- Ванечка они из танков расстреливают Белый дом - По-детски округлив глаза, сообщила Нина, едва Иван Егорович переступил порог квартиры. - Что происходит Ваня? Какие "красно-коричневые"? "мятежники"? Это Верховный Совет, который избрал народ.
Захаров снял плащ, повесил на вешалку, переобулся в мягкие тапочки. Нина Никаноровна молча, наблюдала за неторопливыми действиями мужа. Иван Егорович прошел на кухню, закурил:
- Что происходит? Тоже, что в августе 91, одни коммунисты стреляют в других, в борьбе за власть.
- Зачем? Ельцин шел на выборы вместе с Руцким. Он его вице-президент.
Иван Егорович улыбнулся:
- Когда это было. После августовского путча развали Союз, запретили КПСС, по крайней мере, она не стала руководящей партией. Думаю режиссеры, пишущие сценарий к спектаклю "Перестройка", хотят отделить народ от управления государством.
- Ельцин?
- Не уверен - Иван Егорович поколебался - Скорее всего, он поставлен на эту роль. Только неужели те, кто рядом с ним, не поймут: на Западе им не простят их коммунистического прошлого.
Нина включила телевизор на кухне. Закопченные окна верхних этажей здания Верховного Совета, толпы людей, беспомощно бегающих в объективах операторов.
- Неужели Зарубин с ними?- Тихо проговорил Захаров, всматриваясь в испуганные лица защитников Белого дома.
- Ты о чем - не поняла мужа Нина.
- Зарубин Лев Борисович, мы вместе работали в Урывском райкоме: он первым, я вторым. Его с обкома к нам прислали за провинность. Хотя, у него одна вина: всегда говорит правду. Всем, даже своему начальству, что естественно никому не нравилось. Я встретил его два дня назад, приезжал к нам на завод. Сказал: " В пятницу, если ничего не решится, поеду в Москву.
- Он женат?
- Да. Дочку они с женой удочерили. Такие, как Лев Борисович, никогда не молчат. " Не могу спокойно наблюдать, как кучка наглецов топчет народ
* * * *
Скорый поезд " Краснодар-Москва" делал короткие остановки только в крупных населенных пунктах, сокращая время в пути почти вдвое. Пассажиры переполненного состава, в основном кавказцы, и москвичи торговцы, с многочисленными, огромными баулами, словно не знали о происходящем в столице двухнедельном противостоянии исполнительной и законодательной власти. Шумели, шутили, играли в карты, делая перерывы, чтобы выпить и закусить. Словом жили обычной "дорожной жизнью".
Купейный вагон Љ 5, в который, используя все свои старые связи, удалось купить билет Зарубину, занимали такие же пассажиры; разве немного по состоятельней пассажиров плацкартных вагонов. В купе 3 , в котором Лев Борисович занимал верхнюю полку, кроме него ехали армейский полковник танкист с женой, возвращаясь из отпуска, и пожилой еврей Крайсман.
За окном вагона "золотая осень", с затянувшимся "бабьим летом". Мелькают желто-красные клены и осины, белые стволы полуголых берез, важные сосны и ели. Поезд под веселый перестук колес спешит на север. В голубом чистом небе яркое, совсем летнее солнце. До самого горизонта уходят изумрудные и черные заплаты полей. На многих работают тракторы: подкармливают, пашут. Жизнь идет своим чередом со своими ежедневными проблемами и заботами, и кажется, никого не волнует столичный передел власти.
- Сергей Степанович, как вы считаете, армия поддержит Ельцина? - Владимир Исаакович вопросительно посмотрел на полковника.
- Что значит Ельцина? Армия служит народу. - пожал плечами смутившийся офицер.
Крайсман лукаво улыбнулся:
- Сергей Степанович мы все знаем, что армия защищает народ, но я спросил про конкретный случай. Думаю, мы умные люди и понимаем российский народ разделился, и дальнейшее развитие сценария во многом зависит от армии.
- Владимир Исаакович я офицер, давал присягу. уходил от прямого ответа танкист.
- Той Родины, которой вы присягали уже нет. Надо выбирать новую.
Полковник улыбнулся, посмотрел в глаза Крайсмана.
- Вы не в КГБ служили Владимир Исаакович?
- Почему вы так решили?
- Своими вопросами вы загоняете в угол, из которого не вырваться - признался офицер.
- Нет. Я преподаватель в Ростовском университете, доктор исторических наук.
- Ясно. Вы хотите услышать честный ответ русского офицера?
- Безусловно! Этого я добиваюсь уже десять минут.
- Армия не хочет гражданской войны. По крайней мере, так сказали мои знакомые офицеры. Меня отозвали из отпуска. Я уже знаю зачем: в нашей дивизии не могут найти офицеров добровольцев, чтобы укомплектовать три танковых экипажа.
- Вот как! Значит, Ельцин решил все-таки ввести армию: милиция не справляется.
- Думаю да. Хотя я не имею достоверной информации. Ельцин не тот человек, который уступает даже вопреки здравого смысла. Он пойдет до конца.
- Спасибо Сергей Степанович за честный ответ.
Зарубин молча, слушал разговор своих попутчиков, глядя в окно. Ночь быстро окутывала землю: осенний вечер скоротечен. Крайсман достал из своего баула бутылку хорошего коньяка, разлил в чайные стаканы:
- За знакомство. И чтобы двухнедельный кризис, наконец, разрешился - предложил он тост соседям по купе.
- Главное, чтоб не пролилась кровь - добавил танкист.
- Очень похвально, что этот тост звучит в устах военного - одобрил профессор, и, обращаясь к Зарубину, спросил:
- Лев Борисович вы, почему молчите, не участвуете в дискуссии? Директорский корпус, на чьей стороне?
- Я не могу ответить за всех директоров - улыбнулся Зарубин - Я, например, еду на защиту Дома Советов.
- Вот как! - искренне удивился Крайсман - Извините, я думал обратное.
- Почему?
- Не знаю. Но Ельцин, своими законами о приватизации дает реальную власть в руки директоров. Вы прекрасно понимаете, не будет у вашего завода сто руководителей акционеров, останется один - хозяин! Директор всегда стоит первый в списке на эту роль.
Просидели за полночь: полковник тоже извлек " из стратегических запасов" бутылку, взамен опустевшей профессорской. Слушая своих попутчиков Зарубин, видел, они просто не верили в то, что Ельцин даст приказ открыть огонь на поражение. Сходились в том, что все уладится мирным путем - без крови.
В семь утра скорый поезд "Краснодар-Москва", прибыл на Павелецкий вокзал столицы. Попутчики дружески распрощались, обменявшись адресами и телефонами. Лев Борисович так и не понял, на чьей стороне профессор. Владимир Исаакович ловко уходил от прямого ответа, мотивируя это тем, что он историк, пишет книгу о перестройке, которую прямо называет -Революция. Он хочет объективно показать происходящее, оставаясь независимым от своих "симпатий и убеждений". После жаркого вагона осенняя свежесть взбодрила, выгоняя последние капли алкоголя. Холод неприятно забирался под одежду. Зарубин поежился, и пожалел, что не надел теплый свитер, лежащий на дне черной дорожной сумки. До квартиры университетского товарища Павла, по радушному приглашению которого он решился на поездку, почти час езды. Целых три дня ушло на уговоры и доказательства безобидности поездки. Ежедневно по новостям, с утра до вечера, показывали кадры событий происходящих в центре столицы.
- Я не могу быть в стороне, когда решается судьба народа! - категорически заявлял жене Лев Борисович. - Я не прощу это себе до конца жизни!
- Правильно! Но у тебя есть - мы! Ты о нас с Людой подумал?
- Света ничего страшного в Москве не происходит. Но мне необходимо в эти дни быть там, среди народа. - горячился Зарубин, интенсивно жестикулируя руками, отстаивая свои доводы. - Тебе поможет Мария Павловна.
Добрая старушка, присутствующая при их споре убедительно кивала головой:
- Светочка, я буду с вами. Пусть поедет, все посмотрит сам. Я знаю Льва Борисовича, он не успокоится.
Наверное, убеждения пожилой соседки сыграли решающую роль в затянувшемся споре супругов: в четверг вечером Светлана сдалась, и стала собирать мужа в дорогу.
* * * *
Лев Борисович застал Павла дома. Закоренелый холостяк Павел Семенов преподавал в строительном техникуме. События двух последних недель в столице пролизывали и образование: во многих школах, техникумах, ВУЗ-ах прекратились занятия. Пашка с утра до вечера пропадал у Белого Дома. В скромной холостяцкой квартире Семенова, доставшейся ему от бабушки, как и в России, царил хаос и беспорядок. Смятая неубранная постель соседствовала с тумбочкой заставленной тарелками. Видимо, хозяин обедал лежа на кровати, оставаясь верным своей еще студенческой привычке. Носки мирно лежали среди кипы газет на журнальном столике.
- Паша есть за столом ты так и не научился. - пошутил Зарубин.
- Какой стол! Лев ты о чем! - горячился Семенов - Идет Революция! Настоящая! Это у вас в провинции все по-старому.
- Да. Ты прав - согласился Лев Борисович - У нас жизнь течет. Будто ничего не происходит.
- Вот видишь! - торжествовал Павел. - В Москву из Израиля приехали бойцы сионисткой группировки "Бейтар". До ста человек. Цель их прибытия: провокации среди народа. Обстановка накалена до придела, достаточно одной искры. ...
Зарубин молча, смотрел на возбужденного Пашку, нервно курил.
- Указ 1400 в двенадцати местах нарушает Российскую Конституцию. Верховный Совет отказался подчиниться неконституционному указу президента. Квалифицировав его действия, как государственный переворот! - как по написанному шпарил Семенов. - Продажные СМИ внушают народу, что издать Указ Ельцина побудило стремление скорейшего продвижения проводимых реформ. Что Российская Конституция стала тормозом, а работа над новой редакцией ведется слишком медленно.
- Да так нам говорят с экранов телевизоров - снова согласился Зарубин.
- Вот видишь! - Семенов оживился с новой силой. - Две, из трех ветвей власти: законодательную и судебную, Ельцин, своим Указом объявил "Вне закона". Наскоро позавтракав, друзья поспешили к Белому Дому.
* * * *
Тысячи человек, шум, крики, сигналы сотен автомобилей. Метрах в ста от собравшихся плотный заслон из милиции, вооруженной только дубинками, с большими, в рост щитами. То тут, то там, возникали стихийные митинги, закачивающиеся одобрительным ревом бушующей толпы.
- Долой Ельцина! Президент предатель!
Зарубин в полной мере ощутил страшную, гипнотизирующую силу толпы. Когда рев, свист, возгласы сотен охрипших глоток затмевают разум человека. Подчиняясь этой могучей силе люди, перестают думать, за них решают вожди. Человек становится частицей толпы. Маленькой, крошечной, но вырастающее в огромное, единое целое, способной снести все, на своем пути. Задние напирают, невольно заставляя передних идти вперед. Все ближе сомкнутые ряды милиционеров. Лев Борисович отчетливо видит испуганные глаза совсем молодого милиционера, укрывшегося за своим щитом. Его оружие-дубинка безвольно висит на кисти руки. Он мог быть на их стороне, стать одним из толпы, но форма и присяга заставляют его сдерживать эту ревущую лавину человеческих тел.
- У него тоже есть семья - мелькнуло в голове Зарубина - И может жена и двухлетняя дочь ждут его дома.
- Долой президента! Ельцин продался Западу! - ревет толпа, напирая на передних. Всего несколько шагов разделяют их от оцепления. Сухие щелчки выстрелов, словно удары кнута пастуха.
- Убили! Кровососы! Бей!
Зарубин даже не понял, откуда раздались эти крики, но в мгновение их подхватила толпа, и лавина неудержимым потоком двинулась, вперед, сминая ряды заслона; сокрушая все на своем пути. Павла, Зарубин давно потерял, вокруг чужие лица, злобные, заросшие недельной щетиной. Крики, плач, мат! Заслон смят: толпа хлынула по Крымскому мосту, сбивая с ног милиционеров, вырывая из рук щиты и дубинки. Лев Борисович не слышит свой голос, но он кричит! Он стал как все! Он один из толпы, ставшей единым целым. На мгновение Зарубину стало жутко, дрожь пробежала по всему телу. Он вспомнил строчки стихов Роберта Рождественского:
"И туча плывет нарастая
И нет ни друзей, ни врагов.
Толпа превращается в стаю
И капает пена с клыков".
Он ясно осознал, что стал частью этой стаи, способной растоптать все живое на своем пути, даже не думая зачем. Зарубин бежит по мосту, спотыкается об лежащие тела, встает и снова бежит. Трое молодых, здоровых парней бьют ногами лежащего на мостовой милиционера. Зарубин узнает молодого сержанта, тот увертывается от ударов, закрывает разбитое лицо руками. Лев Борисович обхватил одного из бьющих парней за пояс:
- Мужики хорош! Убьете!
Парни словно очнулись, виновато смотрят друг, на друга.
- За что вы так его?
Парни пожали плечами. Людская лавина текла по мосту. Зарубин помог встать милиционеру. Снова раскатистые хлопки выстрелов, но они уже не могут остановить бегущую лавину, сметающую все на своем пути. Вот и Белый Дом. Площадь перед высотным зданием быстро заполняется народом. На балконе лидеры: Руцкой, Хасбулатов. Зарубин не видит их, но он знает " Они там!" Об этом ревет толпа, и он подчиняется воле многотысячного организма.
- Победа за нами! Штурмом взять Кремль! Ельцина в Матросскую тишину! - в рупоре голос Хасбулатова.
- Вперед не мэрию! На Останкино! - голос Руцкого.
Свист, крики толпа разделившись, двигается к зданию мэрии. Впереди генерал Макашов и вооруженные бойцы. Почти без сопротивления, за несколько минут, сдались защитники московского правительства. Под крики "Позор!" прошли, низко опустив голову, по живому коридору штурмующих. Успех воодушевляет! Вот она Победа!
Снова митинг. Новые ораторы меняют охрипших. Солнце уже прячется за крыши многоэтажек. День клонится к вечеру, совсем не хочется есть. Зарубин просто не думает об этом, увлеченный энергией митингующих.
- Вперед на Останкино!
Военные грузятся в автобусы. Лев Борисович, стиснутый со всех сторон, крепко держится за ручку сидения. Уже совсем темно. Перед зданием телецентра БТР-ы, спецназ, скрытый за щитами. Все как утром на Крымском мосту. Выстрелы уже не замолкают. Трассы пуль рассекают темноту над вечерней столицей.
- Требуем прямого эфира!
- Ельцин предатель!
Почему-то стошнило? Может от спертого воздуха в душном салоне автобуса? Толпа уже запрудила площадь перед телецентром. Еще минута! Две! Нервы у всех натянуты до придела, словно струны ждущие прикосновения рук музыканта, чтобы зазвучать во весь голос, стать мелодией.
Сильный взрыв раскатистым эхом отозвался по вечернему городу, на секунду заглушив рев толпы. И сразу огонь! Шквальный, прицельный, с красными трассами пуль по толпе. В первых рядах сразу упало несколько человек. Секундное замешательство, и сминая друг друга, толпа отпрянула назад.
Зарубин выбежал на параллельную улицу. Редкое движение автомобилей: кажется, город умер. Лев Борисович присел на скамейку на автобусной остановке, где-то сзади еще раздавалась автоматная стрельба. Но совсем редко, наверное, для устрашения. Толпа рассеялась. Зарубин впервые за день почувствовал голод и страх. Руки предательски дрожали, зажигалка не хотела загораться.
- Президент остался верен себе, и приказал открыть огонь на поражение, - в слух проговорил Лев Борисович - Хотя, днем казалось, победа в наших руках. Что теперь?
К остановке медленно подъезжала машина такси с зелеными огоньками. Зарубин поспешно остановил, назвал адрес. Молодой еще водитель "Волги" назвал сумму превышающую проезд от дома до Москвы.
- Не круто, земляк? - Лев Борисович покачал головой.
- Нет. Если учесть, чем я рискую, выехав в город в этот час.
- Согласен. - Проговорил Зарубин и устало залез в салон, уселся на переднем сидении.
- Деньги, вперед - поставил условие таксист.
Лев Борисович отсчитал названную сумму, протянул водителю.
Ехали всего минут десять: дом Павла был недалеко, хотя Зарубин совсем потерялся в "мятежной Москве". Ключ лежал под ковриком, утром они учли вариант , если не вернутся вместе. Зарубин вяло пожевал бутерброд с колбасой, запил холодным чаем, и устало повалился на диван, забылся в беспокойном сне. Ему снилась толпа: страшная, неуправляемая, крики, стрельба. Проснулся, когда на востоке синел рассвет. Семенова еще не было.
- Где он? Живой? Что делать?
Включил телевизор. Утреней выпуск новостей, затянулся на час.
Молодой диктор бодро зачитывал текст:
- При штурме телецентра "Останкино" есть жертвы с обеих сторон. Словно речь шла не о человеческих жизнях, а о прогнозе погоды на сегодняшний день. Зарубин вздрогнул от неожиданного звонка: пришел Павел.
- Живой? Славу Богу.- Павел устало повалился в кресло. От него пахло водкой и дымом. - В городе танки. Утром будет штурм.
- Ты думаешь, Ельцин станет расстреливать Верховный Совет?
Зарубин встал , нервно закурил.
- Уверен, что да. Около телецентра погибло более сорока человек. Волк почувствовал вкус крови, и уже не остановится не перед чем. Вчера в 16 часов Ельцин подписал указ " О чрезвычайном положении в городе Москва". Главы субъектов Федерации хотят собраться в здании Конституционного суда, но преступно тянут время. Ельцин вынужден спешить с принятием радикальных мер.
- Что ты думаешь делать? - Лев Борисович смотрел в глаза друга.
- Утром пойду к Белому дому - последовал ответ, и после паузы Семенов тихо попросил: - Лева, уезжай домой. В девять мои знакомые едут в Липецк, я говорил с ними, у них есть свободное место. - Павел замолчал.
- Струсить? Убежать?
- Ты не кипятись. Твое присутствие ничего не изменит. Все уже решилось: вчера. Слишком долго думала провинция, и избегала силового решения. Это поняли в окружении Ельцина, и пошли ва-банк! "Черные комиссары" продали свой народ в обмен на обещанное благополучие. Власть на местах давно разложилась: из слуг народа превратилась в господ.
Павел нервно ходил по комнате.
- Я согласен с тобой. Наш Антипов скорее станет рядом с Ельциным, чем пойдет против него.
- Ты не трус Левка. Ты это доказал. Но невозможно пробить лбом бетонную стену. Как без тебя Светлана с двухлетней дочерью на руках?
Семенов не раз приезжал к другу, когда Лев Борисович еще работал Секретарем обкома. Он хорошо знал и жену- Светлану. Зарубин скрыл от друга, что Людмила не их родная дочь. Несколько минут сидели, молча, слушая, как громко тикают часы на стене, отчитывая свой вечный бег. Первым встал Павел.
- Пошли!
Зарубин еще колебался, но посмотрев на серьезное лицо друга, сдался.
- Хорошо. ... Я согласен. ... Павел, что теперь будет с Россией?
Семенов пожал плечами:
- Будем бороться! Законными методами, или уйдем в подполье. Я не знаю. Знаю одно: борьба двух идей будет всегда.
* * * *
Уже подъезжая к Липецку, по радио сообщили о штурме "Белого дома". В 17 часов начался выход оборонявшихся из здания Верховного Совета, Зарубин узнал позднее: несколько минут штурмовавшие, расстреливали в упор, покидающих здание. Революция завершилась. В России была ликвидирована вся структура Советской власти. "Двоевластие" закончилось в пользу президента Ельцина. Деятельность Конституционного суда приостановлена, и вскоре была принята новая Конституция, наделившая президента РФ огромными полномочиями.
Павла Семенова легко ранило, после выздоровления его несколько раз допрашивали следователи прокуратуры по делу Љ 18/123669-93. После выборов нового парламента все участники штурма мэрии и " Останкино" были амнистированы. Подобный компромисс устроил всех.
ГЛАВА 1
Осенний день угасал. Ярко-малиновое зарево заката обещало непогоду. "Бабье лето" затянулось в этом году до середины октября. Летела паутина, цепляясь за ветви полуголых берез и яблонь, просевших под тяжестью зрелых плодов. Солнце к полудню нагревало остывший, за долгую осеннюю ночь, воздух. Совсем не хотелось возвращаться в дом: сидеть вот так нежиться под теплыми лучами ласкового солнца. Тихо вечером в деревне. Только резкий лай собак нарушит покой, и снова тишина, до звона в ушах. Сколько их осталось, преданных сторожей в деревне? Десяток, как и домов, где зимуют люди. Все остальные проданы под дачи, где жизнь с октября затихает до весны. Ехать в город Вика совсем не хотела, но завтра уезжать, до нового мая. Так сказал Сан Саныч, "пупсик", как она называла его раньше. Из любящего, заботливого, стремящегося угодить ей в любой мелочи, мужчины, он с каждым месяцем превращался в жадного, сварливого старика. Конечно, она сама во всем виновата. После смены хозяина на складах, где работал Чугунов кладовщиком, его уволили, жить на одну пенсию стало тяжело. Вика пошла, работать, нате же склады, откуда ушел ее "пупсик". Наверное, не один молодой грузчик не прошел мимо любвеобильной кладовщицы склада Љ 4.
Восхищений ее красотой и скромного подарка вполне хватало, чтобы иметь доступ к ее телу. Душа при этом была , где-то в другом измерении. Что хотела доказать Вика Нестерова, своими мимолетными романами, а главное кому? Она не могла ответить даже себе. Слух, о бурной жизни на работе дошел до Сан Саныча. После истерики с десятками упреков он лично рассчитал Вику с работы. " Пупсику" повезло снова, помогли старые связи. Его пригласили работать в банк, недавно открытый в их городе. Вначале простым охранником. Но умелый интриган Чугунов, за год с небольшим, дошел до начальника службы безопасности. Необходимость работать у Вики отпала. Но после этого в душу Сан Саныча запала недоверие и подозрительность. Он даже несколько раз следил за ней, не сам конечно, нанимал частных сыщиков. Один из них и рассказал об этом Вике, после их близости. В прошлом году Чугунов купил домик, в тридцати километрах от города, и все лето они жили в деревне. Сан Саныч ездил на работу на своем "Фольксвагене", который купил вместо " Жигулей". Если раньше секс покрывал все шероховатости их отношений: Вика выпив, давала волю своей фантазии. После таких бурных ночей "пупсик" становился послушным и ручным. Но с годами темперамент "ловеласа" Чугунова угасал, и стали отчетливее проявляться все негативные черты его характера. К ним добавились недоверие и подозрительность. Расписываться они не стали: вначале этого не хотела Вика. Тянула время, надеясь на встречу более достойного мужчины, Но принц из сказки где-то затерялся, а Чегунов Александр Александрович был рядом, стал реальной жизнью. Потом , уже Сан Саныч не рвался в ЗАГС, мотивируя тем, что Вика " оттяпает" у него половину нажитого. При этом он всегда вспоминал, что у него есть сын. Вот так и жили, ежедневно ругаясь, понимая, что привыкли друг к другу, не видя другого выхода.
Последние месяцы Вика почти ежедневно думала о своей дочери. Что с ней? Как сложилась ее судьба? В сентябре, проезжая возле школы, она увидела нарядных первоклашек, с белыми бантами, с букетами цветов, спешащих на свой первый звонок. Что то, больно кольнуло в груди, сердце сдавили железные клещи, и не отпускали до самого вечера.
- Осень следующего года, дочь пойдет в школу.
Ее дочь, ставшая для нее навсегда чужой. Детей после диспансера у нее не будет никогда. Вика даже ездила в роддом, но прошли годы: заведующая, которой она писала отказ, вышла на пенсию. Новая заведующая молодая еще женщина ее ровесница, разговаривала с ней грубо, даже накричала.
- Что вы от меня хотите? Вы отказались от ребенка! При удочерении сохраняется тайна. Я ничего не знаю. Да и зная, не сказала бы вам ничего. Раньше надо думать: когда писали отказную. - Зло проговорила врач, как пощечиной оглушив Вику.
- Но я хотела! - Вика не договорила, выбежала из кабинета.
Где найти ребенка в миллионном городе? Прошло шесть лет. Надо смириться и жить. Иногда Вика хотела убежать. Спрятаться, как в детстве: пусть ее ищут, волнуются. Пусть поймут, кого они потеряли. Но кто бросится ее искать? Сан Саныч? Скорее он подумает, убежала с любовниками, про которых, он напоминает ей ежедневно. Так хотелось свободы. Красивой жизни. Что из этого вышло! Сварливый сожитель, на двадцать пять лет ее старше. И полная зависимость от него. Он даже белье нижнее ей покупает. Вика видела его недовольные гримасы, когда она выбирала дорогие трусики. Всего пять лет назад он сам выбирал ей нижнее белье, всегда самое лучшее. Просил примерить при нем. Куда теперь бежать? К матери? В прошлом году они ездили к ней. Мать сильно постарела, даже ростом стала меньше, и ходит сутулясь. Она на пенсии, но продолжает работать: на крошечную пенсию не прожить, даже одной. Женя не ездит третий год. Уехал однажды, как обычно: не сказав, когда вернется, и пропал. Как стремительна жизнь! Годы бегут своим размеренным бегом, сменяя друг друга. Так легко выпасть, потеряться, и не найти свое, счастье. Неужели всю оставшуюся жизнь ей слушать и терпеть визг и придирки Сан Саныча? Смотреть на лысую макушку, на морщинистую красную шею, заливать отвращение водкой, перед тем как лечь в постель. О таком счастье мечтала Вика Нестерова? Или это была совсем другая женщина? За прошедшие годы, живя в одном городе, она ни разу не вспомнила Лобова. Не позвонила, просто спросить: " Как ты". На квартиру Виктора в Урыв она звонила три года назад. В октябре 93 го, когда в Москве танки расстреливали "Белый дом". Смутная тревога охватило ее сердце, не зная, зачем она набрала номер телефона, который помнила наизусть.
- Ивана Егоровича можно - попросила Вика в ответ на женское "Слушаю".
- Какого?
- Захарова - Вика волновалась.
- Нельзя. Он поменял квартиру, и живет с женой в областном центре. - сообщил женский голос.
- Извините. ...
Вика положила трубку.
За эти годы она не встречала никого знакомых из университета, чтобы спросить про Виктора. Жизнь разбросала их курс. Женька Сабуров даже стал депутатом Обл. думы. Выступал по телевизору. Такой важный! Говорил о проблемах молодежи, чей комитет он возглавляет. Генка Головин предприниматель, держит автосалон. Коровина Игоря посадили за разбойное нападение. Вот и все, что она знала о своих однокурсниках.
Чугунов купил большую квартиру: взял кредит в банке. Так многие делают, кто имеет доступ к льготным кредитам. Бешеная инфляция быстро съедает долг: за два-три года стоимость квартиры превратится в цену телевизора. Живут они в однокомнатной на Шендрикова, трехкомнатную сдают квартирантам. Сан Саныч не сразу сказал о покупке, раньше он сообщал ей о любой мелочи, пытаясь угодить, сделать приятное.
Совсем стемнело. Осенний вечер незаметен: только зайдет солнце, сразу темно. Свет фар подъехавшего к дому автомобиля вернул Вику к действительности. Надо идти, встречать своего "пупсика". Чтобы вечер прошел без скандала обязательно поцеловать, вечером растереть позвоночник мазью. Втирая ладонями лекарство в белое, дряблое тело, говорить что-то приятное, желательно о сексе. "Пупсик" любит эти разговоры, когда восхищаются им, его мужской силой. Пусть это было много лет назад, приятно слушать про себя хорошее. Так было вчера, наверное, так будет через неделю. По крайней мере, Вика не видела способов изменить свою жизнь. Все ее многочисленные любовники - на ночь, среди них нет достойных вариантов: надежные мужики живут со своими семьями. Сан Саныч в костюме, при галстуке, с букетом роз. Вика даже удивилась:
- Что за праздник?
- Сегодня шесть лет как мы стали близкими. - Со слащавой улыбкой на лице сообщил старый ловелас.
- Надо же. Я совсем забыла. - Честно призналась Вика.
- Я решил: мы устроим наш праздник.
"Пупсик" был галантен, как никогда, в этот вечер. Почти, как тогда, в их первую ночь. Вино не брало, и Вика несколько раз украдкой приложилась к бутылке водки в холодильнике, чтобы заглушить отвращение, перед "бурной ночью", которую попросил у нее Сан Саныч, нежно целуя в шею.
* * * *
Через две недели после переезда, Вика вышла на прогулку в город. Она любила просто бродить по улицам, смотреть на прохожих. Погода, после декады дождей, восстановилась, небо очистилось от черных туч, снова светило ласковое солнце. Около магазина "Детский мир", куда в последний год она приходила чаще всего, она увидела Виктора. Это , без сомнения, был он. Захаров вышел из магазина, в черной, модной кожаной куртке, вел за руку мальчика лет пяти. Рядом шла красивая, высокая женщина, с большим пакетом покупок. Сердце сжалось, с трудом Вика сдержала себе, чтобы не окликнуть Виктора. Захаров, улыбаясь, что-то говорил женщине, может, обсуждали покупки. Подошел автобус. Вика не глядя на номер, зашла в салон. Людей в полуденный час не много, села на правый ряд, к окну. Проезжая мимо автостоянки Нестерова видела, как Виктор, с малышом и женщиной садились в серебристую "девятку". Даже номер рассмотрела: У 270 ОР. Виктор! Он почти не изменился за шесть лет. Когда она видела его в последний раз? В СИЗО , в канун нового года. Такой же заботливый и подвижный. Как бережно Виктор подсаживал женщину с ребенком, в салон машины. Конечно, это его жена и сын. Вика, почему-то, никогда не думала об этом, что у Захарова может быть семья, и наверняка есть дети. Она желала встречи с Виктором, даже ждала его, в душе надеясь, что он по прежнему любит ее, и сразу бросится на шею. Захаров сразу решит все ее проблемы, он был надежным всегда. Снова начнется сказка, как было раньше в их отношениях: Виктор заботился, оберегал ее, не позволял готовить одной, даже когда работал без выходных и падал от усталости. А Вика Нестерова проводила все свободное время в "библиотеке" на улице Шендрикова, с профессором Лобовым. По иронии судьбы в этом доме ,пусть и в другом подъезде, она живет и сейчас. Встретив Виктора в городе, Вика поняла: ее сказка, "чужое счастье"! Ее настоящая жизнь Сан Саеыч ,который любит ходить в семейных трусах по квартире., вести бесконечные дискуссии о смысле жизни, и бездарности всех окружающих их людей. С залысиной, выступающим "пивным" животиком , кривыми, коротким, тонкими ногами.
Приехав домой. Вика долго плакала, в смятую подушку, и к вечеру напилась. Сан Саныч разбудил ее спавшую на диване одетой, в комнатных тапочках. Рядом, на полу стояла почти допитая бутылка водки, нарезанная колбаса на тарелке.
- Уйди от меня, сволочь. - Пьяным, злым голосом проговорила Вика, подняла голову от подушки. - Я тебя ненавижу! - И уткнувшись в подушку, зарыдала, захлебываясь слезами.
ГЛАВА 2
Павел вернулся с работы необычно рано. Галина даже вздрогнула, увидев в дверях входившего в квартиру мужа.
- Что случилось?
Скрыльников, молча, переобулся в тапочки, занес на кухню пакет с продуктами, которые заказывала купить жена. Подошел к Галине поцеловал.
- Ничего страшного, родная. Я уволился с работы.
- Слава Богу! Я думала что-то серьезное.
Майор ФСБ Скрыльников давно не скрывал, что хочет уволиться со службы. Нет не потому, что не любил свою работу, скорее наоборот. Да и руководство, не смотря на участившиеся последнее время разногласия, главным образом на почве морали ведения следствия, ценило и уважало старшего следователя. Все последние годы, с октября 1993, все настойчивее стала проявляться грань между простыми гражданами и "избранными". Кто их избрал? Чаще всего тот же народ, интересы которого клятвенно обещали защищать избранники, в своих предвыборных программах. То за что одних на долгие годы сажали, другим проходило незамечено. Мало того очень часто даже не регистрировалось, как преступление. По роду службы Павел Скрыльников призван защищать свою страну, общество, от наиболее тяжких преступлений, то есть против посягательства на само общество. Последние месяцы Павел часто приходил домой нервным, возбужденным. Галина, конечно, спрашивала мужа о причинах его расстройства, но Павел с первых дней их совместной жизни всегда умело уходил от прямого ответа. В шутку ссылаясь, то на Государсвенную тайну, то на подписку о неразглашении. Может это абсурдно звучит: в СССР было не принято обсуждать дома с женой работу контрразведчика, на которой служил майор Скрыльников. Галина умная женщина и понимала причину плохого настроения мужа: честному, неподкупному Павлу было тяжело перестроить сознание, что закон совсем не значит неоспоримая догма. То, что позволялось одним, для других тяжкое преступление.
- Павел ты правильно поступил: чем каждый день изводить себя нервными стрессами - лучше уйти. Ты хороший сыщик и юрист и найдешь свое место. Тебя Димка Никитин зовет замом. Если хочешь, откроешь свою контору.
Дмитрий Никитин сокурсник Павла по военно-юридическому институту. Майор юридической службы, уволен из Армии в феврале 1994 по политическим убеждениям. Год назад он открыл частную сыскную контору: " Холмс и К".
- Паша очнись! - продолжала жена. - Помнишь, ты мне говорил: идет Революция. Надо либо принимать правила игры, либо уходить, и жить своей жизнью.
- Помню. - согласился, уже бывший майор ФСБ. - Но я не думал, что власть, чьи интересы я защищал, опустится до такого. Представляешь, "Король" баллотируется в Областную думу ! Его поддерживает Глава администрации!
- Королев Юрий?
- Он самый! - Павел нервно прошел по кухне. - Тогда в 91 мы вышли на его бригаду, и практически доказали, что подстроенная автокатастрофа с Елышевым, и убийство семьи Глебовых их работа! Но дело развалили по звонку. Потом нашли тело Зубарева, и все преступления повесили на него. Это так удобно! Мертвые молчат.
- Бог мой! И кто теперь моя крыша "Король"?
- Он жил в Глебовске. Был там "смотрящим", как это называют в уголовном мире. Формально конечно. Документально Королев преуспевающий предприниматель. У него разносторонний бизнес в Глебовске, Павлово. Лесино. Переехал на ПМЖ в областной центр, открыл автосалон.
- Что его потянуло в политику? Живи, радуйся!
- Он только солдат, в этой игре, не рядовой конечно - сержант. Но не более. У него свои генералы. Они отдали ему приказ.
- Даже так. И кто они? Государственная тайна? - Галина лукаво улыбнулась.
- Для майора Скрыльникова бесспорно, но для гражданина Павла Николаевича - нет. Это Антипов, и его команда. Но и они только офицеры. Генералы в Кремле. Мне по работе, два года назад, попали документы. В них открыто с цифровой раскладкой приводились факты махинаций по приватизации концерна "Придонье". Мало того, что вся процедура приватизации проходила с грубейшими нарушениями, тогда еще действующего закона. Потом его переписали. Закон теперь переписывают ежегодно в угоду власть держащих. Но в 94 это был закон! Так вот, некто Абрикосов Антон Иванович, бывший глава правительства республики, строил " Придонье", пользуясь своим служебным положением. То есть, просто воруя средства из казны, и направлял на строительство концерна.
- Даже так! - Галина покачала головой - Воистину бессмертны слова: " А судья кто?" Я так понимаю сейчас он хозяин "Придонья"?
- Фактически - да. Формально - его сын Игорь Абрикосов. Думаю, тебе отец говорил об этом.
- Паша ты о чем! Отец не любит говорить на эту тему. Он, конечно, знает, поэтому называет себя не директором, а приказчиком. Говорил хозяин группа " Альфа", но кто они по именам, я не спрашивала. А где теперь почетный гражданин области Антон Иванович?
- В Москве, где еще ему быть? Возглавляет партию "Справедливость"! Что он еще может: лгать в своих пламенных выступлениях, и обворовывать народ. Что самое смешное и гнусное: партия называет себя оппозицией, но поддерживает линию президента. Два в одном! Так Абрикосов сказал по телевиденью, выступая на съезде своей партии. В нашей стране, возможно, все. Быть и "за", и "против" в одном лице тоже! - Павел искренне рассмеялся. Разговор отвлек его от неприятности на службе.
- Я всю жизнь служу, и плохо представляю себя на гражданке. - признался Павел жене, когда Скрыльниковы сели обедать. Мать Павла с младшей внучкой Лерой гуляли в парке. Оля еще не пришла со школы. - Галина Ивановна вы дадите мне месяц, освоится?
- Даже два. Павел я знаю тебя: быть приказчиком, как отец ты не сможешь. Ищи свое место.
- Я не знаю, Галь. Лет шесть назад я мог ответить уверенно. Но теперь. ... Если честно у меня в конторе хороший приятель, начальник по кадрам, он по секрету сказал мне: в Чечне скоро начнется бойня, уже составили списки на командировку офицеров с управления. Моя фамилия вторая в этом списке. Это поставило точку в моем решении уйти со службы. Я не хочу быть пушечным мясом в этом спектакле, который пишут в Кремле. Вооружить до зубов, настроить против России, и посылать туда солдат. Это безумие! Ради чего? Чтобы Абрикосовы отмывали ворованные деньги? Ссылка неугодных на Кавказ! Как это было чужим и далеким, когда читали в школе про Жилина и Костылина, и это стало нашей действительностью.
Павел замолчал. Галина, удивленная известием молча, смотрела на мужа.
- Я не за себя боялся, - после паузы продолжил Скрыльников - За вас: за тебя, Олю, Леру, маму.
Евдокия Павловна и Лера вернулись с прогулки. Возбужденная от впечатлений дочь, забралась на колени отца и стала рассказывать увиденное в парке:
- Папа представляешь! Белочка меня совсем не боится! Она брала орешки у меня из рук.
Из школы пришла старшая, Оля. Галина пошла на кухню, кормить детей. Зазвонил телефон, Павел поднял трубку:
- Да.
- Привет Паша - Знакомый голос, но Скрыльников не может вспомнить чей. -Ты дома. Я зайду, если ты не против, есть разговор.
- Да. Но я . ...
- Не можешь узнать кто я?
- Если честно, не могу.
- Это бывает: телефонная мембрана меняет тембр голоса. Я иду.
Павел прошел по комнате, подошел к окну. У подъезда старушки на лавочке, несколько автомобилей припаркованы на площадке возле дома.
- Димка! Бог мой! Мы только говорили о нем. - Не удержался Скрыльников, произнес вслух.
- Ты с кем? - В комнату вошла Галина, удивленно смотрела на говорившего с собой мужа.
- Димка Никитин звонил, идет к нам. Я не мог узнать его по голосу. Только говорили о нем!- Улыбаясь, Павел объяснил жене причину своего диалога с собой.
- Я испугалось. - Пошутила Галина - Думала, от переживаний стало плохо с головой.
В дверь позвонили. Павел побежал открывать. Димка Никитин, или "Железный Феликс", как его звали на курсе, улыбаясь, стоял в дверях. Друзья обнялись. Никитин казалось, не изменился с далеких курсантских лет. Тот же неугомонный, моторный, с десятком свежих идей, в круглой, коротко стриженой голове. Неподкупный и прямой, он не стеснялся спорить даже с преподавателями, и говорить им правду, что думает. Это не приветствуется в ВУЗ-ах, тем более в военном, когда преподаватель старший не только по возрасту, но и по званию. Воинский Устав, главный документ по которому живут студенты-курсанты. В октябре 93 года майор Никитин с Урала, приезжал в Москву, принимал участие в обороне Белого дома, за что, после победы Ельцина, был подвергнут откровенным гонениям. В феврале 94 майор Никитин подал рапорт в отставку: " По политическим убеждениям", так он написал в заявлении , чем вызвал новую волну возмущений руководства. В их городе жили родители жены Дмитрия, и Никитины, обменяв свою квартиру в Челябинске, переехали. Где только не работал за эти три года неуживчивый майор: и охранником, и в службе безопасности банка и снабженцем в больнице. Год назад Дмитрий нашел, наконец, свое дело: открыл контору частного сыска. Пригласил толковых ребят, в основном офицеров, уволенных из Армии, и силовых структур. Новое в стране дело "частный сыск" приносило хорошую прибыль, за услугами в контору обращались состоятельные люди. Но Никитину пришла в голову новая идея! Он зарегистрировал свою партию "Честь!" . Для начала для участия в региональных выборах.
- Привет! Безработный! - Димка оскалился во весь рот. Показал крепкие, крупные зубы.
- Новость настолько значима, что ее показывали по Центральному Телевидению?
- Нет не по Центральному конечно, по местному, но в разделе "Главные новости дня". - Никитин театрально сделал серьезное лицо. Друзья засмеялись, снова обнялись.
- Пашка я даже рад - признался Дмитрий.
- Рад чему? Что я остался без работы с двумя детьми на руках?
- Павел Николаевич слезы жалости оставьте для телевиденья. У вас с Галиной крепкий бизнес, утеря твоего пособия даже не будет замечена.
- Ты прав Димон, как всегда. Язык не поворачивается называть эти деньги " достойной зарплатой", которую еще и задерживают.
- И у вас? - Искренне удивился Никитин.
- Как и у всех граждан. Чтобы не отходили от народа, и не превратились снова в КГБ.
- Нет, Павел наше правительство делает все, чтобы правоохранительные органы погрязли во взятках, коррупции, воровстве. -Уже серьезно проговорил Никитин.
- ??? Для чего?
- Чтоб стать такими же , как они. Сплести одну паутину, которой опутать народ - четко, как по написанному ответил Дмитрий.
- Брат, знаешь! - Павел прошел по комнате, сел в кресло. - Твои слова звучат страшным приговорам.
- Я знаю, но это так. Правительство говорит о трудностях перестройки. Но это бред! Тысячи предприятий, даже прибыльных, продаются за гроши. Денег от продажи не хватает даже на выплату зарплаты! Кому это нужно? - Никитин словно выступал на трибуне, жестикулируя руками. - Наверное тому , кто имеет от этого выгоду. Ты не думал над этим?
Павел пожал плечами.
- Серьезно нет. Конечно, я не глупый человек, видел, как часто по звонку разваливали дело. Убирали железные доказательства. Нам говорили: "Идет Революция!" и наша задача предотвратить Гражданскую войну. Чтоб пролилось , как можно меньше крови, а лучше без нее. Бандитские разборки со стрельбой и трупами: пауки грызут друг друга.
Павел сидел в кресле, даже побледнел от откровенного разговора с другом.
- Поступит команда, и всех уголовников упрячут в тюрьму. -Так вам говорили? - Снова улыбнулся Никитин.
- Да. Вам, думаю, тоже.
- Почти дословно. В 93 это только зарождалось. После октября начался бурный рассвет. Стрельба из танков по зданию Верховного Совета, словно выстрел "Авроры" в 17. Демократия в России закончилась, началась игра в "Свободу" с заранее известным результатом. Прав тот, у кого сила и власть. " Грабь награбленное!" только теперь у коммунистов. Вернее у народа, если учесть , что собственность была только государственная.
- Ты прав, Димон, я давно хотел уйти: не могу видеть одно, и не замечать другое. Ждать команды, закрыть, или оставить свидетелем. Но толчком послужило другое.
- Что, если не секрет. Паш пошли на балкон. Я курить хочу. - Предложил Никитин. Скрыльников одобрительно кивнул.
- Какой Дим секрет. В Областную Думу по спискам партии власти идет Юрий Сергеевич Королев, или "Король", как его называют в уголовном мире. В 90 мы загнали его в угол. Убийство семьи предпринимателя, звери даже детей не пожалели. Автокатастрофа, в которой погиб заместитель председателя исполкома, курирующий
кооператоров, дело рук его бригады. Но дело развалили по звонку. Развалили "железное дело" с пятью трупами! Сейчас привыкли ко всему.
- Даже так. И по какому округу идет господин Королев?
- Он с области с Глебовска, там у него бизнес. Я думаю, он пройдет без проблем, он в верней части списка.
- Вот видишь! Все мои слова подтверждаются. Власть и бизнес срастаются, словно сиамские близнецы. При этом добрая половина
капитала предпринимателей нажита не честным путем. Власть принимает такие законы - честно не получится.
Друзья возвратились в комнату, сели в кресла, напротив друг друга.
- И что предлагает майор Никитин? Создать "Народную волю?". - Павел, улыбаясь, посмотрел на возбужденного друга.
- Почему сразу террор. Я юрист и буду бороться законным путем.
- Ленин тоже был юрист. - напомнил Скрыльников.
- Паша я не приветствую кровавое решение любой проблемы. Даже мораторий на смертную казнь я поддержал обеими руками. Но надо, что-то делать. Нельзя уподобляться безголосому стаду беспрекословно выполняющего команды пьяного пастуха.
- У него в руках кнут, как не подчинится бедным Буренкам.
- Согласен. Но этот кнут мы, или такие как мы.
- Говори с чем пришел, мутило? - Скрыльников снова улыбнулся - Что ты затеял?
- Пока ничего. Вернее почти ничего. Я зарегистрировал новую партию "Честь". В своей программе я упираю на возрождение России. Так все сейчас пишут и говорят. Я хочу видеть в нашей партии честных порядочных людей. Уверен, такие были, и будут в России всегда.
- Дмитрий Владимирович как вас понимать: битый час ты мне доказываешь , о сиамских близнецах власти и бизнесе, видя криминал в их сближении, а сам хочешь идти во власть. - Скрыльников даже привстал с кресла.
- Павел Николаевич вы многое преувеличиваете. Во-первых. Я не говорил, что все предприниматели жулики. Это касалось верхушки: стать олигархом за пять лет, не нарушив сотню раз закон просто невозможно. Я имею ввиду, закон действующий, а не тот который примут через два года, потому что в угоду олигархов его и примет купленная власть. Мелкий и большая часть среднего бизнеса в основном работяги, если они и нарушают закон, то часто, потому что по-другому не выжить. Закон изначально написан, чтоб его нарушали. Так легче управлять: получается весь бизнес жулики, в любой момент можно прикрыть неугодных. Во-вторых, я не говорю, что во власти сплошь коррупция и взятки. Честные чиновники еще остались. С каждым годом их количество катастрофически уменьшается, так строится система власти "Кто не снами. Тот против нас". Мы хотим стать честными чиновниками, и помочь людям.
- И что вы можете предложить безработному Скрыльникову Павлу Николаевичу?
- Должность своего заместителя к конторе, и стать кандидатом от партии "Честь" по одному из округов города. Даже по-своему Ленинскому.
- Много дал взяток, когда регистрировал свою партию?
- Нет. Из принципа ничего. Конечно, помог чиновник из Администрации области, он обращался в нашу контору за помощью. В качестве платы я попросил помочь, поджимали сроки.
Паша мы легитимная партия, болеющая за Родину. В этом я не лукавил. Если на Федеральном уровне регистрируют "Партию Любителей пива". О чем говорить? В стране гласность и свобода слова! Пока это необходимо власти!
- Суть понятна, теперь задачи. - Павел уже серьезно смотрел на друга.