Для чего на домах пожарные лестницы? Правильно - для пожаров. Началось такое бедствие, произошло по недосмотру или недоразумению несчастье, все горят и, как положено, переживают, чтобы поменьше жертв человеческих. И каждый занят своим горем. Но тут находится один, у которого вместо сердца мотор пламенный и желание подвига как недержание, с детства. Поднимается, смелый как Эльфелева башня, на самую на крышу и видит оттуда сам Париж и окружающие его 'Елисеевские поля'. А там: Джо Дассены гуляют, красивые машины ездят, прохожие улыбаются, негры пломбиры трескают и вместе с арабами на банджах джазы играют. А женщины такие стройные, что и говорить не хочется.
Видит он всё это, радуется. Но тут, прямо по траве, поперёк всего и всему навстречу мчится тройка. А какой же русский не любит. Все любят. Вот и кричат снизу, маленькие, одинаково красные. 'Любо!' - кричат. А он им с крыши: 'Мне сверху видно всё, - так и знайте', - и ручкой, как Гагарин после приземления.
Внизу волнение, шум в сто децибелов, граждане от недовольства и нервности вслух высказываются. А ему кажется - аплодисменты, восхищение соотечественников. Фуражку поправляет, шнурки на узел завязывает, чтобы не вышло чего, и 'Поехали!' говорит, негромко, как бы сам себе. Словом, начинается у человека космическое путешествие. А потом, вместо 'Вдоль по Питерской', кусок сажи в самое горло. Сразу на Землю вернулся, в голове мысль появилась: 'Для чего он тут происходит среди дыма и опасностей?'
Сделал рукою козырёк, как у Добрыни Никитича из трёх богатырей художника Васнецова, посмотрел через толстые стёкла очков, встряхнул перьями и кричит:
- Пожарные машины отсутствуют!
Внизу сразу успокоилось. Из-за чего обычно бардак и аполитичность - из-за неизвестности. А тут предельная ясность: пожарные в пути, хоть их ещё и не видать. Обрадовались, стали поздравлять друг друга. Дым в это время почернел, и наш геройский отважник стал похож на персонажа из 'Вечеров на хуторе', писателя Васнецова. И по крыше прыгал, и хвост был заметен и рога немаленькие. Люди увидели, стали разбегаться. А он им своё:
- Пожарные машины отсутствую! Всё нормально, господа!
А сам уже ничего не видит, очки он для сохранности вниз кинул, в мягкие кусты, чтобы вдали от трудностей не портились диоптрии в дорогих стёклах. Сколько это продолжалось сказать нельзя, но кончилось совершенной чепухой.
Оказывается, никакого пожара не было. Произошло хулиганство отбившихся от рук недорослей, которые никому ничего не говоря, молчком, подожгли расчёски, кинули на крышу и поубегали. Дым присутствовал, но огня не получилось. Пожарные сделали внеплановую тренировку, стёкла в трёх квартирах выбили, бельевые верёвки оборвали, да среди двора небольшое озеро соорудили. В общем обошлось, но два пенсионера сделались заиками, про тот день ничего не помнили и психовали, если кто-нибудь рядом курил.
Про героя не забыли. К майским выдали удостоверение 'За отважность при пожаре', а к ноябрьским - новенькую медаль 'За спасение утопающих'. Другой, соответствующей, не нашлось, но все знали подробности подвига и вопросов не задавали.
Он носил награду всегда, в зиму на ватнике, в жару лета - на футболке, в остальные времена, как и положено - на пиджаках. По субботам, после бани, и по воскресеньям, в хорошую погоду, он забирался на пожарную лестницу, и сидел там на случай бдительности, красивый и целеустремлённый, как Чапаев из фильма братьев Васнецовых.
![Пожарная лестница [Евгений Савинов]](/img/w/wasxko_f_f/008pogarn-lestnica/pogarn_lesnica-515.jpg)