Аннотация: Рассказ, написанный в соавторстве со Stashevskey ака Jerrie_Baxton ака Ана И Стас Сташевски. Соавтор публикацию здесь любезно разрешил - спасибо, вирт-сестричка! По жанру - мрачная фэнтезюха.
Он стоял на маленьком - два шага по диагонали - балкончике и смотрел на шатры окружившего замок войска.
Всякое случалось с ним: как любой странствующий маг, он подвергался опасности столько раз, что уже и не считал, но теперь... теперь опасность грозила той, кого он встретил в этом самом замке пятнадцать лет, четыре месяца и тринадцать дней назад, встретил, как и было предсказано, но еще не понял, что это она.
Тогда он накануне спрашивал у рун, что его ждет в ближайшем будущем. Руны, выпав из чашки, на миг зависли в воздухе, а потом сложили: "летучая мышь". Он подумал, что это иносказание...
- В этот раз ты появился очень вовремя, - возбужденно сказал ему молодой герцог, когда под толстыми каменными стенами замка загарцевали первые решительно настроенные всадники. Маг узнал их - то были бароны соседних земель со своими вассалами. С ними пришла целая армия воинов удачи. Прочесть их намерения не составило никакого труда, и оказалось, что он не зря забеспокоился, когда несколько дней назад руны предупредили его о предстоящей большой потере. "Ты потеряешь самое главное", - так сказали руны; он понял, о чем речь, и поспешил сюда.
Молодой герцог говорил еще много и долго, но волшебник слушал его вполуха, он сидел в темном старом кресле в комнате бывшего мага этого замка и рассеянно скользил глазами по текстам большой потрепанной временем книги в шершавом кожаном переплете. Он не вздрогнул даже тогда, когда на страницу с пыльной густой паутины, опутывающей потолок прямо над гобеленом с изображением древа добра и зла, свалился огромный волосатый паук, сверкнул сердито бусинками гагатово-черных глаз, подумал немного и вытянулся во весь свой немалый размер.
Маг думал о ней...
-Мои люди готовы драться, но без твоей поддержки у нас нет ни малейшего шанса, - вернул его к реальности герцог, хлопнув рукой в боевой перчатке по столу. - Ты обещал! - капризно добавил он.
- Терпение, молодой господин, терпение... Еще не наступила полночь, - устало ответил волшебник.
- Смотри же! Если ничего не сделаешь, о награде можешь забыть! И лучше подумай тогда о своей голове! А то она будет хорошо смотреться на моей пике, - грубо захохотал герцог, резко развернулся и ушел, громко хлопнув дверью.
-Я подумаю, - согласно кивнул маг и бережно стряхнул паука со страниц перед тем, как закрыть книгу. Тот мягко шлепнулся на пол и, шустро перебирая мохнатыми лапами, пополз по стене обратно в свою паутину.
- И этот недалекий человек - сводный брат Аши, если бы я этого не знал, ни за что бы не догадался, - пробормотал чародей.
Перед глазами мага предстал облик тонкой и темной, как отполированное черное дерево, фигурки с густыми смоляными кудрями и пронзительно яркими на узком лице синими, как море в ясный день, глазами.
Она выглядит не так, как в их последнюю встречу, она такая, какой он ее увидел впервые. Увидел и полюбил с первого взгляда, словно желторотый юнец, хотя еще долго не хотел признаться в этом даже себе.
Желтые шелка окутывали девичье тело, золотые браслеты звенели на изящных запястьях и стройных лодыжках, тело изгибалось под тягучую мавританскую мелодию, которую выводил на деревянной дудке старый слепой чернокожий музыкант.
Аша - единственная дочь любимой наложницы старого герцога. Аша - сестра наследника титула. Аша - тайная жрица Темной богини, танцующая все свои танцы только для Матери, хотя каждый присутствовавший при них мужчина страстно желал, чтобы танец предназначался исключительно для него.
Молодой тогда маг - что для прикасающегося к вечности какие-то двадцать шесть лет - остолбенел при звуках чужой и такой страстно-томительной музыки. Не отрываясь, смотрел он на прекрасную пери с такой необычной золотисто-бронзовой, словно перезревший персик, кожей и льдистыми, чужими на разгоряченном от чувственного танца лице, глазами.
Волна внезапной страсти кипящей лавой обдала его от самого сердца до ступней, потом поднялась в голову и ярким румянцем окрасила щеки.
Раздосадованный таким неожиданным проявлением чувств он резко повернулся и поднялся по узкой винтовой лестнице в отведенные ему покои.
Впервые девушка заговорила с ним недели полторы спустя.
Аша обычно не выходила из женской половины замка, а на пиры, где она изредка показывала свое танцевальное искусство перед внешне равнодушными к нему женщинами и похотливо облизывающими жирные от жаркого губы мужчинами, молодой маг не ходил.
Ему выделили пару комнат прямо под звездами - на вершине центральной башни замка. В одной, служившей спальней, стояли узкая кровать без балдахина, таз и кувшин для умывания, две широкие скамьи и напольный подсвечник, во второй, побольше, был кабинет недавно умершего мага этого замка. Сначала старый герцог хотел искать ему преемника, но времена изменились: теперь волшебники стремились быть независимыми, составляя хитрые контракты на каждый заказ.
Он тогда довольно долго оставался в замке, договорившись об исследовании наследия почившего мага, и выбрал то, что ему могло пригодиться. У старика оказалась совершенно убогая лаборатория и неплохая библиотека, в которой он нашел что-то вроде личного дневника, заполненного шифрограммами. Честолюбие заставило его сутками просиживать над пухлой книгой, исписанной мелким почерком, в безуспешных попытках найти ключ к шифру.
Однажды перед рассветом, в очередной раз перебирая в уме варианты разгадки, он поднялся на восточную стену замка и замер в удивлении: совсем одна, без восхищенной публики, почти обнаженная танцовщица исполняла сложные движения, совсем не походившие на те, что он уже видел. Угольным силуэтом на фоне гаснущей луны она извивалась и крутилась, словно безумные арабские дервиши, и издавала низкие гортанные звуки, больше похожие на клекот хищной птицы, чем на нежный девичий голосок.
Он неосторожно задел ногой камень, тот покатился с громким стуком, и Аша замерла, превратившись в вытянутое, как струна, темное изваяние.
Прямо в его голове звонко, как колокольчик, прозвучало возмущенное: "Я не люблю, когда за мной шпионят, чародей. Я этого ОЧЕНЬ не люблю"
Девушка, словно тень, проскользнула мимо него, оставив остолбеневшего мага мучаться вопросами и догадками.
Пока они были почти на равных: он подсмотрел что-то недоступное постороннему глазу, она влезла в его мозг так легко, как будто он был простецом. Не видя угрозы, маг не ставил прочной ментальной защиты, но некоторые вещи вырабатывались уже сами по себе, например, Вязкий Туман - вполне серьезная преграда от вторгающихся в мысли. Серьезная для ученика-чародея или необученной деревенской ведьмы, но не для мага такой же силы, как он сам. И это резко меняло дело: вместо красивой юной девушки, чей вид воздействовал на него исключительно как на молодого и здорового мужчину, он столкнулся с собратом, нет - с сосестрой по тайному ремеслу, к тому же следующий каким-то неизвестным ему практикам. У него возникло смутное подозрение, что он не так силен, как ему думалось после частых похвал магистра - его старого и мудрого учителя. И эта догадка весьма болезненно задела его самолюбие.
Нет, молодой маг не был спесив или глуп. Встретив равного себе волшебника, он бы отнесся к нему со всем почетом и уважением, но девчонка - смазливая плясунья лет пятнадцати - сильнее его, посвятившего азам ремесла детство и юность - это было неправильно и очень обидно.
Маг вздохнул. Он посмотрел вдаль, но не вниз, где в долине мельтешили всадники и лучники вражеского войска, выстраиваясь в боевой порядок под неслышимые с высоты башни крики командиров, а вверх, в небо, чистое от облаков и полосатое от последних лучей уходящего на ночной отдых солнца. До полуночи еще далеко.
В замке устраивали большое торжество, первое после траура по старому герцогу. Съехались все ближние и дальние соседи, вассалы приготовили свои скромные подарки, дабы угодить сюзерену, прибыл даже представитель от короля, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому правителю и передать ему официальные бумаги о подтверждении прав на владения.
Значит, будет пир... Только один светлый момент примирял его с этим многочасовым сидением за пиршественным столом, где его наверняка попросят показывать глупые фокусы, на которые способен любой бродячий фигляр, фокусы, до которых он вынужден опускаться, профанируя высокое искусство Волшебства, чтобы угодить спесивому юнцу, так рано по трагической случайности ставшему герцогом и хозяином замка. У светлого момента была темная кожа, и он звался: Аша...
Он избегал ее после истории с пещерой, потому что его до сих пор одолевали противоречивые чувства: тяга и отвращение, восхищение и зависть, а главное - неутоленная страсть. Этот пир был одним из немногих шансов видеть ее, не теряя лицо, любоваться ею, не рискуя получить горькую и язвительную реплику в ответ на его восхищенные взгляды.
Пещера... В ней он получил ответ на многие свои вопросы, на те из них, которые не прояснились даже тогда, когда он смог прочитать записи старого чародея и узнать историю маленькой плясуньи и ее матери.
До полуночи оставалось еще несколько часов, когда Аша пришла к нему. Он растерялся, хотя и был готов к тому, чтобы поговорить с ней. Она вошла молча, села на скамью у окна, прямо напротив его кресла, и внимательно посмотрела ему в глаза.
-Ты знаешь, зачем они пришли, - сказала она, и он с удовольствием окунулся в ее голос. - Ты веришь рунам - Таро тоже не дают повода для сомнений. Ты знаешь, что это моя судьба, и тем не менее ты здесь, и ты хочешь им помешать...
Он внимательно посмотрел на нее и почувствовал, как обдало жаром лицо, как предательски задрожали руки; тогда он вцепился в подлокотники кресла, щедро украшенные резьбой, и немного успокоился.
Она всегда знала, что он испытывает в ее присутствии, знала - и насмехалась над ним. Хоть он и был магом, в ее глазах он оставался прежде всего мужчиной, не способным совладать со своей плотью. Прошло столько лет, а неутоленная страсть не угасла, лишь утихала на время, а потом появлялась она - и все начиналось сначала.
-Я только... хочу знать... как они узнали... о тебе, - с трудом выдавил он, борясь с очередным всплеском желания.
Аша усмехнулась, встала, подошла совсем близко - у него перехватило дыхание - наклонилась к его уху и прошептала нарочито призывным шепотом:
-В замке есть пара очень чутких и верных ушей... Верных тем, кто пришел за мной...
Она резко выпрямилась, мгновенно стала холодной и неприступной и, одарив его ледяным презрением, сказала:
-Ты - такой же, как все. Не мешай мне! Я все равно последую своей судьбе!
Маг просидел после ее ухода в кресле еще с полчаса, прежде чем смог разжать сведенные судорогой пальцы.
Старого герцога нашли тогда в расселине на следующее утро после охоты - со сломанной шеей. Маг был неподалеку, за ним тут же послали. Молодой герцог, увидев его, подступил вплотную к чародею и заорал, брызгая слюной, что ему не нужны волшебники, которые не в состоянии защитить даже от дурацкой случайности, на что маг отвечал, что он наложил защиту от всех известных ему видов яда и оружия, удара молнии и волчьих клыков, но нет заклинания от неожиданностей и капризов судьбы. После чего отвернулся от наследника, склонился над телом и отрезал у покойного клочок волос. Маг должен был узнать, как же умер старый герцог.
Для обряда нужно оказаться как можно ближе к месту происшествия. Он нашел удобную сухую пещерку в нескольких шагах от злополучной расселины, зажег предусмотрительно принесенные с собой небольшие смоляные факелы, воткнув их по кругу в мягкий землянистый пол возле входа, сделал все нужные приготовления, сел в центре огненного кольца, прикрыл глаза, сконцентрировал Силу и начал плести мысленную нить заклинаний. В какой-то момент магу почудилось, что чьи-то тонкие пальцы прикоснулись к его лицу, он ощутил легкий запах корицы и миндального цвета, но почти сразу после этого провалился в виденье недавнего прошлого.
Вот старый герцог скачет верхом, конь оступается, и его всадник летит прямо вниз. Вот умирающий герцог лежит, залитый кровью, не в силах пошевелиться. На его лицо падает тень, рядом с раненым садится огромная черная летучая мышь с невозможно синими глазами и, жадно прижав пасть к ране на шее, пьет. По лицу старика проходит судорога. Глаза подергиваются дымкой. Смерть. Мышь хлопает кожистыми крыльями и взлетает вверх.
Мага передернуло от отвращения и выбросило назад в пещеру.
Он открыл глаза, факелы почти догорели, легкий аромат пряностей и благовоний сменился запахом дыма, а рядом с ним... сидела Аша.
Он посмотрел в ее заплаканные сапфировые глаза, те глаза, которые он только что видел на мерзкой мышиной морде, и отшатнулся.
Девушка недоуменно уставилась на него. Не дожидаясь, пока она полезет в его голову, маг раздраженно буркнул:
- Я видел тебя... возле умирающего герцога.
- Возле моего отца, - печально поправила она. - Увидеть - не значит понять, чародей.
- А что я должен был понять? То, что вы одной плоти и крови, - при слове "крови" к его горлу подкатил комок тошноты, он сглотнул его и хрипло продолжил. - То, что вы кровная родня, делает все это еще омерзительней.
- Увидел, но не понял, не понял, а уже осудил, - нараспев, словно заклинание, произнесла Аша. - В этом все мужчины, даже самые умные и добрые, такие, как мой отец. Великая Мать учит, что кровь - это сила, кровь - это жизнь. Каждый лунный месяц каждая женщина приносит ей жертву своей кровью, чтобы Черная Богиня помогла привести в мир нового человека. Но жрица Матери, причащенная тайн мироздания, не должна терять свою жизненную Силу, поэтому в полнолуние взамен жертвенной крови она должна испить чужую.
Маг поежился и буркнул:
- И отцовскую тоже?
Аша зябко стянула концы шали на груди:
- Ты не слушаешь, чародей, ты меня совсем не слушаешь. Когда с отцом случилось несчастье, я сразу почувствовала это, полетела к нему изо всех сил...
- И опоздала?
- Нет, - девушка судорожно вздохнула. - Не опоздала.
Маг от изумления невольно взглянул в те глаза, взгляда которых он старательно избегал после недавно увиденного. Аша в ответ на его недоумение печально улыбнулась:
- Я же говорю, ты ничего не понял, чародей. Когда я оказалась рядом с ним, я легко могла спасти его, но мой отец был хороший правитель, могучий витязь и добрый человек. Жизнь сломанной куклы... Для него это - не жизнь, для него это - хуже смерти. Я взяла у отца на память немного алого сока силы, простилась с ним навсегда, а потом попросила его большое сердце немного отдохнуть. Он умер без боли. Неужели ты не заметил, как спокойно и умиротворенно его лицо, неужели ты не почувствовал следы мой магии?
Он резко встал. Так и непонятно было, чего было в нем больше: отвращения к оборотню-кровопийце, презрения к отцеубийце или обиды на свою слабость. Он не понял, а она поняла. Тихо поднявшись на ноги и бросив на мага укоризненный взгляд, Аша прошептала несколько слов на чужом певучем языке, ее силуэт расплылся, осел. Не прошло и пары минут, как на уровне его глаз порхала большая синеглазая летучая мышь. Она облетела вокруг его головы, голос девушки тихо произнес:
- Жаль, чародей, я так надеялась...
Не договорив, Аша нырнула в светлое пятно выхода, факелы, зашипев, потухли окончательно, и маг остался в темноте с тьмой в мыслях и чернотой в душе.
Теперь оставалось только дождаться полуночи. Он все так же стоял на балкончике, когда "услышал" голос Аши: "Не мешай мне!" Он ответил: "Но разве ты не хочешь быть свободной?" Это был, кажется, последний аргумент, который он еще не использовал. "Свободной?" Ему показалось, что она засмеялась. "Свободной от чего, чародей?" Он не успел ответить. "Это моя судьба, от нее нельзя быть свободной. Ты же знаешь это! Ты же знаешь о том, что случилось с моей матерью! Я знаю, что ты знаешь!" "Да, она тоже служила Богине, об этом узнала чернь, и люди хотели сжечь ее на костре, а старый герцог отбил ее у разъяренной толпы и забрал с собой..." "Тогда ты понимаешь, что я должна следовать своей судьбе - только так я смогу остаться свободной!" "Но..." "Похоже, мы по-разному понимаем свободу, чародей... Еще раз прошу - не мешай мне!"
Солнце уже село, но край неба еще был светлым. Внезапно войско перестроилось в походный порядок, и маг только сейчас заметил, что шатры уже исчезли. Он вцепился в тонкие кованые перила балкона и наклонился вперед, заклинанием разгоняя тьму, чтобы видеть, что происходит под стенами замка.
Он увидел.
Войско, возглавляемое бароном, тронулось в обратный путь. Над головой барона вилась в своем танце большая черная летучая мышь, на мгновение магу показалось, что она сверкнула на него синими глазами. "Не мешай мне!" - услышал он вновь, и внезапно тоска поселилась в его сердце.
Радостный герцог вошел в комнату, но мага в ней не было. Он вышел на балкон, но тот оказался пуст.
Лишь когда он спустился вниз, ему показали большого белого филина, который разбился о камни двора.
У филина были глаза мага; в воздухе все еще летали белые перья...