Аннотация: О религии Древнего Египта. Вошел во 2-й тур конкурса "Мертвые цивилизации".
Разлива все не было. Уже пришло время, высветила над горизонтом звезда Сопдет, а разлива все не было. Напрасно жрецы замеряли уровень воды, напрасно напряженно вглядывались вверх по течению. Разлива все не было. Напрасно молились Себеку, напрасно приносили жертвы, напрасно кормили хлебом и мясом, напрасно поили вином. Разлива все не было. А с запада дул сухой ветер пустыни. Это Сет, брат Осириса, спутника Великого Себека, пришел погубить все живое, все дорогое богу-крокодилу. Помоги нам, Себек, защити от Сета! Но глух оставался бог, разлива все не было.
Потянулась к великому храму цепочка поклоняющихся, с каждым новым днем она становилась все многоводнее, словно река во время разлива, которого, помоги Себек, все не было. Знать и земледельцы, ремесленники и торговцы - все стремились к Себеку, и каждый нес жертвенные яства.
Обычай, по которому в храме должно находиться одно священное животное, давно нарушили, но об этом знали немногие. Крокодилов было много, каждый содержался в отдельном дворике с бассейном, и считался у поклоняющегося самим Себеком.
Священным животным нужно тщательно прислуживать, чтобы не потерять милость бога. А разве она еще не потеряна? Разлива все нет, а западный ветер пустыни гонит тучи песка на благословленную долину. Но храм лишится милости, когда люди перестанут приносить яства в жертву. Умрут крокодилы - умрут и жрецы, не перенеся смерти священных животных. Много было таких случаев. Когда устраивается торжественное захоронение очередного храмового крокодила, всегда находится с десяток жрецов, добровольно себя убивающих.
Раз в двадцать лет умирает Себек, и жители нома оплакивают его смерть. Год похорон священного крокодила совпадает с годом засухи и слабого разлива. Таким, как сейчас, хотя никаких захоронений не проводилось. Двое умерло от непонятных болезней, но верховный жрец Небхотеп скрыл это. И теперь его терзали тяжкие мысли. Вдруг, проведи он обряд захоронения как полагается, и разлив наступил бы вовремя? Но если хоронить каждого крокодила, всем не хватит места в доме вечности.
Милость Себека к служителям не подвергалась сомнению - вон, сколько поклоняющихся, молящихся и приносящих яства и дары. Это жители оазиса потеряли благосклонность покровителя, пусть они гадают, чем недоволен бог. Поэтому Небхотеп перестал думать о судьбе всего нома и сосредоточился на своих обязанностях.
Верховный жрец сам кормил крокодилов в присутствии поклоняющихся. Конечно, он делал это лишь для знатных людей нома, только те в последнее время тоже стали очень религиозными, вспомнили о боге-покровителе. Нельзя сказать, что такое почитание не нравилось Небхотепу. Верховный жрец был предан своему богу, успехи храма были и его успехами. К тому же не все, что приносилось в жертву, отдавалось на съедение крокодилам. Да и не всякое пожертвование было яствами. Жители оазиса, предчувствуя наступление голодного года, несли в храм предметы быта, кухонную утварь. Знатные люди жертвовали золото и драгоценности. Все это принадлежало Себеку, и через него его жрецам.
Величие храма нужно поддерживать. Чем он богаче, тем больше поражает воображение. Храм кажется величественным, и это повышает веру. Поклоняющиеся приносят больше яств и вина в храм, а Себек оказывает большую милость. Это - круг жизни. И горе, если хоть одно звено разорвется.
Размышляя так, Небхотеп не отрывал взгляда от жареного мяса, нескольких лепешек и кувшина с вином, которые нес на золотом подносе. Рядом с ним семенил маленький толстенький человечек - торговец Васетуаз. Этот поклоняющийся только несколько лет назад перебрался сюда из какого-то дальнего нома. Насколько знал Небхотеп, Васетуаз впервые принес жертву Себеку. Верховный жрец про этого торговца мог рассказать многое, в храм поступали доносы на людей, не поклоняющихся богу-крокодилу. Васетуаз не раз утверждал, что не Себек, а Атум - отец всего сущего. Многие видели торговца молящимся на восходе солнца и даже слышали его слова - он благодарил своего бога, что тот вернулся из подземного царства и не покинул людей наедине с силами тьмы. Небхотеп потешался над таким невежеством и удивился, увидев Васетуаза в храме Себека.
"Наверное, понял, что такое немилость великого бога", - подумал верховный жрец.
Торговец был очень богат, да что там - он был ростовщиком самого номарха.
"Нужно, чтобы Себек принял жертву", - размышлял верховный жрец.
К сожалению, крокодилу уже жертвовали сегодня.
На песке возле небольшого бассейна двое жрецов держали крокодила, и раскрыли ему пасть. Огромное животное за годы жизни в храме привыкло к лени и малоподвижности. Оно как должное воспринимало, что люди раскрывают его пасть и кладут туда еду.
- Великий Себек, прими дар этого человека, торговца Васетуаза, - сказал Небхотеп и положил лепешку в пасть.
Животное никак не отреагировало, а жрецы отпустят челюсти не раньше, чем будет положен последний кусок и вылито вино.
- Пошли процветание и изобилие, - продолжал Небхотеп, за лепешкой последовал первый кусок мяса, затем второй.
Васетуаз не подошел к самому крокодилу, он остановился у небольшой ограды и наблюдал за жертвоприношением. Торговец всегда боялся этих животных, в отличие от большинства жителей нома, не искавших смерти в крокодильих челюстях, но и считавших ее большой честью, выбором бога. И еще, только жрецам разрешалось подходить к Себеку.
- Пусть придет разлив, - Небхотеп вылил в пасть вино. - Пусть он будет таким же щедрым, как это вино.
Закончив, верховный жрец направился в сторону Васетуаза. Неожиданно к Небхотепу подбежал запыхавшийся гонец в одеянии младшего жреца и что-то сказал ему вполголоса. Что именно, Васетуаз не расслышал.
- Извини, господин мой Васетуаз, - Небхотеп слегка поклонился. - Я должен покинуть тебя, во внутреннем дворе меня ждет посланник номарха.
- Это, наверное, Яхмос, - ответил Васетуаз. - Я тоже хочу его поприветствовать, поэтому пойду с тобой, несравненный Небхотеп.
Верховному жрецу вовсе не хотелось, чтобы этот торговец, вдруг ставший почитателем Себека, присутствовал при его разговоре с посланником номарха. Но ничего поделать Небхотеп не мог и лишь сухо кивнул головой.
Удалились они вместе. Оба жреца перестали держать крокодила и резко отскочили. Челюсти захлопнулись, потом животное громко чихнуло, выплевывая большую часть пожертвованного. Один из жрецов пнул крокодила в бок и тот, фыркая, лениво пополз к воде.
А во внутреннем дворе храма нетерпеливо расхаживал Яхмос, посланник номарха и один из его племянников. Молодой еще человек, он не имел достаточного состояния, поэтому постоянно находился при дворе дяди и иногда смешил того дурацкими советами.
Увидев Небхотепа и следующего за ним Васетуаза, Яхмос бросился к первому и, позабыв о необходимом приветствии, сразу стал задавать вопросы:
- Скажи, величайший, правда ли, что ном лишился милости Себека? Почему иначе нет разлива?
- Приветствую и я тебя, несравненный Яхмос, - поклонился Небхотеп, подумав, что о верховном боге племянник номарха вспомнил довольно вовремя.
- Меня это тоже волнует, - горячо продолжал посланник. - У меня два поместья на берегу озера. Доход с них небольшой, но все же, если разлива не будет вовсе... Как же я буду жить?
Небхотеп еще раз усмехнулся. Похоже, Яхмос не понимал, какую роль в жизни нома и всего Кемета играет разлив. И как много зависит от милости Себека.
- Есть только один способ вернуть милость великого Себека, - сказал Небхотеп.
- Знаю, - нетерпеливо перебил его Яхмос и понизил голос, хотя во внутреннем дворе никого не было, кроме Васетуаза.
Да и тот стоял в отдалении, и, казалось, совершенно не интересовался беседой. И Яхмос, и Небхотеп забыли о нем.
- Я даже посоветовал дяде поскорее вернуть милость Себека.
Небхотеп посмотрел на Яхмоса уже с интересом.
- Дядя решился привести невесту великому создателю жизни, - продолжал Яхмос.
Небхотеп вздрогнул. Он уже более десяти лет верховный жрец храма, но этого ритуала ни разу не видел.
- Мы уже отобрали девушку. Ятелгет - дочь писаря Тотенхора сказала, что для нее будет большая честь стать невестой Себека. Еще номарх решил пожертвовать пятерых своих телохранителей - нубийцев. Он сказал, что все должно быть подготовлено на завтра. И так уже упущено время, а разлива все нет.
Небхотеп растеряно слушал Яхмоса. Наконец, посланник номарха скупо простился с верховным жрецом и удалился. К Небхотепу подошел Васетуаз.
- Величайший, - сказал он, кланяясь. - Где ты найдешь такого крокодила, который сможет съесть шестерых человек?
Небхотеп вздрогнул, узнав, что Васетуазу известна тайна храма. А ростовщик номарха продолжил:
- Я знаю Ятелгет. Когда-то я предложил ей стать моей женой, но она отказалась. Продай мне ее. Вряд ли номарх решит присутствовать при ритуале, он терпеть не может крови. А нубийцы? Их можно выгодно продать в соседнем номе. Даже очень выгодно. Ятелгет я тоже увезу далеко отсюда, и никто не узнает о ее судьбе.
- Только безбожник может предлагать такое! - в негодовании воскликнул Небхотеп. - Как я могу продать невесту Себека? Как я могу лишить его жертвы?
- Но ведь не все, что жертвуется, достается Себеку, - хитро сказал Васетуаз. - Поэтому, есть ли здесь разница?
Наконец, торговец удалился, сказал на прощанье, что будет ждать решения Небхотепа.
- Поверь, ты не пожалеешь. Я заплачу любую цену. К тому же у тебя нет другого выхода.
Но выход был. Правда, Небхотепу не хотелось прибегать к нему. Когда закончился день, и Ра спрятал свой лик, верховный жрец оделся в простое, длинное до щиколоток, платье, и пошел к рабочему кварталу. Жар пустыни ненадолго сменился ночной прохладой. Людей почти не было, все отдыхали после напряженного дня. За Небхотепом личный телохранитель-ливиец нес его сандалии. Ходить по ночам в трущобах было небезопасно.
Дома из папируса, обмазанного глиной, лепились близко друг к другу и походили один на одного. Хорошо, что нужный Небхотепу располагался в стороне от остальных, иначе поиски могли затянуться.
Дверь открыла жена хозяина. Узнав Небхотепа, она молча поклонилась и, потупив взор, пригласила внутрь. Хозяин жилища поднялся с циновки при виде высокого гостя.
- Великий господин, - поклонился он. - Что привело тебя в мое скромное жилище в столь поздний час?
- Ты знаешь, зачем я здесь. Мне нужны твои услуги, Неши.
- Господин, - еще ниже поклонился, улыбаясь, хозяин, - к утру я доставлю тебе крокодила. Я видел сегодня одного рядом, он - почти сам Себек.
- А он... - начал Небхотеп и спустя паузу закончил. - Будет очень голодным?
- Таким голодным, как стая гиен. Не волнуйся об этом, господин.
Небхотеп снял с пальца перстень и протянул Неши.
Когда Небхотеп ушел, Неши воздал молитву. Он опустился на колени и дотронулся до амулета на голой груди. Потом он стал готовиться к охоте, наматывая на руки лоскуты кожи. Наконец, Неши достал свое сокровище - бронзовый кинжал. Он не собирался убивать крокодила, а всего лишь хотел его поймать, но иногда просто нет другого выхода. Ни один житель оазиса не решился бы на убийство священного животного, даже защищая свою жизнь, но Неши был уроженцем другого нома. Он прекрасно знал, что Хапи - истинный создатель жизни, это его следует молить об очередном разливе. Местные глупы и не понимают этого, поклоняясь мерзкому крокодилу.
Не успел Ра показать свой лик, как крокодила доставили в храм. Всю ночь Небхотеп не мог уснуть, а на утро пошел в святилище к статуе Себека, окуривая свой путь. Не благополучие Кемета заботило верховного жреца. Пока он искал лачугу Неши, успело прийти послание от Васетуаза. На маленьком свитке папируса коротко перечислялось, что торговец собирается пожертвовать храму, если Небхотеп выполнит его просьбу и отдаст Ятелгет, дочь писаря Тотенхора. Дом в Шедите, недалеко от дворца номарха. Большое поместье на берегу озера. Караван, идущий из Нубии с большим грузом драгоценного красного дерева. Триста свитков папируса, двадцать золотых чаш и кувшинов, сто быков, двести овец, а также пятьдесят рабов-хеттов. Помимо этого Васетуаз обязался привезти пятьсот дебенов золота, пятьсот дебенов серебра и пятьсот дебенов меди.
Небывалые сокровища, Небхотеп долго раздумывал, как за женщину можно столько платить? Потом не мог дождаться утра, чтобы спросить совета у Себека. То, что все эти богатства жертвовались храму, немного мирило Небхотепа с мыслью согласиться на предложение Васетуаза. Всего-то не приносить Ятелгет в жертву, а отвести к торговцу, который будет ждать в том самом поместье на берегу озера.
"Скажи, что делать твоему рабу, великий Себек?" - вопрошал Небхотеп, распластавшись перед большой статуей, сидящей на троне.
Но бог словно не слышал своего служителя. Время молитвы прошло, но Небхотеп не уходил, надеясь услышать ответ. У статуи его и нашел младший жрец, доложил, что прибыл паланкин номарха. Небхотеп тотчас вскочил, нужно достойно встретить правителя оазиса.
Всей многочисленной свите пришлось остаться во внутреннем дворе. К священному крокодилу жрецы повели только предназначенных в жертву нубийцев. Наверное, чужеземцы не очень хотели милости Себека, им связали сзади руки и завязали глаза. А вот Ятелгет шла добровольно. Ее лицо светилось, казалось, она была очень счастлива. И номарх и Ятелгет оделись в расписные туники. Лицо правителя было выбелено, он носил парик до плеч и накладную бородку. Поверх парика красовалась золотая корона с эмблемой нома. Кроме ее, на руках было множество браслетов и перстней, а на шее - золотое ожерелье. Одеяние Ятелгет не уступало по роскоши одеянию номарха. Помимо этого ее одежда была полупрозрачна, являя окружающим жрецам и самому Себеку великолепную фигуру. Да, невеста была красавицей, но сам Небхотеп не платил бы за нее поместьями и караванами.
Для номарха поставили кресло недалеко от ограды, где он смог бы наблюдать за жертвоприношением. Было видно, что правитель тяготится всей процедурой. С выражением страдания на лице он лениво обмахивался опахалом.
- Проклятый обычай! - проговорил номарх. - И почему сюда нельзя пускать моего носителя опахала?
По знаку Небхотепа один из служителей подхватил опахало, чтобы временно исполнять почетную обязанность.
- Ты ведь знаешь, великий, - склонился перед правителем Небхотеп, - только поклоняющийся может предстать перед создателем всего.
- Знаю, - лениво отмахнулся номарх. - Скажи, чтоб начинали. Кстати, а где Себек? - напряженно вгляделся в гладкую поверхность бассейна. - Я его не вижу.
- Он появится, - заверил Небхотеп. - Себек любит стремительность.
- Странно, когда я был здесь в последний раз, он только лениво открывал пасть.
- Тогда не угрожала большая опасность оазису и всему Кемету.
Небхотеп хлопнул. Двое жрецов открыли калитку в ограде и палками загнали туда одного из нубийцев. Все остальные служители, включая Небхотепа, распростерлись ниц и стали, напевая, призывать Себека.
А двое жрецов гнали палками нубийца к бассейну. Все произошло за мгновение. Взметнувшись из воды, огромный крокодил схватил чернокожего и утащил под воду. Избранный махал руками и от счастья что-то кричал. Крокодил принялся двигаться из стороны в сторону, разрывая жертву.
"Неши не обманул, - подумал Небхотеп. - Это действительно очень голодный крокодил".
Неожиданно номарх побледнел. Вода окрасилась в красный цвет, а жертва пыталась уползти от Себека на одних руках, ног у нее уже не было. Крокодил схватил нубийца за туловище и окончательно утащил.
Номарха вытошнило. Несколько жрецов бросились ему помогать, но тот лишь отмахнулся. Наконец, правитель поднялся. Стараясь не смотреть в сторону бассейна, он сказал Небхотепу:
Когда номарх удалился, Небхотеп взглянул на сосредоточенное лицо Ятелгет, и его вновь стали терзать угрызения совести. Вправе ли он лишать девушку счастья? Не дать ей соединиться с создателем мира? Но потом он вспомнил об ожидающих храм сокровищах и постарался забыть о сомнениях. Конечно, Себек будет доволен его решением.
Небхотеп подал знак одному из жрецов, стоящих за спиной Ятелгет. Тот оглушил девушку ударом дубинки и подхватил под руки. Оставшихся четверых нубийцев погнали к бассейну одновременно.
Ближе к полудню Небхотеп и двое жрецов с Ятелгет подошли к переправе. Девушке сказали, что настоящий ритуал проводится на реке, не пришлось даже связывать. Верховный жрец не решился воспользоваться тремя близкими к храму переправами, принадлежащими номарху. Также как и личной переправой Себека, доставляющей к храму жителей восточного берега. По небольшой тропинке, петляющей сквозь заросли папируса, все вышли к самой дальней переправе, примостившейся на узком пяточке среди заболоченных берегов. Сейчас болото все высохло.
Небольшой челнок из папируса лежал на песке, а лодочник с бронзовой кожей, в парике и набедренной повязке, лениво сидел в тени деревьев.
- Ты лодочник? - окликнул его Небхотеп.
Тот кивнул.
- Себек гневается. Разлива нет, и нет милости повелителя воды. Переправляться опасно.
Небхотеп вытащил из-под платья свой амулет.
- На нас Себек не гневается. Или ты утверждаешь иное?
Чуть не повалившись на колени от небывалой милости, лодочник побежал к челноку.
Маленькое суденышко легко скользило по воде вдоль зарослей папируса. Лодочник отталкивался от дна шестом, и держал наготове весло, чтобы налечь на него, когда челнок выплывет на открытое пространство. За весь путь Ятелгет не проронила ни слова. Весело улыбаясь, она опускала руку в воду и играла с ней.
- Госпожа, - сказал лодочник. - Осторожнее, тебя может забрать к себе Себек.
Ятелгет только засмеялась.
- На все воля великого отца богов, - ответил за нее Небхотеп.
Лодка уже почти вышла на открытую гладь, когда Небхотеп заметил промелькнувшую под дном тень.
- Это Себек, - только смог проговорить лодочник.
И тут челнок потряс удар. Все повалились на дно суденышка, а лодочник не удержался и упал за борт. Барахтаясь, он попытался уцепиться за край, но вскоре его крик захлебнулся в воде. Наверное, крокодил утащил человека на дно.
Жрецы вскочили на колени и начали молиться под оглушительный смех Ятелгет.
"Это твой знак, великий Себек? - спрашивал Небхотеп. - Я сделал что-то не так? Ты недоволен, что тебе не досталась эта женщина? Но что в ней такого, чтобы лишиться быков и золотых кувшинов? Они бы все достались тебе, всемогущий!"
Промелькнул огромный хвост, который поддал челнок сзади. Лодка подпрыгнула, зарываясь носом в воду. Жрецы упали один на другого, а Ятелгет смеялась, как безумная.
"Еще не все потеряно, мой господин, - сказал Небхотеп, поднимаясь на ноги. - Ты хочешь эту женщину - возьми ее".
Потянув Ятелгет за руку, жрец заставил ее подняться и столкнул за борт.
"Ты доволен, великий Себек?!"
Словно в ответ очередной удар пришелся по центру лодки. Небхотепа подбросило, он упал в воду и, не умея плавать, пошел на дно.
Почти возле устья рыбаки подобрали двух ополоумевших жрецов. Те размахивали руками, и что-то кричали о великой милости Себека. На следующий день жители оазиса видели многочисленных крокодилов, плывущих вниз по течению - вестников близящегося разлива.