Венк Тарзи Ю. : другие произведения.

Гибель матмеха

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Эта вещь была задумана и начата в конце 1983 года, а завершалась уже сейчас, но ничего такого, чего не могло бы быть написано в 80-е, в ней нет. Она, конечно, не про гибель матмеха, она, как это теперь стало ясно, про гибель Советского Союза. Почти все лица, события и цитаты - подлинные, но иногда переставлены местами. В комментариях пояснены термины и реалии, которые современному читателю могут быть непонятны.
  
  ГИБЕЛЬ МАТМЕХА
  
   Светлой памяти
   Ленинградского государственного
   университета
   посвящается
  
  ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
  ЗЕЛЁНЫЙ ТРАМВАЙ
  
   ВСЮ НОЧЬ
   ШЁЛ МЕЛКИЙ
   ОСЕННИЙ
  ДОЖДЬ...
  
  Студент Дима Дрёмин стоял и смотрел в окно восьмого этажа общаги. Внезапно с другой стороны на него тоже кто-то посмотрел. Дрёмин отвернулся и тоскливым взором оглядел безобразную обстановку комнаты. Недопитая бутылка, стоявшая на столе, медленно накренилась, и струйка прозрачной жидкости весело потекла по чьим-то конспектам...
  Снаружи завывал ветер.
  Скрипнула дверь, и вошёл призрак Коля. Он жил здесь уже три года - с тех пор, как его отчислили.
  - У вас что, тоже привал ?- спросил он.
  - Угу,- ответил Дима.
  - На сегодня уже четвёртый,- вздохнул Коля,- Никакого здоровья не хватит. Поеду-ка я следующим летом в ГДР.
  - Может, сразу в ФРГ?- спросил Дима.
  - В ФРГ не пустят ,- произнёс Коля,- Моральный облик не позволяет. Тунеядец я.
  Коля закурил коноплю.
  - Сегодня будет большой набег физиков,- сообщил он,- Надо обороняться.
  Они выглянули в окно. К общаге подкатывала орда, вооружённая стенобитными орудиями и украденным на стройке подъёмным краном. Во главе орды шёл зам-декан.
  
  Агент 032ε сидел в электричке и с отвращением читал газету.
  
   Выступление РЕЙГАН ПРОТИВ
   Р. Рейгана
  
   ВАШИНГТОН, 9 (ТАСС). Сегодня в Белом доме Авторы доклада подчёркивают,
  с речью по телевидению выступил президент что администрация Рейгана пришла
  США Р. Рейган. Речь касалась в основном вопро- к власти, имея на вооружении кон-
  сов советско-американских отношений. Судя по цепцию, в соответствии с которой
  содержанию, она носила прежде всего пропа- достижение военного превосходства
  гандистский характер. В ней за многословной должно было стать главной целью
  риторикой о "приверженности ограничению политики Соединённых Штатов. Они
  гонки вооружений", о "миролюбии" содержа- называют "ошибочными" утвержде-
  лась по существу известная позиция админис- ния президента Рейгана о так назы-
  трации Соединённых Штатов Америки. ваемом "отставании" США от СССР
   Как отмечают политические наблюдатели в военной области, "опасными" тео-
  в Вашингтоне, каких-либо новых идей или кон- рии о "возможности" победы в ядер-
  структивных предложений, которые бы указы- ной войне. В докладе обращается
  вали на готовность США отказаться от сво- внимание на явное нежелание Рейга-
  его курса на приобретение доминирующих по- на вести переговоры с СССР об огра-
  зиций в мире, и прежде всего в военном отно- ничении ядерных вооружений, в том
  шении, в речи не содержится. В то же время числе на отказ продолжать перего-
  через всю речь проводится тезис о необходи- воры о заключении Договора о пол-
  мости наращивания Соединёнными Штатами ном и всеобщем запрещении испыта-
  силы. Всё это указывает на то, что никаких
  позитивных изменений в подходе администра-
  ции Р. Рейгана к решению проблем ограничения Политика Рейгана, подчёркивает-
  и сокращения вооружений, прежде всего ядер- ся в докладе, привела к небывалому
  ных, не просматривается. росту безработицы в стране, резко-
   му свёртыванию жизненно важных
   для миллионов американцев социаль-
  "Внешняя политика администрации Рейгана - ных и экономических программ. "В
  это позорный список провалов и поражений". итоге каждый седьмой американец,
   что составляет 15 проц. населения
   США, проживает сейчас в нищете",-
   Чем же заслужил Рейган признательность говорится в документе. В 1982 году,
   отмечают его авторы, 34 млн. аме-
   риканцев оказались за официальной
   Рейган
  
  ских и миролюбивых сил. Президент
   Вот , например, актёр Рейган, Рональд. Рейган и поджигатели войны из чис-
  
   Агент отвернулся и посмотрел в окно. Вдоль железнодорожного полотна шёл зелёный трамвай.
   Казалось, он скользил над промокшим полем, почти не касаясь земли. Его дуга упруго рассекала воздух, и в полосах дождя вспыхивали голубоватые искорки. Сама дуга тоже была голубой, и оттого чудилось, что она плавится, раскидывая во все стороны капли, которые тут же смешивались с дождём и вновь застывали в мелких бесцветных снежинках.
   "Трамвай уже пустили,- отметил про себя агент, не бывавший на матмехе четыре года,- Осталось проложить рельсы".
   На это, видимо, надежды не было. Трамвай шёл нелегально, как и многое другое в Старом Петергофе.
   Агент огляделся. В вагоне играли в карты, кости и рулетку, выбрасывали в окно посторонние предметы, курили и пили легковоспламеняющиеся, едкие и ядовитые вещества и жидкости. По вагону сиротливо брёл контролёр.
   "На этом засыпались многие мои коллеги,- подумал агент,- Хорошо, что я догадался не купить билет".
  
  НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЧИТАЙТЕ СТРАНИЦУ 19!!!
  
   Общежитские мафиози собрались в двойке для семейных психологов. Место было надёжное - на психфаке не знали, что у них здесь есть комната.
   Мафию возглавлял Сеня Арбузов, в течение шести лет - главный прогульщик первого курса. Он и открыл собрание:
   - Приветствую вас, коллеги! На повестке дня один вопрос: разное. Коллега Ксёндз, поведайте нам, как идёт сбор компромата на зам. декана Кряко.
   Ксёндз, он же Григорий Осетринский, активный член семнадцати религиозных сект, каждая из которых находилась в смертельной вражде со всеми остальными, ответил:
   - Всё в порядке, коллега Король! Собрано уже столько, что хозяин комнаты, где мы всё это храним, начал интересоваться, что это такое!
   - Хозяина мы выселим,- произнёс Сеня,- найдём менее любопытного. Очередь на поселение большая. Сейчас надо решить, кого мы поставим на место Кряко.
   Слово взял Игорь Зефари, чемпион общаги по преферансу, почётный физик, бессменный бригадир стройотряда "Дубинушка":
   - Коллеги! Я думаю, что лучше Пети Должникова нам сейчас никого не найти. Наш человек! Посмотрите только на его бороду!
   Бородатых на матмехе уважали издавна. Человек носит бороду - значит, прошёл полный курс обучения на военной кафедре.
  
   БОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДА
   ОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБ
   РОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБО
   ОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОР
   ДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРО
   АБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОД
   БОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДА
   ОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБ
   РОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБО
   ОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОР
   ДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРО
   АБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОД
   БОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДА
   ОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБ
   РОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБО
   ОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОР
   ДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРО
   АБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОД
   ОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОД
   РОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДА
   ДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДА
   АБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБ
   ОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБ
   РОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБОРОДАБО
   ОДА ОРОДА ДАБО АБОРО ОРОДА БОРОД ДАБОР
   АБ ОДА БОРО ОРОД ОДАБ БОРОД АБОР
   ОР АБ РОД ОД АБО ОРОД ОРО
   О Б ОД А ОР РОД ОД
   А ОД РО АБ
  
  
  Борода Пети Должникова. Копия. Центр Помпиду в Париже.
  (Оригинал находится на Пете Должникове.)
  
   - А получится у нас?- засомневался Женя Керивенко, отличник, член комитета комсомола.
   - А кто нам может помешать?- удивился Сеня.
   - Ермолаев. Декан.
   - До Ермолаева мы тоже доберёмся,- произнёс Сеня,- дайте только срок. А что касается Пети... Ну что ж, пусть будет Петя. Главное, чтобы он не знал, что он наш ставленник.
   - Не узнает,- заверил Шура Лошаков, дважды пропащая душа , только что выписавшийся из психушки, куда он лёг, чтобы его не отчислили.
   Раздался условный стук в дверь. Стучал призрак Коля.
   - Чего стучишь?- недовольно проговорил Осетринский,- Сквозь стенку пройти не можешь? Стенка-то хреновая...
   - Стуком земля полнится,- ответил Коля,- Пошли от физиков обороняться.
   - От физиков так от физиков. Мне всё равно, давно никому рожу не бил,- сказал Сеня, скинул кожаный пиджак и облачился в рваную стройотрядовку, в которой обычно ходил в народ.
  
   Агент 032ε отметил в деканате командировку и отправился на сачкодром .
   Тот жил своей обычной жизнью, нисколько не интересуясь слухами о возможном своём переходе из министерства высшего образования в министерство культуры. В буфете торговали кофе из чайника, лифт не работал, время от времени появлялся Кряко и дезорганизовывал работу этого заведения.
   На подоконнике сидел студент Андрей Шизов и мрачно глядел в пространство. Усы его загадочно шевелились.
  
   Тихо в лесу,
   Только не спит Шизов,
   Знает Шизов, что он без усов,
   Вот и не спит Шизов.
   (Частушка, сочинённая в стройотряде "Висток-81" после того, как А. Шизов по
   пьянке сбрил усы)
  
  Агент подсел к нему и осторожно спросил:
  - Узнаёшь?
  - Узнаю!- с энтузиазмом завопил Шизов.
  - Как жизнь?
  - Отвратительно! Джемс, ты даже не представляешь, до чего всё плохо.
  - А что случилось?
  - Да ничего не случилось. Просто житуха такая. Вчера вот конспект спёрли.
  - Твой, что ли?
  - Издеваешься, гад заморский? Откуда у меня конспект? Не мой, конечно. Самое интересное, что я не помню, чей. Вот спросит у меня кто-нибудь свой конспект, что я ему скажу?
  
  Человека, потерявшего конспект по мат. анализу, убедительная просьба потерять ещё и конспект по высшей алгебре.
  (Объявление в газете "Курьер матмеха")
  
  - И вообще всё плохо. Вот я сегодня с утра сижу и думаю: почему я опять вчера не поехал на военную кафедру? Пошли пить кофе, а то совесть замучает.
  В очереди стоял приятель Шизова - Миша Шульце. Увидев его, Шизов почему-то сказал:
  - Слушай, Мишка, вот у меня с утра почему-то такое чувство, что я сегодня непременно напьюсь. Причём самое главное, что мне после вчерашнего совершенно не хочется. А всё равно, вот чувствую такую фатальную неизбежность. С чего бы это?
  - Судьба,- ответил Миша,- День сегодня такой - День Милиции.
  - Да?- удивился Шизов,- А вчера тогда что было?
  - Вчера у Серёги был день рождения.
  - Надо же! Какие вещи узнаёшь иногда... Ну тогда ладно,- он вздохнул,- никуда не денешься. Вот и Джемс с нами пойдёт. Ему за нашу советскую милицию грех не выпить.
  Взяв по кофе, они вышли обратно. Шизов вытащил папиросу.
  - Осторожно!- предупредил Миша, услышав странный звон,- Кряко идёт!
  Но это был не Кряко. Поднявшись по лестнице, на сачкодром медленно вкатился зелёный трамвай.
  
  
   БЕЙРУТ, 9 (Соб. корр. "Правды"). Резко ния мусульман-шиитов ("Амаль")
  обострилась обстановка в ливанской противостояло подразделениям ли-
  столице. Артиллерийская, миномётная ванской армии и милиции правохрис-
  перестрелка, самая ожесточённая за тианских партий. В ходе вооружён-
  последние месяцы, охватила южные, ных столкновений "Амаль", как со-
  восточные кварталы Бейрута и приле- общили местные радиостанции,
  гающие к нему районы горного Ливана. улучшил свои позиции и расширил
  Начавшись в четверг утром, она беспре- границы контролируемой зоны.
  рывно продолжалась весь день и всю ми- Ожесточённые артиллерийские ду-
  нувшую ночь. Особенно кровопролит- эли не прекращались в течение суток
  ные схватки развернулись на южных в округах Алей, Шуф, где отряды
  окраинах Шиях, Харет Хрейк, которые Прогрессивно-социалистической пар-
  несколько дней назад были зверски об- тии, опираясь на поддержку местно-
  стреляны морскими пехотинцами США. го друзского населения, вели бои про-
  Там вооружённое формирование движе- тив вооружённых формирований
   правых христиан.
  
   Оборону заняли между третьим и четвёртым этажами.
   В окружении оказалось кафе, но засевший там стройотряд явно не собирался пускать посторонних.
   Четвёртый этаж заполнился беженцами с трёх первых, по большей части иностранцами.
   - Пленных не брать!- скомандовал Сеня Арбузов, взявший руководство на себя,- Иначе они все сдадутся.
   Призрака Колю отрядили за подмогой к приматам . Гриша Осетринский отправился на верхние этажи в поисках приматов, завалявшихся там. Никто в их боеспособность особенно не верил, но в качестве тупого тяжёлого оружия они могли сойти.
   Игорь Зефари с группой почётных физиков двинулся вниз - разлагать врага изнутри. С этой целью ему предстояло встретиться с группой почётных математиков. Задача была непростой - дальше разложить физиков было уже очень непросто.
   Как назло, именно в эту ночь работал лифт. После безуспешной попытки его выключить (не смогли найти коменданта) ветераны матмеха Володя Финтов и Веня Залесский с воплем "Давайте мы будем комендантами!" залезли в лифт и уехали в Старый Петергоф.
   Остальные приступили к строительству баррикады. Вытащили стенды, посвящённые 10-, 20-, 30-, ... 160-летию Ленинградского университета, огрызки раскладушек, газовые плиты, невесть почему оказавшиеся в мусоропроводе, и вообще всё, что попадалось под руку. Попытались ограбить комнату, принадлежавшую декану матмеха Ермолаеву, но живший там нелегальщик наотрез отказался кого-либо впустить. Кто-то принёс несколько неисправных магнитофонов. Кто-то собрал занавески, чьей-то щедрой рукой разбросанные по этажу.
   В общем, лестницу хламом завалили основательно. Теперь ни защитники не видели нападавших, ни нападавшие защитников. Никто не знал, тут ли ещё противник или куда-нибудь ушёл.
   Потому бой завязался на пожарной лестнице. Забаррикадировать её всё равно было невозможно, ибо любой предмет тут же проваливался вниз.
   С площадки четвёртого этажа сплошным потоком летели вниз банки, бутылки, стулья, карты, шашки, шахматные фигуры, лилось варенье, помои и минеральная вода. Дима Дрёмин с видом эстета откупоривал бутылки с пивом и шампанским, половину выпивал из горла сам, а половину выливал вниз.
   Внизу орудовал баянист Юра Дубков, круша инструментом своих и чужих. Инструмент издавал звуки, очень похожие на Суханасьева .
   Рядом бился Сеня Арбузов. В качестве орудия он пользовался чьей-то гитарой.
   Кто-то из отряда, сидевшего в кафе, так и не смог пробиться к своим. Теперь он стоял, держась за физика, а физик держался за него. Отойти ни тот, ни другой не рисковали.
   Тем временем друг и соратник Дрёмина по прозвищу Шура-с-Усами вырвал мусоропровод и, размахивая им, угрожающе двинулся на физиков.
   В рядах противника наступило замешательство. Видя это, на площадку выскочил зам-декан и обратился к физикам со словами ободрения. Слова были очень специфические.
   Брошенная сверху консервная банка отразилась от его лысины и сбила с ног Дрёмина. Падая, тот успел открыть очередную бутылку. Пробка ударилась в потолок, и бетонное перекрытие медленно поехало вниз. Лестница вместе с нападавшими, Арбузовым, Дубковым, Шурой-с-Усами и мусоропроводом рухнула. Вверх забил фонтан водочных этикеток.
   И тут на шестой этаж с подъёмного крана высадился ударный отряд физиков. Все они были в касках, пуленепробиваемых стройотрядовках с эмблемой "Ёмкость", кирзовых сапогах, с топорами и цепями. Двери комнат содрогнулись под их ударами.
  
  17.3. Упругий удар
  
   Удар называется упругим, если, кроме суммы импульсов, сохраняется сумма кинетических энергий соударяющихся тел. Это вовсе не означает, что не меняется энергия каждого из тел. Напротив, при ударе меняются скорости тел, а вместе с ними - импульсы и кинетические энергии. Но сумма импульсов и сумма кинетических энергий при упругом ударе сохраняется.
   При упругом столкновении двух тел получим такую систему уравнений:
   p1 + p2 = p1" + p2" ,
   K1 + K2 = K1" + K2",
  где без штрихов обозначены энергии и импульсы до удара, штрихами - после удара.
  
  
   Трамвай проехал по сачкодрому и неторопливо уполз в сторону кафедры мат. обеспечения ЭВМ.
   Внезапно открылась дверь лифта. Оттуда высунулись Финтов и Залесский.
   - Опять не тот этаж,- проговорил Залесский, нажал кнопку, и дверь закрылась.
   - Нет, сегодня точно надо напиться,- вздохнул Шизов.
   Из коридора вышел человек, волоча за собой стол. Он подтащил стол к подоконнику и уселся.
   - А-а, Костя!- обрадовался Шульце,- Что ты здесь делаешь?
   - Работа у меня такая,- объяснил Костя,- Ответственный дежурный по сачкодрому. По хоздоговору. Вот наконец стол дали.
   Он вытащил из недр этого стола пачку машинописных листов с надписью "Инструкция по правилам пожарной безопасности" и потребовал:
   - Распишитесь. Иностранные граждане,- он покосился на агента 032ε,- могут не расписываться.
   - С тебя причитается,- сказал Шизов.
   - До четырёх у меня дежурство,- ответил Костя,- Потом я вас найду.
   - Как ты нас найдёшь?- удивился Шульце,- Мы ещё сами не знаем, где мы будем.
   - У меня на это дело нюх,- заверил его Костя.
   Миша посмотрел на часы.
   - Пошли,- сказал он,- третья пара кончается. Надо конспект взять.
   - Зачем тебе конспект?- спросил Шизов,- Ноябрь на дворе.
   - Это конспект по философии,- объяснил Миша,- Его требуют на семинаре. Надо, чтобы из каждой лекции были выписаны по две-три мысли. Мы потом пойдём в стекляшку и их там найдём. Иначе не найти.
  
   Единство является формой борьбы противоположностей, которые борются единственным образом.
   (Мысль, найденная в конспекте по философии около пивного ларька на станции Старый Петергоф)
  
  
   В самый критический момент, когда физики, казалось, уже начали побеждать, откуда-то сверху, как кирпич на голову, на них скатилась небритая, нетрезвая, орущая толпа.
   Это были приматы.
   И физики дрогнули. В ужасе они побежали вниз, бросая топоры, каски и пленных. Приматы гнались за ними, прихватывая всё это с собой.
   Около завалов на четвёртом этаже толпа остановилась. Бежать было некуда.
   Пришлось пробираться через завалы старый диван и ещё а кто там на пож бей его да нет кого ты на самом дел тут было они могло бы быть совсем не так рел его гитарой по куда ещё не ступала нога человека потолок опять наследили и кто отмывать будет зачем Энгельгарта ув ну вот кажется выбрались.
   Всё это вылетело из окна третьего этажа на козырёк. Собравшиеся вокруг темяшкинцы встретили сражающихся хохотом и свистом.
   Какое-то время было непонятно, что же всё-таки происходит на козырьке. Кто-то кого-то бил, кто-то что-то вопил, и изо всех окон выбрасывали разный хлам. Иногда промахивались.
   Из окна девятого этажа общежития приматов вылетел бумеранг. Он долго кружился в воздухе и наконец влетел в дверь общежития физфака. Раздался звон.
   Со ступенек матмеховского общежития слетел физфаковский зам-декан. Он крепко держался за входную дверь. С другой стороны за дверь держался Шура-с-Усами, отчаянно колотивший в неё ножкой от рояля.
   Подъёмный кран не выдержал груза повисших на нём приматов, накренился и упал в кусты. Там он и лежит до сих пор. Местные жители выдают его за остатки корабля инопланетян. Приматы разбежались по окрестным лесам и одичали.
   Наконец, наступил решающий момент. Физики начали выскакивать в окна первого этажа. Они были разбиты ещё в сентябре, когда Андрей Шизов решил сходить на улицу освежиться.
   Помятая орда закатывалась обратно в своё общежитие. Только Шура с зам-деканом всё ещё делили дверь да несколько физиков ползали между тремя общагами, не в силах найти свою.
   Разрушения, однако же, были невелики, не больше, чем обычно после дискотеки.
   - Всё, кажется?- спросил у Сени Арбузова Дима Дрёмин.
   - Всё,- ответил тот,- В следующую субботу идём бить приматов. Победитель встречается с командой НИФИ .
   И тут из какой-то комнаты вылезли дружинники .
   - А ч-ч-что у в-вас тут п-проис... ходит?- проговорил их главарь,- Н-н-немедлен... н-н-но п-п-прекратить! С-с-счас бум принимать твою... м-м-меры!
  
   Меры следует принимать 3 раза в день перед едой. Вероятностные меры - только по назначению врача.
   (Из инструкции Госкомитета по надзору за Министерством высшего образования РСФСР)
  
  
   Миша Шульце долго вертел в руках полученный им конспект.
  
   Объективная закономерность исторического развития такова, что чем дальше, тем сильнее будут сказываться коренные социально-экономические различия двух мировых систем в характере и темпах осуществления научно-технической революции и социальных результатах её использования, возрастающее несоответствие природы капитализма требованиям этой революции; всё большие возможности социалистической системы для их последовательной реализации. В экономическом соревновании двух мировых систем, чем дальше, тем больше будет усиливаться значение такого преимущества социализма, как народнохозяйственная планомерность, в том числе в управлении научно-техническим прогрессом. Социалистическая система хозяйства позволяет концентрировать исходя из народнохозяйственных интересов и перспектив развития средства на важнейших направлениях прогресса науки и техники, на последовательном и наиболее эффективном развёртывании научно-технической революции.
   Социализм создаёт все возможности для народнохозяйственного подхода к осуществлению научно-технической революции, ускорению научно-технического прогресса. Этот подход, обязательно соединяемый с широкой инициативой в выдвижении научно-технических и производственных решений и нахождении наиболее результативных методов их реализации, охватывает все звенья управления сверху донизу. Он означает сочетание интересов народного хозяйства в целом, хозрасчётных предприятий и организаций, их коллективов, каждого работника. Главное - обеспечить при помощи экономического механизма соответствие хозрасчётных и личных интересов народнохозяйственным интересам. Централизованное планирование, его задания, исходящие из максимально возможного эффекта, играют ключевую, направляющую роль во всей системе управления.
  
   - По-моему, это не философия,- наконец сказал он.
   - Как не философия?- удивился Шизов.
   Помолчал и спросил:
   - А что же это?
   - Наверно, это политэкономия капитализма,- неуверенно произнёс Миша.
   Агент 032ε тоже заглянул в конспект.
   - Скорее уж социализма,- проговорил он.
   - Может, это диамат ?- подумал вслух Миша,- Слова какие-то знакомые... попадаются.
   - Я что-то похожее отвечал на политзачёте,- вспомнил Шизов.
   - Ну!- обрадовался Миша,- Давай вспоминай!
   Шизов печально зашевелил усами.
   - Не помню я!- в отчаянии воскликнул он,- Хоть упей! Помню, пришли мы в аудиторию, а я ещё опоздал - из распасов не могли выйти... Подхожу к чуваку, говорю: "Давай спрашивай". Ну он и спросил... Потом оказалось, что он сам из нашей группы.
   - Как это?- удивился агент.
   - Откуда же я помню, кто в нашей группе! По полгода людей не видишь! Вчера... нет, это перед праздниками было... прихожу я на лекцию, гляжу - у доски рыло знакомое! Мы с ним в один отряд ездили перед моей первой академкой .
   Он вдруг помрачнел и добавил:
   - А родители думают, что я уже в аспирантуре... Жениться, что ли?
   Шизову иногда с похмелья приходили в голову очень странные мысли. Однажды, будучи комиссаром отряда "Висток", он после Дня Строителя случайно уехал в Новосибирск.
   Миша что-то хотел сказать, но осекся. Прямо на них шёл зелёный трамвай.
   На крыше сидел кондуктор и поливал стены из огнетушителя. Вероятно, это был примат.
   - Всё у них не так!- в сердцах Шизов плюнул в лысину проходившему мимо профессору. Не попал.
   - Сделали бы к Неделе матмеха - никакого оформления не надо!
   - Партбюро не пропустит,- возразил Миша, вглядываясь в разводы на стене,- Скажут: абстрактное искусство.
   Трамвай тем временем исчез в запертой двери бывшей комнаты ужасов.
   Миша подёргал дверь за ручку, положил ручку в портфель, сунул туда же конспект и сказал:
   - Ладно, поехали в Старый. Как раз концу перерыва успеем!
  
   Сеня Арбузов, Дима Дрёмин и Юра Дубков, хромая, тащились вверх по лестнице. Юра играл на губной гармошке что-то очень патриотическое.
   На площадке четвёртого этажа их встретил новый общественный директор общежития - Иван-Дурак.
   Вообще-то он был не Иван и, может быть, даже не дурак, но догадывались об этом очень немногие. Втемяшился он, судя по всему, крепко .
   - Семён Михайлович,- почтительно обратился он к Арбузову,- можно вам задать один вопрос?
   - Валяй,- позволил тот.
   - Может быть, лучше пройдём ко мне?- предложил Иван-Дурак,- Там всё и обсудим.
   - Можно и к тебе,- согласился Арбузов,- Пошли, ребята!
   В 34-м номере, где с незапамятных времён обитал общественный директор, они застали небритого субъекта с микрокалькулятором.
   - Это Илья Бегинский - Бродячий Математик,- представил его гостям Иван-Дурак,- Можно сказать, моё второе "я".
   - По-моему, все мы - второе "я" кого-то третьего,- загадочно произнёс тот,- Я, например, иногда чувствую себя Меншиковым .
   Он погрузился в расчёты, приплясывая на месте и что-то лихорадочно шепча.
   - Он отлаживает систему телепатической связи с ЕС ЭВМ,- пояснил Иван-Дурак,- Не будем ему мешать. Пожалуйста, присаживайтесь, Семён Михайлович.
   - У тебя водка есть?- осведомился тот.
   - Что? А-а, водка! Конечно, есть,- обрадовался Иван и полез в шкаф за бутылкой.
   - Старорусская? Какая гадость,- поморщился Сеня.
   Но тем не менее выпил, тоном профессионала потребовал огурец, получил, сжевал и проговорил:
   - Так я слушаю.
  
   Поперёк дороги у станции Старый Петергоф лежало сломанное ветром дерево, потому автобусы не ходили. Пивной ларёк тем не менее работал; к нему выстроилась длинная очередь, в основном из студентов и преподавателей.
   В очереди с канистрой стоял старый знакомый Миши Шульце - Валера Краснов, который с некоторых пор стал страшно напиваться на День Милиции .
   - Ты смотри, что делается!- воскликнул он и показал друзьям газету.
  
   БУЙСТВО СТИХИИ
  
   Тайфун над Японией
  
   Обрушившийся на южную часть Японс-
   кого архипелага тайфун нанёс значи-
   тельный ущерб экономике 32 префек-
   тур. В результате вызванных сильными
   дождями и наводнениями оползней по-
   гибли, по предварительным данным, 14
   человек, 20 пропали без вести. На мно-
   гих автодорожных магистралях на юге
   страны парализовано движение транс-
   порта.
  
   - И как они там живут?- проговорил Шизов и сочувственно посмотрел на агента 032ε.
   Из дома напротив вылез алкаш, подошёл к Шизову, взял его за куртку и сообщил:
   - Я т-тебя знаю! Ты тоже с матмеха!
   - Пить вредно,- сказал ему Шизов.
   Через железнодорожные пути не торопясь перебирался зелёный трамвай.
   У ларька он остановился. Из передней двери вышел доцент Малогодкин и с ним человек шесть студентов, которым он на ходу читал лекцию. Двое из них несли доску, на которой Малогодкин, не останавливаясь, что-то писал.
   - Из аудитории музей спёрли,- определил Шизов.
   С криком "Профессорско-преподавательский состав вне очереди!" Малогодкин протолкался к ларьку, взял две кружки и увлечённо стал доказывать теорему Ферма.
   - Совсем преподы обнаглели,- зло произнёс Шизов,- Хуже приматов.
   Трамвай переполз через поваленный ствол и уехал дальше.
   Взяв наконец пиво, они отошли в сторону. У ларька остался Краснов со своей канистрой.
   - Новый год скоро,- пробормотал Шизов, сдувая пену.
   - Сессия,- в тон ему ответил Шульце.
   - Блин,- вдруг вспомнил Шизов,- я же сегодня на лекцию хотел сходить! Ну что за невезуха, я прямо не знаю!
   Шизов совсем расстроился. Он молча допил вторую кружку, долго прислушивался к себе и наконец сказал:
   - Что-то не то... Пошли, возьмём портвейна!
  
   Проблема, свалившаяся на Ивана-Дурака, была действительно непростой. Физики предложили поменяться с ними общежитиями. Тем самым матмех получал преимущественное право заселиться во вновь строящийся корпус, поскольку общага физиков была официально признана аварийной.
   Сеня Арбузов выслушал, откинулся на стуле и закурил. Иван-Дурак на цыпочках вышел из комнаты, дабы не мешать шефу думать.
   Едва он вышел, как возникший невесть откуда призрак Коля вытащил колоду карт.
   - Сдавай,- оживился Сеня,- Проведём вероятностный эксперимент.
   - По пятачку?- осведомился Коля.
   - Не все ж такие, как ты,- проговорил Юра Дубков,- Некоторых ещё не выгнали, а стипендию уже не платят.
   - Стипендию я тебе устрою,- пообещал Сеня,- Тебе от какой организации ходатайство?
   - Ты мне хвост сдай,- сказал Дубков.
   - С хвостами пока плохо,- вздохнул Сеня,- Я после Нового Года буду искать ходы в министерство, тогда я этим займусь.
   В дверь постучали. Стучали явно головой.
   - ДНД, что ли?- с опаской спросил Юра, пряча карты.
   - Ну да,- не поверил Коля,- Это же как надо напиться, чтобы пойти сюда!
   - Дружинник пошёл мелкий и глупый,- изрёк Сеня,- При Энгельгарте такого не было. Да входи же ты, не заперто! Коля, налей ему стакан.
   Но это был не дружинник. На пороге стоял, покачиваясь, дядя Вася, слесарь общежития и член парткома ЛГУ. За это Сеня держал его в числе своих людей.
   - А г-где Иван?- спросил дядя Вася.
   - Иван дурак,- объяснил Коля.
   Дядя Вася сел, сжимая в руке картуз. Чувствовалось, что он хочет что-то сказать, но не решается.
   - Ну что у тебя?- нетерпеливо произнёс Сеня,- Говори, я привычный. Мне сегодня морду били.
   Дядя Вася наконец решился. Он опёрся для равновесия о край стола и выхохнул:
   - Коменданта украли.
   Дубковым овладел истерический хохот.
   - За выкуп, что ли?- давясь от смеха, простонал он.
   - Да погоди ты!- оборвал его Сеня,- Дядя Вася, а почему ты решил, что его украли? Может, он сам сбежал?
   - Украли,- настойчиво повторил дядя Вася,- Соседи видели, как его выносили их комнаты. С кляпом во рту.
   - Какие соседи?- спросил Коля,- Аспиранты, что ли? У них белая горячка, они и не такое могут увидеть.
   - Это нелегальщики,- предположил Дима Дрёмин,- Хотят вселиться.
   - На самом деле,- сказал Сеня,- если бы не дядя Вася, отсутствия коменданта никто бы не заметил.
   - Ты не совсем прав,- возразил Юра,- Комендант - материально ответственное лицо. Без него нам ремонт не сделать. Материалов не дадут.
   - Можно, конечно, украсть у приматов...- задумчиво произнёс Сеня,- Но, в общем, это не выход. Может, мне стать комендантом? За тунеядство не привлекут.
   - И не думай, Семён!- заявил дядя Вася,- Ты нам здесь нужен.
   - Да, хозяйственная деятельность - это, пожалуй, не моё,- проговорил Сеня,- Моё призвание - идеология и политика. Коменданта придётся найти. Вот только Ивану дам ЦУ. Иван! Где ты там? Сейчас я тебе популярно объясню суть вопроса.
  
   Запасшись портвейном, наши знакомые поднялись на второй этаж в "стекляшку".
   - Столовая работает до четырёх,- предупредили их на раздаче,- Торговать нечем. Дорога перекрыта.
   Шульце посмотрел на часы.
   - Ещё двадцать пять минут,- сказал он,- Порядок! Успеем.
   - Мы вообще-то не голодные,- пояснил Шизов,- Нам бы по паре бутербродиков с чем-нибудь... Ну, с чем осталось. И по стакану... В смысле по напитку. Бутылки придётся оставить здесь,- обратился он к друзьям.
   - Само собой,- усмехнулся агент 032ε,- Не в Америку же их везти.
   Миша Шульце достал конспект по философии и приготовился записывать.
   Выяснилось, однако, что на последней лекции были только Краснов и его друг Храпов, но они всю лекцию проиграли в карты и её тему представляли с трудом.
   - Кажется, "Возможное и невозможное, свобода и необходимость",- неуверенно произнёс Храпов.
   - Это я знаю,- отозвался Шизов,- Турецкий султан может стать папой, но он никогда не станет мамой.
   - Свобода есть осознанная необходимость!- изрёк Краснов и стукнул кулаком по бутерброду.
   - Это я тоже знаю,- сказал Шизов, подливая пива в стакан с портвейном,- Свобода - это возможность делать то, что хочет твоя левая нога. Но чего хочет левая нога? Она хочет, чтобы на неё не надевали правый ботинок. И в этом состоит необходимость.
   - Вот при коммунизме,- взялся за свою излюбленную тему агент 032ε,- каждый будет делать то, что он хочет. Но при этом каждый будет понимать, имеет он на это моральное право или нет.
   - Так выпьем же за коммунизм!- провозгласил Шизов.
   - Между прочим,- произнёс Краснов, доедая бутерброд,- Хрущёв обещал нам коммунизм в восьмидесятом году. Так что я имею полное право считать, что коммунизм уже наступил, и делать то, что хочу.
   - Вот из-за таких, как ты, коммунизма у нас до сих пор и нет!- заявил студент Кротов с явным желанием набить Краснову морду,- Порядок должен быть! В первую очередь - порядок.
   - Тебя надо посадить,- ответил ему Краснов,- Я считаю, что если кому-то нравится порядок, то он должен в первую очередь испытать его на себе.
   - Что же, по-твоему, порядок - это когда всех сажают?- удивился Шульце,- Порядок - это как в туристской группе. Руководителю все беспрекословно подчиняются. Но добровольно. И он за всех отвечает.
   - Где ты видел, чтобы все добровольно подчинялись директору завода?- возразил Кротов,- Русский человек по природе своей ленив. Ему дубина нужна!
   - Не смей оскорблять русский народ!- заорал Шульце и запустил в Кротова дипломатом Шизова.
   - Русский человек - разгильдяй!- заявил Шизов,- Всё чего мы достигли, мы достигли исключительно благодаря нашему разгильдяйству. Только разгильдяй,- Шизов ударил себя в грудь,- может стать настоящим учёным!
   - Но внедрять его открытия всегда будут другие,- заметил агент 032ε,- И продавать ему же.
   - Что бы вы без нас делали?- произнёс Шизов и отечески похлопал агента по плечу,- Что бы ты сегодня делал без меня?
   - Есть предложение,- подвёл итог дискуссии Храпов,- Сейчас закупаем водки и едем в общагу.
  
   - Ни в коем случае не соглашайся на эту авантюру,- втолковывал Сеня Арбузов Ивану-Дураку,- Физики довели две общаги до аварийного состояния и теперь зарятся на нашу. В чём наша сила? В том, что мы остаёмся на месте и никогда никуда не переезжаем!
   - Когда они освобождали свою предыдущую общагу для приматов,- сообщил призрак Коля,- они перебили все унитазы и выбросили в окно все телевизоры.
   - Ну, не все...- проговорил Иван-Дурак и покосился на свой телевизор.
   Сеня понял, куда он смотрит.
   - Он у тебя не работает,- заявил он,- Его и выбрасывать было незачем.
   - Зачем он тебе вообще нужен?- удивился Дубков,- Хоть бы Выкусова позвал.
   Выкусов шестой год жил в общаге как поступающий на подготовительное отделение, получая ставку электрика. Обычно проводку за него чинил его сосед Канаев.
   На предложение позвать Выкусова Иван-Дурак никак не отреагировал. Вместо этого он неуверенно проговорил:
   - А как же новая общага?
   - Иван, ты дурак,- произнёс Сеня,- У тебя даже справка есть.
   - Без справки на работу не брали,- виновато сказал Иван.
   - При чём здесь работа?- не понял Сеня,- Ты же общественный директор. Какое дело обществу, дурак ты или нет? Обществу,- он указал на себя, потом на дядю Васю, и, наконец, широким жестом обвёл всех остальных,- важно, чтобы ты удовлетворял его интересам. Удовлетворял в хорошем смысле этого слова. Если лицо, находящееся у власти, не удовлетворяет интересам общества, то общество находит способ отстранить это лицо от власти, у которой оно находится.
   Бродячий математик, всё это время невозмутимо отлаживавший свою систему телепатической связи, вдруг подскочил, схватил шляпу и с криком "Машинный сбой!" ринулся на матмех.
   - Наш человек,- произнёс Дрёмин.
   - Такие, как он - наше будущее!- заявил призрак Коля.
   Дубков сыграл на губной гармошке "Варшавянку".
   - Ладно,- сказал Сеня,- Я думаю, Иван всё понял. Пошли коменданта искать!
  
   Шизов, Шульце, агент 032ε и все прочие с тремя бутылками водки и наполовину пустой канистрой ввалились в комнату Кротова и стали ждать, когда в пять часов откроется столовая, чтобы наконец пойти пообедать.
   Предложение пойти в тошниловку (так называлась столовая общежития физфака в отличие от отравиловки - столовой общежития матмеха) было дружно отвергнуто.
   - Там борщ радиоактивный,- тоном знатока заявил Шизов,- Они иначе не умеют.
   Кротов от скуки стал делать бумажные самолётики и запускать их в окно.
   - Плохо они у тебя летают,- заметил Шизов.
   - Неправильная форма крыла,- сказал Шульце,- Валера, ты у нас аэродинамик, объясни ему, как надо.
   Краснов задумался.
   - Кажется, такая задача была в Мещерском,- проговорил он.
   - Есть у кого-нибудь Анти-Мещерский ?- спросил Храпов.
   - Только на немецком языке,- ответил Кротов,- Другого в библиотеке не было.
   Все столпились вокруг книги.
   - Миша, переведи,- попросил Краснов,- Это же вроде как твой родной язык.
   - Издеваешься?- произнёс Шульце,- Я кроме "Arbeiten zurück" ничего не знаю. Вот Джемс нам переведёт. Джемс, тебя там чему-нибудь учили?
   - Меня, конечно, учили немецкому языку... и русскому, кстати, тоже,- ответил агент,- но только не аэродинамике... к сожалению.
   Наконец, они объединёнными усилиями разобрались в немецком тексте, и Краснов сел за расчёты.
   Но закончить их он не успел. В комнату ворвался Федя Курносенко по полученному в стройотряде прозвищу "Виброслон с виброхоботом". От него исходил приятный звон.
   Федя вытащил из карманов четыре "маленьких" и провозгласил:
   - Ребята! Это надо немедленно выпить.
   - Федя, куда ты так торопишься?- удивился Шизов,- Через десять минут откроется столовая, хоть хлеба возьмём. У нас из закуски одно пиво.
   - Нет, ребята, я ждать не могу,- ответил Федя,- У меня душа горит.
   Присутствующие переглянулись.
   - Нельзя оставлять человека в беде,- сказал Шульце и достал первую из спрятанных в комнате бутылок,- Надо помочь товарищу.
  
   Сеня Арбузов долго с видом сыщика ходил по общаге. Наконец он остановился у двери, на которой был изображён вылезающий из могилы вампир, и не допускающим возражений тоном сказал:
   - Здесь.
   В комнате, несмотря на поздний час, сидели человек пятнадцать и пели песни. На столе лежали и стояли остатки торта, недоеденная банка с вареньем, коробка с чаем, много окурков и пара пустых бутылок. В углу на кровати спал какой-то человек, вероятно, хозяин.
   Увидев Дубкова, собравшиеся заорали от восторга и тут же сунули ему в руки гитару. Дубков запел:
  
   Народ нестандартный в общаге живёт,
   Хожу я по ссылкам двенадцатый год,
   Повсюду проходят кривые пути,
   Одно надо мне лишь - соседа найти.
  
   За поиском этим проходят года,
   Мне письма идут неизвестно куда,
   Одно только знаю - терпенье храня,
   Сосед мой вот также всё ищет меня.
  
   Забыл я премудрости точных наук,
   Седеет мой волос, и вырос мой внук,
   Но так же, как встарь, по общаге хожу
   И ссылку за ссылкой опять нахожу.
  
   Вчера мне исполнилось семьдесят лет,
   Поздравить меня вдруг явился сосед,
   Мы всё обсудили, а утром опять
   Пошли по общаге друг друга искать!
  
   Сеня тем временем внимательно осматривал комнату.
   - А что у вас здесь?- спросил он, показывая на стенной шкаф.
   Присутствующие переглянулись. Потом один из них подошёл к шкафу и крикнул:
   - Не пей пива!
   В шкафу послышались глухие звуки, треск, шорох, и наконец оттуда высунулась чья-то лохматая голова с безумным взглядом:
   - Чего надо?
   - Андрюха!- радостно закричал Дрёмин,- Ты что здесь делаешь?
   - Живу я тут,- сердито ответил Андрюха.
   - Ему Энгельгарт сказал, что если он ещё раз появится в общаге, то будет отчислен,- объяснил кто-то из хозяев,- Вот он и прячется.
   - Энгельгарта уже полгода как нет,- заметил Сеня,- Он что, с тех пор там и сидит?
   - К-как полгода?- удивился Андрюха,- Сейчас какой месяц?
   - С утра был ноябрь,- ответил Коля.
   - А-а, ну значит до сессии ещё далеко,- удовлетворённо заявил Андрюха и полез обратно в шкаф.
   Не успела за ним закрыться дверца, как Сеня подскочил к шкафу и одним рывком распахнул его.
   В шкафу никого не было.
  
   К шести часам выпили всю водку и большую часть пива.
   Федю Курносенко отрядили в Старый Петергоф за новой порцией.
   Минут через пятнадцать в комнате появился сачок Костя. С ним был его друг Женя Колодо.
   - Вот я вас и нашёл,- довольно сказал Костя и достал две бутылки "Золотой осени",- Налетайте, ребята, я эту гадость больше не могу.
   - Бормотуху? После водки?- брезгливо поморщился Шизов, наливая себе стакан и доливая его пивом,- Ну сколько же можно пить...
   - Нормально,- заявил агент 032ε,- Почти как виски с хересом.
   При слове "виски" лицо Шизова приняло совсем уж страдальческое выражение. Он тихо завыл и начал биться головой о стенку. С потолка посыпалась штукатурка. Где-то задребезжали стёкла.
   - Джемс,- спросил агента 032ε Колодо,- как у вас там с рок-музыкой? Я слышал, у вас нынче крутняк?
   - Знаешь,- ответил агент,- я на английском давно ничего не слушаю. Надоело. У нас ведь рифмуется что угодно с чем угодно. Просто бери гитару и бречни.
   - Правильно!- поддержал его Колодо,- Я вот не понимаю тех, кто думает, что у нас ничего нет. У нас полно ребят по четырнадцать-пятнадцать лет, которые играют лучше любого профессионала. Вот слышал кто-нибудь группу "Веники"?
   - Ну, я слышал,- ответил Кротов,- Ничего особенного.
   - А где ты мог её слышать?- с сомнением и даже как-то обиженно произнёс Колодо,- Ты что, этим интересуешься? У них есть крутая песня - "Стоит надо мной трансформатор с троллейбусным Кантом в углу". Это же крутняк, ACDC! Не просто с Кантом, а именно с троллейбусным Кантом!
   - Чушь какая-то,- пробурчал Шульце.
   - Ты ничего не понимаешь!- воскликнул Колодо,- Они специально так поют, чтобы к ним нельзя было придраться. А на самом деле в этой песне крутой смысл. Это же про руководящую роль партии!
   Все остолбенело на него уставились. Костя в углу поперхнулся пивом.
   - Конечно!- Колодо опрокинул стакан бормотухи, запил его другим стаканом бормотухи и с жаром продолжил развивать свою мысль,- Поэтому их и запрещают. У них все концерты подпольные. У них ни афиш никогда не бывает, ничего...
   - Я видел афишу,- сказал Кротов,- В подземном переходе станции "Кировский завод".
   - А-а, на День Военно-морского флота?- переспросил Колодо,- Так за это сняли начальника Ленинградского метрополитена.
   - Ну, это ты хватил,- не поверил Шульце.
   - Ничего не хватил! Об этом весь Ленинград говорит. Все панки, хиппи, наркоманы и фашисты.
   - А ты сам-то кто?- поинтересовался агент 032ε,- К какой категории себя причисляешь?
   - Я студент!- гордо ответил Колодо,- Но в музыке я фашист.
   Неизвестно, что бы он ещё наговорил, но тут появился Курносенко.
  
   - За мной!- произнёс Сеня и шагнул в шкаф. Дубков, Дрёмин и Коля последовали за ним. Дядю Васю они потеряли где-то по дороге.
   Перед ними остановился зелёный трамвай.
   - Поехали!- скомандовал Сеня.
   В трамвае, сладко посапывая, спал Малогодкин. На полу валялся огнетушитель.
   - Пустой,- определил Сеня и пнул его ногой. Огнетушитель нехотя покатился к задней площадке.
   Мимо проплывали огни Ораниенбаума.
   - Если бы я был пьян,- заговорил Коля,- я бы подумал, что у меня белая горячка. Но похоже, что белая горячка у кого-то другого.
   - Все белые люди нынче горячи,- загадочно проговорил Юра.
   Трамвай остановился в какой-то комнате. Двери и окна этой комнаты были наглухо заколочены изнутри. Похоже, что иного пути попасть сюда просто не существовало.
   В комнате сидели трое небритых студентов и играли в карты. На стене в рамках были развешаны листы бумаги с пулями .
   - Здесь комендант не пробегал?- осведомился Сеня.
   - А кто это такой?- спросил один из студентов.
   - А разве это важно?- возразил второй.
   - А что важно?- спросил Юра.
   - Какой сейчас месяц?- поинтересовался третий студент.
   - У нас ноябрь,- ответил Коля,- А у вас?
   Студенты задумались.
   Из шкафа выглянул заспанный Андрюха.
   - Чего надо?- недовольно спросил он.
   - Погодите,- произнёс Дима,- Сегодня это уже было.
   - Это странно,- согласился Сеня,- Мы приближаемся к цели,- добавил он.
   Потом в раздумье подошёл к шкафу, но дверцу открывать не стал.
   - Если у кого-то белая горячка,- медленно сказал он,- то единственный способ понять, что происходит - это самому прийти в такое же состояние,- он хлопнул себя по карману,- Жалко, у Ивана мало экспроприировали. Ребята, у вас водка есть?
   - У нас только бенедиктин,- ответил один из студентов.
   - Это даже лучше,- произнёс Сеня,- Давайте по очереди из горла.
  
   Время приближалось к восьми.
   Всё было выпито. Даже пиво .
   Шизов, Шульце и Храпов сидели за столом и пытались играть в карты. Каждый раз, когда оставалось сделать два хода, выяснялось, что кому-то сдали на одну карту меньше, и всё начиналось сначала.
   Краснов лежал на кровати и мычал.
   Костя сидел на полу и задумчиво рвал на мелкие кусочки магнитофонную ленту.
   Кротов стоял у окна, вырывал из конспекта Шульце листы, делал из них самолётики и запускал в небо.
   Колодо и агент 032ε пытались воспроизвести по памяти какую-то из песен "Битлз" и перевести её на русский язык. Ничего у них не получалось, и они всё больше и больше запутывались в английских словах.
   Курносенко решил применить к стенному шкафу приём каратэ, не заметив, что у шкафа нет дверцы. В итоге он влетел внутрь и теперь оттуда что-то говорил. Каждое слово в отдельности было понятно (хотя и невоспроизводимо здесь), но в единое целое они не складывались.
   Внезапно Краснов зашевелился на кровати и пробормотал:
   - Ребята, м-мне плохо...
   - Человеку плохо!- встревожился Шизов,- Миша, человеку надо помочь. Человека надо отнести в душ!
   Шизов, Шульце и Храпов взяли Краснова и, не снимая с него пиджак, понесли по указанному адресу.
   Но дверь душа неожиданно оказалось слишком узкой, и они, как ни старались, никак не могли Красновым в неё попасть. Шизов и Шульце несколько раз отходили чуть не на десяток метров, долго прицеливались, потом совершали рывок - но всё тщетно: голова Краснова ударялась то в левый, то в правый косяк. Краснов при этом издавал ыкающий звук.
   Наконец с пятнадцатой попытки цель была достигнута. Уронив Краснова в пиджаке на пол, Шизов на полную мощность открыл кран. Из душа повалил густой пар.
   - Ты что наделал, гад?!- заорал Шульце,- Выключи немедленно!
   - Как же я выключу?- не понял Шизов,- Там же кипяток! Я же обожгусь!
   - Выключи!- требовал Шульце,- Или я выключу тебя!
   Краснов глухо выл.
   Наконец Шизов набрался храбрости, ворвался в душ (при этом нечаянно наступив Краснову на лицо) и выключил воду.
   Краснова понесли обратно. На полу остался размокать его комсомольский билет.
   Не успели они уложить Краснова на кровать, как в очередной раз распахнулась дверь, и на пороге возник босой субъект в ватнике, ушанке и с красным носом.
   - Ты к-кто?- спросил Шизов.
   - Ч-человек,- был ответ.
   - Тогда пей!- сказал Шизов, выхватив у Кротова последнюю недопитую бутылку, которую тот собрался вышвырнуть выкинуть в окно.
   Когда гость выпил всё, что осталось, Шизов перевернул бутылку, убедился, что там ничего нет, и подозрительно произнёс:
   - Как, это всё? У нас же ещё было! Признавайся, сволочь,- потребовал он, наступая на Кротова,- куда ты дел нашу водку?
   - Н-не помню,- неуверенно отвечал Кротов.
   Шизов рванул дверцу шкафа. Оттуда посыпались пустые бутылки.
   - Как?- тихо сказал Шизов,- Ты всё это выпил... без нас? Пока мы ходили курить?
   - Ребята,- растерянно проговорил Кротов,- простите! Я не знаю, как так получилось! Ребята, я знаю, где много водки! Я вас сейчас туда отведу!
   - Пошли,- скомандовал Шизов.
   И тут все, кто ещё мог ходить, поднялись и двинулись за Кротовым, по дороге уронив шкаф.
  
   Прикончив вторую бутылку бенедиктина, Сеня Арбузов решил, что настала пора действовать.
   - Вперёд!ќ- воскликнул он и двинулся на стенку. За ним остальные.
   Стенка расступилась перед ними, и они оказались в узком длинном коридоре, постепенно расширявшимся в обе стороны.
   - Нам куда?- растерянно спросил Дубков.
   - Вперёд!- повторил Сеня тоном, не допускающим возражений.
   Возражений не последовало. Они пошли по коридору, который всё так же расширялся в обе стороны.
   Из щелей высовывались студенты и о чём-то перешептывались между собой.
   Наконец коридор кончился. Перед ними выросла массивная дубовая дверь, обитая железом.
   Сеня толкнул дверь, она издала страшный скрежет и рухнула вместе с частью стены. Во все стороны побежали тараканы.
   За дверью оказался штаб ДНД. За столом, заставленным бутылками, сидели несколько вконец осоловевших дружинников и нестройным хором пели песни непристойного содержания.
   - Оп-пять пришли н-нарушители с-сухого закона!- пробормотал один из них, силясь подняться,- Б-будем принимать м-меры!
   - Дрёмин!- обратился другой к Диме,- З-забери наконец свой профбилет, который ты в апреле оставил на вахте . Он н-нам надоел!
   - Да ладно,- махнул рукой Дима,- У меня ещё два. И один в общаге политеха лежит.
   Но профбилет взял и, как и все, оглянулся вокруг в поисках коменданта.
   Коменданта не было. Была толпа дружинников, пытавшихся разбудить своего собрата, которому пора было заступать на дежурство.
   - Какое дежурство в седьмом часу утра?- не понял призрак Коля,- Все физики давно спят.
   - Так надо,- шепнул Сеня,- Это я им сказал. Им всё равно, когда дежурить, так пускай дежурят, когда все спят. Чтобы никому не мешать. И им будет спокойнее. А то в прошлом году их начальнику один местный выбил четыре зуба.
   С этими словами он повернулся и увёл свою команду туда, откуда они пришли.
  
   Первым отвалился Колодо. Он рванулся в туалет, где и заснул в обнимку с унитазом.
   Остальные выбрались на лестницу.
   Навстречу, задевая головой за ступени, брёл председатель совета отличников Горобец. В одной руке у него был стакан, другой он держался за перила.
   - Вы к-куда?- вопрошающе взглянул он на Кротова и Шизова.
   - Вниз,- ответил Шизов.
   - К-как вниз?- не понял Горобец,- Это я иду вниз. А в-вы идёте,- он некоторое время соображал,- н-наверх.
   - Ты чего, совсем?- возмутился Шизов,- Вниз идём мы. А ты идёшь в обратную сторону.
   - Н-нет!- не согласился Горобец,- Если я пойду в об-братную сторону, т-тогда я пойду вверх. Но я иду н-не в обратную ст-торону, а в сторону, обратную об-братной стороне,- он замолчал, тупо уставясь в ширинку Кротова.
   - Он пьян,- сообщил всем Шизов, перешагнул через Горобца и двинулся дальше.
   На следующей площадке их встретила неожиданная опасность. Там, распевая блатные песни, стояли зам. декана Кряко и доктор наук Пилюленко.
   - Товарищи алкоголики!- игриво сказал Кряко,- Немедленно покиньте общежитие!
   - Ага,- согласился Храпов,- А где тут выход?
   - Третий час ищем,- добавил Костя.
   - Не валяйте дурака!- возмутился Пилюленко,- Вниз по лестнице и налево.
   - А вниз - это туда или туда?- осведомился Шизов.
   Кряко и Пилюленко задумались. Их картина мира безвозвратно поколебалась.
   Выход из положения нашёл Шульце.
   - Вниз - это туда!- объявил он, указывая на лифт.
   Лифт, как всегда, не работал.
   В сердцах Шульце сорвал со стены стенд "Свободу арабскому народу Палестины", на котором рукой какого-то хулигана было начертано:
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  КТО
  
  ПРОЧЁЛ
  
  ТОТ
  
  ОСЁЛ
  
  
  
  
  
  
  
  
  и потащил его в то место, куда их вёл Кротов.
   Место оказалось штабом болгарского землячества.
   - Дружба!- провозгласил Кротов, вваливаясь в помещение.
   - Свободу борцам против прав человека!- объявил вошедший следом Шульце, уронил стенд на Кротова и опрокинул в себя содержимое первого же попавшегося сосуда.
   Все куда-то уселись и начали что-то пить - то ли ракию, то ли сливовицу, то ли "Тамянку", а, может, и рислинг.
   Кротов с некоторым удивлением обнаружил, что он что-то говорит. Он попытался понять, что, но не смог, так как говорил по-болгарски.
   "А может, это не я?"- подумал Кротов, хотел было вмешаться в свою речь, но стол поехал на него, он схватился за графин и почувствовал, что ему за пазуху что-то течёт...
  
   Сеня со своими людьми долго пробирался по коридору. Навстречу им брёл человек с рюкзаком и лыжными палками.
   - Ребята,- хрипло спросил он,- я так на физфак выйду?
   - Попробуй,- пожал плечами Сеня.
   - Там же штаб ДНД,- вспомнил Юра Дубков.
   - Думаю, что его там уже нет,- сказал Дима,- Топология пространства меняется...
   Поперёк прошёл зелёный трамвай.
   - Куда мы идём?- задал вопрос Дима.
   - Вернее сказать: куда мы катимся?- уточнил Дубков.
   - А никуда мы не катимся,- ответил призрак Коля,- Наступит утро, найдём коменданта, и кончатся все эти коридоры, шкафы, трамваи...
   - А дальше?- мрачно спросил Дрёмин.
   - А что дальше?- произнёс Коля,- Как жили, так и будем жить. 14-го - день рождения у Колодо, 17-го - Международный день студентов, 18-го - День работников сельского хозяйства, 19-го - День артиллерии, 24-го - третий привал в "Дубинушке"... И вообще Новый Год скоро.
   - Брось хандрить, Димон,- Сеня отечески похлопал Дрёмина по плечу,- Вот сменим Кряку, найдём ходы в министерство и заживём... Можно будет хоть до пенсии сидеть в академке. Или вообще нигде не учиться, просто жить в общаге, как мы с Колей.
   - Ну, это и сейчас можно,- заметил Коля,- Пока есть Иван, всё можно.
   - Иван дурак,- поморщился Сеня,- Кого бы потолковее найти... Комендант алкаш, вечно попадает во всякие истории. Председатель студсовета идиот. Соседи - одни цыгане и физики. Нет, правда, куда мы идём?
   Коридор внезапно круто повернул и упёрся в очередную дверь.
   - Всё,- сказал Сеня,- пришли.
  
   Кротов проснулся и с удивлением обнаружил, что находится у себя в комнате.
   Было зверски холодно. Окно всю ночь было открыто настежь, и угол, где стоял магнитофон, порядком залило водой. Судя по едва светлеющему небу за окном, было около восьми утра.
   Кротов с некоторым трудом сообразил, что на танцы он уже не попадёт. Страшно болела голова.
   Обуреваемый тяжёлыми мыслями о вреде пьянства, он приподнялся и оглядел комнату. Оказывается, он лежал на полу. На его кровати спал Краснов. Пиджак на нём уже почти высох.
   Рядом на полу спали парень с девушкой. Ни он, ни она Кротову были незнакомы. Поперёк двери лежал ещё кто-то, положив под голову проигрыватель.
   На второй кровати спал Храпов, почему-то со следами насилия на лице.
   "Где это его так?"- попытался вспомнить Кротов и на всякий случай ощупал своё лицо. Ничего криминального не обнаружил.
   На последней кровати сладко посапывали Шизов и агент 032ε.
   "Счастливые люди",- с завистью подумал Кротов. Он знал, что если не опохмелится, то больше не заснёт, и что до открытия пивного ларька остаётся ещё два часа.
   По стене деловито полз клоп.
   Кротов с отвращением к нему и к себе поднялся, пытаясь понять, в чьём он пиджаке, подошёл к окну и принялся его закрывать.
   Но тут дверь стенного шкафа распахнулась, и в комнату ввалились Сеня Арбузов, Дрёмин, Дубков и призрак Коля.
   - Серёга, привет!- громогласно объявил Сеня,- Ты что тут делаешь?
   Взгляд его упал на таинственного вечернего гостя, лежавшего на поваленном шкафу.
   - А вот и комендант!- радостно воскликнул Сеня,- Серёга, зачем ты его украл?
   - Можешь забирать,- буркнул Кротов, отвернулся и стал смотреть в окно.
   Дождь наконец кончился, и в обложных тучах появились просветы. Солнце ещё не взошло, но среди безнадёжно-серого засветило голубым.
   Безумная ночь прошла. Начинался новый день.
  
  КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  КОШМАРЫ ПРОГРАММИСТОВ
  
   Программистами не рождаются,
   программистами умирают.
   Н.С. Бычков
  
   - Что нового?- оторвавшись от монитора, спросил Жерехов.
   - Интерфейсин плюнул в консоль,- сказал вошедший Кузьминых.
   - Правильно сделал,- заявил Жерехов,- Так работать невозможно. У нас, правда, ещё хуже.
   - Лучше только в Америке,- заметил Гнидыш.
   - Нет,- возразил Жерехов,- В Америке плохо. В Америке нас нет. Это всё?
   - Ну конечно, нет,- довольно ответил Кузьминых и жестом фокусника достал из дипломата лист бумаги,- Вот. Договор с "Зелёной зарёй" подписан.
   - Молодец!- обрадовался Жерехов,- Вот это то, что надо! Давно пора выходить на дорогу, достойную нас! Да, а мы-то что им должны?
   Все столпились над договором.
   - Пятьдесят квадратных метров площади...- задумчиво произнёс Жерехов,- Ну это пусть у декана голова болит. На самом деле пустого места у нас много. И не только в головах.
   - Например?- поинтересовался Гнидыш.
   - Ну вот хотя бы холл на третьем этаже, напротив деканата. На хрен от там нужен?
   - Как ты его отгородишь?- не понял Гнидыш.
   - Да нет проблем,- заявил Жерехов,- Поставим кирпичную стенку.
   - Пол провалится,- возразил Кузьминых, вспомнив своё стройотрядовское прошлое.
   - Не провалится,- ответил Жерехов,- Мы и снизу стенку построим. И на первом этаже тоже. Помещения заберём себе. ("Ай да Жерехов, ай да сукин сын!")
   - Архитектурное управление не позволит,- продолжал сомневаться Кузьминых.
   - Это я вам устрою,- неожиданно отозвался сидевший в углу Илья Бегинский.
   Все обернулись к нему.
   - Как это?- заинтересованно спросил Жерехов.
   - Минуточку,- сказал Бегинский и что-то пробурчал в пространство .
   Тут же в комнате возник Сеня Арбузов.
   - Что случилось, коллеги?- мягко произнёс он.
   Бегинский кратко обрисовал ему ситуацию.
   - Сделаем,- заверил Сеня.
   - Что вы за это хотите?- деловым тоном спросил Жерехов.
   - Ставку инженера для меня и моего друга,- был ответ.
   - Без диплома?- не понял Жерехов,- Без диплома могу дать только ставку техника.
   - Дать ставку инженера человеку с дипломом может каждый,- веско произнёс Бегинский,- Но только гений может дать ставку инженера человеку без диплома.
   Жерехов задумался.
   - Попробуем,- наконец сказал он,- Надо поговорить с нашим директором. То есть он пока что начальник отделения, но очень хочет быть директором НИИ.
   - Будет,- без тени сомнения заявил Арбузов,- Если надо - будет министром.
   - Нет, министром не надо,- испуганно проговорил Кузьминых.
   - Не надо - не будет,- успокоил его Сеня.
   "Хлестаков,- подумал Жерехов,- но не без способностей. Может быть полезен".
  
   Снаружи дождь плавно переходил в мокрый снег, а на втором этаже небольшого кубообразного дома с вывеской "Автоцентр" сидели в пальто и шапках пятьдесят человек сотрудников "Зелёной зари", по преимуществу женского пола. Срок аренды кончился ещё в сентябре, и, дабы выжить не желавших съезжать арендаторов, администрация здания отключила отопление.
   - Сидеть!- требовала начальница Алексеева,- Мы победим, наше дело правое.
   Сотрудницы тоскливо молчали. Зиму обещали холодную.
   Из боковой двери выползла странная процессия. Дима Жучкин с грудой папок, Ваня Килозаяц с горшком, из которого торчало колючее растение, похожее на кактус, но с листочками, и, наконец, Игорь Файзуллаев с указателем "Новогирёво 7". Все в тулупах и ушанках.
   - Вы куда?- грозно вопросила Алексеева,- Я как раз хотела дать вам комсомольское поручение.
   - Наш начальник Бычков приказал эвакуироваться,- ответил Килозаяц.
   - Предатели!- процедила сквозь зубы Алексеева,- Ну и проваливайте. Я программист примитивный, мне гении не нужны! Столов своих больше не увидите. Мне плевать, что вы мне административно не подчиняетесь, за мебель здесь отвечаю я!
   Троицу это, видимо, не испугало, она пожала плечами и направилась к выходу. Вахтёр с завистью посмотрел ей вслед.
   Идти было полтора квартала - до главного здания, тоже, разумеется, арендованного. Было скользко, ноша в руках мешала балансировать, снег хлестал в лицо, угрожая испортить казённое имущество.
   На месте их встретил Бычков.
   - А где Кадумов?- подозрительно спросил он.
   Пришедшие переглянулись и попытались вспомнить, когда они последний раз видели Юрия Ивановича на рабочем месте. Не смогли.
  
   БАЛЛАДА О СТОЛЕ Ю.И. КАДУМОВА
  
   В глухой каморке много лет
   Стоял дубовый стол.
   Он пережил немало бед
   И много разных зол.
  
   Нанёс ему жестокий рок
   Немало горьких ран -
   То сверху капал кипяток,
   То снизу бил фонтан.
  
   Он слышал тяжкие шаги
   Взбесившегося Льва.
   На нём стояли сапоги.
   На нём какие-то враги
   Царапали слова.
  
   Не раз он слышал поутру
   Возню мышей и крыс,
   И кто-то в ящике дыру
   Огромную прогрыз.
  
   Но пуще прочих всех невзгод
   Томил другой удел -
   Никто за ним который год
   Ни разу не сидел.
  
   Давным-давно, в те дни, когда
   Он крепок был и цел,
   И ножка правая тверда,
   И лак ещё блестел,
  
   Его со склада получил
   Весёлый программист,
   Он папку в ящик положил,
   Батон и чистый лист.
  
   Он просидел за ним полдня,
   Но вот настал обед,
   И он сказал, ключом звеня:
   "К начальству вызвали меня.
   Ещё вернусь. Привет!"
  
   Хотя затянулся перерыв
   На долгие года,
   Но верил стол - хозяин жив!
   И он придёт сюда!
  
   И вот однажды по весне
   Пришёл старик седой,
   Худой, косматый, в зипуне,
   С большущей бородой.
  
   Он сел за стол, достал батон,
   И папку он достал,
   Надел очки, и долго он,
   Кряхтя, её читал.
  
   Потом он в угол отошёл,
   Большой рюкзак открыл,
   Другую папку там нашёл
   И вместо первой папки в стол
   На место положил.
  
   И вновь идёт за годом год...
   Давно прошёл тот час,
   Но старый стол стоит и ждёт:
   Когда же наконец придёт
   Хозяин в третий раз?
  
   - Фикус поставьте на шкаф,- распорядился Бычков. И, с сомнением глядя на жёлтые листья, добавил,- Вы его по дороге не заморозили?
   - Оклемается,- произнёс Файзуллаев.
   - Посадить мне вас некуда, сами видите,- продолжал Бычков.
   Кроме бычковского, в комнатушке ютились ещё пять столов, за каждым из которых кто-то сидел. Внести ещё один стол было невозможно физически, и даже что-то вынести - весьма проблематично.
   - Так что идите куда хотите,- подытожил Бычков.
   - Мы в библиотеку,- сообщил Жучкин.
   - Валяйте,- сказал Бычков,- Только не очень там надирайтесь. Завтра в 17.40 машинное время . Если придёте пораньше, застанете по куску торта. У Кирилловой день рождения.
  
   Бычков и Кадумов сидели в кабинете начальника отделения Карнизова и нервно поглядывали на часы. Время последней электрички неумолимо приближалось.
   Но Карнизову до этого не было дела, поскольку жил он в доме напротив. Вдумчиво, не торопясь, он втолковывал ошалевшим сотрудникам суть вопроса:
   - Если у вас в головах идеологическая смута, то вы, конечно, можете ко мне прийти, но вы упадёте в моих глазах. Вам, интеллектуалам, важно не иметь женщину, а раскутывать то, в чём она закутана. Запомните: мы будем делать вульгарный интеллектуальный конвейер на вульгарном советском оборудовании. И мы его сделаем! Мы совместим элементы естественного и искусственного интеллектов с целью принятия количественно обоснованных решений в реальном масштабе времени. Каждый программист станет симбиозным и будет действовать в качестве конструкта. Человек, садящийся к конвейеру - это просто кусок мяса, просто Чарли Чаплин. На каждом этапе разработки программного продукта будет создаваться полуфабрикат, после чего будет автоматически генерироваться приказ о начале следующего этапа, который будет автоматически подписываться научным руководителем. Мы не должны стремиться к безбумажной технологии, наша технология - бумажная, и не надо этого бояться. Для успеха разработки главное - что? Правильно, чтобы вся документация была подшита и уложена в папки. В каждом секторе должны быть две девочки, которые рисуют в стиле Айвазовского, и две девочки, которые печатают в стиле пулемёта. Вы мне приносите плакат, и я над ним мычу. Если я скажу хоть слово - значит, ваш плакат никуда не годится. В квартальном плане разработка программного продукта обозначается красным, изучение предметной области - синим, сопутствующие работы - жёлтым, отпуск, овощебаза и бюллетень - зелёным. Цвета, конечно, произвольны, но если вы придёте с другими цветами, то я ваш план не приму. Начальник тоже пишет красным, но это совсем другой красный, хотя внешне он тот же самый...
   Бычков на листе миллиметровки (с другой бумагой приближаться к Карнизову было опасно) тщательно конспектировал услышанное, чтобы потом дать ему на подпись. Иначе было нельзя, поскольку назавтра Карнизов мог говорить прямо противоположное.
   - Можно?- в дверь просунулась бородатая физиономия Жерехова.
   - Вам, Андрей Николаевич, можно в любое время суток,- ответил Карнизов,- Без стука, без доклада и без миллиметровки. Идите,- отослал он Бычкова и Кадумова,- и подумайте над тем, что я вам сказал. Чтобы в следующий раз прийти с правильно ориентированными мозгами.
   Вместе с Жереховым вошли Арбузов и Бегинский.
   - Илью Вениаминовича я знаю,- произнёс Карнизов,- а это кто?
   - Он поможет нам решить проблемы со строительством,- представил Арбузова Жерехов.
   - Прекрасно,- сказал Карнизов,- Мы сейчас ведём большую работу с городской баней, и нам нужно тянуть через Верхний парк воздушный кабель, но нам его не согласовывает инспекция по охране памятников...
   "А вот это хрен тебе,- подумал Арбузов,- Памятники - это святое".
   - Но это частный вопрос,- продолжал Карнизов,- Нам нужно строить во дворе новое здание - на месте спортплощадки и трёх деревянных домов, которые ещё предстоит расселить. Но и это лишь первый этап. Наша цель - создание учебно-научного комплекса из семи научно-исследовательских институтов, двух заводов по производству программного продукта, двух учебных институтов, двух техникумов, дворца культуры, музея, библиотеки, комбината бытового обслуживания, трёх общежитий и здания Академии программирования СССР с конференц-залом на пять тысяч мест...
   Арбузов откинулся на стуле и изобразил на лице напряжённую работу мысли.
   - Задача непростая,- проговорил он,- Нам нужен серьёзный заказчик...
   "Которому можно запудрить мозги",- добавил он про себя.
   Бегинский, конечно же, его услышал и тут же вспомнил про агента 032ε.
   - Я знаю товарища, который вхож в КГБ,- сообщил он.
   - Где он?!- вскричал Карнизов,- Пусть завтра же приходит устраиваться на работу!
   - Только не в мой отдел,- попросил Жерехов, догадавшийся, о ком идёт речь,- Пусть идёт к Интерфейсину.
   - Как скажете, Андрей Николаевич,- произнёс Карнизов,- Ваше слово для меня - закон.
   Жерехов когда-то был лучшим учеником Интерфейсина, в этом качестве взялся за разработку, которую тот никак не мог вывести из состояния проекта, и в самом деле превратил её во вполне пригодный продукт. Интерфейсин после этого хлопнул дверью и на всех углах стал честить Жерехова последними словами. Карнизов всю эту историю прекрасно знал и потому, как истинный стратег, пригласил к себе обоих. Теперь идеи Интерфейсина в меру сил претворял Бычков.
   - Вас,- Карнизов обратился к Арбузову,- я беру на должность моего заместителя по общим вопросам. Получать будете ставку инженера, но это пока у меня нет своего отдела кадров.
   - Я готов его возглавить,- немедленно заявил Арбузов.
   - Это будет зависеть от того, как вы справитесь с текущим направлением вашей деятельности,- ответил Карнизов,- Набирайте себе сотрудников, готовых работать по технологии.
   - Всегда,- заверил Бегинский.
   - А сейчас извините,- продолжал Карнизов,- Мне надо проверить, как проходит ночная смена.
  
   Я сижу за дисплеем всю ночь,
   Предо мною мерцает экран,
   Электронщик не может помочь,
   А системщик без памяти пьян.
  
   И машины безмолвно стоят,
   Словно разом забыли пароль,
   Только диски уныло сбоят
   Да ругается матом консоль.
  
   Где-то звякнул последний трамвай,
   Где-то сосны под ветром шумят...
   Говорят, ЭВМ - это рай,
   Но пока мне устроили ад.
  
   А загрузка опять не идёт...
   Чем бы, чем бы развеять тоску?
   Может, чаю налить в дисковод
   Иль в процессор насыпать песку?
  
   Пусть звонок, надрываясь, орёт,
   Всё равно не пущу никого,
   Даже если министр придёт,
   Мне теперь наплевать на него!
  
   Я в трансляторе дырку найду,
   Я засуну в неё резидент,
   И спокойно по стенке пойду
   В окруженьи вертящихся лент...
  
  
   - Как дела?- поинтересовался Интерфейсин.
   - Как обычно,- фыркнул Бычков,- Я опять должен выяснять, на каком боку спит оператор ЭВМ и чем занимаются программисты в ночную смену.
   - Вероятно, программированием,- предположил Интерфейсин.
   - Ну, конечно, это тоже можно назвать программированием,- усмехнулся Бычков и добавил,- Чёрного кобеля не вырубишь топором!
   - А что написано пером - не отмоешь добела,- отозвался Килозаяц.
   - Логично,- произнёс Бычков,- Да, пока не забыл. По распоряжению директора система КРАК переименовывается в КРЮК.
   - Зачем?- простонал Файзуллаев.
   - Вы же знаете, что РЮК - это его инициалы. Так что ищите слово на букву Ю.
   - Я так больше не могу!- взвыл Файзуллаев и ударился лбом о клавиатуру.
   - Не можете - увольняйтесь,- жёстко сказал Бычков,- Вы знали, куда идёте.
  
   Я с детства выбрал верный путь -
   Иду туда, где нас е...ь,-
  
  пробормотал Жучкин.
   В углу заржал Дима Николаев - недоучившийся студент, повредившийся умом на почве изучения операционной системы ОС ЕС.
   - Вы что вчера пили?- повернулся Бычков к Жучкину.
   - Не помню,- честно ответил тот.
   - Только не пейте гидролизный спирт,- предупредил Бычков,- От него либо умирают, либо сходят с ума. По себе знаю.
   В дисплейном зале повисло молчание.
   - Хороший был торт...- вздохнул Бычков,- Продолжим. Юрий Иваныч, ты решил, куда мы будем вешать публичных сестричек?
   - Можно на потомство корня шляпы,- отозвался тот.
   - А хвост будет в пузыре?- спросил Килозаяц.
   - Пузырь у Жерехова не работает,- сообщил Жучкин.
   - У него ничего никогда не будет работать!- заявил Интерфейсин,- Предлагаю разбить пузырь на клетки и сымитировать методом близнецов с использованием Б-деревьев.
   - Ладно, пока всё складываем в кучу,- принял решение Бычков,- Потом грузим дерево. И займитесь наконец неподавляемым повторителем! Юрий Иваныч, а ты не убиваешь брата у вырезки. Братана и брательника убиваешь, а брата - нет. В итоге он висит на триммере.
   - Мы же договаривались, что всех братьев убивает бяка,- удивился Кадумов.
   - Бяке он недоступен,- сказал Килозаяц,- Бяке доступен только черепок.
   - Это почему же он недоступен?- не понял Кадумов.
   - Потому что гиря уже стоит на фишке.
   - При чём тут гиря?- возмутился Кадумов,- Главное, что яйцо уже в гнезде.
   - Вы забыли про слои, которые растут из гнезда,- вмешался Интерфейсин,- И про слои, которые навязывает вышестоящее яйцо.
   Агент 032ε слушал всё это с восхищением. Такого роскошного шифра он ещё не видел .
  
   программа :: замкнутое предложение в новом {пустом окружении} сильно выдающее пустое значение
   (Пересмотренное сообщение об Алголе 68)
  
   - И вот ещё что,- продолжил Бычков,- Нам поручено подготовить отчёт о перспективах внедрения операционной системы Юникс. Дмитрий, что вы может сказать о Юниксе?
   - Юникс - это девушка,- ответил Николаев,- А ОС ЕС - это мама родная.
   - Вот и займитесь Юниксом!- сказал Бычков,- Надеюсь, получите удовольствие,- он посмотрел на часы,- Пять минут седьмого. Они собираются включать машину или как? Что за IEBISAM , в самом деле!
   - Я сбегаю в машинный зал,- произнёс Николаев.
   - Вы когда-нибудь считали экономическую эффективность?- спросил Бычков агента 032ε.
   - Нет,- признался тот.
   - Научитесь, это несложно. Берёте какие попало значения и подставляете в формулу, чтобы получить то, что нужно.
   - То есть подгоняем под заранее заданный результат?- переспросил агент.
   - Вы примитивно мыслите. Никто вам никакого результата заранее не задаёт, более того, никто вообще не знает, каким он должен быть, поэтому никто не уличит вас в ошибке. Главное - чтобы он был больше нуля и в разумных пределах. Если он будет слишком маленьким, то нашу разработку закроют, а если слишком большим - то директору дадут денег на новое здание, и нам всем придётся работать на стройке. Юрий Иваныч, у тебя с собой фотография, как ты под руководством товарища Степанова строил здесь машинный зал?
   - Конечно,- ответил Кадумов.
   На фото были изображены несколько мужиков в замазанной углём рабочей одежде на фоне полуразвалившегося деревянного дома. Снимок был подписан: "Село Степанчиково и его обитатели".
   - Хорошо ещё, что дело было летом,- продолжил Бычков,- Можно было после работы нырнуть в Ольгин пруд.
   - Это где написано "Купаться запрещено"?- уточнил агент.
   - Оно так везде написано,- сказал Бычков,- А если что-то везде запрещено, то это то же самое, что оно везде разрешено. И в том, и в другом случае пространство бесструктурно. А в бесструктурном пространстве никакая разумная жизнь невозможна.
   В дверях появился довольный Николаев.
   - Я вышел родом из еврейского квартала!- процитировал он с порога модную песню.
   - Откуда, откуда вы вышли?- прищурился на него Интерфейсин.
   - Ой, извините,- спохватился Николаев,- Сейчас включат.
   И точно - раздался залихватский посвист, и на экранах появилась заставка диалоговой системы JEC.
   - Работать!- провозгласил Бычков,- И не вздумайте играть в "Звёздные войны". Тут один из группы Шимеса проиграл подряд шестнадцать часов и написал себе три отгула. Не будем ему уподобляться.
  
   Сооружение кирпичной стены шло полным ходом. На стройке трудились в основном сотрудницы отдела Алексеевой - трудились совершенно добровольно, поскольку на матмехе хоть и плохо, но всё-таки топили.
   Напротив, прислонившись к окну, стояли Арбузов и Бегинский, с удовольствием глядя на работающих женщин.
   - Много желающих сюда переехать,- произнёс Арбузов,- Нам места не хватит.
   - И не надо,- ответил Бегинский,- Откроем филиал в общежитии. В бане у нас филиал есть, из автоцентра нас выгоняют, самое время заехать в общагу.
   - Кого ты предлагаешь выселить?- спросил Арбузов.
   - Не надо никого выселять! У нас Коля один в женской тройке. Жена его уехала рожать на Украину и вернётся не скоро, её соседка живёт у своего геолога.
   - А кто у них третья девушка?- поинтересовался Арбузов.
   - Третья?- Бегинский задумался,- Никогда её не видел. Надо у Ивана спросить.
   - Ну хорошо,- проговорил Арбузов,- а куда Колю денем?
   - Примем на работу,- невозмутимо сказал Бегинский,- Хватит ему тунеядствовать, пусть программы пишет. Или нет, пускай лучше тестирует. У него талант - как только он подходит к монитору, всё вырубается. Понимаешь, это единственный способ ему устроиться на работу. Ему же лень куда-нибудь ходить, ему до матмеха не дойти, он с лета из общаги не вылезал. А тут работа сама к нему придёт.
   - Ему всё равно придётся ездить в Петергоф за зарплатой,- заметил Арбузов.
   - Как говорил один мудрый человек,- произнёс Бегинский,- я, конечно, сумасшедший, но я не дурак. Лично я ещё не встречал того, кому было бы лень ездить за зарплатой. И того, кому было бы лень пойти на машину, если ему дали машинное время. Если Коле дадут время в городе, он в город поедет, не сомневайся.
   - По-моему, он ещё в позапрошлом году потерял все документы,- вспомнил Арбузов.
   - Да нет проблем! Попросим нашего друга Джемса, он всё сделает в лучшем виде. Можно даже имя поменять. Вот будет прикол - приезжает его жена из декрета, а он уже не Коля, а Вася!
   - И без штампа в паспорте,- добавил Арбузов.
   - Кстати, хорошая мысль,- заметил Бегинский.
   К ним подошёл начальник сектора Зацепляев.
   - Ребята, вы бы помогли. Видите, как женщины корячатся.
   - Да сколько угодно,- ответил Арбузов, скинул куртку и скептически осмотрел стенку,- Кто вас только учил делать кладку? Сейчас мы вам покажем, как надо!
   В этот момент с потолка посыпалась штукатурка.
   - Что это?- испугался Зацепляев.
   - Да приматы у себя тоже что-то строят!- сплюнул Арбузов,- Дурные примеры заразительны. Пошли вломим им по первое число!
   - Их там целое стадо,- предупредил Бегинский.
   - А мне плевать!- завёлся Арбузов,- У них стадное чувство, а у меня интеллект! Я их одним взглядом укрощу!
   На их счастье, сверху спустился хорошо знакомый математикам Лёша Хлоров.
   - Вы что творите?- набросился на него Арбузов,- Вы должны были подождать, пока мы подведём стенку под потолок!
   - Нет, это вы должны были установить крепёж и опалубку,- спокойно ответил Хлоров.
   - Мы вам ничего не должны!- заорал Арбузов,- У нас есть все согласования, а вы строитесь нелегально! Погодите, вы что там, бетон заливаете? Вы совсем охренели? У вас сейчас всё здание рухнет!
   У Зацепляева перекосилось лицо. Похоже, он был уже готов объявлять всеобщую эвакуацию.
   Хлорова такая перспектива, видимо, тоже не устраивала.
   - Сейчас мы вам в помощь отрядим бригаду,- пообещал он и ушёл к своим.
   - Видишь, а ты боялся,- сказал Арбузов Бегинскому,- Вот что значит математическое мышление!
  
   Куда там, куда там приматам
   Другим дотянуться до нас,
   Отлично владеем мы матом
   И мех выручал нас не раз!
   (Гимн матмеха)
  
  
   - Электронщик Рогозин написал докладную директору о том, что вы назвали его ослом,- сообщил Бычков Николаеву.
   - Назвал!- радостно подтвердил тот,- Я ещё хотел врезать ему по морде, но отдал это право Лёве Бананову.
   - Бананов не в моём отделе,- заявил Бычков,- Мне всё равно, кому он бьёт морду или лицо, её заменяющее.
   Они стояли у плаката "Теоретические источники РЮК-технологии". В отличие от марксистско-ленинской теории, источников было не три, а целых восемь. Половину из них составляли труды самого Р.Ю. Карнизова, ещё три - А.Н. Жерехова (один из них в соавторстве с Г.С. Интерфейсиным), и ещё один - Л.А. Бананова, также в соавторстве с Карнизовым и с начальником Бананова С.Б. Шимесом.
   - Пишите объяснительную,- распорядился Бычков,- Или нет, вы там такого напишете, что нас всех депремируют. Пусть её пишет Юрий Иванович, а вы подпишете. Он с Рогозиным работал на стройке, он знает, что надо написать. Юрий Иваныч, ты меня слышишь?- Бычков отворил дверь в дисплейню,- Оторвись от экрана, всё равно машина висит.
   - Коля, кончай маяться дурью,- отозвался Кадумов,- Нам надо писать учебник по программированию, у нас с января начинаются лекции.
   - Это для тебя дурь, а для меня проблемы руководства!- обиделся Бычков,- Если тебе не нужна премия, отдай её в фонд замерзающих в автоцентре. Я, что ли, должен писать за всех объяснительные? У меня почерк плохой, директор его хорошо знает.
   В дверь вошёл Килозаяц со стулом. Следом ворвался разъярённый Гнидыш, выхватил стул и скрылся.
   - Надо смотреть, из-под кого вы выдёргиваете стул,- наставительно произнёс Бычков,- Если вы будете так себя вести, я вас отправлю на курсы повышения квалификации, и вам придётся работать по технологии. Идите ко мне в комнату и возьмите стул кого-нибудь, кто выходит в ночную смену. Потом не забудьте вернуть на место! Стул Игоря не берите, он, может быть, ещё придёт. Юрий Иваныч, а ты на чьём стуле сидишь?
   Кадумов перевернул стул и прочитал "Оторвецкий".
   - Можешь сидеть дальше,- разрешил Бычков,- он давно уволился. Ты его, кажется, даже не застал. Он пытался втюхать Карнизову R-технологию.
   - Сочувствую мужику,- вздохнул Юрий Иванович.
   - Он сейчас очень неплохо живёт в НИИ программных систем,- заметил сидевший за соседним дисплеем Зацепляев,- Там вообще уже много наших. Я удивляюсь, что вы ещё здесь.
   - А ты?- спросил Бычков.
   - Я живу в Петергофе. Куда я денусь?
   - Я обдумаю твоё предложение,- сказал Бычков, а про себя добавил: "Не дождёшься, провокатор".
  - Ладно,- проговорил он,- Места мне здесь нет , пойду дальше осуществлять руководство отделом. Юрий Иваныч, ты всё-таки напиши объяснительную за Диму, не побрезгуй. Тебе же это раз плюнуть.
  Тут, светясь широкой улыбкой, в зале возник электронщик Кобелев.
  - Идите обедать,- довольно объявил он,- Мы забираем машину на профилактику.
  
  Арбузов и Бегинский втащили в комнату к призраку Коле железный сейф.
  - Это спирт для протирки мини-ЭВМ,- объяснил Арбузов.
  - А где сами мини-ЭВМ?- не понял Коля.
  - Они тебе нужны?- спросил Арбузов,- Если интересно, то они стоят в бане. А спирт выдают мне, потому что я материально ответственное лицо.
  - Посадят тебя когда-нибудь...- пробормотал Коля.
  - Вот поэтому ключ будет у меня!- заявил Арбузов,- Если захочешь выпить, пиши докладную по всей форме. Дескать, в соответствии с пунктом таким-то технических условий на мини-ЭВМ... ну, и так далее. И завизируй у кого-нибудь из электронщиков - Белова или Кобелева. Делиться с ними не надо, у них свой есть.
  В комнату вошла девушка в пальто цвета скошенного сена.
  - Ты кто?- недоумённо вопросил Коля.
  - Это Лена,- ответил за неё Бегинский,- Ленка, привет! Давно не виделись.
  - Вообще-то я тут живу,- сказала Лена.
  "Как тесен мир",- подумал Бегинский.
  - А где ты была до сих пор?- осведомился Коля.
  Лена не ответила.
  - Ладно, возьмём и тебя на работу,- произнёс Арбузов,- Мне чужих денег не жалко.
  - Согласна,- тут же заявила Лена. Потом критически осмотрела комнату и добавила,- Только я в этом свинюшнике сидеть не буду!
  - Подумаешь, цаца нашлась!- возмутился Коля,- Свинюшник мой ей не нравится!
  - Подожди,- прервал его Бегинский,- У нас же есть представительство в объединении на Кантемировской. Хочешь туда?
  - Илюшка, ты гений!- воскликнула Лена и поцеловала его в щёку.
  - Я знаю,- скромно ответил Бегинский,- но всё равно спасибо.
  - А что я там буду делать?- поинтересовалась Лена.
  - Представлять,- сообщил Бегинский,- Ты должна представить себе интересы нашего директора и их представить.
  - Илюша, ты, конечно, очень умный,- сказала Лена,- но можно попонятнее?
  - А что тут непонятного,- хмыкнул Арбузов,- Наш директор считает себя гениальным изобретателем великой технологии программирования...
  - На самом деле здравые мысли у него есть,- заметил Бегинский,- но он сам не знает, какие. И в упор не воспринимает чужого мнения.
  - Короче,- продолжал Арбузов,- Ты должна всячески поддерживать у руководства объединения мнение, что так оно и есть. Тогда всем нам будет хорошо, и тебе в том числе. И, конечно, ходить на муравейник. Знаешь, что это такое?
  - Нет,- удивлённо ответила Лена.
  - Очень ценная штука. Каждое утро в одном месте собирается всё начальство, и любой человек может к ним подойти и подписать любую бумагу. Ну, первые минут тридцать они подписывают секретные документы, а потом снисходят и до нас, простых смертных...
  - И вот ещё что,- добавил Бегинский,- Если кто-то приедет из Петергофа, ты должна напоить его чаем и послать по нужному адресу. Потому что самому в этой конторе найти ничего нельзя. Я там как-то обошёл пять мест, потратил полдня и в итоге понял, что мне надо в другое здание за две трамвайных остановки. А тогда ещё день был какой-то дурацкий, всё время попадались контролёры ...
  - И тебе пришлось оплатить проезд,- посочувствовал ему Арбузов.
  - За кого ты меня держишь?- возмутился Бегинский,- Я им сказал, что я бедный студент и что у меня нет ни копья. Они, правда, пообещали написать в университет...
  - Дойдёт до Карнизова - останешься без премии,- предупредил Арбузов.
  - Я вообще считаю,- заявил Бегинский,- что если человека поймали в трамвае без билета, то ему должны выписать премию, потому что ему не хватает денег. А вот если он попал в вытрезвитель, то его, наоборот, надо лишить премии, потому что у него слишком много денег, раз он так пьёт... Извини, Ленка, это мы о своём. У тебя трудовая книжка есть?
  - Выбирай,- она покопалась в сумочке и вытащила аж целых три.
  - У тебя сколько мест работы?- осведомился Арбузов.
  - Пять .
  - Спрячь всё это и никому не показывай,- сказал Арбузов,- Заведём ещё одну.
  - Видишь, как ты удачно зашла,- произнёс Бегинский,- Во-первых, встретила меня, во-вторых, устроилась на работу.
  - Вообще-то я ненадолго,- заявила Лена,- Мне надо забрать кое-какие вещи, если Коля их ещё не пропил.
  - Я честный человек!- обиделся Коля,- Я в этом шкафу вообще ничего не трогал, только положил кое-что.
  - Это я уже вижу,- проговорила Лена,- Господи, какой хлам! Вы, мужики, хоть что-нибудь когда-нибудь выбрасываете?
  - Если какая-то вещь долго не нужна, её можно выбросить,- изрек Бегинский,- Если её выбросить, она немедленно понадобится.
  - Ну, ты барахольщик известный,- засмеялась Лена.
  - Я собираю экспонаты для своего будущего музея,- заявил Бегинский.
  Все расхохотались.
  - От скромности ты не умрёшь,- заметил Арбузов.
  - Да,- гордо подтвердил Бегинский,- Меня растерзает толпа восторженных поклонниц. Потом установят мою статую в коридоре главного здания университета, рядом с Петром Первым.
  - Скажи уж сразу - вместо Петра Первого,- отозвалась Лена, продолжая рыться в шкафу.
  - Зачем?- удивился Бегинский,- Нам с Петей делить нечего.
  Лена наконец нашла то, что ей было нужно, с трудом закрыла дверцу и подпёрла её стулом, чтобы оттуда ничего не вывалилось.
  - Если никакая баба не согласится у вас тут сидеть,- заявила она,- то я специально приеду и разберу этот шкаф. Это невозможно!!!
  - Не смей!- заорал Коля.
  - А ты и знать не будешь,- сказала Лена,- Ты сам не помнишь, что у тебя там лежит. Ну, мне пора. Увидимся!
  Бегинский вышел за ней в коридорчик.
  - Слушай, Ленка, а может снова? У меня никого лучше тебя не было.
  - Ты всем так говоришь?- усмехнулась она,- Я подумаю. Встретимся на Кантемировской!- и, ещё раз чмокнув его в щёку, упорхнула.
  - Не всё ли равно, с кем ты была прошлую ночь, моя сладкая N...- пробормотал Бегинский и отправился вниз встречать машину с канцпринадлежностями.
  
  Карнизов собрал у себя в кабинете ближайших сподвижников.
  - Отныне нам предстоит работать по новому,- торжественно заявил он,- так, как никто в нашей стране ещё не работал. Мы выходим на общесоюзный уровень. Ленинграда для нас не существует, кроме генерального директора, которому мы пока временно подчиняемся. От нас ждут совершенно новой технологии, такой разработки, в основе которой было бы что-то вроде образца для перестройки работы по всей стране, что-то вроде марксистско-ленинской философии.
  Бычков молча писал на листе миллиметровки:
  
  На заре ты её не буди,
  На заре она сладко так спит,
  Утро дышит у ней на груди,
  Ярко пышет на ямках ланит.
  
  - Сейчас наша цель,- продолжал Карнизов,- состоит в осознании нашей цели. Каждый должен потребовать у меня, какой он хочет иметь конечный результат. Учитесь тоже брать меня за одно место! Нечего бегать и суетиться, нечего делать ненужную работу. Перестаньте опираться на ГОСТ, ГОСТ я буду изменять, как сочту нужным. Мы же должны быть серьёзные люди! Есть принцип такой - поступай по закону, а потом нарушь. Так мы и будем работать.
  Новые задачи требуют принципиально новой административной структуры. Вот смотрите,- он отошёл к плакату,- Каждому из вас придётся стать одним из этих квадратов. Это и есть творчество в рамках административной структуры. Сложностей у нас будет много, так как задачи, которые нам предстоит решить, мы сами ещё до конца не выстрадали. Многие из вновь назначенных, прямо скажем, ещё не подготовлены к самостоятельной работе. Хорошо бы, чтобы никто из присутствующих не попал в ситуацию Оторвецкого.
  Мы с вами наукой о программировании не занимаемся, потому что такой науки нет. Нет процесса составления программы, есть процесс описания процесса на следующем уровне формализации.
  - Извините, я не понял,- поднял руку Шимес,- Что мы должны описывать: процесс или правила его развития?
  - Процесс и только процесс,- ответил Карнизов,- потому что этих правил вы не знаете. Довольно разводить демагогию, перейдём к конкретным вопросам. Формируется новый отдел под руководством товарища Лиманского (Яков Семёнович, представьтесь, пожалуйста), который разместится во вновь отремонтированном помещении на третьем этаже и который займётся применением технологии к конкретным разработкам.
  Бычков записал:
  
  Друзья, как здесь уютно, спокойно и тепло,
  Пусть за стенами ветер и град стучит в окно.
  
  - Далее. Нам необходимо укрепить руководство отделом технического обеспечения ЭВМ. К сожалению, товарищ Бычков не в полной мере справляется со своими обязанностями. Операторы вместо того, чтобы обеспечивать ночные смены, спят, и их обязанности приходится выполнять программистам. Сами программисты недостаточно производительно используют рабочее время, на которое, между прочим, расходуются народные деньги. Отсутствует оперативная реакция на мои записи в журнале дежурств.
  "Твой почерк хрен разберёшь",- подумал Бычков и записал:
  
  Глядя на луч пурпурного заката,
  Стояли мы на берегу Невы,
  Вы руку жали мне, промчался без возврата
  Тот сладкий миг, его забыли вы.
  
  - В то же время основная работа товарища Бычкова запущена. План работы ведётся из рук вон плохо, задания до сотрудников не доводятся, чем конкретно они занимаются - неизвестно.
  "Убью Юрия Иваныча",- подумал Бычков.
  - В связи с этим считаю целесообразным, чтобы товарищ Бычков сосредоточился на своей основной работе в рамках отдела товарища Лиманского, а руководство отделом технического обеспечения ЭВМ возлагаю на нашего нового специалиста Илью Вениаминовича Бегинского.
  Бегинский, постриженный, побритый и в очках, встал и поклонился, прижав руку к груди.
  Бычков записал:
  
  Ты не вейся, чёрный ворон,
  Над моею головой,
  Ты добычи не дождёшься,
  Чёрный ворон, я не твой.
  
  На самом деле жаловаться ему было не на что. В зарплате он не терял, поскольку ставку начальника отдела ему так и не дали, а хлопот становилось гораздо меньше.
  - Вот у нас есть товарищ Шимес,- тем временем произнёс Карнизов,- который делает систему моделирования. Она, говорят, работает, но надо, чтобы она работала в соответствии с нашими задачами. Отдельные работающие модули ни о чём никому не скажут, и в первую очередь нам. Объясните нам, товарищ Шимес, по-простому, в чём смысл вашей сиситемы.
  - Система моделирования,- заученным голосом начал Шимес,- предназначена для прогнозирования развития различных процессов в заданном масштабе времени...
  - Товарищ Шимес!- прервал его Карнизов,- Мы это ваше выступление слышали сто раз. Вы мне ответьте на примитивный вопрос: каково место вашей системы в нашей технологии?
  - Система моделирования,- ответил Шимес,- может применяться на различных стадиях производства программного обеспечения с целью оценки поведения реализуемой системы...
  - Вы меня не поняли,- угрожающим голосом сказал Карнизов и подошёл к очередному плакату,- Покажите мне, куда я должен вставить квадратик с вашей системой,- он подождал несколько секунд,- Ответа вы не знаете.
  - Наша система имеет самостоятельную ценность,- проговорил Шимес.
  "Боже, какой идиот",- мысленно схватился за голову Бычков.
  - Мы можем говорить о ценности системы, только если мы её можем измерить,- заявил Карнизов,- Ценность системы, которая висит в воздухе, равна нулю. Как мы можем измерить ценность системы, если мы не знаем, куда мы её применяем? Вы сделали анализ применимости вашей системы к нашим текущим задачам?
  - В моей квартальной позиции этого не было,- возразил Шимес.
  - Что вы тычете мне в нос вашей квартальной позицией?!- заорал Карнизов,- Я вам любую квартальную позицию в пять минут открою и закрою. Где ваш квартальный план?
  Шимес развернул миллиметровку.
  - Что это такое?!- Карнизов совсем разошёлся,- Как вы её ведёте? Где главная цель каждой недели, где её итоги? Почему у вас квартал начинается с сентября?! Где конкретные задания сотрудников, как вы намерены контролировать их выполнение? С какой целью они вообще выходят на ЭВМ? Чем они там занимаются - в игрушки играют? Я вам ещё месяц назад поручил сделать плакат про вашу систему - где он?
  - У меня некому его рисовать,- ответил Шимес.
  - Что значит - некому? Я вам сто раз говорил - возьмите девочку из техникума. Мы вам оказали большое доверие, товарищ Шимес, но я вынужден констатировать, что вы его не оправдываете.
  "Танк с одной гусеницей,- подумал Бегинский,- Получу диплом, отработаю три года и свалю отсюда ".
  
  Первое, что узнал Шимес, вернувшись к себе - что он должен отдать пишущую машинку.
  Шимес понял, что больше ему здесь не работать. Он вытащил из машинки какую-то деталь и сунул её себе в карман.
  "Так не доставайся же ты никому",- подумал он и оглядел комнату, прикидывая, что унести домой, а что забрать на следующую работу.
  - Ну что, не оценил нас дядя Рома?- спросил Бананов, судя по голосу, уже успевший посетить рюмочную.
  - Он совершает самоубийство,- убеждённо заявил Шимес,- Наша группа - единственная, которая здесь вообще что-то делала.
  - В этой стране все перспективные разработки обречены,- произнёс любитель "Звёздных войн" Ферапонтов.
  Подумал и добавил:
  - Хотя с точки зрения дзэн-буддизма это неважно.
  - Как, ты ещё можешь произнести это слово?- изумился Бананов,- Нам надо срочно повторить! Серёга, сколько я тебе должен?
  - Шесть с полтиной ,- отозвался Энергетов.
  - Одолжи ещё трёху,- попросил Бананов,- Я тебе с премии верну.
  - Тебе премии не дадут,- возразил Энергетов.
  - Это ещё почему?!- возмутился Бананов,- Из-за этого подонка Рогозина, что ли? Пусть только попробуют не дать, ему тогда вообще не жить!
  - Лёва, что будем делать с вашей аспирантурой?- спросил Шимес.
  - Да ну её!- воскликнул Бананов, пропьянствовавший весь учебный отпуск и не сдавший ни одного экзамена,- Только работать мешает.
  - Но статью мы с вами должны закончить,- произнёс Шимес, думавший о докторской.
  - Элементарно!- ответил Бананов,- Сейчас быстренько сядем и напишем. Где моя рабочая рюмка?
  Шимес ещё раз осмотрел помещение.
  - Кому-нибудь нужен холодильник?- осведомился он.
  - Я возьму этот стул на дачу,- сообщил Энергетов.
  Бананов молча сгрёб со стола в сумку дискеты, скрепки, карандаши, ручки, резинку, дырокол и степлер. Подумал и сунул туда же пачку бумаги.
  - Бусленко забери,- сказал Энергетов,- Возвращать книги в библиотеку - дурной тон.
  Ферапонтов, мечтавший уехать в Америку, от советского хлама гордо отказался, взял только горшок с гибискусом.
  - Лёва, можно посмотреть, что вы там пишете?- подошёл к Бананову Шимес,- Где обоснование ваших выводов?
  - Ну... отнормируем,- проговорил Лёва.
  - Вот и отнормируйте! Не надо думать, что то, что понятно вам, понимают все остальные.
  - Ну если мы пишем для кретинов...- сказал Бананов.
  - Пишите для кретинов!- кивнул Шимес,- Пишите для Бычкова.
  Бычкова Шимес ненавидел за то, что тот переманил у него Юрия Ивановича, а Бананов - за то, что физик и за то, что бросил пить.
  - Хорошо,- согласился Бананов,- Я ему всё разжую, как младенцу. Пусть читает и рвёт на себе волосы, потому что ему так никогда не написать. И дядя Рома тоже пусть прочитает и поймёт, кого он потерял.
  
  Бычков торжественно шёл вверх по лестнице, неся горшок с кактусом, который отогрелся и даже выпустил мелкие розовые цветочки. За ними следовали подчинённые с папками. Стрелка "Новогирёво 7" где-то потерялась.
  В комнате уже сидел Зацепляев и с ним полтора десятка женщин, вырвавшихся от Алексеевой. Они оживлённо обсуждали рецепты борща. Ещё одна дама, перекрывая гвалт, хорошо поставленным голосом сообщала всем, как она добывала своему мужу трусы.
  Начальник отдела Лиманский занимал бывший туалет. Килозаяц подошёл к его двери и прикрепил на неё фотографию; на ней был изображён Иван-Дурак в стройотрядовской форме, замахивавшийся дубиной.
  - Это пользователь нашей системы,- пояснил он,- Здесь показано, как он ей пользуется.
  Столов в отделе не было; вместо них стояли школьные парты, причём так, что сотрудники оказывались сидящими друг против друга. Жучкин уселся напротив Килозайца, достал перочинный ножичек и, нехорошо ухмыляясь в бороду, начал им поигрывать.
  Бычков выбрал себе место у окна и развернул парту так, что образовался небольшой закуток. Ещё одну парту он поставил перпендикулярно первой.
  - Здесь будет сидеть Юрий Иваныч,- объявил он.
  - А где он?- поинтересовался Килозаяц.
  - Почему вы меня спрашиваете?!- взвился Бычков,- Кто у нас отвечает за трудовую дисциплину?
  - Юрий Иваныч,- сказал Килозаяц.
  - Вы серьёзно?- не поверил Бычков.
  Килозаяц достал из груды папок ту, на которой рукой Юрия Ивановича было написано "Трудовая дисциплина". В папке ничего не было.
  - Тогда всё ясно,- заявил Бычков,- А кстати, за что вы у нас отвечаете?
  - За валяние х..в,- сообщил Килозаяц.
  - Кто вам это поручил?- удивился Бычков.
  - Вы,- ответил Килозаяц.
  - Когда это?
  - В колхозе.
  - Допустим,- согласился Бычков,- Объявляю вам благодарность за образцовое выполнение своих обязанностей!
  - Служу Маразму!- вытянулся Килозаяц.
  - Вольно. Что до Юрия Иваныча,- продолжал Бычков,- то он неуправляем и неуправляющ. Пока я был начальником отдела, он должен был руководить вашей группой. Он ей хоть раз руководил?
  - Кажется, в октябре,- неуверенно проговорил Файзуллаев.
  - В октябре был колхоз,- не согласился Килозаяц.
  - В котором Юрия Иваныча не было,- добавил Жучкин.
  - Правильно,- подтвердил Бычков,- Потому что пока вы все под моим руководством валяли то, что я вам поручил, Юрий Иванович внедрял в бане систему автоматизированной выдачи шаек. И только благодаря ему группа Шимеса ещё там сидит.
  - Они увольняются,- сообщил Жучкин,- В полном составе.
  - Кто вам это сказал?- вскинулся Бычков.
  - Бананов.
  - Опять вы с ним пьёте...- проворчал Бычков,- Значит, так. Вы этого не говорили, никто из присутствующих этого не слышал. Понятно?
  - Никто присутствующих слышал этого из не,- подтвердил Килозаяц.
  - Именно вот,- сказал Бычков,- Займёмся текущим планированием. Где ваши личные планы?
  - У вас,- ответил Килозаяц,- Вас у.
  - Верно,- кивнул Бычков,- Можете взять кусок следующего торта,- он вытащил из портфеля несколько смятых тетрадок,- Игорь, вы что собираетесь делать в ближайшее время?
  - Кто, я?- переспросил Файзуллаев.
  - Да, вы.
  Файзуллаев мучительно задумался.
  - Мне надо поговорить с директором,- убитым голосом произнёс он.
  - Хорошо, так и запишем вам в план на месяц: поговорить с директором. Вы ещё что-нибудь собираетесь делать?
  - Да нет, мне, пожалуй, хватит,- вздохнул Файзуллаев.
  И тут вошёл Кадумов.
  - Какая встреча!- воскликнул Бычков,- Заходи, Юрий Иваныч, гостем будешь. Тортик принёс?
  Но Юрий Иванович был настроен по-деловому.
  - Коля, я написал новую инструкцию по архивации системы,- сообщил он,- Ознакомь, пожалуйста, с ней народ.
  - Ознакомь сам,- огрызнулся Бычков,- Я что тебе, мальчик на побегушках?
  Присутствующие побледнели. Они поняли, что их ждёт полуторачасовая лекция, совсем как в последний раз на овощебазе.
  
  Лена с утра совсем замоталась. Дебил из отдела экспертизы, который должен был удостоверить, что Шимес с Банановым в своей статье не разгласили ничего секретного, вдруг потребовал справку, что иностранные журналы, на которые они ссылались, имеются в советских библиотеках. Пришлось ехать в Публичку, потом в библиотеку Академии Наук; там долго не могли понять, чего от них хотят, и в конце концов удовлетворились объяснением, что человек очень занят, и ему нужно точно знать, что эти журналы есть в наличии, тогда он за ними придёт.
  Когда она вернулась, выяснилось, что товарищ ушёл на обед и явится неизвестно когда. Лена побежала собирать остальные четыре подписи; никого, конечно, не было на месте, она потратила ещё полтора часа, потом взяла-таки последний автограф и вернулась к себе совершенно измученная.
  Отдохнуть, однако же, не удалось - на её месте обнаружился приехавший из Петергофа Хуснуллин.
  - Лена, где вы ходите?- недовольно спросил он,- Я уже час как здесь сижу.
  Лена вспыхнула, но промолчала. Она понимала, что в Петергофе его тоже кто-то ждёт.
  Хуснуллин прибыл, дабы оформить заявку на изобретение, заключавшееся в том, чтобы печатать отчёты и справки не на машинке, а прямо на АЦПУ .
  - А разве этого до сих пор никто не делал?- удивилась Лена.
  - Но ведь никто это до сих пор ещё не запатентовал,- пожал плечами Хуснуллин.
  Он, к счастью, оказался порядочным человеком и согласился обойти все нужные кабинеты сам, тем более, что это давало ему право сегодня уже не возвращаться на работу.
  Спровадив Хуснуллина, Лена с ненавистью посмотрела на двух других сотрудниц, которые, кажется, вообще были не способны оторвать задницу от стула. Одна из них, похоже, была стукачкой, но Лена пока не решила, какая именно. Она села на своё место и, прикрывшись папками с документацией, занялась вышивкой.
  - Ленка, привет!- раздался знакомый голос,- Как я рад тебя видеть! Что это ты тут делаешь? Слушай, как здорово! Я бы так не смог.
  Лена обернулась.
  - Илюшка, ты свинья,- тихо сказала она,- Почему ты не звонишь?
  - Я не звоню?- изумился Бегинский,- Ты обещала подумать,- он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что сейчас растает под этим взглядом. Все гневные слова куда-то улетучились, осталось лишь одно: "Хочу, хочу, хочу..."
  - Знаешь, Илья,- заговорила она,- я, конечно, полная дура... но я согласна.
  - Ленка!- он схватил её, поднял в воздух, начал целовать...
  - Подожди,- задыхаясь, шептала она,- Ну, не надо... ну, не здесь...
  - А где?- он бережно опустил её на пол.
  - Подожди, я скоро освобожусь, мы сходим пообедаем...
  - Лена, я очень тебя прошу,- серьёзно произнёс он,- не ходи в здешнюю столовую. Ты мне живая нужна. Я был на овощебазе, я знаю, из чего здесь делают ленивые голубцы. Мне потом пришлось выбросить одежду, я её отстирать не смог. Пойдём лучше в кафе на площади, там отличное кафе.
  - Пойдём,- выдохнула Лена. Она ещё третьего дня отшила своего прежнего друга и с тех пор ждала звонка Ильи, а он, паразит... но это уже неважно. Он гад, он пьяница, он барахольщик, для него ЭВМ на первом месте, он может на месяц уйти в комплексное пространство... но, господи, как же с ним было хорошо! Зачем она, дура, тогда от него ушла, ведь из-за какой-то мелочи, вроде хоккея по телевизору... А он же сам никогда не позвонит, да и куда ему было звонить, она ведь, пока не устроилась дворником , жила в общаге ... Но теперь всё будет по-другому.
  - Бери эти папки и пошли в нормоконтроль,- сказала она,- Тебе ведь тоже туда надо?
  
  - Вы не понимаете,- говорил Бычков агенту 032ε,- Каждому типу производства отвечает определённый общественный строй. Ручному труду - рабовладение, мелкотоварному производству - феодализм, крупному машинному производству - капитализм. И пока сохраняется машинное производство, капитализм никуда не денется. Только сейчас, с появлением вычислительной техники, возникли предпосылки - только предпосылки!- для появления нового общественного строя.
  Они шли по заснеженному Петергофу в сторону Нижнего парка. Было так тихо, что, казалось, во всём мире ничего не происходит. Воробьи бесшумно перепархивали с ветки на ветку, бесшумно бродили вороны, и даже редкий автомобиль не нарушал тишины.
  - По-вашему, вся марксова теория социалистической революции неверна?- спросил агент.
  - Безусловно! Она не просто неверна, она прямо противоречит марксизму. Об этом говорил ещё Каутский, за что Ленин и назвал его ренегатом. Нельзя считать марксизмом всё, что говорил Маркс - в пьяном виде, в бреду или в полемическом задоре. Что такое марксизм? Это всего-навсего применение гегелевской диалектики к общественным явлениям и ничего больше. Маркс страдал болезнью всех утопистов - он считал, что его утопия может осуществиться завтра. Один только Ефремов положил на строительство коммунизма три тысячи лет и был глубоко прав... Чему нас учит диалектика? Что всякое новое явление должно возникнуть в недрах старого, развиться до нужной степени и только потом его сменить. То есть социализм должен возникнуть в недрах капитализма, и ничего вы с этим не поделаете. Дальше. Одна сторона противоречия не может победить другую, когда снимается противоречие, снимаются и обе эти стороны. То есть пролетариат не может победить буржуазию, так же как крестьяне не могли победить феодалов. Если где-то побеждало крестьянское восстание - а такие примеры в истории бывали - то победители сами быстро становились феодалами. Когда исчезнет капитализм, то буржуазия и пролетариат либо вообще исчезнут, либо займут второстепенное положение, а на их место станут два новых антагонистических класса...
  - Какие?- спросил агент.
  Они приблизились к решётке, ограждавшей парк.
  - Пойдёмте,- сказал Бычков,- Там где-нибудь должна быть дыра в заборе. Не платить же нам с вами за вход.
  - Вы уверены?- засомневался агент.
  - Забора без дыры не бывает,- убеждённо заявил Бычков,- Когда я изучал военное дело, я предлагал добавить в Устав внутренней службы главу "Дыра в заборе". Потому что в армии всё, что существует, должно быть отражено в Уставе. Я в Сухуми видел вырожденную дыру, вернее вырожденный забор - стоит проходная, в ней сидит вахтёр, а слева и справа забора нет... Вы спрашиваете - какие будут новые антагонистические классы? Сейчас трудно сказать. Может быть, работающие и безработные. Потому что технический прогресс в конце концов приведёт к тому, что роботы вытеснят людей почти отовсюду. Может быть, в некоторых странах будут сокращать рабочий день, снижать пенсионный возраст, но результат всё равно окажется один - почти все будут сидеть без работы. Кстати, это вынудит правительства перейти к коммунистическому распределению. Независимо от их воли и желания. Но всё равно те, кто сохранят работу, окажутся в привилегированном положении, а остальные их будут ненавидеть и стремиться занять их место. Со временем эти классы станут наследственными, и перейти из одного в другой будет так же трудно, как сейчас...
  - А чем будут заниматься безработные?- поинтересовался агент.
  - Наверно, играть в подземку,- усмехнулся Бычков,- Читали Шекли "Проблему туземцев"? Неужели не читали? Обязательно прочитайте. Я никогда не понимал, почему Шекли у нас популярнее, чем у вас. Наверно, потому, что у него мама из Одессы - Рахиль Файнберг... А вот и дыра в заборе.
  Там, где ограду пересекал ручей, она резко понижалась, и при определённых способностях к эквилибристике можно было через неё перебраться.
  - Меня больше волнует другое,- продолжил Бычков, когда они пошли по парку,- Вы сами видите, что в Ленинграде из-за климата жить невозможно. Экзотический приполярный музей. И так почти по всему Союзу, кроме Черноморского побережья и Средней Азии. Надеюсь, "Туманность Андромеды" Ефремова вы хотя бы читали?
  - Да, конечно,- кивнул агент,- Я по ней изучал русский язык.
  - А вы обратили внимание, что там на месте России? Не обратили. Вот и советская цензура не обратила или сделала вид, что не обратила. А там пустое место, куда ездят вахтовым методом заниматься сельским хозяйством или добывать полезные ископаемые. Потому что Ефремов понимал, что жить в этом климате экономически бессмысленно. У него было потрясающее интеллектуальное мужество, он один из всех фантастов в этом признался, и в первую очередь самому себе. Остальные несли какую-то лажу про изменение климата, про то, чтобы на берегу Северного Ледовитого океана выращивать клубнику и прочий бред... А он всё-таки был геолог, он понимал, что это, во-первых, опасно, а во-вторых, невозможно. Я вам принесу статью Городницкого...
  - Того, кто написал песню "Атланты"?- удивился агент.
  - Того самого. Он ведь не только песни пишет, он ещё крутой учёный, доктор наук... Ну, не в том дело, у нас Роман Юрьевич тоже доктор, а в том, что он действительно толковый мужик. Так вот, он нарисовал, как менялись очертания материков начиная с палеозоя. И получается, что сейчас самое подходящее время для ледникового периода, потому что Северный Ледовитый океан почти закрыт со всех сторон, только Гольфстрим его немножко подогревает, а на Южном полюсе стоит Антарктида, и вокруг неё круговое течение, отгоняющее тёплую воду. А почти всё время было наоборот - вода свободно циркулировала от полюса до полюса, на Земле было жарко, динозаврики бегали... А сейчас - извините, но Россию придётся расселять.
  - У нас тоже есть штаты с холодной зимой,- заметил агент,- Там как-то живут люди, не жалуются.
  - У вас там нет ни одного крупного города!- возразил Бычков,- Я, во всяком случае, не помню. Вы ещё Канаду вспомните, где на такую же площадь, как у вас, всего тридцать миллионов, а севернее шестидесятой параллели - вообще семьдесят пять тысяч! Зато у вас есть Калифорния - вот где я хотел бы жить!
  - Многие же не захотят уезжать,- сказал агент,- Что с ними делать?
  - Не всё сразу,- ответил Бычков,- Я думаю, что пол-Союза уехали бы в тёплые края прямо сейчас, была бы такая возможность. А остальные подтянутся. При правильной политике через два-три поколения здесь вообще никого не останется. Это же только подумать - сколько денег мы выбрасываем просто так на отопление, уборку снега, тёплую одежду и прочую хрень! Держать в этом климате пятимиллионный Питер или десятимиллионную Москву, не говоря уже о всяких там Новосибирсках или Горьких - это полный бред! Коммунизм, кроме всего прочего, означает разумную экономическую политику, иначе и говорить не о чем, и пока мы с вами не избавимся от этого пережитка, ни о каком коммунизме не может быть и речи! Ладно, идёмте назад, здесь хорошо, но надо иногда и работать. Мы с вами не философы, как моя жена,- жене он только что закончил диссертацию,- нам за умные разговоры денег не платят.
  
  Первый раз в жизни Бегинский не вышел в ночную смену. Второй раз в жизни (первый был на военной кафедре) ему пришлось поработать дворником. Они с Леной тупо проспали, она торопилась на муравейник и оставила ему убирать свои два двора. Снега за ночь навалило много, последняя утренняя электричка вильнула перед ним хвостом, и пришлось ехать на трамвае, потом на автобусе. Тот весь длинный путь от Стрельны до Петергофа останавливался на каждом углу, и на работе Илья появился уже к двенадцати.
  Там он встретил Арбузова. Тот критически взглянул на его отглаженные брюки и произнёс:
  - По-моему, ты влип.
  - Она опять начинает командовать,- вздохнул Бегинский,- Она по-другому не может. Да ладно, пускай командует, лишь бы не лезла в мои дела. Она раньше жила с комсомольским работником, он ей шагу не давал ступить, так что я её понимаю. Пусть отведёт душу.
  - Мстить не будет?- спросил Арбузов,- Если что, обращайся ко мне.
  - Побоится,- с уверенностью сказал Бегинский,- Он как-никак член партии.
  - А я бы вступил в партию,- признался Арбузов,- Только меня не возьмут .
  - Намекни Карнизову,- предложил Бегинский,- Он тебя сделает членом партбюро даже без партбилета.
  - Я с ним лишний раз вообще не хочу разговаривать!- воскликнул Арбузов,- Ты не представляешь, как он меня достал. Да, я понимаю, мне столько, сколько он, никто официально не заплатит. Мне вообще никто не заплатит, разве что ставку дворника, но там надо убирать снег... А тебя он ещё не достал?
  - Относись к этому спокойно,- произнёс Бегинский,- Вон Бычков - нашёл себе траншею и её копает, при этом исполняет все ритуальные пляски. Меня тоже скоро снимут, я перейду в отдел к Лиманскому и буду заниматься телепатической связью. Ленка здорово рисует, так что с плакатами у меня проблем не будет, а больше ему ничего не надо...
  - И куда ты её вставишь в технологию?- поинтересовался Арбузов, вспомнив муки Шимеса.
  - Сейчас придумаем,- ответил Бегинский и достал книжку "Технологический процесс ГАП ПО ",- Что у нас тут? "Производство программного продукта разделяется на семь стадий: техническое задание, эскизный проект, технический проект, рабочий проект, внедрение, сопровождение и использование". Дальше. "Первая фаза - проектирование, включает стадии ТЗ, ЭП, ТП и заканчивается созданием полуфабриката в виде эталона на алгоритмическом языке высокого уровня". Ну вот, можем всунуть в стадию технического проекта. Как средство автоматизации программирования. Круто?
  - Наверно, круто,- проговорил Арбузов,- Я в этом плохо разбираюсь.
  - Это ты зря,- заметил Бегинский,- Технология - это наше всё. Технологию надо изучать. Так, чтобы эти все слова от зубов отскакивали. Вот подходит к тебе заказчик с топором, а ты ему сразу: "А где у вас ПИД/ПВД?"
  - Чего?- не понял Арбузов.
  - Перечень исходных данных - перечень выходных данных,- объяснил Бегинский,- А если он ответит, ты ему следующий вопрос: "А как у вас с МОЯ?" Машинно-ориентированным языком, значит. И всё - он отпал. Можешь брать его голыми руками.
  - Запиши мне это,- попросил Арбузов.
  - А что тут записывать,- хмыкнул Бегинский,- Там в конце есть список сокращений. Возьми эту книжку, там в кладовке их целый ящик. Возьми сразу десять, будешь дарить на Новый Год. Все охренеют, какой ты умный. Только сначала устрой викторину - кто отгадает, что значат все эти аббревиатуры, тому стакан.
  
  - Чем порадуете?- спросил Жерехов.
  - Нам дают участок под новое здание,- ответил Арбузов,- В Старом Петергофе. Карнизов, правда, пока не соглашается, ему нужно обязательно напротив его дома.
  - Согласится,- произнёс Жерехов,- никуда не денется. Теперь нам надо, чтобы ему ни в коем случае не дали денег на строительство.
  - Как это?- воззрился на него Арбузов.
  - Если он получит новое здание и заполнит его сотрудниками,- объяснил Жерехов,- то он задавит нас числом. Нам с ним будет не справиться.
  - Понятно,- протянул Арбузов,- Ну, это просто. Не получить денег всегда проще, чем их получить.
  - Придёт время, мы сами его построим,- продолжал Жерехов,- Но это впереди, а счас, за метром метр... Сейчас нам надо осваивать новые площади на матмехе. Отдел Алексеевой у нас в кармане, со временем мы перетянем к себе и отдел Лиманского. Не всех, понятно, а тех, кто нам нужен. Остальные поедут в Ленинград.
  - А как же Роман Юрьевич?- не понял Кузьминых.
  - А Роман Юрьевич будет сидеть в кабинете вдвоём с секретаршей,- засмеялся Жерехов,- Теперь к вам,- повернулся он к агенту 032ε,- Вы провели отличную работу в КГБ, от меня вам благодарность. Но теперь вам предстоит не менее ответственная миссия. Вы - наш человек в группе Бычкова. Я лично против Коли ничего не имею, но, на свою беду, он связался с Интерфейсиным. А значит - его здесь быть не должно.
  - Он ведёт антисоветские разговоры,- сообщил агент.
  - Меня это не интересует!- отрезал Жерехов,- Мне обидно за вашу страну. Вас чему-нибудь ещё учили, кроме как примитивному шантажу? Бычков должен уволиться сам, по доброй воле, без чьего-либо давления, сохранив добрые отношения с руководством и лично со мной... Понимаете? Вижу, что не понимаете. Объясняю. Такие, как он, уходят, если убедятся, что здесь им делать больше нечего. Что он здесь делает? Он реализует идеи Интерфейсина. Точнее, Интерфейсин проверяет на нём свои идеи, и больше он Герману Сигизмундовичу ни для чего не нужен. Поэтому делаем так. Как только Интерфейсин выдвигает очередную идею, вы предлагаете альтернативное решение. Если сами не придумаете, Вася вам подскажет. У него в голове математическая энциклопедия.
  Кузьминых согласно кивнул.
  - Интерфейсин, конечно, встаёт на дыбы, и вы апеллируете к Бычкову. Он, скорее всего, ничего не поймёт, а если и поймёт, побоится принять сторону. В итоге всё заглохнет. Но этого мало. Они могут до упора совершенствовать свою нынешнюю систему, а Интерфейсин будет снимать дивиденды и морочить голову Карнизову. Их надо отвлечь. Пусть Карнизов прикажет им - это вы обеспечите, Семён - сдать свою систему в Госфонд. Там четырнадцать штук документов, и главный документ - "Этикетка". Этого им надолго хватит. Дальше, Джемс, вы им подкидываете идею писать статью в журнал "Программирование", можно и ещё куда-нибудь. Потом пускай Бычков садится за диссертацию. Это его выбьет минимум на год.
  - Может, им ещё подсунуть какую-нибудь дурацкую работу?- предложил Арбузов,- Здесь много чего можно найти,- он повертел в руках книжку.
  - Такая работа у них уже есть,- проговорил Жерехов,- Называется: система КРЮК. И два человека, которые на ней сидят, скоро сбегут без нашей с вами помощи. Остаются ещё трое, считая Бычкова и не считая Джемса. Нет, если их нагрузить просто так, Интерфейсин устроит истерику, побежит к Арбузову, и в итоге эта работа свалится на кого-нибудь другого, не дай бог, на нас. Надо, чтобы они сами заинтересовались. Я им сам чего-нибудь подыщу, что-нибудь стопроцентно диссертабельное и стопроцентно никому не нужное. Типа сравнительного анализа языков программирования.
  - А если Интерфейсин уведёт их в другое место и там они продолжат делать свою систему?- спросил агент 032ε.
  - Без нас?- изумился Жерехов,- Нереально. А вот мы без них - сколько угодно. Если, конечно, найдём её для себя полезной. Нам ещё и поэтому нужно, чтобы они сдали её в Госфонд. Потому что тогда это будет уже собственность предприятия, то есть в конечном счёте наша собственность. Потребуем у них эталонную версию со всеми исходниками . И пусть всё подробно опишут в статье, а потом в диссертации. Как это называется у нашего дорогого Романа Юрьевича?
  - Отшить программу от разработчика,- подсказал Кузьминых.
  - Вот-вот. До сих пор это ему не удавалось, каждый, кто увольнялся, уносил свою разработку с собой. Но мы же профессионалы! Вообще наша главная цель - отшить от Романа Юрьевича его технологию. Некоторые вот говорят, что в ней есть здравые идеи.
  Кузьминых скептически хмыкнул.
  - Не знаю,- сказал Жерехов,- Априори мы не должны исключать такую возможность. Мы поступим так, как делают те, кому в руки попадает вражеская техника. Мы её разберём по винтику, изучим под микроскопом и сделаем свою, гораздо лучше. Итак,- тоном полководца подытожил он,- цели определены, задачи поставлены. Полагаю, здесь никому не надо напоминать, что всё сказанное должно остаться внутри этих стен,- он кивнул на висевший на выходе плакат "Не болтай!",- За работу, товарищи!
  
  В то утро сотрудники отдела Алексеевой, придя на работу, увидели на двери большой амбарный замок.
  Растерянные, не понимая, что происходит, они побрели в главное здание.
  На крыльце в окружении духового оркестра из соседнего военного училища их встретил Карнизов. Он подошёл к микрофону и произнёс:
  - Товарищи! Поздравляю вас с началом нового этапа в вашей жизни! Забудьте всё, чему вас учили раньше, отныне вы вступаете на широкую дорогу, которая приведёт вас к невиданным ранее горизонтам. Вам выпала великая честь - стать первопроходцами в создании нового мира, теми, за кем пойдут миллионы разработчиков программного продукта на всей планете. Стоящие перед вами задачи трудны и многообразны, но я верю, что вы с ними справитесь с честью, потому что вы вооружены тем, чего больше ни у кого нет - самой передовой и совершенной технологией программирования. Вперёд, к новым свершениям! Ура, товарищи!
  Оркестр заиграл "Прощание славянки", и под эти звуки к дому подкатил зелёный трамвай.
  - За мной!- выскочив из-за спины начальника, крикнула Алексеева и первой полезла в вагон. Остальные последовали за ней.
  Больше Карнизов их никогда не видел.
  
  КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
  
  
  
  
  ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  ОБЩЕСТВО ТРЕЗВОСТИ
  
   Жизнь в трезвом положении
   Куда нехороша,
   В томительном борении
   Сама с собой душа...
   Н.А. Некрасов
  
  Любой студент знает - самые гениальные идеи приходят утром с похмелья.
  - Я так больше не могу!- стонал Кротов, сидя в комнате у призрака Коли и с отвращением уплетая вторую порцию яичницы,- Коля, почему у тебя нет рассола? Нет, ребята, так дальше жить невозможно! Надо что-то делать!
  - А давайте создадим общество трезвости,- предложил Коля.
  - Давайте,- с энтузиазмом поддержал его Арбузов,- Я буду председателем.
  - Почему обязательно ты?- возмутился Коля,- Председателя мы выберем тайным голосованием.
  - Кто это - мы?- поинтересовался Бегинский, зашедший к друзьям после ночной смены и потому почти трезвый.
  - Члены общества,- пробормотал Коля и замолчал, почувствовав, что говорит что-то не то. - У тебя логический круг,- заявил Бегинский,- Чтобы члены общества могли выбрать председателя, общество сначала надо создать. А чтобы его создать, нужен председатель.
  - Так что же делать?- растерянно произнёс Коля.
  - Очень просто,- объяснил Бегинский,- Создаём оргкомитет, выбираем председателя, потом организуем общество, проводим учредительную конференцию и уже на ней выбираем председателя общества.
  - Здорово,- сказал Кротов,- А кто войдёт в оргкомитет?
  - В оргкомитет должны войти проверенные люди,- веско произнёс Арбузов,- Бороться с пьянством могут только те, кто хорошо знаком с ним изнутри.
  
  Оргкомитет собрался тем же вечером. Помимо уже перечисленных, в него вошли Гриша Осетринский и дядя Вася. В недрах общежития откопали Шульце и Краснова, которые, похоже, не вполне понимали, куда их вовлекли.
  Бегинский успел смотаться в город и привезти Устав КПСС и Устав комсомола.
  - Уберите,- категорически потребовал дядя Вася,- Нас обвинят в разложении.
  Члена партии послушались.
  - Давайте для начала зафиксируем наши принципы,- предложил Арбузов,- Коля, записывай, у тебя почерк красивый. Полагаю, что требовать введения сухого закона пока преждевременно. Есть возражения? Единогласно. Какие будут предложения?
  Все задумались.
  - Запрещается пить без закуски или с закуской, не соответствующей виду напитка,- предложил Осетринский.
  - А какая закуска чему соответствует?- непонимающе спросил Кротов.
  - Это ко мне,- сказал Бегинский,- У меня дома лежит микояновская "Кулинария", там всё подробно расписано - что чем надо закусывать. Готов провести семинар для членов общества.
  - Не семинар, а цикл семинаров!- поправил его Арбузов,- Причём обязательно с практическими занятиями. И не для членов общества, а для всех. Мы должны заниматься просветительской работой. Коля, запиши!
  - Зачёт принимать будем?- поинтересовался Осетринский.
  - У членов общества - обязательно!- воскликнул Арбузов,- Мы должны быть теоретически и идейно подкованы, мы несём культуру в массы!
  - А как быть с запивкой?- спросил дядя Вася.
  - Запивку будем выжигать калёным железом!- заявил Арбузов,- Запивка - первый путь к деградации личности. Особенно если запивать "Пепси-колой" .
  - А "Байкалом"?- подал голос Краснов.
  - "Байкалом" - тем более! "Байкал" - это бездарная подделка под "Пепси-колу",- безапелляционно произнёс Бегинский,- Такое же дерьмо, только с этим... элеутерококком. Тьфу, от одного названия блевать хочется! И ещё предлагаю заклеймить тех, кто заедает водку вареньем. Только продукт переводят.
  - А пивом водку тоже нельзя запивать?- не понял Шульце.
  - Нет, ну водку пивом - это святое,- поддержал его дядя Вася.
  - Так,- сказал Арбузов,- Я вижу, мнения разделились. Давайте голосовать. Кто за? Кто против? 4 на 4. В таком случае мой голос решающий. Водку пивом запивать не будем. Если кто-то хочет мешать разные напитки, пусть делает коктейли.
  - Это тоже ко мне,- проговорил Бегинский,- Там их штук сто.
  - Давайте запретим пить из горла,- добавил дядя Вася,- Особенно пиво.
  - Это очевидно,- отмахнулся Бегинский,- Но ты, Коля, всё равно запиши. У меня вот какое предложение - пить только в специально отведённых местах.
  - А где у нас в общаге такое место?- спросил Кротов.
  - Кафе,- без тени сомнения ответил Коля.
  - В кафе все не поместятся,- возразил Кротов.
  - Составим график,- пожал плечами Арбузов,- какая комната когда пьёт. Хватит прятаться и вздрагивать при каждом стуке. Пора всё делать легально и на законном основании.
  - А нелегальщики?- осведомился Коля.
  - Нелегальщиков уничтожим как класс,- заявил Арбузов.
  - Это как?- испугался Коля.
  - Самый простой способ уничтожить нелегальщиков,- изрек Арбузов,- это сделать их легальщиками. Для начала объявим амнистию - все, кто уже фактически где-то живёт, могут там жить дальше на законных основаниях. Но этого мало - всем желающим места не хватит. Нужно объявить борьбу с привилегиями. Почему у нас Иван живёт один в пятиместном номере? Почему у нас есть номер, принадлежащий декану? Ну хорошо, там кто-то живёт, но пусть живёт на законном основании. И так везде. Если прошерстить всю общагу, можно найти много места. Но вернёмся к нашим стаканам. Кто ещё что может сказать?
  - Предлагаю запретить пить бормотуху и низкосортную водку,- сказал Бегинский.
  - Не у всех же есть деньги на хорошее вино,- возразил Кротов,- Тем более на коньяк.
  - Да, при такой стипендии бороться с алкоголизмом трудно,- вздохнул Арбузов,- Стипендию надо повышать как минимум втрое. Как раз до уровня пенсии . Если подумать: чем студент хуже пенсионера? Один уже нетрудоспособен, второй ещё. И почему стипендию не платят троечникам и хвостистам? Неужели кто-то думает, что если студент будет голодать, он будет лучше учиться? По-моему, наоборот.
  - Вы можете говорить всё, что угодно,- произнёс дядя Вася,- но стипендиальный фонд ограничен.
  - Что значит - ограничен?- не понял Бегинский,- Кем ограничен? Матмех получает по хоздоговорам кучу денег, куда они деваются?
  - Ребята, вы слишком далеко заходите,- предостерёг дядя Вася.
  - А ты нас не пугай!- взорвался Арбузов,- Я сам пуганый-перепуганый, меня шесть раз выгоняли с матмеха! Мы боремся за правое дело, наша борьба трудна и опасна. Если кто-то боится, он может прямо сейчас встать и выйти, но пусть знает - я его больше не уважаю!- дядя Вася поёрзал на стуле, но уйти не решился,- Я в вас не сомневался. Мы пойдём до конца, каким бы этот конец не был. И если кто-то отступит, то пусть его постигнет кара судьбы и презрение товарищей. Коля, пиши клятву!!!
  
  - Илюша, ты понимаешь, во что ты вляпался?- спросила Лена.
  - Ленка, скажи прямо,- ответил Бегинский,- ты со мной или я в тебе ошибся?
  - Конечно, с тобой!- воскликнула Лена,- Но я так за тебя боюсь...
  - Лена, представь - вот ты идёшь по коридору, и вдруг рядом с тобой открывается дверь. И ты знаешь - там могут исполнить все твои желания, а могут и врезать по морде. Так по мне - пусть лучше врежут по морде, чем я потом всю жизнь буду жалеть, что прошёл мимо. Жизнь, Ленка, надо прожить так, чтобы было что вспомнить...
  - Вот все вы так,- вздохнула Лена,- Вам бы только ввязаться в какую-нибудь войнушку. А нам в это время надо рожать детей, потом их воспитывать...
  - Своих детей я буду воспитывать сам!- категорически заявил Бегинский,- Это слишком серьёзное дело, чтобы доверять его женщинам... Ленка, да что с тобой? Ну, пожалуйста, только не плачь. Всё будет хорошо. Знаешь, что такое счастье?
  - Любовь,- всхлипнула Лена.
  - Ну... в том числе,- согласился Бегинский,- Счастье - это быть на своём месте. Так давай будем счастливы - ты со мной, я с обществом трезвости...
  - Дурак ты,- прошептала Лена,- Господи, какой дурак... Ну, иди сюда... вот так. Обними меня.
  "Как иногда приятно побыть дураком",- подумал Бегинский.
  
  На площадке главной лестницы матмеха шла запись в общество трезвости. Подходили в основном парни, девушки по большей части фыркали и шли мимо, некоторые крутили пальцем у виска.
  Каждый вступающий давал клятву и взамен получал нарисованный Леной членский билет. На обложке мощный кулак сжимал за горло зелёного змия. Из пасти змия сыпались цифры "40%". Внутри на машинке был впечатан номер.
  Иногда подходили преподаватели. Первым решился вступить Малогодкин, потребовав себе красивый номер. Узнав, что неинтересных чисел не существует , он ещё поторговался и удовлетворился цифрой 77.
  На втором этаже висели два плаката:
  
  ПИВА НЕТ НЕ ПЕЙ, ИВАНУШКА -
  И ХВАТИТ ОБ ЭТОМ ДОЦЕНТОМ СТАНЕШЬ
  
  Напротив стоял Кряко и внимательно их рассматривал.
  - Вам партбюро разрешило?- мило улыбаясь, спросил он проходившего мимо Арбузова.
  - Вы полагаете, партбюро против борьбы за трезвость?- с такой же улыбкой ответил ему Арбузов.
  У доски с расписанием стояли два студента, тоже с плакатами:
  
  ВСЕ НА БОРЬБУ ТРЕЗВОСТЬ И КУЛЬТУРА -
  С УЖАСАМИ ТРЕЗВОСТИ ДВЕ ВЕЩИ НЕСОВМЕСТНЫЕ
  
  - Оппозиция?- ласково произнёс Арбузов,- Оппозицию я люблю. Оппозиция нам нужна. Но нам нужна конструктивная оппозиция. Какие у вас есть конкретные предложения?
  Студенты переглянулись, свернули плакаты и исчезли.
  - Семён Михайлович!- подошла к Арбузову незнакомая девушка,- Вы были в буфете? Там опять такой кофе, что пить нельзя! И омлет из тухлятины.
  - Разберёмся,- заверил Арбузов,- А вы пока идите и вступите в общество трезвости. Вместе будем бороться.
  Спустившись в буфет и убедившись, что так оно и есть, Арбузов произнёс пламенную речь.
  - Вы что же делаете, гады?- вопрошал он,- В то время, когда вся страна из последних сил борется с пьянством и алкоголизмом, вы толкаете народ в объятия зелёного змия! Вы лишаете его главного - альтернативы. Вы не даёте ему насладиться изысканным букетом безалкогольных напитков и вынуждаете глушить отвратительный вкус вашего омлета ещё более отвратительным вкусом водки!
  Публика зааплодировала.
  - А я при чём?- забормотала буфетчица,- Нам такое привозят...
  - Подожди, Клава,- на раздаче появилась заведующая,- Ребята, в чём дело? Нормальная еда, на той неделе никто не жаловался...
  - А ты сама попробуй!- заорал Дима Дрёмин.
  - Действительно, Марья Петровна,- продолжая улыбаться, сказал Арбузов,- Откушайте с нами, если всё так превосходно...
  - Спасибо, я не голодна,- попыталась она отговориться.
  - Ешь, гадина, что дадено!- понеслось сразу с нескольких сторон.
  Видя, что деваться некуда, заведующая отрезала себе маленький кусочек омлета и, давясь, принялась его жевать.
  - Полную порцию!- крикнул Шизов,- И полный стакан твоей бурды из чайника! Язык покажи, что проглотила!
  - Теперь каждый день будете есть то, чем кормите студентов,- беспощадно заявил Арбузов,- Общество трезвости вас не забудет. А я пока схожу в другой буфет.
  
  В комитете комсомола группа девушек в двенадцать рук рисовала членские билеты. Счёт шёл уже на шестую сотню.
  Рядом другая команда во главе с Дрёминым делала антиалкогольную стенгазету. Там персонажи с весьма узнаваемыми физиономиями валялись в сугробах, волочились в прямом смысле за девушками, таранили лбом электрички и совершали прочие непотребства.
  Алкогольной тематикой дело не ограничилось. Досталось и буфету, и профессору, исписавшему формулами все стены в аудитории и теперь рисующему на потолке, не замечая, что все его слушатели давно спят, и даже Кряке, пинками выгоняющему студентов с матмеха. На выгон выстроилась длинная очередь, и последний просил за ним не занимать.
  Сверху, сидя на облаке, на всё это с олимпийским спокойствием взирал декан Ермолаев, в нимбе и с крыльями, читая собственную книгу "Метод Монте-Карло и смежные вопросы".
  Секретарь комитета куда-то исчез; на его месте восседал Арбузов. В отличие от секретаря, который на каждого забредшего в комитет комсомольца смотрел как на врага народа, так что тот рад был поскорей улизнуть, пока он ещё на свободе, Сеня со всеми был ласков, приветлив, приглашал сесть, участливо обо всём расспрашивал и тут же предлагал вступить в общество.
  Временами появлялись члены комитета; они делали вид, что их здесь нет, быстро проскальзывали к шкафу, забирали какие-то документы и исчезали. Но это лишь до тех пор, пока не явился Бегинский.
  - Сеня,- предложил он,- а не опечатать ли нам этот шкаф и все столы? Там ведь наверняка много интересного про то, как эти друзья мухлевали со взносами.
  - А почему только этот шкаф?- обернулся Дима,- Давайте проверим профбюро, партбюро и вообще бухгалтерию.
  - Кто ж вам это позволит?- вмешалась одна из девушек.
  - А кто нам может не позволить?!- возмутился Арбузов,- Мы представители народа, мы общество трезвости, мы проверяем, может, они там пьют под столом. Ну и всё остальное заодно.
  - Тогда что?- произнёс Бегинский,- Создаём ревизионную комиссию. Нас трое, Шизов, Ленка - секретарь, дядя Вася от парткома, от профкома... есть там вообще нормальные люди?
  - Вроде есть одна баба,- ответил Дрёмин,- ответственная за работу с иностранцами. Мы с ней в отряде были.
  - Хорошо. Ну, и от комитета комсомола кто-нибудь... а вот, кстати, и Игорь. Игорь, ты уже вступил в общество трезвости?
  - Конечно,- сказал Игорь Канонерский, зам. секретаря по идеологии,- Кто же вас поведёт в верном направлении?
  - Будем предупреждать о проверке,- спросил Арбузов,- или нагрянем внезапно?
  - Если предупредить, они всё скроют,- заявил Дрёмин.
  - Друзья,- улыбнулся Канонерский,- нас здесь слушают раз, два, три... семнадцать человек. Вы правда думаете, что о нашем разговоре никто не узнает?
  - Тогда надо идти прямо сейчас,- вскочил Дрёмин.
  - Не торопись,- остановил его Бегинский,- Как ветеран борьбы с зелёным змием, могу сказать: все улики скрыть невозможно. Обязательно на полу будет лежать пробка. А как программист, присовокуплю: подчистки всегда видны. Контрольные суммы не сойдутся. Поэтому не надо суетиться. У нас сегодня понедельник? Назначим ревизию на четверг, и ни от кого ничего скрывать не будем. Покажем всем, что мы честные люди и всех остальных считаем такими же. А если они попробуют что-то скрыть, мы это сразу увидим. И им же будет хуже.
  
  К вечеру в обществе уже состояли две трети комитета комсомола и почти всё профбюро. К ним примкнули два члена партбюро, остальные заперлись в своей комнате и о чём-то непрерывно переговаривались с Ленинградом.
  Секретаря комитета комсомола поймали на финской границе. Он плакал, вырывался и кричал, что не вернётся в Петергоф даже под угрозой расстрела. Успокоился, только когда его заперли в подвал Выборгского КГБ.
  Арбузов и Бегинский отбыли на рандеву с Карнизовым, и дальше события разворачивались без них.
  В одной из аудиторий освистали преподавательницу - за то, что её не было слышно дальше третьего ряда. Та в слезах побежала в деканат. Вслед за ней направилась делегация студентов, требуя дать им нормального лектора.
  Дрёмин со своей командой, не удовлетворившись стенгазетой, стали рисовать дорожные знаки и развешивать по матмеху. На партбюро повесили знак "Скользкая дорога", на профбюро - "Неровная дорога", на комитет комсомола - "Прочие опасности", на кабинет декана - "Тупик", на библиотеку - "Место стоянки" (говорят, они очень обиделись), на выходе из буфета - "Ограничение веса - 7 тонн". Какой-то студент предложил повесить на мужской туалет знак "Движение с прицепом запрещено".
  - В смысле?- не понял Дрёмин.
  - С прицепом - значит с девушкой,- объяснил студент.
  - Как-то очень глубоко,- задумался Дрёмин,- Не поймут.
  - Умные люди поймут,- не согласился студент.
  Так и не договорившись, стали останавливать каждого проходящего мимо и спрашивать. Умных людей не нашлось.
  Вместо них появился Кряко.
  - Уберите,- потребовал он,- Эти ваши художества не имеют ни малейшего отношения к борьбе с алкоголизмом.
  - Очень даже имеют,- возразил Дрёмин,- Чтобы отвлечь народ от алкоголя, надо его чем-нибудь занять. Например, искусством.
  - На матмехе в первую очередь надо учиться,- заявил Кряко.
  - И что, отвлекла ваша математика кого-нибудь от пьянства?- ехидно спросил Дрёмин.
  - Она к нему привлекает!- добавил Шизов.
  - Если не хотите учиться, зачем тогда поступали на матмех?- произнёс Кряко,- Пишите заявления об уходе.
  - Ещё как хотим!- воскликнул Шизов,- Но после усиленных занятий математикой нужна эмоциональная разрядка. Иначе придётся разряжаться алкоголем.
  - Произведения искусства повышают успеваемость,- сказал Дрёмин.
  - Это не произведения искусства, а хулиганство. Всё равно снимем, а вы получите выговор,- отрезал Кряко и удалился.
  После короткого совещания решили снять знаки на ночь и спрятать в общаге, а наутро повесить снова.
  
  Во вторник человек сто пришли на матмех с гитарами.
  Казалось, поют везде:
  
  Союз нерушимый республик свободных...
  
  Пронырливый, как коростель...
  
  Лыжи у печки стоят...
  
  Ещё не готов твой наряд подвенечный...
  
  В королевстве, где всё тихо и ладно...
  
  Пара гнедых, запряжённых зарёю...
  
  Мне звезда упала на ладошку...
  
  Мы с тобой давно уже не те...
  
  У беды глаза зелёные...
  
  Мы в такие шагали дали...
  
  Я не знаю, кому и зачем это нужно...
  
  Сразу в нескольких местах образовались танцплощадки. Те, кто смог заполучить Дубкова, танцевали под баян, остальным пришлось довольствоваться магнитофоном.
  На сачкодроме открылась выставка неформальной живописи. Вокруг картин собирались ценители и спорили, что бы это могло значить. Далеко не все работы были подписаны, да и там, где подписи имелись, они мало что проясняли.
  - Дима, вот ты у нас художник,- допытывался у Дрёмина Арбузов,- Объясни мне, почему это называется "Крик слона"?
  - Я супрематист!- гордо ответил Дрёмин,- Если я рисую гиперболический параболоид, я так и пишу: "Гиперболический параболоид". Если я рисую бутылку Клейна, я пишу "Бутылка Клейна". Или ничего не пишу, потому что её и так все знают. А это просто символизм какой-то...
  - По-моему, это должно называться "Зигзаг удачи",- сказал подошедший Бегинский,- А если "Крик слона", то тогда "Крик сумасшедшего слона". Или, точнее, "Крик слона после лекции по грамматикам ван Вейнгаардена". Лена, а тебе это что напоминает?
  - Молнию, попавшую в ящик с дерьмом,- тут же отреагировала та.
  На лестнице послышался грохот; вошёл некто и водрузил на стол Кости скульптуру из папье-маше, представлявшую две стрелы, глядящие в разные стороны.
  - А это что у тебя?- спросил Арбузов.
  - Пионерстрой,- ответил автор,- Копия. Оригинал находится на одноимённой улице .
  - Ну, это плагиат,- поморщился Дрёмин, который жил в этом районе,- Ты бы её хоть раскрасил...
  - Это исказит авторский замысел,- возразил скульптор.
  - Лена, что бы тебе не принести твои инкрустации?- предложил Бегинский,- У тебя же здорово получается.
  - В этом бреду?- возмутилась она,- Ну уж нет. Мы с девчонками лучше сделаем отдельную выставку.
  Вошёл Кряко. Поздоровался с Дрёминым, Бегинским и Леной, демонстративно проигнорировав Арбузова.
  - Вот вам, пожалуйста, настоящее искусство,- сказал ему Дрёмин.
  - Ещё надо проверить, насколько оно способствует борьбе за трезвость,- произнёс Кряко,- Мне, например, от всего этого хочется напиться.
  - О-о, я понял!- воскликнул Бегинский,- Это антиалкогольная картина! "Крик пьяного слона, попавшего в ящик с дерьмом"!
  Лена прыснула.
  - Вы думаете?- прищурился Кряко,- Ваша трактовка имеет право на существование. А где ваш друг Шизов?
  - На лекции,- ответил Дрёмин и сам удивился тому, что сказал.
  - Неужели? Тогда передайте ему, что если он за оставшееся до Нового Года время не сдаст хвост, то будет отчислен. И никакое общество трезвости ему не поможет.
  - Вот...- с трудом удержался Арбузов, глядя вслед уходящему Кряке. Тот обернулся и одарил его лучезарной улыбкой.
  
  В среду, придя на факультет, Арбузов обнаружил в дверях Кряко.
  - Вы куда?- как всегда улыбаясь, спросил тот,- С сегодняшнего дня распоряжением декана на матмехе вводится строгий пропускной режим. Вход только по студенческим билетам.
  - Я сотрудник "Зелёной зари"!- воскликнул Арбузов.
  - Ваше рабочее место не на матмехе,- безмятежно ответил Кряко.
  - Зайди со двора,- шепнул Арбузову Бегинский,- Я тебе открою пожарный выход.
  Попав на матмех, Арбузов понял, что дела обстоят ещё хуже. Ввели обязательное посещение лекций, чего не было если не с царских времён, то со сталинских точно. Мало того - под предлогом разгрузки столовой устроили скользящий график без общего обеденного перерыва.
  Но и это ещё не всё. На факультет запретили проносить магнитофоны, проигрыватели и музыкальные инструменты. Дошли до того, что стали обыскивать сумки.
  Студенты роптали. Каждый, кто мог, явился с плейером. Дубков пронёс в кармане губную гармошку, кто-то из девушек под платьем - флейту. С подачи Канонерского в комитете комсомола откопали горн и барабан. Составился импровизированный оркестр, который ходил по коридорам и играл "Варшавянку".
  Дрёмин сидел в комитете и рисовал дорожные знаки, которые желающие прикрепляли себе на одежду. Кто-то "Въезд запрещён", кто-то "Только налево", кто-то "Уступите дорогу", а кто-то и "Конец ограничений". Последний был особенно популярен.
  Кряко метался по факультету и ловил прогульщиков. У каждого находилась какая-нибудь отговорка. Одного отпустили с лекции, второй уже получил зачёт, третий, наоборот, шёл в библиотеку к нему готовиться, четвёртый направлялся в машинный зал сдавать программу и даже показывал колоду перфокарт, а пятый и вовсе оказывался вечерником.
  Скоро Кряко понял, что скользящий перерыв был ошибкой, но это давало хоть какой-то шанс, что вся толпа не соберётся вместе.
  Окончательно Кряко вышел из себя, когда ему повстречался Малогодкин.
  - Вы почему не на лекции?!- заорал он, позабыв даже улыбнуться,- У вас сейчас занятия!
  - Я должен прочитать определённое количество часов,- парировал Малогодкин,- Когда и где - это моё дело.
  - Я вам поставлю прогул!- воскликнул Кряко.
  - Я нахожусь на территории матмеха,- сказал Малогодкин,- И сейчас иду на своё рабочее место, а вы мне мешаете. Вы вообще зам. декана по студенческим делам, контролировать преподавателей не входит в ваши обязанности.
  - Мне поручил декан,- заявил Кряко.
  - Покажите бумагу с его подписью,- спокойно ответил Малогодкин,- Нотариально заверенную.
  - Я поставлю ваш вопрос на партбюро!- Кряко достал последний аргумент.
  - А я не член партии,- радостно произнёс Малогодкин,- Вы со мной ничего не сделаете.
  
  В свободной аудитории собралось экстренное заседание актива общества трезвости - всех, кто смог прийти. Послали в общагу за Колей, но вытащить его не удалось.
  - Так жить нельзя!- заявил Арбузов,- Они тупо хотят сорвать завтрашнюю ревизию.
  - Значит, им есть что скрывать,- заметил Дрёмин.
  - Наверняка ведь Ермолаев даже не знает, что они тут творят от его имени,- проговорил Бегинский.
  - У него в пятницу семинар,- вспомнил Дрёмин,- Можно попытаться там с ним поговорить.
  - До пятницы долго ждать...- задумался Арбузов,- Может, послать к нему гонца прямо сейчас?
  - Тебе надо стать деканом,- сказала Лена.
  - Ленка, ты гений!- заорал Бегинский и бросился её целовать,- Как я сам-то не догадался!
  - Куда тебе,- усмехнулась Лена. ("Господи, они приняли это всерьёз! Что же теперь будет?")
  - А кто у нас выбирает декана?- поинтересовался Арбузов.
  - Учёный совет,- ответил Бегинский.
  - Вот-вот! - воскликнул Арбузов,- Собирается какая-то мафия, которую никто не уполномачивал, и решает судьбу факультета! Нет, так не пойдёт. Декана надо выбирать всеобщим голосованием, и не только преподавателей, но и студентов. Тогда мы точно победим, потому что нас больше.
  - Отчисленные тоже должны участвовать,- сказал Дрёмин.
  - Не отчисленные, а временно отсутствующие,- поправил Арбузов,- Как я. Потому что каждый отчисленный может восстановиться.
  - Не всех же восстанавливают,- произнесла Лена.
  - А почему?- возмутился Бегинский,- Что за волюнтаризм? Вот почему нашего друга Карабаса не восстановили?
  - Он же в тюрьме сидел,- напомнила Лена.
  - И что?- крикнул Бегинский,- Человек искупил свою вину, вышел на свободу с чистой совестью, почему его должны ограничивать в правах? Между прочим, это нарушение Конституции, это вам не хухры-мухры!
  - А наоборот, мухры-хухры,- добавил Дрёмин.
  - Вот именно,- подытожил Арбузов,- Короче, я начинаю свою предвыборную кампанию. Пойдём скажем народу.
  Он распахнул дверь и воскликнул:
  - Друзья! Братья и сёстры! Сегодня исторический день! Я выдвигаю свою кандидатуру в деканы матмеха!
  - Ура!!!- раздались радостные возгласы, его подхватили на руки и понесли.
  "Что-то я сделал не так",- подумал Кряко.
  
  Придя в деканат, он снял трубку и позвонил в партком ЛГУ.
  - Предлагаю закрыть матмех до Нового Года,- сказал он,- Ситуация выходит из-под контроля.
  - Вы с ума сошли!- ответили на том конце провода,- В СССР локаутов быть не может. Это явление буржуазной действительности. Вы понимаете, что о нас скажут западные радиостанции?
  - А что они скажут, если студенты захватят власть на факультете?- поинтересовался Кряко.
  - Студенческую инициативу нужно всячески поощрять и развивать. Но партия при этом должна оставаться руководящей и направляющей силой. Вы проявили политическую близорукость, позволив возглавить безусловно правильное и полезное движение за трезвость кучке демагогов и авантюристов, некоторые из которых даже не имеют отношения к университету. Исправляйтесь. Обопритесь на комсомольскую организацию.
  - Вы знаете, где находится секретарь комитета комсомола?- осведомился Кряко.
  - Бывший секретарь,- уточнили в парткоме,- Это серьёзный прокол в вашей кадровой политике. Постарайтесь впредь не допускать подобных ошибок, иначе мы будем вынуждены укрепить вашу партийную организацию . Мобилизуйте здоровые силы в комсомоле.
  "Боже мой,- с ужасом подумал Кряко,- они там вообще ничего не понимают. Какие к чёрту в комсомоле здоровые силы? Их в моё-то время уже не было".
  Мимо под барабанный бой с гиканьем проскакал Канонерский.
  Раздался звонок. Звонил декан примата Варданян.
  - Дмитрий Алексеевич?- сердито произнёс он,- Очень хорошо, что я вас застал, потому что до вашего декана я дозвониться не могу. Вы, кажется, забыли, что мы с вами делим одно здание и что вы должны ваши нововведения согласовывать с нами?
  - Что-нибудь случилось?- спросил Кряко.
  - Да, случилось! Во-первых, вы чуть не сорвали нам репетицию оркестра. Мы были вынуждены передавать инструменты через окно. Во-вторых, наших сотрудников и студентов никто не предупредил, в результате половина факультета опоздала на занятия. В-третьих, вы, не имея на то никакого права, подвергли наших студентов унизительной процедуре обыска...
  - Это вынужденная мера,- ответил Кряко,- У нас серьёзные проблемы.
  - Вы просто не умеете работать со студентами!- заявил Варданян,- Вы создали конфликт на пустом месте. У нас такое невозможно в принципе, потому что мы - единый организм. У нас нет антагонизма между преподавателями и студентами. Пожалуйста, больше так не поступайте, иначе нам придётся обратиться в прокуратуру,- он бросил трубку.
  "Ненавижу,- подумал Кряко,- Облизьяны блохастые. Когда они наконец съедут?"
  
  На лестнице шумел митинг, а в коридоре Дрёмин инструктировал его участников.
  - Мы не должны давать ни единого повода в чём-то нас обвинить,- вещал он,- поэтому в митинге участвуют только те, у кого в данный момент нет занятий. Хвостисты в митинге не участвуют.
  - Ну вот, а ещё друг называется,- обиделся Шизов.
  - Это ещё что?!- набросился Дрёмин на двух студентов с плакатом "Долой преступную шайку!"- Немедленно порвите и выкиньте. Вы нас под статью хотите подвести?
  - Ты такой же, как они,- надулся один из студентов,- Так же зажимаешь критику.
  - Это не критика, а оскорбление и клевета! Не понимаешь разницу? Если я скажу, что ты не знаешь, что такое множество Витали, это критика...
  - А что такое множество Витали?
  - Неважно. А если я скажу, что ты дурак, это оскорбление. Так вот, никаких оскорблений с нашей стороны! Мы должны себя вести максимально вежливо. Видите плакат "Хотим глобального потепления!"? Вот это называется конструктивная критика. Идите и нарисуйте что-нибудь в этом духе.
  - А можно "Дайте народу пива!"?- спросил студент.
  - У нас же общество трезвости,- укоризненно произнёс Дрёмин,- Потребуйте чего-нибудь безалкогольного, у нас же в буфете ничего нет, кроме чая и так называемого кофе. Потребуйте... ну, я не знаю... кваса, пепси, сока, кавы... нет, это тоже кофе, только по-украински...
  - Пусть напишут "Дайте народу раков!"- посоветовал проходивший мимо Бегинский.
  - Вот, правильно!- обрадовался Дрёмин,- Идите пишите.
  Тем временем на трибуну взошёл Жерехов.
  - Товарищи преподаватели, товарищи сотрудники, товарищи студенты!- начал он,- Я обращаюсь к вам как член учёного совета, как один из тех, кому скоро предстоит принимать решение о кандидатуре декана...
  Зал недовольно загудел.
  - Спокойно, товарищи! Прежде всего я бы хотел выразить искреннюю благодарность нашему уважаемому Сергею Максимовичу Ермолаеву за его многолетний титанический труд по руководству нашим факультетом. Аплодисменты, товарищи!
  Раздались нестройные хлопки.
  - Да,- продолжил Жерехов,- Мы все глубоко признательны Сергею Максимовичу, но сейчас матмех нуждается в переменах.
  Кряко насторожился.
  - Да, товарищи! Нам нужна свежая кровь, нам нужно дать дорогу молодым. И, на наше счастье, такие молодые кадры у нас есть. Скажу несколько слов о моём друге и коллеге, которого, я думаю, никому здесь не надо представлять - Семёне Михайловиче Арбузове!
  Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Кряко еле сдержался, чтобы не выскочить на трибуну и не задушить оратора.
  - Семён работает в нашей организации не так давно, но уже показал себя совершенно незаменимым сотрудником. Я не представляю, как я буду без него обходиться. Мне страшно тяжело его отпускать, но я понимаю, что это нужно - нужно всем нам, нужно матмеху, нужно нашей любимой науке! Семён, я надеюсь, что на новом посту ты не забудешь наш институт и будешь нам по-прежнему помогать.
  Бурные аплодисменты.
  - Теперь пару слов о процедуре выборов. Мне кажется, что должность декана настолько ответственна, от него так много зависит, что каждый, кто учится или работает на матмехе, должен иметь право высказаться. Не только преподаватели, но и сотрудники, и студенты. Партия и правительство ("Вот подонок!"- подумал Кряко) призывают нас развивать демократию, развивать все формы общественного самоуправления. Мне кажется, что нашими достижениями в науке мы доказали свою политическую зрелость, доказали, что мы готовы к прямым выборам декана всем нашим дружным коллективом!
  Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.
  - Позвольте ещё ненадолго занять ваше внимание. Как вы, очевидно, знаете, мы организовали совместный отдел с "Зелёной зарёй" по созданию перспективной технологии разработки программного обеспечения. Нам нужны молодые, талантливые, амбициозные сотрудники. Приходите к нам! Приходите все, начиная с первого курса. Лёгкой жизни не обещаю, будет трудно, но интересно. Кто хорошо себя зарекомендует, сможет ещё будучи студентом получить работу и хорошую зарплату. Благодарю за внимание,- Жерехов под овацию сошёл с трибуны.
  - Ты что творишь?- зашипел Кряко, схватив его за рукав,- Я от тебя такой подлянки не ожидал!
  - Когда тебя уволят, приходи ко мне,- мило улыбнулся Жерехов,- Я тебе дам место начальника сектора.
  
  - А вот теперь будет кирдык,- сказал Бычков, идя к автобусной остановке.
  - Наши аналитики ничего такого не прогнозируют,- возразил агент 032ε.
  - Ваши аналитики занимаются линейной экстраполяцией,- заявил Бычков,- Они в принципе не способны предсказать катастрофу. Рекомендую вам почитать Арнольда . Система рушится, когда её подсистемы начинают преследовать собственные цели.
  - Что вы имеете в виду?- спросил агент.
  - Вы, я надеюсь, знаете русскую историю? В своё время часть бояр из своих личных интересов поддержала Лжедмитрия. Результат известен. В ноябре шестнадцатого монархист Пуришкевич только ради собственной популярности произнёс антимонархическую речь. Чуть позже другой монархист Шульгин опять же ради собственных интересов уговорил царя отречься. Результат опять известен. Заметьте, это были не какие-то оппозиционеры, это люди, очень даже встроенные в систему. Или у вас - несколько штатов ради сохранения рабовладения решили отделиться. Хорошо, они проиграли, а могли ведь и выиграть. Или сыграли бы вничью, и было бы вместо одной великой страны две невеликих.
  Агент с сомнением покачал головой.
  - Думаете, это нереально? Ошибаетесь. Разделилась же Великая Германская империя на Германию, Австрию, Швейцарию и всякую дребедень вроде Люксембурга. А ведь говорили на одном языке, имели одну религию. Я уже не говорю про две Кореи или два Китая...
  - Что же, по-вашему, теперь будет?- поинтересовался агент.
  - Этого вам никто не скажет,- засмеялся Бычков,- Точка бифуркации тем и отличается, что события с равной вероятностью могут пойти в любом направлении. Я вам даже наоборот скажу: катастрофа случается, когда вероятность разных сценариев становится примерно одинаковой. И тогда вступают в силу факторы следующего порядка малости, вроде роли личности. Какой-нибудь идиот, ни уха ни рыла не понимая, что он творит, определяет ход истории на пятьсот лет вперёд, просто повернув куда-нибудь рычажок. Поэтому не будем идиотами! Садитесь в автобус и поехали на рабочее место. У нас там пока всё ясно и понятно, есть план на следующий год, утверждённый директором, и мы должны его выполнить.
  
  - Сергей Максимович, я вас умоляю, пожалуйста, не снимайте свою кандидатуру,- произнёс Кряко,- Хотите, я перед вами на колени стану?
  - Дима, я устал,- ответил Ермолаев,- В моём возрасте трудно совмещать науку и руководство факультетом. Мне ещё много надо успеть, я в будущем году должен сдать две монографии. Ты знаешь, я никогда не рвался на эту должность, я согласился её занять на время, когда ушёл Борей Иванович... А почему бы тебе самому не попробовать?
  - Бесполезно,- вздохнул Кряко,- За меня не проголосуют.
  - Вот про себя ты понимаешь, что бесполезно, а старика выставляешь на посмешище... Мой тебе совет - не принимай это близко к сердцу. Ну пусть будет этот Арбузов, раз они его так хотят...
  - Это позор для факультета!- Кряко схватился за голову,- Был бы хоть нормальный человек, а то - недоучка, отчисленный с первого курса...
  - Этого недоучку взял к себе Жерехов,- заметил Ермолаев,- И теперь его продвигает. А Андрей просто так ничего не делает. Вот кто был бы отличным деканом! Ты не пробовал с ним поговорить?
  - Он даже слушать не желает!- воскликнул Кряко.
  - Понятное дело,- усмехнулся Ермолаев,- Матмех ему мелок, у него совсем другие амбиции.
  - Как меня взгреют по партийной линии...- простонал Кряко.
  - Ты сам выбрал свою дорогу,- покачал головой Ермолаев,- У тебя была прекрасная диссертация, ты мог бы уже выйти на докторскую... Но ты принял другое решение. Математика - она вечна, а все партии - временны, иногда даже более временны, чем наша жизнь. Извини, Дима, ничем не могу тебе помочь. Ты ещё молодой, может быть, это послужит тебе уроком.
  
  - Обязательное посещение лекций отменили,- сообщил Бегинский.
  - Конечно,- засмеялся Арбузов,- у них сейчас последний шанс - сорвать кворум. Но мы им этого не позволим! Серёга,- обратился он к Кротову,- на тебе общага. Должны явиться все, кто не хочет - привести силой. Подключим ДНД.
  - Нас обвинят в давлении на избирателей,- предупредил Бегинский.
  - Когда они членов партии силой тащат на ихние выборы, это, значит, можно,- проговорил Арбузов,- Хорошо. Для членов общества явка обязательна, или пускай сдают билеты. Остальные - по желанию. Коле моё персональное приглашение. Совсем чувак охамел.
  - Может, принести ему переносную урну как больному на голову?- предложила Лена.
  - Как получать зарплату, так он здоров. А как поддержать старого друга... Нет уж, пускай сам приходит, или он мне больше не друг.
  - Я ему организую машинное время на факультете,- сказал Бегинский,- Тогда точно явится.
  - И не только ему,- воскликнул Арбузов,- Всем! Чтобы в этот день никакой профилактики. Машины должны работать с утра до вечера.
  - Правильно!- поддержал Бегинский,- Потом могут выключить хоть на всю ночь. Я не возражаю.
  "А я-то как не возражаю",- подумала Лена.
  - С вечера на входе в машинный зал поставим охрану,- распорядился Арбузов,- Чтобы товарищи из партбюро ничего не отвинтили. Я их приёмы знаю. Шуман - надёжный человек?
  - Начальник вычислительно центра?- переспросил Бегинский,- Трудно сказать. Он, конечно, не заинтересован, чтобы техника вышла из строя. Надеюсь, Жерехов проведёт с ним работу.
  - Пускай ещё преподы, которые на нашей стороне, назначат в этот день зачёт,- продолжил Арбузов.
  - У второго курса военная кафедра,- напомнил Дрёмин.
  - Это хреново...- пробормотал Арбузов,- Те, кто живут в общаге, пускай не пьют в городе, а сразу едут сюда. А что делать с ленинградцами, даже не знаю...
  - Может, им тоже назначить зачёт?- сказал Кротов,- Часов в шесть.
  - Не-ет, это сыграет против нас,- возразил Арбузов,- Их надо как-то заинтеросовать.
  - Элементарно!- крикнул Дрёмин и хлопнул рукой по столу,- Устроим внеплановую дискотеку.
  - Молодец!- обрадовался Арбузов,- Только мы здесь должны быть не при чём. Пусть она возникнет как бы спонтанно. Никаких объявлений, но все об этом должны знать.
  - Сделаем,- заверила Лена,- Сарафанное радио - это по моей части.
  - Ну что ж, товарищи,- Арбузов обвёл глазами соратников,- пошли готовиться к последнему бою.
  За дверью их ожидали двое студентов внушительного вида.
  - Вы кто?- спросил Арбузов.
  - Нас Жерехов прислал вас охранять,- был ответ.
  - Ну надо же!- усмехнулся Арбузов,- Начинаешь чувствовать себя генсеком. Вы серьёзно думаете, что они решатся со мной что-то сделать? Кишка у них тонка, вот что я вам скажу. Впрочем, я не возражаю. За мной, ребята!
  
  - Ну вот мы и победили,- сказал Дрёмин и опрокинул рюмку водки,- Рад?
  - Не знаю,- пробормотал Шизов, подцепляя на вилку огурец,- Как-то пусто внутри. Глухо, молчаливо... Как после пьянки. Вроде надо радоваться, а... Мы же не этого хотели. Мы хотели... а чего мы хотели? А-а, вот чего хотели.
  Он взял гитару и запел:
  
  Перемен требуют наши сердца,
  Перемен требуют наши глаза,
  В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен:
  "Перемен!
  Мы ждём перемен!"
  
  - Помнишь, чем там кончается:
  
  Сигареты в руках, чай на столе - так замыкается круг,
  И вдруг нам становится страшно что-то менять...
  
  - Не гони,- поморщился Дрёмин,- Лично я никаких перемен не хотел. Я хотел просто оттянуться.
  - Ну вот, оттянулись,- сказал Шизов,- Дальше что?
  Дрёмин помолчал.
  - Дальше надо учиться,- тяжко вздохнул он.
  - Не трави душу!- застонал Шизов,- Тебе хорошо, а у меня хвост.
  - Теперь тебя не выгонят,- произнёс Дрёмин.
  - Что значит - не выгонят? Сдавать всё равно придётся. Надо же когда-нибудь получить диплом. Потом, блин, всю жизнь работай... Когда мы ещё так оттянемся?
  - Новый Год скоро,- напомнил Дрёмин.
  - У нас каждый год новый...- пробормотал Шизов,- Ну что Новый Год? Опять нажрусь, как сволочь, и никакого кайфа,- в отчаянии он ударил кулаком по стакану,- Ну вот, опять порезался. Что за невезуха!
  
  Что происходит на свете? А просто маразм.
  Просто маразм, вы считаете? Да, я считаю.
  Я ведь, как все, ежедневно газеты читаю
  И понимаю, что стоит ваш энтузиазм.
  
  Что же из этого будет? А будет бардак.
  Будет бардак, вы уверены? Да, я уверен.
  Я уже слышал, и слух этот мною проверен,
  Что дурака заменяет такой же дурак.
  
  Что же из этого следует? Следует пить...
  Или курить анашу, если больше охота.
  Вы полагаете, мы возвратимся в болото?
  Я полагаю, что нам по-другому не жить.
  
  Я полагаю, что нам по-другому не жить,
  Ибо обычаи наши достаточно стойки.
  Так разрешите ж поэтому в честь перестройки
  Рюмку портвейна, сударыня, вам предложить!
  
  Бросьте, сударыня, я не агент ЦРУ,
  Я лишь простой инженер, как и вы, между прочим,
  Я, может, тоже хочу каждый день ездить в Сочи,
  Но я на веру давно ничего не беру...
  
  На следующее утро Дрёмину страшно не хотелось ехать на факультет. То ли погода была такая, то ли магнитная буря, то ли перебрал накануне.
  Когда электричка подошла к платформе, едва рассвело. Живи он где-нибудь на Петроградке, пришлось бы выходить затемно.
  Всю дорогу не шла карта, и если бы не идиотизм партнёра, решившего сыграть бескозырку не при своём ходе, можно было бы и остаться в минусе.
  Выйдя из электрички, Дрёмин увидел толпу в белых простынях, на которых были нарисованы сюрреалистические знаки.
  На платформе с забинтованной рукой стоял Шизов и топорщил усы. Похоже было, что он никак не может определить своё отношение к происходящему.
  - Что это?- спросил его Дрёмин.
  - Теперь каждый день так будет,- сказал Шизов.
  Процессия построилась и под такую же сюрреалистическую музыку двинулась на матмех. Какой-то негр, увидев столько людей в белых балахонах, позеленел от страха и скрылся в лесу.
  Двоих парней и девушку несли на носилках; судя по надписям на простынях, это были Святой Мат, Святой Мех и Святая Степанида - покровительница стипендии. У всех троих на головах блестели короны из золотой фольги, а на ногах поверх тёплых ботинок - золотые сандалии.
  - Сколько шоколада извели...- с завистью проговорил Шизов.
  Некто, одетый чёртом, орал в мегафон рифмованные кричалки. Зарифмовали в основном членов комитета комсомола, но встречались и преподаватели:
  
  Наш Олеженька Зарничин
  Равномерно ограничен.
  
  К сожаленью, туп, как стенка,
  Бедный Ванечка Сиренко.
  
  
  Зачем ты ходишь с рожей зверской,
  Кошмарный Игорь Канонерский?
  
  Канонерский шёл рядом и улыбался.
  
  Не скрыться даже и собаке
  От Малахольцевой и Кряки!
  
  Самоубийцы, все в буфет!
  Для вас готовят там омлет!
  
  - Вот это хорошо,- заметил Шизов.
  Фасад матмеха украшали два гигантских плаката:
  
  КАЖДАЯ КАЖДАЯ
  НЕДЕЛЯ - АУДИТОРИЯ -
  НЕДЕЛЯ КОМНАТА
  МАТМЕХА! УЖАСОВ!
  
  Внутри наших друзей встретило объявление:
  
   В связи с отключением отопления
   гардероб не работает
  
   - Ну и слава богу,- сказал Шизов,- Вечно забываю, куда повесил куртку.
   По коридору фланировали девушки в купальниках. Хватало их, впрочем, ненадолго, и они быстро облачались в пальто и джинсы.
   На стене висела газета "Курьер матмеха". Первый раз она появилась здесь лет пять назад, провисела три дня, потом её с большим скандалом сняли, и кто-то из членов партбюро уволок её домой, а теперь, значит, принёс обратно.
  
   Хожу с бубей.
   Сбрасываю трефу.
   Рассмотрю любые предложения.
  
   НЕ пью.
   НЕ курю.
   НЕ играю в карты, кости и рулетку,
   а также и в домино.
   НЕ списываю.
   НЕ прогуливаю.
   НЕ подсказываю.
   ПРОШУ вне очереди
   зачислить в аспирантуру.
  
   Фирма "Студотдел"
   отпускает ВОСВОЯСИ
   любого желающего.
  
   БЕЗБОЛЕЗНЕННО УДАЛЯЮ стипендию.
   Обращаться в деканат.
  
   Человека, бывшего в период с 27 ноября по 25 декабря
   на лекции по истории КПСС,
   просят СРОЧНО зайти в деканат.
  
   В холле студенты увлечённо резались в рулетку, которую вынесли с кафедры статистического моделирования.
   - Я же говорил, что она у нас есть!- обрадовался Шизов,- Ведь если на матмехе запрещено играть в рулетку, значит, она должна где-то быть!
   В аудитории, куда они пришли, вместо доцента Зеро выступала рок-группа. Народу, однако же, было немного, не больше, чем обычно на лекции.
  
   Я взял портвейн и влез в трамвай,
   И он меня повёз
   Туда, где пьют полночный чай
   В краю больших стрекоз.
   Там в электрической сети
   Колеблется мираж,
   И пьяный сторож на пути
   Стоит, как Эрмитаж.
  
   Навстречу шёл инспектор Жюв,
   А, может быть, дракон,
   "Шанелью" на меня дыхнув,
   Спросил о чём-то он.
   А я не знал, каков ответ,
   И не усёк вопрос,
   Решив, что смысла больше нет
   И это не всерьёз.
  
   Моё сознанье третий год
   Лежало под сукном,
   Его хранил Чеширский Кот,
   Объятый крепким сном,
   И там, где пять, там стало five,
   А песни - как зола,
   И я ловил свой бледный кайф
   С той стороны стекла.
  
   Когда я умер, я решил,
   Что я вернусь домой,
   Где в одиночестве грешил
   Скелет любимый мой.
   Там из меня сварили суп
   И съели на обед,
   А повар был настолько глуп,
   Что сел на восемь лет.
  
   У этой песни нет конца,
   Начала тоже нет,
   И в тщетных поисках лица
   Она не даст ответ.
   И если б знал, о чём пою,
   Я б пел совсем не то,
   А эту исповедь мою
   Не разрешит никто.
  
   - Не-а,- резюмировал Шизов после пятой песни,- Мало социального подтекста. Пошли лучше в библиотеку, пока там никого нет.
   В библиотеке их ждал новый сюрприз. Книги вместо того, чтобы, как им положено, стоять на полках, навалом лежали на столах.
   - Берите кто сколько хочет,- говорили девушки в костюмах Царевен-Лягушек, исполнявшие роль библиотекарш,- Возвращать не обязательно.
   - Знал бы - принёс рюкзак,- пробормотал Дрёмин.
   Но рюкзака не было, и пришлось довольствоваться немногим. Дрёмин взял две книги Ермолаева - "Метод Монте-Карло" и "Статистическое моделирование", Шизов решил выпендриться и забрал совершенно ему ненужный "Кобол ЕС ЭВМ".
  
   Использование Кобола уродует ум, поэтому его преподавание следует рассматривать как уголовное преступление.
   (Э. Дейкстра)
  
   - Мне же в деканат надо!- вспомнил Шизов,- Получить направление на пересдачу, иначе к сессии не допустят.
   Но дверь деканата оказалась наглухо заложенной кирпичом.
   - Вот дерьмо!- выругался Шизов, хотел было ударить стенку ногой, но передумал.
   За стенкой надрывался телефон.
   - Наверно, из парткома звонят,- предположил Дрёмин.
   В растерянности они пошли дальше, мимо партбюро, на котором висел траурный венок, и остановились у комитета комсомола, где было написано:
  
   На матмехе организуется
   забастовочный комитет.
   Желающим принять участие в забастовках
   обращаться сюда!
  
   - А я в 80-м году участвовал в забастовке,- сообщил Дрёмин.
   - И тебя не посадили?- изумился Шизов.
   - Как видишь,- усмехнулся Дрёмин,- Это в первом отряде было. Бухгалтерша решила снять с нас налог . Ну, мы отказались работать. Помню, идёт дождь, мы все лежим на кроватях, а наш командир ходит с начальником участка по палате и ведёт переговоры. Ничего, добились своего.
   - Ну, когда бастуют на стройке, это я понимаю,- произнёс Шизов,- А как могут бастовать студенты? Не ходить на лекции? Так мы и так не ходим... Слышь, Димон, что-то я плохо позавтракал. Пойдём в буфет.
   В буфете торговали вином "Утро ставриды". Сдвинув столы, в полном составе бухал оргкомитет общества трезвости.
   - Ребята!- радостно заорал Шульце,- Идите к нам!
   - Я завязал,- неожиданно для самого себя сказал Шизов, повернулся и ушёл.
   - Куда теперь?- спросил Дрёмин.
   - Даже не знаю...- почесал в затылке Шизов,- Давай на сачкодром.
   По дороге они встретили Дубкова с баяном.
   - Вы что здесь ходите?- поинтересовался он.
   - Сейчас на матмехе брожение умов,- объяснил Дрёмин.
   - А-а,- протянул Дубков и поплёлся за ними, наигрывая "Шизофреников".
   На сачкодроме, опёршись на стол, стояли друг против друга сачок Костя с агентом 032ε и, как всегда, яростно спорили о коммунизме.
   В аудитории музей шло собрание преподавателей. В дверях дежурил караул из числа студентов, как видно, ещё не уставший.
   Но народу до всего этого не было дела. Он с удивлением следил за тем, что происходило на лестнице, ведущей на примат.
   А происходило там что-то непонятное. Приматы собирались кучками, расходились, сходились снова, что-то горячо обсуждали, спорили, доказывали друг другу, бегали вверх-вниз и перетаскивали мебель.
   Наконец из толпы проявился Лёша Хлоров, выдвинулся на середину сачкодрома и объявил:
   - Мы отделяемся!
   - В смысле?- не понял Шизов,- У вас же и так самостоятельный факультет.
   - Нет, мы совсем отделяемся,- заявил Хлоров и вернулся обратно.
   - По местам! Посторонним покинуть факультет!- раздался зычный голос Варданяна, и тут же сильные руки приматов выбросили с лестницы затесавшихся там математиков.
   - Ребята, что вы стоите? Наших бьют!- вскочил Шизов, позабыв про раненую руку.
   Но было поздно.
   Послышался нечеловеческий гул, шум и грохот, четвёртый этаж снялся с места, взмыл вверх и скрылся за низкими облаками.
   Математики остались внизу, молча глядя сквозь искорёженные перекрытия в седое декабрьское небо, с которого сыпал редкий снежок. Стало ясно, что отопление можно уже и не включать.
   - Ну что, гад, добился своего?- схватил Шизов за воротник агента 032ε.
   - Ты за кого меня принимаешь?- возмутился тот,- Если матмеха не будет, то мой отдел расформируют, а меня отправят в Колумбию к наркоторговцам. Мне оно надо?
   - Так что ж ты стоишь смотришь?!- заорал Шизов.
   - Вы серьёзно думаете, что заграница вам поможет?- удивился агент,- Заграница вам не поможет и не помешает. Обвинять в своих проблемах иностранцев - всё равно, что обвинять нападающего соперника в том, что он забил вам гол. Ворота надо было защищать! Вот я здесь защищаю свои ворота, а вы...- он махнул рукой.
   - А что мы, это всё тренер...- пробормотал Шизов.
   Дверь аудитории музей отворилась, и оттуда вывалила возбуждённая толпа преподавателей во главе с Малогодкиным.
   - Друзья!- воскликнул он,- Забудем прежние обиды и станем братьями навек! Мы с вами одной крови! Ура!
   - Ура-а-а!- завопили студенты, обнялись с преподавателями и, распевая революционные песни, двинулись на улицу.
  
   Как по деревне похожу,
   Да и на девок погляжу,
   Тудыть их всех да растудыть,
   Да растудыть их всех тудыть!
  
   А вот идёт сосед Илья,
   А он такой же, как и я,
   Тудыть его да растудыть,
   Да растудыть его тудыть!
  
   А вот его так его так,
   А недобитый он кулак,
   Тудыть его да растудыть,
   Да растудыть его тудыть!
  
   А вот с верёвки смотрит вдаль
   Наш комсомольский секретарь,
   Тудыть его да растудыть,
   Да растудыть его тудыть!
  
   А мы на всё решили класть,
   А вот вам вся советска власть,
   Тудыть её да растудыть,
   Да растудыть её тудыть!
  
   А самогон, веселье, смех,
   А завтра вешать будем всех,
   Тудыть их всех да растудыть,
   Да растудыть их всех тудыть!
   (Народная песня в обработке А.Панова)
  
   Вечерело. Толпа студентов и преподавателей чёрной тучей приближалась к Ленинграду.
   Там её уже ждали.
  
  КОНЕЦ
  
  Ленинград-Петербург,
  27 декабря 1983 г.-
  7 февраля 2019 г.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"