Аннотация: Просто - история одного дня из жизни мальчика в селении, где нет взрослых мужчин.
Утро встретило его привычными, но такими аппетитными запахами свежеиспеченных лепешек и парного козьего молока. Микки перевернулся с правого бока на спину, сладко потянулся, не открывая глаз, потом сдвинул колючее шерстяное одеяло в сторону и спустил ноги с кровати. Как всегда он не попал прямо в чуни, а ткнулся босыми ступнями в жесткий вязаный половичок. Это шершаво-колючее ощущение прогнало остатки утренней дремы, и мальчик распахнул глаза.
Матушка хлопотала возле печи. Рыжий полосатый котенок играл с домашней обувкой маленького хозяина. Осеннее солнце пробивалось сквозь неплотно задернутые занавески и рисовало узоры на однотонности выцветших от времени обоев.
Позавтракав, Микки чмокнул маму в щеку и побежал на улицу - еще вчера мальчишки собирались устроить грандиозное сражение, но так увлеклись обсуждением оружия, составлением планов и уточнением правил, что ничего не успели и перенесли битву на следующее утро. На окраине небольшого поселка уже собралась возбужденная предстоящей игрой группка сорванцов. Они окружили большую кучу с шишками и оживленно галдели.
- Привет! - еще издали крикнул всем Микки.
- Привет! - недовольно буркнул в ответ Прыщавый Сэм - его сосед и постоянный соперник. А Вонючка Билл, прославленный тем, что умел пукать громче всех мальчишек, радостно доложил:
- Вот, Дылда Пит придумал новое испытание. Кто хотя бы три раза из пяти попадет в столб, тот и будет командовать в нашем отряде. Нам слабаки и мазилы не нужны.
Столб у дороги, на котором криво висела табличка "Заглушье. Жителей ..." - вписанное когда-то от руки количество местных обитателей прочитать уже невозможно - издали казался узким, как пастушья палка.
Ребята по очереди выбирали шершавые, пахнущие смолой шишки, стараясь взять те, что поувесистее, чтобы в броске их не так отклоняло ветром. Микки тоже загреб в карман полдюжины снарядов и присоединился к желающим поучаствовать.
Пит, который летом помогал старому Кэлу пасти поселковых овец и во время работы вырезал ножом из деревяшек чертиков и швырял все, что попадалось под руку, в тренировке на меткость, вразвалку подошел к проведенной куском мела черте и попал пять раз из пяти. Все одобрительно заорали. Этот рекорд никому побить не удалось. Вонючка Билл промазал три раза подряд и, сказав: "Не больно-то и хотелось", - с якобы безразличным выражением лица отошел, посвистывая, в сторону. Белобрысый Блэки-Кэт, прозванный так за талант к рассказыванию страшилок, промахнулся только в первом броске, потом прищурил левый глаз, примерился и выбил четыре очка. Настала очередь Микки - Малыша Микки, как называли его другие мальчишки. А какое еще прозвище можно придумать для самого малорослого пацана в их ватаге? Первая шишка полетела точно в цель, вторая - тоже. Потом коварный ветер немного изменил направление, и мальчик два раза промазал. Последний - пятый - бросок был решающим. Микки тщательно прицелился, завел руку и тут... раздался мамин голос: "Мик! Майкл Карпентер! Домой! Быстро!" Рука предательски дернулась, снаряд полетел вбок.
Первый баском заржал Прыщавый Сэм, к нему присоединился писклявый голос Вонючки Билла, через полминуты над Микки хохотали уже все.
- Пососи сисю, - захлебываясь от удовольствия вторил за ним Вонючка.
- Да, что с ним разговаривать? У него еще нос не дорос играть во взрослые игры, - хмыкнул Дылда Пит и презрительно сплюнул Микки под ноги.
Униженный и покрасневший от стыда Малыш отвернулся, чтобы никто не заметил мгновенно выступившие на глазах слезы, и, спрятав в карманах штанов крепко сжатые кулаки, побрел домой. Мама рубила во дворе сечку для свиней в большом корыте. Услышав скрип калитки, она распрямилась и, потерев затекшую от монотонной работы спину рукой, велела:
- Я собрала пряжу для тетушки Бетти, отнеси - она уже заждалась. Корзинка на столе.
Бетти жила в большом старом доме на другом краю поселка. Ее муж, как и остальные местные мужчины, ушел в город на заработки. Нет, не в город, а в Город - так с испугом и уважением произносили это слово женщины, большинство из которых дальше соседнего села, где все местные собирались два раза в год на ярмарку, никуда не выезжали. Мужчины присылали семьям деньги, приезжали на побывку, а потом снова исчезали на несколько месяцев, а иногда и лет. Где-то в каком-то далеком городе работает и отец Микки.
"Предназначение мужчины - это дорога, а доля женщины - ожидание". Эти слова часто повторяла Черная Сэра, когда очередная соломенная вдова приходила к ней за гаданием и утешением. Мужчины уходили и возвращались. Постарев и устав от странствий, они оставались в родном Заглушье насовсем. А вот Большой Боб растворился в городском многолюдье и исчез. Уже пять лет от него не доходило никаких вестей. Поэтому Бетти пришлось в дополнение к домашнему хозяйству заняться рукоделием. Как она была благодарна своей бабушке, которая когда-то обучила ее, не смотря на недовольство, а порой - и горькие слезы внучки - тогда еще совсем девчушки. Бетти собирала излишки пряжи у соседок, красила овечью шерсть в яркие цвета и вязала узорчатые свитера на продажу. На ярмарке она познакомилась с торговым агентом, который разыскивал таких мастериц по поселкам, подписала договор, и тот раз в месяц приезжал забрать товар и расплатиться.
Микки вежливо постучался и, не дожидаясь ответа, потянул на себя тугую с плохо смазанными петлями дверь. Бетти, как обычно, сидела с вязанием на лавке у окна. При виде мальчика она отложила спицы и весело сказала:
- Лиззи, детка, к нам гость.
Из-за пестрой занавески в горошек, разделявшей комнату на две части, высунулась симпатичная девочка, рыжеватая и вся в веселых конопушках. Она глянула на Микки и моментально залилась багряным румянцем. Лиззи всегда почему-то краснела, встретив Малыша - на улице ли, в лавке или у себя дома. Тетушка улыбнулась и скомандовала:
- Угости-ка кавалера сидром.
Пока смущенная девочка наливала яблочный напиток в большую кружку, Бетти пояснила:
- Я связала Джозефу Брауну из Прилужья - тому, у которого большой сад, безрукавку из собачьей шерсти от ревматизма. И не поверишь - болячку как рукой сняло. За это он прислал пять стоунов яблок и два бочонка отменного сидра. Пойдешь домой - захвати бутыль и угости от моего имени матушку.
Лиззи принесла гостинец и уселась в уголочке, сложив руки на напряженно сжатых коленях, а Бетти неожиданно добавила, как будто впервые рассмотрела Малыша:
- А ты здорово подрос за лето - совсем взрослый парень. Еще немного, и сватов моей дочурке пришлешь.
- Мама! - девочка, прижав ладони к пылающим щекам, вскочила, вихрем промчалась мимо Микки и вылетела из дома, хлопнув дверью. Малыш чуть не подавился сидром и громко закашлялся, а Бетти звонко от души расхохоталась.
Ввалившись домой и стукнув тяжелой бутылью о столешницу, Микки в недоумении уставился на матушку. Она, которая никогда не сидела без дела, которая успевала за день столько, сколько нерасторопная хозяйка и за неделю не могла, которая постоянно посылала сына с поручениями не только по всей деревне, но даже в соседнее село - полтора часа пешком в один конец - эта крутящаяся, как белка в колесе, энергичная женщина лежала на постели, повернувшись лицом к стене.
- Мам, ты что - заболела? - испуганно спросил Микки и осторожно дотронулся до накрытого темно-коричневой шалью плеча. - Может, к тете Шейле сбегать?
Одна на поселок немолодая фельдшерица была единственной скорой медицинской помощью, к которой прибегали во всех случаях - от рождения младенца до сердечного приступа.
Матушка повернулась, вытерла углом шали заплаканное лицо и прошептала хрипловатым от слез голосом:
- Не надо, сынок.
Она села на кровати, притянула голову Микки к своей груди и долго держала так, не отпуская. Потом усадила его рядом и вытащила из кармана пару мятых листочков.
- Папа... письмо прислал. В общем... он не сможет приехать на Рождество.
Микки словно палкой по голове заехали.
- Как - не сможет? Он же обещал! Он же нам обещал!
Голос мальчика задрожал, а матушка сухо добавила:
- Не приедет, и Бог с ним, сынок. Нам и вдвоем будет хорошо. Правда - хорошо.
Потом пристально посмотрела в лицо Микки, так похожее на другое - тоже любимое - приподняла за подбородок, легонько щелкнула по кончику носа и грустно улыбнулась:
- И не смей плакать. Ты же мужчина, а настоящие мужчины никогда не плачут.
На дворе совсем стемнело. Микки свернулся в клубок под колючим одеялом, нежно прижав к животу теплого мурлыкающего котенка. Воскресенье подходило к концу. Завтра снова в ненавистную школу, и так всю неделю. Мальчик поежился и вздохнул. Потом, перебирая события минувшего дня, он подумал: "А ведь я уже мужчина, ну... почти мужчина". Еще несколько лет, и не нужно будет учить уроки и получать линейкой по рукам от злющей мадам Дженис. Он женится на хорошенькой, хоть и пестро-конопатой, как сорочье яйцо, Лиззи. Потом, как и все молодые мужчины, уедет в город, будет хорошо и усердно работать и скопит много-много денег. На эти деньги он купит дом и увезет туда всех: и Лизи, и маму, и тетушку Бетти, увезет прочь из Заглушья, увезет подальше от этой долины грустных женщин. Женщин, которые ждут.