С утра дул сильный ветер и мать, уходя на работу, буркнула:
- Хоть сегодня дома посиди.
Я ничего не ответил, потому что не хотел опять начинать день со скандала, да и уверен был, что обязательно пойду.
И вот я тихо бреду по кромке пустынного пляжа, зябко кутаясь в старую, вылинявшую до неопределяемости цветов, потрепанную, но такую любимую куртку, и смотрю в море.
На курорте мертвый сезон. Время, когда мы, местные, остаемся здесь практически одни: нет ни скандальных распаренных теток, гуляющих по главной улице в бикини, ни капризной избалованной ребятни, закатывающей громогласные истерики, ни пузатых дядечек, играющих в Донжуанов, нет и денег, которые тогда худо-бедно удается заработать.
С деньгами сразу становится туго, но я люблю это время и люблю безлюдный пляж в мертвый сезон, потому что тогда он начинает жить своей, независимой от человечества жизнью.
Например, вчера я наткнулся на что-то странноватое и хочу проверить, изменилось ли это "что-то" за прошедшую ночь.
Вы можете сказать: "А что это здоровый парень болтается с утра пораньше без дела?" Можно и не болтаться, а лежать на диване и тупо пялиться в ящик. Или купить пару бутылок пива и завалиться к дружбанам. Или забивать козла с безработными сейчас мужиками...
Школу я закончил этой весной, в институт провалился, да и какой я конкурент для столичных мальчиков и девочек с их спецшколами, репетиторами и богатенькими родителями...
У нас и предметы-то в школе не каждый год все были. Одноклассники дружно смеялись, когда я гордо говорил, что поеду не куда-нибудь, а в МГУ поступать. В общем-то, они оказались правы. Обломался в Москве-матушке я по полной программе, остаток лета, как обычно, поработал с Гутькой, сейчас сторожу по ночам в почти обезлюдевшем пансионате и тупо жду весеннего призыва. Денег для "отмазки" от армии, конечно, нет, так что скоро расстанусь с шевелюрой и запою "батяня-комбат" на срочной.
Кстати, Гутька - это Гуталин, мой ворон. Мы с ним в сезон болтаемся по пляжу и заманиваем курортников запечатлеться с экзотической птичкой на плече. Многие бурчат, что в вороне ничего супер-пупер-экзотического нет, что они хотят обезьяну или попугая, но те, кто помоложе, почесав Гутьке шейку, обычно соглашаются.
Обезьянка у меня была, от отца вместе с аппаратурой досталась - облезлая, прожорливая и злая. То и смотри, что укусит. У ворона как-то перо из хвоста выдернула, вредина. Гуталин не такой, он - птица степенная: не то, что не клюнет никогда, даже не обгадил никого ни разу. Я его из птенца вырастил, какой-то гад гнездо разорил. И меня он, наверное, чем-то вроде мамки считает.
Так вот, обезьянка наша заразу подхватила и сдохла. Хоть и подлая по натуре тварь была, а все равно - жалко. Вороны, я где-то читал, триста лет живут, так что Гутька еще над моей могилкой покаркает.
Черт, ну и мысли пошли. Но зато я с ними незаметно до того самого места дотопал. А местечко-то занимательное.
Вчера погода повеселее, чем сейчас, была: тепло, солнышко, так что я, на море глядя и о своем думая, далеко забрел, уже и поселка нашего не видно стало. Смотрю, между двумя большими валунами не мелкая серая галька, как на всем пляже, а белый песок, будто специально его кто туда насыпал. А на песке из камушков, обломков раковин, палочек, кусочков стекла, морем обкатанных, и другой подобной ерунды кто-то узоры выложил. Странные такие фигуры: ни на что знакомое непохоже, но и орнаментом бессмысленным не назовешь. Спирали разные, линии, причудливо вокруг ямок и бугорков изогнутые.
Я их с разных сторон порассматривал, даже пожалел, что фотоаппарат с собой не захватил. А потом решил чуток схулиганить: кое-что местами поменял и в центральное сооружение типа холмика Гутькино перо воткнул, оно у меня в кармане куртки болталось.
Сейчас с фотиком на то же место и вернулся.
В общем, смотрю, камушки-ракушки на прежнее место положены, еще какие-то фигуры вокруг появились, пера моего нет, а на его месте что-то незнакомое торчит, на черепушку большой рыбины похожее.
Нащелкал я эти пиктограммы (все-таки на истфак собирался поступать, слова кое-какие умные знаю) со всех сторон, рыбью морду крупным планом запечатлел, и задор меня одолел. Думаю: "Череп положил, на испуг меня взять хочешь, зараза. А я тебя не боюсь".
Смотрю, недалеко - наверху в скалах - цветок осенний запоздалый желтеет, я туда залез, сорвал его и рыбине этой сушеной прямо в злобно оскаленную пасть засунул, типа: "Знай наших!" Больше ничего не трогал, решил назавтра снова посмотреть, как таинственный художник-камнеписец среагирует.
Хочешь, не хочешь, а потрусил я обратно. Дома - прежняя бодяга. Сестрица матери на работу позвонила, плачет, муж ее по пьяни отлупил, маманя, добрая душа, ее к нам домой на пару дней позвала, пока супруг не просохнет и в разум не войдет, так что меня из моей каморки опять на чердак поперли, чтоб Светке с ее двумя отпрысками территорию освободить. Ну, чердак - дело привычное, я там каждое лето кантуюсь, мы отдыхающих дикарей к себе берем, обе комнаты им освобождаем: мать на веранду перебирается, ну а я, как уже понятно - под самую крышу.
В общем, порубал я обед под мамины причитания, да и завалился на раскладушке перед дежурством до вечера покемарить.
Разбудили меня мальчишки, они возле пьяной папашиной морды зайчики-тихони забитые, а вот с дядей Герой можно и покуролесить. Прыгнули они оба сверху на меня, раскладушка сложилась, мы все вместе на пол бухнулись, я спросонья заорал дуриной, потом, когда очухался, заржал вместе с ними. Я их, чертенят, если честно, люблю очень, а вот дура-Светка меня бесит. Так что повозился часик с мелкотой этой и, не заходя в дом, чтоб с любимой сестричкой не встретиться, потопал на работу. Она у меня непыльная, даже пару часов сна добрать удалось.
Рано утром заскочил в сараюшку, где у меня лаборатория оборудована и вся аппаратура лежит, покормил Гутьку, проявил пленки, решил, что кадры потом напечатаю, и в таинственное место, где странные знаки на белом песке, снова пошел.
А там опять изменения: узоры совсем другие стали (хорошо, что вчера фотик не забыл, будет с чем сравнивать), а на холмике вместо черепушки "куриный бог" лежит. Если не в курсе - это камешек такой с дыркой по центру, такие курортники очень ценят, да и наша ребятня часто на шее как амулет таскает. Я это как подарок расценил. Думаю, чем же незнакомца в ответ одарить. Руки в свои бездонные карманы сунул, а там фольга зашуршала: совсем забыл, что пацанам в ларьке по дороге шоколадку купил.
Вытащил я ее и вместо "куриного бога" водрузил. А пока поустойчивее плитку торчком пристраивал, шальная мысль в голову пришла: дежурю я две ночи через две, сегодня не работаю, вот бы проследить, кто тут декоративным художеством занимается.
Задумано - сделано. Забежал к приятелю Мишке, у него аппаратура не чета моей, новая, да и телеобъектив имеется, одолжил под мое честное слово и обещание вместе на ночную рыбалку сходить. У меня самого старенький морской бинокль есть, так что - все путем, от меня этот умелец не уйдет, если сегодня появится.
Дома бардак в полном разгаре.
Светкин муж "под шофе" приперся отношения выяснять. Пацаны у меня на чердаке от любимого папаши прячутся, у сестрицы свежий фингал нарисовался, ор на всю улицу стоит, соседи вокруг собрались, бесплатным представлением наслаждаются и еще реплики подают.
Древнегреческая трагедия "Медея и ее дети". Исполнение народное.
Я племяшам по пакету семечек сунул и в сарай свалил. Я в эти дрязги не лезу. Как-то в рыло Витьке заехал, когда он, гад, меньшого отлупил, так Светка потом меня же и пилила, что в ее личное семейное дело вмешался.
Выпустил Гутьку из вольера полетать, новые пленки проявил, потом стал к вечерней экспедиции готовится. Пока суть да дело, вопли в доме поутихли, родственнички до чего-то договорились и всем табором к себе свалили.
Ну, а я в кровати со всем комфортом до вечера и поспал.
Когда я за цветком лазал, то заметил удобную расселинку, там я лежку себе и соорудил. Думал, что незнакомец на закате придет, когда риск кого-то на пляже встретить минимальный. Однако солнце уже совсем в море окунаться стало, а на белом песочке ни души. Но у меня Мишкин фотоаппарат с сильной вспышкой, так что я решил ждать, пока совсем не замерзну.
Часа два прошло, я уже домой собираться надумал, когда плеснуло вроде, галька посыпалась, потом кто-то громко так оберткой от шоколадки зашуршал. Я, долго не думая, "на автомате" несколько снимков подряд щелкнул. Ничего разглядеть не успел, только что-то крупное поблизости в воду плюхнулось.
Я из расщелины вылез, размялся и быстрее домой под одеяло.
Утром первым делом пленку проявил и печатать стал. Художник тот у меня нечетко получился, но рассмотреть можно. Пацан это был, с моего племянника младшего ростом. Только у Вадьки волосы покороче, и чешуи на теле нет.
Я бегом на заветное место, а там - пустота. Ни песочка белого, ни узоров из камней, ни следов этого... как его назвать, если б девчонка, то понятное дело - русалка, а парень - русалк что ли?
И почему-то мне на душе муторно стало: игрался ребятенок на бережке, а взрослый дядя в его игру вмешался и все испортил.