По улице шел я, ничего не думая. Приближался к пятиэтажному общежитию. Слышалась кыргызская песня, с третьего этажа, наверное. А было совершенно темно. Уже спят, подумал я, а эти гады мешают. Пели громко, на все легкие. И вдруг... брызнул свет, яркий и ослепляющий. Он вспыхнул мгновенно и залил все вокруг. Каждое окно общежития загорелось, еще такие большие окна, широкие. И куча силуэтов, топчущихся на балконах, дешевые занавески. И визг! Как люди встретили тот свет.. свет, который теплом отозвался у меня внутри. Свет, тепло, электричество, черт побери, как это классно, подумал я! Как классно! Идешь по улице и вдруг.. Ведь ничего в этом необычного нет, правда? А стало так ярко, что я, возбужденный и радостный, остановился и уже не спешил домой. Ночь близка, а они... День назад я назвал бы их придурками, это событие - рядовым. Подумаешь, свет отключили! Ан нет... Мне казалось, что на несколько мгновений мы стали одним целым. А может, мне было просто одиноко... Я шел и жевал губы. "Коллектив, - подумал я, - не так ведь это уж плохо. Как тепло быть частью..." Ветер дул в разгоряченную грудь, разбрасывая мягкий воротничок футболки... Но на следующей улице света не было. На этой улице была большая куча магазинов, супермаркетов, яркие витрины которых заменяли нам уличные фонари, лампы которых не всегда горели. Я так привык к освещенности улицы, что еще раз оглянулся - там ли нахожусь. Все верно. Вот "Народный", вот "Триада"... Магазины закрылись. У входов стояли охранники, кассирши, бухгалтеры. Они что-то живо обсуждали, смеялись, выясняли. Кто-то все время сокрушался о каком-то проводе или линии. Я пошел дальше. И тут-то, опять случилось неожиданное. На этой же улице было расположено кафе, где все казалось соломенным что ли: столы, стулья, стенки были покрыты светлыми прутьями, напоминающими солому. Что-то легкое, летнее, продуваемое. Здесь люди всегда пили пиво. Здесь было всегда светло. Но на этот раз люди вели себя не так громко. На столах стояли подсвечники, а на них тонкие и длинные свечи. И знаете, лица были совсем другими: более симпатичными, таинственными. И сама улица на этот маленький отрезок пространства стала другой. Подрагивающий огонек преображал глаза людей... И вспомнилось детство. Когда отрубали свет, и мы с братишками ходили по комнатам, озаряя свечками темные углы. Конечно, мы искали "бабайку" и не находили... Я открываю глаза и вижу тень, колеблющуюся на стене.
- М... - говорю я, а в горле что-то застряло. Я прокашливаюсь. После сна такое бывает. - Мам...
Мама не отрывает глаз от блокнота.
- Мам!
- Ну что? - она целует мой лоб.
- Ты опять не спишь?
- Да... а что делать? - она вздыхает. - Вот накопим на квартиру, вот тогда выспимся!
Мама смеется. Мама считает деньги. Она копит на квартиру. А я прижимаюсь к ней, зарываясь под одеяло... Помню как с бабушкой мы делали токочи (маленькие пышки). Прямо при свечах. Когда накалялось масло, мы бросали тесто в казан, и апашка просила закрыть дверь, чтобы мы никого не разбудили. Апашка... Понимаете, то, что мы делаем при свете и то, что мы делаем при свечах, это не одно и то же! Так же различаются утро и вечер, а лучше ночь. Ночью мы меняемся, ночь - это время откровений, любви... Это тайна!..
Корабль и Маяк. Ночь и Факел. Тучи и Солнце. Молния Зевса, взрывающая небо... И в этой вспышке, озарившей все вокруг, я вижу надежду. Маленькая капелька упала на ладонь и.. разбилась. Так начался дождь. Под грохот грома, волнами раскатывающегося над головой, он хлестал меня по телу. Но от этой барабанного дроби голова моя лишь сильнее воспалялась. "Куда, Господи, куда я иду?!" Огромное поле, застланное мраком, жадно втягивало мое дыхание, мне становилось трудно дышать. Маленькая белая ниточка вспыхнула на горизонте. Что-то снова ударило по ушам. И в этом мгновении я увидел путь, эту "шалую тропу", которая уже тонула. "Подождите. Подождите", - сказал я. Полностью промокший, я встал с колен. "Подождите". Еще одна молния, полоснувшая по волнам дождя, осветила путь. Я знал куда идти. Я поднялся...