Система устроена так, что она всегда стремиться тебя надуть, обмануть, заработать на тебе, грубо говоря, поиметь тебя. Я дурак, воспитанный в советской школе и в отличие от многих, я наверное просто поверил своим школьным учителям в какие-то такие странные принципы ?
Мне всё это не понятно. Мне неясен человеконенавистнический характер выстраиваемой системы. Ты начальник я дурак, я начальник - ты дурак. Эта иерархия паразитов вокруг вкусно пахнущей государственной кормушки. Зачем? Да чего? Что неужели этим людям так остро не хватает денег? Лажно каждому - своё, но скажите мне, раз мы все от последней самой ленивой и глупой санитарки до очень главного, умного главврача делаем общее дело, которым кормим себя и свои семьи, леча несчастных больных, я намеренно отбрасываю здесь всякие разные высокие материи, то почему не делить заработанные коллективным трудом деньги как-то более адекватно или вернее, здесь подойдёт слово честно? Что такие разные виды работ, как подписывать в верхнем углу на входящей бумажке: "начмед к исполнению" или подмыть обосравшегося больного должно по оплате разниться в сотни раз? При этом человек в кресле за месяц должен получить сто тысяч рублей, а человек с шваброй сто?
Что кому-то так нравится под изумлённые взгляды уныло плетущихся на каторгу (тьфу ты, работу) сотрудников въезжать в больничный двор, как на гнедом породистом жеребце, на новеньком "бентли" ценной в десятикомнатную квартиру в самом центре нашего северного мегаполиса?
Не знаю, но наверно доза канабиодов или эндорфинов, которую получает мозг такого вот хозяина жизни, создаёт у него такую мощную и стойкую эйфорию, что с этой иглы ему самому уже не слезть, ведь на ней зиждешься ощущение собственной исключительности и интеллектуального превосходства. Но ведь это обезьянье выпендривание в котором нет ничего человеческого. И потом обчистив своих же сотрудников эти хозяева жизни с высоких трибун лицемерно завывают про всякую там мораль, сострадание и человечность, о которых сами-то имеют хоть какое-либо представление?
Смешно, но пишут, что лобные доли человека возникли и прогрессировали как область мозга для социализации, для торможения животных инстинктов, а не для обеспечения дешёвого обезьяньего выпендрежа. Ведь человеческое и заключается в том, что бы справедливо делить продукт коллективного труда между ближними, а не присваивать себе его львиную долю. Но... жить у колодца и не напиться. Это только Иосиф Сталин будучи руководителем великой страны у ног которой лежало пол мира, мог ходить в штопанных штанах и не иметь огромной кучи барахла. Ведь именно это барахло - цель жизни человека!
Правильно говорил Игорь, вставшим на путь подлости и предательства лишь сначала бывает больно, а потом немного стыдно, совсем чуть-чуть, но ведь после ты к этому как бы привыкаешь, и тебе даже начинает нравиться быть таким, а чуть привык и уже без этого не ты можешь жить.
Вот к примеру, мы врачи получает в 3-4 раза меньше главного врача и его разнообразных диковинных и не диковинных замов. При этом мы тянем воз больных, подвергаемся перегрузкам, дежурим, не спим ночами, стоим на операциях. Я не считаю, что они бездельники, нет у них у всех много своей работы.
Но поймите одно дело быть врачом, скажем на каком-нибудь заводе, там главное - производство и все в том числе врач, подчинены и работают на него. А когда ты врач в больнице, то главный, наверное всё-таки ты, и все работают на тебя. Но с каждым годом и у меня, и моих коллег создаётся впечатлении некой вторичности, нас медицинского персонала в ЛПУ, так словно бы мы, как надоедливые мухи, мешаем всем - бухгалтерии, администрации и без нас в больнице им бы было, ох как хорошо. Они порой смотрят на нас с какой-то злобой и раздражением.
И вот ещё, почему как только речь идёт о подработке за кого-либо то нам платят лишь 35% от того что мы вырабатываем. Разве это нормально? То есть давая нам работу сверху нормы, от которой как бы можно отказаться, признав себя нерукопожатным, недоговороспособным, не своим, ненадёжным, скандальным, администрация желает заработать на тебе не половину, не треть, а целых 65%. Как так? Кто мне объяснит куда идут эти деньги отнятые у меня, моей семьи, моих детей, деньги за которые я вынужден вкалывать? Почему никакая трудовая комиссия или инспекция не видит в этом элемент эксплуатации, принуждения работника вкалывать бесплатно?
Людям вообще, лучше не знать, что происходит там за закрытыми дверьми ординаторских. О чем ведутся разговоры и какие темы там обсуждают. Как просто и легко словно играючи, вершатся человеческие судьбы. Ведь наш девиз: врать и изворачиваться. Ещё раз изворачиваться и врать. Пересекли холедох - ерунда, был синдром Мирриззи, вскрыли просвет кишки - ничего, ведь в брюшной полости был внутренний межкишечный свищ вскрывшийся при разделении спаек или абсцесс, после вскрытия которого понадобилась резекция кишки. Гемоперитонеум после грыжесечения, подкровил сосуд в брюшную полость, это не операция, это киста яичника в лопнула и кровь из неё потекла в малый таз. Почему все так?
Да потому, что мы поставленные в крайне тяжёлые условия, бесконечных бумаг, бесконечных дежурств, бессонных ночей, нервотрепки, делаем и будем делать ошибки, совершать ятрогенные повреждения, забывать салфетки, ошибаться и ещё раз ошибаться. И не потому что мы этого так хотим, а потому что иногда мы просто не моем по другому.
У американцев жертвами врачебных ошибок в год становится 1,5 миллиона человек, в Британии - 850 тысяч человек, в Австралии - 185 тысяч человек.
А вы все знающие, обо всем судящие, во всем разбирающиеся, особенно в медицине лучше нас, больные со своими наглыми юристами и алчными адвокатами, лишили нас право на это. Права на ошибку. Потому, что наша ошибка это всегда преступление, это всегда халатность, неоказание услуги, непреднамеренный вред здоровью.
Это все тоже система. Которая кормит страховые компании, экспертов, юристов и адвокатов.
Не дай бог им услышать разговоров врачей и медсестёр. Им просто этого не понять. Потому, что они не были в шкуре врача или медсестры.
Это как говорить на разных языках или начать объяснять человеку, что такое слон, если он его никогда не видел, даже на картинке и не слышал о нем ничего, а потом попросить его нарисовать, все то, что ты ему только, что объяснял словами, про это диковинное животное.
Есть много вещей, которые пока сам не переживёшь в своей шкуре не поймёшь, как бы тебе, что не втолковывали.
Вот к примеру вы бывали на войне? Если нет, то поверьте, что война это такая своеобразная жизнь, где проблема смерти непривычно обыденна как другая любая бытовая проблема, она составная часть такой жизни и все время во всем, что тебя окружает в ней присутствует эта самая смерть, и ты постоянно чувствуешь её физически, видишь, слышишь, ощущаешь её дыхание, запах и вкус. И от этого она принимает какой-то будничный привычный обыденный характер притупляя страх и даже само переживание этого действа.
Хирурги стационара это обычные не чем не выдающиеся люди, которые всегда находятся на незримой войне, той войне которая тайно для многих протекает в нашей жизни, это люди которые спасают и спасая, убивают людей, леча их. Человек не может жить с постоянным острым восприятием чужой человеческой смерти, происходящей рядом с ним, как на войне, так и в мирной жизни. Человек привыкает, меняется, утрачивает естественную чувствительность к переживанию и состраданию, к страху, он смотрит на чужую смерть иначе, по другому, она перестаёт внутренне глубоко задевать его, трогать тонкие струны его души, потому что он не может все время жить в переживаниях, дестабилизироваться, страдать от смерти случающейся рядом, потому, что он просто не может так жить постоянно, ему надо жить своей обычной нормальной человеческой жизнью, полной мещанского быта, мелких забот, повседневных дел, дурацких радостей и огорчений, трат и приобретений, ведь такова природа человека. И он не может всю жизнь прожить, форсируя сам себя до эмоционального предела, пребывая на пике переживаний, так как его не хватит на такую жизнь, и вместо того, что бы жить, он внутренне перегорит и истощится так, что не сможет жить дальше.
И неспособность человека жить рядом со смертью , это повод уйти с хирургии, в какую-нибудь частную клинику, в пластику, поликлинику. Какие-то там товарищи пытаются построить своё имя или практику на показном суперсопереживании больным. Да бесспорно нам врачам, жаль людей, да нам жаль умирающих пациентов, но эта не та жалость, о которой вы думаете, эти не те переживания на которые вы рассчитываете или предполагаете. Это все мимолётная жалость, отстранённого абсолютно постороннего человека, который видит из окна, как машина сбивает бабушку переходящую дорогу. Переживающего все случающееся, так словно бы где -то кольнуло и прошло. На другую жалость, сильную глубокую жалость или переживания у врача уже порой нет сил, эмоций да и желаний, потому что жалость вас на работе это не наша жизнь. И болезнь, и операция и даже осложнения это то, что происходит прежде всего с вами. Это вы сами, лично, плевали на своё здоровье и разрушали его алкоголем, неумеренной едой, излишествами, И вот когда все то, на что вы закрывали свои глаза вдруг обнажилось, когда вы тяжело заболели и вам нужно делать хирургическую операцию. вы ждёте от врача, сострадания. Чаще всего его не будет. И вам оно не нужно. Все что вам нужно от лечащего вас врача это профессионализм, внимание, чуткость и ещё раз профессионализм, другого вам не надо. Не рассчитывайте, что врач, когда что-то пойдёт не так, будет чувствовать свою вину. Потому что врач хочет жить, а не постоянно существовать с этим нескончаемым чувством непреходящей вины, которое будет ему давать его работа. Врач не бог. Медицина не совершенна. У хирурга есть и будут осложнения. Он не сможет постоянно носить вину с собой, получать её как зарплату, потому что не не виноват, что он не бог, а просто человек. На операции порвалась нитка, нет нужно инструмента, не работает, сломался сшивающий аппарат, нет нужной иглы, подходящего размера, оперировал ночью, когда сильно устал, что где-то неловким движением, ошибся, так скажите, в чем виноват врач?
Вину можно ощущать какое-то время, но если беспрерывно ощущать её, жить под этим жутким гнетём, двадцать или двадцать пять лет своей работы, что от человека тогда останется? Чувство вины его раздавит, разрушит, сделает невротиком и алкашом, и в конечном итоге вгонит в могилу. И все потому, что человек все равно всегда делает и будет делать ошибки. Такова его природа, особенность нервной системы. Только у того кто не работает не бывает ошибок. И система должна создать такие условия, что бы не подвергать врача этому испытанию. Это её задача, тогда не будет того самого пресловутого выгорания врача и разочарования его в своей профессии.
Но система хочет через вину подчинить врача себе, сделать его управляемым и подчиняемым, того же хотят больные и их родственники.
Поэтому хирург не чувствует своей вины, он не отрицает своих ошибок, но и не принимает вину. Он даже сопротивляется когда ему её пытаются навязать, потому что это важно для его выживания. Ему и без вины бывает тяжко, потому что он живёт точно такую же жизнь как другие люди. И в ней полно всего того же что есть у других людей - невзгоды, дрязги, проблемы, а него ещё есть и тяжёлая работа, нагрузи туда ещё и вину и все Боливар, этого уже не выдержит.
В военных мемуарах Цеханович, описывает военную ошибку, так называемый дружественный огонь, который приводит к человеческим жизням на войне. В своей книге "ПТБ или противотанковая батарея" он рассказывает о двух случаях. Первый когда в критической ситуации противотанковыми ракетами были сожжены свои же танки, появившиеся в расположении батареи главного героя, со стороны противника. При этом они не отвечали на условные сигналы осветительными ракетами, которые бы позволили различить своих и чужих. Может быть им их не довели по ошибке? Результат погибли - свои, досадная нелепая трагедия. В другом случаи наспавший трое суток не заменённый на посту, солдатик телефонист ошибся в передачи координат. Он перепутал всего одну цифру, может быть даже не расслышал, и артиллерия накрыла огнём позиции своих войск. Были жертвы.
А у нас у хирургов разве этого мало?
Наши пациенты гибнут и страдают от дружественного огня.
Случайный надрыв капсулы селезёнки при левосторонней гемиколэктомии? Ранение пузырной артерии при холецистэктомии, стенки кишки при разделении спаек, оставленная в животе метровка? Почерневшая стома при выведении восходящей ободочной кишки в виде стомы? Полостная хирургия как океан изобилует рифами и подводными камнями, мелями и прочими опасностями о которые вдребезги разбиваются корабли нашего мнимого благополучия и личного успеха.
И как на войне, никто не обвиняет генералов и маршалов здравоохранения, совершивших тяжёлые ошибки при планировании операций (руководстве), которые повлекли к тяжёлым поражениям и к незаметной гибели тысяч людей. Но стоит одному единственному рядовому солдату или простому обычному офицеру совершить ошибку, например - случайный выстрел из непоставленного на предохранитель огнестрельного оружия, который приведёт к ранению или смерти другого военнослужащего, как провинившийся пойдёт под суд.
Знаменитая фраза "смерть одного человека преступление, а миллионов - статистика", здесь как нельзя кстати. Её вроде как бы придумал немецкий журналист Курт Тухольский, в 1920-е годы. А уже позднее это выражение использовал немецкий писатель Эрих Мария Ремарк в романе "Чёрный обелиск".
Вот давеча, главный хирург области сетовал, что в нашей областной больнице лежит много пациентов с ятрогенными ранениями желчевыводящих путей после ЛХЭ. А что сетовать, ведь с 2018 года Токийскими соглашениями и всемирным обществом экстренных хирургов принята технология порогов визуальной безопасности при ЛХЭ. Что мешает её внедрению на административном уровне. Ведь если она позволит снизить число ранений, то это имеет смысл. Но зачем нам это? Зачем нам вообще напрягаться.