Детки Горынычевы росли весело, без ремня и строгости, иной раз нашалит кто, так папаня его ложкой по лбу треснет - вот и все наказание, потрет шишку на лбу шалопай и - дальше проказничать.
Аленке дюже нравилось с ребятами из большого терема играть. Вечно они что-то интересное придумывали. Однажды решили они Айгу разыграть.
В школе местной, в кабинете биологии черепа стояли разные: неандертальцев и кроманьонцев и просто человека современного. Все - макеты, разумеется, не настоящие. Штук пять таких было. Еще и черепа медведи, лошади и обезьяны были.
Так что проказники удумали? Они эти черепа утащили и ночью во двор Айги пробрались. На выступающих деталях забора, вполне приличного они эти черепушки разместили и краской фосфоресцирующей намазали, чтобы светились в темноте.
Местный выпивоха мимо брел с вечерних посиделок, пошатываясь (сильно его пробрало), да сразу отрезвел бедняга, как на частокол наткнулся. Крик истошный он издал и давай ноги уносить от места страшного.
Айга крепко спала по причине принятия чая снотворного. Остеохондроз ее мучил и другие хвори, так она чайку сонного выпьет и спит как младенец. Но от крика истошного Айга все-таки проснулась, на часы посмотрела и снова в сновидения окунулась. Дети, сидючи в засаде, очень веселились. Черепа они потом поснимали и попрятали.
А наутро по всем местам волшебным тот пьяница новость пустил: мол, у Айги черепа на заборе висят. Высмеяли земляки его и ни слову не поверили.
Вышло так, что следующей ночью все повторилось. Дети Горыныча снова постарались: черепа развесили и давай ждать. Хоть кто-нибудь выйдет на улицу и этой ночью. Причины найдутся. А ночью той Марья Квашня вышла из дома, прихватило у нее живот сильно, подумала, что аппендицит, и давай за спасением к Айге скорее шагать, но как до ее избы дошла, так в крик ударилась. Орала так, будто свинью резали. Живот моментально прошел, зато едва дух из нее не вышел. От страха бегать Марья научилась быстро.
Айга и этот вопль услышала, глаз левый открыла, на ходики посмотрела и на другой бок повернулась дальше храпеть.
Тут уж слухи вовсю пошли. Марья Квашня не пьяница и не врунья. Отпаивала ее соседка Кикимора каплями сердечными, приговаривая: "Чего еще от этой сумасбродной Айги ждать? Это ж и неудивительно!"
Днем все сходили на избу Айги посмотреть. А там все как обычно: забор как забор - на нем половики да тряпки сушатся. Куст малины разросся, через дощечки ветки просовывает.
-Чего это к нашим местам за паломничество сегодня, Василий? - спросила Айга, - все подходят и на мою избу пялятся, будто век не видывали? И главное в дом не заходят. Че такое-то? Хочется узнать, что за любования.
-А ты сегодня ночью храпом не храпи, а в окно погляди, - ответил уклончиво Василий.
-Что ты имеешь в виду?
-У тебя две ночи подряд под окнами кто-то истошно орет, мужским голосом, а потом - женским, а ты знай себе спишь сном безмятежным, будто вовсе безгрешная.
-Я думала: мне кошмар снился. Чего орут -то?
-А я почем знаю. Я по ночам никуда не шастаю, как некоторые, которым дома не играется.
Дождались третьей ночи. Тут уж Айга, от любопытства сгорая, сама спать не захотела. Но в ту ночь не удалось ребятам из дома убежать: по причине вирусной инфекции их на карантин Венера посадила, пригляда от нее было много и градусников, потому ночь возле избы Айги прошла тихо-мирно. Ночная экспедиция лесных соседей Айги к ее дому почти ее реабилитировала. Они ведь шпионить за ней вздумали.
-Видно, у Марьи Квашни на нервной почве видения приключились, - сказал Кум Ягель, который в этом деле вызвался быть главным арбитром.
Айга, воплей не дождавшись, спать завалилась. И все бы ничего, но вот что-то к ней холодно стали местные жители с той поры относиться, как-то косо смотреть. Ведь разговоры, пересуды имели место и подозрения в головах остались. Марья Квашня, завидев Айгу в переулок норовила свернуть. Шарахалась!
А в школе тех черепов никто не хватился, потому как каникулы были.
Вот и новая ноченька настает. На этот раз шалунишки сбежали из дворца папаши своего и снова - в засаду. Шел мимо избы Айги (избушка хоть не в видном, да в проходном месте стояла), сам Медведь - господин леса, был подвыпивши слегка, с ним под руку Элис Фокс семенила, кудрями рыжими следы подметая.
Вдруг эта папочка остановилась, как остолбенев. И раздались два громких голоса: бас и сопрано. Что-то нехорошее Медведь проревел трехбуквенной фигурой речи и другими вензелями, а Элис просто по-женски визжала.
-Да что же это такое? Которую ночь бедной женщине спать не дают! - Айга со стонами вылезла из кровати и на улицу пошлепала в розовой ночнушке и тапочках.
Медведь бежать не стал: ему ли чего бояться? Ревел-то от возмущения, неожиданность его из колеи выбила, и, быстро совладав с собой, в дом Айги ломанул на разборки.
-Ты чего творишь? В моем лесу беспредельничать никому не позволено! - басил он, пока Лиса, дрожащая, нервно за его спиной жалась.
С Медведем ей браниться было не с руки - медведь, чай, не белка!
-Ты ошалела, уважаемая, совсем? Частокол из жертв своих строишь! Тебе елей и дубов мало?
-Да, о чем ты, Мишенька? Никак в толк не возьму!
-Ты что за безобразие тут устроила? Всю лесную архитектуру нарушила! А вот этим ты на что намекаешь? - Медведь дланью тяжелой на палисадник показывает, а Айга в толк не возьмет - не видно ей со стороны крыльца.
-Да-к, у тебя же черепа на заборе висят, а не половики постиранные! И самого медведя череп! Уж не дедушка ли это моего Мишелика?! Ты что себе позволяешь?! - провизжала Лиса.
-Какие еще черепа? - Айга выползла с крыльца, повернулась к дому передом, к улице задом и обомлела - черепа, правда, страшно светились!
-Что за безобразие? - прошептала она.
-Вот именно! Что за безобразие, я тебя спрашиваю?! - пробасил Медведь, - даже я хозяин леса себе такого не позволяю. Врагов тихо душу, без понтов дешевых. А насчет черепа медведя ты погорячилась! У меня к тебе еще вопросов много будет! И если это останки родственника моего - тебе несдобровать!
-Ой, Мишенька, пойдем скорее, - потащила его Лиса, - эта полоумная может и нам чего-нибудь...
-Ха! Не родился еще тот, кто мне, Медведю, может "чего-нибудь"! - захохотал Медведь.
"Родился, еще как родился! И тебя за лапу цепко держит", - тихо шепнула Айга, а Медведю сказала:
-Миша, не моих рук это дело, недруг мой учудил. Сейчас же уберу безобразие.
Ушли Медведь с Лисой, а Айга стала черепушки снимать. Увидела, что имитация они, и задумалась.
-Из музея, что ли, какого притащили их?
Дети Горыныча сообразили, что их проказа может вот-вот раскрыться, разошлись по домам, а днем прибежали потихоньку, когда Айга была в отлучке и давай в сарае у нее шарить. Но Айга ловка была, сообразила, что преступник может за уликами явиться, и сама в засаду села.
Как увидела, что детишки у нее в сарае шарят, сразу сообразила, кто разыграл всех. Но не стала она их вспугивать, дала улики унести и на место вернуть. А сама задумала горынычатам той же монетой отплатить.