Уверенный в себе крепыш провел ладонью по лысине, словно приглаживая несуществующую шевелюру, и сказал:
- Сегодня у нас практика, если кто не понял.
При этом он многозначительно посмотрел на меня, видимо для того, чтобы я основательно проникся смыслом слов. Я кивнул.
- Теория - это хорошо, - продолжил он, убедившись, что я внимаю с достаточным усердием, - но практика - это всё!
Ну, всё, так всё. Хорошо бы, чтоб он к ней всё-таки перешел. А то так и будет болтать, пока время не закончится. Знаю я их. Не в первый раз на курсах.
- Зовут меня Семен Петрович, если кто читать не умеет, - он постучал ногтем по бейджику, на котором мелкими буковками в пять строчек тянулась надпись о том, кто он есть и как его зовут, - и темой сегодняшнего занятия будет "выживание в экстремальных условиях".
Я достал стило и раскрыл планшетку с вложенными дисплейными листами.
- Нет-нет! - тут же предупредил меня Семен Петрович. - Ничего записывать не надо! Если вы попадете в экстремальную ситуацию, то воспользоваться записями вряд ли сумеете.
- Я сумею, - тихо возразил я.
Семен Петрович поморщился и ответил:
- Задача - отработка и закрепление практических навыков, чтобы выработать автоматизм движений. Причем, в соответствии с рекомендациями правил поведения, уставами внутренней службы и опытом катастроф.
- И что - их было много? - во мне проснулся нездоровый интерес.
- Неправильный вопрос! Правильный вопрос - это как избежать внешнего неблагоприятного воздействия в тех или иных условиях.
- Это и есть тема нашего занятия, - с удовольствием сказал я.
Семен Петрович сбился, нахмурился и попытался вернуться к лекции:
- Значит так. Сейчас мы пройдем в спасательную шлюпку и приступим к первой фазе обучения.
Он рывком раздвинул дверь, заклинивая пружину возврата, и пропустил меня вперед, наверно, памятуя, что женщин, детей и обучающихся, как наименее ценных членов общества, настоящие мужчины всегда ставят перед собой. Мы прошли через шлюз, Семен Петрович набрал код на внутренней двери, чтобы та закрылась, и удовлетворенно потер ладони.
- Ну что ж. Приступим. Отработка первичных действий. Вводная такая: авария на корабле с разгерметизацией. Задача: покинуть корабль в минимальное время с минимальным ущербом.
Он стукнул по красной кнопке на стене, включая неприятно задребезжавшую сирену и унылый голос автомата, которого каждодневно заставляют произносить надоевшую фразу: "Общая разгерметизация помещения. Покиньте корабль, используя спасательные средства. Аварийной команде прибыть к месту аварии".
- Сирена! - прокричал Семен Петрович и пояснил: - Если кто глухой.
Я огляделся в поисках дружелюбно приоткрытой дверцы в спасательную шлюпку или, хотя бы, указующей надписи - куда бежать. Ничего такого не было. Судя по всему, Семен Петрович тоже удивился: он забормотал, еще раз ткнул в кнопку, выключая сирену, и удивленно проговорил:
- Да что они, офонарели?! Почему третья, когда всегда вторая была?! - потом посмотрел на меня, скептически оглядел с ног до головы и махнул рукой. - Ладно! Лезь в третью! Да не в эту! Это как раз вторая!
Он ткнул пальцем, куда мне следовало лезть, подергал ручку замыкания, ухватился за нее и приказал: "Навались!" Я ухватился рядом с ним и дернул. Со скрипом ручка пошла. На втором обороте стало легче, и Семен Петрович убрал руки, предоставив мне мучиться одному. Я докрутил и толкнул дверь от себя.
Семен Петрович похлопал меня по плечу и радостно просветил меня:
- Вам представился случай отработать действия команды при выходе из строя электронной системы замыкания. Ручное открывание дверцы шлюпки выполняет ту же функцию, что и электронное. Единственный недостаток - потери времени и сил, в чем мы сами могли убедиться... Ну, входи.
Я вошел. Семен Петрович следом. Горело аварийное освещение. Петрович пожал плечами, пробурчав что-то насчет идиотов из отдела планирования, и принялся включать всё подряд на пульте управления шлюпкой. В этот момент из-за незакрытой двери послышался гулкий свист. Семен Петрович вслух вспомнил про чью-то маму и бросился к выходу. Не дожидаясь его, дверца самопроизвольно захлопнулась, больно отдавшись в ушах сменой давления, и нас резко бросило к хвостовому отделению шлюпки...
Приземлился я мягко: на Семена Петровича. Некоторые предпочитают подушки безопасности. Но в том то и дело, что они срабатывают далеко не всегда, а инструктор постоянно рядом с тобой. А всякие неприятности случаются именно тогда, когда он за тобой пристально наблюдает.
По теории, при старте аварийной шлюпки надо находиться исключительно в противоперегрузочных креслах. Иначе возможны самые неприятные последствия, что мы и наблюдаем. Судя по всему, Семен Петрович приложился хорошо, а я еще ему и добавил. Что в таких случаях говорит теория? Правильно! Включить диагноста и проверить состояние членов экипажа. Надеюсь, практика, в лице потерявшего сознание Семена Петровича, возражать не будет.
Пульт шлюпки несколько отличался от того, каким я его себе представлял. Во-первых, всяких кнопочек, сенсоров и предупредительных сигналов было раза в два больше, чем нам говорили на теории. Во-вторых, никаких поясняющих надписей, как я ожидал, под ними или над ними не было. В-третьих, кое-где буквы всё-таки написаны были. Но к управлению шлюпкой они никак не могли относиться. Например: "клсный чуак", "тыбе тавоже" или "жми!!! мичта придёть!!".
Оставить инструктора в бессознательном состоянии без медицинской помощи мне не позволила совесть. К тому же, вдруг он подобреет, когда я буду сдавать зачет, если я ему сейчас помогу? Я, конечно, слышал истории, что даже роботы более жалостливые, чем инструкторы на зачете, но верилось в это с трудом.
Но чтобы помочь, надо еще знать - как. Я пошел по простому пути: отвесил ему пару пощечин. Если у него сотрясение мозга, вряд ли мои усилия окажутся фатальными. А если что-нибудь другое - так еще лучше.
Семен Петрович приподнял голову, мутным, не узнающим взглядом посмотрел на меня и сказал:
- Если кто не в курсе, мы стартовали...
После чего брякнулся затылком о металлопластовый настил палубы. От удара ворсинки его спецкостюма отлепились от волокнистого материала обивки, и он всплыл.
- Да в курсе я, в курсе! - раздраженно ответил я. - Что дальше делать?!
Я почти услышал, как в голове у инструктора сработало реле, я он невнятно забубнил, глядя в приближающийся потолок шлюпки:
- При аварийном выбросе спасательной шлюпки следует установить причину срабатывания, определить скорость и направление удаления от корабля относительно первоначального вектора движения, подать сигнал спасения и ожидать прибытия спасателей.
- И как это осуществить на практике? - нелюбезно уточнил я.
- Как-как? Как обычно. Собственно, решение этих вопросов и составляет предмет вашего зачета. Не забудьте, что автоматизм движений приветствуется.
Тут он выставил руки перед собой, уперся ими в потолок и полетел обратно. Голова слегка опережала ноги, и я пожелал ему треснуться как следует, чтобы он прекратил думать всякую ерунду, а вернулся к обучению. И всё же человеколюбие не до конца оставило меня. Сам не знаю почему, я поймал его за ногу, дернул и усадил тело Семена Петровича в кресло, где оно должно было сидеть с самого начала.
- Так видно лучше, - подбодрил он меня. - Отмечаю правильные действия экипажа.
Я рассеянным взглядом оглядел пульт, надеясь увидеть хоть что-нибудь знакомое. Возможно, вот эти две оранжево светящиеся кнопочки с нарисованными на них треугольниками вершинами вниз мне помогут? Ведь про них точно на теории рассказывали. А вообще - странный метод обучения. Вдруг я невзначай нажму на кнопку самоуничтожения? Или что-то убийственное здесь заблокировано? Стоит так называемая "защита от дурака", и я зря беспокоюсь?
Тогда можно жать, куда попало, и смотреть на результат. Главное - понять характер происходящего и успеть сделать что-нибудь, пока не стало еще хуже.
Значит, кнопочки с треугольничками. С них и начнем. Я решительно нажал на левую. Семен Петрович как раз сидел в левом кресле. Ему и досталось.
На экране вспыхнула надпись "Кормление пострадавшего с ограниченными функциями движения", из подголовника кресла выскочила форсунка и устремилась к открытому рту Семена Петровича. Едва она достигла нужного места, как полужидкое пюре побежало, выливаясь прямо в рот "пострадавшего". Семен Петрович глотнул, и его взгляд сразу стал осмысленным. Глаза выпучились, щеки надулись, и он чуть не ухватил форсунку за змеевидную шею. Она ловко увернулась, применяя режим ухода от конвульсий, и снова нацелилась в рот человека, сидящего в кресле.
- Попытка накормить одного из членов экипажа удалась, - Семен Петрович отмахнулся от настойчиво пытающегося втиснуться ему между зубов узкого гибкого шланга. - Он признан сытым. Кормление разрешаю прекратить.
Я опомнился и нажал на ту же кнопку, отменяя команду. Семен Петрович тяжело посмотрел на меня и утер губы. Плеваться в невесомости он не рискнул.
Кое-что я сообразил. Например, что двойные кнопки предназначены для обслуживания двух кресел - каждая своего. А оранжевая окраска панели означает, что весь ряд относится к жизнеобеспечению членов экипажа. Остается разобраться с зеленым, голубым и фиолетовым цветами.
Что говорил Семен Петрович про первоначальные действия? Скорость и направление? Направление легко считать прямо по векторному плану. Но экран опять был черным, и на нем ничего не показывали. Интересно, здесь голосовое управление работает? Я решил рискнуть: хоть выглядеть дураком и неприятно, но если ничего не делать вообще, то никакого обучения не получится.
- Включение экрана, - сказал я.
Экран включился. На нем было видно внутреннее помещение нашей шлюпки и мы в креслах. Успех. Надо его развивать.
- Задействовать системы ориентации, - приказал я компу шлюпки.
Экран стал черным, и синими буквами на нем зажглась фраза: "Системы ориентации задействованы". И всё. На я-то хотел узнать совсем другое!
- Где мы находимся, черт побери! И куда направляемся?! - конечно, я говорил слишком грубо, но издевательства компа показались мне чрезмерными.
- Черт побери не функционирует, - ответил мне комп мягким женским голосом. Наверно решил, что неадекватным пассажирам будет спокойнее, если ответы будут произнесены, а не написаны на экране.
"Ну, еще бы он функционировал. И без него тошно. И мысли куда-то разбежались. А Семен Петрович словно заснул в кресле. Глаза прикрыл и даже не смотрит, что я собираюсь сделать. Завалю практику. На теории легче было. Кстати, насчет теории. Наверняка, там обо всем рассказывалось. Надо было читать внимательнее перед практикой. Кто ж знал, что обучение внезапно перейдет в сдачу зачета? Так, вернемся к теории... Насколько помнится, органы управления спасательной шлюпкой должны обладать дружественным интерфейсом. То есть, понимание запросов компа должно идти на интуитивном уровне. А иначе, потерпевший, долго думающий над вопросом машины, приведет к гибели и себя и машину. Что недопустимо с точки зрения вложенных в них капиталов".
Обнадеженный своими размышлениями, я нажал на голубенькие кнопки - сколько уместилось их под ладонью.
Комп, продолжавший успокоительную речь, вдруг споткнулся на полуфразе и зачастил:
- Ориентация! Отсутствуют данные первоначального направления! Корректировка движения! Выбрано пользователем! Подтвердите! Да! Отсчет до момента расстыковки! Пошел! Три, два, один, пуск! Отмена приоритета! Переход на ручное управление! Скорость! Ноль три же! Подтвердите!.. - после чего слова слились вместе, и вместо них послышался шипящий свист.
Я мельком глянул на Семена Петровича. Каким-каким, а спокойным его никак нельзя было назвать. Он вжался в спинку кресла и вцепился в подлокотники, словно надеясь, что они его спасут. Не спасут - я знал точно. В случае экстренного торможения не всегда выдерживают и предохранительные ремни - где уж тут руками удержаться. Надо было его успокоить: чего человек зря волнуется?
- Всё в порядке, - сказал я бодрым тоном. - Сейчас картинка включится, и я всё нормализую. Заторможу, если надо. Или ускорюсь. Потом можно и сигнал послать. Только вы уверены, что нас будут спасать? Может, лучше самим вернуться обратно?
Семен Петрович бурно замотал головой, что-то отрицая.
- Ладно, включу сигнал сейчас, уговорили.
Я неуверенно дотронулся до сенсора, под которым красовалась надпись про "мичту". "Неисправность", - любезно ответил комп, прекратив свистеть.
- В чем неисправность?
- Не задействован датчик наружного оповещения. Динамик не подключен. Измените запрос.
- Изменяю, - тут же сказал я.
Семен Петрович поперхнулся. Наверно, до сих пор не проглотил овсянку, которой его потчевал кухонный автомат. Так и подавиться недолго. А вдруг мы резко тормозить будем? Тогда она вообще из него польется. Запачкает всё вокруг. Мне же потом отчищай казенное оборудование. Может, он сказать что хотел? От этого обычно и давятся: когда с пищей во рту сказать что-нибудь хотят, да себя останавливают. Лучше бы говорили.
- Семен Петрович, я вас слушаю, - подбодрил я инструктора.
- Идиот! - в пространство перед собой и при этом весьма четко сказал Семен Петрович.
Я не рискнул переспрашивать - кого он так назвал. Вдруг - себя. Невежливо будет. Зато я убедился, что во рту у него ничего нет - уже хорошо.
- Запрос на сигнал спасения, - обратился я к компу.
- Запрос принят. Обрабатывается.
- Вот видите, - обратился я к Семену Петровичу, - скоро сигнал пошлем.
- Мы до сих пор не знаем, куда летим, - ответил он, - если у кого с памятью плохо.
С памятью у меня было, в общем, хорошо. Я помнил, что наговорил комп в фазе возбуждения. Судя по всему, он продублировал команды в момент расстыковки. А раз так, то ожидать от него можно было чего угодно.
Неожиданно, без запроса, включились все экраны: носовой, потолочный, два боковых, кормовой и даже напольный, показав нам картину вращающегося космоса без малейшей надежды найти ориентир. Я рефлекторно закрыл глаза и приказал нормализовать изображение относительно шлюпки.
Как ни странно, комп послушался, потому что, когда через минуту я открыл правый глаз, мир уже не вращался вокруг нашего временного обиталища. Но мы явно летели куда-то не туда. Прямо перед нами по сходящемуся курсу шел пассажирский звездолет. И никаких предупреждающих сигналов, как с нашей стороны, так и с их. Ладно, наш комп какой-то дурной - мог не заметить помеху или принять звездолет за неподвижный объект. Но они?! Мы же не фантом какой-нибудь! На месте капитана я бы поинтересовался, что за посудина мешает ему нормально двигаться по согласованному с диспетчером пути.
Так что того, что я вижу, просто не может быть. Как же выйти из этого странного состояния? Помнится, на теории Владимир Денисович всё время повторял, что надо внимательно посмотреть в себя, тогда удастся встать над ситуацией. Оказаться вне её. В результате, решение окажется на поверхности - самое правильное и простое.
Ладно, пусть наша шлюпка и звездолет сближаются. Пусть Семен Петрович хватается за сердце, каждый раз подскакивая в кресле. Пусть. Меня тут нет. Я вообще дома, в своей каюте, тщательно читаю конспект, который я методично писал со слов Владимира Денисовича. Вот слова кружатся вокруг меня, сплетаясь и расплетаясь, формируя образы, которые конвульсивно дергаются, пока не обретают почти реальную плоть, и выстраиваются вокруг меня в определенном порядке.
Чуть подождать, пока всё это оживет и заиграет красками... Готово!
Картинка, которую я так старательно вырисовывал на теории, четко сформировалась в моей голове, обрела объем и, главное, совместилась с пультом. Я прекрасно видел, правда, внутри себя, что и для достижения каких целей надо нажимать. Можно было закрыть глаза и работать не глядя, настолько четко я всё себе представлял.
Я так и сделал. Зажмурился и ткнул в сенсор, отвечающий за работу двигателей ориентации. Сработал левый. Насчет правого мне сообщили, что он находится на капитальном ремонте и временно отключен. "Для выравнивания курса пользуйтесь услугами гироскопа". Прямо счас! Ишь, чего захотел! Заранее надо было предупреждать - до включения двигателя! Зачем мне кручение вокруг нейтральной оси вдобавок к отклонению курса? Правильно, не надо. Да и вообще, что это за услуги гироскопа? В нормальном состоянии комп выразился бы примерно так: "Воспользуйтесь показаниями индикаторов КСИШ". Совсем распустился.
Еще надо было учитывать, что комп давал картинку с запаздыванием. Значит, корабль, к которому мы приближаемся, вовсе не там, где ему полагается. А где? Единственный способ узнать - сориентироваться по расчетным данным.
- Выдать расчетное положение объектов с учетом их движения при неизменных относительных скоростях и ускорениях! - приказал я.
Комп выдал. На маленький консольный экранчик у моего кресла. Я поглядел и чуть не рассмеялся. Вот что значит доверять зрению. Оно не может подстроиться под объем космоса и проецирует все видимые предметы на некую плоскость, зрительно смещая их в пространстве. К тому же запаздывание обработки сигнала нашего компа совместило наше прошлое положение с теперешним положением звездолета. На самом деле, мы опережали пассажирский корабль, причем, идя на два градуса ниже его курса.
Но на носовом экране сближение выглядело впечатляюще. Звездолет рос на глазах - стало быть, приближался. При такой скорости - полчаса полета и общий бабах. Вроде бы, не очень много времени, но вполне достаточно, чтобы произвести все действия, положенные при аварийной ситуации. Даже с завирающимся компом, подсовывающим устарелые сведения, отказывающимся включать те или иные системы шлюпки и настаивающим на перекрестных проверках собственных действий и советов.
Семен Петрович только крякал каждый раз, когда комп начинал чудить, но молчал, с некоторым беспокойством посматривая на носовой экран. Одно дело знать, что ничего случиться не может, другое - слышать, как упрямится комп, и видеть, как он всё делает для того, чтобы уничтожить себя и пассажиров.
Но при сдаче зачета оценивается вовсе не поведение капризничающей техники, а способность испытуемого этой техникой управлять так, чтобы не поставить под угрозу чью-либо жизнь. Управлял я ей правильно - при всем желании, Семен Петрович ни к чему придраться не мог. А угроза всё равно оставалась на экране.
Даже пилоты с железобетонными нервами и то, наверно, долго не выдержали бы такой картины. А что говорить об инструкторе, который каждодневно нервничает при сдаче ему зачетов разными лоботрясами? Они всякую защиту обойдут, комп сломают и скажут, что так и было.
На месте Семена Петровича я бы уже давно залез под кресло или выбросился из шлюпки. Но он терпел до последнего. Лишь километра за два до столкновения его прорвало. Но как!
- Нажми хоть что-нибудь!! - заорал Семен Петрович. - Угадаешь - зачет поставлю!
- Если что - я включил фиксацию записей, - нахально предупредил я.
Делать-то я ничего не собирался. Любое мое действие только внесло бы новые коррективы в прокладку курса, а он и так был в порядке. Я посмотрел на Семена Петровича. Он прикрыл глаза обеими руками, чтобы невзначай не увидеть, как сминаются корпуса, происходит декомпрессия, а потом и термоядерный взрыв.
Так что он не заметил сюрреалистического момента, когда наша шлюпка прошла сквозь громадный звездолет, послала сигнал "космос чист" и доложила о готовности к предусмотренному программой изменению орбиты.
Надо было возвращаться.
Эллипсоидная орбита с разворотом. Это можно сделать даже на одном двигателе. Если умеешь. Теперь-то я умел всё. Вот что значит правильно настроиться на машину! В нужный момент я активировал маневровый двигатель, подождал, пока он повернет нас в нужном направлении, и нацелил шлюпку на станцию, которую мы так спешно покинули.
- Насквозь... - тон у меня был такой, будто я каждый день пролетаю сквозь звездолеты, и мне это до зевоты надоело.
Тут уж он глаза открыл во всю ширь и стал озираться в поисках звездолета-призрака. Чем еще может быть космический корабль, который зрительно виден, но аппаратурой не отслеживается? И через который можно пролететь насквозь. Вот так легенды и рождаются.
Семен Петрович обнаружил звездолет на кормовом экране, а на носовом теперь была станция. Некоторое время инструктор переваривал информацию и потом выдавил из себя:
- Нажал всё-таки. На что, интересно?
- Вот на ту зеленую кнопочку, - я указал ему на пульт.
- Они там все зеленые! - возразил Семен Петрович. - Если кто плохо цвета различает.
Вот чего-чего, а дальтонизма у меня не было. Поэтому я взял и нажал на кнопку еще раз, чтобы показать свои предыдущие действия.
Шлюпка дернулась, закувыркалась, и противный голос компа сказал:
- Ваши намерения не понятны. Будет осуществлена мягкая стыковка со станцией. Приготовьтесь к выходу. Наденьте спасательные средства. Проверьте исправность скафандров и наличие в них кислорода. По предварительным данным, станция разгерметизирована.
- Еще и это... - простонал Семен Петрович.
Что он имел в виду - я не понял. То ли неприятное вращение, то ли инсинуации компа об аварии на станции. Ведь это мы сами дали ему такую вводную, чтобы шлюпка стартовала. Наверно, инструктор, после удара головой, забыл кое-какие подробности нашего полета.
Я всё же выровнял полет, передал управление на комп станции и расслабился. Странный способ обучать практике вождения, но действенный. За один пробный полет полностью освоить систему управления - это класс! Надо будет всем порассказать, когда вернемся.
Семен Петрович сидел в кресле с недовольным видом. Наверно, не знал, к чему прикопаться. Наконец, что-то решил про себя и включил контрольный дисплей. И когда мы пристыковались, всё еще внимательно просматривал записи, сделанные на борту за время нашего полета.
- Ну, как? - задал я резонный вопрос.
Семену Петровичу было не до того. Он уже дошел до самого начала и пытался прочитать вводные нашего полета, что было совершенно бессмысленно, так как они задавались с компа станции и к моим действиям никакого отношения иметь не могли.
- Посмотри-ка, - в его голосе слышалось нешуточное беспокойство. Он чуть сдвинулся и указал на малозаметную фиолетовую надпись, мигающую в самом низу экрана: "Система защиты отключена. Проверьте правомочность действий".
Оба-на! Я пощелкал тумблером, пробуя включить систему безопасности. Надпись продолжала гореть.
- Не работает, - растерянно сказал я.
- Это что?! - Семен Петрович каждое следующее предложение говорил громче и громче. - Мы так и летали всю дорогу без защиты?! Так мы могли в любую минуту погибнуть!! Если кто не понял!! Ты же мог на что угодно нажать! Это ж полная катастрофа была бы!!
- Так ведь всё нормально. Мы на станции... - попытался я успокоить инструктора.
- Нормально?! Да мы чуть звездолет не сбили!
- Так не сбили же...
- Это тебе повезло! - безапелляционно провозгласил Семен Петрович. - Нарочно такого даже опытный пилот не сотворит.
Вот упертый! Небось, и про зачет уже не помнит.
- Кстати, вы мне тут кое-что обещали... - я рискнул ему напомнить.
- Когда это? И что? Обещания, вырванные силой, юридической силы не имеют, - начал отнекиваться Семен Петрович.
Я перемотал запись и включил ее на прослушивание. Инструктор молча, набычившись, прослушал ее и засобирался с ничего не понимающим видом. Мы выбрались из шлюпки в шлюз, и Семен Петрович с силой захлопнул дверцу. Огляделся, игнорируя меня, и сделал шаг к выходу.
- Так как насчет зачета? - ехидно спросил я, останавливая его.
Семен Петрович посмотрел волком, клацнул челюстью и рыкнул:
- А кто чуть не угробил спасательную шлюпку и своего инструктора?
- Ну, если хотите, можно повторить. Я имею право на две пересдачи...
Семен Петрович вспомнил, как он провел последние три часа жизни, изменился в лице, нервно достал из кармана зачетный бланк, крупно вывел в графе оценки: "Допущен к управлению всеми спасательными средствами" и расписался.
После чего кинул его мне, повернулся спиной и пошел, всё увереннее печатая шаги по металлической палубе корабля. Он не заметил, как за его спиной техник подошел к нашей шлюпке, поднял с пола и повесил упавший плакат с предупредительной надписью на ручку замыкания: "Шлюпка находится на профилактике! Пожалуйста, воспользуйтесь соседней!"
Я не стал окликать Семена Петровича, чтобы вместе полюбоваться красивыми крупными буквами.