Жаркий южный день догорал над разграбленным храмом. Солнце, яростное в зените, сейчас просто ласково грело, а не давило беспощадным потоком своих лучей. Его розовато-золотистый тяжелый шар задумчиво висел над горизонтом, приветствуя бледную луну на другом краю пустыни, такую же огромную, но воздушно-невесомую и обещавшую желанную прохладу. Мягкий, еле ощутимый вечерний ветерок задумчиво перекатывал песчинки, сплетая их шорох в вечную, заунывно-тягучую песню Азии, песню и музыку бесконечных дорог, песню-обещание, которое никогда не сбудется...
Я сидел на вершине бархана и прощался с пустыней. Она безропотно отдала мне то, что долго хранила в секрете от людей. Отдала спокойно и безразлично, как отдает тот, кто уверен, что отданное к нему все равно вернется. И не имеет значения, когда, через тысячу лет или завтра. У пустыни свой отсчет времени...
Прямо передо мной виднелись полузасыпанные древние руины. Если не вглядываться и не знать, что здесь когда-то стояло святилище, то можно спокойно пройти мимо и не обратить внимания на несколько рыже-красных камней, прокалённых солнцем. Мало ли таких камней в пустыне, то появляющихся, то заносимых песком под неудержимым напором ветра. Но храм был. На вопрос, кто и когда его построил, пустыня промолчит. Затерялись в песках и во времени следы тех, кто пришел сюда еще за тысячи лет до фаланг Александра Двурогого. Никто теперь не объяснит и не расскажет, зачем построили древние строители на краю их ойкумены этот небольшой храм Индры-разящего. Уже никто. Кроме меня. Но и я буду молчать.
Грабили мы спокойно, методично и по науке, если к ограблению храма можно подходить с организационной и научной точки зрения. Для защиты от нежелательных посетителей развернули аппаратуру внешнего наблюдения, установили сканеры и датчики движения, выставили скрытые посты в узловых точках периметра охраны, оборудовали центр связи. В расчёте на длительную работу я назначил график дежурств, выдал охране документы, что они охраняют раскопки c ограниченным правом доступа на охраняемый объект, и, взяв с собой всё необходимое, со свободной частью моей группы двинулся откапывать песок в том месте, где должны быть ворота в храм. Копия рисунка внешнего вида храма y меня была, и ворота мы нашли почти сразу. К моему удивлению (и радости), неприятных сюрпризов в храме не было, и закончили мы за два дня. Вернее, закончили мои люди. Мне после первого дня делать было нечего, да и получил я свое. Ни ловушек, ни уводящих в лабиринт ходов. Сразу за входом располагалась анфилада из трех больших комнат, которая заканчивалась круглым залом. В зале - вырезанные прямо в камне четыре ниши, расположенные по сторонам света, и алтарь в центре с изваянием четырехрукого бога. Все из красного гранита. Гранита цвета крови, цвета Индры. И золото. Много золота. Но вся эта золотая мишура меня не интересовала. Моей целью была небольшая, покрытая патиной времени, серебряная шкатулка, которая лежала у ног статуи грозно хмурящегося древнего божества.
Сейчас эта шкатулка находилась рядом со мной. Я в который раз взял её в руки и начал рассматривать. Простота завершённости, изящество простоты. И надпись санскритом на крышке - "Бойся". Рядом с надписью - вырезанное углубление в виде ладони человека. Шкатулка манила, звала, предлагала положить руку на крышку. Она искушала. Но все после. Сейчас пора уезжать. Все оборудование уже разобрано и погружено во внедорожники. Добытое неправедным трудом надежно спрятано от нескромных взглядов, график движения для таких ситуаций давно разработан. Ждут только меня. Впрочем, народ я подобрал терпеливый и молчаливый. Видавший виды народ. Мальчики гвозди. У многих руки по локоть в ... гм. В общем, народ битый-перебитый. Отбирал я их в свою команду долго и тщательно. Для них есть такое понятие, как "честный авантюрист с куражом". Они будут щепетильны в своей порядочности и честности даже в самых незначительных мелочах, пока ты будешь с ними так же щепетилен и честен. Такие жили по принципу - "Веру - царю, жизнь - Отечеству, честь - никому". Но как только ты перейдешь грань порядочности, то их отношение к тебе станет самым беспринципным и беспощадным. Принадлежность к команде для них зачастую важнее принадлежности к семье. Все когда-то служили, но стали ненужными после распада некогда великого государства. Да и плачу я им хорошо. Очень хорошо. После этой экспедиции многие из них могут уйти на покой и жить безбедно, доживая отпущенные годы, путешествуя по миру и мало в чём себе отказывая. Зато уверен я в них на сто процентов.
Мои размышления нарушил Фарид Искандеров, отвечавший за сборы. Он тихо подошел сзади и встал за спиной.
- Прощаетесь с пустыней, Андрей Егорович?
- Да Фарид, прощаюсь. Красиво здесь... Даже уезжать жалко.
- Понимаю, но у нас все готово, ждем только вас.
- Еще пара минут и я иду.
- Не буду мешать.
И он так же тихо исчез, как и появился. А я вспомнил, как мы первый раз с ним встретились.
Мне надо было решить важный вопрос, и я добился встречи с одним малодоступным чиновником. Прихожу в назначенное время, приемная у чиновника - как холл хорошей гостиницы. Две холёные секретарши, просители возле стен сидят тихо, как мыши под метлой. Промурыжили меня в приёмной часа полтора, потом пригласили. Захожу в кабинет, а там эдакий надутый индюк восседает за громадным столом и делает вид, что меня не замечает. Заняты они. Важными государственными делами заняты. Ну, я здороваюсь и начинаю ждать, когда меня заметят и соизволят предложить присесть. Вдруг дверь в кабинет резко открывается, и сопровождаемый криками секретарш - Туда нельзя, туда нельзя!!- входит подтянутый мужчина с восточным типом лица и, не обращая ни на кого внимания, начинает обстукивать стены, отодвигать стулья, заглядывать за шторы на окнах, явно что-то ища. Я с интересом наблюдаю, а чинуша побагровел и как заорет:
- Вы кто такой?! Что здесь происходит!!?
Тут вошедший, не оборачиваясь и продолжая свое непонятно дело, цедит так небрежно:
- Не мешайте. Я пароли ищу. Потерялись, заразы.
- Ка-а-а-а-кие такие пароли?? - растерянный голос чиновника.
- Да от баз данных нашей бухгалтерии и экономического отдела, господин советник первого ранга, - говорит мужчина и садится в кресло напротив чиновника, - oт той бухгалтерии, которая мне, системному администратору, зарплату уже третий месяц не начисляет. Денег у них нет, в соответствии с вашим приказом об экономии финансовых средств. Пойду, пожалуй, дома еще поищу. Может через пару недель найду. А бухгалтера пусть пока в отпуск идут, они все равно работать не смогут, без паролей-то...
Свой вопрос я так и не решил, так как из кабинета с хохотом ретировался, но вспомнил о лихом админе, когда надо было проконсультироваться по компьютерным вопросам. Он мне помог, а я, пробив его данные по закрытым (не для меня) базам, узнал, что инженер он не простой и что его знания на этом не заканчивались, а были просто дополнением к основной колюще-режущей специальности. Я в то время уже набирал команду, и Фарид по всем своим параметрам мне подходил. Мы побеседовали, он согласился с моим предложением, и я в результате получил в свое распоряжение не только инженера высокой квалификации, но и специалиста по антитеррору.
Но что-то я отвлекся. Пожалуй, действительно пора ехать. Последний раз сверху взглянул на развалины храма, мысленно прося у него прощения. Неожиданно в голове зашумело, и перед глазами всплыла непонятная картина. Я как будто переместился вниз и теперь, весь в черных, похожих на дым латах, во главе отряда всадников в блестящих серебристых доспехах, с копьями наперевес, сидел на боевом слоне и смотрел на себя же самого стоящего на бархане. В руках у меня была шкатулка, которую я должен положить к ногам Индры в его храме. Рядом со мной сидела красивая, грустно улыбающаяся молодая женщина.
Но тут подул ветерок и видение исчезло. А внизу опять лежали просто камни.
Тряхнув головой - вот же привидится такое, наверно все же перегрелся на солнце, - быстро спустился с бархана и пошел не оглядываясь.
Первыми ушли машины разведки и предупреждения. Следующими последовали собственно моя машина и машина охраны. И в конце - арьергард, прикрытие, для отсечения личностей с нездоровым любопытством. Наш путь вел на северо-запад, через четыре границы. Домой.
Предполагалось, что границы мы пройдем, как нож сквозь масло. Но сразу почему-то начались неприятности. Через КПП мы старались не проезжать, а ехали пустынными тропами, где встретить человека за день пути - большая удача. Но на удивление три раза попали на маневренные группы. Один раз милиции, другой раз пограничников, а третий раз были вообще военные. С первыми все прошло на "ура", с помощью денежных знаков, а вот с пограничниками и военными пришлось решать вопросы. И серьезно решать. Пограничников не остановили даже предъявленные в начале документы местной службы безопасности. Они настойчиво предлагали выйти из машин и предоставить весь груз и личные вещи к осмотру. Пришлось доставать предпоследний козырь - удостоверения службы охраны президента этой страны и срочно включать постановщик помех связи, чтобы они не смогли доложить о нас. Только после этого нас нехотя пропустили.
А вот военные повели себя вообще без церемоний. Авангардная машина была просто остановлена очередью из автомата, выпущенной перед передними колесами, две БМП, появившиеся из-за бархана, недвусмысленно развернули на нас свои 30 миллиметровые пушки, a мы внезапно оказались окружены людьми в камуфляже со знаками различия, почему-то сопредельной страны. И как мне сразу сообщили по рации из автомобиля охраны, нас даже начали пытаться блокировать в эфире. Подошедший к машине разведки офицер равнодушно отмахнулся от показанных ему через стекло наших документов, просто махнув стволом АКC, мол все наружу и без глупостей. Пришлось предъявлять последний аргумент, который был заранее готов и распланирован именно для таких случаев. Медленно и как бы нехотя, мои люди начали выходить из машин, при этом рассредоточиваясь так, чтобы одновременно держать в поле зрения трех - четырех человек. Я вышел последним, как и предусматривалось планом. Но тут произошло нечто непонятное. Каким-то образом, сразу определив главного, офицер подошел ко мне вплотную и, глядя прямо в глаза, проговорил:
- Давайте сюда шкатулку, и вы свободны. Все остальное меня не интересует.
Дело начало приобретать нешуточный оборот. О том, что я был занят поисками именно артефакта, не знал никто, даже моя команда. Решив поиграть в непонимание, я, изобразив на лице глубокое недоумение, возмущенно произнес:
- Какая шкатулка!? Ты о чем, командир?
На что услышал в ответ безразличное:
- Ну, воля ваша. Взять их!!.
Дальше начало происходить одновременно и запланированное, и нечто странное. Время внезапно для меня остановилось, и я как в замедленной съемке увидел Фарида, рвущего на себя автомат офицера, его локоть, медленно движущийся к переносице противника, две дымовые шашки, лениво летящие от машины охраны. И Васю Лупандина, по кличке Касатка, стремительно открывающего заднюю дверцу нашего Хаммера и выхватывающего из тайного отсека в ней РПГ. Потом время рвануло вскачь, и оказалось, что все уже закончилось. Машины пехоты дымя, горели ярким, веселым огнем. Командир остановившей нас группы лежал на песке в луже крови, неестественно вывернув шею, а его люди, обезоруженные и связанные, стояли на коленях, и на них угрюмо смотрели стволы их же автоматов.
Раздельный допрос пленных не прояснил ситуацию. Военные оказались спецназовцами, которых подняли по тревоге. Но командовал ими незнакомый офицер, приехавший из столицы и предъявивший командиру части документы на особые полномочия.
Решив, что лишние грехи на душу ни к чему, пленных я приказал отпустить с оружием, предварительно забрав все патроны и средства связи, но оставив воду. За двое суток они доберутся до ближайшего кишлака, а мы будем уже далеко.
Когда спецназовцы, забрав своего командира ушли, мы двинулись дальше. Я ехал и озадаченно думал о происшедшем. Странные скачки времени и офицер, знающий о том, о чем никто не должен был знать, вызывали недоумение. Да и сама шкатулка наводила на размышления. Когда я сел в машину, то сумка с ней почему-то оказалась на переднем сидении, хотя я точно помнил, что оставлял ее на заднем. А сам артефакт был ощутимо нагрет.
Остальной путь мы проделали почти без происшествий, если не считать случай, происшедший с арьергардом, когда мы уже вышли на трассу за Азовом. Его догнали бритоголовые качки на своих паркетных джипах и пытались выяснить, зачем ему такая хорошая машина. Земля качкам пухом. Мало ли кто и как пропадает в степи. Такие теперь времена и правила игры. Ну а если ты эти правила изменить не можешь, то остается один выход - играть по ним как можно лучше.
Домой мы приехали под вечер. Дом встретил меня и моих людей привычной тишиной и покоем. Когда-то это была коммунальная квартира в тихом центре Киева, на Андреевском Спуске, но мне удалось выкупить все комнаты, предложив бывшим жильцам достойную замену. Теперь я единственный обладатель целого этажа в этом старом доме, где стены помнят еще музыку рояля Турбиных, а за окном древние каштаны помнят шаги Булгакова. Тихий дворик, огороженный от нескромных взглядов кованой решеткой и засаженный трехметровыми елями по периметру, выходит сразу на склоны Днепра. Здесь всегда тихо и раздумчиво. Сама История неслышными шагами прогуливается по дорожкам и грустно смотрит на парящих в синем небе голубей.
У меня с моими людьми правило - сначала закончить работу и провести ревизию, потом они разъезжаются со своей долей по домам. Так безопаснее и спокойнее. Поэтому мы выгрузили оборудование, оружие, все добытое, и занесли в дом. Дав команду размещаться и приводить себя в порядок, я закрылся в своем кабинете, сел в любимое кресло, открыл сумку и достал шкатулку.
Теперь давайте знакомится. Я "черный" археолог. И папа мой "черный" археолог. И мама моя черн... Э-э...,...тут я погорячился. Мама моя вполне добропорядочная домохозяйка. А вот дед мой работает библиотекарем-архивариусом. И не надо смеяться над этой "женской" профессией. Архивы и библиотеки - это знаете ли знания, информация. А кто владеет информацией, тот владеет... многим владеет, в общем. Архивы с библиотеками - они ведь разными бывают. К некоторым из них очень ограниченный доступ. Но благодаря деду и его связям, эти архивы и библиотеки для меня стали открытыми. Чем я и не преминул воспользоваться, скопировав их для себя. На всякий случай. Как я это сделал, лучше не спрашивайте. Главное - сделал, все остальное детали. Если сюда прибавить копии библиотеки Конгресса США и "Ленинку" в электронном виде, которыми я законно горжусь, то багажом знаний о знаниях я обладаю весьма достойным. А знания являются одним из краеугольных камней моей работы. Археология, будь она хоть "белая", хоть "черная" - это в первую очередь знания о том, что и где может лежать. И почему лежит. A копание в земле - только завершающий штрих долгой и кропотливой кабинетной работы.
"Черными" археологами не рождаются. Дороги, которые приводят людей к этому виду деятельности, у всех разные. Я сам долго был "белым" археологом, но после того, как увидел найденный мной в скифском кургане браслет, который был добропорядочно сдан государству, на руке у очередной пассии одного из наших высокопоставленных чиновников от науки, решил, что идеализм мне больше не по карману. Возвращение "блудного сына" к семейному бизнесу было встречено фразой, звучащей во все времена и на всех языках одинаково - Ну что, перебесился?
Да, теперь мои статьи не печатают, и никто не вручает грамот " За вклад в науку", но я теперь состоятельный человек, который может себе позволить финансирование собственных экспедиций.
Результат такой последней экспедиции и лежал сейчас передо мной на столе в кабинете. Кстати о моем кабинете. О, он моя гордость и итог почти трехмесячного воздержания от лишних расходов. Я сам продумывал дизайн и компоновку. Но самое ценное в нем - это десять кластерных компьютеров с массивом винчестеров RAID, объединенных в одну сеть, которую мне помог спроектировать Фарид. Когда необходимо перелопачивать горы информации, ища в них маленькую жемчужину необходимых знаний, и когда необходимо спрогнозировать какое-то событие, то без них, как без рук. И на эту шкатулку я вышел именно благодаря соединению разрозненной по разным источникам, казалось бы, несовместимой друг с другом информации. А если она верна, то в шкатулке находилась одна из мировых реликвий, легендарная Ваджра. Мифический доспех и оружие Индры. Достойный экспонат для моей личной коллекции.
Правда, надпись на ней вызывала недоумение. Что значит "Бойся"? Бояться чего? Того, что в шкатулке? Или бояться открыть шкатулку? Если бояться открыть, то зачем предупреждать?
Закурив, я начал осматривать ее со всех сторон. Ну что, надо решаться. Слишком долго я шел к этому моменту, чтобы сейчас сидеть и сомневаться. Сомнения хороши до определенного предела. Но когда ты уже прошел почти весь путь и остался один шаг, надо быть решительным.
И я уже было положил ладонь на вырезанный на крышке контур, как внезапно в коридоре гулко рвануло, раздались близкие выстрелы. С потолка посыпалась известка, завибрировали стекла, потянуло запахом гари. Одновременно со взрывом, за окном послышался рев мотора, очень похожего на вертолетный. Я выскочил из-за стола, метнулся к окну, отодвинул штору и осторожно выглянул. То, что я увидел, мне очень не понравилось. Из люка зависшего Ми-8 по тросам спускались люди в камуфляже, которые разбегались по двору. А за решетчатой оградой просматривались два БТР. Я недоуменно захлопал глазами. Что собственно происходит? Автоматная очередь, прошедшая над головой, мигом поставила все на место. Мелькнула догадка, что эпопея с попыткой изъятия шкатулки, начавшаяся в пустыне, не закончилась, а имеет вполне реальное продолжение. Видимо моя находка была действительно очень кому-то нужна. Но вот кому и зачем? Может ее отдать от греха подальше? Никакие вопросы коллекционирования не идут в сравнение с вопросами жизни и смерти. Мои размышления прервала еще одна автоматная очередь. Я отпрянул от окна, присел и ударил по кнопке срочного спуска тяжелых металлических жалюзи, которые и были предусмотрены для таких крайних случаев. Это должно как-то замедлить нападающих и не дать им возможности прицельно стрелять. Хотя для профессионалов ворваться в дом через окна, выломав решетки и жалюзи - вопрос нескольких минут. За вход в квартиру я пока не беспокоился. Чтобы его вскрыть, надо было обрушить кирпичную стену метровой толщины.
Заблокировав окна, я выбежал в холл. В нем уже были Касатка и Фарид с оружием наизготовку и в бронежилетах. Остальные, по-видимому, рассредоточились по квартире. В металлическую входную дверь снаружи начали стрелять очередями из нескольких стволов, вероятно целясь в замок. Дверь не подавалась. Я мысленно себя поблагодарил, что не пожалел денег, когда ее заказывал на бывшем оборонном заводе, выпускавшем в свое время военные корабли. Дверь была из башенной стали, и автоматным патроном ее было не взять. Внезапно стрельба прекратилась, но тут же послышались частые удары по металлу чего-то явно тяжелого. Фарид, стоящий сбоку от двери, быстро и одними губами произнес:
- Это штурм. Без вариантов. Сейчас будут БТР-ами решетки на окнах тросами выдергивать и одновременно стену двумя выстрелами из "мухи" пробьют. Могут и потолок проломить. Потом забросают гранатами.
- Кто это может быть?
- Очень похоже на отряд антитеррора. Почерк знакомый.
- А почему они не начали переговоры? Что это значит?
Фарид пожал плечами:
- Это значит, что у них нет приказа на переговоры. И это очень плохо. Нас они "сактировали" заранее.
- Сколько у нас времени?
Он переглянулся с Лупандиным:
- Две-три минуты, не больше.
Вы знаете, что такое штурм квартиры в густонаселенном районе, в центре города, где гуляют туристы и куда люди приходят полюбоваться на картины, выставляемые местными художниками на продажу? Это всегда жертвы. Много человеческих жертв. Ведь осаждаемые будут отстреливаться до последнего и могут попытаться захватить заложников при прорыве. Спецслужбы на него идут крайне неохотно и только в самом последнем случае, когда не остается других вариантов. Но было похоже, что для осаждавших мы представляли исключительную опасность, и наше существование связывалось с еще большими жертвами, чем те, которые могут возникнуть среди гражданского населения при штурме. Поэтому они сразу перешли к активным действиям на уничтожение. То есть, происходило нечто неординарное по отношению к нам. Кто-то на самом "верху" принял кардинальное решение, не предусматривающее никаких вариантов. Мы просто не были нужны живыми. Это значило, что нам надо было срочно уходить из квартиры. И не просто уходить, а уносить ноги, и уносить быстрее. Для экстренной эвакуации у нас было все предусмотрено и готово, хотя и в мыслях никогда не держал, что ею придется воспользоваться. Поэтому я рявкнул Лупандину и Фариду, смотревшим на меня напряженно:
- Всех в мой кабинет!
Когда через несколько секунд мои люди вбежали, я, уже захвативший все необходимое, был готов. Внимательно оглядев каждого, бросил:
- Действуем по плану. Двое вперед, я следующий, остальные за мной.
Потом потянулся к статуэтке Будды на своем письменном столе и повернул у нее голову. Стол плавно сдвинулся со своего места, под ним начал открываться люк в подвал.
Первым, натянув очки ночного виденья, в него протиснулся Фарид, за ним двинулся Касатка.
Я в последний момент, подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, все же решил захватить со стола шкатулку. Хотя принял уже твердое решение ее оставить, лелея про себя мысль, что получив то, что надо, осаждающие от нас отстанут.
Последними звуками, которые до меня донеслись, когда люк уже начал вставать на место, были звуки взрывов на потолке и рева моторов БТР, вырывающих решетки на окнах.
Что такое Гора в нашем городе? Гора здесь не просто возвышенность. Это громада земли, возвышающаяся над Днепром, с которой когда-то начал строиться город, и она пронизана подземными ходами во всех направлениях. Многие слышали о существовании недостроенного "сталинского метро" - двойника настоящего. Жители столицы "нэзалэжной" знают, что в тридцатых годах прошлого столетия под рекой строили железнодорожный тоннель. Его делали на случай войны, предполагая, что при разрушении наземных мостов должен остаться ход под землей. Еще в 1936 году, при строительстве в Киевском укрепрайоне дотов, складов и командных бункеров, их соединяли с заложенными двумя тоннельными переходами под Днепром: северным на Троещину и южным на - Осокорки. Но это только "вершина айсберга". Еще глубже под Киевом есть целый малоизученный подземный город, о существовании которого упоминается даже в летописях, датируемых 11 веком. В нем когда-то были проложены дороги, по которым ездили всадники на лошадях и перевозили пушки, стояли церкви, жили отшельники и промышлявшие разбоем лихие люди.
Все началось с того, что я, исследуя архивы и готовясь к очередной нелегальной экспедиции, наткнулся на документ, который назывался "Список ключей, который должен быть у коменданта крепости", подписанный самим Александром III . Я был удивлен тем, что такой вроде бы малозначительный документ подписал сам император. Поэтому начал исследовать все связанное с ним самым тщательным образом. В перечне документов, нашел пункт: "ключи от главного входа в подземелье - хранить со всякой тщательностью". Тогда и понял, что имею дело с подземным комплексом. Когда первый раз проник туда, то был просто поражен. Ширина и высота проходов такая, что там могли помещаться повозки, которые тянули бы минимум пара лошадей. В тоннелях почти сухо, практически везде сохранилась древняя кирпичная кладка. Здесь есть свои улицы, перекрестки и тупики, из которых ведут выходы в монастыри и церкви на поверхности.
Вот по одной и из таких "улиц", которая проходила под моим домом, на глубине 30 метров, и которая выводила к "метро", ведущему на Юг, мы и рванули. Там на выходе, среди большого дачного поселка стояла моя "фазенда", с выходом из подземелья. В ней можно будет отдышаться и осмотреться. Это была, как я ее называл, запасная база. Оттуда можно было незаметно уехать и переждать неприятности в другом городе, или даже другой стране.
Мои люди были знакомы с планом движения и бежали мы быстро, перемещаясь с уровня на уровень. Когда уже подбегали к тоннелю под Днепром, Фарид, двигающийся впереди, внезапно остановился и поднял руку:
- Тихо. Замерли.
Все встали, стараясь сдерживать дыхание. В наступившей тишине я прислушался. Вначале не было ничего слышно, но потом сзади и спереди начал нарастать шум от топота ног множества бегущих людей, послышался лай собак и отрывистые команды.
Фарид повертел головой и молча указал в боковой проход. Мы метнулись в него, пробежали несколько десятков метров и внезапно очутились перед завалом. Быстро его обследовав, поняли, что прохода дальше нет. Это была ловушка. Дело начинало принимать нешуточный оборот. Оставался единственный выход. Но уж очень не хотелось его применять и вступать в огневой контакт с преследователями. Одно дело пустыня. В ней закон-мираж, змея - хозяин. Другое дело город, в котором надо соблюдать хоть какие-то правила игры и где стрелять без нужды - это чревато. С другой стороны, с нами даже не пытались разговаривать и сразу открыли огонь на поражение. Да и вообще, если задуматься, то происходило нечто неординарное. Начиная с момента обнаружения шкатулки, неприятность следовала за неприятностью. Их у нас и за год не было столько, сколько появилось за последнюю неделю. Количество неприятностей стремительно перерастало в качество Постоянной Неудачи. Именно так, Постоянной Неудачи с большой буквы.
Я повернулся к Касатке. Он сейчас был главным:
- Что будем делать?
Тот пожевал губами и выпятил вперед челюсть:
- Пробиваться. Живые мы им не нужны. Поэтому выход один - дать бой и на прорыв. Вы, Андрей Егорович, становитесь в центр группы и никуда не суйтесь. Всем остальным - рассредоточится. На счет три - закрыть глаза, заткнуть уши и пригнуть голову. Мы с Фаридом идем первые и бросаем шок-гранаты. Потом все в рукопашную и ныряем в тоннель слева от нас, который по схеме в двадцати метрах отсюда. Даже с боем это расстояние можно пробежать за три секунды. За собой обвалим проход и через пять минут выйдем к подвалу Выдубицкого монастыря.
Пока он это говорил, топот ног преследователей стал сильнее. Внезапно он стих и послышался чей-то резкий голос:
- Следа дальше нет. Они где-то здесь свернули.
В ответ раздалась команда:
- Тройками осмотреть боковые проходы.
Касатка шепотом проговорил:
- Приготовились. Раз, два, ТРИ!!
Я зажмурил глаза. Раздался громовой звук и даже сквозь веки нестерпимо заблестел яркий свет. Меня кто-то подхватил под руку и потащил за собой. Впереди и с боков замелькали падающие тени, слышалось хеканье, как будто рубили топором свиные туши и раздавались стоны. Внезапно, что-то сзади сильно ударило по ноге. Я оглянулся и увидел откатывающуюся от меня гранату, которую, по-видимому, все же успел бросить кто-то из преследователей. В немыслимом прыжке в сторону попытался уйти от взрыва, но натолкнулся на стену тоннеля. Уже полуоглушенный, сползая к земле, выставил перед собой шкатулку, чтобы хоть как-то защититься от осколков, случайно касаясь рукой контура ладони на ней.
Тут раздался взрыв, что-то тяжелое, горячее и острое ударило в грудь. Я, захлебываясь кровью, закричал от резкой, невыносимой боли и горькой безнадежности, понимая, что это ВСЕ. Потом сразу, и как-то равнодушно, краем угасающего сознания понял, что навсегда растворяюсь во мраке, из которого еще никто и никогда не возвращался...
Глава 2 .
С тяжелой медлительностью я выплывал из глубины разрывающей все тело боли. Какая-то сила настойчиво и упорно тащила на поверхность покоя и безмятежности. И когда меня, наконец, вытолкнуло наверх, я закачался на волнах радостного ощущения полноты жизни. В душе стало тихо и сладостно, как в детстве, когда длинным, зимнем вечером слушаешь долгую-долгую интересную сказку...
Так. Стоять! Откуда боль?! Какая сказка, мать-перемать?! В голове вдруг вихрем пронеслись воспоминания - шкатулка, стрельба, погоня, граната, взрыв и наступающий мрак. Начиная паниковать, мысленно быстро себя ощупал. Ничего не болело, и чувствовал я себя просто молодцом. Голова моя лежала на чем-то удивительно удобном и предназначенном именно для ее лежания. Это удобное, по ощущениям, очень походило на женские колени. Я, не открывая глаз, даже подвигался, пытаясь устроиться на них поудобнее. Мелькнула мысль, что они ничего так, очень даже кругленькие и справные. Но как только начал додумывать ее дальше, что там выше колен, как они исчезли, и моя бедная голова пребольно ударилась обо что-то твердое. Ругнувшись про себя, я нехотя открыл глаза, сел и огляделся.
К своему удивлению, я находился не в тупике подземелья, а в квартире, в своем кабинете. Но в каком он был виде! Все разгромлено, кругом осколки и обломки мебели. Едко пахло порохом и горелым деревом. Рядом со мной, неподвижно лежали мои люди. Над ними и над всем этим разгромом кружило несколько непонятных дисков, которые то подлетали ближе, то взмывали к самому потолку. И удивительное дело, каждый раз, когда они к чему-то или кому-то вплотную приближались, человек начинал шевелиться, а мебель чудесным образом восстанавливалась. Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Однако диски никуда не пропадали, а мои люди, медленно приходя в себя и тоже недоуменно оглядываясь, кряхтя и постанывая, садились на полу. Я торопливо осмотрел себя. Куртка разорвана и вся в крови. Быстро провел рукой по груди, там, куда ударило то острое и горячее, после которого я начал захлебываться кровью. К своему удивлению, ничего не ощутил под пальцами, даже шрама не было.
В голове неожиданно раздалось хихиканье. Я затравленно оглянулся. Прямо за моей спиной, в моем любимом кресле сидела молодая, ухоженная женщина в красном сари и иронично на меня смотрела.
Между тем, довольно приятное контральто порадовало меня еще одной слуховой галлюцинацией:
- Приветствую тебя, любитель женских колен.
- И тебе не болеть - ответил я ему автоматически, все еще ошарашено оглядываясь по сторонам.
Ну, представьте мое состояние. Ты приезжаешь домой из долгой, трудной экспедиции. С комфортом располагаешься в кабинете и предвкушаешь созерцать итог длительных поисков. В этот момент в твой дом какие-то сволочи начинают ломиться и стрелять. Ты начинаешь от них убегать и скачешь по подземелью, как заяц, спасающийся от собак. За тобой гонятся, в тебя бросают гранатами. В результате получаешь кучу осколков в грудь и понимаешь, что все, отбегался... Потом внезапно приходишь в себя уже в своем доме, невредимый и здоровый, с головой, лежащей на женских коленях, которые пропадают, как только о них начинаешь думать. Но в голове у тебя, после всех этих приключений, начинает звучать ГОЛОС? Вы что бы про себя подумали? Ага. Правильно. И я о том же.
Не успели промелькнуть все эти мысли, как опять раздался тихий смешок и тот же голос с сарказмом произнес:
- И не тряси головой, как будто хочешь меня вылить из ушей. Ты вполне физически и душевно здоров.
Вообще-то, профессия черного археолога не располагает к сантиментам и заставляет быстро реагировать на изменяющуюся ситуацию. Другие среди нас не задерживаются, социальный дарвинизм, так сказать. Поэтому, взяв себя в руки и на всякий случай глядя прямо в глаза непонятной гостье, решительно произнес (очень надеюсь, что не проблеял):
- С кем, собственно, имею дело? И нельзя ли перевести наше общение на более материальную основу? А то разговаривать вслух со слуховой галлюцинацией, мне несколько непривычно.
- Хм. Да, ты пожалуй прав - опять раздалось в голове. Женщина, не вставая, сделала изящный, но очень независимый поклон и уже вслух произнесла:
- Приветствую тебя. Можешь называть меня охранителем. Это слово наиболее точно отвечает моему назначению в переводе на тот язык, которым ты пользуешься.
- Охранником, - опять-таки автоматически поправил я её.
- Пусть будет охранник, - согласилась она.
- А имя у тебя есть, охранитель?
- У меня было много имен, уважаемый. Какое тебе назвать?
Ответ меня несколько обескуражил. Но решив уже больше ничему не удивляться, произнес:
- Пожалуй, самое простое.
- Тогда обращайся ко мне как к Ное. Это самое короткое имя. И оно мне нравится больше других.
Несколько минут мы молча смотрели друг на друга.
- Ну что же, - произнесла гостья, продолжая меня оглядывать, отчего я себя чувствовал как муха под микроскопом - Ты все же решился открыть шкатулку. Хотя это произошло не совсем по твоему желанию, а скорее волей обстоятельств. Хотя, кто знает, в чем заключался смысл этих обстоятельств? Надо сказать, что открыл ты ее вовремя. Еще немного того, что вы называете временем, и даже я не смогла бы помочь тебе и твоим воинам. Ну, да ладно. Не будем размышлять о том, что осталось в прошлом. Лучше будем говорить о том, что сейчас есть и будет. Поэтому будем считать, что пришла пора.
- Пора чего? - несколько озадаченно спросил я.
- Пора перемен и изменений. Подойди к окну и посмотри в него.
Не люблю пафосность во всех ее формах. Но что-то прозвучало в ее голосе такое, что я молча поднялся с пола, на котором до сих пор сидел, обошел свою собеседницу, подошел к окну и раздвинул шторы. Окно уже было восстановлено. Даже вроде бы новее стало. А вот за его стеклом ничего не было видно. Просто ничего. Вместо летнего вечера там была тьма. Нет не тьма, а именно Тьма.
- Это за-мирье, за-время, за-реальность, за-... В общем, это то, чего вроде бы не должно быть, но оно есть - сказала гостья со своего места не оборачиваясь - и ты, и твои люди сейчас в нем. Когда ты открыл шкатулку, ты освободил меня, Ваджру - свою охрану. Помощника. Оружие. Доспех и меч Индры. А я, поняв, что происходит, переместила сюда тебя и твоих воинов. Но история обо мне - это долгая история. Поэтому садись напротив и слушай.
Мои люди, к тому времени уже все пришедшие в себя, с удивлением смотрели на это непонятное существо. Я решительно вернулся на свое место, придвинул ногой стул и сел напротив своей гостьи:
- Погоди. Давай пока остановимся. И так голова кругом. Мы вначале должны привести себя в порядок. А то все в кровище и выглядим как бродяги. Да и есть хочется просто зверски.
Ноя критически нас всех осмотрела и ухмыльнулась:
- Да, пожалуй, вам это не помешает. Кстати, ваш голод связан с тем, что вы были сильно искалечены, и для восстановления вашего здоровья мне пришлось использовать ткани вашего же тела. Так что идите, ешьте, а я пока просто посижу рядом и помолчу.
Мы себя не заставили долго ждать. Быстро сменив одежду, отправились всей командой на кухню, искать съестное. Там мы просто опустошили оба холодильника. И я, чувствуя, что нам этого мало, начал открывать все ящики, надеясь найти еще что-то съедобное. Ноя, с интересом наблюдающая за моими поисками, спросила:
- Что, надо еще что-то?
Я посмотрел на нее сурово. Непонятная барышня. Она что не знает, что голодный мужчина - это очень злой мужчина?
- Ты хочешь что-то предложить? Тогда предлагай и не говори загадками.
В ответ она примиряюще улыбнулась, а ко мне подлетели два диска и остановились на уровне груди.
- Помести на любой из них какой-то предмет - предложила она.
Я взял из холодильника последнюю оставшуюся котлету, задумчиво на нее посмотрел и положил на один из дисков.
- Положи на второй диск равный или больший по массе предмет и прикажи сделать копию.
Я поставил на второй диск пустой стакан из под сока, и, чувствуя себя полным идиотом, которого водят за нос, повторил ее слова:
- Сделать копию.
На втором диске стакан начал изменяться, и мгновением позже на нем появилась котлета. Я снял обе с дисков и внимательно осмотрел. Потом попробовал. Занятно. Вторая, судя по вкусу и размеру, была точной копией первой.
- А если я захочу сделать копию стола?
Ваджра на меня посмотрела, как строгая учительница на второгодника, задавшего умный вопрос:
- Просто площадь диска увеличится до площади стола, и все. Она увеличивается пропорционально уменьшению толщины диска до атомарной пленки. А это, как ты понимаешь, очень большая площадь. Соответственно увеличивается и размер дублируемых предметов. И еще немного о других возможностях. В твоей терминологии есть понятие "память". Так вот, ты можешь заказать любой предмет, который хранится в моей памяти. Массу необходимого материала я подбираю и добываю сама. Можешь приказать нагреть или охладить любой предмет до состояния разрушения, разрезать или наоборот склеить. Тебе достаточно просто дать приказ, мысленный или вслух. Кстати, ты владеешь достаточно хорошей библиотекой и мне желательно с ней ознакомиться. Позволишь?
- Да, конечно - машинально ответил я, все еще обдумывая увиденное.
Как было видно через проем еще не починенной двери, один из дисков подлетел к моим компьютерам в кабинете, которые уже оказались восстановленными, а другой направился к стеллажам с DVD, на которых хранились все мои электронные библиотеки.
Я спохватился:
- Э-э, Ноя, так как же все же насчет еще чего-то, что можно положить на зуб?
После этой фразы перед моими людьми, на столе, появился довольно выросший в размерах диск, на котором оказалось такое количество еды, что ею можно было накормить целую роту.
Фарид, до того с интересом наблюдавший за происходящим, задумчиво произнес:
- Вот ты, оказывается, какая, скатерть-самобранка...
Потом, оглядев всех присутствующих, добавил:
- А вы могли бы прижиться в нашем коллективе, девушка. Точно, могли бы. Я правильно говорю, мужики?
В ответ был молчаливый коллективный кивок, так как рты были заняты интенсивным жеванием.
Терпеливо дождавшись, пока мы покончим с едой, Ноя предложила вернуться в гостиную, добавив при этом, что моим людям тоже будет важно послушать то, что она будет говорить.
- Давай сразу определимся, - произнесла она, когда мы удобно разместились на уже восстановленных диванах - с моим появлением у тебя возникло много вопросов, которые требуют немедленного ответа. В начале, объясню, что я такое. По твоей терминологии, я квазиживое существо. Моя форма существования - полематериальна. Это значит, что я могу принимать как полевую форму, так и вполне материальную. Моя полевая форма сейчас прямо контактирует с тобой, с твоими мыслями, с твоими чувствами. Это сделано для того, чтобы я смогла тебя защитить. Поэтому я могу "слышать" то, что ты думаешь, понимать то, что ты говоришь, чувствовать, когда тебе плохо или хорошо, и облекать свои мысли в доступные для тебя понятия. Те диски, которые продолжают восстанавливать твое жилище - это тоже я, но в другом виде. Они просто продолжение меня. Но я "слышу", что ты чувствуешь себя дискомфортно от такой формы общения и поэтому ты можешь мне просто приказать, чтобы я тебя не "слышала". Тогда у нас не будет мысленного контакта до твоего обратного приказа. Но оставлю за собой право настоятельно рекомендовать вернуться к мыслеформам, когда в них возникнет необходимость.
Она опять улыбнулась и вопросительно на меня посмотрела.
- Да, пока, пожалуй, так будет удобнее - заметил я, все еще недоумевая, зачем она мне все это рассказывает.
- Принято.
- Теперь о моих возможностях. Давай я тебе покажу все на вполне реальных примерах. Попробуй-ка порезать палец.
- Это еще зачем? - опасливо спросил я и спрятал руку за спину.
Откровенно говоря, мне было и так достаточно сегодняшнего кровопускания, а тут вот опять тебе предлагают себя начать резать.
- Это просто демонстрация и продолжение лекции.
Тут кто-то из моей команды, жадно слушающей непонятную гостью, протянул мне свой штык-нож. Ничего не оставалось, как нехотя его взять. Вздохнув, я резко провел острой стороной по пальцу. Чувство было таким, как будто просто провели обычным тупым предметом и все. Я попробовал палец уколоть. Ощущение было таким же.
- И что это значит?
- Это значит, что на тебе с момента моего появления присутствует защита. Ты можешь ощущать безопасные и нужные тебе вещи, но опасные для тебя будут нейтрализованы. Считай, что на тебе надет полевой скафандр с обратной связью, по твоей терминологии, который отвечает за поддержание твоей жизнедеятельности и безопасности. На другом языке, в другое время и при других обстоятельствах его называли доспех Индры.
- Интересно. Получается, что я практически всегда могу оставаться невредимым, в любых ситуациях?
- Теоретически да. Если против тебя не применят Пратихарату - оружие, нейтрализующее воздействие другого оружия. Или Махамайя - оружие лжи. Тогда ты останешься один на один со своим противником, и я тебе ничем помочь не смогу. В этом случае все будет зависеть только от тебя и твоих возможностей.
Я мысленно уныло вздохнул. Час от часу не легче. Эта женщина - оружие и доспех Индры. Просто с ума сойти. Пратихарата и Махамайя, небось, тоже какие-то язвительные особы женского пола, с которыми моя собеседница наверняка "на ножах". Диски - дупликаторы из фантастического романа. В общем, все было похоже на Хэллоуин в сумасшедшем доме. С тоской подумал, что моя страсть к коллекционированию могла бы быть несколько приземленной. Надо было увлекаться, например, собиранием бутылочных этикеток. И дешево и практично. Выпил бутылку - и у тебя новый экземпляр для коллекции. А так... В общем, доколлекционировался я, господа, будь все неладно.
Пока я все это обдумывал, Ноя терпеливо ждала.
- Подожди, ты произнесла слова "защита", "охранник". Защита и охрана от чего?
Она посмотрела на меня очень серьезно:
- Ты задал нужный и своевременный вопрос. В твоем лексиконе есть понятие "параллельные миры". Так вот, это понятие вполне соответствует сложившейся картине мироустройства. Каждый мир после накопления определенной суммы событий разделяется со своим "родителем" в конкретной временной точке, вследствие совершения какого-то действия, являющегося тем последним усилием, которое преодолевает инерцию направления его развития. По причинно-следственным связям эти параллельные миры связаны между собой. И разрушение одного из таких миров может повлечь за собой разрушение других. Существуют миры, в которых узловые точки развития событий опасны для всей ветви миров, идущих от одного "прародителя". Как любая сложная структура, эта ветвь миров стремится к самосохранению и устойчивости. Но с другой стороны, тот мир, ставший опасным для всех совсем недавно, так же стремится сохранить свой статус-кво. Ведь у него уже появилось СВОЕ направление развития. Возник конфликт, который необходимо устранить. Его устранить может только человек. И этим человеком, в данной ситуации, оказался ты.
Ее последние слова просто ошарашили меня.
- Я?! С какой стати?! Что за бред? Тоже нашла спасателя миров. Посмотри на меня. Внимательно посмотри. Я обычный, банальный гробокопатель, если уже называть вещи своими именами. Разоритель старых кладбищ и храмов, поставивший это дело на научную основу. Прожженная циничная сволота, которую интересуют только деньги и еще раз деньги. Не больше. Я и мои люди, конечно, тебе безмерно благодарны за твою помощь, но на устранителей конфликтов мы не тянем и не подписывались. Поэтому, уважаемая, - последнее слово я сказал с нажимом - просто помоги нам вернуться из твоего за-мирья, или как его там, и на этом давай разойдемся. Наша благодарность тебе не будет иметь границ в разумных пределах.
Моя гостья как-то равнодушно выслушала этот монолог, а потом заявила:
- К сожалению, это не возможно.
- Что невозможно?
- Вернуть вас назад.
- Как это?
- Да вот так. Невозможно и все.
- Объясни.
- Да нечего собственно объяснять. Отсюда есть только один выход. И выход в тот мир, который стал опасным для всей ветви.
Последние слова она произнесла настолько безразлично и таким пустым голосом, что я почему-то ей сразу поверил. Моя команда, судя по вытянувшимся лицам, тоже. Последовало длительное, напряженное молчание.
Решив как-то его прервать и выяснить для себя все до конца, я попросил:
- Ты начала говорить о защите. Можно на каком-нибудь примере по поводу ее необходимости в этом мире? А то все то, что ты рассказываешь - я помолчал, подыскивая слова - это... несколько сухо и затеоретизированно, что ли.
Она немного подумала, глядя куда-то сквозь меня, потом ответила:
- На примере? Давай так, если тебе будет понятнее. Допустим, ты попал в этот новый мир и в нем, от встречи с какой-то женщиной, у тебя должен родиться ребенок, который возвратит мир в общее русло развития. А мир этого не хочет. Он начнет сопротивляться.
- Каким образом?
- Любым, для него доступным.
Например, ты идешь на свидание с этой женщиной и не можешь нигде для нее купить цветы. Твоя вероятная половина расценивает это как невнимание, ты ей становишься неинтересен. Все, ваш ребенок не появится, и мир продолжает идти по старой колее. Это пример легкого сопротивления.
Но ты упорен, ты любишь, ты продолжаешь добиваться внимания и взаимности. В следующий раз цветы находятся, и ты веселый и довольный идешь на свидание. Но в это время на тебя сверху, с дома падает камень. Ты попадаешь не на встречу, а в больницу. Твоя возлюбленная, не дождавшись тебя, решает, что ты ее оставил, уезжает в другой город. И вы больше никогда не увидитесь. Все, ребенок опять не рождается. Это пример, когда мир начал сопротивляться тебе сильнее, чем в первом случае.
Но ты после того, как выздоравливаешь, все же добиваешься руки своей возлюбленной, и вы вместе отправляетесь в свадебное путешествие на корабле. А корабль тонет и вы вместе с ним. Это пример, когда ты стал очень опасен для существования мира, и он от тебя избавляется самым жестким способом.
Чем ближе ты будешь к узловой точке, которая может вернуть мир в старое русло развития, тем яростнее и изощреннее он будет сопротивляться. По-простому говоря, на каждой из улиц, по которой ты пойдешь, тебя будет ждать камень с крыши. Каждый корабль, на котором ты поплывешь - утонет. Вот для этого я и нужна, чтобы защитить тебя от всех этих случайностей.
Только не надо воспринимать это сопротивление как одушевленное. Клетки в твоем теле, которые ты называешь лейкоцитами, тоже ведь сопротивляются внешнему воздействию. Но ты же не считаешь их разумными?
Я с тайной надеждой спросил:
- Это значит, что если я ничего не буду делать, то и сопротивления никакого не будет?
Ноя в ответ грустно улыбнулась и вздохнула, пробормотав при этом, что-то вроде "Какие же вы все одинаковые...". Встала с кресла, прошлась несколько раз по комнате и остановилась напротив меня:
- Сопротивление все равно будет. Дело в том, что твое присутствие в нем уже является вызовом этому миру. Оно будет всегда омрачено постоянными неприятностями. Ты будешь той занозой, которую он постоянно будет пытаться из себя вытолкать. Неприятности будут продолжаться до тех пор, пока ты будешь жив. Считай, что жизнь твоя - это теперь сплошная НЕУДАЧА. И ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НЕЕ - ИЗМЕНИТЬ ЭТОТ МИР. Поэтому выбора у тебя особенного и нет.
Я горько рассмеялся:
- Ну, прямо, как у тещи из анекдота - и плохо - плохо, и хорошо - не хорошо, - я мотнул головой, отбрасывая тяжелые мысли. - Кстати, что это было, когда у нас пытались вначале забрать шкатулку, а потом просто убить?
- Это значит, что твой мир и новый настолько взаимосвязаны, что его воздействие начало проявляться в твоем. Можешь быть уверен, что искали не именно меня, как твоего защитника, или тебя, как человека могущего вернуть мир на старую колею развития. А искали просто очень важную и кому-то нужную вещь, или нужного человека. В пустыне тебя могли остановить просто потому, что до кого-то дошла весть, что по той дороге, по которой вы ехали, будут везти шкатулку, в которой какие-то особые драгоценности. Когда ты появился дома, то вдруг в службах защиты твоего государства прошла информация, что именно по этому адресу скрываются очень опасные преступники, которых давно ищут. Но ты сумел от всех ускользнуть и дойти до своей цели, решившись открыть шкатулку.
Она задорно улыбнулась, потом добавила:
- Пусть и таким экзотическим способом. Можешь называть это как хочешь. Возможно судьбой, кармой, фатумом - суть от названия не изменится.
- А как мне защитить своих людей?
- К сожалению, никак. Постоянно я им помогать не смогу. Они должны беспокоиться о себе сами. Единственное, что я могу для них сделать, так это дать им обычное для них оружие и доспехи, с помощью которых они смогут себя защитить. Но не больше.
- Ладно, допустим, я изменю вектор развития этого мира. Как мне понять, что я это сделал, и что потом?
- Ты сам поймешь, когда ты это сделаешь. Или не сделаешь. Я не буду и не могу говорить тебе, правильно или не правильно ты поступаешь, просто потому, что этого не знаю. Я буду помогать тебе и оберегать, вне зависимости от твоих поступков. Ты обладаешь свободой выбора. Твое согласие еще не означает, что ты будешь поступать правильно. Оно просто шанс для ветви на возврат к общему развитию. Не больше. Но и не меньше. А что потом? Потом ты сможешь просто остаться жить в этом мире. Если он, конечно, еще будет существовать после твоих поступков. И если ты останешься жив. Но дороги назад просто нет. И последнее. То, что ты называешь своим домом, сейчас находится в неком коконе, который парит над этой ветвью миров. Ты можешь зайти в него и выйти в любой точке пространства того мира, который для тебя открыт. Время в коконе всегда течет перпендикулярно с минимальным смещением по вектору времени мира, доступного для тебя. Это значит, что зайдя сюда и пробыв, допустим, час или сутки, ты, выйдя отсюда, для стороннего наблюдателя появишься через несколько секунд, не больше. И не беспокойся за источники энергии здесь. Они просто есть.
Мы опять несколько секунд помолчали, глядя друг на друга:
- Ноя, а кто ты такая? То, что ты защитник, я уже понял. Но откуда ты? Расскажи о себе подробнее.
Она вздохнула:
- Я просто такой же "лейкоцит", правда, со свободой воли. Но только всей ветви миров, а не отдельного мира. Появляюсь там и тогда, где и когда в этом требуется необходимость. Как ты наверно понял, появлялась я уже не один раз, поскольку у меня много имен. Ты не первый, кого я обязана была защищать...
- И много было таких как я?
- Достаточно...
- А, например?
- Например, говоришь... Будет тебе, например. Одиссея из вашей мифологии помнишь?
- Помню, конечно.
- Очень хорошо. Как ты думаешь, кто он? И где он болтался, пока его искали в поход на Трою, и потом целых двадцать лет?
- Вначале прятался, не желая уезжать от молодой жены... Потом добирался до дома...
- Ага, прятался... добирался. Двадцать лет на корабле, где за год можно все пешком обойти. ТОТ бы Одиссей точно наломал дров, если бы его не заменил такой же, как ТЫ... Троя до сих пор процветала бы, и Рим бы никогда не появился. А вы бы все еще приносили человеческие жертвы.
- И что, такой же, как я, который вместо Одиссея? Что он первым делом сделал?
Она хмыкнула:
- Первым делом он прирезал того царя-пастуха. Потом рванул из дома. Побыстрее. Они хоть и похожи были, но не настолько, чтобы родная жена не смогла отличить одного от другого.
Ваджра лукаво на меня взглянула:
- Можешь вспомнить, что с ним потом было, после взятия Трои?
- Ну, приключения всякие...
- Да уж, приключения. Это была череда неприятностей, которую можно назвать одним словом НЕУДАЧА. А ведь это была уже затухающая волна, агония мира, после падения Трои. И кто ему помогал все время из этих неприятностей вылезать?
- Кто, кто.... Что?!!! Так ты Она и есть??!!
Ноя поморщилась:
- Это просто одно из имен, не больше. Ты лучше вспомни, что он в конце жизни сделал.
- Весло закопал там, где его называли лопатой.
Она тяжело вздохнула.
- Из тебя все приходится вытаскивать калеными клещами. Скажи, где весло могли назвать лопатой?
- В месте, где никогда не видели моря.
- Делай последнее усилие...
- В пустыне...
- Ах, молодец. Какой ты догадливый... Где ты меня нашел?
- В ... Угу. Понял...
Она рассмеялась.
- Правильно. Шкатулку он там оставил. В храме Индры, который есть в каждом мире этой ветви. Меня там всегда оставляют, когда исчезает во мне необходимость. А сам "Одиссей" вернулся назад. Через столько лет он уже мог смело выдавать себя за того царя-пастуха. Тем более, что еще при первом возвращении я ему подсказала и про его шрам на ноге, и про то, из чего была сделана его кровать.
Последовала еще одна долгая пауза. Все было сказано откровенно и прямо. И я решился:
- Нам надо все хорошо обдумать.
Она кивнула головой.
- Конечно. Я была бы удивленна, если бы у вас такого желания не возникло
Проговорив это, моя гостья просто исчезла.
Я несколько мгновений задумчиво смотрел на опустевшее место, потом повернулся к своим людям:
- Ну и какое у кого будет мнение?
Все мрачно и как-то отрешенно молчали. Я их очень понимал. Не каждый день тебе говорят, что больше никогда не вернешься к своей прежней жизни и твой привычный мир навсегда для тебя закрыт.
Кто-то произнес просительно:
- Эх, водочки бы сейчас. Грамм по сто, для разморозки сознания, а командир? А то что-то в голове полный кавардак.
Я хмыкнул. Предложение было дельным. Как раз для такой ситуации. Поэтому, несмотря на "сухой закон", принятый среди нас пока мы "в деле", полез в бар и достал из него пару бутылок живительной влаги. Тому, что она там оказалась, после всего разгрома при штурме, я решил уже не удивляться.
- Значит так, господа хорошие, - обратился я к своим людям, после того как разлил спиртное по рюмкам, - от того, что мы здесь будем сидеть, тихо предаваясь тоске, шевеля губами и морщить лоб в недоумении и немом вопросе "что делать?", ничего не изменится. Все равно выходить надо. Хотя бы для того, чтобы выяснить, в куда нас занесло. Так или иначе, этот новый мир - единственное место, где мы сможем жить. Других-то вариантов у нас просто нет.
В ответ все согласно закивали головами.
- Тогда, давайте высказываться, как лучше это сделать.
По заведенной не нами, но прекрасной традиции, высказываться первым пришлось самому молодому - Олегу Курочкину (хотя какой он молодой, года на четыре младше всех). Да и при его "молодости" он повидал столько, что не каждый старик за всю жизнь увидит. Кстати, ходили гнусные слухи, что срочную службу свою Олег начал очень вдохновенно и был жутким нарушителем всего, что можно нарушить. Попал он вначале во внутренние войска, и их рота почему-то охраняла аэродром, на котором проводились учебные полеты. В первом своем карауле, устав от монотонности и тягот воинской службы, Олежек решил покататься по ВПП на велосипеде, который он раздобыл неизвестно где, и при этом насладиться Рамштайном через наушники. Хорошо звукоизолированые, надо сказать, наушники, выменянные на две утренние порции сливочного масла у связистов. Так вот, едет значит наш часовой по середине ВВП и слушает "Еngel", а сзади него заходит на посадку МИГ-25. Олежек едет, МИГ его сзади догоняет. И вдруг наш часовой понимает, что в гитарные басы вклинивается посторонний шум. Со спины. Оглядывается и от удивления, заметьте, не от страха, а именно от удивления, отпускает руль велосипеда. Ну и, соответственно, падает. Но неудачно. Падает он на свой СКС, который не был поставлен на предохранитель и почему-то с патроном в патроннике. СКС выстреливает, и пуля попадает прямо в колесо МИГ-а. Хорошо, что истребитель уже почти остановился. Поэтому его просто несколько раз разворачивает поперек оси на ВВП и он начинает крениться на крыло. Молодой лейтенант, совершающий свои первый индивидуальный полет, ошарашенный таким развитием событий, от страха дергает ручку катапульты. Но она не срабатывает. Наш герой и летеха несколько секунд смотрят друг на друга, потом летеха выбирается из кабины (как только ноги не переломал) и бежит к любителю велосипедных прогулок с твердым желанием набить морду. И в тот момент, когда они сходятся в рукопашную, срабатывает заряд катапульты, но не на полную мощность. Кресло пилота вылетает, и оно, пару раз кувыркнувшись в воздухе, падает прямо на буренку, которая мирно паслась за охраняемым периметром. Буренка и осталась единственной жертвой. И служить бы Олегу дальше в дисбате, если бы на него не обратил внимание военный прокурор округа, у которого было задание отмечать вот таких удивляющихся, но не боящихся разгильдяев и передавать их для беседы некоему прапорщику медицинской службы, с веселыми и беспощадными глазами.
Пока я все это вспоминал, Олежек успел уже пригубить налитое и начал очень многозначительно высказывать свою мысль:
- Э-э-э...
- Ага - согласился я.
- Ладно, - Он хлопнул себя по коленке, отставил рюмку и решительно произнес:
- План простой. Немедленно, чтобы не мучиться неизвестностью, высылаем разведгруппу. Состав - три человека. Задача - предварительная разведка места, где мы оказались. Пощупать, посмотреть, вернуться, доложить. Доклад закончил.
Дальнейшее обсуждение свелось только к отшлифовке сказанного. Экипировка, кто идет и их функции в группе. Сошлись на том, что оружием будут Узи, пара гранат на человека и нож. Одеваемся в стандартный темный комбинезон. Двое прикрывают первого, вступившего в контакт с аборигенами. Осматриваемся и возвращаемся.
В состав группы вошли: ваш покорный слуга, Олежек и Стас Ногинский, в просторечии Нога, психолог по образованию, авантюрист по натуре и военный до мозга костей по образу мыслей. Никогда не унывающая "военная косточка", прячущая за внешним раздолбайством глубокий профессионализм психолога, помогавшего людям уходить на задания по дороге, с которой не возвращаются. Стас был моим другом детства, и он первым вошел в мою команду. Это он привел ко мне Курочкина, которого курировал до его увольнения со службы в распавшемся "Вымпеле". Он и был тем самым "прапорщиком", к которому попал на беседу Олег после своих чудачеств.
Когда все были готовы, проверили индивидуальные рации и встали перед входной дверью. Моя пара встала сзади меня и чуть по сторонам, а остальные рассредоточились по квартире с оружием. Я взялся за ручку двери и осторожно потянул на себя.
Дверь открылась, и... И ничего не случилось. Я осторожно выглянул. За дверью был мой подъезд. Но в каком виде! Куда-то делось плиточное покрытие со стен, вместо него стена была выкрашена до половины в непонятный серо-зеленый цвет, под потолком светила тусклая лампочка в металлическом абажуре, и пахло, нестерпимо пахло кошками...
