Мне снился сон и звуки лир
Бальзамом душу исцеляли,
Но чьи - то крики, плач души
Мой чудный сон в клочки порвали.
И так надрывно вскрикнул голос, 
Как голос порванной струны,
Открыв глаза, со лба откинув непокорный волос,
Столкнулась взглядом с сыном ночи и луны,
Чей слышала я зов терзавшейся души, 
Чьи стоны слух мой отравляли,
Чей вздох порвал мой сонный мир,
Никто иной, как граф - вампир!
Небрежно сел на подоконник он
И, устремив печальный взор, спросил:
"Прости, я потревожил твой покой, твой сон?
Терпеть нет мочи больше и нет сил
Так больше жить! - он усмехнулся криво. - Жить!
Ха! Я не могу ведь больше жить! Я - нежить!
И мир весь этот, век бессмертный, боле уж не мил!"
И взгляд завистливый он устремил
Туда, где я сидела, и изменился гласа тон:
"Счастливая! Чуть меньше века - ты мертва!
Лежишь в земле, а над тобой цветёт зелёная трава,
И вознесётся в небеса твоя душа..."
Вздохнул: "Счастливая! Ты смертная..., бессмертна лишь душа...
А я..., а я - никто! И нет меня!
Я - тень! Тень смерти, тень бессмертная!
Своё существованье веками волочу, храня
Друзей и близких... Воспоминанья - ноша непосильная моя!"
Я слушала его, дыханье затаив,
Заворожено впитывая голоса мотив,
Поднявшись с ложа, подошла к нему
И тоже села на окно: "Счастливая? Не прав!
Я тоже не могу так больше жить, устав,
Молюсь о том, чтоб умереть! Тогда, наверно, я пойму,
Что счастье в жизни всё же есть!
В последнем миге, упиваясь им,
Я соглашусь с людьми, хоть в чём - то, верно?
На смертном ложе пропою весёлые мотивы:
"Районы - кварталы, жилые массивы,
Я ухожу, ухожу КРА - СИ - ВО!.."
И тогда, от радости такой,
Признаю я, не покривя душой:
А счастье в жизни всё же есть! А счастье это - мой покой!.."
"Но ты ведь смертна! Не будут долги
Души твоей терзанья. За тобой придут!
Когда твой час наступит, - покажет в небо. - В Царство призовут!
Ведь ты же смертна... И я тебя,
Как и когда - то близких провожу.
Ты смертна! Призовут! А я ..., я - тень, а тень не позовут!
Ах, если б знала ты, противно как
Зависеть нежити от смертных!
Я нападаю, точно зверь, бездушный вурдалак,
И выпиваю кровь, лишаю жизни их,
А по желанью - создаю себе подобных, 
Таких, как я - несчастных, полукровных,
Где в жизни есть лишь только Мрак:
Существовать во Мраке - в душе ведь тоже Мрак!
Я - зверь! Я - нежить! Вурдалак!"
Мне стало жалко носферату,
Коснусь его руки, такой холодной, неживой.
"Но, расскажи, как стал такой?
Как жизни был лишён такой ценой?
Не знал ты разве обречённой участи своей,
Бессмертной пустоты, свой путь держа среди смертей?"
Он улыбнулся жалко, начал свой рассказ:
"Я был ещё зелёный, очень молод,
Я - графский сын..., когда - то был..., был горд,
Жесток и непреклонен, и мой хозяйский гнёт
Прошли и испытали в полной мере слуги,
И знали все: Раз недоволен граф - значит убьёт!
У меня на пакости всегда чесались руки!
Немного погодя уехал ко двору,
Где пил, гулял, подсел на карточную игру,
На женщин, всё больше обнажая душевные пороки..."
Он замолчал и задрожали руки,
Сглотнув, продолжил свой рассказ:
"Мне жаль..., мне жаль их всех! Не раз
Я вспоминаю, как терзал их, доставляя муки!
Их боязливые глаза меня всё время умаляли,
Чтоб больше их не истязали,
Но всё потеряно! Ушло то время!
Глаза и стоны их - моё проклятье, моё бремя!
Потом завёл знакомство с дворянином,
С которым познакомился случайно,
Хотя ..., быть может, не случайно,
Быть может, он тому виной,
Быть может, я привлёк его своей порочной, чёрной душной тьмой!
Он предложил мне наслажденья,
На мир другие взгляды, ощущенья,
Быть вечно молодым, без эликсира Калиостро,
Я молод был, меня влекло изведать в жизни всё! Незабываемо и остро!
Я хлебанул всей этой "остроты",
Обрёк себя на вечные скитанья,
На муки от воспоминаний и терзанья,
Как только что сказала ты - 
На существование бессмертной пустоты...
Сначала я был рад, такое состоянье
Перемещаться позволяло и летать,
И видеть всё не так, как смертный,
Не есть ..., не спать ..., существовать!..
Пить кровь и нападать я был уже не рад,
Я - нежить! Мне доставляет боль их убивать,
А раньше ..., раньше я был хуже, чем де Сад!"
С тоской он бросил взгляд на небо и перевёл мне на лицо,
Вперёд подался, не отрывая своих бездонных глаз:
"Я видел страх у жертв в глазах не раз,
Они кричали, умаляли их оставить жить,
Сердца выстукивали дикий такт,
Хоть выходи чечётку танцевать!
А ты..., ты так спокойна, не боишься? Ведь я же нежить!
Не боишься, что прямо в этот миг - сейчас,
Могу тебя убить или в вампира обратить?"
Я иронично улыбнусь, ответив безмятежно:
"Я не боюсь тебя, хоть ты и нежить!
Ты не убьёшь меня и не поступишь так,
Как того твоя природа просит, бедный вурдалак!
Ты сам сказал, что для тебя это терзанья,
Тогда убил бы сразу же меня без этого исповеданья!
Мой друг, а расскажи мне лучше,
Как видишь этот мир глазами вурдалака,
Века скитающегося в царстве Мрака?"
Он подарил мне лёгкую улыбку:
"Это описать нельзя, ты не поймёшь,
Пока сама чрез это не пройдёшь,
И я не дам тебе свершить подобную ошибку!"
Одним движеньем он в воздух воспарил
И руку мне с надеждой протянул:
"Но я могу тебе воспоминанья подарить, пойдёшь?"
"Пойду, если возьмёшь!"
Вампир за руку притянул и крепко к телу своему прижал:
"Держись! Да крепче же держись!
Смотри и никогда не забывай, что тебе нежить показал!"
И полетели мы со скоростью ракетной,
Передо мной мелькали города, озёра и моря
Глазам поверить не могла, от ощущений новых вся горя,
Я только крепче вурдалака обняла.
И вот Париж! Моя мечта! Париж!
Остановился он: "Да ты ведь вся горишь!
Вернёмся милая назад?"
"О, нет! Я просто счастлива!" - он улыбнулся мне. - "Я тоже рад..!"
"Давай посмотрим город, можно?"
Без слов, он к Эйфелевой башне полетел
И, покружив над ней, на купол башни на руках со мной присел.
Я озиралась, не дыша: "Париж! Mon Dieu! Это ли возможно?"
Мы так сидели несколько минут, и он сказал:
"Пора! Скоро рассвет!" И через миг он на моём окне уже стоял,
К себе меня он прижимал,
Молчала я, вампир молчал.
Перед глазами всё ещё мелькал весь мир,
И в сердце зазвучала музыка тех лир,
Струны которых порвал во сне вампир,
И снова подарил их мне,
Доставив радости моей душе.
К ногам мне бросил целый мир,
Подумать только! Какой подарок преподнёс вампир!
Я нежно обниму его и прошепчу:
"Ты сказку подарил мне! Подарил Париж!"
Он содрогнётся, приложив ладонь к своей груди
"Мне больно здесь, так больно ..., подожди!"
На подоконник опустился, я зажгла свечу
И подошла к нему, убрав его ладонь и приложив свою.
"Ты говорил, что нежить ты! Но посмотри!
Ведь сердце у тебя болит! Оно пылает и горит, смотри!
Ты душу сохранил, ты тоже смертный и тогда умрёшь,
Когда себя ты в жертву Солнцу принесёшь!"
"Молчи, Иезавель! Лилит! Молчи!
Надежд мне лживых и напрасных не дари...
Ах, ты - Иезавель! Молчи!"
И горизонт умылся светом золотым,
Я приложила перст к устам его холодным:
"Смотри! Поверь мне, ты найдёшь покой!
"Твой час придёт!" -  сказал мне ты, отвечу я: "Пришёл и твой!"
Светило призовёт тебя, я провожу сейчас, 
Ты жди меня, когда и мой наступит час!
Лети, мой друг! Этот кон в игре - я пас!"
И Солнце вышло, полетел навстречу казни мой Икар,
Послав воздушный поцелуй, сгорел тотчас,
А я вернусь в реальность жизни - тартар,
И буду ждать свой час! Пока же окунусь я в сонный мир,
Где душу исцелит мне сонм лир,
Где мне сыграет песню о любви, 
Теперь уже тень Света, счастливый мой вампир!

Август, 2006