новостей Земли и Союза цивилизаций Галактики.
   Вот площадка дальнего старта космодрома Сормово, окружённая плотной толпой обслуживающего персонала, учёных, журналистов, руководителей научно-производственного комплекса "Взлёт" и просто любопытных, покинувших цеха и отделы, чтобы увидеть историческое событие. На край площадки мягко садится гравилёт с красным крестом на борту. Толпа и комментаторы недоумевают: зачем "скорая помощь"? Ведь возвращаются роботы. Но из машины по трапу спускается инвалидная коляска, в которой сидит, напряжённо вглядываясь в серое небо, очень старый человек. На его груди приколот крупный детский значок бирюзового цвета с легкомысленной алой надписью "Владик". Впрочем, и без этой надписи Владислава Ивановича Кузнецова, профессора с мировым именем, прекрасно знает в лицо большая часть населения Земли и все биологи Союза цивилизаций Галактики.
   Наконец серебристый "Орёл" выныривает из серой пелены облаков и уверенно идёт вниз. По сигналу диспетчера сотрудники охраны выключают защитное гравиполе над космодромом, пропуская заходящий на посадку корабль, и ворвавшийся снаружи ветер треплет широкий шарф старика. Конец шарфа падает на грудь, закрывая значок, но старик не замечает этого. Он едет в инвалидной коляске прямо к спускающемуся из люка трапу. Увидев возникшие в люке две детские фигурки, старик рывком поднимается с коляски, но ноги не держат его; он падает перед трапом на колени, не видя ничего вокруг, и безудержно плачет. Робот-мальчик бросается к нему и обнимает одной рукой, другой вытирая с морщинистой щеки слёзы:
   - Всё хорошо, Владик, не плачь, я уже прилетел.
   Это было шоком для всех присутствующих и для телезрителей - Астерий узнал постаревшего на сто тридцать два года брата, даже не видя значка!
   Кузнецов ничего не успел сказать братишке - через несколько секунд он потерял сознание, и подоспевшая бригада "скорой помощи" прямо на стартовой площадке приступила к реанимации. Астерий рванул воротник своей куртки и, сдвинув пластиковый щит на груди, из-под которого повалил густой дым, успел выхватить из своих внутренностей увесистый блок и бросить его в руки Астре, прежде чем упал. Как прокомментировали журналисты, Астерий спасал блок памяти, в котором хранилась информация, добытая в экспедиции. Тушением горящего от эмоционального перенапряжения робота занялись пожарные. Ещё через минуту "скорая помощь" поднялась со стартовой площадки, увозя умирающих братьев и встревоженную Астру в недавно открытое отделение генерации, где для всех троих должны были вырастить новые тела.
   Камера бесстрастно зафиксировала разговор в салоне "скорой помощи". Заведующий отделением генерации объяснил Астре, что на Земле сменились законы. Около ста лет назад было запрещено создание эмоциональных роботов, и значительные усилия для этого приложил Кузнецов, который уже тогда был профессором. Он говорил, что разумные существа не должны чувствовать себя ущербными и принадлежать тем, кто вложил деньги в их создание. Десятки тысяч эмоциональных роботов, уже созданных к тому времени, стали полноправными гражданами, получили паспорта, право на бесплатное техобслуживание и ещё большие пенсии, которые им назначили, как лицам, пострадавшим в результате научных экспериментов, или мученикам науки, как их называют в народе. А около двух лет назад свершилась революция в биологии. Учёные, опять-таки при активном участии профессора Кузнецова, научились выращивать новые тела взамен нежизнеспособных. Роботам было предложено получить человеческие тела, и в отделении генерации стали принимать первых желающих родиться. Тело растёт до достижения физиологической зрелости примерно два месяца. Очередь огромная, несмотря на то, что каждые два дня выпускается новый инкубатор для выращивания тела. Сам Кузнецов побоялся ложиться в отделение генерации и менять тело до прилёта "Орла": вдруг экспедиция вернётся, когда он будет эмбрионом, и он не сможет встретить брата, как обещал. Он только пару раз, чтобы не умереть от старости, ложился на несколько часов в отделение регенерации, где обновлялись клетки тела.
   Астра изложила врачам свою просьбу. Мальчики пусть родятся братьями, лучше близнецами. А она сама не должна быть их родственницей. Почему? Потому что Астра решила поймать Астерия на слове, и она согласится выйти за него замуж, когда они вырастут. Ещё Астра попросила поместить все три эмбриона в один инкубатор, чтобы они могли общаться, пока не умеют говорить.
   - Не подерётесь там? - пошутил заведующий отделением.
   - Что мы, маленькие, что ли? - возмутилась Астра в последние несколько секунд своей жизни в теле робота.
   Через неделю в программе новостей показали трёх уже самостоятельно дышащих младенцев. Два одинаковых беленьких мальчика и рыжая кудрявая девочка махали пухлыми ручками в объектив и отвечали на вопросы журналистов по-детски невнятно, но по-взрослому осмысленно.
  
   Рассказывая, Вадим Максимович несколько раз ронял ручку и искал её под столом, но ручка была совсем ни при чём: один раз Алла успела заметить, что начальник команды рукавом гимнастёрки вытер покрасневшие глаза. Такой сентиментальности от Вадима Максимовича, который в обычном своём состоянии был флегматичен, Калиновец не ожидала. Вопреки предположению Сандры наваждение не прошло: Алла снова, и теперь даже больше, чем раньше, ощутила, как она любит этого человека. Безнадёжно, но сердцу не прикажешь. Остаётся смириться и радоваться просто тому, что он есть и что у него всё хорошо. Друзья у него хорошие. Кузнецов не просто знаменитость, он ещё и замечательный человек. В прошлом году Сандра, приходя домой с занятий, с нескрываемым восторгом рассказывала о стареньком профессоре, сохранившем в сто сорок лет такой же интерес к жизни, как у его студентов. Он не вставал с инвалидной коляски, но когда говорил, его глаза загорались; Кузнецов не разучился удивляться и никогда не ругал ни новые порядки, ни молодёжь, чем разительно отличался от утомлённых жизнью и оттого ворчливых людей, едва вышедших на пенсию.
   - Вадим Максимович, а ты не знаешь, как фамилия Астерия? - поинтересовалась Алла.
   - Конечно, знаю: Кузнецов. Они же братья, Кузнецовы Владислав Иванович и Астерий Иванович. Астра вроде Юрьевна, забыл фамилию.
   - А почему Юрьевна?
   - Не знаю. Может, кого-то из её создателей Юрием звали, - предположил Вадим Максимович. - А фамилию всё равно скоро сменит.
   - Значит, они всё-таки поженятся? - улыбнулась Алла.
   - А куда же они денутся. Любовь! Астерий рад не знаю как, что они больше не роботы.
   - Везёт же. По любви поженятся.
   - Я у них был, - продолжал Полетаев. - Седьмого декабря со смены выспался. Встал тивиком посмотреть, и тут такая новость - дядя Влад брата дождался. Я ведь с детства помню Владислава Иваныча, у него родовое имение рядом с нашей деревней, он и моих родителей хорошо знал, и меня с самого рождения. И вот на другой день прихожу к ним в инкубатор, это тоже взлётовское хозяйство-то, хоть и за территорией. Хорошо, в охране работаю; так бы не пустили. Показали через тивиком: плавают в растворе три вот таких, - Вадим Максимович развёл руки сантиметров на двенадцать, - ещё даже не видно, где мальчики, где девочка. Меня Владислав Иванович не узнал, тогда ещё глаза у них не видели, тем более через экран.
   - А почему через экран? - спросила Алла.
   - Туда нельзя. Там излучения какие-то такие, от которых клетки быстро делятся. Взрослому туда заходить опасно: мало ли, может, раковые клетки в организме есть. А между собой-то они уже общались, всё время кучкой держались, вместе, все трое. Со следующей смены я ещё раз зашёл, они уже воздухом дышали, поговорили. Астра прячется за Астерия, только голову из-за плеча высовывает. Говорят, людей боится, она же их почти не видела. Сейчас им что-то около месяца расти осталось, выйдут взрослые. Пригласили меня на свадьбу. Сказали, как вырастут, сразу заявление отнесут. Владислав Иванович пойдёт свидетелем. О, а вот он идёт! - Полетаев кивнул на монитор видеонаблюдения. От здания НИИ к проходной быстро приближалась детская фигурка.
   Вадим Максимович распахнул дверь караула и шагнул навстречу.
   - Ну, чё, отработал уже, Владислав Иванович?
   - Хватит пока, - улыбнулся Кузнецов и, входя в караул, вдруг ахнул: - Ба, это ты, что ли, Калиновец? Что с тобой случилось? Ты на себя не похожа.
   - Я Алла, - объяснила Калиновец.
   - Помню, не забыл. В генетике очень сильна.
   - Нет же, ты меня за мою сестру Александру принял, - засмеялась Алла. - Её раньше звали Аллой, а теперь Сандрой, чтобы на службе со мной не путать.
   - Сандра, значит, - повторил Кузнецов.
   - Вот она, кстати, - сказал Полетаев, включая кадры видеонаблюдения прошлой смены. - Красавица наша.
   Алле стало обидно: они же с сестрой совершенно одинаковые, как две капли воды. По настоянию Сандры они даже стригутся, одеваются и красятся одинаково. И вот на тебе - Полетаев называет Сандру красавицей, а Алла тогда кто?
   На мониторе видеонаблюдения возникла стройная фигура Сандры. Сестра вышла из будки, чтобы досмотреть небольшой грузовой АГЛА. Даже с документами и с неудобным зеркалом в руке она умудрялась двигаться изящно, и в каждом её жесте читалось не напускное, а совершенно естественное для неё кокетство. Привлекать мужское внимание Сандре было не сложнее, чем дышать. Открывая по её указанию для досмотра дверцы и люки, водитель откровенно любовался юной охранницей. Кузнецов, замерев, не отрывал восторженного взгляда от монитора, пока Сандра не исчезла в будке. Это что, и он туда же?
   Разобиженная и на начальника, и на сестру, Алла ушла пообедать. Пока она поглощала творог с фруктами, мысли немного успокоились. Калиновец решила, что с Кузнецовыми неплохо было бы завести знакомство. Она обдумывала, как бы это сделать, и тут Полетаев и Кузнецов пришли к ней за стол пить чай.
   - Владислав Иванович, - нерешительно обратилась к мальчику-профессору Алла.
   - Ну, вот что, - нахмурился Кузнецов. - И к тебе, Вадим, это тоже относится. Не такой уж я старый, а брат у меня вообще молодой, так что по отчеству не надо, а то неудобно получается. Меня зовут Влад. В НИИ, между прочим, сразу привыкли.
   - Хорошо, Влад, - согласилась Алла и изложила свою просьбу.
   Ей, как будущему психологу, хотелось бы познакомиться с Астерием и Астрой. Она помогла бы Астре перестать бояться людей, а заодно расспросила бы обоих бывших роботов, что они ощущали, поменяв искусственные тела на живые. Ещё она хотела бы знать, и от Влада тоже, как они все трое растут в инкубаторе и какие у них впечатления от происходящего.
   Кузнецов пообещал вскоре после выписки из инкубатора - может быть, месяца через полтора, - зайти в гости. Записал в карманном тивикоме адрес и номер тивикома Аллы. Пообещал:
   - Сандре тоже позвоню. Кажется, у неё не хватало терпения разобраться в химических формулах. Я бы ей помог.
   На том и расстались. Алле пора было идти на пост. Следом за ней вышла за проходную сестра.
   - Ну, Сандра, как тебе профессор Кузнецов?
   - А что, ничего мальчик получился, - игриво отозвалась сестра. - Поздоровались, как дела, то-сё. Мы в университете каждый день в Галасети смотрим, как он растёт. Сидят такие в инкубаторе с раствором в одних трусиках и маечках. Девчонка всё за своего Астрика прячется, так смешно, одна голова торчит. Наверное, стесняется: у неё уже грудь растёт, я видела. Ох, выйдет Иваныч с больничного, все девчонки его будут!
   - А что, он не женат? - сморозила глупость Алла.
   - Бог с тобой! Ему лет-то сколько, ты не слышала, что ли? Столько не живут, у него и дети давно умерли, и правнуки на пенсию выходить начинают. Вырастет - шикарный будет жених, если не избалуется женским вниманием.
   - По секрету, на тебя он уже загляделся, - не удержалась Алла. - Только, боюсь, при твоём образе жизни он быстро разочаруется. Влад, в отличие от тебя, человек серьёзный и надёжный.
   - А мне он зачем? - засмеялась Сандра. - Лекции у него всех лучше. Но роман с ним крутить - это уж что-то через край. Это ты у нас увлекаешься старыми и мудрыми. А я предпочитаю равных.
  

Глава 7.

Добрый ангел третьей команды.

   Утро пятнадцатого января начиналось странно. Заходя на проходную, сёстры-близнецы увидели впереди себя Луизу Падерину, которая, как всегда, с наполненной булочками сумкой застряла в турникете. Звонкий щелчок захлопнувшихся дверец, и... больше громких звуков не последовало. Вместо своего обычного возгласа: "Вот зараза!" Лу издала лишь горький вздох, похожий на всхлип. Алла и Сандра в недоумении переглянулись.
   Перед разводом Луиза даже своё привычное "доброе утро" сказала как-то сдавленно, без выражения, и опять вздохнула. Она не прислушивалась к чужим разговорам, не замечала шуточек ниже пояса, щедро отпускаемых Степаном Афанасьевичем, хотя прежде её, как пресловутых старых дев и монахов, сексуальный юмор смешил до слёз.
   На разводе Луша тоже не была похожа на себя. Обычно она почти неотрывно смотрит на Полетаева, следит за его взглядом, за движениями рук (как-то Луиза говорила Алле, что хочет написать портрет начальника), замечает каждое его слово. А сегодня Падерину словно подменили: она смотрела не на кумира-начальника, а точно вниз, на ободранные носки своих армейских ботинок, и даже не подняла голову, когда Максимыч зачитывал список команды и назвал её фамилию. После развода Луиза натянула на голову капюшон, подобрала упавшую на пол сумку и обречённо потопала в сторону восточной проходной, во второй караул, даже не пытаясь присоединиться к контролёрам, кучкующимся вокруг Рыбина и его помощницы Лады Пушковой.
   Сёстры остались в первом карауле. К обеду Юра Шиляков принёс новость, что Падерина страшенно разлаялась с Пушковой из-за какой-то ерунды, вроде бы не сошлись во мнении, как начисляются отпускные. Ещё одна новость от всезнающего Юры шокировала всех, кто её услышал: Луиза курит прямо на посту! До этого многие считали её до занудства правильной, на уставе караульной службы она вообще была помешана, и вдруг - Падерина стоит у ворот цеха и без стеснения смолит свои любимые сигареты "Курильская гряда" с ментолом, не заботясь о нависших камерах видеонаблюдения. Правда, начальники всех рангов давно поняли, что бороться с курением на постах не имеет смысла. Курящий человек без привычной дозы не сможет нормально работать. Но нельзя же так внаглую, надо хотя бы прятаться, чтобы не попадаться. Пожарные могут за курение в неположенном месте оштрафовать на половину минимального оклада, а зарплата контролёра - всего три минималки. Обидно, если нарвёшься.
   Вадим Максимович предположил, что Луиза переутомилась. Почти с начала своей службы в охране она стабильно работает на полторы ставки, а дома подрабатывает на гороскопах. Нельзя же без отдыха. А она даже в резерве сидит с вязанием в руках, когда другие стараются расслабиться. Вот и сказалась усталость.
   Но Алла, неплохо изучившая подругу, была другого мнения. Ей прекрасно известно, что Луиза - безнадёжная трудоголичка. Правда, в отличие от фаната психоанализа Дани Углова она живёт довольно интересно: чередует много разных работ, но остановиться не может. Если по какой-то причине Луизе нечего делать, её буквально ломает. Она жалуется на спину, ноги, голову, не знает, как повернуться, куда себя деть. Ноет и вампирит. Хотя с этим справиться легко: надо ей пожаловаться на свои проблемы, и она тут же кинется спасать. За работой она может забыть поесть, не обращать внимания на свою одежду и на беспорядок в комнатах, а с детьми разговаривает, не сходя с рабочего места и не поднимая головы от того, чем занята. Варька и Ангелок при этом не брошены: киберняня в доме давно выключена и стоит в кладовке, и если Луиза отказывается разговаривать с девчонками, то только тогда, когда настроение у неё совсем никуда не годится. Они у неё самостоятельные и знают, что чем больше мать работает, тем больше им купит. Отвлечь Луизу от работы может только появление любовника, но серьёзные отношения в её жизни были всего один раз, а в несерьёзные она надолго не вступает. Прав Рыбин, когда говорит, что Луизе надо замуж. Но ей ведь не угодишь. Требовательная, и слабых не уважает, и слишком сильного не потерпит.
   От работы Луизе точно плохо не сделается. Если она сегодня не контролирует себя, значит, у неё случилось что-то ужасное, с чем она сама справиться не может. В этом Алла не сомневалась.
   - Дети безобразничают, - коротко ответила Луиза, когда Алла решилась ей позвонить.
   - Что, и Ангелок тоже?
   - Дьяволёнок это, а не Ангелок! - зло пробормотала Лу. - Она меня вообще добила! Слушай, я сейчас не могу говорить. Я на воротах.
   Страшную правду выяснил вечером Рыбин. Ему Луиза никогда не боялась доверять и рассказала всё с самого начала.
   Старшая дочь Луизы, Варька, с раннего детства не отличалась честностью. Ещё в три года она начала неприятно удивлять мать своей хитростью, лживостью и подлостью. Вероятно, сказались гены отца: с Серёгой Исаковым Луиза не смогла жить именно поэтому и выгнала его, когда Варьке не было и двух лет. Но хуже всего для Луизы было видеть, что дочь растёт воровкой. Варваре никакими уговорами и угрозами нельзя было объяснить, что брать чужое плохо. Если бы она попросила, ей бы мать не отказала ни в чём, на что хватит денег, но у Варьки был прямо-таки спортивный интерес стащить всё, что не приколочено. Что она хотела этим доказать, Луиза не понимала; мать даже временами подозревала, что дочь страдает клептоманией. Но ставить её на учёт к психиатру не хотелось, ведь таким клеймом можно испортить человеку всю жизнь.
   Ангелок, моложе Варьки на шесть лет, росла полной противоположностью сестры. Она была честной до безумия и говорила всё так, как есть, даже если понимала, что отругают. Хулиганка Варька и раньше ненавидела чрезмерно правильную Ангелину, а когда в прошлом году переходный возраст дал о себе знать, вообще как с цепи сорвалась.
   Третьего января Луизе позвонили из инспекции по делам несовершеннолетних и рассказали, что Варвара с одноклассницей попались в магазине на краже дешёвенькой косметики. Глупо; купить Варьке такую мелочь Луиза бы точно позволила. В кабинете инспектора, куда Падериных вызвали через несколько дней, наглая девчонка безбожно врала и всё сваливала на подружку, семья которой и раньше состояла на учёте как неблагополучная. На самом деле виноваты были обе: это подтвердили свидетели.
   - Ты меня убила! - сказала тогда отчаявшаяся Падерина-старшая.
   Но это было ещё не всё. Ангелина, глядя на сестру, и раньше приворовывала из карманов у матери. Младшую подвело убеждение, что со старших надо брать пример. Только в свои шесть лет она ещё не умела отличать хороший пример от плохого, поэтому и повелась. Луиза долго не могла понять, куда девается мелочь из карманов, и считала, что сама потратила, а потом забыла. Но недавно, прибирая перед старым Новым годом, она перестилала у Ангелины постель и нашла под матрасиком немаленькую кучу мелких денег. Ангелок не стала отпираться, что это брала она, а Луиза, едва не помешавшаяся от свалившегося на неё несчастья с Варькой, схватила валявшуюся на полу скакалку и отхлестала младшую дочь. В истерике Лу кричала, что лучше бы у неё совсем не было детей, чем дети-воры, а потом отшвырнула скакалку и ушла в свою комнату. Варька, выйдя из туалета, в котором с перепугу пряталась от разъярённой матери, уселась смотреть мультфильмы и не видела, когда Ангелок, накинув только вязаную кофту с капюшоном, успела уйти из дома в соседний магазин.
   Луиза в своей комнате, побросав в истерике об стены и об пол всё, что попадалось ей под руки, рухнула без сил на диван и заснула. Её разбудил звонок из полиции. Оказалось, что в магазине Ангелина пыталась украсть коробку дорогих конфет, а когда её поймали, ответила собравшимся вокруг неё продавцам и охраннику, что дома её не кормят. Как продавцы могли в такое поверить, остаётся загадкой. Ведь Ангелина далеко не заморыш. Месяц назад на медосмотре у неё даже признали ожирение. Но довершила картину неблагополучия вязаная кофта, слишком лёгкая для прогулок в январе. Хотя в прихожей на вешалке висели две зимние куртки: одна прогулочная, другая на выход.
   Абсурд! Но в результате Ангелок теперь в детдоме, Варька на учёте в инспекции как малолетний правонарушитель, а Луиза под следствием. Социальные работники, обнаружившие на теле ребёнка следы ударов скакалкой, заявили в полицию. Уголовное дело.
   На Луизу страшно было смотреть. Она как будто в один миг постарела на двадцать лет. На службе Падерина, собрав волю в кулак, держалась молодцом. Только на воротах, где машины шли потоком, и нужно было проверять документы на грузы, она предупредила Фокину:
   - Лиля, поглядывай за мной, я сегодня ничего не соображаю.
   Однако, как ни странно, даже в таком состоянии Лу ни разу не ошиблась. Но на отдыхе в карауле она места себе не находила. Без конца бегала курить.
   - Пора тебя, Луиза Егоровна, убирать из второго караула, - сказал вечером Полетаев, когда приехал с проверкой. - Совсем тебя Рыбин испортил, курить научил.
   - Ой, Вадим Максимович, при чём тут Степан Афанасьевич! - покачала головой Падерина. - Куревом я с девятнадцати лет иногда балуюсь. А сейчас дома такие проблемы, что с ума сойти можно, вот сигаретами и спасаюсь. Ни одна ведь таблетка так не поможет, а покурю, и вроде полегче.
   - Отдыхать тебе надо, Луиза, - сочувственно заметил начальник команды. - Спать не хочешь, так хоть полежи, не насилуй себя. Отдохнёшь, успокоишься, и всё у тебя будет хорошо.
   Луиза покорно ушла в спальню.
   На другой день, отоспавшись после смены, Алла прибежала к Луизе. По-прежнему мрачная, Падерина сидела перед тивикомом, тупо уставившись в экран, и играла в какую-то стрелялку. На экране один за другим взрывались подбитые Луизой цветные мячики. Промахнувшись, Лу себе под нос бормотала ругательство и продолжала упорно долбить по кнопкам.
   - Я загадала, - объяснила она, наконец-то заметив вошедшую Аллу, - что, если пройду все уровни, этот кошмар закончится. А я застряла на предпоследнем. Никак, ну ни в какую, что ты будешь делать! Хоть тресни.
   - Научи меня писать картины, - попросила Алла и не ошиблась.
   Сначала она прочитала в глазах Луизы изумление, а потом облегчение.
   - А ведь ты в самую точку попала, - медленно отозвалась Лу. - Надо же что-то делать, чтобы не сойти с ума от всего этого. А то я вообще, думала, сдохну. Ты знаешь, если бы это было не со мной, я бы в такое не поверила. Я - уголовник! Представляешь?
   - Да плюнь ты, - махнула рукой Алла. - За первый раз много не дадут. Условно или вообще оправдают. И с Ангелком твоим ничего не случится, в детдоме психологи поработают. Будет ценить тебя, когда поймёт, каково жить без матери.
   - Если мне её отдадут, - вздохнула Луиза.
   - Ты подожди, Лу. Что волноваться, пока ничего не случилось? А если уже случилось, тогда что волноваться?
   Луиза натянуто улыбнулась. Выражение ей понравилось. Она прошлась по комнате, разминая затёкшие ноги и ноющую спину. Потянулась, зевнула и открыла ящик встроенного шкафа, плотно заставленный подрамниками, рамками и холстами. Сюда Луиза не заглядывала почти два года - с тех пор, как умер Учитель. Год после того она проходила будто во сне; ей самой хотелось умереть, но Учитель не отходил от своей любимицы, словно ангел-хранитель. Благодаря своему таланту ясновидящей Луиза общалась с ним почти как при жизни; она всегда понимала, что покойный художник хочет ей сказать, и он никогда в своих предположениях не ошибался. Он подсказал ей, как удачно обменять квартиру. О себе Учитель говорил, что рождаться снова пока не хочет, потому что в астрале ему хорошо. При жизни он был очень больным человеком, а без физического тела ему стало легче уже потому, что ничего не болит. Но Луизе спешить туда он не советовал. Бог дал каждому жизнь для выполнения определённой миссии, и если не сделаешь то, что от тебя требуется, в новой жизни придётся всё начинать сначала. К тому же у Варвары и Ангелины нет никого, кроме матери. Родителям Луизы после развода дочь стала не нужна, они завели новые семьи и не обращали на Лушу внимания. К счастью, она не похожа на лишённых эмоций детей-кибермаугли, выросших в бомжатнях. Во-первых, до развода её воспитывала не киберняня, а бабушка, которая после распада семьи умерла. Во-вторых, Луиза уходила от равнодушной матери к своей подруге Арише, а та росла в рабочей, не слишком интеллигентной, но крепкой и дружной семье, где и к отбившейся от родителей Луше относились как к родной. Лу очень горевала, когда преждевременно умер Аришкин отец. Взрослыми подруги расстались: Арина рано вышла замуж за хорошего парня и улетела с ним и с пожилой матерью на его планету, откуда иногда присылала поздравления с праздниками. Сейчас у Луизы много других подруг и друзей, но со своими трудностями она предпочитает справляться сама.
   Алла следила за отработанными до автоматизма движениями Луизы. Подруга, вынув из ящика материалы и инструменты, объяснила и показала Алле, как правильно натягивать холст на подрамник. Самая распространённая ошибка - начинать натягивать холст на углы подрамника; если так делать, то полотно почти наверняка будет перекошено. Правильно холст натягивают, начиная с середин его краёв; при этом надо следить за направлением нитей. Ровно закрепив середины, постепенно продвигаются к углам. Аккуратно завернуть холст перед закреплением на углах не у всех новичков сразу получается, на это требуется терпение.
   Полюбовавшись ровно и туго натянутым льняным полотном, Луиза протянула Алле второй подрамник:
   - Давай сама.
   Алла отмерила полотно, маркером отметила середины краёв и, загнув около сантиметра ткани срезом внутрь, мебельным степлером прибила середину края полотна к середине деревянной планки подрамника.
   - Так, так! - одобрительно закивала Луиза. - А теперь давай противоположный край. Слабо натягиваешь, давай ещё, не бойся - эта ткань крепкая. А то потом полотно провиснет. Нам же его ещё грунтовать. Следи за долевой нитью, чтобы ровно. Ага, вроде так. Давай другие края. Середину не перекоси. Нити должны идти чётко крест-накрест, а не под углом.
   Заправлять углы холста с непривычки было трудно. Заканчивая прибивать холст к первому углу подрамника, Алла почувствовала, что со лба и висков скатываются капельки пота. Луиза осталась довольна работой ученицы, и на следующих углах Алла закрепила холст значительно увереннее и быстрее.
   Потом Луиза открыла банку с грунтовкой и дала Алле плоскую кисть. Грунтовать было легко; белая жидкость хорошо впитывалась в холст и почти сразу высыхала. Когда оба холста были готовы, Луиза вытащила палитру, коробку с тюбиками краски и привычными движениями разложила этюдник, а потом снова сложила и протянула Алле:
   - А сейчас разложи сама.
   Алла выдвинула из пазов три телескопические ножки и не сразу, но всё-таки без помощи Луизы установила нужную высоту. Открыла компактный и при этом вместительный ящичек; в нём были отделения для кистей, красок, тряпок и бутылочек с растворителем. Поставила подрамник с загрунтованным холстом на этюдник и закрепила вверху и внизу зажимами.
   - Ну что ж, не буду тебе мешать, - Луиза взяла с журнального столика вязание.
   - Подожди, - заволновалась Алла. - Ты мне сначала хоть объясни.
   - Тут объяснять нечего, - зевая, отозвалась Лу. - Доставай краски, и вперёд. Белилами разбавлять не стесняйся, а то будет слишком ярко, неестественно. А если что не понравилось, спокойно вытирай тряпкой и пиши заново. Масло - не акварель, работу испортить невозможно. Замазываешь сверху, как надо, и всё.
   Пока Луиза не спеша вывязывала какой-то очередной вычурный наряд, Алла последовала её совету. Прошло, наверное, несколько часов - она не замечала время.
   На первом холсте выросли понравившиеся ей недавно на выставке белые цветы; они словно светились на размытом фоне, где лишь угадывалась экспозиция. Фигурки посетителей тоже были размыты, но очень выразительны; позы получились так естественно, что можно было даже угадать движения людей. Сами цветы выглядели вполне живыми, со всеми прожилками и тычинками; подумав, Алла пририсовала на лепестках росинки, которых в выставочном зале, конечно же, не было, но с ними цветы стали смотреться ещё великолепнее.
   Поставив первую картину сушиться на рабочий стол Луизы, Алла занялась вторым холстом. Она ещё только набросала общую картину, не проработав деталей, когда через плечо заглянула Луиза и ахнула:
   - Мать честная! Это же Наш!
   "Наш" применительно к начальнику команды она всегда произносила как имя.
   На холсте был знакомый пейзаж космодрома. Третий пост пятого караула. Ещё зелёные деревья, но уже потерявший былые краски осенний луг. Поблёскивающая на солнце застеклённая постовая будка с покосившимся прожектором на крыше и приземлившийся около неё синий с серебряной полосой маленький охранский АГЛА. Из открытой дверцы выпрыгивает на пожухлую траву полноватый человек в серебристо-синей форме с золотыми неразборчивыми буквами на груди, с газовым пистолетиком на широком поясном ремне и с массивным бластером, закреплённым на бедре. Впрочем, даже без формы, золотых букв и боевого оружия, и несмотря на то, что лицо было нарисовано лишь несколькими мазками, в общих чертах, - в изображённом человеке невозможно было не узнать Полетаева. Осанку, положение рук, поворот головы юная художница передала на удивление точно. Ближний план картины занимала сама Алла; она бежала навстречу начальнику стремительно, легко и - непонятно, как ей удалось это показать - радостно, хотя лица не было видно, только рыжие волосы развевались от быстрого бега. Ветра на космодроме почти никогда не бывает: защитное гравиполе снимают при взлёте, посадке или дожде, а обычно оно включено и не пропускает ветер.
   Обомлевшая Луиза не сразу обрела способность говорить. Она долго изучала картину вдоль и поперёк, а потом медленно изрекла:
   - Алла, ты гений. Не думай, я льстить не умею вообще. Но то, что ты сейчас выдала, невероятно. Слушай, неужели ты правда раньше не занималась живописью?
   - Маслом по холсту - нет, - ответила Алла. - А то зачем бы мне у тебя спрашивать?
   - Мне тебя учить больше нечему, - заключила Луиза. - Скорее, я бы у тебя поучилась, но боюсь, что не потяну. У меня картины статичные, фигуры все, как памятники. А у тебя динамичные. Обещай мне, что займёшься этим серьёзно. Такой талант не должен пропадать.
   - Убедила, - кивнула Алла, отмывая растворителем краску с кистей.
   Картину с неромантичным названием "Проверка поста" Луиза выпросила себе в подарок и предложила подписать. Алла взяла иголку и внизу холста выцарапала на слое краски: "Алла Калиновец, 2188 г.". Пройдя в свою спальню, Луиза сняла со стены над изголовьем кровати собственную сюрреалистическую картину и повесила на её место подарок подруги.
   Алла не могла остановиться. Большую часть своей зарплаты она потратила на краски, холсты и подрамники. Едва отоспавшись со смены или прибежав из университета, она шла в кабинет, превращённый теперь в мастерскую. Увлечённая, она пробовала себя в разных жанрах и стилях, но постепенно стала всё больше склоняться к реалистическому портрету. На втором месте оказались пейзажи.
   Посмотреть на её успехи каждый нерабочий день прибегала Луиза. О себе Падерина говорила мало: из полиции пока никаких известий, дома жить невозможно. Варька как с цепи сорвалась, почувствовав, как бесправны родители перед детьми и теми службами, которые защищают права детей. Теперь двенадцатилетняя козявка орёт на Луизу матом, и на всё у Варьки один ответ: "Давай и меня сдавай в детдом!" Не говоря уже о том, что помогать дочь совсем перестала. Даже за собой не убирает, по всей квартире валяются Варькины вещи и всякий мусор. Хорошо ещё, что дверь в комнату Луизы с замком: мать прячется и не высовывается, спасаясь вязанием и играми-стрелялками.
   Даже Алла, студентка психологического факультета, зашла в тупик. Варька была неуязвимой, до неё невозможно было достучаться. Казалось, девчонке просто не знакомы человеческие чувства. Не найдя подхода, Алла посоветовала Луизе беречь себя и поменьше связываться. Силы ещё пригодятся, уголовное дело и предстоящие суд и приговор - не шутка.
   В охране ничего примечательного не происходило. Правда, Алла напросилась во второй караул, чтобы поддержать отчаявшуюся подругу. Служба шла своим чередом. Луиза по-прежнему ходила мрачная и много курила. Она сказала, что Ангелину домой не отдают до закрытия дела, но девочка, кажется, там адаптировалась и смирилась с тем, что её не выпускают. Воспитатели хорошие, Ангелок не жалуется... А сама Луиза смертельно устала и никак не может выспаться. Алла подумала: если спит, значит, это хорошо; вероятно, стресс выходит через сон. И продолжала всё свободное время беспрерывно писать картины.
   Главной темой её произведений была любовь. Ещё раньше Луиза говорила: если какую-то свою фантазию изобразить на картине или описать в книге, то воображаемое легко может реализоваться. Но Алла так и не решилась нарисовать себя хотя бы в обнимку с мужчиной своей мечты. Полетаев женат - значит, табу. Она пыталась изобразить на холсте идеальную любовь, и герои её фантазий смотрели с полотен, как живые. Но абсолютного счастья в их глазах почему-то не получалось. Всегда была лёгкая тень грусти, даже когда влюблённые улыбались. Видимо, настроение художницы передавалось её картинам.
   Перед очередной сменой зашёл в библиотеку дедушка Виталий. Покачал головой, оглядев полотна:
   - Да, Аллочка... Непростая у тебя ситуация.
   - Ты что-то знаешь? - насторожилась внучка.
   - Я не знаю, я сам вижу, - ответил Виталий. - Тебя же с твоим любимым на картинах нет. А картины все о любви. Вот, даже эта пара лебедей.
   Алла горько вздохнула. Она так и не смогла решиться рассказать деду о любви к Полетаеву, который в новогоднюю ночь отпраздновал свой выход на пенсию. Сомневалась, что дедушка, даже такой молодой в свои почти двести лет, поймёт чувства внучки, если её любимый старше на сорок один год.
   Так и не дождавшись от Аллы откровений, дед заметил, что картины написаны пусть не по всем правилам, изучаемым в художественных вузах, но зато очень талантливо.
   - Бывает картина идеально правильная, - сказал Виталий, - но она похожа на иллюстрацию из хорошо оформленной книги, потому что в неё не вложена душа. Чего не скажешь о твоих картинах. Они живые, непосредственные, как ты сама.
   Дед ещё долго любовался внучкиными работами, а потом предложил Алле принять участие в конкурсе молодых художников. Он недавно увидел в программе новостей, что конкурс объявлен в столице МГС, на планете Гуора в соседней галактике Малое Магелланово Облако. Алла задумалась. Конечно, это очень заманчиво - поучаствовать в таком престижном мероприятии. Но как же работа, учёба? Гуора - не ближний свет. Туда даже на скоростном лайнере добираться не меньше трёх недель. Билет дорогой. Можно добраться бесплатно с дальнобойщиками, но грузовые корабли в основном тихоходные, месяца два ползти... Выставка картин открывается через два с половиной, и открыта будет тоже далеко не один день, ведь такую массу работ надо просмотреть и оценить. Плюс обратный путь. Здесь, на Земле, много воды утечёт. Не говоря уже о том, что участвовать в таком серьёзном конкурсе - участники-то из восьми галактик! - это вовсе не значит даже просто быть замеченной. Ещё менее вероятно иметь успех.
   У дедушки на сей счёт было другое мнение. Во-первых, личное присутствие конкурсанта не требуется. Если есть хотя бы одно средство нуль-связи, можно в любой момент поговорить не только с организаторами конкурса, но и с посетителями выставки, и с участвующими в конкурсе другими художниками. Во-вторых, телевизионный канал "Культурная жизнь МГС" будет несколько раз в день транслировать, как распределяются зрительские симпатии, пока не закончило оценку работ профессиональное жюри.
   Везти картины сейчас пока некому. Поскольку Земля готовится к вступлению в МГС, Виталий Васильев прилетел сюда надолго. Представительство Межгалактического Содружества на Земле только формируется, и работы непочатый край. Ещё даже не решено окончательно, какой город будет столицей Земли. По поводу государственного языка тоже не закончены споры. Предлагают эсперанто, латынь, санскрит... Ещё точно не известно, но вполне возможно, что остановятся на осовремененном санскрите, на котором говорит Союз Цивилизаций Галактики.
   Сейчас дед Виталий, Герой МГС, желанный гость на многих мероприятиях, предшествующих вступлению Земли в Содружество, никак не может лететь в другую галактику, даже если очень захочет. Но он может заплатить курьеру или дальнобойщикам за доставку картин внучки на выставку.
   Алла воодушевилась, и они вместе занялись подготовкой картин к отправке на Гуору. Масло на холстах ещё не досохло, и нужно было упаковать полотна так, чтобы они не смазались и хорошо вентилировались - досохнут в пути. Было решено скрепить картины одинакового размера за углы подрамников прочными пластиковыми уголками; получилось что-то напоминающее этажерку в лежачем положении.
   Когда вечером, довольные проделанной работой, дед и внучка ужинали, вопрос о доставке решился сам собой. С Нашмира по нульфону позвонила дедушкина сестра Алина, знакомая Алле по повести "Космические странники". Передала привет от своего мужа Светозара, от их младших детей - семнадцатилетнего Коли и восьмилетней озорницы Светки. Пожаловалась на самочувствие, поворчав при этом, что "Светозар совсем с ума сошёл, уж не опять ли прибавление ожидается, а он рад по уши". Однако по голосу сестры Виталий понял, что она и сама рада привалившему счастью, а на мужа ворчит так, для порядка. За последние сто восемьдесят три года потомство Алины и Светозара только в одном поколении составило двадцать восемь человек.
   - Ладно, - весело сказал Виталий. - Сообщишь, когда вас можно будет поздравить с двадцать девятым. А то давай двойню - и сразу юбилей, тридцать!
   - А сидеть с ними ты будешь, - отпарировала сестра. - С двойней-то обалдеешь.
   - Кстати, я сейчас у наших близняшек, у дочек Жоры Калиновца. Привет всем от Аллочки, а Шурочка всё где-то бегает. Любовь! Большие уже выросли.
   Алина долго расспрашивала про родню, а потом расхваливала всё, что выросло в их со Светозаром родовом имении, и пригласила брата на ближайший выходной в гости, отдохнуть в саду. И наконец, она сказала очень важную для Аллы новость: Уикам (да-да, тот самый, тоже Герой МГС) в ближайшие несколько дней собирается лететь на Гуору с какой-то дипломатической миссией.
   - Вот и отлично! - обрадовался Виталий. - Пусть перед отлётом возьмёт у меня Аллочкины картины. На конкурс посылаем! Думаю, не откажет Уикам. Я прилечу в выходной к тебе, там ему и передам. Мне ведь больше, чем на день, с Земли не выбраться. Вступаем, ты слышала? Ну вот. Быстрее бы эта вся бюрократия закончилась, не люблю быть к месту привязанным. Сейчас я Уикаму позвоню.
   Когда обрадованная предстоящим визитом брата Алина повесила трубку, Виталий позвонил старому другу, и они проболтали обо всём не меньше часа. Но в итоге договорились: Уикам отвезёт картины Аллы на конкурс. Дипломат заметил, что так будет сделана хорошая реклама юной художнице. Если картины везёт Герой МГС, незамеченным журналистами этот факт не останется. Неплохой старт.
  
   Утром Алла заметила, что Луиза пришла странно весёлая. Сначала о её приходе возвестил звучный щелчок турникета и последовавший за ним возмущённый вопль на всю проходную: "Вот зараза!", чего не было уже целый месяц, а до случившегося у Падериных несчастья это повторялось чуть не в каждое дежурство третьей команды. На привычное ворчание кабинщицы: "Падерина, и когда только ты ходить научишься!" Луша, хихикая, отозвалась: "Как только, так сразу!" Она протопала в караул и пожелала всем собравшимся доброго утра так же радостно, как раньше. Усевшись на своё место сбоку от стола начальника, Луиза с интересом вслушивалась в разговоры команды и вставляла свои реплики, хохотала над шутками Рыбина и Шилякова, а во время развода не сводила глаз с Полетаева. Аллу разбирало любопытство; когда, по словам начальника, "определялись, кто где будет работать", Калиновец попросилась во второй караул. Вадим Максимович удивлённо взглянул на неё, но не отказал.
   Когда закончился развод, Луиза по пути ко второму караулу болтала и смеялась наравне со всеми. На улице было темно, а войдя на восточную проходную, Алла заметила в глазах Лу какой-то нехороший блеск. Калиновец подумала, уж не под градусом ли явилась подруга на службу, но тут же вспомнила, что Падерина даже запах крепкого спиртного не переносит. Неужели с отчаяния попробовала наркотик? Но Луиза развеяла сомнения Аллы: она сказала, что просто решила плюнуть на всё и больше не расстраиваться.
   День прошёл в обычном рабочем режиме. Перед ночной проверкой Луиза в карауле так же, как это было и раньше, не ушла спать. Она дождалась приезда Полетаева, и они вместе с Рыбиным и несколькими резервными, включая и Аллу, вышли на проходную. Там курили, шутили и громко хохотали. Неожиданно для всех Луиза выдала такой анекдот, что все засмеялись не столько над шуткой, сколько над выходкой Лу, а Полетаев, сам вовсе не святой, покраснел до ушей и проговорил, отсмеявшись:
   - Афанасьич, пора разгонять второй караул. Совсем ты девчонок испортил.
   - Точно, рассадник, - усмехнулась Луиза, но не договорила, чего именно, хотя Алла знала: второй караул Падерина называет рассадником разврата. Лу спокойно воспринимала поведение Рыбина, но её возмущало, что некоторые контролёрши ведут себя с ним слишком развязно. Анекдоты и сальные шутки - ерунда, но зачем же заигрывать с начальником? А ещё про неё с Полетаевым неизвестно что плели! У них бы, кстати, поучились, как на службе себя вести. Между прочим, из второго караула эти слухи и расползлись.
   - А самой-то нравится в рассаднике! Скажешь, нет? - поддела Луизу Марина Короткова.
   Но когда веселье закончилось, и Полетаев собрался в первый караул, Алла заметила, как грустно Луиза посмотрела начальнику в глаза и как провожала взглядом улетевший АГЛА, пока он не скрылся за корпусами.
   Под утро Алла ходила в дозор и освободилась пораньше. Сразу, как вошла смена, она помчалась к центральной проходной и успела застать там Сандру. Сёстры вместе отправились домой.
   На лестничной площадке у их двери стоял атлетически сложенный человек двухметрового роста, на вид лет тридцати. В руках у него были большая коробка с тортом и пышный букет экзотических цветов явно не земного происхождения.
   - Привет, Слава! - обрадовалась Сандра. - А ты что, не на работе?
   - Ты забыла, сегодня же праздник, - напомнил гость и представился: - Алла, я Мирослав Громов.
   Имя и фамилия были Алле знакомы, но она не помнила точно, кто этот человек. Вроде бы кто-то из научных сотрудников "Взлёта". Ей так хотелось спать, что она даже отказалась от чая с тортом и, извинившись, ушла к себе. Какое счастье, что есть самоочищающийся комбинезон! Сейчас не нужно идти на непослушных ногах в ванную и отмываться после смены: в таком удобном нижнем белье кожа идеально чистая, чего не добьёшься даже при самом лучшем мытье. Можно лечь спать сразу, сняв только верхний комбинезон.
   Но надолго отключиться не удалось. В её сон пришла встревоженная Ольга, ангел-хранитель третьей команды.
   - Аллочка, вставай, у нас несчастье! - большие глаза женщины-ангела казались ещё больше от переполнявшего их ужаса. - Беги спасать Луизу, иначе не успеешь! Скажи Славе, чтобы взял бластер и аптечку, обязательно, а то ничего не сможете сделать. "Скорая" уже не успеет. Бегом к ней домой! Двери ломайте, не ждите!
   Ольга выпалила это так быстро, что Алла не успела задать ни одного вопроса - она моментально проснулась, сбросила одеяло, натянула домашнюю тунику, сунула ноги в спортивные тапочки и молнией метнулась на кухню, где сестра и Мирослав уже допили чай и собирались пойти в спальню Сандры. Ещё немного, и они бы ушли. Алла схватила Громова за руку.
   - Слава, у тебя бластер с собой?
   - Вообще-то на свидание с оружием не ходят, - удивлённо отозвался Мирослав. - В машине лежит, а что?
   - Бегом в машину, у нас беда! - крикнула Алла. - Объясню потом, сейчас некогда...
   Она не ожидала от Мирослава такой мгновенной реакции - он уже вихрем летел вниз, скользя по перилам лестницы. Громов сообразил, что так быстрее, чем лифтом, которого ещё надо дождаться. Алла бросилась вдогонку, прыгая на ПАГе через лестничные пролёты. Изумлённая Сандра, так и не понявшая толком, что происходит, помчалась следом.
   Когда девочки выбежали из подъезда, Мирослав сидел с бластером на коленях в своём шикарном легковом гравилёте, держа дверцу открытой. Сёстры запрыгнули на задние сиденья; Алла указала Славе на пятый подъезд соседней многоэтажки, и через две секунды машина уже приземлилась у двери.
   Вбежав в подъезд с захваченной из салона аптечкой, Алла нажала на звонок у знакомой двери на первом этаже. Ответа не было.
   - Слава, режь, а то опоздаем, - выдохнула Алла.
   Лучом бластера Мирослав чиркнул по обеим сторонам входа, и тяжёлая дверь с грохотом упала на пол. Алла бросилась к двери в комнату напротив входа и забарабанила в неё:
   - Лушка, открывай! Ну! Лушка, не дури!
   Из комнаты подруги не доносилось ни звука. Зато в конце коридора нарисовалась заспанная Варька:
   - Чё такое? Не, я не поняла! Алла, ты чё?
   - Где мать? Варюха, где мать, я тебя спрашиваю!
   - А кто её знает? Чай, дрыхнет со смены, - лениво пробормотала малолетняя хамка.
   - Слава, режь, - снова повторила Алла, и под возмущённые вопли Варьки Громов срезал вторую дверь.
   Все четверо на мгновение замерли от ужаса. Ноги Луизы покачивались в полуметре от пола. С перекладины комнатного спорткомплекса свешивалась верёвка толщиной в полпальца, туго затянутая на Луизиной шее.
   Варька привалилась спиной к стене и оглушительно завизжала. Слава поднял Луизу так высоко, как только смог, а Сандра, белкой взлетевшая вверх по шведской стенке, с усилием, обламывая длинные ногти, разомкнула петлю и сбросила верёвку. Безжизненное тело весом в центнер повисло на плече Мирослава, но двухметровый атлет даже не согнулся. Он легко, как ребёнка, положил Луизу на гимнастический мат. Алла тут же пришлёпнула к лицу подруги кислородную маску из Славиной дорожной аптечки и схватила Лушу за запястье. Пульса не было.
   - Дефибриллятор? - спросила Сандра.
   Алла кивнула сестре, сжимавшей в руках два электрода. От удара током тело дёрнулось, и сердце забилось.
   - Дыши, Лушка, дыши! - как заведённая, повторяла Алла.
   Падерина закашлялась. Постепенно сознание стало возвращаться к несостоявшейся самоубийце. Луиза открыла глаза. Из-за торчащей кислородной маски она не разглядела близняшек, но её взгляд остановился на Мирославе.
   - Ты кто? - глухо донеслось из-под маски.
   - "Скорая помощь", ёрш твою налево! - рявкнул Громов.
   - Этого ещё... мне не хватало... для полного счастья... - простонала сквозь приступы кашля Падерина.
   - Лушка, это же мы, - наклонилась над ней, заглядывая в глаза, Алла. - Фу, и перепугала же ты нас! Скажи спасибо Олечке, а то у третьей команды было бы уже два ангела-хранителя.
   - Меня бы это вполне устроило, - ответила Лу.
   - Больная ты и не лечишься! - возмутилась Сандра. - В дурдоме тебе самое лучшее место!
   Луиза сдёрнула маску и закинула руки за голову. Вглядевшись внимательно в её лицо, Мирослав улыбнулся:
   - Нельзя в дурдом, а то от караульной службы отстранят нашего самого бдительного контролёра. В охрану психов не берут. Я тебя помню: ты меня в том году на воротах с мобильным нульфоном задержала. Значит, Луша?
   - Луиза Падерина.
   - Мирослав Громов.
   - Помню. Лауреат межгалактической премии "Изобретатель года".
   - Хорошая у тебя память, - похвалил Слава. - Встать сможешь? Пойдём на кухню, расскажешь нам, как тебя угораздило.
   Глаза Луизы были мутными, как у пьяной. Она нетвёрдой походкой, поддерживаемая с двух сторон под руки, протопала на кухню и устроилась в мягком кресле, откинувшись на спинку. Пока Алла заваривала чай, а Сандра в соседней комнате пыталась вызвать на откровенный разговор белугой ревущую Варьку, Луиза рассказала, почему всё произошло.
   Она готова была умереть от горя ещё в тот вечер, когда узнала, как Ангелина оговорила её, попавшись на краже в магазине. Все следующие дни - сплошная нервотрёпка: подходили и звонили какие-то должностные лица, задавали разные вопросы... Обвиняли: если оба ребёнка занялись воровством, значит, чувствуют себя обделёнными. Луиза устала отвечать, что делала для них всё, что могла сделать, потому что у них, кроме неё, никого нет, и скорее она сама обделена: всё для них, а себе не хватает. Сотрудники полиции и социальной службы произносили назидательные речи с примерно одним и тем же смыслом: незачем тогда было нищету плодить...
   - Бомжам, значит, можно плодить кибермаугли, а нам детей нельзя? - возмущалась Луиза.
   Впрочем, в обществе ещё в прошлые десятилетия сложилось мнение, что существование кибермаугли выгодно властям: люди, воспитанные машинами, не тратят сил на эмоции, живут преимущественно интеллектом, подчиняются всем существующим порядкам и безотказны в работе. Счастливы ли они, как-то никого не заботило. Их самих, возможно, тоже. Это были живые роботы.
   Последней каплей, переполнившей чашу терпения Луизы, стала после позавчерашнего скандала из-за невыученных уроков угроза Варьки сейчас выйти в подъезд и там орать во всё горло, чтобы соседи подумали, что мать её избивает, и вызвали полицию.
   Обомлевшая от такой подлости Луиза на несколько секунд застыла как парализованная, а потом яростно плюнула дочери в лицо и выбежала из дома в чём была, схватив только кошелёк.
   Сначала Луиза примчалась в аптеку. Оглядев прилавки и прокрутив в памяти курс фармхимии, изученный лет двадцать назад, она поняла, что препараты, которыми можно отравиться насмерть и при этом безболезненно, без рецепта не продаются. Мирно заснуть и не проснуться, как она хотела, не получится. И ещё: если раньше времени обнаружат с отравлением, могут откачать. Тогда прощай не только караульная служба, но и свобода. Принудительное лечение гарантируется. А психбольница и для настоящего больного далеко не курорт.
   Выйдя из аптеки, Луиза обдумала возможные варианты самоубийства и решила, что проще всего повеситься. Да, больно и страшно, но времени для этого надо совсем мало: чтобы хотя бы в течение шести минут никто не вошёл. Позже реанимировать невозможно. Даже если Варька что-то услышит (что вряд ли, спит она крепко), сама она дверь не выломает. Пока поднимет тревогу, пока добегут, пока найдут, чем взломать дверь, все проблемы Луизы будут уже решены. Другого способа выйти из своего отчаянного положения Лу просто не видела. Она решительно дошагала до хозяйственного магазина и купила толстую верёвку.
   Предсмертную записку она писать не стала. Возвращаясь из магазина домой, Луиза хотела написать Варьке что-нибудь злое, чтобы ей всю жизнь было стыдно за подлость по отношению к матери, и даже пожелать наглой девчонке, чтобы потом Варькины дети обращались с ней так же, как она с самыми близкими ей людьми, которых не ценит и не любит. Но потом Падерина-старшая подумала, что Варьке будет достаточно просто увидеть результат своей дикой выходки. Тогда дочь, возможно, будет думать о последствиях, прежде чем ещё раз сделать кому-то подлость. А Луиза наконец отдохнёт от своей ужасной жизни, в которой ещё никогда, с самого развода родителей, не видела счастья, если не считать первых нескольких месяцев караульной службы (позже удовольствие от работы было отравлено сплетнями), редких моментов творчества и ещё разговоров с Учителем. Луизин ангел последнее время не отходил от неё, и она чувствовала его горячие ладони на своих плечах. Что этим хотел сказать Учитель, она не понимала, как ни старалась. Ей было легче от его присутствия, но всё равно земная жизнь представлялась чем-то ужасно невыносимым.
   Однако умирать, не попрощавшись с сослуживцами, Луизе не хотелось. Она решила: пусть её запомнят прежней, счастливой, как в первые полгода караульной службы. Она пришла утром довольная, причём это не было притворством: она в тот момент действительно была счастлива, что через сутки весь кошмар этих нескольких недель закончится и больше не повторится. В потустороннем мире опытная шаманка всегда чувствовала себя как рыба в воде; она и раньше отдыхала там от тяжёлой реальности.
   - Какая ты сегодня красивая, - не удержался от комплимента Юра Шиляков, когда они курили на проходной.
   Луиза благосклонно кивнула и усмехнулась про себя: знал бы ты, Юрик, что я одной ногой в могиле и радуюсь не жизни, а ожидаемой смерти.
   До глубокой ночи было весело; наверное, это был самый лучший день её дежурства. А под утро навалилась тоска. Вот через час Луиза передаст пост смене и уйдёт навсегда из своей команды. Потом Лу их увидит, а они её - уже никогда. И Степан Афанасьевич больше не прикрикнет: "Егоровна, ты у меня смотри!" И Вадим Максимович больше не скажет на разводе: "Берите пример с Падериной - всегда тщательно посты принимает. Молодец, Луиза!"
   Всё-таки много хорошего было в третьей команде, несмотря на те сплетни.
   Перед самой сменой внезапно поднялась температура. Колотил озноб. С трудом передвигая ноги, Луиза на включенном ПАГе кое-как добралась до дома. Выпила быстродействующее лекарство с витаминами. Хотелось лечь и заснуть, ломило суставы, но она решила не отступать от задуманного.
   Сделав на верёвке петлю, Лу проверила узел на прочность. Залезла вверх по шведской стенке, выбрала нужную высоту, чтобы ноги не коснулись пола, и привязала верёвку к перекладине несколькими узлами - вдруг развяжется, синтетика была гладкой, как шёлк. Да, перед смертью надо надеть чистую одежду.
   Она сняла форму, оставив только самоочищающийся комбинезон, чтобы те, кому придётся её хоронить, были избавлены от малоприятной процедуры обмывания тела. Луиза знала, что повесившийся человек - зрелище не для эстетов. Поэтому свою привычную домашнюю одежду она надела прямо на комбинезон. Это всё она сделала себе сама: рваные джинсы в заплатках с вышивками, кофту из асимметричных вязаных лоскутков и яркие полосатые гетры. Повесила на шею длинные, тоже самодельные бусы-чётки с причудливым амулетом. Собрала вьющиеся волосы в "фонтан" на макушке. Посмотрела в зеркало, осталась довольна своим видом и снова залезла по шведской стенке.
   Подобрав нетвёрдой рукой висящую верёвку, Луиза сунула голову в петлю, которую затянула сначала рукой. Потом спрыгнула со шведской стенки и повисла в невесомости.
   Надо же, забыла отключить ПАГ, а он сработал! Луиза отстегнула аппарат от пояса и начала медленно сдвигать рычаг. Под тяжестью набирающего вес тела петля стала больно сжиматься на шее - Луиза даже не почувствовала удушья за болью от врезавшейся в кожу верёвки. Сдвинув рычаг до щелчка, Лу отшвырнула выключенный ПАГ в дальний угол, чтобы отрезать себе возможность включить аппарат снова и выбраться из петли.
   Первое, что она увидела там, было непривычно молодое лицо Учителя. За спиной покойного художника веером разворачивались поднятые белые крылья.
   - Ждал? - спросила она.
   - Мы с тобой сейчас поговорим, и ты уйдёшь обратно, - Учитель постарался сказать это построже и сделать недовольное лицо, но у него ничего не получилось.
   Не только по его поднятым крыльям, но и по глазам Луиза безошибочно определила, что он ей рад. Но Учитель не отступал от своих слов. Он напомнил ученице, как она выгоняла его из астрала, когда он чуть не умер во время операции, и как хотела, чтобы он выжил и выздоровел, когда уже незадолго до смерти был частично парализован. Он не держал равновесия, а Луиза водила его по комнатам, подставляя своё плечо и забыв про радикулит. Можно было воспользоваться ПАГом, но Учитель не хотел. Он цеплялся за жизнь и старался двигаться сам, надеясь вернуть себе утраченную координацию движений. А теперь он говорил, что Луизе надо вернуться обратно и больше этого не делать.
   - А зачем? Там меня даже дети предали. А ты меня не оставляешь, Лёнечка, - она впервые назвала его так. - И потом, я же тебя всегда любила.
   Учитель пристально посмотрел ей в глаза.
   - Ой, Господи! Что же ты, Луизка, раньше мне это не сказала, пока я жив был? Может, мы бы с тобой сошлись, и я бы до сих пор жил. Ты не думай, что я старый, тебе бы со мной хорошо было! - он хитро подмигнул и обнял её сразу и руками, и крыльями.
   - Да уж в этом я не сомневаюсь! Про твои похождения по всему району легенды ходили, - без тени ревности отозвалась Лу. - Я постеснялась сказать, ты же старше меня на сорок четыре года, всё равно бы не поверил.
   - Поверил бы, - сказал художник. - Я по твоим глазам это видел. Сам себе не верил: что, мол, выдумал, старый дурак. А если бы ты сказала, поверил бы. Иди обратно, тебя ждут. У тебя ещё всё впереди, и муж будет хороший, я вижу. Молодой принц. Настоящий! А дети поумнеют.
   - Да хоть бы и король - не надо мне никого. Я хочу, чтобы ты был со мной, - ответила Луиза. - Мне не важно, кем: мужем, сыном, да хоть внуком, только чтобы ты был.
   - Буду, ты меня сама узнаешь, - пообещал Учитель. - Если уж ты меня любым готова принять, значит, точно любишь, а не просто...
   Луизе показалось, что прямо в неё ударила молния - это был разряд дефибриллятора.
  
   Пока Луиза откровенничала с Аллой и Мирославом, на кухню вошли Сандра и ещё не пришедшая окончательно в себя от испуга Варька.
   - Мам, я не хочу, чтобы ты умирала, - выдавила из себя дочь, и у неё снова полились слёзы.
   Но никто не собирался её успокаивать. Близняшки и Мирослав наперебой прочитали ей нотацию, как надо вести себя с родителями, чтобы не оказаться потом в детдоме. Варька была так подавлена случившимся, что даже не спорила.
   Потом Алла рассказала, как ей, Сандре и Мирославу удалось спасти Луизу.
   Мирослав только качал головой и удивлялся. Он, учёный, конечно, верил в существование биополей, которые можно было обнаружить и даже измерить с помощью чувствительной аппаратуры, но то, что рассказывали про ангелов и других обитателей астрала, он всегда считал сказками. Или утешением для верующих, что после смерти - снова жизнь. А сейчас ему пришлось задуматься: ведь откуда бы Алла узнала, что надо спасать Луизу и что для этого нужно взять с собой, если бы не подсказала ей женщина-ангел. А Луиза на так называемом "том свете" встретила покойного художника, и он тоже безошибочно определил, что у неё есть возможность вернуться к жизни... Эти сразу два подтверждения существования потустороннего мира вселили в Мирослава оптимизм. Если жизнь вечная, значит, и возможности человека ничем не ограничены. Только вот что обидно: рождаясь заново, человек не помнит своих прошлых жизней, ему приходится всему учиться с нуля...
   Но Луиза возразила Мирославу. Многие дети рождаются с памятью, только им никто не хочет верить, когда они пытаются об этом рассказать. Взрослые считают это фантазиями, глупостями. Дети поговорят-поговорят и, не найдя в новой жизни никаких подтверждений существования своего прошлого, действительно забывают. А вообще-то память прошлых жизней можно пробудить в любом возрасте с помощью регрессии - это один из приёмов психоанализа. Луиза иногда применяет это, когда к ней обращаются клиенты, которые хотят найти причину своих повторяющихся проблем. У большинства причина скрыта в раннем детстве, но некоторые клиенты во время сеанса попадают в прошлые жизни и безошибочно описывают предметы быта, одежду, а кое-кто даже политическую обстановку давно прошедшего времени. Значит, если возможности психоанализа использовать с умом, можно восстановить всю историю человечества по свидетельствам очевидцев.
   Аллу немало удивило, что Луиза с двенадцатилетним школьным образованием и с неоконченным фармацевтическим так много знает о психоанализе. Обычно на экстрасенсов грешат, что у них научная подготовка недостаточная. Коротко рассказав Луизе о своих беседах с популярным психоаналитиком Даниилом Угловым, Алла предложила подруге обменяться знаниями и опытом в удобное время. Она уже предлагала это осенью, но тогда в основном сама училась у Луизы экстрасенсорике, а на психоанализ времени не оставалось. Зато сейчас Луиза радостно согласилась:
   - Давай! Мне сейчас как раз психоаналитик во как нужен, сама я с собой не справляюсь. Надо же выходить из этого состояния. Может, сработаемся - ты со мной, я с тобой?
   Алла кивнула, вставая с места:
   - Собирайся, Лу, прогуляемся. Подышишь, развеешься, отвлечёшься. Заснуть, я думаю, всё равно после такой встряски бесполезно пытаться.
   Луиза не возражала. Она вышла в прихожую, надела и зашнуровала ботинки - у неё, кроме форменных армейских, никаких не было. Набросила поверх своего хиппового наряда замысловато связанное пончо. Алла попросила и себе что-нибудь более подходящее для улицы, ведь она убежала из дома, в чём была. В спортивных тапочках на толстой резиновой подошве ещё можно выйти, а туника легковата. Хоть комбинезон и с подогревом, незачем шокировать прохожих. Луиза порылась в шкафу и вытащила не менее вычурное пончо. Но это была хотя бы одежда по сезону, и Алла закуталась в разноцветное одеяние.
   - Луша, прикрой шею, - подсказал Мирослав.
   - Ничего, не простыну, - улыбнулась Лу.
   - А ты в зеркало на себя глянь, краса ненаглядная! - воскликнула Сандра.
   Падерина-старшая посмотрела в зеркало на комоде и испуганно ахнула. Вокруг её шеи багровел страшный рубец от врезавшейся верёвки.
   - Вот ещё! Только бы в карауле не заметили, - сказала она, надевая вязаную манишку с высоким воротником-стойкой. - А то и так сплетен не оберёшься.
   Сандра повела Мирослава к себе, а Алла с Луизой отправились на прогулку.
   Был яркий и тёплый солнечный день; уже началась настоящая весна. На деревьях проклюнулись зелёные листочки. Дети носились по улице, радуясь лишнему выходному: Земля праздновала пятьдесят вторую годовщину вступления в Союз цивилизаций Галактики.
   Сначала подруги съели по мороженому. Потом сели на лавочку покурить.
   - Наверное, пора бросать, - заметила Луиза. - А то у меня и так сосуды плохие. Когда курю, это чувствуется.
   - Я бы давно бросила, - вздохнула Алла, - да Сандра хочет, чтобы мы были во всём одинаковые. Она ни за что не бросит.
   - А смысл? - удивилась Луиза. - Вас же и так перепутать невозможно. Внешне - как две капли воды, а характеры совершенно разные. И говорите, и двигаетесь по-разному; издалека и то легко отличить. Кто не в первый раз видит, никогда не перепутает. Наверное, тебе всё-таки лучше быть собой. Подумай.
   - Наверное, - согласилась Алла. - И одежда мне больше нравится другая. Пойдём, купим какой-нибудь журнал мод.
   Они направились по зеленеющей кленовой аллее к киоску печати. Выбор был огромный. Просматривая ряды глянцевых изданий в витрине, Алла выбрала для себя сначала журнал мод, потом ещё толстое периодическое издание по психологии и хотела уже попросить у Луизы взаймы, ведь из дома она выскочила, разумеется, без кошелька; но вдруг вскрикнула и, потеряв дар речи, ткнула пальцем во второй снизу ряд. Луиза взглянула, куда указывала Калиновец, протёрла глаза и ещё раз посмотрела:
   - Мать честная! Слушай, не может такого быть!
   - Ты тоже это видишь? - обрадовалась Алла. - А я думала, после сегодняшнего переполоха с ума сходить начинаю. Надо купить и посмотреть.
   Было чему удивляться. В витрине киоска подруги увидели хорошо знакомую им обложку, только картинка сменилась. "Озорное словцо" N2!
   Снится им это, что ли?
   В глазах Луизы вспыхнул нехороший огонёк. Она покраснела от гнева. Кто-то уже успел украсть их идею! Они, правда, и не собирались делать свой журнал периодическим изданием - для Луизы это была просто шутка, а для Аллы - эксперимент в области психологии; но всё равно, так же не делается!
   Луиза порылась в сумке, вытащила оттуда свой расшитый бисером и китайскими денежками зелёный бархатный самодельный кошелёк, заплатила за журнал и, разорвав упаковочную плёнку, открыла самое начало. То же название издательства. Те же фамилии главного редактора и ответственного секретаря. Пролистала дальше - названия рубрик и фамилии вымышленных корреспондентов те же, что и в первом номере. И на месте адреса те же самые сайт гала.хулиган.аур и электронная почта. Но второй номер проигрывал в сравнении с первым. Рисунки были гораздо хуже Аллиных, и в содержании не хватало какой-то изюминки. Похоже, наглые воришки работали над журналом без вдохновения.
   Рассерженная Луиза, одержимая манией справедливости, решила написать издателям второго номера гневное письмо. Она была уверена, что ей никто отвечать не будет, но ей хотелось высказать, что она обо всём этом думает. Подруги повернули к дому, и Луиза шагала так быстро, что Алла с трудом успевала за ней.
   Влетев в квартиру, где срезанные бластером двери так и валялись на полу, Падерина, не раздеваясь и не разуваясь, кинулась к тивикому и забарабанила пальцами по клавиатуре быстро, как никогда. Она перепечатывала письмо несколько раз, и в итоге у неё получилось: "Господа плагиаторы! Вам пишут настоящие авторы "Озорного словца" - главный редактор А. Нахальная (в миру Алла Калиновец) и ответственный секретарь Л. Ругачкина (в миру Луиза Падерина). Это здорово, что вы решили сделать наше детище периодическим изданием, но уж если использовали наши названия и псевдонимы, то хотя бы познакомьтесь с нами. А то нехорошо пользоваться нашими псевдонимами, если мы не имеем ко второму номеру "Озорного словца" ни малейшего отношения. Кстати, наш номер получился удачнее, и это не может не радовать. Было бы честнее и к тому же в ваших интересах созвониться с нами - мы поможем сделать журнал ещё лучше. И, между прочим, на одном мате вы долго не продержитесь - сколько можно его повторять; здесь нужны свежие идеи. Я, Луиза, неплохо владею языком; Алла - талантливая художница; согласитесь, рисунки из второго номера сильно проигрывают в сравнении с её работами из первого номера. Так что, если не боитесь нам показаться, звоните. Тивикомы: ...; мобильные телефоны: ...; мобильный нульфон: ...".
   Алла прочитала письмо и поморщилась:
   - Да, Лушка, языком ты владеешь, но психолог из тебя, извини, никудышный. Что ты этим письмом хочешь доказать?
   - Да ничего, - уже спокойно отозвалась Лу. - Мне надо было высказаться, что я об этом думаю, а что подумают они - не моя проблема.
   - Вот поэтому про тебя в команде и думают всякое, кто во что горазд. Потому что ты не как все.
   - Оборони Бог быть как все! - замотала головой Луиза. - Я так вообще не могу.
   - Быть, может, и не надо, - отчасти согласилась Алла, - но казаться такой, как все, безопаснее.
   - А, это не моё, - отмахнулась Луиза. - Я не умею притворяться и учиться этому не хочу.
   Разговор из пустого в порожнее продолжался на кухне, пока Алла готовила обед, а Луиза перебирала содержимое кухонных шкафов, чего не делала уже очень давно. Алла про себя радовалась: если хочет прибрать, значит, и в подсознании у неё тоже что-то приходит в порядок.
   За обедом Луиза начала зевать. Надо было выспаться после смены. Алла попросилась к ней: дома Сандра с Мирославом, неудобно.
   - Врёшь ведь, - засмеялась Луиза. - Ты меня без присмотра боишься оставлять.
   - Боюсь, - подтвердила Алла.
   - Нет уж, хватит! Буду жить для себя. А то раньше всё им, а себе по остаточному принципу. Вот и результат. Кто собой жертвует для других, того они сами в жертву и принесут. Так что всё! Теперь родительские обязанности по минимуму, а остальное для себя. Ценить больше будут. А то, что они на меня не похожи и вообще не такие, как я хочу... Всё равно мои гены хоть в каком-нибудь шестом поколении да проявятся. И потом, нельзя делать смыслом жизни только детей. В жизни есть много всяких других смыслов. Ну, пойду спать. Ты оставайся, если хочешь, мне не жалко.
   Алла прилегла на диван в Луизиной гостиной и тут же заснула. Под вечер в её сон явилась Ольга, уже без формы. На ней было длинное розовое платье, расшитое таким же розовым кружевом. Вместо ремня со звездой появился пояс с большим бантом, а вместо чёрной ушанки Алла увидела красивые длинные тёмно-русые локоны.
   - Алла, я чуть пробилась к тебе! - воскликнула она. - Крепко же ты спишь, намучилась сегодня. Можешь не переживать, Луиза уже в безопасности. Глупо умирать, когда ещё и не жила как следует. Ей хоть и под сорок, а всё у неё ещё впереди, я-то это вижу. И я когда-то могла бы свою жизнь с нуля начать, не старая была ещё, да не начала, а закончила. Зато сегодня Луизу от моей ошибки отвела. А я ведь к тебе попрощаться пришла. Ничего не замечаешь?
   - Нарядилась, - заметила Алла.
   - А-а, главное-то ты не видишь! Смотри, крылья-то белые! - радовалась Ольга.
   Она взмахнула крыльями, и Алла удивилась, какими они стали белоснежными.
   - Я себе уже родителей нашла! - не удержавшись, похвасталась Ольга. - Ты с ними скоро познакомишься. Меня-то крестить придёшь?
   - Обязательно, - пообещала Алла. - Счастья тебе в новой жизни. Да, спасибо тебе за всё, ты мне очень помогла.
   - Ты мне тоже, - ответила Ольга. - Даже ещё больше. Без тебя я за двести лет не смогла так отчистить крылья, то есть, я неправильно выразилась, очистить душу, как с тобой за эти месяцы.
   В этот момент Аллу разбудил телефонный звонок.
   - Счастливо тебе, Олечка! - успела крикнуть она, прежде чем проснулась окончательно.
   Звонил издатель второго номера "Озорного словца". Он и не думал прятаться. Ему понравилась идея создания журнала ненормативной лексики, но он не знал, как выйти на издателей первого номера, и решил издать второй, потому что в первом вместо адреса издательства были указаны его собственные сайт и электронная почта. Хозяин сайта гала.хулиган.аур представился Петром Владимировичем Кулагиным и признался Алле, что не очень-то надеялся на успех в поиске авторов "Озорного словца", однако другого способа найти их не видел. Псевдонимы истинных и несуществующих авторов журнала он оставил прежними, потому что, если периодическое издание появится, было бы смешно менять редколлегию, как перчатки.
   Говорили долго. Пётр Владимирович рассказал, что с детства увлечён языками и любит заниматься поиском происхождения различных слов и выражений. У него есть ещё сайты: гала.этимолог.аур и гала.каламбуры.аур. Посетители с удовольствием делятся информацией, и сейчас Кулагин в свободное от работы время занят созданием этимологического словаря. Второй номер журнала он сделал, по его собственному признанию, тяп-ляп, но и то опоздал с публикацией: хотел ежемесячный журнал, а не получается. Первый номер вышел около Нового года, а второй только на третьей неделе февраля. Теперь, наверное, так и придётся издаваться один раз в два месяца.
   - Может, это и к лучшему, - предположила Алла. - А то темы быстро исчерпаем.
   - Вот здесь ты ошибаешься, - возразил Пётр Владимирович. - Язык даже одного народа - это как космос, его никогда нельзя изучить полностью, он постоянно меняется и развивается. Так как, мы встретимся, чтобы обсудить сотрудничество? Я хочу познакомиться лично и с тобой, и с Луизой.
   - Хорошо, я с ней переговорю и позвоню, - пообещала Алла, попрощалась и отсоединилась.
   Луиза ещё спала. Она встала только около девяти часов вечера. Вместе с присмиревшей Варькой они поужинали.
   Когда Варька ушла спать, Алла сообщила Луизе новость и передала то, что ей рассказывал Кулагин. Лу заинтересовалась; кроме того, она заметила, что уже где-то слышала эти фамилию, имя и отчество.
   Было решено позвонить ему завтра и назначить встречу.
   На следующий вечер подруги пришли к Кулагину домой. Они ожидали увидеть какого-то неформала с соответствующим вызывающим имиджем, если он увлечён ненормативной лексикой, но вопреки их предположениям Пётр Владимирович оказался человеком средних лет с интеллигентной внешностью. Среднего роста, худощавый и немного сутулый, с хорошей стрижкой и со вкусом одетый, он, доброжелательно глядя на гостей, пригласил их за стол. Сказал, что готовил сам.
   На столе преобладали рыба и зелень. Обычно Алла не очень жаловала рыбу, ещё в детстве приевшуюся ей в рыбопромышленном Воротынском районе, но на этот раз ей понравилось всё. Луиза же была просто в восторге. Пока ужинали, Алла внимательно приглядывалась к гостеприимному хозяину. Безусловно, она уже не раз видела этого человека. Где же?
   - О, я чуть не забыл! - вдруг поднялся из-за стола Пётр Владимирович. - У меня есть очень лёгкое домашнее белое вино. К этой рыбе оно подходит просто великолепно.
   - Спасибо, но мне кажется, что обсуждать дела надо на трезвую голову, - попыталась возразить Луиза.
   - А у меня завтра экзамен, - добавила Алла.
   - Вот и выпьем за успех, - улыбнулся Пётр Владимирович. - И за твой, и за наш общий. Не беспокойтесь, эти градусы выветриваются через два часа бесследно. Попробуйте, ещё никто не пожалел, - заверил он и вышел за вином.
   Луиза красноречиво взглянула на Аллу:
   - Ну, что? Ты его не узнаёшь?
   Калиновец покачала головой.
   - Во мы влипли! - вытаращила глаза Лу. - Это же зам Генерального!
   - Да?
   - Да! Тот самый, который по взлётовскому радио лекцию читал о культуре речи, когда наша команда напропалую выражалась матом.
   - Вот это да! - ахнула Алла. - Вот где я его видела! На седьмом посту в первом карауле. Ещё думала, какой приветливый.
   - Теперь нам такой "привет" будет, мало не покажется, - ухмыльнулась Луиза. - Я сама ни лицо, ни голос не узнала, но я безошибочно различаю людей по манере речи. Я сравнила ту передачу с нашим разговором, а речь у него своеобразная, как почерк, перепутать невозможно.
   - Что обсуждаем? - весело спросил Пётр Владимирович, войдя на кухню и поставив на стол пузатую бутылку с длинным горлышком.
   - Тебя, - со свойственной ей прямолинейностью отозвалась Луиза. - Ведь это ты поднял шум на "Взлёте", когда наша команда заразилась матерщиной. Ещё воспитательную речь выдал по радио! А сам-то хорош! Хозяин матерщинного сайта!
   Кулагин расхохотался:
   - Вот так дела! Так значит, это вы в своей команде и устроили "языковую диверсию"! Я думал, что вы не взлётовские, а журналы в охрану случайно попали. Ну, вы и хулиганки, не ожидал!
   - Мы друг друга вполне стоим, - отпарировала Луиза.
   - Я тоже так думаю. Значит, сработаемся.
   Они выпили по бокалу белого вина, оказавшегося действительно великолепным, и обсудили основные вопросы. Второй номер Кулагин издал за свой счёт маленьким тиражом - хватило только на Нижний Новгород. На третий не хватит, даже если второй окупится. Надо собрать заявки на размещение рекламы, значит, нужен рекламный агент. Алла порекомендовала Сандру - та без стеснения подойдёт к кому угодно и заговорит на любую тему, и потом, такой обаятельной девушке мало кто решится ответить "нет". Чуть-чуть обучить специфике рекламного бизнеса - и равных ей не будет.
   Потом пофантазировали о содержании третьего номера. Делать его нужно начинать уже сейчас, чтобы успеть собрать интересную информацию. Луиза предложила создать рубрику о фразеологизмах, а Пётр Владимирович - об этимологии. Можно объявить конкурс, чтобы в сборе информации участвовали читатели. Художественное оформление Алла полностью взяла на себя.
   Расстались они уже далеко за полночь совершенно довольные друг другом. Вино, и правда, к тому времени перестало действовать. Алла с радостью отметила про себя, что Луиза стала прежней - будто и не было в её семье несчастья.
   В следующие дни Алла между сменами сдавала зачёты, а в свободное от службы и учёбы время готовила иллюстрации для третьего номера журнала и между делом понемногу писала картины маслом. Луиза звонила и рассказывала о новых темах для журнала, над которыми она сейчас работает, побросав все свои подработки между сменами. Скучать совсем некогда, отчаиваться - тем более. Между делом она бегала к Ангелине в детдом и водила её по врачам - нужно было готовить ребёнка к школе. Вызовов из полиции пока не было. Социальные работники отзывались о Луизе хорошо и надеялись, что уголовное дело по их ходатайству будет прекращено за отсутствием состава преступления. Ангелок в детдоме за такую же, как у матери, манию справедливости получила прозвище Прокурор. А из полиции пока не было никаких вестей - ни хороших, ни плохих.
   В начале марта к Алле пришли гости. Сначала она увидела худеньких длинных светловолосых близнецов, а потом из-за плеча одного из парней высунулась рыжая кудрявая голова. Астра так и продолжала прятаться за Астерия. Братья Кузнецовы выглядели вполне взросло, а она ещё казалась незрелой. Однако, когда Астра решилась выйти из-за спины Астерия, Алла не удержалась от удивлённого возгласа. Свободное платье Астры не могло скрыть её круглый живот. Только вчера Астра и Астерий зарегистрировали брак - прямо в день обращения, по справке от врача. Свадьбу справлять не стали, это слишком шумное мероприятие, а зачем беспокоить ребёнка, до рождения которого осталось два месяца?
   - Слушайте, так когда же вы успели? - удивилась Алла.
   - Нас уже в отделении генерации спрашивали, - глядя исподлобья, смущённо улыбнулась Астра. - И ещё добавили: "Вы что, ребята, с ума сошли - прямо в инкубаторе!" Меня из-за этого на неделю раньше выписали. Сказали, ещё бы сутки прозевали, и родила бы прямо там. А я ещё походить хочу, я и так две трети беременности не заметила. Живот вырос за два дня, даже меньше. Заснула в инкубаторе, чувствовала, кажется, что-то шевелится. А просыпаюсь - вот какое пузо!
   - Я тоже в шоке был, - сказал Астерий. - А потом думаю: вот здорово, это же сделал я! Никак не думал, что с одного раза получится.
   - Ну-ну, незачем афишировать подробности, - строго прикрикнула на мужа Астра.
   Накрыв на стол, Алла позвонила Сандре, и сестра примчалась из магазина минут через пятнадцать. Обрадовалась гостям:
   - О, какие люди! Владислав Иванович, когда к нам вернёшься лекции читать?
   - Владислав Иванович - это только для университета, - поправил Кузнецов. - В любой другой обстановке - Влад. А лекции читать начну не раньше начала учебного года. Пока я в инкубаторе плавал, в НИИ без меня такой завал образовался, разгребать и разгребать. А теперь ещё и брату с Астрой надо помочь обустроиться, недавно им квартиру дали, сейчас обживаются, хозяйство вести с нуля учатся. Так что скоро не жди. Но, если есть вопросы, я тебе помогу.
   Потом разговор снова перешёл на бывших роботов. Астерий охотно рассказывал Алле о своих ощущениях в процессе превращения в человека. Как он рос от зародыша до взрослого мужчины. Переходный возраст ему дался нелегко, но, к счастью, в инкубаторе юношеский гормональный сдвиг чувствовался совсем недолго, дня два; созревание прошло быстро. Влад помучился подольше, потому что каждый день с утра убегал в свой НИИ, а возвращался только к ночи. Он отставал в развитии от брата, и его выписали из отделения генерации на две недели позже Астерия, когда наверстал упущенное. Сейчас они снова одинаковые. У Астры пока биологический возраст - лет шестнадцать, и она ещё не очень хорошо чувствует себя в человеческом обществе, но принять помощь Аллы в преодолении своих страхов сейчас не готова. Она займётся этим, когда родит, а пока ребёнку нужна спокойная обстановка. Недавно Астра прошла обследование, и ей сказали, что у них с Астерием будет абсолютно здоровая девочка: генетический материал в отделениях генерации отличный, и дочь унаследовала от родителей только хорошие гены.
   Алла взяла с Астры обещание сразу позвонить из роддома.
   Астерий рассказал, что в конце февраля устроился на работу в тот же НИИ, где занимается исследованиями брат. Биология ему тоже нравится.
   Тему биологии развили Влад и Сандра. Почувствовав, что Алла и Астра уже не очень хорошо понимают их разговор, они удалились в кабинет Сандры и там ещё долго обсуждали возможности науки, пока Алла продолжала разговаривать преимущественно с Астерием; Астра больше слушала их, чем говорила сама.
   Около восьми вечера Астра заявила, что пора домой: скоро спать, ребенку нужно привыкать к режиму. Она позвала Влада, и все впятером полетели на легковом гравилёте профессора к новому дому супругов Кузнецовых.
   Квартиру Астерию и Астре по распоряжению правительства купили шикарную, в Орловских Двориках. Дом представлял собой гигантскую многоступенчатую пирамиду; квартиры располагались внутри огромного сооружения, сердцевину пирамиды занимала инфраструктура, а на ступенях был насыпан толстый слой плодородной земли, где жильцы могли посадить для себя всё, что хотели. Через несколько лет, когда приживутся саженцы, каждая семья, обитающая в этом чудо-доме, будет смотреть из окон квартиры в свой собственный сад площадью не меньше гектара! Пожалуй, знаменитая Семирамида о таком великолепии и мечтать не смела. Осмотрев роскошное жильё, оборудованное по последнему слову техники, Алла и Сандра попрощались с молодыми хозяевами. Профессор Кузнецов довёз их до дома и предложил Сандре обращаться, если возникнут вопросы по учебной программе.
   Сёстры вышли из гравилёта к подъезду и помахали вслед улетающему Владу. Сидевшие на лавочке соседки проводили завистливыми взглядами красивого молодого парня на дорогой машине.
   - А знаешь, - сказала Сандра уже на пороге квартиры, - мне кажется, что Влад не учёбой моей интересуется. По-моему, на учениц так не смотрят.
   - Я давно это вижу, - спокойно ответила Алла. - А что в этом плохого? Он мужчина, а ты эффектная дама.
   - Вот что странно, меня это волнует, - слишком серьёзно произнесла Сандра. - Раньше я свободно заигрывала с любым, кто мне нравился, и радовалась мужскому вниманию. А сейчас я понимаю, что Влад тоже видит во мне женщину, и это меня пугает.
   Алла подумала, что сестра переживает из-за Мирослава, но всё оказалось совсем не так. Сандра очень удивила её, рассказав, что Слава уже забыл прежнюю возлюбленную и переключился - кто бы мог подумать - на Луизу. На эту хиппи, которая толстая, без зубов, ходит в драных штанах и даже краситься не умеет! Которая старше его на восемь лет! У которой двое детей, и из тех одна живёт в детдоме! Которая находится под следствием и под подпиской о невыезде! Хороша парочка - лауреат премии "Изобретатель года" и уголовница!
   - Подожди, - остановила Алла сестру. - С чего ты это взяла? Мне Лу, вообще-то, ничего не говорила.
   Но Сандра была смертельно обижена - она всегда сама без сожаления бросала своих многочисленных поклонников, а на этот раз бросили её. Причём так быстро! Славка побывал у неё всего один раз - в тот злополучный день, когда спасали Луизу. Но Сандра почувствовала, что он не в своей тарелке. Между ними так ничего примечательного и не произошло. Мирослав как-то неловко попрощался, сослался на дела и убежал.
   Проснувшись утром, Сандра вышла во двор размяться и покурить, а через полчаса увидела, как к Луизиному подъезду подлетел маленький грузовичок, из которого рабочие стали выносить две роскошные двери, а навстречу из подъезда вышел Славка и показал, куда нести. Калиновец в тот момент ещё ничего не поняла; она посчитала, что Громов решил заменить Луизе порезанные бластером двери, потому что для него эти деньги - мелочь, а Луизе даже самые простые двери с установкой обойдутся в целую зарплату вместе с домашними подработками. Ну, пожалел измученную бабу и сделал ей царский при её уровне жизни подарок. Сандра ни одним словом не обмолвилась, что видела Громова у Луизы, но к концу рабочего дня он почему-то не позвонил. Сандра не привыкла отказывать себе в удовольствиях и пошла развлечься одна. В Сормовском парке полно аттракционов, а к ночи открываются танцевальные залы и площадки. Накатавшись до головокружения на разных скоростных каруселях, на которые несовершеннолетних не пускают, Сандра решила перекусить и зашла в маленькое полутёмное кафе. Сделав заказ, она устроилась в самом дальнем углу и хорошо видела оттуда, как вошли Мирослав и какая-то дама в длинном старинного покроя платье в романтическом стиле, в широком лёгком шарфе, закрывающем шею до подбородка, и в украшенной цветами шляпке, из-под которой выбивались мелкие кудряшки.
   Парочка уселась за соседний стол спинами к Сандре. Когда принесли меню, дама заговорила, и Калиновец от неожиданности чуть не упала под стол: голос был точно Луизы! Это она не совсем правильно произносит букву "р" и говорит медленнее, чем большинство, с расстановкой, как будто взвешивает каждое слово. И потом, они служат в одной команде; Сандра её голос и в караулах, и по рации хорошо запомнила.
   Мирослав и Луиза выпили кофе с бутербродами и пирожными и поболтали где-то полчаса на разные отвлечённые темы; ничего личного, как ожидала услышать Сандра, они друг другу не сказали. Потом Лу вытащила из маленькой сумочки свой дешёвенький мобильник и поднялась из-за стола:
   - Ну, всё, Слава, меня сейчас Алла ждёт. У нас деловая встреча с одним человеком. Спасибо, рада была с тобой пообщаться, пока.
   - Я тебя отвезу домой, - сказал Мирослав, протягивая официанту купюру и жестом отказываясь от сдачи.
   Сандра осталась сидеть за своим столиком и в тот вечер здорово напилась. К ней присоединились ещё несколько полузнакомых студентов университета; почти всю ночь они веселились и танцевали, а под утро Сандра со злости на Мирослава отправилась ночевать в бомжатню к одному из ребят, даже имя которого, проснувшись к обеду вместе с ним, вспомнила не с первой попытки. После вчерашнего болела голова. В довершение всего бесплатный бомжовский продуктопровод выдал на обед чёртов гороховый суп со свининой, овощное рагу с курицей и переслащённый клубничный кисель - всё это Сандра терпеть не могла! А в холодильнике у бедного студента не оказалось вообще ничего, кроме когда-то давно привезённой из деревни увядшей морковки и свёклы. Сандра не стала ничего даже пробовать, открыла кран с питьевой водой и долго пила, а потом, наскоро чмокнув случайного любовника (парень ведь, в общем-то, ни в чём не виноват, зачем же его обижать?), умчалась к себе.
   На послеобеденную консультацию перед экзаменом она решила не ходить: всё это можно увидеть и на сайте факультета. Напилась таблеток и опять заснула, а к вечеру позвонил Слава и сказал, добавив весьма многословное извинение, что решил с ней расстаться. Спросонья Сандра реагировала медленно и даже не заорала на него, что удивительно; она сквозь зевоту поведала, что уже нашла себе другого и тоже хотела сказать Мирославу, что они расстаются. В динамике тивикома раздался облегчённый вздох. Слава вежливо попрощался и отключил связь.
   Сандра не стала выяснять отношений с Луизой - зачем? Неужели Мирослав понадобится ещё раз, если инициатива расставания была его? Она спокойно приняла предложение о сотрудничестве с редакцией журнала "Озорное словцо": деньги никогда не помешают, и к тому же работа рекламного агента обещает множество знакомств. Одно только до сих пор задевало Сандру: почему Славка-то предпочёл ей Луизу? Что в ней не так, если немолодая женщина с кучей проблем оказалась для него лучше?
   - Сандра, - строго сказала Алла, - тебе срочно надо поработать над самооценкой! Срочно, слышишь? Что ещё за ерунда: что в тебе не так? Всё так, но бывает совместимость и несовместимость. Хорошо, что это обнаружилось сразу, а не через тридцать лет совместной жизни. Возьми в библиотеке на третьей полке у восточного окна что-нибудь из серии "Я люблю себя" и почитай. Не поможет - я с тобой поработаю. Не справлюсь - договорюсь с Даником, он тебя примет. Но ты у меня это брось!
   - Ага, - неожиданно покорно ответила Сандра, поплелась в библиотеку Аллы, взяла первую попавшуюся книжку из предложенной сестрой серии и ушла в свою спальню.
  
   За работой над третьим номером журнала незаметно пролетело два месяца. Сандра сама, без помощи сестры и Даниила, разобралась в своих чувствах и успокоилась. Впрочем, когда много работы, вообще не до депрессии. Лучший способ справиться с хандрой - с головой уйти в работу, что Сандра и сделала.
   У Луизы тоже всё встало на свои места: суд её оправдал. К этому, кстати, приложила руку её высокопоставленная подруга Лана Гилазеева. Бросив все свои дела, миллиардерша, едва узнала о случившемся несчастье от общих знакомых (Луиза, терзаемая чувством вины, постеснялась пользоваться блатом), примчалась из Москвы к следователю и в подробностях рассказала о том, что знала о Луизе и её отношении к детям. На заседании суда Лана тоже присутствовала, повергнув в шок прокурора, адвоката и судью: надо же, сама Гилазеева явилась в качестве общественного защитника! Ангелок вернулась домой. Младшая Падерина за время, проведённое в детдоме, заметно посерьёзнела и, оказавшись дома, занялась подготовкой к школе. Варькин переходный возраст ещё давал о себе знать, и всё-таки она стала вести себя намного умнее, подтянулась в школе и даже взялась помогать Ангелине учиться читать и писать. Только у Луизы после этой истории как будто что-то умерло по отношению к детям; однажды она даже призналась Алле, что ненавидит их и больше никогда не сможет им доверять, но всё равно до восемнадцати лет будет делать для них всё возможное, потому что это её дети.
   О Мирославе Луиза ничего Алле не рассказывала. Однажды сёстры видели, как Слава зашёл в Луизин подъезд, а через несколько минут вышел оттуда и куда-то повёз Варьку и Ангелину.
   Третий номер вышел в конце апреля. Тираж был ещё небольшим, но разошёлся не только по Нижнему Новгороду; около половины тиража разбросали ещё по нескольким крупным городам. На службе в день после выхода номера Алла увидела, что в карауле у пульта, где только что сидел Рыбин, лежит "Озорное словцо". Ещё один журнал носил с собой Дима Першин. Третий читала Надя Антонова; когда Юра Шиляков попросил дать ему почитать, она не дала и забрала с собой на пост. Результат новогоднего хулиганства Аллы и Луизы становился популярным. Что, в общем, совсем не удивительно: даже исключительно культурного человека иногда тянет на что-то не очень приличное - для равновесия, что ли. А в охране большинство сотрудников - самые обыкновенные люди, интеллигентов мало.
   Утром сёстры пришли домой, позавтракали, со смехом вспомнили, как вчера веселилась команда, и собирались уже расходиться по своим комнатам спать, когда позвонила Астра и сообщила, что она в пятом роддоме сегодня ночью родила девочку.
   Алла и Сандра, сразу расхотев спать, помчались в магазин детских товаров. Там Алла почти с порога увидела пышное розовое в кружевах платье - совсем такое же, какое видела на Ольге в день их последнего разговора в астрале, только крошечного размера. Не раздумывая, она выхватила из сумки кошелёк и купила, несмотря на заоблачную цену: платье оказалось самоочищающимся, что для младенца очень кстати. К нему она приобрела такие же розовые кружевной чепчик и носки. Выбрала ещё красные ботиночки. Сандра накупила гору музыкальных погремушек с записями колыбельных и других детских песен. Умные игрушки реагировали на состояние ребёнка: когда он хотел спать, проигрывали успокаивающие мелодии, а когда просыпался - энергичные, бодрящие.
   Наконец сёстры добрались до палаты Астры. Перед этим их заставили снять всё, кроме самоочищающихся и поэтому стерильных комбинезонов, и выдали бледно-розовые халаты и пластиковые тапочки для посетителей.
   Астра полулежала на больничной койке, к которой была вплотную придвинута детская кроватка. Сияющий от счастья Астерий склонился над лежащим в белых пелёнках розовым младенцем.
   - Ну, что, привет, папаша и мамаша, - весело вполголоса поздоровалась Сандра.
   - Поздравляю с прибавлением, - присоединилась к ней Алла.
   Новорожденная девочка повернула голову в её сторону, и маленькие бровки очень знакомо взметнулись вверх.
   - С днём рождения тебя, Олечка, - у Аллы больше не было сомнений, что это она.
   - Откуда ты знаешь, как её зовут? - удивилась Астра. - Ведь я ещё даже Астрику не говорила.
   - А я экстрасенс, - улыбнулась Алла.
   - Она мне один раз приснилась, - призналась Астра. - Вот такая, как двухлетняя, наверное. Она мне сама сказала, что её зовут Ольга.
   - А я думал предложить другое имя, - сказал Астерий, - но если уж она сама сказала, тогда я не спорю. Правильно папа говорит, а, Олечка?
   Дочка перевела взгляд на отца.
   - Смотри, она отзывается! - радостно прошептала юная мама. - А интересно, почему у неё волосы тёмные?
   - Правда, почему? - задумался Астерий. - Я белый, ты рыжая, а она тёмно-русая.
   - Не сомневайтесь, не подменили, - засмеялась Сандра. - "Белый" и "рыжий" гены рецессивные, слабые. Они могут несколько поколений вообще не проявляться. А "тёмный" и "нерыжий" - сильные, доминантные. Астра достаточно тёмная, Астрик без рыжинки, вот и результат.
   - Отличный результат, между прочим, - с гордостью заметил отец. - И быстрый. Если бы мне полгода назад кто-нибудь сказал, что мы станем родителями, я бы обиделся точно. Чудеса науки, ничего не скажешь.
   А Олечка под их разговор незаметно заснула. Её не волновали ни гены, ни чудеса науки, ни оставшаяся без ангела-хранителя третья команда. Главное, что она нашла себе родителей, которые любят её и друг друга. Значит, в новой жизни она будет счастлива.
  

Глава 8.

Принц на белом нульмобиле.

   Рабочий день закончился, и Мирослав Громов, выбравшись из хитросплетения коридоров и этажей Нижегородского филиала НИИ космонавтики, зашагал через сквер перед проходной комплекса "Взлёт" в сторону знакомого цветочного магазинчика. Он радовался солнечному дню. Лето выдалось жарким; если сейчас, в последних числах апреля, температура воздуха днём держится на отметке тридцать пять, то каким же будет июль? Но строгий тёмно-синий костюм-тройка с климат-контролем автоматически поддерживал комфортную для организма температуру, а от оросителей, спасавших от жары городские деревья и газоны, веяло прохладой.
   Сегодня у Мирослава был очень важный день. В конструкторском бюро подвели наконец итоги многомесячной работы над проектом, утвердили именно в том виде, как предлагал Громов, и приказом Генерального директора "Взлёта" принципиально новый вид транспорта запустили в производство. Конечно, пока не серийно. Сначала будет выпущен только один двухместный аппарат, уже получивший название нульмобиль "Колумб".
   Название обсуждалось даже больше, чем вопросы внедрения. Конечно, в начале должен быть "нуль" - как у нульфона и нульзонда. А дальше? Нульмобиль первое время земляне с непривычки будут безбожно путать с мобильным нульфоном. А как ещё? Нультранспорт? Нульмашина? Нет, всё-таки нульмобиль красивее. Что немаловажно, и выговорить легче на любом языке. На том и остановились.
   Если испытания пройдут удачно, тогда уже "Взлёт" будет принимать заявки от желающих приобрести чудо-машины.
   Логично было бы предположить, что Мирослав сейчас собирается отпраздновать это событие. Но у него был совсем другой план на этот вечер. Сегодня, поскольку день с самого начала складывался удачно, Громов решил пойти к Луизе, чтобы откровенно поговорить с ней. Уже два месяца Славины визиты к Падериным ограничивались лишь ненавязчивой помощью; и то он, видя, что Луиза не выходит из депрессии, старался делать всё тихо, пока дома только Варька. Лу постоянно была занята какой-то работой (о журнале Слава пока ничего не знал), но её эмоциональное состояние оставляло желать лучшего, и Громов понимал, что попытка влезть в душу сейчас может только всё испортить и оттолкнуть Луизу.
   Зная, что старшая Падерина - эзотерик, в свободные от научной работы часы Мирослав перелопатил гору литературы о душе, энергетике, карме и прочих ранее не известных ему понятиях. Там было много противоречий, ведь трудно объективно писать о том, что невозможно проверить с помощью приборов. Но Слава, будучи учёным, умел мыслить логически и составлять из обрывков информации более-менее цельную картину. То, что постепенно откладывалось у него в голове, показалось ему заслуживающим внимания. Вспоминая события своей собственной жизни, он восстановил такую последовательность: и правда, если за что-то осуждаешь другого человека, сам окажешься в его ситуации; пожелаешь кому-то неприятностей - получишь их себе; а если на кого-то зря потратил силы и время, всё равно доброе намерение не останется без вознаграждения, и судьба непременно преподнесёт подарок.
   Купил Слава книги и по астрологии, но вникнуть в эту науку ещё не успел: за два месяца, притом урывками, хорошо освоить её невозможно. Правда, сейчас он уже чувствовал в себе силы, если ничего не получится добиться простыми словами, поговорить с Луизой на её языке.
   В первые дни их знакомства Мирослав назначал Луизе встречи; она не отказывалась ни от кафе, ни от театра, а художественные выставки вообще посещала охотно, но заметных шагов навстречу не делала. Поддерживала светскую беседу, не более того. Когда Слава спрашивал её, как дела, она бодрилась и даже посмеивалась, но в её глазах он видел отчаяние загнанного в угол, забитого существа. Особенно это было заметно, если речь заходила о Варьке. Когда Слава пытался предложить Луизе помощь, она не знала, куда себя деть, и предлагать он перестал.
   Он знал, когда Лу уходит на смену, и приходил в эти дни. Помогал Варьке с домашними заданиями, разговаривал с ней, чтобы хоть чем-то её заинтересовать и переключить на хорошее, делал какие-то мелкие дела по хозяйству. Приходил и без Варьки; он скрыл, что, когда ставил в квартире Падериных новые двери, по одному ключу от каждой оставил себе. Он понемногу приводил в порядок их изрядно запущенную квартиру.
   Однажды Мирослав не удержался и купил Луизе хорошую офисную мебель и удобный большой мягкий диван для комнаты, где она принимала клиентов. На следующее утро Луиза, придя со смены и раздобыв его рабочий номер тивикома, позвонила в отдел. Она была очень встревожена - Слава увидел это по её глазам, хотя говорила она спокойно.
   - Мирослав, спасибо тебе за всё, что ты для нас делаешь. Но такой подарок, я думаю - это уже через край. Понимаешь, я привыкла всё делать сама, и мне тяжело быть обязанной.
   - Наоборот, это я возвращаю тебе кармический долг, - ловко нашёлся Мирослав. - Так что не мешай мне замаливать грехи. Лучше подсказывай, что тебе больше понравится, если я сейчас что-то делаю не так. Если диван или стол не подошли, я заменю.
   - Ой, Славка, - вырвалось у Луизы, - уж не знаю, что ты там такое вспомнил, но я не помню, где мы виделись в прошлых жизнях.
   - Вспомнишь, - загадочно улыбнулся Мирослав.
   Он радовался: Луиза первый раз за время знакомства назвала его не Мирославом, а Славкой, и это уже прогресс. Называя собеседника фамильярным полуименем, что в некоторых ситуациях может быть расценено как хамство, человек, который по сути своей не хам, сигналит: я свой. А если такой сигнал пришёл от Луизы, которой в её нынешнем трудном положении уж никак не до противоположного пола, это не может не радовать.
   Однако вечером Слава испытал лёгкое разочарование: за шагом навстречу последовал шаг назад. Луиза была сильно смущена, и на выставке деревянных скульптур, куда он пригласил её, вернувшись с работы, не говорила ни о чём, кроме художественного творчества.
   Два месяца Мирослав довольствовался тем, что Луиза его хотя бы не прогоняет. Увидев её две недели назад на КПП, он по изменившемуся взгляду понял: у неё что-то поменялось в лучшую сторону.
   - Оправдали, Ангелок дома, - коротко объяснила Луиза.
   Слава решил временно исчезнуть из её поля зрения. Пусть адаптируется. Две недели он навещал только девчонок. Возил их то в театры, то в цирк, то в зоопарки и на выставки экзотических животных. От младших Падериных он понемногу выведывал, чем занимается Луиза, что ей нравится и что не нравится. Но это так, для информации. На самом деле Мирослав был готов принять её любой; он нашёл бы, как смягчить какой угодно Луизин недостаток.
   Только бы она позволила ему быть рядом. Об этом Слава и хотел поговорить с ней сегодня.
   От Варьки он знал, что Луиза не любит букеты, потому что срезанные цветы - не живые, а умирающие. Поэтому, зайдя в цветочный магазин, он сразу направился к стеллажам, занятым растениями в горшках. Глаза разбегались от огромного ассортимента земных и инопланетных комнатных цветов. Мирослав долго рассматривал цветущие растения, пока не увидел полку, на которой стояли горшки с миниатюрными розочками. Наверное, это и есть то, что надо. Цветы земные, значит, в уходе за ними ничего сложного нет. К тому же по традиции самый подходящий цветок для любимой женщины - роза, королева цветов. Осталось выбрать цвет. Ни Мирослав, ни даже Варька не могли угадать, какой у Луизы любимый цвет: носила она разноцветное, а косметикой не пользовалась вообще. В комнате Лу преобладал солнечно-жёлтый, но это было понятно: Варька рассказывала, что мать легко расстраивается и может из-за пустяка провалиться в чёрную депрессию, а жёлтый цвет помогает создать противоположное настроение; комната Луизы кажется солнечной даже в пасмурный день.
   Но жёлтые цветы совсем не в тему сегодня. Это не очень хорошая примета. Взгляд Мирослава остановился на горшочке с белыми розами. Белые цветы в подарок - хороший знак, говорящий о чистоте намерения. Слава расплатился за маленький пышный кустик, усыпанный белыми бутонами, и за подходящее по размеру белое с золотом кашпо.
   Он шёл по улице Чаадаева к хорошо знакомому ему дому и волновался больше, чем перед первым в его жизни свиданием. Только бы у Луизы хватило терпения хотя бы выслушать его... В голове крутилась где-то прочитанная им в юности мудрая мысль, что не страшно, если женщина откажет, испугается, рассердится или ещё как-то негативно отреагирует - в этих случаях есть шансы всё исправить. Хуже всего, если она спокойно предложит остаться друзьями - вот тогда действительно шансов больше нет.
   А впрочем, что загадывать, сейчас как раз всё и будет ясно. Мирослав вошёл в подъезд и нажал на кнопку звонка.
   Дверь открыла Варька. Слава быстро сунул ей в руки купленный по дороге торт и постучал в дверь комнаты напротив входа. Луиза, видимо, ещё спала после смены - она вышла не сразу, заспанная, растрёпанная, в своих привычных залатанной майке и драных джинсах; вот именно сейчас она такая, как есть, настоящая, и надо начинать, пока она не проснулась окончательно и не стала, как всегда, контролировать себя и осторожничать.
   - Привет, Лу, - сказал Слава, но не успел продолжить. Луиза осторожно взяла из его рук горшок с белыми розами и удивлённо спросила:
   - Как ты догадался, что я именно такие хотела?
   - Но я же знаю тебя уже не первую жизнь, - бойко соврал Громов, а про себя подумал: может быть, не такое уж это и враньё. Он просто не помнит своих прошлых жизней, а возможно, что-то уже и было. Иначе чем объяснить, что ему, со студенческих лет избалованному женским вниманием, чуть ли не с первого взгляда стала нужна только она, и даже то, что Луиза, как говорится, "человек-авария", или "тридцать три несчастья", его не испугало.
   Поставив горшок с розочками на окно, Луиза обернулась к Мирославу. В её глазах были одновременно и удивление, и растерянность, и восторг.
   - Ты и правда видишь меня насквозь. Ни разу не ошибся. Но я-то тебя совсем не помню! Хотя у меня на людей безошибочное чутьё. Если человек с первого взгляда понравился, значит, точно свой.
   - Ты хочешь сказать, что я тебе с первого взгляда понравился? - спросил Слава.
   - Да, - смутилась Лу.
   Она со стыдом вспоминала тот день больше года назад, когда первый раз увидела Мирослава. Это было в четвёртом карауле, где она стояла на транспортных воротах. Слава на своей легковушке летел из промзоны на космодром - там намечались какие-то испытания. Он предъявил пропуск; Луиза с детства обладала прекрасной памятью на имена, отчества и фамилии, поэтому сразу поняла, что это тот самый Мирослав Дмитриевич Громов, которому на Гуоре вручили самую престижную в восьми галактиках Содружества премию "Изобретатель года" (гуорского года, который намного длиннее земного) за созданный им аппарат нульзонд. Маленькая машинка в любой момент могла переместиться в какую угодно точку пространства независимо от расстояния и передать оттуда информацию, а если нужно, взять пробы окружающей среды. Это была бесценная находка для всего учёного мира: теперь не нужно снаряжать к неизученным планетам дорогостоящие экспедиции; достаточно забросить вот такого разведчика, чтобы добыть исчерпывающую информацию. Но Мирослав сказал в одном из своих интервью, что придумывал это с несколько другой целью. Много лет назад с разных планет Галактики улетели к другим планетам экспедиции. В те годы техника была тихоходной, и многочисленные мученики науки до сих пор летят к ближайшим системам, даже не предполагая, как далеко вперёд шагнул за эти годы технический прогресс. В соседние галактики летают пассажирские лайнеры, а многие тысячи учёных затерялись в пространствах ближайших секторов своих галактик на годы и даже десятилетия... Именно для поиска ещё не вернувшихся научно-исследовательских кораблей и создавал своё чудо техники Мирослав.
   Луиза сама не получила высшего образования, но всю жизнь интересовалась науками и уважала тех, кто преуспел на этом поприще. Увидеть на КПП знаменитого учёного, да ещё не приезжего, а прямо со "Взлёта" (герои среди нас!) для неё было значимым событием. Она уже представляла, как вечером расскажет об этом своим девчонкам. Но только Луиза взяла в руки пропуск учёного и вкладыш на машину, рядом с ней приземлился оперативный гравилёт: как на грех, ни раньше, ни позже, явился с проверкой поста начальник команды! Вообще-то Луиза всегда была рада визитам Полетаева на посты и в караулы; она и сейчас обрадовалась, но дальше произошло то, чего Падерина совсем не хотела. Намётанный взгляд Вадима Максимовича зацепился за выглядывающий из кармана куртки Громова мобильный нульфон. Проносить такую технику без специального разрешения на территорию "Взлёта" было нельзя. Глупость, конечно, несусветная, и все это понимали; для промышленного шпионажа этот запрет вовсе не преграда; к тому же, хоть мобильный нульфон и больше во много раз, чем просто мобильный телефон, его всё-таки можно спрятать и во внутренний карман, и в сумку, а значит, и пронести. На "Взлёте" работают около четырёх тысяч человек только в промзоне; у каждого проверить сумки нереально. В общем, какая-то дурацкая игра получается: кто не спрятался, я не виноват.
   Всего несколько лет назад нульфоны были ещё громоздкими аппаратами, занимавшими целые комнаты. На многоквартирный дом покупали один нульфон, чтобы через него принимать телепередачи с других планет и звонить соседям по Галактике. Потом появилась новая технология, позволяющая уменьшить нульфон до размера примерно мужского ботинка и сделать его мобильным. Позволить себе новинку сначала могли только очень богатые люди; позже цены стали чуть доступнее, и новым средством связи вооружились средние предприниматели. Мирославу мобильный нульфон последнего на тот момент выпуска (размером чуть меньше его ладони) подарили в прошлом году на одной из планет Союза цивилизаций Галактики: во время испытания нульзонда Слава случайно нашёл в космосе тихоходный корабль с улетевшей десятки лет назад довольно многочисленной командой учёных. Для них на борту корабля прошло около семи лет, но на их планете время уходило стремительно, и если бы Громов не обнаружил их и не прислал за ними современный корабль, они бы никого из близких на своей планете по возвращении не застали. Благодарные постаревшие родственники космонавтов осыпали Мирослава подарками, а от Президента планеты Громов за помощь в возвращении учёных получил роскошный легковой гравилёт (на котором, собственно, и сейчас летает), мобильный нульфон и именной бластер.
   Кстати, на бластер у Славы разрешение было. Вот нульфон он сразу не оформил: в бюро пропусков не было на месте нужного человека, а потом - то забыл, то некогда - вот в итоге и нарвался на Полетаева, который тут же составил на Громова протокол. Сама Луиза не стала бы задерживать заслуженного человека из-за безобидного средства связи; скорее, она предупредила бы учёного, чтобы спрятал аппарат подальше и не показывал его вблизи КПП. Но с начальником не поспоришь: правило есть правило. Ей было жутко стыдно перед не сделавшим ничего плохого Мирославом. Да ещё Полетаев указал в протоколе, что это Луиза задержала нарушителя внутриобъектового режима, а в следующую смену объявил об этом на разводе перед всей командой и хвалил якобы добросовестную сотрудницу охраны, а Падерина при этом чувствовала себя, как побитая. Она рассказывала потом сослуживцам, что это задержание не её, а Максимыча, который почему-то записал это в её послужной список, но легче ей не стало, и встречая после этой истории на КПП неизменно доброжелательного Мирослава, который, кстати, на другой же день сходил в бюро пропусков и зарегистрировал нульфон, Лу продолжала смущаться.
   Вот и сейчас, когда Слава напомнил ей о первой встрече, её веснушчатое лицо залила краска стыда.
   - Знаешь, если бы не то задержание, я мог бы пролететь мимо, не разглядеть тебя как следует, - признался Мирослав. - Потом ещё присматривался к тебе, но думал, такие хорошие женщины не бывают одинокими.
   Луиза усмехнулась:
   - Ты плохо меня знаешь. Я далеко не подарок.
   - У меня такое впечатление, что я знаю тебя целую вечность, - на этот раз Громов не лукавил. - Ты, может быть, кому-то и не подарок. Но я хотел бы быть с тобой. Для чего я, собственно, и пришёл, - заключил Мирослав, вынимая из нагрудного кармана коробочку. В ней было тонкое золотое колечко с двумя пересекающимися сердечками, усыпанными мелкими бриллиантиками. Слава ещё месяц назад купил этот подарок, но так и не решался вручить.
   Луиза застыла перед ним в растерянности. Он ждал. Она не сразу пришла в себя:
   - Господи, Славка, ты хоть знаешь, на что ты идёшь?
   - Я иду к тебе, - уверенно ответил Мирослав и взял её за руку. Она не сопротивлялась, когда он надел ей на палец кольцо; размер подошёл точно. Громов, как любой хороший технарь, не жаловался на свой глазомер.
   Через несколько минут, когда они пили чай на кухне, Луиза сказала ему:
   - Понимаешь, из чисто эгоистических соображений я сейчас вцепилась бы в тебя мёртвой хваткой. Но я не стерва и не хочу навредить тебе...
   - Вот поэтому я тебя и выбрал, - перебил её Слава. - Тебе я не боюсь доверять. Я понимаю, ты потеряла любимого человека, с которым даже не успела сойтись, и это так скоро не пройдёт. Ты сейчас, наверное, и не смогла бы никого полюбить. Но хотя бы позволь мне любить тебя.
   Луиза вздохнула и сочувственно погладила его по руке.
   - Боюсь, ты слишком хорош для меня. У меня жуткая карма. Я не хотела бы принести тебе несчастье, тем более, ты столько для нас хорошего сделал.
   - Несчастье ты мне можешь принести только отказом, - ответил Мирослав. - Давай хоть попытаемся. Я, конечно, не принц, как тебе обещал твой ангел, но... Если тебе со мной будет хуже, чем без меня, я не буду навязываться. Но я всё-таки думаю, что будет лучше и мне, и тебе, и детям.
   - Пойдём, прогуляемся, - предложила Луиза.
   Ей обычно нелегко было принимать решение, не сходя с места. Самые здравые мысли приходили ей в голову на ходу. Когда нужно было найти ответ на какой бы то ни было вопрос, Луиза старалась выйти из дома и идти - неважно, куда и зачем, лишь бы идти. Ходьба действовала на неё как медитация; впрочем, Луиза и называла это иногда динамической медитацией.
   Они вышли на улицу. По состоянию Луизы Слава понял, что слова сейчас неуместны. Лу молча шла быстрым шагом, а Мирослав не отставал от неё. Они пересекли Сормовский парк, и около прудика с лебедями Луиза остановилась. Посмотрев несколько минут на мелкую рябь на воде, она позвала:
   - Пойдем обратно.
   К дому шли тоже молча. Луизины девчонки гуляли во дворе; она не стала их звать, сами придут, когда нагуляются. Мирослав вошёл вслед за Луизой в прихожую, и наконец Лу решилась посмотреть ему в глаза.
   - Ну, что ты решила? - осторожно спросил он.
   Луиза молча чуть заметно кивнула.
  
   Они стали жить вместе, но свадьбу Луиза попросила отложить до сентября. Она связывала это с приметой: осень богатая, время сбора большей части урожая, и жизнь будет богатая. Мирослав не спорил, но с самого начала настоял на том, чтобы пойти в загс и признать отцовство. Луиза не стала ему возражать, сказала только, чтобы сначала он договорился с девчонками. Через несколько дней Мирослав принёс и показал ей новые свидетельства о рождении: Громова Варвара Мирославовна, Громова Ангелина Мирославовна. Девчонки неожиданно легко привыкли к тому, что Слава - это папа. Правда, в среде журналистов в ближайшие после смены документов дни поднялся шум вокруг внебрачных детей знаменитого изобретателя Громова. На вопросы корреспондентов, желавших знать все подробности, и Мирослав, и Луиза почти в один голос со смехом отвечали: "Подумаешь, с кем по молодости не бывает!", а когда интересовались, почему у девчонок были другие отчества, объясняла уже одна Луиза: "Разругались, и я назло не то в документах написала!" - "Что, оба раза?" - "Да!". К счастью, никому из чиновников не захотелось разводить лишнюю волокиту и направлять Мирослава с девочками на анализ ДНК. Признал отцовство он сам - дальше уже его проблемы.
   Жили Мирослав с Луизой спокойно. Девчонками занимался только он, не настаивая на участии разочаровавшейся матери. Они были своенравными, но у Славы получалось договориться с ними; он уступал в мелочах, а по большому счёту был непреклонным. Луизу он откровенно баловал.
   Только однажды Лу чуть не разругалась с ним. В тот вечер Мирослав, придя с работы, лёг рядом с ещё не проснувшейся после смены Луизой. Ей нравилось просыпаться в его объятиях; интуитивно Слава чувствовал: в глубине души она любит его, несмотря на то, что до сих пор осторожничает. В момент пробуждения она ещё не могла контролировать себя и была настоящей; не стеснялась дать знать, чего она хочет, и сказать, что ей хорошо с ним. Поэтому и в оставшиеся дни между сменами Слава просыпался раньше, чтобы застать её спящей.
   На этот раз всё было не хуже, чем обычно. Потом к Луизе вернулось сознание, и она засуетилась, переживая, что уже вечер, а у неё ужин не готов. Слава успокоил её:
   - Отдыхай, Варя там уже сварила макароны с чем-то вкусным.
   - По-итальянски, - уточнила дочь.
   - Во даёшь! - не ожидала Луиза.
   Семья собралась на кухне за ужином. Макароны у Варьки на самом деле получились очень удачно. Как всегда, Мирослав завалил половину стола экзотическими фруктами.
   В начале их совместной жизни Луиза пыталась образумить его: зачем же тратить столько денег всего лишь на десерт, на баловство? Мирослав спокойно ответил, что денег у него хватит на всё. Лу прекрасно понимала, что учёным столько не платят, да и престижная премия очень большая, но не резиновая; скорее всего, от этих денег уже давно ничего не осталось при Славкиной безумной щедрости. Но она не стала больше высказываться по этому поводу: любой мужчина хочет показать, какой он всемогущий, так пусть и показывает себе на здоровье. Даже если он растратит на подарки и деликатесы всё, что имеет, бесплатный продуктопровод ещё никто не отменял, а на оплату абонентского обслуживания жилья и техники хватит и её копеек. Кстати, за третий номер журнала Лу получила неплохой гонорар.
   За ужином Слава заговорил о том, что Луиза мало отдыхает, и предложил ей уволиться из охраны. Она неожиданно взбеленилась:
   - Ты можешь отнять у меня всё, слышишь, вообще всё, но караульную службу - не смей! Даже думать об этом забудь! Это моё хобби, понимаешь?
   Мирослав удивился. Он видел, какой уставшей, полуживой приползает Луиза домой после смены и с трудом добирается до постели. Как такая изматывающая служба может нравиться? Ему было известно, что большинство осевших в охране - хронические неудачники, если не считать подрабатывающих студентов и пенсионеров. Все терпят эту работу, потому что между сменами есть свободные дни для решения бытовых вопросов и для каких-нибудь подработок. На зарплату контролёра КПП, начальника караула и даже начальника команды особо не разбежишься. А Луиза утверждает, что это хобби! Что-то здесь не так.
   - Ты что, ревнуешь? - в глазах Луизы вспыхнули злые огоньки. - Если не доверяешь, можешь повесить на меня шпионскую аппаратуру, но я не уйду из охраны, ты понял, ни за что!
   - Ладно, - поняв, что спорить бесполезно, смирился Слава. - Придумала тоже - шпионскую аппаратуру. Что я, дурак, что ли - тебе не доверять. Только я думал, может быть, ты бы хотела выучиться в институте? Выбирай - я оплачу любой.
   - Давай психфак МГУ, - поймала его на слове Луиза. - Но я останусь в третьей команде. Даже не проси больше уволиться.
   - Нет, нет, больше не прошу, - смеясь, замахал руками Слава. - Я всего лишь хотел быть с тобой каждую ночь, а так одна из пяти пролетает.
   - Зато у нас есть выходные и вечера, - ответила Лу. - А свои дела я успею решить, пока ты на работе. Мне же твои сверхурочные не мешают.
   - А зачем тебе МГУ? - продолжал Слава. - На Гуоре есть отличный медицинский вуз с отделением клинической психологии. У тебя будет диплом врача-психотерапевта. С транспортом не проблема - у меня на "Взлёте" будет доступ к нульмобилю. Подумай.
   Луиза согласилась, хотя не очень представляла, как ей удастся распределить время.
   Работы было много у обоих. Мирослав не меньше трёх раз в неделю задерживался в НИИ до восьми вечера для испытаний нульзонда. На самом деле испытания можно было и не продолжать: давно всё проверено, техника работает исправно, можно приступать и к серийному выпуску. Эти четыре сверхурочных часа в день Мирослав тратил на поиск пропавших экспедиций и заблудившихся космических туристов. Номер его мобильного нульфона знали теперь службы спасения не только в Союзе цивилизаций Галактики; даже из МГС начали поступать заявки на поиск. Шесть затерявшихся кораблей он уже нашёл. Кстати, в Межгалактическом Содружестве недавно было решено внести учёного с Земли в список соискателей другой престижной премии за его открытие в области физики, благодаря которому появился нульзонд и вот-вот появится нульмобиль. Как изобретателя Громова уже чествовали, теперь нужно почествовать и как физика. Вообще-то в этом конкурсе, в отличие от конкурса изобретателей, участвуют только граждане планет Содружества, а Земля ещё не вступила в МГС, но Мирославу предложили участие в порядке исключения, настолько ценными для человечества стали результаты его исследований, едва появившись. Физики с планет Содружества прекрасно понимали, что на этот раз конкурс будет чистейшей формальностью: совершивший революцию в физике и технике учёный и изобретатель Мирослав Дмитрий Ирина Громов Курганов вне конкуренции.
   В июле подошёл срок испытания первого нульмобиля "Колумб", сборка которого на "Взлёте" успешно завершилась. Руководство комплекса волновалось, оправдает ли ожидания детище Громова. На столе у Генерального уже лежал план серийного производства, но подписывать его директор не спешил. Необходимо было проверить новую машину в действии. До этого крошечные нульзонды перевозили подопытных мышей, и ничего плохого с животными при столь необычном перемещении не случалось. Но как может сказаться на организме человека передвижение на нульмобиле? А как повлияет на его психику? Ведь и в конце ХХII века учёные ещё не забыли, что случилось в ХХ веке с эсминцем, вся команда которого пострадала в результате неудачного опыта физиков: люди вели себя неадекватно, были жертвы.
   Мирослав был спокоен и уверен, что всё получится. Однако руководство "Взлёта" день испытания встретило с тревогой. Не стали даже приглашать журналистов с телевидения; ограничились корреспондентами газеты и радио "Взлёта".
   Наблюдать происходящее среди шестерых счастливчиков из охраны довелось и Луизе. Вадим Максимович знал, что она любит технику, и распорядился ко времени испытания поставить Падерину на пост в седьмом карауле.
   К восьми часам на полигоне собралось около двухсот человек: руководители, учёные, службы быстрого реагирования и просто любопытные. Журналисты держали наготове камеры и микрофоны, чтобы ничего не пропустить.
   Мирослав Громов прилетел на грузовом АГЛА и с помощью антигравитатора вытащил компактную машинку из недр грузовика. Толпа зааплодировала, а Мирослав, не обращая особого внимания на восторги зрителей, обошёл вокруг "Колумба", внимательно всё проверяя. Через несколько минут он обратился к Генеральному:
   - Жду разрешения на испытание.
   - Подожди, - ответил Генеральный. - Рискованно начинать сразу с человека. - Тут взгляд директора упал на бестолково носившегося по полигону пса Мухтара, прижившегося в соседнем пятом карауле. - Вот что, Слава, давай сначала собаку.
   Кое-кто из толпы стал пытаться поймать пса, но хитрый Мухтар не давался в руки людям, которых не знал. Стоявшая у постовой будки на углу испытательной площадки Луиза Падерина позвала:
   - Муха, иди сюда! Слава, подходи, забирай, - кивнула она Громову.
   Но Мухтар даже близко не подпустил к себе Мирослава. Луиза вытащила рацию:
   - Сфера семь, ответь Сфере семьдесят три! Разреши отвести Мухтара к нульмобилю, а то он никому не даётся.
   - Веди! - прямо без рации отозвался начальник караула; он стоял в толпе зрителей. - Только будку закрой.
   Луиза кивнула, захлопнула дверь будки, крикнула ещё раз "Муха!" и пошла к нульмобилю. Пёс радостно бежал за ней.
   Загнать Мухтара в кабину оказалось задачей посложнее. Он недоверчиво обнюхивал новый аппарат и не решался зайти. Луиза тщетно искала в карманах конфеты или печенье, но там оказался только персик, который собаку не интересовал. Лу спросила у Мирослава - он тоже не принёс ничего съестного. Но Слава не растерялся и крикнул в толпу:
   - Дайте кто-нибудь конфет или печенья!
   В результате угощений насыпали больше килограмма. Мирослав высыпал сладости на пол кабины, и пёс охотно запрыгнул в "Колумб". Громов закрыл дверцу, посмотрел на часы и объявил:
   - Старт через две минуты.
   Зрители замерли в ожидании. В указанное время "Колумб" исчез и в то же мгновение возник в десяти метрах от исходной точки.
   Так бурно никогда не аплодировали даже народным артистам.
   Луиза подбежала и открыла дверцу:
   - Муха!
   Мухтар, сыто облизываясь, развалился с набитым брюхом на сиденье пилота. Он узнал Луизу, поднял голову и завилял хвостом.
   - Узнаёт! - крикнул Мирослав. - Ничего с собакой не случилось. Теперь моя очередь.
   Однако пёс не собирался уходить: он вознамерился хорошенько выспаться в понравившемся кресле. Громова это не смутило; он устроился на пассажирском сиденье и протянул руку к пульту управления.
   "Колумб" исчез и не появлялся. Побледневший Гендиректор выхватил из кармана мобильный нульфон, набрал номер Громова и напряжённо вслушивался в гудки из трубки.
   Через полминуты Громов ответил, что испытание прошло успешно, он сейчас на Гуоре и хочет добиться приёма у Председателя МГС, чтобы показать ему возможности новой машины.
   - В другой раз попало бы тебе, Громов, за твою самодеятельность! - добродушно рассмеялся Генеральный. - Давай. Если у Председателя есть хоть несколько минут времени, вези его прямо на дальний старт... нет, в космопорт. Встретим торжественно.
   Созвонившись с музыкантами из взлётовского Дворца Культуры, он предупредил их о возможном визите важного гостя, и вскоре оркестр прибыл в космопорт.
   Прошло около двух часов, и Громов позвонил в диспетчерскую:
   - Прошу разрешения на посадку у здания космопорта. Со мной Председатель МГС.
   Руководство "Взлёта" срочно прибыло встречать. Посадку разрешили.
   Материализовавшийся у главного входа в космопорт нульмобиль "Колумб" мгновенно окружили журналисты и застали дивную картину. В кресле пассажира восседал невероятно довольный Председатель МГС, обнимая и почёсывая за ухом забравшегося к нему на колени Мухтара. Увидев толпу незнакомых людей, пёс предупреждающе зарычал и гавкнул. Председатель восхищённо воскликнул:
   - Мухтар меня защищает!
   Ещё бы не защищал, усмехнулся про себя Слава. Не больше пятнадцати минут назад Председатель собственноручно кормил четвероногого гостя мясом.
   Сквозь толпу журналистов протиснулся стрелок Дима Першин:
   - Так, Муха, пойдём!
   Дима взял пса за ошейник и повёл, а Председатель провожал прежде не известного ему зверя восторженным взглядом.
   А в это время в седьмом карауле резервные собрались у пульта и смотрели по тивикому свежие новости МГС.
   Нескольким счастливцам удалось снять на видео момент прибытия "Колумба" на центральную площадь столицы МГС на планете Гуора. Вскоре набежали вездесущие журналисты, и получилась импровизированная пресс-конференция. Вопросы были сначала банальные:
   - Страшно было?
   - Правда, что ты сам изобрёл нульмобиль?
   Спрашивали про Мухтара:
   - Это кто?
   Мирослав честно ответил, что первым испытывал нульмобиль не он, а Мухтар. Вопросы об экзотическом для гуорян животном посыпались один за другим.
   Вдруг один из корреспондентов сказал:
   - Я только что звонил на "Взлёт". Мирослав, тебя Генеральный директор назвал вторым Юрием Гагариным. Для уважаемых телезрителей поясняю, что Юрий Гагарин - это первый в истории планеты Терра космонавт.
   - Я не второй Юрий Гагарин, - ответил Мирослав. - Я первый Мирослав Громов. Конечно, нуль-перемещение - это не полёт на ракете. Нульнавт не испытывает никаких перегрузок. Скоро в этом сможет убедиться каждый, начиная с Председателя МГС. Но всё-таки я первый нульнавт в истории МГС.
   - Скажи, как ты относишься к славе? - бойко спросила юная корреспондентка - наверное, ещё стажёр.
   - Я и есть Слава, - без ложной скромности ответил Мирослав. - К себе я очень хорошо отношусь.
  
   - Во молодец! - хлопнула в ладоши Луиза Падерина.
   - Лу, ты только не обижайся, если я что не так скажу. Это правда, что ты с ним живёшь? - поинтересовалась Вика Лопатина.
   - На этот раз правда, - ответила Падерина. - Давно уже. А ты думала, откуда у меня такое кольцо?
   - Хрусталь?
   - Ну! Бриллианты. Славик дешёвое не подарит, тем более по случаю помолвки. Но вообще удивительно. О том, чего не было, моментально везде разболтают. А если правда - никто ничего не знает.
  
   Во всех восьми галактиках Содружества начался настоящий бум. На Гуоре было решено и в этом году вручить Громову премию "Изобретатель года", да ещё вне конкурса, потому что более значимых изобретений, чем мгновенно перемещающийся транспорт, просто не могло быть. Новорожденных детей на всех планетах МГС называли Мирослав и Мирослава. Мало того: всеобщим кумиром стал случайно оказавшийся на испытании "Колумба" Мухтар.
   Уже в первый же вечер Председатель МГС, приглашённый на торжественный ужин по случаю своего визита на Землю, за столом спросил у Мирослава:
   - Можно мне купить детёныша Мухтара?
   Громов позвонил Луизе, но она ответила, что у Мухтара не может быть щенков: он стерилен.
   - А можно тогда купить его клон?
   На Земле клонирование разрешалось только в исключительных случаях. Но на этот раз разрешение выдали на удивление легко. В МГС оказалось огромное количество желающих купить такую же собаку за приличные деньги. Правительство не стало отказывать в клонировании и даже не заставило ждать: сейчас на этой волне спроса хорошо привлечь внимание к Земле, ведь впереди ещё голосование за вступление Земли в МГС. Не говоря уже о том, что с продажи клонов государство получит немалый налог.
   Подключили Нижегородский филиал НИИ космобиологии, возглавляемый профессором Кузнецовым. За четыре дня в инкубаторе лаборатории вырастили шесть вислоухих щенков. Одного подарили Председателю МГС, а пятерых было решено продать с телевизионного аукциона. Организовали прямую трансляцию на всё МГС и приём заявок. Когда в студии на Гуоре появились Громов и Кузнецов со щенками в корзине, один из ведущих телешоу задал вопрос:
   - Я знаю, что на Земле существует много разновидностей собак. Как называется эта разновидность?
   - Порода, - поправил Влад и хотел уже сказать, что Мухтар - собака беспородная, но фанат нуля Мирослав опередил его и пошутил:
   - Нульмухтар.
   Шутку приняли за чистую монету, новомодная порода на Земле тоже была признана, а первые маленькие нульмухтарчики проданы с аукциона по баснословным ценам.
   Влад предложил Мирославу прибыль от продажи этих и следующих щенков делить пополам и вкладывать деньги в развитие науки. Профессор посетовал, как трудно бывает убедить руководство "Взлёта" приобрести дорогостоящее оборудование для научных экспериментов, и физик Громов с ним согласился: действительно, чтобы быстрее двигать вперёд науку, нужно самим в неё вкладывать.
   У Мирослава уже были готовы два проекта больших нульмобилей - грузового и пассажирского, но Гендиректор не спешил их принять; он считал, что сначала надо хорошо заработать на серийном выпуске "Колумба". Громову же срочно был нужен грузовой нульмобиль для доставки потерявшихся космонавтов на родину вместе с их кораблями.
   Самыми популярными словами в Межгалактическом Содружестве стали "нульмобиль" и "собака" - они везде произносились по-русски. На Землю со всех восьми галактик дождём сыпались заказы и на технику, и на животных.
   К августу Мирослав, подсчитав свою прибыль от того и другого, пошёл к Гендиректору и заявил, что хочет заказать грузовой нульмобиль "Ермак" для себя лично.
   - Зачем тебе грузовой? - удивился Генеральный.
   - Деньги зарабатывать, - пошутил Слава. - Через месяц жениться хочу. А если серьёзно, ты же сам на производство ещё долго добро не дашь. Пока и на "Колумб" мощностей не хватает. А я за "Ермак" плачу сразу двойную стоимость, смета готова. Это не "Взлёту" вкладываться. Один собираете для меня, второй для "Взлёта".
   - Хорошее предложение, - согласился директор и подписал распоряжение.
   Мирослав оплатил половину и сказал, что вторую перечислит, когда будет готов первый "Ермак", чтобы не затягивали со сборкой.
   Заказ был выполнен в начале сентября. Мирослав и Луиза готовились к свадьбе, которую запланировали на третье октября.
   В галактиках Содружества "щенячий бум" ещё не прошёл, и щенки по-прежнему шли нарасхват с аукционов. Кроме того, предприимчивый Слава тиражировал свою фотографию с Мухтаром в кабине "Колумба". Эта картинка появилась на майках, сумках, посуде, в заставках мобильных телефонов и нульфонов и даже на стенах домов. Естественно, прибыль с серийно производимых легковых нульмобилей тоже текла рекой. "Взлёт" в срочном порядке расширял производство, собираясь открывать филиалы во всех галактиках Содружества.
   В общем, у Мирослава Громова проблема появилась не с деньгами, а с тем, куда их девать. Он спрашивал у Луизы, какую она хочет свадьбу. Можно было позволить себе самое шикарное торжество. Но желание Луизы оказалось достаточно скромным: она всего лишь хотела, чтобы к ним на свадьбу пришла вся третья команда. Принять полторы сотни человек даже в лучшем ресторане Земли для Мирослава было совсем не накладно. Но он удивился: ему всегда казалось, что Луиза не любит больших скоплений людей.
   - Не люблю, - подтвердила невеста. - Но в праздник это интересно. Кто как поздравит, кто что подарит, кто как умеет праздновать. Кто смешной, когда напьётся.
   Слава расхохотался:
   - Да у тебя коварный замысел! Ладно, зови всю команду. Я хоть посмотрю на твой коллектив.
   Они вместе слетали за платьем, фатой и туфлями. Луизе понравилось, что Слава знает старинную примету: жениху нельзя видеть невесту до свадьбы в свадебном наряде, но он должен сам заплатить не только за кольца, но и за платье, и за туфли. Одежду и обувь себе и невесте Мирослав решил заказать на Авабе: вся Галактика знает, что там эти вещи самые лучшие, самоочищающиеся и с климат-контролем.
   В свободные часы Мирослав обкатывал "Ермак". Его завалили заказами на срочную доставку крупных грузов. Затерявшиеся корабли Громов пока не находил. Но вдруг в середине сентября поступил сигнал бедствия с планеты Заоми, от цивилизации, довольно успешно развивающейся, но не входящей пока ни в МГС, ни даже в Союз цивилизаций Галактики только по одной причине: там до сих пор монархия. Король Вайом Шестой, правитель всей планеты, всегда был прогрессивным человеком и большую часть казны тратил на научные разработки, в том числе на развитие исследовательской космической техники. Даже имя короля означало Космос: на языке Галактики "вайо" - пустота, вакуум, а "ом" - всё существующее. Монарх сам позвонил Мирославу. Громов ответил на звонок и услышал встревоженный старческий голос:
   - Мирослав, я король Вайом Шестой с планеты Заоми. У меня сейчас внезапно пропала связь с исследовательским кораблём.
   - Ваше величество, корабль большой? - сразу включился в работу Слава.
   - Мирослав, не надо величества, - ответил король. - Меня даже слуги зовут по имени и, так сказать, по порядковому номеру. Вайом Шестой.
   - Понял, Вайом Шестой, - согласился Мирослав. - Назвать габариты корабля можешь?
   Король назвал цифры по системе единиц, принятой в Галактике. Корабль не так уж мал, но в грузовой отсек "Ермака" войдёт. Затем Слава записал координаты места, где пропала связь с кораблём. Прежде чем идти к ангару, он позвонил Луизе.
   - Привет, Лу! Скоро не жди, задержусь. Опять спасаю экспедицию.
   - Одобряю, - спокойно отозвалась невеста и повесила трубку.
   Минут через пятнадцать Мирослав перезвонил. Он рассказал, что добрался до того места, где пропал корабль. Там некое космическое явление, что-то вроде воронки - видимо, туда и втянуло корабль заомийцев. Притяжение несильное, мощности двигателя хватило бы вырваться, но, тем не менее, экспедиция пропала в этой воронке. Тридцать семь человек. Слава послал следом за ними нульзонд - связи нет, возврата тоже. Возможно, это вход вообще в какое-то другое измерение. Если есть вход, то, наверное, есть и выход, только где он, пока никто не знает. Впрочем, если мощности двигателя хватает не втянуться в воронку, значит, можно вылететь обратно тем же путём. Но почему нет связи? Может быть, банально сломался передатчик у заомийцев. Стоп! А нульзонд? Не могло же всё одновременно сломаться.
   - Луша, как по-твоему, это опасно? - спросил Мирослав.
   Ясновидению Луизы он доверял безоговорочно, несмотря на то, что она говорила ему о вероятности ошибок. Но на этот раз Лу была уверена:
   - Ничего страшного, все живы. Но заплутаться могут. Сразу не поймут, куда попали.
   - Ладно, - отозвался Громов. - Сейчас позвоню королю, и сразу ныряю. Чего время терять.
   - Славка, ты поесть взял?
   - Зачем? На "Ермаке" же автономка. Можно вечно летать.
   - Да можно, конечно, - согласилась Луиза, - но я сегодня без тебя ужинать не буду. Так что передашь королю его потеряшек - и сразу домой. Отдыхать тоже надо, никуда церемония награждения не уйдёт.
   Но к ужину она его не дождалась. Мобильный нульфон не отвечал весь вечер и всю ночь, а утром перепуганная Луиза позвонила на "Взлёт". Руководство приняло возможные меры: перед входом в воронку установили нульзонд, который должен теперь фиксировать всё, что там происходит, а в НИИ космонавтики у пульта постоянно кто-то дежурил. Однако шли часы, дни, недели, но обстановка у воронки не менялась.
   Луиза ходила убитая горем. Давно прошёл день, на который намечалась их с Мирославом свадьба; уже осень вступила в свои права, и приближался Новый год, а никто по-прежнему не знал, живы ли исчезнувшая экспедиция и герой-одиночка, бросившийся очертя голову спасать космонавтов.
   Без Славы в доме Луизы снова начались скандалы. Соседки уже устали разнимать жутко ругающихся Луизу и Варьку, а Ангелок уходила в глухую защиту, не разговаривая ни с той, ни с другой. Самостоятельная младшая дочь включила извлечённую на свет из кладовки киберняню и переключилась на общение с ней.
   Однажды Алла шла мимо бомжатни. Узнавала она такие дома легко: несмотря на внешне приличный вид, дом излучал тяжёлую энергетику. Здесь было шумно. Из одних окон доносились вопли и хохот одуревших от самостоятельности юных студентов, из других слышались нетрезвые голоса и перебранки. Во дворе было полно пьяных и наркоманов. Небрежно одетые забулдыги играли в карты и домино за столиками, сидели на скамейках, тупо глядя перед собой, а кое-кто и спал прямо на улице. На детской площадке возле ярко раскрашенных спортивных снарядов кучковалась стайка бомжат, которых с лёгкой руки журналистов было принято называть "кибермаугли". Вокруг собрались пристально следящие за подопечными киберняни, пристёгнутые к поясам маленьких хозяев. Несчастные брошенные бестолковыми родителями дети, не умеющие играть, серьёзно обсуждали какую-то научную тему. Алла прислушалась: речь шла о нульмобилях и нульзондах. Молодцы ребята, даже при опустившихся на дно родителях не отстают от жизни.
   - Ты не права, Ангелина, - вдруг по-взрослому сказал один из малышей. - Без отца жить можно. Я ведь живу. И Николай, и Мария, и Валентин, и Тимофей, и Евгения - да можно не называть, здесь почти все... как это, мать говорила... безотцовщины, вот. Так что ты зря паникуешь. Жить надо.
   Бедные дети, подумала Алла. Эта взрослая речь так не вяжется с их возрастом. Они даже не знают свои детские имена: Коля, Женя, Маша, Валик, Тимоша... Господи, Ангелина! Откуда взялась в этой компании младшая Громова?
   Заметившие Аллу бомжата холодно-вежливо поздоровались, не меняя бесстрастных выражений лиц, только Ангелок улыбнулась:
   - Привет, тётя Алла. Приходи к нам в гости. А то мамка всё ругается. Говорит, не может так жить, лучше бы вместе с папой улетела. Я бы тоже. Варька злая. Я с ней не хочу жить.
   - Ты зря, Ангелина, - повторил тот самый мальчик, что говорил о жизни без отца. - Если с родителями никак, за сестру надо держаться. Она всё равно лучше киберняни.
   - Илья, ты знаешь, какая она злая! - возразила Ангелок. - Её даже мама видеть не может!
   - Злая - это не проблема, - ответил Илья. - Твои хоть алкоголь не пьют и не пшикаются, значит, разумные. А с нашей матерью говорить не о чем. Всегда пшикнутая, ничего не понимает. Ты, Ангелина, своих береги. Им сейчас помощь нужна. А может, и отец вернётся.
   - Да, Ангелок, пошли домой! - Алла взяла её за руку. - Если мама опять не в себе, у меня пересидишь.
   В квартире Луизы было тихо и неуютно. Варька куда-то ушла; Лу, ничего не замечая, курила на балконе, а в комнате на двуспальной кровати лежало вязание. Алла с интересом взяла в руки недовязанную кофту. Живя со Славой, Лу стала одеваться в женственно-романтическом стиле. А тут - снова стиль хиппи. Душа не на месте, вот и тянет к небрежности во всём.
   Луиза обрадовалась появлению Аллы и пошла ставить чай. Пока сидели на кухне, объяснила, что спасается творчеством, чтобы не сойти с ума. Но картины не идут: если в них сливать такое настроение, один вред от них будет. Одежду хотя бы постирать потом можно, и плохая энергия уйдёт. А вообще, когда делаешь что-то руками, душа пусть немного, но радуется.
   Вскоре появилась Варька. В одной руке она несла торт, а в другой - сумку со сладостями. Она выбрала всё самое дорогое из магазинного ассортимента. Оставленных Славой денег даже при такой бесхозяйственности хватит надолго.
   Оказалось, что Луиза и Варька незадолго до прихода Аллы снова жутко разругались, и дочь, прооравшись, бегала в утешение за сладким.
   - Да что же вы делаете! - возмутилась Алла. В ней поднял голову психолог. - Сначала скандалите, а потом принимаетесь за сладкое! А ваше подсознание при этом что фиксирует? Сначала ругань, а потом вознаграждение! В подсознании фиксируется, что ругаться очень хорошо - за это сладкое дают! Вы же так никогда не сможете отношения наладить.
   Луиза не стала спорить, а Алла принялась искать выход. После ругани надо сделать что-то не очень приятное, но в то же время и не вредное... Очиститься, вот! Прибрать в квартире для начала!
   Предложение было встречено без энтузиазма. Хозяйственностью ни Луиза, ни дети не отличались. Но Алла их убедила. Во-первых, если Слава вернётся и застанет здесь такой бардак, радость встречи будет меньше, чем могла бы быть в чистом доме. Во- вторых, если им не нравится прибирать, пусть они этим накажут сами себя за то, что говорили друг о друге плохо.
   - Хорошо, Ал, - согласилась наконец Луиза. - Только ты руководи, а то я вообще ничего не соображаю. Что куда девать - голова кругом идёт.
   После уборки Луиза с девочками помылись, почистили зубы, а ещё больше, по совету Аллы, начистили зубными щётками языки, чтобы впредь не было желания говорить друг дружке гадости. Оставалось попросить прощения, но никто из троих не мог ничего сказать.
   - Это гордыня, - констатировала Алла. - Хотя бы признайте свою неправоту, если считаете, что просить прощения унизительно.
   - Ругаться - это неправильно, - первой сказала Луиза.
   - Я вообще не хочу ругаться, - добавила Ангелок.
   - С папой было нормально, - вздохнула Варька.
   - Вот именно, - кивнула мать. - Нам и надо вести себя так, чтобы ему не было за нас стыдно.
   - Вот видите, договорились! - похвалила Алла. - А сейчас как раз и можете вознаградить себя тортом... и что там у вас ещё...
   За чаем Луиза вспомнила, что надо спросить у Влада Кузнецова об их с Мирославом совместном бизнесе. Вдруг набежала уже достаточная сумма, чтобы заказать на "Взлёте" многоместный пассажирский нульмобиль, ведь Слава этого хотел, и проект уже был готов. Если Слава не вернётся, пусть хоть его дело продолжается.
   Алла обрадовалась: кажется, подруга выходит из депрессии. Завтра она выяснит насчёт производства.
   Но всё оказалось не так-то просто. Ведь Мирослав пропал без вести. Жив ли он, никто не знает. Пока деньгами с его счёта не сможет воспользоваться никто. Прибыль от продажи щенков и нульмобилей поступает исправно, и Слава уже давно мультимиллионер, а спроектированный им пассажирский нульмобиль построить не на что.
   Луиза снова помрачнела. Она до вечера пролежала на кровати, ничего не делая. А вечером в дверь позвонили.
   Пришёл Влад Кузнецов. Он сказал, что сам вложит деньги в производство. Если Слава вернётся - отдаст. Если нет - ну что же, Влад никогда не жалел денег на науку.
   В свою последнюю перед Новым годом смену Алла стояла на втором посту седьмого караула - охраняла испытательный полигон. Был последний рабочий день. Завтра, тридцать первого декабря, на "Взлёте" останутся только охрана и дежурные. Новогодняя смена на этот раз перепала четвёртой команде. Не выйти ли на усиление? Уж очень здорово удался прошлый Новый год в карауле.
   Менять Аллу пришла Луиза; она была радостно-возбуждённой.
   - Мне сейчас Максимыч позвонил, - сказала она. - Смотри, что будет! Он меня специально сегодня сюда перевёл.
   Над площадкой испытательного полигона возник первый большой пассажирский нульмобиль, ослепительно-белый красавец "Магеллан". Из открывшегося люка по трапу спустился лётчик-испытатель. Луиза погрустнела: ведь Слава был бы первым испытателем, если бы вернулся.
   В кармане зазвонил мобильный нульфон. Луиза, проворчав: "Здрасьте, пожалуйста!", нехотя выдернула аппарат, и её лицо мгновенно озарилось радостью. Алла успела заметить высветившееся на маленьком экранчике имя. Слава. Значит, Громов жив!
   - Лушка, всё нормально! - услышала Алла его весёлый голос. - Вот видишь, даже к ужину не опоздал. Все живы, как ты и говорила. Один растяпа на дежурстве проспал у пульта, вот неуправляемый корабль и провалился в воронку. А там, ты знаешь, Галактика наизнанку, и вокруг неё ещё какие-то галактики. В общем, параллельный мир. Интересно! Сейчас предъявлю королю его умников в целости и сохранности, и ужинать будем.
   - Славка! - засмеялась совершенно счастливая Луиза. - Ты хоть знаешь, что тебя почти четыре месяца не было? Вот тебе и ого! Лети спокойно к королю, а со мной завтра увидишься - я сейчас на посту стою. А у нас здесь твой "Магеллан" испытывают на полигоне!
   - Да ты что! - донеслось из трубки, и в следующее мгновение над полигоном материализовался "Ермак", из которого выскочил Мирослав. Луиза, забыв запереть будку, рванулась к нему. Они обнялись, и Слава показал ей спасённый корабль заомийцев в грузовом отсеке "Ермака". Космонавты были встревожены: переполох, случившийся из-за промаха дежурного на пульте, едва ли будет одобрен королём.
   Тут набежали журналисты, собравшиеся, чтобы наблюдать за испытанием "Магеллана", но неожиданно ставшие свидетелями настоящей сенсации: вернулся без вести пропавший учёный! Луиза едва выбралась из создавшейся толпы и, махнув рукой жениху, умчалась на пост.
   Слава улетел вместе с журналистами на Заоми. Через три часа Луиза в карауле попросила включить программу новостей. Новость уже прогремела на всё МГС. Громов рассказал, что находился в параллельном мире не больше двух часов по земному времени, но вернулся только сейчас - значит, там, где он побывал, время течёт во много раз медленнее. Хорошо, что он спешил домой на ужин, иначе едва ли отказался бы от соблазна прогуляться по параллельному миру, и тогда неизвестно, через сколько лет бы вообще вернулся.
   Показали корабль, его экипаж и заомийского короля Вайома Шестого. Это был внешне удивительно напоминающий русских святых отшельников благообразный старец с длинными вьющимися седыми волосами и такой же белой вьющейся окладистой бородой. Ему очень шли длинная одежда из белоснежного полотна и оригинальная корона - тонкий золотой ободок, который над серединой лба острым углом выдавался вверх, будто взлетала ракета. Впечатление взлетающей ракеты усиливал сверкающий в зубце короны прозрачный кристалл.
   Король, уже не надеявшийся увидеть живыми своих исследователей космоса, со слезами на глазах благодарил Мирослава, а потом сказал журналистам, что хочет сделать официальное заявление. Он приосанился перед камерами и произнёс:
   - Я, король планеты Заоми Вайом Шестой, поскольку Бог не дал мне детей, объявляю своим законным наследником Мирослава с планеты Терра. Прошу моих уважаемых подданных принять и признать своим будущим королём принца Мирослава! Дворецкий, принеси сюда корону принца!
   - Благодарю за доверие, - только и смог проговорить изумлённый Мирослав. Выходит, покойный художник не преувеличил, когда предсказал Луизе, что она встретит настоящего принца.
   Корону принесли. Она оказалась точно такая же, как у короля, только из какого-то недорогого сплава, и прозрачный кристалл в ней был скорее всего огранённым стеклом. Но на голове Мирослава корона принца смотрелась вполне стильно даже в сочетании с классическим костюмом-тройкой. Громов нашёл в форме короны несомненное сходство с эмблемой "Взлёта" и решил для себя, что это очень хороший знак. Живя с шаманкой Луизой, он привык доверять знакам и знамениям.
   Когда Луиза вернулась со смены, Мирослав был дома. Он сказал, что подготовку к празднованию Нового года берёт на себя, и отправил Луизу спать до вечера. А к ночи он устроил потрясающий сюрприз!
   Выйдя из дома, Лу и девочки увидели припаркованный у подъезда "Магеллан". В пассажирском салоне Мирослав разместил кресла по периметру, а в середине поставил наряженную ёлку и накрытый стол. Девчонки по подсказке Славы крикнули: "Раз, два, три, ёлочка, гори!" Вспыхнула иллюминация, и тут же из багажного отделения выскочили Дед Мороз, Снегурочка и четверо ряженых, у одного из которых в руках была гармошка, у другого балалайка, у третьего дудочка, а у четвёртого деревянные ложки. Вся эта компания спела и сплясала, а Слава объявил:
   - Сейчас мы побываем на всех холодных планетах Галактики, какие я знаю. То есть не совсем на всех, а там, где мы дышать без скафандров сможем. Там в багажном лежат санки, лыжи, коньки и ещё много чего интересного. Луша, ты раньше видела зимний Новый год?
   - Откуда? - засмеялась Лу.
   - Я так и знал. Вот и посмотрим, как праздновали наши предки двести лет назад.
   Предложение было встречено с восторгом. Всю новогоднюю ночь они вместе с артистами путешествовали по заснеженным планетам и радовали себя всевозможными зимними развлечениями, в перерывах отогреваясь чаем и горячей едой. Под утро девчонки заснули прямо в креслах, сидя за столом. Тогда и Мирослав с Луизой заторопились домой. Уже у подъезда Мирослав и артисты обсудили идею устраивать праздники на "Магеллане" с посещением разных планет; скажем, по случаю дня рождения или свадьбы состоятельные люди не отказались бы от такого короткого, но содержательного путешествия.
   - Точно! - обрадовалась Луиза. - Свадьба! Вот с нас и начнём.
   Однако до свадьбы Мирослав с артистами успели прокатить несколько празднующих компаний. Стали поступать и заявки на проведение школьных экскурсий по планетам Межгалактического Содружества.
   В начале января Громову позвонил король Вайом Шестой и пригласил в гости - познакомить наследного принца Мирослава с королевством, представить подданным и ввести в курс государственных дел.
   Состояние Луизы было близким к панике. Сначала она перерыла в шкафу всю одежду и так ничего, с её точки зрения, стоящего для королевского приёма не нашла. Потом долго рассматривала в зеркале свои непослушные, распушившиеся одуванчиком волосы, глубокие морщины у уголков рта, сыпь на щеках и подбородке, обломки зубов. В сравнении с красавцем Мирославом она казалась себе просто жуткой бабой-ягой. Тяжело вздохнув и пробормотав себе под нос многоэтажное ругательство, Луиза ушла в спальню, захлопнула за собой дверь, растянулась на кровати и съела целую коробку лежавших в тумбочке шоколадных конфет, но стало только ещё обиднее. Пригласили на королевский приём, а она не знает, как показаться в таком виде королю!
   Но Мирослав, узнав о её тревогах, только рассмеялся. На Заоми не принято наряжаться; там народ ориентирован больше на интеллектуальные достижения, что как раз должно быть близко Луизе. Там не стыдно появиться во дворце в залатанной одежде и даже в запачканной спецовке, если есть что сказать королю. Он человек не высокомерный и в приёмное время впустит любого. Для себя Вайом Шестой считает неприличным жить в роскоши, когда весь народ простой и скромный. А что касается внешних недостатков... Там не смотрят, там слушают. Дурака выдаёт не внешность, а речь.
   Немного успокоившись, Луиза посоветовалась с Мирославом и выбрала самые простые джинсы, водолазку и голубое связанное узором пончо.
   - Очень хорошо, что ты никогда не красишься, - сказал Слава. - На Заоми краситься считается антисанитарией. Там признают только лечебную косметику, и то только когда необходимо.
   Варька, узнав, как надо одеться, закатила скандал.
   - Я никуда не полечу! Не хочу, чтобы меня по тивикому показали в бомжовской одежде и ненакрашенную! Надо мной весь класс ржать будет!
   - Или ты летишь, или мы тебя не пускаем на свадьбу! - отрезал Мирослав. - То же самое будет, если ты попробуешь там вести себя невежливо. Это тебе не к одноклассникам сбегать - это официальный приём, мероприятие государственной важности!
   В итоге сёстры оделись одинаково: и Варьке, и Ангелине купили простые белые льняные брючные костюмы. Ещё немного поорав из-за запрета на косметику, Варька смирилась.
   В назначенный день король собрал на дворцовой площади министров и придворных. За их спинами стояли простые жители Заоми, пришедшие увидеть принца. Убедившись, что всё готово к приёму, король позвонил Мирославу, и Громов с Луизой и девочками прибыл на пассажирском нульмобиле "Магеллан". Он сошёл по трапу первым и помог сойти Луизе - она боялась высоты и лестниц. Девочки бойко сбежали следом. Мирослав в короне принца шагнул навстречу королю:
   - Здравствуй, отец!
   - Повтори ещё раз, - тихо попросил Вайом Шестой.
   - Здравствуй, отец!
   - Здравствуй, сынок, - прослезился от счастья старый король и, обернувшись к толпе подданных, громко крикнул: - Смотрите, какой у меня сын!
   Толпа одобрительно загудела.
   Мирослав не помнил своего отца, который молодым погиб в экспедиции. Мать пережила его всего на два с половиной года: от горя не смогла совладать с собой, стала пробовать наркотики и умерла от передозировки. Четырёхлетний Слава попал в детский дом, отличительной особенностью которого была находившаяся при нём экспериментальная школа. Там дети не только получали образование, но и учились с ранних лет полностью вести домашнее хозяйство, возделывать сад и огород, готовить с фантазией. Оттуда выходили вполне подготовленными к нормальной жизни, но близкого общения, кроме дружеского, не хватало. Видимо, поэтому Слава так прикипел душой сначала к сироте при живых родителях Луизе, потом к отвергнутым ею дочерям, а теперь и к старому бездетному королю, признавшему Громова наследником престола.
   - У тебя есть жена? - кивнув на Луизу, спросил Вайом Шестой.
   - Пока невеста. Луиза. А это наши дети Варвара и Ангелина.
   Заомийцы стали повторять незнакомые имена, чтобы запомнить.
   - Почему же ты детей завёл, а не женился? Сразу видно, что Луиза - свой человек! - уверенно произнёс король. - Тоже без науки своей жизни не представляет.
   - Откуда ты знаешь? - удивилась Лу.
   - Ты похожа на моих подданных. Взгляд не наружу, а внутрь себя: ты что-то в голове всё время выстраиваешь.
   - Точно. Я люблю психоанализ.
   Король изъявил желание показать гостям достопримечательности планеты, и Мирослав предложил воспользоваться нульмобилем.
   Позвав с собой министров и придворных, Вайом Шестой распорядился принести на "Магеллан" угощение. Еда была простая и хорошая: фрукты, рыба, пряная зелень, кисломолочные продукты, много разных натуральных соков. Ни печёного, ни жареного, ни спиртного не предлагалось. Очевидно, на Заоми придерживались здорового образа жизни. Мирослав, в свою очередь, выложил на общий стол рождественские подарки и целый ассортимент орехов.
   Пока облетали планету, гости удивлялись бодрости и стройности встречавших их местных жителей. Толстяков здесь не было вообще. Не встречались и люди с плохим зрением. Король объяснил, что здесь все с детства владеют гимнастикой для глаз.
   Основными достопримечательностями Заоми были храмы науки. Прекрасно оборудованные учебные заведения, исследовательские институты, огромные лаборатории. Производства на Заоми были почти все автоматизированные, но производилось всё по минимуму: неизысканная, зато полезная еда, простая мебель, скромная одежда из натуральных волокон. Здесь не стеснялись ходить босиком.
   Луиза была в восторге, а Мирослав не переставал удивляться неприхотливости людей, увлечённых наукой. На вырученные от продажи щенков, производства нульмобилей и от заказов на проведение экскурсий и праздников деньги Слава решил начать закупку производственного оборудования, чтобы на планете Заоми появился его, Громова, собственный завод. Ведь если ему выпала честь стать наследником престола, надо начинать заботиться о населении планеты уже сейчас. Мирославу понравились и планета, и её правительство, и население: скромно одетые, да и вообще скромно живущие энтузиасты, увлечённые наукой. Громов решил дать им больше возможностей для развития. Поэтому и задумал развивать свой собственный бизнес именно на Заоми.
   Короля обрадовали планы Мирослава. После прогулки по планете они вместе долго обсуждали возможные пути развития. Громов пообещал сделать проект первого своего завода и составить смету.
  
   Свадьбу Мирослава и Луизы назначили на двадцать второе января.
   Утром у подъезда Луизы собралась вся третья команда. Ждали Мирослава и его друзей. Как всегда, всех развлекал Степан Афанасьевич. Женщины обсуждали, какие задания предложить жениху, чтобы взять с него выкуп за невесту.
   За полчаса до назначенного времени регистрации во дворе дома возник белый нульмобиль "Колумб", украшенный кольцами, шариками и лентами. Из него вышел Мирослав в белом полотняном костюме заомийского фасона и в короне принца. Следом материализовались ещё два таких же белых и украшенных нульмобиля. На одном из них прилетел Влад Кузнецов, которого Слава пригласил свидетелем, а на другом - король Вайом Шестой и его секретарь. Все четверо хотели подойти, но несколько женщин из охраны встали цепочкой, преграждая им путь.
   - Стой, кто идёт! - под общий хохот крикнул Степан Афанасьевич.
   - Стой, стрелять буду! - добавил Дима Першин и запустил фейерверк.
   Гости развеселились ещё больше.
   - Ваши документы!
   - Числовой пропуск спросите, - предложил, улыбаясь, Вадим Максимович.
   - Сегодня числовой - два, и больше никаких! - крикнула из окна Луиза. - Потому что пара!
   - Правильно! - поддержали сразу несколько человек из команды.
   - А документы - вот! - сказал Влад Кузнецов, вынув из портфеля не меньше трёх сотен крупных купюр и подбросив их над головами жениха и гостей.
   Пока гости ловили кружащиеся в воздухе деньги, Влад и Мирослав ловко проскользнули сквозь толпу и исчезли в подъезде. Через минуту они вернулись с Луизой и её свидетельницей Аллой.
   На Луизе были бело-золотое платье, такая же фата и белые туфли с бантами. Фату украшали крупные белые лилии, сделанные так искусно, что их можно было принять за настоящие. Алла к свадьбе подруги оделась в зелёное шёлковое платье с широким поясом. Её пышно уложенные рыжие волосы скрепляла крупная заколка - белый цветок с зелёными листьями.
   Толпа гостей дружно захлопала в ладоши.
   В этот момент во дворе появился белый "Магеллан", чтобы везти гостей к Дворцу бракосочетания.
   Процессия на белых нульмобилях произвела фурор у Дворца; подоспевшая на роскошном космическом катере миллиардерша Лана Гилазеева вышла в не менее умопомрачительном вечернем платье с бриллиантами и обняла Луизу, отчего вся третья команда чуть не попадала; но ещё больше собравшиеся на регистрацию пары и их гости были удивлены, когда узнали, кто женится. Женихи и невесты просили разрешения сняться на видео рядом с Мирославом и Луизой. Слава превзошёл их ожидания: он предвидел, что его заметят, поэтому привёз с собой поздравительные открытки и подписал их всем парам, которые ждали своей очереди на регистрацию.
   Зал оказался достаточно просторным, чтобы вместить всех гостей. Процедура регистрации была самой обыкновенной, если не считать, что вместо традиционного марша Мендельсона Луиза попросила сыграть свадебную тему из оперы Вагнера, своего любимого композитора.
   Когда все формальности были закончены, и гостям предложили поздравить новобрачных, слово взял король Вайом Шестой.
   - Я поздравляю с законным браком моих наследников принца Мирослава и принцессу Луизу. Будьте счастливы всю жизнь! А сейчас я хочу вручить принцессе Луизе её корону.
   Он протянул ей почти такую же корону, как у Мирослава, но тонкий ободок из светлого металла украшало множество разноцветных маленьких кристалликов. В зубце короны был крупный зелёный кристалл. Поблагодарив Вайома Шестого и полюбовавшись подарком, явно заказанным недавно специально для неё в отличие от существующих уже не одно столетие корон короля и наследного принца, Луиза сняла фату и надела корону на голову. Алла помогла ей поправить волосы - у Луизы, как всегда, вместо причёски были хаотично рассыпавшиеся кудряшки. Впрочем, под короной они смотрелись очень романтично.
   - Ты понравилась королю, - шепнул Луизе на ухо королевский секретарь. - Вайом Шестой не любит роскоши и ещё ни для кого не приобретал украшения. Он всё тратит на науку. А в твоей короне настоящий изумруд, и мелкие камешки тоже драгоценные - я знаю. Только сплав дешёвый - золотые короны могут быть только у короля и королевы, это традиция.
   - Ну, я рада, что он меня признаёт, - отозвалась Луиза.
   Выходящих из Дворца бракосочетания новобрачных поджидал Влад Кузнецов с портфелем, чтобы осыпать их крупными купюрами на богатство. Едва процессия спустилась с крыльца, хлынул проливной дождь. Луиза обрадовалась:
   - О, это тоже к богатству!
   Сначала новобрачные и их гости собрались посетить самые красивые места на планетах Содружества. Первой по плану была, конечно, Гуора - столица МГС. Гости вышли на центральную площадь планеты, любуясь окружающими её зданиями, и в это время мобильный нульфон Мирослава зазвонил.
   - Мирослав Дмитрий Ирина Громов Курганов? - раздалось из трубки.
   - Да.
   - Ты можешь сейчас прибыть в зал заседаний правительства Межгалактического Содружества?
   - Вообще-то я сегодня женюсь, - ответил Мирослав, - и у меня около двухсот гостей.
   - Если ты на "Магеллане", мы готовы принять всех. Прилетай, это очень важно. Заодно и поздравим.
   - Мы можем и пешком подойти. Мы здесь, на Гуоре, совсем недалеко от зала заседаний.
   - Отлично, ждём. Кстати, я вижу вас в окно. Там король Вайом Шестой, кажется?
   - Да, это мой отец, - подтвердил Громов.
   Когда Мирослав, Луиза и их гости вошли в зал, собравшиеся там официальные лица дружно приветствовали новобрачных и желали им счастья. Наконец все расселись по местам, и наступила торжественная тишина, в которой прозвучал голос Председателя МГС:
   - Я рад видеть тебя здесь, Мирослав Дмитрий Ирина. И я вдвойне рад сообщить тебе, что наше правительство приняло решение присвоить тебе за уникальные научные достижения, за успех в поиске многочисленных пропавших экспедиций и за проявленную при обнаружении параллельного мира храбрость, - он немного помедлил и громко произнёс: - звание Героя Межгалактического Содружества!
   Гости были поражены. Мало кому выпадает честь присутствовать на такой церемонии, а они попали сюда совершенно случайно, будучи всего лишь приглашёнными на свадьбу.
   Мирослав поднялся на сцену, и Председатель вручил ему в шкатулочке орден - золотое солнышко - и традиционно вручаемый всем Героям подарок - синтезатор. После вручения награды и подарка Мирослава провели к врачу, чтобы сделать инъекцию вируса бессмертия.
   На выходе землян и заомийского короля с секретарём поджидала толпа. Впереди стояли правители Гуоры с подарками на свадьбу. Луизе вручили комплект драгоценных украшений, Мирославу стильный портфель и золотой браслет с миниатюрным тивикомом, а обоим сразу на счастье в семейной жизни - роскошные комплекты постельного белья, половина которых оказались детскими.
   - Подарок-то с намёком, - заметил Рыбин.
   Луиза горько усмехнулась. С прошлого года она считала детей самым большим несчастьем в своей жизни. Славе хотелось ребёнка, но счастье Луизы было для него важнее. Он несколько раз заговаривал с ней о детях, а потом понял, что ничего из этой затеи не получится, и смирился.
   Гуоряне проводили гостей достаточно спокойно - даже известные своей назойливостью журналисты на этот раз не приставали с расспросами, а только снимали всё происходящее и выкрикивали поздравления.
   Свадебное путешествие продолжалось. Столько экзотики, сколько в этот день, ни виновники торжества, ни гости не видели за всю жизнь. Самое яркое впечатление на них произвела планета-курорт Цветущая - она была знаменита гигантскими цветами. Там туристы развлекались тем, что с помощью ПАГов забирались в чашечки цветов и снимались на видео. Выбрав подходящую лужайку, Слава предложил всем сесть в цветы, а сам вместе с Луизой пристроился в чашечке цветка, похожего на лютик, только розового. Водитель нульмобиля летал над всеми собравшимися и снимал - получилось необыкновенно красиво.
   Переполненные впечатлениями, новобрачные и их гости вернулись на Землю, где продолжили веселиться в плавучем ресторане. Сквозь прозрачную палубу прекрасно просматривался коралловый риф, и можно было любоваться красивейшими морскими обитателями. А с палубы открывался изумительный вид на тропические острова-курорты. Пока ужинали и танцевали, солнце стало садиться; зрелище было потрясающее. Алла сказала Луизе, что обязательно напишет серию картин, чтобы увековечить сегодняшние впечатления.
   Слава постарался интересно организовать свадьбу, и все гости это оценили: приглашённые Громовым артисты устраивали конкурсы и розыгрыши, в подходящие моменты смешили остроумными шутками и безошибочно чувствовали, кого для чего пригласить на сцену.
   Некоторые гости проявили инициативу. Степан Афанасьевич предложил всем желающим повторить смешные скороговорки, и это почти ни у кого не получалось правильно - вся команда покатывалась со смеху. Изрядно выпившие студенты Петя, Андрюха и Володя плясали канкан в ластах, а потом прямо в костюмах прыгнули в бассейн. Сандра взяла у музыкантов гитару и запела - оказалось, что она неплохо сочиняет песни, в том числе и про охрану. Песня "Дозорные" вызвала улыбки, потому что кое-кто узнал себя. Другая песня называлась "Отпуск". В ней была строчка "Товарищ начальник, отдохни от меня!" Полетаев и Рыбин аплодировали стоя. Даже для Аллы было открытием, что сестра увлекается музыкальным творчеством!
   Праздник продолжался до утра. Никто не заметил, в какой момент удалились новобрачные. Варька и Ангелок, переполненные впечатлениями, спали на мягком диване прямо на палубе плавучего ресторана, не реагируя на хохот и музыку. Утром девочки вернулись домой - дверь в спальню Луизы была закрыта, а на комоде у входа поблёскивали огранёнными камнями короны принца и принцессы.
  

Глава 9.

Сюрприз от Вики.

  
   Смена начиналась обычно. За пять минут до развода на всю проходную раздался щелчок турникета и вопль: "Вот зараза!". Степан Афанасьевич, о чём-то беседовавший у пульта с Полетаевым, высунулся за дверь и крикнул:
   - Егоровна, не ломай турникет!
   С проходной донеслось ставшее уже привычным ворчание кабинщицы:
   - Падерина, и когда только ты ходить научишься?
   - Я Громова, - ответила Луиза.
   - Ах, да, ты ведь теперь у нас жена знаменитости. Дай поглядеть, что за кольцо у тебя. Бриллианты?
   - Да.
   - Учись ходить, Громова! Принцесса, а ходить не умеешь! Вот Мирослав Дмитриевич ещё ни разу в турникете не застревал. А он вон какой здоровый мужик.
   - Так уж если он в параллельном мире не застрял, - вмешался Рыбин, - то, подумаешь, турникет!
   О Громове говорили последнее время много - кто с восхищением, кто с завистью. Луиза говорила о муже, только если спрашивали, но было заметно, что она безмерно им гордится.
   Громова прошла в зал первого караула и села на своё постоянное место, в первом ряду, сбоку от стола начальника команды.
   Вадим Максимович во время развода ничего нового не сказал. Никто не провинился, не отличился, зарплату начислили, как всегда, новых распоряжений сверху нет, пополнения нет, увольняющихся тоже нет. Напомнил, чтобы не забывали вооружаться, машины в обязательном порядке досматривали...
   Алла и Сандра с утра прошли дозором в составе тревожной группы, возглавляемой Юрой Шиляковым, по территории, относящейся к первому караулу. Никаких нарушений не обнаружили, вернулись в караул, перекусили. Пока контролёры отдыхали, стрелок Юра получил от Максимыча очередную пропесочку за то, что не сразу ответил по рации.
   Ближе к обеденному времени Аллу и Сандру отправили на посты. Сандре достался восьмой - кабина в НИИ космобиологии, а Алле девятый - проход в этот же НИИ, только для ввоза крупногабаритных грузов. Ворота сбоку от входа к турникетам. Скучные посты. Турникеты автоматические, а ворота вообще открываются раз в несколько дней. Зачем их караулить, непонятно. Но служба есть служба.
   Едва Сандра успела принять пост и доложить в караул, зазвонил мобильник. Нырнув в мёртвую зону - небольшой простенок в стороне от кабины, не просматриваемый камерами видеонаблюдения - Сандра вынула телефон из кармана. Звонила Вика Углова. Сестра видного психоаналитика работала в лаборатории на восьмом этаже НИИ космобиологии и занималась исследованием влияния на живые организмы электромагнитных полей. Прозаическая, в общем-то, работа; казалось, в этой области уже с двадцатого века что только не изучено, но исследования до сих пор продолжаются.
   Голос Вики был радостно-возбуждённым.
   - Привет, Сандра, ты где?
   - На посту стою.
   - Ну и замечательно! А у меня такой сюрприз, сейчас хочу Данечке показать, он бы до такого не додумался! Вот, пусть оценит - я и в его области кое-что могу! Ну, пока!
   Данечка. Что-то очень подозрительно. Для старшей сестры Даниил Углов с детства был Данькой, Данюхой и Данилой. А тут вдруг Данечка. Что такое могло случиться с Викой? Какой ещё сюрприз она имеет в виду, что скептик Даня, очень ревностно относящийся к своей профессии, должен это оценить?
   Викины коллеги в лаборатории сегодня недоумевали не меньше, чем сейчас Сандра. Началось с того, что Вика не вышла на работу вовремя. На планёрке молодой доктор биологических наук Михаил Васильевич Толоконцев, начальник отдела, сразу заметил её отсутствие. Когда биологи и лаборанты разошлись по своим рабочим местам, он попытался дозвониться, но у Вики не отвечали ни тивиком, ни мобильный телефон. Толоконцев недоумевал: даже при своём живом непоседливом характере Вика Углова всегда отличалась аккуратностью в работе. Отличница со школы и университета, она и в НИИ оставалась безупречной. Похоже, что-то случилось. Просто так она не могла не прийти и ничего не сказать. Вообще за годы её работы не было случая, чтобы она просила административный. Что за дела?
   Вика появилась только ближе к обеду, странно весёлая и нисколько не смущённая опозданием.
   - Пиши объяснительную, - сказал Толоконцев.
   - Сей момент, Михаил Васильевич! - почему-то радостно крикнула Вика и порывисто схватила со стола начальника лист бумаги и ручку. Плюхнувшись на первый попавшийся стул, она быстро-быстро написала размашистым почерком объяснительную записку и протянула Толоконцеву.
   Он начал читать, и его брови удивлённо поползли вверх.
   "Я сегодня опоздала на работу на три часа десять минут, потому что, когда я вышла из подъезда своего дома, я увидела, что в нашем палисаднике цветут красивые подснежники. Я стояла и ими любовалась. Потом я пошла к проходной и по пути увидела во дворе новые качели. Я на них покачалась и пришла к проходной около 11 часов. В лабораторию я пришла в 11 часов 10 минут".
   - Детский сад какой-то! - ничего не понимая, пробормотал Толоконцев. - Это что, шутка такая? Сегодня, насколько я помню, не первое апреля.
   - Подождите-ка! - вмешалась лаборантка Наташа. - Вик, повернись сюда! Видите, глаза блестят! Васильич, дай противоядие.
   - Какое? - бросился к аптечке начальник.
   - А пёс его знает. Ты чем пшикнулась, дурочка? Говори быстрее!
   Вика покатилась со смеху.
   - Ты что! Я вообще наркотики не трогаю.
   - Ну, конечно! У меня племянник наркоман. Он, когда пшикнется, точно такой же ходит.
   - Ошибаешься! - всё с той же веселой улыбкой произнесла Углова. - Это у меня сегодня настроение хорошее. Сейчас вы все меня поздравлять будете. Внимание, фокус! Ванечка, иди сюда, тебе подарок! Выключи гравизащиту, она тебе больше не нужна!
   Иван Сергеев, испуганно замотав головой, отодвинулся в угол. Он уже несколько лет страдал фобией и никуда не ходил один и без гравизащиты. На работу и с работы его водила мать; специально для этого она уволилась с прежнего места и устроилась в НИИ поближе к Ване.
   Вике стоило немалого труда побороть Ивана, чтобы застегнуть на его голове обруч; гравизащита не справилась с её натиском, потому что Вика носила мощный ПАГ. Обруч на ней был точно такой же, и коллеги думали, что это просто ободок, но по реакции Сергеева они поняли: это какое-то устройство.
   Едва щёлкнула застёжка, Иван перестал сопротивляться и стал обнимать Вику, нисколько не стесняясь свидетелей.
   - Ребята! Не забывайте, где находитесь! - строго напомнил Михаил Васильевич.
   - Ванёк, тебе не страшно? - хихикнула Вика.
   Вместо ответа Иван захохотал.
   Углова объяснила, в чём дело. Она последнее время дома занималась разработкой аппарата, который глушит отрицательные эмоции и многократно усиливает положительные. Устройство простейшее: электромагнитные волны. Труднее всего было поймать нужную волну, чтобы влиять на биотоки мозга. Но вчера вечером это получилось. Вика быстренько собрала и настроила второй прибор для Ивана и уснула счастливая.
   Коллеги удивлённо переглядывались. Странно, что раньше такое никому в голову не приходило, ведь устройство действительно простейшее. А Ивана словно подменили. Он выключил гравизащиту и убрал её в ящик стола. В движениях появилась давно забытая лёгкость, даже плечи расправились. Сергеев перестал бояться внезапного нападения.
   Фобия появилась у Ивана, когда он после университета работал океанологом. В экспедиции Сергеев изучал жизнь на коралловом рифе. Работа увлекала, и молодой биолог часами пропадал под водой, наблюдая за поведением недавно открытого вида коралловых рыб. Когда начался нерест, Иван поднимался из воды только поменять кислородные баллоны. Он пил препарат, позволяющий обходиться без сна, и спать на самом деле не хотелось, однако через трое суток почти непрерывного пребывания под водой Иван стал страдать от физической усталости. Мощная гравизащита, установленная против опасных белых акул, очень заметно стесняла движения, а Ивану приходилось через каждые несколько минут передвигать направленные на рыб видеокамеры. Он понадеялся на авось и поставил гравизащиту на минимум, ведь до сих пор акулы близко не подплывали. Ещё два дня он работал спокойно. Нерест закончился, и обрадованный Иван стал убирать оборудование, предвкушая долгий процесс просмотра видеозаписей, монтажа фильма и написания отчётов. Он даже не заметил появления акул - почувствовал, когда уже схватили. Гравизащита в какой-то мере помогла; хотя бы не перекусили пополам, но всё-таки досталось сильно. К счастью, коллеги находились недалеко и вытащили из воды истерзанное полуживое тело. Около трёх недель Иван провёл в отделении регенерации, и на его теле не осталось никаких следов нападения. Но психическое здоровье оставляло желать лучшего. С Иваном работали разные психоаналитики, и всех он ставил в тупик. Никто не сумел справиться с развившейся фобией, и прежде перспективный специалист теперь вообще не мог работать вне помещения - от страха у него не получалось сосредоточиться. Талантливый человек был вынужден заниматься исследованиями в четырёх стенах лаборатории НИИ космобиологии.
   Теперь приободрившийся Иван заговорил об экспедициях. В НИИ космобиологии для него открылось даже больше возможностей, чем на океанологической станции. Он подсел к тивикому и стал просматривать отчёты с других планет и с космических станций. Причём он сел спиной к открытой двери - до сего момента это было вообще немыслимо.
   Михаил Васильевич сказал Вике, что у него есть знакомый, имеющий доступ к синтезатору, и пообещал синтезировать новые аппараты для всех сотрудников лаборатории. Вика попросила себе ещё четыре - для брата и подруг. Толоконцев позвонил и коротко объяснил ситуацию, закончив разговор словами:
   - Да, Слава. Спасибо. Сейчас буду, жди.
   Через полчаса он вернулся весёлый; на его голове был обруч, и десятка три таких же висели на руке.
   - Вот видите, Громов мне размножил даже с запасом. Однако, Слава чудак. Себе такой прибор не взял - говорит, и так счастливый. Женился недавно. Ну, разбирайте. Проведём эксперимент в масштабах лаборатории.
   Через час стало ясно, что эксперимент удался. Сотрудники принялись за работу с небывалым энтузиазмом. Результаты были ошеломительные. Потрясённый начальник пообещал познакомить Вику с нужными людьми, чтобы побыстрее запатентовать и внедрить изобретение.
   Вика созвонилась с братом. Он сказал, что в ближайшие полтора часа у него "окно" между приёмами пациентов, и можно подъехать к нему в клинику неврозов. Время было рабочее, но Михаил Васильевич по такому случаю подписал Вике и её подруге Ксюше Барышевой, сотруднице этой же лаборатории, увольнительные записки.
   Девушки спустились на скоростном лифте и промчались через холл НИИ. Вика на бегу махнула стоящим на постах Алле и Сандре. Обернувшись к Ксюше, посетовала, что времени мало - пока бегут до остановки, летят к Данику и возвращаются назад, большая часть времени пройдёт. Для разговора с именитым психоаналитиком остаётся где-то полчаса.
   И тут её осенило. Перед крыльцом НИИ стоял серебристо-синий АГЛА с надписью "Охрана".
   - Аллочка, мы быстро! - крикнула Вика подруге детства. - Через полтора часа вернём!
   Радостно-возбуждённая, она открыла дверцу гравилёта перед Ксюшей, и та, ни секунды не сомневаясь, запрыгнула. Вика забралась на сиденье пилота и стартовала, не обращая внимания на пятерых сотрудников "Взлёта", которые бежали к аппарату и что-то кричали.
   АГЛА не был принят под охрану ни Аллой, ни Сандрой, но Алла испугалась. Она выбежала из здания и выдернула из кармана рацию.
   - Сфера, ответь Сфере девятнадцать! Вадим Максимович, на посту происшествие! Угнан наш АГЛА, он неисправен - ребята из гаража ремонтировали перед входом в НИИ.
   - Ёжкин нос, как он взлетел неисправный? - изумился Полетаев. - Сейчас буду!
   - Алка, назад! - донёсся до Аллы истошный вопль сестры, и всё померкло.
   Сандра видела со своего поста, как взлетевший гравилёт описал круг над комплексом, пошёл вверх, ударился о защитный гравитационный купол над территорией "Взлёта" и отлетел назад, но дальше произошло непредвиденное. В норме основной антигравитатор должен даже в случае столкновения с препятствиями или гравиполями удержать машину в воздухе, а если с основным что-то не так, автоматически включающийся аварийный антигравитатор не даёт вышедшему из строя гравилёту упасть, но на этот раз он не сработал. Отскочивший от упругого гравитационного барьера АГЛА падал почти на то же место, с которого стартовал - там стояла Алла с рацией в руке. Сандра крикнула, но было поздно. Аппарат тяжело рухнул прямо на Аллу, и из-под треснувшего пластикового корпуса потекли струйки крови.
   Когда примчались Полетаев и Шиляков, Сандра сидела на полу холла у самых дверей, схватившись за голову, никого не видя и не слыша. Медики, выскочившие из приземлившегося у крыльца гравилёта с красным крестом, подняли и унесли на носилках Вику и Ксюшу - пострадавшие были в сознании и кричали, чтобы им отдали какие-то обручи. Подлетела вторая медицинская машина. Люди из первой в недоумении указали им на текущую из-под охранского гравилёта кровь. Вадим Максимович и Юра, включив ПАГи, подняли "аглашку" и отнесли в сторону. Увидев, как бригада "скорой помощи" осторожно поднимает раздавленное тело Аллы, Полетаев ахнул: "Ёжкин нос!" и кинулся открывать заднюю дверцу медицинской машины и выкатывать носилки, а Юра медленно осел на мраморные плиты площадки, привалившись к корпусу гравилёта. Шиляков был в глубоком обмороке.
   Третья бригада медиков забрала Сандру, которая по-прежнему не реагировала ни на что. Полетаев расстегнул на ней пояс, чтобы снять оружие - она даже не пошевелилась.
   - Только не в психбольницу ни в коем случае! - крикнул вслед медикам начальник команды. - Она наш лучший сотрудник! Бога ради, только в неврологию!
   Этим несчастья третьей команды не закончились. Прошло меньше часа, и Полетаеву позвонил Лавров с распоряжением изъять у сотрудников лаборатории все обручи с новыми приборами - этого требовала служба безопасности.
   Созвали стрелков и кинологов со всех караулов, оцепили здание НИИ. Тревожная группа вошла в здание и принялась прочёсывать все подряд лаборатории. Пришедший в себя после недавнего шока Юра Шиляков с порога объяснял, что приборы не адаптированы к человеческому организму и представляют опасность, поэтому их необходимо вернуть. Люди, которые уже проверили Викино изобретение в действии, услышав такую новость, снимали обручи и с сожалением, вздыхая, отдавали их стрелку. Однако реакция Ивана Сергеева была более чем неожиданной. Он категорически заявил, что обруч не отдаст. Шиляков пытался уговаривать, но понял: бесполезно, - и сам снял с головы биолога обруч. Иван внезапно покраснел от гнева и сжал кулаки:
   - Отдай, а то хуже будет!
   Но физически крепкий Юра только посмеивался над попытками тщедушного учёного отобрать обруч.
   - Ну, хорошо! - зло отозвался Иван. - Сейчас я такое устрою, что ты меня надолго запомнишь!
   Он кинулся к противоположной стене лаборатории, открыл дверцу грузового лифта, вошёл туда, нажал нижнюю кнопку и уехал.
   Внизу находилось газохранилище. Через полминуты в кабинете Лаврова раздался звонок.
   - Слышите, вы, придурки из охраны! - заорал взбешённый Сергеев. - Я сейчас в газохранилище НИИ космобиологии! Или мне немедленно отдают мой обруч, или через десять... нет, пять минут я взорву здесь всё к чёртовой матери! Поняли, недоумки? Здесь хватит баллонов, чтобы половина комплекса взлетела на воздух, а половина города отравилась! Я жду!
   В начале разговора Лавров догадался нажать кнопку рации, и вся охрана "Взлёта" услышала это. Полетаеву было достаточно секунд, чтобы оценить обстановку. Начальник отряда принялся уговаривать Ивана, продолжая транслировать разговор в эфир, а Вадим Максимович уже кричал в рацию:
   - Сфера один, Сфера два, Сфера три! Первый, второй и третий караулы - в ружьё! Подтягивайтесь к зданию НИИ космобиологии! Как поняли, приём!
   - Принято! Принято! - ответили ему несколько голосов.
   - В каждом карауле остаются помощник начальника и один контролёр! - продолжал Полетаев. - Остальные - сюда! Тревожная группа первого караула, контролёры, приступайте к эвакуации сотрудников НИИ; Шиляков, спускайся ко мне, пойдём в газохранилище задерживать этого умника!
   Когда Юра вышел в холл, там уже собрались начальники, тревожные группы и резервные всех трёх караулов.
   Полетаев констатировал, что до обещанного Иваном взрыва осталось меньше минуты. Впрочем, в эфире по-прежнему были слышны переговоры по тивикому или телефону террориста-самоучки с Лавровым, и, кажется, начальник отряда, раньше много лет служивший в полиции, сумел найти психологические "кнопки" Сергеева. Расстроенный утратой чудо-прибора Иван принялся жаловаться Лаврову на свою неудавшуюся жизнь и умолял вернуть ему Викин подарок.
   - Хорошо, - согласился Валентин Петрович. - Сейчас ты выйдешь в холл НИИ, и тебе отдадут твой прибор.
   - У меня нет ключей! - жалобно отозвался Иван.
   - Поднимись лифтом.
   - Лифт ушёл!
   - Хорошо, сейчас наши люди найдут ключи и спустятся к тебе. Только без глупостей, Ваня, слышишь?
   В коридоре первого этажа НИИ в этот момент Полетаев кивнул стрелку Диме:
   - Першин, давай вниз. Не вздумай даже там с ним курить, а то взрыв не знаю какой будет. И бластерами здесь не пользуемся, стрелки и начальники, все слышали? Чтобы взрыв не устроить, то же самое.
   Дима взял из руки сотрудника НИИ магнитный ключ от всех помещений газохранилища, открыл верхнюю дверь и пошёл по лестнице в глубокий подвал. Остальные напряжённо ждали.
   Минута, другая, третья. Доклада не было. На вызов Полетаева по рации Першин не отвечал. Вадим Максимович понюхал воздух и насторожился:
   - Это ещё чё за дрянь такая?
   - Это формальдегид, - объяснила Луиза, натягивая маску-противогаз. - Все наденьте маски, он ядовитый, я точно знаю. Стой, Максимыч! - крикнула она, но начальник команды с Юрой Шиляковым, тоже натянув противогазы, уже мчались по лестнице в подвал.
   Дело принимало скверный оборот: Сергеев, видимо, не удовлетворённый разговором с Першиным, вскрыл баллоны с газом. По запаху Луиза определила только формальдегид, но ведь в подвале хранится множество разных не менее опасных газов, не имеющих запаха.
   - Есть здесь энергетик? - подал голос Рыбин. - Иди, выключи общий рубильник, чтобы взрыва не было. Вдруг где-то наверху в лабораториях нагревательные приборы работают. Сейчас через вентиляцию газ пойдёт по всему институту. Эвакуировать-то всех успели?
   К счастью, успели. Сотрудники всех отделов НИИ уже в полной безопасности толпились на улице. Те, у кого была гравизащита, окружили всех остальных - так Катя Михеева проинструктировала, чтобы при возможном взрыве пострадавших было меньше.
   Верхний свет погас. Светились только аварийные люминесцентные лампочки над дверями всех помещений НИИ и пуговицы-фонарики на формах охранников.
   От главного входа по коридору к двери газохранилища бежал профессор Кузнецов: он был у Гендиректора и, узнав о ЧП, сразу же бросился на место происшествия. Вдохнул отравленный воздух, закашлялся, открыл настенный ящик у входа в подвал и надел извлечённую оттуда кислородную маску. Глаза слезились от едкого формальдегида.
   Рыбин коротко объяснил, что произошло, и ещё больше встревоженный Влад выхватил у начальника группы рацию.
   - Вадим, ты меня слышишь? Там на стене в коридоре ящик с кислородными масками. Надень обязательно - газы вытесняют воздух, противогаз не поможет! Вадик, слышишь?
   Ответа не было. Рыбин тоже пытался вызвать Полетаева - бесполезно. Кузнецов хотел спуститься в подвал, но его не пустили. Трое крепких мужчин с трудом удерживали рвущегося Влада - рисковать жизнью крупного учёного никто не хотел. Вдруг Рыбин крикнул:
   - Егоровна, вернись немедленно! Не ходи туда!
   Но воспользовавшаяся сумятицей Луиза уже нырнула в подвал, нацепив на ходу кислородную маску. По коридору к двери газохранилища бежали припозднившиеся бригады медиков и спасателей.
   Степан Афанасьевич вызвал по рации Луизу. Она не отвечала, но внизу послышались быстрые шаги. Луиза, включив ПАГ, несла сразу двух потерявших сознание стрелков: руки были заняты, поэтому и не ответила на вызов. С головы Юры капала кровь. Сунув сбежавшим навстречу по лестнице медикам неподвижные тела в кислородных масках, которые, видимо, надела на пострадавших сама, Громова снова скрылась в недрах хранилища. Через полминуты санитар "скорой помощи" принял у неё Полетаева.
   - Клиническая смерть, - уже в третий раз за эти минуты констатировал врач, посветив фонариком в глаз начальника команды.
   Бригада спасателей вытащила из подвала закованного в наручники ругающегося Сергеева, предусмотрительно надевшего кислородную маску и поэтому не потерявшего сознание. Луиза ещё не вышла из хранилища, но её голос в рации был бодрым. Громова доложила, что перекрывает вентили на баллонах с газами: Полетаев уже начинал это делать, но не успел, задохнулся без кислородной маски. Луиза так и нашла его на складе вцепившимся в вентиль. С трудом разжала застывшие пальцы. Доложив о своих действиях в подвале Рыбину, поинтересовалась, все ли живы, и облегчённо вздохнула:
   - Самое главное.
  
   Тем временем Вика Углова, лёжа в ванне отделения регенерации, тяжело переживала своё поражение. Болел сломанный позвоночник, но ещё больнее было час назад услышать от примчавшегося в больницу брата:
   - Поздравляю тебя, Вика! Если бы я сразу не сообщил в службу безопасности, наркоманы всех галактик Содружества были бы тебе очень благодарны - ты изобрела принципиально новый наркотик!
   Даниил наговорил ещё много неприятного.
   Сегодняшнее поведение Вики подпадает под серьёзные уголовные статьи. Эксперимент на человеке без его согласия - раз. Ведь Вика насильно надела обруч на Ивана. Угон воздушного судна - два. Преступная халатность - три. Эта статья достанется не Вике, а техникам, ремонтировавшим АГЛА, но подвела-то их она. Ребята должны были сначала снять с машины основной антигравитатор, чтобы взлететь было просто невозможно, а уже потом другие части. Они же сняли антигравитатор аварийный, срабатывающий при падении или толчке. Его вообще положено снимать в последнюю очередь. К тому же они ослабили крепёж на других узлах машины. Когда Вика по незнанию врезалась в защитное гравиполе над комплексом, от удара разомкнуло контакты в нескольких местах, и гравилёт упал. Удар о землю мог быть смягчён сработавшими ПАГами, но радостно-беспечные девушки бросили их в лаборатории. Поэтому падение произошло точно по закону физики, с ускорением. Вот и четвёртая статья - неумышленное причинение тяжкого вреда здоровью. А могло быть и неумышленное убийство, если бы Аллу не успели довезти до отделения регенерации. Впрочем, может, и не убийство, а преступная халатность, приведшая к гибели человека... но тоже нехорошая статья. Хорошо ещё, что обошлось. Но и того, что есть, вполне достаточно, чтобы всерьёз и надолго испортить биографию, да и просто жизнь. Из больницы Вика придёт не домой, а в следственный изолятор. Иван Сергеев уже там.
   Ивану тоже изрядно достанется. Две драки - в лаборатории с Шиляковым и в подвале с Першиным - зафиксированные камерами видеонаблюдения. Два эпизода умышленного причинения тяжкого вреда здоровью. Сначала Сергеев, поняв, что никто не собирается отдавать ему обруч, пытался душить Першина. Хорошо ещё, что Дима успел защёлкнуть на Иване наручники прежде, чем потерял сознание. Ведь биолог, хорошо знакомый с анатомией, безошибочно нажал на сонные артерии - начни Дима отбиваться, вообще бы ничего не смог. Потом, услышав шаги на лестнице, Иван спрятался за угол и ударил вошедшего Шилякова по голове небольшим баллоном, который держал закованными в наручники руками. Но не учёл, что сзади шёл Полетаев. Начальник команды затолкал Сергеева в шкаф и тоже воспользовался наручниками: запер ими вместо замка дверцы шкафа. А сам бросился перекрывать вентили на газовых баллонах - время терять было нельзя. Если бы он, не заметив ящик с кислородными масками, хотя бы догадался открыть баллон с кислородом! Воздуха в подвале почти не оставалось. Полетаев закрыл вентили на большинстве баллонов, остановил утечку самых опасных газов. Оставалась только относительно безобидная твёрдая углекислота, многочисленные контейнеры с которой, открытые Иваном, не тронул Полетаев, предполагавший, что газы только в баллонах. Но как раз углекислота, испаряясь, и вытеснила оставшийся воздух из подвала раньше, чем Полетаев мог успеть выйти наружу.
   Террористических актов на Земле не было, между прочим, с прошлого века. Возможно, теперь Иван Сергеев войдёт в историю, как последний на Земле террорист. Вот и ещё одна нешуточная уголовная статья. Тем более, пострадали люди.
   Правда, кое-что утешительное Даниил всё-таки сказал Вике. Он постарается помочь ей запатентовать изобретение - возможно, Викины обручи найдут применение в психиатрии... Но в самых исключительных случаях. Только вначале их нужно будет доработать, чтобы мощность регулировалась. Когда нет отрицательных эмоций - это хорошо. А когда положительные зашкаливают, бывает и плохо... Всё хорошо в меру.
  

Глава 10.

Настоящая любовь.

  
   После переполоха, устроенного Викой и Иваном, прошло две недели. Уголовное дело было закрыто: эксперты признали и Углову, и Сергеева невменяемыми на момент совершения ими преступлений. Страдающий фобией Ваня попал в психиатрическую больницу, а Вика в клинику неврозов: после снятия прибора она погрузилась в депрессию. Но через неделю Вику отпустили. Даниил приходил в палату проводить с ней сеансы психоанализа, и это помогло лучше, чем лекарства.
   Алла вышла из отделения регенерации. Она чувствовала себя хорошо, но за те десять дней пребывания в больнице с момента возвращения к ней сознания успела сильно заскучать. Немного выручал тивиком с плавающей в лечебной ванне влагозащищённой клавиатурой; Алла потихоньку занималась по университетской программе и подбирала материалы для очередного номера "Озорного словца". Болезнь болезнью, а учёбу и работу никто не отменял. Хотелось писать картины, но в ванне это было нереально, и она делала наброски в компьютере.
   Приходила Сандра и изо всех сил пыталась развлечь сестру. Луизы почему-то не было. Сандра говорила, что у Громовой работы по горло, да ещё Слава в командировке на Гуоре. Там научная конференция, график плотный, времени с трудом хватает даже для сна, а он не хочет появляться перед женой таким уставшим. Только звонит домой и говорит Луизе, чтобы отдыхала от него, пока есть возможность. Луиза и сама при случае звонила Алле по тивикому. По её покрасневшим глазам и заторможенности Калиновец понимала, что подруга сейчас на самом деле смертельно устаёт и недосыпает.
   Но когда Алла после выписки пришла на службу, она узнала страшную правду. На разводе место начальника команды занимал не Полетаев, а Рыбин; это её неприятно насторожило. А когда сослуживцы стали расспрашивать её о самочувствии, Васёна Смирнова рассказала, что дела Максимыча совсем плохи. После того, как его, Димку Першина и Юру Шилякова бездыханными вытащила из подвала Луиза и передала бригаде врачей, никто из пострадавших в отделении реанимации районной больницы в сознание не пришёл. Кислородное голодание было слишком долгим. У всех троих погибли клетки мозга, и крепкие мужчины превратились в растения. Впрочем, Дима и Юра ещё не вышли из трудоспособного возраста, и их положили на регенерацию. Счастливчик Юрка - ему до пенсии оставалось меньше месяца, и он имел право на такое лечение бесплатно, как и сорокатрёхлетний Дима. Юра пролежал шесть дней, а Дима восемь, и вышли они лучше прежних, ещё и заметно помолодевшими. Только Вадиму Максимовичу не повезло. Пенсионера на регенерацию могут положить за деньги, а у него столько нет. К тому же, когда о происшествии на "Взлёте" сообщили жене Максимыча, у Веры Полетаевой случился обширный инсульт. Теперь она в геронтологической клинике, полностью парализована и тоже без сознания, как и муж. Единственный сын Полетаевых работает в другой галактике и ещё не успел прилететь к попавшим в беду родителям. Максимыча выписали из больницы под наблюдение киберняни: никакое лечение, кроме регенерации, не поможет. Теперь он дома, но с ним круглосуточно сидит Луиза, выпросив отпуск сейчас, а не в мае, как по графику. Для неё сделали исключение, потому что она проявила героизм, спасая начальника и стрелков. Социальные работники, которые привезли больного домой, отключили домашний киберконтролёр, чтобы Лу могла беспрепятственно войти и выйти, однако она не уходит. Ни разу за эти две недели она не покинула квартиру бывшего начальника, ухаживая за ним, как за ребёнком. Несколько человек из команды приходили, видели его. Говорят, вообще никакой.
   Выяснив у Васёны, кто был у Полетаева, Алла спросила адрес и с великим трудом дождалась конца смены. Выйдя с проходной, она тут же помчалась к Вадиму Максимовичу.
   Дверь открыла Луиза. Она сначала обрадовалась, что Алла выписалась и выглядит хорошо. Потом, вздохнув, сказала, что Максимычу лучше не становится.
   - Что же ты мне раньше ничего не говорила? - возмутилась Алла.
   - Зачем тебя было раньше времени тревожить, - снова вздохнула подруга. - Сейчас сама всё увидишь.
   Они вошли в спальню. Полетаев лежал на двуспальной кровати, мял в руках яркий резиновый мячик и улыбался.
   - Здравствуй, Вадим Максимович, - сказала Алла.
   Полетаев повернул голову в её сторону. Его взгляд по-прежнему излучал тепло, но был неосмысленным. Так смотрят новорожденные младенцы. Похоже, он не узнал Аллу.
   - Товарищ начальник, - сделала ещё одну попытку Алла. Ничего не изменилось.
   - Не отзывается он больше ни на Вадима Максимовича, ни на товарища начальника, - с жалостью произнесла Луиза. - Вообще никого не узнаёт. В детство впал. Есть сам не может, только сосательный рефлекс. Ужасно!
   В подтверждение её слов Полетаев сунул в рот большой палец и причмокнул.
   - Вот, видишь. Есть опять просит. Перстень я с него сняла, вдруг ещё проглотит.
   И верно - от массивной печатки на пальце левой руки осталось только бледное пятно на фоне загара.
   Луиза пошла на кухню приготовить бывшему начальнику кашу. Алла присела рядом с ним, погладила по руке. Он ловил её руку и чуть заметно улыбался, а его глаза незабудкового цвета оставались всё такими же неосмысленными. Исчезла прежняя лёгкая ирония, с которой он смотрел когда-то на ту наивную и восторженную девчонку, что пришла в охрану "Взлёта" почти полтора года назад.
   Алла попыталась поиграть с Полетаевым в мячик. Она перекатывала игрушку по кровати, а он следил за мячиком, но не пробовал повторить за Аллой; похоже, для него эта игра сейчас сложновата. Зато он заметил висевший на шее Аллы мобильный нульфон в серебристо-розовом корпусе. Протянул руку и со второй попытки схватил аппарат. Отстегнув нульфон от цепочки, Алла улыбнулась Полетаеву. Пусть поиграет. Он радовался от души, заполучив то, что принял за игрушку.
   В спальню вошла Луиза с тремя бутылочками жидкой каши в руке и в карманах. Она ахнула, заметив, что её подопечный тянет в рот нульфон, подскочила и выхватила:
   - Ты что ему даёшь? Ещё сломает.
   Великовозрастный ребёнок сморщился и захныкал.
   - Луиза, ну зачем ты так! - Алла взяла из её руки аппарат и быстро сунула в руки Полетаеву. - На, маленький, - вырвалось у неё. Он тут же заулыбался.
   - Ты смотри, на "маленького" реагирует, - обрадовалась Луиза. - А мне хотелось его так назвать, но я постеснялась. Ой, погрызёт он сейчас твой нульфон. Зубы-то у него не детские. Позавчера опять соску сжевал.
   - Пусть грызёт, сколько хочет, лишь бы радовался, - спокойно отозвалась Алла. - И так мало у него радостей осталось. Еда да игрушки. Нульфон не так-то просто сломать, корпус из высокопрочных материалов. На большие нагрузки рассчитан. Выпускали же сначала для космонавтов.
   Луиза показала Полетаеву бутылочку с кашей. Он тут же выпустил аппарат изо рта, но продолжал крепко сжимать его в руке, а ртом поймал соску и зачмокал.
   - Вот так мы едим, - прокомментировала Громова. - Сейчас три бутылочки высосет и спать будет. Я в кашу обезболивающее подмешиваю, а то плачет ужасно. Голова у него болит.
   За эти две недели Луиза успела хорошо изучить изменившегося Полетаева: действительно, после трёх бутылочек каши он закрыл глаза, и его дыхание стало ровным.
   Подруги вышли на кухню. За столом Алла уронила голову на руки и безутешно разрыдалась:
   - Господи, за что же это ему? Что он такого плохого сделал?
   Луиза не сдержалась и тоже разревелась.
   Они долго возмущались, как всё несправедливо. Мог бы и "Взлёт" оплатить лечение: неужели тридцатью годами безупречной службы в охране Полетаев не заслужил этого? А рисковал собой, обезвреживая террориста - это тоже не в счёт? А вместо того, чтобы спасаться самому, кинулся закрывать краны на газовых баллонах, чтобы не отравились те, кто стоял у входа в подвал - это тоже ничего не значит?
   Девочки из команды пытались собрать деньги на лечение, но разве это реально? Много ли могут дать небогатые охранники? На те деньги, что удалось собрать, в итоге купили бывшему начальнику немаленький запас детского питания. Луиза просила денег у мужа, но Слава после свадьбы всё, что у него было, вложил в строительство завода на Заоми. Неизвестно, когда это начнёт окупаться: ему теперь ещё и огромные кредиты гасить. Дозвониться до богатой подруги Ланы Гилазеевой Луиза не смогла: секретарша ответила, что Лана с мужем Денисом улетели на три месяца на курорт (какой, не сказали, что было вполне в их духе - может, вообще за пределами Содружества) и отключили все средства связи. Найти нереально.
   Можно же вылечить, можно! Но закон в данном случае против пенсионеров. Бесплатная регенерация запрещена якобы для защиты от перенаселения. Глупость. Во Вселенной хватит места всем - она же безграничная.
   Однако супруги Полетаевы, если бы никто не помог деньгами, были бы обречены до самой смерти на растительное существование. Луиза и Алла понимали, что рано или поздно деньги будут - вопрос только времени. Но когда? Эта неопределённость просто убивает. Полетаеву же плохо, ему уже сейчас нужна помощь!
   Хотя, поймала себя на мысли Алла, даже то, что случилось с Вадимом Максимовичем, не оттолкнуло её от него, а наоборот, как будто сблизило. Увиденное было ужасно, но она не хотела уходить. Общаться почти невозможно, и всё-таки он ей даже ещё больше нужен стал. Алла поняла, что готова принять его и таким, только бы он был где-то недалеко, чтобы можно было видеть, как и раньше, его светлый, тёплый взгляд. А ведь, если хорошо подумать, нет в этом ничего удивительного. Тело пострадало, разум потерян, но душа-то осталась прежней, чистой и солнечной. Она и есть самое главное в человеке.
   - Лушка, ты иди, поспи, - предложила Алла, видя, что подруга на грани нервного срыва. - А я пока в магазин схожу, тебе чего-нибудь рыбного приготовлю. Ты же две недели на продуктопроводе, наверное, уже видеть эти комплексные обеды не можешь.
   - Ой, точно! - согласилась Луиза. - У меня от плохой еды ещё больше депрессия.
   Громова ушла в спальню и устроилась в раскладном кресле, придвинутом к изголовью кровати Полетаева. Спать не хотелось; она осторожно положила ладонь на голову Вадима Максимовича и постаралась сосредоточиться, чтобы сбросить грязную энергию и накачать чистой. Конечно, чудес не бывает, и от её манипуляций разрушенные клетки мозга не восстановятся, но надо попробовать хотя бы снять боль, чтобы Полетаев смог засыпать без лекарств.
   Алла сбегала в магазин, накупила свежих продуктов и принялась готовить рыбу, а Луиза всё держала руку и пыталась убрать боль. Поработав с обычным человеком, она минут за двадцать справлялась с жестокой мигренью, а с Вадимом Максимовичем так легко не получается. Просто какая-то бездна боли; Луиза проводила такие сеансы каждый раз, когда Полетаев спал, но пока ещё этому конца не видно. Однако сдаваться она не собиралась. Всё, что только возможно, сделать надо.
   По коридору раздались тяжёлые шаги, и в спальню Полетаевых вошёл Мирослав. Луиза так растерялась, что даже не убрала руку, которой гладила бывшего начальника по голове. Муж вздохнул и бессильно опустился в кресло.
   - Вот не ожидал, Луиза, что ты от меня что-то скрываешь. Почему ты мне раньше не говорила, что не ангела своего любишь, а его? Думаешь, я бы тебя не понял?
   - У него есть жена, - строго ответила Луиза. - И потом, ревновать глупо: ты же сам видишь - он превратился в младенца, и это необратимо.
   - Это сейчас, - покачал головой Слава. - А раньше? Думаешь, я не вижу, что он тебе нравился как мужчина?
   - Он мне во всём нравился, - поправила Громова. - В нём никогда не было ничего, что бы мне не нравилось. Но, пожалуйста, не отталкивай меня от него: я не могу бросить его сейчас.
   Мирослав уже собирался возмутиться, но Луиза добавила:
   - Я не знаю, поверишь ли ты мне, но в одной из прошлых жизней он был моим сыном.
   - Сыном? - опешил муж. Через несколько секунд он встал с кресла и протянул руки: - Ну-ка, иди сюда!
   Луиза подошла, и Мирослав легко взял её на руки; она повисла на нём, обхватив руками и ногами. Поддерживая жену одной рукой, а другой гладя по спине, Слава с явным облегчением произнёс:
   - Вот видишь, а сама говорила мне, что ненавидишь детей.
   Луиза не нашлась, что сказать, а муж продолжал:
   - Лушка, ну роди мне хотя бы двух!
   - Хотя бы двух! - передразнила жена. - Слава, мне почти сорок, и ещё куча болезней.
   Мирослав задумался. Экстренная госпитализация в отделение регенерации бесплатная, а для неэкстренных больных - кто хочет, например, вернуть молодость, вырастить новые зубы или волосы, устранить возрастные косметические недостатки - одни сутки пребывания в отделении стоят как пятисотметровая квартира со всеми удобствами в новостройке. Луизе для возвращения организма к двадцатилетнему биологическому возрасту надо там "позагорать" дней пять. Денег, заработанных Громовым после вложений в бизнес на Заоми, хватит на три дня регенерации, но это лучше, чем ничего. Там ещё доведётся подзаработать.
   - Ладно, - сказал Мирослав. - Звони вашему Лаврову и предупреждай его, что завтра ложишься на регенерацию, чтобы отпуск тебе продлил. Пока три дня. Может быть, летом полежишь ещё.
   - Слава! - обрадовалась Лу. - У тебя есть столько денег?
   - А ты во мне сомневалась? - засмеялся муж.
   Жена умоляюще посмотрела ему в глаза.
   - Славка, я знаю, ты сейчас разозлишься, - очень тихо проговорила она, - но всё-таки сделай это для меня. Я тебя больше вообще ни о чём просить не буду. Положи в больницу не меня, а Максимыча. Так будет и тебе спокойнее - я не буду пропадать у него.
   Мирослав от неожиданности разжал руки, и Луиза спустилась на пол. Внутри у Славы всё кипело, но жена стояла перед ним с таким несчастным видом, что он сдался.
   - Ладно, - сказал он. - Пока я слетаю в банк и переведу деньги. Такую сумму по мобильнику не перечислишь. Потом поеду в клинику отдавать квитанцию и договариваться, чтобы положили сегодня. Часа два у тебя есть. Собирай своего "сыночка".
   - Славик, ты у меня золото! - Луиза бросилась ему на шею.
   - Не сомневаюсь. Только обидно, что его ты любишь больше, чем меня.
   Луиза вздохнула:
   - Врать не буду - материнский инстинкт преобладает над сексуальностью, и это нормально.
   - Дошло до тебя наконец! Вот ты мне и продемонстрируешь свой материнский инстинкт через девять месяцев, - всё ещё со злостью ответил Мирослав и вышел из квартиры Полетаевых.
   Алла, слышавшая разговор супругов из кухни, вошла в комнату и высказала своё мнение:
   - Лушка, ты с огнём играешь. Твой Славка на самом деле золото. Любой нормальный мужик закатил бы тебе такой скандал!
   - Значит, мне повезло, что он ненормальный, как я, - ответила Громова.
   Она посмотрела на спящего Полетаева - собирать его нечего, самоочищающийся комбинезон можно носить, не снимая, - и перевела взгляд на подругу.
   - Муж у меня как раз то, что надо, - с гордостью сказала она. - Ему можно доверить абсолютно всё, и он поймёт. Ты сейчас сама в этом убедилась. Пойдём, пока Наш спит, хоть чаю выпьем да новости посмотрим. А то я совсем от жизни отстала.
   Они вышли на кухню и включили тивиком. Пощёлкав кнопками на пульте, Алла нашла канал центрального телевидения МГС. Выпуски новостей на этом канале шли непрерывно, и каждый следующий выходил обновлённым. Политика. Достижения науки. Происшествия. Спорт. Новости культурной жизни. Алла насторожилась, увидев на экране знакомое здание выставочного комплекса на Гуоре. Голос диктора за кадром объявил:
   - Включаем прямую трансляцию церемонии награждения победителей конкурса начинающих художников в восьми номинациях!
   На экране возникла богато украшенная цветами и подсвеченная иллюминацией сцена. Зал был переполнен тысячами участников и гостей мероприятия. На сцену вышел председатель жюри и стал объявлять победителей. Номинация "Колорит", полное имя победившей. На сцену поднялась девушка с малоизвестной планеты из галактики Большое Магелланово Облако, поприветствовала зрителей, поблагодарила жюри и получила приз - отлитую из драгоценного сплава большую кисть на постаменте, на котором буквами, выложенными из самых дорогих драгоценных камней, были выведены номинация и имя из пяти слов: собственное имя, имена родителей и фамилии родителей. Молодая художница раскраснелась, её глаза блестели от слёз, и расчувствовавшуюся девушку, спускающуюся со сцены, приняли в свои объятия то ли друзья, то ли родственники - землянам жители другой планеты с непривычки все казались на одно лицо.
   - Счастливая! - покачала головой Алла.
   - Молодцы, добиваются чего-то в жизни, - прокомментировала Луиза, рассматривая очередного участника, победившего в номинации "Перспектива". Далее перечислялись номинации "Композиция", "Светотень", "Фантазия" и назывались никому прежде не известные имена.
   - И вот, наконец, сенсация! - объявил председатель жюри. - Сейчас я объявлю имя победительницы сразу в трёх номинациях - это абсолютный рекорд за всю историю нашего конкурса! Напомню, этот конкурс - сто тридцать девятый по счёту. К сожалению, наша гениальная художница не смогла присутствовать на церемонии вручения награды - с её родной планеты нам сообщили, что она тяжело больна, поэтому все вместе пожелаем сейчас скорейшего выздоровления нашей победительнице - её имя, - председатель сделал эффектную паузу и громко отчётливо произнёс: - Алла Георгий Эсперанса Калиновец Гонсалес! Планета Терра, знаменитая родина сразу четверых Героев Межгалактического Содружества, и в их числе великий учёный Мирослав Дмитрий Ирина Громов Курганов, занимающийся сейчас спасением людей, потерявшихся в космосе. И вот ещё одна сенсация - нам только что сообщили, что наша победительница Алла - внучка Героя Межгалактического Содружества, имя его - Виталий Михаил Татьяна Васильев Берестников!
   Над сценой появилась большая объёмная фотография Аллы в серебристо-синей охранской гимнастёрке с серебряными буквами ККПП (контролёр контрольно-пропускного пункта). А в правом нижнем углу кадра - фотография дедушки Виталия. На тёмной куртке приколото золотое солнышко, знак Героя МГС.
   - Я так удивлён, - продолжал председатель жюри, - что даже забыл назвать номинации, в которых победила Алла Георгий Эсперанса Калиновец Гонсалес. Это номинации "Динамика", "Человечность" и "Популярность".
   Трансляция закончилась. Алла и Луиза, оторвавшись от экрана, в изумлении смотрели друг на друга. Первой опомнилась Луиза:
   - Ну, Алка, ты даёшь! Поздравляю!
   - Вот это да! - ошарашенно пробормотала Алла. - Даже "Популярность" присудили. Это же приз зрительских симпатий, значит, правда, успех...
   Через полчаса раздался звонок. Алла прошла в спальню Полетаева и осторожно взяла из его руки свой нульфон; Вадим Максимович так и не проснулся, только перевернулся во сне. Этот номер Алла не знала. Собеседница с Гуоры говорила медленно, чётко выговаривая каждое слово на гуорском языке, около четырёх веков назад признанном межгалактическим. Алла отвечала так же, как позвонившая ей дама - медленно и внятно. На её лице отразились изумление и ещё большая радость. Отключив связь, она повернулась к подруге:
   - Луиза, звони мужу быстрее!
   Не задавая вопросов, Громова послушно нажала кнопку вызова, и Алла выхватила у неё мобильник:
   - Славка, отбой! Деньги на лечение обоих Полетаевых нашлись! Трать спокойно на жену.
   - А ты вовремя, - ответил Мирослав. - Я только заканчиваю бланки заполнять. Волокиты с такой суммой, как в позапрошлом веке. Ладно, сейчас переоформлю на Луизу. Передай ей - завтра же в клинику! Прямо с утра!
   Алла вскочила с кресла, отдала Луизе её мобильник и сказала:
   - Я в банк.
   - Подожди, - насторожилась подруга. - Кто дал деньги?
   - Я! - ответила Калиновец. - Это денежное вознаграждение за победу в конкурсе.
   И умчалась.
   Луиза прошла в спальню и села у изголовья Полетаева. Он по-прежнему крепко спал.
   Прошло чуть больше двух часов, и Вадима Максимовича забрала в отделение регенерации бригада "скорой помощи". В это время другая "скорая помощь" повезла из больницы в то же отделение его парализованную жену.
   Луиза вернулась домой; Мирослав уже ждал её у накрытого стола. Они обнялись и долго так стояли молча, не отпуская друг друга. Собственно, и без слов всё было понятно: они не расстанутся никогда. Луиза была благодарна мужу за понимание, а Мирослав просто безумно любил её.
   Назавтра Громов отпросился с работы и повёз Луизу к проходной. Она зашла к Лаврову и предупредила, что ложится на регенерацию; значит, проведённые в больнице дни надо будет добавить к отпуску.
   - Кстати, Вадим Максимович уже там, - добавила она. - Так что скоро он вернётся в команду.
   - Вот и отлично, - обрадовался Валентин Петрович. - А то просто некого ставить на его место. Он у нас незаменимый. И ты выздоравливай.
   Спустившись к Славе, Луиза села в машину, и они полетели в клинику. Из приёмного покоя, пока Слава договаривался с медперсоналом, Громова позвонила Алле и узнала у неё подробности.
   Вчера сразу после церемонии награждения организаторы выставки разыскали номер банковского счёта Аллы и перевели денежное вознаграждение, о чём и сообщили ей по нульфону с Гуоры. Сумма была впечатляющей, если не сказать астрономической: на такие деньги можно получить двадцать с лишним суток регенерации. Относительно здоровому пенсионеру хватило бы и недели, чтобы снова стать двадцатилетним, но при таком повреждении клеток мозга, как у супругов Полетаевых, требовалось больше. Алла, не раздумывая, перевела на счёт клиники всю сумму и договорилась с заведующим отделением регенерации, после чего Полетаевых привезли и сразу положили на лечение. Регенерация уже идёт около девяти часов; жена недавно пришла в сознание, а сам Полетаев ещё нет, но положительная динамика отмечается, как сообщил Алле по мобильному телефону дежурный по отделению. Врач предупредил, что организм восстановить можно, а память может и пропасть. Хотя всё равно лучше амнезия, чем растительное существование.
   - Я сейчас сама в приёмном покое, - сказала Луиза. - Значит, с Полетаевыми соседи будем. Ты хоть приходи навестить, а то я тут помру от скуки. Хотя Славка обещал сверхурочки отменить. Всё равно до четырёх вечера ждать обалдеешь. Тивиком я не люблю. Книжки в ванну нельзя. В общем, приходи.
   Когда бюрократическая процедура приёма Луизы в отделение регенерации закончилась, вышла медсестра и предложила надеть самоочищающийся комбинезон.
   - У меня свой, - ответила Луиза.
   - Это другой, - объяснила медсестра. - Наш пропускает к телу регенерирующий раствор, а твой - нет.
   Луиза сняла всю свою одежду и положила её в ящик в раздевалке. Серьги она тоже сняла: вдруг в растворе окислятся. Взять с собой мобильные телефон и нульфон ей разрешили.
   Ванна оказалась скорее похожа на маленький бассейн. В ней можно было встать во весь рост и ходить. Там же располагались приспособления, фиксирующие тело в любом удобном положении: сидя, лёжа, полулёжа, раскинув руки и ноги. Регенерирующий раствор, с которым через кожу в организм поступают необходимые для построения новых клеток питательные вещества, выглядел непривлекательно. Так себе, мутная бесцветная жижа с незнакомым запахом. Луиза поёжилась: она не любила сырость, а здесь предстояло провести трое суток.
   - Коррекцию генов делаем? - спросил лечащий врач, критически осмотрев Луизу с головы до ног.
   - А сколько это стоит?
   - Вычтем одни сутки регенерации.
   - Сла-а-ава Богу! - обрадовалась Громова.
   Пока компьютер сканировал ДНК, врач уточнял, какие гены заменить. Генетические заболевания потрясающая медицинская техника уберёт автоматически, но можно ещё исправить внешность при желании. Луиза попросила убрать ожирение, удлинить и выпрямить ноги, уменьшить грудь, но увеличить таз. Цвет глаз и волос её вполне устраивали, а кожа, по её мнению, сейчас слишком белая, лучше сделать немного потемнее.
   - А рост уменьшить можно? - спросила она.
   - Рост только увеличить, - покачал головой врач. - Скелет в обратную сторону не растёт. Учти, что ноги удлиняешь - значит, сантиметров десять-двенадцать прибудет.
   - Ну и ладно, - не стала возражать Луиза. - Славка выше меня на тридцать сантиметров, а будет на двадцать, нормально. А на Полетаева, значит, буду сверху вниз смотреть. Это мой начальник! - с гордостью добавила она.
   - Это вот этот Полетаев? С женой лежит в соседней палате? - Луиза радостно кивнула, а врач продолжал: - Этот надолго. Сейчас уже прогресс: смотрит на жену и агукает. Может, завтра "дай" скажет или ещё что-нибудь примитивное. Соображать по-взрослому раньше, чем через пять дней, не начнёт: сильно мозг пострадал. Жена в сознании, но двигается ещё плохо, инсульт был обширный. А вот наша бывшая пациентка. Калиновец, ты у нас что-то забыла? - спросил он, обернувшись к двери. За стеклом стояла Алла.
   - Это ко мне, - обрадовалась Луиза. - Мы из одной команды.
   Кивком разрешив Алле войти, врач застегнул на шее Луизы воротник из лёгкого полимера, удерживающий голову над поверхностью раствора, и строго предупредил Аллу, чтобы она ни в коем случае не наклонялась над ванной: сейчас он включит аппаратуру, и с потолка вертикально вниз, в ванну, пойдёт излучение, усиливающее обменные процессы и ускоряющее деление клеток. Луиза ещё раз зябко повела плечами и спустилась по лесенке в раствор, радостно заметив, что он тёплый. Алла улыбалась: ей после двух недель в отделении это было очень хорошо знакомо.
   Пульт на стене замигал зелёными огоньками, и врач вышел из палаты. Подруги остались одни.
   - Помнишь, ты приходила ко мне гадать, - вдруг тихо сказала Луиза. - Ведь ты на Максимыча гадала.
   Алла кивнула, и на её щеках проступил румянец.
   - Ты слишком молодая для него. Я думала, ты просто увлеклась, - продолжала Громова. - Знаешь, как влюбляются в героев, певцов, актёров - у меня у самой такое сначала к нему было, вот откуда те сплетни, наверное. А сейчас я вижу, как ты на самом деле любишь его и хочешь ему счастья. Оплатила лечение не только ему, и жене тоже, а сама так и осталась ни с чем.
   - А ты бы на моём месте сделала не так? - спросила Алла.
   - Наверное, так, - вздохнула Лу. - Видишь ли, Максимыч слишком порядочный, чтобы выйти из отделения молодым и здоровым и бросить старую больную жену в таком состоянии. А представь, каково было бы молодому парню с безнадёжной больной на руках! Счастлив бы он был? Он бы виноватым себя чувствовал, что ничем не может ей помочь, и мучился бы с ней неизвестно сколько лет до самой её смерти. А так они оба выйдут отсюда молодые и здоровые. И начнут всё сначала. Ты единственно правильное решение приняла. Уважаю! Всё, что у тебя было, отдала, даже не задумываясь, на их лечение, хотя тебе тоже тяжело: для того, чтобы вылечить Веру, тебе пришлось отказаться от своей мечты о нём.
   - Думаешь, я что-нибудь потеряла? - засмеялась Алла. - Мечту о счастье нельзя осуществлять, пользуясь чужим несчастьем. А деньги для того и нужны, чтобы их тратить. Я ещё даже больше получила сегодня, мне ночью с Гуоры позвонили и спросили, можно ли мои выставочные работы продать с аукциона. Там коллекционеры из-за них чуть не в драку! А заказов! Знаешь, сколько в восьми галактиках богатых ценителей живописи? Предлагают миллионы, десятки миллионов за полотно! Мне теперь работать и работать. Боюсь, так со своей живописью и психологию совсем заброшу. Слушай, может, мне нульмобиль купить? Сегодняшнего заработка хватит, ещё даже останется. Только очередь на них, наверное. Спроси у Славы, может, он поможет без очереди купить? Будем с тобой по выходным писать инопланетные пейзажи. А я буду к заказчикам на их планеты летать. А?
   Луиза была искренне рада за подругу. Одно только теперь омрачало так внезапно свалившееся на Аллу счастье: её безнадёжная, безответная любовь. Ну почему такая несправедливость, возмущалась про себя Громова. Разве эта добрая девочка не заслуживает счастья в любви?
   Алла словно прочитала её мысли и вздохнула:
   - Буду теперь с головой погружаться в работу. Заказов, наверное, до конца жизни хватит. Это поможет не страдать.
   - Я понимаю, - согласилась с ней Луиза. - Сама уходила в работу, чтобы от себя отвлечься. Трудоголизм - как и алкоголизм. Это попытка защититься от душевной боли.
   - Спасибо, успокоила. Зато я знаю, что дальше у него всё будет очень, очень хорошо, - грустно улыбнулась Алла.
  
   Прошла неделя. Полетаев был в сознании, и память к нему возвращалась. Жена выздоровела совсем, но оставалась в отделении: продолжала омолаживаться. Луизу тоже ещё не выписали. Славе на другой планете заплатили большое вознаграждение за обнаружение пропавшей в соседней галактике экспедиции, и он оплатил ещё шесть дней регенерации. Луиза помолодела, похудела, у неё выросли новые зубы вместо прежних, разрушенных, и пропали прыщики, с которыми раньше ей ничего не удавалось сделать. Правда, заросли и дырки от серёжек. И веснушки на прежде румяном, а теперь смуглом лице стали практически не видны. Алле пришлось привыкать к новой внешности подруги - хотя Калиновец каждый день наблюдала происходящие изменения, не так-то легко было спустя всего неделю вместо привычной Луизы увидеть незнакомую красавицу. Слава тоже ходил сам не свой. Он любил жену такой, какая она была - пусть толстая, с кривоватыми ногами, с асимметричным лицом и без зубов, но это была Луиза, а теперь как будто стала уже и не она... Гормональная перестройка изменила её реакции, Лу раньше никогда не была такой быстрой, резкой, порывистой. Ей не сиделось спокойно в ванне, она по видеосвязи баламутила всё отделение, и Полетаевых в том числе, да ещё завела себе невероятное количество приятелей в Галасети, болтая без умолку и день, и ночь.
   Кончились студенческие каникулы. Алла между сменами, вернувшись из университета, вставала к мольберту. Снова её картины были посвящены любви: пришло много заказов от богатых людей, пожелавших увековечить себя рядом с любимыми. В перерывах между заказными полотнами она писала семейный портрет тёти Али и дяди Светозара. Решила подарить им картину по случаю рождения их двадцать девятого ребёнка Жени, которому сейчас четыре месяца. Слетать в гости, пока были каникулы, не получилось: попала в больницу. Но летом надо обязательно их навестить. Счастливые, всю жизнь вместе, и по-прежнему друг друга любят. Алла ещё никогда их не видела, знала только по видеозаписям, и ей захотелось слетать к ним в гости. Картина была закончена, и художница начала тонкой кисточкой выводить в нижнем правом углу автограф, когда услышала звонок в дверь.
   Она открыла и сразу увидела знакомый тёплый взгляд. Молодой человек с густой копной волос пшеничного цвета был потрясающе похож на Полетаева. Такая же лёгкая сутулость, такой же наклон головы. Но это был не тот, кого Алла узнала бы даже через тысячи лет. У гостя, в отличие от её начальника, короткий нос, массивный подбородок и родинка под глазом.
   - Здравствуй, - сказала Алла. Несмотря на то, что это был не Вадим Максимович, она ощутила непередаваемую радость. В этом человеке чувствовалось что-то очень близкое ей, хотя раньше они никогда не виделись.
   - Здравствуй. Ты Алла Калиновец? - ей показалось, что молодой человек сильно волнуется, но его улыбка была искренне радостной.
   - Да, - ответила Алла. - Ты от Вадима Максимовича?
   - Это он от меня, - ответил неожиданный гость. - Точнее, от моего сына. Жаль, я не застал Макса, - глаза молодого человека стали грустными, а светлые брови - домиком, как у Вадима Максимовича. - Говорят, хороший был человек. Кстати, меня тоже зовут Макс. А Вадим - мой внук.
   - Внук? - ахнула Алла. - Так сколько же лет тебе? Подожди... Макс! Ты же друг дедушки Витали, Максим Рябинин! Да? С ума сойти! Да проходи, что ты стоишь!
   Она радостно побежала на кухню ставить чайник, а Макс, пройдя следом за ней, восторженно заключил:
   - Вот, значит, почему ты так похожа на Альку Васильеву в молодости! Я с порога как увидел - и обалдел. Надо же, родственники с Алькой...
   Они долго говорили за обедом и про тётю Алю, и про дедушку Виталия. Убрав посуду, Алла показала Максу только что дописанный портрет Алины с мужем. Рябинин недавно был у них, и его, как всегда, удивило, что Свет Зари (Макс хорошо запомнил у Светозара это его изначальное, первобытное имя) нисколько не изменился со времени их знакомства, которое произошло сто восемьдесят четыре года назад. Ведь Светозар - не Герой МГС, а значит, не вечный. Феномен Виталия Васильева, о котором многие годы спорили медики и биологи, с начала контакта Земли-Терры с МГС перестал быть секретом. А чем можно объяснить феномен Светозара Светова? Вот уж действительно загадка из загадок. Виталий никогда ничего об этом не говорил.
   Потом разговор плавно перешёл на МГС и перемены на Земле, затем Алла расспросила Макса о Гуоре и её жителях; ей хотелось там побывать, ведь она видела эту планету только мельком, в день свадьбы Луизы и Мирослава. Всё-таки столица МГС. Рябинин рассказывал много интересного и, в свою очередь, спрашивал про Землю. Спустя пятьдесят с лишним лет он не мог узнать здесь почти ничего, кроме кремля на слиянии Оки и Волги, нескольких старинных церквей и родной нижегородской речи. Алла предложила ему полазить в Галасети и поискать информацию о Нижнем Новгороде за последние пятьдесят лет. Сама она на своё знание истории не очень рассчитывала. Они заходили на сайты и обсуждали увиденное. Внезапно Алла наткнулась на сайт космодрома Сормово и воскликнула:
   - Ну, хороша же я - совсем забыла тебя спросить про Вадима Максимовича! Я у него, правда, была позавчера, а ты когда был?
   - Только сейчас от него. Домой хочет. Говорит, тивиком смотреть уже надоело; если бы там Луиза всех не развлекала, совсем бы тоска, и вообще на службу пора выходить. Тебя они с Верой не знают, как и благодарить. Я же мог и не найтись, они никому не успели сказать, что я ещё жив. А сами знали: Вадик мне сегодня сказал, что моя фотография с Маришкой... ну, с его бабушкой в Книге Рода есть. Я больше месяца не был на Земле, летал в командировку на Гуору и не знал ничего. Там, конечно, говорили о теракте на Терре, но где, на каком предприятии - не уточняли. Даже город не назвали. Из имён - упоминали только террориста, а сколько в России Иванов Сергеевых? Мне это ни о чём не говорит. Тех, кто спасал людей от террориста, никто по именам не перечислял, сказали, что пострадали трое, и всё. Мне и в голову не пришло, что мой Вадик... А Гена, это мой правнук, их с Верой сын, он всего один у них, не смог бы оплатить такое дорогое лечение. Собственно, я же и пришёл к тебе, чтобы сказать от них спасибо. Вот, возьми, я тебе твои деньги принёс.
   - Убери! - возмутилась Алла. - Я же это от души, неужели обратно забирать! Обижусь, если отдашь. Иди лучше им подарок купи.
   - Хорошо, - сказал Макс. - А ты не обидишься, если я и тебе куплю подарок? Ты у меня его примешь?
   - Подарок приму, - ответила Алла. - Я люблю подарки.
   - Обещай мне, что примешь любой подарок, что бы я ни подарил, - хитро улыбнулся Макс и стал ещё больше похож на своего внука.
   Алла почувствовала лёгкий укол совести: увлечённая разговорами с Максом, она даже с трудом вспомнила, что нужно спросить о самочувствии Полетаева. А ведь об этом надо было спросить в первую очередь. Впрочем, теперь уже опасаться нечего. Вадим Максимович здоров и скоро вернётся на службу.
   Макс продолжал выжидательно смотреть на Аллу, пока она не ответила:
   - Обещаю тебе, что приму любой подарок. Это мне даже как психологу интересно: подарки характеризуют того, кто их дарит.
   Макс лучезарно улыбнулся и кивнул. Он собирался снова идти в больницу к внуку и его жене, как обещал: они ещё совсем мало виделись, а хотелось расспросить их о жизни и рассказать о себе. Пообещав Алле прийти вечером, Макс добавил, что очень рад знакомству, и вышел.
   Отдохнув часа два с журналом на тахте в библиотеке, Алла поймала себя на том, что всё чаще отвлекается от чтения и думает о своём новом знакомом. Она встала, натянула на подрамник холст, подождала, когда высохнет грунтовка, и начала по памяти писать портрет Макса. Это давалось ей легко: прежде Алла много раз писала портреты Полетаева и прятала их в недрах своей гардеробной. Дед от внука отличался мало, всего лишь родинкой, тяжеловатым подбородком и коротким носом; Вадима Максимовича Алла видела только позавчера, и шестидесятилетний внук теперь такой же молодой, как его вечный, почти двухсотлетний дедушка. В отделении регенерации даже татуировка с руки Полетаева пропала, у них и руки практически одинаковые, и вообще телосложение.
   Господи! Родинка под глазом! Как же Алла сразу не вспомнила! Ведь именно такая была у парня из Аллиного позапрошлогоднего сна! Значит, это и был Макс? Она любила Полетаева, потому что внук просто очень похож на деда!
   Хорошо, что наконец-то эта иллюзия закончилась. Теперь Алла поняла, что она по-настоящему любит Макса. Но во сне была Маришка... И Макс упоминал это имя. Совпадение?
   Она несколько раз в задумчивости повторила это имя, и перед её глазами прошёл давно закончившийся курортный роман. Потом она держала в руке телефон и не могла дозвониться, а глаза наполнялись слезами.
   Вот на её коленях сидит мальчик лет четырёх. Он серьёзно спрашивает:
   - А где мой папа?
   - Твой папа - герой, Максимка. Он работает в дальнем космосе. Прилетит только через много лет, когда ты будешь взрослым.
   Маленький Максим исчез. Появилась разгневанная девушка с веснушками и зелёными глазами:
   - Скажи ты ему правду, Маринка! Он же всё равно поймёт, что вы были не нужны его отцу!
   А ведь Алла-Марина говорила правду, сама не зная того, что старший Макс - Герой МГС.
   Она снова увидела мальчика. Только это был не Максим. Она была занята, а полуторагодовалый малыш требовательно дёргал её за платье:
   - Баба Маина! Баба Маина!
   - Что тебе, Вадюша?
   Вадюша! Полетаев - её внук! Вот почему недавно она невольно назвала его маленьким! И вот почему, мечтая о нём, она хотела его баловать. Если бы между ними что-то могло быть, она бы просто испортила его своей любовью: так любят ребёнка, а не взрослого мужчину.
   "Какой ты красивый, Вадюша - на дедушку похож!" - услужливо выдало подсознание фразу, которую бабушка Марина когда-то говорила подрастающему внуку.
   Потом возникло лицо молодого человека.
   - Мама, Вадька меня спрашивал, кем был дед. Ему тоже будем врать, что он герой?
   - Скажи, что ты его не помнишь. А я скажу, что с ним рассталась. Это же правда.
  
   Интересная штука жизнь, подумала Алла. Если любовь была, она и в следующей жизни никуда не делась.
   Алла дорабатывала последние штрихи к портрету Макса, когда в комнату вошла весёлая Сандра.
   - Догадайся, что произошло час назад! - крикнула она сестре.
   - Познакомилась с красивым мальчиком, - почти привычно ответила Алла. Это происходило с завидной регулярностью, и каждый раз сестра была в таком восторге, как будто встретила мужчину своей мечты. Только это очень быстро перегорало. Но Сандре повезло в том, что душой она ни к кому не привязывалась и не страдала слишком долго, давая через несколько дней надоевшему кавалеру от ворот поворот.
   - Вот тут-то ты и ошибаешься! - засмеялась Сандра. - Нет, конечно, мальчик красивый, но мы знакомы, причём хорошо. Он у нас в гостях был. Ну?
   Алла пожала плечами. Чтобы запомнить всех поклонников сестры, надо иметь такую же память, как у дедушки Виталия.
   - Хорошо, подсказываю. У него есть брат и маленькая племянница. Ну?
   Алла снова не догадалась.
   - Балда! - расхохоталась Сандра. - Это же Владик Кузнецов! Он сделал мне предложение!
   Для большей убедительности Сандра подняла правую руку, и на пальце сверкнуло россыпью прозрачных драгоценных камешков широкое золотое кольцо. Сандра повертела кольцо, и Алла прочитала выложенные камешками имена Влад и Сандра, между которыми стояли плюсики. Оригинально.
   - У Владика тоже с именами, только без камней, гравировка. Здорово! - радовалась Сандра.
   - Но ты его хоть любишь? - спросила Алла. Она всё ещё была потрясена видениями своей прошлой жизни и несложившейся любви.
   Сестра кивнула и рассказала подробности.
   Пока Алла после катастрофы лежала в больнице, шокированная случившимся Сандра обратилась за помощью к другу детства Данику Углову: психоанализ был ей просто необходим. Дане не составило труда убрать последствия, и Сандра решилась рассказать ему ещё об одной своей проблеме. Её волновало, что слишком много в её жизни мужчин, но никого из них она не может принять полностью. Одно разочарование за другим.
   Это была задача намного сложнее, но опытный психоаналитик Углов справился. Проанализировав все её знакомства, которые она смогла припомнить, Даня понял: Сандра, сама до конца этого не осознавая, любит одного конкретного мужчину, и все её поклонники, которыми она увлекается, но быстро остывает, чем-то похожи на него. Она бессознательно ищет в них его, единственного, но не находит и вскоре разочаровывается. Вместе психоаналитик и пациентка разобрались: это Влад Кузнецов.
   Сандра познакомилась с ним, когда профессор ещё был древним стариком, и не могла воспринимать его как мужчину. Но его оптимизм и жизнелюбие покорили юную студентку, и Сандра, подумав, согласилась со словами Даника. Она действительно искала мужчину, похожего на Влада. Поэтому-то её и взволновало, когда она заметила, что Кузнецов обратил на неё внимание как на женщину. Правда, он до сих пор вёл себя очень сдержанно. Они самозабвенно говорили о биологии и других естественных науках; он рассказывал ей, с чего начинались его открытия. Часто Влад предлагал ей помощь в подготовке к занятиям, зачётам, экзаменам.
   После рождения Олечки Сандра стала часто навещать Астру и Астерия. У бывших роботов не было детства, не с кого было брать пример, и воспитание ребёнка им приходилось осваивать с нуля; относительно опытный в этом вопросе Влад приходил помогать, и Сандра обычно именно там с ним и общалась. Она рассказывала о своём детстве в родовом имении, а Астра, улыбаясь, кивала за окно: их родовое имение здесь. Они с Астерием каждый день, когда гуляли с дочкой по ступени пирамиды, ухаживали за появившимися там посадками. Многие саженцы и цветы им подарил Влад.
   Вчера Сандра, с утра купив в магазине нарядное платье для Олечки, отправилась в гости к Кузнецовым. Десятимесячная девочка уже неплохо вставала на ноги, и Калиновец вышла с ней в сад. Оля трогала зелёные кустики и вопросительно смотрела на Сандру, а та отвечала, как это называется. Они гуляли долго, а потом к ним присоединился прилетевший на обеденный перерыв Влад.
   - Дядя! - обрадовалась Олечка. Она никогда не путала внешне одинаковых дядю и отца.
   Влад поинтересовался у Сандры, как прошли каникулы, а она неожиданно спросила:
   - Ты ещё не нашёл себе жену?
   - А я и не искал, - смутился Влад. - А что?
   - Давай сойдёмся! - выпалила Сандра и испугалась. Что сейчас будет!
   Профессор бережно взял её за плечи и повернул к себе, пристально глядя прямо в глаза. В его глазах она тоже заметила промелькнувший испуг (бойся своих желаний, они исполняются!), а потом нескрываемую радость.
   Они стояли среди юной февральской зелени и целовались, не замечая, как обрадованная отсутствием контроля Олечка отправилась самостоятельно осваивать пространство. Она шла, с непривычки падала на четвереньки, поднималась и опять шла, пока родители не поймали её среди цветущих нарциссов.
   - Слава Богу, - обрадовалась Астра. - Теперь и Владика женим.
   - Молодцы, что решились, - согласился Астерий. - Я давно видел, что она ему нравится.
   Но Влад сознался Сандре, что, если бы не её инициатива, он бы ещё долго не решился сам. Его смущало, что она знает, сколько ему лет. Хотя предрассудок, конечно. Какая разница, какой возраст стоит в паспорте, если фактически сейчас Влад такой же молодой, как его невеста.
   Сегодня утром Влад, взяв на работе отгул, подарил ей кольцо, которое только вчера срочно заказал в ювелирной мастерской. Они сходили в загс, написали заявление, а потом сидели в кафе и праздновали помолвку.
   Алла на этот раз слушала откровения Сандры с большим интересом. Наконец-то сестра остепенится. Надо же, все её гулянки были связаны только с тем, что она искала в других единственного, по-настоящему любимого человека! А ведь Алле до сегодняшнего разговора казалось, что Сандра такая ветреная. Как хорошо иногда ошибаться в своих предположениях.
   Сёстры пошли на кухню вместе готовить ужин. Сандра заметила, что Алла то и дело смотрит в окно и на дверь. Когда сёстры уже заканчивали украшать десерт, раздался звонок, и Алла, быстро вытерев полотенцем руки, бросилась к двери.
   Максим Рябинин был при полном параде: в чёрном классическом костюме с галстуком и с приколотым к лацкану пиджака золотым солнышком-орденом. Не сводя глаз с Аллы, он поставил на тумбочку большой торт, протянул огромный букет крупных белых лилий и сказал:
   - Пойдём вниз, посмотришь обещанный подарок.
   Ещё бы такой подарок не понравился! Напротив подъезда был припаркован серебристый "Колумб". С ума сойти, Макс купил ей нульмобиль! Как только он сумел в один день договориться, ведь на нульмобили огромная очередь даже при их астрономической цене. Ах, да, Макс же - Герой МГС, ему всё, что угодно, продадут без очереди. В восьми огромных галактиках Содружества, насчитывающих десятки миллионов цивилизаций, не наберётся и тысячи Героев. Чтобы получить это звание, надо совершить невозможное; поэтому им практически ни в чём нет отказа, а ещё только им разрешены инъекции вируса бессмертия.
   Надо сегодня же слетать на Гуору. Завтра Луиза выйдет из больницы, и они полетят куда-нибудь вместе. Невероятно, но в конце двадцать второго века Луша до возвращения Славы из параллельного мира, да и после свадьбы тоже, ни разу в жизни не была в космосе. Даже на околоземной орбите, не говоря уже о других планетах! Надо срочно наверстать упущенное.
   - Садись, посмотри салон, - предложил Макс.
   Они сели в удобные кресла перед пультом управления, на котором Алла заметила белую с золотом бархатную коробку размером с книгу.
   - А это что? - спросила она.
   - Тоже подарок, - улыбнулся Рябинин.
   Алла щёлкнула замочком и открыла крышку. На белом шёлке лежала тонкая золотая цепочка с изящным кулоном - парочкой голубков. Такие же голубки были и на серёжках, и ... на кольце.
   - Ну, ты нахал! - задохнулась от возмущения Алла. - Ты даже не оставил мне выбора! Взял с меня обещание, что приму любой подарок, а сам!.. А если бы я не хотела за тебя замуж?
   - Но ты хочешь! - засмеялся Макс. - Сама и проговорилась. И ещё: я же видел твои глаза и понял, что ты не откажешь. Так что? Летим знакомиться с родителями?
   - Подожди. Ты мне сначала объясни, почему ты не вернулся к Марине Полетаевой?
   Макс застыл перед Аллой с широко раскрытыми глазами.
   - Я не знал фамилию, - ответил он, - поэтому не смог разыскать. Даже не спросил, откуда она, где учится. А телефон с её номером потерял. Хотел у оператора связи выяснить, а там, как специально, днём раньше часть оборудования из строя вышла, и вся информация сбросилась. А откуда ты знаешь Марину?
   - Это была я. Летим знакомиться, - ответила Алла, отслеживая изумление и радость на лице Макса, и облегчённо вздохнула. Слава Богу, она (то есть Марина), её родственники и подруги ошибались. Макс никогда не был предателем. - Надо Сандру и Влада позвать. Они тоже женятся.
   Влад прилетел через десять минут. Пока собиралась Сандра, они с Максом зарулили в магазин и накупили гостинцев. Для Эсперансы, матери близняшек, выбрали букет красных роз.
   - Подождите! - крикнула Алла, вынимая из сумочки нульфон. - А дедушку Виталия?
   - Он сейчас в Женеве, - напомнила Сандра.
   - А нульмобиль для чего? Макс, привези дедушку сюда. Нас сколько? Пятеро? Влад, летим на твоей машине, а то "Колумб" только двухместный.
   - Вот и хорошо, все подарки в моей машине, - сказал профессор Кузнецов.
   Через минуту Виталий Васильев примкнул к компании. Он решил немного иначе: "Колумб" стоит показать родителям близняшек. Жорик, их отец, любит технику, пусть порадуется. Макс, умеющий водить нульмобиль, улетит вместе с Виталием, и они поговорят, пока профессор Кузнецов везёт Аллу и Сандру.
   Два друга сели в "Колумб" и вывели на экран карту Нижегородской области. Вот слияние Суры и Волги, а вот, совсем недалеко, деревня Калиновец на берегу маленькой речки, которая тоже называется Калиновец. Виталий увеличил изображение. Вот и родовое имение семьи Калиновцев, созданное ещё основателем рода, детдомовским мальчиком Сашей Калиновцем, почти сто семьдесят лет назад. Точная карта, снятая со спутника, показывала каждое дерево в поместье. Виталий выбрал курсором точку на окраине участка, и Макс толкнул вперёд рычаг.
   "Колумб" завис в полуметре от лужайки, и друзья спрыгнули в свежую зелёную траву, из которой местами проглядывали весенние цветочки. Уже давно стемнело, но над Калиновцем освещение было таким ярким, что хоть читай. Внезапно Виталий резко развернулся к Максу и цепко схватил его за плечи; вид у него при этом был непривычно грозный.
   - Ну, что, старый ловелас? Хоть ты мне и друг, но, знаешь... Отвечай, как тебе удалось вскружить голову моей внучке!
   Ошеломлённый Макс несколько раз моргнул и с обидой воскликнул:
   - Да ты что, Виталька! Разве я твоей Аллочке плохого пожелаю? - и уже более спокойно добавил: - Я потому и не женился почти двести лет - зачем? Я, как выяснилось, ждал свою единственную. И, как видишь, дождался.
   - Ох, смотри у меня, - разжимая руки и отпуская Макса, покачал головой Виталий. - Я помню, какой ты всегда был гуляка. Смотри, я очень привередливый дед. Ты меня заверил, что не обидишь её. Я с тебя за это спрошу.
   - Помнишь, я долго переживал, что не нашёл Маришку? Алла всё помнит. Она только что мне говорила, что это она и была.
   - Простила?
   - Она и не думала обо мне плохо. А я гулял со всеми подряд, потому что сначала Альку забыть не мог... надеялся, дурак, что она со Светозаром своим когда-нибудь да разведётся, я бы её со всеми их детьми взял, а у них вон как всё серьёзно, хоть и мелкие ещё оба были... а потом Маришку встретил и тут же потерял. Других-то я не мог вообще принимать всерьёз - вроде какие-то ненастоящие. Вот Алла - она настоящая, такая, какая есть. Со времён Маришки не изменилась. Не будет что-то из себя строить.
   - Не будет, - согласился Виталий. - Сам-то как?
   Они присели прямо в траву под кустом сирени и немного поболтали друг о друге и о политике. Увидев свет фар подлетающей к поместью машины Кузнецова, встали и замахали руками. Гравилёт приземлился около нульмобиля.
   Все пятеро взяли из машины подарки и направились к дому с балконами и террасами, увитыми виноградом. Георгий Калиновец на ярко освещённом дворе у гаража разбирал какой-то механизм. От неожиданности он выронил инструмент и, схватив со скамейки тряпку, поспешно вытер руки, чтобы поздороваться сразу с двумя Героями и одним заслуженным учёным.
   - Я не знал, дед, что у тебя такие друзья, - с восхищением глядя на Влада и Макса, произнёс отец близняшек.
   - Это скоро будут наши родственники, - ответил Виталий, - потому что наши девочки, сразу обе, собрались замуж.
   Георгий потерял дар речи, а из дома выбежала Эсперанса и воскликнула:
   - Слава Богу! А то я уже не думала дождаться внуков. Проходите на террасу, сейчас на стол накрою.
   - Ты так говоришь, как будто нашим девочкам по пятьдесят лет, - засмеялся Георгий.
   Эсперанса здесь уважаемый человек, агроном. Ей всего сороковой год - до юбилея пять месяцев осталось. Она ещё молода и красива. Фигурка стройная, как у её девочек. У неё чёрные волосы и глаза. Красноватый оттенок смуглой кожи выдаёт индейское происхождение. Двадцать один год назад Эсперанса Гонсалес, студентка сельскохозяйственной академии, познакомилась в Москве с прилетевшим посмотреть столицу деревенским парнем Жориком Калиновцем, и больше они не расставались. А теперь вот и их с Жориком девочки замуж выходят... И тоже, как они, по любви - это же видно по их счастливым лицам.
   Пока Эсперанса готовила ужин, Сандра слетала на нульмобиле сестры в Аргентину и привезла бабушку и деда Гонсалесов. Георгий решил вспомнить предков и снял с полки шкафа толстую Книгу Рода, чтобы показать её Максу и Владу, будущим родственникам.
   Надо сказать, Алла и Сандра никогда не проявляли большого интереса к истории рода и даже о своих прямых предках знали мало. Что же касается боковых ветвей генеалогического древа, о них хорошо знал только памятливый дедушка Виталий. Вот и о нём самом: Васильев Виталий Михайлович, родился 10 июня 1991 года, второй ребёнок в семье, старшая сестра Алина, младший брат Алексей...
   - Дай, папа, я почитаю вслух про дедушку, - предложила Алла и положила книгу на колени.
   Порыв тёплого весеннего ветерка с юга ворвался на террасу, перелистнул одну страницу назад, и Алла вскрикнула, не сдержавшись. Там была фотография похорон. Лицо покойной даже под толстым слоем грима поразительно походило на лицо тёти Али. Испуганная Алла перевернула ещё страницу и ужаснулась:
   - Что это?
   Отец посмотрел на листы с фотографиями, потом в глаза Алле, и вдруг неожиданно даже для себя самого обнял её за плечи и заплакал. Его слова потрясли всех:
   - Это была моя единственная внучка Алечка, остальные мальчишки были. Она погибла. Попала под машину. Вот, видите? Это я на её похоронах.
   - Дед Витя? - одновременно воскликнули Виталий и Макс.
   - Витюшка! - ахнула Эсперанса и бросилась обнимать мужа.
   - Валюшка! - эхом отозвался Георгий и рассмеялся сквозь слёзы, усаживая жену к себе на колени. - Я тебя узнал.
   - Ты в прошлой жизни была русской? - изумился отец Эсперансы.
   - Помнишь, Леонардо, как наша дочь хотела учиться в России? - улыбнулась пожилая индианка Лаура Гонсалес. - Она даже с нами из-за этого ссорилась. А когда вышла замуж, убедила нас научиться говорить по-русски.
   - Значит, это правда вы, - улыбнулся внуку и его жене Виталий. - А я всегда удивлялся, как похожи. Ладно, у Жорика ещё всё объясняется - гены деда проявились через восемь поколений. Но почему Эсперанса на бабу Валю похожа - думал, совпадение.
   - А я Саша Калиновец, - сказала Сандра.
   - Ты и сейчас Саша Калиновец, - засмеялась сестра. - Ничего не изменилось.
   - Да, я помню, - подтвердил Виталий. - Саша был таким же заводным и неугомонным.
   - Подождите! - спохватилась вдруг Алла. - Я совсем забыла спросить. Почему в Книге Рода написана неправда?
   - Как это неправда? - возмутился Георгий. - Такого не может быть! Книга Рода - это исторический документ.
   - Но ведь тётя Аля жива! Макс, подтверди, ты ведь тоже её знаешь.
   - Да, - кивнул Рябинин. - Я у неё был. Она родила двадцать девятого ребёнка и говорит, что ждёт тридцатого.
   - Не может быть, - снова повторил Георгий. - А это тогда кто?
   - Синтетический двойник, - ответил дед Виталий. - Генетически он полностью повторял Альку, но души-то не было. С моей стороны было подлостью никому ничего не сказать и подсунуть двойника вместо настоящей Альки. Вот что, Макс! Можешь привезти её сейчас сюда на "Колумбе"?
   Макс согласился. Не прошло и десяти минут, как "Колумб" материализовался на дорожке перед террасой. Вышла молодая женщина с длинными рыжими волосами, волнами спадающими на спину и плечи. На ней были вышитое бабочками и цветами полотняное платье и необычная обувь, изящно сплетённая из каких-то растительных волокон. Гостья прямо-таки излучала отменное здоровье; сразу было ясно, что она живёт в согласии с природой.
   Пока Алина шла к террасе, нульмобиль исчез и снова материализовался. Из кабины энергично выпрыгнул Светозар и не спеша выбрался Макс.
   Родственники невольно залюбовались мужем Алины - высоким, спортивно сложенным ярким блондином с правильными чертами загорелого лица. Именно таким его запомнили сто восемьдесят четыре года назад Виталий и Макс, когда этот тогда ещё первобытный красавец стал для Альки тем, ради кого она в один момент бросила всё, что ей прежде было дорого: родную планету, братьев, родителей, деда и бабушек...
   Виталий первый шагнул им навстречу:
   - Вот, Аля, лучше поздно, чем никогда. Я рассказал внуку и его семье, что ты жива.
   Они все долго смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Первым нарушил молчание Георгий; он заметил, что наконец-то семья восстановлена, и больше в Книге Рода не будет ни слова неправды. Брат и сестра Васильевы пообещали родственникам написать, как всё было на самом деле, и как складывалась жизнь Алининой семьи все эти годы.
   Алина коротко рассказала о своём решении остаться на Нашмире и о том, почему она не хотела говорить об этом родным. Пока поражённые Георгий и Эсперанса осмысливали услышанное, Светозар и Алина молча смотрели друг на друга. За почти два столетия, проведённые вместе, они привыкли всё понимать без слов. Сейчас они предались воспоминаниям.
  
   В ту ночь на планете, где юные тогда ещё путешественники спасали местных жителей от нашествия нибсиан, Виталька вышел на берег реки, чтобы позвать сестру, а нашёл только чудом уцелевший бинокль среди камней. Макс обнаружил мокрую тунику на кустике у обрыва. Сначала они с ужасом подумали, что Алька попала под обвал, и её засыпало. При свете фонарей друзья разбрасывали камни; к счастью, никого не нашли.
   Но Алька не отзывалась на крики, и ребятам снова стало страшно: вдруг её похитили нибсиане? Впрочем, зачем им похищать первобытных - скорее бы они человека, от которого не нужна информация, убили на месте.
  
   На самом деле Алька незадолго до заката выбрала на берегу большой удобный тёплый камень, легла на него и рассматривала в бинокль лес на противоположном берегу реки. Вечернее солнышко уже не было так агрессивно, как днём; Альке нравилось лежать на прогретом камне под тёплыми косыми лучами. Она пригрелась и незаметно для себя заснула.
   Проснулась Алька от резкого рывка, обжигающего холода и грохота, сначала не поняв, что случилось и почему она оказалась в воде. В ледяной воде быстрой горной реки. От шока она ничего не соображала, но каким-то краем сознания поняла, что, если бы не Свет Зари, её дела были бы совсем плохи. На камень, где она только что лежала, обрушилась часть обрывистого берега. Первобытный человек в последний момент успел схватить Альку и прыгнуть с ней подальше в воду.
   Она не протестовала, когда Свет Зари на руках вынес её на берег, вскарабкался по обрыву наверх, удерживая её одной рукой, а потом стянул с неё и с себя мокрые туники и повесил на ветках сушить. Только когда он обнял её и мягко прижал к себе, Алька пришла в себя и испугалась не на шутку:
   - Что ты делаешь?
   - Я тебя согреваю, - спокойно и серьёзно ответил Свет Зари. - Посмотри, как ты замёрзла. Кожа неровная.
   И правда, Алька была вся в гусиной коже. Её знобило, а первобытный человек даже после купания в ледяной воде оставался тёплым. Алька хотела погреться, но ей было страшно: кто знает, что у него, у нецивилизованного, на уме. Она сделала ещё одну попытку освободиться от бережных, но крепких объятий Света Зари и поняла, что едва ли ей это удастся. Он только спросил удивлённо:
   - Почему ты меня боишься?
   Алька посмотрела в его глаза - ни капли неискренности. Чистые, наивные, детские.
   - Ты голый, - объяснила она.
   - Разве это страшно? Это красиво.
   - Но ты мужчина.
   - Я не мужчина. Я мальчик, - улыбнулся Свет Зари.
   - Как мальчик? - Алька недоверчиво окинула взглядом его крупную атлетическую фигуру. - Сколько же тебе лет?
   - Двенадцать.
   Здешний год на треть длиннее земного. Значит, шестнадцать. Свет Зари и Алька оказались ровесниками. Она удивилась, как же сама не догадалась. У него не было бороды и усов, как у взрослых местных мужчин. Под носом и на подбородке только начинал пробиваться лёгкий светлый пушок.
   Страх у Альки почти прошёл, даже появилось любопытство. Ровесника и в таком виде можно воспринимать намного проще: он равный.
   - Пусти, я оденусь, - попросила она.
   - Нельзя носить мокрое, - серьёзно ответил Свет Зари. - Пойдём к Огню Предков, там и посушим одежду, и согреемся лучше.
   Они хотели взять туники, но Алькину не нашли. Дело в том, что, пока они согревались, местное солнышко зашло, и берег погрузился во мрак быстро, будто выключили свет. У планеты не было спутника вроде Луны, поэтому здесь ночи были тёмными и звёздными.
   Ещё полазив по кустам вдоль обрыва, Свет Зари так и не нашёл тунику Альки - наверное, упала вниз - и пообещал дать ей свою, когда высушит у огня.
   Вдвоём они шли через ночной лес. Свет Зари вёл Альку осторожно, отклоняя попадавшиеся на пути ветки. Через несколько минут Алька пожаловалась, что ноги с непривычки болят. Она даже в деревне редко ходила босиком. Первобытный "мальчик" - Альке было смешно, как этот здоровяк сам себя назвал, - взял её на руки и понёс. Вскоре впереди и внизу сквозь ветки Алька увидела небольшое красноватое зарево. Свет Зари ловко спустился с ней на руках по склону горы на каменистый берег океана, где ярко горел большой костёр, и отпустил гостью.
   - Облачное Утро, иди домой! В пещеру иди - в деревню мы не возвращаемся, опасно ещё! - крикнул издалека Свет Зари невысокому худенькому парнишке, поправлявшему палкой брошенные в огонь дрова.
   Алька, неловко прячась за широкую спину Света Зари, осторожно перешагивала с камня на камень.
   - Ты у нас в гостях? - полюбопытствовал Облачное Утро, оглядев Альку и нисколько не удивившись, что на ней нет одежды. На нём самом была только сильно изношенная туника - короткая и почти в обтяжку, из неё он уже вырос. - Тебя как зовут?
   - Алина.
   - Гости у нас из космоса, как предки, - объяснил Свет Зари. - Их имена по-нашему ничего не значат.
   - А кто из космоса, у всех так, - невозмутимо ответил Облачное Утро, как будто каждый день общался с космонавтами. - Бабушка рассказывала, что у предков тоже странные имена. У тебя красивые волосы, Алина. У нас у всех только белые, - он громко зевнул. - Побегу домой, спать хочу. Можно, мы завтра космос посмотрим?
   - Витальку спрашивай. Он больше знает, - ответила Алька.
   Мальчик убежал вверх по берегу, а Свет Зари объяснил Альке, что когда-то давно предки прилетели сюда, оставили потомство, и когда дети выросли, улетели на свою планету. С тех пор потомки днём и ночью жгут на берегу океана большой костёр, чтобы предки, когда вернутся, смогли легко найти здешние поселения.
   "Странные у них боги, - подумала Алька. - Для чего бы настоящим предкам оставлять потомков одних на другой планете? Сами летают, а дети первобытные? Сказки всё это".
   - Кто-нибудь видел предков? - спросила она.
   - Мы - нет, - ответил Свет Зари. - Это было около восьми человеческих жизней назад. Они говорили, что прилетят через несколько жизней. Пока их не было.
   - Одна жизнь - это сколько?
   - Лет семьдесят-девяносто. У кого сколько.
   Ого! Местные живут сотню земных лет, а то и больше! Почему бы и не жить, экология что надо. А ещё считается, что первобытные люди долго не живут. Может, и не живут, если воюют. Здесь мирно.
   Свет Зари подошёл к большому навесу рядом с костром. Это была двускатная крыша на шести столбах, крытая ветками с листьями. По периметру с трех сторон лежали аккуратно сложенные дрова. Со стороны, повёрнутой к огню, ничего не лежало, зато стояла большая каменная чаша; на перекладинах под крышей висели веники, похожие на банные. На ближайшей к огню перекладине Свет Зари развесил сушить свою широкую и длинную, почти до колен, ещё новую тунику, сначала хорошенько её встряхнув.
   - Скоро высохнет, и оденешься, - сказал он. - Грейся пока у огня. Или в сушёной траве. В ней тоже тепло.
   Алька заглянула под навес. За каменной чашей лежала копна недосушенной травы, а дальше располагалось ложе из сена и сухих листьев. Ложиться голышом в колючее сено не хотелось, и Алька вернулась к огню. Она почувствовала, что Свет Зари этому обрадовался.
   Подбросив в костёр большую охапку дров, он снова мягко и в то же время крепко обнял Альку и повернул спиной к ярко вспыхнувшему пламени; по её телу разлилось приятное тепло - от костра больше или от этих прикосновений, трудно было понять, но наконец-то Алька согрелась. Красные блики прыгали по мужественному лицу Света Зари. Здесь, на берегу океана, в темноте и в отблесках огня, он был невероятно красив.
   Пожалуй, если бы этот парень жил на Земле, Алька стала бы с ним встречаться. Заметно же, как он заинтересовался. Для своего возраста он очень серьёзный, даже мудрый. Смотрит прямо в глаза и будто насквозь видит. Такое впечатление, что и мысли угадывает.
   Но на Земле сейчас такого парня не найдёшь - нет таких в пятнадцать и даже в восемнадцать лет; земляне взрослеют поздно. Есть сутулые прыщавые ровесники, не вылезающие из-за компьютеров и поэтому хилые, а есть "качки" с замашками бандитов, чаще при девчонках демонстрирующие наглую самоуверенность. Впрочем, те и другие раздражают своей сексуальной озабоченностью и норовят щипнуть, толкнуть или смутить плоской шуткой понравившуюся девчонку. Они изо всех сил демонстрируют, какие они уже взрослые и продвинутые, а от этого кажутся ещё смешнее и глупее.
   Другое дело - Свет Зари. Красавец с телосложением былинного богатыря спокойно признаётся, что он не мужчина, а мальчик. Зато как раз из него мужчина получится настоящий.
   Альке было легко с ним - они стояли у огня в обнимку совершенно голые, и её уже не смущало, как вначале, что она чувствует его желание. Как будто они гармонично вписались в окружающую их природу. Жаль, что вместе они ненадолго. Через три месяца путешественникам надо быть на Земле. А выросший в лесу Свет Зари не сможет жить там. Дело даже не только в экологии, губительной для первобытного человека. Больше беды от всяких лживых условностей, принятых в земном обществе, и вникнуть во всё это - непосильная задача для такой чистой, доброй и наивной души.
   - Я рад, что ты больше меня не боишься, - шепнул Свет Зари ей на ухо.
   Альке хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Всё было так красиво: звёздное небо, мягко светящийся океан и резкие сполохи огня. И этот милый человек, которому она явно понравилась. Как удивительно, что он, первобытный, не идёт на поводу у инстинкта, хотя она перед ним сейчас совершенно беззащитна. Алька вначале - ещё до происшествия на берегу - думала, что Свет Зари смотрел на неё, как охотник на добычу, когда он не отходил от неё ни на шаг, но её такая ситуация даже забавляла. А после падения в воду она продолжала в это верить и испугалась; однако, услышав предложение Света Зари пойти к Огню Предков, неожиданно для себя подумала, почему бы и не поиграть с огнём. Если всё зайдёт слишком далеко, можно включить гравизащиту - аппарат вместе с дешифратором языков, зашитые в кусок полотна, висят на шее. Вот Алька и согласилась пойти. А сейчас ей в глубине души было стыдно, что она принимала Света Зари за примитивного самца. Он не скрывает, что Алька привлекает его, но он же и не настаивает ни на чём.
   Для сравнения Алька вспомнила, что произошло недавно. Точнее, это два дня стояло у неё перед глазами и добавляло неприятных или, скорее, неловких переживаний. Но сейчас как будто стало отпускать, уже не так беспокоило.
  
   Она, Диана и мальчишки летели с Зема сюда. Дело сделано, самое страшное позади. Воинственной цивилизацией занимается специальная комиссия. Земля, Аваб и другие планеты, которые могли пострадать от атак нибсиан, спасены. Можно расслабиться и отдыхать, снимая стресс, накопившийся за долгое время страха и неопределённости.
   Четверо путешественников, попрощавшись с оставшимся в Представительстве Уикамом-младшим, взяли курс на Землю и почти всё время спали, оставляя дежурить на пульте кого-нибудь одного.
   Однажды была очередь Альки. Удобно устроившись в кресле с бутылочкой йогурта, она включила компьютер и нашла словарь. Недавно Алька решила, что будет учить язык Межгалактического Содружества, чтобы разговаривать свободно без дешифратора, как брат.
   Через некоторое время в кабину "Разведчика" вошёл Макс и пожаловался, что не спится. Сначала они, позёвывая, лениво обсуждали события последних нескольких недель и смотрели на медленное перемещение звёзд по огромному экрану обзора. Корабль шёл на максимальной скорости.
   Алька устала сидеть в кресле и поднялась, чтобы размяться. Она закинула руки за голову, ещё раз зевнула и прогнулась назад. В этот момент Макс неожиданно обнял её и стал целовать в губы. Алька так растерялась, что не реагировала - и не обняла, и не оттолкнула. Она пассивно выжидала, что будет дальше.
   Целовал он долго. Самым удивительным для неё было, что получалось у него здорово, по-настоящему, как в кино. Всё было бы хорошо... если бы это не был Макс. То, что происходило, казалось ей абсурдом.
   - Макс, я не хочу тебя обидеть, - сказала Алька, когда он оторвался от неё, чтобы перевести дыхание. - Ты очень здорово научился, я вообще не ожидала. Но больше не надо.
   - А что не так?
   По глазам Алька поняла, что он только что был счастлив, а сейчас расстроен.
   - Понимаешь, Макс... Со мной всё равно ничего не получится. Найдёшь ты себе ещё на Земле знаешь какую девчонку! Мы же вместе росли, ты мне как ещё один брат. А с братом целоваться, извини меня, не очень правильно.
   - Ну вот, - обиделся Рябинин. - Так и скажи, что плохо было. Я научусь. Это я в энциклопедии секса начитался - может, там фигню пишут. Если тебе противно было, ты скажи, как тебе надо. Я постараюсь тебе понравиться.
   Алька сочувственно погладила его по плечу.
   - Мне в тебе и так всё нравится, Макс. Но я так не могу, потому что ты мне брат. И всегда будешь братом.
   Он горько вздохнул:
   - Ладно. Ты уж на меня не обижайся, Аль. Давай тогда забудем, что это было.
   Правда, Алька заметила, что Макс и на другой день чувствовал себя при ней неловко.
  
   - Пойдём, поплаваем, - предложил Свет Зари.
   Они вошли в прохладную солёную воду.
   - А почему океан светится? - спросила Алька.
   - В воде живут маленькие существа, которые светятся, - объяснил Свет Зари.
   Плавать Альке понравилось. Она раньше никогда не купалась в солёной морской воде. Океан на Земе был красивый, но очень холодный. А здесь - приятно прохладный. Свет Зари зашёл по плечи, стоял и долго смотрел, как она плавает, а потом протянул руки:
   - Плыви ко мне, отдохни.
   Алька подплыла и уже сама обняла его, положив голову на плечо.
   - Ты мне доверяешь? - спросил Свет Зари.
   - Конечно.
   В следующее мгновение она поняла, что поспешила с ответом. Она не почувствовала ничего неприятного, только немного испугалась. Даже больно не было, как рассказывали ей на Земле более опытные девчонки. Мысли кувырком: гравизащиту не успела включить, сама доигралась, он же первобытный (а чего ты хотела?), что теперь делать, вдруг мальчишки догадаются... А может, и хорошо, что так всё произошло? Это же первый мужчина - и такой! Слишком опытных девчонок-одноклассниц просто жалко, успокаивала она себя - у них всё это начиналось совсем не так красиво... Их бойфренды хвастались своим опытом перед друзьями - в школе многим было известно, кто и с кем... У Альки же со Светом Зари всё началось просто сказочно: опасность; храбрый, можно сказать, рыцарь, спасающий жизнь; внезапно возникшая любовь... В какой момент эта любовь выросла из Алькиного боязливого любопытства, теперь даже понять невозможно, но жалко, обидно, что это не может быть надолго. На Землю надо. Может, пообещать ему прилететь? Корабль есть, можно встречаться по выходным. Или научить его водить катер, пусть сам прилетает... Глупости! Надо просто сейчас ловить момент, а потом видно будет.
   Пока мысли боролись между собой в голове, Алька неотрывно смотрела в счастливые глаза Света Зари. Всем сердцем она хотела остаться с ним навсегда, но как эту мечту соотнести с действительностью? У Альки не получалось быть такой же безмятежной, как её, до чего же здесь неуместно это дурацкое слово, бойфренд. А кто он? Любовник? В этом слове есть что-то неприличное, хоть и происходит от любви. Скорее, он всё-таки её муж. Настоящий, несмотря на юный возраст. Такому можно полностью доверять. Хотя, как выяснилось, доверие здесь обозначает немного другое...
   Они вышли на берег подкинуть дров в костёр и погреться. У огня Алька целовала Света Зари; здесь этого никто не знал, и он был изумлён и восторжен.
   Ещё раз бросив в костёр дрова, Свет Зари повёл Альку показать наскальные изображения предков. Люди были нарисованы в скафандрах, а вокруг их голов Алька разглядела похожие на нимбы святых очертания круглых шлемов. Недалеко от этого рисунка было уже более позднее произведение первобытного искусства. Высеченный в скале рельеф: женщина, кормящая грудью ребёнка. Грубоватая работа, выполненная примитивным инструментом, излучала умиротворение. Алька, осторожно перешагивая по каменным ступенькам, подобралась поближе, чтобы хорошо рассмотреть.
   - Подожди меня здесь, - сказал Свет Зари. - Я только в лес, и сразу обратно.
   Он ушёл, а Алька через несколько минут в ужасе заметила, что к костру приближаются две человеческие фигуры. Нибсиане? Или местные? Если бы местные, Свет Зари, наверное, знал бы. Алька постаралась слиться со скалой: камень светлый и кожа светлая. Может быть, не заметят.
   Один из двоих, повыше ростом, заглянул под навес и крикнул:
   - Макс, их здесь нет!
   Голос был таким отчаявшимся, что Алька с трудом узнала Витальку.
   Посветив в разные стороны фонариками, да так и не заметив прижавшуюся к скале Альку, которая, разумеется, не рискнула показаться им в голом виде, ребята, посовещавшись, промчались обратно к устью реки.
   Только они скрылись, явился Свет Зари. Он подобрался к каменному рельефу и украсил его сильно пахнущими крупными белыми цветами.
   - Так надо, потому что мы стали семьёй, - объяснил он. - Это нам с тобой на счастье. Удивительно, правда? Вчера я тебя ещё не знал. А сегодня мы уже вместе.
   Альке не хотелось сейчас говорить Свету Зари, что им придётся расстаться. Она просто радовалась тому, что пока он рядом. Хоть какие-то мгновения счастья. А дальше будь что будет. Только утром придётся объясняться с братом и друзьями; она же ушла и не предупредила никого. Ах, да! Мальчишки ведь сейчас придут её искать. Вдруг ещё всё племя на ноги поднимут.
   Вместе они добежали до навеса. Алька быстро надела длинную и широкую тунику Света Зари, а он намотал вокруг бёдер висевший под навесом кусок старого холста, который раньше, вероятно, тоже был чьей-то туникой. Теперь можно выходить навстречу землянам безбоязненно.
  
   Алла знала из книги "Космические странники", что после той беспокойной ночи Алина долго болела. Но во время её болезни произошёл разговор, о котором никто из землян, кроме неё, Виталия и Макса, до сих пор не знал. И то Максу Виталька рассказал гораздо позже - когда понял, что друг очень тяжело переживает гибель лже-Алины и едва ли без посторонней помощи сможет выйти из депрессии.
  
   Простуда наконец-то стала проходить, но Алька ещё была слабой, и у неё кружилась голова. Когда к этому добавилась тошнота, встревоженный Виталька осторожно довёл больную сестру до кресла перед пультом управления и включил в хорошо знакомом ему нибсианском компьютере медицинскую программу.
   - Сейчас разберёмся, что у тебя. Ага, диагноз... вот это слово я не знаю, надо смотреть, - брат переключил на энциклопедию и расхохотался: - Во прикол! Комп заглючил конкретно! Аль, прикинь, он у тебя беременность определил.
   - А что, это так смешно, что ли? - обиженно отозвалась Алька. - Ты лучше скажи, что теперь делать будем. Предки вообще с ума сойдут.
   - Так это правда? - ахнул Виталька. - Ну, ты даёшь! Свет Зари? Скажи честно: он тебя заставил?
   - Нет. Ты что, не знаешь мой характер - меня разве заставишь! Я его люблю. А он меня тем более, ты же это сам видишь. И Макс видит, он уже меня вообще достал своим беспокойством. Поаккуратнее да поаккуратнее, страшно ему, видите ли. Вот теперь и мне страшно; вообще не знаю, что делать. На Землю лететь Зарику нельзя. Я хочу остаться с ним, а родителям что говорить будем?
   Они долго спорили о том, как быть дальше, а потом их осенило. Надо взять синтезатор и синтезировать ещё одну Альку. Такую, как до прилёта сюда. Без беременности и без памяти об этой планете и о Свете Зари. Двойник вернётся на Землю и не будет страдать, а настоящая Алька останется здесь с мужем: по-другому нельзя, для него всё это очень серьёзно; он много говорил ей о предстоящей семейной жизни, пока она лежала здесь и болела.
   Виталька достал свой синтезатор, ввёл в память строение тела, настроил биологический возраст. Проверил ожидаемый результат: без беременности получается. Он хотел синтезировать сразу, но не стал. Успеет перед вылетом, а настоящая Алька пока перед долгой разлукой пообщается с друзьями.
   Витальке было страшно оставлять сестру здесь. Примитивный быт, даже пелёнки не у всех есть. Ни врачей, ни лекарств. Ну, ладно, удобства в строящихся сейчас домах всё-таки будут. А роды без помощи врачей? Вдруг что-то случится?
   - У тебя такая память, а ты забыл, что всё это легко решается, - засмеялась Алька. - На корабле есть всё. Даже еда синтезируется. Хотя еды здесь и так хватает. А врачи в любое время прилетят ко мне в любую точку Галактики, и не только нашей, потому что я Герой Межгалактического Содружества.
   Брат кивнул. В смелости ей не откажешь. Ему трудно было представить её, совсем девчонку, сначала с животом, потом с грудным младенцем на руках, а она уже за несколько минут всё продумала и перестала бояться. Надо будет по выходным прилетать к ней в гости, не оставлять надолго одну; вдруг что-то понадобится или она заскучает. А сейчас пока главное - скрыть это от остальных. И Света Зари предупредить, чтобы не проболтался; он наверняка гордится своей новой ролью мужа. Алька сказала, что он догадался о беременности ещё за четыре дня до того, как показал компьютер. Кстати, компьютер даже на таком раннем сроке определил, что будет, несмотря на долгую Алькину болезнь, вполне здоровый мальчик.
  
   - А как назвали? - спросила Алла.
   - Виктор, - ответила Алина. - Как его прадедушку. Он так рядом с нами и живёт, в своём имении. Уважаемый человек; сто пятьдесят земных лет врачом работает. Не хотел сначала учиться: мне, говорил, для счастья просто жить на природе достаточно. А потом понял, что одно другому не мешает.
   Георгий вдруг горько вздохнул:
   - Что же ты нам раньше ничего не сказала! Неужели ты думала, что если мы любили тебя одну, то не стали бы любить тебя с ребёнком?
   - Мне было шестнадцать лет, когда я родила. Я боялась позора.
   - И что же за средневековый дикарь придумал такое? - сокрушённо покачал головой Георгий. - Как же продолжение рода может быть позором? По-моему, наоборот, позорно для своего рода ничего не сделать! Неужели бы правнук для нас лишним был только потому, что рано родился?
   Глаза Алины наполнились слезами запоздалого раскаяния. Но дело было не только в ранней беременности. Сестра, брат и Макс много лет молчали ещё по одной причине: Земля тогда не контактировала с другими цивилизациями, и рассказывать о полётах им запрещалось. Но сейчас, почти через два столетия, они понимали, какая это была глупость. Какой бы ни была политическая обстановка, нельзя из-за неё заставлять страдать самых близких людей. Государства меняются постоянно, и их законы тоже, а родство и любовь - это навсегда. Даже когда по какой-то причине расстаёшься с человеком, в глубине души ты продолжаешь его любить, и нужно всё сделать для того, чтобы воспоминания о тебе не причиняли ему боли. Даже смерть не может разлучить навсегда, как показали последние события. Самые близкие люди в следующих жизнях встречаются снова, и любовь возвращается. Любовь мужчины и женщины, братьев и сестёр, предков и потомков, друзей и единомышленников... Единственная по-настоящему вечная ценность, и человеческая, и божественная - только любовь. Тот, кто приносит её в жертву обстоятельствам, неизбежно становится жертвой сам. Конечно, рано или поздно жизнь даёт возможность всё исправить, как сегодня, но ведь проще было с самого начала беречь любовь и всех, кого любишь.
   - Аль! Извини за бестактный вопрос, - вдруг сказал Виталий. - У меня была одна дочь, Настя Калиновец - жена нашего легендарного Саши, - напомнил он родственникам. - Она умерла от старости. Внука и правнука я тоже похоронил. А твои живы.
   - Представления не имею, - пожала плечами Алина. - Никогда об этом не задумывалась. Живы, и слава Богу. Но не все, только дети. Внуки умирали.
   Брат вынул из кармана мобильный нульфон:
   - Привет, Динуля. Ты где? Сейчас за тобой прилечу. Познакомлю со своими. Нет, нет, успеем до завтра - я на нульмобиле. Прямо сейчас! - Васильев-старший убрал нульфон обратно в карман и обернулся к собравшимся: - Аллочка, я воспользуюсь твоим нульмобилем - за женой слетать.
   Виталий выбежал с террасы и исчез вместе с машиной. Родственники в недоумении переглядывались - они ничего не знали о семейной жизни вечного бродяги деда.
   - Вот и ещё одно белое пятно в Книге Рода заполним, - прокомментировал Георгий.
   А Виталий уже возвращался, держа под руку рослую плотно сложенную молодую женщину. Это была Диана. Та самая авабчанка, которую когда-то юные Макс, Виталька и Алька спасли от голодной смерти на болоте.
   Раньше Виталий был женат на бывшей однокурснице. Обыкновенная женщина, она умерла у него на руках в возрасте восьмидесяти семи лет. Дед всегда её любил и очень страдал, что она стареет, а он нет. Поэтому он и считал, что вечная жизнь - не награда, а проклятие, и ещё больше утвердился в этом убеждении после смерти дочери.
   А потом Диана развелась с мужем-авабчанином, безумно ревновавшим её к работе. Виталию и раньше нравилась Диана, а её научные экспедиции ему совсем не мешали. Он стал сопровождать её везде в качестве оператора; вместе они сделали много научных фильмов. Сейчас Диане не очень легко ждать Виталия, работающего на Земле, но его положение обязывает, как Героя МГС и уроженца Земли. Когда Аваб вступал в МГС, Диана тоже тащила на себе эту работу. Ей было даже труднее: на Авабе других Героев нет. На Земле хоть Макс и Виталий работают вместе.
   - И я работала, когда мы в МГС вступали, - улыбнулась Алина. - Уже столько лет прошло, страшно подумать! Беременная во всяких заседаниях участвовала, на Гуору три месяца летела - тогда транспорт медленный был. Там родила, и ничего. Так что у Иринки гражданство Гуоры, не только наше.
   Некоторое время Макс, Виталий, Алина и Диана предавались воспоминаниям о своём героическом прошлом. Потом перешли к вопросу, который Виталий хотел задать жене-биологу. Почему дети Алины живы, а дочь Виталия и сын Макса умерли?
   У Дианы не было детей, и она никогда не задавалась этим вопросом. Но теперь задумалась.
   Внуки Алины, рождённые от дочерей, все молоды, а от сыновей - старятся; старшие из них уже умерли, а на младших Алина тратит всю свою огромную пенсию Героя, оплачивая им по очереди регенерацию в клинике с тех пор, как это стало возможно. Бессмертие Герою МГС обеспечивает введённый в организм вирус, стимулирующий регенерацию. Получается, что от отца к детям этот вирус не передаётся, а от матери - переходит вместе с кровью; плацента его не отфильтровывает. Но если так, то выходит, что при переливании крови Героя обыкновенным людям они заражаются бессмертием!
   Сейчас не средневековье, чтобы бояться перенаселения и вести войны за территории. Космоса хватит на всех. Где нет условий - там их можно создать. Вселенная расширяется, и люди расселяются по ней...
   - А может, реинкарнация - это и неплохо, - задумчиво произнесла Алла. - Мы же не ходим всю жизнь в одной одежде. Тела иногда тоже менять надо.
   - Плохо, что после смерти мы всё забываем, - заметил Макс. - Хотя мне это больше не грозит.
   - Но вспомнить-то можем! - возразил Георгий. - Я же вспомнил. Мне кажется, я понял, в чём смысл библейского пророчества, что люди воскреснут из мёртвых. Они просто будут помнить свои прошлые жизни.
   - Точно, - ответила Алла. - Макс, я же вспомнила наше прошлое. И Луиза вспомнила, что Вадим Максимович был её сыном. Только не уточняла, в какой жизни.
   - А я родился с памятью, - признался Виталий. - Но у меня ещё вот какой вопрос. Светозару-то как этот вирус передался?
   Диана не сразу сообразила, что ответить. Никто никогда не замечал, что вирус бессмертия передаётся от жены к мужу и наоборот. Но если Светозар в неполных двести лет выглядит на двадцать пять, значит, он тоже инфицирован.
   Подумав, Светозар догадался. Однажды, незадолго до рождения Виктора, к ним в гости на выходной прилетел Виталька и привёз подарки. В том числе набор инструментов для резьбы по дереву. Трудолюбивый Свет Зари увлёкся, но обращаться с острыми инструментами научился не сразу. В тот день, когда у Алины начались роды, он очень глубоко порезал руку. Они ждали врача с ближайшей планеты Содружества, но роды были для первых необычно быстрыми, и медицинский космолёт прилетел, когда Алина уже накормила ребёнка, и они спали. Роды принимал Свет Зари; видимо, тогда Алькина кровь с вирусом и попала в его рану. Зато в результате они вместе навсегда.
   Разговор в имении Калиновцев продолжался далеко за полночь. Много было и воспоминаний, и откровений. Виталий слетал на Нашмир и привёз Алине её младшего сына, Женьку - его надо было кормить грудью, и вообще он не привык долго оставаться без мамы.
   - Не боишься ты беременная кормить? - поинтересовалась Эсперанса.
   - А вирус бессмертия? - напомнила Алина. - Я же полностью восстанавливаюсь.
   - Давай, Динуля, и мы с тобой родим кого-нибудь бессмертного, - глядя на племянника, предложил Виталий.
   - Возможно, - ответила жена. - Мы можем больше не бояться, что переживём их.
   - А кстати, - спохватилась Алина, - я чуть не забыла сказать, что на Нашмир недавно всё-таки прилетали предки. Я раньше думала, это просто местные боги. А они реальные, хотя это никакие не предки, а учёные.
  
   Около тысячи лет назад в Галактику прилетела экспедиция из параллельного мира. Того самого, в котором недавно побывал Мирослав Громов, спасая королевский исследовательский корабль.
   В том мире время течёт значительно медленнее, чем в нашем, поэтому учёным оттуда удобно наблюдать, как зарождается и развивается жизнь, как расцветают и гибнут цивилизации - это им нужно для того, чтобы самим не повторять чужих ошибок, а заодно ответить на множество вопросов об эволюции. Даже одно поколение учёных из параллельного мира может отследить многотысячелетнюю историю здешних планет.
   Экспедиция, прилетевшая почти тысячу лет назад, обнаружила в Галактике малоразвитую цивилизацию, погибающую от страшной эпидемии. Учёные, располагавшие очень хорошими противовирусными препаратами, пытались спасти тех, кто ещё оставался, но всё было достаточно запущено. Несмотря на принятые меры, люди погибали у них на глазах. Но по непонятной причине вирус пощадил некоторых младенцев первых дней жизни. Среди тех, кто старше, смертность была стопроцентной. Учёным удалось спасти только восемнадцать малышей, найденных на вымирающей планете. Экипаж корабля был небольшим, и пока продолжались поиски, остальные дети умерли от голода, не дождавшись помощи.
   Тех, которые остались живы, решено было поселить на необитаемой планете. Таких планет учёные знали немало, и по условиям лучше всех подошёл Нашмир. Учёные воспитывали спасённых малышей в первобытных условиях, даже не показывая им никаких благ цивилизации. Дети выросли и поженились; только мальчиков было на два больше, чем девочек, и этих двоих, оставшихся без пары, учёные взяли с собой. Восемь семейных пар остались на планете; от них произошло восемь племён, одно из которых погибло полностью при извержении вулкана. Племена общались между собой мирно. Учёных не пугала вероятность родственных браков: всем спасённым детям была сделана коррекция генов, и генетические заболевания были исключены. Но, тем не менее, браки между племенами одобрялись больше, чем внутри племени.
   Эти же самые учёные вернулись недавно на Нашмир и были немало удивлены, увидев, как далеко шагнула рождённая ими цивилизация. Но главный сюрприз заключался не в этом. Они опознали Уикама! Дипломат, вернувшийся в те дни на Нашмир из командировки, и учёные из параллельного мира относились к одной и той же расе. Заметив внешнее сходство, исследователи ввели в компьютер генотип Уикама, и оказалось, что он сын супружеской пары, входившей в состав пропавшей в Галактике экспедиции; учёные, прилетевшие на Нашмир, намеревались поискать хотя бы их следы, а нашли человека, родившегося на том корабле! Теперь Уикам купил нульмобиль и улетел на свою историческую родину, чтобы познакомиться с родственниками - у него там, между прочим, есть дедушки, бабушки, прадеды, прабабушки и даже одна прапрабабушка!
   Алина взяла мобильный нульфон, присоединила его к тивикому и включила видеозапись. На экране возник виновато улыбающийся Уикам.
   - Диана, Виталька, Макс, я прошу прощения, что не попрощался с вами лично, - сказал он. - Я только увижу родину и родственников, а потом вернусь. Мне ближе Галактика, я здесь родился и живу, но свои корни обязательно надо знать, поэтому я принял решение лететь в параллельный мир. Да, я знаю, сколько лет может пройти здесь, пока я там, но мы с вами вечные. Если я останусь там, то буду летать к вам в гости. Простите ещё раз, и до встречи здесь, на Нашмире.
   - Жаль, долго не увидим, - вздохнул Виталий. - А я за него рад. Слушайте, время-то! Спать пора давно.
   - А мы ещё даже о свадьбах ничего не решили, - напомнила Эсперанса.
   - А что тут решать? - удивился Макс. - На своей земле, чтобы было родовое имение. Соберёмся, столы прямо под открытым небом накроем, а гости нам будут дарить растения для нашего сада. Вот здорово будет! Я здесь, на берегу Суры, недавно присмотрел гектарчик. Сам ведь тоже рос в Воротынском районе, вот и надумал - раз возвращаюсь на Землю, то сюда. Аллочка, посмотришь участок - если понравится, куплю для нашего дома. Хватит мне по галактикам-то мотаться. Один раз своё счастье уже упустил, а второй раз такую глупость не сделаю!
   - Нам с Сандрой, по-моему, везде неплохо будет, - сказал Влад Кузнецов. - А насчёт имения - это интересно. По древней традиции муж жену к себе в дом приводит, почему бы и не сыграть свадьбу в моём имении.
   - А я хочу, как у Луизы! - закапризничала Сандра.
   - Тогда на второй день, как у Луизы, - согласился Влад.
  
   Собственно, так всё и получилось. Сначала, в конце марта, вскоре после праздника весеннего равноденствия, была свадьба Влада и Сандры. Два дня шумных гуляний с древними славянскими обрядами и с самыми модными развлечениями всех восьми галактик Содружества. А через неделю, в следующую пятницу, в новоявленном имении на берегу Суры состоялась свадьба Аллы и Макса.
   Столы расставили на цветущем лугу. Как и хотел Макс, гости принесли в подарок по саженцу и сами посадили их там, где показали молодожёны. В дом, построенный за два дня до торжества, никто не входил. После ужина туда первым вошёл подаренный Варькой Громовой котёнок, а за ним последовали уставшие от праздника, но бесконечно счастливые Алла и Макс.
   Открыв дверь спальни, молодая жена застыла на пороге: комната была точной копией того гостиничного номера, где провели свою единственную ночь безумно влюблённые вчерашняя школьница Марина Полетаева и ветреный космический странник Макс, который за свои почти двести лет так и не смог найти большей любви, чем эта. Какое счастье, что снова всё возвратилось!
   - Макс! Как ты сумел вспомнить всё в деталях? - недоумевала Алла. - Здесь же каждая мелочь, как тогда!
   - Да, всё в точности! - засмеялся Макс. - Даже твоё платье, в котором я тебя встретил на Чёрном море, висит в шкафу, можешь надеть! Я все вещи, которые были в том номере, ввёл в память синтезатора. У меня и на нашмирской даче такая же комната есть. И даже фейерверк за окном, причём природный - действующий вулкан в океане, представляешь?
   - Не очень. Страшно, наверное?
   - Не-а. Гравизащита и климат-контроль.
   Алла открыла шкаф и взяла платье в цветочек из лёгкого хлопчатобумажного трикотажа. С завышенной талией, вверху облегающее, внизу широкое, с кружевной нижней юбкой. Художница обладала прекрасным глазомером и сразу определила, что размер и сейчас её. Но надевать не стала.
   - Я его завтра надену, - пообещала она Максу. - А сегодня ещё похожу в белом.
   Они вышли на балкон так же, как почти восемьдесят лет назад. Над ними снова сияли звёзды и рассыпались брызгами фейерверки. Гуляние в имении пока не собиралось заканчиваться. Только вид из окна был не на Чёрное море, а на реку Суру и лес на противоположном её берегу.
   Так же, как в ту далёкую ночь, Алла и Макс смотрели на яркие сполохи цветных огней и целовались. Но теперь не было того смутного ощущения тревоги, как тогда. Сейчас они - не герои курортного романа, а супруги, и больше они не потеряются.
   Гости внизу встали вокруг дома в хоровод. Увидев молодых на балконе, шаманка Луиза подняла руки над головой и торжественно произнесла:
   - Отец Небо и Мать Земля, благословите семейный союз Ваших детей Максима и Аллы!
   В хороводе раздались крики "ура". Гости, взявшись за руки, пошли вокруг дома, и пришедшие на свадьбу жители Калиновца запели старинную обрядовую песню о любви и семейном счастье в своём доме, на своей земле-кормилице. Остальные гости, немного прислушавшись, принялись подпевать калиновским. Неделю назад на свадьбе сестры всё было точно так же: и обращение Луизы к высшим силам за благословением, и обряды с песнями сначала о семье, созданной по любви, потом про природу, про родителей и детей, про сад и огород, про домашнее хозяйство... Через два часа Алла и Макс так и заснули в своей спальне под непрекращающееся пение гостей за окнами - размеренное, успокаивающее.
  
   А после свадеб жизнь в третьей команде снова пошла своим чередом. Так же, как раньше, контролёры, стрелки и кинологи несут службу, периодически получая нагоняи от начальства. Всё как всегда.
   Разве что резко помолодевшие Першин, Шиляков и Полетаев стали объектами повышенного женского внимания и озорных шуток Степана Афанасьевича. Но если Вадим Максимович ни на кого не смотрит, кроме своей жены Веры, то у стрелков в жизни наступили перемены. Дима Першин в конце апреля женился на молодой соседке, а Юра Шиляков в свои шестьдесят заявил, что тоже скоро женится. Правда, пока не сообщил, кто же его счастливая избранница. Да-да, счастливая - это точно. Юрка при всей его внешней бесшабашности человек порядочный и практичный. И ещё красавец всем на зависть: вьющиеся волосы, мужественное лицо, спортивная фигура. А юморист - не соскучишься!
   Кстати, Шиляков, Першин и Полетаев больше не курят. Луиза тоже не прикасается даже к ментоловым, которые ей всегда нравились. Всем четверым после регенерации стало жалко травить свои омолодившиеся организмы. Алла за них рада: она сама бросила курить ещё в прошлом году после разговора с Луизой на эту тему. Ведь на самом деле было только подражание сестре, а не увлечение. А теперь и Сандра наконец распрощалась с этой вредной привычкой. Решила, что не пристало замужней даме позорить супруга - самого известного в Галактике биолога.
   Недавно Алла обратила внимание, что Полетаева в команде за глаза называют уже не Папой, а Вадиком. Впрочем, было бы смешно взрослым людям называть Папой человека, у которого недавно поздно вечером на улице полицейский спросил паспорт и долго извинялся, когда убедился, что Полетаев уже сорок три года как совершеннолетний, хоть и выглядит старшеклассником.
   Аллу Вадим прозвал бабулей. Сначала ехидничал, а потом это как-то прижилось. Она смеётся и не возражает.
   Ну, а остальное в третьей команде по-прежнему. Что же ещё может измениться в самой обыкновенной охране самого обычного космодрома?
  

Продолжение следует.

  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"