Ли Ын Су и Ли Хо Гён вошли в комнату принцессы после долгой утренней прогулки, разрумянившиеся и ужасно довольные. Прогуливались они по маленькому внутреннему садику, за которым любила ухаживать принцесса, отдавая этому практически все свое свободное время. Трудно было сказать, было ли на земле место, прекраснее этого: в саду были собраны редкие пестрые растения, не только с Чосона, но и с других стран, Цина, Японии и даже севера, что было удивительно, ведь немногие решались туда отправляться в путешествие.
- ваше настроение улучшилось?- повернулась к сестре Ын Су.
- а с моим настроением было что-то не так?- удивилась Хо Гён, высоко поднимая брови.
-последние несколько дней вы выглядели подавленно и много времени проводили в одиночестве.
Принцесса слегка прикусила губу, но тут же наигранно, но довольно-таки достоверно улыбнулась:
-правда? -она отвернулась, сделав вид, что что-то ищет.
Ей в руку попалась работа неизвестной девицы, которую она еще неделю назад швырнула под стол. Хо Гён выдохнула и швырнула ее обратно. Почему-то у нее не поднималась рука выбросить вышивку. Наверно, дело было не столько в великолепии самого рукоделия, сколько в воспоминании о том, как ее впервые не узнали и преподали урок. Это было столько запоминающиеся сколько т обидно, а так как эти два чувства уравновешивали друг друга Хо Гён колебалась и каждый раз не на ходила ничего лучше, чем зашвырнуть ткань с вышивкой обратно под стол, тщательно прикрыв коробкой с украшениями и зеркалом.
Ын Су была несколько обеспокоена поведением принцессы: она часто кусала свои губы, находясь в глубокой задумчивости, крепко сжимала пальцы и словно находилась в замешательстве, которое жгло и терзало ее изнутри. Она становилась внезапно зла и раздражительна в разговоре с Ын Су, но затем, словно пожалев о вспышке гнева, о причине которого Ын Су не догадывалась, всячески обласкивала двоюродную сестру словами и подарками.
-иди сюда, - Хо Гён указала на место около себя, раскрывая свою шкатулку с украшениями.
Ын Су слегка улыбнулась и приготовилась служить моделью, но в дверь раздался тихий и робкий стук в дверь, после которого голос А Чан:
- войди,- повелительно откликнулась Хо Гён, чувствуя, что любованием украшений она сегодня не займется.
Служанка робко приоткрыла дверь и рыбкой скользнула в проход. Глаза у нее были широко раскрыты, щеки, слегка красные, тут же побледнели под взглядом принцессы, которую она боялась, но тем не менее она подошла к своей госпоже и торопливо поклонившись, дрожащим голосом сообщила, что во дворец прибыл Кан Сан- старший брат Ын Су.
- правда?- удивилась Ын Су, слегка подскосив на подушке, - где он?
- на данный момент торенним в военном ведомстве.
Ын Су провела неделю в ожидании известий из дома, поэтому, сейчас в ее душе загорелся огонёк, который заставил ее отпроситься у принцессы и быстрыми шагами пойти к Военному ведомству. Однако, огонек в душе не только не грел сердце, но и слегка обдавал холодом. Откровенно говоря Ын Су надеялась услышать от брата известия о том, что отец передумал выдавать Су Воль замуж.
- Ын Су, подожди!- Хо Гён окликнула ее, когда девушка уже выходила из комнаты.
Принцесса поднялась и по привычке пригладив волосы сказала:
- пойдем вместе.
***
- что ж, ты нас, дорогой друг, не предупредил, что к тебе заглянет Сайен Миямото?!- громко и требовательно спросил Гу Чжи Ён у Ин Мена ,и проходившие мимо солдаты обернулись.
Хан Ин Мен слегка поморщился и сделал рукой жест, просящий друга убавить громкость. Чжи Ён презрительно фыркнул, выразительно посмотрев на любопытных. "любопытные" сразу потеряли всякий интерес к подслушиванию и подглядыванию и стали через чур усердно заниматься каждый своими делами.
-не позорь меня перед подчиненными,- серьезно сказал Ин Мен, но сообразив, что этого недостаточно, выдавил из себя некое подобие улыбки и добавил,-пожалуйста.
Чжи Ён пожал плечами и сбавил громкость:
- так почему? Знаешь ведь, он мой давний знакомый.
- я думал, у тебя будут дела. Я не знал, что это твой выходной.
-ради такого события взял бы отгул.
Друзья вздохнули, каждый своей проблеме. Проходивший мимо Сын Чжо был несколько удивлен угрюмым лицам товарищей, которые уже успели испортить настроение себе
с утра, и искавших кого-нибудь чтобы испортить настроение и ему. Ким Сын Чжо, только что проснувшийся после ночной смены зашагал по направлению к ним уверенным и пружинистым шагом, и эта картина напоминала добровольное движение к тигру плохого настроения.
-что с лицами? - спросил он, хлопнув друзей по плечам вместо приветствия.
- как выспался?- кисло спросил Ин Мен, мыслями находясь далеко, а именно в будущем, заранее готовя речь для японского купца Сайена Миямото, который должен был подойти с минуты на минуту.
-непл...
-сегодня приезжает Сайен, а этот жук нам ничего не сказал, - Чжи Ён решил не слушать рассказы Сын Чжо о хороших снах и перешел к главному делу - осведомлению друга и порче его настроения.
-Сайена Миямото... японского купца? - припомнил Сын Чжо с теплотой, -и?
-и Ин Мен нам не сказал.
-и? -доброжелательно переспросил Сын Чжо, сохраняя доброе расположение духа.
- ты что, издеваешься?
Сын Чжо виновато улыбнулся, сверкнув белозубой улыбкой: вполне можно было понять причину раздражения Чжи Ёна. Купец Миямото сыграл в его жизни не последнюю роль, и был этому молодому повесе как отец, чьего внимания так не хватало Чжи Ёну в детстве. Настоящий отец Чжи Ёна - Гу Сын Маль мало заботился о младшем сыне, мать не любила его по неизвестным причинам, и поэтому роль воспитателя взял на себя японец, который сразу заметил в мальчике живой и острый ум, способность к наукам и шуткам. Сайен, которому на тот момент было сорок пять, взял семилетнего Чжи Ёна с собой в путешествие, за время которого обучил его японскому, продолжал обучение китайского языка, и даже языку варваров, как японцы называли голландцев, которые впервые приехали на землю Ниппон, также началам некоторых наук и дал совет окончить СонГюнГван. Большую роль сыграл Миямото и в жизнях Сын Чжо и Ин Мена, однако это можно было едва ли сравнить с тем, какой вклад внес купец в жизнь и будущее Чжи Ёна. Поэтому Сын Чжо едва заметно мотнул головой на нервничающего Чжи Ёна, когда Ин Мен поднял на него глаза. Офицер Хан помялся, но все же попросил прощения и пообещал, что в следующий раз скажет ему о приезжих знакомых первым.
-ловлю на слове,- не растерялся Чжи Ён и подскочил на месте,- о, наконец -то пришел!
В открытые ворота Военного ведомства зашли двое мужчин и приметив кампанию, двинулись прямо к ним.
- слушай, а что это за ханурик рядом с ним?- тихонько спросил Чжи Ён товарищей, увидев рядом с Сайеном новое лицо.
- понятий не имею, -Сын Чжо тоже обратил внимание на спутника Сайена Миямото,- в любом случае, сейчас они до нас дойдут и мы узнаем.
Человеком, привлекшим их внимание был никто иной как Кан Сан, встретившийся с купцом Миямото по дороге в Военное ведомство. По неожиданному стечению обстоятельств они столкнулись у входа во дворец и с приятным удивлением узнали друг друга: Сайену иногда приходилось иметь дело с Ли Джон Суном. "терпеть не могу эту лису"-однажды подумал Миямото глядя принцу Джон Суну в глаза, но со свойственными японской нации манерами и улыбчивостью опустил взор.
Японцы-удивительный народ. Несмотря на то, что они точно такие же люди, они кажутся нам другими хотя бы за три сущности присущие каждому индивидууму этой расы. Сперва идут манеры и вежливость, затем доброжелательность по отношению к особо близким людям, а затем уже их собственное я, кажущимся темной пропастью. Когда Чжи Ён был маленьким, Сайен Миямото взял его с собой в Японию, чтобы расширить его представления о мире, но для Чжи Ёна это было не столько познавательной экспедицией, сколько самым страшным ужастиком за все его восемь лет жизни.
Япония - официально закрытая страна для торговых отношений с чужеземцами, но насколько это можно было понимать, торговля с Цином и Чосоном все-таки происходила, пусть и контрабандным путем, но все-таки с тайного одобрения Сёгуна, закрывавшего на это глаза. Так что для юного Чжи Ёна возможность побывать в Японии под протекцией главы клана Миямото была большой удачей, хотя сам Чжи Ён так не думал. Один из самураев - человек, принадлежащей к совершенно особенной военной касте Японии- совершил сеппуку прямо на глазах у мальчика. Пусть для японцев стремление к смерти, но это было абсолютно ненормально для представителя другой страны. Впрочем, в какой-то степени, можно было поблагодарить этого самурая, который так легко принял смерть за какой-то незначительный проступок: увиденное навсегда отпечаталось в подсознании Чжи Ёна, который неосознанно цеплялся за любой шанс к тому, чтобы выйти сухим из воды, но каждый раз при виде меча он вспоминал этого самурая и испытывал некое отвращение перед этим видом оружия и брал его в руке только по просьбе друзей, чтобы развлечься тренировками и держать себя в форме.
- ирассяимасе, Миямото-сан*(*-добро пожаловать, Миямото -сан,- вышел вперед Ин Мен и почтительно поклонился, под довольным и теплым взглядом Сайена.
-ирассяимасе, отосама*(*-добро пожаловать, отец)- Чжи Ён слегка зарделся и поклонился старому торговцу чуть ли не до земли.
Миямото улыбнулся Чжи Ёну, который едва ли не дрожал от счастья, словно перед ним действительно был его родной отец, отец в котором он так нуждался, которого так давно не видел. Сын Чжо тоже произнес приветственные реплики и решил подождать cвоей возможности поговорить с купцом, когда страсти более менее успокоятся и Чжи Ён вдоволь наговорится с гостем.
Миямото вежливо со всеми раскланялся по нескольку раз и улыбнулся доброй, мягко-понимающей улыбкой:
-как я рад вас всех видеть! После всех путешествий мне необходимо отдохнуть в вашей компании " неразлучной тройки", но сперва ... - Миямото взглядом указал на Кан Сана, который неуверенно переминался с ноги на ногу, нервно цепляя пальцы за спиной. По своей природе Кан Сан был мягким и добродушным, если даже не послушным человеком. При виде великолепной тройки, ему стало слегка не по себе, несмотря на то, что пришел он сюда по поручению отца и только к одному из этих троих. Пока все внимание было обращено на купца, Кан Сан перепридумывал речь, чтобы это выглядело внушительно, и мучительно старался все запомнить но когда четыре пары глаз обратились к нему с вежливым непониманием, Кан Сан тут же забыл все, что придумал.
- я ... у менz поручение для военного офицера Хан ... - Ли Кан Сан хотел достать письмо отца, но передумал: чем меньше людей знает, тем лучше.
Кан Сан понимал, что отец готовит государственный переворот, или не было смысла в том, чтобы окружать себя людьми, которым так не нравится нынешний монарх, но из-за своей мягкости, он решил, что отцу виднее. Было ли это бегство от реальности? Это можно было назвать и так. Кан Сан понимал все это и немного завидовал своей сестре: ее сила воля и смелость были намного больше чем его, притом, что он мужчина, но как ни странно, это не было причиной отторжения Ын Су, как для Су Воль, наоборот, это сыграло для Кан Сана противоположный эффект, --он еще больше любил сестру за эти качества.
Ин Мен приподнял брови и выжидающе посмотрел на Кан Сана, едва ли его замечая: в его уме уже крутились вопросы, которые непременно надо было задать Миямото.
Повисла неловкая тишина, и Миямото с присущей ему японской прозорливостью быстро перевел глаза с Ин Мена на Кан Сана и понял, что пришедшему с ним юноше нужен разговор с Ин Меном на едине. " Интересно, что Джон Сун посылает Хан Ин Мену? Планирует переманить на свою сторону, как его отца? Плохо. Это очень плохо. Но я буду верить в дружбу этих трех, как в себя. Ну ... я постараюсь"- решил Миямото стоически оценивая Ин Мена, но решив дать всему этому распутаться самому:
- что ж, тогда, поговорите о вашем поручении, а мы с Чжи Ёном и Сын Чжо прогуляемся по Военному ведомству и дворцу, а потом мы побеседуем с вами, офицер Хан,- значительно подчеркнул Сайен "офицер Хан" глазами указывая на гостя.
- аригато. Суимамасен,- поклонился Ин Мен вовсе недовольный таким решением, но решив не спорить повернулся к Кан Сану, взглядом проводив уходящим людей.
Ястребиные глаза Ин Мена обратились к гостю, а лицо приняло настолько серьезное и суровое выражение лица, что Кан Сан почувствовал как у него потеют ладони. " Честное слово, этот человек пугает! Несмотря на то, что мы с ним примерно одного возраста, он пугает меня ... словно он смотрит на меня и думает, сколькими способами меня можно убить" - с нервным дыханием подумал Кан Сан, но заставил себя внешне оставаться спокойным и вынул из ткани своей верхней одежды письмо и протянул его офицеру с легким поклоном. Ин Мен, все еще не понимая, что от него хотят, и кто это такой стоит перед ним, взял письмо твердой рукою и бегло оглядел печать. Цветок жасмина в клюве птицы указывал, что отправитель был членом королевской семьи побочной ветви.
- кто вы?- спросил Ин Мен, ломая печать и раскрывая бумагу.
- Ли Кан Сан, наследник семьи Ли, побочной ветви. Мой отец хотел бы пригласить вас и вашего отца к нам домой, чтобы обсудить некоторые детали соглашения между нашими отцами, которые они заключили недавно, - Кан Сан передал напутствующие слова отца точь- в- точь и уставил в землю, не зная, что еще сказать.
- что еще за соглашение?- недовольно проворчал Ин Мен, решив вникнуть в суть всего этого дома, с разъяснениями отца, - в любом случае, спасибо.
Ин Мен был готов отпустить посланца и отправиться искать друзей, но его внимание привлек шум около ворот в Военное ведомство: двое стражников отказывались пропускать девушку в Военное ведомство, заграждая путь скрещенными мечами в ножнах.
-агасси*(*- обращение к молодой девушке), говорю же я, нельзя! Нечего женщинам тут делать! Уходите пока начальник не заметил.
- как вы смеете угрожать мне мечами и загораживать ими проход? - Ын Су была настолько величественна в своей злости, что часовые несколько опешили, хоть и не представляли, сколько часов репетировала такое поведение Ын Су под контролем матери, которая считала, что женщина из такой семьи должна уметь величественно говорить.
Мужчины переглянулись, и попробовали взять девушку уговорами:
- агасси, я вас очень прошу, уходите, подождите снаружи. Нужный вам человек выйдет - никуда не денется. Но здесь запрещено быть женщинам. Вон, Ваша подруга стоит и ждет снаружи,- стражник умилился Хо Гён, которая наотрез отказалась входит в Военное ведомство и гуляла недалеко от него, ожидая, когда Ын Су поговорит со своим братом и они пойдут в сад.
Хо Гён удивленно подняла брови на " подругу", но все же не обернулась, продолжая стоять спиной к стражникам, боясь, что ее узнают и неправильно поймут. Подумала принцесса о таком только сейчас, но и уйти ей не позволяла совесть, поэтому она просто смотрела в землю и стояла спиной, хотя и была недовольна, что ЕЙ приходится ждать. Впрочем, предположение это было абсолютно бесполезное, так как никто из солдат не появлялся в Мун Иль Чже, да и о том, как выглядит принцесса мало кто знал.
- сестра?-охнул Кан Сан и заспешил к воротам, сразу забыв об Ин Мене из-за внезапного появления сестры. Ин Мен, брови которого убежали за повязку, которую он носил на лбу, тоже поспешил к воротам, не веря своим глазам. Причина его плохого настроения заключалась в этой девушке, он абсолютно не знал под каким предлогом зайти в Мун Иль Чже - покои принцессы, и это бесило и раздражало его. Но более его раздражали мысли о том, чтобы забыть новую знакомую и жить как до этого жил дальше.
Ин Мен был одним множества людей, которые были очарованы ее внутренней силой. Ын Су нельзя было назвать красивой, но ее уверенность придавала ей изящества больше, чем самые правильные черты лица. такие как она очаровывали собой, своей духовной силой, и Ин Мен попался на эту невольную ловушку, стал добычей, которая была не нужна.
- сестра, что ты тут делаешь?- Кан Сан отпихнул часовых и беспокойно оглядел ее.
Кан Сан догадывался о причине внезапного отъезда Ын Су, но все же не хотел обсуждать это с домашними, но и самой сестры уже рядом не было, а заявиться в Мун Иль Чже было невежливо по отношению к принцессе.
- начальник внутренней стражи, я не виноват, - развел руками тот самый часовой, что пытался выпроводить девушку более настойчиво чем товарищ, - ни в какую не хотела слушать, но следуя вашим приказаниям, я больше не пропускал девушек, особенно в возбужденном состоянии и готовых закатить сцены, как только появиться Учитель Гу.
Стражник явно ожидал похвалы и вытянулся по струнке зажав в руке меч и едва сдерживая расплывающуюся улыбку. Его старший товарищ, тихонечко фыркнул и мысленно покрутил пальцем у виска. "ну ты и кретин... неужели ты не видишь его глаза? Да он сейчас к чертовой матери выбьет из тебя все твои самодовольство! Приятель, тебе следовало бы при его появлении стоять с непроницаемой миной. А впрочем, черт знает этого Хан Ин Мена! Как по-твоему узнавать, какую девицу пускать, а какую нет?!".
-идиот, - прошипел Ин Мен, от избытка чувств нервно дернув рукой,-жить надоело? Не мог прийти с докладом, а не тыкать дворянской девушке оружием под нос?!
Довольное выражение тут же слетело с лица часового, и его губы слегка задрожали от обиды и непонимания. Ему было около восемнадцати лет, совсем недавно он получил это место благодаря кое-каким связям, и теперь щеголял перед другими, думая, что все эти связи помогут сладить ему и с грозным начальником внутренней стражи. " что в этом такого?"- беспечно думал он, -" если учесть, что мы практически одного возраста, будет легко завоевать его доверие и взлететь в чинах ... быть может, и я в двадцать два года уже буду начальником!". Юнец посмотрел на старшего товарища и слегка поднял брови, ища совета, как поступить, чтобы не лишиться места, которое с таким трудом ему отвоевали его родственники у какого-то сельского неудачника. "ничего, мальцу наука будет"- прищурился старший часовой и отвел взгляд, словно бы и не заметил скулящего взгляда направленного к нему, "- и перестанет расхаживать индюком гордясь грязным способом, которым получил место моего друга, и начальству угождать научится, что между прочим, является наукой покруче любой игры на каягыме".
Ын Су и Кан Сан непонимающе переглянулись и снова уставились на эту картину. " Почему этот начальник рассердился больше меня? - недоумевала Ын Су, переводя взгляд с одного на другого - мне кажется, я где- то видела этого молодого господина ...". Девушка напрягла память и внимательнее вгляделась в лицо Ин Мена. Он что-то четко-грозно и свистяще говорил часовому, который практически сгорбился под тяжестью его слов в поклоне, и в какой-то степени Ын Су испытывала жалость и отвращение к этому человеку, двуличность которого презиралась ею.
Ин Мен коротко и повелительно кивнул головой и виновный не поднимая головы ушел куда-то с глаз долой, с дикими глазами: он не мог поверить, что не лишился должности т его просто отправили в наряд вне очереди.
Хан Ин Мен взял себя в руки, за то время, покуда отчитывал этого беднягу, и теперь мог совладать со своими эмоциями, правда, все-таки некий стыд перед этим юнцом остался, ведь Ин Мен действительно приказал больше не пускать девушек в военное ведомство, чтобы прекратить бесконечные разборки между оскорбленными барышнями и его другом, где Военное ведомство уже стало традиционно играть роль сцены, а стражники делали ставки. Будь Ин Мену шестьдесят лет, он бы смотрел на это равнодушно, но в пору своей молодости Ин Мен относился к этому более чем серьезно. раньше - чтобы укрепить свой авторитет перед солдатами, сейчас - по привычке.
"Вспомнила!"- подумала Ын Су, вспоминая события прошлой недели. Нет, она прекрасно помнила, что неделю назад помогла какому-то офицеру справиться с взбесившемся конем, но не заостряла внимания на его внешности, впрочем, как и на нем самом. Она поняла, что уже некоторое время смотрит ему в глаза и спохватившись поклонилась.
- я рад вас снова видеть,- тоже поклонился Ин Мен,- теперь, вход в Военное ведомство для вас всегда открыт.