Аннотация: Переложение устного народного творчества
Написано по мотивам народных сказок
рассказанных бабушкой автора.
Легенды Грязанской земли.
Никто из окрестных мальчишек не знал, сколько лет старику Драконычу. Знали только, что живет он здесь еще с тех пор, когда их юные родители рвали штаны и подолы на сером от гнили заборе его маленького участка с несколькими корявыми яблоньками и парой одичавших груш. Также знали по печальным воспоминаниям собственной шкуры, что старик для своего возраста необычайно шустер и силен. Во всяком случае, через двухметровый забор однажды сумел перемахнуть ловчее самого Васьки Стрижа, хоть и жалился потом на прострел и колотье в боку. Васька тогда был так ошарашен, что безропотно принял подзатыльников по мягкой части. Даже получив потом ремнем от родителей, долго продолжал ходить с слегка обалдевшим видом. А вот почему старика прозвали Драконычем, ведали даже самые маленькие ребятишки. Во-первых, за вздорный и склочный стариковский характер. Во-вторых, был старик знатным резчиком, да резал только всяких вычурных семарглов, берегинь, леших, особливо же крылатых змеев. А еще старик любил рассказывать сказки. Про былинных богатырей, про страшных тугаринов и рыделей черного креста и про величественных драконов. Когда старик умащивался летним вечерком на завалинке, вокруг него тут же собирался полукруг слушателей всех возрастов и начинал внимать. Сказителем Драконыч слыл знатным. Персонажи древних сказаний оживали в его речи, настолько правдоподобно, что выглядели в сознании слушателей подобно картинкам на экране кинотеатра, их души полнились звуками битв, звоном и песнями хмельных пиров, железным рокотом неведомых птиц, задорным посвистом ветра. Особенно здорово у него получалось изображать драконов, которые кочевали у него от сумрачных легенд к детским сказкам, с непостижимой ловкостью меняя свои образы и характеры. Да что там! К нему даже из области ученые приезжали. Долго слушали, писали на магнитофонные ленты, ахали и изумлялись какой-то обширности материала. Обещали даже по радио передать. И верно недели через две все село часа два стояло под репродуктором у здания совхозной администрации, слушая специальную передачу об устном народном творчестве жителей Грязанской волости. Старику Драконычу там посвятили целых полтора часа, поминутно называя то золотым самородком народного творчества, то хранителем старинного фольклора всерусийсково масштаба.
Три года тому назад к нему приехал один из многочисленных правнуков и увез в Плесков. Кажется, у старика было что-то с желудком и ему требовалось делать операцию. Совсем не давно до села дошел слух, что старик Драконыч умер. Ему тогда исполнилось больше ста лет. Односельчане, погоревав, решили издать и в память о нем книгу, с его излюбленными былинами и кое-какими воспоминаниями односельчан.
Как подружились князь Игорько и Змейр Йормунгардсон.
Жил некогда в Грязанской земле славный князь Игорько. Хоробрым, справедливым и милостивым прослыл средь людей. Цвела земля Грязанская при нем словно сад ягодный. Ан однажды пришла беда и к нему. Явились из степей знойных, да краев дальних злые половеци в силе великой. Бился князь Игорько с ними отважно, да больно сильны оказались вороги, пришлось в кремль Грязанский отходить и там оборону держать. Но столь могучи пришли в ту годину половеци, что и там никак нельзя было удержаться. А жил тогда в грязанских землях могучий дракон по имени Змейр Йормунгардсон, родом из страны варязей. Особо не зверствовал, брал с крестьян лишь малый налог потребный на пропитание и с князем не ссорился. Видать не считал людей чем-то достойным внимания. Князь же в свой черед делал вид, что никакого дракона нет. Так и жили, "позабыв" друг о друге. Вот как прижали Игорька в кремле, вспомнил тогда про дракона этого. Мол, ежели кто сможет помочь, так только Змейр. Как настала ночь, выбрался князь тайным ходом из Грязани и потек к Сокирной горе, где жил дракон. Всю ночь несся быстрее ветра, двух коней запалил, едва жив к пещере драконьей приспел. Обратился с просьбою. Змейр же столь изумилси, что даже изволил выслушать Игорька, лишь коня съел. А выслушав, призадумалси. Уж что он там себе надумал, то не ведомо никому, но согласился просьбу князеву исполнить. Только и потребовал, что коров, свиней и гусей сотни две.
Сильно помог Змейр князю, разгромил половецей и надолго отбил у них всякую охоту со-ваться в землю Грязанскую. Вот с тех пор и повелась у них дружба. Змейр Грязань от врагов боро-нит, князю мудрые советы подает, а князь его кормит, поит да привечает.
Рассказывает Марфушка Потова, 38 лет.
-Помню как-то раз, услышали наши мужики по тарелке говорильной, де одного казнокрадца на крюк повесили. Я тогда маленькой была, годов девяти. А вечор у них с батькой моим спор зашел, по правде ли за казнокрадство на крюк? Одни говорили, что по правде, другие, что за это всегда только за Рудняный Хребет ссылали, значит не по правде. До сумерек сидели, рядили. Потом старик Драконыч пришел, его мамка на чай зазвала. Обсказали ему батька с мужиками дело, да и спросили, как он от думает? А Драконыч эдак усмехнулся в ус, чаю стакан степенно выпил и рассказал.
Цена князя.
Говорят однажды, думал князь с боярами своими о делах разных, княжеских. А когда устал, то пошел обедать. Эх! Какие знатные пиры закатывал князь Игорько! Три дни можно описывать, однако ж оставим слюноистечение на потом. Вот на том пиру один боярин и сказал князю. "Довелось мне сегодня услышать на улице такой разговор: Ты никчема, ни на что не способен!. Ему же отвечали: Хозяин, не умеешь ты оценивать человека. Вот подумай - и поймешь, как я тебе полезен. Услышав это, призадумался я. В самом деле, какова истинная цена человеку?
Понурил князь голову в тяжелом раздумье, долго думал, но не сумел найти ответа. Тогда решил Игорько задать этот вопрос думе боярской. Там де люди опытные, всякое видавшие, найдут ответ. Так и сделал. Да прибавил от себя: "како, мол, измерить цену ему, князю?". Так ведь и бояре не ведали ответа, не было среди них столь знающего мужа. Долго судили да рядили, всякие способы перебирали, до хрипоты спорили, друг дружке в бороды повцеплялись, шапки высокие об пол бросали и словесами бранными под конец почали обзываться. Расшумелись, ужас просто! Тем криком своим разбудили ото сна послежратного мудрого Змейра. Вытянул он шею длинную, в горницу думную глянул. Да послушав по что у бояр головы растрещались, молвил князю.
Созвали по приказу князя в терем всех златокузнецов и менял денежных. Объяснил Змейр суть дела и стали они думать. Тяжка задача была, не смогли сразу решить и попросили десять ден сроку на раздумья. Отпустил их князь Игорько, да наказал: "Ежли через десять ден не найдете ответа, всех велю исказнить люто. Змейру на прокорм отдам". Надо сказать, опосля нашествия полвецей был у князя обычай такой заведен. Как кого надобно было смерти предать, так его Змейру скармливали. Княжеству польза и на кормах экономия. Рационализация называется. Восемь дней не знали златокузнецы покоя, не спали ночами, одолели расстройства и от того беспокойство. На девятый день старый холоп златокузнеца Михала Сизоносого надоумил того идти на поклон к Змейру. Делать нечего, собрались златокузнецы и менялы денежные, скинулись кто, сколько мог, пришли на подворье Змейрово. Пали в лапы и взмолились о милосердии. Принял их мудрый Змейр и сказал: "Соберите горсть златых монет равного веса и добавьте к ним одну большего веса. Как пойдете завтра в княжий терем, возьмите их и весы. Там берите монеты по одной и взвешивайте. Ту, что будет тяжелее, и назовите мерой князю. Когда князь спросит - Неужели цена мне одна монета? - Скажите ему - как эта монета тяжелее остальных, так и ты, князь, ценнее всех прочих людей. Как большая деньга за больший товар отдается, так и ты, княже, куда больше нас простых стоишь. Э... се злато тут оставьте!".
В назначенный день и час пришли златокузнецы и менялы денежные к князю. Тут же сделали, как Змейр велел. Понравился их ответ князю и повелел он наградить всех гривнами. Ну а вечером, благодарные златокузнецы поставили Змейру большое угощение, накормили и упоили в усмерть и все славили его мудрость. Ибо славить прочие достоинства было опасно.
-Так и сказал потом: "Вот от того, кто, сколько стоит, с того столько и спросу. Тот казнокрад высоко сидел, потому и высоко взлетел".
Рассказывает Гюргий Облезов, 51 год.
-Вот, стал быть, поспорили мы Флором Савиным, о чем-то, кажись про трахтора новые. Так, значится, разошлись, что и по матерям уже прохаживаться начали. Ан тут, стал быть, случись Драконычу проходить, посмотрел он на нас и говорит: "А ну-ка парни, яка така разница промеж кривдой и правдой?". Ну, мы, стал быть, не поняли по первости. - Какая? - спрашиваем. А он нам: "Така ж, что про меж глазами и ушами. Истинно то, что своими глазами узришь, а то, что ведаешь, стал быть, с чужих слов пока сам не узришь - кривда! Говорят же люди - верь не ушам, а глазам. Только следоват помнить, что и глазам своим не всегда можно верить. Завсегда проверять надоть!". И таку, стал быть, побасенку поведал.
Как князь чуть жену не сгубил.
Спросил как-то, князь Игорько Змейра бывает ли так, что и своим глазам нельзя верить? "Всякое бывает. Подожди малость, обязательно такое случиться" ответил тот. Вскорости так и стало. Как-то раз, старый постельничий князя Игорька устраивал княжье ложе. Только все боялся , а ну понравиться князю, вдруг да огрех какой есть, осерчает князь, не миновать беды. От ложа отлучит. Вот и прилег на ложе, испробовать. Ан так мягко устроил ложе и за день умаялся, что мигом заснул. В ту пору князь делами занимался допоздна, а жена его Светозарка в положенное время пошла почивать. Заходит в горницу спальную, глядь, на ложе мужчина под покрывалом спит. Кому тут еще быть, кроме князя? Только полюбовнику. Ан не будет же полюбовник при живом князе с его женой ложе делить? Легла рядом и тоже уснула.
Тем временем закончил князь дела. Отужинал и пошел почивать. Глядит, а рядом с женой другой мужик спит! Ух, как вскипел князь, схватил старый топор со стены, размахнулся! Еще миг и порубил бы на котлеты малые. Вкус-с-сные. Вдруг вспомнил слова Змейра "И глазам не верь!". Засомневался князь, опустил топор. "Давай-ка, - думает, - спрошу теперь Змейра, как же здесь можно глазам своим не верить". Выглянул за окно, кликнул Змейра, да велел в горницу заглянуть. На ложе указал. Посмотрел Змейр, да князя в укромный угол справил. Сам же княжну в щеку лизнул. Ой, и длинный же язык у Змейра, через всю горницу достал! Как щас помню. Разбудил княжну и спросил: "Что мол, за мужчина спит рядом с ней?".
-Кто же, кроме мужа моего любимого, может тут лежать? - рассердилась та, вовремя вспомнив давешнее рассуждение про полюбовника.
Тогда Змейр попросил ее выйти, мол, к князю важная нужда есть. Сдернул языком покрывало с мужчины. Постельничий проснулся, вскочил в ужасе. Увидал Змейра, чуть, с перепугу, душу в Вирий не отослал. Стоит - трясется.
-Что ты тут делаешь? - Строго вопросил дракон.
-Ох, господин дракон, сколько лет князю ложе стелю, да никак не угожу, всегда он недоволен. Ну, сегодня расстарался я и решил сам проверить: ладно ли? Прилег, да сразу сон и сморил. Как от воскурения церковнаго. Словно морок придавил, ничего не чуял, пока вы не разбудили. Будьте милостивы, простите вину мою, стар я, немощен, тяжко уже с утра до ночи трудиться. Пенсию опять же не плотют.
Тут князь из угла темного вышел, доволен, улыбается. Прощаю я тебя, - говорит - холопа своего верного. А на капризы мои не серчай. Надо ведь мне норов княжий показывать, не в делах, так хоть так. То есть покон старый. Сказав это, князь наказал постельничему впредь быть осторожнее и отпустил.
Рассказывает председатель колхоза Евсеев Ярослав, Николов сын, 49 лет.
Значит, лет шесть назад было у нас собрание колхозного актива. Я тогда обругал одного бригадира, что тот Елушино поле только на четверть вспахал и засеял, а вместо него заброшенную пашню поднял. Она у нас, значит, под паром седьмой год стояла. Он мне в ответ говорил, что там склон у холма ручьем подмыт, может оползень быть. Я его тогда еще м...! назвал. Вот. Ну, только я ругаться закончил, как Драконыч, значит, встает и говорит на весь зал: "Не суди по засеву, суди по урожаю. Ежели запахано как надо, так чего, значит, собачиться про меж собой? Кто цели своей добился тот и умен, а кто не сумел, значит, тому и м...! быть". И что? Дня через три, значит, така гроза вдарила, думал все село снесет, зерно на корню смоет. Поехали на друго утро поля смотреть. Глядим, Елушино поле как есть, значит, оползнем накрыло. А старая пашня цела, потом на ней с гектара по двадцать два центнера сняли. Вот.
Рассказывает Артемий Носов, 34 года.
-Когда мне было шестнадцать, пристал ко мне младший брат с вопросами: сколько воды в море, много ли травы вырастает на поле, да сколько звезд на небе. Уж я так и сяк ему говорил, что не знаю, ан пристал и все тут. Скажи и скажи. А мне уж не в терпеж. Выгнал я его из нужника, оправился, потом к старику Драконычу отвел. Пущай его убалтывает недоросля. Пересказал дело, попросил брата вразумить. Драконыч же в ответ, мол, приходите завтра, будет вам сказ.
Скажи - сколько?
Отправился как-то князь Игорько на охоту и Змейр с ним. Князь по земле скачет, стрелы каленые мечет, Змейр по над облаком летит, зверей на князя выгоняет. Только вот беда, запнулся борзый конь князя. Не удержался князь в седле, так птицей-утицей через коня и полетел. Ежли б не шелом харалужный, не ходить бы князю по земле. Только, крепко ударилси князь о древо, вмиг звезды небесные увидал, а все или нет счесть не успел. Обеспамятовал совсем. Тут его Змейр с землицы подхватил и борзым скоком в Грязань унес, где слюною целебной лоб князю помацал, чем в чуйство привел. Игорько же, как очнулся, так сразу Змейра вопросил: "сколько звезд на небе?". Змейр же ответствовал так: "Труден твой вопрос княже, сразу и не сочтешь, надобно ночкой потрудиться, небо звездное посмотреть. Завтра скажу. Пока же лежи, отдыхай. Любознатный ты мой".
На другой день, взял Змейр у кирилика в церкви лист пергамена, оный же лист дружиннику княжьему велел издырявить шильем так, чтобы никак сосчитать дырки нельзя было. Затем взял лист тот дырявый и князю отнес. "Смотри, - говорит, - сколько здесь дыр - столь же звезд на небе, изволь сам счесть".
-Понял малыш? Тут считай, не считай, все одно не пересчитаешь. Непременно собьешься.
Рассказывает Ольха Марьина 83 года.
-Как хоронили от мужа мово, прости Г-ди его душу, кирилик наш, после отпевания проповедь почал. Баял о том кому в вирий суждено вознестись, а кому по грехам своим к ящеру в пасть. Мол только праведнику, да молебнику истовому вирий сужден. Чернодушникам же, в церковь не ходящим - путь дорога прямо в ящеру. Драконыч тоже там был. Как кирилик от проповедь сказал, так и он свое слово ввернул. Что уж там, такой человек был. Не мог без этого. Прости его Г-ди м...! грешного. А сказал он, что пустые словеса это все. Что ежели люди о покойном с добром поминают, дела его хвалят, так ему дорога в вирий, а ежели помянуть без ругани не могут, тогда, почитай, попал он в пасть ящерову. А молебник человек или нет, то не важно. Про мужа мово еще сказал, что про него только хорошее может помянуть. Пущай тот и не особливо в церковь ходил.
Рассказывает сельский учитель Владимир Юрьев, 41 год.
-В травень шестьдесят второго шел я из школы домой. Раскланялся по дороге с председателем и решил в магазин к купчихе Тамаре Федоровной зайти, муки гречишной купить. Жена моя собиралась блины печь. Как в магазин пришел, увидал там Драконыча. Тамара Федоровна с ним о каких-то ценах советовалась. Драконыч надо признать отличный хозяйственник был. Хотя и жил на одну пенсию, двор всегда лучше всех соседей содержал. Я с ними поздоровался вежественно, с Тамарой Федоровной о ценах на соль поговорил и купил, чего потребно. Только-только собрался уходить, как Драконыч мне вопрос задал: "Вы Владимир Олексич, человек ученый, еометрию знаете. Вот смотрите, - говорит, - черта, можете вы ее сделать меньше, не стирая и не зачеркивая?". Признаться, каверза эта меня сильно озадачила. Полчаса и так и сяк прикидывал. Никак эту загадку решить не мог. Так и сказал ему, что не можно не зачеркивая черту укоротить. А Драконыч тут же мне верное решение показал. Как он мне ответ показал, ох, и стыдно мне стало, что такую простую загадку не отгадал. Всего-то надо рядом еще черту провести, более длинную.
Рассказывает урядник Буремир Рысин, 40 лет.
-Мы с Драконычем дружны были. В гости друг к другу ходили, вместе на праздниках гуляли. Вместе гна... варенье варили. Когда играли свадьбу Артемки Носова, были там среди прочих явств яблоки печеные в меду. До того вкусные, что я штук восемь умял и все нахваливал. Рядом со мной Драконыч сидел и все поддакивал. Дескать, вкусные очень, знатные яблоки. Гуляли весь день до полуночи. Драконыч тогда ко всем приставал, все требовал сказать, что все видят, а месяц не видит? Я тогда тверез был аки стеклышко. Как же, мне положено завсегда тверезым быть. Должность такая. Все точно помню. На утро после гулянки свадебной, ох и плохо мне было. Видать с тех яблок живот скрутило. Как я на них ругался тогда. Тут рядом случилось Драконычу быть. Ему тоже было плохо. Но он яблок не ел так, видать просто перебрал малость. И то сказать, то ведро первача на двоих, кажись, лишним оказалось. Ну, страдаем вместе и Драконыч насчет яблок опять поддакивает. Дурной мол фрухт, живот от пучит. Удивился я. - Почему, - спрашиваю, - вчера ты их хвалил, а сегодня хаешь? Он же так сказал: "Дружу-то я с тобой, а не с яблоками". Что? Чего месяц не видит? Так это ж просто темнота. Мне Драконыч через пару недель по пьянке сознался.
Рассказывает кирилик храма Гюргия Великомученника, Победу приносящего батя Дремуний.
-В одной проповеди повторил я слова прсв. Амвония Мироточивого, что несть для Б-га непосильной задачи, все он может. Драконыч, безбожник клятый, тут как тут. Чуть не на весь храм закричал, м...!, что есть де такое дело, какое Г-дь не может сотворить. Что с него возьмешь, на старости лет последнего ума лишился. Воистину говорят, хочет Г-дь кого покарать, лишает разума.
Чего князь может, а Г-дь нет.
Задал как-то князь Игорько думе боярской задачу. Мол, может ли он тако сделать, чего Г-дь не может? Никто из бояр ему ответить не смог. Все подумали: "Ежли сказать, что может - потребует сказать, что. Ежли сказать, что не может - осерчает. Как ни скажи все плохо". Сидят, молчат. Тогда велел князь кликнуть Змейра. Да только улетел тогда Змейр по делам с драконихами знакомыми. Пришлось Игорьку ждать. Седьмицы полторы спустя, вернулся Змейр довольный, сытый. Чешуя начищенная блестит, когти сверкают, сам весь светиться. Ребрами. Устамши сильно. Вот как добрые жены, мужа свово обиходили. Это у драконов в обычае. Живут порознь многие лета, видеть друг дружку не могут, потом за ради детей сходятся и в эту пору жены мужа всячески ублажают, а тот их. Тоже по всякому. Дык вот, прилетает Змейр на княжий двор, падает без сил. Только уснуть восхотел, как Игорько к нему прибегает, за хвост теребит, вместе с думой своей пристает. Скажи, дескать, может князь, тако сделать, чего Г-дь не может. Как ни устал Змейр, ан князю вежественно внял, сказал, что может князь тако сделать, и только потом голову под крыло спрятал. Еще пуще закручинился князь Игорько, места себе не находит. Змейра теперь не добудишься исшо седьмицы две, а знать охота прям счас. Однако ж, превозмог себя. Велел холопам доложить тотчас, как Змейр пробудиться и пошел по делам княжим. Долго ль спал Змейр беспробуд-но, то не ведаю, только пробудился, когда князь и думать забыл про вопрос давешний. Проснулся, трех коров съел, тута князю о его пробуждении сказали. Князь по ту пору о деле совсем забыл. Так напомнили на свои головы. Холопья, что б их, научи служить - лоб расшибут! Игорько сразу же подхватился, к Змейру во двор выбежал, вопрос опять задал. Змейр и говорит: "Чего тут думать? Весь мир создан Б-м, перед ним все равны, ему все нужны, для каждого дело есть. Потому не может никого из своих владений изгнать. Но, ты князь, если прогневаешься, то запросто из княжества свово можешь выгнать любого".
Рассказывает Василина Анисина, 26 лет.
-Драконыч великий забавник был. Только покажи молодку румяную, не занятую, той же час к ней с забавами приставать начнет. Откуда только силы брал? Все мужики ему завидовали. Напьются, бывало, и начинают секрет пытать. О чем это я? А. Так вот, пришел он как-то зимой к сеструхе моей старшей на именины. Чаи погонять*. Да что там, любил это дело. Как, бывало, зальет в самовар ведро первача, так не оторвешь. О чем это я? А. Так вот, пришел, а сеструха его спрашивает: "как там, на улице? Каков морозец?". "Дык, только в две пригоршни" - отозвался Драконыч. "Как так?" - не поняла я. А он мне на оконце показывает. Гляжу, там батька Дремуний идет. Согнулси весь, нахохлился как петух ночью, руки под мышки засунул, ладони в горсти стиснул. Как мы смеялись потом. Когда чаев нагонялись.
-Когда замятня в 17-м на Руси была, шастали всякие лихие люди по селам, растудыть. Где подрабатывали, где тащили, где грабили. Иной раз и Синие придут, аль заместо них Розовые. А, растудыть! Разницы про меж них никакой не было! Ни промеж лихих людей, ни промеж голубчиков с розанами. Все грабили. К нам на село тоже приходили. Вот так было. Аккурат на Савкин день после вечерни приехали такие вот на подводе. Лихие. Человек семь. Со штуцерами. Растудыть их туды-сюды! Как бы от Синих за фуражом. Хотя какие тут Синие. Розаны их тогда за сорок верст отогнали. Надрали им зады, свободолюбивым. И правильно, неча нам тута свободы свои не-потребные разводить! Приехали - и к старосте во двор. Гони им староста фураж, растудыть! Ну, вестимо, крик, гам, в воздух палят. Люд собирается. Я тоже туды прибег. Стою среди людей, глазею во все очи. Что мне пацану, тогда много ль надо было? Глазею и вижу как Драконыч по крыше старостиного коровника бегет с кулеметом. Старостин сын его на сеновале держал, со Второй Отечественной привез. Только к нему патронов не было. На других лихих извели. Растудыть их растак! Вона Драконыч Синих ентих и надул. С пистоли пальнул и кулемет навел, как будто из него стрельнул. Так их всех в землицу носами от и уткнул. Растудыть. Мужик не промах был. Никогда не терялси.
________________
*"МТС" - машинно-трахторная станция.
Как надо находчивым быть.
Жил в Грязани искусный кузнец. Однажды приказал ему князь Игорько сплести кольчугу. Сделал ее кузнец и принес князю. Велел князь надеть кольчугу на чурбак и как взмахнет мечом богатырским! Как ударит по чурбаку! Кольчужка на двое и распалась. Осерчал князь. Сказал грозно: "Сделай другу кольчугу, но берегись. Ежли опять така ж дурна будет, сам знаешь, как я таперя виновных казню". Делать нечего. Пригорюнился кузнец, да пошел домой, слезами горькими путь-дорогу орошая. Кузня же была за градом, на реке, дабы пожару не чинить. Там же князь повелел для Змейра терем поставить. Чтоб грязан смрадом ядовитым, послежратным не травить. Шел тако кузнец мимо терема Змейрова и думает: "Дай, зайду, испрошу совета, как князю угодить". Рассказал кузнец Змейру свое горе и спросил, почем его избыть можно. Ой, дорого! Да делать нечего.
Научил кузнеца Змейр как сделать надо и пошел по делам своим. Может к князю, может к княжне. Он до княжны большой охотник был. Общался, значит. Кузнец же отправился делать новую кольчугу. Как сделал ее, так тут же надел и пошел к князю. У князя же сказал, что пусть рубят кольчугу на нем. Иначе доспех, мол, и проверить нельзя. Князь прикинул, что так оно действительно лучше и соизволил согласиться. Умен был, понимал выгоду. Соизволил велеть гридню* кузнеца мечом вдарить. А кузнец как заорет по кабаньему, как скорчит рожу отвратительную, как пустит ветры от ужаса, так гридень от отвращения и отпрянул. Смекнул кузнец, что его взяла и говорит, теперь уже человечьим голосом: "Видишь князь, не деревянный чурбак будет кольчугу мою носить. Кто ее наденет, тот и сам находчивый будет. Сможет не подпустить к себе ворога, а ежли и подпустит, то припугнет так, что тот отскочит. Вот кольчуга моя цела и останется.
_________________
*"Гридень" - полноправный дружинник.
Рассказывает егерь Яросвет Ведмедев, 38 лет.
-Хотите верьте, хотите нет, а было так. В тридцати пяти верстах отсель есть в Долгорубной дубраве поляна. Семь лет назад я там браконьера выслеживал. Оленей царских стрелял гад. Уж как изворачивался, как хитрил, года три я за ним гонялся. Наконец выследил до дубравы самой. Ну думаю: "не долго осталось тебе оленей губить, окажешь сопротивление при задержании, никуда не денешься, как ты след свой не петляй". Выхожу на эту поляну, гляжу - валяется миленок, почти в центре. Рядом с оленем. Олень поеден, а у браконьера брюхо вспорото, весь изорван, кровищи озеро! Решил по началу, что волки его порвали. Потом ружжо углядел и следы вокруг. Тогда и поседел. Но из ружжа он пальнуть успел. До того как ружжо пополам перекусили. Гильзы пустые, под деревьями нашел. Две штуки. Браконьер, видать, в кустах хоронился, потом по этому, которое оленя ело, с обоих стволов пальнул. По следам видать попал в лапу заднюю. Тут браконьеру конец и пришел. К вечеру все вокруг облазил, протокол составил, а як же, у нас все строго, как надобно. Браконьера прикопал, затем в село поворотил, уряднику полицейскому бумагу на подпись подать. В село лишь на другой день к ужину добрался. Иду к уряднику, глядь, старик Драконыч от него с батогом ковыляет, хромый сильно. Сказал, дескать, ногу о сучок наколол. Я б и не вспомнил, про то, дык, аккурат позавчера бабы в драконычевом доме прибирались, перед сожжением, ну и нашли в столе его пулю охотничью. Смятую - из мяса ее достали. И отметина на ейном донце была такая же, что у пуль в патронташе того браконьера.
Послесловие ответственного редактора.
Когда наш коллектив занимался созданием сборника народного фольклора Грязанской волости перед нами, как и во всяком подобном издании встал вопрос об истоках. Истоках такого самобытного культурного наследия, чудом уцелевшего в бурных волнах современности. Практически сразу же мы нашли в Грязанском летописном своде, дошедшем в списке XIV в. вот эту запись:
В лето 6539 мая осьмого дни прилетеша на сокирноу гору змеi поганъ и зробилъ соби нороу на главе ея а на седьмицоу от того дни придоша полове во землю грязанскоу числомъ мнози тьма и еще тринадесять сотенъ да бысть по сему стонъ горекъ и плачъ по земле грязанскоi и разоръ великъ конязь же Игорько княжъ Мстиша сынъ не заратися с оны в кромлехе грязанскомъ заперси и братиям своеям конязямъ таверескоу да соуздальскоу грамоты слезные разослати повеле бо несть было силы в земле грязанскоi ворога одолети а на осьмнадцатыi день приидоша полове подъ тынъ грязаныскыi и поставили станъ а посадъ пожгли паки поiдяху градъ на копье брати конязъ же с дружиною и моужами и холопьми и всем людомъ воiнскому делоу пособнымъ взошелъ на тынъ бабы же и младени и отрозе и старци оукрылись во храмъ Оуспениа Б-ци молити Г-да и Б-терь объ избавлении душъ их услыша тако моление горестноя обратилъ Г-дь взоры своеа к грязани скорбноi и ниспослалъ чудо врозоумилъ змеа с сокирноi горы деяниимъ благостнымъ и заратися змеi с полове жаромъ чаднымъ пожогъ каломъ смраднымъ конямъ вонымъ ноздри потравилъ и поялъ мнози и мнози оубилъ тому аз Нифонт келарь храма Успениа Б-ци сам послоухъ и водокъ былъ и весь людъ грязаанскыi и всеа земля грязанскаа по сию пору.
ГЛС л.л. 16 список XIV в.
Данный отрывок (и ряд других подобных известий) широко знаком отечественной палеографии, так как с одной стороны позволяет достаточно уверенно датировать свод второй половиной XI в., а с другой здесь автор свода прямо указывает себя - для нашего раннего летописания явление весьма редкое. Однако до сих пор у историков не нашлось ни одного объективного объяснения по поводу содержания столь странной записи. Открытие целого пласта народных преданий, про это и последующие события, вызвало в нашей исторической науке настоящий шок. Цикл былей, повествующий о Змейре Йормунгардсоне и грязанском князе Игорько Мстиславиче, позволил по-новому оценить целый ряд, вызывавших доселе недоумение, записей в Грязанском летописном своде. Безусловно, устное предание не в состоянии достоверно передать события столь давних времен, но у нас нет сомнений, что оно может указать пытливому исследователю верное направление поисков.
Так же мы хотим отметить, что Плесковским отделением института археологических изысканий буквально за неделю до выхода в свет сборника начаты раскопки на месте предполагаемого проживания Змейра Йормунгардсона и там уже найдены заваленные в поздние времена пустоты искусственного происхождения. Надеемся, что новые открытия смогут перевернуть некоторые наши представления о раннесредневековой истории Грязанского княжества.
Член-корреспондент Мысковасской Знатопытной палаты Секирный Зм. П.