Белые раны неба плелись вдаль. Красный пожар на горизонте сжирал их без остатка, растворяя в своём насыщенном цвете. На обрыве острой и грубой бежевой скалы, вечно атакуемой волнами, но заботливо укрытой зелёным покровом трав примостился, почти слетая, маленький глиняный дом. Аккуратное крыльцо светлого, но сереющего от времени дерева удерживало рваную фигуру старика. Не сгорбившись, но изломанно он стоял и смотрел в удивительный морской закат. Казалось не было ничего, кроме него и этого неба, этого моря, этих нежных и ароматных трав, шаловливого ветерка. Но в глубоких, почти чёрных и ещё не мутных глазах старика было гораздо больше. Под свинцовым небом ушедших из его жизни людей, на угольной земле совершённых поступков - в своей душе - он был совершенно один. Погружённый в воспоминания, старик стоял, содрогаясь от осознания собственной глупости. Солнце грело его, но и оно собиралось исчезнуть вдали. Скалы бы похолодели. Ветра бы не ласкали, а резали. Травы бы перестали завлекать своими удивительными запахами и танцами, но стали бы бушевать, словно те вечно атакующие волны под скалой...
И вот момент наступил. Последний луч прорезался через виднеющиеся вдали горы... И стихло. То был момент полной тишины. Благородные фиолетовые тучки текли в свою страну. А старик всё стоял и думал о прошедшем... И вдруг, в глубине его глаз зажёгся новый огонёк. Встряхнув голову, осмотревшись и потянувшись, он хозяйскими шагами вышел на лужок перед крыльцом и... Рассмеялся, вскинув голову. Дерзко и по-доброму, рассмеялся так, как немногие смеются, когда прощаются. Раскрутившись, всё ещё смеясь, не удержав равновесия он упал спиной на траву. Вздёрнув брови и глаза, он посмотрел на звёзды. Ещё больше огоньков зажглось в его почти чёрных глазах. Ветерок вился вокруг него...
Прошло много времени, но старик не сдвинулся. Наступил рассвет. Всё ещё живые, казалось, глаза старика смотрят в небо. Но для него уже нет солнца, ветерка и трав вокруг.