Васинкин Сергей Александрович : другие произведения.

Уют (очерк)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   ОПЕРАЦИЯ "УЮТ" (очерк).
  
   ЭПИЗОД 1. Мы знакомимся.
   "... Боюсь, толку не будет. Не сомневаюсь, что каждое ваше слово -- сущая правда, но суд ничего вам не даст. Железнодорожная кампания всех тут скупила, а заодно и федеральных судей. Подумаешь -- одежонку попортили! Как говорится: "Чем меньше сказано -- тем легче все исправить". С кампанией вам ни за что не сладить."
   Мировой судья.
   М. Твен и Ч. Дж. Уорнер "Позолоченный век".
  
   Солнечное утро 1985 года. Июль. Тепло. Крытый фургон, развозивший вчера бочки с негашеной известью, лихо подкатил к Приемному Покою ЦРБ. Шофер -- молодой парень -- с сомнением оглядел группу студенток медучилища, сравнивая размеры своего грузовика и "кол-ство" присутствующих. Ни придя ни к какому решению, он распахнул двери кузова и студентки, с тряпками, ведрами и вениками -- только и ждавшие этого момента -- стали "забивать" места.
   "Забитых" оказалось не много, все больше "стоячих". Опоздавшие утрамбовывали питьевыми бачками несколько оттопыренные задние части счастливчиков, которые прицепились - таки к основной массе в кузове.
   На ступенях Приемного Покоя показалась женщина. Ее изящный подбородок загибался кверху, потеснив нижнюю губу. Казалось: сейчас засвистит в нос, который "семерым рос".
   -- Куда вы!
   Пришепетывая в тот же нос, закричала она.
   -- Давайте, вылазте половина, вторым рейсом уедете!
   -- Мария Дмитриевна, а что мы будем делать в школе N1?, -- спросили "второрейсные" студентки, глядя, как автофургон, не включая отсутствующую сирену, выезжает с территории больницы.
   -- Окна мыть, полы, плафоны протирать, стены... а что, мальчик у нас один?
   Да, я был один. Но, как она догадалась, что я "мальчик"? Не иначе -- врач. Терапевт. Или гинеколог.
   Мария Дмитриевна исчезла так же стремительно, как и появилась.
   А через пол часа приехала "телега" и забрала нас вторым рейсом.
   Я сидел в кабине.
  
   Эпизод 2. Конфликт.
   "... столкновение... мнений... острый спор, чреватый осложнениями и борьбой."
   Краткий Политический Словарь.
  
   В Первой школе пыль коромыслом. Плановый ремонт на всех четырех этажах. Но наши девушки полны энтузиазма побыстрее почистить, помыть первый и третий этажи и уйти домой.
   Голос Дмитриевны растекается по этажам и, наконец, достигает моих ушей.
   -- Бери тряпку -- мой плафоны.
   -- Но, девочки...
   -- Я сказала -- мой! Будешь им помогать. И нечего перекоряться: сказано -- выполняй!
   -- Но мне хотелось бы мужскую работу. За койками когда поедем?
   -- Сейчас поедем, а пока помогай де...
   -- А я им сделаю швабру с длинной ручкой, такой, как в операционных потолки и плафоны протирают, а мы, не откладывая, поедем за койками. Кстати, сколько надо?
   -- Сорок коек, -- сквозь зубы и частично, нос, проговорила Дмитриевна.
   -- Вот видите, нам работы по горло.
   -- Ты давай не рассуждай! Пошли.
   Я пошел.
   -- Девочки, вот вам мальчика привела. Не обижайте его.
   Спины молчали.
   Дмитриевну я догнал в коридоре. Она вопросительно и грозно взглянула.
   В свои тридцать лет я мог кое-что себе позволить:
   -- Если ты взяла меня с практики в больнице только для протирки пыли, то я сей час же возвращаюсь обратно, -- сказал я с расстановкой и понял: "об стенку горох".
   Дмитриевна оценивающе оглядела меня и согласно кивнула:
   -- Ладно, поехали за койками.
   И мы поехали... на штатной "скорой помощи".
   Койки оказались в подвале ШРМ N 2, а вскоре подошел колесный трактор с тележкой.
   Весь остаток дня ушел на погрузку - выгрузку и расстановку коек по классам школы N 1. Здесь открывался оздоровительный лагерь "Здоровье" "для детей с заболеваниями глаз, осанки, печени", а Мария Дмитриевна -- будущий начальник этого лагеря. И, еще я узнал, что сюда требуются воспитатели, вожатые, физрук, плаврук и сторож и, что открытие намечено на десятое июля, а сегодня седьмое. И никто из перечисленных руководителей еще не оформлен на работу, за неимением таковых.
   -- Как, нет? Возьмите меня, -- сказал я, -- У меня третий разряд по плаванию, акробатике, работал с медведями у Минасова и лошадьми у Ермолаева, записи в трудовой есть.
   -- Ну, что ж, иди в профком: там оформляются на работу в пионерлагерь, -- сказала Дмитриевна, озабоченно высматривая -- не идет ли второй номер автобуса, так как разговор происходил на автобусной остановке, когда мы возвращались после погрузки коек.
  
   Эпизод 3. Профком.
   "Грюндерство -- лихорадочно спешное учредительство... обществ... иных предприятий создает условия для... возникновения дутых предприятий и т. п."
   Краткий Политический Словарь.
  
   На другой день я пришел к зам директора медучилища и попросил ее дать мне возможность заработать: в моем возрасте -- как ни крути -- стипендии не хватает.
   Зам директора позвонила в профком с просьбой принять меня на работу плавруком. Голос председателя профкома, в трубке, выразил желание "не иметь на работе мужчин".
   -- Но, мужчины дисциплинируют ребят, -- сказала зам директора и привела в пользу мужчин несколько весомых доводов.
   -- Ну, хорошо, -- согласился голос в трубке, -- пусть приходит, посмотрим.
   -- Да, а как у тебя дела с производственной практикой?
   -- Отработаю.
   В то же утро я пришел в профком.
   Председатель -- усталая на вид, женщина, с круглыми внимательными глазами и тактичными оборотами речи -- предложила мне стул. Через некоторое время она освободилась от телефонных звонков и бумаг, и расспросила меня, как и положено в таких случаях. Потом я написал заявление.
   Зазвонил тефон. Председатель сняла трубку:
   -- Кто будет оформляться начальником пионерлагеря? Да Питикомова. Да, ты ее знаешь... Ну?... та самая -- протеже Вилова... нет... нет, еще никто не оформлен... да... Вот, плаврук у нас есть, начальник пионерлагеря и врачи... да, я даже сон потеряла с этим лагерем, а еще билеты на концерт не берут... нет, воспитателей нет... где будем брать? Да где уг... ну, из медучилища, да... в крайнем случае третьекурсниц и вожатых от - туда... Старшую? Есть тут одна на примете, ей Питикомова сказала... кем работает? Учитель младших классов в школе N 9... ну, а где же мне взять их, подготовленных? Открытие через день, а еще медкомиссию проходить надо... буду звонить... приложим все усилия.
   -- Кошмар какой - то, -- сказала предпрофкома, кладя трубку, придется переносить заезд в лагерь на тридцатое июля.
   -- Как, еще никто не оформлен?, -- удивился я.
   Предпрофкома нехотя посетовала, что недавно вышла на работу, что она не в курсе дел и, что пионерлагерь ей уже во сне снится -- где взять руководителей?
   -- А что же город? Столько спортивных и пионерских организаций!
   -- Не дают и желающих нет.
   -- Почему?
   Предпрофкома задумчиво посмотрела на меня, сказала: "Ну, не знаю..."
   Воцарилось неловкое молчание, которое нарушила особа в больших очках, со школьно - формулярным выражением лица.
   Пришла старшая пионервожатая.
  
   Эпизод 4. Заезд. Бассейн.
   "Комбинация... маневр, ловкое ухищрение, хитрая уловка, часто с неблаговидной целью."
   Краткий Политический Словарь.
  
   Раз, два, три спальни и одна пионерская на первом этаже -- четыре, пять шесть, семь, восемь -- пять спален на третьем этаже и комнатушка для хранения вещей, итого: десять комнат плюс туалеты, в пропускной способности которых, никто не сомневался. А где же вход в бассейн? Ого, как забаррикадирован!
   -- Девочки, уже прибывают, принимайте! Распределите себе отряды -- кто какие хочет -- и записывайте!, -- сказала Дмитриевна, входя в "пионерскую".
   "Девочки" -- четыре вожатых и три воспитателя -- пошли "принимать".
   Утреннее солнце ярко освещало асфальтовую площадку и столы, где шла запись в п/л "Здоровье". Справки о прививках направо -- врачам, путевки -- налево, а детей -- прямо по коридору и вверх.
   Заезд был великолепен! Дышалось легко, голубое безоблачное небо рождало светлые мысли. Голоса воспитателей с русско - башкирским акцентом птичьим щебетом разносились по уютным спальням, где уже были какие - то дети. В памяти всплывали кинофильмы о пионерских лагерях, где главную роль исполнял некий Сухомлинский. Наконец, когда я доснял первооткрывателей воздушно - подоконного пути на третьем этаже из спальни мальчиков в спальню девочек, я вспомнил: конечно же, Сухомлинский был плавруком! Как я раньше... что? Дмитриевна "перспективный план" видеть хочет? А у меня там... вся программа по плаванию, всеми стилями!
   Окинула мое творение долгим взглядом ( за эти две секунды я аж вспотел! ) и, ничего не сказав, отложила в "Дело".
   -- Александр Васильевич, вот тут мне дали адрес школьного плаврука. Съезди к нему сегодня. Ключ от бассейна у него и узнай, заодно, как воду менять, как обеззараживать, вообще -- все.
   И я поехал узнавать "вообще все".
   Очевидно в целях конспирации, адресат поселил в квартире свою бабушку, которая без запинки назвала два новых адреса: "Где - то на Вокзальной" и, "кажись, у Института".
   -- Да вы в школе спросите, -- добавила она явно от себя.
   Автобус скушал пятачок и привез меня обратно, в Первую школу.
   Дмитриевна была занята более серьезными делами, чем бассейн: завтра ожидалась приемная комиссия, а "бумаги еще не разложены по папкам". И я всю свою горечь по поводу халатного отношения к оздоровительно - бассейновым мероприятиям со стороны каких - то работников из профначальства, излил секретарю школы, ученому и компетентному в таких вопросах.
   -- Бассссейн?!, -- переспросила секретарь и я понял: "язык мой -- враг мой".
   -- Но, ведь есть договор, в который включен бассейн и Актовый зал?
   В следующее мгновение порыв патриошкольной ярости едва не сдул меня с одного из двух мягких кресел ( в другом "сидела на телефоне" какая - то особа ).
   -- Не получите бассейн совсем!
   Я притворился абсолютно глухим и, с натренированным на практике в ЦРБ лицом, спросил:
   -- А документы на хлораторный аппарат, на качество хлорирования воды, где? Я потому спрашиваю, что хлораторщица в отпуске.
   Секретарь -- человек бывалый -- отлично поняла меня.
   -- Нет документов!
   Сказала она, словно двойку поставила.
   Вздохнув сочувственно ( я бы не смог секретарем ), вышел в холл.
   -- Александр Васильевич! Где вы гуляете? Идите в "пионерскую", сейчас график дежурств составлять буду!
   После долгой и доверительной дискуссии, Дмитриевна подвела итог:
   -- Я, как начальник "загородного лагеря", вечером уезжаю, утром приезжаю. Ну все, товарищи? Все ночными дежурствами довольны? Раз в неделю...
   Довольны были все.
   -- А вы на полставки сторожа, Александр Васильевич. Вам придется пол месяца дежурить... Что? Какой "выходной"?
   Дмитриевна повернулась в сторону воспитателей:
   -- Ладно, там подумаем. Да и зачем он вам? Живете в общежитии, а здесь питание... Ну все, товарищи. Кто остается -- счастливо вам!
   И мы -- начальник лагеря, старшая пионервожатая, физрук и я, плаврук - без - бассейна -- зашагали в сторону автобусной остановки.
  
   Эпизод 5. Комиссия.
   "Комиссия -- коллегиальный или назначаемый орган, задачей которого обычно служит... выполнение контрольных, ревизионных или иных функций."
   Краткий Политический Словарь.
  
   Воскресное утро было таким же солнечным, что и вчера. Дети веселой гурьбой направлялись на завтрак, который прошел дружно и быстро.
   Когда я спустился в столовую, столы уже блестели чистыми, мокрыми полосами и раздатчице пришлось отрываться от своего завтрака, чтобы накормить опоздавшего.
   Дмитриевны еще небыло, лишь старшая вожатая в "пионерской" ломала голову над планом работы на месяц. Она его почти закончила, этот план и перешла к комбинированию мероприятий.
   Я заинтересовался. И не столько планом, взятым из головы данной вожатой, сколько выражением лица и движениями рук и ног "составительницы". А посмотреть было на что. Ее крупные бедра стянутые юбкой "а - ля - школьница" начальственно придавили к полу смирившийся со своей судьбой, стул. Полные ноги, закинутые одна на другую, мешали находиться в согнутом рабочем положении, поэтому хозяйка облокотила пышногрудое тело в белой, затейливой капроновой кофточке на, по - мужски крепкий локоть. Ее лицо выражало решительность и вдохновение, смиренность и озабоченность за будущее вверенных ей детей. Ведь с нее и только с нее потребуют ПЛАН работы с детьми!
   Глаза старшей вожатой радостно и торжествующе блестели за толстыми стеклами очков.
   -- ...Что?, -- не поняла ст. вожатая.
   -- Я говорю, а вдруг сюда кто из детей войдет, это все же "пионерская", а вы в такой позе?
   -- Кхм, кхм, но никто ведь не смотрит. Не думаешь ли ты, что я при ребятах так буду?
   Надо ли было отвечать? Я вспомнил, как ст. вожатая лежала поперек парт в Вальхеровском положении и не подумала сменить позу, когда я вошел в класс, где Дмитриевна собирала нас на собрание. О, если бы ст. вожатая была красавицей со стройным и пропорциональным телом я, конечно же, заинтересовался всем тем, что из нее в это время выглядывало... Но, увы -- не тот идеал.
   Я помотал головой, выбрасывая видения и ст. вожатая с недоумением замолчала на полуслове.
   Дмитриевна отсутствовала, ключ от бассейна благополучно пребывал у школьного плаврука и я решил съездить в эпидстанцию. Наверное там знают, как хлорировать воду.
   В санэпидстанции не знали. Доктор, желая мне помочь, выложила из шкафа руду инструкций и лишь в одной вскользь упоминалось, как брать анализ на остаточный хлор.
   -- Запиши пожалуйста 0,5 -- 0,7%...
   -- Извините, мне это известно. Непонятно другое: как долго хлорировать?
   -- А в техническом паспорте, разве нет этих данных?
   -- Паспорта нет.
   -- Но, где вы будете купать детей? Возить в город на пляж?
   -- Я и сам был "за", но в профкоме не согласились. Возили в прошлом году и это влетело городу в копеечку. Автобус на час стоит семь рублей, а что такое час?
   -- А вы не были на предприятиях, где есть бассейны, в банях?
   -- Был в некоторых. В бане отстойник с хлоркой, а в профилакториях электромагнитные установки. Хлорка не реальна для школьного бассейна.
   -- Только одно могу посоветовать: хлорировать установкой и почаще брать анализы.
   -- Спасибо. Очевидно это наиболее оптимальный вариант.
   И я, несколько обеспокоенный этим -- "почаще брать анализы", вернулся в школу.
   Сюда, то есть, в п/л "Здоровье", прибыла авторитетная комиссия, состоявшая из двух внушительного вида мужчин и одной, не менее внушительной, женщины. Вторую женщину на фоне деловой активности, я как- то не заметил. Она проверяла медкнижки. У некоторых работников они были чистыми, как свежевыпавший тополиный пух.
   -- А почему у вас нет анализов -- бак. и вен. -- Ольга Андреевна?, -- спросила врач старшую пионервожатую.
   -- Да, понимаете, не было фотографии, а без нее не берут...
   И тут я не выдержал:
   -- А почему вы не показали паспорт, Ольга Андреевна?
   Ст. вожатую передернуло:
   -- М - м - м, ну, не знаю...
   Врач:
   -- Надо пройти.
   -- Хорошо, сегодня же поеду, -- заверила ст. вожатая.
   Я вышел из "пионерской" в холл.
   -- Александр Васильевич, где вы ходите?! Я вам прогул поставлю!
   Начальник.
   -- Мария Дмитриевна, я просил у школьного секретаря документацию на установку хлорирования...
   -- Нет, вы мне скажите, Александр Васильевич, где вы были все утро?! Вам прогул поставить?
   В кармане моих джинсов заверещало. Я взглянул на часы. Миниатюрный электронный будильник за двадцать семь рублей, купленный в Москве, когда я еще работал в цирке на Ленинских Горах, этот бессовестный будильник как всегда зазвонил в неподходящий момент.
   -- Еще только десять утра, а я уже съездил в город и заручился поддержкой санэпидстанции...
   Лучше бы я не вынимал чертов будильник! Он красный, а красный цвет действует на...
   Мария Дмитриевна умильно окинула меня взглядом очень - очень больших глаз и расслабленной походкой чикагских гангстеров направилась в "пионерскую".
   Я вздохнул с таким облегчением, что завхоз фельдшерского пункта -- невольный свидетель увлекательного диалога -- то ли смущенно, то ли возмущенно двинулся к запасному выходу непрестанно оглядываясь на человека ПОСМЕВШЕГО перечить начальству!
   Этот жук до того дооглядывался, что налетел на лестничный поручень.
   Я пошел покурить, чтобы снизить неадекватно веселое настроение.
   Вопреки ожиданию, настроение оставалось веселым. Выделившийся адреналин не давал покоя.
   Я крадучись на индейский манер, приблизился к секретарской. В ней никого не было. Чувствуя себя Штирлицем в кабинете Гимлера, я рванулся к телефону. Список школьных преподавателей без труда обнаружился под стеклом. Код домашнего телефона Гмл... э-э-э, плаврука, не укрылся от моих ( не умеющих закрываться в нужный момент ) глаз.
   Снимаю трубку. Говорю. Нет, школьный плаврук не против передачи бассейна пионерлагерю. Он, если нужно, приедет: покажет, расскажет. Когда? Ну, допустим в три часа пополудни... до свидания. Будем ждать, да: а как же примут лагерь без бассейна, без актового зала? Флаг -- и тот зеленый -- выцвел. Одни спальни, что ли?
   Я ошибался. Комиссию пригласили и она принимала.
   Хотя пионерлагерь и считался "загородным", но был расположен в черте города, в прекрасной благоустроенной школе, а романтические запахи краски и белил обещали сделать ее еще благоустроеннее.
   Вначале я как теленок ходил за авторитетной комиссией и сердце наполнялось гордостью от присутствия столь почетных посетителей. Постепенно гордость таяла под веселыми замечаниями членов комиссии по поводу водяных знаков на потолках спален и, поняв, что о бассейне речи не будет, я направился в "пионерскую" и сел за составление журнала занятий в бассейне и цирковом кружке. Потому что:
   Цирк -- это молодость,
   Цирк -- это смех,
   Цирк -- это радость буквально для всех!
   Однако, вскоре я убедился, что не "буквально для всех", но об этом речь впереди.
   Я так углубился в расчерчивание тетради, что был удивлен, услышав в "пионерской" сочный обветренный баритон мужских голосов и телеграфный переговор женских.
   - Восьмой пункт...
   -- Восьмой пункт...
   -- Восьмой пункт...
   -- Принято.
   -- Принято.
   -- Принято.
   -- Пятый пункт: давайте вернемся к пятому, здесь одно слово меня смущает.
   -- Какое?
   -- А вот...
   -- Исправлено.
   -- Исправлено.
   -- Исправлено.
   И так далее. Три женщины писали три экземпляра акта о приемке п/л "Здоровье". Двое мужчин незлобиво подшучивали над его формулировками. Наконец, Акт был составлен, подписан и комиссия, пожелав всем удачи, удалилась на заслуженный воскресный отдых.
   В пионерскую вошла представительная женщина в белом халате, темных очках и высоченном, как Останкинская телебашня, колпаке.
   -- Мария Дмитриевна, как ребят кормить будем?
   -- Так, у нас ставка воспитателя свободна, куда ее деть -- ума не приложу. Но вы учитывайте и ее. Ребят на рубль семьдесят, масло и прочее. Я, конечно, потороплю бухгалтерию, чтобы деньги перечислили. Банк лимитирует...
   Будильник просигналил. Я вышел встречать школьного плаврука.
  
   Эпизод 6. Бассейн.
  
   Школьный плаврук -- очевидно, общительный в прошлом, малый -- весьма неохотно отвечал на вопросы. Но отчуждение быстро прошло, как только он узнал, что я занимался в группе Шилова А. Ф., в том же самом бассейне г. Перми, где в прошлом и он.
   Плаврук охотно все показал и рассказал и мы спустили грязную воду из бассейна. Я открывал вентиль -- у плаврука левая рука висела на перевязи.
   Нашу оживленную беседу в холле бассейна нарушили то ли вожатые, то ли воспитатели -- трудно сказать, кто: их функции ничем не отличались, только тетрадками. Любопытство вошедших не простерлось дальше дверей в душевую.
   -- Девочки, у нас тут снимают обувь, когда входят, -- сообщил плаврук.
   "Девочки" по инерции ступили шага два и, развернувшись, ушли.
   Я внутренне "похолодел", взглянув на свои ноги, обутые в запыленные тапочки. Потом на ноги плаврука и успокоился: мы оба были в уличной обуви.
   -- Гони их, сказал понимающе плаврук.
   -- Это наши работники, -- начал было я и осекся. Взгляд плаврука выражал сочувствие моей неопытности.
   Вдруг налетел вихрь, ураган, тайфун в лице Дмитриевны.
   Смял засохшие цветы в ящиках, подхватил парочку "журналов для записей" со стенда и бросил нам в лица град бормочущих анализов на хлор, с корнем вырванных со страниц злополучных журналов, не ожидавших такой внезапной, но бессмысленной проверки.
   -- Так вы плаврук?, -- спросила Дмитриевна у моего, разом онемевшего собеседника.
   -- М-м-м, -- сказал плаврук, словно у него болела не только рука, но и зубы.
   -- Нам надо знать, как и что здесь. Где открывать и где закрывать воду. Покажите нам пожалуйста!
   Осмотр бассейна повторился.
   Мы -- уже втроем -- проследовали по уже пройденному мной и плавруком маршруту. Полагаю, что остатки воды в бассейне не закипели лишь потому, что после регуляторной я пулей промчался мимо, к хлораторной. Но и там слышался гортанный голос Дмитриевны, пожелавшей досконально изучить устройство пуска - выпуска воды. Вдохнув - выдохнув, я решительно направился к Дмитриевне, приготовившись рассказать устройство хлораторной, но не тут - то было. Дмитриевна, не замечая моих попыток вклиниться в разговор ( нетактичных, надо полагать ), вновь и вновь спрашивала плаврука, где и что. Наконец мы вернулись в холл бассейна. Плаврук, умудренный встречами с начальством, прошел в кабинет между раздевалками.
   -- Это душ, -- сказал он, ни к кому не обращаясь.
   И тот - час в дверях показалась Дмитриевна.
   -- Очень хорошо.
   -- Только вы помойте бассейн поскорее, а то высохнет -- не отскребешь, -- сказал плаврук.
   -- Да - уж, -- задумчиво ответила Дмитриевна.
   Втроем вышли из бассейна. Дмитриевна домой, а мы с плавруком в приемную. Выходя из кабинета директора плаврук сказал:
   -- Ключ возьмите у директора. Ну, все. Пока.
   И он уехал. И увез ключ.
  
   Эпизод 7. Флаг.
   "Церемония - официальный торжественный акт, проводимый по заранее установленному плану, по определенным правилам и традициям".
   Краткий Политический Словарь.
  
   Утро выдалось ясным, чистым, солнечным.
   Я позавтракал, невзирая на легкую головную боль, наведенную мне "большинством голосов" в "пионерской" комнате, в том числе и за "неправильно проведенную утреннюю зарядку".
   В "пионерской" суматоха. Сегодня торжественное открытие п/л "Здоровье" и на повестке дня три вопроса: 1) флаг; 2) представитель ВЛКСМ; 3) концерт.
   -- Это разве флаг?, -- спросила ст. вожатая, задумчиво перебирая в руках шелковую тряпицу неопределенного цвета.
   -- Флаг, конечно. Красить нельзя -- серп и молот исчезнут, -- объяснила Дмитриевна.
   И добавила, словно это ее вина:
   -- Пусть уж, какой есть. В профкоме сказали "еще раз повесите, а потом заменим".
   -- Это не флаг, а Зеленое Знамя Ислама, -- сказал я.
   -- Что?, -- не поняла Дмитриевна.
   -- Флаг, говорю, Исламский!
   Головы вожатых и воспитателей медленно повернулись в мою сторону, словно я оскорбил веру их предков, а Дмитриевна отвернулась, как от "сморозившего" глупость.
   Но флаг был каким угодно, только не красным. Тут неожиданно решился вопрос N 2. Представитель, вручающий флаг? Да, вот же он!
   В "пионерскую" вошел невысокий, крепко сбитый парень с мягкой речью, усами и белой кепочке на коротко остриженной голове. Кто он и кем приходится ст. вожатой, с которой он обсуждал домашние дела и, какое отношение имеет к вручению флага от ВЛКСМ, я так и не понял. А может он баянист? Видел его как - то с баяном на "площадке" Ленина.
   -- Ну, если что, я подъеду к пяти. Вы точно, в пять начнете? А то у меня свои дела есть.
   -- Да, подъезжай к пяти: вручишь знамя, речь толкнешь.
   -- Не-е-ет, речь не буду, а коротко можно.
   -- Хорошо, договорились.
   И Дмитриевна, сложив флаг в коробку, села заполнять какие - то документы.
   -- Да, Александр Васильевич, а как прошел вчера "трудовой десант"? Мне тут старшая пионервожатая сказала, что ты перекорялся с ней и не строил ребят.
   -- Я просил, Мария Дмитриевна, вожатых и воспитателей вывести ребят на улицу, потому что никто из ребят заранее о "десанте" не знал.
   -- А почему сам не строил? Почему перекоряешься со старшей пионервожатой?! Вам сказали -- построить, так и постройте!
   -- Как? "Воспитательница" в теннис с мальчиками играет -- я им о "десанте", а она: "Давай, подавай!"
   -- Вы не выполнили порученное вам дело...
   -- Да, как не выполнил! "Молния" о качестве работ уже сутки висит, с фамилиями "трудовиков"!
   -- ... и, вообще, Александр Васильевич, воспитатели и вожатые о вас плохо отзываются. Запомните.
   Но такой уж я рассеянный.
   Едва вышел из "пионерской", как тут же забыл о предупреждении. И пошел налаживать фортепиано, пока дети на процедуре.
   Фортепиано это, видать, завезли на Урал еще татаро - монголы во времена Золотой Орды.
   Вооружившись терпением я набрал, все - таки, четыре октавы из разбросанных по всей клавиатуре молоточков. В третьем отряде ( а это была их спальня ) с радостью набросились на зазвучавший черный крокодил. Вожатым и воспитателям наверное не понравился несмолкающий шумный "концерт". Среди маленьких вундеркиндов нашлись и такие, кто мог играть простенькие мелодии.
   -- Александр Васильевич, вас зовут.
   -- Александр Вапсильевич, пойдемте в спортзал пианино занесем.
   Возле пианино хлопотал завхоз медпункта ( странные, однако, в школах должности ). Вдвоем мы буквально принесли его ко дверям спортзала.
   -- Открывать надо, -- сказала Дмитриевна о второй половинке двери.
   "Надо, надо!", поддержали многочисленные зрители. Дверная половинка обследовалась поочередно: сначала -- как начальник -- Дмитриевна, потом физрук, потом любопытные и завхоз.
   -- Приколочена намертво, -- изрек он.
   -- А как же теперь быть? Актовый зал закрыт...
   -- А вот так, -- сказал я и несколькими ударами ладони оторвал планку.
   При акте такого разрушительства поднялся страшный шум: причитали, главным образом, физрук школы и Дмитриевна. Я выкручивал гвозди и, с каким - то неадекватным наслаждением выслушивал все, что полагается Джеку - Потрошителю.
   Под затихающий хор Первого, вторых и третьих голосов ( и их подголосков, при этом, Первый голос тянул целыми, как в "Кин Дза Дзе", вторые -- половинками, а третьи -- четвертинками. Подголоска создавали массовку ), пианино благополучно "сыграло" в правый угол спортзала.
   -- Сделал дело -- гуляй смело!, -- сказал я весело.
   Зря веселился.
   -- А кто дверь будет ремонтировать? Зачем сломал?!
   Два вопроса и оба дурацкие.
   Я подошел к двери и прижал кусок филенки отодранной планкой.
   -- Во - первых: дверь гнилая от старости, во - вторых: прибита гвоздями на сто пятьдесят, в - третьих -- концерт с пианино, это не то что концерт без пианино!
   И я теми же гвоздями на полторы сотки пришпилил филенку. Физрук мученически застонала и отошла. В зал, конечно. Ее взгляд прошелся по баскетбольным щитам, по столам "президиума", трибуне и, в голове у нее, вероятно мелькнула ужасная мысль:
   -- Не трогай! Маленькими забьем!
   Зазвенел будильник. Иногда он вовремя сигналит.
   Все. Пианино на месте, дверь не рассыпалась, будильник красный. Забрав молоток ухожу и выключаю пищалку подальше от физрука. Мигом собирается толпа детей:
   -- А покажите... а покажите... покажите, а?
   -- Да я же показывал.
   -- А мы еще хочем! Еще хочем... еще!
   Смотрят.
   -- А эта кнопочка?.. а та?.. А как они ходят?
   И так далее. Минимум по три вопроса от каждого человека. Смотрят до последнего и "насытившись", "отваливают". В конце - концов, остается два человека: Предводитель, у которого часы побывали раз десять и Неудачник, у которого часы не были ни разу.
   Делаю вид, что ухожу ( иначе от Предводителя не избавиться ). Тот доволен. Все выжал из часов и плаврука. Неудачник идет рядом. Спрашиваю:
   -- Как? Ты еще не смотрел?
   Смеется:
   -- Не - а!
   -- Держи!
   Берет свободно, без былой скованности. Научил его пользоваться "Электроникой". Доволен. В припрыжку умчался.
   Захожу в столовую.
   -- Александр Васильевич, после "тихого часа" займите чем - нибудь детей на спортплощадке, -- сказала Дмитриевна.
   Что ж, займу. У меня припасена прекрасная развлекательная программа -- ходули. Настоящие, цирковые.
   Тихий час только называется "тихим". В остальном -- это два часа веселых азартных игр в спальнях. Совсем маленькие -- четвертый отряд -- спят по - настоящему. В первый отряд можно не заходить: мальчики загорают на травке возле спортплощадки, девочки что - то таинственно обсуждают в холле третьего этажа. Это лучше, чем прятаться под кроватями. Или лучше под кроватями? С одной стороны так, с другой -- эдак. Но в фотодневник лагеря нарушители режима все - же попали. Наконец, по одному собираются ребята и сразу ложатся спать. Удивительно!
   В третьем отряде играют в теннис с вожатой. Те самые мальчики, которые даже ночью воздуушно - подоконным путем в спальню девочек ходят.
   Сел на стул, смотрю партию. Не выдержал, говорю:
   -- Заканчивайте, ребята. Ложитесь вздремнуть, я вам сказку расскажу.
   -- Не-е-е, мы не маленькие!
   -- Давайте - ко спать! Все, хватит!, -- быстро говорит вожатая.
   -- Ну еще немножко!
   -- Давай, брысь спать!
   И она "загоняет" их в спальню.
   Будильник верещит. Время 15 - 00. Иду на первый этаж. Задание Дмитриевны -- следить, чтобы все спали. Немножко через головы воспитателей получается. Через много лет в обиход войдет слово "кинуть". Дмитриевна "кидала" меня ежедневно, а я наивно не замечал...
   На первом этаже "привидения". Среди белого дня? Шагнул в их направлении. Привидения с визгом скрываются. Поворачиваюсь "уходить" и вижу, как дверь открывается и одно "привидение" высовывается по пояс.
   Решительно направляюсь к спальне. Хлопают двери, в спальне визг до потолка, а из щели выглядывает кусок простыни, который кто - то поспешно дергает с той стороны. Берусь за ручку -- держат. Чуть приоткрываю и простынь мигом исчезает. Жду секунд пять: в спальне становится тихо, захожу. Кто - то неумело похрапывает в углу. Выхожу -- визг, смех. Захожу обратно. Еще падают на подушки. Спокойно сажусь на стул возле пианино. Ошибка?
   -- Дядя Саша, а сыграйте нам что - нибудь!
   Забираю стул, сажусь к столу.
   -- У-у-у!
   -- Я лучше вам сказку расскажу.
   -- Урррааа!
   -- Только давайте договоримся: слушать тихо, чтобы всем слышно было. Хорошо?
   -- Та - а - а!
   ... Вот и все. Спят почти все.
   Вошла, словно дожидалась за дверью, воспитатель и села рисовать стенгазету.
   А в "пионерской" кипит работа. Человек семь мальчиков и девочек, под руководством ст. вожатой готовятся к первому подъему флага. Дмитриевна теребила сей злополучный материал и размышляла вслух:
   -- В ДК, разве что, сбегать? Там, говорят, есть флаг... Ольга Андреевна, а вы не могли бы у себя в школе взять флаг?
   -- У нас есть флаг. Но, знаете, это очень сложно решить, добиваться разрешения и...
   -- Понятно, -- перебила Дмитриевна -- да. Что же делать?
   Я поднялся на третий этаж. никто не спал. Мальчики деловито бегали по коридорам, жаркое сражение в настольный теннис между воспитателями и ребятами, продолжалось и, мальчишки, судя по их восклицаниям, выигрывали.
   До подъема оставалось двадцать минут. Я зашел в спальню ребят второго отряда.
   -- Кто желает записаться в бассейн -- пожалуйста!
   Желали все.
   -- А еще будет цирковой. Есть желающие?
   Были. Но в половину меньше. Вообще - то, все желают, все записываются, а как начнут заниматься... Объясняю особенности занятий в цирковом. Все равно желают.
   -- А когда купаться будем?
   Отвечаю в сто первый раз:
   -- Теперь уже скоро, после открытия лагеря.
   -- А можно одеваться?
   -- Так вы же одеты!
   -- Нет, а можно на улицу идти?
   -- Еще "тихий час"...
   -- Какой "тихий час"!
   -- А в цирковом, когда заниматься?
   Все. Круг вопросов замкнулся.
   -- Я скажу сегодня, когда.
   Иду в другие группы. Везде одно и то же. И вопросы те же. Иногда, ужами, появляются воспитатели и скрываются за дверь.
   Спускаюсь на первый этаж. Здесь "народ помельче", но честный, как зеркало. С кроватей не встают, но и не спят. Записываю всех, выясняю: кто чем раньше занимался, кто где и сколько раз был в цирке и еще, множество других немаловажных вещей, при одном упоминании о которых, становишься сильнее, отважней и закипаешь энергией.
   -- А вот она занималась гимнастикой!
   "Она" недовольно сморщилась. Мягко выясняю -- где -- и тут же закрываю эту тему. Мало ли что она пережила, зачем мучить вопросами.
   Вошла вожатая:
   -- Давайте поднимайтесь. На полдник пора!
   Будильник верещит уже в коридоре.
   Полдник -- стакан киселя и ватрушка -- проходит в стремительном темпе. И вот все разбежались, кто куда. Кто -- одеваться для торжественного шествия с флагом, кто -- искать утюг, чтобы погладить форму, а кто - то на спортплощадку.
   Помня наказ Дмитриевны "занять детей на спортплощадке", иду в спортзал на втором этаже и там одеваю свои двухметровые ходули. Девочки из первого отряда и физрук "танцуют аэробику", репетируют.
   Пристегиваю ходули и оттолкнувшись от стены, иду к выходу. Двери спортзала слишком низки, приходится сгибаться чуть не пополам в пояснице. Спускаюсь по ступеням со второго этажа.
   -- Ой! Вы посмотрите! Ужас!
   Я привык к таким восклицаниям. Да. Когда впервые видишь перед собой четырехметровую фигуру передвигающуюся на блестящих трубках, поневоле ждешь грохота падения и слова застревают в горле, а ноги уносят прочь от качающейся конструкции.
   -- Аааааа! Ииииии! Оооооо!
   Малыши восторженно визжат, дразнятся, не забывая высматривать пути отступления. Присев, насколько возможно, выхожу на улицу. Как всегда сначала шепот: "Ой, смотрите, великан!"
   Шагаю на площадку. Сзади толпа ребятишек. Наиболее отважные подбегают, дотрагиваются рукой до стойки ходули и убегают с победным криком, хрюком, визгом и рычанием.
   -- Куда пошли?! Мальчики! Встаньте на место!
   Но мальчишкам не до репетиции подъема флага. Подбежали, окружили, спрашивают:
   -- А танцевать вы можете?
   -- Могу. А вы, кажется, репетируете?
   -- Да ну! Все уже!
   -- Идите, дорепетируйте, я здесь буду.
   Ухожу в дальний угол площадки и за мной все, кто "не задействован".
   -- А давайте наперегонки?!
   Даю. Конечно обгоняют.
   -- А на ходулях только ходить?
   -- Нет, могу катать.
   -- Ка-а-тать7!
   -- Да, на плечах.
   -- Ого! Высоко!
   -- Ну? Кто смелый?
   Репетиция закончилась и подбежали трое мальчиков из первого отряда.
   -- Мы1
   Я мог бы и с земли посадить, но предпочел не рисковать
   -- Залазьте на баскетбольную опору и садитесь на плечи!
   Мнутся. Отказались. Рассказываю, что у меня на репетициях на плечах стояла девочка без поддержки.
   -- И вы не падали?
   -- Нет.
   -- А сколько весит девочка?
   -- Сорок килограммов.
   -- Ого!
   Видимо эта цифра их убедила.
   -- А ты сколько?, -- спрашивают мальчики вожатую.
   Вожатая хотела ответить и, уже рот открыла, но, видимо чего - то там ей на ум пришло, она хихикнула и отвернулась.
   Наконец, один мальчик решился.
   -- Давайте я, только не уроните!
   Залез по баскетбольной стойке и сел на плечи. Дрожит, сильно сжимает ногами мои бока. Девочки смотрят с сомнением и восторгом. Хожу по мягкой земле, чувствую -- привык. Сидит хорошо, разговаривает.
   -- А отвезите меня на другой баскетбольный щит?
   Везу.
   -- Здорово! Как на олене едешь!
   Слез с таким видом, будто два часа тренировался. От противоположного щита крики:
   -- А теперь нас!
   Катаю еще двоих.
   Все. Больше нет времени, пора готовиться к "линейке".
   Иду "разуваться", по пути заглядываю в высокие окна четвертого отряда. Мое появление в проеме открытого окна оказалось неожиданным для воспитателя. Она сильно вздрогнула, глаза расширились и, сказав "о, Господи!", воспитатель уронила голову на грудь. По ее лицу медленно растекалась краска. Я ретировался.
   В "пионерской" шум - тарарам.
   Ребята бегают -- машут руками, начальство бегает -- машет руками, И все говорят... говорят...
   Родители. Заглядывают в "пионерскую", интересуются, почему им сказали приходить к пяти.
   -- К семи надо, к семи, -- объясняет ст. вожатая.
   -- Александр Васильевич, включите Гимн, когда флаг поднимать будут!
   -- Хорошо, Мария Дмитриевна.
   Дмитриевна отдувается, как после тренировки. Куда - то сбегала и принесла флаг. Красный. С гербом.
   Все уходят на построение, кроме завхоза медпункта.
   -- А флаг - то забыли, -- говорит он и снимает с батареи отопления мокрый флаг. Теперь в профкоме не смогли бы его узнать. Он "несколько" изменил цвет, а наискосок, через все полотно тянулся свежий шрам, шитый грубыми нитками.
   -- Новый флаг достали, -- сказал я, включая проигрыватель.
   Завхоз вышел. Торжественная линейка, посвященная открытию оздоровительного пионерлагеря "Здоровье" была в самом разгаре. Немногочисленные "пятичасовые" родители взирали на своих немногочисленных торжественных детей.
   Рапорт сдан. Рапорт, естественно, принят. Молодой, усатый, в кепочке вручил Знамя, "толкнул" речь. Удостоившиеся чести поднять флаг подошли к мачте и стали привязывать.
   Я включил Гимн Советского Союза. Игла перескакивала через две дорожки сразу и, очевидно поэтому, флаг поднимали так быстро, словно вымпел на адмиральском крейсере.
   Я вынул кривую иглу, сломав ее окончательно. К счастью, все обошлось: Дмитриевна занялась родителями. Родители знакомились, "толкали" речи. Особенно мне "понравилась" речь врача. В заключение она пожелала мальчикам "писять точно в унитазы, а не мимо", так как "писять мимо вполне естественно для мальчиков".
   Папы стыдливо сконфузились. Дети ушли на ужин.
  
   Эпизод 8. Концерт.
   "Овация -- бурные, продолжительные аплодисменты, возгласы и другие знаки горячего приветствия и одобрения."
   Краткий Политический Словарь.
  
   Переодевшись клоуном, я наблюдал концерт из-за дверей спортзала. Один из родителей, почему - то на цыпочках и пригнувшись, шел к выходу.
   -- Куда же вы, сейчас интересно будет, -- сказал я.
   -- Нет - нет, пусть дети веселятся, -- поспешно сказал чей - то папа, боясь что я его не выпущу.
   Я заглянул в зал.
   Дети раскачивались из стороны в сторону, топали ногами, вразнобой "радостно хлопали в ладошки и родители, посаженные тут и там, поневоле раскачивались и улыбались через силу. В среде цирковых такую улыбку называют "собачьей". Топать ногами родители стеснялись. Лишь ст. вожатая не потеряла оптимизма. Она, стоя на авансцене, сотрясалась всем корпусом, с молниеносной носорожьей проворностью наклоняя тело то вправо, то влево, в зависимости от того, куда перетягивала ее большая грудь.
   Наконец, время "считалочки" истекло, пора было "подавать" очередной номер. Следующим был мой. Все клоунады и репризы "обкатаны" на зрителях и эффект получился такой, какого и следовало ожидать. "Ведущая" усадила "Александра Васильевича" в первом ряду и выпустила на зрителей маленькую девочку. Девочка долго кружилась, подскакивала и бегала по авансцене по просьбе ст. вожатой. Мы захлопали не жалея ладоней. Девочка подождала тишины, обвела публику взглядом и коварно сообщила, что будет танцевать еще. Кто - то еле слышно охнул.
   Мне стало ясно, что так просто она зрителей не отпустит. Она заставит всех насмотреться ее грациозными прыжками, снимет скальп оваций и уйдет в ореоле славы!
   Всему приходит конец и трехминутной записи на пластинке. Молодец девочка! Главное -- никогда не отказывай ст. вожатым и ты еще не один год будешь лидером шоу - программ в оздоровительных пионерлагерях типа "Здоровье"!
   На этом концерт закончился. Взволнованная "администрация" бурно переживала.
   -- Александр Васильевич, помогите нам проигрыватель принести!
   -- Дискотанцы?
   -- Да. Проследите, Александр Васильевич, чтобы дети по двору не ходили!
   Поздно вечером я рассказывал сказки на ночь. Воспитатели, вожатые и первый отряд танцевали в спортзалле.
   В спальне третьего отряда было "уютно". "Уют" состоял из натянутых на спинки кроватей скакалок и наброшенных сверху простыней.
   -- ... А нам воспитатель сказала так сделать, потому что у нас проходит "Операция Уют", -- замялись мальчики.
   -- А почему тогда другие не участвуют? Или "операция уют" касается только вас троих? Сейчас я вернусь, а вы, как и все ложитесь спать.
   И я вышел из темной спальни в коридор.
   Через пять минут все осталось по - прежнему, но мальчики исчезли. В открытое окно задувал ветерок. "Не прыгнули бы с третьего этажа", подумал я и тут услышал возню под кроватями. Вылезли.
   Вошла воспитатель. Оценив ситуацию, скомандовала:
   -- Ну-ка, спать! Быстро!
   В спальне девочек хлопнуло окно.
   -- Эх, поздно открыли!, -- сказал Алеша.
   -- Не открыли, а закрыли, -- заметил я. -- Открыли они, когда вы под кроватями лежали.
   И я, взглянув на воспитателя, пошел в спальню девочек. Эти хитруньи секунду всматривались в темноте -- кто вошел, а потом разом загомонили, спрашивая, что случилось у мальчишек.
   -- Ничего особенного. Больше они вас беспокоить не будут. Можете закрыть окно на шпингалет.
   Стало тихо. Потом:
   -- Да этот Матнеев уже надоел, заходит, когда вздумает!.. И говорит, чтобы мы окно открывали!
   -- Ладно, давайте я вам сказочку расскажу. Сказку о конях Юрия Ермолаева я выдумал на ходу, но сработало. Уснули.
  
   Эпизод 9. Аквариум.
  
   Утро, естественно, было солнечным. Птички там, кузнечики...
   Дмитриевна с утра попросила съездить с ней в профилакторий: "Там есть хлораторный аппарат". Сели в автобус мы одновременно, но, куда потом девалась Дмитриевна...
   В профилакторий "Воткинскгэсстроя" я ходил один. Хлораторщица очевидно приняла меня за инспектора СЭС. Мы прошлись по всему подвалу и она не переставая сыпала жалобами, что насос циркуляции не качает, а обеззараживающий разрядный аппарат ( довольно дорогостоящий ) стоит пылится. Так и не сумев пустить воду в циркуляцию она призвала на помощь мужа - сантехника. Уже втроем мы прошли в хлораторную, возле которой, по словам мужа - сантехника "не мешало бы прибраться -- вот пакостники!"
   Хлорирование оказалось делом простым:
   -- Держу давление до четырех атмосфер и беру пробы.
   -- Спасибо. До свидания.
   В школу я вернулся, когда все уже пообедали.
   В "пионерской" планерка на завтра.
   -- Александр Васильевич, на вас вожатые и воспитатели жалуются! Почему вы с ними перекоряетесь? Почему вы все рушите: то дверь, то иголку? Репетицию к подъему флага сорвали! Старшей пионервожатой замечание делаете? И, ходули ваши, я что б больше не видела!
   -- Но, Мария Дмитриевна, у нас все же оздоровительный лагерь и цирк... и потом, что это за слово такое -- "перекорялся"? А то, что ночью мальчишки по карнизу третьего этажа в спальню девочек ходят, вам вожатые говорили?
   Дмитриевна запыхтела, но чувство стаи перевесило:
   -- В общем так, Александр Васильевич, если твои выходки будут продолжаться, нам придется расстаться.
   О чем я подумал в этот момент? О том, что учитывая ситуацию, мне надо уходить. С Системой нельзя бороться в одиночку, из внесистемного пространства. А деньги, положение, связи -- это и есть части Системы. Я уйду. Но за мной остается право попытки добиться справедливости, в моем понимании.
   -- Может мне прямо сейчас уходить?
   -- Можешь прямо сейчас.
   Я собрал вещи и, нагруженный, как бродячий актер, пошел за ворота. И был остановлен толпой ребятишек:
   -- А мы на ужин не пойдем!
   -- Не пойдем! Не-е-ет!
   Надо же, девчонки заревели. А что я могу сделать? Ситуация - то стандартная, патовая.
   Подошла воспитательница:
   -- Построение на полдник!
   -- Не пойдем на полдник! Ешьте сами!, -- крикнул кто - то.
   -- Не бунтуйте, -- сказал я, -- разберемся.
   Я вскинул ходули на плечо и вышел из ворот школы. Меня провожали и пришлось их остановить в проходе под широкими окнами второго этажа. Поднявшись на бугор, я оглянулся.
   Они стояли там же, хмурые, нахохлившиеся воробышки и что - то решали для себя.
   А на втором этаже, сквозь прозрачное стекло бледными пятнами плавали аморфные лица воспитателей.
   Я уходил все дальше и чувствовал, как лопаются струнки между мной и "будущим нации", так и не ставшими личностями в моем сознании. Все вокруг оказалось вдруг чужим.
  
   Эпизод 10. Эпилог.
  
   Утро следующего дня. Первый секретарь ВЛКСМ:
   -- Я вас слушаю...
   Через некоторое время снимает трубку:
   -- Мария Дмитриевна? Приезжайте сюда, к двум часам... да, насчет Александра Васильевича.
   Повернулся ко мне:
   -- Зайдите вечером.
   Вечер. Тот же день, Гончаров Сергей:
   -- Мария Дмитриевна наш лучший работник, призер...
   -- Ну и что?
   Гончаров:
   -- Не берет она вас обратно... и вожатые против.
   -- А ребят спрашивали?
   Гончаров:
   -- Девчонки за тебя и малыши, а большие ребята ни да ни нет, молчат.
   -- Это они вам лично сказали?
   Гончаров:
   -- Позвоните мне завтра к вечеру.
   "Завтра", вечер, не звонил, а пришел.
   -- Здравствуйте!
   Гончаров:
   -- Здравствуйте, садитесь.
   Ходит. К телефону, к столу, радио выключил:
   -- Значит так, воспитатели против.
   -- До свидания.
   Встаю, ухожу, но у двери останавливаюсь:
   -- Я буду писать в газету.
   Гончаров, засмеявшись:
   -- Да пишите, ваше право! Можете в горком, партком, хоть в ЦК КПСС!
   Проло 15 лет. Уюта в отдельно взятом городе не прибавилось.
  
   18 сентября 2000 г. (дата правки).

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"