Аннотация: О сбывшейся мечте или - за что дают оранжевый уровень опасности.
- В общем, садимся здесь. Думаю, после моего отчета никто не откажется подписаться?
В кают-компании "Чижика" было четыре человека: капитан (он же пилот, он же старший и единственный техник-ремонтник), два члена экипажа и пассажир. Последнего пригласили на собрание из вежливости, формального права подписи он не имел. Хотя, когда речь идет о жизни и смерти - какие уж тут формальности!
Старина Пьер крякнул в усы и первым приложил широкую пятерню к сканеру. За ним расписался Стас. Капитан дядя Жора шлепнул ладонью последним, нажал "Подтвердить" и сразу же отправился в рубку. Ему предстояло рассчитать траекторию аварийной посадки. Остальным до маневра, когда из-за перегрузок придется втиснуться в амортизационные кресла, делать было нечего. Старина решил вздремнуть, Лю вытащил визор и стал гадать по "Книге перемен", а стажер подключился к терминалу, чтобы почитать информацию о планете, на которую "Чижику" предстояло сесть.
Стас не унывал. Когда-нибудь полоса везения должна была закончиться, ведь он "шел по жизни, смеясь". "В рубашке родился", - шутила бабуля. Ему тотально везло - во всем и всегда.
В первую очередь повезло с бабулей - на самом деле она мамина бабушка, но он звал ее только так. Когда молодожены, нагнувшись над кроваткой маленького Стасика, впервые задумались - что лучше: отдать малыша в Дом Радости или обзавестись индивидуальной кибер-няней - именно бабуля свалилась, как снег на голову, заявила, что ребенок ее научным изысканиям ни капельки не помешает, и увезла правнука к себе. С года до двенадцати он жил в бабулином доме, да и потом, экстерном сдав экзамены за первый учебный уровень и поступив в колледж, часто приезжал к ней на каникулы.
Еще ему повезло родиться первенцем и получить постоянное земное гражданство. В Объединенной Европе последние триста лет действовал жесткий демографический лимит: по достижении совершеннолетия вторые-третьи дети в семье обязаны были отправиться на ПМЖ в одну из колоний. Широта выбора будущей родины определялась полученной специальностью, оценками в дипломе и личными связями, хотя последнее и не афишировалось.
Наконец, ему повезло получить ту профессию, о которой он мечтал с раннего детства, мечтал с того самого дня, как бабуля прочитала ему:
"Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне,
С цифрой пять на медной бляшке,
В синей форменной фуражке?
Это он,
Это он,
Ленинградский почтальон."
В пределах солнечной системы никакой почты в древнем понимании этого слова, конечно, не было - сообщения передавались по коммуникационным каналам. Связаться с кем угодно, не выходя из дома - что может быть удобнее?! Но в гиперпространстве инфо-сеть не работала, так что межгалактические почтальоны с "толстой сумкой на ремне", а точнее - с инфонакопителем в виде широкого наручного браслета и пузатыми сейфоподобными контейнерами для бандеролей (максимум полтора кэгэ каждая) - оставались желанными гостями в удаленных колониях.
На весь земной космопорт насчитывалось полтора десятка почтовых гиперсудов класса PK-20N, но Стасу повезло и тут. Отыскался добрый знакомый деда по отпускам на Средиземноморье гиперкурьер Пьер Лаваль по прозвищу Старина Пьер. Старина собрался на заслуженный отдых - он уже скопил на маленький виноградник недалеко от Марселя. На его место и должен был устроиться Стас. А пока Старина Пьер взял парня стажером, чтобы познакомить со всеми маршрутами своего сектора и представить местным почтовым служащим и таможне. При возвращении с последнего стажерского рейса и произошло небольшое, но опасное ЧП. Как выяснил капитан, срочно требовался наружный ремонт, невозможный в открытом космосе. В тонкости Стас не вникал - не его профиль, дядижориным аргументам верил. Нельзя, значит нельзя. Садиться, так садиться. Пилот знал "Чижика" как свои пять пальцев.
Итак, планета "Золотые острова". Что там интересного?
Стас медленно пролистал высвечивающиеся на экране данные.
"...спецодежда, оружие и кислородные баллоны не требуются - атмосфера близка к земной, опасных микроорганизмов и хищников нет.
3.5 Биологической опасности для местной экосистемы человек не представляет.
4.1 Социальная структура аборигенов родоплеменная, уровень развития примитивный первобытно-общинный. Огонь не используют.
4.2 Торговля не развита. Денежная система отсутствует. Основное занятие населения - рыбалка.
4.3 Уровень агрессивности "-20" по шкале Землеройкина. Межплеменные столкновения не выявлены.
4.4 Отношение к чужакам доброжелательное, но безразличное.
5.1 ..."
Стас ничего не понял. Оранжевый уровень опасности обычно присваивался планетам с враждебным в отношении человека аборигенным населением. Экстренная посадка туда разрешалась только в ситуации, когда "нахождение в открытом космосе неминуемо должно было привести к гибели людей" (пояснение восемь параграф пять Кодекса гипер-перевозок). По каждому подобному случаю собирали суд чести капитанов. А описание "Золотых островов" напоминало легенды про Эльдорадо - идиллия, да и только. Благородные дикари в саду Эдема.
Стас попробовал найти дополнительную информацию в библиотеке - безрезультатно. Только сухие сведения: дата открытия планеты, фамилия руководителя научно-исследовательской группы, химический состав проб почвы и воздуха и несколько нечетких фотографий. Чувствительный к авантюрам нос Стаса почуял аромат загадок и приключений. Дело было за одним - получить разрешение у дяди Жоры на исследование местности, пока тот ремонтирует "Чижика".
Посадка, несмотря на неполадки в управлении, прошла хорошо. Зловещие предсказания Лю не оправдались. Лю Чжоу, потомственный колонист, родившийся на Синеглазке, впервые летел в отпуск на Землю и всю дорогу ворчал, брюзжал и предрекал несчастья и катастрофы.
- Сглазил, чертяка, - в сердцах ругнулся после поломки капитан.
Золотые острова, точнее - тот остров, где пришвартовался "Чижик", оказался не золотистого, а серо-голубого цвета. Невысокие холмы. Серые галька и песок. Голубоватая жесткая трава. Дядя Жора посадил корабль в центр острова, потому что в сведеньях было указано - местные селятся исключительно на берегу и далеко от воды не уходят. Когда Стас вышел на берег - его после недолгого инструктажа отпустили размяться, ведь предполагалась стоянка минимум на восемь земных часов - и в бинокль рассмотрел островитян, понял - почему.
Больше всего местные разумные напоминали земных тюленей, которым игра природы подарила короткие кривые ножки. Недалеко от воды по дуге располагались шесть плетеных из сухой травы низких хижин. Между ними медленно ковыляли по своим делам грузноватые взрослые с кожей шоколадного цвета. На мелководье плескалась белоснежная ребятня. Детский визг доносился даже до того отдаленного места, где остановился Стас. Маленькие островитяне были такими же, как все малыши - человеческие, звериные, инопланетные. Они играли: гонялись друг за другом, перебрасывались округлыми комками водорослей, выпрыгивали из воды и плюхались обратно, поднимая тучи брызг. За детскими забавами присматривали двое темно-серых взрослых, плетущих на берегу что-то, сильно напоминающее небольшие сети.
- Наверное, это бабушки, - подумал Стас и улыбнулся. Он решил подойти к "лягушатнику" поближе. Ведь сказано: "отношение к чужакам доброжелательное и безразличное".
Сведенья не наврали. Когда Стас приблизился настолько, что мог рассмотреть морщины на усатых сосредоточенных лицах, старухи словно не заметили его и продолжали ловко завязывать узлы на толстых веревках. Их длинные гибкие пальцы не останавливались ни на минуту. Время от времени одна из старух смотрела в сторону резвящегося молодняка и снова опускала глаза на работу. Малыши изредка косились на пришельца, но никто не тыкал в него пальцем: стоит на берегу кто-то, нам не мешает, ну и пусть пялится.
Стас присел на мелкий серый песок в стороне от старух. Дул теплый, пахнущий иодом ветер. Вода, если к ней присмотреться, постоянно меняла цвета и оттенки. Земные моря всегда притягивали Стаса. Когда он снова отдохнет на морском курорте? Если сегодня все обойдется, если суд чести оправдает дядю Жору, то пройдет года полтора, прежде, чем он сможет себе это позволить.
Стас сгреб кучку песка, зажал в кулак, тот медленно заструился в промежутках между пальцами. Из такого не построишь крепость - рассыпается. В детстве он любил сооружать замки из песка. Один и с друзьями. С друзьями, конечно, веселее. Жаль, что местным ребятишкам это недоступно.
Из почти медитативного состояния его вывел резкий страдальческий вскрик. Стас обернулся и увидел: рядом с одной из старух, наклонившись, стояла взрослая особь с измазанной кровью мордой. Из разорванного горла серокожей хлестала кровь, скрюченные от боли пальцы умирающей скребли по песку. Двое шоколадных выжидали неподалеку. Когда агония закончилась, они подхватили тело за ноги и поволокли в сторону хижин. Убийца несколько раз обтерла лапой морду, аккуратно облизывая кровь с ладоней. Потом она пошаркала в селенье, прихватив незаконченную жертвой сеть.
Самое невероятное и жуткое заключалось в том, что ни играющие дети, ни вторая старуха никак на все это не отреагировали. Малыши продолжали плескаться, нянька спокойно вязала узлы. Только ямка на месте, где сидела убитая, и темное пятно рядом остались безмолвными свидетелями происшествия.
Стас отошел от шока и быстрым шагом, почти бегом, насколько это позволял рыхлый песок под ногами, двинулся к кораблю. Когда он добрался до "Чижика", его глазам предстала мирная картина: Старина и Лю играют в трехмерные шашки, дядя Жора, измазанный, как пациент грязелечебницы, ковыряется в механизме. Увиденное час назад показалось страшным сном. Невероятным кошмаром.
Старина Пьер поднял на стажера глаза и по лицу последнего понял, что произошло что-то из ряда вот выходящее. Он выключил игру и, положив руки на колени, пробурчал:
- Садись. Рассказывай.
Когда Стас, запинаясь и повторяя несколько раз одно и то же, описал увиденное на берегу, Старина помолчал, прикрыв глаза, а потом сказал:
- Дьявол! Малыш, может ты не так понял? Может, это знахарка была или еще кто? Кто из знает, островитян этих... Тут человека, порой, не понять, не то, что инопланетника.
- Она ее убила. Подошла и загрызла. А та даже не сопротивлялась, - уверенный в своей правоте твердо ответил Стас.
- Убила, говоришь. Жаль. А мы-то что можем сделать?
- Не знаю, - сказал Стас и добавил. - Но я все это снова и снова как вживую вижу. Они же разумные существа. У них дети маленькие. И прямо на глазах малышей...
В разговор вмешался Лю. Вместо того, чтобы со словами: "Чтоб вам жить в эпоху перемен!" - вытащить свою неизменную гадальную книгу, он достал небольшую шестиугольную коробочку с кучей разноцветных кнопок наверху:
- Если молодого человека мучают демоны, их надо прогнать. Демоны похищают Ци. Демоны сбивают нас с Дао. Ничего не поможет от наваждений лучше, чем это.
- Это что - ловушка для нечистой силы? - зло спросил Стас.
За короткий совместный полет он успел устать от суеверного пассажира.
- Почти, - Лю звонко хихикнул. - Ловушка для слов.
Он ласково погладил коробочку и добавил:
- Это универсальный переводчик. Последняя модель. Усовершенствована лично мною. Надеюсь, островитяне ответят нам на пару вопросов, если задать их им прямо в лоб на местном языке.
- Откуда ваш переводчик может знать наречие Золотых островов? - в голосе Стаса по-прежнему была злость.
- Мой переводчик - не глупая коробка, набитая словарями. Он самообучается. Анализирует и синтезирует. Вы сами сможете в этом убедиться.
С последними словами Лю вскочил на ноги, ухватил Стаса за рукав и со словами: "Ведите же!" - потащил стажера вперед.
На пляже все было по-прежнему. Может, в воде барахтались другие малыши - Стас не смог бы отличить их друг от друга, но старуха сидела все та же. Он узнал ее по приметному шраму на лице. Кровавое пятно недалеко от нее уменьшилось, впитавшись в песок, и потемнело.
Лю подошел почти к кромке воды и, вытащив прибор, уставился на галдящую ребятню. Полтора часа спустя, он потыкал кнопки, приложил к коробке ухо и - явно довольный результатом - подошел к Стасу:
- Начнем, пожалуй.
Лю диктовал в коробку фразы, стараясь формулировать их как можно проще. Потом он нажимал зеленую кнопку, и из переводчика вырывались свистяще-похрюкивающие звуки.
Сначала старуха делала вид, что ничего не происходит. Но на третьем десятке вопросов она поняла, что назойливые чужаки не собираются оставлять ее в покое, отложила работу в сторону и стала отвечать. Чем больше она говорила, тем понятнее становился перевод. Из рассказа старухи сложилась простая и безжалостная картина жизни островитян.
"Народ Туо живет хорошо. Много рыбы. Вкусной рыбы. Все сыты. Все веселятся. Молодухи рожают детей. У Туо много детей. Но иногда большая беда. Хозяйка моря обижается на народ. Рыба уходит. Уходит вся. Далеко. Не догнать. Нужно ждать. Ждать и жить. Народ Туо не умеет хранить много рыбы впрок. Сушим на ветру. Она быстро гниет. Нельзя есть. Болезнь. Смерть. Когда рыбы нет, едят стариков. Пришел черед Ухвы. Ухва большая. Ее плоти хватит на много-много дней. Съедим Ухву, будут есть меня. Рыба вернется. Она всегда возвращается. Молодухи и дети должны дождаться. Старые умирают, молодые живут. Это закон жизни. Так было и есть. Так будет всегда".
С последними словами старуха плотно сомкнула губы и отвернулась, показывая, что сказала чужакам все.
Когда Стас и Лю вернулись в корабль, дядя Жора уже закончил ремонт и в четвертый раз проверял и тестировал все системы. Буквально через двадцать минут он с широкой улыбкой зашел в кают-компанию, чтобы сообщить, что все в норме, можно лететь. При виде белого, как бумага, лица Стаса, улыбка моментально исчезла, и капитан со вздохом тяжело опустился на стул. Лю кратко, без привычных для него цветастых сравнений, рассказал про Народ Туо.
- Я же говорил - мы ничего не можем сделать. Не можем помочь. Не надо было туда возвращаться, малыш, - проворчал Старина.
- Оранжевый уровень просто так не дают, - добавил капитан.
На этом разговор оборвался.
После взлета Стас не спешил вылезать из неудобного кресла. Перед его широко открытыми, но невидящими отсек глазами мелькало одно и то же. Его преследовала не кровавая сцена убийства, а лицо старухи, повторяющей со спокойным фатализмом: "Это закон жизни. Так будет всегда". А дети? Они играют и веселятся, зная, что вечером будут есть собственную бабушку. Бабулю!
Последнее слово Стас произнес вслух, расхохотался и визгливо пропел:
-Чижик-пыжик, где ты был?
Белый свет теперь немил.