Аннотация: У нового расследования и у старых легенд и баек много общего - желтоватый оттенок то ли старого пергамента, то ли дешевой газетенки...
5. Легенды
Перед генералом Зотовым на письменном столе лежало две папки. Он заглянул в одну, вздохнул, отложил пока в сторону. Вторую - потоньше - открыл, быстро пролистал содержимое, не вчитываясь, лишь освежая в памяти. Затем поднял взгляд на подполковника Кречетова, сидящего напротив него за столом для совещаний.
В кабинете горела только настольная лампа, было сумрачно, тревожная тень ложилась на прямой угол стены и пола. Официальный рабочий день закончился, астрономический вечер клонился к ночи, но генерал отчего-то вызвал Кречетова для важного разговора. Но пока молчал.
Время относительно. Шесть минут - в общем-то, не слишком долго, если только не проводишь их в кабинете начальника в гробовой тишине.
- Тема, на которую я хотел с тобой поговорить, так скажем, не из приятных, - заговорил, наконец, Зотов. - Я привык доверять своим сотрудникам. Не стану скрывать - ты всегда был у меня на особом счету. Мне досадно было, что ты все еще не полковник. Но, впрочем, для тебя всегда была важна служба, а не карьера. Я всегда думал, что могу тебе доверять. Я ведь еще могу тебе доверять?
- Разумеется, Николай Семенович.
- И ответишь откровенно, если я спрошу?
- Насколько смогу.
- А если я спрошу про твоего "Ангела"?
Генерал достал из верхнего ящика и бросил на стол кожаный ошейник с шипами.
- Ты мне так и не сказал, что за разговор был между тобой и генералом Кротовым.
- Я не имею права рассказывать об этом.
- А я в курсе. Вскоре после нашего последнего разговора сверху пришла информация, что ты теперь имеешь доступ к особому человеческому ресурсу, а также и право распоряжаться им по своему усмотрению. И о том, что ты не имеешь права разглашать сведения об этом ресурсе там тоже сказано. Я только не пойму, почему ты в разговоре со мной окрестил это "личным делом".
- Честно признаться, я еще не знал, как к этому всему относиться.
- Что это за "ресурс"? Ну хоть какую-то несескретную информацию тебе предоставили прежде чем передавать руководство над ним?
- Минимальную. Например, что это - крайне необычный агент... Что если я возьмусь за руководство над ним, то буду связан до самой смерти. Кажется, все.
- И ты согласился?
- Да. Это было вскоре после... - Андрей Павлович вздохнул, но продолжил уже спокойным тоном: - ...вскоре после смерти Гены. Я, признаться, был немного не в себе.
- Но почему Кротов так торопился? Почему выбрал тебя?
- После инсульта он уже не мог им руководить. А я... Есть версия, что я был запасным вариантом. Возможно, Кротов видел своим истинным преемником Марченко.
- Интересно, - протянул генерал. - И откуда такая информация?
- От самого "ресурса". Марченко, по его словам, сам отказался в последний момент. Вполне логично - если он думал об отступлении, ему не нужен был такой помощник.
- А тебе нужен?..
Генерал усмехнулся, открыл одну из папок. Андрей Павлович увидел там распечатки некоторых кадров с камер наблюдения в "Маркизе" - кадров с Федькой разумеется. Под ними лежали три старых фото с других операций - еще проводимых КГБ - годов семидесятых. Генерал протянул их Кречетову. Держа фотографии в руках, Андрей Павлович понял, что одна из них еще старше - пятидесятых годов. На всех снимках толпа людей - то на официальном приеме, то в ресторане. И среди этой толпы, среди множества лиц - Федькина физиономия.
- То, что на всех снимках он - без сомнения. Но это все, что я нашел на него, - развел Зотов руками. И вдруг усмехнулся. - Неплохой ресурс оказался в твоем распоряжении. По нему больше ничего не было. Зато в архивах обнаружилась информация по двум другим занятным личностям. Пауль Шварц и Майкл Грирс - слышал про таких?
Андрей Павлович медленно кивнул. Он помнил: эти два имени упоминались в первом разделе архива, старательно выпотрошенного генералом Кротовым. Удивительно, как он не выбросил и эти две песчинки информации.
Зотов продолжал.
- Унтершарфюрер Пауль Шварц, офицер СС, - он достал из папки еще одну старую фотографию на плотном картоне - парадный портрет высокого, красивого, чуть надменного молодого человека в черно-серебряной форме. - Католик, родом из Баварии, в детстве и юности ходил в музыкальную школу. В СС вступил вместе с одноклассником и двоюродным братом. Брат жив до сих пор. Одна из баек, которыми он мучает внуков - о том, что их дядюшка Пауль участвовал в некоем эксперименте в замке Вевельсбург.
- Отдает бульварщиной.
- Поэтому старому эсесовцу никто и не верит. Тем не менее, есть информация об опытах, проводимых под руководством Карла Виллигута и Гиммлера - опытах с так называемой "древней кровью". По слухам - повторяю, по слухам - из одного из испанских монастырей в Вевельсбург якобы был доставлен осколок алебастра с остатками крови сверхъестественного существа. Как кровь смогла сохраниться на нем с древности до Нового времени - история умалчивает. В монастыре осколок хранили в опечатанном ларце с надписью "Душа демона". Его держали подальше от посторонних глаз. Но нацисты решили, что в этом случае, как и во многих других, христиане приняли за демоническое божественное языческое - и стали под микроскопом изучать остатки этой "души". К экспериментам над добровольцами перешли довольно скоро. Таким добровольцем и оказался Пауль Шварц. Он как раз лежал в госпитале с контузией. Ему расписали, какая это честь, как это важно для Рейха. После эксперимента он действительно стал более сильным и выносливым... Но, говорят, что до конца войны ему из концлагерей поставляли кровь. Он будто бы уже не мог питаться ничем иным...
"Ну вот это уже ерунда, - подумал Андрей Павлович. - Вполне себе мог. Только строго постным..." Вслух ничего не сказал - продолжал слушать.
- Это, конечно же, байки. Имевшие, однако. Продолжение. Пауль Шварц погиб мае сорок пятого, а Вевельсбург взяли американцы. Результаты опытов и то, что осталось от осколка с кровью они вывезли в Штаты. Вместе с ядерной и космической программами. В это, в общем-то еще можно поверить - ритуалы и эксперименты Вевельсбурга, по крайней мере, любопытны. Дальше история становится совсем темной, полулегендарной. В шестидесятые годы уже американцы перешли к опытам на добровольцах. На добровольце: по неподтвержденным данным, если таковой и был, то лишь один. Сержант Майкл Грирс, родом из Нью-Орлеана. У него была репутация не злого, но безалаберного молодого человека, и за целый ряд мелких нарушений дисциплины ему грозило увольнение из армии. Поэтому он и согласился стать добровольцем в эксперименте. Дальнейшая его судьба нам неизвестна, но тем не менее...
Генерал протянул Андрею Павловичу еще две фотографии. На одной - молодой парень с острым, но в общем-то приятным лицом, в военной форме замер с дежурной "голливудской" улыбкой на фоне американского флага. На другой - отряд современных американских солдат где-то на Ближнем Востоке, сидят с видом на пустыню. А с краю, в тени, под козырьком какого-то домишки - и вместе, и не вместе с остальными - Майкл Грирс.
- Нет, я, конечно, слышал про всякие исследования паранормального. Но не сталкивался. Наше Управление, слава Богу, таким не занимается. А ты-то что молчишь?
Андрей Павлович смотрел на фотографии двух солдат из разных стран, из разных эпох. Почему эти молодые мужчины согласились участвовать в таких экспериментах? Знали ли они, на что идут? Надеялись стать чем-то большим, чем простой человек. А стали...
- Что я могу сказать? Думаю, оба они зря пошли на это. Во всяком случае, Грирс. Уж Шварцу после вступления в СС бояться было нечего.
- Я понимаю, ты не имеешь права разглашать... Но просто скажи - эти ситуации выглядят знакомыми?
- Не совсем. Знаете, часто бывает, что в лабораторных условиях ученые лишь повторяют то, что в жизни происходит естественным путем.
- Естественным?.. - протянул Зотов. В его глазах вдруг промелькнуло любопытство.
Андрей Павлович был искренне рад, что генерал доверял ему настолько, что позволял увидеть это любопытство. Хотя, за такое доверие надо было сказать "спасибо" вовремя пришедшей информации сверху.
- Я бы сказал, что довольно на сегодня мистики, но... - генерал придвинул к себе вторую папку. - Пришло вместе с сообщением о твоем доступе к новому "ресурсу". Рекомендовано поручить это дело тебе и твоей группе. В понедельник вы едете в Питер...
***
В субботу Андрей Павлович вызвал Федьку к себе домой - уже привычно, по sms - хотел не только сообщить о предстоящем деле, но и обсудить то, о чем говорилось в кабинете Зотова. К счастью, на полумифические, но не лишенные зерна истины сведения никто не налагал гриф "секретно".
Марина на весь день уехала в детский хоспис - не шутила, когда решила снова быть волонтером. Андрей Павлович был только рад за жену, у которой нашлось свое, интересное ей, нужное дело. Конечно, пришлось самому готовить себе завтрак и разогревать обед. Хотя, появились время и возможность подумать, что делать с Федькой. Отправить его в Петербург отдельно, своим ходом - и оставить его мертвым для остальных? В том, что Савин более чем за неделю рассказал Мите про то, что видел израненного, бездыханного Федора, Кречетов не сомневался. Но тогда придется координировать сразу два параллельных расследования. Получится муторно, темно и неэффективно.
От раздумий Андрей Павловича неожиданно отвлекла невестка. В половине второго она позвонила по мобильному и стала сбивчиво, нервно говорить о том, что что-то случилось с Артемом. И, хотя у Андрея Павловича в этот момент захолонуло сердце, он велел ей говорить внятно и по существу.
Оказалось, мальчишка где-то сумел подцепить клеща. Лида собиралась везти его в поликлинику просила взять младшую Ульяну, хотя бы на пару часов, поскольку боялась брать ее с собой.
- Неизвестно, сколько мы там просидим. Да и инфекции сейчас полно. Пожалуйста, Андрей Павлович! Это ненадолго. Больше просто некого попросить - мои родители на даче...
Андрей Павлович почувствовал некоторое смятение: с одной стороны он дома и с внучкой посидеть был бы только рад, с другой - вот-вот должен был приехать Федька... Хотя, время только перевалило за два часа - может, он раньше пяти и не явится. Как раз пара часов и пройдет.
- Привози. Только подходите к дому. Я не могу отлучаться - человека жду.
- Конечно! Спасибо! Андрей Павлович, вы - святой!
К подъезду его дома Лида примчалась минут через пятнадцать. Недовольный Артем еле успевал за матерью, а вот Ульяна в сумке-колыбельке, больше напоминавшей кошачью переноску, спала, как убитая. Лида сунула ее в руки свекру, вручила пакет с детской едой и всякой мелочевкой, которая может понадобиться малышке в течение дня.
- Так... Так, кажется, все, - пробормотала она. - Мы постараемся побыстрее.
- Не переживай. Сегодня меня никуда не должны вызвать. Езжай, лечи дурошлёпа.
Андрей Павлович подмигнул Артему. Тот только насупился и почесал за ухом.
- Не три его! - воскликнула Лида.
- Да это не то ухо! - вскинулся Артем - видно, вместе с матерью перенервничал за последние часы.
Лида тряхнула головой.
- Извините, Андрей Павлович, мы побежим.
- Бегите, - кивнул Кречетов.
Она развернулась и поспешила прочь, почти таща Артемку за собой. Уставшая, загнанная, но уже оживающая... С двумя детьми на руках она не имела права на долгую скорбь - простая жизнь волокла ее обратно. Что ж, хорошо - она и должна жить дальше. А однажды она снова выйдет замуж...
Андрею Павловичу очень хотелось убедить себя в том, что "так и должно быть". Она еще молода, она не может всю жизнь провести в одиночестве. Однажды у нее появится муж, а у Артема - новый папа.
Это и пугало - что сын Гены может забыть его навсегда.
Ульянка заворочалась в колыбельке-переноске, будто напоминала о себе.
- Что, скучаешь? Не мерзнешь? - подмигнул ей Андрей Павлович. Она сонно разлепила один глаз, потерла физиономию кулачками во фланелевых варежках. - Пойдем домой.
Но не успел Андрей Павлович сойти с места, как по двору разнесся яростный рев мотора. К подъезду подкатил здоровенный черный байк, до полусмерти напугав всех местных кошек и пенсионерок.
Мотоцикл сверкал на солнце гладкими черными боками и хромированными деталями. Особенно искрились колесные диски и рисунок на баке - профиль оскалившейся морды, как на Федькином кольце - то ли пёсьей, то ли волчьей. "Неужели все-таки пёсьей? - подумало Андрей Павлович. - Хотя, черт его знает..."
Федька стащил с головы шлем, взъерошил волосы.
- Что, не ждали так рано? А у меня ночь выдалась спокойная. А вы, я гляжу... - он поглядел на детскую переноску, думая что бы сострить, но, ничего не придумав, просто переменил тон на изумленный и встревоженный: - Вы где ребенка взяли?
- Там уже их нет, Федь. Пойдем, буду с вами обоими нянчиться.
- Смотрите - если я не вовремя, могу пошляться где-нибудь.
- Нет уж. Раз пришел, так уж оставайся. Ищи тебя потом. Или ты детей не любишь?
- Не люблю, - признался Федька. - Они невкусные.
- А у самого дети были? - осторожно поинтересовался Андрей Павлович уже в лифте.
- Были... - сообщил Федька после длиннющей паузы, затянувшейся до самого их этажа. Развивать эту тему он не желал. - Что это вы в няньки записались?
- Больше некому. Лида Артема к врачу повела.
- Что стряслось?
- Клещ.
- Елки-палки! Выдернуть, да в огонь бросить. Чего панику разводить?
Малышку положили в гостиной, а сами сели в кабинете, оставив открытой дверь.
- И все-таки, вы рады, что ее вам на сегодня отдали, - ухмыльнулся Федька, садясь на стул у рабочего стола.
Андрей Павлович сел напротив, в свое кресло, и спокойно развел руками:
- Каюсь, Федя - рад.
- Ладно, давайте, выкладывайте, что у вас за дело, и я не буду вам мешать.
- У тебя какие планы на следующую неделю?
- Пока никаких. Есть предложения?
- Не у меня - у руководства. Нас направляют в Петербург.
- Да-а? Ну замечательно. Как раз вспоминал его на днях. А что за дело? Должно быть, интересное, раз нас вызвали.
- Интересное. Сюжет для триллера. Началось с "городской легенды", от которой отмахивались участковые. А кончилось таинственной смертью сотрудника ФСБ.
- Я уже трепещу.
- Прибереги свой трепет до утра понедельника. Мне пока дали минимум информации, но сообщили, что в этом деле может пригодиться "ресурс, к которому я имею доступ".
- Это про меня? Фу, как некрасиво. Но, значит, там точно какая-то жуть и смертоубийства. Это уже традиция - подключать меня к таким делам, от которых других Кондратий хватит. Иногда даже бывает интересно. Кстати, в каком составе едем?
- В полном: я, ты, Савин и Шацкий.
- И как вы объясните Савину, что я жив?
- Никак. Ты - феномен, и твои способности под грифом "секретно". Прятать тебя из принципа не стану - и неприятно, и утомительно.
- Лицо Савина не терпится увидеть. А что-нибудь еще про предстоящее дело вам рассказали?
- Пока нет. Но у меня с генералом Зотовым был крайне интересный разговор. О тебе и твоих собратьях.
Федькина ухмылка померкла, но лишь на секунду.
- А, вы про Грирса со Шварцем? Мальчик с чубчиком и мальчик со скрипочкой.
- С чубчиком?
- Ну, бриолин. Американская мода пятидесятых.
- Ты с ним встречался?
- Лично нет.
- День нашего знакомства ты сказал, что не знаешь таких, как ты...
- Но ведь Грирс и Шварц не такие, как я. Оба из пробирки. Не считается.
Тут, наконец, подала голос Ульяна - проснулась одна в большой, незнакомой комнате.
- Извини, я на минуту.
Андрей Павлович встал из-за стола и поспешил к внучке. Та, выспавшаяся и сухая, орала то ли от недостатка общения, то ли от голода. Андрей Павлович взял ее на руки, но она не унималась. Одной рукой он разворошил пакет, оставленный Лидой.
- Где там твой корм? То бишь, питание...
Наконец, нашарив наиболее подходящую баночку, он оставил малышку на диване, а сам пошел на кухню. Едва он переступил порог, крик оборвался.
Обернувшись, Андрей Павлович увидел, что на диване сидит нога на ногу Федька и держит Ульянку на руках. Та замерла, восторженно вытаращив голубые глаза.
Он легонько ткнул малышку пальцем в нос-кнопку. Та еще пуще заулыбалась и вцепилась в Федькин палец мертвой хваткой.
- Всё - влюбилась девка, - усмехнулся Андрей Павлович.
- Ой, вот чего не надо, того не надо! Это ваш ребенок неадекватен. Давайте, забирайте ее.
- Погоди, я ей еду погрею.
- Да не хочет она есть.
- А вот мы сейчас посмотрим.
Андрей Павлович стал разогревать питание для Ульяны, украдкой оглядываясь на гостиную. Федька просто сидел с малышкой на руках, но Кречетову то и дело мерещилось: то в отражении в дверце шкафчика он видел, что тот качает ее на руках, то через утробный гул микроволновки слышал тихую, манящую колыбельную без слов. Но он оглядывался - и Федька не шевелился, смотрел куда-то прочь, не обращая внимания на обомлевшую кроху на его руках, и только часы тикали на полке.
Ульяна уснула крепче прежнего. Будить ее ради еды не стали - осторожно переложили на диван, отошли не дыша.
- Ей гипноз не повредит? - заметил Андрей Павлович.
- Какой гипноз? - почти возмутился Федька. - Меня просто дети любят. Ну как, будут для меня еще задания, кроме как нянчится с младенцами?
- Заданий нет. Есть информация к размышлению. Пойдем.
В кабинете Федька уже запросто сел прямо на край стола.
- Монитор мне бедром не снеси, - хмыкнул Андрей Павлович и протянул ему тонкую папку лишь с несколькими листами.
Открыв ее, пробежав по страницам глазами, увидав и знакомый адрес почты - pers_E_phone - Федька присвистнул.
- Какие люди! Наш старый друг.
- Прислал письмо, в котором говорит, что наш дорогой полковник Марченко сейчас скрывается в Германии. Пытался выйти на связь с представителями "Амариллиса", - Андрей Михайлович усмехнулся: - Просил, так сказать, политического убежища. До чего дошло. Самое интересное, что ему отказали. Видимо, Михайлов не желает в открытую конфликтовать с ФСБ. Марченко был полезен, пока сидел у нас, а теперь он опасный балласт. Наши агенты в Германии подтвердили эту версию. Однако это официальная версия. К тому же, наш друг "перс" может знать далеко не все.
- Что теперь с Марченко?
- Неизвестно. Поставили на уши всех наших в Европе - пока ничего.
- Если он еще в Европе. Кстати, интересно, что он всплыл именно в Германии. Там, в этом же городе, если не ошибаюсь, обитает человек из корпорации Михайлова - второй, на которого "перс" указал нам в прошлый раз.
- Соображаешь.
- А может, меня в Германию? Хотя, черт, и в Питер хочется.
- Хочется - не хочется, а едем в Питер. Кстати, что у тебя за интерес в Питере?
- Да никакого. Разве что культурный. Всегда рад по этому городу побродить. Первый раз лицезрел его в виде болота и свалки бревен. Старый я и дряхлый, Андрей Павлович.
Федька, усмехнувшись, умолк, поглядывая на носки своих сапог, а Андрей Павлович не знал, как и о чем еще его спрашивать. Запас дежурной первичной информации для начала знакомства закончился.
"Нет, - решил он. - Прямо все равно не ответит. Идет, Федя: играть, так играть..."
- Что ж, в понедельник в семь утра жду в Управлении - будут подробности, паспорта и легенды.
- Обожаю легенды!
- А я как-то больше историю.
- Да? И какой же век вам милее?
- Трудно сказать. Мне и Петровская эпоха интересна. Но и до нее... есть о чем почитать.
- Да уж, жили худо-бедно и без господ европейцев. И все равно, Питер люблю, много я там в свое время намутил. А еще встретил одного замечательного человека.
- Я мог о нем читать где-то?
- Вряд ли. Это был итальянский колдун, чернокнижник, знаток темных искусств и различных... античных забав. Научился я у него кое-чему. И вообще, благодаря ему, стал иначе на жизнь смотреть - на свою новую жизнь. До встречи с ним я думал, что проклят. Кстати говоря! А ведь именно Петр сломал мой крест.
- Да ты что! Зачем?
- На всякий случай. Думал, это меня удержит при нем. Хотя, тогда мой крестик для меня еще что-то значил. Потом уже стал просто опознавательным знаком, когда перешел к Меншикову и дальше, дальше... Ладно, Андрей Палыч, я отбуду, с вашего разрешения.
- Езжай. На своем бобике, - усмехнулся Андрей Павлович, припомнив рисунок на Федькином байке.
- На железном коне! А бобик так, для декора намалеван.
Федька ушел и через минуту-другую по дворам разнесся рев его "коня". Еще через минуту подала голос Ульяна.
***
На совещание перед отъездом Савин прибыл за десять минут до назначенного времени - ровно в 6.50 - и обнаружил, что он, разумеется, не первый.
Генерала Зотова пока не было. В малом конференц-зале, тихом и холодном с утра, сидели Андрей Павлович и Федор. Савин замер, но лишь на секунду - заставил себя подойти, пожать руку командиру и даже не шарахнулся от руки, дружелюбно протянутой Федькой. Ледяной и очень сильной. Наконец, он сел рядом с Андреем Павловичем, отчаянно пытаясь сообразить, что же из событий последних дней он упустил. Федьку, бездыханного, изрешеченного пулями на даче Марченко он помнил, а вот то, как он воскрес из мертвых, отчего-то нет.
Правда, он припоминал и другого мертвеца - с двумя сквозными ранениями - и дом, в котором его нашли, полный откровенно издевательски растерзанных бандитов. Тот труп, кажется, в ту же ночь исчез из морга...
Андрей Павлович сидел спокойный и невозмутимый, только раз взглянул на часы.
Федька потянулся, как большой дикий кот.
- Всё, засыпаю. До поезда не доживу. Опять помру по дороге.
Митя прибежал за две минуты до семи, поприветствовал всех по очереди, бухнулся рядом с Савиным. Запоздало припомнил, что тот рассказывал ему о произошедшем с Федором и растерянно оглядел всех присутствующих.
Генерал Зотов вошел в конференц-зал ровно в семь. С ним был молодой капитан из аналитического отдела и немолодая, но представительная женщина в строгом костюме.
- Доброе утро, товарищи, - заговорил генерал, сев во главе длинного овального стола. - Перед отъездом вы должны кое-что узнать о предстоящей миссии. Полковник Ольга Владимировна Морозова, из Управления ФСБ по Санкт-Петербургу. Именно она ведет это дело.
Генерал кивнул капитану, тот открыл папку с набором фотографий - в ноутбуке и в проекции на белой стене - и заговорил:
- Речь идет о "Маршруте". Эта байка появилась в семидесятых годах в ленинградском подполье, в среде неформалов - хиппи, рокеров и тому подобных. Тогда Маршрут состоял из нескольких "проклятых" и просто необычных мест и "маршрутных листов", которые передавались друг другу и переписывались от руки, - (на стене промелькнули кадры с глухими стенами на лестничных клетках, со странными домами в лесу или где-то в глубине старых дворов, и ворох исписанных пожелтевших страниц). - Считалось, что если человек пройдет по всему Маршруту и совершит положенные ритуалы, он окажется на том свете, но не в виде бесплотного духа. Он якобы уже не будет подчиняться ни Богу, ни Дьяволу - ему откроются новые знания и возможности. По Маршруту шли в основном люди, склонные к суициду, многие погибали, кое-кто пропадал без вести. Потом Маршрут исчез - в основном, из-за изменений в городском ландшафте. На десятилетия об этой легенде забыли. Но в "нулевых" Маршрут снова всплыл. Отправной точкой теперь стал диск с игрой, и часть Маршрута проходит в виртуальном пространстве. Капитан умолк, и тут же вновь вступил генерал, но лишь затем, чтобы передать слово полковнику Морозовой.
- Впервые Маршрут попал в поле зрения полиции из-за серии жестоких убийств в Выборгском районе Петербурга, - заговорила она. - Убийцей оказался семнадцатилетний школьник - Валерий Семенов. Жертвами стали его одноклассница и соседка, пенсионерка. Он и раньше стоял на учете в детской комнате милиции, с ним постоянно работали социальные педагоги, психологи. Юноша отличался увлечением оккультизмом, был нелюдимым. Но всем казалось, что его агрессию удалось преодолеть, взять под контроль. Очевидно, так и было - ровно год, до самых убийств, он не оказался участником ни одного сколько-нибудь серьезного инцидента. Когда его арестовали, он утверждал, что идет по Маршруту, что его ведут. И что человек, живущий в тумане - то есть, на сайте, одном из этапов игры - приказал ему это сделать.
Тут же вскрылись несколько дел о самоубийствах, также связанных с Маршрутом. Годом раньше студентка-первокурсница художественного училища была найдена в загородном доме, принадлежавшем ее отчиму. В кухне лежала расчлененная собака, в большой кастрюле варилась ее шкура... - Морозова сделала глоток минералки из стакана. - В комнате остался разбитый ноутбук. Сама девушка повесилась на чердаке, перед этим выпив бутылку коньяка...
Потом, зимой, несостоявшийся призывник бросился с крыши девятиэтажки. На его компьютере застыла картинка с сайтом - с дорогой, затянутой туманом и смутной фигурой, не успевшей, впрочем, подойти слишком близко. Кто-то из полицейских попытался разобраться в программе, но на весь экран вспыхнуло слово "Лжец", компьютер сгорел, жесткий диск отформатировался. Тем не менее, ни по одному из этих случаев не завели уголовного дела, поскольку не нашли состава преступления. Что ж, теперь состав преступления налицо...
Когда в МВД поняли, что структура программы слишком сложна и что тут явно работали профессионалы высокого уровня, в дело вступили мы. Работа велась под моим руководством.
Старший лейтенант Александр Чураков входил в мою группу. Едва началось расследование, он изъявил желание самостоятельно пройти по Маршруту - провести в некотором роде следственный эксперимент. Я дала добро. Получить диск с игрой, выйдя на старых знакомых Семенова, не составило большого труда. Сделать резервную копию не удалось - получился бессмысленный набор битых файлов. Мы запустили игру на сетевом компьютере. Пока Саша Чураков проходил этап за этапом, наши программисты пытались расшифровать игру. Оказалось, что мы имеем дело с программой-паразитом. Невозможно понять, на каком компьютере создали ее или сайт - она прописывается там, где в нее играют. Также мы поняли, что она состоит из двух частей: первая - базовая, вторая - так называемая, надстройка. Ее писали в два этапа и, похоже, разные люди.
Когда, спустя восемь часов непрерывной игры, лейтенант Чураков нашел требуемую дверь, то не вышел на сайт. Система и на его компьютере и на тех двух, с которых за процессом следили программисты, попросту слетела.
Следующие два дня мы пытались реанимировать некоторые из файлов, оставшихся после копирования игры, занимались расследованием, так сказать, "офф-лайн", пытаясь понять, откуда же вообще появились диски с игрой. На третий день лейтенант Чураков был найден мертвым. На его теле было обнаружено огнестрельное ранение, но скончался он от кровопотери и перед смертью успел написать на бетонном полу два слова - The Monster. Именно так, на английском.
Слово вновь взял генерал Зотов:
- А теперь - важный момент. Несколько лет назад внешняя разведка сообщила о нескольких подобных случаях за рубежом: в Канаде, Венесуэле, Японии, Китае. О случаях психозов, нервных срывов и попыток суицида - иногда, к несчастью, успешных - связанных с некоей компьютерной игрой и Интернет-страницей. Но тогда страница имела конкретный, фиксированный адрес. И, хотя он якобы был зарегистрирован в Японии, нам удалось установить, что и сайт, и игра относятся к разработкам ЦРУ. Своеобразный эксперимент в области компьютерной техники и психологии. В народ игра пускалась через создателей компьютерных игр. В какой-то момент совершенно случайный человек из команды программистов и разработчиков находил на сервере компании игру, а дальше уже работал эффект "сарафанного радио". Первая версия игры еще поддавалась копированию.
Затем, в течение буквально нескольких дней, представители ЦРУ изъяли или уничтожили все возможные копии игры, а в местные газеты пустили статьи, в которых излагалось мнение экспертов о том, что подобные игры и сайты, если и существуют, то опасности для жизни не представляют. В общем, прибрали за собой, как смогли. Касаемо версии игры, с которой мы имеем дело - прямого следа, ведущего к ЦРУ, мы не нашли. Но программы, безусловно, родственные, созданные на одной платформе. И именно на случай, если ЦРУ имеет отношение и к нашему Маршруту, вы едете в Петербург с легендами, под прикрытием. Главная цель - выяснить, откуда и зачем ведется подобное психологическое воздействие, и остановить его. Вопросы?
- Эта игра и в самом деле так опасна для психики? - спросил Андрей Павлович.
Ответил ему сам генерал:
- Нынешняя версия, похоже, не опаснее хорошо проработанного фильма ужасов - воздействует на тех, у кого уже есть какие-то девиации, проблемы с психикой. Ее смертоносность связана скорее с ореолом мистики, с психологическим давлением. Про старую же версию ничего конкретного сказать не можем - ее нам добыть и исследовать не удалось.
Андрей Павлович кивнул и окинул взором своих. Митя внимателен и сосредоточен. Федьке как будто бы все равно, но в глазах, кажется, затаилась тень любопытства. Такие мрачные тайны - в его духе.
Савин спокоен, вдумчив, взгляд и лицо открыты. Только правая рука неспешно обводит на лежащем перед ним белом листе бумаги написанное неровным, несвойственным для него почерком слово - the Monster. И зачем-то ставит вопросительный знак...
***
В Петербург ехали скоростным поездом.
По дороге до Ленинградского вокзала и в ожидании поезда все хранили напряженное молчание.
Савин, похоже, пребывал в совершенном смятении - не представлял, как можно логично объяснить явление Федьки в добром здравии. Андрей Павлович молчал потому, что не мог ему пока ничего объяснить. Митя молчал потому что молчали они. А Федя, похоже, просто хотел спать с утра пораньше.
Едва они сели в поезд, он первым делом опустил сетчатую шторку окна.
Они с Кречетовым сидели рядом, Савин с Митей - по разным концам вагона.
Федька устроился в кресле поудобнее, куртку снял и набросил на себя, подняв ворот так, чтобы он ложился на глаза. Уснул.
Поезд тронулся. Минут через десять Савин быстрым шагом ушел в буфет - мимо них, как бы невзначай окинув Федьку взглядом.
- Ну как? - едва слышно, вполголоса, но почти ехидно произнес Федор, выглядывая из-под куртки. - Нервничают ваши мальчики? Нервничают, Андрей Павлович. Что планируете делать?
- Посмотрим, исходя из ситуации.
- Ситуации? Да я вам и сам скажу, какой будет ситуация - бросят меня в самое пекло и пожертвуют моей и без того пропащей душой. И пойду я по маршрутному листу.
- А ты веришь в реальную силу этого Маршрута?
- Нет. Но ведь обидно. А вообще, что если он и вправду зомбирует? Стану я еще и зомби.
- Тяжко мне тогда придется.
- Вам?!
- Мне. Тебе-то что? Ты уже будешь зомби
Федька пару раз хлопнул ресницами, а потом снова накрылся курткой с головой.
- Видеть вас не хочу до самого Петербурга.
***
"По Маршруту идешь так...
Сначала к тебе приходит диск с "игрой", но ты ее не запускаешь, а идешь в заброшенный корпус завода на Обводном канале. Спускаешься в подвал и на стене пишешь свое имя. Если по жизни тебя зовут не как по паспорту, пишешь, как зовут по жизни - там твои паспортные данные никому не нужны. Под стеной оставляешь пачку сигарет. Так надо.
Потом на своем (и только на своем, личном!) компьютере запускаешь "Игру". С этого момента пользоваться компьютером для чего-либо другого ты не сможешь - "Игра" сожрет все данные и снесет систему. Маршрут начнет пожирать твою жизнь. Но если ты решил идти по Маршруту, то тебе должно быть все равно.
Сначала "Игра" будет напоминать обычные стрелялки с ходячими мертвецами, только в течение нее тебе придется решать и логические задания - Игра имеет право играть с тобой. Прерываться нельзя - надо играть от начала и до конца.
Когда ты все выполнишь, ты найдешь в "Игре" дверь - через нее выйдешь на сайт, являющийся следующей частью Маршрута. Без Игры на него выйти невозможно.
Компьютер зависнет на этом сайте. На весь экран будет только вид покрытого туманом пустого, мертвого поля и уходящей вдаль прямой асфальтовой дороги. Вдали, почти скрытая туманом, будет стоять одинокая фигура. Ты не увидишь ни ее четких очертаний, ни того, что за ней.
Никому не смей показывать эту картинку!
Тебе останется сделать пять шагов.
Задания будут писать для тебя в черном окне внизу экрана. У каждого они свои и единых, "азбучных" вариантов прохождения не существует.
До выполнения первого задания ты еще можешь остановиться - разбить и сжечь старый комп (если кто-то найдет его целым, включит и увидит картинку с сайта - он умрет), забыть о том, что было, вернуться к прежней жизни. Если пойдешь до конца - расстанешься с прежней жизнью так или иначе.
Если выполнишь одно или два задания и все бросишь, с тобой и твоими близкими произойдет то, что хуже смерти.