Пётр Петрович перевернул страницу "роман-газеты" и, подчиняясь дыханию очереди, сделал шаг вперёд. Было удивительно видеть среди рабочего дня в кассе кинотеатра столько праздных людей. Откуда они взялись, никто не знал. Не знали этого и сами люди, поэтому поглядывали друг на друга с подозрением. У Петра с этим всё в порядке - возвращался с ночного дежурства, и захотелось в кино. Борясь с приступами зевоты, старался не терять времени зря, упорно таращился в свой роман и, хотя не понимал ни единого слова, казался себе в эти минуты островком рациональности среди моря всеобщей расхлябанности. Когда строчки стали расплываться, а очки запотели, очередь, подошла к заветному окошечку.
Приступы рассеянности накатывались на Петра в последнее время все чаще. Сам он связывал это с годом неспокойного солнца, сложной экологией, и ещё с тем, что поясной ремень слишком сильно стягивает не худой живот, и кислород, двигаясь стеснённо, не поступает в голову и другие органы в полной мере. Очень хотелось быть стройнее, хотя бы таким варварским способом. Жизнь Петра из-за этой рассеянности порой становилось неудобной. Вот и сейчас, вместо того, чтобы сказать: "Один в центре",- попросил:
- Два кофе и булочку,- так как этим утром ещё не завтракал.
Кассир натренированным слухом уловила "два", остальное было отброшено, как не имеющее смысла.
- Надо сегодня раньше лечь спать, а то ерунда какая-то слышится,- ворчала она, отрывая билеты.
Получив свои "два", хоть и без булочки, Пётр выбрался на воздух. Кислород ударил в голову, и течение времени на мгновение прекратилось. Увидел очередь у билетной кассы и решил, что давно не был в кино. Страница "роман-газеты" напоминала что-то из недавно прочитанного. Купил ещё "два", вышел на улицу, и все повторилось.
На пятом кругу кассирша, уставшая слышать от странного гражданина всякую чушь, сказала, что она ему больше ничего не продаст, ни булочек, ни билетов. Но это было лишним - у гражданина кончилась денежная наличность. В очередной раз выйдя на воздух, глубоко вздохнул и подумал, что конечно в кино сходить неплохо, но денег нет и вообще пора домой.
Стоя перед дверью и роясь в карманах в поисках ключей, удивился, когда на пол посыпались проштампованные сегодняшней датой билеты международного кинофестиваля. Соседей не нужно было уговаривать, все лишние билеты были с выгодой проданы.
Выйдя задолго до начала, был тщательно выбрит, распространял мужественный запах "Шипра". Его шаг был твёрд, с лица не сходила улыбка. Дорога проходила через, недавно построенный, парк, в котором свежевыкрашенных урн было больше чем, недавно посаженных, деревьев. И вдруг прямо перед ним, одна из них, уже свалена на бок. В светлую минуту душевного подъёма не мог пройти мимо, и не прошёл.
Забрасывая бумаги и пустые бутылки в пасть железному пингвину, Пётр был уверен, что человек, придумавший такую форму мусоросборника, наверняка был в стадии обострения чего-нибудь хронического или психосоматического. Собрав рассыпанное, не успокоился, вытряхнул из своих карманов всё, что давно перестало быть нужным. Оглядывался, любуясь проделанной работой. Пингвин благодарно кивал, остальные, стоящие вдоль аллеи авиаторов, когда Пётр проходил мимо, брали на караул. Чуть не сшиб фонарный столб - в голове зазвучали неправильный интервал, из глаз посыпались искры.
Ещё долгое время слышал монотонное гудение, пока не догадался, что это и не столб вовсе, а его собственная голова. Когда, наконец, наступила тишина, чтобы проверить свою догадку, нарочно ударил складным зонтиком по защищённому кепкой затылку. Звук получился точь-в-точь. Имея высшее техническое, понял, что первопричиной физики явлений может быть слабое движение диафрагмы из-за того же, туго затянутого, ремня, и как следствие, изменение резонансных характеристик организма в целом и долгие вибрации после любого воздействия извне. Вот такие пироги.
Кабина автокрана имело выдающуюся спину. Когда под ногами ещё не было ничего, а именно туда был устремлён рассеянный взгляд пешехода, голова уже находилось в опасном соседстве, и наконец "натыкнулась" на выпирающую часть железного туловища. В глазах вспыхнули бенгальские огни, пространство заполнил знакомый гул. Крановщик, находившийся рядом и видевший происшествие случая, так испугался, что проводил задумчивого пешехода до самого кинотеатра.
Билета не было - ни в карманах, ни за подкладкой. Билета не было нигде. Пётр загрустил от обиды на самого себя. Вспомнились пингвины, выброшенный из карманов мусор. Сомнений не было, он его выбросил. До начала сеанса оставалось 20 минут.
Пингвины стояли совершенно одинаковые, попробуй пойми который. Ни подсказки, ни намёка, казалось, что они нарочно отворачивали свои железные морды, не радуясь желанию человека увидеть спрятанные от посторонних глаз подробности...
Из объяснительного сержанта Ведмеденко, 40-е отделение милиции:
"...Гражданин Чашкин не отреагировал на просьбу представителей охраны порядка прекратить перевёртывание урн и разбрасывание мусора. Продолжая хулиганские действия, Чашкин схватил, рядом стоящего, низкорослого представителя правопорядка (с его слов это было сделано ошибочно), и проделал с живым человеком то же, что и с железными урнами, т.е. перевернул и постучал о землю, чем нанёс пострадавшему заметные повреждение головы и глубокую психологическую травму..."
"Когда меня выпустят, первое что сделаю,- куплю подтяжки", - тоскливо подумал Пётр Петрович и ослабил ремень сразу на две дырочки, со страхом оглядываясь на милиционера с забинтованной головой.