Валин Юрий Павлович : другие произведения.

Из дневников. 14 июля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.01*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из дневников. Обывательский период. Закончено.

14 июля

  
  (отрывок)
  
  Вводные:
  
  Место действия - Западная Европа.
  
  Дано:
  Старший сержант в отставке, (возраст 23 года) - 1шт.
  Флоранс Морель - подруга отставного сержанта. (Возраст - за 30). Специальность - дизайн, реконструкция и реставрация. Внешность - весьма. Характер - нордический.
  Сын Флоранс - Джозеф (Жо) 13 лет, кадет первого курса Военной Школы. Самонадеян, тощ, мечтает об офицерской карьере. К взрослым относится снисходительно.
  Найни (Мышка) Видрон (25 лет). Выпускница Нью-Бриджского университета. Специальность - микробиолог. По истинному призванию - "прислуга за все". В прошлом подвержена психическим расстройствам. На данный момент ведет практически нормальную жизнь, направляемая твердой рукой подруги-хозяйки.
  Цуцик - кобель. Хаски. Довольно наглый, но разумный зверь.
  Декорации: Частный дом в буржуазном пригороде Лилас. До столицы сорок минут на авто.
  Общая политическая обстановка: слегка напряженная. Часть населения данной замечательной страны выражает недовольство правительством и немножко хулиганит. Но основы либеральной европейской демократии, естественно, незыблемы.
  Внутриполитическая обстановка: подруги разругались. Причина глубоко личная, к дальнейшему повествованию отношения не имеющая, но ссора - событие экстраординарное.
  
  Раннее утро...
  
  ...- Почему вы кричите?
  Флоранс увидела стоящего в дверях Жо. Мальчик был в одних спортивных трусах. Возмущение на заспанном лице. Тощий, сердитый. За его плечом маячило испуганное лицо Мышки.
  - Джозеф, выйди, пожалуйста, - пробормотала Флоранс.
  - Но вы так кричите...
  - Жо! Выйди! Отсюда! Пожалуйста! - От вибрирующего голоса Катрин снова зазвенели стекла шкафов.
  Жо открыл рот, чтобы возразить, но Мышка дернула его за руку, оттаскивая назад. Дверь закрылась.
  - Ты его напугала, - сказала Флоранс, чувствуя, как деревенеют скулы.
  - Неужели?! Один раз потерпит.
  - Он мой сын.
   - Я знаю, Фло. Только мне наплевать. Класть я хотела на всех детей, Эдиков с Жанами, на вег-дичей, замки и короны!
  
  < >
  
  ...Флоранс слышала, как хлопнула входная дверь. Сбитый стул еще покачивался на полу, похоже его нержавеющие ножки выпрямить уже не удастся. Флоранс машинально глотнула из стакана, вкуса не почувствовала, и пошла к двери. В гостиной нелепыми фигурами застыли худой Жо, и маленькая, чуть выше плеча мальчишки, Мышь. У кресла затаился, прижав уши, Цуцик. Флоранс нащупала перила и поднялась наверх. Сил оставалось только рухнуть в подушку лицом.
  
  - Они с ума сошли? - озадаченно спросил Жо. - О чем они так орали? Какие корреды? Из сказок? Или это сленг? Ты хоть что-то поняла?
  Найни кивнула, по ее лицу текли слезы.
  - Ну и как это понимать? - пробормотал Жо.
  - Я не могу сказать, - убито всхлипнула Найни.
  - Ты тоже сумасшедшая? - сердито поинтересовался парень.
  Найни с готовностью кивнула.
  - Понятно, - растерянно пробормотал Жо. - Но ты все равно не плачь, пожалуйста. Ведь все эти крики - не наше дело, верно? Зря мы вылезли. Черт, я хотел их пригласить на парад. Мы сегодня стоим в почетном карауле у мэрии округа. Ты мне погладишь парадную форму?
  - Конечно, - с некоторым воодушевлением кивнула Найни. - Вы сейчас кофе выпьете, Джозеф?
  - Да, неплохо бы взбодриться, раз нас так рано подняли. Только давай выпьем вместе. И, пожалуйста, не называй меня - Джозеф. И вообще, извини за вопрос - сколько тебе лет?
  Найни подняла очки на блестящую челку, вытерла глаза, и посмотрела на юного дурачка:
  - Я уже совершеннолетняя, мистер кадет. Тебе со сливками или черный?
  - Со сливками, конечно, - Жо озабоченно поднял искалеченный стул и занялся погнутыми ножками.
  Когда Найни поставила готовый кофе, мальчик оставил тщетные попытки придать подбитому стулу устойчивое положение.
  - Ну и удар. Катрин могла бы в Премьер-лиге играть. Слушай, Найни, ты тоже занимаешься спортом?
  - Иногда, - коротко сказала девушка.
  
  < >
  
  Глава 4.
  
  Шестеро посетителей кафе и оба официанта не отрывали взгляда от большого экрана телевизора. Футбол прерывался выпуском новостей не реже каждых пяти минут. Катрин с вялым интересом следила за возбужденно тараторящей головой на экране. Изредка болтовня сопровождалась коротким видеорядом - съемочные группы "Канала 5" явно не поспевали за событиями. Потом по дивно-зеленому полю вновь принимались носиться взмыленные футболисты.
  Катрин пила уже четвертую чашку кофе. Вообще-то, куда больше хотелось ледяной минеральной воды. Но бывают такие тупоголовые женщины, которым при похмелье полезнее пить кофе. Да, джина было принято многовато. Давненько отставная сержант не дезинфицировала себе желудок и печень с такой тщательностью. Ничего, теперь будет и время, и повод наверстать упущенное.
  Всё так плохо, что остается лишь жалеть, что под рукой нет еще бутылки...
  Новый выпуск новостей - демонстранты блокировали площадь Республики. Что они все блокируют и блокируют? Хотя, площадь Республики это, кажется, Северный вокзал? Прямо как взрослые. Мосты, вокзалы, почта, телеграф, Интернет-кафе и уличные туалеты. Туалеты - в первую очередь. Они здесь в дефиците. Дурдом какой-то. Нашли время для уличных развлечений. Сейчас и без ракаев жить не хочется.
  Трое мужчин оживленно переговаривались. Тоже что-то про Северный вокзал мелют. Когда болтали быстро, да еще перебивая друг друга, Катрин почти не улавливала детали. Да хрен с ним. Главное, на нее внимания не обращают. Вот так - стоит набросить поверх платья старую джинсовую куртку, что валялась в багажнике "зверя" и предназначалась исключительно для хозяйственно-ремонтных работ, и на тебя никто не взглянет. Ну, еще пришлось ноги подальше под столик задвинуть, чтобы на коленки не косились.
  Тухлая страна. Им что коленки бабские, что футбол, что "волнения мультикультурной молодежи" - все едино. Сидят, смотрят, обсуждают, - нервов тратят поменьше, чем на финале кубка страны. А ведь это мультикультурное хулиганье им всех туристов разгонит. Кому нужен Королевский музей, модерновая Пирамида, и прочие обелиски, когда сомнительные элементы гордо заявляют во всеуслышание, что сии культурные центры уже взяты "Зелеными бригадами равенства" под контроль и охрану? Кстати, совершенно непонятно, зачем этим буйным бандитам древнеегипетские ценности и шедевры Возрождения? Грабили бы универмаги, оно куда понятнее. Хотя, кажется, "Галерею Бадер" уже того, "пощупали".
  В "Галерею" Катрин как-то возила подруга, - взглянуть на настоящий шик. Эх, Фло, - посмеяться над дорогущими тряпками "от кутюр" тебе хватает и независимости, и иронии, а в личной жизни...
  Последствия джина тупо постукивали в правом виске. Нужно еще чашечку кофе заказать. В общем-то, умеют в этой стране кофе варить. Жаль, любить по-настоящему этим воспитанным европейцам безрассудства не хватает.
  Осторожно звякнул и завибрировал телефон. Громких сигналов Катрин давно избегала. Скромнее нужно быть. И в мелодиях, и в полифониях, и в требованиях к собственной личной жизни. Мечтательница ты наивная, а не отставной сержант.
  На дисплее повидавшего виды мобильника отобразился номер Флоранс. Странно, Катрин была уверена, что подруга (бывшая? брошенная? оставленная? ушедшая?) сейчас разговаривать не захочет. Тем более по телефону. Впрочем..., если глупая сержант и в главном заблуждалась, стоит ли удивляться неожиданному звонку? Только говорить не о чем. Правда - не о чем. Злость и обида уже утонули в джине. Вот тоска осталась плавать нефтяной пленкой. Сгущается, падла, с каждой минутой. Но тоску коротким разговором не прогонишь. Ругаться снова? Нет, как бы ни сложилось с Фло, ругаться, и пошло выяснять отношения сержант больше никогда не будет. Стыдно, будто сама себе в морду плюешь. Слушать примирительные извинения? Даже если Фло надумала мириться, вряд ли ее извинения будут искренними. Права она. Кругом права. И она это знает, и ты знаешь, дура недоношенная. Только, оказывается, вечно жить по-умному нельзя. Ну, может быть, жить-то как раз можно, а вот любить - не получается.
  Пока Катрин придавалась философским раздумьям, телефон трепыхнулся в последний раз и утих. На дисплее тускнела укоризненная надпись - "непринятый звонок". Нехорошо. В любом случае, Фло заслуживает честности. Только трудно. Вот черт, трудно ткнуть пальцем в кнопку и услышать голос женщины, с которой еще вчера говорить было легче, чем дышать? Ну и мразь же ты, сержант.
  Ругать себя Катрин вообще-то любила, но и сладострастному мазохизму предаться не дали. Снова дернулся телефон - на этот раз беспокоила хозяйку Мышка.
  - Что? - приглушено рявкнула Катрин в трубку.
  - Я виновата, Госпожа, - торопливо выдохнула Мышка. - Простите. Звонила Фло. Она считает, что вы не хотите брать трубку. Кажется, что-то случилось с Жо. Я осмелилась...
  - Потом поговорим, - буркнула Катрин и отключилась.
  На этот раз палец без малейшего внутреннего сопротивления ткнул любимую кнопку. Где-то из "соты" в "соту" полетел сигнал.
  - Катрин? Я думаю, ты сейчас не очень хочешь со мной говорить, но... - голос Флоранс звучал ровно. Слишком ровно. Так подруга говорит лишь, когда очень волнуется. Или злится.
  - Я просто отвлеклась, задумалась, - пробормотала Катрин.
  - Понятно, - вот сейчас голос Флоранс дрогнул. - Извини, но мне срочно нужен твой совет. Жо еще утром уехал на парад. Тогда торжества еще не отменили. Теперь мальчик застрял в мэрии. Он позвонил, предупредил что задержится. Успокаивал. Но, по-моему, там творится черт знает что. Сказал, что демонстранты блокировали здание, и выходить на улицу оказавшимся в мэрии людям настоятельно не рекомендуется. Возможно, их не выпускают? Как ты думаешь, его можно оттуда вытащить? Ему всего тринадцать, и я...
  - Где он застрял?
  - Мэрия VIII округа. Это улица Шайо. Там недалеко Гранд Отель и сквер с памятником Меровингам.
  - Хорошо. Ты сама где находишься?
  - Я в офисе. В смысле в этом сарае на площади Бьиен. Что мне делать? Здесь работает телевизор, я смотрю и мне страшно.
  - Потерпи минуту-другую. Я перезвоню.
  
  Катрин поводила пальцем по столу, слегка развезла капли кофе. Вот и жрешь ты, свинюшка, всегда неопрятно. Так, вспомним, - дуга реки, мосты, вокзалы, станции метро, - карта в голове засела крепко, только ориентироваться мешали бесконечные музеи, оперы и соборы. Набьется же в память всякая дрянь.
  Катрин взяла телефон:
  - Мышь, пулей ко мне. Возьми стиплер для толстых папок. Потеряешь секунду, - удавлю. Правила нарушай осторожно. С полицией - вежливо. Жду у перекрестка Тира. По дороге внимательно слушай радио. Все о происходящем в районе VIII мэрии. Вперед.
  
  Глоточек теплого кофе и можно перезвонить Флоранс.
  - Фло, не волнуйся. Я подъеду туда, взгляну, что там за демонстрация.
  - Но, Кэт, я же...
  - Ты туда, скорее всего не доберешься. Мне вдвое ближе, а тебе придется пробиваться через центр, да еще через мосты. Нереально. Мосты полиции хватило ума перекрыть. Можно на метро, если оно еще ходит, но я бы так рисковать тебе очень не советовала. Тебя под землей придется искать значительно дольше, чем Жо в этой идиотской мэрии.
  - Но я же не могу...
  - Ты сейчас почти ничего не можешь, - Катрин старалась говорить мягко, - ты далеко от места событий и абсолютно не готова к прогулкам по резвящимся улицам. Разумнее всего тебе было бы отправиться домой. Очень осторожно. Двигаясь по набережной де Гарэ, доберись до окружной дороги. Крюк великоват, - но, скорее всего, потом до Лиласа ты доберешься без особых проблем. Если выедешь сейчас же. К ночи ситуация скорее всего обострится.
  -Да, в центре уже сейчас стреляют, - в голосе Флоранс, наконец, проскочила паническая нотка.
  - Так ведь уже которую неделю то стреляют, то машины жгут, - насмешливо напомнила Катрин. - Сегодня в центре, завтра еще где-нибудь. Что здесь нового? Хулиганье развлекается.
  - Но еще даже не стемнело, а там творится неизвестно что.
  - Ну, так сегодня же праздник. Будет туристам что вспомнить.
  - Кэт, я не смогу сидеть дома и ничего не делать. Наверное, я должна...
  - Наверное, ты должна успокоиться, помолчать и решить, что ты намеренна делать. Ты спросила моего совета - ты его получила.
  Слышно было, как Флоранс коротко выдохнула. После секундной паузы она сказала:
  - Хорошо. Ты в этой ситуации лучше знаешь что делать. Я поеду в Лилас. И буду просто сидеть и ждать. Если туда сумею добраться.
  - Постарайся добраться. И сиди там не просто так, а с телефоном - нам почти наверняка понадобится связь и диспетчер-корректировщик. Если тебе не трудно, постарайся успокоить Мышь. Порой грызун склонен впадать в панику. Я позвоню.
  
  На улице ощутимо пахло дымом. Прохожих почти не попадалось. Катрин быстрым шагом направилась к месту встречи. Мышка должна подъехать минут через двадцать. Летний сумрак уже наплывал на город, и казалось, запах дыма становится сильнее. Мимо с воем и миганием пролетели две пожарных машины, яркие и шикарные, как огромные игральные автоматы. Забавные здесь праздники. Вслед за пожарными машинами на скутерах пролетело десятка два тинэйджеров. Все с рюкзаками, морды повязаны платками, капюшоны наброшены на головы. С заднего мотороллера что-то азартно орал черномазый паренек в желто-оранжевой камуфляжной куртке. Надо думать, командир этого гоблинского эскадрона. Катрин покачала головой - это что ж, детишки уже за пожарными машинами охотятся? Видимо, остальной транспорт уже пожгли?
  Катрин завернула за угол. Запах дыма стал сильнее. На следующем перекрестке, пришлось перейти на другую сторону, обходя пылающий "Фольксваген". Несколько человек глазело на ярко горящую машину. Вокруг машины валялись зонтик, женская сумочка, еще какие-то вещи. Но ни пострадавших, ни крови видно не было.
  Вдруг зажглись уличные фонари. Вроде бы рановато для иллюминации. Сразу стало хуже. Вечерний сумрак, сгущенный дымом, превратился в какую-то нехорошую призрачную ночь. Катрин стало не по себе, и она ускорила шаг. Каблуки слишком громко постукивали по тротуару. Навстречу попалась парочка клошаров с мешками. У одного из мешка нагло волочился компьютерный кабель. Отягощенные солидной ношей мужи всё же нашли в себе силы смерить одинокую девушку оценивающими взглядами. Нехорошо. Бомжей Катрин сроду не боялась, но если даже эти хорьки занюханные на приличных девушек так плотоядно поглядывают - видать дело катится к полной анархии. Нужно бросать эту привычку - выглядеть приличной девушкой. Катрин бегло огляделась, и, подняв подол платья, отцепила клипсу ножа от трусиков, переложила крошечное оружие в карман куртки. Так надежнее будет.
  "Ягуар" уже стоял на назначенном месте. Мышь, похоже, установила рекорд гонок по пригородным шоссе. Катрин ускорив шаг направилась к машине, и Найни тут же выскочила навстречу. Личико у нее было испуганное, а на обычно аккуратненьком носике блестели бисеринки пота.
  - Не трясись, - приказала Катрин. - Добралась нормально?
  Мышка кивнула и живо забралась на пассажирское место.
  - Я проскочила. На бульваре, - прямо через разделительную, - там заграждение повалено. Быстро получилось.
  - Молодец. Полиции не было?
  - Только у кольцевой дороги. Человек пятьдесят. Машины все в решетках. И оружие. Автоматическое.
  - Понятное дело. Ты привезла?
  Мышь заползла между сидений и принялась возиться. Спортивная курточка ее задралась, и под футболкой обнаружились угловатые очертания "Глока". Катрин крепко шлепнула девчонку по маленькой заднице.
  - Это еще что, а, слайв?! Приказ был?
  Мышь ойкнула и пролепетала:
  - Но как же... Вы же сказали, привезти..., - девушка, наконец, выудила откуда-то снизу большую начатую картонную коробку с печеньем.
  - Черт! Я же ясно сказала - только мое оружие, - Катрин отобрала печенье, сунула несколько хрустящих кружочков в рот, остальное высыпала на заднее сидение. Под печеньем оказался пластиковый сверток: "Беретта 92" и три кожаных чехла-подсумка с патронами.
  - Ненавижу без штанов ходить, - процедила Катрин, возясь с собственной одеждой. Под платьем крупный пистолет решительно некуда было пристроить. Катрин, шипя ругательства, попыталась закрепить "Беретту" под проймой куртки. Пистолет держался, но куртка предательски перекашивалась.
  - Свою куртку давай, - рыкнула Катрин.
  От Мышкиной спортивной курточки пришлось оторвать рукава. Найни держала, Катрин поспешно полосовала ножом. Получившийся жилет удалось натянуть под джинсовую куртку. Светлый капюшон болтался за спиной и не слишком гармонировал с остальным одеянием, зато пистолет кое-как уравновесился под рукой.
  - Как же я платья ненавижу, - скривилась Катрин и посмотрела на джинсики Мышки. Та с готовностью потянула молнию брюк.
  - Совсем спятила? - Катрин невольно засмеялась. - Из твоих портков мне только шорты получатся, а трусы как-никак на мне уже есть. Или ты предлагаешь тебя естественным образом успокоить?
  - Как можно. Может, когда вернемся... - нахально пробормотала Мышка, и тут же получила подзатыльник.
  - Кончилась твоя демократия. Развели сообща гниль, - мрачно изрекла Катрин.
  - Ну и хорошо, что кончилась, - прошептала Найни. - Мне как-то не по себе было.
  - А сейчас "по себе"? - Катрин поспешно развернула план города.
  - Нет, но... Мы как поедем, Госпожа?
  - Молча мы поедем. Сейчас подброшу тебя до автобусной станции, и ты направишься домой.
  - Но, Госпожа!
  - Заткнись. Ты что, претендовала на роль ударного пистолетчика? Как же. Мы здесь в статусе добропорядочных иностранных граждан. И вообще, я обещала никого больше не убивать. И не косись так своими линзами, выглядишь уродски. Как бы у меня с Фло ни повернулось, я то, что обещаю - выполняю.
  
  Радио исторгало сплошную череду сенсационных новостей: президент готов подать в отставку, премьер-министр уже подал, горит величайший музей мира, на площади Коммерции слышна стрельба, госпиталь Ветеранов не успевает принимать пострадавших, в VI округе сожжено более двух сотен машин, МВД призвало граждан "не поддаваться на провокации отдельных, опьяненных безнаказанностью шаек ракаев", подразделения СРС вернули контроль над мостом де Дюсси, в VII округе убито еще двое жандармов, вновь подожжено и вновь потушено управление криминальной полиции, лидер "Зеленых бригад равенства" Саад Тамир заявил, что "никакими мерами безопасности невозможно оправдать расстрел безоружных подростков", на Северном вокзале сошел с рельс поезд, в Парламенте идут дебаты о введении особого положения в нескольких округах столицы, в районе Оперы взяты в заложники иностранные туристы, министр обороны категорически отверг домыслы о возможности ввода воинских частей для наведения порядка, движение метро полностью парализовано, в ловушке туннелей оказалось, по меньшей мере, восемь тысяч человек...
  - На фиг нам вся эта галиматья? - пробурчала Катрин. - О районе улицы Шайо как в рот воды набрали.
  - Один раз упоминали, - прошептала Мышка, на которую взвинченные сообщения радио подействовали крайне угнетающе. - Сказали - "ситуация стабилизировалась, силы полиции переброшены к Северному вокзалу".
  - Понимай, как хочешь, - фыркнула Катрин. - То ли разогнали этих "равно-зеленых", то ли сами отступили к вокзалу. Вокзал там недалеко. А может, мэрию спалили дотла, и полиция решила поискать кого бы позащищать из еще живых граждан.
  - Что вы такое говорите?! - ужаснулась Мышка.
  - Сопли подбери. Жо не младенец - выкрутится. Если нет - я ему помогу - выпишу направляюще-ободряющего пинка под зад. Вылезай, приехали...
  
  Автобусы, само собою, уже не ходили, но Мышку удалось почти сразу подсадить в машину какому-то толстенькому типу, удирающему из города вместе с такой же упитанной женой. Очевидно, вид двух девушек, особенно Найни, трогательно прижимающей к груди магазинный пакет, в который пришлось переложить выпирающий из-под топика "Глок", вызывал сочувствие. Добрые толстячки предлагали ехать и Катрин, но она отказалась, мотивируя тем, что кроме глупенькой сестренки у нее еще где-то бегает не менее глупенький братик. Напоследок успела шепнуть Мышке:
  - Если Фло появится, делай что хочешь, но не выпускай ее из дома. Хоть пистолетом угрожай. Только всерьез стрелять не вздумай...
  Мышка покорно кивала. Где-то в темном небе назойливо рокотало, - там мигали и сверкали прожекторами полицейские вертолеты. Со стороны бульвара Сюзет доносились хлопки и дробный треск выстрелов.
  Толстячки с Мышкой укатили, влившись в редкий, но торопливый ручеек машин, стремящихся вырваться из сходящего с ума города. Катрин села в своего "зверя", снова раскрыла план города. Машина стояла у сквера. Рядом, на здании автостанции, ветерок шевелил гирлянды трехцветных праздничных надувных шаров. Отсюда, с возвышенности, был хорошо виден город. Яркие огни иллюминации местами еще проглядывали сквозь дым от горящих машин и зданий. Здесь, на западе города, оставалось еще относительно спокойно - доносился лишь отдаленный вой сирен и постукивание выстрелов. Основные события, если верить сводкам новостей, в изобилии исторгаемых радио, развивались на севере и в центре города.
  Задача предстояла не из легких - до района улицы Шайо было не так уж далеко, но прямой путь лежал через развязки, имеющие ярко выраженное стратегическое значение. Уж наверняка кто-то оседлал эстакаду у авеню Фош, да и дальше трудновато ожидать беспрепятственного проезда. Придется покрутиться.
  
  Крутиться пришлось долго. Кто-то стрелял, орали люди, мычали и хрипели сирены и громкоговорители, гоняли ненормальные скутеры и мотоциклы, улицы перегораживали символические баррикады и совсем не символически чадящие остовы машин. Катрин ничего не видела кроме слепящих огней, прожекторов, праздничной игры пламени, и от этого зверела. Собственная машина то норовила налететь на каких-то замурзанный детей, с гиком шныряющих среди загроможденной улицы, то цепляла крылом раскуроченный грузовичок, то никак не хотела давать задний ход, хотя спереди надвигалась угрожающего вида толпа с транспарантами и чем-то куда более убедительным в руках. Раз о капот ударилась и разлетелась бутылка, к счастью, пустая. Кто-то пытался остановить машину, ухватившись за ручку двери, - Катрин добавила газу, перескочила через разбросанные по тротуару доски, чудом не пробив покрышки. Фанат "Ягуаров", повиснув на дверце, истошно орал и лупил в боковое стекло обломком бруса. Катрин подивилась качеству стекол, и, проведя машину впритирку со столбом, сбросила непрошеного гостя. Вслед машине полетели камни, но это девушку не слишком огорчило - и до этого происшествия из передних фар светила лишь одна, исчезнувшее зеркало тоже не слишком волновало. Что происходит сзади "Ягуара" было не так уж важно знать, поскольку и за тем, что твориться впереди, Катрин не успевала уследить.
  Теоретически хренова мэрия 'нумер 8' находилась уже где-то рядом. Приходилось ориентироваться по не слишком ясно различимым номерам домов. Подъехать к зданию со стороны набережной Катрин и не надеялась. От уличного освещения осталась примерно половина, - город постепенно погружался во тьму. Лишь кое-где светились цепочки уцелевших уличных фонарей, да насмешливо сияли рекламные вывески и гирлянды праздничной иллюминации.
  "Ягуар" пришлось загнать в тесный промежуток между домами. Здесь уже прятался какой-то микроавтобус и крошечная японская малолитражка. Катрин притиснула "зверя" к стене, в очередной раз поцарапав крыло, и, не без некоторого облегчения, покинула машину.
  Одежда на спине промокла от пота. Катрин никогда не считала себя хорошим водителем, этим же, чудным праздничным вечерком, даже профессиональному гонщику вряд ли пришлось бы легко. Хм, - вот навыки механика-водителя пришлись бы кстати. На какой-нибудь "тридцатьчетверке", можно было подкатить и к самой мэрии. "Скока, скока?" - как говорил одесский классик. Нет, не помогло бы, - и танк бы спалили возбужденные народные массы. С воодушевлением бы пожгли. Катрин по опыту знала - более глупого и бесстрашного противника, чем обнаглевшие от безнаказанности революционеры, еще поискать.
  Действительность начинала не на шутку пугать. То, что контроль над обстановкой в городе силы правопорядка утеряли, стало понятно еще днем. Но было трудно предполагать, что в приличной, и, в общем-то, обеспеченной стране найдется столько желающих вывалиться на улицу и активно протестовать против собственной уютной жизни. Насколько поняла Катрин, на улицах митинговали и студенты, и какие-то социалисты, и "зеленые", и еще черт знает кто. Сидя за рулем, было трудно вникать в подробности, но флагов и лозунгов девушка видела превеликое множество. Даже красно-черные стяги анархистов, так хорошо знакомые Катрин по одной из командировок, мелькали у набережной генерала Леклера. Но куда больше шмыгало юных вертких типов в трикотажных масках или накинутых на голову капюшонах. И почти все с рюкзачками. Некоторые и в руках совершенно открыто тащили длинные свертки. И всегда кто-то из "пригородных" охранял собранные в табунок мотоциклы и скутеры. Слаженно действуют, сукины дети. Дисциплинированно.
  Пока Катрин возилась у багажника, кто-то с топотом пробежал по темной улице, с кем-то столкнулся. Из выкриков и громкого разговора девушка ничего не поняла, кроме пары ругательств. Говорили на "новоязе" предместий, - в этом винегрете из нескольких языков и криминального сленга даже горожане-старожилы понимали-то одну треть.
  Хрен с ними. Катрин закончила упаковывать рюкзачок. Давно с ним не ходила, а вот пригодился. Может быть, не нужно готовиться к чрезвычайным обстоятельствам, тогда они и не наступят? Очень может быть, только в жизни Катрин все бывало с точностью наоборот. Девушка поправила под одеждой упрямо норовящий сползти пистолет и еще раз оценивающе посмотрела на свои ноги. Сейчас надеть кроссовки или попозже? В туфлях на каблуках выглядишь горожанкой, случайно втянутой в революционную бурю. В кроссовках и в невнятной смеси одежды станешь похожа на одного из инициаторов этого самого безобразия. Еще подол дурацкий. Ладно, не воевать же собираемся. Пока имеет смысл оставаться культурной горожанкой.
  
  Постукивая каблучками, Катрин обогнула машины и выглянула из тупичка. Короткая улица была пуста, лишь несколько распотрошенных картонных коробок валялось посреди мостовой. С левой стороны улицу перегораживали три легковые машины, явно не случайно выстроившиеся поперек проезда. С правой стороны на перекрестке густо мелькали люди, слышалось неразборчивое скандирование, мелькали плакаты. Похоже, студенты. Движутся в сторону набережной. Ну и ладно. Катрин нужно было свернуть направо. Там улица Шайо и, соответственно, мэрия VIII округа.
  В небе по-прежнему стрекотали вертолеты. Ближе к центру города многоголосо завывали сирены, сквозь вой доносились неразборчивые голоса мегафонов. Иногда слышались отдельные хлопки выстрелов. Ничего страшного, - скорее всего, пуляют резиновыми пулями или газовыми гранатами.
  В конце концов, здесь не война, а нормальные гражданские беспорядки. Катрин ускорила шаг. Если уж изловчилась добраться сюда на четырех колесах, то уж на двух ногах завершить дело особого труда не составит. Вообще-то, машину можно было оставить и раньше, но если вытаскивать Жо, то лучше на колесах. Мальчишка наверняка устал и перепугался.
  Проходя мимо машин загородивших проезд, Катрин поморщилась от резкого запаха бензина. На капоте золотистой "Тойоты" валялись осколки бутылки. Видимо кто-то тренировался в применении кустарной версии "коктейля Молотова". К счастью, безуспешно. От гари и так нечем было дышать.
  Катрин рысцой пересекла улицу. Каблуки для такого способа передвижения не слишком подходили. Клацаешь как плохо подкованная лошадь. Катрин присела на ступеньки в тени подъезда, сверилась с планом. Угу, дом ? 18. Правильным путем идем, товарищи. Щас еще 'Аврора' как бабахнет...
  Улица будто вымерла. Не светилось ни единого окна. Все заперто, окна плотно зашторены. Быстро обыватели уловили тонкость момента. Катрин шла вдоль стены. На тротуаре попались обломки мобильного телефона, дальше темнели пятна крови. Кстати, нужно бы домой звякнуть, узнать как дела, да и успокоить.
  Телефон показывал усердный и безуспешный поиск сети. Понятно, - полиция, наконец, сочла что "равнозеленые", студенты и прочие любители уличной свободы вполне наговорились друг с другом, и отключила антенны сотовой ретрансляции. Катрин сунула телефон в карман - со звонком придется повременить. Да и утешать ли ты хотела, или просто узнать - благополучно ли добралась Фло до дома?
  Улица уткнулась в площадь, и Катрин издалека увидела помпезное здание мэрии VIII округа. Четырехэтажный особняк в стиле позднего ампира просто сиял, шикарно подсвеченный десятками прожекторов. На площади перед кованой оградой кишела толпа, торчали какие-то нелепые сооружения. На толпу и транспаранты Катрин глянула мельком. Куда больше внимание привлекло близкое полицейское заграждение, перегораживающее выход к площади. Вернее, наоборот, - цепочка полицейских препятствовала проходу митингующих на улицу Шайо. Две полицейские машины с включенными "мигалками" развернулись поперек тротуара. Центр рубежа обороны обозначал грузовик с водометом. Два десятка полицейских спецназовцев, упакованных в черные, весьма фотогеничные латы, выстроилась позади машин. Нельзя сказать, что улица была так уж широка, но кучка полицейских производила довольно неубедительное впечатление - по сравнению с бурлящей площадью сил правопорядка было явно маловато. Похоже, в лучшем случае, полицейские способны выполнять лишь функции наблюдателей.
  Катрин покосилась на появившуюся из подъезда фигуру и снова принялась разглядывать карту. Старикан, вышедший из дома, целеустремленно подковылял к девушке, волоча на поводке сонного спаниель.
  - Не волнуйтесь, их сметут, как сметает весеннее половодье накопленный зимой мусор, - гнусаво провозгласил старикан.
  - Кто кого? - поинтересовалась Катрин, пряча бесполезный план.
  - Продажной полиции не устоять, - собаковладелец обличающе простер артритную длань к площади. - Они никогда не могли устоять против воли народа. Ни в 1830 году, ни в 1848 году, ни в 1870. И в 60-х, черт возьми, мы им показали кто хозяин в этой стране.
  - О, так вы во всех этих событиях участвовали? - восхитилась Катрин.
  - Мадмуазель иностранка? - догадался старикан. - Вам повезло - вы являетесь свидетельницей великого исторического события.
  - Да, приехала посмотреть на праздник, и вот теперь не могу попасть в гостиницу.
  - В Гранд-Отель? - мнение старика о незнакомке явно ухудшилось. - Едва ли вы сейчас туда попадете. Полиция перекрыла все подходы к площади и набережной. Всех выпускают, но никого не впускают. Бояться взрыва народного возмущения. С минуты на минуту президент должен объявить о своей отставке. Если он не уйдет - тогда, помяните мое слово, мерзавец и в самом деле окажется на фонаре. Его ведь предупреждали... - в голосе старикана слышалось явное злорадство.
  - Значит, на площадь не пройти? - спросила Катрин, наблюдая, как аполитичный спаниель наваливает на тротуар ароматную "кучку".
  - Нет, полиция торчит со всех сторон. Только что по телевизору говорили, да мне и самому из окна видно, - старик ткнул рукой куда-то вверх. - Здесь один из центров Сопротивления. 'Долой президента!' - говорит вся страна.
  - Да, вам есть чем гордиться, - согласилась Катрин. - Значит, телевидение еще работает?
  - Телевидение?! - изумился старик. - Собственно, почему телевидение не должно работать? Еще как работает. Т-1, и Т-5, и ТФ-24, даже продажное CNN здесь вертится. Мне их работу из окна видно.
  - Здорово, - вздохнула Катрин. - Ну, раз ваша собачка сделала свой вклад в борьбу с коррумпированной властью, вы, должно быть, пойдете дальше за событиями наблюдать? А я все-таки в гостиницу попробую проскочить.
  
  Дело осложнилось. Полицейские действительно никого не пускали. Катрин близко не походила, но видела, как завернули какую-то растрепанную мадам. Похоже, один из полицейских не постеснялся пригрозить оружием. Стражи порядка явно чувствовали себя неуверенно, и Катрин их вполне понимала.
  Вблизи площади следы волнений были куда очевиднее. Укрываясь в тени стены, Катрин добралась до магазинчика цветов. Разбитые стекла витрин блестели на асфальте. В павильоне валялись опрокинутые емкости, груды роз и гвоздик мокли в лужах, касса была вскрыта, а над всем этим безобразием нервно помигивал перекосившийся светильник. До цепи полицейских оставалось метров пятьдесят, и Катрин решила, что лучшего наблюдательного пункта подобрать не удастся.
  Цветами пахло оглушительно. Девушка устроилась за прилавком уцелевшей витрины, вынула из рюкзачка монокуляр. Вещь недорогая, но порой весьма полезная.
  Обзор из цветочного убежища открывался только на две трети площади, но и так было понятно, что перед мэрией скопилось не меньше трех-четырех тысяч противников правительства. Катрин видела и ракаев, и студентов, и каких-то живописных персонажей, большая часть жизни которых, очевидно, прошла под мостами. Мелькали камеры и прожектора съемочных групп. Журналисты явно пребывали в творческом экстазе. Над зданием мэрии, рядом с государственным флагом, развивалось непонятный стяг с преобладанием зеленого цвета. Растяжка с надписью "Долой Президента" тянулась над парадными ступеньками. У дверей торчали парни в масках, подозрительно напоминающие охрану. Вообще, внутри ограды мэрии царил нехороший и неестественный порядок. То ли дело вокруг: народные гуляния, восторженные хороводы вокруг символически возведенных баррикад.
  В общем-то, пока довольно спокойная обстановка. Катрин задумчиво подняла чайную розу, понюхала, - странно, когда один цветок - пахнет приятно, а когда целые вороха - сразу воротит и вяленой рыбы погрызть хочется.
  Давя бутоны каблуками, Катрин прошла в подсобное помещение, села на стул и достала из рюкзака бутылочку минеральной воды. Что дальше-то делать? Все-таки лезть в это муниципальное учреждение? Или подождать? Может не стоит таскать Жо по улицам? Внутри мэрии, судя по всему, сейчас спокойнее.
  О, телефон в горшках валяется. Катрин сняла трубку - гудит. И даже соединяет.
  - Мышь, вы дома?
  - Да. Флоранс приехала сразу вслед за мной. Жо не объявлялся. Сотовая связь не работает.
  - Я знаю. Хорошо. Я у этой дурацкой мэрии. Здесь спокойно. Только никого не пускают.
  - Полиция? Контролирует?
  - Ты догадливый грызун. Контролирует, хотя и сопливенько. Пусть Фло не волнуется.
  - О мэрии VIII округа много говорят по телевизору. Ждут туда Президента, требуют, чтобы он публично ответил на ультиматум.
  - Замечательная идея. Оригинальная. А что-нибудь конкретное говорят?
  - Ничего, - четко доложила Найни. - Болтовня. Каналы противоречат друг другу. Госпожа... - Мышка запнулась. - Флоранс просит, если там спокойно ... Ну, чтобы вы вернулись.
  - Нет уж. Посижу здесь до утра. Бродить сейчас в темноте - удовольствие на любителя. Еще наткнусь на каких-нибудь идиотов. Вы там себя хорошо ведите. До связи, Мышь...
  
  Час ночи. Время спокойно спать, если вам не с кем спать. Катрин зевнула. Наблюдать за площадью надоело. Ничего серьезного там не происходило, - вяло митинговали. Смысл речей до разгромленного цветочного магазинчика практически не долетал, - Катрин видела лишь ораторов, влезающих на увитую трехцветными гирляндами трибуну и с жаром вещающих в мегафон. В ответ на сии пламенные речи, толпа без особого энтузиазма махала флагами и плакатами. Электорат утомился. Катрин, сидящая на перевернутом ведре, тоже подустала. Монокуляр не телевизор - долго в него смотреть никакого удовольствия. Разошлись бы они по домам, да и дело с концом. Вон, даже стражи порядка, хоть и при исполнении, но явно притомились редкий заборчик изображать. Попраздновали - пора и честь знать. Забрать Жо, поехать домой. Если, конечно, автомобиль еще цел. По дороге можно было бы объяснить мальчишке, что в дни политических потрясений регулярная армия, тем более ее наиболее сопливая часть, должна сидеть по домам-казармам, дабы не доставлять волнений командирам и мамам. Когда срок этого дебильного ультиматума закончится? Уж быстрей бы заклеймили господина Президента "подлым трусом", сожгли бы его портрет, да и закруглились на сегодня. Все равно, штурмовать Бастилию вряд ли удастся, ибо сей памятник XIV века опрометчиво развалили двести с лишним лет назад.
  О, шевеление! Похоже, до конца срока, данного "Зеленым равноправием" заплеванному Президенту, остается несколько минут. Группы телевизионщиков, отягощенных камерами на плечах, задвигались. Ждет сенсации, шакалья третья власть.
   Катрин полюбовалась, как брызжет слюной в мегафон узколицый болезненного вида дяденька. Наверное, требует увеличить ассигнования на лечения детских заболеваний. Дело полезное, только вряд ли входит в список первоочередных задач "зеленоединых". Берии на них, паршивцев, нет.
   Вообще-то, никаких личных симпатий к Лаврентию Палычу у Катрин не имелось. Но в его времена сидеть в потоптанных цветах и любоваться разгулом хулиганской демократии явно не пришлось бы.
   Захотелось есть. Катрин подумала, что батончика с орехами, провалявшегося в рюкзаке не меньше месяца, будет маловато. В подсобном помещении пошарить, что ли?
   На улице затарахтел двигатель. Мимо цветочного магазинчика к полицейскому ограждению прокатил фургончик с надписью "Обеды на дом".
  Катрин несколько удивилась, - в городе какая-то пародия на исламско-левацкую революцию, а полицейским прямо по расписанию на посты второй ужин доставляют. Европа, однако.
  Грузовичок притормозил, перегородил по диагонали улицу, дверь на его боку со скрежетом откатилась, и оттуда моментально ударили автоматные очереди...
  Ошалевшая Катрин присела, прячась за прилавком. Успела заметить, как резво отскочил под защиту полицейских машин, пошедший было к грузовичку офицер спецназа.
  Но стреляли не по полицейским, - длинные очереди шли поверх голов бойцов СРС в сторону площади. Очевидно, каждый второй патрон был трассирующим, - в полутьме струи пуль были отлично видны. Лупили как минимум из двух стволов.
  Даже из-за своего прилавка Катрин слышала, как завопила от ужаса и бешенства толпа на площади. Метались, падая и разбегаясь, люди, блестели прожекторы телевизионных камер, взрывались разноцветные лампочки праздничных гирлянд. Правда, мегафоны враз умолкли, но хаос и без них получился потрясающий.
  Все закончилось так же мгновенно, как и началось. Автоматные трели умолкли, грузовичок живо дал задний ход, лихо развернулся прямо напротив цветочного магазинчика, и умчался, лавируя между мусором, усеявшим мирную улицу Шайо. За рулем "Домашних обедов" сидел водитель куда профессиональнее трусоватой Катрин.
  Все произошло так мгновенно, что девушка только начала соображать, что собственно стряслось, как ситуация окончательно ухудшилась. Со стороны площади захлопали разрозненные, но довольно частые выстрелы. Сквозь их треск неожиданно яростно загавкал мегафон. Катрин внезапно оказалась под натуральным обстрелом. От многострадального цветочного павильона отлетел кусок вывески. Вдоль улицы густо свистели пули...
  Спецназ СРС сориентировался мгновенно. Полицейские начали отход с похвальной организованностью. Один из бойцов упал на бегу, его подхватили под руки.
  Ой-ой-ой! Катрин стало не по себе. Она сидела в цветочной мышеловке и прямо на нее удирала дюжина спецназовцев. За ними на удивление прытко гнались какие-то неопределенные личности с оружием. Часто сверкали вспышки выстрелов. Выскакивать из магазинчика прямо под нос перепуганным спецназовцам было бы опрометчиво, - у полицейских нервы не железные, пусть приказа стрелять у них и нет, но запросто могут и завалить вынырнувшую непонятно откуда фигуру.
  Еще один полицейский споткнулся и покатился по мостовой, гремя доспехами. Остальные на него не оглянулись, топая и пыхтя, промчались мимо магазинчика.
  Теперь выскакивать было уже совсем поздно. По улице свистели и визжали заряды картечи вперемежку с вполне штатными армейскими пулями. Мирные демонстранты зарядов не жалели, да и "стволов" у них хватало. Теперь ведь существовал вполне оправданный повод открыть охоту на "вероломных" полицейских.
  Посыпались остатки стекла. Катрин скорчившись сидела под прилавком. Вот глупая история. Повезло, что и говорить.
  Мимо промчались разгоряченные молодые охотники. Большую часть азартных выкриков Катрин понять не смогла. Ругательства, щелканье затворов, командные возгласы. Дожилась страна, - вооруженные иноязычные шайки чувствуют себя на улицах полноправными хозяевами.
  Для философского осмысления судеб европейской демократии время оказалось весьма неудачным. Чей-то высокий голос на улице требовал обыскать все вокруг, и переловить всех попрятавшихся "легавых". Команды раздавались в основном на недоступном девушке языке, но тут же повторялись по-французски - надо понимать, в отряде бунтарей были не только выходцы из иммигрантских кварталов. То, что это отряд, а не случайная толпа, Катрин догадалась бы и без перевода - уж очень слаженно у парней получалось. Пришлось выползать из-под прилавка и готовиться к знакомству.
  - Стой! Здесь он! - завопил появившийся в дверях силуэт.
  - Не стреляйте! Я не полицейский! - пискляво отозвалась Катрин.
  На нее уставились четыре ствола: два дробовика 12-го калибра, стандартная армейская винтовка МАС G2, и здоровенный, крайне убедительный револьвер.
  Катрин сидела на корточках, подняв руки вверх. На лице застыло перепуганное глуповатое выражение. Из-под подола выглядывают голые коленки. Рядом стоит пластиковый мешок, из которого торчит электрочайник и банки с кофе. И мешок, и барахло, к счастью, удалось секунду назад нашарить под ногами.
  - Что еще за сучка? - поинтересовался с чудовищным акцентом высокий араб с револьвером.
  - Не сучка, - вздрагивающим голосом возразила девушка. - Я студентка. Здесь случайно оказалась.
  - Мародерствуешь, белая сучка? - хохотнул чернокожий в накинутом на голову капюшоне, пиная ногой электрочайник.
  - Хозяйством обзавожусь, - с вызовом пробормотала Катрин. - Что, всем можно, а мне нельзя?
  - Стукачка полицейская, наверняка, - заржал негр. - Смотри, Сина, какая шикарная. Точно, врет. Какая она студентка? Проверить нужно.
  - Я проверю, - заверил высокий араб. - Сам проверю. А вы ищите "легавых". У них раненый, далеко уйти не могли. Стреляете вы, как гашишем обкуренные. Давайте живее.
  Бандиты, ухмыляясь, исчезли.
  - Значит так, если за минуту не докажешь что ты не из полиции, получишь пулю в глаз, - сказал Сина. - На студентку ты действительно не похожа.
  - У меня есть университетская карточка, - жалобно сказала Катрин. - Я студентка, приехала с Украины. Старинный город Львов. Не слыхали? Можно я руки опущу? Неудобно.
  - Покажи карточку университета. Только медленно, - приказал Сина. Ему явно доставляло удовольствие держать под стволом револьвера красивую девку.
  Катрин осторожно достала из кармана куртки пропуск в университетскую библиотеку. От настоящей студенческой карточки пропуск порядком отличался, но вряд ли этот уличный комиссар входит в совет деканов историко-гуманитарного университета.
  Араб подошел ближе, взял карточку. Револьвер по-прежнему направлен на девушку, но Катрин почти перестала волноваться, - похоже, молодому человеку куда больше хотелось потыкать стволом в грудь пленницы. Сверху на бюст исторички-недоучки открывался недурной вид.
  - Убедился? - проворковала Катрин. Ладони она без всякого приказа сложила на затылке, и выглядела весьма заманчиво.
  - Хм, похоже, ты и правда студентка, - пробормотал Сина, глядя в мерцающие в полутьме большие глаза. - А где это - Льов?
  - На Украине. У нас там тоже революция приключилась. Только таких гарных хлопцев не было, - прошептала Катрин, глядя снизу вверх. Она отчетливо чувствовала, как на смуглого самца накатывает возбуждение. Всегда бы такие темпераментные бандюги попадались. Утверждаться гонками на дорогих машинах да запрыгиванием на бледнокожих девок - ну разве не основополагающая цель мультикультурной молодежи?
  - Тебе расстегнуть, а? - Катрин выразительно глянула на маячившие так близко джинсы араба.
  - Что же вы все такие шлюхи? - с непонятным выражением сказал Сина, и ствол револьвера погладил гладкую щеку девушки.
  - Порода у нас такая, наверное, - прошептала Катрин, улыбаясь у его бедер. - Давай прямо сейчас, а? Я не пробовала, когда стреляют.
  - Ну, ты и сука, - парень машинально огляделся. По-видимому, рядом никого из соратников по революции не наблюдалось, потому что смуглое лицо сохранило все то же, столь знакомое Катрин, выражение предвкушения немедленного совокупления. Можно было рискнуть.
  Раз, - рука захватила и блокировала кисть, сжимающую рукоять револьвера. Парень не успел взвыть от боли в противоестественно выворачиваемых суставах запястья, - Катрин нанесла короткий удар другой рукой по тому самому, возбудившемуся месту. Араб согнулся пополам, в глазах его потемнело, революционер собирался рухнуть на мешанину растоптанных цветов...
  - Тихо-тихо... - Катрин помогла ему сесть рядом, тщательно примерилась и стукнула рукоятью револьвера по затылку.
  Следовало поторапливаться. Обрезанный шнур чайника вполне подошел для фиксации рук пленника. Катрин проверила "ковбойский" револьвер, - заряжен, - "Лебель" 1892 года. Из какой-то коллекции сперли, что ли?
  В одном из ведер оставалась вода. Облитый ею Сина застонал, потом попытался дернуться.
  - Ты, сука, ты...
  Завопить полному благородного негодования революционеру не удалось. Бить сидя было неудобно, тем не менее, удар остроносой туфли в низ живота заставил парня замычать.
  - Я тебе пасть свободной оставила не для того, чтобы ты шумел, - доброжелательным шепотом пояснила Катрин.
  - Ты, что..., кто? - выдохнул пленник сквозь навернувшиеся слезы. Слабы мужчины - единственное роковое попадание, и становятся вообще ни на что не годны.
  - Какой любознательный. И почему таких талантливых парнишек в университет не принимают? Будешь тихим - останется шанс поумнеть.
  - Да мои парни тебя на ленточки ножами... Ты, потаскуха, не понимаешь на кого ... - Сина искренне пытался не стонать. Взглядом уже примеривался, как будет толкать плечом, отбрасывать, вскакивать на ноги. Благо, револьвер девка сунула куда-то под куртку.
  Катрин молча взмахнула рукой. Парень дернулся прочь, но безнадежно поздно. Уже лежал, придавленный к полу, рука блондинки без напряжения удерживала за горло, и пальцы у красотки были как сталь. Несчастному Сине показалось, что его гортань сейчас лопнет. От удушья мгновенно потемнело в глазах.
  - Ты, блин, не понял? Мне, чтобы из тебя шаорму сделать и ножа не нужно. Вон туда ползи. Не хочешь - убью прямо здесь. Пшел...
  Парень пополз. Уличный опыт научил не игнорировать подлинную силу и жестокость. А девка явно сильна и до изумления спокойна. И, кажется, действительно готова убить. Сина даже не выругался, когда угодил коленом на шипы розы.
  - Сюда, за дверь, - приказала девушка.
  Они оказались в крошечном закутке подсобного помещения. Катрин прислонилась к стене. Рывком притянула к себе пленника. Его спина оказалась прижатой к девушке. Катрин обняла парня почти любовно:
  - Копыта в кучу подбери. Сейчас твои скоты тебя искать примутся. Не вздумай звуки издавать. Я тебе печень так надрежу, что месяца два корчась умирать будешь.
  На улице закричали. Сина напрягся. Тут же горло сдавило как тисками. Парень едва расслышал тихий щелчок и в его правый бок уперлось что-то очень острое. Не смотря на четыре класса образования, Сина знал, где у него находится печень. Похоже, жуткая девка разбиралась в анатомии еще лучше.
  Распахнутая дверь закрывала две скорчившиеся в углу фигуры, и крошечный магазинчик казался совершенно пустым.
  Сина слышал, как хрустят под подошвами осколки стекла. Братья по оружию недовольно переговаривались. Кто-то бегло заглянул в коморку, выругался. Сина слушал нелестные догадки о неугомонном самце и его способах общения с заразными девками. Ругались в каких-то полутора метрах за тонкой перегородкой. Оставалось только молиться, чтобы кто-то не вздумал заглянуть за дверь. Парень никогда не считал себя трусом, но сейчас обнимающее его существо уже не казалось сучкой с отличными сиськами. Смерть, позорная смерть. Никчемная. Словно подавиться косточкой финика. И совершенно не утешает, что кисти связанных рук упираются прямо в теплый, едва прикрытый тонким подолом платьица лобок красотки. Не сучка - демон, дьяволица адская. Сина чуть не обмочился от счастья, когда друзья начали выходить из магазина...
  - Ну, и что они сказали? - прошептала девушка в ухо пленника.
  - Сказали, что пойдут потрошить полицейские машины, - о ругательствах в свой собственный адрес парень решил не упоминать.
  - Вот и славно. Значит, сейчас быстро-быстро отвечаешь на мои вопросы. Если мне нравится, как отвечаешь - живешь. Нет - печень на четвертушки. Мне возиться недосуг. Понятно?
  -Да. Горло чуть пусти, - прохрипел Сина.
  Катрин милостиво дала ему дышать:
  - Так что там, в мэрии, хорошего происходит? Говори живенько и по существу...
  
  Парень говорил охотно. Помогал и нож, проколовший майку на спине, и то, что Сина искренне полагал, что не выдает никаких секретов. Дьяволица такое поведение одобряла, только часто не понимала слов, и парню приходилось напрягаться, вспоминая, как некоторые вещи объяснить не на сленге, а на доступном французском.
  О заложниках, как и вообще о пленных, смуглый тип знал немного. Сидят какие-то в двух комнатах на втором этаже. В основном, служащие мэрии. Кто еще - парень не знал. Мэрия нынче - центр сопротивления VIII округа, и там не до мелких прислужников режима. Руководит обороной некто по имени Ахрам. Серьезный человек, из по-настоящему повоевавших с неверными.
  Спросить напрямую о мальчишке в форме кадета Катрин не решилась. Смуглого разговорчивого пленника придется оставить в живых. Конечно, самое место умереть этому хорьку вонючему среди роз и гвоздик. Но было обещано, что "смертей больше не будет". Нарушать слово Катрин не собиралась. Этот арабский душман останется здесь связанным и прикрепленным к чему-нибудь тяжелому. Значит, и выдавать цель поисков ему никак нельзя. Если эту вонючку кто-то освободит, за Жо, да и за всеми остальными сопляками в аксельбантах, может начаться настоящая охота.
  - Лежи здесь и отдыхай, - приказала Катрин, переворачивая пленника на живот. - Тебя попозже освободят. Я к тебе сестру милосердия пришлю. Даже двух. Тебе понравится.
  - Ты кто? - пробормотал слегка обнаглевший пленник, отворачиваясь от тряпки-кляпа.
  - Есаул Велико-Батраченко. Совместная операция УНА-УНСО и Моссад. Понял, урюк? - Катрин слегка двинула боевика под дых и надежно затолкала кляп в слюнявую пасть. - Кстати, что это я тебя изнасиловать забыла?
  Когда ему начали расстегивать джинсы, пленник отчаянно замычал и начал вырываться. Утихомирив его двумя пинками, от которых захрустели ребра, насильница содрала с несчастного штаны. Брезгливо встряхнув, принялась натягивать на себя. Обессиливший от боли и унижения Сина косился через плечо.
  - Мог бы постирать шмотки, прежде чем даме презентовать, - пробурчала Катрин, заправляя легкий подол платья в джинсы и затягивая лакированный ремень. Возиться в тесноте было страшно неудобно. Связывать ноги пленника пришлось миленькой, предназначенной для оформления букетов, бечевкой. Для фиксации конечностей ленточка-веревочка явно не подходила, пришлось ее не жалеть, и полуголый пленник превратился в уцененную и потасканную куклу из секс-шопа. Сидя на его спине, Катрин переобулась в кроссовки.
  Сердитая девушка выбралась к витрине "наблюдательного пункта". Превращенный в куклу Сина лежал за дверью смирно, но оставлять его так, было явным нарушением правил. Нужно бы того..., как использованного "языка". Но обещание, есть обещание. Ладно, нужно дело делать, пока стрельба опять не началась.
  Полицейские машины выглядели сущим металлоломом. Вывернутые и распахнутые дверцы, разбитые стекла. Левая машина неохотно разгоралась. Бунтовщиков вокруг не было видно - благоразумно отступили за спину безоружных демонстрантов. Естественно, - теперь от полиции следовало ожидать активных ответных действий. Если, конечно, руководство министерства внутренних дел окончательно в штаны не наделало. Пока на площади намечался новый митинг. Снова мелькали телевизионщики, тявкал мегафон. Сквозь дым разгорающейся машины, Катрин разглядела, как стаскивают в ряд неподвижные тела. Кому-то из демонстрантов во время обстрела не посчастливилось. Недалеко взвыла сирена - на площадь, наконец, пробилась машина "скорой медицинской помощи".
  Митинг, так митинг. Будем до конца циничными. Катрин сгребла с пола охапку цветов и выбралась из магазинчика. Идти пришлось вдоль стены, - со стороны площади одинокую фигуру прикрывал дым. Катрин переступила через лежащее на тротуаре тело. Мертвого спецназовца раздели до трусов. Печально, но девушка навидалась в своей жизни мертвецов.
  Проскочить удалось, - если боевики и заметили одинокую фигуру, вынырнувшую из дыма, то остановить не успели, - девушка смешалась с толпой. Здесь царила настоящая истерика - первые кровавые жертвы произвели на свободолюбивое революционное сообщество огромное впечатление. Теперь самое мягкое, что сулили Президенту, - это немедленное повешение на фонарном столбе. Рыдали сопливые девчонки в зеленых головных повязках, что-то вещал о "новых якобинцах" благообразный дяденька, орали о мести опухшие и распространяющие запах дешевого кальвадоса типы. Кучками держалась молодежь предместий. Оружия на виду никто не имел. Мирный народный протест во всей своей красе.
  Перед девушкой с охапкой цветов расступались. Катрин прятала нос в измятые бутоны, надвинутый капюшон прикрывал глаза. Пройти в центр событий особого труда не составило. На асфальте лежало четыре неподвижных тела. Совсем рядом, на трибуне надрывался мегафон, - бесконечное "правительство пошло на массовое убийство!", "не простим!", "долой!", "под суд!", "основы демократии". Катрин положила несколько роз к ногам убитого щуплого парня, потом сунула следующий пучок цветов в первые попавшиеся руки:
  - Положим нашим павшим в борьбе...
  Цветы разбирали охотно. Всхлипывания и негодования стали громче. Катрин пропихалась в сторону. Никто с расспросами не приставал. Ну что ж, тогда самой пора начать. Катрин ухватила за локоть какого-то смуглого шкета лет четырнадцати. Вид у мальчонки был вполне бандитский, в рюкзаке отчетливо позвякивало стекло.
  - Пусти, сучка, - мгновенно заверещал мелкий ракай.
  - Не ори. Ахрама или Хонду не видел?
  - А это кто такие? - нагло вылупился малец.
  - Не знаешь? Ну и вали отсюда, - Катрин отпихнула сопляка.
  - Ты, соска, кто такая? - поинтересовался возмущенный сторонник мультикультуры.
  - Тебя волнует? Катись, пока цел. Тебя, хорька, что не учили, что "коктейли" лучше заворачивать нужно? Бренчишь, и бензином несет за километр.
  - Что ты, белая, к человеку пристала? - вокруг мгновенно возникла группка невысоких ребят с такими же жестокими, как у мальца, крысиными взглядами. - Что тебе нужно, проститутка?
  - Поорите мне еще, - яростно зашипела Катрин. - Вокруг чужих полно. Вас что, не предупреждали - перед камерами "коктейли Молотова" не демонстрировать? - девушка кивнула в сторону ближайшей телевизионной группы. - Это вы банкомат на углу распотрошили прямо перед съемочной группой? Сейчас дисциплина дороже золота. Ахрам вам еще гранаты хотел дать.
  - Гранаты?! - у парня в грязном желтом свитере засверкали глаза. - Когда дадут?
  - Когда подвезут, - рыкнула Катрин. - Гранаты - для настоящего дела. Сейчас помогите обеспечить безопасность, пока интервью будут снимать. Чтобы лишние рядом не шлялись. И бензином не вонять, понятно?
  
  В сопровождении шести парней Катрин пробилась к телевизионщикам. На камере красовался логотип 6-го канала. Подойдет. Репортершей оказалась хорошенькая блондиночка, чуть встрепанная, но сохранившая на мордашке яростную боевую раскраску.
  - Эксклюзивное интервью с Ахрамом хотите? - без предисловий поинтересовалась Катрин.
  Блондиночка окинула оценивающим взглядом высокую фигуру в надвинутом на глаза капюшоне и "охрану" из шести отъявленных ракаев.
  - Когда и сколько?
  Катрин ухмыльнулась и перешла на английский язык:
  - Через полчаса. Всего - тысяча. Подробная оценка ситуации в городе на два часа ночи и официальная реакция организации на обстрел полиции.
  Репортерша мгновенно выхватила из рук помощника угловатый телефон спутниковой связи.
  "Эта куколка или смелая до безрассудства, или здесь никто не желает понимать, чем, скорее всего, кончится дело", - подумала Катрин. "Нет, те, кто провернул шутку с "домашними обедами", - точно знают чего хотят. Но эта дурочка голубоглазая, что она здесь делает? Ведь наверняка слышит, как смачно эти скоты пригородные ее попку обсуждают. Сидела бы дома".
  - Мы готовы, - деловито заявила блондиночка. - Деньги сразу после интервью. Вы американка?
  - Меня не снимать и ни о чем не расспрашивать, - рыкнула Катрин. - Не выполняете это условие - разрешение на интервью аннулируется. Вместе с пленкой и камерой.
  - Не сомневайтесь, я держу слово, - заявила репортерша таким уверенным тоном, что у Катрин не возникло ни малейших сомнений в противоположном.
  - Тогда выключайте камеру и идем к мэрии, - Катрин кивнула шпане. - Отсекайте лишних. Интервью снимем на ступеньках....
  Когда процессия приблизилась к воротам мэрии, охрана напряглась. Судя по топорщащимся курткам, под одеждой у них было что-то посолиднее пистолетов. Шестеро лбов, давно вышедших из тинэйджеровского возраста.
  - Без разрешения ничего не снимать, - громко заявила Катрин. - Внутрь не заходить. Ворота откроем, но камера останется здесь. Света достаточно?
  - Ближе нельзя? - умоляюще прощебетала блондиночка 6-го канала.
  - Нет, - отрезала Катрин. - Возможны провокации.
  Охрана, чувствующая себя довольно глупо, наконец, вмешалась.
  - Вы что хотите? - спросил крепкий, похожий на боксера, мужчина с таким сильным акцентом, что Катрин его едва поняла. Ага, вот и старший проявился.
  Катрин поманила его к решетке и вполголоса сказала:
  - Будет интервью. С Ахрамом договорено. Минуты три, не больше.
  - Он только что вошел, и нечего нам не сказал, - настороженно сказал "боксер".
  - Он сейчас согласует и выйдет. Вы только бдительность сохраняйте.
  - Бдительность? Ты кто такая, красавица? - насмешливо поинтересовался "боксер".
  - Я из пресс-центра "Зеленых бригад равенства". Что-то ты болтаешь много. У вас свое дело, у меня свое. Или указание о лояльном отношении к этим проституткам с телевидения уже отменили? Вас они снимать не будут. И смотрите, чтобы никто из телевидения внутрь не проскочил.
  - О, слушаюсь, каид, - "боксер" с явной издевкой. - Ты мне прямо сейчас отсосать не хочешь?
  - Прикажут - ты у меня сам отсосешь, - безразлично заметила Катрин. - Ждите, и не отвлекайтесь.
  
  До дверей два десятка шагов, а без стрельбы не прорвешься. Да и со стрельбой - вряд ли. Катрин уже пять минут торчала у ворот, изредка давая самоуверенные указания телеоператору как лучше направлять камеру. Момент рано или поздно появится, вот только хреново, что Катрин и понятия не имела, как выглядит этот Ахрам. Зато народу у ворот прибавилось. Подтянулись группы еще двух телевизионных каналов, привлеченные видом изготовившихся к съемке конкурентов. Как же - уже минут сорок не стреляют. Мертвецы запечатлены во всех подробностях, - и без цветов, и с цветами. Где яркая "картинка"? Где экшен? За телекамерами подступила поближе и часть толпы с подустаревшими плакатами. Катрин с некоторым изумлением поняла, что вольно или невольно переместила центр митинга ближе к мэрии.
  Глупо получается. Надеяться особенно не на что. Катрин жутко ненавидела импровизации. И не важно, что они обычно удавались. Наглость и натиск, конечно, второе счастье, но настоящее счастье девушкам необходимо в личной жизни. В "деле" лучше быть просто разумной и предусмотрительной. Да где ее сейчас, предусмотрительность, нашаришь?
  К воротам подкатил странным образом прорвавшийся сквозь все баррикады и заграждения грузовой микроавтобус. Охрана подобралась. Ворота остались закрытыми, хотя машина протиснулась сквозь толпу и коротко нетерпеливо просигналила.
  - Разойдитесь! - заорал "боксер" тележурналистам и всем остальным, жмущимся к ограде. Его вряд ли поняли, отчасти из-за чудовищного акцента, отчасти из-за того, что микроавтобус снова засигналил. Закричали остальные охранники, требуя от толпы отступить. Катрин тоже повысила голос, отгоняя какого-то юношу, норовящего заехать ей по лицу транспарантом с надписью "Президент - фашист", и одновременно делая успокаивающие жесты группе 6-го канала, в смысле - стойте на месте, вас эта суета не касается. Нанятая "за гранаты" шайка малолетних террористов отпихивала от телекамеры самых глупых демонстрантов.
  Охрана, наконец, рискнула открыть ворота, - микроавтобус попробовал въехать внутрь. Одновременно из дверей мэрии на широкие ступеньки вышло несколько хмурых типов и принялось озабоченно наблюдать за суматохой. Плотный мужчина в обмотанном вокруг шеи платке-куфие, повелительно закричал по-арабски.
  "Как пить дать - Ахрам", - подумала Катрин, и радостно махнула телевизионщикам. Надо отдать должное - блондиночка среагировала молниеносно. Повинуясь ее командному взвизгу, зажегся прожектор на камере. Не растерялись и коллеги группы 6-го канала. Ослепленная охрана начала прикрывать лица и ругаться минимум на трех языках. Катрин махнула своим малолеткам, многозначительно хлопнула по задней двери "микроавтобуса". Обрадованные ракаи кинулись к воротам. Сверху малопонятно орал Ахрам. Кто-то из охраны уже выдернул из-под куртки автомат. Оружие тут же кинулись заслонять от камер более сдержанные коллеги стража революции.
  Катрин проникла за ворота одновременно с автобусом. Ее попытался ухватить за куртку один из охранников, но девушка без труда увела его неловкую руку вдоль рукава, не дав зацепиться, и с негодованием заорала в смуглое лицо:
  - Ворота держи, идиот! Не видишь, что делается?!
  Микроавтобус очень удачно свернул направо, Катрин устремилась вплотную за машиной. Борт прикрыл девушку от стоящих на ступенях людей. Микроавтобус устремился в тень у торцевой стены мэрии. Дверь служебного хода оказалась приоткрытой. Возле нее маячили две фигуры. Катрин прибавила ходу, стукнула ладонью по водительской двери, притормозившего было микроавтобуса, повелительным жестом указала куда ехать и как разворачиваться. Бесспорно, водитель и сам об этом догадывался, если не был клиническим тупицей, но девушка не о нем заботилась.
   Микроавтобус начал разворачиваться, а Катрин уверенной рысью подлетела к открытой двери. Здесь стражи особой щепетильностью не отличались и держали автоматы на виду.
  - Сейчас развернется, и живо разгружайте, - вполголоса скомандовала девушка, не давая никому открыть рта. - Один аллах видит, как мы теряем время.
  - Мы знаем... - начал молодой парень, едва ли постарше возрастом любителей-гранатометчиков.
  - Ты кто такая? - подозрительно спросил его старший товарищ, берясь за автомат.
  - Кто - кто! - искренне возмутилась Катрин. - Ты что языком болтаешь? Подпустили толпу к самым воротам. Ослы трусливые. Сейчас вам Ахрам все объяснит.
  Бунтовщик или революционер, - Катрин уже не знала как их и именовать, - держал автомат как бейсбольную биту, поэтому оттолкнуть и повести вверх кургузый ствол труда не составило. Мужчина, сам не поняв почему, пошатнулся, теряя равновесие, оперся плечом о дверь. Катрин скользнула в открывшуюся щель, на ходу не преминув напомнить:
  - Разгружайте мигом...
  
  Взлетев по узкой лестнице, девушка в затруднении остановилась. Сквозь приоткрытую дверь виднелся коридор, откуда несло горелой бумагой и жженой изоляцией. Какой это этаж? Еще первый, или уже второй? Здание старинное, в таких с планировкой всегда путаешься.
  Снизу потянуло выхлопными газами. Хлопнули дверцы микроавтобуса. Что-то заскрежетало. Кто-то раздраженно выругался и разразился гневной тирадой, из которой Катрин поняла только "дерьмо" и "ракета".
  Ничего себе. Катрин выглянула вниз. В полутьме волокли удлиненные ящики вполне армейского вида. Похоже, ПТУР. Охренеть! Здесь и вправду с армией сражаться надумали? Представив, как мэрия геройски отбивается от наступающих из переулков танков, Катрин поежилась. Они все здесь и вправду с ума посходили, или это политическая игра какая-то?
  В коридоре застучали торопливые шаги. Теперь выбирать не приходилось, и девушка метнулась по лестнице наверх. На следующей площадке тускло светился указатель "Запасной выход. Этаж ?2". Очень мило. Нумерация в этой стране начинается всегда со второго этажа, если пальцем конкретно окна пересчитывать. У нормальных людей это будет третьим этажом, но здешний народ гордый - ему первый этаж и не этаж вовсе. Ну ладно, будем считать, что если здесь написано '?2', то здесь и содержатся "добровольные заложники". Кстати, торчать на лестнице незачем, - внизу арабы подняли хай, - кажется, выясняют, что за девка командовать воинами осмелилась.
  Коридор оказался длинным, в середине его сидели на полу две фигуры. Катрин бесшумно скользнула в нишу ближайшей по коридору двери. Тихо. Везет, как этому..., что на флоте на дне служат. Похоже, там, где сидят коридорные бездельники, скучают и другие бездельники, - те, что под замком. Иначе чего там делать двоим свободолюбивым уродам? Автоматный ствол у одного Катрин разглядела хорошо. "Выключить" охрану можно. А что, если Жо там не окажется? Лезем куда-то на ощупь, интуицией балуемся...
  Дверь за спиной оказалась приоткрытой. Девушка осторожно отступила и оказалась в просторном кабинете. Несколько секций офисных перегородок, перевернутые мониторы, кипы бумаг на полу, опрокинутое кресло. На доске с образцами заполнения бланков маркером размашисто нарисован мужской кактусообразный орган. Сколько бы Катрин не видела захваченных, оккупированных или освобожденных городов, дома внутри почему-то выглядели совершенно одинаково. Бессмысленный бардак и грязь. Даже темы настенной живописи совпадают до мельчайших деталей. Впрочем, в этом отношении несколько отличались немцы. Те даже грабили с аккуратной целеустремленностью. На искусство у фрицев обычно времени не хватало.
  Катрин подняла телефонный аппарат, - кабель оказался обрезан под корень. Кто-то позаботился. За окном нарастал гул, - опять вертолет. От рокота завибрировало оконное стекло. Катрин присела за прикрытием стола. Видно было, как по площади скользит слепящий столб прожектора полицейского вертолета. Немедленно с крыши мэрии захлопали выстрелы. Столб света уплыл в сторону, рокот вертолета удалился. На площади раздались победные крики.
  Катрин в сердцах сплюнула, точно угодив в опрокинутый стаканчик для карандашей. Что, там, на площади, полагают - этот ночной карнавал так и кончится малой кровью? Четырех трупов им мало? А если придет звено боевых "Миражей" и долбанет ракетами по этому памятнику архитектурно-бюрократической истории?
  Нужно выбираться. Даже Лилас с расстроенной и холодной Фло отсюда казался каким-то уютным. Глупо всё с "мамочкой" получилось. Вздыхая, Катрин стянула с себя джинсы, расправила измятый подол. Заодно уж пришлось снять куртку, импровизированный жилет, и переобуться. Используем фактор неожиданности. В первом же ящике стола нашлась косметичка и остатки флакона на редкость дрянных духов. Эх, без слез на себя в зеркало не взглянешь. Флоранс за такой оттенок помады пришибла бы на месте, и была бы совершенно права. Ничего, сейчас вы, товарищ старший сержант, в роли клоуна. Извольте соответствовать.
  
  Каблуки клацали так сильно, что стоило опасаться, что на звук сбежится вся мэрия. Вихляющей походкой Катрин плыла по коридору. От избытка духов у самой щипало в глазах. Охранники подскочили на ноги - вид непонятно откуда взявшейся молодой дамочки шокировал. Красотка, явно нетрезвая, вышагивала как по подиуму, нелепо неся, почти волоча за собой потертый рюкзак, набитый каким-то тряпьем. Ну, элегантнее нести свой багаж Катрин не могла - рука, продетая сквозь лямки рюкзака, была еще и отягощена "Береттой".
  Одним из охранников оказалась невысокая девушка в хиджабе. Ее напарник неуверенно поднял автомат.
  - Не подскажите, как пройти к "Гранд Отелю"? - поинтересовалась Катрин, заплетающимся языком, опережая скучные и совершенно излишние расспросы.
  В глазах девчонки отразилось откровенное и глубокое презрение. Ну да - распутная европейская шлюха. К тому же нестерпимо зловонная от духов. Ее товарищ смотрел на высокую незнакомку с более сложным чувством. Начал открывать рот...
  Некоторые движения полезно доводить до автоматизма. Захват и отбор длинноствольного оружия, - Катрин повторяла это тысячи раз на тренировках, и не менее десятка раз использовала в боевой обстановке. Сейчас единственное затруднение вызвала кургузость МАС . (МАС(MAS) 5,56 мм штурмовая винтовка FA MAS. Выполнена по системе 'буллпап'. Из-за ручки для переноски, защищающей целик и мушку была прозвана 'Клерон' (фр. clairon - горн).)
   Ствол вверх и вбок, на себя, и тут же обратно. Необученный арабский партизан схлопотал удар прикладом в подбородок, тут же с не меньшей силой приложился затылком о стену, и начал оседать на пол. Катрин направила автомат на девчонку, но юная мерзавка уже шарила под своей свободной одеждой. Успела выдернуть пистолет и почти закричала, но безжалостный удар приклада в челюсть вышиб из нее сознание.
  Черт знает, кого выращивают - не Европа, а сплошная Аль-Каида.
  Катрин подобрала штатный "Зиг-Зауэр" и со злостью уставилась на две запертые двери. Ну и где здесь наследник мадам Морель? Пришлось унизиться, опуститься на колени и, выдернув ключ, заглядывать в замочную скважину. Замки здесь были ничего, в стиле здания, - столетний антиквариат. Обзор отличный. Катрин увидела с десяток мужчин сидящих на полу и со страхом глядящих на дверь. Видать, расслышали возню. Руки у всех за спиной. Типичные заложники. Или нынче всех подряд военнопленными принято считать? На первый взгляд: господа в галстуках и все явно старше сорока. Вряд ли Жо за ночь успел так возмужать и изменить стиль одежды.
  Вторая комната показалась пустой. Небрежно сдвинутые столы и кресла загораживали окна. Баррикаду подкрепляли компьютеры, папки, вешалки и прочая офисная дрянь. Катрин с трудом рассмотрела носок чьего-то ботинка. Пожалуй, следует сюда заглянуть. В пустом коридоре в компании с двумя бессознательными революционерами Катрин чувствовала себя как-то неуютно.
  Нога в ботинке принадлежала мертвецу. Парень раскинулся у стены. Лицо у бедняги было бы по-настоящему симпатичным, если бы его не портило пулевое отверстие в центре лба. Кровь под затылком уже загустела. В угол комнаты забилось несколько вполне живых индивидов. Катрин мрачно кивнула им и быстренько принялась затаскивать в комнату бесчувственных охранников.
  Заперев дверь, Катрин на всякий случай вынула ключ. Непонятно когда охрану хватятся, но лучше, если у проверяющих возникнут альтернативные идеи. Вдруг парочка охранников добровольно отправилась погулять? Дело молодое. Хотя, судя по всему, деваха исключительно на Коране сосредоточена. Любую религию мы уважаем, только, как говорил один знакомый командир роты, - "не будем путать выходной день с банно-прачечным". Коран - отдельно, пистолеты - отдельно.
  Жо смотрел молча. Он сидел рядом с заплаканной теткой, - с виду типичной секретаршей. Блузка, да и юбка дамы находились в очевидном беспорядке. Видимо, нехорошо с мадмуазель обошлись. Под столом клубочком свернулся третий пленник, с виду ровесник Жо, даже в такой же форменной рубашке с миленькими аксельбантами. Только ниже пояса из одежды на мальчишке были только туфли. Руки у всех троих пленников были стянуты за спиной.
  Катрин с запоздалым ужасом вновь взглянула на Жо. Вроде в целости мальчишка, - только верхние пуговицы рубашки выдраны с мясом. В остальном порядок, - даже парадные штиблеты сияют, будто только что из дома вышел.
  - Что молчишь? - поинтересовалась Катрин, приседая на корточки и доставая нож.
  - Что говорить? - мальчик сморщил нос и покосился на автомат, лежащий под рукой у девушки. - Не знаю, как ты меня нашла, но спасибо. Только теперь ты отсюда тоже не выйдешь, - он потер освобожденные запястья. - Мы все здесь конченые заложники.
  -"Game over", что ли? Что-то не вижу однозначных указаний от Главного Программиста, - пробормотала Катрин, ища, чем бы связать бесчувственную пару охранников. - Хватит задницу отсиживать, давай помоги.
  - "Вязки" на шкафу лежат, - сообщил Жо, поднимаясь на ноги и стягивая со шкафа толстую пачку пластиковых хомутов, которые в последнее время стало модно использовать по совершенно иному назначению. Глядя, как легко Катрин стягивает ноги и руки лежащим "революционерам", Жо пробормотал:
  - А откуда штурмовая винтовка? Откуда ты вообще взялась, Ка....
  - Без имен! - поспешно рявкнула девушка, сидя верхом на арабе и бегло обшаривая его карманы. - Я из спортзала. Этот механизм, что ты винтовкой именуешь, подобрала на улице. Там полно таких валяется. Хотела в полицию сдать, да где ее сейчас найдешь, полицию. Решила с тобой вот посоветоваться.
  - Понятно, - без выражения сказал Жо.
  Катрин с тревогой посмотрела на него. Вроде адекватен, - чуть заторможенные движения, - неудивительно, после долгого пребывания в скованном положении. В глазах мелькает нечто осмысленное. Зрачки не расширены. На ногах держится уверенно. Если и есть шок, то неглубокий. Должен парень прийти в себя.
  - Можешь пока взять автомат, - сказала Катрин.
  В глазах мальчика отразилось изумление.
  - Нет, я не издеваюсь, - буркнула девушка, с треском выдирая из кармана террориста-революционера запутавшийся автоматный магазин. - Ты же знаешь 'горн'?
  Жо алчно подхватил оружие. Катрин краем глаза отметила, как он моментально проверил магазин и патронник, и кинула мальчику запасной магазин. - Только не вздумай палить без приказа, - предупредила она, пересаживаясь на девушку. Возиться, обшаривая под длинным одеянием, оказалось куда сложнее.
  - Значит, ты будешь приказывать? - со странным выражением спросил Жо.
  - Ты против? - удивилась Катрин, извлекая из недр девичьего одеяния запасные обоймы к пистолету, длинный нож и дешевую китайскую рацию.
  - Совсем нет, - торопливо пробормотал Жо. - За этот день - ты первая кто рискует что-то приказывать. Остальные сами ждали указаний. Я не про ракаев говорю.
  - Ну да, - согласилась Катрин, ворочая худую девчонку. - Нашим неимущим друзьям из пригородов только дай власть показать.
  Голова девчонки деревянно стукнула об пол. Из тонких ноздрей все текла и текла кровь. У Жо резче очертились складки у губ.
  - Жалко ее, да? - спросила Катрин, поднимаясь.
  - Не очень. Это она - его, - Жо повел стволом автомата на труп у стены.
  - Тогда хватит глазеть, - Катрин плюхнулась на пол и принялась натягивать выдернутые из рюкзака джинсы. - Нужно сматываться, здесь нас с секунды на секунду накроют, - она рассовала по карманам боеприпасы и подхватила рюкзак.
  - Но... как же они? - растерянно спросил Жо.
  - Мы что, суд? - Катрин ткнула стволом "Зиг-Заура" в сторону бесчувственных тел. - Пусть с ними прокурор разбирается.
  - Я не о них говорю. Вот же люди, - мальчик показал на товарищей по несчастью. Женщина не сводила умоляющего взгляда со странной особы, только что запихавшей подол изящного платья в грязные джинсы. Полуголый мальчишка так и не шевельнулся.
  - Можем освободить им руки. Чем им еще помочь я понятия не имею. Честное слово, - буркнула Катрин. - Вряд ли они способны идти с нами.
  - Мы их не можем бросить, - в голосе Жо неожиданно прорезались решительные нотки. - Так нельзя.
  - Уверен? - Катрин, склонив голову к плечу, посмотрела на мальчишку.
  Со слишком массивным для него автоматом в руках Жо выглядел странно. Малыш, играющий роль героя в школьном спектакле. Но темно-карие глаза смотрели с истинной решительностью, - такой взгляд бывал у Фло, когда она решалась на что-то страшно важное.
  - Мы обязаны попробовать им помочь, - в тоне мальчика кроме решимости мелькнуло что-то очень похожее на мольбу.
  - Они не могут быстро двигаться, - с досадой сказала Катрин. - По-моему, они вообще не могут двигаться.
  Женщина поспешно встала, пошатнулась и демонстративно пошевелила за спиной связанными руками.
  - Она сможет, - настойчиво пробормотал Жо. - А Поль...- мальчик судорожно сглотнул. - Они его унизили. Его никак нельзя оставить.
  Катрин буркнула:
  - Да я поняла.
  Она присела, повернула к себе лицо мальчика. К удивлению Катрин, он был в сознании, - слабо попытался освободить подбородок из жестких пальцев. Из глаз парнишки текли слезы, - рубашка на груди промокла насквозь. Катрин машинально вытерла пальцы о свою куртку, - ей не приходилось видеть, чтобы плакали так тихо и многоводно. Когда она сдернула с пояса нож, мальчишка дернулся и засучил ногами, пытаясь уползти.
  - Блин, да он же ничего не соображает, - застонала Катрин. Придавив худую спину к полу, разрезала пластик, стягивающий худые запястья. - А ты что, кадет, торчишь столбом? Освобождай даму, и стягивайте штаны с урода, что вас сторожил. Нужно же одеть, этого, твоего....
  Время утекало на глазах. Стиснув зубы, Катрин следила, как общими усилиями натягивают на безвольного кадетика слишком большие ему штаны. Наконец бледненькие ягодицы были прикрыты. Катрин как раз закончила отрезать от длинной рубахи девчонки широкие лоскуты ткани. Один торопливо повязала себе, закрыв рот и подбородок, другой бросила Жо. Мальчик стоял столбом.
  - Ты что, брезгуешь женской одеждой? Даже куском?
  - Я ношу форму Школы, - Жо расправил узкую грудь с полуоборванными шнурами аксельбантов. - Я здесь на законных основаниях, и не намерен закрывать лицо.
  Катрин замычала от ненависти:
  - Ну и где твоя Школа? С чего это столь славное заведение не встало на защиту несчастных сопляков? Команды не было? Великое государство, вашу мать...
  Жо хотел что-то сказать, но спасительница рявкнула:
  - Если доберемся домой, напомни мне, чтобы я спустила с тебя шкуру за детские иллюзии. И второй раз - чтобы запомнил - прорываются бойцы, а остальные сидят, льют слезы и ждут кавалерию-спасительницу. А сейчас - в жопу дискуссии и живо на выход.
  
  В коридоре было все еще пусто, но Катрин мучило отчетливое ощущение, что вот-вот такая благодать закончится. Отпирая соседнюю дверь с запертыми чиновниками, Катрин шепотом инструктировала растрепанную секретаршу:
  - Объясни - по сигналу всем к запасному выходу. Очень тихо. Друг другу не мешать. Снаружи двигаться вдоль стен. Двое, кто посильнее, пусть помогут идти мальчишке.
  Дамочка понятливо кивала. Вот никогда по внешнему виду не скажешь. Даром что секретарша трахнутая - и присутствие духа имеется, и штаны на безвольные ноги вполне ловко способна натягивать. Плакса сидел у стены с отсутствующим видом. Плакать вроде перестал, но глаза как у дурно нарисованной картонной куклы.
  Катрин выпихнула секретаршу и мальчишку за дверь. Успела заметить панику в глазах сидящих рядком чиновников. Ничего - разберутся. Махнула Жо. Бегал он достаточно тихо и автоматом не гремел. Нет, есть за что уважать сопляка.
  На лестничной площадке со знакомой надписью "Запасной выход. Этаж ?2" пришлось сесть и прислушаться. Внизу кто-то возился, вполголоса разговаривая. Катрин зашептала в самое ухо мальчика:
  - Останешься здесь прикрывать. Следи за коридором. Если начнется стрельба - пали вверх. Например - по лампочкам. По людям - ни в коем случае. Главное - шум.
  - А ты?
  - А я открою выход.
  - Но там...
  - Заткнись. Выполняй приказ.
  
  Бесшумно спускаясь по лестнице, Катрин успела подумать, что бы сказала Фло, узнав, что жизнь сына и подруги (бывшей подруги?) напрямую может зависеть от того, будет ли соблюдено обещание не лишать жизни никого из граждан этой мирной и высококультурной страны. Жутко опрометчивое обещание. Действительно, когда любишь - глупеешь как пробка. Наобещала. А, блин, поздно раскаиваться.
  И планы соблюдать поздно.
  Снизу поднимались. Несколько человек, и судя по пыхтению - с грузом.
  Катрин тенью взлетела обратно.
  - В коридор!
  Жо повиновался беспрекословно.
  - Замри в той нише. Не вмешивайся.
  Катрин с досадой посмотрела на неведомо как оказавшийся в руке нож. Атавизм, мать его. Нельзя, нельзя, обещала. Нож отправился за пояс. Катрин успела выдернуть из рюкзака трофейный револьвер и перехватить как молоток, за длинный ствол.
  Дверь распахнулась, и первым появился чернокожий индивид, обладатель сложной, с множеством косичек, прической. За ним трое пыхтящих субъектов в глухих трикотажных масках-шлемах волокли здоровый ящик, украшенный чем-то непонятным, прикрученным к верхней крышке.
   Идущий первым афро-европеец тоже был с поклажей - держал картонный короб с торчащими из него бутылочными горлышками, заткнутыми воняющими бензином лоскутами. Столь хрупкий груз обязывал к осторожности, поэтому носильщик полностью сосредоточился на коробе и по сторонам благоразумно не смотрел. Прижавшейся к стене Катрин не составило труда выбрать на утыканном косичками затылке место пособлазнительнее и крепко врезать по ней рукоятью револьвера. Негр, не успев даже охнуть, снопом повалился вперед. Зазвенели бутылки. Мгновенно и густо понесло бензином. Следующий носильщик, шедший почти спиной, споткнулся о ногу чернокожего товарища, и сел на пол. И он, и его товарищи охнули от ужаса и замерли. Теперь Катрин сообразила, в чем причина паники - сверху ящика серебристым скотчем были примотаны две противотанковые ракеты, между которыми была укреплена неприятная штуковина с проводами. С взрывными устройствами Катрин была знакома поверхностно, - преимущественно стандартные противопехотные мины и "растяжки". Здешняя гигантская хлопушка выглядела жутко кустарной, и от этого пугала еще больше.
  - Ставьте немедленно! - зашипела Катрин.
  Ящик оказался на полу, носильщики с недоумением подняли глаза. Катрин ударила молотком-револьвером в бок сидящему мужчине. Черт, - ребра отчетливо хрустнули, но тип только охнул и качнулся к стене. Куда разумнее было целить в висок, но тогда почти наверняка грузчик-подрывник отправился бы на тот свет. Сложная задача - калечить, но не убивать. Катрин так не умела.
  Двое революционеров потрясенно смотрели на странное существо, словно явившееся из какой-то пародии на вестерн. Существо крутануло револьвер и прицелилось.
  - Руки вверх!
  Не тут-то было. Один что-то крикнул, другой сунул руку под куртку. Катрин в ярости метнула револьвер. Полуторакилограммовый снаряд раздробил зубы противнику. Девушка качнулась к другому, удержала руку врага под курткой, не давая выдернуть оружие, рванула тяжелого мужчину через бедро. Сгруппироваться тот не успел и врезался лбом в стену. Продолжая движение, Катрин жесточайше достала ногой сидящего на полу врага. С третьим грузчиком оказалось сложнее. Да и тип, зажимающий рот с раздробленной челюстью, развернулся и рванул обратно на лестницу. Катрин путь преграждал жуткий ящик.
  Жо, замерший с бесполезным автоматом в руках, видел, как длинноногая фигура с одного шага-толчка взметнулась в воздух, "рыбкой" скользнула над странным устройством, и достала так обманчиво медленно-медленно бегущего человека. Сцепившиеся фигуры налетели на кованные, недовольно загудевшие перила. Фигура постройнее тут же привстала на колено. Движения кулака Жо не уловил, только догадался...
  Катрин прислушалась, - внизу было тихо. Она проскользнула мимо взрывного "ящика". Жо пялился широко распахнутыми глазами.
  - Как это...
  - Глупо это, - в бешенстве зашипела девушка, и ударом ноги заставила утихнуть слабо ворочающегося типа с поврежденными ребрами и отбитой почкой. - Я скоро в цирке выступать начну... - Катрин сдернула с головы лежащего маску и принялась натягивать трикотажный пропотевший "чулок "на голову.
  - А это... - Жо тыкал стволом в ящик с ракетами и проводами. - Это же "Хот? Противотанковая?
  - Вопросы - в антракте. Смотри, чтобы никто не появился. Я приведу стадо...
  
  Катрин запрыгнула в дверь. Поднялась безмолвная паника, - влетевший в маске человек напугал всех.
  - Валите через запасной выход, пока открыто.
  Никто не тронулся с места. На черную маску смотрели десятки полных ужаса глаз. Первой опомнилась секретарша:
  - Они не хотят. Опасаются. Снаружи террористы, и всем приказано сидеть тихо. Мы...
  - Вы обделались. Ну и ладно, - Катрин подхватила за шиворот и поставила на ноги безвольного Плаксу. - Мадам, вы сами-то идете?
  В коридоре громыхнула короткая автоматная очередь...
  
  Катрин вылетела в коридор, забыв бросить Плаксу. Несчастный волочился следом. Опомнившись, девушка отпустила мальчишку.
  Жо был жив, - сидел практически в луже бензина, выставив автомат. Лицо у парнишки было ошарашенное. Вокруг раскатилось несколько гильз. Дверь на лестницу была распахнута, - виднелись изношенные кроссовки лежащего навзничь человека. Катрин с "Береттой" наготове выглянула. Куртка на груди лежащего излохмачена тремя пулями. На ступеньках валялся короткоствольный револьвер. Лицо человека показалось смутно знакомым. Ах, да, - водитель микроавтобуса. Тогда сквозь лобовое стекло он показался чуть старше.
  Мертв, однозначно и непоправимо.
  Катрин схватилась за свою трикотажную голову:
  - О, боги! Как же это?!
  - Он в меня целился, - прошептал Жо.
  Катрин застонала:
  - Меня твоя мама теперь убьет.
  - Что? - в изумлении пролепетал мальчик.
  Катрин опомнилась:
  - Отойди от бензина. И брось автомат.
  Жо попятился от лужи, но автомат оставлять и не подумал. Катрин выдернула у него из рук 'горн' и принялась торопливо протирать автомат тряпкой, уничтожая отпечатки пальцев. Одновременно пришлось ударить одного из зашевелившихся ракаев в промежность. Хорек отключился. Тут Жо вдруг уцепился за автомат:
  - Отдай! Пожалуйста. Без оружия меня...
  Катрин выдернула из-за пояса "Зиг-Зауэр" сунула мальчику:
  - Успокойся. Справишься с таким? Только еще раз начнешь стрелять без приказа - руки выдерну.
  Жо, все еще явно пребывающий в шоке, кивнул.
  Тут зашуршала и что-то вопросительно прохрюкала рация.
  Катрин вопросительно глянула на мальчишку.
  - Мы арабский не учим, - пробормотал Жо.
  - Напрасно. Язык вероятного противника лучше бы знать.
  Рация надрывалась как плохо настроенный радиоприемник.
  - Спрашивают, что здесь случилось, - неуверенно сказала секретарша, присевшая на корточки рядом с Плаксой. Катрин, потрясенная необратимым поступком Жо, не слишком-то много внимания уделяла этой никчемной парочке. Плакса так и сидел, закрыв лицо ладонями.
  - Ответить можешь? - Катрин сунула тетке рацию.
  - Я почти не разговариваю.
  - Не важно. Просто скажи что-нибудь и отключайся.
  Секретарша что-то пробормотала в аппарат. Рация немедленно разразилась длинной негодующей тирадой.
  - Э, хватит переговоров, - Катрин махнула в сторону запасного выхода. - Уходим немедленно, - она привычно подхватила за шиворот Плаксу. Тот подгибал ноги, и не желал отнимать руки от лица. Катрин огромным усилием воли подавила в себе желание отвесить сопляку пару тонизирующих оплеух. Толкнула мальчишку к секретарше и Жо: - Волоките его. Двигаемся тихо, но быстро...
  Двое, отягощенные не желающим ни в чем участвовать безвольным кадетским телом, протиснулись мимо взрывного устройства и исчезли в полутьме лестницы. Катрин собиралась обогнать их, и проверить дорогу, но едва успела поставить обтертый автомат у стены, как в противоположном конце коридора появились несколько человек. Один, увидев девушку, что-то заорал. Другой немедленно выстрелил. На голову Катрин посыпалась штукатурка. Ничего не оставалось, как подхватить автомат и ответить длинной очередью. Мимо просвистела еще пуля. Катрин затрясло от страха, - за спиной торчал жуткий ящик. Противотанковые ракеты от случайного попадания, скорее всего не сдетонируют, но за остальные компоненты вряд ли можно поручиться. Черт его знает, чего они в такой огромный ящик напихали.
  К счастью, на том конце коридора стрелять перестали, лишь что-то непрерывно орали. Надо бы оторваться от крикунов... Катрин выпустила короткую очередь. Подхватила из-под ног уцелевшую бутылку с горючей смесью и швырнула в конец коридора. Музыкально хрустнуло стекло. Там закричали в несколько голосов. Кажется, - перепугано.
  - Сожгу всех на хер! - заорала девушка, и нажала на спуск, целясь повыше. Не хватало еще и в самом деле спалить это чудо муниципальной бюрократии. МАС выпустил несколько пуль и умолк. Катрин поспешно поменяла магазин. Нужно отвлечь партнеров по дискуссии. Подхватив еще две бутылки "коктейля" девушка заползла в уже знакомую комнату. Подскочила к окну. На площади торчали сотни лиц, замерших, вглядывающихся в здание мэрии. Должно быть, стрельба неплохо слышна. Катрин двинула прикладом по стеклу. Зазвенело. Дунуло дивным летним воздухом. После вони бензина и пороховой гари - чудо как хорошо. Вся площадь пялилась на окно. Вот это сцена. Катрин чиркнула зажигалкой и, поджигая бутылки, метнула снаряды один за другим, целясь в баррикаду за изящным забором. Людей там, слава богам, в данный момент не было. Кажется, одна из бутылок погасла в полете. Хрен с ней. Катрин вскинула ствол и выпустила веер в невидимое над сиянием фонарей и прожекторов, небо. Площадь дружно завопила. Дальнейших результатов девушка дожидаться не стала. Выкатившись в коридор, выпустила остаток магазина во вражеский конец коридора, швырнула опустевший автомат, подхватила рюкзак и кинулась на лестницу запасного хода. Над головой одиноко взвизгнула пуля.
  Поскользнувшись на трупе, девушка запрыгала по ступенькам вниз. Там явно кто-то был. Катрин едва успела выхватить "Беретту", и едва не врезалась в притаившуюся у входной двери троицу.
  - Что, мать вашу, здесь торчите? - зарычал Катрин, отпихивая целящийся ей в район уха пистолет.
  - Куда идти? - испуганно пролепетала секретарша. - Там же они везде...
  - Подальше, подальше мы пойдем, - Катрин отработанным движением заставила Жо выпустить пистолет.
  - Но я... - заартачился мальчишка.
  - Ты сейчас носильщик. Ствол тебе ни к чему. Ваше дело драпать, и ни о чем не думать...
  Микроавтобус стоял с распахнутыми дверцами. За углом - на площади слышался какой-то шум, но разобрать в чем дело, мешал стрекот вертолетов. Пара полицейских вертолетов настойчиво барражировала вблизи площади.
  Катрин добежала до угла, осторожно выглянула. На площади было весело. Сразу бросилась в глаза ярко полыхающая баррикада у ограды, - бутылки с "коктейлем" не пропали даром. Хотя, чему там гореть так и осталось загадкой, - символическое оборонительное сооружение высотою не превышало и метра. Толпа на площади чуть поредела и сбилась в кучу перед воротами. По другую сторону ворот собрались те немногочисленные активные "революционеры", которых стоило опасаться. Катрин разглядела Ахрама. Главарь, задрав голову, разглядывал освещенные окна мэрии. Не иначе доклада ждет. Где-то среди ближайших домов стреляли. Стоило поспешить.
  Катрин примчалась обратно к двери. Плакса сидел у колеса микроавтобуса, вид у него был такой, что казалось, мальчишка только что долго блевал, и собирается блевать до утра. У Жо дергались губы.
  Плохо. Катрин была уверена, что вполне могла бы перебраться через ограду, украшенную старорежимными высоченными прутьями-пиками. И Жо можно было бы перетащить. Он ловкий мальчишка. Ну, куда с этими "довесками" денешься? Прорываться?
  - Мадам, - Катрин притянула к себе секретаршу, - возможно, вам есть куда спрятаться? Идти с нами дальше будет опасно.
  - Но здание же взорвут, - прошептала женщина. - Можно я с вами? Я не помешаю.
  - Мне спорить и уговаривать некогда. Лезьте в машину. Назад. И крепко держитесь.
  Катрин запихнула в машину мальчишек. На невнятные протесты Жо обращать внимание было некогда. Запрыгнув за руль, Катрин повернула ключ. Стартер затарахтел, но двигатель не завелся. Еще одна попытка принесла тот же результат.
  - Газ давайте мягче, - тихо посоветовала секретарша.
  Катрин стиснула зубы и послушалась. Двигатель фыркнул и ровно заработал. Катрин повернулась к пассажирам:
  - Поездка предстоит короткая. Будет трясти. Мадам, когда мы покинем машину, лучше оставайтесь на месте и плачьте. Думаю, всем будет не до вас. И, пожалуйста, забудьте о том, что видели.
  Женщина, глядя на черное лицо, в прорезях маски которого ярко сияли глаза, кивнула:
  - Хорошо. Спасибо вам. Я ничего не помню.
  Катрин только дернула плечом, и принялась надевать лямки рюкзака. Сидеть с горбом за плечами понятное дело было жутко неудобно. Девушка вздохнула и двинула машину вперед.
  
  Выскочивший из-за угла микроавтобус заметили не сразу. Машина успела проскочить половину расстояния вдоль здания в свете ярко освещенных окон. Охранники повернулись, кто-то из них вскинул пистолет. Катрин ударила по сигналу клаксона. Сверкнула вспышка выстрела, - звук утонул в истошном сигнале микроавтобуса. У машины оказался на редкость визгливый голос. Люди отпрыгнули из-под колес. В следующую секунду автобус протаранил ворота. Ажурные металлические створки были достаточно массивны, - от столкновения Катрин, не смотря на всю свою готовность, крепко ударилась грудью о руль. Но и ворота не устояли, - автобус вырвался на площадь, волоча перед собой одну из высоких створок. Люди отскакивали от пошедшей боком машины. Мелькали раскрытые рты, лица, повязки и транспаранты. Катрин ничего не слышала, кроме визга скребущего по асфальту металла. Микроавтобус окончательно перестал слушаться руля и остановился.
  - Жо, пошел вон!
  Выхватывая пистолеты, Катрин выскочила из-за руля. Вокруг стоял оглушительный шум: панические вопли, стоны, выстрелы, вой сирен, гул вертолетов - всё слилось в сплошную какофонию, подсвеченную сиянием фонарей и прожекторов. Просто обезьянник какой-то. И в самой гуще этого зоопарка, не далее трех метров от машины, застыл телеоператор с камерой на плече. Ярко сиял прожектор, - камера брала фигуру в маске и с двумя пистолетами крупным планом. Рядом с оператором, чуть пригнувшись в охотничьей позе, затаилась белокурая репортерша. Больше всего Катрин изумило ее лицо - спокойное, с легкой тенью азарта. С таким выражением в оптический прицел жертву разглядывают.
  Вот, б...! Катрин испытала искушение завалить обоих, - даже вскинула пистолеты - оператор попятился, блондиночка не шелохнулась. Нет уж, без мокрухи. Катрин двумя прыжками обогнула машину. Жо выволакивал из двери товарища. Глаза Плаксы были широко открыты, но стоять на ногах он решительно не желал. Катрин мельком увидела в глубине грузового салона секретаршу, скорчившуюся в комочек и прикрывшуюся картонной коробкой. Соображает мадам.
  К машине из-за ворот бежали охранники. На этот раз автоматы были у них в руках.
  - Туда! - Катрин махнула стволом "Беретты" указывая Жо направление вдоль забора. Жо, сутулясь, поволок живой мешок с костями, а Катрин открыла стрельбу.
  "Беретта" и "Зиг-Зауэр" извергали огонь поочередно и практически непрерывно. Пули свистели поверх голов, заставляя пригибаться, падать на спасительный асфальт. Удалось приземлить боевиков, потом уже девушка стреляла во все стороны, наводя ужас, заставляя толпу расступаться и разбегаться, освобождая путь. Вокруг лежали люди, валялись плакаты, палки, коробки и сумки с бутылками "коктейля Молотова", - Катрин каким-то чудом перепрыгивал через препятствия и танцевала. Танцевала, держа в поле зрения все триста шестьдесят градусов и расплевывая огонь во все стороны. Опустевшие обоймы падали на асфальт, новые, словно сами собой скользили в рукояти пистолетов. Тут же щелкали вставшие на задержку затворы, и пистолеты снова рассылали ливень крошечных смертей. Иногда и самой девушке казалось, что пули дырявят человеческие черепа, - но нет, смерть пела рядом с ухом перепуганного студента или оскалившегося крупнозубого ракая. Катрин слепили прожектора, вспышки выстрелов и фотоаппаратов. Безумие продолжалось. Отпугивая человеческие силуэты, Кошка уже перестала понимать, кто рвется следом за ними - боевики или спятившие корреспонденты?
  Жо с Плаксой двигались слишком медленно. Уже был близок угол ограды, за ним поворот к реке, но вокруг все еще оставалось полно народу. Сколько же идиотов здесь скопилось? Неужели не могли смотреть шоу по телевизору?
  Внезапно мир погас. На мгновение Катрин показалось, что она ослепла, - нет, мелькали прожектора на телекамерах, пылала баррикада, в отдалении мигал сигнальный "маячок" на крыше пожарной или полицейской машины. Вот коротко пропульсировал оранжевым автоматный ствол. Все остальное погрузилось во тьму, - разом потемнело здание мэрии, выключились прожектора подсветки, погасли уличные фонари.
  Кто-то решил, что митингующим пора подумать об отдыхе.
  Через миг нечеловечески взвыли сирены, ударили по глазам пронзительные сиреневые прожектора. Полуоглушенная и полуослепленная Катрин увидела, как из ближайшей улочки выкатывается синий полицейский броневик. Башенка на его крыше захлопала, разбрасывая небольшие вспышки огня. Газовые гранаты посыпались на площадь. В лучах мечущихся прожекторов, поплыли низкие облака тумана...
  Катрин хотела крикнуть Жо, чтобы не дышал, но не успела. Площадь качнулась. Катрин оказалась на коленях. По барабанным перепонкам ударил глухой звук. Ближайшее крыло мэрии набухло темно-оранжевым шаром и лопнуло. На голову Катрин бесшумно посыпались осколки стекол и мелкие камни. Потом на все накатилась волна густой пыли...
  Катрин на четвереньках проползла несколько метров, нащупала Жо. Мальчик сидел, вроде бы живой. В тяжелой тьме можно было только различить струйку крови, текущую из носа. Мальчик хотел что-то сказать, но лишь судорожно закашлялся.
  - Не дыши! - заорала Катрин, но, кажется, и себя не услышала. Вокруг стоял тихий ровный гул, сквозь который с трудом пробивались хлопки гранат, выстрелы и крики людей. Катрин выдернула из заднего кармана лоскут ткань, вылила на него остатки минеральной воды, грубо повязала на лицо мальчишке, закрывая нос и рот.
  - Ему, - Жо тыкал рукой в слабо извивающегося на асфальте, захлебывающегося слезами и скулежом, Плаксу.
  - Х.. ему, он все равно в соплях, - рявкнула Катрин. - Пошли бегом.
  Она взвалила Плаксу на плечо. У самой слезились и горели глаза, драло гортань. Общее направление Катрин еще помнила.
  - Бегом, Жо. Или шею сверну.
  Двигаться с небольшим, но крайне неудобным Плаксой, было сущим мучением. Глаза заливали слезы. Катрин не видела ничего и в двух шагах. Сначала ее чуть не снес с ног здоровенный ракай, потом Жо поскользнулся и девушка споткнулась об него. Пришлось ставить на ноги кашляющего мальчишку, и подталкивать его в спину. Справа тускло пылало здание мэрии.
  
  Беглецы вырвались из облака дыма уже на набережной. У парапета ползало, рыдая и кашляя несколько человек. Жалобно стонал паренек с простреленным бедром. Женщина в очках неумело пыталась наложить жгут. Дальше по набережной сквозь дым мигали "маячки" полицейских машин. Сзади, у мэрии, заполошенно палили несколько автоматов.
  Жо упал на колени, его коротко вырвало желчью. Мальчик принялся растирать испачканной тканью жижу по лицу. Рядом умирающе стонал и пускал пену Плакса.
  Отплеваться явно не удастся. И глаза лучше не тереть. Катрин отплевалась и разогнулась. Худые плечи Жо дернулись в новом приступе.
  - Не сейчас, - Катрин хлопнула мальчика по плечу.
  Жо поднял измученное лицо.
  - Я говорю, - не сейчас, - повторила Катрин. - И не здесь. Нам нужно умыться. И искупаться, - Катрин мотнула подбородком в сторону парапета. - Ты же умеешь плавать?
  - Здесь?! - слезящиеся глаза мальчика расширились.
  - Нужно. Пойдем, я помогу.
  Жо, пошатываясь, поднялся и ухватил за рубашку Плаксу.
  - Слушай, - он же здесь в безопасности, - застонала Катрин. - Вон - полиция в двух шагах. Пусть отдохнет.
  - Он мой товарищ, - Жо упрямо высморкался. - А здесь стреляют.
  - Не знаю, что и сказать, - Катрин сграбастала безвольный груз за сползшие джинсы и рубашку. - Тебе, Жо, нужно было в няньки идти...
  
  До воды метра два - не больше. И облицовка стены набережной покатая. Катрин встряхнула невинную жертву демократии:
  - Плавать умеешь, а, несчастный?
  Плакса молча смотрел детски-телячьими слезящимися глазами. Но когда Катрин перекинула его через парапет, тонко завизжал и уцепился за куртку садистки. Пришлось по-настоящему врезать по цыплячьим предплечьям. Визг сменился плеском. Катрин глянула на Жо, и, не говоря ни слова, села на парапет.
  Вода оказалась противно теплой, затхлой и маслянистой. Стараясь не раскрывать рта, Катрин ухватила за шиворот отчаянно бултыхающегося Плаксу.
  - Спокойнее, щенок!
  На воде мальчишка держался вполне прилично, но глаза от ужаса вылезали из орбит. Вдруг он раззявил рот и закричал что-то вроде пронзительно-неразборчивого - "Помогите!!!"
  Пришлось сунуть ему кулак в живот. У ребенка мгновенно появились заботы поважнее, чем издавать никчемно громкие звуки.
  Катрин обдало брызгами и волной. Жо все-таки решился прыгнуть. Вообще-то, приводниться мальчик мог бы и поизящнее. От волны маска Катрин сбилась набок, и пришлось поспешно возвращать съехавшие отверстия для глаз на место. Обретя способность видеть вонючий мир, девушка скомандовала:
  - Вперед, пятнистые аквалангисты. Не трусьте, сюда стурвормы с XI века не наведывались.
  Плыть было не трудно, слегка мешал рюкзак, да все время приходилось направлять ослепшего Плаксу. Вонючая вода уже не казалась такой тошнотворной. Существовал риск заработать кожное раздражение и легкое отравление, зато глаза перестали слезиться. Погасшие набережные казались дикими каменными откосами. Катрин почти ничего не видела, только слышала, как Жо исправно бултыхается рядом.
  Они подплыли к одной из барж, стоящих у противоположного берега. Катрин уцепилась за скользкий канат, и, бормоча ругательства, полезла на борт. Пришлось повозиться, вытягивая мальчишек. Жо еще пытался шевелить руками и ногами. Плакса упрямо висел намокшим неподъемным чучелом.
  Отдуваясь, Катрин отряхнулась, вынула из рюкзака завернутые в целлофановый пакет пистолеты. Вокруг было странно тихо, река не превышала шириной и ста метров, но бедлам у мэрии, казалось, отдалился на километры. Полыхало крыло здания, сквозь облако дыма доносились разрозненные выстрелы и вой сирен. Изредка, сквозь бурую завесу, пробивались мечущиеся лучи прожекторов.
  Пока девушка возилась с оружием, кадеты сидели на краю палубы, дрожали и тупо смотрели на пожар. Под ними натекла общая лужа. Катрин вылила воду из собственных кроссовок, стянула с лица отвратительно липнущую, воняющую тиной и соляркой маску. Ступая босиком, выглянула за надстройку, - на набережной торчали редкие группки зевак, любующихся пожаром. Темный, дымный предрассветный город казался большой и неуютной деревней. Вот вам и центр европейского туризма.
  Катрин вернулась к мальчишкам, задумчиво сплюнула в воду, затем взяла Плаксу за мокрый затылок и отвернула лицом к стене. "Зиг-Зауэр" булькнул в воду у борта. Жо ахнул:
  - Зачем?!
  - Кончилась война. К тому же, он "грязный". Замолчи, и думай, как мы будем домой добираться. И одежду выжми. Не хватало еще простудиться.
  
  Пройти через мосты, нечего было и рассчитывать. Пришлось угонять машину. Катрин на стоянке у пустынной площади выбрала потрепанный "Рено" в основном за сходство со знакомой машинкой Флоранс. Драндулет никак не хотел заводиться. Несмотря на некоторую подготовку - в свое время девушка интересовалась технической стороной вопроса - правильно соединить вырванные провода никак не получалось. Катрин давно знала, что к решению электротехнических проблем ее руки совершенно не приспособлены. Помог Жо, вернее, некоторые из его многочисленных предложений оказались не совсем глупыми.
  В сером рассветном сумраке машина двигалась медленно. Над городом висела низкая пелена тумана и дыма. Улицы были совершенно пусты. Ни горожан, ни полиции, ни ракаев. Серые мертвые дома, серый призрак башни-символа на другой стороне реки таял в тумане.
  Жо на заднем сидении пытался выяснить точный адрес Плаксы. Онемевший кадет лишь совершал неопределенные движения головой, которые можно было истолковать как угодно. Хорошо, что Жо и раньше знал улицу, на которой жил несчастный страдалец.
  Машина медленно тащилась через перекрестки, забитые дымящимися остовами сгоревших автомобилей. Все это напоминало Катрин жуткий пейзаж после встречного танкового боя. Только "танки" здесь выглядели карикатурно преуменьшенными. У зародыша баррикады, высотой по колено, лежали два трупа. Вдоль стены в изобилии валялись яркие гильзы охотничьих патронов.
  Катрин чувствовала под бедром корпус "Беретты". В магазине оставалось семь патронов. Девушка напряжено прислушивалась. В открытое окно лезла ядовитая гарь, смешанная с зябкостью утреннего воздуха. Почти все звуки перекрывал навязчивый рокот вертолетных двигателей. Казалось, над городом кружит добрая сотня винтокрылых машин. Когда впереди через перекресток проскочила стайка скутеров, Катрин не успела даже затормозить. К счастью, ракаи или не заметили одинокую машину, или шпане уже было не до развлечений.
  - Здесь? - спросил Жо, пытаясь развернуть Плаксу лицом к дому. Пятиэтажный, относительно новый дом, втиснулся между двумя зданиями начала прошлого века. Плакса задергал подбородком. Лично Катрин не бралась бы идентифицировать сии мимические сигналы. Жо со вздохом, выбрался из машины, открыл дверцу и бережно извлек Плаксу наружу. Обращался он с товарищем по кадетской роте как с опозоренной принцессой. У Катрин даже мелькнули нехорошие подозрения. Впрочем, Жо, даже с учетом нынешней нелегкой ночи, был слишком юн для порочных неестественных увлечений.
  На полпути к двери подъезда Плакса вырвался, подскочил к домофону и принялся двумя руками жать на кнопки. От отчаянных движений даже мокрые чужие джинсы надулись пузырем. Катрин хотела сказать, что, скорее всего, переговорное устройство не работает, но дверь почти мгновенно распахнулась. Плакса запрыгнул внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась, оставив Жо торчать с довольно обескураженным видом. Вероятно, мальчик ожидал, если не благодарности, то, по крайней мере, символического прощального жеста.
  Катрин подождала, пока Жо заберется на заднее сидение, и тронула машину.
  - Слава богам, мы, наконец, сбагрили твоего боевого товарища. Или ты огорчен?
  - Я? - мальчик мрачно смотрел в окно. - Мне сто раз хотелось заорать и треснуть его по бессмысленной башке.
  - Пара оплеух ему бы, безусловно, не повредила.
  - Это было бы нечестно. У него шок и он не может отвечать за свое поведение. Ты, Кэт, к человеку слишком беспощадна. Он ведь пострадал больше чем я.
  - В этом нет твоей вины. Дело случая.
  Лицо Жо исказилось:
  - Они смеялись. Сказали, что родители экономили на моем питании и моя задница и в тюрьме никому не понадобится. Боже, какое же облегчение я испытал. Мне стыдно как будто, я... участвовал в этом сам. Вот дерьмо.... - Жо откинул голову на спинку сидения и закрыл глаза. Катрин видела, как стиснуты его зубы.
  - Брось, - пробормотала девушка. - В городе полно полицейских, жандармов и прочих крутых дядек. Они при исполнении и с оружием. Тебе не кажется, что они должны чувствовать себя куда более виноватыми, чем кадет первого курса?
  - Там был я. И я смотрел, как они мучили Поля. И это я ничего не мог сделать. Нас бросили, понимаешь?! Не было никакого приказа. Исчез инструктор, потом начали пропадать кадеты. Все разбежались. А я остался как последний идиот. Я думал - должен же быть приказ? Мы же из Школы! Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!!
  - Не психуй. Армия не получила приказа. Соответственно, и вы не получили указаний сверху. Дерьмово, но так бывает.
  Жо рывком выпрямился и зло уставился в затылок девушки:
  - Что ты понимаешь?! Ты сильная, уверенная. Ты чертовски профессиональна. Я даже не предполагал ... Не важно... Ты просто не можешь себе представить, как жестоко может быть унижен человек. Зачем ты выбросила пистолет?! Ты что, не понимаешь, что я никогда не смогу спать спокойно?! Мне будет сниться, как эти ублюдки лезут в окно, или подбирают отмычку к двери. Чудесно, когда у тебя такие стальные нервы. Просто чудесно. Почему ты их там не убивала?! Почему не стреляла прямо в эти обезьяньи рожи? В их вонючие животы? Как же я их ненавижу!
  - Во-первых, подбери сопли. Что ты затрясся? Человек что угодно может пережить. Не много ума нужно, чтобы навалить кучу мудаков, которые в первый раз ухватили в лапы стволы. Я обещала не убивать, и старалась сдержать слово.
  - Ты маме обещала, да? - заорал Жо, из глаз его покатились слезы. - А если бы меня, если бы нас... Ты сумасшедшая!
  - Заткнись! - рявкнула Катрин. - Мы выбрались, и даже этого твоего парня вытащили. Если бы пришлось, я бы убивала, чтобы спасти твою шкуру. Но на настоящих бойцов мы, слава богам, не наткнулись. И это очень даже хорошо. А насчет обещаний - не болтай, о чем не понимаешь. Иногда обязательства ценишь выше жизни. Впрочем, это к делу не относится. Приведи себя в порядок, финтифлюшки свои поправь, в смысле - аксельбанты и прочую ерунду, что осталась болтаться.
  Жо вытер нос и с отвращением оглядел свою изгаженную форму:
  - Что толку с ней возиться? Ее даже на помойку выбрасывать стыдно.
  - Порассуждай еще, философ. Толк есть - скоро придется оставить машину. И, скорее всего, мы неминуемо наткнемся на каких-нибудь людей в погонах. Я хотела бы, чтобы ты спрятал "Беретту". Сможешь?
  - Ты хочешь меня утешить? Дать подержать игрушку? - тихо спросил Жо.
   - Нет. В тюрьму я не хочу, - тоскливо сказала Катрин. - Мы с тобой засветились, хуже не придумаешь. И без пистолета мне пока очень не хочется оставаться.
  
  Первых стражей порядка они увидели только у окружной дороги. Синие бронемашины полиции, дальше целая колона армейских бронетранспортеров и грузовиков. Движение перекрыто не было, редкие машины протискивались между бронированных бортов. Мелькали скутеры и мотоциклы ракаев, некоторые подростки решались выкрикнуть оскорбления в адрес сидящих на броне солдат, но в целом зрелище длинной колоны техники вызывала сдержанность даже у отчаянного хулиганья.
  Жо шагал вдоль металлического ограждения, с почти одинаковой ненавистью поглядывая на солдат в полном полевом снаряжении, и на проскакивающие мотоциклы пригородной молодежи. К этому моменту мальчик и Катрин проделали уже несколько километров пешком. Ночь выдалась нервная, и у Катрин от усталости ныли ноги. Но Жо держался, механически переставляя ноги в драных форменных брюках. Пистолет, спрятанный под рубашкой, мальчик дисциплинированно не трогал, прикрывая свернутой "жилеткой", снятой с Катрин. Сама девушка в измятом платье выглядела не менее ободрано, что не мешало скучающим солдатам с интересом разглядывать ее ноги.
  Мобильный телефон упорно показывал поиск сети. Катрин покачала головой - два десятка километров для мальчика многовато. Да и самой гулять сегодня уже не очень хотелось.
  Дозвониться удалось с телефона на автозаправочной станции. Буквально через десять минут рядом с визгом затормозил "Рено".
  Катрин смотрела, как судорожно обнимает Фло сына. Жо уткнулся в плечо мамы и плакал. Флоранс гладила ежик его затылка, и смотрела на Катрин. Вишневые глаза были в пол-лица. Катрин подумала, что подруга за прошедшие сутки похудела вдвое. И никаких тренажеров не понадобилось. Зря тратились.
  - Мы вас по телевизору видели. Там, у мэрии, - вздрагивающим шепотом докладывала Мышка. Бледная и ненакрашенная девчонка выглядела не старше Жо. Она украдкой поцеловала Госпоже руку, но у Катрин не было сил злиться.
  Подошла Флоранс, коротко обняла за шею. Рука у нее была холодная как лед.
  - Поехали, - вяло сказала Катрин.
  
  ***
  
  Помытая и промазавшая все ссадины антисептиком Катрин сидела в кресле, возложив ноги на стол. Страшно хотелось спать. Флоранс и Найни утешали и лечили мальчика. Бедняга рыдал всю дорогу. Сейчас уже успокоился и посапывает в своей комнате. Хорошо быть маленьким. Катрин еще раз прокрутила в слабо соображающей голове - все ли подготовлено? Приличная одежда и документы собраны. Версия, что именно врать, уже сложилась. "Беретта" передана Мыши.
  - Спрячешь хорошо. Покажешь мальчику, когда придет в себя. Пусть будет спокоен. Он, вообще-то, вполне взрослый.
  Мышка кивала. Сделает, она дисциплинированный тараканчик.
  Как же хочется спать.
  Подошла Флоранс с бутылкой джина и двумя стаканами. Присела перед креслом, обняла:
  - Прости меня, Кэт. И спасибо.
  - Перестань, - прошептала Катрин в изящное ухо. - Мы вели себя глупо. А благодарить - не смей. Жаль, что мне джина нельзя. Меня утром, наверное, арестуют. В смысле, теперь уже днем.
  Флоранс беззвучно заплакала.
  - Ну, перестань, - попросила Катрин. - Пойдем, ляжем. Мне очень нужно хотя бы два часа поспать. Ничего страшного, я выкручусь.
  - Ты не хочешь скрыться? - всхлипнула Флоранс.
  - Вас тогда совсем замучают. Да и сколько можно бегать? Все будет хорошо.
  
  Арестовали Катрин в три часа дня...
  
   <
Оценка: 8.01*21  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"