Аннотация: Как часто вы жалеете о том, что уже никогда не вернуть?
Снежинка. Маленький, серебристый кристаллик. Один из сотен тысяч кружащихся в ночном небе. Она скользнула, по прихотливой, но плавной траектории. Но этот путь не привел ее к встрече со своими собратьями, ложащимися на окружающую действительность мягким, светящимся покровом.
Снежинка скользнула сквозь его поле зрения и упала прямо в бокал, наполненный красивой янтарной жидкостью, который он держал в руке. А в следующую секунду исчезла, бесследно растворившись. Следом за первой, вторая упала ему на руку. Он, словно очнувшись, удивленно поднял глаза от бокала, который разглядывал уже несколько минут подряд, при этом, не видя его. И понял, что не ошибся. С ночного неба медленно летел снег. Пока еще мелкий и неуверенный. Первый в этом году снег. Еще одна снежинка упала в бокал. Это вновь вернуло его взгляд к куску стекла в его руке, наполненного янтарной жидкостью. Дешевый бокал. Дорогой коньяк. Очень странное сочетание. Ни то ни другое по отдельности не представляли никакой реальной ценности в этом мире. Но, если посмотреть на мир сквозь их сочетание, то мир менялся. И в зависимости от того, каким ты захочешь его увидеть, он мог стать празднично ярким или кроваво мрачным, несущим радость и веселье или вызывающим только тяжелую грусть. Однако он знал и то, что это сочетание иногда показывало свою точку зрения на окружающую действительность. Но он не любил крепкие напитки, и коньяк стал своеобразным компромиссом между его принципами и общественным давлением. Вновь взглянув на бокал, он перевел взгляд на маленький валик снега, который уже успело намести на ограждении балкона. А затем поднес к нему бокал и, слегка наклонив его, пролил немного жидкости на свежевыпавший снег. Понаблюдал за подобной тратой напитка, который ему совершенно не по карману с каким то странным, неправильным удовольствием.
Он словно бы смотрел на себя с разных сторон. И одна из них не видела в происходящем ничего странного, одобряла. С ее точки зрения подобное действие было куда лучше, чем применить жидкость по прямому назначению. И осознание правильности действий было приятным. И в тоже время болезненным - так надо было поступить раньше. В уже случившийся, когда-то, в прошлом вечер. И все было бы по-другому. Вторая же его часть видела лишь то, что происходит бессмысленное действие, не несущее ничего кроме разрушения. И если бы подобное произошло тогда, то все было бы по-другому, но было бы оно лучше?
Свободной рукой он смахнул намокший снег с балкона, словно надеясь отмахнуться от сплетения мыслей и воспоминаний. Снег послушно смахнувшись тихо полетел вниз с высоты пятого этажа, в полете рассыпаясь на отдельные снежинки. А мысли остались. Не потрудившись проводить его взглядом, он вновь посмотрел вперед и вверх. Сегодня он раздражал сам себя. Настроение менялось буквально каждые несколько минут. И в то же время не пересекало никаких планок, устойчиво находясь, где-то в середине. Но сейчас что-то изменилось. Воспоминания. Они всегда приходят тогда, когда их совершенно не ждешь. И вот они нагрянули, не потрудившись постучать, перед тем как войти. Его взгляд бессистемно перемещался по крышам соседних домов, верхушкам деревьев, идущему снегу не задерживаясь ни на чем, но в тоже время, выхватывая из общего пейзажа отдельные фрагменты, накладывая их на небо, как на большой холст. Небо, подсвеченное снизу огнями города, имело странный цвет - серая основа туч и красноватая подсветка, создавали необычные и причудливые тона и оттенки. И, казалось, что это зимнее небо не холодное как ему положено, а слегка теплое вопреки всем законам физики и здравого смысла. Но он не позволил этой мысли задержаться надолго. Ведь он совершенно четко знал, что это всего лишь свинцово-серые тучи, сыплющие холодным снегом все сильнее, подсвеченные снизу такими же холодными огнями холодного города. Он смотрел. Он знал. Но не видел. Но не чувствовал.
Он поежился. Стоять на открытом балконе под снегопадом в одном свитере было, мягко говоря, прохладно. Но возвращаться в квартиру не хотелось. Он оглянулся. Шторы по ту сторону стеклянной балконной двери были задернуты, но теплый желтый свет идущий изнутри позволял различить силуэты людей, находящихся внутри. Сейчас там идет веселье, люди пьют, смеются... Ему не хотелось туда. Сейчас он чувствовал себя гораздо уютнее здесь. На балконе, наедине с возможностью ничего не делать, никого и ничего не изображать. А просто стоять. Стоять и страстно желать, вопреки всякой логике и здравому смыслу, что летящий с холодного неба снег сможет сделать что-то с тисками железной хваткой сжимающими грудь, не дающими дышать. Хотелось плакать, но слез не было - все внутри превратилось в туго сжатый комок. И оно не давало дышать. Он едва поборол в себе желание обхватить себя руками и тихо умереть. А руки лежащие на перилах балкона до боли обхватили холодное железо. В тот момент он ненавидел себя так, как никогда до этого... Ведь она просто взяла куртку и ушла... А он даже не помнил этого. Не помнил, что говорил ей перед этим. Не помнил, что кричал ей вслед. Не помнил, как она без единого слова открыла дверь и оставила его в одиночестве в толпе людей... Ему об этом потом рассказали... И это было хуже всего.
Он поежился. В этот вечер и мысли вели себя как-то странно, прихотливо изгибаясь и вызывая из памяти то, о чем он бы с удовольствием забыл. Он опустил руку в задний карман джинс и вынул оттуда зажигалку. Дорогая. Настоящая Zippo. Жрущая уйму бензина, даже если ей не пользоваться. В тот вечер он впервые закурил. Теперь он не курил, но исправно заправлял зажигалку. Откинул крышку и высек искру, воспламенившую фитиль. В его руке возник язычок огня. С минуту он смотрел на него, а потом захлопнул крышку. Это всего лишь вещь. Всего лишь подарок. Всего лишь воспоминание. Вобравшее в себя год его жизни. Возможно, лучшее воспоминание в его жизни. И, вероятнее всего, больше не существующее в том виде, в котором он привык. Ничего уже не вернуть. И никакие извинения не исправят его поступка. А значит, эта часть жизни ушла навсегда. Точно так же он стоял в тот вечер. С бокалом дорогой янтарной жидкости в руке. Он привычным движением провел большим пальцем по блестящей поверхности, почувствовал знакомый узор, и убрал кусочек металла обратно в карман. А затем резко взмахнул рукой. В свете фонаря сверкнули капли и осколки стекла, смешавшись с тихо падающим снегом. Бокал разлетелся на осколки с тихим звоном.
Он глубоко вздохнул и, повернувшись к двери на балкон, толкнул ее и вошел в квартиру, принеся с собой легкий отголосок зимы. Люди, находившиеся неподалеку от двери, ненадолго обернулись, но тут же вернулись к своим занятиям.
В комнату вошла хозяйка квартиры. Подошла к нему, видимо желая, что-то сказать, но промолчала и слегка удивленно провела по его щеке рукой. Щека была влажная.
- Это снег. - он улыбнулся.
- Правда? - теперь улыбнулась и она - Ребята, там снег!
И он вновь остался практически невидимым в толпе. А на улице шел снег. Первый снег в этом году. Последний снег в этом году, потому что через несколько часов этот год закончится, уступив место новому. Снег неторопливо падал...
И таял, не долетая до земли, превращаясь в холодный дождь...