Буратино сидел около нарисованного огня и от голода потихоньку икал.
***
Буратино очень сильно хотел есть и погнался за крысой по прозванию Шушера. Он уцепился за её хвост и крыса таскала Буратино чуть ли не по всей каморке.
Наконец она выбилась из сил, поскольку была очень старая и дряхлая, остановилась и посмотрела на деревянного человечка исподлобья: "Чего тебе надо? Чего ты всё время катишься за мной, как консервная банка на хвосте у собаки?"
- Я есть хочу, - пропищал возмущённый Буратино.
- Ну, пошли ко мне в нору, там нас много таких. Может, выберешь себе более молодую крысу, - прошуршала та ему в ответ.
- А что там, в норе? - немножко запутался деревянный человечек, про что Шушера ему говорит.
- А вон, видишь тот холст, который ты чуть не порвал своим носом?
- Ага. За ним ещё дверца там какая-то.
- Вот туда нора моя и ведёт. За дверь. Хочешь узнать, что там?
- Там есть еда? Много еды.
- Да. Там всё есть.
- Ну, пошли.
И крыса немедленно его обманула: сама пролезла, а Буратино остался с носом.
Вот, что было на самом деле, а не то, как описано в сказке. Буратино утаил от Папы Карло то, что услышал от крысы, а Карло тоже кое-что от него скрывал. Например, то, что лазал тайком вместе с крысой (Шушерой) по ту сторону таинственной дверцы.
Ну, поскольку золотого ключика у обоих не было, то Карло как-то обходился собственными усилиями. Хотя, на всё, что находилось за закрытой дверцей, старому шарманщику было - далеко до лампочки. Его больше интересовала вражда с Карабасом Барабасом, чем...
***
Поскольку Карабас Барабас швырнул Буратино в очаг, то Папа Карло очень сильно горевал по этому поводу.
У Барабаса был мобильный телефон, у Карло тоже. И, когда Буратино попал в плен к Карабасу, то первое, что он сделал - стащил его сотовый. Ведь он был неглупый. Он хотел позвонить этому старому шарманщику, который изображает из себя нищего побирушку, в то время как владеет целым театром, так необходимым Карабасу. И вот Буратино позвонил шарманщику и спросил, можно ли разбалтывать про потайную дверь; про ту, которая спрятана за холстом. Он ещё не знал, что за потайная дверь там находится. Буратино даже не подозревал о том, что Карло сделал своего рода "подкоп"; то есть, поскольку у него нет волшебного ключика, открывающего любые двери и после этого приходящего в полную негодность (такой ключ находится у могущественной черепахи; внучатой племянницы Той, на которой стоят три слона и держат на своих спинах плоскую Землю), то он (Карло) "пропилил" у себя в стене небольшой такой тоннельчик. Очевидно, чтобы можно было проникать в здание театра, которым он владеет. Буратино этого не знал, а просто предполагал: если в каморке у старого Карло существует тайный ход и, если он загорожен холстом с нарисованным очагом, то неважно, что конкретно за этим холстом находится (неважно, как далеко и куда конкретно ведёт этот лаз); важно, что прежде чем про него (про лаз) разбалтывать человеку, который больше похож на негодяя, чем просто на человека, было бы неплохо спросить у старого шарманщика разрешение. Вот за этим Буратино к Папе Карло и позвонил. И начал разговор примерно с таких слов: "Я нахожусь в плену у Кар-рабаса, но, если я р-раскажу ему про наш холст, то, возможно, он меня отпустит. И вот как ты думаешь, лучше пойти с этим Бородачом на мировую и всё по-хорошему рассказать? Или лучше дождаться тебя, поскольку Карабас тебя в чём-то подозревает (в том, что у тебя имеются неплохие барыши от этих тягомотных похождений со своей шарманкой) и настраивается на то, что ему удастся получить от тебя какой-то откуп? Иначе, если бы он ни на что не настраивался, то в плен бы меня не брал. Ну, дескать, что он получит с какой-то паршивой деревяшки?" На что гневный Карло ему советовал, чтобы тот помалкивал; мол, он сам сейчас сюда приедет и сам во всём разберётся. Буратино не хотел говорить Карло, что его собираются бросить в огонь. Не потому, что не хотел расстраивать старого шарманщика, а потому, что в панике перепутал: камень и дерево. Он подумал, что, если бы был каменным человечком, то, конечно бы, немедленно сгорел. Он перепутал то, что камень не горит, а дерево горит. И был уверен, что, если даже Карабас в огонь его и бросит, то, поскольку он физику не знает, то Буратино убежит через потайной лаз в стене. Ну, ведь, куда-то же они ведут? Как в каморке старого Карло, так и у Карабаса. Но, как этот наивный Буратино позже выяснил, то лаз ведёт только в одно место - в дымоходное отверстие - и выходит через трубу. То есть, как только пришёл Папа Карло, то было уже слишком поздно - душа деревянного Буратино в трубу успела уже выветриться; деревянный человечек только-только прогорел - остались лишь красненькие угольки, да блестящие Буратинины зубки. Те самые, за которые Карабас от шарманщика требовал взятку, но шарманщик обещал, что надаёт ему лучше по шее. На том и разошлись.
Вообще, попавший в плен к Карабасу Буратино очень самонадеянно себя чувствовал. То есть, ему казалось, что он очень о многом может рассказать этому доктору кукольных наук. Если, конечно, Карабас начнёт его допрашивать, то найдётся, что ему соврать, лишь бы "доктор" не бросал его в огонь. Например, если про холст рассказывать нельзя, то можно рассказать про побег. Ведь он лично видел, как устроила побег некая девочка с голубыми волосами. И он даже больше того знает: кто ей в этом помог. Тот самый, которого Арлекин бил палками. В общем, наврать было очень много чего. И Буратино был более чем уверен в том, что Карабас в огонь его не бросит. Единственное только он не учитывал: то, что Карабас настолько сильно озверел, что его ярость даже барабанные перепонки как-то умудрилась заблокировать. То есть, то, чем люди обычно слушают.
В общем-то сильно старый шарманщик не горевал. Он пошёл к Джузеппе, чтобы попросить у того новое полено. И - ничего не говоря. Дай, говорит, сделаю ещё одного человечка. "Какого же человечка ты хочешь сделать?" - недоумённо уставился на него Джузеппе. Он так посмотрел на старого Карло, словно в чём-то его подозревал, но не мог понять, в чём. "Поскольку сейчас у меня получился мальчик, - ответил Карло, - то я сделаю девочку. Ну, ты же сам понимаешь? Вдруг они потом вырастут и захотят создать семью. А кто захочет жить семейной жизнью с деревянным?" Джузеппе пожал плечами: "Ну ладно, уговорил". Но всё равно ему не понравился этот взъерошенный вид старого шарманщика. Такое ощущение, словно он что-то скрывает, а что - говорить не хочет.
Карло конечно же пошутил: никакую девочку делать он не собирался. Просто, хотел смастерить себе нового человечка. Но не всё получилось именно так, как он хотел. Дело в том, что у Буратино постоянно вырастал длинный нос, как бы Карло ни старался его срезать. Так вот, у этого нового полена, которое он мастерил, чуть-чуть ниже носа торчали примерно такие же сучки. То есть, два сучка. И они точно так же вырастали, как нос у Буратино, как часто бы старый шарманщик их ни обрезал. В результате чего шарманщику пришлось надеть платьице на нового своего человечка. Но под платьем у человечка торчали такие длинные "буратиновые носы", примерно, как у взрослой женщины. У Мамы Карло, которая от него ушла, поскольку, на протяжении нескольких лет каждодневной рутины, у них не было всё и не было детей.
***
Когда Папа Карло мастерил своего Буратино, то он этим занимался далеко не в своей мастерской. Если в оригинале сказки указано именно на мастерскую старого шарманщика, то это совсем не означает, что именно так оно происходило на самом деле. В действительности же всё происходило совсем по-другому, не так как в сказке. В действительности старый шарманщик завидовал Карабасу. Сначала он не мог понять: почему все до единой куклы Карабаса оживают и начинают разговаривать человеческими голосами? Ведь так любой дилетант может: наделать "живых" куколок и отбивать хлеб у Карабаса, создавать ему конкуренцию. Но дело в том, что у Карабаса конкурентов никогда не было и быть не могло. Если бы каждый знал тот способ, при помощи которого можно заставлять своих марионеток шевелиться (и не только шевелиться, но даже и разговаривать), то театр Карабаса не был бы таким популярным, потому что Карабас злой и подлый человечишка. Именно то, что его куклы были как живые и создавало для Карабаса славу: настолько неимоверную славу, что величие Карабаса затмевало в глазах зрителей то, что этот человек совершенно нечист на руку. То есть, Карабас был настолько великим, что на фоне этого совершенно никто не мог разглядеть каких-либо дурных черт его натуры: феерические представления Карабаса всех просто ослепляли. И только один Буратино, хоть как-то, но сумел разглядеть то, что король-то на самом деле голый. Ну, просто Буратино был деревянным и сам являлся "оживлённой куколкой", поэтому ему даже в голову не приходило то, насколько это трудно: оживлять игрушечных "человечков". Про себя он наверно думал: "но меня-то оживили и, значит, реанимированье - это никому неинтересно, поэтому такое ничтожно малое количество людей этим занимается: только мой Папа Карло и этот бородатый жиробас, который завидует моему Папе Карло. Почему завидует - потому что у Папы Карло есть свой театр, но он ему совершенно не нужен. Почему театры не нужны - потому что кукольные спектакли абсолютно никого не интересуют. А то ведь, если бы реанимация хоть кого-то интересовала, то, по всему миру, людей бы не хоронили, а тупо бы реанимировали каждого в отдельности!.. Может быть, лучше, когда умерший остаётся мёртвым, а не так, как я". И именно это так сильно вывело из себя Карабаса: он хмуро посмотрел на Буратино и, чуть не вскипел от ярости: "Откуда взялся самозванец?! Как этот подлец вынюхал все мои секреты по оживлению детских игрушек?!" То есть, он так сильно взбесился, что у него просто не хватило злости на то, чтобы дождаться появления этого грязного выскочки, чтобы потребовать некий солидный куш от старого шарманщика. Или пусть отдаёт свой треклятый театр - тогда он вернёт ему этого "деревяшку"; будут ходить и на пару побираться. Но он не вытерпел - его ждать - и спалил Буратино в огне.
Дак вот, Карло мастерил Буратино не у себя в мастерской, а совсем в другом месте. То есть, он решил поэкспериментировать и проверить - получится - не получится. Точно таким же способом Карло мастерил второго своего "человечка". Он снял со стены холст и полез туда, куда до этого лазал Буратино. С собой он тащил полученное от Джузеппе полено. Просто ему не столько само полено было нужно, сколько был нужен свидетель. Мол, дескать, он не у Карабаса-Барабаса своровал какой-то его живительный порошок, которым тот оживляет кукол. То есть, чтобы кто-то видел, что Карло взял полено у Джузеппе, а не украл у Барабаса какую-то особенную древесину, из которой, всё, что бы ты ни сделал, немедленно оживает. Через этот потайной лаз Карло проник в тот волшебный театр, внутри которого куклы действительно оживают. И начал мастерить своего нового деревянного человечка. Он, конечно же, не ожидал, что на этот раз у него получится девочка, а не мальчик. И вот, что первое произнесла девочка-Буратино, сразу, как только Папа закончил над ней свою работу: "Мне нужен братик". "Извини, - честно сказал ей на это Карло, - но твоего братика сожгли в печи". "Я видела его во сне", - возразила ему девочка-Буратино. "И что же ты видела, маленькая?" "То, что его не сожгли, а припрятали, и тебя обманули. Тот, кто настолько наивно тебя обманул, должно быть, глуп как пробка. Ведь он самоуверенно считал, что ты, во что бы это ни стало, ему поверишь. И, надо же, ты купился на его глупые россказни! Ах, как это прелестно!" Папа Карло про себя подумал: "Ну, мало ли, что кому может присниться? Однако, это же не значит, что во всё надо верить. Буратино у меня - шустрый малый. Если бы его действительно "припрятали", он бы не поленился повторно украсть всё тот же мобильник, и - меня об этом предупредить". А девочка-Буратино подумала про себя вот, что: "Может, буратино просто ничего не знает о том, что за ним приходил Папа Карло. Может быть, что этот тип просто-напросто усыпил Буратино. Может быть, он спит до сих пор". То есть, она прочитала мысли Папы Карло, но, поскольку тот их не озвучил, то и она - тоже - не стала произносить всё это дело вслух, а решила действовать в одиночку. Пытаться спасать Буратино по-настоящему.
***
Так же, как Буратино стянул у Карабаса мобильник, она утащила сотовый у Папы Карло. Ей нужно было посмотреть, какой номер телефона у Карабаса. Сама не знала, зачем, но что-то внутреннее ей подсказывало, что поступать (начинать поиски пропавшего братика) нужно именно так. И она посмотрела - нашла во "входящих" номер Карабаса и... Что-то, такое же внутреннее, подсказало девочке-Буратино адрес, по которому следует направляться. Но она не стала выходить из каморки старого шарманщика. Ей не хотелось блуждать по тем улочкам, которые девочке-Буратино совершенно незнакомы. Вместо этого она сняла всё тот же холст, пролезла в потайной лаз и оказалась внутри "волшебного театра". Она закрыла глаза и начала медитировать. Про себя девочка-Буратино думала, что, если в обоих театрах куклы одинаково "оживают", значит, эти театры не разные, а одинаковые, просто театр Папы-Карло находится в каком-то другом измерении. И теперь нужно попытаться найти то место, где находится искривлённое пространство... Может, удастся как-то неожиданно перескочить из "теневого театра", который находится за гранью реальности, и попасть в действующую реальность. Подумав так, она открыла глаза и сильно при этом удивилась: она находится на сцене, спектакль пока ещё не начался, - потому что зрительный зал постепенно наполняется людьми (в основном, детворой), купившими билеты на очередное бредоподобное представление с издевательствами и подростковым порно, - но совершенно ничего не слышно. Девочка-Буратино попробовала ещё раз: она закрыла уши и подумала о том же самом, как и перед этим. Когда открыла, то всё удалось: все имеющиеся в зале звуки резко появились. То есть, девочка-Буратино была совершенно уверена в том, что из потусторонней реальности (из "загробного мира", который царил в театре Папы Карло, поскольку у старого шарманщика ещё не было магического ключа Черепахи Тортилы, который за одну секунду может поменять местами внутреннюю атмосферу в обоих театрах - у Карабаса и у Карло; золотого ключика, который может навсегда лишить театр Карабаса власти; сделать так, чтобы у Карабаса, если что и оживало, то только лишь одна его никчёмная деревяшка, - как предполагала девочка-Буратино, - та, которая болтается между его ног) она попала в действующую. То есть, в настоящую реальность, а не в более потустороннюю; в театр-двойник, относительно театра старого шарманщика.
Каждый раз перед началом спектакля Карабас-Барабас сидит на стуле и громко храпит. Выпивший и польщённый тем, что надрессированные куколки работают по заданной схеме. Так оказалось и в этот раз. Поэтому девочке-Буратино ничего не стоило - тихо подбежать к спящему алкоголику и стащить тот мобильник, который спёр Буратино. Дело в том, что на корпусе сотового остались отпечатки Буратининых пальцев. Его сестрёнка подумала, что по "пальчикам" можно попытаться найти то место, в котором спрятан сам Буратино. Она очень тщательно принюхивалась к пальцам Карабаса, чтобы не спутать их с Буратиной и пыталась найти на трубке Карабасова мобильника хоть какие-то отличия. Наконец она унюхала. И пошла бродить по кулуарам театра, сотовый телефон между тем спрятав ровно на то же место, из которого взяла. Долго она расхаживала, неизвестно сколько суток не пила и не ела. Но - ведь она деревянная, своего рода биоробот, поэтому пить или есть ей было совершенно незачем. Её больше беспокоило то, что братик-Буратино с тех пор, как его похитил Карабас, не ел ничего и не пил. То есть, если бы она осознавала то, что Буратино способен существовать без питья и без пищи, то её поиски, пожалуй, растянулись бы на две или три недели, а не так, как получилось: на двое или трое суток. То есть, Папа Карло за это время успел бы явиться к Карабасу и начать обещанную потасовку: они начали бы бить друг другу морды, расквашивать носы, на что немедленно прибежала бы девочка-Буратино и принялась бы их разнимать. Но, поскольку она не осознавала, то поиски длились вдвое или трое быстрее. Она наконец унюхала, в какой комнате Буратино заперт. Потому, что запомненные ею следы, снюханные с мобильника, в точности совпадали с запахами, идущими из-за закрытой двери той комнаты, к которой она подошла. Жалко, что девочка-Буратино не прошла чуток дальше по коридору; там была дверь, за которой действительно прятался её братишка. Она подошла и начала звать. Ну, на манер Алёнушки, которая сидела возле пруда на бережке и звала Иванушку, так как тот утонул. Дело в том, что Буратино действительно спрятался в другой комнате, а в той, к которой подошла его сестрёнка, он оставил свои руки: выкрутил их из плечевых суставов, а теперь тихонько подкрадывался. Он медленно шёл сзади и замахивался: хотел проткнуть носом ту девочку, которая стоит возле двери, горько плачет и зовёт Буратино, видимо, наивно надеясь, что тот ей откроет. Буратино считал, что, раз эта девочка так сильно на него похожа, просто как две капли воды, то она не является им самим, а превратилась. Ну, и, наверно, чтобы он ничего не заметил, надела платьице. Буратино подумал, что она вампир и, поэтому, как следует размахнулся головой, чтобы пробить её носом, как осиновым колом. Но "пробить" оказалось не так-то просто, поскольку девочка-Буратино успела разглядеть крадущуюся к ней тень, но делала вид, что ничего подозрительного она не замечает. И отскочила в сторону - только в самый последний момент. То есть, чтобы тот, кто к ней крадётся, успел как можно глубже вбить свой ножик (своё холодное оружие) в дверную древесину. И Буратино вбился носом так глубоко, что губы находились в позиции поцелуя с древесиной. Поэтому он ничего не мог говорить, зубы были выбиты, по двери текли струйки крови. Он мог только мычать. Но его сестрёнка, хоть и не слышала ни единого слова, однако не следует забывать, что она умеет читать чьи-то мысли на расстоянии. То есть, Буратино ей кричал примерно следующее: "Ты кто такая? Зачем ты меня ищешь уже вторые или третьи сутки?! Отвечай, а то ща как дам!"
- Я твоя сестра, - отвечала ему она. - Меня смастерил твой Папа Карло, потому что Карабас ему сказал, что он сжёг тебя в огне.
В то время, пока она отвечала, Буратино просто кипел от злости. Он пошевелил головой влево-вправо, его нос хрустнул, отломился... И вот, теперь он мог с ней разговаривать более внятно, а не так, как до этого: наполовину впечатанной в дверь мордашкой. Точнее говоря: мордашкой, впечатанной в половину дверной плоскости.
- Ага, как бы не так! - завопил взбешённый Буратино. - Кстати, ты умеешь читать мысли на расстоянии? Да? Думаешь, что ты какая-то там особенная и ни одна Карабасова куклёшка этому не обучена! Так? Дак вот, я могу тебя разочаровать. Хочешь, я тоже скажу тебе, о чём ты думала? Всё это ничтожно долгое время, пока меня искала. Ты могла бы искать меня несколько недель, но ты переживала за то, что я ничего не ем. Верно? Кстати сказать, и не пью. Дак вот, ты сильно ошибалась, деточка! Я не только ем, но и пью. Здесь меня очень хорошо кормят. Знаешь, какая-нибудь тварь заблудится в коридорах? А я сзади тихонько подойду и проткну носом шею этой твари. Я, как та чёртова птица. Поняла, жопа?
И Буратино молниеносно толкнул дверь, вбежал в комнату, приделал себе одну руку, вытащил из двери свой, застрявший в ней, нос и медленно пошёл в сторону пятившейся от него девочки.
- Стой на месте, а то кину, - замахнулся он своим отломленным "клювом".
- Давай, кидай, - не останавливалась девочка, продолжая пятиться.
И он запустил в неё деревяшкой, метясь ровно в горло, но не рассчитал заранее заготовленный сестрёнкой приём. Она отреагировала точно так же, как на крадущуюся тень "убийцы", когда отскочила в сторону в самый последний момент. Сейчас она успела увернуться от летящего в её сторону носа-карандаша. После этого девочка побежала.
Откуда-то из-за угла выскочил жирный-неповоротливый Карабас, который постоянно наступал себе на бороду, из-за чего при каждом втором шаге всё время спотыкался. Он вопил просто-таки благим матом:
- Не дай ей уйти! Мой мальчик! Мне нужна её кровь! Мне нужно кормить моих куколок - они не могут долго жить без свежей крови! А ведь ты у меня такой умница - постоянно ловишь жертв для своего доброго Папы! Не забывай, малыш, что настоящий Папа Карло - это я, а не тот паршивый самозванец!
Девочка-Буратино, пока она убегала, внезапно вспомнила, в чём дело: к ней подкрадывалась тень "убийцы". А это значит, что её брат не вампир, поскольку от вампиров не падает тени и они не отражаются в зеркале. Эта мысль придала ей немножко бодрости и она теперь могла убегать от злодеев более шустро. И, вместе с тем, могла размышлять во время бега, а не только паниковать, как паникуют многие героини фильмов ужасов, за которыми гонится чудище, размахивающее своими тесаками, как архангелы размахивают крылышками.
- Чё ты врёшь, говнюк? - закричала ему она.
- Про то, что я Папа-Карло? - ехидно хохотнул Барабас. - Ну, это ещё нужно доказать, что он не самозванец! У тебя хватит на это времени, куколка?
- Ты врёшь про то, что твои куклы живут за счёт той крови, которую тебе, мразь, приносит твой зомбированный! И вот доказательства: меня, равно как и моего старшего брата смастерил Папа Карло. Тот, которого ты люто ненавидишь. Ненавидишь за то, что он не пиарит себя при помощи крови, так, как пиаришь себя ты, урод! Как ты сам понимаешь, если твои мозги работают хотя бы на копеечку, то Папа Карло никакой крови не использовал в том, чтобы оживить меня с братом. А пиаришь ты себя тем, что какой-то малыш заблудится в запутанных коридорах твоего вонючего театра и на него тут же нападает этот зомби! Тут же напишут в сраных газетах: опять какой-то ребёнок потерялся в том гадюжничьем театре. А зомби всю высосанную кровь приносит тебе, а ты - хрен знает кому. Но, уж конечно, не куколкам!
- Ах, ты гадина... - начал было причитать Карабас, но что-то его остановило - прервало возмущённые вопли. - А как ты узнала про малышей, которые якобы заблудятся и их поймают... Ты по себе-то не суди, раззява! Если за тобой сейчас гонятся, то из этого не надо делать далеко идущие выводы!
- Об этом мне сказал твой раб-кровосос!
- Так или не так?! - зарычал Карабас теперь уже на Буратино.
- Извини, Папа Карло, - проблеял несчастный, - но оно само вырвалось. Я же не знал, что эта поганка построит на этом провокацию? Короче, считай, что я ей наврал, вот и всё!
- Кровь мне на самом деле нужна, чтобы сдавать её, как сдают многие доноры, - так и этак оправдывался Карабас. - Ты просто маленькое ничтожество и не понимаешь, сколько много денег на этом можно заработать.
- Деньги - это зло, - рычала ему в ответ разъярённая девочка. - Чтоб ты сдох, гнида! И не смей мне больше ничего вякать про свои жалкие копеечки...
Так они дальше и бежали - молча. Но недолго бежали, потому что Карабас уже совсем освирепел от её нахальных выкриков. Он начал вопить, как полоумный. На его вопли, из различных глубин театра начали выползать куколки. Они слышали истошный рёв типа "наших бьют!" и немедленно спешили на подмогу.
"Что-то здесь у них неладное творится, - подумала про себя убегающая девочка-Буратино. - Наверно я в какой-то не тот театр попала. Надо найти переход в том искривлённом пространстве, через который я вышла сюда - в этот театр". Но она не могла, потому что она понимала, что в процессе перехода между двумя театрами она закрывала глаза, и теперь ей тоже надо было попытаться их закрыть, чтобы попробовать "перейти". Но как же их закроешь, когда за тобой гонится такая свора?
Куклы бежали не так быстро, как Буратино гонялся за несчастными жертвами, заблудившимися в коридорах театра своего "Папы Карлы". Некоторые из кукол пытались подпрыгивать и догонять эту "разбойницу" налету. Они без слов понимали, что паршивка, которая убегает - разбойница, и то, что Буратино не может бежать так же быстро, как раньше: у него отломлен нос, ручьи крови бегут по подбородку и заливают его школьную курточку (сшитую Папой Карло-самозванцем) или текут по его деревянным ножкам. "Она специально это сделала, - думали про себя куклы Карабаса, - чтобы он весь истёк кровью и умер от потери крови". Они на какое-то время забыли, что бегущему деревянному человечку кровь не нужна; что он выпивает (высасывает) чью-то чужую кровь, чтобы принести её "Папе Карло", а тот подвесит Буратино за ноги, зацепит верёвкой на суку, а внизу поставит вёдра, в которые что-то красное стекает из носа Буратино.
Какая-то из куколок нагоняла девочку-Буратино, облетала и пыталась с разгону отбить её остренькие "карандашики", торчащие вместо женских грудей. При беге отломанные и застрявшие под платьем "карандашики" тыкали её в живот и мешали спокойно бежать. Она уже почти начинала задыхаться.
Откуда-то из-за угла коридора вышел Папа Карло "самозванец" и прокричал: "А ну-ка немедленно все остановились! Вы здесь гости, а я - хозяин этого дома. Не будете меня слушаться - я найму охотников за привидениями из того фильма. Помните?" Все тут же замерли на месте, даже Карабас Барабас. Он так остановился, как будто ему было глубоко начхать на то, что эта сопливка, за которой они гонятся, дразнила его "уличным побирушкой". Ну, то есть не напрямую, а как-то старалась ему на это намекнуть, если правильно истолковать последний, брошенный ею выкрик, "засунь себе в такое-то место свои жалкие копеечки, чмо, и при мне о них не упоминай".
- Пойдём, - взял её за руку Папа Карло, - я покажу тебе выход из этого потустороннего мира.
- А кто они такие? - всё недоумевала девочка-Буратино. - Они что, все ненастоящие?!
- Это дом с привидениями, - всё, что ответил ей Папа Карло. - Ты пойми, что лучше, чтобы мёртвый Буратино оставался мёртвым, чем осквернённым этой... Этим...
- Как - осквернённым?..
- Проще пареной репы, - пожал плечами старый шарманщик, - вынули из старой куклы скверну и засунули в нашего Буратино. Ты что же, не поняла, что Буратино давно уже "пиарит" театр Карабаса, хотя похищен он был всего трое суток назад?
- Но, постой... Но, ведь, Карабас же не мёртвый!
- Многие из них являются будущими привидениями.
- Значит, и Буратино не мёртвый? - загорелись у той глаза.
- А вот Буратино как раз мёртв. Я забыл предупредить тебя об этом в прошлый раз. О том, что сам видел, как в печке Карабаса горят выскочившие из челюстей золотые зубы Буратино.
- Золотые зубы?!
- Ну да, чтобы уметь прокусывать железное ведро. Просто, это его фантомная копия.
- Как - прокусывать железное ведро?
- С кровью. Чтобы из вёдер вытекала вся кровь, которую эти "пьяницы" в них нацедили. Но Буратино - маленький дурачок - свернул куда-то в театр. Ему неинтересно было помогать старому Карло охотиться на вампиров.
- Так, значит, Карабас дал Буратино пять золотых не просто так?! Не для того, чтобы обменять на зубы, а, чтобы потом отнять ключ, полученный от Тортилы, сжечь Буратино и вытащить из печи всё, что там останется?..
- Лапочка, - постарался Папа Карло прекратить всяческие расспросы, - ты рассказываешь про то, что о нас в книжках пишут. А не про то, что происходило здесь и сейчас.
- Да, - договорил Карло, - Карабаса разоблачили и он теперь не пиарит свой театр при помощи газетчиков, пишущих о пропавших в его коридорах случайных жертвах. Но это не более чем миф. Мы же с тобой находимся не в книжке. А в реальности. Правильно? И борьба нам ещё только предстоит. Так, что не загадывай вперёд.