Аннотация: Написано через некоторое время после прочтения "Ордена Святого Бестселлера" Олдей. Под впечатлением, тсзыть. Опубликовано в журнале "Порог" номер 12 за 2003 год.
От чего умирают герои
Я пришла с работы усталая и злая. Какого отдыха можно было ожидать, если в квартире шёл ремонт! Обеда не предвиделось, ремонтёрша Галя, водрузившись на кухонный стол, сосредоточенно красила потолок в коридоре, перекрыв путь к плите. Холод стоял собачий: в кухне были открыты настежь окна в тщетной попытке выветрить запах объявления "Осторожно! Окрашено!". В ноябре это иногда раздражает... Я закуталась в одеяло на своём старом рабочем месте - кровати, потому что подобраться к компьютеру было немыслимо. В бессильной ярости обвела взглядом единственную комнату. Под столом - большая коробка с кастрюлями, средняя - с тазиками и маленькая - с дисками. На столе - две тарелки, старая сковородка вверх ногами, хрустальная вазочка, в которой гордо стоит баночка с надписью "Барбарис сухой", полузасохшая фиалка и проволочная сушка для посуды. Рядом со столом - старый нагреватель, две коробки с тарелками, стул с верхней одеждой, семь рулонов с обоями, две большие крышки, настенное зеркало и испуганный таким соседством сканер на стульчике. Разгром...Теперь смысл выражения "Ремонт - стихийное бедствие" дошёл до меня в полном объёме. Дошёл, потоптался и перешагнул через почти бездыханное тело.
Мой бедный компьютер...Я могла только смотреть на него, - монитор чуть возвышался над старой клеткой для попугаев, а принтер выглядывал из-за антикварного зеркала чуть повыше потолка средней хрущёвки. Чтобы включить его, следовало уже разбрасывать банки с клеем, а на пути к клавиатуре коварно притаился мешок с цементом. Поэтому я глубоко вздохнула, разыскала старую ручку, которой в последний раз пользовалась в таких же полевых условиях, когда надо было записать телефон в грохочущем вагоне метро, вытащила из помойки местного значения за изголовьем кровати старую, ещё школьных времён тетрадь, вытерпевшую множество моих опусов, с гордой надписью "Не влезай - убьёт!" на обложке, и нашла первый чистой листочек. Писать хотелось неимоверно; наверное, так алкоголику хочется выпить. Наркоман в ломке - так я описывала себя всем знакомым. Пять дней без Интернета, три дня без компьютера...Я не выдержала. Родимый Брастон Гайан загулял не по просторам "Microsoft Word'а", а по строго расчерченной в клеточку тетрадке, - что, впрочем, ничуть не способствовало скорейшему нахождению Прекрасной Ардинель, заточённой в...
...и, покачиваясь, подошёл к бочке с дождевой водой. Всё снова вернулось. Страшные головные боли, сны чётче яви, и непонятно, что делать, потому как полная дезориентация в пространстве, времени и человеческих отношениях. Он никак не мог понять, что с ним происходит. Уже два месяца ничего такого не было, он уж было решил, что всё, наконец, закончилось...А чёрным оркам, третий день ожидающим его в засаде у Гнилого Лога (откуда это ему известно, интересно?), изволите объяснить, что не помните, что именно не поделили с их вождём, Железным Клыком?.. Или Кривым Шрамом?.. Или Шреком Таинственным?.. Или как его там?! Он яростно тряхнул головой и пошёл седлать коня, опасно покачиваясь на ходу. Бессонная ночь сказывалась.
Глазастый Хрэм, старый и преданный друг, шарахался от него. И правильно: время от времени ему казалось, что и не друг он ему вовсе, а коварный враг, только и думающий о предательстве, и уверенность в этом была столь сильна, что трудно было удержаться и не кинуться на него с мечом. Безумно изводил он и Кхлиру, маленькую гномину, влюблённую в него без памяти. То начинал пылать к ней неистовой страстью, совсем забыв о цели своего похода, то с равнодушием смотрел на тщательно скрываемые слёзы, то усиленно пытался выдать её замуж за Граима, своего оруженосца.
А ещё эти мысли. Странные чужие мысли, роящиеся в его голове. Вот эта, например: "Боже мой, как надоел запах краски!!" Почему краски? Какой такой краски? И кто такой Боже мой? Или эта: "Вчера опять звонил Павел, говорит, надо скорее..." Что скорее? Какой Павел? Во что звонил? И что всё это вообще значит?!
...Павел обещал попытаться издать. Но опять ныл, что если не закончу мытарства моего Брастона в течение двух месяцев, делать на рынке мне будет нечего. Потому что такие, как я, только поактивней, осаждают издательство, в котором он работает, давно, и имя нам - легион. Что ж, стараюсь. Замыслы роятся в голове. До сих пор не придумала, как закончить поэффектнее. Избитые концовки вроде воссоединения счастливых возлюбленных или мрачного "умирают все" надоели до чёртиков. Может, в самом конце его верный соратник умыкнёт невесту у него прямо из-под носа? Или парень влюбится по дороге и вообще не доведёт поход до конца? А может, к концу путешествия он окажется таким закалённым боями воином, что ему эта Прекрасная Ардинель просто не понадобится, и он с радостью сменяет её на славу героя и мешок с деньгами от её папеньки?
Как обычно в таких ситуациях, дала почитать неоконченную вещь Лариске. Та подумала и обещала назавтра выдать на-гора три-пять идеек. Послушаем...
В тетрадку с приключениями славного рыцаря плавно вплелись строение костей и типы памяти, щедро приправленные паразитами человека и строением бактериальной клетки. Готовясь к завтрашним урокам, я чуть не заснула, но вовремя успела засунуть тетрадь под подушку и выключить свет.
Во сне меня торжественно принимали в Общество Графоманов, и почему-то давняя и преданная соавтор (соавторша? соавторица?) с улыбкой жала руку. А потом я долго и проникновенно рассказывала с трибуны, как дошла до жизни такой...
...Башня Ортолла уже близко. Собственно говоря, её отсюда видно. Хотя Париен, маг, увязавшийся за ними, утверждает, что близость обманчива и добраться до башни удастся разве что через неделю. Ах, если бы ещё быть уверенным, что он эту неделю выдержит, не лишится рассудка...
Чужие мысли лезли в голову всё настойчивее. По-видимому, тот колдун, который так упорно наводит на него порчу, взялся за дело серьёзно. Брастон уже трижды пытался повернуть назад, но непреодолимая сила не давала ему это сделать. А он не уверен, что безумный понадобится Прекрасной Ардинель...
Чтобы придти в себя, пытался вспоминать детство, их первую встречу... Пришёл в ужас. Каждый раз вспоминаются разные сцены. Над ним кто-то откровенно издевается!
Следующее утро прошло спокойнее. Битва с орками не давала отвлекаться на размышления, а тело работало быстрее мыслей. Школа Старого Нарка давала себя знать. Брастон владел любым оружием, от метательных кинжалов до двуручного меча, и в своё время был гордостью своего учителя. Тем глупее сейчас страдать от какой-то банальной порчи... Он тряхнул головой, отгоняя от себя неприятное. С тем, что происходит, ничего нельзя сделать? Отлично! Сделаем вид, что ничего не происходит. Будем жить, как жили. А, собственно, что нам остаётся? Мысли непривычные станем переживать и не принимать во внимание, поступая по накатанному сценарию... Тьфу, слова-то какие чужие! Да ладно, основная мысль ясна... Головы тёмных орков живописно валялись на белом свежевыпавшем снегу, задумчиво скалясь в небо. Может быть, они тоже в последний миг засомневались, то ли делают, что им на роду написано?..
...Все проблемы разом отступили на второй план, когда свежий, пахнущий типографской краской томик оказался, наконец, в руках. Я летела домой, позабыв о несданном отчёте, ненаписанном протоколе родительского собрания и ненанесённом визите к трудному ученику. Разве это важно! Сейчас взлечу на лифте, непривычно чистом после домашнего уюта, мимоходом разденусь в ванной, обувь оставлю на верхней полке над вешалкой, схвачу что-нибудь из хлебницы, стоящей на стиральной машине, и устроюсь на новой - всего-то полгода отроду - чистенькой кухне, потому что на дверях комнаты висит табличка: "Закрыто на ремонт". Сяду на кресло, которое на самом деле поставленный "на попа" диван, и буду читать собственную книгу. Красота-то какая! Бумага хорошая, и обложка, вопреки расхожему мнению маститых авторов, очень даже ничего... А главное - мой Брастон теперь не какой-то там бродяжка из графоманской тетрадки, а самый что ни на есть признанный, опубликованный, задокументированный герой. И не кто-нибудь, а само "ЭКСМО" поставило на нём свою печать. Можно сказать, озарило своим неугасимым светом. Глядишь, и под меня серию выделят...
В печатном виде "Последний оплот" перечитывала с удовольствием. Как всегда после хорошо написанных сцен, не покидало ощущение, что не я это писала, - ну не могла я так хорошо! Ан нет, могла, оказывается...
Потом началось паломничество. Пару раз даже пожалела, что не подписалась каким-нибудь сэром Робином Гоодом. В конце концов, не всегда приятно, когда урок начинается с очереди учеников, выстроившихся за автографом на твоей же собственной книжке. Всю жизнь не любила писать на книгах... Надо привыкать, как сказал, ухмыльнувшись, Павел. Павел Арсентьевич он, между прочим. Коллеги разделились на два лагеря. Восторгающийся и воинствующий. Но каждый - каждый! - похвальбу или разнос начинал словами: "Читал (а) я твою книгу (-жонку)!". То есть купили, родненькие, знают...И издательство лишнюю копейку получило, а значит, и дальше печатать будет.
Ого! Меня уже узнают в Интернете. После того, как забросила дурную привычку именоваться в Сети чем-то иным, кроме паспортных данных, не задумывалась о том, что в некоторые места стоит входить исключительно под псевдонимом.
Теперь задумываюсь.
В чатах - В ЧАТАХ!! - ко мне стали обращаться на "вы". Странно. Любимых писателей обычно на "ты" величают. Потом выяснилось - думают, в возрасте. Спрашивают, где можно купить ранние вещи. Павел говорит - признак зрелого стиля. Дескать, хорошо это. Ну, ладно.
Уговорили открыть страничку в Интернете. Сделали за меня. Это есть хорошо, я так и не нашла время почитать книжку по ХТМыЛю. Отвечаю на вопросы, умничаю в форуме. Мелкие графоманчики присылают хиленькие сиквелы, приквелы, приколы и авторские прочтения. Наиболее удачные вывешиваю. Из Брастона чего только ни делали: маньяка, героя-любовника, гомика, разбойника с большой дороги, короля, мутанта, киборга, сумасшедшего, бредящего в смирительной рубашке, принца, потерянного в детстве, землянина, выросшего в далёком мире... Ну и Бог с ними. Пусть радуются. Некоторые идейки западают в душу, обещая стать заготовкой для будущего романа. Когда закончу с Гайаном. Пока пишу вторую часть.
Популярна стала немыслимо. Все только и кричат: "Ваш Брастон - новое слово в фэнтези!", "Вы создали нового кумира поколения!"... Честно говоря, изрядно надоело. Приглашают на все конвенты, но так как я не пью вообще и домоседка ужасная, не езжу и рассказываю о принципах и обете святой деве Марии не ездить ни на какие коны, странники и улитки. Прозрачный намёк понят, и награды сыпятся со всех сторон. Даже Б.А. заметил! Правда, покривился. Я его понимаю.
В планах ещё пять частей...
...Прекрасная Ардинель, признаться, изрядно надоела. Красота у неё, конечно, неописуемая, да вот только природа, по-видимому, решила отдохнуть на характере. Всё время сия девица впутывается в неприятности. Не прошло и месяца после спасения, как она нагрубила Круинетте Ужасной, ведьме нрава прескверного, и была, разумеется, тут же заколдована. С перемещением. То есть превратилась неизвестно во что, находящееся неизвестно где. Ясное дело, спасать её пришлось новоиспечённому супругу. После этого Ардинель продержалась целый год, но потом отправилась встречать тётушку, собравшуюся в гости из-за моря, и пропала. Приглянулась, видите ли, Сангху Таралу, заморскому владыке, повелителю Трёх Морей и сюзерену двадцати вассалов. Снова засучи рукава и изволь выручать. Как только Брастон вернул беспокойную жёнушку домой, тут же решил озадачить её детьми, чтобы прекратила накликать на себя беду. И кто, интересно, кого озадачил? Два прохиндея, которые у них получились, только научившись толком разговаривать, отправились в кругосветное путешествие и, понятно, немедленно сгинули. Разыскать их удалось аж у Цепных Островов, на общепризнанном краю света, под бдительной охраной морского змея. Так и не удалось разобраться, зачем они ему понадобились. Но этим дело не закончилось! И теперь он едет в Агнарию, выяснять, почему детки не приехали на каникулы из Школы Кривых Мечей, куда поступили год назад по настоянию неугомонной своей матушки.
Да ладно, ему-то что, для героя дело привычное. Но в последнее время жить стало абсолютно невыносимо. Каждый день несчастный Брастон проживал несколько раз, и всё по-разному. Казалось, что он одновременно находится во многих местах, где выполняет совершенно не связанные друг с другом миссии. Причём в одной из них его целью является освобождение возлюбленной, в другой - личное обогащение, в третьей - захват неведомого ему престола, в четвёртой он просто бредит, а о пятой и говорить не хочется. По-видимому, за него взялось сразу много колдунов и рвут его на части. Брастон чувствовал, что потихоньку сходит с ума.
В Рагнаронии, по дороге к Цепным Островам, он встретил оракула и не преминул спросить: "Что со мной происходит и что мне делать?". Тот дал на диво невразумительный ответ: "Убей в себе Автора". А главный маг Ритондера, города одного из вассалов Сангха Тарала, сказал, что слишком многие хотят, чтобы он жил по их правилам. Мало что понятно из всего этого, но, по крайней мере, он не безумен, происходящее - не плод его воображения, что-то с ним действительно творится.
Так жить невозможно, устало думал он, сходя с коня и подходя к краю ущелья. Так. Жить. Невозможно. Он не помнит, с кем и о чём говорил вчера, не помнит, куда и зачем едет, не помнит лица своей матери. Его разрывают на части. И в то же время все пытаются заставить его делать именно то, что хотят они. Он не знает, как убить в себе Автора. Но кое-что сделать может.
Брастон Гайан шагнул в пропасть.
Шестая часть не пошла. Не знаю, почему. Я писала её на таком же подъёме, как и предыдущие, и все, кто читал черновики, говорили, что получается не хуже. Но книгу ждал сокрушительный провал. Сказать, что тираж не раскупался, значит ничего не сказать. Весть о том, что книга - фуфло, разлетелась с быстротой молнии. Критики упражнялись в злословии: "исписалась", "нельзя так долго эксплуатировать одну тему", "мёртвый язык", "застывший сюжет"... Ничего не понимая, я ехала к издателю, опасаясь расторжения договора. Он посмотрел на меня виноватыми глазами усталой собаки, пытающейся успокоить допустившего промашку хозяина.
--
Понимаешь, с книгой действительно что-то произошло. Те, первые книги дышали жизнью. Пусть в них был незамысловатый сюжет и пользовалась ты обычными приёмами, но чувствовалась влюблённость в то, что ты пишешь, обожание своих героев, искреннее переживание за них. Казалось, ты описываешь то, что и в самом деле происходит; в этом был секрет твоего успеха. А эта вещь... Она мёртвая. Такое ощущение, что твой Брастон улыбается натужно, а говорит через силу. И его враги в предсмертных корчах улыбаются, потому что знают: занавес опустится, и они встанут и пойдут по своим делам. Наверное, ты действительно слишком долго его использовала. Он просто умер. Может быть, от старости. Может, от ран. Или ему просто надоело быть героем, и он уехал в деревню сажать капусту. Я утрирую, ты же понимаешь, но...Гайана бросай. Отдохни, расслабься, забудь о книгах. Тогда, может быть, получится что-то другое.
Я уходила от него раздавленная. Успев уже полюбить своего непутёвого героя, переключиться на другого я не могла. Надо было действительно отдохнуть.
Я пришла домой, повесила куртку туда, где ей и надлежало быть, - на вешалку, оставила сапоги в прихожей, прошлёпала в комнату и нажала на кнопку "вкл". Новые обои очень приятственной расцветки улыбались мне со стен, пол сиял девственно светлым паркетом, новый стол явно нравился довольно заурчавшему компьютеру. Но меня всё это не радовало. Работать не хотелось, в Сети ждали только плевки озлобленных читателей. Я открыла давно забытый файл и стала сочинять своё продолжение "Хроник Амбера"...