Пичугина Валентина : другие произведения.

О сборнике Леонида Сторча

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   июнь 2009
   University of Chicago
   USA
  
  Сборник стихов Леонида Сторча 'Расставания' состоит из нескольких неравных по форме и содержанию частей. Первая - цикл 'Расставания' - это восемнадцать стихотворений-пародий о несчастной любви. Все восемнадцать стихотворений этого цикла кончаются одинаково - любовь умирает, влюбленные расстаются, с новой возлюбленной к герою приходит иллюзия новой жизни. Восемнадцать - число жизни в еврейской нумерологической традиции, с которой автор сборника хорошо знаком. Символическое послание цикла, таким образом, заключается в том, что круговорот любви и связанные с этим расставания являются для лирического героя синонимом, если не смыслом, жизни. Все тексты этого цикла, кроме последнего, имеют четкую пространственно-временную приуроченность, помогающую воссоздать кривой маршрут жизненных и духовных скитаний героя.
  
  
  Этот цикл изобилует поэтическими клише, ёрничеством и нарочито грубыми и неприкрытыми аллюзиями на поэзию мастеров прошлого. Странная смесь иронии и переизбытка сахара в стихах вызывают ощущение недоумения и неловкости и заставляют читателя то высоко поднимать брови и быстро листать страницы, то задумываться и вспоминать поэтов-мистификаторов прошлого, Игоря Северянина, например, или жёлтую кофту молодого Маяковского. Автор легко жонглирует словами, умело использует иронию и сарказм, не щадит никого - ни своих героев, ни самого себя, ни свою аудиторию. Идет активный процесс отталкивания от прошлого, расставания с ним, разрушения гештальтов, личных и культурных канонов.
  
  
  В самом деле, кто из искушенных читателей может серьезно воспринять 'Расставание одиннадцатое, Флоридско-пастернаковское' (стр.14) с эпиграфом из стихотворения Б. Пастернака 'Свеча горела на столе, свеча горела'?
  
   А пальма гнулась под луной,
   А пальма гнулась.
   Ты посмотрела на меня
   И улыбнулась.
  
   Была тепла, как снегопад,
   Улыбка эта,
   Когда в кричащей тишине
   Ни сна, ни света.
  
   Немая ночь в твоих глазах
   Звала куда-то,
   Где нет начала, нет пути
   И нет возврата.
  
  
  Этот текст - откровенная пародия, в которой сохранена внешняя музыкальность оригинала, но введены новые аллитерации, например, настойчиво-просторечное 'ну', (гнулась, гнулась, улыбнулась), превращающие хрестоматийное стихотворение Пастернака об обреченной любви, троекратно отмеченной крестом судьбы ('скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья'), поминальной свечой и свистящей русской метелью, в нудный ново-русский дискурс под флоридской пальмой. На фоне этого стихотворения легко представить ресторанную майамскую публику 'с глазами кроликов' и бледного автора в костюме Пьеро, серьёзного, как Зощенко во время чтения своих произведений, потому что он знает, что его текст - насмешка. Насмешка хотя бы потому, что в какие бы ламентации по поводу своих расставаний ни пускался автор, ясно, что на самом деле ему нравится расставаться. В этих расставаниях - источник его вдохновения, сюжеты его жизни. Не случайно последняя часть сборника названа 'Сюжеты'.
  
  
  Парадоксальным образом 'пальмовое' стихoтворение Л. Сторча, как и исходное стихотворение Пастернака (из 'Доктора Живаго'), достигает цели и заставляет задуматься не столько о перипетиях любви, сколько о России и о судьбах людей, оторванных от нее.
  
  
  Вторая часть сборника - цикл 'Зарема' - дальняя родственница первой. Вместо сахара здесь - аджика, а вместо маски - то жалкое и заискивающее, то беспомощное и злое лицо героя, неподдельно страдающего, обладающего убийственным сарказмом, цепляющегося за привычные будни любовного быта, переживающего все фазы любовной болезни - от разрыва до выздоровления. Все семь стихотворений цикла 'Зарема' отмечены высокой эмоциональной вовлечённостью лирического героя и психологической убедительностью героини.
  
  
  За 'Заремой' следуют два 'Видения' ('Час Паука' и 'В черных бинтах люди') - метафорические предчувствия разрушения личности, темноты и ужаса пост-любовного мира, в котором царит 'Паук', от которого герой, как ребенок, ищет защиты в женских ладонях. Герой узнает, что рано или поздно к его дому придут 'в черных бинтах люди' 'и уведут за собой'. Это знание превращает его в бравурного циника ('Прогулка циника'). Отчаянный и пронзительно одинокий герой 'гуляет' по враждебному городу-миру в поисках автора, который играет с ним в прятки и превращается то в музу, то в божество, то в таинственную незнакомку 'под луной, над вечной рекою', то в самого героя, считающего себя 'молодым симпатичным циником' 'в бангладешских штиблетах'.
  
  
  В целом, вторая половина сборника сильнее первой. Автор успешно использует отработанные постмодернизмом приемы переосмысления известных поэтических форм и образов, создает свои собственные и демонстрирует глубокое знание современной поэзии и поэтического наследия прошлого ('Песнь о глупом сердце', 'Королева, в твоих лучах не бывает света', 'Если можешь не писать, не пиши', 'Бесчувственная', 'Ну какая же ты некрасивая'). К концу сборника терпеливый читатель вознагражден сполна - лирический герой завершает обход отведенного ему в аду круга, расстается с болезненными иллюзиями прежней жизни и приобретает новый голос и силу ('Возвращение', 'Послание Гамлету', 'Простая история'). 'Расставания' превращаются в 'Сюжеты', пересказанные для детей изрядного возраста и завершающие сборник. Будем надеяться, не последний. 'Расставания: Сборник стихов', изд-во 'Поверенный', Рязань, 2008 (ISBN 978-593-550-245-5)
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"