Не стоит больше о нем говорить, потому, что анизотроп - это диагноз.
Это хуже, чем эпитафия на погребальном камне, или завывание ветра в пустой бочке из-под килек. Можно заново научиться дышать, ходить, есть, пить...
Но если ты - анизотроп, то говорить больше не о чем.
Поэтому о Сергее - больше не слова.
Не будем марать об него свои чистые честные руки.
Лучше я расскажу вам о Петре.
Он по крайней мере не был анизотропом. Он был подонком и негодяем, но уж точно не анизотропом. Ничего общего с анизотропами у него не было. В этом плане к нему никаких претензий нет. Но во всех других отношениях к нему очень много претензий. Так много, что описать их все просто невозможно. Более того, невозможно даже вкратце о них упомянуть. А как, скажите, я смогу рассказать вам о Петре, если у меня совершенно нет времени, а рассказывать о нем нужно долго и обстоятельно, потому что негодяй он редкостный, сволочь он порядочная, к тому же - придурок и в конце концов хватит уже и того, что он страдает диареей. Но последнее - его беда, а не вина. В отличии от всего остального. С остальным - как раз наоборот.
Поэтому про Петра я вам тоже рассказывать не буду, а расскажу про Григория.
Но про Григория совершенно нечего рассказывать, потому что он умер через пять минут после рождения... А мог бы стать великим писателем. Впрочем, мог и не стать. Я конечно мог бы придумать про него какую-нибудь историю, но это было бы нечестно по отношению к вам. Поэтому умолчим и о Григории...
Может быть, тогда стоит рассказать вам о себе?
Нет, это совершенно невозможно потому, что меня нет. И никогда не существовало - что бы там не говорили всякие там умники.
Но если о Сергее рассказать нельзя потому, что он анизотроп, о Петре - потому что он подонок и негодяй, о Григории просто нечего рассказывать, а обо мне и вовсе ничего рассказать нельзя, придется вообще ни о чем больше не говорить, а просто пойти и напиться.
И после всего этого вы еще меня будете убеждать в том, что нужно отменить смертную казнь за анурез...